Православное рыцарство - Донские казаки в борьбе с
реклама
Материал подготовлен и прислан Абросимовым В.А. (Москва) Раш К. Б. ПРАВОСЛАВНОЕ РЫЦАРСТВО Трагедия казачества разразилась в эпоху наивысшего цветения самого казачества и успехов монархии уже выигравшей, по существу, мировую войну. Лучшим свидетельством мощи и зрелости войск были люди, сами казаки и, прежде всего, командный состав войск – офицерство. После 1917 года к одиннадцати казачьим войскам: Всевеликому войску Донскому (1570) * , Оренбургскому (1574), Терскому (1574), Сибирскому (1582), Семиреченскому (1582), Уральскому (Яицкому) (1591), Забайкальскому (1655), Амурскому (1655), Уссурийскому (1655), Кубанскому (1696), Астраханскому (1750) – прибавились еще три войска, Енисейское (1918), Иркутское (1918), Алтайское (1919). Появление трех последних войск в разгар жесточайшей гражданской, точнее братской, резни – лучшее свидетельство военно-духовной мощи казачества и его спасительной исторической будущности. С насильственным низложением императора вся Россия быстро стала погружаться в хаос, мародерство, разбои, поджоги усадеб, убийство офицеров, осквернение церквей, вольницу уголовно-махновского типа и, вот в этот период разложения как чудо стало повсеместно консолидироваться казачество. На землях казаков крепла самоорганизация, создавались Круги, принимались законы, выбирались атаманы и власть. Всевеликое Войско Донское, как и подобает старейшему и сильнейшему войску, стало колыбелью и оплотом Белого движения, поставившего себе цель спасти Россию от распада и сползания в кровавый кошмар усобиц. Не было ни одного войска в казачестве, где бы в качестве легированных добавок не были представлены донцы, как наиболее одухотворенные воины и сознающие свою ответственность за судьбы всего казачества. Такие казачьи войска, как Терское, Линейное, Волжское (Астраханское), Яицкое (Уральское), Сибирское почти полностью формировались донцами. Присутствие донцов ощутимо и в казачьих войсках Дальней России – Забайкальском, Амурском и Уссурийском. Кроме воинских доблестей донские казаки повсюду привносили особый религиозный настрой и традиции. На 1913 год численность казаков составляла девять миллионов человек. Если учесть отборность казаков и их стойкость религиозную, то это очень внушительная цифра. Тогда же численность староверов в России достигла десяти миллионов человек. Вместе с казаками и народившимся кулачеством они были фундаментом истории. Из всех новых слов, появившихся в русском языке за десять веков слово «кулак» было самым весомым, удачным и даже прекрасным. На начало царствования Императора Николая II христиан в казачьих землях насчитывалось 88 процентов. На территории Амурского войска православных было сто процентов, Астраханского войска – 97 процентов, Уссурийского – 97 процентов, Семиреческого войска – 93 процента, Сибирского – более 90 процентов, Донского – тоже 90 процентов. В тех же войсках, как и в Терском, Уральском, Донском, Оренбургском войсках существенный процент составляли староверы разных согласий. В Уральском войске староверы составляли половину казачества. Между тем к началу XIX века староверов там было целых 95 процентов. В Терском войске перед 1917 годом староверов было 16 процентов всего казачьего населения. В Донском войске старовером был каждый десятый. Этого достаточно, чтобы религиозная жизнь края была окрашена в суровые устои верности. В чем же тайна всех тайн Донского войска и всех других казачьих войск Руси? Тайна их, пусть неосознанной, но исключительной верности великому 1441 году, когда Василий II навсегда порвал с зависимостью от Константинополя и заточил митрополита-оборотня Исидора в темницу. Откуда тот бежал, путаясь в своем униатском подряснике. Василий II не только объявил о независимости русской церкви и ее автокефальности , но, самое главное, провозгласил Русскую Церковь единственной на земле верной Христу и единственной носительницей благочестия. В 1448 году Василий II поставил во главе русской церкви без согласования с Царьградом боевого рязанского митрополита Иону. Независимость русской церкви были отныне провозглашены громогласно к неописуемому ликованию всех русских христиан. Греки давно изменили чистым началам Православия и переметнулись в униатство, когда в 1439 году константинопольский Патриарх и сам кесарь целовали туфлю папы. К 1441 году Россия именно в ордынский период созрела для духовного мирового прорыва. Уже выполнил свое пастырское служение Сергий Радонежский с учениками. За весь Киевский период на Руси было построено 30 монастырей. Это за четверть тысячелетия с 988 Крещения Руси Владимиром по 1240 год, когда был разрушен ордынцами Киев. А вот за меньший период с 1240 по 1441 год, за двести лет на Руси Московской воздвигнуто 150 монастырей. Это подлинный духовный ренессанс. Россия изменилась неузнаваемо. Дух 1441 года звучал в грозных словах архиепископа Ростовского Вассиана, когда обличал робость Ивана III во время стояния на Угре против Ахмата в 1440 году. Вот как излагает это богослов А. Карташов * : - И мы прощаем, разрешаем, благословляем тебя идти на Ахмата не как на царя, а как на разбойника, хищника, богоборца; лучше солгавши получить жизнь, чем, соблюдая клятву, погибнуть, т.е. пустить татар в землю на разрушение и истребление всему христианству и уподобить окаянному Ироду, который погиб, не желая преступить клятвы. Какой пророк, какой апостол или святитель научил тебя, великого русских стран христианского царя повиноваться этому богостудному, оскверненному, самозваному царю? Вчера еще «законный», сегодня уже «самозваный», ибо «богостудный и богоборец», не мыслимый в звании «царя» православного царства, - и добавляет Карташов, последний обер-прокурор святейшего Синода, - целая революция в умах». Впереди войск, стоявших на Угре, стояли полки казаков и их же братья обеспечивали разведку и дозор. Заметим, что школьников много лет угнетали ложью о трехсотлетнем ордынском иге. Ко времени «стояния на Угре» Сарайской орды давно не существовало, как и самого Сарая, стертого с лица земли Тамерланом. Ахмат был ханом разбойной, так называемой «Большой Орды», осколка Золотой орды. Гневная речь архиепископа Вассиана целиком передает настроение казачества, которое было в непрерывном боевом столкновении с ордынцами и давно относилось к степнякам с воинской снисходительностью. Духовный строй казачества, как боевого авангарда русского народа, передал посольский толмач Дмитрий Герасимов в свой работе «Повесть о белом клобуке», где он, по словам того же Карташова, доказывал, что эта святыня потому чудесным образом перешла на Русь, что «ветхий Рим отпаде славы и от веры Христовы гордостию и своею волею; в новом же Риме, еже есть в Констяньтинграде насилием агарянским такоже християнская вера погибнет. На третьем же Риме, еже есть на русской земли, благодать Святаго Духа возсия, яко, - говорится далее в форме пророчества, изрекаемого папой Сильвестром, - вся християньская царства примдут в конец и снидуся в едино Царство русское православия ради. Яко же бо от Рима благодать и слава и честь от ята бысть, тако же и от царствующего града благодать Святаго Духа отъимется в пленение агарянское, и вся святая предана будут от Бога велицей рустей земли во времена своя, и царя русскаго возвеличит Господь над многими языки, и под властию его многие цари будут от иноязычных, и патриаршеский великий чин от Царствующего сего града такожде дан будет рустей земли во времена своя и страна та наречется светлая Россия. Богу тако изволившу прославити тацеми благодарении русскую землю, исполнити православия величество и честнейшу сотвориши паче первых сих». Карташов, не удержавшись, восклицает в заключение: - Итак, без колебаний: Москва – Третий Рим, и даже более славный, чем первые два. Понять волнение Карташова можно. Но трудно представить сейчас какое воодушевление эти, на первый взгляд книжные речения Герасимова, вызывали у его современников. Самыми восприимчивыми к таким прозрениям были воины, ибо дух еще слитен с действием, и патриарх Гермоген был не единственным русским иерархом, сменившим казачью шашку на ризы священнослужителя. Самыми ревностными последователями идеи Третьего Рима и превосходства Русского Православия над всеми конфессиями мира были староверы, а оплотом староверия вскоре станет Дон. Протопоп Аввакум и его пламенные сторонники были оскорблены смертельно Никоном, не потому что он правил книги, а потому что за образец брал книги, отпечатанные в Риме греческими униатами. Дон стал для староверов землею обетованной. Здесь они находили понимание и убежище, к тому же вооруженную защиту. В Отечественную войну 1812 года народ в своих сказаниях и песнях величайшим героем считал не Багратиона, Барклая де Толли, Кутузова, Раевского или Ермолова, а только атамана Платова, как своего представителя на народной войне. Атаман граф Платов был из семьи староверов. Из семьи староверов были второй выборный атаман Всевеликого Войска Донского после генерала от кавалерии Каледина выдающийся боевой генерал Анатолий Михайлович Назаров. Как писали о нем биографы: «как бы при самом рождении Господь наложил на него печать «повелевать». Генерал Назаров с юности был прирожденным атаманом. Он блестяще закончил Донской кадетский корпус, Михайловское Артиллерийское Училище и Академию Генерального Штаба. Вскоре станет ясно, что Академия Генерального Штаба явилась alma mater для большинства высшего офицерства Белого рыцарства. Любой полк, подпадавший под его начало Назаров быстро огранял светом своей воли. Среднего роста, ладно и крепко сложенный, с трудом сдерживаемая нравственная энергия, прямой и пронзительный взгляд при низком властном голосе этого сына Дона делали влияние его на человека непреодолимым. В 1915 году он на Кавказском фронте возглавляет Отдельную Забайкальскую казачью бригаду, а на Иранском фронте командует прославленной Кавказской кавалерийской дивизией. В трудные дни Дона при Каледине-атамане генерал Назаров принимает должность Походного Атамана Всевеликого Войска Донского, другими словами командующего всеми вооруженными силами Дона. После т.