Особая страница офицерской биографии Анастасия Филипповна Федорова считает себя счастливой матерью. Еще бы! Родив, вырастив, воспитав и выучив двух сыновей, она с болью в сердце провожала их в горячие точки. Офицеры, они с честью исполнили свой долг. Один воевал в Афганистане, другой – в Чечне. Не гневила, не кляла она судьбу, ждала с тревогою в душе, иногда плакала, но надеялась и верила в хорошее. И дождалась. Оба сына, как в песне, - «плоть и стать – золотистых орденов не сосчитать» - возвратились живыми… - Володя рос смышленым, хорошо учился. Но он был настоящим мальчишкой. Мог набедокурить, напроказничать, - рассказывает Анастасия Филипповна Федорова о своем старшем сыне. – Но грань дозволенного старался не переходить. А я всегда волновалась. Во все времена за ребятами нужен глаз да глаз. Разное ведь бывает окружение. Я следила, чтобы не втянули ни в какую дурную компанию. Ладно уж, курили почти все поголовно, а чтобы ни к чему похуже не пристрастился… Володя повзрослел. Он, а больше, наверное, все домашние стали задумываться, кем ему стать. Со всех сторон сыпались советы. Парень к тому времени был неплохим спортсменом - боксером, борцом, пловцом. В школе – правая рука руководителя по начальной военной подготовке, который первым и посоветовал идти в военное училище. В семье пошли разногласия. Мама была против карьеры военного для сына: будем редко видеться – ее аргумент. Мужчины, напротив: только военное (отец когдато служил радистом на подводной лодке). Последнее слово все же оставалось за Володей. Он надумал идти в зенитно-ракетное училище. Но как-то зашел к ним сосед и, узнав «проблему», посоветовал идти в десантники, дескать, парню в самый раз физически развит, выдержан, напорист. Так вопрос и разрешился. Поступил Владимир в Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознаменное училище имени Ленинского комсомола, которое теперь носит имя генерала армии В.Ф. Маргелова, много сделавшего для создания училища в нынешнем виде. Отучился Владимир Александрович и получил направление в Кировабад (Азербайджан). Полтора года «отбегал и отходил» по Кавказским горам. Изучил их «коварство и любовь». В 1982 году пришел приказ о направлении в Афганистан. -Вот тут-то мне и пригодилась закалка в горах, - рассказывает капитан запаса Владимир Александрович Федоров. – Нашу десантную дивизию «расквартировали» в Кабуле, на базе, построенной еще в начале прошлого века англичанами. Здесь мы занимались, готовились к операциям, сюда возвращались после них, отдыхали. По две-три недели бегали, лазали, колесили по горам. Воевали не только с душманами, но и наемниками, а их там было отовсюду... Владимир Александрович рассказывает, не соблюдая хронологию, а вспоминая отдельные эпизоды, наиболее ярко отложившиеся в памяти. От некоторых мороз по коже пробегает: - Отбор в Афганистан был очень тщательный. По крайней мере, в мои взвод-роту попали сильные ребята – украинцы, белорусы, сибиряки, уральцы. Слабых - единицы. Причем в основном не физически, а морально. Как-то шли 13 часов. Устали, мозоли набили. Под утро решили отдохнуть. Слышу выстрел. Не выдержали нервы у одного солдата. Меня ужас охватил. Первая мысль: как об этом сообщить родителям? А сделать это пришлось все-таки мне. Вот это было самое трудное в службе в Афганистане. Конечно, написали, что геройски погиб при выполнении важного задания. А как иначе? Им и так тяжело, горе-то какое… Владимира Александровича в каждой вылазке больше всего заботило, чтобы уцелели солдаты. Вспоминает, как важно было растолковать им, как вести себя в горах, не лезть на рожон, не бравировать своей удалью. Шальная пуля может в любой момент настичь. -Бесшабашность и показная