7.3.20. ЭМ «Жесткий», Тип (7) капитан 3 ранга Щербаков А.К. (1.8.44–9.2.45), капитан 3 ранга Карпенко Ф.И. (9.2.45–9.5.45) 10-23.09.44 в составе отряда кораблей совершил переход из Англии в Кольский залив для временного использования на СФ. 3.10.44 вышел совместно с ЭМ «Деятельный», «Достойный», ТЩ-112, ТЩ-906, БО-142 с Диксона в Белое море для эскортирования конвоя ДБ-6 в составе ТР «Киров», «Диксон», «Петровский» и ледокольного парохода «Таймыр». На переходе с Диксона в пролив Югорский Шар конвой трижды обнаруживал подводные лодки, пытавшихся атаковать транспорты. Первую лодку (визуально перископ) обнаружил тральщик Т-906, который пошел на лодку, пытаясь произвести таран, но она успела погрузиться; тогда Т-906 сбросил в районе погружения глубинные бомбы. Вскоре и «Деятельный» с помощью гидроакустической станции (ГАС) обнаружил подлодку, но от атаки глубинными бомбами она успела уклониться. В 23-00 к северо-востоку от входа в пролив Югорский Шар «Деятельный» гидролокатором обнаружил третью вражескую лодку и атаковал ее большой серией глубинных бомб. После их взрывов на водной поверхности образовалось соляровое пятно. 6 октября 1944 года конвой зашел в Хабаров (порт-стоянка в проливе Югорский Шар, см. рис. выше для «деятельного»), где простоял до 11 октября в ожидании окончания тральных работ в проливе. На усиление эскорта конвоя, в связи с обнаружением трех подводных лодок в районе< следования конвоя, прибыли эсминцы «Жаркий», «Жгучий» и «Доблестный». Однако обратный переход прошел без соприкосновения с противником, и 14 октября конвой пришел в Архангельск. 31.12.44 транспорт “Тбилиси” (типа “Либерти”) в охранении 2-х ТЩ и 4-х БО находился на маршруте из Мурманска в Печенгу — Лиинахамари с отрядом бойцов и грузов[6]. В начале суток транспорт проходил у полуострова Рыбачий, когда у правого борта раздался сильный взрыв. Пароход разломился пополам. Кормовая часть осталась на плаву, но на ней вспыхнул пожар: загорелось сено, мазут, начали рваться бочки с бензином… Положение экипажа и пассажиров оказалось критическим. Спасаясь от огня и взрывов, люди прыгали за борт в ледяную воду. Корабли охранения не могли подойти к аварийному судну: шторм достигал 9 баллов. Одному БО удалось поднять из воды 61 человека. Оставшиеся на судне моряки и бойцы сумели ликвидировать пожар. Лишь с четвертой попытки одному ТЩ удалось подойти к уцелевшей половине транспорта в подветренной стороны. Снять удалось всех, но погиб капитан судна Субботин – при сходе на тральщик во время сильного удара набежавшей волны он не удержался и попал между двумя бортами. С 77 спасенными ТЩ отошел от борта кормы ТР и занял место в охранении. Корма транспорта, покинутого экипажем, продолжала дрейфовать вдоль берега. В двух ее трюмах находился ценный груз, в корме размещалась также и главная машина. Все это надо было спасти. “Живучему” и “Жесткому” предстояло в полярной штормовой ночи разыскать и отбуксировать на базу уцелевшую часть парохода. 31.12.45 в 03-00 эсминцы вышли на поиски. На экране радиолокатора четко обозначились скалистые берега, а впереди слева – остров Торос (на выходе из Кольского залива). Чем больше удалялись от берега эсминцы, тем сильнее ощущался шторм. Крен доходил до 40°. Корабли вели поиск строем фронта. Руководил спасательной операцией начальник штаба эскадры капитан 1 ранга А.М.