В.А. Ячменев Эгоистический сдвиг и его возможное влияние на
реклама
Устойчивое развитие Челябинской области: сб. статей. – Магнитогорск: Магнитогорский Дом печати, 2011, с. 16- 27. В.А. Ячменев Челябинский государственный университет. Эгоистический сдвиг и его возможное влияние на развитие цивилизации и биосферы «Хочу быть владычицей морскою, Чтобы жить мне в Окияне море, Чтоб служила мне рыбка золотая И была б у меня на посылках» А.С. Пушкин Главная проблема и устойчивое развитие Природа (биосфера) и социум (человеческое общество) представляют собой сверхсложные системы, взаимодействие которых приводит к появлению неординарных (непарадигмальных) проблем, угрожающих их дальнейшему существованию. Главная проблема такого взаимодействия – несоответствие современной человеческой деятельности возможностям окружающей среды по сохранению условий для функционирования высокоразвитых форм жизни (нарушение принципа биотической регуляции параметров окружающей среды). С одной стороны, мы имеем несбалансированность характеристик Хомо Сапиенс (как по количественным, так и по качественным параметрам), несовершенство хозяйственной деятельности (интенсивный рост объемов, низкое качество технологий) и недостаточную эффективность системы управления социумом (отсутствие долгосрочных целей и недостаточный уровень осознанного управления внутрисистемными процессами), с другой стороны – ограниченность ресурсов Земли (территории и природных ресурсов) и недостаточную устойчивость среды обитания (недостаточная устойчивость геофизических параметров планеты и недостаточная устойчивость биосферы). Наиболее известной попыткой найти решение проблем взаимодействия биосферы и социума является концепция устойчивого развития. В соответствии с классическим определением устойчивое развитие – это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности. Заметим, что в концепции формально предлагается проявить альтруизм по отношению к будущим поколениям, но из нее неясно даже, как реально достигнуть справедливости в удовлетворении потребностей различных групп населения в настоящем. Основное внутреннее противоречие данной концепции состоит в том, что механизмом удовлетворения потребностей считается экономика расширенного воспроизводства, где основополагающим является стимулирование потребления материальных благ, в том числе за счет искусственного создания все новых потребностей при ограниченности природных ресурсов. Понимая методологическую тупиковость такого подхода, авторы концепции оправдываются вполне благородной целью - необходимостью борьбы с бедностью, поскольку последняя ведет к расточительному использованию весьма ограниченных первичных природных ресурсов (но в целом это еще одна альтруистическая идея, связанная с необходимостью перераспределения произведенного продукта). Однако, как показывает статистика последних двадцати лет, бедных не становится меньше, а глубина самой проблемы только увеличивается – богатые становятся богаче, бедные – беднее, а природных ресурсов (включая устойчивость как ресурс) все меньше и меньше. Причин методологической беспомощности концепции устойчивого развития в решении основной проблемы взаимодействия двух систем много, укажем лишь на две из них. Первая связана с тем, что упрощенно и плоско представляется проблема взаимоотношений биосферы и социума. На одном уровне выделяется три группы проблем, связанных с обществом, экономикой и окружающей средой, причем под общественными проблемами фактически подразумеваются отдельные проблемы социальной сферы. Совершенно упускается из вида тот факт, что взаимодействуют между собой именно две системы – биосфера и социум (общество в целом), причем экономика при этом является всего лишь одной из сфер социума. Более того, необходимо учитывать, что имеется определенная иерархическая вложенность одной системы в другую (социум возник и существует не рядом с природой, а на ее базе). К этому вопросу мы еще вернемся чуть позже. Вторая связана с желанием во что бы то ни стало решить проблему в рамках действующей парадигмы развития общества (то есть сохранить статус-кво). Поэтому имеющиеся внутренние противоречия в концепции не доводятся до логического завершения, а программа действий выглядит как набор весьма разрозненных мероприятий по различным направлениям. В результате документ выглядит весьма эклектичным, но это вполне отвечает современному духу постмодернизма. В целом концепция устойчивого развития явилась результатом определенного компромисса между различными силами и не является научной, а представляет собой политическую декларацию (что важно, но недостаточно), которая характеризует существующую систему взглядов на управление окружающей средой с целью повышения качества жизни населения (включая будущие поколения). Однако, учитывая ее невыполнимость в части решения основной проблемы, концепцию можно также считать и управляющим мифом, позволяющим кардинально не менять существующие тенденции развития (или менять в каком-либо ином направлении). Взаимосвязь биосферы и социума Для лучшего понимания проблем взаимодействия биосферы и социума обратимся к истории возникновения данных систем. Они появляются на определенном этапе развития материального мира. Эти этапы можно охарактеризовать через последовательность возникновения форм движения материи. В целом, выделяют следующие основные формы движения материи: физическая, химическая, биологическая и социальная (есть и более дробные деления). Полагается, что каждая последующая форма движения материи возникает на базе предыдущей и включает ее в себя в преобразованном виде. Между ними существует