ПРОБЛЕМА ИМЕНИ АБСТРАКТНОГО В ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ РЕСУРСЕ Баркова Екатерина Григорьевна Ставропольский государственный университет
реклама
ПРОБЛЕМА ИМЕНИ АБСТРАКТНОГО В ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ РЕСУРСЕ Баркова Екатерина Григорьевна Ставропольский государственный университет По мнению современных языковедов, абстрактные имена существительные содержат концептуальные, мировоззренческие основы бытия человека, имплицитно вводят в сознание принципы создания научной и языковой картин мира и являются непосредственным носителем внеязыковой информации. В частности, абстрактные существительные несут в себе содержание самых значимых в духовной, интеллектуальной и эмоциональной сфере процессов, представлений. А.Н. Леонтьев явлений, состояний, утверждает, что понятий, абстрактные существительные есть обобщение множества возможных моделей данных конкретных объектов («предметной области»), а именно инвариант этих моделей (4, 11). Дж. Н. Кейнс вносит следующее уточнение в определение конкретного существительного как названия предмета, а абстрактного — как названия атрибута: „Конкретное существительное — это название того, что рассматривается как имеющее атрибуты, т. е. как субъект атрибутов, а абстрактное существительное — это название чего-то, что является атрибутом к чему-то другому, т. е. атрибута субъектов“ (7, 15). Исследователь замечает, что атрибуты сами могут быть субъектами атрибутов, как, например, в предложении Unpunctuality is irritating (Непунктуальность досадна), и что Unpunctuality, хотя и является по существу абстрактным существительным, но может употребляться так, что будет подходить под определение конкретных существительных. Но „названия, которые образовались как абстрактные и продолжают так употребляться, могут также употребляться и как конкретные существительные, т. е. являются названиями атрибутов, которые сами могут рассматриваться как имеющие атрибуты“ (7, 20). 1 Кейнс вынужден признать парадоксальность этого вывода и, исходя из логических соображений, исследователь отказывается от различения конкретных и абстрактных названий, заменяет его различием между конкретным и абстрактным употреблением названий, добавляя, что „как логики мы мало имеем отношения к абстрактному употреблению названий“, поскольку, „когда название употребляется в качестве подлежащего или сказуемого в несловесном предложении, его употребление всегда конкретно“ (там же, с. 16). Задача данной статьи – отметить и подчеркнуть, что абстрактная лексика появляется на самом высоком уровне развития мышления, в ней реализуются вся система мировоззренческих ценностей, представлений человека о мире, о себе, об отношении к себе, к миру, к другому человеку, к добру и злу, т.е. абстрактная лексика является выражением всей интеллектуальной, духовной и эмоциональной деятельности человека. О. Есперсен утверждает, что, «когда мы выражаем существительными то, что обычно выражается предикативными формами глагола, наш язык становится не только более абстрактным, но и мало понятным; наряду с другими обстоятельствами этому способствует еще и то, что в отглагольном существительном исчезает ряд животворящих моментов глагола (время, наклонение, лицо). Поэтому именной стиль может быть уместен в философии, но и там он иногда только облекает простые мысли в тогу глубокой мудрости; в повседневной же речи он оказывается мало применимым» (5, 53). В качестве наглядного примера Есперсен рассматривает санскрит, который стал в Индии привилегированным средством выражения для тех, кто получает высшее образование. Его уже не понимают в низших классах; санскрит перестал употребляться в других областях человеческой жизни. В то время как санскрит все более и более отходил от практических нужд повседневной жизни, он вместе с тем все больше и больше использовался в высшей умственной деятельности; и по мере того как сфера мыслей, которые надо было выразить, сужалась, 2 абстрактный способ выражения становился все более и более необходимым (там же, с. 55-56). Абстрактную лексику А.Н. Леонтьев считает обязательным психолинвистическим компонентом образа мира в представлении человека, особенность которого состоит в его реактивном характере, укладывающемся в бихевиористскую схему «стимул – реакция». Ориентация абстрактной лексики базируется на определенной трактовке процессов поведения (речевого поведения), при этом роль абстрактной лексики – установление внутреннего равновесия в системе «человек – среда» (4, 37). Образ мира, как он понимается сегодня психологами, - это отображение в психике человека предметного мира, опосредствованное абстрактной лексикой и соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной рефлексии. Бытие человека-в-мире как его составной части, находящейся с этим миром в непрерывном диалоге предполагает, по мнению А.Н. Леонтьева, «...возвращение к построению в сознании индивида образа внешнего многомерного мира, мира как он есть» (курсив А.