ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ВОСПРИЯТИЯ РЕЧИ

Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 10 (225).
Филология. Искусствоведение. Вып. 52. С. 77–81.
Т. Ю. Ма
ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ВОСПРИЯТИЯ РЕЧИ
В статье рассматривается проблема восприятия знаков языковой и онтологической реальностей, опосредованных текстовой деятельностью индивида как homo loquens.
Ключевые слова: когнитивный, восприятие, память, мышление, воображение, знак, текст,
категоризация.
В конце второй половины ХХ века, когда
теоретическая лингвистика, философия, культурная антропология, когнитивная психология
и нейролингвистика находились в постоянном
взаимодействии, в качестве главных задач когнитивного подхода к языку было выделено
исследование структур представления разных
типов знания и способов их концептуализации
в процессах порождения и восприятия речи1.
Изучение речевого поведения, несомненно, можно осуществлять только на основе познавательной теории. Адекватное объяснение
восприятия вербальных элементов предполагает облигаторный анализ «человеческого»
восприятия, которое является неотъемлемым
свойством индивида как homo sapiens, включенного в социальные отношения. И поскольку
владение языком – это «ярчайшее отличие человека, выделяющее его из среды всех живых
существ», то и восприятие речи как наиболее
«человеческое» из всех видов восприятия принадлежит, как считают исследователи, к самым интересным и сложным аспектам анализа
человеческой деятельности2.
Важно уточнить, что в отечественной психолингвистической науке восприятие принято
рассматривать как единый процесс взаимодействия восприятия и понимания с опорой на
чувственный, рациональный, индивидуальный
и социальный предшествующий опыт реципиента текста. Вариативность индивидуального опыта в сочетании с инвариантностью
аксиологически значимых для определенного
социума языковых и энциклопедических знаний обеспечивает понимание передаваемого
посредством текста сообщения3. Как следствие, актуальным признается исследование
национально-культурной специфики взаимодействия реципиента и текста при выявлении
универсальных характеристик феномена смыслового восприятия.
Онтологический, гносеологический, психологический, прагматический и собственно
лингвистический аспекты восприятия речевого сообщения разрабатываются в рамках лингвистики текста. Изучение текста как «системы
высшего ранга» предполагает установление
связей между глубинными и поверхностными
структурами текста, построение типологии текстов, поиск семантических и синтаксических
критериев единства текста, изучение единиц,
составляющих текст, выявление текстовых категорий и системы понятий, которые они передают. Одной из наиболее важных задач лингвистики текста, как считают ученые, является объяснение феномена качественного своеобразия
функционирования в тексте языковых единиц
как результата воздействия текста на составляющие его элементы, в которых реализуются
новые, дополнительные значения, существующие «в скрытом, латентном состоянии, либо порождаемые контекстом»4. Значения, требующие
экспликации со стороны интерпретирующего
субъекта, то есть выводимые в процессе восприятия и понимания текста.
В когнитивной лингвистике обращение к
тексту как источнику информации о познавательных процессах и процедурах выводного
знания стало логическим продолжением развития теории речевой деятельности и подходов к
тексту, развиваемых в смежных дисциплинах.
Извлекаемая из текста информация отражает
обыденный опыт носителя языка, полученный
в ходе освоения окружающего мира, и воспринимается как итог осмысления его фрагментов.
Структурированная в соответствии с законами
порождения и восприятия речи, данная информация представлена в тексте в форме концептов
и категорий, интерпретация которых у автора
и реципиента совпадает независимо от измерений контекста коммуникации: времени, места,
социальной ситуации. Кодирование, декодирование и передача концептуальной информации
происходит в условиях согласованного диалога культур, обеспечивающего адекватную
интерпретацию зашифрованного в языковых
78
знаках сообщения, и формирует устойчивые
межтекстовые связи прецедентного характера
в картине мира субъекта перцепции.
