Реванш http://ficbook.net/readfic/1419726 Автор: Darria (http://ficbook.net/authors/Darria) Беты (редакторы): elena130-71 Фэндом: Ориджиналы Персонажи: м/м Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой), Драма, AU, Омегаверс Предупреждения: Насилие, Секс с несовершеннолетними, Кинк, Мужская беременность Размер: Макси, 197 страниц Кол-во частей: 19 Статус: закончен Описание: Омегаверс. Исторический. Король приказывает и его воля должна быть исполнена. Вынужденный брак, разница в возрасте - все равно. Не имеет значения, что оба не готовы к браку. Не имеет значения, что кругом интриги и тайны. И уж точно не важно, что в воздухе витает бунт и скорая война. По заявке. Посвящение: Читателям и elena130-71, моей вдохновительнице, собеседнице и просто хорошему человечку))) Публикация на других ресурсах: Нельзя, только ссылку!!! Примечания автора: AU я поставила, потому что речь будет идти о "средневековых временах", но к нашей истории не будет иметь никакого отношения. Это не фэнтази, но альтернативный мир в котором существуют альфы/омеги/беты. Главы будут выходить редко, но большие. Тем, кто юзает ПБ. Я принимаю только (!)грамматические(!) ошибки через бету(максимум пунктуацию). Если вы хотите переписать этот текст своими словами, то вперед, я вам даже имена подарю. Но меня не долбите, буду посылать. Глава 1. Начало Поскольку мир у нас придуманный, сразу хочу оговорить один момент. Я не фанатка упоминания бесконечных лордов-милордов, поэтому в данном мире/вселенной титул лорда есть только у тех, кто служит королю при дворе лорд-министр, лорд-казначей и т.д. Все остальные просто землевладельцы (лэндлорды). Т.е они просто владеют землей, выделенной им королем за заслуги или долгую службу при дворе. Они не менее влиятельны, чем придворные лорды, потому что пополняют казну и служат королю, просто нет этих расшаркиваний. Нужно только открыть глаза. Сердце может солгать, голова одурачит тебя, но глаза видят верно. Гляди своими глазами, слушай своими ушами. Пробуй своим ртом. Нюхай своим носом. Ощущай своей кожей. Потом придут мысли... потом. Только так можно узнать правду. Дж. Мартин Земли Арчестеров простирались за черту горизонта, поражая своей первозданной красотой и богатством. Они проехали уже несколько аккуратных и убранных полей, череду сытых деревень с прочными деревянными домиками и пухлыми карапузами, без опаски бегающими по улицам. Адам с детства помнил слова отца. Он будто слышал их отзвук в шорохе ветра, гуляющего по холмам, в очередной раз смиряя его с тем будущим, которое было ему уготовано. "Не золото кормит нас и наших людей, а земля..." И верно, земли у Арчестеров было в избытке, как плодородных равнин, так и лесов. Но их земля не принадлежала ему и никогда не будет. Отец не был воином, не стремясь расширять их земли, он лишь берег их. Сидя по вечерам у камина, поглаживая голову своей любимой старой лайки, он часто рассказывал о короле Лайнусе Втором, который пожаловал их деду этот надел, и как тот постоянно учил отца сохранять то, что было им дано за преданную службу. Отец за всю жизнь меча не поднимал, но беспокойство, спровоцированное нынешним правителем, докатывалось и в их края. Адам понимал - спокойные времена бесследно прошли, погребенные вслед за правителем, который не сходил с престола почти сорок лет. Сын Лайнуса был совершенно не таким, как его прославленный отец. За глаза нового короля звали Трехлобый, потому что упрямство было единственной его неизменной чертой. Уже за пару лет правления он сумел настроить против себя всех, кого мог, вгоняя в нищету крестьян налогами, отбирая земли у преданных его отцу рыцарей, а так же стравливая маститые семьи вынужденными династическими браками. Такие семьи, как его собственная и Роберта Арчестера. И хоть Поупы никогда не славились богатством, побывав и в изгнании, и снова снискав славу и почести, род их был даже древнее, чем королевский. А уж Арчестерам можно было только гордиться таким мужем для своего сына. Адам был немного старше своего жениха, но, если короля не смутила разница в пять лет, то и он сам не особо об этом переживал. Юному Роберту едва исполнилось шестнадцать, когда их брак стал весьма неожиданной и странной прихотью короля. Король прислал приказ, закрепленный царской печатью, красной, как кровь, приказывая ему явиться для бракосочетания в Арчестер-Холл немедленно. Трехлобый хотел самолично опрокинуть пару кубков вина на свадьбе. И вот теперь он скачет охотно выполнить приказ, хотя дома у него, несомненно, были перспективы и поприятнее. Адам увлекался астрономией и медициной, принимал в замке от имени отца ученых деятелей, заезжих актеров, сладкоголосых менестрелей и циркачей. Он ни разу не был при дворе, но не растерялся бы даже в самом изысканном обществе, потому что никогда не отворачивался от знаний и новшеств. Теперь, когда мысли о скором браке удушали, Адам беспокоился, что Роберт Арчестер не поймет его увлечений. Запряженная мулами телега, кочующая за всадниками, везла его приданое. Старый телескоп, полсотни книг, одежду в тяжеленных сундуках и, конечно же, золото. Деньги для их семьи значили немало, но отец без сомнений отдал сумму, которую не стыдно будет выделить за сыном-омегой. Адам утешал себя тем, что Арчестерам не повезло намного больше, чем им, ведь они принимали короля, разделив с ним хлеб, пока тот решал, кому бы пристроить их сына. И Адам был рад, что Альберт, его брат, всего лишь бета, не представляющий для короля пользы. Хотя бы он сможет связать свою жизнь с любимым человеком и присмотрит за отцом. Его сопровождающие не решались обогнать Адама, и он был благодарен за ту малую передышку, что они ему дали. Потому что чем ближе они приближались к АрчестерХоллу, тем угрюмее становились его мысли. Уолт Уорвик еще пытался, как старший в их компании, развлечь Адама и отогнать уныние, но быстро бросил это занятие. Адам уважал Уолта, как близкого друга отца и просто как человека. Именно Уолт впервые посадил его на пони и дал поводья, хотя Брендон, их с Альбертом гувернер, утверждал, что обилие верховой езды искривит его ноги. Вместо кривых ног Адам получил мозоли на заднице и руках, но все равно испытывал неописуемое счастье, взбираясь на спину лошади и пуская ее рысью по круглому дворику. Замок Поупов был возведен на отвесной скале, с одной стороны их омывало солёное южное море. Его еще называли Штормовым, потому что ветер и бьющиеся о берег волны почти никогда не стихали. А каменные рифы гарантировали, что никакое судно не рискнет без ведома хозяев пришвартоваться в их краях. С другой стороны - простиралась плоская равнина и широкий тракт, который уводил путников из этого отдаленного края. С утра до вечера можно было слышать крики чаек, тихий плеск за каменной стеной и гомон люда, толпящегося во внутреннем дворике. Только взобравшись на стену, открывался вид на море, Альберт часто тайком протаскивал его мимо караула, и они забирались на зубец и дышали свежим соленым воздухом, переговаривались, делились секретами. Мерно двигаясь вперед, Адам с нежностью вспоминал Поуп-Касл. Больше в его жизни не будет родных, не будет Уолта Уорвика и никогда уже у него не будет его дома. Но он принимал это с достоинством, ведь его брак с Арчестером принесет им на некоторое время милость короля и связи, которых они были лишены. И это справедливая сделка. - Адам, - позвал его Йен, когда на горизонте замаячил Арчестер-Холл. Адам на секунду одеревенел, разглядев дом своего будущего мужа. Но быстро пришел в себя и придержал поводья, чтобы дать возможность другу догнать его. Йен приблизился вровень, чтобы можно было поговорить. Лошадка у Йена была послушной, как ягненок, с кротостью выдерживая на себе огромного всадника. Йен весь пошел в отца, такой же жилистый, сильный и выносливый. Он был старшим сыном Уорвика и его гордостью, а еще женихом Адама. Бывшим женихом. - Отец сказал, мы почти на месте, уже к обеду будем в замке. Адам не смотрел вперед, взгляд уперся в поводья, которые он сжимал в руках, до боли. Последний, кого бы он хотел видеть рядом с собой по прибытии в замок, был Йен, но альфа сам настоял на том, чтобы сопроводить его к новому дому, возможно, надеясь на то, что Адам не выдержит и просто убежит с ним, куда глаза глядят. По крайней мере, Йен был на это готов. - Верно. Йен не стеснялся поедать его глазами, но Адам ощущал лишь усталость. Поездка вымотала, оставив лишь тень от него прежнего. Когда-то они оба думали, что поженятся. Когда-то они считали, что это неизбежно и непоколебимо. Когда-то были уверены, что все просто, и вели себя как дети. Но не теперь… Его долг перед отцом – принять этот брак и продолжить род. Адам хлестнул сапогами бока своей лошади, оставив Йена позади, и понесся вперед, туда, где его ждала новая жизнь. Солнце ласково припекало, а под копытами лошади проминалась плодородная почва. Запах орошенной недавними дождями земли забивался в ноздри, а ветер трепал его волосы, но Адам не останавливался до самых ворот замка, потому что, казалось, стоит оглянуться, и он пропал. Словно в песках увязнув в старой жизни и ненужных воспоминаниях, которые явно стали бы лишними в его новом статусе жениха Роберта Арчестера. Внешние ворота, которые заменяли собой мост ведуший к внутренним воротам Арчестер-Холла, стояли опущенными с самого рассвета, поэтому многочисленные жители и обслуга замка с легкостью сновали в лес или соседние деревни с телегами или обычными заплечными сумками. Кругом было полно воинов, так что опасаться мирным гражданам не стоило. Тем более, что сам король почтил их господ своим присутствием. И никого не волновало, что этот король мог вызвать больше ненависти, чем даже любой мало-мальский властитель земельных наделов. Во внутреннем дворе, казалось, нельзя протолкнуться, поэтому, влетев через ворота, Адам рассеянно остановился. Общей площадью сам замок составлял чуть больше двух гектаров, внутренний двор представлял собой группу пристроек; помимо жилища Арчестеров, Адам отметил казармы воинов, конюшни, кузницу, склады