н. самоубийства Каледина, генерал Назаров избирается Атаманом Донского войска. В феврале 1918 года основные силы Дона уходят в Сальские степи, т.н. «Степной поход». В это время в Новочеркасск входит банда предателя Голубова. Генерал Назаров не стал скрываться, полагая, что Голубов не посмеет поднять руку на него. Но атаман-генерал Назаров один из великих воинов Дона был расстрелян бандитами. Они подняли руку на человека, который еще в Японскую войну во главе первого Донского казачьего полка прославился яростной хваткой в наступлении и несокрушимой стойкостью в арьергардах. Даже перед смертью атаман вел себя так, как будто показывал предстоящим сотням поколений Дона, как встречает пули настоящий казак. Генерал-атаман Назаров медленно снимает с шеи иконку-благословение. Совершает молитву. Целует икону, оберегавшую его в сражениях, затем, скрестив на груди руки, властным и невозмутимым тоном дает приказ расстрельной команде: «раз…, два…, три…, сволочь, пли…» Такие мгновения никогда не покидают мир. Последние минуты генерала Назарова, как пример атаманской чести и пример военного торжества над смертью казака, одухотворяют и освещают все земли казачьих войск. В тягчайшую минуту Дона Назаров был не одинок. Нигде на всех просторах России не было столько решительных мужчин, как на казачьих землях. Но и здесь первенствовал Дон. Здесь наиболее прославились семь добровольческих дружин, заявивших о себе опережающими ударами. Они всегда дрались в меньшинстве и всегда побеждали. Уже писалось, что самым крупным отрядом была дружина от отчаянных храбрецов основателя Белого «спецназа» полковника Чернецова. Но он попал в предательскую ловушку и был зарублен вместе со своими сорока лучшими офицерами. За ними закрепилось неудачное название «партизаны». Обычно партизаны ассоциируются с народным ополчением без мундира с разнообразным вооружением от дробовиков до кос, вил, кольев и ножей. Отряды особые казаков были чем-то диаметрально противоположным партизанщине. Они не просто представляли регулярные войска, но были отборной и обстрелянной частью регулярных войск, как бы представляя высшую ступень военной эволюции. Потому этим особым частям более подобает название «спецназ». В этих дружинах особенно был высок процент офицеров, юнкеров, урядников и кадет старших классов. У Чернецова был самый крупный отряд в 600 человек и самый боеспособный. Они сохранят нагрудный знак «чернецовцы» даже в эмиграции. Кроме них особенно гремела по станицам слава отрядов есаула Р.Т. Лазарева, войскового старшины Э.Ф. Семилетова (две сотни), есаула Ф.Д. Назарова, сотника Грекова, поручик В. Курочкина, сотника Попова. Пока эти молниеносные отряды спецназа наносили решительные удары по периметру Донской земли, в это время шло формирование Добровольческой армии генерала Корнилова. При атамане Каледине, помимо этих семи спецназовских отрядов, действовала также Донская офицерская дружина в двести человек и особая спецназовская подвижная артиллерия из добровольцев. Генерал Деникин 22 мая 1917 года тогда Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего при Ставке сказал на заключительном заседании офицерского съезда при Ставке в Могилеве: «…как живая развернулась перед нами тяжелая картина жизни и работы офицерства среди взбаламученного армейского моря…, - и заключил, - берегите офицера! Ибо от века и до ныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности, сменить его может только смерть». Священник отец Валентин Свенцицкий, человек кристальной чистоты и подвижничества, ушедший в Добровольческую армию, со свойственной ему искренностью скажет: «Я не верил и не понимал, что Сам Бог избрал своим орудием этих новых крестоносцев и, что мученический подвиг их совершит то чудо, которое теперь мы все прославляем. Три тысячи юношей - вот что дали той первой Добровольческой армии города и станицы Дона с миллионным населением. Эти юноши все были почти такие же беглецы, пришельцы из России, как генерал Корнилов». Уже 1917 год показал, что у февральских террористов был только один серьезный враг – это армия, а в самой армии – казачество и, прежде всего, казачьи офицеры. Мы называем деятелей февраля, совершивших переворот «террористами», потому что они таковыми и были, маскируясь под буржуазно-демократические партии. Столыпин, кстати сын наказного атамана Оренбургского казачьего войска, в свое время предложил профессору Милюкову утвердить их партию конституционных демократов, если они публично осудят терроризм. Милюков эта самая гнусная фигура «февраля» (наряду с болтливым прапорщиком запаса Гучковым) отказал Столыпину. В царствование Николая II со 1900 по 1917 год совершено 1995 покушений и 194 боевых нападения. Погибло и ранено 114 губернаторов, государственных деятелей и генералов. Охотились избирательно, на самых лучших сынов России и твердых сторонников порядка. Только на Столыпина было совершено 11 покушений. Тогда же за 17 лет было убито 286 офицеров полиции, 452 полицейских и 750 солдат. В вооруженных нападениях от бомб погибло 7331 гражданское лицо. Ранено 9661 человек. Возможно последней жертвой покушений стал Григорий Распутин. В этой кровавой вакханалии под радостные визги едва ли не всех слоев общества является чудом, что Император Николай II с иноческой отрешенностью вел государственный корабль от победы к победе. Только одно сословие в России, а именно казачество презирало террористов и было оплотом государства - это двенадцать казачьих войск, которых возглавлял Верховный атаман Цесаревич Алексей Николаевич. После 1812 года целое столетие шефами лейб-гвардии Атаманского полка были только царствующие особы. Потому в 1917 году пробил час казачества в судьбе России и этот час вознес казаков на ту высоту, выше которой не поднималось ни одно сословие. В этот год на политическую всероссийскую сцену вывел пятерых казачьих генералов, которые прямом влияли на судьбу всей России и не имели себе равных по боевым заслугам в Мировой войне среди всех русских генералов, как армейских так и казачьих. Эти пятеро Белых вождей – генералы Каледин, Корнилов, Краснов, Дутов и Семенов. Кстати, и адмирал Колчак был казаком донским и по отцу и по матери. Все двенадцать казачьих войск Пояса Богородицы – от Черного моря до Тихого океана – объявили о своем решительном неприятии октябрьского переворота и объявили большевикам войну. Реакция большевиков в связи с логикой борьбы и расстановкой сил была беспощадной. Отец Валентин Свенцицкий говорит: «пришельцы из России, как генерал Корнилов». Но сибирский казак выпускник Омского кадетского корпуса Лавр Георгиевич не был для Дона «пришельцем». Здесь он был среди родной казачьей семьи, которая почитала его как воина. Слава о героических подвигах и приключениях генерала Корнилова гуляла по всем фронтам. Корнилов был окружен преклонением, и в этом с ним не мог сравниться даже рыцарственный Келлер. Молва о дерзких подвигах Корнилова сопутствовала ему с первых лет службы. После Омского кадетского он закончил Михайловское Артиллерийское Училище, Академию Генерального Штаба. Во всех учебных заведениях Лавр Корнилов был первым, как и на поле боя. С юности Корнилов держался подальше от столичных гарнизонов, тихой заводи и больших штабов. Он быстро в тех же больших штабах завоевал репутацию выдающегося военного разведчика. Знание восточных языков, отвага и пытливость помогали ему в сложных заданиях в Афганистане, Иране и ТяньШане. При первых залпах в Маньчжурии полковник Корнилов попросился на фронт. Его львиное сердце как будто только и ждало боевых испытаний. На Японской войне в 35 лет Корнилов удостоился ордена Святого Георгия Победоносца 4 степени. В Первую мировую войну он вступил командиром бригады, а уже через месяц получил командование 48-ю дивизию. Он шлифовал и воспитывал эту дивизию от боя к бою и добился того, что она стяжала у фронтовиков наименование «стальная». Дивизию пехотную Деникина стали называть «железная». Мы знаем, что будущий генерал от кавалерии Павлов выпестовал до войны 1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска. Этот полк сцементирует замечательную Уссурийскую кавалерийскую дивизию, которой после генерала Крымова будет командовать генерал барон Врангель. Действующую армию надо оценивать не по штабной цифири полков и рисованию красных и синих стрел на карте, а по числу взращенного доблестного солдата и, самое главное, по количеству офицеров, стяжавших любовь войск и признанных командиров-наставников. Надо отметить, что все они оказались в Белом стан, как защитники устоев государства, которое по Гегелю есть «Бог стоящий в мире». Корнилов был лучшим из этой плеяды. Февраль 1917 года застал 47-летнего Корнилова командиром 25-го корпуса, кавалером ордена Святого Георгия 3-й степени. За восемь месяцев правления Временного правительства он сделал «головокружительную» карьеру. В этот краткий и бурный период во взбаламученной России он последовательно занимал посты: Главнокомандующего Войсками Петроградского Военного Округа, командующим 8-ой армией, Главнокомандующего Юго-Западным фронтом и Верховным Главнокомандующим. Но голова у него не кружилась, а трезвела, а сердце закипало от ярости при виде разложения русской армии. Столкновение с Временным правительством было неминуемо. После неудачного выступления отрешение от должности и арест. Из Быховской тюрьмы генералов выпустил генерал Духонин, за что был растерзан матросами в присутствии Дыбенко. Корнилов был на тот момент военным номер один. Среднего роста, поджарый и жилистый, он обладал львиным сердцем. И солдаты, и, особенно, офицеры