Минимальные значения культурного капитала фиксируются у
реклама
Большаков Никита, аспирант Департамента Социологии НИУ ВШЭ Концепция культурного капитала в контексте социальной инклюзии людей с нарушениями слуха. Основной задачей современной социальной политики является обеспечение достойного развития личности каждого человека, что особенно актуально при рассмотрении людей с инвалидностью, доступ которых к различным институтам и благам может быть ограничен. Особую роль в данном процессе играют не только трудоустройство, социальное обеспечение и т.д., но и, в первую очередь, образование и культура, способствующие полноценному развитию индивидов. Полноценная инклюзия на индивидуальном уровне предполагает компетенциями, обладание определёнными формирование которых является культурными одной из основных задач в рамках реализации принципов Конвенции ООН о правах инвалидов, ратифицированной Российской Федерацией в 2012 году. В рамках представленного исследования мы ставили перед собой задачи изучить культурное потребление глухих и слабослышащих, выделить определенные паттерны, а также описать полученные модели с позиций инклюзии. Для этого было проведено количественное исследование людей с нарушениями слуха в возрасте 18–30 лет, проживающих в Москве. В отличии от других категорий инвалидности, получивших возможность участия в культурной жизни общества относительно недавно, глухие и слабослышащие на протяжении многих десятилетий были включены в различные специфические для данной группы культурные практики, ранее остававшиеся за рамками изучения. Начиная с 70-х годов особые практики и потребности данной группы способствовали формированию представления о глухих, как о культурно-лингвистическом меньшинстве, поэтому нарушениями слуха или культурное представляет социолингвистическом потребление особый людей с исследовательский интерес. При изучении понятия культурного потребления в первую очередь необходимо обратить внимание на работы П.Бурдье. Так как основной фокус большинства его трудов был направлен на механизмы воспроизводства социальных иерархий, то феномен культурного потребления рассматривается им именно с точки зрения соотнесения с различными социальными статусами: «все культурные практики и предпочтения в литературе, живописи или музыке тесно связаны, во-первых, с уровнем образования, а, вовторых, с социальным происхождением» 1 . Любое потребление культуры неразрывно связано с процессом декодирования, так как прочитанное расшифровать или и увиденное понять. произведение Произведение необходимо искусства, еще являясь символическим благом, существует только для того, кто способен его декодировать или, иными словами, «у кого есть средства для его восприятия»2, то есть, необходимо обладать определенным знанием, художественной компетенцией (art competence) или культурным капиталом. Коды, содержавшиеся в тех или иных произведениях, а, соответственно и паттерны потребления данных произведений лежат в основе социальных институтов и являются принципами 1 Bourdieu P. Distinction: A Social Critique of the Judgment of Taste. Cambridge: Harvard University Press, 1984. P. 9. 2 Ibid. P. 595. деления общества на различные классы или группы. При этом, П. Бурдье, а также большинство его последователей, фокусировали исследовательский интерес на измерении участия людей в высокой (highbrow) и низкой (lowbrow) культурах, тогда как на самом деле существует большое количество иных культурных форм3. Крайне важно понимать не только, что именно потребляет тот или иной индивид, но и как он это делает: исследования культурного потребления обычно включают в себе блоки вопросов на опыт участия, на вкусы и предпочтения и при этом оставляют за рамками то, каким образом потребление происходит 4 , именно поэтому мы считаем необходимым анализировать именно паттерны культурного потребления, которые включают в себя, в том числе, и описание условий и характеристик не только потребляемого продукта, но и, непосредственно, исследования процесса мы потребления. понимали В паттерны рамках как данного структуру взаимосвязанных между собой вкусов, способов действия и поведения, как устойчивые модели практик и представлений. Как уже было отмечено выше, необходимым условием культурного потребления является владение культурным капиталом, который, выступая как показатель культурной компетенции индивида, позволяет ему декодировать те или иные произведения искусства и понимать заложенные в них смыслы 5 . Культурный капитал формирует паттерны потребления культуры и, таким образом, 3 восприятие и потребление культуры зависит DiMaggio P. Social Stratification, Life-Style, Social Cognition, and Social Participation // Social stratification : class, race, and gender in sociological perspective. Boulder Colo: Westview Press, 2001. P. 542. 4 Rössel J. Cultural Capital and the Variety of Modes of Cultural Consumption in the Opera Audience // Sociological Quarterly. 2011. Vol.52. №1. Pp. 8687. 5 Rössel J. Cultural Capital and the Variety of Modes of Cultural Consumption in the Opera Audience // Sociological Quarterly. 