БАБАЙЦЕВ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ МОЯ ФИЛОСОФИЯ Мне жизнь бессмысленной казалась эта. Зачем живём, страдаем и горим? Зачем под нами крутится планета? Что есть бессмертие, и кто непобедим? И день за днём, из года в год Я в мысли погружался снова: Зачем Адам вкусил запретный плод? Зачем на землю к нам спустился Иегова? В чем смысл жизни человека, В чем суть его заключена? Прожить на свете дольше века, Чтоб в Лету канули года? Я жертвой мысли пал своей. Меня окутало молчанье. Что жизни есть венец моей? Быть может, страх - или признанье? Я тратил жизнь свою впустую, И время вовсе не жалел. Но Бог не даст мне жизнь иную. Быть может, это мой удел? За тем я гнался, что не существует. Мне говорили: «Что же ты, постой! Познай, что книги повествуют, И обретёшь души покой!» Впустую я, упрям и горд, Безмолвно слушал эти речи. Все думал о себе на берегах фворд, Все так же воевал на поле философской сечи. К судьбе моя душа непримирима, И нет покоя мне, одни лишь битвы! Но жизнь - она непобедима! Бессилен меч, бессильны и молитвы. К ВАЛЕНТИНЕ Мне дорого прикосновенье Твоих губ алых, неземных. О, ты, остановись, мгновенье, Подобное прозренью для слепых! С тобою слиться воедино И разделить всю нашу страсть! Не наблюдать часов, что мчатся мимо, В объятия твои упасть!.. Средь сотен лун, затмений тысяч, Среди негаснущих огней, Где ты ещё такую сыщешь, Чтобы стихи писать о ней?.. ТО, ЧТО ВРЕМЯ НЕ СПОСОБНО УНИЧТОЖИТЬ И то, что время не способно уничтожить, Что сохраниться в человеке навсегда, Что оставаться неизменным может, Так это человека доброта. *** И в памяти моей осталась встреча, Движенье рук, прикосновенье губ. Твой первый поцелуй подобен тайне вечной, Что мне не разгадать - я слишком глуп. В твоих глазах души я вижу отраженье, Я вижу в них покой и доброту. И этот взгляд способен, как виденье, Позвать меня с собой - и я пойду. Твоя улыбка, шея, плечи... Но вот к чему все говорю? Зачем все это? Пустые может речи? Сказать, как сильно я люблю! АНТИКВАРНЫЙ РЫНОК Мания собирать что-либо… Кому это не знакомо? В детстве мы собирали обёртки от конфет, всевозможные фантики, наклейки, красивые камешки. А помните, как радовались, когда находили чтонибудь новое для своей коллекции? Да ещё что-нибудь такое, чего не было в коллекциях ваших друзей! Помните, как показывали им этот «драгоценный экспонат», и как они вам завидовали? Да, мы повзрослели, интерес к собирательству исчез. И, как бы то ни было печально, наши коллекции превращались в нашем сознании в мусор. Однако же, не все из нас распростились с этим хобби. Кто-то и во взрослой жизни продолжает собирать коллекции наряду с ведением бизнеса, занятием спортом. Вот и я не исключение. Жажда получить новый предмет в коллекцию иногда подобна жажде крови вампира из романа Брэма Стокера. Так я оказался на небольшом антикварном рынке тихого украинского городка под названием Бердянск. Здесь, наряду с профессиональными торговцами стариной (а именно тех, кто обладает уникальным даром надувать коллекционеров-новичков, да и просто покупателей, продавая втридорога всевозможный хлам) можно встретить и местных жителей, которые, в свою очередь, порывшись в закромах, выставляют на продажу все найденные предметы. На этот раз удача была на моей стороне: мне удалось найти давно интересующий меня экземпляр. Ну, дело за малым. Осталось лишь поторговаться. Увлёкшись спором с продавцом, я было совсем не заметил очень худого, иссохшего от времени старика. Он сидел на гранитном парапете у подножия памятника Ильичу, и казался мне настолько старым, будто бы ему было все сто двадцать лет: грубая старческая кожа лица, ставшая такой, по всей видимости, от ветра, чётко выраженные скулы, дряблые костлявые руки. Глаза были настолько черны, что трудно было различить зрачки. Быть может это ещё и из-за того, что его серая шляпа, защищавшая седую голову от палящего июльского солнца, отбрасывала тень на его глаза. Он о чем-то думал, периодически хмурив брови. Будучи одетым в старые поношенные брюки и советских времён рубашку, этот человек казался таким потерянным и никому не нужным… Он тяжело вздохнул, достал из одного кармана газетную бумагу, из другого конверт с махоркой, и принялся не спеша изготавливать самокрутку. Я ловил себя на мысли, что мне интересен этот старик, повидавший, по всей видимости, за свою жизнь немало. Я то и дело прослушивал то, о чем мне говорил торговец, уходил в свои мысли, а тот, в свою очередь, возвращал меня на землю грешную, щелкая пальцами со словами: «Эй, Вы меня слышите?!» Через некоторое время в поле моего зрения появился молодой человек, лет двадцати. В этом пареньке не трудно было узнать студента (его выдавал учебник по психологии и педагогике, который он держал в руке). Студент заинтересованно прохаживался между прилавками разглядывая товар. И у этого самого старика он остановился и начал спрашивать, наклонившись и взяв что-то круглое и металлическое из того, что продавал старик. -Дед, а у этих медалей индивидуальные номера есть? Ну, те, по которым можно определить хозяина? -Наверное есть… - сказал старик, выпустив клубы дыма. -У меня прадед воевал, на первом Украинском фронте, сто восьмидесятая стрелковая. Пропал без вести где-то неподалёку от Шелони, в сорок первом. Вот, осталась только пару писем с фронта, да ещё медаль «За боевые заслуги», с номером. А вот прадеда ли она? Студент задумался. -Дед, а эта-то твоя? -Моя, моя… - вздохнув, ответил старик. -Зачем продаёшь-то? -Да на кой леший она мне, все равно в гроб с собой не возьму… А так хоть правнучке раскраску на день рождения куплю… -Сколько стоит? -Да… Десять гривен… - после непродолжительного раздумья ответил старик. Паренёк начал просматривать свои карманы, вероятно, в поисках денег. -Вот, дед, держи, – сказал он кладя на прилавок зелёную купюру, - а медаль ты свою спрячь. Потом для правнучки оставишь, что бы хранила память о своей семье. На лице у старика можно было видеть удивление. -Ладно, пойду я. Давай дед, не скучай тут. И да, будь здоров! С этими словами студент продолжил свой путь в недра городского рынка. Ветеран долго смотрел в след молодому человеку, столь стремительно скрывшемуся из виду. Затем взял в руки медаль, рассмотрел её, сделав пару затяжек самокрутки, и убрал в карман рубахи. Старик заметно изменился. Он выпрямился, улыбнулся и сказал вслед студенту, скрывшегося за спинами городского люда: -Спасибо тебе, сынок. Неловко как-то даже… Бердянск, 07.08.13