РЕЧЕВОЕ ОБЩЕНИЕ В СВЕТЕ ПРАГМАТИЧЕСКОГО

Соболева Светлана Михайловна, ИИЯ ДВГУ
РЕЧЕВОЕ ОБЩЕНИЕ В СВЕТЕ ПРАГМАТИЧЕСКОГО
ПОДХОДА
Лингвистическая прагматика, как отрасль языкознания появилась
сравнительно недавно, в 60-е годы двадцатого столетия, однако своим
возникновением она обязана давней языковедческой и философской традиции, заложенной в работах В.Гумбольдта. Великого ученого волновали
вопросы восприятии и понимании речи, решения которых он полагал найти
в некоем языковом единстве общающихся людей.
«Слово, на котором мы можем пока остановиться ради упрощении, не
имеет в себе чего-то уже готового, подобного субстанции, и не может
служить оболочкой для законченного понятия, оно просто побуждает слушающего образовывать понятии собственными силами, определяя лишь, как это
сделать. Люди понимают друг друга не потому, что передают собеседнику
знаки предметов, и даже не потому, что взаимно настраивают друг друга на
точное и полное воспроизведение идентичного понятия, а потому, что
взаимно затрагивают друг в друге одно и то же звено цени чувственных
представлений и початков внутренних понятий, прикасаются к одним и тем
же клавишам инструмента своего духа, благодаря чему у каждого
вспыхивают в сознании соответствующие, но не тождественные символы
(Гумбольдт, 1984: 165-166).
Задолго до В.Гумбольдта, ещё в XVI веке, вопросы речевого общения
поднимал М.Монтень. «На мой взгляд, тон, высота голоса, всегда что-то
выражают и обозначают. Я и должен им пользоваться так, чтобы он меня
представлял. Один голос поучает, другой льстит, третий бранит, Я хочу,
чтобы мой голос не только дошел до слушающего, но чтобы он, когда нужно,
поразил его и пронзил... Произнесенные слова принадлежат наполовину
говорящему, наполовину слушающему. Последний должен их принять так,
как они брошены, подобно тому, как во время игры в мяч принимающий
делает
те
или
иные
движения
в
зависимости
бросающего или от характера броска.» (Монтень М. 1992:
от
движений
357). Таким
образом, М.Монтень намечает те вопросы, которые в наши дни активно
разрабатываются в русле прагматической лингвистики. Обращает на себя
внимание тот факт, что в своем понимании задач участников общения
М.Монтень отталкивается от интонации, интуитивно приписывая ей ту степень значимости, которая, по мнению современных авторов, действительно
принадлежит ей в речевой коммуникации.
Термин «прагматика» был введен признанными основателями семиотики
Ч.Моррисом и Ч.Пирсом. Семиотика традиционно подразделяется на три
отрасли: на семантику – учение об отношении знаков к действительности,
синтактику – учение об отношениях между знаками, и прагматику – учение
об отношении знаков к их интерпретаторам, т.е. к тем, кто пользуется
языковыми системами. «Прагматика, таким образом, изучает поведение
знаков в реальных процессах коммуникации.» (Арутюнова, Падучева, 1985:
3). «Прагматика, – пишет Р.С.Столнейкер, – это наука, изучающая язык в его
отношении к тем, кто его использует.» (Столнейкер, 1985: 419). Предмет
прагматики, обозначенный этими определениями, далеко выходит за пределы собственно лингвистики, что нашло свое выражение в формировании
различных школ и направлений.
Отправной точкой для прагматических исследований служит следующая
посылка: «поскольку язык всегда адресован получателю (реальному или
вымышленному) он всегда коммуникативен.» (Schiffrin, 1988: 3). Следствием
из этой посылки является то, что с коммуникативной точки зрения не может
существовать монолога в чистом виде, ибо любая речь построена с
ориентацией на адресата и предполагает его реакцию в форме вербального
или невербального поведения. Диалогические отношения лежат в основе
построения любой речи. Очевидность этого взгляда на речевые процессы
далеко не всегда была столь неоспоримой, как в наши дни. Гумбольдтовское
понимание
речи
было
утрачено
на долгие
десятилетии и в
разной форме было вновь открыто уже в XX столетии. Среди языковедов, в
концепциях которых органично были интегрированы представления
природе
речевого
общения,
необходимо
упомянуть
о
М.И.Бахтина,
Л.П.Якубинского и Л.В.Щербу. Работам этих исследователей присуще
глубокое проникновение в коммуникативную природу языка, и многие
идеи, впервые высказанные в их трудах, еще ждут своего осмысления.