единство и взаимное влияние, при этом высшие формы качественно отличны от низших и несводимы к ним. Некоторые исследователи выделяют дополнительно психическую форму движения материи, носителем которой является нервная система (нейрон). Учитывая наличие и всеобщность такого глобального эволюционного процесса, как цефализация (непрерывное усложнение головного мозга), в рамках которого и стало возможным появление человека, необходимо согласиться с этим предложением. Более того, в специальной литературе часто говорится о человеке, как о биосоциальном существе. При таком подходе теряется именно человеческая, личностная составляющая. С введением психической формы движения материи можно более обоснованно говорить о человеке как о биопсихосоциальном существе. При выделении социальной формы движения материи философы, конечно же, имели в виду человеческое общество. Однако многочисленные исследования последних десятилетий показали, что социальная форма движения материи не является спецификой только человеческого общества. В разной степени реализации в биоте существуют практически все типы отношений, которые человечество ранее считало чисто своим достижением. В живой природе сложные социальные отношения наблюдаются практически по всей цепочке живых существ – от бактерий до приматов. Исходя из этого, возникает вопрос, а какая же форма движения материи отвечает только человеческому обществу? По мнению автора, такой формой является социально-техническая форма движения материи. Только после того, как человек с помощью одних орудий труда изготовил другие орудия труда, можно сказать, что началась новая эпоха социально-технической формы движения материи. Поэтому, рассматривая взаимоотношения биосферы и социума, надо учитывать, что социум хотя и возник и существует на базе природного комплекса (биологического и психического), но он фактически включает в себя и неприродную составляющую – технику, возникновение которой связано уже с разумной, сознательной деятельностью человека. Если все предшествующие формы движения материи, включая социальную, прошли через многомиллионную эволюцию, в рамках которой были отработаны механизмы саморегуляции происходящих там процессов, то становление социально-технической формы движения материи, можно сказать, застало биосферу в расплох. Но прежде чем перейти к последствиям возникновения социально-технической формы движения материи, остановимся на некоторых механизмах саморегуляции социальных систем. Альтруизм и эгоизм в природе Существует множество теорий, связанных с попытками объяснить, как возникли и развивались такие формы поведения, как альтруизм и эгоизм. Причем большинство ученых считают, что эгоизм первичен, и вся дальнейшая теория обычно строится на попытках объяснить, как же возник альтруизм, нельзя ли его объяснить с позиции отложенной или неявной выгоды (как варианта эгоизма), за счет чего он передается и как поддерживается. При этом первичным обычно объявляют родственный альтруизм, а взаимный (реципроктный) – как постепенное его распространение на окружающих, что правда не объясняет наличия альтруизма с твердым ядром (некоторые отрицают его наличие). В целом, можно отметить антропоцентричность такого подхода (вплоть до включения нравственных аспектов при оценке альтруизма и эгоизма). Это связано в большой степени с тем, что долгое время серьезные исследования данного феномена предназначались именно для объяснения поведения только людей. Но даже когда появилось множество материалов о степени распространения альтруизма в живой природе, эта антропоцентричность все еще продолжает доминировать в оценке значения обозначенных категорий. В данном исследовании нас интересует несколько иной, системообразующий аспект проблемы соотношения альтруизма с эгоизмом. Альтруизм и эгоизм как социальные феномены возникли практически одновременно с возникновением жизни. Без кооперации не смог бы возникнуть ни один многоклеточный организм, то есть эволюция бы не прошла дальше одноклеточных агрессивных водорослей, заполонивших моря и океаны. Более того, и такая клетка вряд ли смогла бы возникнуть, поскольку ее строение достаточно сложно, она состоит из ряда частей, которые, в свое время, были самостоятельными объектами биологической эволюции. В пределе и внутриклеточные взаимоотношения между ее частями можно рассматривать как прообраз социальных отношений. Другими словами, альтруизм и эгоизм являются имманентными регуляторами поведения любой социальной системы, а учитывая их диалектическую взаимосвязь, абстрактный вопрос о чьейлибо первичности (с системообразующей точки зрения) не имеет большого научного смысла (стандартная дилемма курицы и яйца). Однако, надо учитывать, что рассуждения на данную тему имеют большой идеологический и даже мировоззренческий смысл для человеческого общества. За миллионы, миллиарды лет эволюции социальных систем внутри каждой системы (вида) выработался определенный баланс между альтруистическим и эгоистическим поведением членов системы. Он зависит от многих факторов – окружающей среды, экологической ниши, особенностей самого вида, конкуренции с другими видами и т.