сравнительный анализ места России в международных индексах

Стареть в России: сравнительный анализ места России в
международных индексах активного долголетия – Active Ageing Index и
Global AgeWatch Index
М.А. Варламова1 , О.В. Синявская2
Введение
Старение населения - одна из важнейших демографических глобальных тенденций,
бросающая вызов современным социально-экономическим системам. Повышение доли
пожилых наблюдается практически повсеместно, хотя его скорость значительно
отличается по регионам и отдельным странам. В развитых странах процесс старения идет
уже
давно
и
происходит
преимущественно
«сверху»
за
счет
увеличения
продолжительности жизни населения в старших возрастах, в развивающихся странах старение более новый феномен и происходит как «сверху», так и «снизу» - за счет
сокращения рождаемости. За последние 30 лет медианный возраст населения мира вырос
на 5,9 года – с 22,6 лет в 1980 году до 28,5 лет в 2010 году по данным ООН. В Европе в
2010 году показатель составил 40,3 года.
Российское население пока моложе европейского на 2,3 года. По среднему
прогнозу ООН к 2040 году средний медианный возраст в мире составит 34,6 лет, в Европе
– 46,3 года, в России – 43,2 года. Доля населения развитых стран в возрасте старше 60 лет
увеличилась с 1950 года в 2 раза – в 2010 году в эту возрастную группу попадает каждый
пятый житель, а к 2040 году границу 60 лет перешагнет почти каждый третий. По
сравнению с другими странами, население России сегодня можно назвать относительно
молодым за счет сравнительно низкой ожидаемой продолжительности жизни, однако
старение идет быстрыми темпами – если в 2010 году доля пожилых (60+) составляла 18%
населения, то к 2040 году по среднему варианту прогноза – уже 25%.
Старение населения требует выработать принципиально новые подходы к
формированию общества, системы трудовых и общественных отношений, основанные на
точных статистических расчетах и научных данных. В 2002 году на Второй Всемирной
ассамблее по проблемам старения был принят Мадридский международный план
действий по проблемам старения, направленный на улучшение условий среды для лиц
старшего возраста, укрепление их здоровья, материальной обеспеченности и их активное
вовлечение в жизнь общества. План действий призывает к изменению политики и
1
Варламова Мария Алексеевна - научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни населения
НИУ ВШЭ, mvarlamova@hse.ru
2
Синявская Оксана Вячеславовна - заместитель директора НИСП, ведущий научный сотрудник Центра
анализа доходов и уровня жизни населения НИУ ВШЭ
1
практики в отношении пожилых людей в XXI веке с целью более активного
использования огромного потенциала этой части населения.
Старение рассматривается в рамках различных научных дисциплин: геронтологии,
демографии, медицины, социологии, экономики. В рамках каждой из них выделяется
множество теорий, ориентированных на различные аспекты старения. Так, например,
теория естественного разделения – disengagement theory (Cumming, Henry, 1961)
утверждает, что уход пожилых людей из общества естественен и приемлем, тогда как
теория деятельности - activity theory (Havighurst, 1961), напротив, указывает на
необходимость активного включения пожилых во все сферы деятельности общества.
Появившаяся немного позднее концепция успешного старения - the concept of successful
ageing (Rowe and Kahn, 1987; Schmidt, 1994; Baltes and Carstensen, 1996;Strawbridge, et al.,
2002) выделяет набор необходимых компонент для успешного долголетия, таких как
физические и умственные способности, отсутствие инвалидности и других факторов
риска (курение, алкоголь, ожирение, высокое кровяное давление), возможность
социальных коммуникаций. Теория непрерывности естественного старения - continuity
theory of normal aging (Atchley, 1989) говорит о том, что после 65, на самое деле, многое
остается неизменным – черты характера, вкусы и предпочтения формируются в зрелом
возрасте и, в большинстве случаев, остаются стабильными до конца жизни.
Современная концепция активного долголетия включает выводы и теории
деятельности, и теории непрерывности, и метод выделения обязательных факторов
концепции успешного старения. Согласно определению Всемирной организации
здравоохранения (ВОЗ), активное старение (долголетие) – это процесс оптимизации
возможностей для укрепления здоровья, участия в жизни общества и безопасности в целях
повышения качества жизни по мере старения (WHO, 2010). «Здоровье» включает в себя
как физическое, так психологическое и социальное благополучие, «участие» - целый ряд
мероприятий в социальной, экономической, культурной, гражданской и духовной жизни
общества, в которых пожилые люди задействуются в дополнение к основной
деятельности. «Безопасность», согласно определению ВОЗ, связана с созданием
физически и социально безопасной и надежной среды, гарантирующей стабильный доход
и, если это применимо, оплачиваемую занятость (WHO, 2010).
