вии от какого-либо предмета, совершенно

24
КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ
вии от какого-либо предмета, совершенно одинаковы, потому что принадлежат к общему принципу самолюбия или личного счастья. Быть
счастливым – необходимое желание каждого разумного существа и, следовательно, неизбежная основа определения им способности желания, –
это проблема, которую навязывает ему его конечная природа.
Кант и Ницше, каждый по своему, пытались распутать клубок противоречий человеческой природы, связанных с взаимоотношениями человека и общества, человека и другого человека. Ницше видит решение
проблемы в крайнем индивидуализме, отрицании всего общезначимого
и универсального. Безусловно, такая автономия морали делает человека
независимым от общественных настроений и влияний, но оставляет его
перед не менее грозной опасностью – одиночеством. Приобретая себя, Я
теряет других. Возникает вопрос: насколько оправдан такой выбор?
Кант предлагает иное решение. Личность должна быть свободна, сохранять свою уникальность и неповторимость. Но человеку по силам, не
попирая собственное Я, искать и находить общее для отношений с другими людьми. Общее не надо придумывать: оно apriori содержится в
разумной природе человека. Это – те ценности, которые лежат в основании человека как существа разумного (homo sapiens).
Список литературы
1. Виндельбанд В. От Канта до Ницше. М., 1998.
2. Калинников Л.А. Вл. Соловьев и И. Кант: этические конвергенции и дивергенции. // Кантовский сборник. Вып. 17. Калининград, 1997.
3. Трубецкой Е.Н. Философия Ницше (критический очерк) // Фридрих Ницше и
русская религиозная философия: Переводы, исследования, эссе философов
«серебряного века». М., 1996. Т. 1.
Ю.М. Гречкин
ФОРМИРОВАНИЕ УЧЕНИЯ И.М.СЕЧЕНОВА О ВЫСШИХ
ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ
Когда Сеченов начинал свои исследования в области психологии, она
рассматривалась как часть философии. Центральным для Сеченова являлся вопрос об отношении между телесным и духовным в поведении
человека. Концепция организма как предмета физиологии неизменно
соотносилась в его анализе с концепцией сознания и воли как предмета
психологии. Пройдя через механодетерминистское объяснение функций
организма к биодетерминистскому, он утвердил новый системнобиологический подход к деятельности нервных центров. Функцией этих
центров является психическое, и Сеченов искал пути к тому, чтобы соотнести представления о нём с тем, чему учила наука о поведении физиологических объектов [10, с. 327].
Ю.М. Гречкин
25
Первую версию природы психического Сеченов усвоил от немецкого
психолога и философа Ф. Бенеке. Психическое дано нам в «непосредственном опыте», который, в отличие от опыта внешнего, безошибочен.
Психология – наука, лежащая в основе философии; только психические
явления непосредственно и адекватно познаваемы; внешний мир постигается по аналогии с внутренним. Впоследствии Сеченову стал известен
и другой подход, предложенный И. Гербартом, принявшим в качестве
объяснительного начала психики понятие о бессознательных элементах
души – представлениях, законы которых определяют картину данного
сознанию. В своей философской основе гербартианство – идеалистическая система, выражающая потребность в преобразовании психологии
из дисциплины описательной в объяснительную, дабы приблизить её к
запросам практики – не медицинской, которую имел в виду Сеченов, а
педагогической.
Гербарт выступил против как популярной психологии способностей
Вольфа, так философии и Канта, в который, по его мнению, замаскированные способности выступают под именем трансцендентальной апперцепции, актов разума и т.д. Гербарт резко критикует своих предшественников за то, что их теории делают бессмысленным управление обучением и воспитанием. Признать врождённость основных сил или способностей души – значит исключить возможность направленного воздействия на них. Понятие «душевных способностей», по Гербарту, –
продукт поспешного, поверхностного самонаблюдения [4, с.231]. Он
отвергает и «внутреннее чувство» как особую способность приобретения
знаний о психике. Представление о том, что в психике нет ничего изначального, что её сложные продукты складываются из простых, намечало
генетический подход. Гербарт полностью отрицал связь научного познания психики с физиологией мозга и органов чувств.
Сеченов относится к учению Гербарта двойственно. Обсуждая с
представителями этой школы вопрос о том, каким путём психологию
можно превратить в науку о реальностях, он подчёркивал, что этот путь
должен быть диаметрально противоположен тому, который они избрали.
