6Ѳ4614642
БОРОВИК Владимир Владимирович
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ ПОДХОД К ГРАММАТИКЕ РУССКОГО
ЯЗЫКА КАК ИНОСТРАННОГО
(КАТЕГОРИЯ ПАДЕЖА)
Специальность 10.02.01 -русский язык
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
- 2 ДЕН 2010
Москва-2010
Работа вьшолнена на кафедре русской словесности и межкультурной коммуникации
Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина
Научный руководитель:
доктор филологических наук,
профессор
Наталья Георгиевна Брагина
Официальные оппоненты:
доктор филологических наук,
доцент
Сергей Алексеевич Лутин
кандидат филологических наук,
доцент
Сергей Витальевич Редькин
Ведущая организация:
Российский государственный
гуманитарный университет
(хеЛ^Оѵф^ 20
20IV/
Юг.
Ю »» ч.ч. вв зале
Защита состоится « IJDS» » ty/^-QvU;J^
г. вв «« и/
іседании^диссертационного
Ученого совета на заседании
<диссертаЬионного совета Д 212.04
212.047.01
Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина по адресу:
117485, Москва, ул. Академика Волгина, 6.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного
института русского языка им. А.С. Пушкина.
S
Автореферат разослан « '-> » H J j J ^ L m j
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат филологических наук,
доцент
20|ѵг.
И.И. Бакланова
Общая характеристика работы
Предлагаемая
работа
посвящена
концептуальному
подходу
к
грамматике русского языка как иностранного, что позволяет сфокусировать
внимание
на
особенностях
восприятия
иностранными
студентами
грамматических категорий, а именно: словоизменительной категории падежа
имени существительного.
Актуальность исследования обусловлена тем, что концептуальные
подходы к грамматике русского языка находятся в настоящее время в стадии
формирования
(Кашкин
2001;
Беседина 2006;
Кан Кай 2009;
аналитического
описания.
Клобуков
2001;
Лазарев 2009)
и
Особую
важность
Всеволодова
требуют
при
этом
2009;
отдельного
приобретает
исследование уровней понимания и восприятия русской грамматики вообще
и категории падежа, в частности, носителями других лингвокультур
(корейской и немецкой - в нашем случае).
Работы в области грамматики русского языка как иностранного
(MB. Всеволодовой,
Е.Ю. Владимирского,
Н.А. Лобановой,
Н.А. Мете,
Е.Г. Борисовой, А.Н. Латышевой, А.В. Величко, М.А. Шелякипа и др.)
достаточно
четко
проявляют
современные
подходы
к
указанной
проблематике. Вместе с тем, достижения в области когнитивной лингвистики
и концептуального анализа позволяют ставить вопросы грамматической
теории русского языка как иностранного в несколько иной плоскости с
применением понятия грамматической концептуализации языка.
Это, в свою очередь, предполагает учет тех взглядов и точек зрения на
грамматическую теорию слова, которые формировались в процессе ее
исследовательского осмысления. История грамматического учения, таким
образом, становится важным элементом концептуального подхода к
грамматике современного русского языка. Ориентированный на иноязычную
з
аудиторию теоретический курс грамматики современного русского языка
должен включать в себя также историю вопроса и, при необходимости,
исторический
комментарий,
«грамматическую
логику»
что
позволит
языка
в
комплексно
присущем
ей
отразить
многообразии
исследовательских подходов и способов интерпретации. А это, в свою
очередь, создает условия для более глубокого осознания иностранными
студентами грамматических правил, особенно так называемых исключений
из них. Проведенная в работе каталогизация типичных грамматических
ошибок, допущенных носителями разных лингвокультур (корейской и
немецкой), позволяет определить «проблемные места» русской грамматики в
ее восприятии представителями данных лингвокультурных сообществ. Тем
самым выявляются и те области неполного понимания грамматики, которые
требуют дополнительного объяснения, в том числе и экскурса в историю
вопроса. Такой подход обуславливает научную новизну исследования.
Цель нашей работы - выявить и проинтерпретировать сложные для
восприятия иностранными учащимися смыслы, связанные с особенностями
грамматической
концептуализации
словоизменительной
русского
на
примере
категории падежа, классифицирующей
категории
одушевленности / неодушевленности
и
языка
непроизводных
предлогов.