2011. Vol.52. №1. P. 84 непосредственным образом от уровня культурного капитала индивида. В свою очередь, сами культурные практики трактуются как один из элементов способствующих накоплению культурного капитала 6 , который «в нормально функционирующем обществе <…> открывает доступ к экономическому капиталу, повышает уровень качества жизни»7. Действуя в рамках подхода П. Бурдье, мы выделяли 3 состояния культурного капитала: инкорпорированное, объективированное и институционализированное. Первое состояние связано с некой работой по приобретению культурного капитала, с усилиями и инвестициями. Это полученные навыки, умения 8 , знания, которые превратились в часть личности, стали габитусом, непосредственно инкорпорировались в человека. Институционализированное состояние находит отражение в форме академических навыков, квалификаций, формально обладателя» состояние 9 «юридически независимых гарантированных от личности их , тогда как третья форма – объективированное представляет собой культурный капитал в виде материальных предметов и средств, а также практик. 6 Noble J., Davies P. Cultural capital as an explanation of variation in participation in higher education // British Journal of Sociology of Education. 2009. Vol.30. №.5. Pp. 591–605. DiMaggio P. Cultural Capital and School Success: The Impact of Status Culture Participation on the Grades of U.S. High School Students // American Sociological Review. 1982. Vol.47. №.2. Pp. 189–202. 7 Карпова Г.Г. Инвалиды и культурная политика: проблемы доступности // Социологические исследования. 2010, №.10. С. 74. 8 Самарина И.С. Культурный капитал студенческой молодежи в условиях перехода России на инновационный тип развития : диссертация ... кандидата социологических наук: 22.00.03 / Сарат. гос. соц.-эконом. ун-т, 2010. С. 36. 9 Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Т.3. №5. С. 65. Эмпирически измерить культурный капитал, помимо непосредственно П.Бурдьё10, пытались многие исследователи, в том числе, и в России: А.Салливан 11 , С.Гунн 12 , П.М.ДеГрааф 13 , Д.Нобель, П.Девис14, В.В.Радаев15, И.С.Самарина16 и многие другие. В рамках данной методологией 17 работы мы воспользовались обобщённой , немного изменив ее под цели конкретного исследования. В частности, были удалены индикаторы, вносящие минимальный вклад в накопление капитала, а также добавлены практики, связанные со специфическим культурным потреблением: хождение в Театр Мимики и жеста, посещение фестивалей жестовой песни и т.д. Вычисление культурного капитала для каждого респондента производилось индексным методом: наличие того или иного признака отмечалось единицей, после чего все единицы по каждому состоянию домножались на вес какого признака и суммировались в итоговое значение. При этом, принципиально важным для нас было, чтобы специфические и общедоступные практики учитывались в культурном капитале с одинаковым весом, так как у нас нет Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 5 Bourdieu P. Distinction: A social critique of the judgment of taste. Harvard: Harvard University Press, 1984. 11 Sullivan A. Cultural capital and educational attainment // Sociology. 2001. №. 04. 12 Gunn S. Translating Bourdieu: cultural capital and the English middle class in historical perspective //The British journal of sociology. 2005. №. 1. P. 58. 13 De Graaf P.M. The impact of financial and cultural resources on educational attainment in the Netherlands // Sociology of education. 1986. P. 237—246. 14 Noble J., Davies P. Cultural capital as an explanation of variation in participation in higher education // British Journal of Sociology of Education. 2009. №. 5 15 Радаев В.В.Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация 16 Самарина И.С. Культурный капитал студенческой молодежи в условиях перехода России на инновационный тип развития : диссертация ... кандидата социологических наук : 22.00.03 / Сарат. гос. соц.-эконом. унт, 2010. 17 Большаков Н. В. Измерение культурного капитала: от теории к практике // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2013. №6 [118]. С. 3–13. 10 оснований предполагать, что специфические культурные практики вносят меньший вклад в накопление культурного капитала, нежели общедоступные. Далее полученные значения культурного капитала по трем состояниям для каждого респондента были использованы для того, чтобы определить, связаны ли паттерны культурного потребления людей с нарушениями слуха с их уровнем культурного капитала. Рисунок 1 Профили культурного капитала для каждого паттерна Институционализированное состояние 1 0.8 0.6 0.4 0.2 0 Инкорпорированное состояние Объективированное состояние Паттерн культурной инклюзии Паттерн пассивного культурного потребления Паттерн культурной изоляции Всего в ходе исследования были выделены три модели культурного потребления глухих и слабослышащих: паттерн культурной инклюзии, паттерн пассивного культурного потребления и паттерн культурной изоляции. Первый подразумевает максимальную включенность глухих и слабослышащих в общую культуру, а третий – наоборот, максимальное замыкание на специфических культурных практиках. Промежуточная модель пассивного культурного потребления подразумевает такие практики как чтение книг, просмотр кино по телевизору и не включает в себя никакие активные способы проведения свободного времени. Минимальные значения культурного капитала фиксируются у глухих и слабослышащих, которые стремятся к изолированности своего культурного потребления. Несколько больше значения у респондентов, которым свойственно пассивное культурное потребление, однако все равно, данные две группы демонстрируют схожие профили культурного капитала с практически идентичными