Стилевые особенности повестей петровского времени

Попова Полина Юрьевна,1 курс
Группа Б5107а
Стилевые особенности повестей петровского времени (на примере
«Гистории о российском матросе Василии и о прекрасной королевне
Ираклии Флорентийской земли»)
Первые десятилетия XVIII века – время формирования нового
искусства, время создания литературы, качественно отличной
от
литературы предшествовавшего периода. Важнейшим знамением нового в
литературном творчестве являлся взгляд писателей на действительность с
точки
зрения
общегосударственной.
Горизонт
авторского
видения
расширяется. Литературные герои выводятся за пределы русского
государства. Изображение других стран освобождается от налета
фантастики. Новые обычаи, новый уклад жизни требовали и иных слов
для своего отражения в литературе, нового литературного языка, новых
жанров, новых форм.
В
первые
характерные
для
десятилетия
сохраняли
XVI–XVII
вв.
В
свое
XVII
значение
веке
и
жанры,
наибольшим
распространением пользовался в русской литературе жанр повести. Он
сохраняет популярность и в первые десятилетия нового века. Однако
изменяется название жанра. Стоит отметить, что и повесть и гисториявариативные
названия. Словом
«гистория»
неизвестный
автор
подчеркивал подлинный, невыдуманный характер своего повествования. И
здесь, в привычном жанре, старое, как в содержании, так и в стилевой
форме начинает вступать в конфликт с новым, продолжая в то же время в
целом сосуществовать с новым. Этот феномен можно проследить на
примере наиболее распространенной повести Петровского времени «Гистории о российском матросе Василии Кариотском и о прекрасной
королевне Ираклии Флоренской земли».
Как справедливо указал Леонид Иванович Тимофеев: «Русское
национальное самосознание, пробудившееся и торжествовавшее после
1
победы над лучшей в Европе шведской армией, после того как к голосу
России должны были прислушаться мировые державы, сказалось и в
литературном творчестве, в создании образа победоносного и удачливого
героя-матроса» [2, с. 115]. В основе гистории лежит довольно типичная
идея того времени - идея помощи родителями. Однако способ, который
использует Василий, совершенно необычен, он отправляется служить на
флот.
В произведении нет столкновения между Василием и его отцом
,что отличает гисторию от повестей XVII века. Более того, отец не
препятствует желанию сына «жить своим умом». Между отцом и сыном
нет никакой вражды, и герой, живущий по-своему, одерживает победу,
достигает
наивысшей
ступени
общественной
лестницы.
Это
принципиально новое решение конфликта – вполне в духе бурного
петровского времени. Герой изначально инициативен, самостоятелен, но
перед уходом из дома он просит отца о благословении. Эта деталь говорит
о том, что герой гистории еще не полностью утратил старое восприятие
мира ,так как считалось ,что только родительское благословение даст
успех делу. Не случаен и выбор Василия - пойти именно во флот, детище
Петра. Этот выбор продиктован новой политической обстановкой, когда
Россия, отвоевав берега Балтийского моря, сделалась крупной морской
державой. Но кроме того, это и характеристика самого героя, не
побоявшегося стать матросом. Непривыкшие к обширному водному
пространству русские люди воспринимали море не просто сакрально, но
со страхом и ужасом. Именно такое восприятие моря как страшной
стихии, с которой человеку не справиться, встречается и в тексте одной из
песен петровского времени «Буря море раздымает» ( Нестерпимо везде
горе ,Грозно небо, шумит море. Вся надежда бесполезна. Везде пропасть,
кругом бездна…). В отличие от многих молодых дворян, тяготившихся
службой, Василий с большой охотой и старанием выполняет все
предложенные ему поручения и завоевывает любовь товарищей и
уважение начальства. Чертой времени отмечена и поездка Василия в
Голландию. Здесь, на верфях, осваивал кораблестроение сам Петр I.
2
В повестях петровской эпохи русский человек изображен как
европеец. Ему придавали качества, чуждые старорусской повести:
самостоятельность, находчивость, галантность – то, чего властно
требовали
новый
быт,
новая
действительность. Василий
услужлив
,способен учиться, вежлив- всем этим он сам заслуживает уважение и
доверие купцов. Кроме того, в повести отразился возросший в начале
XVIII в. международный престиж России, которую автор называет
«российскими Европиями», то есть страной, вступившей в круг
европейских государств. Правитель Австрии — «цесарь» — с почетом
принимает Василия — простого русского матроса — во дворце и
оказывает ему всяческую помощь.
