ВОРОНИНА Елена Игоревна, аспирант кафедры гражданского и

УДК 347.457
ВОРОНИНА Елена Игоревна,
аспирант кафедры гражданского и предпринимательского права
Самарского государственного университета,
E-mail: npm-volg@mail.ru
ВОЗМОЖНОСТЬ ПРИЗНАНИЯ ЛИЧНОГО ХАРАКТЕРА
ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПО ПРЕДОСТАВЛЕНИЮ КРЕДИТА БАНКОМ
Аннотация
В настоящее время можно утверждать, что динамический характер обязательства является одной из основных его характерных черт. Однако существует группа обязательств, в которых личность их сторон оказывает существенное влияние на их динамику. К таковым часто относят обязательство из кредитного договора. В статье исследуется возможность признания значения личности одной стороны в обязательстве по предоставлению кредита для другой стороны.
Ключевые слова
Обязательство, личность, правопреемство, кредитор, должник, заемщик, договор, имущество, деньги.
THE POSSIBILITY OF ACKNOWLEDGMENT OF THE PERSONAL NATURE OF THE LOAN AGREEMENT
Voronina E.I.
Abstract
At the present time it is possible to say that the dynamical nature of an obligation is
one of its main characteristics. But there is a group of obligations, in which the personality of
one engagement party is significant for the dynamics of the obligation. Loan agreement is often referred to such obligations. The possibility of acknowledgment of the considerable importance of one engagement party personality for another one in the loan agreement is being
researched in the article.
Key words
Obligation, personality, succession in title, creditor, debtor, borrower, contract,
property, money.
Одной из основных характерных
черт обязательств является их динамический характер. Современный Гражданский
кодекс прямо предусматривает в п. 1 ст. 382
ГК РФ, что право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу
по сделке (уступка требования) или перейти
к другому лицу на основании закона. Однако и в настоящее время существует группа
обязательств, в которых личность их сторон
оказывает существенное влияние на их динамику. При этом значение личности может
приводить либо к полному запрету правопреемства в обязательстве (например, ст.
383 ГК РФ), либо к тем или иным ограничениям возможности правопреемства (например, п. 2 ст. 388 ГК РФ). В литературе к по-
следним часто предлагают относить обязательство по предоставлению кредита банком.
По поводу отнесения данного обязательства к обязательствам, в которых
личность кредитора имеет существенное
значение для должника, существует несколько позиций. Ряд авторов полагают, что
решение банка о заключении кредитного
договора во многом обусловлено личными
качествами заемщика, а именно соответствующим
имущественным
положением
субъекта, стабильностью и доходностью его
хозяйственной деятельности. Принимается
во внимание также и деловая репутация
заемщика. Однако, как представляется, в
силу п. 2 ст. 388 ГК РФ личнодоверительный характер отношений сторон
Новая правовая мысль, 2013, № 3 (58)
в принципе не является препятствием для
уступки права, требуется лишь согласие
должника [7].Также отмечается, что для
банка личность заемщика имеет существенное значение, так как принятию банком
решения о выдаче кредита предшествует
анализ финансового состояния заемщика,
оценка возможностей возврата кредита и
обсуждение мер по обеспечению исполнения обязательства по возврату денежных
средств [17]. Как отмечает Л.А. Новоселова,
обязательство по предоставлению кредита
«принимается в отношении конкретного лица, чья платежеспособность, надежность и
деловые перспективы имеют решающее
значение при решении вопроса о предоставлении кредита. Отношения сторон на
этой стадии носят лично-доверительный
характер» [10].
Другие ученые считают, что выбор
банком контрагента-заемщика ничем не отличается от выбора поставщиком контрагента-покупателя, подрядчиком – контрагента-заказчика и т.д. Такой выбор реализуется в рамках общего признака предпринимательской деятельности – осуществление предпринимательской деятельности на
свой риск [14]. А из этого делается вывод о
том, что право требования предоставления
кредита может быть свободно передано
другому лицу; личность заемщика не имеет
существенного значения для банка в обязательстве по предоставлению кредита.
С последней позицией следует согласиться
в связи со следующим.
Представляется, что говорить о том,
что личность кредитора в обязательстве
имеет существенное значение для должника можно только в случаях, когда должнику
не все равно, в отношении кого он исполняет свое обязательство, то есть когда отношения между должником и кредитором не
сводятся к чисто экономической составляющей, к намерению получить какую-либо
экономическую выгоду, либо предоставить
услугу, относящуюся к обычной экономической деятельности должника, за конкретное
возмещение, размер которого эквивалентен
действительной стоимости этой услуги. В
ряде случаев должник может вступить в
обязательство исключительно исходя из
личных взаимоотношений с кредитором.