и кухню. В его доме места было намного меньше, да и размах не так велик. Поуп-Касл вообще не мог даже и близко сравниться с роскошным домом Арчестеров или их землей. Они кормили огромный штат прислуги, гостей, свиту короля и собственный воинский отряд, который тренировался тут же. Весьма щедро с их стороны, учитывая, какую свинью подложил им Трехлобый. Люди с интересом посматривали на него и перешептывались, Адам не сразу понял, что его не ждали. Резко спешившись, он уверенно встал на ноги и увидел стражников, которые тут же заметили его. Но приблизиться не успели, потому что спустя минуту с бешеной скоростью во двор въехали его сопровождающие. Копыта лошадей звонко цокали по настилу, разгневанные всадники не стеснялись в выражениях, подгоняя лошадей. Уорвик недовольно кричал, костеря своего сюзерена, так, словно хотел задать трепку нашкодившему сыну. Йен въехал за ним, крепко сжимая побелевшие губы – явный признак раздражения. Тит, Джон и Бит плелись в хвосте, глотая пыль из-под копыт их лошадей. Уорвик тут же спрыгнул на землю, перескочив через спину лошади, и, как старый кот, упал на ноги. Несмотря на возраст, он был еще силен, словно время не имело для него значения. - Адам! – рявкнул он. – Ты когда-нибудь дашь мне выполнить с честью свою работу? Начальник отряда подошел к ним, но близко к Адаму ему приблизиться не дал Йен, гарцуя на лошади. Демонстративно вздымая ее на дыбы, как только тот хотел сделать лишний шаг. - Добро пожаловать в Арчестер-Холл, милорды! Адам с интересом посмотрел на взрослого, избитого долгой службой альфу. Воин не выказывал негатива или неуважения, поэтому он взглядом усмирил Йена. - Капитан, представьтесь, - попросил Адам, довольно холодно. - Я – Миро, начальник здешней стражи. А вы, милорды? Йен спрыгнул с лошади, за ним последовали остальные всадники. Миро окатил их встревоженным взглядом. - Мы не милорды, - едко ответил Уорвик. - Милорды сидят у вас в замке, а мы просто люди. Пойди, доложи своему господину, что приехал сын Лоренса Поупа, по повелению его величества. Миро кивнул одному из своих подчиненных и тот ловко растворился в воздухе. Лошадей увели, чтобы напоить, и не прошло и двух минут, как двери главного входа распахнулись. К ним вышел сам Дан Арчестер, владелец замка и будущий свекр Адама. - Адам! – воскликнул он, как будто знал его раньше. – Вы приехали! Даже тени злости не было написано на его лице, когда он подошел к будущему зятю. Внешне Дан Арчестер был не слишком красив, но это искупали его обаяние и мягкость, светившаяся в ласковых голубых глазах. Адам еще никогда не видел Дана или его мужа, но слухи о семье Арчестеров ходили не самые радужные, особенно о главе семьи Мартине. Альфа вызывал трепет почтения у многих, кто его видел хоть раз. - Слуги уже готовят вам комнаты, идемте… - и он под руку повел Адама за собой, игнорируя пронзительные взгляды его свиты. – Король на охоте, и нам нужно поговорить, - тихо шепнул Дан, когда они вошли в холл. Адам и хотел бы поверить его заговорщическому тону и доброте, да не мог. Что-то во всем происходящем ему сильно не нравилось. И столкнувшись с полным неведеньем стражи о его приезде, он внимательно осматривался по сторонам, ожидая подвоха. Уорвик, Йен и его камердинер Тит последовали за ними в замок, а Джон с Битом остались с Миро ожидать повозку с приданым. Внутренняя отделка дома поражала великолепием: натянутые под самый потолок гобелены, начищенные до блеска канделябры, Адам даже заметил пару толстых ковров, что казалось вообще запредельной роскошью. У него дома пол устилали свежей соломой и травами, пусть холод они и не забирали, но хорошо впитывали грязь, приносимую с улицы. Их встретил слуга и что-то шепнул на ухо Дану. Адам даже не пытался расслышать, понимая, что это было бы нагло с его стороны. Дан криво улыбнулся и прямо ответил: - Скажите лордам короля, что если они хотят еще что-то, кроме обещанного нами гостеприимства, то пусть придут и скажут это мне лично. Слуга низко поклонился и убежал. - Адам, ваш эскорт – воины? - он окинул альф взглядом. Тит на их фоне неловко съежился. - Мы знаем, каким концом держать меч, - заверил Дана Уорвик, усмехаясь. - Это хорошо. - А где ваш муж? – спросил Адам и Дан вздрогнул. - Вопросы лучше задавать не здесь. Дан даже не оглянулся, снова плутая коридорами. Уорвик тяжело шаркал сапогами, а Йен шумно дышал, видимо, не совсем понимая, чего хочет добиться хозяин замка. Они не отставали, и когда Арчестер, наконец, вывел их к нужной комнате, хотели возмутиться. Спальня была не хуже любых других покоев, но она находилась в самом отдаленном уголке замка. И Адам не знал, что ему думать – неуважение это или тайная милость? Его сопровождающие тоже вошли, осматривая огромную кровать под балдахином, обтянутые шелком стены и зеркала. Еще одна диковинная редкость, которую смогли себе позволить Арчестеры. - Закройте дверь! – приказал Дан Титу и тот тут же бросился исполнять. – Адам, мы даже не думали, что вы приедете. Мы надеялись, но… Он беспокойно заходил по комнате туда-сюда, приложив пальцы ко рту. - Где Мартин, Дан? – снова спросил Адам. Отец рассказывал Адаму про Мартина Арчестера, прежде чем отправить его в путь. Но казалось, что все не так просто, как представлялось им, запертым на самом краю материка, слушая доносящиеся сплетни и слухи о новом короле. - Что тут вообще происходит? – возмутился Уорвик. Но Дан его не слушал, Адам ощущал, что мысли того витают вокруг многих проблем, свалившихся на его голову за последние пару недель. Совсем не такими ожидал он увидеть будущих родственников. - Адам, могу я поговорить с вами наедине? – вдруг попросил Дан. Йен резво встал перед Адамом, загородив его, и сверкнул злым взглядом. - Зачем это вам? - Я не должен отчитываться, - отрезал тот, отмахнувшись от ретивой заботы Йена. – Ваши чувства мне понятны, но я бы не советовал злоупотреблять моим гостеприимством. Адам понимающе кивнул и попросил: - Уолт, Йен, Тит, дайте нам пару минут. Это приказ. Тита даже уговаривать не нужно было, а вот с Уорвиком и Йеном пришлось сложнее. Они окатили Дана подозрительными взглядами, помялись, но все-таки вышли, слабо притворив дверь. Адам сам захлопнул ее до конца, в душе сетуя на то, что забота его свиты не знала ограничений. Дан встал у окна, выглянув во двор. Он выглядел намного моложе, чем показалось Адаму с первого взгляда, и казался таким хрупким, хотя каждое движение омеги выдавало в нем живой характер и энергию. И пусть это было в высшей степени глупо, он понравился Адаму, вызывая доверие. - Дан? Что у вас случилось? Адам догадывался, что ответ ему не понравится. В замке, полном людей короля, вынужденный вступать в политический брак, он уже и не ждал хороших вестей. - Король послал к вашему отцу людей, чтобы сопроводить вас. Ему показалось, что вы долго добираетесь, а может, просто не верил в то, что ваш отец послушает его. У Трехлобого осталось катастрофически мало верных подданных, даже его лорды готовы предать его в любую секунду, так что вас он ожидал особенно сильно. - Мы скакали во весь опор, - возмутился Адам. – И у отца не было выбора, у нас нет поддержки и влияния при дворе. Этот брак может многое дать нам. Дан только отмахнулся. - Трехлобый не любит ждать, вы еще это поймете. При его дворе не нашлось достойного омеги, чтобы предложить его моему сыну, и это не добавило ему радушия. - Неужели ему так важно - вступит ли ваш сын в брак или нет? - А вы как думаете, Адам? - Дело в земле? - Земля, деньги, влияние нашей семьи. Он хочет все, ему нужно контролировать Роба. Адам не совсем понимал, что хочет сказать Дан, но общая ситуация стала хоть немного прорисовываться, если, конечно, Арчестер не врал. Роберт был богатым наследником всего состояния Арчестеров, но еще слишком юн, чтобы стать придворным или одним из королевской гвардии. Поэтому король хотел быстрее женить его на менее влиятельном вассале, чтобы в будущем не иметь проблем, если две могущественные семьи объединятся. - Адам, не доверяйте никому в этом замке, кроме своих людей. И не отпускайте их. Нас скоро ждет свадьба, но она будет не слишком счастливой. - Я вас не понимаю, - осторожно сказал Адам. - Вы же не ребенок, сколько вам? По сравнению с его сыном, Адам чувствовал себя стариком. Для омеги он слишком долго откладывал замужество, а отец ему потакал. А может просто ждал достойного предложения? - Двадцать один. Дан никак не среагировал, словно уже заранее знал ответ. Но взгляд его был задумчивым, словно он прикидывал, принесет ли брак с Адамом счастье его сыну? - Вам что-то нужно? Слуги, еда? – наконец, спросил он. - Койки для моих людей. - Они будут. Что-то еще? - Ванну. Я провел в седле несколько дней. Дан кивнул и посмотрел в глаза Адама. - Хорошо, что короля здесь нет, я хотел первым увидеть вас. От этих слов и взгляда стало страшно, как будто он сам заполз в капкан и дал себя поймать. Тугой воротник сдавил горло, и Адам отвернулся. - После того как отдохнете, я познакомлю вас со своим сыном. Роберт ждал вас. «Роберт…» Будущий жених стал реальнее некуда, и Адама бросило в дрожь от мысли, что скоро он и этот юнец вступят в брак. Адам не желал себе такого мужа. Всматриваясь в Дана, хотелось, чтобы Роберт был на него хоть чуточку похож, тогда Адам смог бы испытывать к нему приязнь и какое-то подобие хотя бы платонической любви. - Позовите моих людей. Дан кивнул и пошел к двери, но уже у самого порога остановился. - Адам, спасибо, что приехали. Я рад, что это вы… - И ушел. Адам вспомнил, что так и не спросил о Мартине, отец написал тому письмо, и он надеялся передать его из рук в руки. Но для этого еще будет время. Уорвик с Йеном ничего не спрашивали, но было видно, что они желают знать, что сказал ему Арчестер. Адам хотел отправить их домой сразу же по прибытии и оставить только Тита и Джона, но слова Дана не выходили из головы. В этом замке было не безопасно. И то, что король все еще тут, не радовало Адама. - Повозка с приданым и твоими вещами уже прибыла, - сообщил Уорвик. – Сейчас принесут