Принцип взаимности как фундаментальный принцип частного
реклама
Гинтов Денис Валентинович Аспирант МГЮА Принцип взаимности как фундаментальный принцип частного права Аннотация: статья посвящена вопросу о необходимости включения принципа международной взаимности в действующее законодательство как одного из основания для признания и исполнения решений иностранных судов. Автор считает, что если придерживаться принципа конвенциональной экзекватуры и ограничительно толковать и соответственно применять принцип взаимности, у России так и не появится возможности предоставить участникам процесса должную судебную защиту на территории нашей страны. Ключевые слова: исполнение решения суда, законодательство, принцип взаимности, решение суда, судебный процесс В науке международного частного права принцип взаимности рассматривается как один из фундаментальных принципов международного сотрудничества. Принцип взаимности в международном частном праве является проявлением похожего принципа в международном публичном праве – принципа равенства и сотрудничества государств, закрепленного в статье 2 Устава Организации Объединенных Наций. Оба принципа носят характер сверхимперативных норм, имеющих высшую юридическую силу. Определение такого характера этих норм содержится в статье 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года, где сказано, что данные принципы принимаются и признаются международным сообществом в целом как нормы, отклонение от которых недопустимо 1. На сегодняшний день бремя доказывания наличия применения принципа взаимности в государстве, суд которого вынес решение, лежит на субъекте, обратившемся с заявлением о признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения. Другими словами, в случае непредставления доказательств того, что суд иностранного государства признает и исполняет решения российских судов, возможности ссылаться на принцип взаимности у заявителя не будет. Если же международный договор с этим государством также не заключен, то российскому суду не остается ничего иного, как отказать в признании и исполнении иностранного судебного решения. В результате получается, что за пассивное поведение государств, а именно: незаключение международных договоров, невступление в многосторонние соглашения, невключение принципа взаимности, непринятие соответствующих федеральных законов, должны отвечать участники судопроизводства. В частности, сторона, выигравшая процесс в иностранном суде, теряет всякую возможность положительного исхода дела в российском суде. Как же тогда можно защитить свои права и законные интересы, заведомо понимая, что оснований для признания и исполнения решения иностранного суда нет?! Учитывая вышесказанное, включение принципа взаимности в действующее российское законодательство видится наиболее реальным выходом из сложившейся ситуации. В отечественной юридической науке встречаются различные мнения относительно понимания данного принципа, необходимости его закрепления, его положительных и отрицательных сторон. Например, Н.Г. Елисеев отмечает: «Как свидетельствует практика зарубежных стран, правило о взаимности малоэффективно и создает больше проблем, чем обеспечивает достижение целей, ради которых оно вводится. При формальном подходе, в особенности если суды каждого государства в качестве доказательства взаимности будут требовать указания на факт исполнения своего решения органами другого государства, такие страны никогда не достигнут положения, при котором решения их судов будут приводиться в исполнение в силу принципа взаимности» 2. Но это, скорее, частный случай, чем сложившаяся действительность. Думается, что судам Российской Федерации в данном случае правильнее было бы обратиться к принципу международной вежливости в ее буквальном смысле, т.е. сделать в этом направлении первый шаг. Однако суды в большинстве случаев предпочитают идти по пути наименьшего сопротивления и занимают в данном отношении достаточно консервативную позицию. Включая принцип взаимности в действующее законодательство, мы можем столкнуться с проблемой, о которой в свое время писал еще Т.М. Яблочков: «Несовместимо было бы с достоинством государства угодливо идти навстречу потребностям иностранных государств, не обеспечив и свои тождественные интересы в соответствующих государствах. Если, например, русские власти разрешали бы исполнять в России решения французских судов, а французские власти не допускали бы у себя исполнения решений русских судов, то русская власть осталась бы в накладе: она услужила бы иностранцам, не встречая взаимности» 4. Сейчас российские суды исходят из того, что иностранное судебное решение признается и исполняется, если будет доказано, что в государстве, где вынесено это самое иностранное судебное решение, хоть раз признавалось и исполнялось решение российского суда. Это