Например, в обязательстве из договора
обещания дарения в будущем, очевидно,
что должник заключает данный договор исключительно исходя из желания одарить
другое лицо, которое в большинстве случаев обусловлено их личными взаимоотношениями. Исходя из сказанного, полагаем, что
отсутствуют основания относить обязатель-
ство по предоставлению кредита к обязательствам, в которых личность кредитора
имеет существенное значение для должника. Однако следует уточнить несколько моментов.
Принципиальное значение для разрешения данной проблемы имеет традиционно спорный вопрос о том, сколько обязательств
возникает
из
двустороннеобязывающего договора: одно, но сложное,
в котором каждая сторона является и должником, и кредитором, или два простых, в
которых у одной стороны только права, а у
другой – только обязанности.
Первой точки зрения придерживался, в частности, К.П. Победоносцев, который указывал, что «может быть сделка такого рода, что каждая сторона принимает на
себя положительное обязательство и каждая, стало быть, имеет положительное требование. <…> Таким образом, из договора
возникает обязательство обоюдное. Каждая
сторона имеет и обязательство, и требование – и должник, и кредитор» [11]. То есть
ученый приходит к выводу, что из договора
возникает одно обоюдное обязательство.
К аналогичном умозаключению приходит
Д.И. Мейер, отмечавший, что существуют
односторонние обязательства («те, в которых право на чужое действие принадлежит
только одной стороне, а другая является
обязанной совершить действие») и взаимные («те, в которых каждая из участвующих
сторон обязывается совершить в пользу
другой какое-либо действие, так что каждая
сторона представляется в одно и то же
время, только по отношению к другому действию, и верителем и должником») [8].
М.М. Агарков также считал, что в
случае заключения двустороннего договора
«каждая из сторон является кредитором по
одному обязательству и должником по другому, причем оба обязательства взаимно
обусловливают друг друга. Оба обязательства в силу этой обусловленности составляют единое сложное обязательственное
правоотношение» [3]. При этом ученый указывал, что было бы более удобно называть
обязательственным правоотношением обязательство в целом, т. е. основное отношение со всеми его осложнениями. Для совокупности же права требования кредитора и
соответствующей ему обязанности должника можно было бы говорить об основном
обязательственном отношении, помня при
этом, что в случае двустороннего договора
– основных отношений неизбежно два [3].
Таким образом, М.М. Агарков, признавая
существование обоих подходов к пониманию обязательства предлагает во избежа-
26
Новая правовая мысль, 2013, № 3 (58)
ние терминологической путаницы называть
«простое» обязательство «основным обязательственным отношением».
Из современных авторов Е.А. Суханов придерживается аналогичной точки
зрения, ссылаясь при этом на п. 2 ст. 308 ГК
РФ [5]. Рожкова М.А. также отмечает, что
«наиболее встречающимися будут обязательственные правоотношения, каждый из
участников которых, имея совокупность
прав и обязанностей, выступает одновременно и в роли должника, и в роли кредитора по отношению к другому участнику. Такой конгломерат прав и обязанностей обычно достаточно трудно разграничить на два
основных обязательственных отношения»
[12]. При этом большинство авторов принимают тезис о том, что из двустороннего договора возникает одно сложное обязательство без подробного теоретического обоснования. В качестве причин подобного подхода приводится то, что он является «более
удобным» (при этом, в чем такое удобство,
не раскрывается), а также тот факт, что
простые обязательства слишком редко
встречаются в гражданском обороте, что
само по себе не может служить достаточным основанием для рассмотрения обязательства из двустороннего договора как
сложного, поскольку в случае если мы признаем, что из двустороннего договора возникают два обязательства, по сути, мы придем к выводу, что все обязательства, которые существуют, являются простыми. Кулаков В.В. предлагает за основу выделения
сложных обязательств брать именно «усложнение структуры обязательственного
правоотношения, либо (1) в субъекте, либо
(2) в объекте, либо (3) в содержании, но при
наличии общей конкретной цели (направленности) обязательства» [6]. Несмотря на
то, что ученый сам факт существования
сложных обязательств принимает без каких-либо обоснований, он, тем не менее,
предлагает критерий, позволяющий несколько основных обязательственных отношений (например, в обязательстве из договора купли-продажи: основное отношение
по передаче имущества, в котором покупатель выступает кредитором, а продавец –
должником, и основное отношение по уплате денег, в котором продавец выступает
кредитором, а покупатель – должником)
объединять в единое правоотношение.