сундук. Он кивнул. - Дан сказал, что вам предоставят место для сна. - Я могу спать на полу у твоей кровати, - вызвался Йен. - Вот еще! – едко сказал его отец. – Ты что, хочешь, чтобы об Адаме пошли дурные слухи? Тебе в его комнате вообще делать нечего. Адам не стал спорить, ведь Уорвик прав, теперь он не просто сын своего отца – омеганаследник, а жених Роберта Арчестера. И должен соответствовать этому статусу. После того как Адам отпустил слуг и приказал унести ванну, в дверь постучали. Это был человек Арчестеров, которому поручили проводить его в обеденный зал. Слуги зачастую носили цвета хозяев, и этот был облачен в зеленую ливрею. Адам заметил, проходя по замку, что слуги не поднимали глаз от пола и боялись подойти ближе, чем нужно. Как и этот бета. Его Тит никогда не боялся никого в их родном замке, всегда смело смотрел в глаза и даже резво отвечал, когда его спрашивали. Но тут был совершенно другой мир, другие правила и другие люди устанавливали норму. Нервозность Дана Арчестера уже не казалась странной, как и многие его слова. Он не имел права лезть с вопросами, но этот факт его встревожил. Замок кишел людьми короля, и, учитывая, как резко среагировал Дан, когда ему доложили о какой-то просьбе лордов, Адам подозревал только худшее. Неужели слуг насиловали, издевались, мучили? Если это действительно так, то ответы на эти вопросы не заставят себя ждать. Йен и Уорвик ожидали его у лестницы, неловко переминаясь в своих лучших одеждах. Адам улыбнулся, рассматривая новые туники из тонкого хлопка и чуть влажные волосы отца и сына, туго зачесанные назад. И постарался отогнать дурные мысли. - Адам, ты так красив, - сказал Йен, жадно засматриваясь на него, за что и получил недовольный взгляд отца. - Йен, - вкрадчиво сказал он, и сын отвел глаза в сторону. – Придержи язык. Но Адам уже ощутил на себе его безудержное желание обладания. Йен не собирался отступать даже здесь, под кровом его будущего мужа, и радости это не внушало. Адам не хотел, чтобы он говорил это, чтобы продолжал делать вид, будто ничего не изменилось. Теперь он не мог принимать обожание Йена. Хотя и раньше у них не было идеального согласия. Йен любил его, а Адам просто позволял ему это, не отвечая взаимностью. Несмотря на возраст, Адам все еще хранил девственность, внебрачный ребенок мог бы принести слишком много осложнений ему и его отцу. А с желанием он легко справлялся с помощью снотворного и собственных сил, хотя вправе был взять в постель бету. Но и невинным его назвать было сложно, Адам слишком много читал, слышал и видел, чтобы не понимать, что именно от него будут ожидать в постели, и почему Йен не отводит от него телячьих глаз. Смотрел на него так не только Йен, и Адам лишь со временем от одного весьма умудренного опытом омеги узнал, что запах девственника мутит альфам голову намного сильнее, чем обычный аромат омежьей течки. Но теперь его тело, нетронутый омежий запах и девственность принадлежат альфе, который сидит в соседней зале. Адам хотел верить, что обнаружит взрослого не по годам юношу, а не ребенка. И ему необходимо побыстрее увидеть его, чтобы подтвердить свои ожидания. Адам пошел за слугой в обеденный зал, мимо Йена, не сказав ни слова. В помещении светила уйма свечей на огромных подвесных люстрах, изборожденных потеками воска. Внутри стояло три стола – два параллельно, а один перпендикулярно им на небольшом возвышении. Два очага пылали недавно подброшенными в огонь поленьями, а люди весело переговаривались, ожидая, пока объявят, что можно приступать к еде. Дан подозвал его за главный стол, а Уорвику и Йену отвели место за соседним слева. Адам заметил, что высшие чины воинской службы сидели за одним столом, а не родовитые гости - за другим. Лордам же короля отводился хозяйский стол, куда и повел его Дан. - Король все еще не вернулся, - шепнул он Адаму. И любезно отодвинул стул, усаживая. Адам тут же приковал к себе взгляды многих собравшихся, тихие шепотки разлетелись по залу, обсуждая внешность будущего мужа наследника. Но ему не было до этого дела, он привык к вниманию дома, теперь же от него уже никуда не деться. Взгляд скользил по щедро уставленному всякой снедью столу, лордам, которые не отправились с королем на охоту, приближенным Арчестеров и, наконец, упал на Роберта. Альфа, несмотря на надежды Адама, выглядел ровно на свои шестнадцать - нескладный, немного растерянный, со все еще гладкими по-детски щеками и растрепанными вихрами каштановых волос. Он не был похож на Дана, скорее всего, впитав в себя черты своего отца-альфы. Кто-то одернул его и Роб вскинул голову, задерживая на нем взгляд и замирая, Адам тоже внимательно посмотрел на него, но особых эмоций не ощутил. Альфа еще был слишком юн, чтобы вызвать в нем волнение или желание. Дан поднял кубок и встал. - Милорды, хочу представить вам будущего жениха, любезно выбранного моему сыну королем – Адам Поуп, из Северного удела, что рядом со Штормовым морем, - голос Дана звучал властно и строго. И Адам сдержанно кивнул ему, подтверждая его слова. - Он прибыл сегодня с дарами, достойными самого завидного жениха-омеги. Давайте же выпьем за скорую свадьбу и будущую жизнь молодых! – он вскинул кубок и выпил до дна. - И начнем наш ужин! За соседними столами охотно опрокинули по бокалу, только королевские лорды с кислыми минами пригубили и зашушукались. Уорвик и Йен пристально всматривались в Адама, даже не пытаясь делать вид, что пришли в этот зал есть. Относительная тишина прервалась громкими разговорами и стуком ложек о тарелки. За обычными столами посуда была деревянная, но перед собой Адам увидел настоящее стекло. Кубок был серебряный, как и приборы, но вот тарелки, такой красоты он никогда не видел. Стеклянная посуда была непозволительной роскошью, а в замке Арчестеров было слишком много необычного и дорогого, чтобы не понять, что семья Роберта была баснословно богата. Но это скорее расстроило его, блюда были приготовлены не так, как у него дома, а все вокруг следили за тем, что он берет и как ест, так что кусок в горло не лез. Адам отрешенно гонял по тарелке вареную картофелину, когда ощутил, что за ним пристально наблюдают и понял, что это его жених. Глаза у юного альфы были необычного карего цвета, красивые и выразительные, благодаря своей миловидности, он больше напоминал ребенка, чем мужчину. И это расстроило омегу еще сильнее. Слуги на огромных блюдах начали выносить десерт, но Адаму не хотелось сладкого. Мысли о том, что в скором времени ему придется спать с альфой, у которого еще молоко на губах не обсохло, угнетали. У Роберта же подобных мыслей, видимо, вообще не было, возраст Адама беспокоил его меньше всего, потому что лицо его горело интересом и сдерживаемой радостью. Роб что-то сказал Дану и тот заинтересованно посмотрел на Адама, как будто отмечая в нем новые детали. И снова Адам задался вопросом, где Мартин Арчестер, его кресло пустовало, как и кресло, в котором, скорее всего, сидел король. - Как вы находите это место, милый гость? – раздалось у Адама справа. - Что, простите? - Нравится вам тут? Адам растерянно осмотрел собеседника, крепкого и довольно привлекательного альфу. На груди у него красовалась брошь с гербом, и он быстро узнал его. Лорд Уиллтон – советник короля. Его камзол был вышит золотыми нитями на фоне темно-синего бархата, цветов его дома. - Дорога была утомительной. - Ваша карета застряла где-то в болоте? – довольно глупо пошутил он, и несколько человек засмеялись, окинув Адама презрительными взглядами. Весь их вид демонстрировал полное презрение к его статусу и дому. Адам ласково улыбнулся и обвел Уиллтона и его соседей-лордов легкомысленным взглядом. - Там, откуда вы родом, никто не ездит верхом, милорд? Советую попробовать, сэкономите много времени. Уиллтон оторвал от грозди виноградину и закинул в рот, демонстративно раздавив крепкими зубами. Как и все люди короля, он хотел показать себя как можно более властно и раскрепощенно. Но Адам заметил, что альфа дышит через рот, и это злорадно потешило его. - А к чему вам спешить, Поуп? Если бы вы задержались, ваш жених как раз повзрослел бы. - Мой жених уже достаточно подрос для брака, - и Адам покосился в его сторону игривым взглядом, реакция Роберта не заставила себя ожидать, жаркий взгляд тут же прикипел к нему. – Или вы будете отрицать, милорды, что уже в его возрасте очаровывали кого придется, чтобы ощутить себя хоть немного взрослыми… Юный Арчестер отреагировал ожидаемо для подростка, и это заставило остальных закрыть рты. Потому что Адам был не только родовит и красив, но еще и проницателен. А молодой альфа смотрел на него просто поедая глазами, всем своим видом выказывая, что указание короля для него абсолютно не в тягость, даже напротив. Уиллтон схватил Адама за предплечье и дернул к себе. За боковым столом встрепенулись Уорвик с Йеном, да и Дан не пропустил этот жест Уиллтона, раздраженно указывая слуге похлопотать возле них. - Осторожнее со словами, Поуп, иначе я сочту, что вы уже давно испорченный товар, прошипел он. Адам резко высвободился и улыбнулся испуганному слуге. - Осторожнее с руками, Уиллтон, иначе можете остаться без них. Тот испепелял его взглядом, и Адам не знал, до чего бы они могли договориться, если бы не распахнулась дверь зала и не вошел король со свитой. С десяток пар сапог громко стучали по настилу, пока он шел к столу, двое тащили тушу лося, уже освежеванного и беззащитно розового. Холодный воздух ворвался в залу вместе с ними, раздразнив огонь в очагах и взметнув его вверх. Трехлобый шел самым первым, и от него веяло уверенностью и властью сильнейшего. Его теплый, подбитый мехом плащ развевался за спиной, подобно темным крыльям, а холодный взгляд окатил всех присутствующих. Ему едва перевалило за сорок, но он не выглядел хилым или разнеженным. Его лицо поражало строгостью черт, а высокая коренастая фигура говорила о выносливости и скрытой мощи. Когда король вошел, все встали, но он взмахом руки приказал сесть и подошел к Дану. Его придворные подтащили лося, Адам ощутил запах