д. Но в целом каждый вид, видимо, имеет эволюционно стабильную стратегию по отношению к данному балансу (естественно, с некоторыми популяционными колебаниями). Другими словами, это означает, что в каждой видовой социальной системе имеется относительно стабильное соотношение количества альтруистов и эгоистов, которое позволяет поддерживать сложные социальные отношения без серьезных потрясений. Это косвенно подтверждается и тем, что тип поведения частично определяется генами (гены рецепторов гормонов вазопрессина, окситоцина, допамина и др.), а значит, он имеет серьезное эволюционное значение. Данные по реальному соотношению количества альтруистов и эгоистов имеются только по некоторым видам – крысам, кошкам, собакам, обезьянам и людям. Причем по животным эти данные более достоверны, поскольку этические соображения не позволяют проводить аналогичные исследования на людях по полной программе. В качестве примера приведем результаты известного эксперимента «Шок для соседа». Крысам предварительно вырабатывали пищевую условную реакцию на полочку с хлебным шариком, расположенную на краю клетки. Затем рядом помещали другую клетку с крысой, которая получала удар тока, если крыса из первой клетки приступала к трапезе. Часть крыс, обнаружив такую зависимость, сразу отказывались от пищи и не подбегали к полке с хлебом. Другие же не обращали на пищание от боли своих соседок абсолютно никакого внимания. Третьи подбегали к полке с хлебом, быстро хватали его и убегали доедать в дальний угол, при этом отвернувшись от истязаемого сородича. Таким образом, 20% крыс можно отнести к альтруистам, 20% – к эгоистам, а 60% – к группе «стеснительных», которых назвали конформистами. При ликвидации миндалевидного ядра головного мозга (амигдалы) популяция поделилась поровну между эгоистами и альтруистами (категория конформистов исчезла). Но самое важное здесь даже не то, что удалось определить одно из соотношений баланса между альтруистами и эгоистами (далее – АЭ). Продолжение экспериментов показало, что удаление всех эгоистов и альтруистов из популяции (остаются одни конформисты) приводит к полному восстановлению исходной структуры 1:3:1 в экспериментальной популяции уже через два поколения. Аналогичные (но менее жестокие) эксперименты над людьми (студентами) показали результаты, близкие к указанным. Однако следует отметить, что ряд исследователей приводят иное соотношение (баланс АЭ) – 1:2, то есть, по их данным, на каждого альтруиста приходится два эгоиста. Имеются и более крайние точки зрения, в рамках которых считается, что альтруистов в популяции людей в 16 раз меньше, чем эгоистов (то есть всего 6%). Понятно, что при измерении баланса АЭ у людей возникает много нюансов. И альтруизм бывает разный (одно дело – явные страдания собратьев по виду, другое – поделиться лишней копейкой и т.д.), и тип исследований отличается (психологический, социальный, генетический), и условия экспериментов (например, степень анонимности, пол экспериментаторов и др.), и соматические (физиологические) особенности подопытных влияют (здоровье, возраст, раса, пол и т.д.). В частности, по некоторым данным, альтруистов среди женщин в три раза больше чем мужчин. Другие оспаривают это соотношение, полагая, что оно сильно варьирует в зависимости от вида изучаемого альтруизма (как он соотносится с гендерной ролью женщины). Казалось бы, в данной ситуации наиболее надежными можно считать результаты генетических исследований. Однако необходимо учитывать, что подобные исследования начаты лишь в последние годы, и нет гарантий, что выделены уже все гены, которые определяют тип поведения. Кроме того, один признак может кодироваться несколькими генами (эффект сцепленности генов), что еще более усложняет задачу (имеется, например, определенная корреляция между эгоизмом и доминантностью, эгоизмом и агрессией). Важным результатом генетических исследований альтруизма и эгоизма стало подтверждение значительного количества «конформистов» в социуме, имеющих оба набора генов (имеется в виду разных вариантов гена, отличающихся длиной регуляторной зоны, что ведет к синтезу белка рецептора в разных областях мозга), отвечающих за поведение (исследовались регуляторные гены рецепторов вазопрессина). Гетерозиготные индивидуумы составили подавляющее большинство. А это означает, что возможно их перепрограммирование в ту или иную сторону путем внешнего воздействия, например, педагогического воспитания. Заметим также, что экспрессирование того или иного гена через механизмы эпигенетики («включение» и «выключение» активности отдельных генов без их изменения) видимо и позволяет любой популяции достаточно быстро восстанавливать естественный для данного вида баланс между количеством альтруистов и эгоистов в случае его временного нарушения. Итак, констатируем, что каждый вид в биосфере в процессе своего развития выработал свою эволюционно устойчивую стратегию поведения, связанную с поддержанием определенного баланса между количеством особей альтруистической и эгоистической направленности поведения. Эгоистический сдвиг Вернемся к моменту возникновения в биосфере новой, социально-технической формы движения материи, связанной с эволюцией вида Хомо Сапиенс. Как было показано выше, для данного вида, как и для всех других видов (по крайней мере высокоорганизованных), на стадии развития социальной формы движения материи должна была быть выработана эволюционно стабильная стратегия поведения по поддержанию определенного баланса между индивидуумами альтруистической и эгоистической направленности поведения. Поскольку данный баланс сформировался под влиянием только природных причин, будем называть его в дальнейшем «естественным балансом АЭ». Влияние техники на человеческое общество велико и многогранно. Мы остановимся только на том, что касается темы исследования. Под техникой в данном случае подразумевается совокупность различных орудий труда (инструментов, приспособлений, механизмов и устройств, не существующих в природе), при помощи которых человек осуществляет свою деятельность по использованию и преобразованию окружающего