В качестве такого критерия В.В. Кулаков
называет общую направленность, цель всего обязательства. Прежде чем произвести
оценку указанных аргументов, следует остановиться на позициях ученых, придерживающихся противоположной точки зрения.
Г.Ф. Шершеневич отмечал, что «в
двусторонних договорах, строго говоря, два
отношения, из которых каждое имеет своего
активного и пассивного субъекта, только что
эти отношения тесно срастаются и не могут
быть произвольно разъединяемы» [16]. Новицкий И.Б. и Лунц Л.А. также утверждали,
что из двустороннего договора возникают
два обязательства, которые могут быть
одинаково существенными для данного договора; при этом оба обязательства находятся тогда в отношении взаимной зависимости: каждое из них обусловливает собой
другое [9]. Белов В.А. не только отвергает
возможность существования взаимных обязательств, но в принципе считает, что обязательство в частности и правоотношение
вообще – это взаимосвязь одного субъективного права и одной обязанности, обосновывая это тем, что категория сложного
обязательства антинаучна, нелогична и
бесполезна практически, поскольку показателем «научности» понятия всегда является, с одной стороны, его максимальная абстрактность и универсальность, с другой –
его простота (элементарность) [4].
Считаем возможным согласиться со
второй точкой зрения и признать, что из
двустороннего договора возникает как минимум два обязательства, в каждом из которых у одной стороны имеются только
права, у другой – только обязанности, по
обстоятельствам, изложенным ниже.
Довод сторонников существования
сложных обязательств, заключающийся в
том, что «простые» обязательства крайне
редко встречаются на практике, не может
быть принят во внимание, поскольку правильнее было бы указать, что односторонние договоры крайне редко встречаются на
практике.
Что касается общей направленности
и общей цели обязательств, возникающих
из одного двустороннего договора, то полагаем возможным согласиться с А.О. Рыбаловым в том, что «экономическая связь
встречных обязательств в достаточной мере описывается через единый источник
возникновения – договор и через взаимообусловленность встречных обязательств,
выражающуюся в том, что исполнение одного обусловлено исполнением другого»
[13].То есть рассмотрение правоотношений,
возникающих из одного договора в качестве
отдельных самостоятельных обязательств
вовсе не приводит к тому, что утрачивается
или игнорируется тесная связь между этими
обязательствами.
Кроме того, анализ действующего
законодательства позволяет прийти к ана-
27
Новая правовая мысль, 2013, № 3 (58)
логичным выводам. В соответствии с п. 1
ст. 307 ГК РФ в силу обязательства одно
лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное
действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо
воздержаться от определенного действия, а
кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Далее,
согласно п. 2 ст. 308 ГК РФ, если каждая из
сторон по договору несет) обязанность в
пользу другой стороны, она считается
должником другой стороны в том, что обязана сделать в ее пользу, и одновременно
ее кредитором в том, что имеет право от
нее требовать. То есть речь в п. 2 ст. 308 ГК
РФ идет именно о сторонах по договору, а
не о сторонах в обязательстве. Таким образом, закон говорит именно о простой обязательственной связи кредитора и должника.
Данный вывод подтверждается также положениями ст. 328 ГК РФ, которая именуется
встречное исполнение обязательств (а не
обязательства). Пунктом 1 статьи 328 ГК
РФ предусмотрено, что встречным признается исполнение обязательства одной из
сторон, которое в соответствии с договором
обусловлено исполнением своих обязательств другой стороной. Таким образом,
законодатель
прямо
разграничивает
встречные обязательства, возникающие из
одного договора.
Современная правоприменительная
практика подтверждает правильность изложенной позиции. Как справедливо отмечает
Л.А. Новоселова, в течение длительного
времени остро стояла проблема возможности так называемой «изолированной уступки», то есть уступки отдельного требования
кредитора (об оплате товаров, передаче
вещи и т.д.) без полной замены стороны в
договорном обязательстве в целом. Очевидно, что ответ на этот вопрос напрямую
зависит от того, что мы подразумеваем под
обязательством. Если мы рассматриваем
обязательство как единое сложное правоотношение, в котором каждая сторона выступает одновременно и должником, и кредитором, возникают сложности с реализацией такой уступки, поскольку речь в главе
24 ГК РФ идет именно о перемене лица в
обязательстве. Если же мы признаем, что
из одного двустороннего договора возникают два обязательства, проблема решается.
Ранее арбитражные суды исходили
из невозможности изолированной уступки.
В частности, Высший Арбитражный Суд РФ
указал, что уступка права требования о передаче нежилого помещения означала одновременный перевод своего долга [1].