своего рода ограничительное толкование принципа взаимности. Однако взаимность в таком виде не позволяет надлежащим образом ею воспользоваться, так как зачастую доказать наличие даже одного случая признания и исполнения российского решения в другом государстве не всегда представляется возможным. Чтобы с достоверностью разобраться в практике соответствующего иностранного государства, должен быть как минимум доступ к архиву судебных актов, что не всегда является возможным. Если запросить данную информацию через органы юстиции, то нет гарантии того, что этот вопрос будет разрешен должным образом. Кроме того, в этом никто не заинтересован, кроме самого заявителя (лица, обратившегося в суд с заявлением о признании и исполнении решения иностранного суда). Помимо всего прочего, данная процедура займет немало времени, да и о финансовой стороне вопроса нельзя забывать, так как обращение к специалисту для исследования данного вопроса и дачи заключения может "влететь в копеечку. К сожалению, именно такому (ограничительному) толкованию принципа взаимности следуют российские суды, что подтверждается приведенной выше судебной практикой. В данном случае судам необходимо придерживаться иного толкования принципа взаимности, а именно: расширительного, для придания принципу более широкого смысла. Это, в свою очередь, открыло бы для российских судов новые возможности для признания и исполнения решений иностранных судов. Такое толкование должно выразиться в презюмировании взаимности в иностранном государстве. Следовало бы исходить из того, что решения иностранных судов признаются, пока не будет доказано, что есть хотя бы один случай отказа в признании и исполнении решения, в нашем случае российского суда. Таким образом, бремя доказывания данного факта ляжет на сторону, которая проиграла в судебном процессе иностранного государства. Этот подход кажется нам наиболее рациональным. В связи с этим трудно не согласиться с мнением В.В. Яркова о том, что «верная посылка содержится в п. 2 ст. 1189 ГК, согласно которой, в случае, когда применение иностранного права зависит от взаимности, предполагается, что она существует, если не доказано иное. В этом плане логичнее рассматривать взаимность в арбитражном процессе как процессуальную презумпцию, бремя опровержения которой возлагается на должника» 5. Умаление значения принципа существования международного договора для приведения иностранного решения в исполнение является объективным и вполне объяснимым 3. На сегодняшний день имеется около 40 международных договоров об оказании правовой помощи, заключенных Российской Федерацией с разными странами, и это при том, что в настоящее время в мире существует порядка двухсот государств. Очевидно, что заключение международных договоров – процесс, требующий немало времени. Что же касается федеральных законов, к которым отсылает ст. 241 АПК РФ как одному из оснований признания и исполнения решений иностранных судов, то таких законов практически нет. За многие годы с момента принятия несостоятельности АПК РФ лишь (банкротстве)», в Федеральном был законе предусмотрен «О принцип взаимности. Из всего вышесказанного следует, что, если руководствоваться только международными договорами и федеральными законами в области признания и исполнения решений иностранных судов, т.е. придерживаться принципа конвенциональной экзекватуры и ограничительно толковать и соответственно применять принцип взаимности, у России так и не появится возможности предоставить участникам процесса должную судебную защиту на территории нашей страны. Российская Федерация претендует на высокие позиции на международной арене, считает себя одним из лидеров мирового гражданского и торгового оборота и стремится к созданию благоприятной атмосферы для привлечения иностранных компаний, инвестиций. На этом фоне наличие правовых гарантий защиты их прав и законных интересов в области признания и исполнения решений иностранных судов будет способствовать не только правовому, но и экономическому росту. Таким образом, закрепление принципа взаимности на законодательном уровне представляется абсолютно необходимым. Список литературы: 1. Брановицкий К.Л. Принцип взаимности в международном гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. № 8. 2. Елисеев Н.Г. Принцип международной вежливости как предпосылка приведения в исполнение иностранных судебных решений // Законы России. 2006. № 7. 3. Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основание приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. М., 2003. 4. Яблочков Т.М. Курс международного процессуального права. Ярославль, 1909. гражданского 5. Ярков В.В. Производство по делам о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений (краткий комментарий к главе 31 АПК) // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. № 5.