Исследовании М.М.Бахтина и Л.П.Якубинского во многом опередили
развитие отечественного литературоведении. Имя Л.В.Щербы в последнее
время стало все чаше упоминаться в связи с экспериментальными работами
не только в области фонетической интерференции, но также прагматики и
теории речевой деятельности. Теория синтагмы как единицы, обладающей
способностью войти в противоречие с синтаксическими требованиями и
выражающей индивидуальные смыслы, возникающие при объединении
лексических единиц, является в какой-то мере предвосхищением того
понимания речевых актов, которое впоследствии было развито в работах
Дж. Остина и Дж.Лича. Понятие «речевой организации», введенное
Л.В.Щербой в 1931 г., является одним из оснований в области
лингвистических представлений теории речевой деятельности.
Велика роль Г.В.Колшанского, ставившего целью своей научной деятельности создание самостоятельной области языкознания – коммуникативной лингвистики. Его размышления о функции речевого и неречевого
контекста при порождении и восприятии высказывания лежат в основе
лингвистической методологии как исследование общих схем анализа речевых произведений.
Многие весьма важные с точки зрении лингвистической прагматики
положении были впервые высказаны В.А.Звегинцевым. Так, понятие
«ситуативности», понимаемое им как неотъемлемая характеристика
предложения
и
отличающая
его
от
словосочетания,
во
многом
перекликается с понятием «контекста», получившем в прагматике
несколько
отличную
от
традиционно
принятой
в
лингвистике
интерпретацию и более широко используемым, однако, расплывчатым, и
потому имеющим у разных авторов разные толкования.
В.А.Звегинцев одним из первых провёл разграничительную черту
между
близкими, но не тождественными понятиями «предложения» и
«высказывания», трактуя первое как единицу одного из лингвистических
уровней, а второе – как конкретный акт речи. (Звегинцев, 1976: 241). Такое
размежевание в плане единиц описания продолжено в плане смысловых
отношений, в плане пресуппозиций. «Именно потому, что логическими
пресуппозициями невозможно описать всю совокупность отношений
«естественных текстов» или высказываний… оказалось необходимым
выделить другую категорию пресуппозиций – прагматическую.» (Там же).
Сочетание смысла предложения – высказывания с ситуативностью
является основным звеном концепции речевого общения Н.Д.Арутюновой.
Понимая ситуативность как переменную величину, заданную прагматикой,
она пишет: «Прагматика в одно и то же время и формирует синтаксические
структуры и разрывает сложившиеся в языке отношения между формами
слов. Она вырабатывает синтаксические конструкции вне зависимости от
системного значения морфологических форм и даже в известной мере вне
зависимости от их лексического значения.» (Арутюнова, 1988: 256). Такую
свободу в отношении лексических единиц прагматика имеет лишь в силу
своей ориентированности на задачи сиюминутной речевой ситуации,
целиком определяемые целью конкретного речевого взаимодействия.
Поистине, нельзя не согласиться со В.А.Звегинцевым, утверждающим, что
«изъятых из ситуации предложений не бывает. Изъятые из ситуации
предложения делаются лишь в целях их анатомизирования.» (Звегинцев,
1976: 195).
Неоспоримой заслугой прагматики является включение в сферу научного
исследования интересов второго участника коммуникации, не обязательно
произносящего те или иные высказывания, нередко даже молчащего, но
самим своим присутствием формирующим условия общения. Впервые
позиция слушающего стала объектом пристального изучения. Как справедливо отмечает Е.Ф. Тарасов, «речевое общение коммуникантов по схеме
субъект – объект можно описать только в том случае, если оно анализируется сначала с позиции одного коммуниканта, а затем с позиции второго.»
(Тарасов, 1984: 118).
