вспомнить самые сложные моменты. Активное восприятие

вспомнить самые сложные моменты. Активное восприятие информации –
услышать, прочитать, увидеть изображение и осознать идею – всегда более эффективно. Поэтому и сверхзадача комикса состоит в том, чтобы
выразить как можно больше в наглядном, зрительном образе.
Работая с комиксом, отрабатываем чистые звуки [р] и [р'] в диалогической речи. Необходимо отметить, что в последующем комикс используется как дидактическая игра «Озвучим героя», где разные дети поразному, по-новому «озвучивают» персонажей.
Детям предлагаются игры-ситуации: «Похищение принцессы», «Робот и принцесса на Марсе», «Спасение принцессы рыцарем». Параллельно отрабатываются игры-диалоги: «Король и королева», «Принцесса
и робот», «Рыцарь и король», «Робот и рыцарь», «Рыцарь и принцесса».
Совместно с воспитателем дети изготавливают своими руками атрибуты к сказке, и в дальнейшем используют их в режиссерской игре, при
этом автоматизируя наши звуки в свободной речевой деятельности.
В режиссерской игре – одновременном выполнении разных ролей –
от ребенка требуется умение регулировать поведение, обдумывать действия и слова, сдерживать свои движения. Игровые переживания оставляют глубокий след в сознании ребенка. Дети в этой игре могут сами
создавать сюжет, сценарий своей игры. Конечно, эти сюжеты очень просты. Но они принадлежат самим детям: их воле, желаниям, замыслам.
Каждый ребенок может исполнять в этой игре одну, несколько ролей или
все роли, а может просто сопровождать игру «дикторским» текстом.
Результатом работы по автоматизации звуков может быть не только
режиссерская игра, представленная выше, но и игры-инсценировки, театрализованные игры, сюжетно-ролевые игры, игры-фантазии.
Л.Я. Миссуловин
доктор психологических наук, профессор кафедры логопедии,
Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина,
заслуженный работник здравоохранения РФ
О проблемах пола у взрослых и подростков,
страдающих заиканием
Заикание, развиваясь в большинстве случаев на фоне заболеваний
нервной системы, как правило, в свою очередь, является причиной возникновения у больных вторичных невротических наслоений, различного
рода логофобий, страха речи, возникающего в эмоционально значимых
ситуациях. Подавляющее большинство заикающихся в той или иной степени страдают из-за недостатка речи, который мешает им нормально
учиться, работать, вступать в общение с незнакомыми или мало знакомыми людьми, а порой становится значительной помехой и в личной
жизни, т. е. нередко препятствует знакомству и сближению с людьми противоположного пола, созданию семьи.
В подобных случаях заикание, логофобии могут стать причиной
стойкого невротического состояния, обусловливают выраженность эмоциональных расстройств и изменений в структуре личности больного [13].
148
Таким образом, возникает порочный круг: предрасполагающие заболевания нервной системы – производящие причины – заикание – вторичные
невротические наслоения, утяжеляющие состояние нервной системы и
речи больного.
Социально значимой для человека является не только функция речи, но и такие функции организма, как двигательная, слуховая, зрительная, половая и др.
В настоящем сообщении мы сосредоточим внимание на взаимосвязи
нарушений речи и половой функции у взрослых и подростков, страдающих заиканием, так как в механизме развития логоневроза и половых нарушений невротического характера имеется, на наш взгляд, ряд общих
черт. Половые расстройства анатомического, эндокринного, спинального
генеза, а также нарушения половой функции, развившиеся в результате
органического поражения центральной нервной системы, рассматриваться не будут.
Прежде всего, следует обратить внимание на то, что логоневроз и
невротические нарушения половой функции во многих случаях являются
специфическими, т. е. речевыми и половыми проявлениями функциональных заболеваний нервной системы, в основе которых лежит психогения. Анализируя данные о нервно психических заболеваниях взрослых
заикающихся, мы обнаружили, что у 64 % этих больных нарушения речи
протекало на фоне неврозов либо выраженных акцентуаций характера.