Для сравнительного анализа условий старения в разных странах в настоящее время
активно используются два индекса, основанных на определении ВОЗ, – Индекс активного
долголетия (Active Ageing Index, AAI / ИАД)3, рассчитывающийся для 28 европейских
3
http://www1.unece.org/stat/platform/display/AAI/Active+Ageing+Index+Home
2
стран, и Global AgeWatch Index4, включающий 96 стран мира. Попытки адаптации AAI к
странам, находящимся вне ЕС, предпринимались, например, в Грузии (UNECE 2012) и,
по-видимому, будут распространяться в ближайшие годы на другие неевропейские
страны. Одновременно отдельные страны могут создавать собственные системы
измерения активного долголетия: так, например, в России в 2013 году был разработан
индекс (Zasimova, Sheluntcova, 2014) на данных Исследования глобального старения и
здоровья взрослых (Study of Global Ageing and Adult Health (SAGE)). В 2014 году индекс
был так же рассчитан для Мексики, Индии, ЮАР и Китая.
Следует
отметить,
что
разработка
концепции
активного
долголетия
и
соответствующих индексов означает важный поворот в приоритетах социальной
политики. Первоначально политический интерес к проблемам старения возник из
ожиданий кризиса современных государств благосостояния под давлением растущего
бремени медицинских и пенсионных расходов. В рамках этой точки зрения значение
имеет готовность государственных финансов к увеличению доли пожилых людей и их
способность реструктурировать растущее бремя обязательств. В этом ключе Центром
стратегических и международных исследований разработан Индекс готовности к
глобальному старению
(The
Global
Aging
Preparedness
Index,
GAP)5,
дающий
количественную оценку прогресса 20 стран мира (включая Чили, Индию, Мексику,
Польшу, США, Японию, Китай, Южную Корею и Россию) к увеличению нагрузки
пожилыми (в терминах 60+) на основе прогнозных данных и информации об
экономической, в т.ч. налоговой, и социальной политике государства. Индекс оценивает
финансовую устойчивость государственных программ поддержки пожилого населения и
возможности замещения государственных программ сетями семейной поддержки. На этой
основе формулируются предложения по реформам в социальной сфере (Jackson, Peter,
Howe, 2013). Вместе с тем, возможности использования потенциала пожилых людей,
имеющие принципиальное значение в концепции активного долголетия, при таком
подходе не рассматриваются, что приводит к излишнему алармизму в отношении вызовов
старения. Одновременно сужается набор сфер социальной политики, которые могут быть
затронуты реформами, поскольку за рамками фискального подхода остаются программы,
направленные на улучшение здоровой, независимой жизни пожилых и качества их жизни.
Следует отметить, что положение России относительно других стран в области
старения согласно данным перечисленных индексов существенно различается. В
представляемой здесь работе предпринята попытка ответить на вопрос, чем обусловлены
4
5
http://www.helpage.org/global-agewatch/
http://csis.org/event/global-aging-preparedness-index
3
указанные различия в оценках условий старости и перспектив долголетия в России, и
какой индекс лучше отражает условия активного долголетия в России.
Методология расчета Индекса активного долголетия
Индекс активного долголетия (Active ageing index – далее AAI) был разработан в
2012 году экспертной группой во главе с Европейской экономической комиссией ООН
(ЕЭК ООН). AAI направлен на оценку недоиспользованного потенциала населения
старших возрастов и включает в себя 22 индекса (индикатора) в 4 основных областях –
занятость пожилых работников; социальная активность и участие в жизни общества;
независимая, здоровая и безопасная жизнь; создание благоприятной среды для активного
долголетия (Zaidi and all 2013).