свежей плоти и с ужасом заметил, что приоткрытые глаза животного смотрят на них стеклянным взглядом. Он не любил охоту из-за жестокости и дикости данного развлечения, предпочитая ей другие занятия. Дрожь прокатилась по его спине, и Адам отвел взгляд. - Дорогой Дан! Мы принесли вам добычу, - и он склонил голову, хищно улыбаясь. Весь его облик напоминал сытого кота, вернувшегося с охоты. - Примите нашу благодарность, ваше величество, - Дан махнул рукой слугам, чтобы они унесли тушу и указал в сторону Адама. – Наш гость прибыл, как вы и хотели. Трехлобый резко обернулся и взглянул на Адама. Невольно он ощутил смущение вперемешку с яростью от этого придирчивого взгляда, пронизывающего до самых костей. - Поуп? Наш долгожданный жених, - король плотно сжал губы и подошел к тому месту, где сидел Адам. Ему пришлось спешно вскочить и поцеловать печатку на мизинце короля, властно протянутую ему. – И как он вам, Арчестер, достоин стать вашим мужем? Одобряете мой выбор? Адам скосил глаза на Роберта, который тоже почтительно встал. Все остальные следили за происходящим, обсасывая малейшие подробности. И Адаму стало стыдно за блаженную, по-детски глупую улыбку своего жениха. Роберт смотрел на него, как на сладость, которую он хотел вкусить, но уж никак не на компаньона или мужа. Любые мысли о его зрелости и здравом разуме тут же отпали сами собой. - Несомненно, ваше величество. - Тогда завтра сыграем свадьбу, чтобы вы могли начать продолжать род Арчестеров и Поупов? Вижу, молодой Роберт уже ощутил признаки интереса по отношению к браку. Адам заметил, как побелел Йен, тут же отводя взгляд и стиснув до боли свой бокал. Уорвик слушал с удвоенным интересом, переводя взгляд от сюзерена до короля и обратно. Сбоку усмехнулся Уиллтон и шепнул своему соседу что-то едкое, Адам не сомневался, что предметом остроты был он. Дан хотел возмутиться, ведь такая спешка была просто неприличной, но что-то сдержало его. Возможно то, что выражение лица короля не оставляло места для споров. Он хотел, чтобы Роберт взял Адама в мужья и был намерен настоять на этом. Адам вдруг подумал, что Дан и не намеревался содействовать браку, скорее всего, он хотел устроить длительную помолвку и подготовку к торжеству. Это не входило в планы Адама. Если уж нырять в темные воды, то сразу и с самого высокого обрыва, а не месить глину на мелководье. Король пошел к своему креслу и сел. Выходило, что его место было как раз рядом с Даном, а по правую руку от него должен был сидеть Мартин. Адам растерянно сел на своё место и тут же ощутил, что Уиллтон ждал этого момента. Он демонстративно вдыхал запах омеги и горячим взглядом скользил по телу, лицу, каждой детали его облика. - Готовы завтра ощутить весь пыл молодого Роберта, Поуп? – негромко спросил он. И Адам понял, что он очень заинтересован в ответе, в голосе не было агрессии, скорее желание и страсть, а ведь еще недавно Уиллтон острил и презирал его. - Более чем. - Если его усердия не хватит, можете прийти ко мне… Я помогу вам понять, что такое настоящий взрослый альфа. Я смогу вынуть вашу душу и вернуть ее вам… Адам с жалостью посмотрел на него и засмеялся. - Вам хватит ответа: «никогда этому не бывать», лорд-советник? Но эти слова не смутили Уиллтона, искривив его рот в ехидной усмешке. - Время покажет, Поуп, не зарекайтесь. – И он отвернулся, оставив Адама со своими мыслями. Он и не заметил, как закончился ужин и король встал, чтобы удалиться к себе. А после его ухода могли разойтись и остальные, но Адам не спешил, ему хотелось еще раз переговорить с Даном. Но вместо Дана к нему подошел Роберт, предложив руку. - Прогуляетесь со мной, Адам? Я покажу вам замок, папа не против. Пришлось принять его предложение, и юноша просиял улыбкой, крепко прижав к себе руку Адама, как величайшую драгоценность, и повел его к двери. Уорвик цепким взглядом следил за ними, и Адам не удивился, когда заметил, что за ними кто-то идет. Роберт же не замечал вообще ничего. От него не исходил резкий запах альфы, только слабые нотки настоящего аромата, и голова Адама оставалась трезвой как никогда. Роберт был мальчишкой, кареглазым смазливым юношей, который не будет выглядеть как настоящий мужчина еще пару лет, как минимум. И внутренне Адам запаниковал, потому что не знал, как сможет отдаться ему, позволит вести в их паре. - Адам… - сказал Роберт, словно смакуя его имя. Они вышли к зимней теплице, и Адам оказался в самом настоящем розарии, под ногами проминалась мягкая почва, а зеленая трава, засеянная вперемежку с высокими кустами роз, ощущалась как что-то нереальное и сказочное. Везде была заметна заботливая рука и уход, а когда Адам поднял голову вверх, в глазах сразу же зарябило от звездного неба, синего и далекого, луна светила так ярко и сильно, что никакого дополнительного света не нужно было. - Вам тут нравится, Адам? И он только и мог, что пораженно кивнуть, тут же вдыхая всей грудью сладкий цветочный запах. Мысли о доме выветрились из него перед такой красотой, но вкрадчивый тон Роберта настораживал. Ему хотелось большей выдержки от своего альфы, силы и властности, с которой он мог бы покорить его, а не восхищения и раболепия, которыми был сыт по горло. - Тут красиво. - Это сад папы, подарок отца к свадьбе. Я хотел бы подарить вам что-то столь же экстравагантное, Адам. Столь же красивое, как и вы… Это глупо, но как только я вас увидел, сразу понял… вы… вы… вы моя пара, да? «Пара?» - наивность жениха казалась почти смешной. Адам усмехнулся. - Возможно. Роберт наградил Адама горящим взглядом и положил ладонь ему на грудь, ясно выказывая желание ощутить его ближе. И он позволил, ведь уже через несколько часов наступит новый день, а с ним и бракосочетание, которое подарит Роберту все права на него. Юный жених сжал в ладонях его лицо и приблизил свои губы к его губам. - Вы так пахнете, Адам… Так желанно и сладко. Я вас хочу, только вас… - жарко шепнул Роберт, и все двадцать с лишним лет жизни легли на плечи Адама, придавив его к земле, отвращая от сладких речей альфы. Не этого он хотел, не об этом мечтал ночами, охваченный желанием или течкой. Целовался Роберт с усердием, но неумело. Адам ощутил бедром его возбуждение и не почувствовал ничего. Совершенно. Все эмоции в нем словно дремали, не отвечая на заигрывания будущего мужа. Но Роберт словно не видел этого, или не хотел видеть, ласково проводя языком по его губам и спускаясь руками на плечи, касаясь кончиками пальцев ткани камзола. - Адам, - позвал он, наконец оторвавшись от него. Карие глаза от возбуждения стали почти черными, а крылья носа раздувались от тяжелого дыхания, Роберт желал его, всем своим существом. – Скорее бы завтра. От этих слов хотелось взвыть, Роберт вел себя, как святая наивность, отрешившись от всего мира, интриг двора, вынужденного брака и думал лишь о том моменте, когда желаемое станет действительным. Дан недаром волновался: омега, который раздвинет ноги перед Робертом, будет им управлять. Этим домом, состоянием Арчестеров и волей главы семьи, кем и был Роб в отсутствии Мартина. Но, осознав эту простую истину, Адам ощутил себя не более, чем вещью. И от этого страх за собственную жизнь только нарастал в предчувствии опасности. Глава 2. Свадьба Трус может обнаружить истинную отвагу, когда ему нечего опасаться. Все мы выполняем свой долг, когда это ничего нам не стоит. Дж. Мартин Спалось на новом месте Адаму откровенно плохо. Снилась свадьба в разоренном розарии, среди покрытых инеем и изморозью роз, причем женихами выступали сразу несколько альф. К алтарю его вел король, до боли сжимая в захвате его руку, чтобы не сбежал. С королевского лица не сходила хищная улыбка охотника, словно Адам был тем самым лосем, которого он загнал недавно. Рядом со служителем храма, вместо Роба, стоял Уиллтон и гадко ухмылялся, обещая, что брачную ночь с ним Адам никогда не забудет. И мурашки табунами бежали по коже от отвращения и страха, ведь глаза лорда-советника горели не лаской, а похотью, обещая участь намного худшую, чем ждала его с Робертом. А когда в последний момент он вырвался и убежал, Дан перехватил его у двери и потащил назад; Адам обернулся и увидел, что у алтаря стоит Йен и ласково улыбается ему, протягивая руку. Но он все равно брыкался и высматривал Роберта, пытаясь стряхнуть с себя руки Арчестера. Проснулся Адам в объятиях Тита, тот ласково гладил его по голове и шептал: «ш-ш-шш», успокаивая, словно десятилетнего ребенка. Бета был всего на пару лет старше него, но Адам справедливо считал его своим другом и доверял ему. Руки у Тита были мягкими и ласковыми, и Адам быстро оттаял, но все равно еще некоторое время нервно вздрагивал. Толстое пуховое одеяло казалось тонким как паутина, а холод сковал изнутри. В предрассветном полумраке спальня казалась нежилой и заброшенной, несмотря на все своё великолепие и роскошь, даже огонь в камине не грел, как следовало. Хотя, как огонь может изгнать страхи, спрятанные внутри? Уорвик тихо храпел в прилегающей к покоям каморке. - Вы из-за свадьбы нервничаете, мастер? – тихо шепнул Тит. Адам видел его лицо в неясном свете: скуластое и улыбчивое, глаза беты были непривычно грустными. - Нет, - но добавить что-либо, объяснить свои тревоги ему Адам не мог, не знал, что сказать. Адам не боялся свадьбы, и даже брачная ночь не страшила его, а вот недомолвки и скрытая угроза, исходившая как от короля, так и от его приближенных, настораживали. Дан не говорил и половины того, что знал, даже не сказал, где Мартин и это было странно. Роберт же… Он был просто ребенком и не хотел думать, оставив все на усмотрение отца и короля, так, будто это не его судьба, не его жизнь и будущее. Адам так не мог и пообещал себе, что, как только станет законным мужем и одним из Арчестеров, все изменится. Роберт должен, наконец, повзрослеть, если не ради себя, то ради него. Но сначала ему нужен будет ребенок, следующий наследник, который упрочит его положение. Вспоминая беспомощные ласки Роберта, Адам не ощущал желания лечь с ним в постель, хотя бы в ближайшие пару лет, но