А.М. Свядощ по поводу невротического фона у больных с нарушениями половой функции приводит следующие данные: невротические
сексуальные конфликты имелись у 70 % больных истерией, у 43 % больных неврастенией и у 45 % больных неврозом навязчивых состояний. Автор указывает, что половая функция имеет важное биологическое и
социальное значение, так как не только обеспечивает продление рода, но
и даёт возможность создать семью, решает в известной мере проблему
одиночества. Она влияет на социальный статус личности, её самоутверждения и занимает важное положение среди ценностных ориентаций человека [10].
Нарушения её делают мужчину неспособным обеспечить женщине
половое удовлетворение, нарушают взаимоотношения в семье и нередко
ведут к её распаду. Холостой мужчина, страдая истинной или мнимой
импотенцией, не решается вступить в брак, нередко стесняется обратиться за помощью к специалистам. В этих случаях, как правило, больной
начинает считать себя неполноценным человеком, болезненно переживает своё состояние, которое является для него источником тяжёлой психической
травматизации,
приводящей
к
развитию
вторичных
невротических наслоений, что, в свою очередь, ухудшает состояние
нервной системы и половой функции больного. Таким образом, возникает
порочный круг, подобный тому, который мы рассматривали выше в связи
с логоневрозом.
Характерной общей чертой для логоневроза и половых нарушений
также является боязнь неудачи, нередко переходящая в явление навяз149
чивости у лиц с психастенической акцентуацией личности, либо у больных с неврозом навязчивых состояний.
Как было показано выше, у многих заикающихся с тревожномнительными чертами характера по механизму отрицательной условнорефлекторной связи появляются эмоционально значимые речевые ситуации, в которых заикание значительно усиливается, и больной, зафиксировав на этом внимание, заранее в подобных ситуациях ждёт речевого
срыва.
По аналогичному психофизиологическому механизму развивается у
больных с сексуальными нарушениями, обладающими теми же психическими и личностными особенностями, боязнь половой неудачи, например, напряжённое ожидание отсутствия в нужный момент полноценной
эрекции или возникновение преждевременной эякуляции – у мужчин, либо явлений психогенного вагинизма – у женщин.
Одним из ведущих этиопатогенетических факторов в развитии логоневроза является психическая травма, которая играет роль патогенного
раздражителя, вызывающего очаги застойного торможения в коре больших полушарий. Н.И. Жинкин, анализируя патофизиологические механизмы заикания, говорит о том, что при повышенной эмоциональной
возбудимости или при сильных аффектах вроде страха происходят значительные перестройки во внутренней среде организма, что тот час же
сказывается на речи, делая её прерывистой… Торопливая и прерывистая
речь принимается слухом говорящего и расценивается им как дефектная… Чем больше возрастает опасение за исход речи, и чем в большей
мере произнесение оценивается слухом как дефектное, тем сильнее нарушается речевая саморегулировка. Это состояние через несколько повторений превращается в патологический условный рефлекс и возникает
всё чаще, теперь уже перед началом речи. Процесс становится циркуляторным [2].
Аналогичные патофизиологические механизмы лежат в основе психогенных половых нарушений. Так, Н.В. Иванов к психогенной импотенции относит клиническую форму импотенции, обусловленную наличием
механизмов торможения психических компонентов полового акта, что ведёт к нарушению условно-рефлекторной регуляции половой функции [3].
Л.Я. Мильман отмечает, что психогенные половые расстройства могут возникать в результате самых разнообразных психотравмирующих
моментов – тяжёлых переживаний, потрясений, конфликтов и других отрицательно влияющих на психику эмоций. Особое значение автор придаёт психотравматизации посредством слова, которая играет роль
отрицательного условно рефлекторного раздражителя. Смысловая сторона слова, имевшего патогенное значение, во многих случаях обусловливает те или иные конкретные переживания больного, связанные с
нарушением его половой функции [6].
Как мы видим, все процитированные выше авторы в понимании обсуждаемой проблемы стоят на позициях павловской физиологии, а именно исходят из учения И.П. Павлова об условных рефлексах и неврозах,
150
получивших мировое признание уже в 1913 г. в Нидерландах на съезде
психиатров, на котором он выступил с докладом.
Говоря о патогенной роли семантической стороны словесного раздражителя в развитии ситуационного страха речи в определённой эмоционально значимой ситуации у заикающихся и психогенной импотенции
у этих же больных мужского пола, обладающих тревожно-мнительными
чертами характера, мы также рассматриваем указанные нарушения в их
взаимосвязи с позиций учения И.П. Павлова о неврозах и условных рефлексах [3].