готовы были пойти за ним в огонь и в воду, но он позвал их на Дон. Еще 11 июля 1917 года Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал Корнилов послал Временному Правительству следующую телеграмму: «Армия обезумевших темных людей, не ограждавшихся властью от систематического развращения и разложения, потерявших чувство человеческого достоинства, - бежит… Это бедствие может быть прекращено, и этот стыд будет снят или революционным правительством, или, если оно не сможет того сделать, неизбежным ходом истории будут выдвинуты другие люди. Я, генерал Корнилов, вся жизнь которого от первого дня сознательного существования доныне проходит в беззаветном служении Родине, заявляю, что Отечество гибнет и потому, хотя и не спрошенный, требую немедленнаго прекращения наступления на всех фронтах в целях сохранения и спасения Армии для реорганизации на началах строгой дисциплины, и, дабы не жертвовать жизнью немногих героев имеющих право увидеть лучшие дни. Необходимо немедленно, в качестве временной меры, исключительно вызываемой безысходностью положения, введение смертной казни и учреждение полевых судов на театре военных действий. Довольно… Я заявляю, что если Правительство не утвердить предлагаемых мною мер и тем лишит меня единственного средства спасти Армию и использовать ее по действительному назначению для защиты Родины и свободы, то я, генерал Корнилов, самовольно слагаю с себя полномочия Главнокомандующего». Честный и повелительный голос Корнилова на время привел Правительство в состояние прострации, но, очнувшись и, как бы на время протрезвев, они пошли навстречу требованиям Корнилова и даже вскоре возвысили его. Мужество Корнилова многократно умножило число его горячих почитателей. Корнилов попал в корень проблемы. Через восемь дней после телеграммы Корнилов назначается на пост Верховного Главнокомандующего. Но, поставив Корнилова во главе Вооруженных Сил, кучка февральских прохвостов от испуга возненавидела генерала. Великий физиолог Павлов хорошо знавший Керенского, узнав, что он возглавил Правительство, в изумлении воскликнул: «Такая сопля и во главе Правительства?... Да он же все загубит». Вскоре Корнилов будет «соплей» отрешен от должности и даже будет арестован. Но, перед тем как выступить против февральского Правительства предателей Корнилов обратился к народу: «Русские люди. Великая Родина наша умирает, близок час ее кончины. Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное Правительство под давлением большевистского большинства Советов, действует в полном согласии германского Генерального Штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье, убивает Армию и потрясает страну изнутри. Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозныя минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога – в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда спасения родимой земли. Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного Собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад новой государственной жизни… Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины». Корниловский мятеж не удался. Обретя свободу из Быховской тюрьмы благодаря рыцарскому поступку генерала Духонина, он оказывается там, где он только и мог быть – на Дону. Корнилов возглавляет на Дону горсточку русских рыцарей в две тысячи человек. Кроме офицеров в Добровольческой армии чуть ли не половину составляли юнкера, кадеты, гардемарины, студенты, семинаристы и гимназисты. Вскоре грудь многих из этих русских мальчиков украсят Георгиевские Кресты. Фундаментом этой жертвенной Белой армии станет Донское казачество. Обращаясь к ним, Корнилов начнет со слов: - Казаки, рыцари земли русской… Обстановка на Дону усложнялась. Красные понимали всю опасность донской Вандеи и обложили край. Вожди Белого движения к концу января 1918 года решили через морозную и заледеневшую степь идти в Кубанский поход и достичь богатого Екатеринодара. В начале февраля 1918 года Добровольческая армия оставила Ростов в надежде зажечь на Кубани еще один очаг Белого огня. Этот тяжелейший поход с боями сквозь превосходящие силы красных получит название «Ледяной». Екатеринодар был тогда в руках большевиков. Но Корнилов был верен себе. Горсточка белых дерзко атаковала большой город набитый войсками красных. Три дня шли бои за предместья, не имея тыла и боеприпасов. Накануне решительного штурма Екатеринодара генерал Корнилов был убит шальной гранатой, попавшей в комнату, где находился Корнилов. Невозможно передать отчаяние и горе, которые охватили белые части. Но всю гражданскую войну будет сметать противника психическими офицерскими атаками полк, который будет именоваться «Корниловским». Корнилов придал армии своей с первых дней высочайший моральный настрой, который сделал небольшой отряд продрогших в бескрайней метельной степи белых братьев несокрушимой завязью подвижнической войны. Чистота и твердость Корнилова, его дух товарищества проявились особенно по отношению к раненым. Он непреклонно требовал: «Армия должна до последнего человека умереть, защищая каждого из своих раненых, иначе она не Армия, а жалкий сброд бродяг. Всякого, от кого я услышу предложение – раненых надо бросить, - я прикажу, не считаясь с чинами, положением и заслугами, немедленно повесить». Такой жертвенной армии как Добровольческая в Ледяном походе не было в истории всех мировых войн. В ее офицерских ротах рядовыми шагали не только высшие офицеры, но и генералы. **** Теперь, когда нет ни красных, ни белых, деяния Белого воинства, которым скоро будет сотня лет, пришла пора воспринимать их жертвы, порывы и ошибки, бесценный клад русского духа и культуры в назидание новым поколениям. Мы знаем, что в Крыму красными казнен был сын замечательного православного писателя. Этой трагедии он посвятил роман «Солнце мертвых». Там же в белых полках погибли два сына великого русского физиолога Ивана Павлова; служил в войсках лекарем автор «Белой гвардии» Булгаков, а будущий отец советского атомного флота, академик Анатолий Александров, подростком заработал первые боевые Георгиевские Кресты в Белой армии. Естественно эту полосу своей биографии он скрывал до самой смерти даже от близких. В начале ноября 1917 года на Дон прибыл генерал Алексеев, бывший начальник штаба при Ставке Верховного Главнокомандующего императора Николая II . Перед отречением Государь Император назначил Верховным Главнокомандующим Великого Князя Николая Николаевича, занимавшего этот пост до августа 1915 года. Временное Правительство было намерено покончить с царским прошлым перед лицом взбаламученной армии и Великий Князь вскоре был уволен. Его место занял генерал Алексеев, судя по его поступкам, мечтавший об этой должности. Фактически он сыграл ключевую роль в отречении Императора Николая II от престола. Дума спровоцировала в столице бунт и требовала отречения Царя и, как бы не ручаясь за жизнь его семьи, потребовала от Императора отречения. Окруженный врагами-заговорщиками, в полном одиночестве, отрезанный от столицы Император поддался на коварное предложение Алексеева запросить командующих фронтами, как они относятся к отречению. Запрос сделал генерал Алексеев как их прямой начальник. Командующие фронтами такие же бесталанные, как и сам Алексеев, нюхом халуев-заговорщиков даже на расстоянии поняли, какой ответ ждет от них начальник штаба Алексеев и, все как один, с притворным прискорбием выступили за отречение. Разумеется, все они мотивировали свое мнение интересами скорейшей победы над врагом и патриотизмом. Тогда-то Император записал в дневнике: «кругом предательство, трусость и обман». Эти слова прежде всего относились к генералу Алексееву. Когда Царь, уже выигравший войну, оказался всеми покинутый, только один человек подошел к нему и поцеловал руку Государя. Это был флаг-адмирал Нилов. Большевики его расстреляют едва ли не первым. Но генерал Алексеев не был нужен прапорщику запаса Гучкову и «сопле» Керенскому. Уже 3 мая в газетах появилось сообщение об отстранении генерала Алексеева от должности Верховного Главнокомандующего, чтобы стабилизировать обстановку в армии и опереться на здоровую боевую часть командиров, генерал Алексеев собрал в Ставке Офицерское собрание действующей армии и флота. Он открыл собрание. В своем выступлении о задачах армии в период революции он не сделал ни упрека в адрес Временного Правительства, намеренно разваливающего Вооруженные силы. Алексеев был типичным генералом Милютинской школы. Он был образован, начитан, корректен, исполнителен и усидчив, но напрочь лишен твердого характера и командирской непреклонности. Он был как бы соткан из недомолвок, намеков, полушагов, уклонений и притворной вежливости – разрушительные для военного качества. Как и подобает людям такого склада, он был глубоко и необратимо обидчив. Когда он понял, что болтуны из Думы обманули его, использовали и выставили за дверь, он был уязвлен до крайности. Эта обида и привела его на Дон. Через некоторое время после Офицерского собрания с решительным ультиматумом Временному правительству выступил командующий ЮгоЗападным фронтом генерал Корнилов. Испуганное Временное Правительство, обложенное Советами и большевиками сделало Корнилова Верховным Главнокомандующим. Когда последний обвинил Временное Правительство в прямом предательстве – он был отрешен от должности и арестован. После побега из Быховской тюрьмы на Дону оказались два бывших Верховных Главнокомандующих генералы Алексеев и Корнилов. Два антипода – закоренелый штабист и прирожденный командир. Алексеев и здесь стал претендовать на верховенство. У Корнилова на первом месте были интересы армии и Родины и он махнул рукой на интриги Алексеева, удовлетворившись боевым руководством войск. Алексееву отошли общие вопросы, внешняя политика, финансы и организация, т.