246 Дугин А.Г. Четвертая политическая теория. Россия и

Дугин А.Г. Четвертая политическая теория. Россия и политические
идеи ХХI века. – СПб.: Амфора, 2009. – 343 с.
Новая книга профессора факультета социологии МГУ А. Г. Дугина
затрагивает сложные и во многом дискуссионные проблемы генезиса и
эволюции современных политических идеологий. К достоинствам книги следует отнести используемый в ней междисциплинарный подход,
который позволяет всесторонне осветить рассматриваемые проблемы.
Данная работа получает особую значимость в связи с обсуждением вопроса о характере современной отечественной идеологии. В этом контексте заявление автора о необходимости четвертой, постлиберальной
политической теории выглядит программным и относится не только к
России, но и к другим странам. Новая теория, по мнению А. Г. Дугина,
призвана победить либерализм, которому прежде уступили в идеологической борьбе коммунизм и фашизм. Четвертая политическая теория
рассматривается Дугиным как консерватизм, а применительно к России
– как евразийство. В целом, автор стремится обосновать необходимость
коренных перемен в мире, которые приведут к отходу от либеральных
ценностей эпохи модерна.
Вместе с тем, из чтения текста книги складывается впечатление,
что автор пишет не столько о политических теориях, сколько о политических идеологиях, завершающих своё развитие. Эта мысль в общем-то
совпадает с популярной в конце 1950-х – начале 1960-х гг. концепцией
деидеологизации Э. Шилза, Д. Белла и С. Липсета. В то же время, если
изучать по существу эволюцию именно политической теории, то необходимо исследовать фундаментальные труды Л. Штрауса, Х. Арендт,
И. Берлина, К. Шмитта и др., а также работы по истории политической
теории А. Даннинга, Б. Берри, Д. Ганнела и др.1. В них выделены три
основные концептуальные формы политической теории ХХ в. – нормативная, эмпирическая и историческая, а также отмечены три этапа развития политических знаний ХХ в.: период распространения политической идеологии в начале века, эпоха расцвета политической теории
середины столетия и время возрождения политической идеологии во
второй половине ХХ в. Исходя из этого, рецензируемую работу по своему содержанию нужно отнести к тем, которые находятся на стыке политической теории и политической идеологии.
Учитывая идеологическую подоплеку труда А. Г. Дугина, понятно,
почему «за скобками» анализа зачастую остается собственно рациональная составляющая политических идей, а на первый план выходит
политическая аксиология либерализма, коммунизма и фашизма. Одна1
См. по этой проблеме: Политическая теория в ХХ веке. Сборник статей / Под ред.
А. Павлова. – М., 2008. С. 26.
246
ко тут же возникает вопрос: почему только эти три идеологии присутствуют в книге и не указан, в частности, консерватизм, который зарождался в европейской культуре вместе с либерализмом? И хотя о консерватизме довольно подробно говорится в работе, однако он для автора существует как бы в другом историко-культурном измерении, нежели последовательно сменяющие друг друга либерализм, коммунизм и
фашизм. Точно так же неясно, почему консерватизм не включен автором в число идеологий, побежденных либерализмом? Создается впечатление, что цель автора – выявить общие особенности процесса европейской модернизации, связанные, главным образом, с либерализмом. В этой связи явно преувеличена ответственность либерализма за
все беды современной цивилизации. Либерализм, согласно А. Г. Дугину, «упразднил любые государственные, религиозные и сословные авторитеты, которые претендуют на общеобязательную истину» (с. 30).
В данном случае утверждение автора представляется спорным, так
как Локк, Кант, Констан, Спенсер, Милль, Бентам и другие классики
либерализма не призывали к упразднению всех авторитетов. Ведь сама
концепция правового государства, развитая в их сочинениях, предполагает подчинение всех граждан общеобязательному правовому закону.
Также и Локка нельзя упрекнуть в отрицании религиозных авторитетов. Наоборот, его целью была защита веры от незаконных посягательств власти на неё. «Каждый человек имеет полную и неограниченную свободу мнений и вероисповедания, которой он может невозбранно пользоваться без приказа – или вопреки приказу – правителя, не зная
за собой вины или греха, но всегда при условии, что делает это он чистосердечно и по совести перед богом, сколько дозволяют его знания и
убеждения»1, – пишет Локк. Из цитаты следует, что речь идет о повышении авторитета религиозной веры в обществе.
Вторая половина книги посвящена доказательству необходимости
евразийства для России. Не углубляясь в детали авторской аргументации, заметим, что евразийство вряд ли может стать такой идеологической альтернативой. Сегодня евразийство во многом является интеллектуальным течением довольно узкого круга отечественной интеллигенции, в отличие от либерализма, который зарождался в связи с развитием рыночной экономики, промышленной и научно-технической революций, процессами демократизации общества, преодоления крепостного права и сословных привилегий. Все это были насущные проблемы, которые решались разными странами в рамках буржуазных революций. Процессам же глобализации соответствует формирование многополярного мира и идеологического плюрализма, конкуренция классических и новых идеологий. Представляется, что миф о победившем
1
Локк Д. Соч. В 3 т. Т. 3. – М., 1988. С. 70.
247
все идеологии либерализме не соответствует действительности. На самом деле всегда существовало некоторое множество религиозных и
светских идеологий, отражающих различные социальные интересы.
Мировоззренческую устойчивость капитализму придает не одномерная
идеология, а идеологическая гибкость, позволяющая конструировать
систему ценностей, соответствующих конкретным интересам государства и общества. В рамках идеологической структуры буржуазного общества возник целый спектр переходных идеологических форм: от социализма до либерализма и консерватизма, призванных сделать устойчивым развитие социума. И постмодерн принципиально не меняет данной ситуации, так как ведется та же работа по стабилизации идеологии,
но с помощью новых информационных средств. Соответственно, и российское общество также нуждается в гибкой идеологии, в которой консерватизм, либерализм, а возможно, и социализм могли бы взаимно
интегрироваться, приспосабливаясь к переменам в мире и вызовам современности. Здесь уместна разработанная Б. Н. Чичериным концепция
периодической смены форм правления и политических идеологий при
сохранении базовых ценностей общества, берущих свое начало в истории российской культуры, и при политике государства, направленной
на защиту национальных интересов.
В заключение следует отметить, что работа А. Г. Дугина интересна, прежде всего, потому, что она заставляет серьезно задуматься о тех
острых проблемах, которые стоят перед Россией в этом сложном и
многообразном мире. И во многом важны не столько ответы автора на
поставленные им вопросы, сколько сами вопросы.
Статья подготовлена в рамках проекта РГНФ (грант № 07-03-00475а)
И. Д. Осипов
Тильберг М. Цветная Вселенная: Михаил Матюшин об искусстве и
зрении. – М.: Новое литературное обозрение, 2008. – 512 с.
Михаил Матюшин – один из «столпов» русского авангарда, художник, композитор, музыкант, педагог, издатель, историк и теоретик
искусства, возглавлявший, наряду с Малевичем, Кандинским, Татлиным и Филоновым, собственную школу и воспитавший два поколения
учеников, – до сих пор остается фигурой малоизвестной. Его теоретическое наследие хранится в архивах трех городов (Санкт-Петербурга,
Москвы, Амстердама) и практически не издавалось. Однако идеи, разрабатывавшиеся Матюшиным и его учениками, представляют большой
интерес не только для истории искусства, но и с философской и культурологической точек зрения. Теория и практика школы Матюшина
248