Данильченко К. С. Ставропольский государственный университет

Данильченко К. С.
Ставропольский государственный университет
ТЕМА ВРЕМЕНИ В АВТОРСКИХ РЕМАРКАХ ПЬЕСЫ А. П. ЧЕХОВА
«ВИШНЕВЫЙ САД»
Существуют ведущие функционально-коммуникативные признаки,
позволяющие определить достаточно жесткие нормы в построении
ремарок. Перечислим эти нормы, характерные для драматических
произведений:
1. Ремарки непосредственно выражают позицию "всеведущего" автора
и коммуникативные намерения драматурга. Авторское сознание при
этом максимально объективировано. В ремарках не употребляются формы 1го и 2-го лица.
2. Время ремарки совпадает со временем сценической реализации
явления (сцены) драмы (или его чтения). Несмотря на то, что ремарка
может по длительности соотноситься с действием целой картины или акта,
доминирующим для нее временем является настоящее, так называемое
"настоящее сценическое".
3. Локальное значение ремарки обусловлено характером сценического
пространства и, как правило, им ограничено.
4. Ремарка представляет собой констатирующий текст. В ней
соответственно
не
используются
ни
вопросительные,
ни
побудительные предложения. Ремарки избегают оценочных средств,
средств
выражения неопределенности и тропов, они нейтральны в
стилистическом отношении.
5. Для ремарок характерна стандартизированность построения и высокая
степень повторяемости в них определенных речевых средств (см.,
например, использование глаголов речи или глаголов движения входит,
уходит).
Ремарки в драме достаточно разнообразны по функции. Они
моделируют художественное время и пространство произведения,
указывают:
- на место или время действия: (Имение Сорина « Чайка»);
- на действия героев или их интенции: (Целует Маше руку «Три
сестры»)
- на особенности поведения или психологического состояния персонажей
в момент действия (интроспективные ремарки): (Гаев сильно смущен
«Вишневый сад»);
- на невербальную коммуникацию: (Смотрит на часы «Чайка»);
- на модуляции голоса героя: (тихо, вяло «Дядя Ваня»);
- на адресата реплики: (Торопливо,няне «Дядя Ваня»);
- на реплики в сторону, связанные с саморефлексией персонажа,
принятием им решения и т.п.: (Вполголоса «Три сестры») (Николина, 2006).
Место действия первого акта пьесы «Вишневый сад» - "Комната,
которая до сих пор называется детскою. Одна из дверей ведет в комнату
Ани. Рассвет, скоро взойдет солнце. Уже май, цветут вишневые деревья, но
в саду холодно, утренник. Окна в комнате закрыты", между тем как в пьесе
ни у кого нет детей соответствующего нежного возраста. Герои выросли, а
комната в старом доме — все еще “детская”. На сцене это можно передать
только путем создания особой атмосферы, особого настроения, атмосферы,
которая сопровождала бы все действие, создавая своеобразный смысловой
фон. Это тем более важно, что в дальнейшем в пьесе несколько раз возникнет
уже драматический мотив уходящего, ускользающего времени, которое
оставляет героев за бортом. Раневская обращается к своей детской, к своему
саду. Для нее этот дом, этот сад — ее драгоценное, чистое прошлое, ей
чудится, что по саду идет ее покойная мама. Но Чехову важно показать
невозможность возврата к счастливому прошлому, и действие четвертого
акта пьесы происходит в той же детской, где теперь сняты занавески на
окнах, картины со стен, мебель составлена в один угол, а посреди комнаты
лежат чемоданы. Герои уезжают, и образ прошлого исчезает, не
претворившись в настоящее. "Цветут вишневые деревья, но в саду холодно,
утренник". Два "сдвига" во времени, свидетельствующих о явном временном
несоответствии, скрыты уже в первой ремарке (Скафтымов, 1972, С.34).
В первой сцене мы видим ожидание. Ожидание как действие. В
событийном плане не происходит ничего, в то же время действенное
наполнение сцены настолько интенсивное, напряженное, что в конце эпизода
по его разрешении Дуняша близка к обмороку. Мы еще ничего не знаем о
природе чрезвычайной деликатности и чувствительности Дуняши, а потому
слово "обморок" воспринимается как тождественное себе самому.