е. главные рычаги власти. Разумеется, простые офицеры ничего не знали о теневой и замкнутой деятельности Алексеева и искренне откликались на его призывы примкнуть к Добровольческой армии. «Белогвардейская рать Святая» (Цветаева) начала сплачиваться. Господу было угодно забрать Алексеева из этого не свойственного ему поприща. Накануне главных событий на Дону он скончался. Корнилов был убит в предместье Краснодара во время Ледяного похода. Но главным, если не создателем, то основоположником Белого Дона оказался генерал от кавалерии Каледин. Самой яркой личностью на Дону в 1917 году был, пожалуй, атаман-генерал Алексей Максимович Каледин. По военным заслугам в войне он превосходил даже двух бывших Верховных Главнокомандующих Алексеева и Корнилова, а по моральному авторитету и благородству не знал себе равных. Только два полководца в мировой войне принесли России победы, которые потрясли все фронты на Западе и на Востоке. Первым был генерал Реннекампф, чья 1-ая армия в августе 1914 года разгромила 8-ую германскую армию фон Приттвица при Гумбинене в Восточной Пруссии. Разгром при Гумбинене сорвал план великого молчальника графа фон Шлиффена. Немцы тогда вместо захвата Парижа были вынуждены снять с острия своих наступающих войск, пронзивших уже Бельгию, два отборных корпуса и спешно перебросить в Восточную Пруссию. Автором и исполнителем этой второй великой победы был командующий стотысячной 8-й армией Каледин, который совершил Луцкий прорыв в 1916 году (неверно названный большевиками «Брусиловским»). Каледин захватил Луцк. Но командующий фронтом Брусилов не посмел ослушаться робкого и половинчатого Алексеева и не развил после Луцка успеха. Тем не менее, прорыв Каледина потряс до основания Восточные фронты. До 8-й армии Каледин командовал кавалерийской бригадой в 12-й дивизии, а затем полтора года самой дивизией. Каледин придал этой дивизии исключительное боевое совершенство, сделав ее едва ли не лучшей дивизией русской армии на Западе. На боевую поступь этой дивизии казак Каледин наложил благородный отпечаток собственной личности. Видимо не зря он на Дону был начальником Новочеркасского Казачьего Училища. Уже тогда он оказал сильное нравственное влияние на юнкеров. Каледин из новой плеяды казачества периода его мощного цветения, он как и генералы-казаки Корнилов, Дутов, Назаров, Попов, окончил с блеском Академию Генерального Штаба, что было немыслимо для генералов-казаков эпохи Платова. Каледин был из потомственных дворян-казаков. Его отец был полковником во время Крымской войны. Он закончил Михайловский Воронежский кадетский корпус, Михайловское Артиллерийское училище и Академию Генерального Штаба. Свара и интриги между казаками, многих из которых «самостийность» как с цепи сорвала кровавая усобица, отсутствие братской сплоченности и великодушия глубоко ранили благородную душу генерала Атамана Каледина, прирожденного учителя Дона. В августе 1917 года в Москве прошло Государственное совещание по выработке нового исторического курса для России. На нем присутствовал и генерал Корнилов уже окруженный ореолом будущего диктатора-спасителя России. На этом совещании генерал-атаман Каледин официально представляя все 12 казачьих войск России провозгласил глубоко продуманную «казачью декларацию», которая предлагала путь развития России в условиях республики и являлась, по сути, программой для правительства. Здесь Каледин проявил себя не только как вождь казачества, но и общерусский лидер. Временное Правительство по своему отреагировало на выступления казачьего атамана Каледина и казака-генерала Корнилова. Они в них увидели своих самых опасных врагов. Действия на Дону генерала Каледина сделали его основоположником Белого движения в России и его бесспорным лидером. Когда на Дону появились даже такие признанные лидеры как генералы Корнилов, Алексеев и Деникин, они на Дону были только гостями, а хозяином на Дону был мудрый и благородный атаман-генерал Каледин. Распри между казаками глубоко ранили душу Каледина. Когда сами казаки устроили засаду рыцарю-полковнику Чернецову и с ним убили сорок казачьих офицеров, Каледин, не зная как образумить обезумевших от вольности казаков, застрелился, чтобы ценой своей жизни остановить казачью свару, это был не самоубийство, а самопожертвование. Это случилось 29 января 1918 года. Ему было всего 56 лет. Он был всего на год старше Государя Императора Николая II . После гибели атамана Назарова от рук предателей атаманом Всевеликого войска Донского был избран генерал Петр Николаевич Краснов. Род Красновых дал целую плеяду донских генералов. После Кадетского корпуса Петр Краснов окончил привилегированное Павловское Военное Училище фельдфебелем роты Его Величества. Из старшего курса Академии Генерального Штаба он отчислился сам и кончил двухлетний курс аристократического Николаевского кавалерийского училища. Двадцать три года разносторонний и глубоко образованный офицер Краснов прослужил в лейб-гвардии Атаманском полку, шефами которого были только Императоры. Он до войны славился во всей армии как лихой наездник и спортсмен. Втайне он был привержен изящной словесности. В эмиграции после серии его романов были среди изгнанников поклонники его таланта, которые творчество Краснова искренне ставили выше достижений Льва Толстого в литературе. Жизнь ему была уготована разнообразная и очень не скучная. Особую славу он заслужил как сотник во главе бесшабашной и результативной разведки. Три года он командовал 1-м Сибирским Ермака Тимофеевича полком у подножья Памира. В 1913 году Краснов получил 10-й Донской казачий полк. В короткий срок до войны он сделал полк образцовым, отшлифовав все его подразделения и связи. С этим же полком он вступил в войну. Необыкновенные дарования Краснова были быстро оценены в военной обстановке. Он последовательно командует 1-й Донской и Туземной (Дикой) бригадами и еще два года командует 2-й Сводно Казачьей дивизией в прославленном 3-м Кавалерийском корпусе генерала графа Келлера. В дни октябрьского переворота Красно уже во главе этого прославленного 3-го корпуса после смерти генерала Крымова. Именно во главе 3-го корпуса поредевшего и разбросанного Краснов под Петроградом первый из Белого движения вышел в боевое соприкосновение с красными после «октября». Бежавший из Петрограда Керенский во Пскове (трагическом городе-свидетеле отречения Царя) столкнулся с Красновым. Боевые генералы испытывали к нему брезгливость, формально он еще числился Верховным Главнокомандующим, как это ни смешно произносить. Керенский напыщенно тут же назначил не арестовавшего его Краснова Главнокомандующим армией наступающей на Петроград. Перед этим Керенский осведомился у Краснова не отдаст ли он его на растерзание казакам. Под непосредственным началом Краснова в Пскове был не более семисот сабель. Краснов сказал тогда испуганному Керенскому: «Как ни велика Ваша вина перед Россией, я не считаю себя в праве судить Вас. За полчаса времени я ручаюсь», - давая Керенскому понять, сколько у него времени, чтобы скрыться. В Гатчине, уже окруженной красными и наводнившими Гатчинский дворец, Краснову предложили ехать в Смольный для переговоров. Краснов дерзновенно принял этот вызов и поехал в Смольный. «Товарищи» в коридорах Смольного ошалело смотрели вслед проходившему генералу в золотых погонах. Очнувшись от столбняка они посылали ему вслед изысканные проклятья. Когда Краснов был в кабинете нового «главковерха» Крыленко, к нему в кабинет ворвалась группа Красновских обстрелянных казаков-разведчиков, которым и черт не был страшен. Казаки, уже пустившие в ход свои «стеки»-нагайки, требовали освобождения любимого командира. Они опасались, что красные вероломно арестуют Краснова. Более того казаки требовали от красного Крыленко, чтобы им позволили уехать на Дон со своими пушками. Как ни странно, но казаки своего добились, что говорит о полной анархии и нерешительности первых дней «октября». Глубокой ночью после ряда стычек с распоясавшейся солдатней Краснов сумел покинуть Смольный под охраной конвоя гвардейских матросов и их офицера. Краснов занял Гатчину и Царское село 27 октября, но, не получив обещанных подкреплений, вынужден был пойти на переговоры в Смольный, чтобы спасти горсть верных ему одиноких и всеми покинутых казаков. Краснов вернулся со своими казаками на Дон. После генералов Каледина и Назарова он возглавил атаманом казачество Дона. Ему было генерал-лейтенанту 48 лет от роду. Впереди было Белое движение. С началом войны 1941 года Краснов сознательно пошел на службу к нацистам, полагая, что он ведет временно прерванную на двадцать лет войну с большевизмом. Разумеется, Краснов считал предателями родины не своих сподвижников белых казаков, а всех тех, кто стал вольно или невольно служить красным. Такова трагическая коллизия, в которую попало его поколение. И Краснов был из тех, кто эту чашу испил до дна. В 1947 году он был повешен на Лубянке. Если следовать его логике, то он умер как непобежденный, как офицер лейб-гвардии Атаманского полка и атаман Всевеликого войска Донского и как фельдфебель роты Его Величества Павловского военного училища. За свою позицию генерал Краснов заплатил жизнью. Было ему 76 лет. Такая же участь в 1946 году ждала другого атамана генерала Григория Михайловича Семенова, уроженца станицы Дурулгиевской Забайкальской области (ныне Читинская), закончив Оренбургское казачье училище, вернулся служить в Забайкальское казачье войско. На войну в 1914 году он вышел с 1-м Нерчинским полком из Забайкалья. Это был тот полк, который шлифовал генерал Павлов и в котором служил есаулом барон Унгерн фон Штеренберг и которым в 1916 году командовал барон Петр Врангель. В том же году Цесаревич наследник Алексей Николаевич стал шефом Нерчинского полка. В первый же год войны Григорий Семенов обратил на себя внимание инициативностью и храбростью. 