Выступление Председателя Правления АО «Евразийский банк» Жомарта Ертаева на V Международной конференции по риск-менеджменту Алматы, 16 апреля 2009 года "Роль государства в развитии банковского сектора в условиях глобального кризиса". Уважаемые коллеги! Мы живем в удивительное время. Глобализация стерла границы, разделявшие наши государства и экономики, социальные, политические и культурные системы. Сейчас, на мой взгляд, мы вступили в третью и, может быть, финальную стадию глобализации, когда все те процессы, которые происходят в мире, так или иначе, находят свое отображение в Казахстане. Сегодня рухнула не политическая Берлинская стена, а экономическая – глобальная экономика перешла в плоский мир, в котором не существует серьезных препятствий для конкуренции и для взаимного проникновения. Общемировой тенденцией стало усиление влияния государства на экономику. Зачастую это влияние настолько сильно, что специалисты по экономической теории говорят о смене экономических формаций. В обиход входят такие определения как «государственный капитализм», «новая форма квазисоциализма», «социализация капитализма» и так далее. Насколько серьезен удар, нанесенный классическому экономическому либерализму, и не атрофируются ли за ненадобностью мышцы «невидимой руки рынка» – мы сможем оценить лишь по прошествии времени. А пока … Дело Кейнса живет и побеждает. Как и 80 лет назад в США, глубокие экономические проблемы сегодня во многих странах решаются при помощи государства. Перечень мер обширный стимулирование спроса, вливание ликвидности в наиболее проблемные сектора экономики, переговоры с крупными работодателями с целью сохранения рабочих мест, государственная санация проблемных активов, выступление государства в качестве гаранта последней инстанции по различным типам обязательств. В свое время такую экономическую политику называли «кейнсианской мутацией» свободного капитализма. В Казахстане, где рыночный капитализм едва достиг совершеннолетия (по меркам человеческого возраста), о его мутации говорить не приходится. Здесь скорее возвращение к истокам – деприватизация, усиление государственного регулирования. Несмотря на формулировку темы моего выступления, я не стану дифференцировать процессы, протекающие в банковской системе, от трендов в реальном секторе. Хотя справедливости ради нужно отметить, что усиление государственного влияния в банковской сфере имеет несколько иную природу, нежели в промышленности. С одной стороны, нельзя не признать тот факт, что в сложившихся условиях активное участие государства в решении многих проблем в экономике действительно оправдано. Я говорю о поддержке малого и среднего бизнеса, сельского хозяйства, социально незащищенных банковских заемщиков, чье финансовое положение серьезно ухудшилось, и т.д. Однако я убежден, что здесь существует серьезный риск зайти в этом огосударствлении дальше, чем этого требует текущий момент. Ни в коем случае нельзя с водой выплеснуть ребенка. Произойти это может, как минимум, по двум причинам: 1. Данный подход может показаться кому-то самым простым и легким способом решить одним махом все накопившиеся проблемы. 2. Большинство наших управленцев вышли из 90-х годов, и у них есть огромный соблазн вернуться в те времена, когда все активы были сосредоточены в одних руках – руках государства. Соблазн зарегулировать все «на нет» действительно может оказаться очень сильным. Насколько эффективным управленцем может быть государство в сугубо рыночных секторах экономики? Принято считать, что государство должно заниматься некоммерческими вопросами – например, реализацией инфраструктурных объектов, инновациями. То есть там, куда не идет частный бизнес из-за больших сроков окупаемости или низкой нормы прибыли. В тех случаях, когда государство наращивает позиции именно там, где действуют рыночные законы, возникает парадокс. Так как сама природа государственных чиновников заключается в том, чтобы максимально эффективно «осваивать» средства, а не «зарабатывать» их. Именно поэтому там, где предприниматель будет резать стоимость и повышать эффективность в условиях ограниченных ресурсов, государственный чиновник будет улучшать условия своего труда, обновлять офисы и раздувать аппарат, так как большая штатная численность подразделения или структуры в этой среде принято почитать за влиятельность. Таким образом, возникают нарастающие риски того, что негибкие государственные структуры в итоге не смогут оперативно реагировать на меняющиеся условия в экономике. А растущий бюрократический аппарат может похоронить под собой любые самые прогрессивные начинания. Произойти это может в первую очередь потому, что с повестки дня исчезнет такой важнейший фактор развития рынка как конкуренция. Мы все еще хорошо помним советское время и не думаю, что мне нужно подробно останавливаться на тех минусах, которые несет в себе тотальный государственный контроль над экономикой. Все это еще слишком свежо в памяти. Еще Ленин в своих трудах предупреждал о последствиях чрезмерного государственного регулирования в рыночной экономике. По его определению, свободный рыночный капитализм, попав под жесткий административный контроль, становится империализмом, то есть паразитическим, загнивающим капитализмом. «Паразитизм» и «загнивание», по мнению классика, проистекают из тотальной монополизации экономики, отмирания рынка, отсутствия конкуренции и стимулов к развитию. Риск получить такую неприглядную картину особенно велик в странах, богатых природными ресурсами, которые в условиях благоприятной мировой конъюнктуры на ресурсы, позволяют «паразитировать» на них. Таким образом, мы можем получить не только «голландскую болезнь» в экономике, но и «голландскую болезнь» в политике. Такой подход дает возможность чиновничеству в течение долгих лет скрывать собственную неэффективность, прикрывая ее растущим потоком нефтедолларов. Гете говорил: «Нельзя сделать что-то великое, не вложив в дело всю страсть своей души». Да простят меня представители власти, я считаю, что только предприниматель может самозабвенно, со всей душой отдаться работе над собственным бизнес-проектом. Возвращаясь к примеру США, мы увидим, что во второй половине прошлого столетия кейнсианская модель выхода из кризиса, воплотившаяся в «Новом курсе» президента Рузвельта, уступила место традиционным либеральным ценностям свободной рыночной экономики. То есть вектор развития экономики развернулся на 180 градусов. Была произведена приватизация национализированных предприятий. В обиход вошли монетаристские методы управления экономикой. Как писал в одной из своих работ Егор Гайдар, кстати, участвовавший в прошлом году в этой конференции, «главный итог социализации капитализма в экономике заключается в том, что удалось спасти западное общество, сохранив его неизменным в важнейших, системообразующих аспектах: - легитимная частная собственность; - рынок; - разделение собственности и власти; - удалось сохранить традиции, не рассечь их скальпелем лево-правого экстремизма». Гайдар отмечает, что в самые опасные 30-е годы, используя руль "Нового курса", удалось благополучно провести "западный автомобиль" между обрывами коммунизма и национал-социализма. "Полумарксизм" на западной почве оказался защитой от настоящего марксизма, реформизм защитил от революции и тоталитаризма. Коль скоро рынок был сохранен, легитимность частной собственности устояла, в дело вступили защитные механизмы саморазвивающейся экономики». Считаю, что залогом успеха «нового курса» стало очень четко выверенное время его прекращения. Государственное регулирование выступило в роли сильнодействующего антибиотика, который, принеся выздоровление на определенном этапе, должен быть отложен в сторону, когда вред от его использования начинает превышать пользу. Резюмируя, хочу сказать, что в условиях дефицита ресурсов мы все уповаем на помощь государства, но в какой-то момент эта помощь может превратиться из панацеи в попытку утолить жажду соленой водой. Спасибо за внимание!