понимал, что выбора ему никто не предоставит. Его запах должен измениться, а для этого нужен полный контакт с мужем, возможно даже метка, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что союз скреплен. Да и детей завести от святого духа вряд ли выйдет. Тит пошевелился, и Адам ощутил, как тот заворачивается в одеяло,спиной прильнув к нему в полудреме. Теперь уже он прижимал бету к себе, оберегая его, а сон все не шел, терзая его мыслями о будущем. Воспоминания и тоска о Поуп-Касле медленно выветрились из его головы, уступив место новым заботам. Но, даже думая о новых проблемах, Адам не переставал задавать себе вопрос: а что бы на это сказал отец? А как поступил бы Альберт? Ему очень не хватало близких и родных людей, поэтому тихое сопение Тита казалось таким успокаивающим в этом новом доме, а забота Уорвика, какой бы назойливой она не была, уже вызывала скорее благодарность, чем злость. Единственный, кто вызывал тревогу – Йен. Это ведь он пошел за Адамом и Робертом к зимнему саду. Он видел его потом в коридоре, возвращаясь. И Адаму не нравилось его лицо, когда альфа наблюдал за ласково лепечущим Робом, рассыпающимся в комплиментах. Йен считал, что имеет на него какие-то права, что было в корне неправильно и глупо. Но сколько бы омега не повторял это, Йен все не верил ему. Адам повернулся на другой бок, все еще думая о своём, и тут же вздрогнул. Откуда-то раздался крик, гулкий, но все же человеческий крик, он резко оборвался и все стихло. Тит вскинул голову, прижав к себе Адама до треска в костях. Уорвик тут же вывалился из каморки, на ходу натягивая бриджи. - Адам, вы… - он замер, увидев сюзерена целым и невредимым. И тут же устремил взгляд на дверь. - Что это? – спросил Адам. - Кто-то кричал, - ответил Тит, сонно моргая. Уорвик выругался и побежал смотреть, что произошло. Адам скинул одеяло и сполз с постели, заснуть после такого он бы уж точно не смог. Ноги быстро замерзли на холодном полу, и он принялся искать домашние туфли. В комнату вихрем ворвался еле одетый Йен и схватил Адама за плечи, вглядываясь в его лицо, перепугав до икоты. - С тобой все хорошо? Я слышал крик. Адам оттолкнул его и пошел за халатом, его не радовало щеголять перед Йеном в тонкой сорочке на голое тело. Полупрозрачная ткань мало что скрывала, и по взгляду альфы было понятно, что он наслаждается видом. - И тут же решил, что это я? Тит захлопотал, помогая Адаму одеться и нашарив, наконец, под кроватью туфли. - Мой долг охранять тебя! - Со мной все в порядке, так что охранять меня не нужно, - Адам плотно запахнул на груди халат и махнул Йену на дверь. Тит принялся заправлять постель, не вмешиваясь. - А где отец? Если его нет, я тебя не оставлю. Но долго ждать не пришлось, Тит как раз успел зажечь пару свечей, снаружи еще было сумрачно. Уорвик вернулся буквально через минуту и недовольно посмотрел на сына. - Что за вид? А ну, быстро приведи себя порядок, - рявкнул он, и Йен вспыхнул, оправляя камзол и пояс на бриджах. Уорвик тут же обернулся к Адаму и тяжело вздохнул. – Погиб слуга, упал с лестницы, зеленая ливрея. - Цвета Арчестеров, - задумчиво констатировал Йен. – Ты видел тело, отец? - Да. Мне показалось, что парня пытали, прежде чем столкнули. Он был похож на окровавленный кусок мяса. - Это странно, - согласился Адам. И странного в этом замке становилось все больше. Он вспомнил слова, сказанные Даном слуге, по поводу запросов лордов. Неужели это свита короля так издевается над слугами Арчестеров. – А там был кто-то еще? Уорвик устало потер лоб. - Нет, мы же совершенно в другом крыле. Арчестер расселил всех подальше от себя, а мы находимся на семейной половине. - Как и король, - поправил Тит. - Как и король, - согласился Уорвик. Адам принял к сведенью эту информацию, но не мог же сам король мучить и убивать слуг, да и зачем это ему? Но чем дальше, тем больше вопросов возникало у него к Дану, который просто обязан был ответить на них. Уорвик выпроводил Йена и пошел одеваться, а Тит хлопотал над Адамом. - Мастер, давайте я вас причешу? Адам согласно кивнул и сел на маленькую скамейку у изножья постели, подставив Титу голову. Нежное касание щетки для волос расслабляло, тем более, что Титу всегда нравились его волосы, густые и темные. Из-за них от природы светлая кожа Адама выделялась еще сильнее. Он прикрыл глаза и старался не думать о скорой свадьбе и Роберте. Когда Тит закончил, в комнате стало совсем светло, и они быстро задули свечи. Дома они никогда не использовали свечи столь расточительно, но Арчестеры могли себе позволить такие траты. В дверь громко постучали и, получив разрешение, в комнату вошел слуга в красной, королевских цветов, ливрее. Суровостью лица он не уступал Трехлобому. Слуга низко поклонился Адаму и передал приглашение на завтрак в покоях короля. Весьма неожиданно, учитывая, что вопрос свадьбы уже был решен. Какую еще роль уготовил ему король, Адам не знал, и это его тревожило. Но, как уже предупреждал его Дан, король не любил ждать, и не в его интересах было возиться дольше необходимого. Тит достал из сундука одежду и помог ему зашнуровать сапоги. И Адам отправился вместе с «красным» слугой по извилистым коридорам Арчестер-Холла на аудиенцию. Покои Трехлобого намного превосходили комнаты Адама, как и положено по королевскому статусу. Арчестер отдавал дань почетному гостю, пусть и не желая его видеть в своём доме. Слуга не вошел с ним в комнату, когда подвел к двери, видимо, в покои вход ему был заказан. В прихожей его встречал лорд-секретарь и несколько советников, но Уиллтона среди них, к облегчению Адама, не было. Комната была задрапирована в цвета короля - яркоалый и темно-алый, на одной стене даже висел герб королевского дома, расшитый золотыми нитями и драгоценными камнями. Один этот кусок украшенной драгоценностями ткани стоил больше, чем все приданое Адама. И от этого стало жутко неуютно. Лорд-секретарь подошел к нему и еле заметно склонил голову в знак приветствия. У него, как и у всех придворных, на груди была брошь с гербом своего дома. Адам, изучивший геральдическую книгу домов, без труда узнал его – Витт, из Западного Надолья. - Король немного занят, вы сможете подождать, Поуп? - Да, - ему пришлось согласиться, хотя взгляды лордов-советников не отражали и тени приязни. К удивлению Адама, почти все советники были бетами, а лорд-секретарь - таким же, как и он, омегой. Но было в нем что-то неприятное, тяжелый взгляд исподлобья и жирные, плотно прилизанные к голове волосы. Адам очень ревностно относился к чистоте, поэтому проигнорировать такое упущение не мог, как и странный запах, исходивший от секретаря. - Вы можете подождать в столовой, - и он кивнул в сторону двери. Адам пошел туда вместе с Виттом, ощущая острое желание уйти. Лорд-секретарь отодвинул стул, и Адам вдруг оказался в неприличной близости от него, запах, который он чувствовал от омеги, стал резче, и он узнал его. Случка. Витт пах сексом, а может, семенем альфы, Адам не очень хорошо различал такие запахи. Он тут же бросил взгляд на руки омеги и заметил, что кольца не было, и отвращение накатило с новой силой. Вспомнились наглые слова Уиллтона, гневный взгляд Дана, когда он давал отповедь лордам короля и тихий вскрик этим утром, убитого слуги. Горло сдавило, словно удавкой, по сравнению с королем, Арчестеры были беззубыми бассетхаундами перед оскаленными львами. Витт криво улыбнулся ему, как будто читал потаенные мысли Адама и, вежливо спросив, нужно ли ему что-то, ушел. Адам сидел, неуверенно осматриваясь по сторонам, обстановка столовой короля была не менее пышной, чем прихожая. Кругом стояли тяжелые позолоченные канделябры, в центре стола - стеклянный графин с вином и ваза с фруктами, на стенах висели уже знакомые гербы королевского дома, только уже без украшений, лишь еле заметно поблескивала корона над головой коршуна – символа Трехлобого. Король не заставил себя долго ждать, появившись буквально спустя пять минут через боковую дверь. И Адама снова опалил его резкий, пронизывающий взгляд и плотоядная аура, словно каждое утро Трехлобый вкушал плоть новорожденного младенца, а не обычную человеческую пищу. Но, не имея опыта общения с королевскими особами, Адам списывал это на собственную неискушенность. - Дорогой Адам! – усмехнулся он, протягивая руку. – Вы пришли. Адам склонился к протянутой печатке и поцеловал ее. - Я не мог не прийти, ваше величество. - Сегодня ваш день, Адам, вы станете мужем. Садитесь же, в ногах правды нет, - он обошел стол и налил себе вина, тоже присев. – Как вам жених? Рады замужеству? - Да, ваше величество. Трехлобый опрокинул кубок и оторвал сразу несколько виноградин, закинув их в рот. Адам покорно ждал, что король еще скажет, а тот специально тянул время, нагнетая. - Вы заметили, что Арчестер не хочет отдавать своего сына? - Как и любой отец. - Вы считаете себя плохой партией? - Напротив, я просто считаю Дана слишком хорошим отцом. Его волнение понятно. Король фыркнул и отставил кубок. - А как же второй его отец? - Мартин? - переспросил Адам. - Да. - Я с ним не знаком. - И не познакомитесь! Дан Арчестер - хитрый стервец! – Трехлобый резко навис над Адамом, уперев руки в стол, и придавил его к месту рассерженным взглядом. – Он сказал вам, где его муж? Адам растерялся. - Н-нет… - Вообще ничего? - Нет. Король вскочил и заметался, как тигр в клетке, туда-сюда. Адам не выдержал и тоже встал, ожидая, пока тот успокоится. И его гнев утих, как резкий порыв ветра на спокойной глади моря. Трехлобый повернулся к Адаму и пристрастно осматривал его. - Вы - слишком щедрый дар для такого, как этот щенок Арчестер. Он еще мал для вас. Но вы ведь знаете это, Адам? Мои придворные кобели отдали бы многое, чтобы взять вас, хотя бы раз… Дыхание сперло в груди, а по вискам покатился холодный пот, Адам тяжело сглотнул. - Я не понимаю... ваше величество. – Но он понимал, слишком хорошо понимал, к чему клонит король. - Адам, вы не дурак, - вкрадчиво проговорил король. - Вы должны видеть, что происходит. Я не просто так даю вам такого жениха, как