Предлагается принцип адекватной фокусировки, который, в частности,
предполагает, что внимание будет уделено не только и не столько
формальному аспекту, но и способам грамматической концептуализации в
русском языке.
Достижение поставленной цели предполагает постановку и решение
ряда задач:
•
рассмотреть исторические предпосылки формирования и осмысления
категорий
(падежа
и
одушевленности-неодушевленности),
предлогов;
4
а
также
•
исследовать основные подходы к грамматике русского языка как
иностранного, сложившиеся к настоящему моменту;
•
определить объем, содержание и статус базовых понятий современной
когнитивной грамматики (грамматический концепт, прототип) в целях
обеспечения точности и однозначности терминологического
аппарата
проводимого исследования;
•
провести каталогизацию и определить частотность наиболее типичных
грамматических речевых ошибок корейских и немецких студентов;
•
предложить
интерпретацию
падежных
отношений
на
основе
концептуального подхода к грамматике русского языка как иностранного с
учетом особенностей восприятия русской грамматики носителями разных
лингвокультур (корейской и немецкой).
Для решения поставленных задач использованы следующие методы
исследования:
•
аналитический метод - описание грамматических фактов и способов
их выражения в одном языке (русском) на фоне других языков (корейского и
немецкого);
•
метод контекстного анализа -
единицы
(имени
существительного,
установление свойств языковой
предлога)
путем
анализа
его
моделирование
тех
контекстного окружения;
•
метод
лингво-когнитивного
анализа
-
концептуальных схем, которыми руководствуются учащиеся при создании
текстов на неродном языке.
Объектом
исследования
являются
концептуальные
смыслы,
реализуемые грамматическими концептами, и их применение в практике
преподавания русского языка как иностранного.
5
Предмет исследования - падежная система русского языка на фоне
падежных систем других языков (корейского и немецкого).
Материалом для исследования в его практической части послужили:
•
ошибки, которые были допущены студентами из Южной Кореи
(университеты городов Сеула, Тэгу, Пусана, Тэджона, 2005-2009 года) и
Германии
(университет
города
Киль,
сентябрь-ноябрь
2009
года),
изучавшими русский язык в Иркутском государственном университете;
•
собственные объяснения студентов относительно сделанных ими
ошибок.
На практических занятиях студентов просили объяснить причины,
спровоцировавшие грамматическую ошибку. Это создавало условия для
оживления их языковой интроспекции применительно к изучаемому языку на
фоне родного языка. Ответы фиксировались и затем подвергались лингвокогнитивному анализу.
Большинство
студентов
изучало
русский
язык
на
родине
в
университете в течение одного года. Возраст студентов составлял на момент
наблюдения 18-27 лет. Мы исследовали ошибки 40 студентов из Южной
Кореи и 5 из Германии. Из них 11 мужчин, остальные - женщины. Студенты
являлись представителями только гуманитарных специальностей.
В работе проанализированы ошибки, которые были допущены в
сочинениях, изложениях, заявлениях, объяснительных записках, sms, а также
в грамматических тестах и упражнениях, выполнявшихся как в классе, так и
дома. Общее количество ошибок: корейские студенты - 450 единиц,
немецкие студенты - 145 единиц.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней были
рассмотрены возможности концептуального подхода к грамматике русского
языка как иностранного. Аналитическое описание грамматической системы
проводилось на синхронном уровне с привлечением сведений, относящихся
б
к диахронии. В объяснительной части учитывались те результаты, которые
были получены
при
целенаправленном
анализе
ошибок,
регулярно
русле
идей
концепций,
допускаемых иностранными студентами.
Работа
может
рассматриваться
в
и
способствующих решению такой базовой для современной русистики задачи
как создание Фундаментальной теоретической прикладной грамматики
(М.В. Всеволодова)
для
иностранцев,
представителей
разных
лингвокультурных сообществ.
Практическая значимость исследования заключается в возможности
применения его результатов и основных положений в курсах по теории
русской грамматики, адресованной иностранным студентам, в курсах по
межкультурной коммуникации, а также при создании методических и
учебных пособий.
Созданный каталог ошибок, а также теоретически обоснованные и
экспериментально проверенные методические рекомендации по обучению
иностранных
студентов
грамматике
русского
языка
могут
быть
использованы при создании учебных грамматик; при подготовке курсов по
практической грамматике, адресованных носителям разных лингвокультур.