Методология построения индекса во многом напоминает Индекс развития
человеческого потенциала ООН. Все показатели представлены в виде положительных
коэффициентов от 0 до 100%, где максимальное значение отражает наилучшие условия
для активного долголетия. Частные индикаторы группируются в сферы с заданными
весами, рассчитанными с учетом средней величины показателя и экспертных оценок
значимости области для оценки активного долголетия. Взвешенные сферы формируют
итоговый индекс, чье значение может быть интерпретировано как степень реализации
потенциала активного долголетия в стране. В настоящее время индекс рассчитывается для
28 стран Европейского Союза (ЕС) на основе общеевропейских обследований.
В 2014 г. в Центре анализа доходов и уровня жизни (ЦАДУЖ) НИУ ВШЭ была
предпринята попытка рассчитать AAI для России на основе данных Всероссийской
переписи населения (ВПН 2010), выборочного обследования «Родители и дети, мужчины
и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ 2011), «Комплексного обследования условий
жизни населения» Федеральной службы государственной статистики (КОУЖ 2011),
международного обследования European Social Survey (ESS 2010 и 2012 гг.), Российского
мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (РМЭЗ 2011) и
ряда других источников.6.
Структура индекса и веса представлены на рисунке 1. Методология AAI
предполагает два типа весов – явные и неявные. Неявные веса – это экспертные оценки
значимости отдельных сфер для формирования индекса. Явные веса представляют собой
итоговые коэффициенты, которые с учетом величины значений индексов и субиндексов,
6
Подробнее описание методологии расчета российского индекса представлено в работе Ермолиной,
Варламовой, Синявской «Индекс активного долголетия как инструмент оценки политики в отношении
пожилых в России», также представляемой на конференции НИУ ВШЭ
4
обеспечивают их вхождение с весами, наиболее близкими к предложенным экспертами.
Явные веса рассчитываются для обоих полов, и переносятся для гендерных индексов без
изменения величин.
Рисунок 1 – Структура Индекса активного долголетия (AAI)
Методология расчета индекса Global AgeWatch
Индекс Global AgeWatch, разработанный и рассчитанный международной
неправительственной организацией HelpAge International на данных отдела ООН по
экономическим и социальным вопросам, Всемирного банка, Всемирной организации
здравоохранения, Международной организации труда, ЮНЕСКО и Gallup World Poll,
впервые был опубликован 1 октября 2013 года. Во многом он повторяет AAI, но
вследствие
изначальной
ориентации
на
максимальный
охват
стран
в
выборе
коэффициентов ограничен возможностями перечисленных баз данных. В 2014 г. индекс
5
рассчитан для 96 стран, в которых по данным HelpAge International проживает 91%
населения старше 60 лет. Индекс формируется из 13 частных индексов, объединяющихся
после нормирования в 4 сферы: материальная обеспеченность, состояние здоровья,
занятость и образование и хорошие условия. 9 частных индексов Global AgeWatch в той
или иной мере повторяют индексы AAI.
Структура индекса Global AgeWatch представлена на рисунке 2. Синей рамкой
выделены индексы, в той или иной мере присутствующие в AAI. Методика агрегации
индекса отлична от AAI: позитивные коэффициенты частных индексов нормируются с
«небольшими изменениями» максимальной и минимальной границы. Для агрегации
индивидуальных
индексов
в
субиндексы
используется
среднее
геометрическое
взвешенное. Для расчета итогового индекса используется среднее геометрическое
нормированных значений субиндексов. Таким образом, прямая интерпретация индекса
затруднена – значение 100 итогового индекса принадлежит гипотетической стране, в
которой каждый из субиндексов был «немного» больше лучшего значения среди
исследуемых стран. Например, в 2014 году, исключая расширение границ нормировки,
гипотетической идеальной страной было государство, обладающее материальной
обеспеченностью, занятостью и образованием населения Норвегии, состоянием здоровья
населения Японии и благоприятной социальной средой Швейцарии. Одной из наиболее
значимых проблем работы с индексом Global AgeWatch является отсутствие ясной
методологии определения минимума и максимума при нормировке, что в определенной
мере затрудняет анализ.
Из-за особенностей используемых баз данных нижняя граница группы варьирует от
50 до 65, ожидаемая продолжительность жизни и все частные индексы субиндекса
условий социальной среды взяты как целочисленные значения. Авторы методики
рекомендуют считать статистически значимой разницу в значениях от 10 п.п. (баллов) и
выше, что соответствует 10-15 местам в зависимости от положения в рейтинге.
