Перевод с итальянского:

Перевод с итальянского:
Антонио Табукки
ЧЕШИРСКИЙ КОТ
1.
В конце концов это было не по-настоящему. Скажем скорее беспокойство, даже если
беспокойство только признак, и что же. Но страх нет, сказал он себе, какая глупость, простое
волнение, вот. Он открыл окно и высунулся. Поезд замедлял ход. Навес станции дрожжал
сковозь знойный воздух. Ужасная жара, но если в июле не жарко, когда же должно быть? Он
прочитал вывеску Чивитывеккия, опустил занавеску, услышал голоса, потом свисток
начальника станции и хлопанье дверей. Он подумал, что если бы претворился спящим
возможно никто бы не вошёл в купе, закрыл глаза и сказал себе: я не хочу об этом думать.
И потом добавил: я должен об этом думать, эта история бессмысленна. Но почему, имеют ли
вещи свой смысл? Может быть да, но смысл тайный, это постигаешь потом, намного
позднее, или не постигаешь, но вещи должны иметь какой-то смысл: их собственный смысл,
конечно, который иногда нас не касается, даже если кажется что да. Например, телефонный
звонок. "Привет Кот, это Алиса, я приехала, сейчас я не могу тебе объяснить, у меня всего
две минуты чтобы оставить тебе сообщение..."(несколько секунд молчания) "...Я должна
увидеть тебя, я должна во что бы то ни стало увидеть тебя, это то, что я сейчас хочу больше
всего, то о чём я думала все эти годы" (несколько секунд молчания) "Как поживаешь, Кот, ты
ещё смеёшся на тот манер? Извини, глупый вопрос, но так трудно говорить зная, что голос
записывается, я должна тебя увидеть, это очень важно, я прошу тебя" (несколько секунд
молчания) "Послезавтра пятнадцатого июля в пятнадцать часов, станция Гроссето, буду
ждать около пути, твой поезд отправляется из Рима около тринадцати. Щёлк.
Человек возвращается домой и находит такое сообщение на автоответчике. После
столького времени. Всё поглощено годами: то время, тот город, те друзья, всё. И даже слово
кот, даже то поглощено годами, снова всплывающее в памяти вместе с улыбкой, которую
тот кот носил с собой, потому что это была улыбка Чеширского кота. Алиса в стране чудес.
Это было время чудес. Но было ли? Она была Алиса, и он был Чеширский кот: всё
развлечение, как одна красивая история. А между тем кот исчез, совсем как в книге. Кто
знает не осталась ли улыбка, но только улыбка, без лица которое было хозяином той улыбки.
Потому что время идёт и пожирает вещи, может быть остаётся только идея. Он поднялся и
посмотрел в маленькое зеркало подвешанное над средним сидением. Улыбнулся себе.
Зеркало вернуло ему изображение сорокалетнего мужчины, худое лицо и светлые усики, со
смущённой неестественной улыбкой, как все улыбки сделанные зеркалу: никакого больше
ехидства, никакой больше игры, никакого больше лукавства, того кто насмехается над
жизнью. Ещё бы Чеширский кот.
Дама неуверенно вошла в купе. Свободно? Конечно свободно, oно всё было пустым. Это
была пожилая дама с голубым оттенком в седых волосах. Она достала вязание и принялась
работать спицами. Она носила пенсне с цепочкой, казалось, что вышла из телевизионной
рекламы. И вы едете в Турин?, сразу же спросила она. Поездные вопросы. Он ответил, что
нет, что выходит раньше, но не сказал станции. Гроссето. Какой это имело смысл? И потом,
почему Гроссето, что делала Алиса в Гроссето, почему позвала его туда? Он почувствовал
сердце колотящиеся быстрыми ударами и снова подумал о страхе. Но страх чего? Это
волнение, сказал он себе, стрх чего, ну же, страх чего? Времени, Чеширский кот, времени
которое испарило всё, включая твою красивую кошачью улыбочку Алисы в стране чудес.
И сейчас, вот она снова, его чудесная Алиса, пятнадцатое июля, в пятнадцать часов, очень
подходящая ей цифра, любившей игру чисел и колекционировавшей в уме нелепые даты.
Типа: Прости меня, Кот, больше так невозможно. Я напишу тебе, что бы объяснить всё.
10 го 10 го в 10 (два дня перед открытием Америки). Алиса. Это была прощальная записка,
она оставила её на зеркале в ванной. Письмо пришло почти год спустя, подробно объясняло
всё, но в действительности не объясняло ничего, сообщало только как идут дела и их
поверхностную механику. Поэтому он выбросил его. Записку же напротив, ещё хранил в
бумажнике. Он достал её и осмотрел. Она была пожелтевшей вдоль сгибов и в центре
открылась щёлка.
2.
Он хотел открыть оконо, но дама могла обидеться. И потом металлическая табличка
просила не открывать окон, чтобы не нарушить эффекта конддиционированного воздуха. Он
встал и прошёл в коридор. Он успел заметить светлое пятно домов Тарквинии перед тем как
поезд бы медленно повернул. Всякий раз проезжая Тарквинию, ему приходил на ум
Кардарелли. И потом Кардарелли был сыном одного железнодорожника. Кроме того
стихотворение Лигурия.От некоторых школьных воспоминании не так просто избавиться.