Они могут быть полезны преподавателям-практикам при отборе, подаче и
организации учебного материала для корейско- и немецкоязычных студентов
гуманитарного профиля.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Языковая концептуализация реализуется не только на лексическом,
но и на грамматическом уровне.
2. Концептуальный подход к грамматике русского языка является
правомерным и операциональным как для решения исследовательских задач,
так и для практического применения.
7
3. При концептуальном подходе к грамматике в фокусе внимания
оказывается логика ее развития и грамматическая семантика, что в ряде
случаев предполагает обращение к истории языка.
4. Адресованная иностранным студентам продвинутого уровня теория
русской
грамматики
предполагает
учет
характера
грамматической
концептуализации.
Апробация работы. По теме диссертации были сделаны доклады на XI
конгрессе МАПРЯЛ «Мир русского слова и русское слово в мире» (Варна,
сентябрь 2007 г.), IV Международной научной конференции «Русский язык в
языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. Сознание.
Коммуникация. Интернет» (Варшава, май 2008 г.), XVII Кудрявцевских
педчтениях «Формирование филологической компетенции в обучении
русскому языку и литературе» (Иркутск, март 2009 г.).
Структура
диссертационного
исследования
определяется
поставленными в ней целями и задачами. Работа состоит из введения, трех
глав, заключения, списка использованной научной литературы (225
наименований), списка словарей, приложения.
Основное содержание работы
Во
введении
обосновывается
актуальность
выбранной
темы,
формулируются цель и задачи исследования, раскрываются его научная
новизна, теоретическая и практическая значимость, описываются материал и
методы его исследования, излагаются основные положения, выносимые на
защиту.
В первой главе «Грамматика русского падежа: основные подходы»
рассматривается история исследования категории падежа, излагаются
основные теоретические положения некоторых классификаций, которые
были предложены лингвистами в XX веке. Особое внимание уделяется тем
8
положениям, которые нашли отражение в Академических грамматиках, и
тем, которые были положены в основу теоретических и практических курсов
РКИ.
Основные принципы выделения падежей, их названия были даны в
античные времена. Структурная близость русского (церковнославянского)
языка греческому античного периода (выделение флексий в словах)
благоприятно повлияла на то, что система греческих падежей была
полностью заимствована в дальнейшем русской лингвистической традицией
и точно отображала грамматические факты русского языка.
Двадцатый век ознаменовался появлением ряда падежных теорий,
которые различались, пониманием учеными падежных значений, а также
тем, как они объясняли природу этих значений. Во всех исследованиях
категории падежа XX века в полной мере проявился «синдром маятника».
Так, одни лингвисты полагали, что «каждый падеж характеризуется своим
инвариантным общим значением» (Якобсон 1985, с. 178), другие же
исходили из принципиальной многозначности падежных форм имени.
Термин «падеж» и его оформители (сочетания существительных с
предлогами или послелогами, а также сегментные аффиксы - суффиксы или
окончания) в научных теориях постоянно причислялись языковедами то к
области морфологии, то к области синтаксиса. «Отнесение падежа к
морфологии предполагает признание у него собственного значения,
способности передавать смысл. Отнесение падежа к области синтаксиса
предполагает, что падеж смысл передавать не может, а целиком относится к
области языковой «техники» и служит исключительно для связи слов в
предложении»
(Русакова
2001).
Сложность
вопроса,
по
сей
день
вызывающего оживленные дискуссии, заключается в многогранности
(синкретичности) категории падежа, где каждая падежная форма участвует в
9
манифестации одновременно всех видов отношений, в которых только могут
мыслиться участники вербализуемой ситуации.
Рассмотрение категории падежа в практике преподавания РКИ
согласуется
с общенаучными исследованиями. В начальный
период
становления дисциплины применялся семасиологический принцип (от
формы к смыслу). Ономасиологический принцип (от семантики к ее
формальному
выражению)
начинают
использовать
с
осознанием
функционально-коммуникативной направленности обучения иностранцев
русскому языку (Володина 1977; Лобанова 1979; Мете 1985; Арефьева 1986;
Булгакова 2002; Шишкина 2004; Величко 2009).
Во
второй
главе
«История
осмысления
категории
одушевленность / неодушевленность и предлогов в системе падежа» дано
описание истории развития и классификации данных явлений, а также
рассмотрены формы и способы их интерпретации в практике преподавания
русского языка как иностранного.