Первоначально коренной порок гербартианства Сеченов видел в его метафизичности, в стремлении «придать науке о психической деятельности закруглённость и законченность» посредством развития понятий;
затем для него становится очевидным и другой, не менее существенный
недостаток – трактовка исходного материала психологии как потока непрерывно меняющихся образов, чувств и идей [9, с. 234].
Перед Сеченовым было два варианта: либо признание тождества
психики тому, что говорит интроспекция, либо упор на неосознаваемые
силы души. В обоих случаях психика оказывалась сущностью, принцип
объяснения которой не требует обращения к деятельности тела. Но прогресс физиологии уже не оставлял сомнений в том, что, минуя организм,
познать психические явления в их закономерных связях невозможно.
Перспективы сближения исследований организма и психики представлялись различно. Сеченов сопоставил два подхода: В.Вундта и А. Бена.
26
КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ
Психолог, физиолог, философ и языковед, В.Вундт не объяснял психическое физиологическим, но видел задачу в том, чтобы использовать
схему физиологического эксперимента с целью выявления строящих
сознание элементов. В философии Вундт был представителем идеализма
и волюнтаризма. Он ассистировал Гельмгольцу в Гейдельберге в те годы, когда там работал и Сеченов; тогда и создавались «Материалы к
теории чувственного восприятия», где намечался план превращения
психологии в самостоятельную науку. Сеченов в это время размышлял
об использовании физиологических данных для решения психологических задач, Бен же черпал в физиологии не методические приёмы, а информацию, проливающую свет на зависимость души от тела. Его привлекали данные о вкладе телесной системы, в частности органов движения, в ход психических процессов. И Вундт, и Бен были убеждёнными
приверженцами психофизического параллелизма: нераздельность души
и тела мыслилась ими по типу нераздельности внешней и внутренней
сторон окружности [8, с. 12]. Позиция Бена первоначально импонировала Сеченову; одно время он даже считал именно такую психологию пригодной для людей естественнонаучного мышления, но вскоре изменил
свое мнение.
Сеченов отменил пароль «Сознание и интроспекция», который требовал от каждого входящего в новую науку Вундт. Психология – уже не
область исследования явлений сознания, «просвечиваемых» субъективным методом. У неё иной предмет, иные средства его постижения [3, с.
328]. Русский учёный преодолел инерцию движения, ведшего к дальнейшему углублению субъективистских тенденций. Будучи некоторое
время под впечатлением этих тенденций, он радикально меняет курс.
Объекты новой психологической программы – не явления или акты сознания, а акты жизни, реального взаимодействия организма со средой.
Эти акты могут быть как сознательными, так и бессознательнопсихическими, но, в какой бы форме они ни совершались, их природа
рефлекторна.
Рефлекс – мышечное движение, вызванное опосредствованным нервным центром влиянием внешнего стимула на сенсорный снаряд, – вот
модель, избранная Сеченовым для объяснения психического процесса
любой степени сложности. Эта «метафора» стала стержнем сеченовской
программы, её главной эвристикой. Перенос смыслового комплекса,
обозначаемого термином «рефлекс», с физиологической реальности на
психическую сталкивает нас с феноменом междисциплинарности, с проблемой взаимоотношения различных предметных областей [5, с.330].
К физиологии обратились с психологическим вопросом. Именно это
обстоятельство сыграло решающую роль в преобразовании категории
рефлекса, которая приобрела признаки, сделавшие её пригодной для
объяснения психической регуляции поведения. Учёный смог избежать
двух форм редукционизма – сведéния психики к рефлексу и свéдения
рефлекса к психическому акту. Их аналогия означала взаимоориентирование двух разрядов мысли, каждый из которых «высвечивал» другой.
Ю.М. Гречкин
27
Все три звена рефлекса – рецепторное, центральное, эффекторное – приобрели новый понятийный облик. Рецептор воспринимает физический
стимул, который преобразуется в чувствование; центр организует ответную реакцию благодаря присущей ему способности усиливать или тормозить её; работа мышцы – «умное» физиологическое движение, оно
имеет познавательное значение [1, с.18].Таковы главные преобразования
Сеченова в рефлекторной схеме. Все три введённые им понятия – «чувствование-сигнал», «центральное торможение», «мышца как орган познания» – соотнесены как с физиологической реальностью, так и с реальность психической.
Модель рефлекса объясняла лишь такие психические процессы, которые протекают объективно, безотносительно к их отражению в сознании.