Разворачивается "интенсивное" действие в два часа ночи (еще один значащий
сдвиг во времени) на фоне не только видимого, но даже нарочитого
отсутствия действия - Лопахин "зевает и потягивается", он "проспал".
Кто и когда спит в "Вишневом саде" имеет существенное значение. Как уже
было сказано, время действия эпизода - ночь. Лопахин проспал, но что такое
важное он проспал? Да ничего. Его видимая неловкость, непопадание во
временную ситуацию - мнимые. Мы знаем, что в финале Лопахин будет
единственным, кто не проспит реальное время. Все остальные "проспят"
реальное время и даже не заметят этого. Лопахин - единственный человек,
пребывающий в реальном времени, он ночью спит, тогда как Раневская
ночью пьет кофе. Любовь Андреевна:
«Вот выпью кофе, тогда и
уйдем…Садится и пьет кофе».
Повторяющаяся ремарка является важным средством создания и образа
Лопахина. Его речь сопровождается авторским замечанием: «взглянув на
часы»; «поглядев на часы»(2 раза). Ситуативное – психологическое –
значение ремарки обусловлено скорым отъездом персонажа, его
естественным желанием не опоздать на поезд; это значение эксплицировано
в репликах Лопахина. Идеологическая же семантика ремарки во многом
предопределена спецификой самого образа часов как утвердившейся в
человеческом сознании аллегории времени. Лопахин – это единственный
персонаж в пьесе, время которого расписано по минутам; оно принципиально
конкретно, линейно и, при этом, непрерывно. Примечательно, что именно в
речи Лопахина впервые появляется конкретная дата торгов – двадцать второе
августа:
Лопахин: «Вам уже известно, вишневый сад ваш продается за долги, на
двадцать второе августа назначены торги, но вы не беспокойтесь, моя
дорогая,
спите
себе
спокойно,
выход
есть».
Процесс семантизации повторяющихся ремарок, фиксирующих перемещение
персонажей по сцене или констатирующих их жесты, может осуществляться
в контексте не только чеховской драматургии, но и художественного мира
Чехова в целом. Вполне очевидно при этом, что семантическое поле
определенного жеста/действия становится все более широким при движении
от ранних произведений автора к более поздним произведениям, поскольку
оно невольно вбирает в себя значения предшествующих словообразов. Этот
процесс особенно наглядно демонстрирует трижды повторенная ремарка,
относящаяся к Яше: «пьет шампанское» (13; 243, 247 – дважды) (Ивлева,
2001, С. 67).
"Все как сон", - заметит далее Варя. "А вдруг я сплю?" - спросит себя
Раневская. Постоянно засыпает и всхрапывает по ходу действия клоун
Пищик. Спит в своем детском неведении жизни Аня. Разворачивающаяся
далее лейттема сна, чрезвычайно значимая в пьесе, начинается в первом
эпизоде именно с реплики Лопахина, который будто бы "проспал".
На сцене двое персонажей, Лопахин и Дуняша. От них мы узнаем, что
поезд, на котором приехали ожидаемые герои, тоже не в ладах со временем он "опоздал" минимум на два часа.
Когда входит Епиходов- ремарка Чехова: "Входит Епиходов с букетом, он
в пиджаке и в ярко вычищенных сапогах, которые сильно скрипят". Между
тем Чехов сразу дает понять, что вошел клоун. Ремарка: "войдя, он роняет
букет". Епиходов озвучивает еще одно известие о "вывихнутом времени",
уже заявленное в первой ремарке: "Сейчас утренник, мороз в три градуса, а
вишня вся в цвету".
Весь двухстраничный эпизод выглядит как клоунский дивертисмент
перед началом представления. Дивертисмент этот уже содержит все будущие
темы большой пьесы и, прежде всего, главную тему "вывихнутого времени",
людей, находящихся не на своем месте и не в своем времени, выпавших из
времени, перепутавших время, а потому пребывающих со временем в
отношениях противостояния. Противостояния комедийного (Лихачев, 1999,
С.32).