Одушевленность / неодушевленность
традиционно
относят
к
грамматической категории имени существительного, а не к лексикограмматическому
разряду
конкретных
существительных,
т.к.
данная
оппозиция находит морфологическое выражение в противопоставленности
двух
парадигм
склонения
имен
одушевленности / неодушевленности
в
существительных.
Категория
русском
является
языке
классифицирующей, поскольку в ее основе лежит разделение человеком
окружающего мира на живое и неживое.
Если обратиться к истории интерпретации этого грамматического
явления в русской языковой традиции, то можно увидеть, что оно
рассматривается лингвистами через такие взаимосвязанные факторы, как:
семантический, морфологический, синтаксический.
10
Семантический фактор возникает как результат обобщения и
абстракции лексических значений словоформ. Он играет ведущую роль в
процессе развития категории одушевленности. Начало этого процесса
относится к праславянской эпохе, дальнейшее становление категории - уже к
эпохе существования древнерусского языка.
Причины
возникновения
и
одушевленности / неодушевленности
в
становления
русском
языке
категории
могут
быть
сгруппированы по нескольким основаниям и в соответствии со следующими
подходами:
1) Согласно
концепции, которая
впоследствии
получила
название
«узкосоциологической» (Ильченко 2004), на начальном этапе становления
(XI в.) оппозиция одушевленность / неодушевленность проявлялась лишь
лексически. В древнерусских текстах выделялась группа слов с общим
значением, характеризующимся
следующими признаками
(элементами
значения): живые предметы (существа), из живых только люди, из людей
только мужчины, из мужчин только свободные, т.е. общественно
полноправные, социально активные лица. Ср.: А послушьства на холопа не
складають, но оже не будеть свободного, то по нужи сложити на боярьска
тивуна..., а в мале тяже по нужи възложити на закупа (Кедайтене 1955, с.
125).
В дальнейшем круг предметов и их названий в рамках данной
оппозиции расширялся, а набор элементов значения сужался до признака
живые. Сказанное свидетельствует о действии такого процесса, как
абстракция,
который
в
поздний
исторический
период
привел
к
окончательному укреплению в языке этой оппозиции, лежащей в основе
категории одушевленности / неодушевленности.
2) Объяснение
генезиса
категории
одушевленности
характером
социальных отношений в древнерусском обществе рядом языковедов
11
считается
в
корне
неправильным.
рассматриваемого- языкового
процесса,
Гипотеза
при
о
происхождении
формировании
которого
основным являлся социальный фактор, основывалась на отрывочных данных
- это связано с явной нехваткой конкретного древнерусского материала.
Анализ фактического материала, взятого из памятников старшего периода
русского языка, показал, что «форма родительного падежа в значении
винительного наличествует
... и у существительных,
обозначающих
социально неполноправных лиц» (Кедайтене 1955, с. 128). Например: услыши
и разбойника, и призъвавъ единого раба.
Морфологический фактор позволяет объяснить исчезновение различий
между формами именительного и винительного падежа в словах мужского
рода с основой на *-б (И.п. *bratros - *bratn> - врлть, В.п. *bratrom *bratn> - вижоу врать), с основой на *-й (И.п. *sunus - *surib - сын*ь, В.п.
*sunum — *sutib — имамъ сынт»), а также с основой на *-і (И.п. *gostis - *gostb
— ГОСТЬ, В.п. *gostim - *gostb - встретили гость) в единственном числе
(Иванов 1983, с. 283).
Роль
синтаксического
фактора
одушевленности / неодушевленности
в
в
развитии
категории
русском
языке
обусловило
характерное для целого ряда ситуаций формальное неразличение субъекта
действия (агенса) и объекта действия (пациенса). Подобные трудности могли
бы быть более или менее легко разрешимыми, если бы в русском языке был
твердый порядок слов, при котором существительное, стоящее на первом
месте, всегда бы выражало субъект действия, а стоящее на втором месте объект действия. Однако в действительности этого не было, например, в
предложениях типа Отьць ЛЮБИТЬ сынъ сообщение могло пониматься как
pater videt filium, так и patrem videt filius. Поэтому единственным способом
«заставить» пациенс выполнять функцию дополнения стала звуковая форма
12
родительного падежа, которая выступила с новым значением винительного,
ср. старославянское: не кѣ НЛ\А ЧАДЛ.
