НОВАЯ ПАРАДИГМА ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ: НАУЧНЫЙ И ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ АСПЕКТЫ Коваль Ольга Васильевна
реклама
НОВАЯ ПАРАДИГМА ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ: НАУЧНЫЙ И ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ АСПЕКТЫ Коваль Ольга Васильевна Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова Дискуссии по вопросу создания новой парадигмы экономического развития России необходимо с самого начала придать комплексный характер. Прежде всего, речь должна идти о новой парадигме в отечественной экономической науке и о новой парадигме, как основе стратегии экономического развития страны, ее экономического уклада, образа жизни, хозяйствования. Научный аспект Парадигма не может возникнуть из ниоткуда. Безусловно, ее источником должна стать активная научная общественность, понимающая и отстаивающая не индивидуальные интересы или интересы отдельных, наиболее влиятельных групп, а всего общества, страны в целом. Однако, как представляется, современная экономическая теория не способствует появлению таких научных кадров, да и просто граждан, нацеленных на что-либо кроме удовлетворения своих частных интересов. В таких условиях смена сложившейся в постсоветской России экономической модели представляется маловероятной. Для этого обществу необходимы новые целевые установки, новая система ценностей. И прямая задача экономической науки способствовать этому. Не случайно отечественные специалисты отмечают тот факт, что традиционно экономическая наука, а именно политическая экономия, в России в различные периоды времени несла не просто познавательную функцию, но мировоззренческую или философскую. Более того, в России такая наука, как социология не имеет такого веса, как на Западе. «Это наша российская интеллектуальная традиция, в которой политическая экономия составляет основу, цементирующий каркас всей системы социальных наук, а не только собственно экономических. И естественно, что отмена политической экономии разваливает не только экономическую науку, которая превращается в разрозненный набор различных теорий, методов, кривых и формул, но и делает бессистемной всю социальную науку.» [1, c. 2]. То, о чем пишут наши коллеги, относится в первую очередь к политэкономическому периоду существования и развития отечественной экономической науки. Говорить о сохранении глубоко философской направленности экономической теории, преподаваемой в российских вузах в настоящее время, не приходится. Мы имеем находящуюся на грани развала на два отельных блока (микро и макроэкономику) экономическую теорию преимущественно рыночной экономики с некоторыми поправками на ее смешанный характер. Дискуссии о необходимости смены базовой неоклассической парадигмы, как на Западе, так и у нас, ведутся давно. Много претензий накопилось к неоклассическим теориям и моделям. Однако смена не происходит ни революционным, ни эволюционным путем. Спору нет – задача очень непростая. Но это вовсе не означает, что отечественные экономисты-теоретики не должны работать над созданием альтернативной парадигмы. Необходимость разработки новой парадигмы в первую очередь связана с очевидными фундаментальными изменения в современной экономике как объекте социально-экономического анализа, а точнее наличием значительной по объемам и значимости нерыночной сферы. 1 В рамках господствующей неоклассической парадигмы недостаточно внимания уделяется тому факту, что современная экономика, особенно в наиболее развитых странах, все более перерастает свою рыночную сущность. Между тем большинство предпочитает пользоваться термином «рыночная экономика», хотя и с обязательной поправкой на ее смешанный характер. В результате возник термин «смешанная экономика». Тот факт, что «чистая» рыночная экономика, описанная еще А.Смитом, с идеальной конкуренцией, свободным рыночным ценообразованием, отсутствием барьеров, информационной асимметрии и т.п., осталась в далеком прошлом, для ученых-экономистов уже давно не секрет. Но как далеко мы от нее ушли и, главное, куда идем – большой вопрос. Несмотря на то, что этот тезис еще требует весьма серьезного рассмотрения и доказательства, позволю себе утверждать, что современные экономики наиболее развитых стран мира находятся где-то между рыночным состоянием и пострыночным. Даже термин «смешанная экономика», на мой взгляд, недостаточно полно отражает те качественные сдвиги в экономической жизни, которые имеют место быть, и свидетелями которых мы являемся. Возможно, что в результате более серьезных исследований, которые не подтвердят ряд, выдвигаемых в данной статье, тезисов, от термина «пострынок» или «пострыночная экономика» придется отказаться. Тем не менее, в настоящий момент другой альтернативы не видится. Пострынок или пострыночная экономика – термин не новый. Так, например, еще в 1974 году авторы книги «Global reach. The power of multinational corporations» Р.Барнет и Р.