ленный на сотрудничество в борьбе с Великобританией и укрепление

ленный на сотрудничество в борьбе с Великобританией и укрепление
государственных границ. Однако внешнеполитический образ нового
советского режима и прошлый имперский образ, сохранявшийся в сознании представителей старшего поколения афганцев, заставляли традиционные слои и часть элиты этой страны насторожено относиться к
советской политике в Афганистане, что не мешало использовать тогдашним афганским властям любую экономическую и военную помощь со стороны России/СССР.
Литература
1. Драгачева О.С. Внешнеполитический имидж государства и его
лидера: технологии формирования и позиционирования: дисс. … канд.
полит. наук. М., 2006.
2. Коргун В.Г. Россия и Афганистан: исторические пути формирования образа России в Афганистане. М., 2009.
3. Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1957.
4. Халфин Н.А. Провал британской агрессии в Афганистане
(XIX в. – начало XX в.). М., 1959.
5. Sykes P. History of Afghanistan. Vol. 2. L., 1940.
6. Бойко В.С. Третья англо-афганская война 1919 г. и отношения
Великобритании и Афганистана в последующий период // Дневник
Алтайской школы политических исследований. Барнаул, 2011. № 27.
Н.С. Малышева
Итальянский национализм
и начальный этап европейской интеграции
На фоне углубляющегося экономического кризиса последних лет и
попыток выработки согласованной политики по его преодолению во
многих странах ЕС набирают популярность партии правого толка. Фокусируя внимание на проблемах иммиграции, национальной идентичности, экономической политики, эти националистические партии зачастую критикуют действия официального Брюсселя и скептически относятся к перспективам Евросоюза. За последние три года в таких
странах ЕС как Австрия, Венгрия, Франция, Италия и Греция националисты сумели привлечь на парламентских выборах на свою сторону
от 7 до 25% голосов избирателей. Одним из популярных лозунгов является призыв к ограничению или же полному запрету иммиграции в
страны Евросоюза – «простое и быстрое» решение всего комплекса
экономических и социальных проблем современной Европы. Новый
всплеск национализма наблюдается не только среди новых участников
80
ЕС, но и в странах-основательницах европейского сообщества, в числе
которых Италия.
Среди стран-основательниц Европейского сообщества, добровольно делегировавших часть властных полномочий наднациональным
структурам Европейского объединения угля и стали, Италия занимала
особое место. Авторитет страны был серьезно подорван годами фашистского режима, в то время как движение Сопротивления лишь частично реабилитировало Италию в глазах других государств. Если
война утвердила Францию как последнюю в списке великих держав, то
Италия оказалась первой среди малых держав. Можно согласиться с
распространенной точкой зрения о том, что для послевоенной Италии
главным пунктом в политической повестке дня был вопрос восстановления национального самоуважения [1, p. 3].
Крах фашистского режима также подорвал представления о правомерности существования «государства-нации». Многие политики и
интеллектуалы послевоенного десятилетия были убеждены, что национальное государство – это идеал прошлого века, и любые проявления
национализма, как и его истоки, должны порицаться обществом. Помимо этого, национализм, лежавший в основе политики Б. Муссолини,
вовлек Италию во Вторую мировую войну, окончившуюся для нее
катастрофически. Неудивительно, что после войны в итальянском обществе было неоднозначное отношение к национализму любого толка.
Тем не менее, антифашистские партии – под ними мы подразумеваем как христианских демократов, так и социалистов и коммунистов,
– предпринимали попытки возродить так называемый «здоровый»
национализм. Несмотря на то, что в политической риторике и выступлениях официальных лиц по-прежнему фигурировали слова «нация»,
родина и «национальное государство», ни одна из антифашистских
партий не была в состоянии предложить какой-либо новой национальной идеи. Политические силы, стоявшие у истоков формирования
Итальянской Республики в 1946 году, соперничали между собой за
роль защитника и представителя интересов итальянской нации. Христианские демократы обличали Итальянскую коммунистическую партию как «пятую колонну» Советского Союза; в то время как коммунисты называли ХДП проводником американского влияния в Западной
Европе.
Спектр радикальных политических сил был также разнообразен:
неофашисты, ирредентисты, популисты. Множество мелких организаций и движений появились уже в первые месяцы после окончания
Второй мировой войны, после амнистии 1946 года. На парламентском
уровне в декабре 1946 года было сформировано Итальянское социаль-
81
ное движение (MSI) во главе с Дж. Алмиранте, провозгласившее своей
целью дать возможность голосовать тем гражданам, которые ранее
поддерживали режим Муссолини. В партии присутствовали националконсерваторы, радикалы; но всех их объединяло антикоммунизм и
приверженность консервативным католическим ценностям. Большинство членов партии были выходцами с Севера, где непродолжительное
время существовала Республика Сало. На всеобщих парламентских
выборах 1948 года партии удалось получить восемь депутатских мандатов.
Итальянское социальное движение успешно эксплуатировало миф
об опасности советского режима, утверждая, что Италии суждено
стать форпостом на защите «западной цивилизации». Участники движения критиковали не только своего главного политического оппонента – компартию, но осуждали и правительство во главе с ХДП. Новое
правительство Итальянской Республики, по мнению MSI, несло ответственность за подписание унизительного мирного договора со странами антигитлеровской коалиции, а также игнорировало один из наиболее острых вопросов – проблему Триеста [2, p. 773].