В большинстве пособий по РКИ не уделяется особого внимания
рассмотрению классифицирующей категории: чаще всего содержится лишь
упоминание о совпадающих формах. Однако существуют издания, авторы
которых не следуют данной традиции. Так, в «Книге о грамматике. Русский
язык как иностранный» (Величко 2009) при объяснении особых случаев
оформления объекта указывается не только на падежи, которые маркируют
данную категорию, но и на неполное совпадение между делением
существительных на одушевленные и неодушевленные и существующим в
действительности
различием
живого
и
неживого.
Такой
подход
представляется целесообразным, поскольку предполагает, что учащиеся не
только заучивают и механически воспроизводят языковые формы, но и
осмысляют явления языка в соответствии с историей его развития. Особенно
это важно для будущих филологов-русистов.
Первая классификация предлогов и выделение их в качестве отдельной
части речи восходит к античности. В трудах Аристотеля прослеживается
разделение
частей
речи
на
семантические
(знаменательные)
и
асемантические (незнаменательные). Философы же стоической школы
считаются основоположниками подхода, согласно которому служебные
части речи рассматриваются как единицы языка, наделенные значением.
Большая конкретизация при выделении частей речи была проявлена
представителями александрийской школы: они впервые выделили предлог и
отнесли его к словам, которые приобретают определенный смысл в
сочетании с другими частями речи.
Стоит
содержится
отметить,
информация
что
в
выбранном
александрийцами
о местонахождении
13
данной
термине
части речи в
словосочетании или предложении, т.е. перед другими частями речи.
Примечательно также, что термин «предлог» использовался как в античной,
так и в русской грамматической традиции вплоть до конца XIX века не
только для описания единицы в составе предложения, но и в составе слова,
«предлоги бываютъ отдѣльные, напр. въ, кь и друг., и слитные, напр. вз-,
пере- и др.» (Буслаев 1896, с. 108).
Поскольку предлоги современного русского языка неодинаковы по
своему морфологическому составу, то их морфологическая классификация
осуществляется на двух основаниях: по происхождению - непроизводные I
производные {наречные, отыменные, отглагольные); по формальному
строению - однословные I неоднословные {сложные, составные).
Позиционный
потенциал
предлога
относительно
имени
или
местоимения, казалось бы, не должен вызывать сомнений. Однако во
флективных языках (русском и немецком) существуют единицы, которые с
точки зрения расположения относительно имени или местоимения имеют две
возможные позиции. Ср.: Ради чего прервали эту нелепую и забавную
жизнь? (Довлатов. Наши). - В знак протеста? В насмешку? Потехи ради?
(Вампилов. Прощание в июне). Ihres schonen Mantels wegen... - Wegen ihres
schonen Mantels 'из-за (ради) вашего красивого плаща'. Как представляется,
данный грамматический феномен русского языка стоит учитывать при
обучении студентов не только из Германии, но и Южной Кореи. Ведь в
агглютинативных
языках,
к
которым
согласно
типологической
классификации относится корейский, для выражения различных отношений
между главным и зависимыми членами словосочетания используется
функциональный аналог предлога, всегда находящийся в постпозиции,
поэтому для его наименования выбран антонимичный термин «послелог».
Несмотря на то, что еще в античные времена грамматисты отмечали
наличие у предлогов значения, в начале XX века в трудах русских
14
языковедов преобладала формальная точка зрения на предлог, согласно
которой
предлоги
выступают
лишь
формально-грамматическими
посредниками между глаголом и зависимой падежной формой.
Позднее для языковедов стал важным другой взгляд на природу
значений у данной служебной части речи. Предлог рассматривается как
самостоятельная лексическая единица и как единица языка. Соединяя в себе
лексическое и грамматическое значения, он представляет по своей
семантической структуре сложное образование.