Наиболее серьезные вопросы вызывает страновой профиль России7, содержащий
неверную информацию относительно наличия в стране социальной пенсии, размеров
базовой части пенсии, соотношения среднего размера назначенных пенсий со средним
размером начисленной заработной платы и др., что отчасти связано с источниками
используемых, исходя из ссылок, данных – СМИ, сайтов неправительственных фондов, и
их интерпретацией – когда результаты опроса, проведённого в рамках диссертационного
исследования в 2005 году в Санкт-Петербурге, учитываются как показательные для
7
http://www.helpage.org/download/542a8173bd044
6
России. По нашим оценкам одно только корректное описание условий для старения в
России могло бы поднять ее место в рамках данного индекса.
Рисунок 2 – Структура Global AgeWatch Index
Сравнение результатов различных индексов
Согласно рейтингу Global AgeWatch Index в 2014 году Россия заняла 65 место из 96
стран, существенно улучшив свой результат по сравнению с 2013 годом (78 место), во
многом за счет доработки методологии индекса. Наилучшей сферой активного долголетия
в России оказались занятость и образование (26 место), по показателю гарантии дохода
пожилых Россия заняла 37 место, благоприятная среда была оценена на 82 место рейтинга
(по сравнению с 2013 годом в России по данным Gallup World Poll существенно
улучшилась оценка гражданской свободы), уровень здоровья, – 86 место. Соседями
России по общему рейтингу стали Таджикистан (61), Гватемала (63 место), Беларусь (64),
Парагвай (66) и Хорватия (67).
Согласно данным AAI Россия занимает 18 место среди 29 европейских стран с
коэффициентом использования потенциала пожилых – 32%, что составляет 71%
потенциала «лучшей европейской практики» - Швеции. Согласно рейтингу AAI Россия
уступает в условиях Бельгии (15 место), Эстонии (16), Испании (17) и находится выше
7
таких стран, как, например, Литва (19 место), Мальта (20), Словения (21). Самой
проблемной сферой согласно расчетам является независимая, здоровая и безопасная
жизнь (28 место), в наибольшей мере развиты занятость и благоприятная для активного
долголетия среда (15 места).
Положение России относительно других европейский стран по данным индекса
AgeWatch от результатов AAI отличается достаточно существенно – наблюдается падение
на 9 мест по сравнению с данными AAI. Существо хуже по данным AgeWatch
относительно других стран ЕС выступают так же Кипр, Литва и Португалия. Польша,
наоборот, существенно улучшает свой результат по сравнению с расчетами по AAI,
перемещаясь из конца в середину списка (рисунки 3, 4)
Рисунок 3 – Сравнение положения европейских стран по данным AAI и AgeWatch
Index
8
Рисунок 4 – Сопоставление результатов AAI и AgeWatch Index для стран ЕС и
России
Анализ результатов AAI позволяет сделать вывод о нереализованном потенциале
России в первых трех сферах индекса, особенно в области обеспечения независимой,
здоровой и безопасной жизни. В сфере занятости Россия отстаёт в показателях занятости
пожилых людей 55-59 и 60-64 лет (первый субиндекс). В сфере участия в жизни общества
Россия демонстрирует низкие показатели по волонтерству и уходу за взрослыми людьми.
Ниже среднеевропейского уровня частные индексы физической активности, доступности
медицинских услуг, независимого проживания, физической безопасности и непрерывного
обучения (третий субиндекс). Несмотря на то, что Россия уже имеет более благоприятную
среду для активного долголетия, чем ЕС в среднем (на основе сравнения значений
четвертого
субиндекса),
возможные
пути
улучшения
–
это
увеличение
продолжительности жизни, показателей психологического здоровья и социальных связей.
Повышение показателей во всех вышеперечисленных сферах до среднего уровня по ЕС
позволило бы России занять 8-е место в рейтинге AAI. Наибольший рост принесет, в
9
порядке
убывания
вклада:
повышение
уровня
волонтерства,
ожидаемой
продолжительности жизни, индексов независимого проживания и занятости в группе 5559.
Согласно данным AAI по модели активного долголетия, как соотношения весов
отдельных сфер в общем значении индекса, Россия наиболее близка к Дании, Болгарии и
Великобритании. Во всех трех странах больший вес имеет занятость, хотя в Болгарии она
несколько ниже, чем в России, а в Дании и Великобритании – больше на 3 балла. Дания и
Великобритания демонстрируют более высокую степень участия пожилых в жизни
общества, однако в процентном отношении к индексу различие нивелируется. Социальная
активность в Болгарии ниже показателя для России на 1 п.п., что составляет 2 п.п.
