Расхождения Фрейда и Юнга (2006)

Филипп Робертович ФИЛАТОВ,
кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии здоровья
факультета психологии Ростовского государственного университета,
президент Ростовской психоаналитической ассоциации (РПА)
Я-И-ОНО ИЛИ Я-И-МЫ?
О ЦЕНТРАЛЬНОМ ПУНКТЕ ИДЕЙНЫХ РАСХОЖДЕНИЙ
З. ФРЕЙДА И К.Г. ЮНГА
Фрейд и Юнг. Едва ли в истории психологической науки нам удастся отыскать две другие
фигуры, столь же значительные, как по масштабу и глубине научной проблематики, охваченной
их мыслью, так и по влиянию, оказанному ими практически на все сферы духовной жизни. И,
вместе с тем, едва ли в пантеоне великих умов XX века найдутся фигуры, столь же
противоречивые, неоднозначные. Трудно назвать двух других ученых мужей, настолько
антагонистичных и, одновременно, комплементарных по отношению друг к другу. Их дружба и
последовавший за нею раздор были так глубоки, судьбоносны и драматичны, что ныне
упоминание одного великого имени, по закону ассоциативной связи, вызывает в памяти второе.
При обсуждении противоречий и расхождений Фрейда и Юнга исследователь, как
правило, занимает одну из двух крайних позиций. Либо, отстаивая безусловную правоту
Фрейда, он обвиняет Юнга в мистицизме, ламаркизме, «туманности языка» и недостаточной
дисциплине мышления, как это делает Э. Гловер в работе «Фрейд или Юнг». (Последний, в
частности, назвал Юнга «внутренне фрустрированным романтиком, который пытается быть
художником», и которому, следовательно, закрыт путь в психологическую науку, ведь «область
научной психологии мало пригодна для художественного самовыражения», 2, с. 204.) Либо,
становясь на сторону Юнга, упрекавшего Фрейда в редукционизме, критик подвергает
обструкции фрейдовское учение, как образчик механодетерминизма или как слишком узкую,
ограниченную догму, основные положения которой давно устарели и требуют пересмотра в
кардинально изменившемся со времен основания психоанализа мире. В этом длящемся уже
столетие и порой ожесточенном споре ощущаются элементы политической борьбы и
притязания на законное обладание более обширной территорией знания. Фрейд и его
последователи ниспровергали Юнга как опасного мифологизатора психоанализа, тогда как
юнгианцы стремились ассимилировать наиболее продуктивные фрейдовские идеи,
рассматривая их в качестве частного случая полифонического, объемлющего и общего
юнговского учения о структуре психики и личности. Юнг, сомневавшийся в самой
возможности сказать что-либо истинное и правдивое о сущности души, полагал, что каждый
лишь пытается выразить свою психологическую «правду». Могут ли две правды – фрейдовская
и юнговская – уживаться в современном научном мировоззрении? В чем их принципиальное
расхождение и преодолимо ли оно?
Если попытаться кратко и обобщенно сформулировать суть разногласий между Фрейдом
и Юнгом, то ее можно свести к следующему. Фрейд стремился выявить биологическую основу
душевной жизни, полагая, что в природе человека первичны и потому занимают
господствующее положение органические влечения, тогда как все другие формы психической
активности выступают в качестве их производных. Данная ключевая идея лаконично выражена
в статье Л. Бинсвангера «Фрейд и Великая хартия клинической психиатрии», где приводятся
слова самого Фрейда, брошенные в приватной беседе: «Человечество всегда знало, что обладает
духом; я должен был показать ему, что существуют еще и инстинкты» (1, с. 54). Юнг же
утверждал (и всячески старался обосновать эмпирически), что индивидуальная душа
подчиняется закономерностям надиндивидуального (как будут говорить позднее,
трансперсонального) порядка, что за наслоениями субъективного опыта обнаруживается
глубинный пласт объективно-психического, несводимого к своим природным предпосылкам, но
порождающего все многообразие духовного бытия и отдельно взятого субъекта, и целых
сообществ. Это объективно-психическое, служащее источником и организующим принципом
всего, что мы связываем с сознанием, деятельностью духа, культурой, Юнг обозначил
термином «коллективное бессознательное». Бессознательное Фрейда выступает в качестве
биологического базиса (дух, культура – надстройка, достижения и ценности цивилизации –
плоды самообмана человечества). Оно – именно «Оно»: механистично, алогично, безлично и
слепо устремлено к удовлетворению. Его главная и исключительная цель – редукция
интрапсихического напряжения. Фрейд предложил гомеостатическую модель «отношений
между Я и бессознательным», описывающую необходимые условия сохранения постоянства и
внутреннего равновесия психики. Бессознательное Юнга духовно и креативно, в нем
обнаруживаются семена любой формы разумности, осмысленности и творчества. И хотя оно
также может оказывать деструктивное влияние на Эго, поглощать и порабощать его –
безграничная власть архетипа опасна и разрушительна, – тем не менее, взаимодействие
бессознательного с сознанием не может быть исчерпывающе описано с помощью
детерминистских объяснительных схем, поскольку предполагает полнокровный диалог.