Румянцев с борта «Жесткого». Через два часа активного поиска радиометристы “Живучего” в семи милях к северу от Цып-Наволока обнаружили три цели – аварийное судно и два ТЩ. “Большие охотники” не могли больше справляться с разбушевавшейся стихией и ушли на базу. С большим риском ТЩ приблизился к “Живучему” и быстро передал всех спасенных им людей. Румянцев тут же отпустил тральщики на базу – им тоже такой шторм было больше не вынести. Между тем корма ТР дрейфовала на юго-восток. Он имел большой крен на левый борт, и волны спокойно гуляли по его разорванной палубе. На пароходе не было ни души, а принять буксирный конец кому-то надо. А кому? Румянцев приказал командиру “Жесткого” выделить пять добровольцев для высадки на аварийное судно, “Живучему” тем временем надлежало обеспечивать противолодочную оборону – ходить вокруг и периодически сбрасывать сковывающую серию глубинных бомб и тем самым отпугивать субмарины. Добровольцев на “Жестком” оказалось немало. Выбор пал на самых крепких и ловких. Пятерку смельчаков возглавил коренастый и цепкий главный старшина Игорь Раздеров – комендор. Собрав на юте добровольцев, начальник штаба эскадры сказал:Важно выбрать момент для прыжка. Не торопитесь, но и не ждите, пока стукнемся бортами – толчок может быть сильным. В случае гибели транспорта примем все меры к вашему спасению. Румянцев пожелал удачи смельчакам, пожал руку каждому. Пятеро моряков, одетых в меховые куртки, поднялись на ростры (часть палубы средней надстройки), откуда им предстояло прыгать. Опасное маневрирование продолжалось уже пять часов, и “Жесткому” никак не удавалось сблизиться с “Тбилиси” для прыжка пятерки Раздерова. Когда эсминец поднимало на гребень волны, транспорт оказывался далеко внизу, а потом, высокий, огромный, он взлетал над эсминцем, грозя раздавить его. После нескольких неудачных попыток “Жесткому” удалось-таки приблизиться к аварийному судну, и добровольцы перескочили на корму “Тбилиси”. А перед тем луна вышла из разрывов облаков и ненадолго осветила искореженный взрывом пароход. Десятки глаз с обоих эсминцев с напряжением следили за акробатическими прыжками моряков над пучиной. “Жесткий” тут же отошел, но удара избежать не удалось – ростры оказались смятыми. Прыжок оказался удачным для всех. Мокрые с головы до ног, закоченевшие на пронизывающем ветру, смельчаки приняли с “Жестокго” стальной буксирный конец и закрепили его за кнехт (парная тумба с общим основанием на палубе судна для крепления тросов). Эсминец дал ход и начал буксировку. “Живучий” продолжал ходить кругами, периодически сбрасывая глубинные бомбы. Гидроакустики корабля на этот раз бездействовали – ввести в строй “Асдик” после недавнего столкновения с фашистской субмариной (“Живучий” до этого таранил подводную лодку) так и не удалось – требовалось на несколько дней стать к причалу, а кораблей и без этого не хватало. Неработающая гидроакустика плохо влияла на настроение команды – что творилось под водой, никто не знал. Двое молодых матросов после вахты на ветру и морозе боялись спускаться на отдых в теплый кубрик. Закутавшись в овчинный тулуп, они устраивались спать на рострах возле дымовой трубы. Без особой нужды моряки старались не находиться внизу – торпеда могла попасть в корабль в любой момент. Не прошло и двадцати минут, как буксирный трос лопнул. Пока убирали обрывок и готовили новый буксир, аварийное судно волной и ветром отнесло в сторону. “Жесткий” снова приблизился к “Тбилиси” метров на двадцать пять – тридцать, чтобы забросить на него свинцовый груз с тонким проводником(называется бросательный конец). Это удалось со второй попытки. Добровольцы выбирали тяжелый буксирный трос, балансируя на перекошенной, скользкой ото льда палубе, это было очень тяжело и опасно. Наконец трос на пароходе закреплен и подан сигнал: “Можно давать ход!” А стихия не хотела покоряться, шторм не унимался. Едва начинали буксировку, как стальной трос рвался словно нитка, и так десять (!) раз. Корму транспорта дрейфовала вдоль северного побережья острова Кильдин, и остановить этот дрейф не удавалось. Так прошел целый день. Наступила ночная пора, зачастили снежные разряды, и спасательные работы пришлось отложить до утра. Новогоднюю ночь пятеро моряков во главе с Игорем Раздеровым провели на аварийном судне, не смыкая глаз. У двоих в