Процесс декодирования значения слова,
фразы, текста всегда осуществляется в контексте, непосредственно влияющем на выбор
предметной отнесенности, конкретного значения и смысла данного слова (высказывания)
из многих альтернатив. Поэтому исследование
процесса семантического выбора адекватного
значения позволяет раскрыть основные механизмы, определяющие восприятие получаемого сообщения5. Например, понять, что выражение ‘open one’s mouth’ употребляется в
следующем тексте в значении ‘говорить’ (как
фразеологическая единица) и имеет пейоративную коннотацию, значит соотнести несколько
планов выражения: эксплицитный, когда буквально трактуется содержание высказывания,
имплицитный, актуализирующий афферентные признаки (‘проговориться, выдать себя’),
и аксиологический, вскрывающий глубинный
смысл и общую оценочную направленность
сообщения: речевое поведение объекта оценки
не является нормативным и позиционирует его
как находящегося на низкой ступени социальной лестницы человека – “They had both joined
the service and, disguised in their uniform, they
could not be told from other people’s children.
You could tell, of course, when they opened their
mouths but they did that seldom. The smartest thing
they had done was to get sent overseas and there to
marry French wives. They hadn’t married French
trash either. They had married nice girls who naturally couldn’t tell that they murdered the king’s
English…” (Flannery O’Connor, “Greenleaf”).
В процессе восприятия информации, ее
оценки и интерпретации особую роль играет
способность человека соотносить ранее усвоенные знания о мире с новыми когнитивными
элементами: категорировать в сознании и объективировать в языке знаки непосредственно
не наблюдаемой онтологической реальности.
Объективация может носить дескриптивный,
номинативный или, например, референтный
характер: “His clothes were worn and darned at
places, and wrinkled and baggy in others. But he
was neat, and had very good manners. He always
bought two loaves of stale bread. Fresh bread was
five cents a loaf. Stale ones were two for five.
Never did he call for anything but stale bread. <…>
Once Miss Martha saw a red and brown stain on
his fingers. She was sure then that he was an artist and very poor” (O’Henry, “Witches’ Loaves”).
Т. Ю. Ма
Фрагмент действительности, запечатленный
в памяти, художественный образ, созданный
чужим воображением, существуют в сознании
субъекта как знаки-моменты его собственного
жизненного опыта и входят в категориальные
структуры, имплицитно присутствующие в его
картине мира. Чтобы категорировать вновь поступающие данные, нужно определить, по какому каналу получена информация (вербальный,
невербальный), к какому типу знаков можно
ее отнести (знаки-сигналы, знаки-признаки,
знаки-симптомы, с одной стороны, или характеризующие знаки, индивидуализирующие
знаки, квантитативные знаки, дейктические, с
другой), существуют ли в памяти аналоги воспринятых форм (эталоны, нормы, стереотипы),
и какое место в сознании субъекта, его картине
мира, они занимают.
Знаки языковой и онтологической реальности могут входить одновременно в разные
категориальные структуры, а, следовательно,
вынуждать воспринимающего субъекта задействовать несколько мыслительных операций в процедуре вывода: «Для процесса
построения смыслов (“концептуальных картин”) знаков-объектов характерно то, – уточнял Р. И. Павиленис, – что новые смыслы, или
концепты, строятся на основе имеющихся.
<…> Следовательно, данный процесс является континуальным: мы воспринимаем, познаем только те объекты, которые мы способны
“схватить” посредством содержащихся в нашей концептуальной системе смыслов, и это
представляет собой способ интерпретации
этих знаков-объектов, способ их осмысления
нами»6. Континуальность получаемой человеком информации обусловливает существование логико-семантических связей между разными уровнями языковой системы, знаками
разных типов реальностей и их общей соотнесенностью с ментальными процессами, происходящими в памяти, мышлении и воображении
индивида.
Способность создавать образы – воображение – особенно важна для восприятия информации, не имеющей зрительной опоры в виде
предметных реалий. Формирование представлений о ненаблюдаемых событиях и явлениях
действительности возможно лишь при условии, что в сознании уже присутствуют аналоги
соответствующих жизненных ситуаций, поступков, элементов внешнего облика человека, образцов природной среды и т. д. В памяти
хранятся «эталоны» жестов, речевых параме-
Лингвокогнитивные аспекты восприятия речи
79
тров, цветов спектра, деталей одежды, типичных поведенческих реакций, с которыми соотносятся вновь поступающие данные о мире.