храбрость, они на войне никому не нужны, - убежденно говорит бывалый афганец. – А вот обдуманность, осторожность, если хотите, помогали в бою. На всю жизнь запомнил Пашу Пантегова с Урала. Определили его наводчикомоператором. Сиди себе в башне и стреляй. Но его это не устраивало. Просился в горы, то есть, чтобы с нами ходить на операции, участвовать в боях. Добился своего. Но в одну из вылазок простудился и подхватил воспаление легких. Температура выше 39 градусов. А идем не налегке: на тебе вся амуниция, пайки, а в усиление - мины… Идет, весь красный, тащит все на себе. От помощи отказывается, даже сердится. Пришлось силком у него взять груз. Перед дембелем смотрю на него – стоит красавец, с наградами, богатырской выправкой. А пришел ведь хилый, невзрачный. Трудно было расставаться. Сроднились мы все там, армия всех сделала мужественными, стойкими. Даже внешне солдаты менялись. Тут же Владимир Александрович вспоминает еще один эпизод: -Попали мы в засаду на нейтральной полосе. Бежать некуда, спрятаться негде – голая местность. Приказал всем лечь, распластаться, что называется, сравняться с песком и камнями. Солдаты все съежились. Пули с таким характерным, каким-то ехидным свистом пролетают: фить-фить, фить-фить. Слежу за ребятами, как они, а сам жду – куда сейчас мне попадет, лишь бы не в голову. Мысли всякие лезут: вспомнил, что завтра два года со дня свадьбы. Ну, думаю, не дождешься ты, Борисовна, мужа своего. Вдруг один боец не выдержал и вскочил. Тут же получил пулю в ногу. Он ошалел и за меня прятаться (надежное укрытие нашел - чтоб сразу двоих уложили). «Отходи!», - кричу ему. Наконец, отозвалась наша артиллерия. Затребовали координаты. Первый выстрел дымовой, чтобы откорректировать удар… Вызволили нас. Ребята сидят курят, а я все припасенные 11 маленьких шоколадок «Аленка» съел одним махом, даже не заметил. Или другой раз: лежит мой пулеметчик. Напротив – снайпер-дух. Наш изредка стреляет, а тот по нему то слева, то справа. Приказываю своему: отползай! Он же так лениво, как бы нехотя сдвинулся с места. Разные ребята были... Много пришлось повидать и пережить боевому офицеру В.А. Федорову. Но Афган – это память навечно. Вот и сейчас он говорит вроде бы спокойно, но вижу, как иногда у него сжимаются кулаки, или взгляд уходит куда-то далеко. Он вновь в горах чужой страны, вновь засады и обстрелы… -Был ночной переход. Разведка передает: впереди духи. Мы и сами уже их услышали, но и они не глухие. Сначала кричали нам на своем языке, а потом стали обстреливать. С трудом связался с артиллерией. Отстреливаемся, перебежками, прыжками двигаемся. Вышибли-таки их с высоты. У нас даже не ранило никого. Наутро нам сообщили, что мы выбили банду в 600 с лишним человек. А нас было 60. Этот случай потом оброс легендой. Были и обиды. Рассказал Владимир Александрович, как погиб его разведчик. В первом же бою его настигла пуля, да прямо в голову. Это всех ошеломило: как же так? Когда вернулись на базу, командир сам лично купил водки, закуски, разлил всем трижды по 50 граммов, молча выпили, помянули друга. Но кто-то «настучал» на него, якобы устроили в роте пьянку (а это было время горбачевского «сухого закона»). Вызвало командование. Видавшие виды офицеры молчат, а один помоложе, оказался ретивым. Ну и влепили Федорову выговор за подрыв дисциплины. Сгоряча и от обиды хотел уволиться, но старший по званию и должности порвал его рапорт. Велел подумать, что важнее. Подумал… Два с половиной года это «обдумывал», делая вылазки, уходя в рейды, переживая за своих подчиненных, сберегая их от пуль и осколков, от ножей духов. Сегодня камуфляж Владимира Александровича Федорова украшают советские награды - орден Красной Звезды, медаль «За боевые заслуги», афганские - «За мужество» и, как он ее называет, политическая медаль «От благодарного афганского народа». А еще есть у него очень важный значок в виде парашюта. На нем отражены его прыжки – более 130 в боевых действиях. Я все-таки упросила офицера В.