разницы в весе сферы в AAI. Субиндекс «Независимая, здоровая и безопасная жизнь»
выше во всех трех странах, однако различие с Болгарией минимальны. Благоприятная
среда для активного долголетия имеет худшие по сравнению Россией показатели в
Болгарии, однако в общем весе индекса эта разница пропадает. Значение сферы в
итоговом индексе для двух других стран меньше по сравнению с Россией, несмотря на
более высокие абсолютные значения сферы. Максимальные различия в разрезе веса сфер
в общем индексе наблюдаются у России с Эстонией и Румынией (рисунок 5).
50
40
30
20
10
0
Благоприятная среда
Независимая жизнь
Участие в жизни общества
Занятость
Рисунок 5 – Срез AAI по субиндексам для избранных стран
С точки зрения паттерна – положения субиндексов в рейтинге стран – наиболее
близкий паттерн к России демонстрируют Болгария, Хорватия и Греция, далее Латвия и
Литва. Средний уровень занятости, достаточно низкие показатели участия в жизни
общества, низкие показатели безопасной и здоровой жизни и уровень благоприятной для
активного долголетия среды второй половины рейтинга. Все страны уступают России в
параметрах благоприятной для жизни среды и социальной активности. Болгария,
Хорватия и Греция имеют более низкий показатель занятости пожилых. Значительно
10
более высокое положение России по второму и четвертому субиндексу относительно
близких по культуре и институциональной среде стран может говорить о несколько
завышенных результатах расчетов для России.
AAI показывает достаточно высокую значимость субиндекса благоприятной для
активного долголетия среды для результатов трех других субиндексов, за исключением
сферы занятости, корреляция с которой оказалась статистически не значима на уроне 0,01.
Для
всех
сфер
Россия
демонстрирует
более
низкий
уровень
показателей,
характеризующих фактические условия для активного долголетия, чем это можно было
бы ожидать, исходя из потенциала к активного долголетию. Однако с точки зрения
сопоставления показателя с уровнем ВВП на душу населения – общее значение индекса
AAI больше ожидаемого. Иными словами, при данном уровне ВВП Россия могла иметь
более низкий потенциал для активного долголетия. Все субиндексы за исключением
занятости демонстрируют значимую корреляционную связь с показателем ВВП на душу
населения на уровне 0,81-0,86 (рисунок 6).
Рисунок 6 – Связь субиндексов AAI и итогового индекса с ВВП на душу населения
Глобальный индекс WatchAge дает, во многом за счет другого механизма
агрегации, несколько иную картину активного долголетия в России. Согласно этому
индексу,
наиболее
проблемными
областями
являются
состояние
здоровья
и
11
благоприятные условия среды – обе сферы находятся ниже среднего уровня. Россия
демонстрирует достаточно низкий по сравнению с общемировым уровень относительного
экономического благосостояния пожилых людей. Однако два других показателя блока
материальной обеспеченности - низкий риск бедности в старости и среднее для мира
значении ВВП на душу населения, говорит о том, что низкий уровень относительного
благосостояния пожилых связан не с низкой материальной обеспеченностью данной
возрастной группы, а с более высоким благосостоянием лиц до 60 лет.
Низкие показатели сферы здоровья объясняются особенностями выбранной
методологии – если в AAI используется показатель доли ожидаемой продолжительности
жизни в 55 лет в 50-летнем интервале и доли здоровой жизни в ожидаемой
продолжительности жизни, которая при низком первом показателе достаточно высока, то
для WatchAge Index используются показатели в годах, что существенно сильнее, чем в
AAI отбрасывает Россию назад вслед за Украиной и Беларусью.
Интересно измеряется в WatchAge уровень психологического благополучия – как
отношение числа людей, которые чувствуют, что их жизнь имеет смысл и цель в возрасте
50+ к аналогичной группе в возрасте 35-49, что позволяет в некотором роде (не
рассматривая проблему самоселекции и когортные эффекты) учитывать различия в
менталитете респондентов. В России продемонстрировали психологическое благополучие
64% лиц старше 50 лет и 84% - в возрасте от 35 до 49 лет. Данный уровень соответствует
среднему показателю среди стран постсоветского пространства.