Предлоги считаются строевыми элементами языка, т.к. они, выражая
отношения между словами, делают текст связным. В любом языке их
количество
должно
быть
ограниченным,
поэтому
они
постоянно
повторяются. Следовательно, инофонам необходимо знать и понимать в
первую очередь строевые элементы иностранного языка. Кроме того,
довольно-таки часто иностранные студенты используют хорошо знакомые
им из родного языка предлоги. Данный факт и обусловил в свое время
использование сопоставительного (контрастивного) подхода к описанию
языка в практике обучения РКИ. При этом обычно в качестве обучающего
приема применялись типовые модели словосочетаний, т.е. давался не просто
предлог, а предложная конструкция. Позднее в учебном процессе стал
применяться принцип «активного усвоения языка» (Щерба 2004, с. 77). Он
перекликается с функционально-коммуникативным принципом обучения. В
основе обоих лежит способ обучения грамматическому строю русского языка
«от смысла к выражению».
Третья глава «Особенности грамматической концептуализации в
русской лингвокультуре на фоне корейской и немецкой лингвокультур»
содержит анализ случаев ошибочного употребления падежных форм
корейскими и немецкими учащимися. На основании проведенного анализа
был составлен каталог типичных ошибок, допущенных студентами из
15
Южной Кореи и Германии. К анализу привлекались также ответы студентов
на вопрос преподавателя о том, что, по их мнению, могло повлиять на выбор
ошибочного варианта. Было установлено, что в ряде случаев ошибки
спровоцированы различием в характере грамматической концептуализации
русского языка на фоне родного (корейского или немецкого).
В главе также исследуются различные подходы при описании базовых
понятий когнитивной лингвистики (грамматический концепт, прототип),
применяющихся с целью объяснить различия в восприятии, сегментации и
категоризации
окружающего
мира
представителями
различных
лингвокультурных сообществ. Рассматривается ошибочное использование
средств выражения категорий падежа и одушевленности / неодушевленности,
а также неправильное употребление пространственно-временных предлогов.
Процесс познания мира, результаты человеческой деятельности, его
опыт и знания о мире отражаются в концепте. В настоящее время изучение
концептов находится в центре внимания когнитивной лингвистики, однако
единого понимания концепта в науке пока не существует, поэтому
выделяются
такие
культурологический
три
основных
(Ю.С. Степанов,
подхода
к
В.Н. Телия),
его
пониманию:
семантический
(Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, Н.Ф. Алефиренко и др.),
ономасиологический (Д.С. Лихачев, Е.С. Кубрякова и др.). Наличие столь
разных подходов и отсутствие точного определения концепта объясняется
его многомерной структурой.
Рассматривая категорию падежа как универсально-логический концепт,
мы соответственно используем в исследовании термин «грамматический
концепт». Грамматический концепт «падеж» является классификационным,
т.к. выражает направленные отношения существительных к словам или
синтаксическим конструкциям. Соответственно, смысловой
16
компонент
«отношение» можно рассматривать применительно к категории падежа как
концептообразующий. (Беседина 2006, с. 271).
Ошибки, допущенные иностранными студентами при выражении
категории
одушевленности / неодушевленности,
мы
группируем
по
следующим основаниям.
Лексические средства выражения категории. С точки зрения
семантики в основе оппозиции одушевленность / неодушевленность лежит
субъективная оценка объектов действительности человеком. Одушевленным
для носителя русского языка считается «все, что в действительности является
им, а также все то, что может при определенных условиях считаться
«одушевленным» (Ельмслев 1972, с. 118). Существительные, обладающие
семантическими признаками неодушевленных, формально-грамматически
оказываются
одушевленными,
относящиеся
к
неодушевленных.
одушевленным,
Именно
а
существительные,
могут
поэтому
изменяться
большой
семантически
по
парадигме
неожиданностью
для
иностранцев иногда являются слова, в которых бытовое представление о
живом и неживом не совпадает с биологическими представлениями.
Например, номинации игрушек и кукол в русском языке традиционно
склоняются как одушевленные. Прекрасно объясняет этот грамматический
феномен привычка детей персонифицировать любые названия игрушек,
которые изображают людей и животных, предстающих в детских играх как
«личности». Для иностранных студентов такие факты не новы, т.к. они сами
в детстве относились к игрушкам подобным образом. Однако повзрослев,
они воспринимают окружающую действительность уже иначе - все игрушки
становятся для них неживыми предметами, в том числе и названия
карточных и шахматных фигур. Этим объясняется допущенная ошибка: *он
открыл бубновый король.
17
Подобное представление действительности в русском языке можно
считать этноспецифическим, т. к. оно основано на иной смысловой
оппозиции «живое» и «неживое» в рамках грамматического концепта
«одушевленность I неодушевленность». В то время как для восточных языков
оказывается характерным разграничение «лиц» и «нелиц» (Кан Кай 2009).