Роберт. Он богат и молод, он будет есть с ваших рук. Я видел, как он смотрел на вас. Это - ваш шанс, иначе бы вы так и гнили в глуши, в замке отца, на краю света. Кто стал бы вашим мужем? Сын вассала? Какой-нибудь рыбак или фермер? Недостойная партия для вашей родословной. Этот брак сулит вам много благ, включая раболепного супруга, детей и шанс помочь отцу… Трехлобый усмехнулся и вальяжно сел, скрестив ноги, и Адам тоже присел, спешно обдумывая все это. - Я хочу благодарности, - продолжил король. - К-какой? В голове вспышками проносились мысли, одна другой ужасней. Адам не хотел становиться чьей-то игрушкой, но понимал, что король прав. Этот брак был даром для него, и король желал получить с этого какую-то уступку или услугу. - Мне нужна лояльность и верность Арчестеров, - отрезал он. - Но Роберт еще не глава семьи. - Еще… Мартин, где бы он ни был, сдохнет, как шелудивый пес! Слухи о его исчезновении мутят воду не меньше, чем если бы он предал меня! Дан говорит, что он поехал осматривать их земли на востоке, но мы тут уже месяц, а он все еще не вернулся. Неужели его надел так велик, что путешествие занимает столько времени? – голос короля лился громко и безудержно, Адам смотрел на него с легким ужасом, потому что в истинном гневе король был чудовищен. Как голодный пес, у которого отбирали сочную кость. - Так он скоро приедет? - Думаю, что он собирает бунт против меня на западе. И я буду ждать его в этой берлоге и искупаюсь в крови его сына и мужа, если это будет необходимо. И вашей крови, Адам, если вы предадите меня… Адам не знал, что сказать. Трехлобый более чем доходчиво изложил ему свою позицию. И без сомнений верилось в то, что, окажись Мартин предателем, Дана с Робертом убьют тут же, а его оставят на закуску. Но Адам не мог, не желал делать то, что велит король, как бы опасно ни было противостоять ему. Резким хлопком Трехлобый тут же вызвал слугу, который в мгновение подлетел к нему на полусогнутых, кланяясь. - Подавайте завтрак, я голоден как волк! Слуга расшаркался и полетел исполнять. На стол тут же накинули скатерть из тонкого, расшитого крошечными цветами полотна. Первыми вынесли тонкий прожаренный хлеб, мед в изящной вазе, сыр и джем. И Трехлобый с голодом накинулся на снедь, запивая все это вином и заедая фруктами, но Адам не мог есть, просто сидел и крутил в руках вымазанный джемом кусочек хлеба и думал о том, что нужно как-то спасаться. Нужно что-то делать… Теперь он понимал Дана и ужимки слуг, злые улыбки придворных, всего один разговор с королем прояснил все. Ему вспомнился тихий шепот Роберта в зимнем саду: «Скорее бы завтра» - но теперь он хотел, чтобы завтра не наступало. Когда Адам вернулся в свои покои, там был Дан, и он отдавал какие-то указания Титу, который внимательно слушал и кивал. Уорвик неодобрительно смотрел на это, покорно снося приказы хозяина замка. Слуги переставляли сундуки Адама, примеряясь, как лучше вынести поклажу. Дан, заметив его, подошел и взял за руку. Он выглядел спокойно, только глаза блестели неестественно ярко, как будто самообладание дорогого ему стоило. Темные круги неясными тенями залегли на щеках, а губы казались почти белыми. - Мы должны перенести ваши вещи в новые покои. Я принес масла, плащ и распорядился о ванной… Адам покорно кивнул, надвигающееся бракосочетание никто не отменял. И он должен был приготовиться к брачной ночи. После того, что сказал ему король, у него не было выбора, только брак с Робертом и может его спасти. Или убить, но это был его выбор. Лучше Роберт, чем такие, как Уиллтон. - Не нужно было беспокоиться, у нас все есть. Но ванна мне и впрямь не помешает. После визита к королю, казалось, не хватит воды, чтобы отмыть его. Арчестер посмотрел на Тита и Уорвика, и те вышли, оставив их наедине. Когда слуги утащили сундуки, он, наконец, смог спросить, что хотел: - Вы были у короля? - Был. Дан молчал, ожидая, что он сможет ему сказать, но Адам не хотел говорить о том, что узнал от Трехлобого. Если бы Дан хотел доверия, то сразу же рассказал бы ему все, но он умолчал и о Мартине, и о том, что происходит в замке. - Адам, - тихо вздохнул Арчестер, словно пытаясь извиниться за что-то. И Адам знал за что, но не хотел идти навстречу, потому что сам еще не был уверен, как будет себя вести. Станет ли другом или врагом? - Мне нужно готовиться к свадьбе, Дан. - Я понимаю, – сказал тот и вышел, аккуратно притворив дверь. В ту же секунду в комнату вернулся Тит, а за ним и слуги с огромной ванной и ведрами горячей воды. - Мастер Адам, служитель храма должен быть в замке на закате, нам нужно поспешить приготовить вас. Адам кивнул и постарался расслабиться в руках Тита, когда тот раздевал его. Ванну наполнили, и Адам залез в горячую воду, пока бета выводил малейшие морщинки со свадебного плаща. Титу понравились вещи, которые принес Дан, и он аккуратно смешивал масла в глубокой деревянной тарелке, отжимая салфетки, которыми должен был вытирать Адама. По традиции омега должен выходить к супругу в белом плаще, тем самым заявляя о своей невинности, а потом принять цвета мужа. Под плащ он мог надеть только тонкую сорочку, а тело его должны были обильно растереть специальными маслами, не имевшими сильного запаха. Чтобы муж мог ощутить его естественный аромат и оставить на нем свой. При мысли, что он будет щеголять по замку полуголый, в одном плаще, под пристальными взглядами придворных и людей, приближенных к Арчестерам, становилось немного не по себе. Поэтому он сидел до последнего в остывающей воде, пока Тит сам не начал подгонять Адама. Вытерев его после ванной, Тит нанес специальную мазь на отросшие волоски на его теле и снял ее с помощью скребка. Он проделал это с подмышками, ногами и даже пахом, но Адам уже настолько привык к этому, что подобные манипуляции его мало смущали. Когда слуга закончил, он стал у зеркала, рассматривая себя. Раньше Адам видел в зеркальной поверхности только своё лицо, но не тело. Зеркала в Поуп-Касле были размером с яблоко, тут же - двухметровое. Красивое отражение приворожило Адама. И вид своих широких плеч, живота и узких бедер, не скрытых одеждой, понравился ему. Лишенную волосков кожу еле ощутимо пощипывало, но это не казалось неприятным. Тит быстро приготовил все необходимое для очищения, и Адам забыл об отражении, занимаясь другим. Не имея ни с кем интимных отношений, он и не представлял, как много мороки приносит омегам их статус. Но Тит, наоборот, похвалил его, втирая масло в бока, живот и ноги. Волосы пришлось подвязать широкой лентой, чтобы не выпачкать. От смеси масел по телу расходилось приятное тепло, а кожа стала нежной и чувствительной. - У вас красивое тело, мастер. Вы выносите много здоровых детей. Адам мог лишь думать о том, что будет с его детьми, если Трехлобый убьет его мужа. И эти мысли уводили намного дальше брачной ночи и супружеского счастья, пока слуга готовил его для альфы. Тит, закончив с растиранием, хотел немного растянуть его, но Адам отмахнулся. Если уж Роберту законом положено сунуть в него член, то он не обязан еще и терпеть чьи-то пальцы внутри ради этого. Сорочка, пропитавшись маслом, липла к телу и создавала весьма развратную картину, ничего не скрывая. Адам плотно закутался в плащ и разрешил Титу привести Уорвика и Йена. И если первый спокойно принимал скорую свадьбу, то второй не мог сдержать чувств. На Йена было неприятно смотреть, словно он был болен. Лицо бледное, а глаза блестят, как у лихорадочного. Но при отце он и слова не смел сказать Адаму, хотя это было и не нужно. Его вид говорил за него, и Адам надеялся, что Йен не совершит никакой глупости во время бракосочетания. - Вы готовы, мастер? – спросил Тит. – Служитель уже прибыл. - Дан приказал налить ему вина, а король еще не спускался. Зато молодой Роберт вне себя от нетерпения, - доложил Уорвик. – Мечется перед свитой короля, как нетерпеливый волчонок. - Еще бы, - выпалил Йен и тут же сник под тяжелым взглядом отца. Уорвик подошел к Адаму и обнял его, крепко стиснув. От него пахло ветром, морем и альфой, и это напомнило ему дом, смочив глаза ненужной влагой. На секунду захотелось думать, что это отец сжимает его в пудовых ручищах, благословляя. Но он за тысячи миль, как и Альберт. - Твой муж молод, но это не может помешать ему стать в будущем хорошим человеком или отцом. - Я знаю, - ответил Адам. – И я на это надеюсь. Он так и не решился рассказать Уорвику о том, что узнал от короля. И теперь не жалел об этом. Преданный слуга отца, скорее бы выкрал его и увез, чем оставил в этом змеином логове, да еще и замужем за ребенком, который не сможет защитить его. В дверь тихо постучали и вошел слуга. Красная ливрея настроила Адама на серьезный лад. - Король передает вам свой свадебный подарок, - слуга вытащил увесистую шкатулку и открыл ее, склонив голову. – И просит спуститься в нем вниз, чтобы порадовать своего жениха. Служитель уже прибыл и готов. На бархатной подушке поблескивал рубинами золотой пояс. Звенья были хрупкие и тонкие, а в свисающие с основания подвески были врезаны камни. Украшение показалось Адаму слишком дорогим и красивым, но этот пояс не мог быть ничем кроме дорогого ошейника для нового питомца. Трехлобый не давал забыть о себе. Тит аккуратно взял пояс и надел на Адама поверх сорочки, стараясь не распахнуть плащ. Слуга захлопнул шкатулку и, спросив разрешения, удалился. Уорвик не решался заговорить, но «подарок» не пришелся ему по душе, как и Йену. Только Тит беззаботно любовался камнями, расправляя складки на плаще. Адам первым стряхнул оцепенение и, стянув ленту с волос, распустил их по плечам. На белом меху воротника они ярко выделялись, как темные змейки. Но таков обычай, волосы он должен был держать распущенными, без узлов, чтобы жизнь их была ровной и спокойной. - Нужно идти вниз, - сказал он. Уорвик кивнул и вышел первым, а Тит и Йен шли по бокам от Адама. И он терялся от ощущения сдерживаемой злости и паники Йена и ледяного спокойствия Тита. Хотелось закрыть глаза сильно-сильно и проснуться в своей старой комнате, и чтобы за