его материального мира. Начальные периоды появления техники скорее всего не имели особого влияния на изменение социальной структуры социума, поскольку ее эффективность была еще низка и не позволяла накапливать избыточный продукт. С появлением такого продукта, начали возникать первичные (первые на данной территории) цивилизации (государства), и, одновременно с этим, значительно усилилась поляризация общества в имущественной и властной плоскостях. Как мы уже упоминали, эгоистическое поведение имеет определенные положительные корреляции с такими характеристиками человека, как доминантность, агрессия, активность. Это означало, что в новой, уже частично искусственной, системе социальных отношений, эгоисты имели больший шанс получить дополнительный имущественный и политический ресурс. И они им, безусловно, воспользовались, что автоматически привело к увеличению влияния эгоистов в социальных отношениях, то есть, произошло первое значимое нарушение естественного баланса АЭ и связанно оно было с разумной (искусственной) деятельностью самого человека. Надо заметить, что в рамках действующих в биосфере социальных законов, это был неизбежный процесс. Резкое смещение естественного баланса в системе «альтруизм – эгоизм» в сторону эгоизма мы будем в дальнейшем называть эгоистическим сдвигом. Но такое смещение баланса в сторону эгоизма должно было вызвать определенное противодействие в социуме, то есть должен был сработать механизм саморегуляции, который работает во всех социальных системах по всем значимым параметрам. В принципе, есть два основных способа такой регуляции. Один из них связан с генетическими изменениями, происходящими независимо от воли и желания человека. Как срабатывал этот механизм и участвовал ли он вообще – нам неизвестно. С учетом приведенных ранее данных о современном соотношении количества альтруистов и эгоистов, а также данных по животным, скорее всего никаких изменений на уровне генома пока не произошло (прошло слишком мало времени). Второй способ – компенсационное изменение социальных норм в сторону повышения требований к альтруистичности поведения членов социума. Социальное нормирование поведения может происходить как сверху (через издание соответствующих законов и предписаний, прямое силовое воздействие), так и снизу (через нормы морали, обряды, ритуалы, традиции). Надо полагать, что первичное эгоистическое смещение, различное по величине и скорости для разных социумов, в целом вызвало достаточно сильный шок у современников этого процесса. Ведь наличие чувства справедливости замечено даже у высокоразвитых животных, не говоря уже о человеке, у которого это чувство запрограммировано на генетическом уровне. Недаром в мифах и легендах, которые и зарождались в начальный период образования цивилизаций, рефреном звучит мысль, что был когда-то (до возникновения цивилизации) «золотой век» человечества, когда люди жили в согласии между собой и окружающей средой. Возможно, и миф об изгнании Адама и Евы на грешную землю также содержит определенный намек на те времена. Иногда думают, что этого не могло быть по причине варварских и жестоких норм поведения членов древних социумов. Здесь следует заметить, что, во-первых, нельзя с высоты современного гуманизма оценивать поступки той эпохи, а во-вторых, необходимо отличать нормы поведения древних людей внутри социума между соплеменниками от норм поведения, связанных с внешним миром. К тому же, чем более враждебно окружение, тем более сильные альтруистические связи действуют в социуме (враг сплачивает). Надо полагать, члены племени вполне комфортно ощущали себя именно в привычной социальной структуре, и любое ее серьезное изменение приводило (по крайней мере на начальном этапе) только к росту социального напряжения внутри системы. Как мы уже говорили, с системообразующей точки зрения альтруизм и эгоизм не имеют нравственных измерений. Однако после возникновения эгоистического сдвига социум однозначно стал придавать эгоизму отрицательные коннотации (хотя, безусловно, зачатки такого отношения были и раньше), а альтруизму – положительные, что можно рассматривать как действие одного из механизмов социального нормирования снизу. Фольклор (эпос, сказки, пословицы) разных народов мира достаточно однозначно причислял эгоизм к миру зла, а альтруизм – к миру добра. Корректировка социальных отношений происходила и сверху – за счет издания законов (административное воздействие), восстанавливающих справедливость (в понимании большинства населения), и воспитания (идеологическое воздействие). Не обошла этот вопрос стороной и религия, которая в подавляющем большинстве случаев относила альтруизм к добродетелям. Такое совместное давление (снизу и сверху) влияло на поведение всех членов общества. Но степень влияния и мотивация альтруистических поступков различались для разных групп населения, в том числе и в зависимости от их генотипов. Конечно же, чистых альтруистов и эгоистов (гомозиготных) скорее всего, нет, поскольку данные признаки кодируются несколькими генами, а уровень их сцепленности нам неизвестен. Заметим, что может быть наличие различных «примесей» и толкает иногда казалось бы, чистокровного эгоиста на необъяснимые со стороны альтруистиче- ские поступки, не связанные даже с косвенной выгодой (и наоборот у альтруистов). Но в целом под гомозиготными альтруистами и эгоистами будем подразумевать тех людей, у которых генетическая предрасположенность в проявлении соответствующего поведения является высокой. Основную же группу населения составляют гетерозиготные альтруисты и эгоисты без явно выраженной генетической предрасположенности