Приведём пример из нашей практики.
Больной Л., 36 лет, по специальности инженер-экономист, сотрудник
планового отдела крупного завода (наблюдение относится к началу 80-ых
годов прошлого века).
Логопедический диагноз: заикание в тяжёлой степени, артикуляционно-голосовая форма, тонико-клонический тип речевых судорог, сопутствующие движения головы.
Клинический диагноз: логоневроз у больного, страдающего неврозом
навязчивых состояний.
Заиканием страдает с 5 лет после испуга. Испугал сосед-подросток,
надев на себя вывернутую шубу. Нервно-психическая и речевая наследственность не отягощены. Рос боязливым, малообщительным ребёнком.
В детском саду и в школе больного нередко обижали, за себя он как следует постоять не мог, хотя физически развивался хорошо. Учился удовлетворительно. Математика давалась легко, гуманитарные предметы
недолюбливал. В связи с нарушенной речью на устных уроках часто отвечал в письменной форме.
К переходному возрасту заикание усилилось. Резко снизилась речевая активность, стал ещё более замкнутым, в 16-летнем возрасте прошёл
у нас курс комплексного лечения с положительным результатом. После
лечения чувствовал себя более спокойно и уверенно. Окончив среднюю
школу, поступил в финансово-экономический институт.
Внешне жизнь протекала достаточно спокойно. Окончил институт,
продолжал жить с родителями, которые полностью обеспечивали бытовую сторону его жизни. Работа больного вполне удовлетворяла, но он
старался ограничить круг своих обязанностей таким образом, чтобы ему
меньше приходилось общаться с людьми, выступать на собраниях и т.п.
Особенно Л. сторонился женского общества. Никаких попыток сближения с женщинами он не делал, хотя коллектив отдела в основном был
женским. Это обстоятельство не осталось незамеченным. Над Л. стали
подшучивать, попытались подыскать ему невесту. Больной сердился,
нервничал, становился ещё более замкнутым.
Когда ему было уже 30 лет, в их отдел пришла на работу бывшая сокурсница Л., общительная женщина с энергичным характером. К моменту
поступления на новую работу семьи она не имела (с мужем разошлась,
детей не было). Л. всегда был ей симпатичен. Она быстро сориентировалась в ситуации, и в результате Л., к радости своих родителей, на ней
женился.
151
В течение первых лет супружества их интимные отношения протекали нормально. Жена, будучи человеком активным и достаточно опытным,
руководила этой стороной жизни, не предъявляя мужу слишком повышенных требований. Частота половых актов колебалась от двух до трех в
неделю.
Осложнения начались после того, как Л. на работе при подготовке
квартального отчёта допустил ошибку, за что получил устный выговор от
начальника отдела в присутствии всего коллектива. При этом присутствовала и жена больного. Л. был очень расстроен, пытался оправдаться,
но сказать ему что-либо из-за резко усилившихся речевых судорог не
удалось.
Через два дня при попытке близости с женой он почувствовал ослабление эрекции, сильно смутился. Жена вместо того, чтобы успокоить
больного, с раздражением сказала: «Во время квартальных отчётов ты
лучше ко мне не прикасайся. Ты какой-то ненормальный делаешься. Мычишь как корова, когда говорить нужно. Людей стыдно. А теперь вот и это
не получается. Зачем я только с тобой связалась!»
После этих слов состояние больного резко ухудшилось: нарушился
сон, снизилась работоспособность, в отделе перестал укладываться в установленные сроки, тормозил работу сотрудников. Заикание усилилось
настолько, что трудно было говорить даже в спокойной, привычной обстановке. В этот период он всё время мысленно возвращался к словам
жены. Несмотря на чувство обиды, которое каждый раз переживал как бы
заново, в душе был согласен с женой, считая себя никчёмным человеком.
Никаких попыток к возобновлению супружеских отношений не делал, так
как боялся потерпеть неудачу.
В таком состоянии вновь обратился к нам с жалобами на ухудшение
речи. Уже в процессе первых бесед мы выяснили истинные причины рецидива заикания, хотя больной сразу об этом нас в известность не поставил.