11 ноября 1914 года он спас знамя Нерчинского полка. На следующий месяц он разъездом в 11 казаков ночью снял пехотную баварскую заставу и взял в плен сразу 65 «языков», как сказали бы теперь. К навыкам искусного разведчика Семенов прибавил и редкостную стойкость в обороне. В Карпатах он с сорока казаками сдерживал позиции в одном из ущелий и выдержал не одну атаку части Баварской дивизии превосходящей казаков четырехкратно. Во время Иранского похода он хорошо зарекомендовал себя во время боев в Курдистане и в Месопотамской долине. Семенова отличал природный ум, размах с налетом психологии вольницы. Словом, не будь «октября» он, если бы остался жив, кончил бы свои дни генералом Забайкальского войска в кругу семьи. Но судьба рассудила иначе. После «февраля» он добился у Временного Правительства в мае 1917 года право сколачивать отряды из бурят на правах уполномоченного комиссара из центра. С инициативой и размахом у него было все в порядке. Бурятский язык он знал с детства. Но наступивший «октябрь» изменил жизнь есаула Семенова и он развил энергичную деятельность в родном Забайкальском войске. Весной 1918 года на круге старшин он был избран Атаманом. Уже осенью на войсковых кругах он избирается Походным атаманом Амурского и Уссурийского казачьих войск и в придачу Войсковым и Походным атаманом Забайкальского войска. Заняв руководящие посты в трех казачьих войсках Дальней России, Семенов становится первой фигурой в этих краях. Это вовсе не значит, что после войны у него не было соперников в трех казачьих войсках Природный ум у Семенова сочетался со смелостью в поступках и бешеной энергией. Одновременно он занял должность командира 5-го Приамурского корпуса, будучи в звании только полковника. В этом же звании той же осенью 1918 года полковник Семенов командует Отдельной Восточно-Сибирской армией. Фигура Семенова на Востоке становилась все более значимой. «Октябрь» он не принял с самого начала и объявил социал-демократам большевикам войну, и вел себя на Востоке как хозяин. Когда адмирал Колчак стал Верховным Правителем России, Семенов отказался признавать его таковым. Атаман трех казачьих войск Семенов заявил, что он предпочел бы видеть на этой должности атамана генерала Дутова, или на худой конец Деникина. Семенова убедили, закрепили за ним все его регалии, присовокупив звание генерал-лейтенанта с правами Военного Губернатора Забайкальской области. А в январе 1920 года адмирал Колчак одним из последних указов назначает Семенова Главнокомандующим Вооруженными Силами Дальнего Востока. Так он стал единоличным правителем, как военным, так и гражданским всей Восточной Сибири, с Забайкальем и Приморьем. Но подмять под себя такой обширный край не мог даже атаман Семенов с его энергией. Разнобой шел в Белом движении, в среде казачества, а главное не дремали красные и не собирались мириться с властью крутого атамана. Чем дальше от столиц, тем было больше вольницы, а значит и беззакония. Без сакральной и властной руки Императора казачество склонялось к распылению, сварам и «махновщине». Тоска по гуляй-полю перехлестывала спасительные инстинкты дисциплины и иерархии. Нередки были случаи грабежа поездов, ценностей и прямых поборов. Семенов и сам был не лишен замашек феодального разбоя, но старался как мог держать казаков в узде. Он присвоил звание генералов Уссурийскому атаману есаулу Калмыкову и есаулу барону Унгерну. Во всех казачьих войсках казачество ждало вождя. На Востоке им явился Семенов со своим нравом и нормами, создавая нечто подобное «Волчьему дивизиону» Шкуро * . На атаманское вагоне Семенова висела грозная надпись: «Без стука не входить! Выпорю». Бывший управляющий военным министерством у адмирала Колчака барон Александр Павлович Будберг, человек наиболее здравый и глубокий из всех авторов Белого движения, писал: «В газетах характерная телеграмма начальника читинских мастерских на имя начальника Забайкальской железной дороги о том, что работы мастерских приостановлены на два дня, так как рабочие по приказанию Семенова перепороты и не в состоянии выйти на работу». Такой метод атаманского системного внушения гегемон возмечтавший «разрушить все до основания» испытал впервые. Вряд ли досуг рабочих на животах с распухшими задами возымел действие на их умы. Но в старину этот метод воздействия на буйство был едва ли не единственным и более жестоким. Батоги получали на торговых площадях, и редко кто уходил на своих ногах. Педагогика запоздалая. Казакам надо было перепороть Думу в «феврале» и, может быть, не один раз. Позже Семенов, оказавшись в одиночестве, принял покровительство Японии и проникся стратегией самураев, заявляя в узком кругу, что он сколачивает военные силы в Маньчжурии, чтобы заслонить Россию от экспансии Китая. Атаман Семенов, противясь власти Колчака, в числе возможных державных правителей России назвал имя генерала-атамана Дутова. Как видим в 1917 году на всю Россию было только три человека, реально претендовавших на роль общерусских лидеров. И все трое казаки. Все боевые генералы и все трое блестящие выпускники Николаевской Академии Генерального Штаба. Это люди выдающихся дарований и характеров – Каледин, Корнилов и Дутов. Политические противники из Временного Правительства и большевики именно таковыми их трезво и всерьез воспринимали. Никогда в истории казаки на такую политическую высоту не поднимались. За Лаврой Корниловым была боготворившая его лучшая часть офицерства. За Калединым грозный Всевеликий Дон. За Дутовым третье по мощи Оренбургское казачье войско, атаманом которого он был избран. Дутов после смерти Каледина и официально будет представлять все казачество России как избранный Председатель казачьего союза. Александр Ильич Дутов родился в 1979 году. Закончил в Оренбурге Неплюевский кадетский корпус и Привилегированное Николаевское Кавалерийское Училище – мечту русской военной аристократии. Императорскую Николаевскую Академию Генерального Штаба Дутов окончил по первому разряду. Одно время он преподавал в Оренбургском Казачьем Военном Училище. Заметим, что у всех наших трех выдающихся генералов учительство было в крови. Это значит, они наделены высшим даром наставлять, сплачивать и организовывать офицеров личным примером. К лету 1918 года генерал-майор атаман Дутов назначен командующим Особой Оренбургской Армией в составе Сибирского (Восточного) фронта. На следующий год генерал-лейтенант Александр Дутов оставил расформированную Юго-Западную армию и вступил в должность Походного атамана всех казачьих войск. Эту должность до отречения Императора занимал Великий Князь Борис Владимирович. Причем Дутов оставался войсковым атаманом Оренбургского казачьего войска. Его военная власть и политическая роль сильно возросли и со смертью Каледина и Корнилова вывели его на первые роли в России. Дутов пользовался глубокой симпатией казачества за сильный природный ум, справедливость, решительность и твердость. Он был из породы прирожденных вождей и вызывал опасливую настороженность противников. И генерал Корнилов и генерал Дутов как все истинные казаки люди глубоко религиозные безоговорочно разделяли позицию генерала-атамана Каледина, высказанную им на Государственном совещании в Москве 12 августа 1917 года: «Казачество не опьянело от свободы, - сказал Каледин, оно не сойдет со своего исторического пути служения Родине с оружием в руках на полях битв и внутри в борьбе с изменой и предателями». Последние из рядов Думы и большевиков переполошились. Осенью 1919 генерал-атаман Дутов возглавил вновь созданную Оренбургской армией, которая оперировала в пределах Атбакар-Кочетав , с последующим отходом на Павлодар и Семипалатинск до Семиречья. Здесь генерал Дутов отдал боевое правление войсками атаману Семиреченского казачьего войска Анненкову. Себе Дутов оставил гражданское управление. Анненков был потомственных дворян и потомок декабриста. Он отличался крайней порывистостью, жестокостью и неустойчивостью, а то и вероломством. Начал он с того, что создал тайную офицерскую организацию, похитил из омского собора святыню сибирских казаков знамя Ермака и ринулся в степи искать боевой славы. Неудачное руководство Анненкова войсками создало крайне угрожающую обстановку, и в марте 1920 года Дутов с верными казачьими частями покинул пределы России и с тяжелыми боями перешел китайскую границу через ледяной перевал Карасарык в город Кульджу. Отряд свой он расположил в казармах бывшего русского консульства в местечке Суйдин . 