Н. Леонтьева), в котором человек живёт и действует, но в котором абстракции сами по себе не «обитают» (4, 271). С психолингвистической точки зрения, можно говорить о системе инвариантных образов мира, точнее – абстрактных моделей, описывающих общие черты в видении мира различными людьми. Заметим, что такой инвариантный образ мира непосредственно соотнесен со значениями и другими социально выработанными опорами, а не с личностносмысловыми образованиями как таковыми. Вслед за А.Н. Леонтьевым отметим, что образ мира многомерен, как многомерен и многообразен сам мир. Условно образ мира разбит на ситуативные фрагменты, в которых сознанием сначала «высвечивается» отдельное абстрактное понятие, а затем внимание и сознание переключаются на другое. Такое непрерывное переключение сознания с одного понятия на другое предполагает переход означенного образа предмета с одного уровня осознанности на другой. Подобный 3 ситуативный фрагмент можно наблюдать, например, в произведении И.В. Гёте «Страдания юного Вертера». На первый план выходят такие понятия, как Wärme (пыл), Vergötterung (восторг), Liebe (любовь / сила любви (пер. Н. Касаткиной)), Glückseligkeit (счастье), Zauderei (нерешительность); затем происходит движение сознания к Zweifel (сомнения), Elend (страдания), Sehnen (тоска), Mißmut (уныние), Trauer (грусть). Далее ситуативный фрагмент насыщается глубинными понятиями, центральными для данного «кирпичика» образа мира: Übel (беда), Pein (терзания), Qual (мука), Leiden (страдания). Таким образом, мы видим некий «малый мир», проникнутый эмоционально-волевыми тонами. Концепцию подобного «малого мира» сформулировал М.М. Бахтин: «Мир, где действительно протекает, свершается поступок, - единый и единственный мир, конкретно переживаемый..» (1, 511-512). Абстрактные понятия приобретают ценностный центр, слагаются вокруг него в некоторое устойчивое архитектоническое целое. По мнению А.Н. Леонтьева, корни идеи диалога сознания с образом мира можно усмотреть ещё в ранних работах П.А. Флоренского. Именно ему принадлежит тезис о психике как своего рода продолжении предметного мира: «... Акт познания есть акт не только гносеологический, но и онтологический, не только идеальный, но и реальный. Познание есть реальное выхождение познающего из себя или, - что то же, - реальное вхождение познаваемого в познающего.. . Познание не есть захват мертвого объекта хищным гносеологическим субъектом, а живое нравственное общение личностей...» (6, 73-74). Система абстрактных понятий, например, в романе И.В. Гёте «Страдания юного Вертера», есть система ориентиров, необходимая для деятельности в данном вещном и социальном, одним словом – предметном, мире. С точки зрения психолингвистики, коммуникация – это способ внесения той или иной коррекции в образ мира собеседника (ситуативный, фрагментарный и в то же время непосредственный, т.е. образ «большого» мира, или глобальный, но выключенный из реальной деятельности и 4 реального переживания этого мира, т.е. образ «малого» мира, мира абстракций) (4, 272). Абстрактные понятия играют важную роль не только в рефлексивных процессах, но и в процессе хранения семантической информации. Б.М. Величковский отмечает, что «семантическая информация может храниться в памяти в форме вложенных друг в друга пространственных и семантических контекстов» (2, 27). Форму такой организации и плотность «упаковки» сведений обеспечивает именно система абстрактных понятий. По мнению А.Н. Леонтьева, психолингвистика давно уже идет в направлении моделирования ситуативного взаимодействия человека и мира, в направлении построения «психолингвистики событий», или «психолингвистики деятельностного взаимодействия». Большое значение для развития науки имеют категории, связанные с пространственной, временной и иной «событийной» конкретизацией речевых высказываний, в которых фигурируют имена абстрактные. Последовательное рассмотрение этих категорий как психолингвистических не может не оказать воздействия и на понятийную и основные положения общей лингвистики. Литература. 1. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. - М.: Художественная литература, 1986. – 543 с. 2. Величковский Б.М. Функциональная организация познавательных процессов. - М.: Академия, 1986. – 249 с. 3. Леонтьев А.Н.. Психология общения. – М.: Академия, 1997. – 368 с. 4. Леонтьев А.Н.. Основы психолингвистики. – М.: Академия, 2005. – 288 с. 5. Есперсен О. Философия грамматики. Пер. с англ. В.В. Пассека и С.П. Сафроновой. Под ред. и с пред. проф. Б.А. Ильиша. – М.: Изд-во иностранной литературы, 2002. – 408 с. 6. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. – М.: Наука, 1990. – 640 с. 5 7. Keynes J. N. Studies and Exercises in Formal Logic. - London, 1906. – 576 с. 8. Johann Wolfgang von Goethe. Die Leiden des jungen Werther. Deutscher Taschenbuch Verlag, 2007. – 240 c. 9. Гёте И.В. Страдания юного Вертера. – СПб.: Изд-во «Наука», 2002.– 253 с. 6