Он заметил, что потеет. Вошёл обратно в купе и взял маленькую дорожную сумку. В
умывальнике обрызгал себя под мышками дезодорантом и поменял рубашку. Возможно он
мог бы и побриться, так, для того чтобы обмануть время. По правде говоря, он не имел в
этом сильной необходимости, но возможно это придало бы ему свежий вид. Он взял с собой
футляр с туалетными принадлежностями и електрическую бритву, но не имел смелости
признаться себе, что предпологал провести ночь вне дома. Он очень тщательно побрился,
только против волоса, и нанёс after-shave. Потом почистил зубы и расчесался. Расчёсываясь
попробовал улыбнуться и ему показалось что получилось лучше, это не была уже немного
идиотская улыбка сделанная сначала. Он сказал себе: ты должен делать предположения. Но
он не чувствовал себя в состоянии сделать их в уме, они нагромождались в форме слов,
запутывались и перемешивались, это было невозможно.
Он вернулся в купе. Его попутчица заснула с вязаньем на коленях. Он сел и вытащил
записную книжку. Если хотел, он мог с определённой долей приближения имитировать
почерк Алисы. Он подумал написать записку, так как могла бы написать её она, со его
абсурдными предположениями. Он написал: Стефен и девочка умерли в автомобильной
катастрофе в Миннесоте. Не могу больше жить в Америке. Прошу тебя, Кот, утешь меня
в этот ужасный момент моей жизни. Трагическая гипотеза, с Алисой измученной от горя,
понявшей смысл жизни благодаря ужасной судьбе. Или Алиса непринуждённая и
расскованная с ноткой цинизма: Это была адская жизнь, невыносимая тюрьма, о девочке
позаботится это большое дитя Стефен, они сделаны из одного и того же теста, пока
Америка. Или записка, что то между патетическим и чувствительным в стиле любовносентименального романа: Несмотря на всё это время ты никогда не покидал моего сердца.
Немогу больше жить без тебя. Поверь мне, твоя раба любви Алиса.
Он вырвал записку из записной книжки, сделал из неё шарик и выбросил его в
пепельницу. Посмотрел в окно и увидел стаю птиц летящих над зеркальной гладью воды.
Они уже проехали Орбетелло и следовательно это было Алберезе. До Грассето оставалось
несколько минут. Он снова ощутил замирание сердца и некого рода беспокойство, так
бывает когда замечаешь, что опаздываешь. Поезд приходил точно по расписанию, и он
находился внутри поезда и следовательно и он тоже был пунктуален. Только он не ождал,
что может быть так близко к пункту назначения, он запаздывал с самим собой. В сумке были
лняной пиджак и галстук, но ему показалось смешным сойти таким елегантным, в рубашке
шло прекрасно и потом по такой жаре. Поезд отклонился в сторону на стрелке и вагон
покачнулся. Последний вагон всегда больше качается и это всегда немного неприятно, но на
станции Термини у него не было желания пройти весь перрон и он залез в последний вагон,
также в надежде, что там было меньше народа. Его попутчица качнула головой в знак
согласия, так если бы обратилась к нему для одобрения, но это был только эффект
покачивания, потому она продолжала спокойно спать.
Он положил обратно записную книжку, уложил пиджак который был слегка развёрнут,
провёл ещё раз расчёской по волосам, застегнул молнию сумки. Из окна коридора увидел
первые здания Гроссето и поезд начал замедлять ход. Он попробовал представить себе
внешний вид Алисы, но не было больше времени для этого предположения, мог бы сделать
это раньше, может быть провёл бы лучше время. Волосы, подумал он, как она носит волосы?
Тогда она носила длинные волосы, может быть она их обрезала, скорее всего, наверняка она
их обрезала, сейчас длинные волосы больше не в моде. Платье, он представил его себе
белым, кто знает почему.
3.
Поезд въехал на станцию и остановился. Он встал и опустил занавеску. Через щёлку он
мельком взглянул наружу, но был слишком далеко от навеса и не мог ничего разглядеть. Он
взял галстук и спокойно его завязал, потом надел пиджак. Посмотрел на себя в зеркало и
улыбнулся подольше. Вышло лучше. Услышал свисток начальника станции и вновь
закрывающиеся двери. Тогда он поднял занавеску, опустил стекло и устроился у окна.
Перрон начал медленно проплывать вдоль поезда начинавшего движение и он высунулся
чтобы разглядеть людей. Пассажиры сошедшие с поезда входили в подземный переход, под
навесом были старушка одетая в темное с ребёнком за руку, носильщик сидящий на тележке,
мороженщик в белой куртке с ящиком мороженого на ремне. Он подумал, что этого не могло
быть. Этого не могло быть, чтобы её там не было, под навесом, с короткими волосами и в
белом платье. Он побежал по коридору для того чтобы высунуться из другого окна, но поезд
был уже за пределами станции и снова набирал ход, он успел заметить удаляющуюся
вывеску Гроссето. Это невозможно, подумал он ещё раз, она была в баре. Она не вынесла
этой жары и вошла в бар, настолько была уверена, что я приеду. Или она была в подземном
переходе, прислонившись к стене со своим отсутствующим и вместе с тем удивлённым
видом вечной Алисы в стране чудес, волосы ещё длинны и немного взлохмачены, те же
голубые сандали подаренные им тогда у моря, и она сказала бы ему: я оделась так, как когдато чтобы сделать тебе приятное.
Он прошёл коридор в поисках кодуктора. Тот был в первом купе и укладывал какие то
бумаги: очевидно он только что вошёл с новой сменой и ещё не начал контрольного обхода.
Он заглянул и спросил того когда будет поезд идущий обратно. Кондуктор посмотрел на
него слегка недоумённо и спросил: обратно куда? В обратном напрвлении, на Рим.
Кондуктор начал пролистывать расписание. Должен быть один в Кампилие, но не знаю
успеете ли вы на него, или... Посмотрел в расписание более внимательно и спросил: вам
нужен скорый или достаточно пригородного. Он подумал, не отвечая сразу. Не важно, сказал
он затем, вы скажете мне это позднее, в любом случае есть время.