Ярким примером того, как в языковой картине мира находят отражение
целостные объекты действительного мира с релевантными для пользователей
определенного языка свойствами и характеристиками, являются слова двух
совершенно неродственных языков, описывающие разного рода группы или
объединения «лиц» {народ, толпа, отряд, патруль, армия и др.). Если в
русском языке собирательные названия множеств живых существ относят к
неодушевленным, то в корейском языке существительные «инмин 'народ',
кунтэ 'армия', путэ 'отряд' и т.п., которые благодаря олицетворению или
персонификации рассматриваются как одушевленные» (Мазур 2004, с. 85).
Корейская лингвокультура по своему характеру коллективистская. С этим,
вероятно, связана особая роль коллектива в корейском обществе. Для
корейцев слова, называющее группу «лиц», включая такие, как семья,
родина, а также названия стран - существительные одушевленные. Как
кажется, именно этот факт провоцирует типичную ошибку: *генерал
наблюдал вражеских армий.
Морфологические средства выражения категории. Л. Ельмслев
выделяет
такие
способы
выражения
значения
одушевленности/
неодушевленности, как: выбор особых окончаний падежа и числа,
синкретизм в именной парадигме (Ельмслев 1972, с. 141). Стоит отметить,
что в немецком языке одушевленность и неодушевленность не получают
грамматического выражения в системе форм имени существительного.
При сопоставлении способов выражения рассматриваемой категории в
неблизкородственных языках (русский и корейский) можно прийти к выводу,
18
что доминирующие факторы в них различны. В русском языке различение
оппозиции одушевленность / неодушевленность средствами синкретизма
происходит при доминации рода (активнее всего мужского) и числа (чаще
множественного). В корейском языке выбор специфических окончаний
выступает в качестве основного средства различения одушевленности/
неодушевленности. Данные доминирующие факторы неродственных языков
стоит учитывать при обучении русскому языку корейских студентов, чтобы
избежать следующих ошибок: *Я смотрю фильма. *Я жду около дома
знакомой девушку. "Они всегда готовы искать оптимальных решений.
Синтаксические средства выражения категории. Согласуемые с
существительными слова также обладают данной категорией, это следует из
основного правила русского синтаксиса - все существительные определяют
выбор словоформ согласуемых с ними. Об этом довольно часто забывают
студенты как из Германии, так и Южной Кореи. Ср.: *Князь отказался
выполнять своего обещание (неодушевленность) - *Я люблю инициативные
людей (одушевленность).
Если для выражения категории одушевленности / неодушевленности
выбор
средств
обусловлен
тремя
факторами,
которые
оказываются
взаимосвязанными, то для различения синонимичных предлогов в и на
единственно важным оказывается семантический фактор.
Эти предлоги чаще всего передают информацию о положении одного
предмета относительно другого. По мнению В. И. Пекар, которое мы также
разделяем, «в каждом случае своего употребления независимо от контекста
они несут в себе концептуальное содержание, а именно концепты
«включение», «совпадение и контакт» (Пекар 2000, с. 16). Очевидно, что
данные концепты являются базовыми и универсальными, так как они
описывают пространственные
характеристики
и являются
строевыми
элементами общей грамматической концептуализации пространства.
19
Однако возникает вопрос: равнозначные ли предлоги вербализуют эти
концептуальные
смыслы
в разных
языках?
Иностранные
студенты
испытывают определенные трудности при выражении пространственных
отношений с помощью этих предлогов. Ср.: *Наше общежитие находится в
тихой улице - *Мы поехали на Крым, чтобы набраться сил и здоровья.
Как известно, предлог на в русском языке употребляется стандартно со
словами, которые обозначают двухмерные объекты, а предлог в
-
трехмерные. Крыша - двухмерный объект, мы говорим на крыше, дом трехмерный объект, мы говорим в доме. Возникает вопрос: почему улица
мыслится как двухмерный объект, а полуостров Крым - как трехмерный
объект? Хотя полуостровам в русском языке приписывается двухмерность.
Как
отмечается
древнерусском
в
этимологическом
лексемой улица
словаре
обозначалось
М.