После проведённого лечения (лекарственная терапия, аутотренинг,
гипноз, рациональная психотерапия, многократные беседы с женой, она к
ним относилась серьёзно, так как хотела сохранить семью) самочувствие
больного улучшилось, восстановилась половая функция, улучшилась и
его речь, хотя логопедической работы мы с ним специально не проводили. Усилия были направлены на нормализацию отношений с женой. Супругам была рекомендована методика «ситуаций 10 ночей» (по
Н.В. Иванову) [3]. Но, как оказалось впоследствии, больной зафиксировал
внимание на слова жены о квартальных отчётах. В эти периоды у него
наступало ухудшение речи, и появлялся страх потерпеть неудачу при
выполнении супружеских обязанностей. По нашему совету и по настоянию жены больной перешёл на другую работу, не связанную с подготовкой квартальных отчётов. Таким образом, удалось разрушить условно
рефлекторную цепочку и предотвратить образование устойчивой патологической цикличности, провоцирующей у Л. тревожные ожидания срывов
речевой и половой функций.
В приведённой истории болезни в психогенезе усиление заикания и
нарушения половой функции у больного Л. ведущую психотравмирующую
152
роль сыграл словесный условно рефлекторный раздражитель, смысловая сторона которого предопределила для больного характер эмоционально-значимых ситуаций. Также следует отметить, что Л., обладая с
детства тревожно-мнительными чертами характера, а впоследствии
страдая неврозом навязчивых состояний, в силу своей нервнопсихической патологии и личностных особенностей был достаточно восприимчив
к психотравматизации, описанной выше.
Такого рода примеры подтверждают наши представления о психоневротическом фоне заикания. Рассуждение различных авторов о том,
что заикание является психоневрозом, логоневрозом, оно приближается
к неврозам, можно конкретизировать и на основании многолетних наблюдений позволяет нам говорить о том, что заикание ближе всего подходит
к неврозу навязчивых состояний, так как имеет ряд общих проявлений –
фобии, навязчивые мысли, защитные ритуалы, но, безусловно, отождествлять заикание и невроз навязчивых состояний нельзя, так как каждое
из указанных заболеваний имеет и собственную характерную симптоматику [4; 5].
В начале 80-х гг. прошлого века мы исследовали 148 заикающихся,
состоящих в браке. Исследование показало, что у 56 человек (около
38 %) в семейной жизни наблюдалась сексуальная дисгармония. Среди
выявленного контингента больных обычное при заикании соотношение
мужчин и женщин (3–4:1) изменилось в сторону увеличения числа женщин: 29 мужчин и 27 женщин. Видимо, это можно объяснить тем, что для
женщины в филогенетическом плане сфера семейных отношений является более значимой, чем для мужчин. При психотерапевтическом обследовании у женщин были выявлены: психогенный вагинизм,
аноргазмия, а также снижение полового влечения. По поводу указанных
жалоб одновременно с комплексным лечением заикания проводилась
семейная психотерапия, а в некоторых случаях привлекались к лечению
специалисты по женским болезням. Из 27 обследованных женщин у
20 пациенток сексуальные нарушения протекали на фоне акцентуации
характера по истероидному типу либо на фоне истерического невроза.
В настоящее время, не занимаясь специальными исследованиями,
но систематически наблюдая наших пациентов, мы предполагаем, что
положение, связанное с половыми нарушениями у заикающихся, ухудшилось. Это можно объяснить условиями жизни многих наших пациентов. В
последние годы невротические состояния обусловливаются экономическими трудностями, отсутствием работы, либо работы не по специальности,
жилищными
проблемами,
злоупотреблением
алкоголем,
временными браками, которые нередко распадаются и приводят к частой
смене партнёров и пр.
У заикающихся подростков в индивидуальных беседах мы нередко
выявляем раннее начало половой жизни, которая часто протекает в подвально-чердачных условиях, что в дальнейшем может привести к различного рода осложнениям не только в личной жизни, но и к тяжёлым
инфекционным заболеваниям, которые приобретаются половым путём.