Особое место среди них занимали «бессознательные умозаключения»
Гельмгольца [6, с.112]. Это понятие сложилось в контексте экспериментального изучения сенсомоторной деятельности глаза, прежде всего в связи с необходимостью понять механизм восприятия пространства. В психологической программе Сеченова оно заняло центральное место.
Требовалось указать способы исследования всех проявлений психической деятельности, включая самые высшие. Главные трудности возникали
в связи с проблемой мышления. Скажем, Вундт вовсе исключил её из своей программы физиологической психологии. Применительно к проблеме
воли Сеченов нашёл решение, которое позволило трактовать её как производное телесного механизма; в отношении процесса мышления ситуация
была иной. Задача состояла в том, чтобы применить принцип рефлекса к
этой высшей форме познавательной активности человека.
Сперва Сеченов определял мысль как рефлекс, оборванный в своем
двигательном завершении. Затем появилось указание на гельмгольцевские
«бессознательные умозаключения». Это понятие и позволило говорить о
скрытой (интеллектуальной) работе, включающей мышечные операции,
которые происходят при видимом «обрыве» рефлекса на первых двух третях [7, с.131]. Концепция Гельмгольца содержала плодотворную идею об
особом уровне организации психических процессов, аналогов логического
мышления, скрытых от сознания и «выслеживаемых» только путём объективного анализа их динамики. Благодаря Гельмгольцу, подчёркивал
Сеченов, открылась возможность объяснить происхождение предметной
мысли из чувствования и тем самым перебросить мост между сенсорикой
и высшими интеллектуальными проявлениями.
Понятие о бессознательных умозаключениях глáза, появившееся
сперва в нейрофизиологической программе, перешло затем в психологическую, превратившись в те «элементы мысли», на которых зиждется
всё познание [2, с.332]. Обозначаемые им психические процессы столь
же мало зависят от сознания, как и процессы физиологические. Сеченов
вёл исследование совершенно другим путём, чем те, кто усматривал задачу психологии в поиске первоэлементов сознания. В то же время его
ориентация на Гельмгольца – показатель глубинной связи с течением,
приведшим к открытию объективно регулирующих поведение организ-
28
КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ
ма психодетерминант, не идентичных нейродетерминантам и потому
требующих для своего постижения особых методов.
Труды И.М. Сеченова оказали большое влияние на развитие физиологии и психологии в России и за рубежом. Идеи мышечной чувствительности стимулировали разработку современного учения о механизме
чувственного восприятия. В них содержался принцип обратной связи
между работой мышцы и сигналами, поступающими от неё в регулирующие эту работу нервные центры. Сеченов отстаивал материалистическую трактовку всех нервно-психических проявлений (включая сознание и волю), тот подход к организму как к целому, который был воспринят современной физиологией и психологией. Введение им понятия сигнала изменило общую трактовку психической регуляции поведения.
Впоследствии это понятие стало ключевым для кибернетики, объясняя
функции различения и управления в саморегулирующихся системах.
Сеченов утвердил и развил в России объективную психологию и детерминистский подход к анализу поведения в тот период, когда западные психологи были заняты исследованием сознания посредством интроспекции. Значение его идей заключается в разработке конкретных
механизмов сложных систем регуляции человеческого поведения, которые остаются предметом научного обсуждения и сегодня.
Список литературы
1. Анохин П.К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1968.
2. Данилова Н.Н. Психофизиология. М., 2000.
3. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. СПб., 2000.
4. И.М. Сеченов и материалистическая психология. М.,1970.
5. Сеченов И.М. Психология поведения. М., Воронеж, 1995.
6. Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М., 1947.
7. Симонов П.В. Мотивированный мозг. Л., 1987.
8. Симонов П.В. Созидающий мозг. М., 1993.
9. Ярошевский М.Г. Иван Михайлович Сеченов (1829-1905). Л., 1968.
10. Ярошевский М.Г. Сеченов и мировая психологическая мысль. М., 1981.
В.И. Савинцев
ПРОБЛЕМА ВРЕМЕНИ В ФИЛОСОФИИ
П.А.ФЛОРЕНСКОГО И Н.А.БЕРДЯЕВА
Разработка проблемы времени в философских учениях П.А. Флоренского и Н.А.Бердяева стала важным теоретическим достижением их
концепций, способствующим более глубокому постижению природы
человеческого бытия, определению духовных оснований человеческого
существования. Задача данной статьи – попытаться определить степень