В сфере занятости и образования в России относительно других стран
наблюдаются, так же, как и в AAI, низкие уровни занятости и существенно более высокий
уровень образования. Необходимо отметить, что высокий уровень занятости не может
рассматриваться как однозначно положительное явление: во многих странах, имеющих
более высокие значения этого показателя, чем в России, она явно носит вынужденный
характер, что противоречит идее активного долголетия. Следует также учитывать
возможные искажения данного показателя под влиянием трудовой миграции и
неформальной занятости. Украина, Белоруссия, Румыния и Болгария демонстрируют
значение занятости ниже, чем в России, а страны Балтии – выше.
По показателю социальных связей, измеряемых в WatchAge не через регулярность
добровольных контактов, как в AAI, а через наличие друзей и родственников, способных
помочь в случае трудной жизненной ситуации, Россия занимает место в середине списка
из 96 стран: 80% лиц старше 50 лет заявляют о том, что такие друзья и родственники у
них есть. Тогда как, по данным AAI, среди лиц 55 лет и старше число тех, кто встречается
с коллегами и друзьями, по крайней мере, раз в неделю, составляет 40%. Таким образом,
12
пожилые россияне потенциально обладают достаточно большим социальным капиталом,
но вдвое меньше из них активно поддерживают внесемейные контакты.
С точки зрения физической безопасности, по данным Gallup World Poll, Россия
находится в конце рейтинга, рядом с Украиной и Литвой: только 37% лиц от 50 лет и
старше говорят о возможности безопасного передвижения в месте их проживания в
ночное время. Данные ESS-2010 для группы 55 лет и старше дают более высокие значения
(52%).
Показатель гражданской свободы в формулировке свободы выбрать то, что вы
делаете со своей жизнью соответствует уровню Латвии и Болгарии (последние 20 стран
рейтинга). Данный показатель, в отличие от оценок психологического здоровья, не
является относительным и, как следствие, не учитывает возможные межстрановые
различия. Удовлетворенность доступностью системы общественного транспорта в России
находится на уровне 57%, что соответствуют второй трети рейтинга по частному
индикатору.
Особенности методологии индекса WatchAge с двумя этапами нормирования
затрудняют возможность расчета удельного веса отдельных компонент в показателе, но
можно сказать, например, что увеличение ожидаемой продолжительности жизни и
ожидаемой продолжительности здоровой жизни до уровня Швеции обеспечило бы России
35-е место рейтинга. Кроме этих двух, наиболее проблемными с точки зрения AgeWatch в
России являются показатели относительного благосостояния пожилых, занятости в
возрастной группе 55-64 лет, физической безопасности и психологического здоровья, что
в целом (кроме относительного материального благополучия) соответствует и выводам по
AAI, которые наряду с этим выделяют включенность пожилых в работу добровольных
организаций, доступность медицинских услуг, физическую активность и непрерывное
обучение. Данные AgeWatch говорят о наличии положительной значимой корреляции
материальной обеспеченности с другими субиндексами на уровне 0,33 – 0,56 (рисунок 7).
13
14
Рисунок 7 – Связь субиндексов AgeWatch
Индекс AgeWatch в настоящее время не дает возможности рассмотреть различия в
гендерном разрезе, но по данным AAI Россия демонстрирует схожие со странами ЕС
тенденции: результат итогового индекса лучше для мужчин, чем для женщин. Однако
величина различия – 2,1 п.п. одна из самых низких среди стран Европы. Наиболее
значимая разница наблюдается в занятости – почти 10 п.п. В Европе данный показатель
варьируется от 23% для Мальты до 1,5% в Финляндии (Эстония составляет исключение из
правила – занятость женщин на 0,8 п.п. выше). Женщины в России занимают более
высокое положение в двух сферах – участие в жизни общества (схожая разница
наблюдается в Греции, больше – только в Латвии) и благоприятная среда для активного
долголетия (в большей степени за счет большой разнице в ожидаемой продолжительности
жизни).
Global Aging Preparedness Index: особенности методологии и некоторые
результаты
Подробное рассмотрение методологии индекса GAP, сформированного в рамках
отличной от концепции активного долголетия парадигмы, лежит за рамками данной
работы, однако некоторые его практические результаты могут быть интересны для целей
исследования.