6 февраля 1921 года Дутов вызвавший тревогу большевиков был убит подосланными ими убийцами. Через 75 лет после гибели этого Белого рыцаря Патриарх Московский и всея Руси 22 мая 1996 года в своем обращении к российскому казачеству назвал их, казаков, « православным рыцарством ». В наибольшей степени это определение относится к генерал-лейтенанту, атаману Александру Ильичу Дутову, по-существу еще русскому вождю казачества. Генерал Дутов возглавил в 1920 году эпических исход из родной земли оренбургского казачьего войска совместно со семиреченскими казаками. Этот трагический исход с непрерывными боями больше походил на крестный ход, казачье войско возглавлялось одной из величайших русских святынь Табынской иконой Божией Матери. В сегодняшнем гимне Оренбургского казачьего войска есть строки из припева: «…табынским ликом своим незримо Нас Божия Матерь благословляй…» Икона называется по бывшей крепости, ставшей городом Табынком, на укрепленной линии. Явлена икона впервые во второй половине XVI века в царствование Ивана IV Грозного после покорения Казани и помещена была в вознесенскую пустынь в 70 верстах от Уфы. К началу XX века икона Табынской Божией Матери уже почти столетие была едва ли не самой чтимой святыней Русской Церкви. За избавление от холеры в 1848 году Оренбурга ей был посвящен в столице войска кафедральный собор. Крестные ходы с Табынской иконой были самыми продолжительными в Российском государстве, как по времени, так и по расстоянию. Сопровождаемая тысячами православных икона Табынская двигалась почти круглый год от Оренбурга и Стерлитамака до Самары и Ставрополя на Волге, оттуда до Тобольска, далее до Кустаная, Павлодара и Уральска. Она объединяла духовно гигантские пространства и соединяла великие речные системы, сотни городов и тысячи станиц, селений и хуторов. Специально для крестных ходов сооружена была пятиглавая карета. В нее запрягали особо подобранных лошадей, на которых никогда никто не садился. И лошади и карета почитались священными. Карету всегда сопровождало несколько монахов. Последний крестный ход осенью 1919 года вошел в зону боевых действий под Оренбургом. Молящиеся надеялись, что чудотворная остановит братоубийственную резню. Но красная конница разметала крестный ход и, содрав с иконы золотые ризы, бросила святыню в поле. Безбожники спешили, зная, что за ними по пятам, чтобы спасти от поругания святыню несутся яростные сотни атамана Дутова. Авангард белых казаков окружил пятиглавую священную карету и спешились. Генерал Дутов благоговейно на коленях склонился над древним темным ликом Богоматери и, перекрестившись, приложился к ней губами, благодаря Господа, что он сохранил казакам святыню. Теперь генерал-лейтенант Дутов не будет расставаться с Табынским ликом Божией Матери с Предвечным Младенцем и дойдет с ней до Кульджи в Сицзяне на территории Китая. Исход Оренбургской армии Дутова через метельные Тургайские холмы в Семиречье на соединение с атаманом Анненковым и далее к китайской границе потрясет своим эпическим размахом и трагизмом. Сто пятьдесят тысяч казаков, станичников и жителей порубежья верхом, на подводах с детьми и стариками и женщинами и пешком двигалось на юг. Все они как один уповали на Чудотворный табынский образ и доблестного и мудрого атамана-генерала Дутова. В конце марта 1920 года китайскую границу через обледенелый перевал Карасарык по страшным ледяным карнизам над черными пропастями перешли 30 тысяч человек. В спецхране архива Советской армии сохранилось письмо генерала Дутова своему другу и соратнику сербу генерал-лейтенанту А.С. Бакичу. Это письмо приводит в своем замечательном и взволнованном эссе посвященном Табынской иконе писатель и литературовед Михаил Иванов * . Вот отрывок из письма великого атамана Дутова. «Дорога шла по карнизу к леднику. Ни кустика, нечем развести огонь, ни корма, ни воды… Дорога на гору шла по карнизу изо льда и снега. Срывались люди и лошади. Я потерял почти последние вещи. Вьюки разбирали и несли на руках... Редкий воздух и тяжелый подъем расшевелили контузии мои, и я потерял сознание. Два киргиза на веревках спустили мое тело на одну версту вниз, а там уже посадили на лошадь верхом, и после этого мы спустились еще на 50 верст. Вспомнить только пережитое – один кошмар! И, наконец, в 70 верстах от границы мы встретили первый калмыцкий пост. Вышли мы пятьдесят процентов пешком, без вещей, вынесли только Икону, пулеметы и оружие » (разрядка моя К.Р.). Нравственный облик походного атамана всех казачьих войск светится в строках к адмиралу Колчаку, отправленных еще 31 октября 1919 года из Кокчетава : «Оренбургская армия первая Вас признавшая, всегда будет с Вами и за Вас». Из русского консула в Суйдуне атаман-генерал Дутов сразу же связался с генералом бароном Врангелем, атаманом семиреченских казаков генералом Анненковым и атаманом-генералом Семеновым, с тем, чтобы продолжить борьбу. Но судьбу Дутова решили пули подосланных красными убийц. Позже погибнет и генерал Анненков, как и генерал уссурийский атаман Калмыков. Час Семенова пробьет в 1946 году. Гибель казачьих вождей была символом участи всего казачества, после тысячелетнего служения России. Икона Табынской Божией матери, окруженная поклонением, хранилась в Кульдже в построенном для нее храме и, как и на родине на девятую пятницу на Пасхе отправлялась с крестным ходом. Следы ее потерялись после разрушения Свято-Никольского храма в припадке «культурной революции» хунвейбинов в конце 60-х годов. Но как это было уже с ней в России после исчезновения в смутное время она явится вновь, если казаки и все русские православные люди сплотятся вновь в соборной любви и верности родным началам. В XVII веке она была явлена вновь, когда Иван Кириллович Кириллов заложил крепости Табынск и Оренбург на новой укрепленной линии призванной защитить земли Заволжья от разбойных набегов степняков. Кроме грабежа ордынцы охотились за людьми, чтобы продавать их на невольничьи рынки Хивы, Бухары и Коканда. Угроза полона формировала все стороны русской жизни с первого часа появления его на исторической сцене. Как ответ на полон явилось в мир казачество. Угроза работорговли не была снята ни в XVIII , ни в XIX веке. Сегодня эта же страшная напасть сопутствует нам в XXI веке. Без учета этого сверхфактора русской судьбы все писания историков и писателей вредны и лживы. Охрана рубежей от разбоя и полона стали смыслом существования и оренбургского казачьего войска, как и всех остальных исторических казачьих войск Руси. Иногда строгая хроника с датами бывает выразительнее любого художественного «фикшена» * и волнует сильней. Мы уже говорили, что Оренбургское казачье войско – второе по старшинству после Донского войска. В 1514 году воевода Иван Нагой основал Уфимскую крепость с гарнизоном из стрельцов и городовых казаков. Из этой «почки» и расцветет оренбургское казачество и вскоре после этого недалеко от Уфы будет явлен образ Божией Матери, который будут связывать с Табынском. В 1586 году основан город-острог Самара. Гарнизон крепости состоял из городовых казаков, дворян-иноземцев и смоленских шляхтичей, поверстанных в казачью службу. Дворянская составляющая в оренбургском войске пройдет через века, окажется очень жизнестойкой и станет характерной особенностью оренбуржцев. Даже высокий уровень грамотности в войске будет обусловлен присутствием дворянства, которое в первый век – другой будет составлять треть войска. 1736 год в новоустроенных городах Оренбурге и Табынске учреждены казаки из уральских новокрещенцев–мещеряков, отставных солдат, охотников и беглецов из Яицких и Сибирских казаков. Это уже работа экспедиции Кириллова, бывшего обер-секретаря Правительствующего Сената. Двумя годами ранее, как упоминалось, им заложена трудами уфимских и самарских казаков крепость Оренбург при устье реки Орь, впадающей в реку Яик (Урал). Тогда же (1734) Кирилловым самарские казаки разделены на три роты, из которых одна дворянская и им дарованы два знамени из Петербургского магазейна. На следующий 1735 год самарской дворянской роте даровано знамя из числа прежде бывших в стрелецких полках. 1744 год. Оренбургские казаки усилены через причисление к ним казаков Исетского войска, охотников Яицкого войска, дворян из сибирских городов, казачьих детей, отставных солдат и беглых крестьян. 1755 год. Образован Оренбургский казачий корпус численностью в две тысячи человек. Корпус разделен на десять рот, из которых одна дворянская, одна калмыцкая. 1758 год. Оренбургские казаки по положению и довольствию приравнены с Донскими казаками и регулярным войском. 1799 год. Якочные крестьяне и татары Оренбургской губернии причислены к Оренбургскому казачьему войску. 1812. Оренбургские казаки участвуют в Отечественной войне под именем «Оренбургский атаманский казачий тысячный полк». Во время Пугачевского бунта оренбургские казаки в отличие от своих соседей яицких казаков остались верны Правительству. **** На Оренбургское казачье войско, как и на край в целом от Волги до Иртыша, наложили печать своего гения три выдающихся государственных деятеля и все трое птенцы гнезда Петрова и его воспитанники: Татищев, Кириллов и Неплюев. Василий Никитич Татищев из рода столбовых дворян-Рюриковичей, артиллерист, инженер, географ и серьезный историк. Долго управлял уральскими металлургическими заводами. Основал Екатеринбург и городкрепость Ставрополь-на-Волге, который нынче носит самое нелепое в России название «Тольятти», по имени неведомого итальянского коммуниста, которого и на родине едва ли помнят. В этом городе поставлен Василию Никитичу памятник. Гораздо закономернее, если бы город носил имя «Татищев». В свое время Петр I отходил Татищева своей знаменитой дубинкой за легкомысленную вольность в отношении церкви. Урок пошел впрок. Татищев закончил жизнь серьезным и благочестивым христианином. Он после смерти от чахотки Кириллова с поста астраханского губернатора завершал строительство укрепленной пограничной линии. Иван Кириллович Кириллов из простой семьи, собственным упорным трудом и дарованиями достиг крупной должности обер-секретаря Правительствующего Сената. Великого Петра он буквально боготворил. Кириллов заказал икону Петра I и, помести ее в красном углу с другими иконами, молился на образ Петра I . Он автор первого статистикоэкономического обозрения России. Данные для труда своего он собирал на руководящих должностях в Сенате. Кириллов относился к личности Царя с глубоким религиозным чувством и был уверен, что Бог послал Петра на русскую землю с особой миссией религиозно-государственной для духовного возглавления мира. Труд свой Кириллов назвал: «Цветущее состояние Всероссийского Государства в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий, Отец Отечества». Автор статистико-экономического труда Кириллов, как обер-секретарь Сената был самым осведомленным человеком в России и доподлинно знал о ее «цветущем состоянии». В период пребывания в Оренбуржьи в 1734 году Кириллов своим коштом опубликовал 1-й том «Атласа Всероссийской Империи». В создание оренбургской укрепленной линии Кириллов вкладывал религиозное рвение и понимал, что каждая крепость есть священное служение Петру создателю Иртышской укрепленной линии, которая заслоняла Русь, но и продвигала ее пределы в сторону Индии, с которой мечтал торговать Император Петр I . Оренбургская линия призвана была разделить непримиримо враждующие орды киргиз-кайсаков (казахов) и башкир. Строить начал Кириллов в 1735 году. Оренбургская укрепленная линия сама включала строительство шести кордонных оборонительных линий. 