В настоящее время практика идет по прямо
противоположному пути. В п. 6 Обзора
практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации [2] указывается, что уступка права (требования) по обязательству, в котором уступающий требование кредитор является одновременно и
лицом, обязанным перед должником, не
влечет перевод на цессионария соответствующих обязанностей цедента. Цедент не
освобождается от исполнения продолжающих лежать на нем обязанностей.
Таким образом, мы считаем, что из
кредитного договора возникают, как минимум, два обязательства: обязательство по
предоставлению кредита, в котором кредитором является заемщик, а должником –
банк, а также обязательство по возврату
кредита и уплате процентов, в котором кредитором является банк, а должником – заемщик. Эти обязательства являются самостоятельными.
Когда мы обсуждаем значение личности кредитора (заемщика) для должника
(банка) мы говорим о первом обязательстве
– по предоставлению кредита. Однако, если
обратить внимание на обоснование личного
характера этого обязательства, можно заметить, что оно сводится к тому, что при
выборе заемщика банк руководствуется его
материальным положением, платежеспособностью, деловой репутацией и т.д. Однако данные качества характеризуют заемщика не как кредитора, а как будущего
должника – они говорят лишь о том, что в
будущем, уже в другом обязательстве, которое тоже возникает из кредитного договора, лицо сможет надлежащим образом исполнить обязанность по возврату кредита.
То есть банк интересует платежеспособность заемщика как будущего должника.
Однако данная заинтересованность не позволяет говорить об отнесении обязательства по предоставлению кредита к личным
обязательствам. Банк не вступает в отношения, руководствуясь исключительно личными взаимоотношениями с заемщиком. Он
вступает в отношения для извлечения прибыли, это является одним из основных направлений его коммерческой деятельности.
Цедент не освобождается от исполнения
продолжающих лежать на нем обязанностей, что также подтверждает существование двух самостоятельных обязательств,
возникающих из кредитного договора.
Представляется также, что личность
должника в обязательстве по возврату кредита также не имеет существенного значения для кредитора, поскольку нет основа-
28
Новая правовая мысль, 2013, № 3 (58)
ний говорить, что характер исполнения обязанности другим лицом может измениться с
заменой лица, производящего исполнение.
Таким образом, замена должника должна
производиться в общем порядке, предусмотренном ГК РФ, то есть, с согласия кредитора.
Можно сделать вывод, что основания относить обязательство по предоставлению кредиту к обязательствам, в которых
личность одной стороны имеет существенное значение для другой стороны, как в отношении кредитора, так и в отношении
должника, отсутствуют.
ЛИТЕРАТУРА
1. Постановление Президиума ВАС РФ от 30.12.2003 № 9037/03 по делу № А454710/2002-КГ6/269.
2. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 № 120 «Обзор практики
применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ – 2008 – № 1.
3. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. – М., 1940. – С. 61.
4. Белов В.А. Гражданское право. Т. IV. Особенная часть. Относительные гражданскоправовые формы : учебник для бакалавров / В.А. Белов. – М.: Издательство Юрайт, –2013. – С.
35-36.
5. Гражданское право: в 4 т. Обязательственное право: Учебник. Том 3 / под ред. Е.А.
Суханова. – М., Волтерс-Клувер. – 2008. – С. 25. (автор главы – Е.А. Суханов).
6. Кулаков В.В. Проблема определения сложных обязательств // Российский судья. –
2009. –№ 8. – С. 6.
7. Малахов П. Уступка права требования по кредитному договору // ЭЖ-Юрист. 2005. –
№ 39. – С. 3.
8. Мейер Д.И. Русское гражданское право. Часть 2. –М.: «Статут», 1997. –С. 107.
9. Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательствах. – М.: Юр.лит., 1950. – С.
132.
10.
Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике.
Факторинг. – М.: Статут, 2003. – С. 65.
11.
Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья: Договоры и обязательства. – М. 2003. – С. 28.
12.
Рожкова М.А. К вопросу о динамике обязательств // Подготовлен для системы
КонсультантПлюс, 2002.
13.
Рыбалов А.О. Обязательства «простые» и «сложные» (некоторые аспекты спора
о понятии обязательства) // Юрист – 2005 – № 5. – С. 6.
14.
Соломин С.К. Кредитное обязательство: некоторые теоретико-правовые проблемы // Банковское право. – 2007. – № 6. – С. 27.
15.
Степаненко Е.К. Уступка прав требования в банковских обязательствах: диссертация … кандидата юридических наук: 12.00.03. – М., 2003. – С. 74.
16.
Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. – Тула, 2001. – С. 403.
29