Рисовать «неправильно» — талант стариков и детей Наталья

Рисовать «неправильно» — талант стариков и детей
Наталья ВЯТКИНА, заместитель директора по научной работе Музея наивного искусства (Москва),
член комиссии по народному искусству Союза художников России.
Наивное искусство возникло в отдалённые времена. Потребность украшать у
человека появилась тогда же, когда и потребность себя одевать. Наивное
искусство — это искусство аборигенов, родовых племён, украшавших свои
вещи и жилища. Развитие наивного искусства происходило в разные
исторические периоды, добавляя этому виду творчества новые компоненты.
В России примитив имел религиозный характер. В домах верующих людей
бытовала примитивная иконопись: они сами, без канона, писали иконы,
иногда даже используя палочки, а не кисти. Можно отнести к наиву и
непрофессиональную, но талантливую живопись крепостных художников,
которая выходила из иконописи и для которой иногда потребность выразить
идею, передать образ была важнее достоверности или портретного сходства;
и семейные дворянские альбомы, когда к хозяину приходили гости и
оставляли в альбоме какую-то дружескую запись, стихотворение и
рисуночки. Культура наива была и светской, и низовой, и наднизовой:
вспомните, как магазинчики и лавочки украшали себя вывесками, которые
художник-самоучка рисовал в качестве, как мы бы теперь сказали, средства
визуальной коммуникации.
Сегодняшних наивных художников отличает то, что они всю жизнь
работали в своей профессии и думать не думали, что когда-нибудь будут
рисовать. Это люди самых разных профессий и уровня образования:
крестьяне, водители, учителя, милиционеры, таможенники, военные —
словом, все. Всю жизнь они много и тяжело работали. Но есть ещё одна
тенденция: наивный художник часто начинает спонтанно рисовать,
столкнувшись с ударом судьбы, нередко очень жестоким. Например, Раиса
Яковлевна Малиновская, супруга маршала Малиновского. Она с Украины, из
крестьянской семьи, и её бабушка и мама, конечно, передали ей навык
крестьянских ремёсел, она умела очень красиво вышивать и ткать. Но,
переехав в город, активно рукодельем не занималась, хотя, даже живя в
Москве, ещё иногда вышивала: кофту для себя с украинским орнаментом,
скатерти, салфетки, как это было принято. Но никогда не рисовала. Потеря
супруга было для неё тяжёлым ударом судьбы. Она рассказывала мне, что
шла по Арбату в состоянии страшной душевной пустоты и, сама не понимая,
как и зачем, вдруг зашла в художественный салон, купила несколько
небольших загрунтованных холстов, кисти и стала рисовать. Первые вещи
были мрачными, а потом начали получаться замечательные, светлые и яркие.
Видимо, рисование оказалось для неё спасением.
Примеров, когда человек оставался один на один со своим горем и
вдруг принимался рисовать, очень много. Но что интересно, даже если наши
наивные художники начинают рисовать под влиянием большой утраты, то
рисуют они, как правило, не утрату, а, наоборот, праздник жизни. Мы почти
наверняка не увидим в их работах трагизма, насилия, войн, хотя они рисуют
и на военную тему тоже. Потеря, жизненные сложности, часто
инвалидность… А на холсте — рай! Натюрморты с полными столами:
арбузы, фрукты, изобилие — или уголки сада с необыкновенными цветами…
И обязательно в круг сюжетов входят их родные люди и места — родная
деревня или городок, домашние животные: собака, кошка, корова, козочки…
Для этих художников не существует традиционной художественной
школы. Они не знают пластической анатомии, не знают закона перспективы,
не знают закона цветоделения, законов, связанных с изображением
воздушного пространства, законов светотени. Поэтому они рисуют, почти
как дети. Почти — потому что от детей их отличает огромный духовный,
жизненный опыт. А роднит с детьми — открытость. Дети, как правило, так
свободно, спокойно и открыто рисуют только до десяти лет. (После десяти
лет как будто что-то спадает с глаз ребёнка, он видит, что его рисунки
беспомощны, ему становится неприятно «не уметь», он хочет научиться
делать это «правильно».)
И та же способность рисовать «неправильно», которая есть у
маленьких детей, иногда, вдруг, на старости лет открывается у взрослых.
Может быть, в этом есть что-то закономерное, что когда человек подходит к
своим самым зрелым годам, когда он уже познал жизнь, ему хочется быть
свободным в творчестве. Никогда никто из них не рассуждает, они просто
пишут и рисуют. А когда они, как это иногда происходит с поколением уже
современных наивных художников, начинают задумываться, правильно или
неправильно они рисуют, когда начинают учиться рисовать по правилам, из
них зачастую выходят или слабые самодеятельные художники, или
обыкновенные, каких много. Когда их начинают учить по правилам, то
словно бы вышибают из них то, что было в них заложено от природы.
Непрофессиональных одарённых художников, называют
«самобытниками». Они самые интересные, рисуют спонтанно, и на чём
придётся: на фанере, на клеёнках, на железных листах, — они не знают, что
такое холст, и не умеют его грунтовать, не делают набросков, не смешивают
краски.
Конечно, профессиональный художник может работать в любом стиле,
в том числе наивном, и часто так и делает, по разным соображениям. Но
подлинный наив всегда видно по его искренности. Профессиональные
художники часто говорят, что хотели бы так написать, но не могут. Их уже
научили выстраивать, например, натюрморт: компоновать по три предмета,
ближе и дальше, по отношению к форме, по отношению к светотени. И
«разучиться» или «перевоплотиться» сложно. А наивный - с лёгкостью
выстраивает в своём натюрморте все предметы один за другим, как по
линейке…
Записала Елена Вешняковская.
«Наука и жизнь» №7 – 2012 г.