Простые когнитивные модели, такие как улыбка, рукопожатие, смех, несут в себе значения,
легко интерпретируемые носителями языка.
Комплексные модели требуют дополнительной категоризации, как в следующем примере:
“He remembered every feature of both his drivers, the toothless old woman <…> the agent from
whom he had got his tickets, and all of his fellow
passengers on the ferry. His mind, unable to cope
with vital matters near at hand, worked feverishly
and deftly at sorting and grouping these images”
(Cather, W. “Paul’s Case”).
Способность хранить увиденное, по мнению Н. К. Рябцевой, определяет такое качество
человеческого мышления, как ретроспективность: то, что человек видел и хранит в памяти,
направляет его поведение, доказывает, что хранение имеет не механический, а «креативный»
характер, сопровождается оценкой, квалификацией, интерпретацией увиденного7. К какой
категории – коммуникативно релевантной или
невостребованной в данной ситуации общения
– будет отнесена информация, зависит от того,
какими прагматическими целями руководствуется в данной ситуации субъект восприятия:
считает ли необходимым сохранить в памяти
вновь созданные категории, окажутся ли они
задействованными в последующих ментальных операциях классифицирующего типа, захочет ли в своем воображении возвращаться к
запечатленным образам, и где на шкале оценок
они окажутся в процессе категоризации.
Качества, определяющие принадлежность к
категории, составляют концептуальную основу наших знаний о мире, обеспечивают базовый уровень ориентации в межличностной,
межкультурной коммуникации, возможность
проведения мыслительных операций вывода на основе ранее усвоенных представлений.
Наполнение и дополнение категорий новыми
элементами происходит посредством соотнесения признаков предметов или их качеств,
с теми, которыми обладают в той или иной
степени члены категории, в которую данный
предмет будет мысленно помещен. При этом
определяющими являются признаки, без которых членство в категории невозможно: признаки, отличающие мужчину от женщины,
ребенка от взрослого, богатого от бедного,
«своего» от «чужого». Набор таких признаков
должен быть количественно ограничен, чтобы
категоризация совершалась в возможно более
короткие сроки, но при этом достаточен, чтобы
состоялась процедура вывода. Категориальные
признаки должны «укладываться» в схему,
границы которой отделяют членов одной классификационной группы от другой, а схема –
обеспечивать существование и функционирование категории. В зависимости от коммуникативной ситуации и когнитивных установок
воспринимающего субъекта схема может воплощаться в разных формах (концепт, концептуальная система, фрейм, сценарий, стереотип)
и вариантах контекста (виды дискурса). Важно
при этом, чтобы в процессе оперирования ментальными моделями их структура и концептуальное содержание соответствовали условиям
дискурсивного события8.
Большая часть категориальной деятельности протекает на уровне бессознательного, позволяя классифицировать знания о мире в соответствии с существующими в памяти индивида
фреймами, сценариями, схемами, эталонами и
стереотипами. В случае необходимости вновь и
вновь активно задействовать структуры мышления, а не памяти, было бы невозможным,
так как, согласно определению Д. Лакоффа,
«каждый раз, производя или понимая высказывание любой разумной длины, мы используем
дюжины, если не сотни категорий»9. Подобной
трактовки категориальной деятельности придерживается и Л. С. Ромащенко, подчеркивая,
что «язык сложнейшим образом переплетен
со знаниями о мире, что извлеченная из памяти информация оказывается фактически
“вросшей” в схемы памяти, а воспринимаемая
новая информация интегрируется с ранее известными фактами»10. Более того, как еще ранее указывала И. А. Зимняя, «если память не
хранит языковые сведения (единицы и правила оперирования ими на всех уровнях языковой иерархии), то смысловое восприятие, эта
высшая символическая функция, не сможет
реализоваться»11.