В полном соответствии с новым миросозерцанием Василий
Кориотский совершенно иначе относится к женщине, чем герои повестей
древней Руси( например, молодец из «Повести о Горе и Злосчастии» или
Савва Грудцин) В отношении к Ираклии он обрисован как «учтивый»
кавалер. Черты его отношений к Ираклии в значительной степени навеяны
куртуазной рыцарской повестью, которая щедро переводилась в начале
XVIII в. В повестях XVII в. любовь, зачастую, считается греховным
чувством. В повести о Василии Кориотском любовь облагорожена. Она
заставляет героя ради спасения Ираклии, дочери «Флоренского» короля,
пренебречь опасностью, рисковать своей жизнью. Да и сам образ
королевны Ираклии отличается от типичного женского образа в
древнерусской литературе. Она беспрекословно повинуется судьбе, не
пытаясь активно бороться с ней; у разбойников она покорно несет участь
пленницы, а потом под страхом смерти от руки адмирала соглашается на
клятвопреступление. Даже предчувствуя несчастье при приезде адмирала в
Цесарию, она не в силах остеречься сама и уберечь от него возлюбленного.
В горе она способна лишь падать в обморок, «жалостно» вздыхать да
плакать. Можно сказать о том, что образ Ираклии это соединение
фольклорного сказочного образа принцессы, которая находится в плену у
3
Кощея Бессмертного или Змея Горыныча и образа Прекрасной дамы
Средневековья.
Композиционно текст повести можно условно разделить на две
части: первая – с начала повести до отъезда в Голландию, вторая – с
описания бури на море до конца повествования. Г.Н. Моисеева обращала
внимание на некоторый «разнобой» и в повествовательной манере, и в
обрисовке образа героя в этих частях. Так, Г.Н. Моисеева усматривала
«разнобой» в характере героя, который в первой части… показан
любящим сыном, помогающем, скучающим по нём во время пребывания
на чужбине и настойчиво добивающемся возможности возвратиться на
родину, а во второй же части он же ни разу не вспоминает об отце и о
возвращении в Россию. По ее мнению автор, следуя вкусам читателей,
увлекся
приключенческой
сюжетной
канвой, показал
сложную и
запутанную интригу [1,с. 173]. Может быть это справедливо лишь отчасти.
Главная же причина этого «разнобоя» представляется нам в том, что перед
нами сложная, противоречивая, парадоксальная поведенческая модель
человека нового XVIII века и его характера. . В человеке как будто
«встречаются» уже обозначенные, определенные традицией поведенческие
модели и те, что он лишь «открывает» в себе. Процесс этого слияния был
неровный, мучительный. Этим и определяется этот разнобой в поведении
героев. Ему не удается еще органически соединить в себе «старое» и
«новое».
Следует отметить, что искушения направленные на Василия новы.
Когда
герой
попадает
к
разбойникам,
изменяется
повествования и модель поведения самого Василия.
и
структура
Говорить об
«исторической ломке» героя можно именно тогда, когда он вступает в
противоречие с религией - выбирая между смертью и корректировкой
жизненной позиции, он выбирает последнее и сам автор его оправдывает.
В целом стилевая организация повести в основной своей массе
остается традиционной, нельзя не увидеть и черты новых словесных форм.
Ряд слов и постоянных эпитетов заимствован из народного творчества
4
(удалой молодец, темный лес, стежка, тын); с другой стороны, в повести
довольно много славянизмов (живяше, рече, восприял, минувшу утру). Но
на ряду со всем этим, в лексике произведения много варваризмов,
характерных именно для Петровской эпохи военная лексика (фрунт,
маршировать, шлюпка, вексель, пароль, драбанты, кирка, ария). элементы
нового стиля, связанного со светским ритуалом и бытом: ( «призвал к себе
камергера», «вспросить приказал», «принят был от цесаря», «от начала
службы подробно объявил», «драбантам на карауле быть»). Обращаясь к
этим стилистическим особенностям, можно говорить о языковой пестроте,
новой организации литературного текста, создающих новый литературный
стиль как своеобразный почерк эпохи.
Жанр безавторской гистории Петровской эпохи при очевидной своей
зависимости от древнерусской повествовательной традиции (анонимность
и рукописность),
а также от западноевропейской модели жанра
(авантюрный сюжет), ориентирован на историческую современность и
создаваемый
людьми
своей
эпохи,
отразил
и
новизну
русского
общественного быта в начале XVIII в., и новый тип сознания своих
безымянных авторов.
Литература и источники
1.Моисеева Г.Н. «Русские повести первой трети XVIII века»/1965. 322с.
2.Тимофеев Л.И. «Очерки по истории русской литературы 18 века» /1938.
270с.
5