А. Фёдорова надеть китель с наградами. Но от прямого ответа на вопрос, за что награды, ушел. Лишь сказал: «А за все сразу». Конечно, это верно: за все сразу. За то, что провел удачно многочисленные операции по обезвреживанию духов, за то, что дисциплина в роте была на высоте и подчиненные безупречно ему доверяли, а самое главное - за то, что потери в боях и вылазках были единичными, но и они болью отзываются до сих пор. Берег своих солдат лейтенант Федоров. -Уезжал я в Афганистан, дочери было три месяца, а вернулся – ей около 3 лет, подводит черту под афганской страницей своей биографии В.А. Фёдоров. – Неделю папой шепотом называла, боялась меня… -Господи, чего я только не передумала за те годы, - из рассказа мамы Владимира Александровича Федорова Анастасии Филипповны. – Ждала, плакала, но надежды никогда не теряла сама и всем приказала ничего плохого не думать даже. Но ведь сердце-то, сердце… Оно все чувствует, его не обманешь. Анастасия Филипповна рассказала, как однажды ей приснился сон, будто бегает она по знойным пескам, скалистым горам. Нет нигде ни капли воды. И слышится ей голос сына то с одной стороны, то с другой. Проснулась от своего крика, вся в холодном поту. Мужу рассказала. А через какое-то время получили и они, и невестка телеграммы, что Володя в Кургане в командировке. Собрались и поехали. Мать рассказала сыну свой сон, назвала дату. - Он очень удивился, дескать, такого не бывает, - продолжает вспоминать мать офицера. – Оказывается, именно в ту ночь они возвращались с операции. Не было уже ни боеприпасов, ни воды. У каждого оставалось по гранате – для себя. За кустами их поджидали духи. Трое суток пробыли в окружении. Наши молчат – стрелять-то нечем, и те молчат, зачем нарываться, они ж не знают, что наши безоружные. У ребят без воды потрескались до крови губы, начала лопаться кожа. Володя решил рискнуть: дождаться ночи и выходить из окружения. Двинулись ребята, никакой реакции со стороны душманов - скорее всего уснули, не видя опасности. Так добрались до речки. Думали, всю выпьют. Но приказ был строгий: много не пить. Только тут, наконец, пришла помощь. Все погрузились в вертолет. А духи очнулись и давай по нему стрелять. Вот и не верь после этого, что и за тысячи верст материнское сердце все чувствует… На Афганистане армейская жизнь Федорова, конечно, не закончилась. Сначала был тот же Кировабад. Теперь уже в нашей стране стали появляться «горячие точки»: Азербайджан, Грузия. Через год получил назначение в Рязань. А в 1991 году их полк подготовили к участию в Параде Победы в Москве. Об этом сегодня не без иронии и грусти вспоминает десантник: -Прибыли, отчеканили шаг по Красной площади, а домой не отпускают. Столица наполнялась разными слухами. Нас вскоре переодели в гражданскую одежду. Выдали все новое, красивое – плащи, шляпы, обувь. Мы прямо все, как один, «агентами 007» стали. Зачем, никто ничего не говорит. Но август все объяснил. Мы были здесь нужны. Охраняли Белый дом и его «население». Потом должны были штурмовать его, но, к счастью, этого не допустили… Вот так. В 32 года ушел на пенсию герой-афганец. Жил и работал в Рязани. А пять лет назад по зову брата Александра переехал в Ленинградскую, где началась новая страница биографии. - Сашка наш тоже участник боевых действий, - подсказывает мне Владимир Александрович. – Он тоже офицер. Служил, воевал в Чечне… Знаю. Но это уже другая история. Татьяна Сыкалова