От молодых девушек нам приходится слышать, что на брак по любви в
153
связи с тем, что они заикаются, они не рассчитывают. Идеалом для многих являются отношения с обеспеченным человеком, даже если он намного старше. С такими пациентками в курсе комплексного устранения
заикания проводится индивидуальная психотерапевтическая работа,
цель которой – повышение самооценки и, по возможности, воспитание
правильных жизненных установок, которые могут повлиять на нормализацию состояния нервной системы и, соответственно, речи.
Из вышеизложенного можно сделать вывод, который необходимо
учесть специалистам, работающим со взрослыми заикающимися. Если к
логопеду приходит взрослый человек и жалуется на ухудшение состояния речи, необходимо обследовать не только его речь, но и провести
тщательное психотерапевтическое и психологическое обследование.
Этим должны заниматься психотерапевт и медицинский психолог. Выявленное большое количество заикающихся, в жизни которых к моменту
посещения логопедического кабинета наблюдалась сексуальная дисгармония, говорит о том, что не всегда надо назначать таких пациентов на
групповые логопедические занятия. Если специалистами выявлена истинная причина ухудшения речи, то такие пациенты в логопедической работе не нуждаются. Основное направление лечебных воздействий – это
индивидуальная, семейная и, в ряде случаев, суггестивная психотерапия.
Показано и лекарственное лечение, направленное на нормализацию состояния нервной системы.
В завершение я хочу сказать несколько слов о книге «Заикание», которая вышла в 2013 г. в городе Ижевске, издательский дом «ERGO». Автор этой книги Айсэдор Генри Кориат, доктор медицины, профессор [4].
Книга «Заикание. Психоаналитическая интерпретация» была впервые
опубликована в Англии в 1928 г. и обобщает, по утверждению издателей,
двадцатилетний опыт работы автора с пациентами страдающими заиканием. Практическая работа и научное исследование Кориата осуществлялись с позиций психоанализа Зигмунда Фрейда.
Характерно, что автор, на наш взгляд, не смог ни в теории, ни на
практикe достичь уровня своего учителя. Несмотря на большие заслуги
Фрейда, признанные мировой медицинской и психологической общественностью (тщательное исследование психики пациента, которое позволяло врачу выявить психотравмирующую ситуацию, конфликт,
вытесненный в бессознательное, анализ психотравмирующего конфликта
совместно с пациентом, постепенное сознательное преодоление пациентом указанных комплексов, которые явились причиной психоневротических заболеваний; исследование роли любви в жизни человека и прочее),
сочетались, по мнению многих психотерапевтов, невропатологов, психологов с рядом ошибок в учении Фрейда, к которым можно отнести пансексуализм, эротические символы, подробно анализируемые в его книге
«Толкование сновидений». Любопытно, что в предисловии к третьему изданию, которое было переведено на русский язык и опубликовано в Армении, сам Фрейд сомневается «в положительных качествах» своего
труда. Умение сомневаться в подлинности своих исследований, когда за
спиной опыт всей жизни, вызывает уважение к большому учёному [12].
154
В отличие от своего учителя, в то время когда в научном мире широко были известны труды И.М. Сеченова, И.П. Павлова, В.М. Бехтерева,
И.А. Сикорского и др., А. Кориат менее критично относится к своему
творчеству и, по сути, перечёркивает всё научное наследие в области
заикания, которое создавалось тысячелетиями в не рамок психоанализа
[1; 4; 8; 11]. Кориат, определяя заикание как одну из тяжелейших форм
психоневроза или орального невроза, утверждает, что механизм возникновения заикания неизвестен. Единственной сознательной реакцией является патологическая ситуация страха и боязни. Боязнь он
рассматривает как защитный механизм для предотвращения полного
проявления примитивных, орально- и анально-садистических тенденций,
через речь с тенденциями удовольствия и сопротивления. Причиной возникновения заикания автор считает оральное либидо, сосание и кусание,
которые развиваются у человека на самых ранних этапах его развития,
тесно связанных с матерью [4]. Сосание большого пальца есть пережиток
и сохранение этой ранней структуры организации либидо, сексуальной
активности, ещё не отделившейся от фазы питания. Сосание большого
пальца является навязчивым повторением из-за вовлечённого в него
принципа удовольствия. Сосательные и кусательные движения в дальнейшем переходят в заикание. По мнению автора, существует регрессия
к вскармливающей стадии орального либидо или скорее сохранение и
возврат этой фазы развития либидо в зрелости… Именно по этой причине, утверждает Кориат, многие заикающиеся так плохо говорят в присутствии своих матерей (?!!). Мы считаем, что подобная трактовка
эмоционально значимых ситуаций у взрослых заикающихся не выдерживает никакой критики. Многим специалистам известно, что в домашней
обстановке в благополучных, нормальных семьях в присутствии любящей
матери нашим больным разговаривать намного легче, чем в другой обстановке [7; 9].