несколько
Фасмера
в
реалий той
действительности - площадь; улица; проход. Возможно, с восприятием
площади
как
двухмерного
пространства
связана
аналогичная
концептуализация в русском языке реалии, обозначаемой словом улица.
Ассиметричный
выбор
средства
для
выражения
движения
в
направлении «Всесоюзной здравницы» объясняется тем, что носителями
русского языка данная реалия осмысливалась не только, как полуостров, но и
как область до февраля 1991 года, а после автономная республика. Однако в
немецком языке данная реалия концептуализируется иначе, например: Urlaub
aufder Krim - Отдых в Крыму.
В немецком языке, как и в русском, употребление рассматриваемых
предлогов в значительной степени зависит от возможности разного
представления вводимого ими существительного. Трехмерное пространство
описывается в немецком языке чаще всего с помощью предлога in 'в': Die
Kindergehen in die Schule —Дети идут в школу.
20
При обозначении двухмерного пространства в немецком происходит
распределение ролей среди двух предлогов auf 'на' -
двухмерное
пространство, представляющее горизонтальную поверхность (aufdem Tisch на столе, auf dem Platz - на площади), an 'на' - вертикальная плоскость,
линия, граница, точка в пространстве (an der Wand- на стене , am Ufer - на
берегу) (Хоружая 2007, с. 9).
В корейском языке для выражения значения «внутри чего-либо»
используются послелоги сок и ан. Однако их употребление при описании
трехмерных пространств различается согласно семантике этих пространств.
Послелог сок используется при описании предметов, «вігутренность»
которых имеет определенное наполнение, ср.: муль сог-е— в воде; суп сог-е в лесу. Если же внутри предмета пространство полое (пустое), то для его
описания употребляется послелог ан, например: панъ ан-е - в комнате;
кёсилъ ан-е — в аудитории.
Такое деление пространств и, соответственно, использование в
отношении них непохожих средств является причиной редких ошибок у
студентов из Южной Кореи при описании трехмерных предметов: В
свободное от занятий время мы отдыхаем в Байкале. В данной ситуации в
русском
и
корейском
языках
должны
использоваться
структурные
корреляты, ср.: йонан у[ви]-е - на берегу.
При описании употреблений, связанных с «конвенциональностью», в
которых чаще всего учащиеся допускали ошибки, мы предлагаем ввести
широко распространенный в когнитивной лингвистике термин «прототип».
Так, употребление слов вокзал, завод и фабрика с предлогом на мы
предлагаем объяснять через прототип территория.
Проведенное
исследование
дает
представление
о
том,
что
грамматические правила необходимо объяснять с учетом не только
синхронного среза, но и важным оказывается также диахронический аспект.
21
Анализ способов передачи идентичных смыслов в рассматриваемых языках
подтверждает
мнение
о
разной
грамматической
концептуализации
окружающей действительности в языках мира. Данные факты следует
учитывать в практике преподавания русского языка как иностранного.
Заключение содержит основные выводы исследования и намечает
пути дальнейшей разработки проблемы.
Библиография содержит перечень (225 источников) работ русских и
зарубежных авторов, словарей, учебных пособий.
Содержание работы отражено в следующих публикациях:
1. Боровик В. В. Категория одушевленности/неодушевленности
и
некоторые аспекты ее усвоения иностранными студентами // Вестник
Иркутского государственного лингвистического университета. —
Иркутск, 2010. - № 4. - С. 27-39.
2. Боровик В. В. Лингвистические особенности корейского языка при
обучении РКИ // Мир русского слова и русское слово в мире:
Материалы XI конгресса МАПРЯЛ. Варна, 17-23 сентября 2007 г. —
София; Heron press, 2007. — Т. 6. — С. 36--40.
3. Боровик В. В. Грамматический концепт «падеж» в практике
преподавания русского языка как иностранного // Русский язык в
языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек.
Сознание. Коммуникация. Интернет: Доклады и материалы IV
Международной научной конференции. Варшава, 8-12 мая 2008 г. —
Варшава, 2008. — С. 90—97.
4. Боровик В. В. Грамматическая категория падежа русского языка в
аспекте концептуализации мира // Формирование филологической
компетенции в обучении русскому языку и литературе: Материалы
XVII Кудрявцевских педчтений. Иркутск, 27 марта 2009 г. — Иркутск:
ГОУ ВПО «ВСГАО», 2009. - С. 87-92.
22