Мюллер использовали термин «postmarket economy» [2, c. 229], описывая степень влияния глобальных корпораций на природу конкуренции и функции рынка. Однако этот термин до сих пор не получил широкого распространения. Гораздо чаще используется понятие «постиндустриальная экономика». Некоторые авторы их отождествляют, что представляется не совсем верным. Это близкие, но не идентичные понятия, поскольку критерии классификации разные. В первом случае это сужение сферы влияния рыночного механизма регулирования, во втором – уход от доминирования индустриальных секторов экономики. Что же дает нам право, говорить о переходе к пострыночному состоянию? Каковы критерии выделения данного этапа? Попытаемся разобраться. Среди показателей, на которые ссылаются очень многие, следует выделить нерыночное регулирование экономической деятельности, в частности нерыночное ценообразование. Субъектами такого регулирования выступают государство и монополии. Невозможно отрицать или игнорировать существенное влияние государства на процессы создания и, особенно, распределения и перераспределения доходов в обществе через бюджетную, налоговую систему и регулирование цен. В определенной степени государство подменяет собой рыночный механизм, ослабляет его влияние на экономические процессы. Но, если рынок совершенной конкуренции – это реализация индивидуального интереса, то «совершенное» государство – это защита и реализация общественного интереса, удовлетворение общественных потребностей. Войтов А.Г., один из немногих отечественных авторов, уделяющий внимание данной категории, в своем учебнике по экономике рассматривает пострынок как одну из форм несовершенной конкуренции, признаком которой является рынок бесплатных общественных благ [3, c. 299]. Действительно бесплатное предоставление каких-либо благ в условиях рыночной экономики невозможно. В общем, государственное вмешательство в экономику способствует возникновению нерыночного сектора. О масштабах этого вмешательства можно судить по уровню совокупных государственных расходов, отнесенных к ВНП (Таблица 1). 2 Таблица 1. Совокупные государственные расходы в % к ВНП Страна 2005 2006 2007 2008 2009 2010 Австрия 50% 49% 48% 49% 52% 52% Бельгия 52% 48% 48% 50% 54% 53% Бразилия 39% 39% 38% 38% 39% 38% Великобритания 41% 41% 40% 43% 47% 47% Германия 47% 45% 44% 44% 48% 47% Дания 53% 52% 51% 52% 58% 56% Индия 25% 25% 25% 27% 29% 28% Италия 48% 49% 48% 49% 52% 51% Канада 39% 39% 39% 40% 44% 43% Китай 19% 19% 19% 20% 23% 22% Норвегия 42% 40% 41% 40% 46% 46% Россия 33% 31% 33% 34% 41% 39% США 36% 36% 37% 39% 43% 41% Финляндия 45% 44% 42% 44% 49% 50% Франция 53% 53% 52% 53% 56% 56% Швеция 52% 51% 49% 49% 53% 54% Ю.Корея 20% 21% 21% 23% 24% 22% Япония 34% 35% 33% 36% 40% 40% Источник: база данных Международного валютного фонда Не относится к чисто рыночному явлению и монопольное ценообразование. Модель совершенной конкуренции не предусматривает какого-либо контроля над ценой. При этом надо подчеркнуть, что когда речь идет именно о наступлении пострыночной стадии экономического развития, в первую очередь вспоминают о развитой системе внутрифирменного планирования в крупнейших глобальных корпораций, основанной на так называемых трансфертных ценах. Трансфертные цены – это внутренние цены, которые устанавливаются на промежуточные товары, продаваемые друг другу филиалами корпорации. Поскольку эти цены достаточно условны и независимы от «внешних» рыночных цен, многие исследователи считают это важнейшим признаком пострыночности. У данной точки зрения имеются противники, оперирующие рядом фактов, требующих дополнительного исследования, затрудненного отсутствием в открытом доступе данных по внутрифирменным оборотам и трансфертному ценообразованию. Однозначно можно утверждать лишь то, что и монопольное ценообразование на внешних рынках сбыта и внутреннее трансфертное ценообразование наряду с государственным ценообразованием являются примерами размывания чисто рыночного механизма координации хозяйственной деятельности. Вышеупомянутые Барнет Р. и Мюллер Р. сравнивали внутрифирменное планирование в наиболее крупных и продвинутых глобальных корпорациях с коммунистической плановой системой [2, c. 255]. Действительно, существует точка зрения, что плановая система советского образца – это тоже пострынок. Так значит мы уже побывали в пострынке? Наверное, нет. В СССР скорее был нерынок, чем пострынок. Если бы советская система явилась результатом эволюционного развития рыночной экономики, то можно было бы говорить о пострыночности, как результате предшествующего периода развития. 3 Пострынок – это такое состояние экономики, когда нерыночные сферы возникают и развиваются, как результат предыдущего длительного периода доминирования рыночной экономики, основанной на узкой специализации и обмене. Приставка «пост» свидетельствует не только об историческом следовании за рынком, но и о том, что данное пострыночное состояние есть неизбежный результат рыночной формы хозяйствования. Другими словами, речь идет о преемственности и причинноследственных связях. Рынок – причина, пострынок – следствие. Помимо уже рассмотренных процессов замещения рыночного механизма регулирования хозяйственной деятельности нерыночными, наблюдаются еще более фундаментальные перемены – рост сферы внерыночного производства, т.