Говоря о профилактике заикания, автор указывает, что ребёнка не
следует вскармливать грудью слишком долго. Необходимо предотвращать сосание большого пальца, а любое сосание сосок, леденцов на палочке и наконец склонность употреблять жевательную резинку должны
быть абсолютно запрещены.
Единственное с чем нельзя не согласиться – это утверждение Кориата, что заикание – это не дефект речи, а психоневроз.
В книге Кориата «Заикание», переизданной в наше время в серии
«Клинический архив», отсутствуют истории болезни, какие-либо статистические данные, развёрнутые лечебно-методические рекомендации и,
соответственно, отсутствуют результаты практической деятельности автора. Это не позволяет при наличии серьёзных исследований заикания
считать книгу А. Кориата научным трудом, прочтение которого студентами, молодыми специалистами, заикающимися может их дезориентировать, а наиболее впечатлительным лицам нанести вред.
Список литературы
1. Бехтерев В.М. Избранные произведения. – Л., 1954.
2. Жинкин Н.И. Механизмы речи. – М., 1958.
155
3. Иванов Н.В. Вопросы психотерапии функциональных, сексуальных расстройств. – М., 1966.
4. Кориат А. Заикание. Психоаналитическая интерпретация. – Ижевск, 2013.
5. Ляпедевский С.С. Некоторые вопросы теории и практики исправления заикания. – М., 1959.
6. Мильман Л.Я. Импотенция: этиология, профилактика и лечение. – М., 1972.
7. Миссуловин Л. Я. Патоморфоз заикания. – СПб., 2002.
8. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной
деятельности (поведения) животных. – М., Л., 1938.
9. Парамонова Л.Г. О заикании: профилактика и преодоление недуга. – СПб.,
2007.
10. Свядощ А.М. Неврозы. – М., 1982.
11. Сикорский И.А. О заикании. – М., 1889.
12. Фрейд З. Толкование сновидений. – Ереван, 1991.
13. Шкловский В.М. Заикание. – М., 1994.
В.В. Морозова
кандидат педагогических наук, доцент кафедры логопедии,
Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина
Специфика недоразвития процесса словоизменения
у старших дошкольников с задержкой психического развития
церебрально-органического генеза
У детей с задержкой психического развития (ЗПР), по данным
Н.Ю. Боряковой [1], С.В. Зориной [2], И.А. Симоновой [4], Е.С. Слепович
[5], Е.Ф. Соботович [6], А.А. Хохловой [7], Л.В. Яссман [8] и др., имеет место значительное нарушение развития процесса словоизменения.
Среди клинических вариантов ЗПР наиболее сложной, стойкой и
разнообразной
по
проявлениям
является
ЗПР
церебральноорганического генеза (по К.С. Лебединской [3]). Вместе с тем особенности
недоразвития процесса словоизменения у этой категории детей не были
предметом экспериментального изучения.
При исследовании процесса словоизменения у дошкольников с ЗПР
церебрально-органического генеза выявлено, что наибольшие трудности
дети данной категории испытывали при словоизменении имен существительных.
Дети с ЗПР церебрально-органического генеза затруднялись при
дифференциации в экспрессивной речи имен существительных единственного и множественного числа. Ошибки носили следующий характер:
 использование наиболее продуктивной флексии -ы вместо непродуктивных флексий (домы, письмы);
 употребление во мн. ч. уменьшительно-ласкательного суффикса –
очк- и правильной флексии (мешочки);
 использование непродуктивной флексии с сохранением основы
ед. числа (зубы – зуба);
 употребление непродуктивной флексии с изменением основы ед.
числа (зубы, зубья).
156