1. Самарскую. – От Самары до Оренбурга с новыми крепостями: Красносамарская, Борская, Бузулукская, Тоцкая, Новосергиевская, Ельшанская. 2. Сакмарскую. – От Оренбурга по реке Сакмаре. 3. Нижнеяицкую. – От Оренбурга до Илецкого городка. 4. Верхнеяицкую. – От Оренбурга до Верхнеяицкой крепости. 5. Исетскую. – От Миасса до Исетского острога. И, наконец, шестую: Уйско-Тобольскую. – От Верхнеуральска до Звериноголовой крепости. Эта гигантская созидательная работа на всех рубежах России прошла мимо внимания литературы, которая охотилась за «лишними» людьми. Все крепости, редуты и пикеты необходимо было при постоянных набегах отстроить, заселить казаками, снабдить питанием, оружием, одеждой. В каждой крепости или остроге возвести церковь. Проложить дороги. При Кириллове усилились крепости: Уфимск, Табынск, Нагайбак, Челябинск, Миасс. Он проложил новую дорогу от реки Яик к городку Самаре и назвал эту дорогу «Московской». Сам на этой линии нашел места для крепостей и определял ее казачий гарнизон. После смерти Кириллова на его место заступил Татищев. Последнего сменил Иван Иванович Неплюев, с 1742 года наместник Оренбургского края. До этого Неплюев в качестве резидента в Оттоманской Порте проявил себя как серьезный разведчик и дипломат. Неплюев оказал громадное влияние на жизнь края. Памятником его присутствия в крае до 1917 года оставался в Оренбурге Неплюевский кадетский корпус. Толчком к организации экспедиции Кириллова в 1734 году явилась просьба хана Малой орды принять его в подданство России и основание крепости в том месте, где река Орь впадает в Яик, т.е. будущий Оренбург. В 1738 году старшины Малой и Средней Казахских орд присягнули на верность России. Орды эти кочевали по территории сибирской степи. Первый губернатор Оренбургской губернии Неплюев (1742-1758) соединил Оренбургскую укрепленную линию с Сибирской, окончательно оформил создание Оренбургского казачьего войска, которое вполне заслуживало бы эпитета «Великого». Знаменательно, что Ломоносов уловил своим чутким сердцем всенародную значимость и даже святость экспедиции Кириллова и хотел принять сан, чтобы отправиться с Кирилловым в качестве священника. В лице учеников Петр I как бы незримо присутствовал при создании Оренбургского казачьего войска. Этот же священный импульс привел в эти края Пушкина к своим друзьям губернатору Вас. Перовскому и его сотруднику великому лексикографу и писателю Владимиру Далю. Уральская, Семипалатинская, Акмолинская, часть Астраханской и Тургайская области – эти коренные земли трех казачьих войск были с гулаговской директивностью переданы в состав Киргизского края по программе репрессивного расказачивания всех рыцарей Пояса Богородицы порубежной стражи России. Сами киргиз-кайсаки (казахи), теснимые джунгарами в массовом порядке, сдвинулись в эти края тремя ордами не ранее начала XVIII века. К этому времени история сибирских и яицких казаков уже насчитывала почти два столетия. Оренбургские казаки отличались особо стойким религиозным духом. Глубокий исследователь истории казачества историк Н.Ю. Селищев об освоении приуральского края монахами-казаками: «Опорой исетским казакам служил Далматов монастырь, ставший ключевым пунктом русского освоения Приуральского края… Самое поразительное заключается в том, что этот монастырь был основан казаком Дмитрием Ивановичем Мокринским, принявшим монашеское имя Далмат и бывшим сыном одного из сподвижником Ермака. Монастырь располагался в городе Далматове Пермской губернии в 54 верстах к западу от Щадринска, на возвышенном и красивом месте, на левом берегу реки Исети, при впадении в нее речки Течи. В 1644 году Дмитрий Иванович Мокринский выкопал здесь пещеру для уединенной жизни. Около 1650 года с Далматом поселился сын его (также постригшийся в монахи, Исаак). Далмат скончался 1697 году, а задолго до того, еще в 1679 году, Исаак стал игуменом». Впоследствии Исаак стал архимандритом основанного его отцом Далматского монастыря и скончался за год до смерти Петра Великого 11 декабря 1724 года. В Далматском монастыре находилась особо чтимая икона Божией Матери. В пределах Оренбургского казачьего войска на Восточных склонах Южного Урала в предгорных долинах обнаружена бронзовая культура мирового значения протогородов, которая по главному памятнику известна под именем Аркаим в Челябинской области недалеко от Магнитогорска. Историки относят расцвет этой культуры «страны городов» к XVII веку до Рождества Христова. Аркаим был обнаружен в 1987 году. Города окружали оборонительные валы из грунта, сырцовых блоков и дерева. Внутри каждого кольца стен спицами священной колесницы располагались жилища. В хозяйственных подворьях очаги, колодцы, кладовые, металлургические перчи. Сюда между Волгой и Иртышем помещают родину индо-ариев, создателей колесниц. Аркаим современник пирамид Среднего царства в Египте и КритоМикенской культуры. «Страна городов» расположена вдоволь восточных склонов Урала на юг на 400 верст. Ученых поразила удивительная духовность всей материальной культуры древних протогородов. Вся деятельность человека, в том числе повседневно-хозяйственная, была пронизана сакральным смыслом. В основе планировки городов как и каждого могильника лежит идея круга – основополагающего принципа вселенной и человеческой жизни. Жители Аркаима вдохновлялись священным учением «Авесты», заложенной Заратуштрой. «Страна городов» определила на тысячи лет развитие культуры в полосе Великих степей от Днепра до Иртыша и Байкала и имела непрерывную связь с жителями горных систем Загроса, Тавра и Месопотамских долин. Жизнь и планировка городов починены принципу «Мандала», последнее и сейчас основной принцип буддийского вероучения. Само слово «мандала» понимается в «Ригведе» как «круг», «диск», «колесо», «страна», «общество», «собрание». В середине III тысячелетия до Р.Х. эпические песни ассирийцев полны сообщений о сражениях с «воинством Мандалы», прямыми предками нынешних кордов. «Воинство Мандалы» было самоназванием этих племен времен индоиранской общности. Воинство Мандалы уничтожило в конце III тыс. до Р.Х. работоргующий Аккад по просьбе шумеров. Один из вождей Воинства Мандалы носил зароастрийское имя Тарикан. Древние жители Сибирских степей и Семиречья были ярко выраженными рослыми европеоидами. В историческом смысле казаки Яика, Сибири и Семиречья вернулись на свою прародину, сохранив даже принцип казачьего круга. В известном смысле все казачество является «Воинством Мандалы», т.е. священного круга. Протогорода Южного Урала и полосы степей до Минучинской котловины на Енисее в бронзовый век и ранее в неолите над жилищами древних европейцев завывали метели, и снег закрывал крыши. Только морозными днями вертикально струились в небо дым из очагов. Степные бураны поразили воображение уроженца этих краев Сергея Тимофеевича Аксакова, а позже Пушкина, приехавшего в степной Урал за материалами о восстании яицких казаков-староверов возглавленного старовером Пугачевым их хорунжих Донского казачьего войска. В «Капитанской дочке» есть живое описание этого бурана. Дотошные ученые нашли, что снежная буря может обрушить на землю до сорока миллионов тонн снега. Ни одна снежинка не похожа на другую, но все до единой шестигранники. Почитание многоконечных звезд началось еще в неолите. Позже у эллинов особо почитались пятиконечная звезда, задолго до осады Трои, которая у них была священным символом света, здоровья и жизнестойкости. Она имела и значение равновесия, так как разделяет совершенное число 10 пополам. У древних пентаграмма означала победу духовных сил над материальными – первенство души, воли сознания. Тело ведь имеет пять различных конечностей. Голова управляет четырьмя. Тогда же почитали шестиконечную звезду, сложенные вдвое давали священные 12 знаков зодиака. А двойная семиконечная звезда давала 14 лучшей, именно такая звезда влекла волхвов-мидян из гор Загроса к Предвечному младенцу в Вифлеем. Казачьи офицеры, которые носят пятиконечные звезды на плечах, должны помнить в какую глубину веков уходит значение священных звезд. Как бы не опьяняли себя иные казаки разговорами о природной «самостийности» казачества, трезвый взгляд на проблему приводит к убеждению, что Петр Великий, решительно не включив казачество в государственную систему служения, тем самым спас казачество от дробления, усобиц, мелкости, провинциализма и неминуемого исчезновения. Все казачество сразу осознало священный смысл Азовских походов Петра по освобождению Азова – древней столицы казачества. В этих похода крестились огнем Семеновский и Преображенский полки и первый полк будущего Кубанского казачьего войска – Хоперский. Таким образом, прежде чем получить титул «Отец Отечества» он в боях стал отцом казачества. После взятия Азова Петр I возвращался в Москву. Архимандрит Черниговского Ильинского монастыря Лаврентий (Крещенович) с братиею поднесли царю икону Черниговской Божией Матери. Царю было 24 года. Из них он уже четырнадцать лет царствует и все эти четырнадцать лет все уголки России были полны разговоров о необыкновенном царе в совершенстве освоившем с десяток ремесел и страстно увлеченного воинским делом, о царе рослом, красивом, отважном и религиозно приверженном к беспощадной честности. Бог даровал Руси Царя, какого не было в истории ни одного народа на земле. Историк казачества Ю. Целищев пишет об этой иконе в своем труде «Казаки и Россия»: «Икона (размером 182 сантиметра в высоту и 111 сантиметров в ширину) примечательна еще и тем, что на ней был помещен план взятия Азова и крестный ход. Кроме лика Божией Матери с Предвечным младенцем на иконе изображены: план азовского сражения, вид Черниговского Ильинского монастыря, крестный ход из него в предшествии Патриарха Адриана, два приветственных подношения или речу Петру I от архимандрита Черниговского монастыря, семь малых изображений Божией Матери на полях иконы и два российских государственных герба. Первый герб находится с правой стороны от лика Божией Матери рядом с первым приветственным подношением. Вокруг орла, в серебряном венце (размером 6,7 см) изображена надпись из заглавных букв: «Божиею милостию, Петр Алексеев, Царь и Всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец». В середине орла изображение святого великомученика Георгия на коне. В правой лапе орла – держава с ключом крепости Азова, а в левой меч. Внизу в середине иконы помещен второй герб (размером около 20 сантиметров) с той же надписью. В середине орла изображение Божией Матери с Предвечным Младенцем в правой руке и с копьем в левой. У орла в правой руке держава с изображением города Азова и при нем кедр – символ крепости и силы, а в левой меч и масличная ветвь – эмблемы войны и мира. На иконе представлено аллегорически и время в виде старца. В одной руке он держит молото, в другой резец, которым высекает на кубическом камне план крепости Азова. На главе у старца, изображающего время, - солнечные часы. Над камнем надпись: « На сем камне созижду церковь Мою и врата адовы не одолеют ей » (разрядка моя К.