Автоматически идентифицируются как
«свои» или «чужие» все данные, поступающие
по аудиовизуальному каналу или получаемые
посредством осязания и обоняния. Выбирая в
качестве точки отсчета собственные представления о «правильном», «должном», «уместном» в акте информационного обмена, человек
оценивает любые отклонения от стандарта как
инородные элементы в рамках своей культуры:
“But Gerald remained Gerald. His habits of living
and his ideas changed, but his manners he would
80
not change, even had he been able to change them.
He admired the drawling elegance of the wealthy
rice and cotton planters… But Gerald could never attain elegance. Their lazy, blurred voices fell
pleasantly on his ears, but his own brisk brogue
clung to his tongue. He liked the casual grace with
which they conducted affairs of importance… But
Gerald had known poverty, and he could never
learn to lose money with good humor or good
grace. They were a pleasant race, these coastal
Georgians, with their soft-voiced, quick rages and
their charming inconsistencies, and Gerald liked
them. But there was a brisk and restless vitality
about the young Irishman, <…> that set him apart
from these indolent gentlefolk …” (Mitchell, M.
‘Gone With the Wind’). Стандартом для реципиента всегда остается ситуация общения, воплощающая его ожидания, – гендерно, социально,
регионально закрепленные нормы вербальной
и невербальной коммуникации, – и позволяющая чувствовать себя комфортно независимо
от ее контекста.
Необходимость соединения разных кодов –
вербального и невербального – в исследовании
когнитивных оснований восприятия обусловлена сложностью, динамичностью и многогранностью самого процесса перцепции. При
чувственном отражении окружающего мира,
независимо от прагматических установок, человек анализирует все доступные его восприятию явления и предметы действительности
(как живая система наблюдатель учитывает и
интерпретирует знаки разных семиотических
систем). Часть полученных данных категорируется как когнитивно значимая информация
и подвергается дальнейшей переработке (декодируется), другая часть – «отсеивается», откладывается в пассивной памяти или «стирается»
как коммуникативно нерелевантная.
По мнению исследователей, «старую, но не
проясненную проблему возможностей невербальной коммуникации» можно считать одной
из актуальных методологических проблем когнитивной лингвистики12. Поскольку каждая
вербальная когнитивная модель функционирует в контексте невербальной, интерпретацию стоящих за словом значений, их изучение
необходимо осуществлять с учетом внесистемных связей языка. В рамках когнитивнодискурсивной парадигмы возможно проведение научного исследования, не элиминирующего, а целенаправленно интегрирующего
невербальную и вербальную информацию с
целью более глубокого понимания последней.
Т. Ю. Ма
Необходимость рассмотрения внешнего
контекста языкового материала обусловлена
не только доминированием на данном этапе
развития лингвистики когнитивного подхода,
постулирующего синтез лингвистического и
экстралингвистического знания, но и интересом ученых к фактам языкового сознания
разных этнических групп, сравнению национальных образов мира и мировосприятия в
категориях лингвокультуры. Невозможно изучать феномен homo loquens только в рамках
языковой системы, изолированно от истории,
культуры, психологии народа и его связей в
соответствующих сферах жизни с другими этническими и национальными образованиями.
В частности, как доказывает Л. В. Цурикова,
анализ этнокультурных аспектов языкового
сознания на примере структуры лексического значения не позволяет выявить различия в
когнитивной базе носителя языка и объяснить
культурно обусловленное поведение индивида
как представителя социокультурной общности.
Адекватная оценка национально-культурной
специфики миропредставлений, стоящих за
словом как именем концепта, и поведенческой
реакции коммуниканта как результата их усвоения в процессе познавательной деятельности
требует знания ценностных ориентаций, установок и допущений, норм и алгоритмов общения13. Целостность и адекватность восприятия
иной лингвокультуры достигается посредством
глубокого и всестороннего изучения истории
познавательной деятельности ее носителей и
понимания того, какие диcкурсивные стратегии были выработаны в ходе развития сообщества, какие ценности получили статус общенациональных, какие социальные конвенции
приобрели обязательный характер и т. д.