Результатом такого диалогического взаимодействия становится не шаткое равновесие,
компромисс, баланс сил, но развитие, дифференциация и интеграция. Юнговская модель
психики – гетеростатическая и диалектическая; с ее помощью описывается такое динамическое
взаимодействие подструктур личности, которое приводит к синтезу интрапсихических
противоположностей.
Иными словами, философские / мировоззренческие расхождения Фрейда и Юнга могут
быть проанализированы в свете достаточно распространенной, если не универсальной,
объяснительной схемы, предполагающей противопоставление Природы и Духа. Позиция
Фрейда отражена в известном старом афоризме: «Изгоняемая за дверь, природа врывается в
окно». Все высшие достижения культуры и духа – феномены, биологические в своей основе и
сути, так как являют собой прямые следствия подавления и трансформации первичных
влечений. У Юнга же сама природа одухотворена: смутный бессознательный импульс ищет
встречи с сознанием, уповая на осмысление, слепой инстинкт на определенном витке эволюции
«узнает себя» в архетипе, а символ оказывается не вторичным продуктом культурной жизни, но
главным и наиболее естественным посредником между Эго и бессознательным. Как сказано в
писании, дух дышит, где хочет.
Принципиально различаются фрейдовские и юнговские представления о характере
функционального, генетического и динамического соотношения между Эго и бессознательным.
У Фрейда данное соотношение мыслится как диада «Я и Оно», в которой осознанно-личностное
постепенно вычленяется из импульсивно-безличного. Согласно Фрейду («Я и Оно»),
«индивидуум представляется как непознанное и бессознательное Оно, на поверхности которого
покоится Я…» (3, с. 431). Я расположено по отношению к Оно примерно так, как
«зародышевый диск расположен в яйце». Причем Я и Оно не разделены резкой границей, и с
последнем Я сливается внизу (там же). Фрейду удалось показать, что в личности каждого
обнаруживается глубинный пласт доличностного, и побуждения этого уровня, как правило, не
совпадают с осознанными устремлениями субъекта.
У Юнга соотношение между Эго и бессознательным можно, несколько упрощая,
обозначить, как «Я и Мы». Причем, бессознательное коллективное «Мы» наделено признаками
субъектности, и Я, попадая в его власть, оказывается «объектом всех Субъектов» (4, с. 112).
Бессознательное предстает у Юнга в качестве надличностного и всеобщего, то подавляющего,
то вдохновляющего, как тот источник универсального символизма и креативности, обращаясь к
которому, индивид черпает силы и ресурсы для поэтапного построения своей личности,
собирания себя. Вместе с тем, в этой тотальности заключена и угроза – поглощения,
растворения, утраты индивидуального отношения.