показателями. По всем трем состояниям культурного капитала наблюдается явное превосходство людей, для которых является характерной модель инклюзивного потребления. При этом, по институционализированному капиталу, все три группы практически не различаются, то есть, по своему уровню образования и иным показателям, свидетельствующим об академической квалификации человека, глухие и слабослышащие различаются между собой не так сильно, как по остальным индикаторам культурного капитала. Соответственно, как таковое институционализированного наличие культурного капитала высокого не будет способствовать включенности человека с нарушенным слухом в общий культурный контекст и росту его заинтересованности в общедоступной культуре. Разница между всеми тремя группами по уровню объективированного капитала, то есть, по практикам и владению различными материальными культурными предметами и средствами, также относительно невелика: минимальное значение связано с паттерном культурной изоляции, тогда как максимальное– с паттерном культурной инклюзии. То есть, чем более характерным для человека с нарушенным слухов является концентрация на специфических культурных практиках и «культуре глухих», тем ниже уровень его объективированного культурного капитала. Наиболее инкорпорированным интересная ситуация культурным капиталом. сложилась с Минимальные значения по данному состоянию фиксируются у глухих и слабослышащих, для которых характерны паттерны пассивного культурного потребления и культурной изоляции, то есть, данные две группы практически не различаются по уровню своих навыков, умений и знаний, полученных ими, в первую очередь, в самые ранние годы и ставших частью их габитуса. Значительно отличаются от данных двух групп респонденты, культурное потребление которых относится к паттерну культурной инклюзии: они обладают наиболее высоким значением инкорпорированного культурного капитала, практически в два раза превосходящим показатели остальных глухих и слабослышащих. В первую очередь, это связанно с тем, что «первоначальное накопление культурного капитала начинается сразу же без задержки и напрасной траты времени только у детей в семьях с уже имеющимся мощным культурным капиталом» 18 , а, как было отмечено раньше, именно паттерн культурной инклюзии наиболее тесно связан с высокой образованностью родителей респондента и, соответственно, с высоким культурным капиталом семьи. Таким образом, максимальные значения по всем трем состояниям культурного капитала фиксируются у респондентов, стремящихся к культурной инклюзии, имеющих, как правило, высшее образование и происходящих из «слышащих» образованных и высококультурных семей. При этом, респонденты, для которых 18 Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 5. С. 62 является характерным модель пассивного культурного потребления, по своему профилю культурного капитала наиболее близки к глухим и слабослышащим, ориентированным на культурную изоляцию, что объясняется в первую очередь схожестью их социализации и культурного становления: и те и другие воспитывались в семьях с невысоким уровнем культурного капитала и, несмотря на то, что в одном случае речь идет о слышащих семьях, а в другом– о глухих, обе группы респондентов не получили достаточной компетенции для полноценного участия в культурной жизни. Их мотивы носят чаще развлекательный и коммуникативный характер, то есть, культура воспринимается ими только в контексте досуга и непринужденного отдыха. Разница между людьми с нарушениями слуха по уровню объективированного культурного капитала, то есть, по практикам и владению различными материальными культурными предметами и средствами, также относительно невелика. В то же время, по инкорпорированному культурному капиталу респонденты, культурное потребление которых относится к паттерну культурной инклюзии в несколько раз превосходят других глухих и слабослышащих вне зависимости от того, выросли они в слышащей или неслышащей семье, что объясняется, в первую очередь, схожестью их культурного становления: и те и другие воспитывались в семьях с невысоким уровнем культурного капитала и не получили достаточной компетенции для полноценного участия в культурной жизни. При этом, группы людей с нарушениями слуха не различаются по уровню институционализированного культурного капитала, то есть, по своему образованию и иным показателям, свидетельствующим об академической квалификации человека, глухие и слабослышащие отличаются друг от друга не так сильно, как по остальным Соответственно, как индикаторам таковое институционализированного культурного наличие культурного капитала. высокого капитала не уровня будет способствовать включенности человека с нарушенным слухом в общий культурный и социальный контекст. Таким образом, проведение количественного опроса москвичей с нарушениями слуха 19 позволило определить, что в семьях с высоким накопленным культурным капиталом дети с нарушениями слуха с бòльшей вероятностью будут ориентированы на инклюзию и включение в более широкий культурный и социальный контекст. Стремление к изоляции в рамках сообщества и ориентация на «культуру глухих» чаще всего возникает под влиянием более низкого уровня культурного капитала семьи и высокой включенности ребенка с детства в сообщество людей с нарушениями слуха и в специфические субкультурные практики. 19 Общая выборка 148 человек, данные собирались в январе-марте 2015 года.
