Сергеев А. М. Философия поступка (материалы к докладу) Поступок – это шаг по вертикали. Другого смысла и других последствий в нем нет. О. Седакова 1. В природе невозможно найти идеальную точку или идеальную прямую; в обществе также невозможно встретить бескорыстный поступок или идеального человека. Трудно, столкнувшись с Ивановым или Петровым, увидеть в нем гражданина. Для этого требуется осуществить акт выделения формального начала, отделяя его в качестве нечто особенного и к содержанию никак не сводимого, находя в себе силы удерживать это «отдельное» как самостоятельное. Такое доступно только тому, кто принимает значимость самостояния; тому, кто дорожит самостоятельным и способен его «держать», не стремясь от него избавиться. Заметим и то, что, совершая поступок, человек открывается себе с незнакомой и непривычной стороны – с позиции принципа. 2. Введение принципов в нашу жизнь связано с ее явным усложнением. Усложнение проявляет себя в том, что помимо наглядности человек учится строить свои отношения с понятиями и ментальными конструкциями, содержащими в себе совершающееся усложнение. Принципы корректируют и даже изменяют мотивы, определяемые задачами нашего существования «Наглядная» жизнь опасна тем, что приучает человека к использованию готовых построений без вложения своего мыслительного труда. Не будучи натруженным и обремененным мыслью, органы наших чувств скользят по поверхности жизни, не умея приобщить нас к глубине. Взятые сами по себе его природные свойства не перерастают в иное качество, а значит, не позволяют физическому смотрению переродиться в осмысленное видение. В результате человек приучается к тому, чтобы не брать на себя ответственность за свое интеллектуальное бессилие и не отвечать за свою жизнь. В этом случае он принципиально готов к перекладыванию ответственности за себя и свою жизнь на кого-то. Обычно это осуществляется в альтернативе своему положению и противопоставлении другого себе. И если это происходит, не так уж важно, кто понимается под «другим» – далекий человек или близкий, богатый или бедный; также как не важна его национальная, политическая или религиозная принадлежность. 2 3. Наши суждения о бесконечном не могут не быть противоречивы, ибо мы связываем себя с тем, что нас превышает, будучи существами определенными и смертными. Мы выражаем бесконечное в конечном. Важно, что намерение как-то схватить «скрытый» объем жизни, исходящий из ориентации на бесконечное, проявляется в какой-то момент в жизни каждого человека. В перспективе целостного понимания каждый акт существования имеет своего трансцендентального двойника: например, единство тела раскрывается в понятии «души», а единство действия – в «поступке». И наша суть выявляет себя во взаимодействии этих двух начал. Мы «определяем» мир своим поступком. На свой страх и риск мы выявляем в мире свое лицо и свое Я. 4. Трудности в ориентирах совершения нами поступков, как и присущие нам провалы в своем поведении, связаны с нашей неспособностью взаимодействовать с принципами, когда у нас слаб навык формального отношения к действительности. Вот эту-то слабость мы стремимся компенсировать путем обращения к типологизации отдельных содержаний в конкретных жизненных ситуациях. Важно акцентировать внимание на том, что поступок может совершаться несмотря ни на что и вопреки рациональным доводам, тогда как отказ от поступка непременно обосновывается рациональными средствами. Само наше стремление рационализировать ситуацию не является гарантией понимания: его-то как раз может и не быть. Скорее даже, само понимание стоит воспринимать в контексте измерения поступка. Но тогда совершающееся понимание – это и есть поступок. 5. Каждый человек знает, что до него и помимо него существуют и действуют некие правила жизни, с которыми ему приходится считаться. Есть некоторые правила поведения. Постепенно мы учимся понимать правила происходящего, выделяя их для себя в качестве должного, ведь если мы знаем, как себя вести, то такое наше поведение строится уже на основе содержательного истолкования того, что мы себя как-то можем вести и должны вести. Таким образом, мы допускает некий формальный принцип, который нас как-то ведет в тех или иных жизненных ситуациях. Причем, принцип этот связан с нами. И формулирование неких правил связано с тем, что мы изначально готовы вести. Вести с помощью безличной формы. Таким образом, важно, что каждый из нас способен на свое поведение, т.