В самом "Вишневом саде" начальный неявный еще клоунский
дивертисмент первого акта получает развитие в откровенной уже клоунаде
первой сцены второго действия, исполняемой Шарлоттой, Яшей, Дуняшей и
Епиходовым. Сцена эта - парад карикатурных клоунов с револьверами,
ружьями, тальмочками, сигарами, любовным романсом, объяснениями,
изменой, оскорбленным достоинством, мотивами одиночества и отчаянного
самоубийства. Роковые темы и соответствующие им антураж и лексика "в
людской" выглядят пародийно, между тем как главная тема "человека не на
своем месте и не в своем времени" сохраняется. Шарлотта рассказывает, что
у нее нет паспорта, что она не знает даже ,сколько ей лет. "...Откуда я и кто
я - не знаю... (Достает из кармана огурец и ест.) Ничего не знаю". Шарлотта
с огурцом в этой сцене ни более и не менее как пародийный двойник
Раневской.
Жизнь вишневой усадьбы уже история. Сад замечателен лишь тем, что о
нем упоминается в Энциклопедическом словаре. Дом же и все что в нем есть
- связаны с воспоминаниями, но совсем не годятся для настоящей жизни. В
сущности, в реальности их уже и нет. По сути они уже не принадлежат
прежним владельцам. Лопахин произносит приговор вишневому саду еще в
начале первого действия.
Действие второго акта в том и состоит, что действие, вернее, какие -либо
действия отсутствуют, несмотря на уговоры Лопахина принять практическое
решение. Тема его- снова ожидание, стремительно разрастающееся в
масштабе, - ожидание мистической катастрофы рушащегося дома. При этом
реальное время движется, приближая неизбежный крах вишневой усадьбы.
Между тем это отнюдь не "скука ничегонеделанья", а напряжение натянутой
струны, которая и обрывается к финалу акта (слышен "звук лопнувшей
струны").
Третье действие и вовсе открывается фарсом: сценой танцев, "бала",
происходящего на фоне совершающихся торгов. Смысл этого фарса выражен
не столько в словах и поведении отдельных персонажей, сколько в ситуации
в целом. Перед надвигающейся катастрофой будто бы прозревает даже сама
Раневская. Прозревает реальность. Прозрение ее, однако, как и кажущиеся
"непопадания" Лопахина, мнимое. "Несчастье представляется мне до такой
степени невероятным, что даже как-то не знаю, что думать, теряюсь..."
Между тем "несчастье" уже состоялось. Вишневый сад купил Лопахин, и
факт это говорит сам за себя и за него, Лопахина, больше, чем что-либо иное.
В лице Лопахина совершается торжество реального времени над временем
иллюзорным (Лихачев, 1999, С. 56).
Четвертое действие вновь открывается клоуном, на этот раз - Яшей.
Следует ряд прощаний. Вишневый сад окончательно обнаруживает
собственную символическую природу. Запертым в доме забывают Фирса.
Снова слышен звук лопнувшей струны, сменяющийся стуком топора...
Между тем никакого особенного "исхода к лучшей жизни" в пьесе Чехова
нет. Исход исчерпывается разоблачением иллюзии, иллюзорности мнимого
времени. Аня счастлива крахом Вишневого сада лишь потому, что он
означает свободу от иллюзии. Революционное прошлое и будущее
Трофимова также отсутствуют в пьесе. Их придумают позднее. Отчасти
этому поспособствуют события не пьесы, но жизни следующего 1905 года.
Чеховские герои конфликтуют не друг с другом, а с неумолимым ходом
времени. Для Чехова, однако, в реальном времени Фирс уже давно умер,
задолго до начала действия пьесы. То, что его забыли, есть еще одно
доказательство "вывихнутого века", времени, которое с продажей вишневого
сада окончательно утратило иллюзорность. Вишневый сад был последней
иллюзией, позволявшей считать реальностью нереальное временное
измерение, в котором жили его герои.
Тема времени является одной из центральных тем пьес А.П.Чехова.
Литература:
1. Ивлева Т.Г. Автор в драматургии А.П. Чехова.- Тверь, 2001.
2. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как
мировоззрение и другие работы.- СПб, 1999.
3. Скафтымов А.П. О единстве формы и содержания в «Вишневом саде»
А.П.Чехова//Скафтымов А.П. Нравственные искания русских
писателей. М.,- 1972.