к типу поведения. Правда и эта группа не совсем однородна и ее можно разделить на подгруппы, у которых, например, альтруистический ген (гены) доминантен, а эгоистический – рецессивен (и наоборот). Но в данном случае это не принципиально. Гомозиготные альтруисты наиболее легко примут изменения в поведении, связанные с корректирующим социальным нормированием. Гомозиготные эгоисты вряд ли поменяют свою природу и поэтому за их внешне альтруистическим поведением (но и это важно) будут скрываться вполне эгоистические интересы (уважение в социуме, боязнь остракизма). Наибольший эффект социальное нормирование может дать через «перевоспитание» гетерозиготной части населения (конформистов). В зависимости от соотношения доминантных и рецессивных генов той или иной направленности, эффект будет различный, но более ярко выраженный. Более того, через механизм эпигенетического наследования, часть этих изменений в поведении может передаваться даже на несколько поколений. Если в результате предпринятых действий (сознательных и бессознательных) удается найти новый баланс (уже искусственный, с учетом произошедшего эгоистического сдвига) между альтруистическим и эгоистическим поведением своих членов, то такой социум получает больше шансов продолжить свое развитие. В случае, если искусственный баланс АЭ по каким-либо причинам найти не удается, то это приводит социум к его ослаблению (высокая социальная напряженность, низкая патриотичность, бунты, восстания и т.д.) и, в конечном счете, к сходу с исторической арены (чаще всего через завоевание соседями, которые такой баланс нашли). При оценке роли эгоизма или альтруизма необходимо учитывать их функциональное различие в социуме. Можно привести достаточно близкую аналогию, связанную с разницей между мужским и женским началом. Мужское (условно эгоистическое) начало отвечает за поиск, действие, оно активно. Женское (условно альтруистическое) начало более пассивно, стремится к объединению и гармонии. Другими словами, при нормальном развитии любой системы существует определенный баланс между изменением и сохранением ключевых параметров системы. Превалирование эгоизма в системе (относительно баланса АЭ) ускоряет ее развитие, но если это ускорение не уравновешивать альтруизмом, направленным на сохранение, система выходит за пределы своих адаптационных возможностей. Превалирование же альтруизма ведет к снижению скорости развития и застою. С этой точки зрения, злом правильнее было бы считать не сам эгоизм как таковой, а нарушение баланса между эгоизмом и альтруизмом, причем как в ту, так и в другую сторону. Отметим, что необходимость достижения определенного баланса внутренних параметров социума в зависимости от достигнутого технического уровня подчеркивается и в теории техникогуманитарного баланса А.П. Назаретяна, который исследовал другой тип поведения – агрессию. Схожие взгляды высказывают и эволюционные психологи в своей теории генно-культурной эволюции, в рамках которой естественный отбор происходит на трех уровнях – индивидуальном, половом и групповом. Этапы становления новых социальных отношений Попробуем рассмотреть дальнейшую историю человечества через очки альтруизма-эгоизма. Совершенствование техники приводило к постепенному росту накопленных богатств в обществе и их дальнейшему перераспределению в сторону лиц эгоистической направленности. Поскольку эти изменения длительное время были достаточно медленными, дальнейшее смещение баланса (эгоистический дрейф) если и происходило, то достаточно безболезненно, поскольку социальные системы чаще всего успевали приспособиться к новым условиям (возможно наблюдались дрейфы и в сторону альтруизма). Однако наступила эпоха промышленной революции, и существующее социальное нормирование (особенно административное) перестало, в первую очередь, устраивать именно зажиточную и активную часть социума. В результате произошла целая серия буржуазных революций и возникли первые капиталистические государства. Возникновение капитализма привело, через какое-то время, ко второму эгоистическому сдвигу. В отличие от первого сдвига, у него была одна особенность, значительно затруднившая в дальнейшем достижение нового баланса АЭ (оптимального соотношения альтруизм-эгоизм для данной системы в данных условиях). Эта особенность связана с изменением состава властной элиты. Старая элита носила, в основном, потомственный характер. И хотя особым альтруизмом она не отличалась (скорее всего, имела смешанный гетерозиготный тип с некоторым преобладанием в сторону эгоизма), но находилась под сильным воздействием существовавших в то время социальных норм (часть из которых сама же и издавала). В рамках этих норм эгоизм, хотя и формально, но осуждался, а альтруизм считался добродетелью, забота о благе своего народа считалась благородной обязанностью (патриархальное общество). Новая элита обладала явно более выраженной гомозиготной эгоистичностью. Получив власть, новая элита предприняла (не всегда осознанно) целый ряд действий для разрушения действовавшей ранее системы социального нормирования (по линии АЭ) и создания новой. Помимо прямых административных рычагов воздействия (через изменение законодательства) использовалось и идеологическое давление на социум для формирования нового отношения к системе альтруизм-эгоизм. Целенаправленное смещение приоритета прав от общества к личности, поддержка соответствующих идеологических (социал-дарвинистских) и религиозных (протестантизм) воззрений в результате привело к резкому эгоистическому сдвигу. Как и положено, данный сдвиг первоначально значительно ускорил социально-техническое