Присутствие второго участника коммуникации, иногда незримое, но
всегда ощущаемое говорящем,
определяет специфику прагматического
взгляда на языковые явления и намечает круг задач, подлежащих рассмотрению под углом зрении прагматики. Основной задачей для любого исследования в этой области является, по мнению Р.С.Столнейкера, «обнаружение
необходимых и достаточных условий успешного осуществления речевого
акта. Эти условия обычно связаны с наличием/отсутствием определенных
свойств речевой ситуации, в которой осуществляется данный речевой акт, –
скажем таких, как намерения говорящего, знания, мнения, ожидания и
интересы говорящего и слушающего; других речевых актов, уже осуществленных в том же самим контексте.» (Столнейкер, 1985: 420) Дж.Лич
полагает, что «задачей прагматики является объяснение отношений между
смыслом (который часто описывается как «буквальное» или лежащее на поверхности значение) и иллокутивной силой (то есть, направленным речевым
воздействием говорящего на слушающего ).» (Leech, 1983: 30)
Решение поставленных задач приводит к постижению прагматического
значения, которое, по мнению Р.Конрада, является ни чем иным как
коммуникативным смыслом высказывания. (Конрад, 1985: 350) В свою
очередь, коммуникативный смысл формируется в процессе ситуационно
обусловленной интерпретации, в ходе которой слушающие отгадывают
скрытые стратегии и намерения говорящих, используя те лингвистические
ключи,
которые
(Shiffrin, 1988: 21).
«контекстуализируют
произнесенные
высказывания.»
Объектом прагматических исследований, считает Дж. Лич «должно быть
изучение значения в его отношении к речевой ситуации и общих условий
коммуникативного использовании языка... В этом прагматика отличается от
семантики.» (Leech, 1983: 13) Дж. Лич весьма категоричен в отношении
семантики, отказывая ей в принадлежности к сфере языка. «Язык состоит из
грамматики и прагматики. Грамматика – это абстрактная формальная
система, предназначенная для производства и интерпретации высказываний.
Общая прагматика – это набор стратегических принципов, предназначенных
для осуществления успешной коммуникации посредством грамматики.
Грамматика функционально адаптирована в той мере, в какой это
необходимо для облегчении действия прагматических принципов.» (Leech,
1983:76)
Мнение о том, что семантика выходит за пределы языка высказывались и
другими авторами. Р.С.Столнейкер по этому поводу писал: «Формальная
семантика описывает условия истинности предложений без учета намерений
говорящего... если исходить из предложенного определения семантики, эта
наука вообще не имеет прямого отношения к языку, ни к естественному, ни к
искусственному.»(Столнейкер Р.С., 1986: 420)
Однако, такой подход к семантике, возможно подсказанный полемическими соображениями, не только сужает область действия языковых процессов, но фактически лишает прагматику опоры в речевой ситуации,
поскольку именно соответствие сообщаемой информации действительности
(то есть, референциальное значение знака) является непременный условием
языкового взаимодействии. Семантические значение – это значение,
независимое от речевой ситуации, именно вокруг него возникают различные
коммуникативные
смыслы,
порожденные
различными речевыми
ситуациями.
Сформировавшись как отдельная область языкознания и определив
объект исследования, прагматика столкнулась с вопросом разработки
собственной методологии и научно-исследовательского аппарата.
Центральным
понятием
в
прагматических
исследованиях
стала
«коммуникация». Для прагматики характерно рассматривать речевую
коммуникацию не как самоцель, а как компонент в структуре человеческий
деятельности. Деятельность детерминирует речевую коммуникацию, хотя и
опосредованно. «Человек говорит для того, чтобы не просто передавать
сообщения, а чтобы общаться, достигая при этом целей, подчинённых
совместной деятельности. Таким образом, коммуникация – это процессы
производства и восприятия речевых высказываний, эти процессы являются
формой существования речи... для того, чтобы понять смысл речевого
высказывания, нужно знать деятельность, в которой оно было продуцировано
и воспринято. Деятельность и общение, организующее эту деятельность, и
есть те социальные образовании, в которых речевые высказывания
приобретают
системные
сверхчувственные
свойства,
именуемые
в
лингвистике смыслом.» (Лингвистическая прагматика и общение с ЭВМ,
1989: 11, 13) Ту же самую идею имел в виду Т. ван Дейк, рассматривая смысл
сообщении через призму восприятия: «Когда мы произносим предложения...,
наша цель состоит в том, чтобы слушающий понял не только ЧТО мы ему
говорим, но также и ПОЧЕМУ мы это говорим.» (Дейк, 1978: 292)
Для исследования коммуникативных свойств языка необходимо было
выбрать некую дискретную единицу, которая максимально полно могла бы
осуществить задачи речевой коммуникации. Такой единицей стал текст. С
точки зрения лингвистического описания текст понимается как «... структура
любого
законченного
и
связного,
независимого
и
грамматически
правильного письменного или устного высказывания, или как … актуальная
реализация
этого
высказывания.»
