так писал Игорь северянин в одном из своих писем
реклама
Ирина Золотых, Кохтла-Ярве, Славянская гимназия Лишь поэту она дорога, лишь поэту сияет звездой! Посвящение поэту «Боготворю Мирру Лохвицкую, считая ее величайшей мировой поэтессой», -так писал Игорь северянин в одном из своих писем. В поэзии «Серебряного века» трудно найти более яркий пример поклонения одного поэта другому, чем поклонение Игоря Северянина Мирре Лохвицкой, русской поэтессе, «женщине-комете», русской Сафо, прожившей всего 36 лет, ушедшей из жизни, когда юному поэту было всего восемнадцать лет. Он никогда не был знаком с ней лично, но выбрал ее своей прекрасной дамой, предметом романтической любви. Почему? В финале «Росы оранжевого часа» есть описание путешествия в Китай весной 1903 года, которое Игорь совершил вместе с отцом. Четвертый том стихотворений Мирры Лохвицкой, в котором помещена драма «Бессмертная любовь», тоже вышел в свет весной 1903 года. Стихотворение «Неразгаданные звуки», перепевающие на свой лад демонические мотивы Лохвицкой, написаны Игорем Северяниным в порту Дальнем 8 октября 1903 года: Я боялся этих звуков Их таинственного свойства, Но когда я их не слышал, Я был полон беспокойства. Я любил, когда незримый Музыкант играл ночами; Я лежал в оцепененьи С удивленными очами; Я лежал в своей кроватке, Щуря глазки и, дыханье Затаив, ловил так жадно Их гармонию рыданья. Звуков больше я не слышу, Что они мне предвещали? Счастье ль в мире равнодушья Или горе и печали? Возможно, юный поэт провел с томиком Лохвицкой не одну бессонную ночь по дороге в Китай. Открыто поклоняться перед Миррой Лохвицкой поэт стал только спустя пять лет, хотя потом утверждал, что начало было положено в августе 1905 года сразу же после смерти поэтессы. Умерла она в пору августа, Когда зелень трав и дубрав густа, Когда в воздухе вкус малиновый, Когда ночь дрожит в тьме осиновой. Умерла она, ясно ведая, Что такое смерть, храбро следуя За давнишними пожеланьями Незнакомая … И правдивая, И невинная, и красивая! Умерла она, сделав грустно нам… Северянин приносил ей на могилу цветы, клялся в любви, отмечал в ноябре день ее рождения, приходил в мае на свой день рождения, просил у нее совета и постоянно писал и писал о ней в своих стихах: Он поэт! Он поэт! Он поэт! Лишь поэту она дорога, Лишь поэту сияет звездой! Все так жалко, так ничтожно … День угрозней дня … Дорогая, если можно, Поддержи меня. В тебе есть то, чего ни в ком, ни в ком. Ты мне близка, как лишь себе сама Твой голос, мной невпитый, мне знаком. Люблю тебя, всей, всей душой ума. Бессмертна ты, а для меня жива. Что влекло Северянина к Лохвицкой? Личное обаяние? Или музыкальное звучание стихов? Уж не услышу я песен снова, Не зарыдаю от вдохновенья. Но что свершилось, то безвозвратно … Порвались струны, умолкла лира … Так спи ж спокойно: ты нам понятна, Певица страсти горячей, Мирра . Очень часто поэт использовал в своих стихотворениях в качестве эпиграфов ее строки, определенные стихотворные размеры, приемы (в частности, метаболу – использование в нескольких строфах одной строки с изменением порядка слов) и другие едва заметные черты. Северянин назвал ее именем сказочную страну Миррэлию – несбывшуюся мечту, идеал. Он зачарован утопией Миррэлии, ибо отказывается принимать мир таким, каким он его застал. Среди футуристов почти не встречались поэты, воспевающие ширь и бескрайность лесов, полей, деревенский быт с детской наивностью и чистотой. Миррэлия – светлое царство, Край ландышей и лебедей. Где нет ни больных, ни лекарства, Где люди не вроде людей. Однако искренний и даже возвышенный по-своему возвышенный культ не был воспринят современниками всерьез. Порой он вызывал даже раздражение, действовал негативно и вредил имени его кумира. Я Лохвицкую ставлю выше всех; И Байрона, и Пушкина, и Данта. Я сам блещу в лучах ее таланта, Победно обезгрешившего Грех. Тяжело переживал Северянин тот момент, что имя Мирры Лохвицкой было быстро забыто, как и место, где она захоронена: Я посетил, глотая капли слез, Убогую и рубую могилу, Где спит она – она, царица грез... И видел я – и мысль теряла силу... Так вот где ты покоишься! и – как! Что говорить о прахе величавом? Где памятник на зависть всем державам? Где лилии? Где розы? Где же мак? Нет, где же мак? Что же мак не цветет? Отчего нагибается крест? Кто к тебе приходил? Кто придет? О дитя! о невеста невест! Отчего, отчего от меня ты сокрыта? Ведь никто... Никого... Ни души... Позабыта... Северянин не оставил потомкам точного указания конкретных причин своего молитвенного отношения к Мирре Лохвицкой. Для него она на всю жизнь была путеводной звездой, за ней он просто шел, повинуясь ее призыву: «За мной, утомленные гнетом сомнений! Вы, пьющие жадно из мутных вод». Это еще одна из загадок, которую, возможно, еще предстоит разгадать: странная и трогательная любовь поэта к женщине, которую он никогда не видел. Использованная литература: 1. Северянин "Стихотворения". Eesti raamat, 1987 год 2. М.Петров "Бокал прощения" Нарва, 2004 год 3. Игорь Северянин "Жизнь прожита большая, не повторяемая на Земле". Таллинн, 2005 год 4. М.Петров "Дон-жуанский список Игоря Северянина". Таллинн, 2002 год