развитие обществ, вставших на этот путь, однако скорость развития через определенное время начала превышать их адаптационные возможности, что вело к значительному росту социальной напряженности. Первый взрыв социальной системы произошел в Российской империи. С рассматриваемой точки зрения (это всего лишь один из аспектов) здесь были еще сильны позиции традиционного общества, а обостренное чувство справедливости (в России справедливость всегда была выше закона) не выдержало возникших градиентов социального неравенства. Другими словами, величина эгоистического сдвига превысила адаптационные возможности социальной системы и она начала перестройку в со сдвигом баланса в противоположную сторону. Сила и инерция этого процесса оказались настолько велики, что страна проскочила даже точку естественного баланса АЭ, характерного для чисто социальных систем. Теоретической основой возможности создания социальных систем со значительным сдвигом в сторону альтруизма служило представление о человеке как чистой доске (tabula rasa), что предполагало возможность через воспитание и влияние социальной среды сформировать любое поведение своих членов. Как мы теперь знаем, это невозможно, поскольку поведение человека зависит и от генетических факторов и от социальных. Эксперимент показал, что в принципе жизнь с альтруистическим сдвигом (относительно естественного баланса АЭ) возможна, но она, по крайней мере в тех условиях, оказалась менее конкурентоспособной по сравнению со странами с эгоистическим сдвигом. Если непосредственно для жителей СССР результаты эксперимента оказались двойственными, то на окружающий мир «эффект СССР» оказал крайне позитивное воздействие. Фактически Россия совершила альтруистический поступок глобального уровня, сместив мировой баланс АЭ в сторону альтруизма. Именно пример СССР заставил властные эгоистические элиты консолидированно начать целенаправленную деятельность по поиску нового баланса АЭ в своих странах. В итоге идеи социального государства, модные до недавнего времени в странах развитого капитализма, не так уж сильно отличаются от лозунгов бывшего СССР. А основная задача социального государства – уменьшить социальные градиенты, в первую очередь по линии АЭ. Отметим, что изменения условий существования человека в современном мире и так неизбежно приводят к некоторому эгоистическому дрейфу через развитие индивидуализма (появилась возможность выживать относительно самостоятельно, отдельное жилье, дистанционные средства коммуникации и т.д.), что отрицательно влияет на его психологическое самочувствие. При реальной заботе о человеке следовало бы думать о возможных компенсационных механизмах, а не разгонять маховик эгоизма еще и искусственно. В итоге, хотя западные страны достигли впечатляющих успехов в социально-техническом строительстве, нельзя сказать, что найденный ими баланс АЭ после второго эгоистического сдвига является оптимальным. Это связано с рядом причин. Во-первых, равновесие было достигнуто не только за счет перестройки внутренней структуры социальных отношений, но и в значительной степени за счет использования ресурсов стран третьего мира и переэксплуатации ресурсов биосферы. Другими словами, дополнительные внешние ресурсы позволяли сглаживать внутренние противоречия (уменьшать градиенты). Отсюда два следствия: 1) если внешние дополнительные ресурсы убрать, то существующий баланс АЭ внутри этих обществ приведет к неустойчивости систем; 2) если параметры баланса АЭ таких стран применить к другим категориям стран (менее развитым или живущим в основном на свои средства), то это тоже приведет данные страны в состояние неустойчивости. Во-вторых, вызывает серьезное беспокойство психическое состояние населения данных стран. Это связано с тем, что осуществляемая там весьма мягкая, но все же идеологическая обработка населения для значительной его части приводит к определенным патологическим изменениям в психике и поведении, поскольку одновременно навязываются два противоположных типа поведения. С одной стороны, эгоизм (в основном через индивидуализм, который имеет определенную связь с эгоизмом) преподносится, как основа сущности человека, а значит, каждый сам за себя, и если у вас что-то не сложилось в этой жизни – это ваша проблема, но никак не системы, заточенной на превалирование этого типа поведения во всех сферах жизни. С другой стороны, очень много говорится об общественной пользе и формально такое альтруистическое поведение тоже одобряется. Возникающие эффекты хотя и различны для разных групп населения, но в целом весьма благодатны для развития психотерапевтической медицины. Для лиц альтруистической направленности (гомозиготных и гетерозиготных с альтруистической доминантностью) это приводит к появлению когнитивного диссонанса, что в свою очередь ведет к широкому применению антидепрессантов (например, прозака), которые если и не лечат, то смягчают его последствия. Для аналогичных групп населения эгоистической направленности последствия несколько иные. Отметим два из них – расцвет лицемерия (двойной морали) и перенос внутренней агрессии за пределы своего социума (тюрьма Абу-Грейб). В-третьих, поскольку альтруистичность социального поведения регламентируется, в основном, административными методами, это ведет к значительному росту регулирующих законодательных актов, уменьшающих, в итоге степень реальной свободы членов социума. В-четвертых, вынос агрессивности за пределы своего социума приводит к повышению эгоистичности и агрессивности (подавляемой внутри социума) поведения всего социума (страны) по отношению к окружающим странам (Югославия, Ирак, Ливия