(Дресслер,
1978:
114)
Мысль
о
возможности двоякого подхода к анализу текста, столь сжато выраженная
В.Дресслером,
подробно
и
убедительно
изложена
в
монографии
Б.Н.Головина «Основы культуры речи». «Текст – словесное, устное или
письменное произведение, представляющее собой единство
более или менее
завершенного
содержания
некоторого
и речи, формирующей
и
выражающей это содержание… Речь – это последовательность
звуковых знаков,
организованная по
«правилам»
языка
соответствии с потребностями выражаемой информации.»
и
(Головин,
1988: 14, 23)
В общем случае задача говорящего заключается в том, чтобы в
сознании слушателя возникла такая же информация, которую выражал
говорящий;
правда, это случай идеальный и, как всякий идеал, едва
ли достижимый ;
практически же между информацией, выраженной и
информацией, возникшей в сознании слушателей или
читателей,
устанавливается большее или меньшее сходство. И чем больше это
сходство, тем полнее и лучше осуществлены коммуникативные задачи.
Более полному осуществлению этих задач и служат коммуникативные
качества
речи,
совокупность и система которых образует речевую
культуру общества и отдельного
формальная сторона текста;
структуру
и
человека.
она всегда
организацию,
«Речь – это внешняя
имеет не только языковую
но и выражаемый ею, по существу
неязыковой (или внеязыковой) смысл, ради которого и во многом
подчиняясь которому, она строится.» (Головин, 1988: 14, 23)
Т. М. Николаева видит в тексте не столько внешнюю законченность,
сколько глубокое внутреннее единство его компонентов. «Все высказывания
текста связаны не только линейной, но и глобальной когерентностью.
Таким образом , текст есть не просто совокупность цепочечных
микроструктур, но и некоторое глобальное единство, макроструктура. Текст,
лишённый макроструктуры, не является осмысленным.» (Николаева, 1978:
34)
Т.М.Николаева подчеркивает, что «в современной трактовке текста на
первый план... выдвигаются вопросы коммуникативного плана, задачи
исследования
условий
«правильной», удачной
коммуникации,
обеспечивающей однозначное толкование единиц создаваемого текста.»
(Николаева, 1978: 18)
Описание текста,
данное Дж. Личем,
также выдвигает
на
первый план коммуникативный аспект этого языкового явления.
«Текст, в противоположность сообщению (т.е. высказыванию) в
основном имеет линейную структуру и выстроен во времени; таким
образом, декодируя текст, мы часто сталкиваемся с необходимостью
сделать свой выбор в отношении следующих вопросов: (а) каким образом
сегментировать сообщение на единицы; (б) каким образом приписать
степени выделения или подчинения ; и (в) каким образом соотнести части
сообщения. Ответы на все три вопроса взаимосвязаны.»(Leech, 1983: 63)
Такой подход к интерпретации текста, отвечая всем требованиям прагматики, предлагает широкие перспективы дли исследователей, работающих в
области лингвистики текста, лингвистической семантики и других
современных направлениях языкознания.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Л.. 1988, 388с.
2. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Лингвистическая прагматика.//Новое в
зарубежной лингвистике. Вып. 16, под ред. Е.В. Падучевой, М., 1985,
с. 3 – 42.
3. Головин Б.Н. Основы культуры речи. М., 1988, с.320
4. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984, с. 250
5. Дейк Т. ван Вопросы прагматики текста. //Новое в зарубежной
лингвистике. Вып. 8, с. 259 – 336
6. Дресслер В. Синтаксис текста. //Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8,
с. 111 – 137
7. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку. М., 1976, с. 306
8. Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты.
//Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16, с. 349 – 384
9. Лингвистическая прагматика и общение с ЭВМ. Отв. ред. Ю.Н.Марчук,
М., 1989, с. 142
10. Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах. М., 1992
11. Николаева Т.М. Лингвистика текста: современное состояние
и перспективы. //Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8, с.6 – 42
12. Столнейкер Р.С. Прагматика. //Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16,
с. 419 – 438
13. Тарасов Е.Ф. Деятельность, общение, речь ( к формированию
деятельностной концепции речи). //Всесоюзная конф. «Коммуникативные
единицы языка.» – М., 1984, с. 23 – 41
14. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974, с. 428
15. Leech G.N. Principles of Pragmatics. London, New York, 1983, p. 250
16. Shiffrin D. Discourse Markers. //Studies in International Sociolinguistics 5.
/Gen. Ed. J.Gumperz. Cambridge University Press, 1988, p. 364