окном шумело море и кричали чайки, а губы припекала соль и грело полуденное солнце. В главном зале была вся свита короля и немногочисленные гости, у очага грелся служитель и стояли переполненные едой столы. Именно за этими столами будет идти пир, когда они с Робом удалятся в покои. Но пока Адам хотел пережить церемонию. В зале Адам не заметил Дана, зато сразу же увидел Роберта, разговаривавшего с лордом-секретарем Виттом. Альфа был одет по всем правилам, в руках у него был свадебный плащ, а второй был накинут на плечи - зеленый, как трава. Роберт обернулся к нему и окатил влюбленным взглядом. - Адам… - выдохнул он еле слышно. Но все это заметили, ехидно усмехаясь. Свечи зажгли только на подставках и полумрак окутал дальние уголки помещения, скрывая в них старые тени. Король выступил из толпы и улыбнулся в своей хищной манере. - Вы надели мой подарок, Поуп? Я хочу взглянуть! И Адам, сжав зубы, позволил Титу снять с него плащ. По коже тут же пошли мурашки от холода, а тонкая ткань стала прозрачной в отблесках огня. Пояс лежал на бедрах, подчеркивая их, и король одобрительно засмеялся. Свита возбужденно оживилась, напоминая об утренней реплике короля, намеке, будто они не против были бы использовать его, как игрушку для утех. Адам заметил презрение в глазах лорда-секретаря и постарался отогнать дурные мысли. Трехлобый был доволен произведенным эффектом. - По-моему, пояс уступает в красоте его обладателю. Не надевайте плащ, Поуп, не лишайте нас удовольствия. – Король явно забавлялся, унижая и Адама, и Роберта, который явно не хотел, чтобы все таращились на его будущего супруга. В этот момент он был хоть немного похож на мужчину, а не ребенка. Морщинка пролегла у него между бровей, а губы плотно сжались, выдавая недовольство. Но в зал как раз вошел Дан и, выхватив плащ у Тита, закутал им Адама. Он быстро обошел его, загородив собой. - Прошу простить меня, ваше величество, но Адаму еще носить наследников нашей семьи, я просто не могу допустить, чтобы он заболел. - Все верно, дорогой Дан. Я просто упустил это из внимания, - согласился Трехлобый, но в глазах его стыла злоба, противоречащая словам. – Приступим же, не будем испытывать терпение молодых, уверен, что Адам горит желанием, наконец, зачать этих самых наследников! Придворные расступились, и к огню вышел служитель храма, седобородый старик в коричневом балахоне и кожаных сандалиях, на руке у него болтались длинные черные четки, а запах вина пропитал его как духи. Слуга принес родовую книгу Арчестеров и установил маленький алтарь. Дан взял за руку Адама и повел его, как опекун, как отец, как друг… И Адам поневоле ощутил, что как бы Дан ни пытался защитить себя, ему он не хотел причинять вреда. Роберт стал слева от алтаря и мял в руках плащ, а король наблюдал за всем со стороны, холодно и беспристрастно. Адам встал напротив Роберта и посмотрел ему в глаза, ростом будущий муж был ему вровень и наклоняться не приходилось. Но все равно, Роб был чужим, и Адам это чувствовал, несмотря на скорую свадьбу и долг, который сам возложил на себя. Служитель откашлялся и попросил тишины. Адам не слушал долгую речь о правах альф и обязанностях омег, он пытался сосредоточиться и не смотреть на свиту короля или своих сопровождающих, отрешившись от всего. Ему было плевать на боль Йена, ведь его самого ждало далеко не безоблачное счастье, Уорвик и Тит просто наблюдали, не выказывая чувств. И Адам немного расслабился, пока их с Робом руки не соединили. Адам ощутил его тепло и слабый запах еще не достигшего зрелости альфы. Он не был ему противен, но и желания не вызывал. Карие глаза сосредоточенно наблюдали за ним, обещая свою любовь и верность, но Адам не мог ответить ему взаимностью. И казалось, что все кроме Роберта понимали это. Его вынужденность. Его жертву. Его равнодушие. Адам поднял взгляд и увидел среди придворных Уиллтона, его губы снова кривила издевательская усмешка. И это заставило Адама собраться – лучше Роберт, чем кто-то из сытых ублюдков Трехлобого. Лучше рискнуть и получить нечто большее, чем остаться ни с чем. - Да, беру, - сказал он, когда служитель дошел до нужного этапа церемонии. Они обменялись кольцами, и Адам сбросил с плеч плащ. Сорочка не скрывала его тела, прилипнув к плечам и груди, обрисовав все его изгибы и впадины. Но неловкость куда-то ушла, возможно, потому что он уже принадлежал этому дому. Стал частью семьи. Его тело было гордостью и даром, который он приносил своему мужу, и Адам принимал это. Роберт ласково улыбнулся и накинул плащ своего цвета на его плечи, сводя до тесноты полы и притягивая Адама к себе в поцелуе. Плащ Арчестеров грел спину, как и огонь в очаге. Роберт без стеснения целовал его, размыкая языком губы, выражая любовь и радость. Адам понял, что он возбужден уже от мысли, что омега принадлежит теперь ему, и ощутил жуткое одиночество. «Вы - моя пара?» - спросил Роберт его, но Адам не чувствовал себя парой. Он вообще ничего не чувствовал, словно замерзнув изнутри. Король хлопнул юного мужа по плечу и поздравил: - Мне казалось, что этот день не настанет, жаль, что этого не видел твой отец! Он был бы рад узнать, какого омегу я дал тебе… Роберт так и не отпустил Адама, прижимая его одной рукой к себе. - Благодарю, ваше величество. Короля, как только он отошел от них, окружили советники и остальные придворные. Витт кивнул Адаму, коротко поздравляя его с замужеством, и едко улыбнулся Роберту. - Вы же не будете ждать течки? Да, Адам? Метку можно поставить и сегодня, если вы этого хотите. - Хотим, – подтвердил Адам, поймав ошарашенный взгляд мужа. – Я приму метку с радостью. Витт совсем не этого ожидал от омеги и удивился. Даже сильно влюбленные супруги могли ждать годами прежде чем принять метку. Ведь от этого зависела жизнь партнера. - Адам, вы знаете, что такое метка? - Конечно, знаю, милорд, иначе бы не стал говорить об этом. - Тогда, надеюсь, вы оправдаете ожидания вашего супруга, - едко сказал Витт и ушел. Адам и раньше думал о метке, но теперь его желание принять ее окрепло. Роберт не заслуживает мужа, который может в любой момент уйти. Метка свяжет их сильнее клятв. Роберт не виноват в том, что затеяли его отец и король, во всех этих политических играх и заговорах. И Адам рассчитывал бороться до последнего, защищая то, что принадлежит ему, пусть он и не любит своего мужа. Увидев глаза Йена, Адаму хотелось, чтобы он этого не слышал, но повернуть вспять уже было нельзя. Альфа направился к выходу и исчез за дубовой дверью, Уорвик хотел пойти за ним, но не мог оставить Адама одного. Один за другим к ним подходили приглашенные Даном гости и лорды, поздравляя. Мало кто от души желал им счастья, завуалированно отпуская шутки по поводу возраста Роба или небогатой семьи Адама. Выдержав все церемонии, уже не хотелось ничего, кроме как упасть в мягкую постель и заснуть. Но через весь зал к ним подошли Дан и лорд Уиллтон. - Адам, Роб, я провожу вас в ваши покои, - сказал Арчестер. - А я выступаю свидетелем со стороны короля, - едко усмехнулся Уиллтон. – И должен проследить, чтобы вы легли в одну постель. Адам кивнул, даже не оскорбившись. Трехлобый не собирался выпускать их из виду и не даст спокойно жить, пока не поймает Мартина или не завладеет Робертом, это казалось очевидным. Глава 3. Супружество Мы всего только люди, и боги создали нас для любви. В ней и наше величие, и наша трагедия. Дж. Мартин Еще никогда коридоры Арчестер-Холла не казались Адаму такими мрачными и неуютными, как в день его свадьбы. Замок был полон шумных гостей, но вне зала было пусто, будто слуги боялись и шагу ступить. Роберт не выпускал его руку из своей, а затылок обжигал пристальный взгляд Уиллтона, который ни на метр не отставал от их процессии. Дан, как и Адам, не возражал, когда лорд-советник сообщил, что должен засвидетельствовать их брак. Споры дали бы Уиллтону лишь больше рычагов для унижения Адама или его мужа. Поэтому он просто кивнул сыну на дверь и повел их. Когда они выходили, король вскинул вверх кубок и пожелал им «приятной ночи», разразившись похабным смехом. Лорды уже подходили к столам, чтобы попировать за будущую жизнь молодых и поддержали этот тост выкриками и улюлюканьем, некоторые даже выдавали неприличные советы для Роберта, заставившие покраснеть даже Дана. Стоило ли ожидать достойного поведения от Уиллтона, после выпадов короля и его прихвостней? Адам даже не смотрел в его сторону, но лорд-советник все же не удержался от шпильки. - Зеленый вам не к лицу, Адам, - тихо сказал Уиллтон, когда они подошли к дверям покоев. – Белый шел вам намного больше. И Адам ощутил, как напряглась рука Роберта и желваки заходили на гладких щеках, хотя своей злости он не выдал. - С завтрашнего дня я не смогу носить белое, лорд-советник. – Но Уиллтон только хмыкнул, словно не понимая намек. Дан отворил дверь и отпустил слугу, который готовил комнаты для новобрачных. Робкий бета выскользнул из комнаты, не поднимая глаз. Арчестер смерил неодобрительным взглядом Уиллтона и пригласил их внутрь. Адам с удовольствием ощутил тепло от камина и беглым взглядом отметил обстановку. - Тит придет утром, - сообщил Дан. – Вы, несомненно, останетесь, верно, лордсоветник? - Как бы я смог уйти? – протянул тот. Новые покои были гораздо больше и удобнее. Первой комнатой оказалась маленькая гостиная с мягким диванчиком и камином, а сбоку находились еще две двери – спальня и уборная. Дан проверил, зажжены ли все свечи и открыл дверь в спальню. Уиллтон демонстративно уселся на диванчике, прямо намекая, что каждый их вздох или шепот за закрытой дверью не останется им не замечен. - Повеселитесь вволю, Роберт, - пожелал он не без ехидства, намереваясь насладиться своей ролью свидетеля сполна. - Несомненно, - бросил Роб в несвойственной ему манере, и Адам охнул, когда муж резко утащил его за собой и запер дверь, словно отгородившись от всего мира. Не сразу он понял, что в новоиспеченном муже взыграла ревность. Альфа стал очень близко и оттеснял его, заглядывая в глаза, он жадно вдыхал запах омеги, без