Из этой страны надо бежат

Евангелие от Сосипатра
Евангелие ворвалось в Россию в начале девяностых. Тогда же в воздухе прогремела
национальная идея спасения: “Из этой страны надо бежать!”.
Позже выяснилось, что жизнь за бугром не сахар и бежать из России лучше с
деньгами. Деньги нужно сделать на Родине и перевести за границу.
К тому времени герой рассказа уже несколько раз перечитал нагорную проповедь и
осознал, что сердце человека находится там, где находится богатство. Он стал подозревать,
что у людей, которых чаще всего показывали по телевизору, на отчизне присутствовали
лишь тело и душа, а сердце пребывало в Швейцарии. Уверенность, которую излучали эти
люди, говорила о том, что дело личного спасения они совершили. Если их внешний человек
еще и тлел в России, то внутренний человек уже давно пребывал на западе и день ото дня
обновлялся, в силу того, что на банковский счет капали проценты.
Прошли годы. Герой рассказа осознал, что совершить чисто конкретное спасение ему
не удастся. Именно тогда он стал отождествлять себя с Сосипатром, от которого в тексте
Нового Завета осталось лишь забавное имя. Ему казалось, что человеку с таким именем не
оставалось ничего как только прозябать. Свое существование герой рассказа тоже
классифицировал как прозябание. Как-то раз он даже описал в стихах модель собственного
прозябания, навеянную библейскими ссылками на посевные работы.
В безмолвии я прозябал пшеницей,
По мне ходил Лысенко академик,
Вздыхал, указывал перстом на небосвод
И ждал знамений свыше.
Не свершилось! К несчастью генотип
Ты победил. К чему в проекте хлева
Купола, коль разродиться
Можешь лишь соломой?
Сосипатр стал искать спасение в Новом Завете. Но что такое спасение в Новом
Завете?
Искупительные мотивы Евангелия сердце Сосипатра не трогали. Он допускал мысль,
что нутро раба, жившего в Римской Империи содрогалось, когда раб слышал об искуплении
от грехов кровью Спасителя. Но сам Сосипатр к свободе относился настороженно.
Непонятна была и высокая цена человеческой жизни, на которой настаивало
Евангелие. Заказать человека было конечно дорого, но не так чтобы очень. Да и смерти люди
не боялись. Они боялись бандитов и пыток. Люди, окружавшие Сосипатра, скорее выживали,
а не жили, и о смерти подолгу размышлять не могли, поскольку вынуждены были
заниматься делами куда более насущными.
Вот и Сосипатр скорее выживал, а не жил. Поэтому спасение для Сосипатра казалось
чем-то вроде выживания. Новый Завет говорил о совершении спасения, от том, что с каждым
днем спасение все ближе и ближе. Выживание было именно таким методичным и
ежедневным приближением спасения. Долгосрочное планирование в условиях выживания
было конечно исключено, но был непременный атрибут выживания - деньги. Соответственно
спасение для Сосипатра находилось где-то рядом с деньгами. А новозаветное спасение
рядом с новозаветными деньгами.
Читая письма Павла, Сосипатр обнаружил интересную особенность, что сбор денег, о
котором так часто беспокоился апостол, производился с целью вывоза денег в Иерусалим.
Именно с этой целью в новозаветных церквях и собирались по воскресеньям деньги.
Сосипатр определил Евангелие как пиар-технологию, предназначенную для перевода
денег в Иерусалим. Вывод средств за границу был совершенно понятным для его сердца и
недостижимым для него в реальности средством личного спасения, как искупление для
большинства рабов Римской Империи. В новозаветном выводе средств в Иерусалим его
нутро слышало сермяжную правду сегодняшней российской жизни.
Для совершения спасения нужно было срочно перевести часть своих скудных средств
в Иерусалим первоапостолам. За деньгами должен был зайти апостол Павел. Но можно ли
было с ним хоть как-то связаться?
По Новому Завету получалось, что Павел не умирал. То есть он намекал соратникам,
что здоровье уже не то, что в молодости, но о смерти ничего не говорилось. Получалось, что
Павел до сих пор бродит по Европе, как призрак коммунизма. Наконец Сосипатр обратил
внимание на маляву к колоссянам, которые как и Сосипатр “лица апостола во плоти ” не
видели. Письмо шло в одном пакете с запиской некоему Филимону, которому Павел ясно
приказал готовить помещение к своему приходу.
Вот тогда в голове Сосипатра все встало на свои места.
Христианин - это человек, который отправляет деньги в Иерусалим и этим спасается.
Деньги в Иерусалим нужно откладывать каждое воскресенье. За деньгами придет апостол
Павел. К его приходу надо готовить помещение.
Но как приготовить помещение для апостола Павла? Размышляя над этим, Сосипатр
вдруг понял, что апостол Павел сопровождал его с самого детства, проведенного в эпоху
развитого социализма, в образе Павки Корчагина. Достаточно было вспомнить о слепоте
Павки и вероятной подслеповатости апостола, их аскетизме, борьбе за освобождение
человечества, о язвах революции или Христа, которые они носили на теле, чтобы понять, что
Павка Корчагин ничто иное, как рэбрэндинг апостола Павла. Сосипатру отчетливо
вспомнились последние кадры первой советской киноверсии “Как закалялась сталь”, где
актер Лановой в буденовке весело и мужественно говорил, что если вам скажут, что Павка
Корчагин умер - не верьте, брехня. Сосипатро осенило, что Павка Корчагин уже приготовил
помещение для апостола в сердце, когда ангел-хранитель еще видел лицо Отца Небесного.
В памяти Сосипатра Павка Корчагин все время занимался лишь одним делом, - строил
узкоколейку. Причем без сапог. Что такое узкоколейка Сосипатр точно не знал, но стал по
утрам, еще до прихода первой электрички, регулярно наведываться на ближайший к дому
полустанок, к которому был подведен лишь один железнодорожный путь. С собой он брал
денежную сумму, возраставшую каждое воскресенье, и старые кирзовые сапоги, которые
надевал последний раз, когда в студенческие годы ездил в колхоз.
Сверхестественое произошло как обычно громко и тайно. Когда апостол Павел
окликнул его со спины по имени, Сосипатр с горечью отметил, что на платформе они одни и
никому ничего он позже не докажет.
- Вот деньги и сапоги, - Сосипатр протянул туристический рюкзак Павлу.
- Сапоги ни к чему.
- А как же Павка? Ему же холодно было без сапог.
- Павка без сапог работал, потому земля под ним была святая.
- Чего ж, я зря кирзачи с собой таскал?
- Не зря. Ты ж в любви к Павке кирзачи таскал. А всякое приношение должно быть сделано в
любви.
Апостол Павел пересчитал деньги и положил в холщовую сумку, висевшую на плече.
- Палатки кстати тебе, Сосипатр, не нужны? Дешево отдам.
- Да зачем они мне.
- Действительно, тебе незачем. Холодно тут у вас, чтоб в палатке жить, -Павел поежился, ну ладно, я дальше пойду. В Испанию, знаешь, надумал сходить. Все ж таки там теплее.
Они помолчали.
- Знаете, Павел, я вот думаю, что для меня это приношение в Иерусалим нечто вроде денег
на мировую революции или национально-освободительное движение. У меня ж в детстве
буржуев клеймили и деньги были чем-то грязным. А вот в бриллиантах для диктатуры
пролетариата была святость.
- Как Господь тебе открыл, Сосипатр, так и живи, - пожал плечами апостол, - ладно, я пошел.
Когда спина Павла растаяла в утреннем тумане, Сосипатр вспомнил, что забыл
спросить у апостола, когда он придет в следующий раз.