и др.), что чревато последствиями для всего мира. На это указывает и то, что по опросам общественного мнения внешние силовые воздействия своих стран чаще всего находят поддержку у большей части населения. Отметим, что хотя начавшийся третий эгоистический сдвиг делает неактуальным старый баланс АЭ в развитых странах, его изучение позволяет понять тенденции дальнейшего возможного развития. Но прежде чем перейти к очередному этапу развития социальных систем, кратко отметим некоторые особенности (связанные с балансом АЭ) систем с авторитарной системой управления Некоторые особенности социальных систем с авторитарной формой правления Социальные системы с авторитарной формой правления могут быть достаточно устойчивы по линии АЭ. И для этого есть некоторые биополитические и социальные основания. Во-первых, во главе авторитарных систем управления стоят чаще всего доминанты (специфика самой системы управления). Доминанты же (при всей своей повышенной эгоистичности) имеют достаточно сильную альтруистическую составляющую в своем поведении. Просто эта составляющая имеет свою особенность, связанную с выполнением определенных социальных ролей (как и у женщин). Альтруизм в целом способствует сохранению иерархических отношений. Поэтому доминант тем охотнее демонстрирует свой альтруизм, чем больше это способствует сохранению существующей системы, в которой он – доминант. Во-вторых, возникновение авторитарных систем правления происходит чаще всего после каких-либо социальных кризисов, связанных в том числе и с нарушением оптимального баланса АЭ. Поэтому одной из первых задач, после получения (захвата) власти, стоит задача уменьшения социального градиента, что в переводе на язык лозунгов звучит как «восстановление справедливости». И эта справедливость чаще всего, хотя бы частично, но восстанавливается. Поэтому руководители таких стран вполне искренне могут исполнять роль, например, «отца народа» и приносить, в меру своих возможностей, определенную пользу даже в мирное время. В-третьих, устойчивость социальных систем больше зависит от степени дифференциации социума по линии АЭ (через имущественный фактор), чем от совокупного богатства системы, по крайней мере, для достаточно развитых стран. Исследования, проведенные по сравнению целого ряда социальных параметров (продолжительность жизни, степень доверия, индекс здоровья, психи- ческие заболевания, уровень насилия и др.) развитых стран показали, что уровень неравенства (соотношение 20% богатейших к 20% беднейших) значительно больше влияет на все эти параметры, чем валовой национальный доход на душу населения (исследование Ричарда Уилкинсона). Поэтому «восстановление справедливости», хотя бы и за счет перераспределения существующих ресурсов (а не обязательно через резкое повышение эффективности экономики) вполне делает социальную систему на какое-то время более устойчивой. Кроме того, в случае возникновения необходимости достаточно серьезного управляемого изменения баланса АЭ, системы с авторитарной формой правления способны справиться с этой задачей более быстро и эффективно, чем многие другие формы правления. Третий эгоистический сдвиг Хотя большинство стран (социумов) не успело еще выработать оптимальный для своего развития (имеется в виду, самостоятельное устойчивое развитие без необходимости внешней экспансии) баланс АЭ после второго эгоистического сдвига, мы становимся свидетелями следующего, третьего эгоистического сдвига. Внешняя причина начала третьего эгоистического сдвига очень проста – разрушение СССР, который служил определенным противовесом и сдерживал эгоистические устремления мировых элит. Отметим, что эгоизм мировых элит рассматривается здесь не с морально-нравственных позиций, а с позиций их объективного существования на данном этапе развития человеческого общества. Если еще несколько лет назад можно было говорить только о теоретической неизбежности такого сдвига при построении однополярного мира (в других терминах эта проблема неоднократно обсуждалась в различных СМИ), то сейчас имеется и ряд объективных показателей начала этого процесса. Некоторая задержка начала процесса вполне объяснима – часть ресурсов бывшего социалистического блока при перестройке их систем ушло на укрепление социальных систем западного блока. Основным объективным критерием нарушения баланса АЭ можно считать рост неравенства в доходах населения страны. В последнее время этот процесс резко ускорился. И вот уже в 2011 году видный американский экономист, лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц пишет: «…в нашей собственной демократии на 1% населения приходится почти 25% национального дохода. Это неравенство, о котором придется пожалеть даже богатым». Из других признаков начавшегося сдвига можно указать на происходящий процесс размывания среднего класса, постепенный отход от идеологии социального государства, рост агрессивности внешней политики. По сути, мы наблюдаем этап развития социальной системы в режиме обострения (некоторые называют это турбокапитализмом). Возникает вопрос, куда этот процесс может завести? Хороший пример, как действует целенаправленный эгоистический сдвиг в социуме на поведение его членов – развал СССР и последующая смена идеологии и экономического строя. При этом последствия могли быть еще хуже, если бы в обществе не присутствовали социальные регуляторы баланса АЭ нижнего уровня (традиции, мораль), которые на Западе значительно слабее (характерный пример – катастрофа в Новом Орлеане). Перспективы дальнейшего развития Предложенная гипотеза эгоистического сдвига имеет достаточно большой эвристический