Индекс
строится
на
прогнозных
значениях
демографических,
экономических и социальных показателей на 2040 год по методологии Института
стратегических и международных исследований CSIS (Jackson, Peter, Howe, 2013). Для
получения значений частных индикаторов индексы ранжируются в порядке ухудшения
15
ситуации, затем значения преобразуются таким образом, чтобы они сохраняли положение
стран в рейтинге и одновременно отражали удаленность значения от «центра» выборки.
Значения, находящиеся в радиусе стандартного отклонения, таким образом принимают
значения, соответственно нуля или 100. Частные индексы формируются в субиндексы с
определенными весами, в свою очередь субиндексы входят с определенными весами в 2
два основных индекса GAP. Структура индикатора индекса представлена на рисунке 8.
16
Рисунок 8 – Структура The Global Aging Preparedness Index
17
По индексу финансовой устойчивости России занимает 5 место, по экономической
достаточности – 18 место (за 4 года Россия потеряла 3 места рейтинга). Такая
значительная разница между показателями характерна для всех стран кроме Швеции. Для
данной работы интересны значения для России по второму индексу – согласно прогнозу,
отношение доходов пожилых после налогообложения к доходам лиц до 60 лет упадет с
0,83 в 2010 году до 0,74 в 2040. Худший прогноз наблюдается только по Китаю и Польше.
На первом месте рейтинга – США с ростом показателя с 1,58 до 1,78 (положительный
тренд наблюдается еще в 8 странах).
Отношение медианного дохода пожилых к доходам остального населения
сократится в России с 0,83 до 0,65. Более низкие значения в 2040 году наблюдаются
только у Польши и Китая. Австралия, Нидерланды, Германия, Бразилия, США и Китай
согласно прогнозу увеличат данный показатель с 2010 до 2040 году.
Проживание со взрослыми детьми рассматривается, в отличие от AAI, позитивно,
как мера дополнительной негосударственной поддержки пожилого населения. Согласно
представленным данным в России в таких домохозяйствах проживает 35% лиц старше
60 лет, что соответствует 9 месту в рейтинге (для сравнения показатель Индии равен 82%,
Китая – 69%, Японии – 44%). Индекс GAP, несмотря на спорность прогнозной и
агрегационной методологии указывает на важность оценки объема ресурсов государства
по обеспечению условий для активного долголетия, а так же на потенциальное снижение
показателей материальной обеспеченности пожилых под влиянием ухудшения ситуации в
пенсионной сфере, не отраженное в достаточно высоких для России значениях
экономических компонент индексов AAI и AgeWatch, отражающих лишь фактическую
ситуацию в данной сфере.
Заключение
Сравнительный анализ места России в международных индексах активного
долголетия показывает, что несмотря на существенные различия в методологии и данных
– выявляемые при углублении анализа до уровня частных индикаторов – проблемные
сферы для России во многом одни и те же. Однако количественная оценка этих сфер
требует надежных источников информации и тщательно выверенных вопросов, в полной
мере отвечающих современной интерпретации концепции активного долголетия ВОЗ.
Среди рассмотренных индексов только AAI отвечает заданным условиям.
Благодаря особенностям построения AAI существенно нагляднее и проще
интерпретируется на всех уровнях агрегации, а также обеспечивает сопоставимость на
длительных временных промежутках.
18
Расчет AAI для России и стремление проверить вопросы из Gallup World Poll на
более репрезентативных источниках выявили ряд проблем, связанных с редким участием
России в международных сравнительных обследованиях и отсутствием требуемых
вопросах в регулярно обновляемых базах данных. На сегодняшний день социологическая
и статистическая информация об активном долголетии в России носит ограниченный
характер. Только недавно Федеральная служба государственной статистики (Росстат)
начала публиковать информацию о пожилых людей. Тем не менее, в настоящий момент
эта информация является неполной и требует определенных улучшений, которые будут
использоваться для разработки комплексной национальной политики в области активной
старости.
Несмотря на то, что представленное исследование носит ярко выраженный
методологический характер, практические результаты работы могут быть использованы
при разработке Стратегии действий в интересах граждан пожилого возраста, которую по
поручению Президента правительство должно разработать до 1 июля 2015 года.