е. производства домохозяйств для себя, не для обмена. Как ни странно, этот факт реже всего упоминается в качестве свидетельства усиления пострыночных тенденций. Между тем несомненный научный интерес представляет рост значимости потребительной стоимости и «натурализации» экономических отношений. Однозначно говорить о том, что современный человек существенно больше стал потреблять продуктов и услуг собственного производства, рано. Этот тезис еще требует доказательства, но можно достаточно уверенно говорить о постоянно увеличивающейся потенциальной возможности человека заниматься производством для себя, не для обмена. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в любой магазин из серии «все для дома, сада и огорода». Производители потребительских товаров, например, бытовой техники, с удовольствием помогут вам быстро и качественно заниматься домашней работой. Следствием индустриального этапа развития человечества стал рост не только производительности общественного труда, но и рост производительности домашнего труда. Можно даже говорить о существенном прогрессе в развитии средств «домашнего производства». Указанная тенденция наблюдается не только в отношении ежедневной рутинной домашней работы, но и вообще в отношении любых видов человеческой деятельности. Желающие могут сами себе организовать туристическую поездку или управлять собственными банковскими счетами, не выходя из дома. В связи с бурным развитием технологий, позволяющих человеку заниматься самообслуживанием, американский футуролог Э.Тоффлер еще в 1980 году ввел термин – «протребление» (от слов «производство» и «потребление»), который он использовал для описания внебухгалтерской, скрытой, неизмеряемой, неотслеживаемой и неоплачиваемой экономической деятельности, при этом подчеркивая, что это не теневая или криминальная экономика. Ничего нового в присутствии в нашей жизни нерыночных, натуральных отношений нет. Натуральная форма общественного производства перестала быть доминирующей, но полностью не исчезла. Как известно, с этого все начиналось. Более того, если посчитать, человечество с момента своего возникновения большую часть времени существовало и развивалось в условиях натурального хозяйства. Совершенно очевидно, что ростки современного натурального хозяйства не могут быть сравнимы с натуральным хозяйством прошлого периода, а экономические отношения в первобытной общине – с отношениями современных людей. Причина в том, что природа современных натуральных отношений основана на зависимости от получаемых из сферы рыночных отношений средств домашнего производства и знаний, необходимых для самостоятельной работы. Чтобы приготовить ужин потребуется масса предметов, которые мы неизбежно получаем из сферы рыночного обмена – продукты, посуду, технику. Но наличие всех этих вспомогательных предметов позволяет самим себе готовить еду и не прибегать к услугам платной системы общественного питания. 4 В конечном счете выбор между «сделать самому» или «купить» человек делает исходя из ряда факторов, важнейшим из которых является величина альтернативных издержек. Если время, проведенное на основной работе, дает доход, значительно превышающий расходы на прислугу, то никакие технологии и знания по их применению не помогут. К тому же всегда будет часть общества, которая по максимуму будет пользоваться платной сферой услуг. Но, несмотря на это, сфера современного «протребительства» имеет все шансы на развитие при условии: 1) опережающего роста производительности труда средств домашнего производства над ростом производительности труда на основной работе; 2) упрощения использования средств домашнего производства (чем легче в использовании, тем желаннее). Проблема значительности нерыночного производства для экономики в целом находит свое отражение в попытках включения неоплачиваемого домашнего труда в состав ВВП. В 60-70-е годы прошлого века в ведущих западных журналах развернулась целая дискуссия по данному вопросу. Но, даже несмотря на давление со стороны научной общественности, при пересмотре системы национальных счетов (СНС) 1968 года Статистическая комиссия ООН заняла осторожную позицию и не решилась на столь радикальные изменения. Однако в настоящее время при поддержке Статистической комиссии ООН ведется работа по отдельной статистической оценке производства неоплачиваемых и бытовых услуг в рамках домашних хозяйств для собственного потребления. Если эти данные со временем будут обнародованы, можно будет судить о действительных размерах нерыночного сектора. Считается, что в разных странах Запада нерыночный сектор достигает 30-50% ВВП. Итак, пострыночная экономика представляется, как гармоничное соединение общественного и индивидуального начала. Общественное начало – это реализация