потенциал, в том числе прогностический. Безусловно, имеются и другие факторы, которые могут нивелировать действие выявленных эффектов. Разговор пойдет всего лишь о некоторых возможных тенденциях развития социальных систем с учетом данной гипотезы. Рассмотрим два предельных варианта развития событий. В первом варианте предполагается, что никаких организованных целенаправленных действий против происходящего третьего эгоистического сдвига предприниматься не будет, во втором, что такие действия будут предприняты. Итак, некоторые начальные условия: глобализация, возрастание роли финансового капитала, неудержимый рост долгов развитых стран, перемещение реального производства в страны бывшего третьего мира, замедление экономики большинства развитых стран, рост социальной напряженности, рост народонаселения, ограниченность природных ресурсов, опасность экологического кризи- са. Простая интерполяция перечисленных (и многих других) тенденций и явлений приводит к мысли (в том числе и представителей мировой элиты) о необходимости смены парадигмы развития, поскольку под угрозу ставятся базовые потребности любого человека в выживании (срабатывает инстинкт самосохранения). Объективная логика поведения эгоистических элит в таких условиях при отсутствии серьезного противодействия – дальнейшее развитие стратегии перераспределения ресурсов в свою пользу, при возможном ограничении общего количества их потребителей, с перспективой выхода на новую систему мировых отношений (в качестве инструмента может использоваться, кроме финансового, и имеющийся военный потенциал). В ходе реализации данного проекта вполне возможно возникновение неуправляемых (стихийных) социальных катаклизмов различного уровня, что может в итоге привести к созданию социальных систем, обладающих меньшей величиной эгоистического сдвига («восстановление справедливости»). При успешной же реализации проекта неизбежно будут происходить процессы деградации (упрощения) социальной структуры общества с их возвратом на предшествующий уровень (с элементами общей варваризации). В предельном случае может образоваться социальная система по типу «раб – господин», с возможным последующим разделением человечества на два подвида. При таком раскладе об устойчивом развитии можно говорить только применительно к небольшой категории населения. Среди плюсов можно разве что отметить резкое падение антропогенных нагрузок на биосферу, а значит и ликвидацию на неопределенное время угрозы глобального экологического кризиса с полным уничтожением человечества. При рассмотрении сценария с наличием целенаправленной организованной системы противодействия третьему эгоистическому сдвигу сразу возникает вопрос о возможных акторах этого процесса. Фактически таких акторов может быть всего два. Либо это группа стран, способных консолидированно противостоять текущим мировым тенденциям развития, то есть воссоздание, но в иной форме, биполярного мира, противостоящего друг другу по оси АЭ (естественно в другой терминологии). Либо, увы, опять Россия, имеющая опыт, хотя и не совсем удачный, построения систем с альтруистическим сдвигом (с другой стороны, за одного битого двух небитых дают). Возможная национальная идея при этом до боли знакома (спасение мира через восстановление справедливости), вполне вписывается в российский менталитет и ни как не может быть обвинена в национальном эгоизме. Но прежде чем браться за мир, в любом случае необходимо сначала навести порядок в своем доме. И первое, что необходимо сделать на этом пути – найти оптимальный для развития своей страны баланс АЭ. В процессе движения мира по второму сценарию необходимо (после остановки эгоистического сдвига) сместить баланс АЭ в поведении стран по отношению друг к другу в сторону альтруизма (в первую очередь, за счет изменения внутреннего баланса АЭ). Это нужно для уменьшения межстрановой конкуренции и выработки консолидированной политики по отношению к биосфере, а значит, возможно, и согласованию скоростей экономического развития и ряда других параметров (что невозможно сделать в условиях жесткой конкуренции). Контуры будущего мира в этом сценарии менее ясны. Хотя повышение альтруизма в поведении будет на всех этапах сказываться и на отношении к биосфере, риск экологического кризиса при этом сохраняется. Реальный сценарий, безусловно, будет отличаться от вышеописанных вариантов. Однако ясно одно: чтобы не остаться у разбитого корыта и сохранить социально-технические достижения человечества и биосферу, на данном этапе развития общества необходимо ограничить свои эгоистические наклонности и сдвинуть поведение человека в сторону альтруизма. Учитывая вышесказанное, очень своевременно вышло распоряжение Губернатора Челябинской области М.В.Юревича о создании рабочей группы по разработке Концепции формирования экологической культуры населения области. Сложность текущей экологической ситуации в Челябинской области во многом обусловлена историей развития региона. Наличие минеральносырьевой базы и географическое положение привели к тому, что Южный Урал в свое время стал составной частью опорного края державы, с мощнейшим развитием тяжелой промышленности. Сейчас значительная часть промышленности нуждается в модернизации. Но она должна носить социально и экологически приемлемый характер. Повышение экологической культуры населения, включая представителей бизнеса и общественности, позволит сделать этот процесс более бесконфликтным и гармоничным, а формирование более альтруистического отношения к природе позволит в перспективе выйти на новый уровень взаимоотношений человека с окружающей средой и социумом.