кармане были билеты на елку в ДОФ. Не спали в ту ночь и на “Живучем”. У радиолокатора и бомбометов, в машинных и котельных отделениях, на верхних боевых постах был установлен режим повышенной бдительности. Об этом напоминали и профилактические взрывы глубинных бомб. От частых взрывов, а может быть, от штормовых сотрясений на “Живучем” вышла из строя радиолокационная станция – отскочил верхний конец фидера. Необходимо было срочно исправить повреждение – каждая минута “слепоты” могла дорого обойтись кораблю и экипажу. Днем на ликвидацию неисправности ушло бы несколько минут, а в темноте при такой качке не то что паять – даже подняться по скоб-трапу к плексигласовому колпаку антенны было рискованно, да и включать освещение на верхней палубе запрещалось, но радиометрист матрос Петров все-таки сумел устранить поломку. Он достал парусиновый чехол от антенны радиолокатора – и светомаскировка была обеспечена. Петров быстро припаял кончик фидера, подсвечивая себе карманным фонариком. Корабль снова стал “зрячим”. Много было работы в новогоднюю ночь и у фельдшера “Живучего” Владимира Щедролосева. Среди спасенных с аварийного судна несколько человек нуждались в срочной медицинской помощи. Была и одна молодая женщина. Ей сразу же отвели каюту замполита. Женщина-поморка вместе со всеми добиралась пароходом в Печенгу, где трудился в порту строителем ее муж. За несколько минут до Нового 1945 года у поморки начались преждевременные роды. На боевом корабле такое случается очень редко, но Щедролосев не растерялся и сделал все, чтобы обезопасить появление на свет новой жизни. Вскоре он держал в руках розовое тельце мальчика. Когда женщина отдохнула, она спросила у фельдшера имя корабля. Оказалось, по старинному поморскому обычаю ребенку дают имя того судна, на котором он появился на свет. Услышав название эсминца, поморка немного заколебалась, и сказала Владимиру Щедролосеву, что назовет сына его именем, но выполнила ли свое обещание молодая мать – сказать трудно. Утром первого января 1945 года снежные заряды утихли, видимость улучшилась и возобновились спасательные работы. А ветер между тем не утихал – 8 баллов и крупная волна с севера. Корму ТР за ночь опасно сдрейфовало к Кильдину – до берега оставалось пять кабельтовых (чуть меньше 1 км.). Подойти к нему эсминец не мог. Выручили подошедшие вскоре буксиры с мощными буксирными устройствами. Противолодочную оборону обеспечивал прибывший на помощь лидер “Баку” и летающие лодки “Каталины”. Общими усилиями эсминцев уцелевшая корма ТР “Тбилиси” утром 2 января 1945 г. была приведена в Териберку (залив восточнее о. Кильдин). Пятеро отважных моряков “Жестокого”, выполнив задание, благополучно вернулись на корабль. Они провели в экстремальных условиях без сна и отдыха 40 часов 15 минут. Всех их командующий флотом адмирал А.Г.Головко наградил орденами Красного Знамени. 13.01.45 вместе с ЭМ «Грозный» в интересах безопасности проводки планируемого конвоя произвели поиск вражеских ПЛ от Кольского залива до Иоканьги с использованием гидролокаторов. Была штормовая погода. ПЛ не обнаружили (подробно см. Раздел 3, пункт 3.22.). 16.01.45 в 13-30 внутренний конвой КБ-1 (шесть американских транспортов, два танкера) вышел из Кольского залива, эскортируемый лидером «Баку» (флагман начальник штаба эскадры капитан 1 ранга А.М.Румянцев) и эсминцами «Грозный», «Разумный», «Живучий», «Жесткий», «Дерзкий», «Доблестный», «Достойный» и «Деятельный». На траверзе острова Кильдин командир «Жесткого» капитан 3 ранга А.К.Щербаков доложил флагману конвоя: «Имею контакт с подводной лодкой, выхожу в атаку». В море послышались взрывы глубинных бомб. Результат атаки не известен. ПЛ больше не обнаруживалась. 22.04.45 > участвовал в охранении конвоя из 2-х ТР с ценным грузом из Лиинахамари в Кольский залив. 27.08.52 корабль возвращен Англии.