государством общественных интересов, особенно по таким направлениям, как обеспечение безопасности общества (включая продовольственную, энергетическую и проч.) и содействие развитию человека (в первую очередь доступность образования). Индивидуальное начало реализует себя в способности человека за счет своих знаний и свободного доступа к информации преодолевать определенные виды экономической зависимости, неизбежной в условиях узкоспециализированной товарной экономики. Поэтому новая научная парадигма отечественной экономической науки видится в направлении изучения и развития пострыночных форм и сущностей, а не упорном копировании старых неоклассических теорий и моделей. Хозяйственный аспект Новая парадигма экономического развития России, несмотря на повсеместную глобализацию, должна строиться исходя из национальных интересов и пострыночных, а не устаревших чисто рыночных, моделей экономического развития. Пострыночная экономика – это социально ориентированная экономика, экономика для человека. Если же процесс демонтажа системы социальных гарантий, начавшийся в 90-е годы прошлого века, продолжится, то вместо пострыночной экономики мы получим смесь из обновленной версии рабовладельческого и феодального строя. Для этого достаточно допустить возникновение высоких барьеров в получении образования на любом из этапов, хоть среднего, хоть высшего. Молодое поколение россиян итак в основной своей массе вообще ни на какую помощь от родного государства не рассчитывают. На государство надейся, а сам не плошай! Что касается национальных интересов, то здесь речь идет о воссоздании в стране полноценной самовоспроизводящейся экономики. Объективно мы не конкурентоспособны на мировых рынках по многим направлениям. Поэтому непонятно, зачем пытаться встраиваться в узкоспециализированную мировую 5 экономику с давно сложившейся, устойчивой системой разделения труда, заведомо понимая, что кроме сырья, мало что можно продать, тем самым загоняя себя в жесточайшую экономическую зависимость от прочих стран. Нам впору перечитывать труды таких экономистов, как Ф.Лист. В своей работе «Национальная система политической экономии» (1841) он совершенно четко показал, что Россия добивалась экономического прогресса в периоды вынужденного протекционизма. Когда не было возможности импортировать готовую продукцию из Европы, поневоле развивалось собственное производство. За счет высокой обеспеченности ресурсами Россия может позволить себе выбирать любой путь развития, включая создание полноценной диверсифицированной наукоемкой экономики с собственным промышленным ядром. Для этого необходимо сконцентрироваться на внутреннем спросе, а не внешнем, уйти от чрезмерной зависимости от экспорта и импорта, хотя бы на время. Дальнейшая ориентация на экономическую систему с внешними источниками роста и управления не приведет к положительным качественным сдвигам в жизни страны. Положительной оценки заслуживает стремление России к организации вокруг себя экономического пространства в форме создания региональных экономических союзов, таких как, например, Таможенный союз с Беларусией и Казахстаном. Там где невозможно выиграть по одиночке, лучше действовать сообща. Это к вопросу о выходе на мировые рынки. Глобализация и регионализация – два неразрывно связанных процесса. Для России экономическая регионализация может быть весьма полезна для занятия более достойного места в системе международного разделения труда. В заключение еще раз отметим, что важнейшей задачей российских экономистовтеоретиков является создание альтернативной господствующей неоклассике парадигмы, которая будет: 1) адекватно отражать современное социально-экономическое устройство, 2) способствовать достижению качественно новой пострыночной ступени развития, гармонизирующей общественный и индивидуальный интерес, 3) отражать национальные интересы России. Новая научная парадигма должна стать фундаментом для новой парадигмы экономического развития страны. Однако уже сейчас основными принципами российской экономической политики должны стать: 1) сохранение и усиление системы социальной поддержки населения, т.е. ориентация на модель социально ориентированного государства; 2) доминирование национальных интересов над интересами прочих участников мировой экономики; 3) переориентация с экспортно-импортной модели развития на модель внутреннего рынка, другими словами временное усиление протекционизма; 4) выход на мировые рынки преимущественно в составе экономических региональных блоков. Список литературы [1] Воейков М.И., Колганов А.И. Проблемы политической экономии (к постановке проблемы исследовательской программы). – http://www.econorus.org/sub.phtml?id=156/ Problemy.doc (06.02.2011). [2] Barnet R., Müller R. Global reach. The power of multinational corporations. N.Y.: Simon and Schuster, 1974. [3] Войтов А.Г. Экономика. Общий курс (фундаментальная теория экономики). М.: ИТК «Дашков и К˚», 2009. [4] Тоффлер Э., Тоффлер Х. Революционное богатство. М.: АСТ: АСТ Москва: Профиздат, 2008. 6