В первую очередь необходимо обратить внимание на меры по увеличению
ожидаемой продолжительности жизни в целом, и продолжительности здоровой жизни, в
частности. Однако, принимая во внимания особенности смертности в России, эти два
показателя не следует использовать вместе при разработке внутрироссийского варианта
индекса – выраженные в абсолютных значениях они дважды подчеркнут имеющуюся
проблему, тогда как выражение здоровой жизни через процент ожидаемой – существенно
переоценивает субиндекс. Показатели продолжительности жизни могут быть дополнены
более широким списком показателей здоровья и дееспособности.
Своевременное получение качественной медицинской помощи – еще одна
отстающая в России область, определяемая как по данным AAI, так и по косвенным
показателям продолжительности жизни.
Важной
сферой
для
развития являются так
же социальные институты,
обеспечивающие возможность нетрудовой занятости (в первую очередь волонтерской
деятельности), непрерывного обучения и физической активности пожилых.
Улучшение жилищной обеспеченности молодежи создаст условия для снижения
вынужденных форм совместного проживания нескольких поколений.
Еще одним ключевым моментом является создание условий по увеличению
занятости лиц старше 55 лет. При этом включение уровня формального образования в
один субиндекс с занятостью не оправдывает себя – Россия отличается очень высоким
уровнем образования пожилых, занижающим при их объединении в субиндекс проблемы
низкой занятости.
19
Прогнозные данные индекса GAP обращают внимание на необходимость
включения в повестку активного долголетия экономического блока вопросов, несмотря на
то, что на текущий момент значения по нему достаточны высоки.
Показатели
психологического
благополучия,
гражданской
свободы
и
удовлетворенности неспецифической городской инфраструктурой лучше включать в
индексы как отношения к более молодой возрастной группе, что, однако, не исключает
предпочтительность государственных мер, направленных на увеличение данных индексов
среди всего населения.
В целом, с точки зрения разработки системы статистического наблюдения за
уровнем и качеством жизни пожилых и условиями для активного долголетия в России
анализ трех международных индексов показал, что можно рекомендовать собирать
индикаторы по следующим сферам: (1) здоровье, и продолжительность жизни; (2)
занятость и образование, включая участие в программах профессионального обучения и
переподготовки; (3) доходы, бедность, отсутствие лишений; (4) участие в жизни
общества; (5) благоприятные условия для активного долголетия, куда наряду с вопросами
физической безопасности, доступной среды для пожилых, доступной медицинской
помощи и т.п. могут войти вопросы перспективной динамики уровня социальных
трансфертов (пенсий), которые будут влиять на уровень материального благополучия в
будущем.
20
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Atchley, R. (1989). A Continuity Theory of Normal Aging. The Gerontologist. 29 (2), 183190.
2.
Active Ageing: A Policy Framework. WHO, 2002
3.
Baltes, P.B., Baltes, M.M., 1990. Physhological perspectives on successful aging: the
model of selective optimization with compensation. In: P.B. Baltes and M.M. Baltes, eds.
Successful aging: perspectives from the behavioral sciences. New York: Cambridge
University Press, 1-34.
4.
Cunning E., Henry W (1961). Growing Old: The Process of Disengagement. Basic Books,
New York.
5.
Havighurst R.J. (1961). Successful aging. The Gerontologist 1, 8-13.
6.
Jackson R., Peter T., Howe N. (2013). The Global Aging Preparedness Index, Second
Edition , CSIS/Jackson National Life Insurance Company/Rowman & Littlefield.
7.
Rowe J.W., Kahn R.L. (1987). “Human Aging: Usual and Successful”, Science, New
Series, Vol. 237, No. 4811, 143-149.
8.
Sidorenko, A., Zaidi, A. (2012). Active Ageing in CIS Countries: Semantics, Challenges,
and Responses. Research Article.
9.
Strawbridge, W.J., Wallhagen, M.I., & Cohen, R.D. (2002). Successful aging and wellbeing: self-rated compared with Rowe and Kahn. The Gerontologist, 42, 727-733.
10.
UNECE (2012). Results of the pilot study of Active Ageing Index in Georgia.
11.
Zaidi A., Gasior K., Hofmarcher M., Lelkes O., Marin B., Rodrigrues R., Schmidt A.,
Vanhuysse P., Zolyomi E. (2013). Active Ageing Index 2012. Concept, Methodology and
Final Results. Project: Active Ageing Index (AAI) UNECE Grant No: ECE/GC/2012/003
12.
Zasimova, L., Sheluntcova, M. (2014). Measuring active aging for government policy
planning: a case of Russia. Basic research program: Working paper.
21