Р.) и внизу: «Новый Азов строением Царским обновлен». Икона была написана после известия о взятии Азова 19 июля 1696 года. Царю ее поднесли в Чернигове. Содержание ее говорит о том, что иконописцы и братия хорошо были осведомлены о планах царя военных, государственных и главное церковных. Надпись: « На сем камне созижду церковь Мою…», - является ключом к миссии Царя Петра на земле. Он не забывал подчеркивать после 1700 и кончины патриарха Адриана: « Я им обое - и Царь и Патриарх », - и не забывал добавить, что «так и в древности было, только они забыли». Царь с первого часа своего правления вел себя прежде всего как Патриарх, который намерен создать новую церковь, где патриарх не выходит из священных сражений и абордажных боев. Но пришибленные византизмом клирики кроме горсточки иерархов не поняли его и не сумели дорасти до новых мировых задач Православия. Расплата пришла в 1917 году. **** Неисчислимы чудеса и исцеления, которые сопровождали Табынскую икону Божией матери из старинной казачьей крепости, основанной Иваном Кирилловым, одним из великих православных подвижников. Ни одна из чтимых чудотворных икон на Руси в XIX и начале XX века не могла по почитанию, влиянию и пространственному размаху сравниться с Табынским образом. Но мы не найдем ни одной строки о ней ни у Пушкина, побывавшего в этих краях, ни у Аксаковых – уроженцев этих мест. Это страшное по смыслу молчание. Не «народ безмолвствует», а его литература, которая утратила смысл крестных ходов. Смысл их не в чудесах и исцелениях, как бы они не были радостны и неожиданны для молящихся. Крестный Ход – это исповедание и свидетельство воинствующей церкви в своей готовности перед Богом служить ему и отдать жизнь в исполнении клятвы, которую он дал ему при крещении. Православие зиждется на суровой воинской этике, готовности к послушанию и верности иерархии. Воспользуемся и мы вслед за Михаилом Ивановым трудом священника Н.Н. Модестова, историка Оренбургской епархии, писавшего в связи с удивительным почитанием Табынской иконы следующее в специальной главе: «Значение Крестного Хода вообще и с Табынскою иконой Божией Матери в особенности». А именно: «С самой глубокой древности в церкви православной утвердился обычай по случаю общественно-скорбных или радостных событий совершать крестные ходы, то есть открытые всенародные священно-соборные шествия или моления верующих вне храмов Божиих в предшествии святого креста, Евангелия, хоругвей и святых икон. Избавление от моровых поветрий, одержание победы врагами Церкви и государства, испрошение милости Божией во время засухи или безветрия – побуждает христиан собираться воедино, чтобы вознести Господу свою единодушную молитву. «Подлинно, если когда, то во время крестных ходов, - говорил древнехристианский писатель Тертуллиан, - мы собираемся вместе для того, чтобы наподобие некоего воинского отряда сделать со всех сторон к Богу приступ молитвы». «При крестных ходах на путях и перекрестках, говорил святой Симеон Солунский, - мы творим моления для того, чтобы очистить все пути и распутия, оскверненные нашими грехами, подъемлем из храмов священные иконы, выносим честные кресты, а иногда, где есть, и священные мощи святых для того, чтобы освятить и людей и все, что потребно им для жизни, то есть дома, пути, воду, воздух и самую землю, попираемую и оскверняемую стопами грешников…» Крестный ход, стало быть, очищает души, землю, воздух и воды, то есть преображает людей и пространство. Во все не случайно праздник Преображения Господня является Престольным праздником только в Православии. Но чтится Русской Православной Церковью особо вдохновенно даже в сравнении с другими конфессиями православной церкви. Этот церковный праздник был любимым днем Великого Петра, который первые двадцать лет царствования управлял Россией из села Преображенского-наЯузе и главным полком святорусской империи сделал Преображенский полк. В мундире Преображенского полка являлись на Священное Коронование все русские государи. Сам Петр явился в мир с миссией Преображения Руси, которая должна была духовно возглавить мир. Без духа Преображения невозможно осмыслить крестные ходы, пятиглавой кареты с шестеркой белых лошадей, предназначенной для Чудотворного образа Табынской Божией Матери. Иван Кириллов, как и Татищев, и Неплюев прозревали священные пути Отца Отечества Петра. В чем же смысл и миссия крестных ходов круглый год, в дождь, зной и буран по степным просторам от Волги до Иртыша, нерушимо связывая Всевеликое Войско Донское с упорным Яицким (Уральским) войском, с Сибирским казачьим войском и Семиреченским. Список Табынской Божией Матери глубоко чтился Амурским казачьим войском и увезен был в Маньчжурию из Хабаровска. Смысл иконы Табынской и ее продолжительных крестных ходов имеет всемирную духовную миссию преобразить окончательно русскую землю и навсегда уничтожить в русском сознании и душах книжно-спекулятивного понятия «Евразия» и утвердить от Балтики до Тихого океана окончательное преображенное пространство Святой Руси. Табынскую икону на путях ее чтили и башкиры, и калмыки, и татары, и казахи. Именно в этом был смысл явления на земле русской государственности и авангарда русского народа – рыцарей Пояса Богородицы от Амура до Дуная – казачества. Чтобы государственно утвердить эту миссию родного народа Святой Цесаревич-преображенец в 1991 году заложил вокзал во Владивостоке и проехал до столицы путями Табынской иконы Божией Матери. Соединил эти пути со столицами святой праведный Иоанн Кронштадтский во время своего духовно-триумфального шествия по Волге от Рыбинска, Костромы до Нижнего Новгорода, Самары, Саратова, Ставрополя основанного Татищевым, Казани, Симбирска. Вся Волга высыпала на берега, чтобы поклониться всероссийскому молитвеннику и духовному вождю России. Счастье видеть великого чудотворца выпало волжанам в 1890 год. Позже 21 июня 1904 года в городе Сарапуле сказал в местном духовном училище собравшему духовенству: «У Вас братие, мои служители, несомненно, является вопрос в душе, как я имею дерзновение так ездить по всей России, молиться столь за многих, кто просит моей молитвы. Быть может, кто-нибудь назовет это дерзостью. Но я не решился бы, братие, на такое великое дело, если бы не был зван к этому свыше…» Также и Табынский образ Божией Матери был «зван свыше» преобразить и соединить русскую землю именно в тех краях, откуда выбрасывались на русскую землю орды степняков в поисках разбоя и полона. Митрополит Иоанн Санкт-Петербургский, родители которого были родом из под Табынска, молодым послушником в 1948 году дерзновенно написал акафист Табынскому образу Божией Матери, назвав ее «Всего мира Надежда и утешение». Епископ Мануил, наставник и духовник отца Иоанна, очень чтил Табынский образ и одобрил акафист молодого монаха. В этой связи только иногородний коммунист, ставший в войну «красным казаком», может позволять себе такое выражение как «казачество Азиатской России». Табынский образ Божией Матери свидетельствует, что в природе не существует «азиатской России» даже как географического понятия. Азиатская территория, как и европейская, находятся вне пределов Святой Руси и отделены от них казачьими землями – Поясом Богородицы. Русь есть самостоятельный духовный континент и географический. Донскую Богоматерь чтил великий атаман Каледин и его донцы. Перед Куликовской битвой они подарили ее князю Дмитрию Ивановичу. Казанскую икону Божией Матери на своих руках принес в Казанскую Гостинодворскую Никольскую церковь бывший казак Ермолай – будущий освободитель Руси от польских интервентов Святой Патриарх Гериоген. Икону он принес в 1479 году. Табынскую икону часто именовали списком с Казанской иконы Божией Матери. Но это вряд ли допустимо. По размерам, длине, иконографическим деталям, древности доски Табынский образ имеет самостоятельное происхождение. В отличие от сияющего казанского образа лик Табынского образа темен и более древен. Но все чтимые образы и Донской, и Казанской, и Табынской, и Абалацкой, И Албазинской Божией Матери, все имеют отношение к казачеству и участвовали в сечах как священные хоругви. * В скобках указаны даты старшинства войск. * А.В. Карташов «Церковь, история, Россия» М., 1996 г. стр. 150 * Кстати, Шкуро за действия на Кубани был награжден Королем Великобритании орденом Бани. Так он сам пишет в своих записках. * «Наш современник» №4, 2004 г. * fikshen – фишкен англ. – вымысел