По условиям мирного договора 1947 года, Триест был объявлен
независимым городом-государством под управлением ООН. Его территория была разделена на две части, зону А и Зону В. Зона А находилась под временным контролем англо-американского командования, в
то время как вторая часть контролировалась Югославией. Требованием неофашистов было немедленное признание Триеста итальянским
городом и передача его под юрисдикцию итальянской нации. Как
угроза национальным интересам «простых итальянцев» рассматривался и рост численности славянского населения в провинции Триест.
Вопрос о Триесте занимал немаловажное место в программе Итальянской националистической ассоциации (ANI), учрежденной еще в
1910 году, и воссозданной в 1951 году, а также организации «Италиа
Ирредента». Последняя, помимо всего прочего, позиционировала себя
партией защиты духовных ценностей итальянцев в частности и европейцев в целом. Единство итальянской нации, по мнению «Италиа Ирредента», можно обеспечить путем обращения к идеалам эпохи «Рисорджименто», к культурному прошлому.
Представления об особой исторической миссии Италии были характерны не только для правых политических сил. Особенностью итальянского национализма являлось парадоксальное «сочетание комплекса неполноценности в отношении стран Европы и чувства культурного превосходства, опирающегося на историческое и художественное наследие полуострова» [3, p. 117]. Обращение к ностальгиче-
82
скому прошлому – будь то период правления Б. Муссолини или эпоха
«Рисорджименто» являлось общей чертой националистических организаций послевоенной Италии. Так, идеи Дж. Маззини, вдохновителя
«Рисорджименто», оказали значительное влияние на федералистское
движение в стране. Еще в 1941 году политик А. Спинелли совместно с
Э. Росси составили Манифест за объединенную и свободную Европу,
положивший начало Европейскому федералистскому движению в
стране.
Италия попыталась предложить несколько вариантов европейской
интеграции, одним из которых, к примеру, стал проект италофранцузского таможенного союза, договор о котором был подписан 20
марта 1948 года. В своей статье, опубликованной в 1948 году в журнале «Foreign Affairs», министр иностранных дел К. Сфорца доказывал,
что в условиях противостояния США и Советского Союза западноевропейским государствам необходимо сплотиться. Как считал Сфорца,
Италия должна утверждаться как страна, не питающая иллюзий относительно своего величия, и позиционировать себя на международной
арене независимой от какого-либо блока [4, p. 450].
Идея европейского единства как противоположность «устаревшему» национализму была популярна и в среде христианских демократов, и в рядах итальянского Сопротивления. Также как и К. Сфорца,
лидер социалистов П. Ненни рассчитывал, что в будущем Европа будет представлять собой некую «третью силу» между СССР и США.
План Шумана, предполагавший установление наднационального
контроля над угольной и сталелитейной промышленностью Западной
Европы, с энтузиазмом подержали христианские демократы. П. Тавиани, возглавивший итальянскую делегацию на переговорах в Париже,
получил правительственные инструкции демонстрировать «европейский» подход ко всем обсуждаемым вопросам и избегать каких-либо
резких заявлений. Как считали в кабинете А. де Гаспери, итальянской
стороне было необходимо избегать заявлений националистического
толка (больше характерных для социалистов и коммунистов), которые
могли бы воспрепятствовать участию Италии в восстановлении Европы.
Таким образом, поддержка идеи европейского единства, ощущение
принадлежности к европейскому сообществу дало возможность политической элите Италии конца 1940-х-начала 1950-х гг. ощущать себя
частью прогрессивного сообщества.
83
Литература
1. Brogi A. A Question of Self-Esteem: The United States and the Cold
War Choices in France and Italy, 1944–1958. Praeger, 2002.
2. Kogan N. Nationalism and Europeanism in Italy after World War II//
History of European Ideas. 1993. Vol. 16. № 4–6.
3. Gentili E. The Struggle for Modernity: Nationalism, Futurism, and
Fascism. Praeger, 2003.
4. Sforza С. Italy, the Marshall Plan, and The Third Force // Foreign
Affairs. 1948. №3.
Л.В. Монина
Веймарская республика как социальное государство
Одним из наиболее важных достижений современной западной цивилизации является социальное государство, истоки которого обнаруживаются в Европе в середине XIX века. Эпоха индустриализации,
начавшаяся в этот период, принесла массовое обнищание населения и,
как следствие, рост социальной напряженности. Политическая элита
развитых государств вынуждена была реагировать на эти новые факторы социальной жизни. Постепенно приходило понимание того, что сохранить социальную стабильность в обществе возможно при двух условиях: во-первых, создавая систему социального страхования; во-вторых,
развивая систему социальной защиты уязвимых слоев населения. В последнем случае бедные, которые в предшествующие периоды были объектом благотворительного пособия со стороны зажиточных индивидов и
церковных учреждений, должны были превратиться в адресатов целенаправленной политики государства. В результате государство, которое
брало на себя решение этих двух новых задач, начало приобретать характер социального.
Само понятие «социальное государство» было введено в научный
оборот немецким правоведом и экономистом Лоренцом фон Штейном в
середине XIX века. В своих работах Штейн развивал мысль об обязанности государства создавать условия для свободного развития личности,
способной обеспечить себя необходимыми жизненными благами. Но это
не исключает, по мнению Штейна, помощи тем членам общества, кто
испытывает нужду. Следовательно, государство должно обеспечивать
достойный человека уровень жизни, а также осуществлять экономический и социальный прогресс всех членов общества. В этом смысле, полагал Штейн, можно говорить о социальном государстве. Взгляды Л.
Фон Штейна получили развитие в работах европейских, в первую очередь германских, ученых-экономистов и социологов.
84