Антропоцентризм новой парадигмы эклектично, но верифицированно объединяет разные стороны человеческого бытия и разные
виды знаков в исследовательской программе
когнитивистов, позволяет сочетать приемы
и методы анализа, существующие в границах
смежных, но нетождественных наук. Согласно
определению В. З. Демьянкова, когнитивисты «обречены на междисциплинарность»14,
и только интеграция различных областей знания в применении к изучению языка, по справедливому замечанию О. В. Александровой15,
дает объективную картину его существования
и функционирования в речи. Обращение к таким вопросам, как соотношение языкового
знака и знака культуры, влияние истории на
Лингвокогнитивные аспекты восприятия речи
81
содержательную сторону знаков языковой и
онтологической реальности, анализ процесса
восприятия знака как когнитивного феномена
продиктовано необходимостью комплексного,
системного, «нелинейного» изучения познавательных процессов и механизмов. При этом
особая роль, как подчеркивает Т. А. Комова,
«отводится культурному знанию, культурным
ценностям и тем проводникам культуры, которыми мы сегодня обладаем»16.
лее сложно организованной системы речевых
действий». Поэтому наиболее оптимальной
единицей описания коммуникативного события, включая социопрагматические и когнитивные факторы, признают дискурсивное событие
(Цурикова, Л. В. Межкультурное взаимодействие с позиций когнитивно-дискурсивного
подхода // Вопр. когнитив. лингвистики. 2006.
№ 1 (007). С. 9).
9
Лакофф, Дж. Когнитивное моделирование //
Язык и интеллект : сборник : пер. с англ. и нем.
/ сост. и вступ. ст. В. В. Петрова. М. : Прогресс,
1996. С. 144.
10
Ромащенко, Л. С. Роль философских категорий и языка обыденного общения в становлении картины мира. Саратов : СГАП, 2001.
С. 69.
11
Зимняя, И. А. Смысловое восприятие как
уровневая система // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации) / под ред. Т. М. Дридзе и
А. А. Леонтьева. М. : Наука, 1976. С. 7.
12
Попова, З. Д. Из истории когнитивного анализа в лингвистике // Методологические проблемы когнитивной лингвистики : науч. изд. /
под ред. И. А. Стернина. Воронеж : Воронеж.
гос. ун-т, 2001. С. 10.
13
Цурикова, Л. В. Межкультурное взаимодействие… С. 9.
14
Демьянков, В. З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ века // Язык и наука
конца ХХ века : сб. ст. М. : Рос. гос. гуманитар.
ун-т, 1995. С. 305.
15
Александрова, О. В. Когнитивные аспекты изучения парантезы в английском языке //
Когнитивные аспекты изучения языковых явлений в германских языках : межвуз. сб. науч.
ст. / под ред. А. А. Харьковской. Самара :
Самар. ун-т, 2000. С. 3–6.
16
Комова, Т. А. Основы сопоставительной
культурологии. М. : Изд-во МГУ, 2000. С. 3.
Примечания
Кубрякова, Е. С. Эволюция лингвистических
идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца
ХХ века : сб. ст. М. : Рос. гос. гуманитар. ун-т,
1995. С. 228.
2
Венцов, В. А. Проблемы восприятия речи
/ В. А. Венцов, В. Б. Касевич // Актуальные
проблемы современной лингвистики / сост.
Л. Н. Чурилина. М. : Флинта : Наука, 2006.
С. 368.
3
Залевская, А. А. Понимание текста : психолингвистический подход. Калинин, 1988. С. 9.
4
Тураева, З. Я. Лингвистика текста. Текст :
Структура и семантика. Изд. 2-е, доп. М. :
Книж. дом «ЛИБЕРКОМ», 2009. 144 с.
5
Лурия, А. Д. Язык и сознание / под ред.
Е. Д. Хомской. 2-е изд. М. : Изд-во МГУ, 1998.
С. 234.
6
Павиленис, Р. И. Проблема смысла и мысль.
М. : Мысль, 1986. С. 383.
7
Рябцева, Н. К. Язык и естественный интеллект / РАН, Ин-т языкознания. М. : Academia,
2005. C. 235.
8
Как указывает Л. В. Цурикова, «анализ механизмов реализации дискурса на уровне единичных речевых актов (высказываний) оказывается
недостаточным, поскольку не раскрывает особенностей их функционирования в рамках бо1