е. принимает «ведение» себя принципом, обладающим по отношению к нам определенной регулятивной силой. Внутри нашего существования определяется некоторая тенденция: мы придерживаемся правил, позволяющих нам сохранять свою определенность; определенность своей личности; определенность своего Я. Благодаря следованию таким правилам человек способен преодолевать разнонаправленную динамику своих природных процессов. 3 6. Посредством обращения к слову «поведение», фиксирующему наше взаимодействие с принципом жизненного движения, устанавливается конкретное тождество отношения разных людей к своей и чужой жизни. На основе поведения люди соотносят свое понимание жизни с оценками ее другими людьми. Феномен поведения – это своеобразный способ социальной конвертации отдельных содержаний в границах нашей жизни. На основе поведения разное соотносится между собой посредством общего. Такое «общее» может существовать только на основе целого, т.е. на основе потребности человека непременно себя как-то вести. Видимо, эта наша потребность имеет прямое отношение к целостности мира, которая легко принимает любую форму частного, но также легко способна от нее отказаться. Вероятно, изменение мировых форм связано с совершающейся возможностью приватизации того, что в другой форме мира было невозможным. И тогда обращение целого в частное знаменует возникновение иного – нового – мира. Добавим, что все вышесказанное сопоставимо с платоновскими рассуждениями о благе и нашем – к нему – стремлении. При всем различии в понимании блага любой желает его в отношении себя. Именно такие – общие для всех нас моменты строения наших жизней – являются скрепами мира. 7. В отношениях между принципами, с одной стороны, и природным естеством, с другой стороны, формируется диапазон нашей воли. Характер нашего существа определяется именно в русле направленного движения нашей жизни. Величина нашего характера, таким образом, зависит от нашей способности или неспособности связывать себя с чистыми формами и тем самым изменять свое существование. 8. Наше попадание в мышление обладает одним существенным признаком: оно предусматривает полный разрыв с поиском причинноследственных объяснений наших поступков. Наши поступки не самоценны в том случае, если мы рассматриваем их сугубо содержательным образом, так как всегда будет находиться некоторая зависимость поступающего от обстоятельств. Само объяснение, совершающееся на основе понимания, прерывает бесконечную цепь «объяснений» и перебора «аргументов», базирующихся на познании отдельных содержаний жизни. В любом случае, поступая, человек связывает себя с возможностью действовать наперекор причинам и обстоятельствам, ибо «причины» и «обстоятельства», на которые мы можем кивнуть и указать, чтобы уйти от совершения поступков, всегда найдутся. Они и находятся, если мы этого хотим. Совершая поступок, человек связывает себя с «вопреки», ввиду чего поступок всегда трудно осуществить. Мы и отличаемся от животных тем, что 4 можем совершать не только действия, но и поступки, посредством которых восполняем в себе сугубо человеческое, или сугубо специфическое 9. Со стороны того, кто втянут в существование, поступок и ориентация человека на то, чтобы поступать, способны восприниматься как «глупость». В этом контексте поступки часто расцениваются как нелепость: они буквально не лепятся к наступательному движению человека по овладению им как своей, так и чужой жизнью, которая в такой перспективе понимается чем-то пассивным. По отношению к действию поступок есть противодействие; некий противоход действию, есть нечто, стопорящее и замедляющее это действие. Ввиду «нелепости» и «беспричинности» поступков их сложно описывать, ведь в этом случае не можешь не прибегать к форме последовательного описания, которое к поступку прямого отношения не имеет. Тогда, когда ты втянут в ритм существования и озабочен существующим, стремление сосредоточиться сугубо на поступке преимущественно не достигает цели. Ориентация этики на должное может совсем не совпадать с существованием. В связи с этим поступок выступает в качестве движения, исходящего от внутренних мотиваций человека; из актов его мышления и воли, для которых в параметрах существующего может не найтись никаких условий. Однако именно совершение поступков позволяет каждому из нас пережить самостоятельность своей жизни и совершить процедуру возвращения к самим себе.