Юнг полагал, что символические параллели и соответствия, которые обнаруживаются в
сновидениях ничего не знающих друг о друге людей, а также в мифах, религиях, преданиях
различных культурных сообществ, разделенных во времени и пространстве, позволяют
говорить о человечестве как духовном единстве, имеющем общий для всех его представителей
психический субстрат. Некое единообразие (структурное подобие) содержаний разных
сознаний, центральных мифологем и религиозных мотивов культуры дает основание
констатировать всеобщий или видоспецифичный принцип связи психологических феноменов,
определяющий наше восприятие, осмысление и проживание чего-либо. Видеть, мыслить и
чувствовать так – это, наряду с инстинктами, значимая, отчасти биологическая, отчасти
духовная составляющая общечеловеческого наследия, которое, по факту рождения достается
каждому индивиду. Эта чистая форма, называемая архетипом, есть инвариант; она проступает
сквозь все наслоения, узнается, точно платоновская идея, в любых этнических модификациях и
в веяньях разных эпох, может быть выявлена в самой сердцевине субъективного опыта. Это то
общее, что роднит индивидов, эпохи, культуры, делая возможными диалог и понимание между
ними.
По Юнгу, «даже больная душа… все-таки бессознательно участвует во всеобщности
жизни человечества», а «Я страдает не только из-за своего отделения от общего, а,
следовательно, от человечества, но также и из-за потери духовности» (5, с. 68 – 69). Объединяя
элементы научного и теологического дискурса, Юнг метафорически писал о том, что
современный человек забыл о своем «божественном зачатии», и такая забывчивость
оборачивается невротическим недоразвитием, опустошенностью, сужением интересов.
Единственная возможность преодолеть эту пустоту и ограниченность невротического
существования – разорвать заколдованный круг биологического и заново пережить дух, т.е.
овладеть общечеловеческим опытом, накопленным за многие тысячелетия и
кристаллизовавшимся в универсальных символах культуры, мифах, ритуалах, инициациях,
произведениях искусства (там же, с. 67 – 69).
Итак, главный пункт векового спора: Безличное Оно или Надличностное Коллективное
Мы служит основой индивидуального Я? В зависимости от ответа на этот ключевой вопрос, поразному определяются и цели индивидуального развития: согласно Фрейду, там где было Оно,
должно утвердиться Я; Юнг же видел жизненную задачу личности в осмысленном отделении от
коллективной психики, подобном отделению от родительской семьи, при сохранении живой и
продуктивной связи с ней. Финальной точкой фрейдовского анализа становится осознающее
себя и сбалансированное Эго, тогда как в юнгианской аналитической психологии
недостижимым идеалом, определяющим направленность любого терапевтического процесса,
служит гипотетическая Самость, примиряющая противоречия осознанного и бессознательного,
коллективного и субъективного, индивидуального и всеобщего.
Эти две полярные позиции, как мне представляется, могут быть интегрированы в
современном научном дискурсе, если мы признаем, что личность децентрирована и
неоднородна, ее развитие многофакторно и полидетерминировано, а психическая реальность
неоднозначна и создает бесконечное число возможностей осмысления и интерпретации.
Научное мышление постсовременной эпохи не только допускает, но и необходимостью
постулирует, что в человеке парадоксальным образом переплетается и сосуществует
гомеостатическое и гетеростатическое, автоматическое и спонтанно-творческое, безличное
(доличностное) и надличностное (трансперсональное, архетипическое); это разные уровни
описания единого многомерного объекта познания, разные пласты неисчерпаемого
человеческого опыта. И, следовательно, современный аналитически ориентированный психолог
способен в собственном мировоззрении преодолеть парадигмальный разрыв и интегрировать
учения, авторы которых, в силу не только идеологических, но и более личных, «слишком
человеческих» причин, так и не пришли к согласию.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бинсвангер Л. Фрейд и Великая хартия клинической психиатрии / Бинсвангер Л.
Бытие-в-мире. Избранные статьи. – М.: «Рефл-бук»; К.: «Ваклер», 1999. – С. 53 – 78.
2. Гловер Э. Фрейд или Юнг. – СПб.: Академический проект, 1999. – 206 с.
3. Фрейд З. Я и Оно / Фрейд З. Психология бессознательного. – М.: Просвещение, 1990. –
С. 425 – 439.
4. Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного / К.Г.Юнг Архетип и Символ.
– М.: Ренессанс, 1991. – С 95 – 129.
5. Юнг К.Г. Противоречия Фрейда и Юнга / Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. –
М.: «Прогресс», 1993. – С.61 – 69.