стеснения, выказывая желание близости. Роберт положил руки ему на плечи, и Адам отводил взгляд куда угодно, только не в его глаза, полные страсти и нетерпения. В комнате горел еще один камин, тяжелые бархатные шторы закрывали окна, а полы были устланы коврами, завешенная балдахином кровать в углу казалась пещерой какогото первобытного человека, скрытая полумраком. Намекая на полное уединение, которое все равно было невозможно. Только не в этом замке и не в этой комнате, когда прямо за дверью - враг. - Адам, - прошептал Роб и повернул его к себе. - Да? - Я не хочу делить вас, - признался он тихо. – Ни с кем, никогда. Не хочу, чтобы кто-то смотрел на вас… Желал вас, кроме меня. - Тогда этого не будет. - Вы можете дать обет? - Я готов принять метку, разве этого мало? - Нет... нет... - юный альфа приспустил с его плеча плащ и поцеловал шею, нежно лизнув кожу горла. И Адам покорно сбросил его с плеч, расстегнув застежку. На долю секунды он пожалел, что течка у него будет еще не скоро, и беременности их близость, скорее всего, не принесет. Но Роберт думал явно не о детях или их неясном будущем, когда говорил своё «да» у алтаря. Он хотел его и теперь жаждал получить. - Я верю вам... Тонкая завязка сорочки у горла быстро распустилась, и ткань поползла вниз. Только золотой пояс мешал упасть ей совсем. Адам хотел снять его, но Роберт перехватил его руки. - Пусть… - и притянул его, крепко целуя и стаскивая сорочку ниже. Прохладный воздух вызвал мурашки по телу. - Я хочу, чтобы вы были в нем. Роберт действовал довольно неуклюже и немного спешил, но Адам решил не вмешиваться, оставив все на его усмотрение. Хотя и чувствовал себя от этого беспомощной куклой. Муж трогал его, мял в своих нетерпеливых руках, иногда с ноткой неопытной страсти – грубо и неделикатно, иногда - с нежностью. Проводил ладонями по груди, животу и неловко пытался приласкать член, стараясь добиться ответного желания. Роб знал, что Уиллтон слышит их, и глаза его горели собственническим инстинктом и соперничеством. Адам изо всех сил старался откликнуться и подыграть ему, но выходило плохо. Член лишь немного налился, а его омежья суть спала глубоким сном. Когда руки Роберта скользнули между ягодиц, Адам был неподатлив, сух и сжат. Альфа поднял взгляд на Адама, и в его лице сквозило непонимание и обида. Жесткие пальцы попытались растянуть его, но безуспешно. За тонкую цепочку пояса Роберт потащил его на кровать и, утопив в мягком матрасе, навалился сверху, пытаясь разжечь страсть в теле супруга. Целовал шею и сминал губы, потираясь сквозь одежду уже ощутимо возбужденным членом. Адам действительно хотел почувствовать такой же азарт и волнение от их контакта, но будучи просто объектом желания, пассивным партнером, не мог этого сделать. В его мечтах любовник всегда знал, как завести его, где погладить, а где сжать, чтобы он стонал, плавился и несся к развязке на всех парах. И Адам всегда отвечал ему, знал, как и что делать. Распластавшись под ним, Адам перехватил его за руки, останавливая. - Разденься, - попросил он, и Роберт охотно начал скидывать одежду, путаясь в завязках, пуговицах и прочем. Он был похож на неоперившегося птенца, с растрепанными волосами и тощей безволосой грудью, только недетских размеров достоинство ясно намекало, что он уже не мальчик, а юноша. Они оба рассматривали друг друга, стоя на коленях на кровати, оценивая и предвкушая, и Адам решился. Пусть и неопытный, но он все же знал, что должен сделать и надеялся, что сам возбудится в процессе ласк. Адам обхватил Роба за шею и притянул, впервые лидируя в поцелуе, и мужу это понравилось, как и его рука на его длинном ровном члене, размазывающая выступившую смазку по головке. Адам неспешно гладил его, дразня и искушая. И вскоре Роб сам активно толкался ему в руку, сжимая его в объятиях, и носом зарываясь в его волосы. Запах альфы стал более резким, но Адаму этого было мало, как и инициативности мужа. - Ваш запах, - шепнул альфа, задыхаясь. – Я люблю… люблю вас… - Роберт запрокинул голову и тяжело дышал, постанывая. - Только не спеши, - попросил Адам, любуясь им. Смыкая пальцы туже, намеренно доводя до предела и повергая его выдержку в прах. – Не спеши… Но не вышло. Роб буквально через минуту излился в руку Адаму и покраснел как школьник, которым и являлся. Ломкие абрисы плеч, худая грудь, тонкие руки явно выдавали в нем подростка, а не мужчину, как и его реакция на оргазм - необузданная и щенячье-восторженная. Как только альфа смог что-то соображать, то тут же пошел за влажным полотенцем, чтобы вытереть Адаму руку и долго извинялся. Но Адам не сердился, ведь для альфы в его возрасте это было естественно, как и то, что через пять минут у него опять встало, не хуже прежнего. Только решительности это Робу не прибавило, он все так же робел, стеснялся и не знал, что делать. Адам помог ему, вытащил подушку и лег на нее грудью, приняв нужную позу. Тяжелое дыхание Роберта ясно давало понять, что ему нравится видеть мужа таким. Особенно привлекал внимание золотой пояс, охватывающий бедра и рубиновые подвески, поблескивающие на фоне бледной кожи. Роберт тут же начал гладить его спину и округлые полушария ягодиц, целовал плечи и спину. У Адама даже выделилось немного смазки, и альфа попробовал проникнуть в него пальцем, дурея от его запаха и феромонов, витающих в воздухе. - Адам, вы… - Роберт замолчал и тут же поправился: - ты… ты не передумал насчет метки? – спросил он, ощущая тугое нутро, сжимающееся вокруг его указательного пальца. Он хотел покрыть омегу, но и боялся этого, медля и тушуясь. - Нет. Я хочу этого. - Желание принять метку было осознанным, ведь это немало значило, как и его покорность. Адам приглашающе повел задом, сколько бы раз Роберт ни пришел к финишу, его девственность никуда не денется, пока альфа не кончит в него. Омежий запах выдаст его с потрохами. Роберт закусил губу и ввел еще один палец, более уверенно скользя в нем, растирая скользкую прозрачную субстанцию, измазавшую его пальцы. - Адам, - позвал его Роберт. – Тебе хорошо? Он обернулся, и губы сами расползлись в фальшивой улыбке. Адам даже убедительно застонал и прикусил губу, надеясь, что Роберт не заметит, что у него не стоит. - Да. За пологом вспышками отблескивал огонь, в комнате было почти светло, но не под тяжелым балдахином. Адам вжался пахом в подушку, плотно впечатав в нее член. - Ты должен дать мне своё семя и метку, ведь ты хочешь этого, Роберт? - Хочу, - выдохнул тот, наваливаясь на спину Адама и горячо дыша ему в шею. – Адам, я безумно тебя хочу, и буду хотеть всегда. Я никогда тебя не оставлю и буду любить. Только тебя. Адам ощутил, как головка члена уперлась ему между ягодиц и приготовился к боли. Роберт целовал его за ухом и ласково терся о вход, продлевая эту муку. - Любимый мой… Только мой. Альфа уже дрожал от сдерживаемого нетерпения, а омега - от предчувствия боли. - Давай же, давай… - не выдержал Адам. И Роберт воспринял это как всплеск страсти, которой в помине не было. Только холодный пот у висков, страх и дикая беззащитность. Роберт надавил на вход и начал проталкиваться внутрь, вырывая из Адама свистящие от боли выдохи и грустное сожаление, что он все-таки оттолкнул Тита и не дал хоть немного растянуть себя. Гордость сыграла с ним дурную шутку. По позвоночнику разлилась терпкая боль, зад горел огнем, а в горле вскипали всхлипы. Роберт обладал немалыми размерами, неумолимо растягивая его, практически разрывая хрупкие мышцы, вызывая обжигающую боль. Только слабые, беззащитные вздохи Роберта немного отрезвляли. Муж не хотел причинить ему боль, просто такова природа. Но все его мучения окончили три слабых толчка, Роберт прошептал новые извинения ему в спину и снова уплыл, лихорадочно дрожа, и изливаясь внутри него новыми потоками семени. Адам еле выдержал его вес, изнывая от противной тупой боли и чуть не взвыл, когда его изнутри расперло узлом. Хотелось сбросить его с себя и убежать, но Адам знал, что идти ему уже некуда. Теперь Роберт его семья, его дом Арчестер-Холл. Роберт хоть и не был массивным, но все равно ощутимо давил на спину, лишая дыхания. А его ласковые, благодарные поцелуи в основание шеи скорее угнетали, чем помогали выдержать происходящее. Хотелось плакать, как ребенку, но его оскверненное тело напоминало, что невинность и детство остались где-то далеко. Когда сцепка спала, Роберт почти сразу отключился, с довольной улыбкой на губах скатившись с него на бок. А Адам так и лежал, не чувствуя ног, между которыми, наоборот, все ощущалось слишком хорошо, пока в дверь тихо не постучал Дан. Адам встал с кровати и сбросил золотой пояс – подарок короля, он упал на пол и так и остался там. На его теле пестрели отметки от звеньев и камней, впечатавшихся в кожу. Дойдя до гардеробной, он взял халат и пошел к двери. Приоткрыл он ее не полностью, опасаясь жадных взглядов Уиллтона, но его не было – только Дан, такой же бледный и измученный, как и утром. - Адам? – тихо выдохнул он, и пришлось впустить его. Дан вошел в комнату и взглянул на спящего Роберта, тот даже не потрудился накинуть хотя бы покрывало, поэтому можно было увидеть его по-юношески узкую спину и маленькие подтянутые ягодицы. Дана эта картина не смутила, он просто перевел взгляд на Адама. - Уиллтон ушел, он дождался случки. И когда… он учуял запах и решил, что дальнейшее ему не интересно. Адаму стало вдруг наплевать, как много слышал лорд-советник. Даже если бы он подглядывал в замочную скважину и пофантазировал всласть. Его первая ночь с мужем многое расставила по своим местам. Стыд и стеснение - стали просто словами, не имевшими значения. - Я пришел помочь тебе, - сообщил Арчестер. – Ты в порядке? Адам скривился. Доверить себя в такой ситуации он смог бы только Титу, но он должен был прийти только утром. - Я в порядке. Не стоит волноваться. Можете сойти вниз к королю. Смотрите за ним. Дан не сдвинулся с места, скорее наоборот, словно врос в землю. - Я тебе не враг, - тихо сказал он. - А кто вы, Арчестер, друг? – немного иронично спросил Адам. То, что Дан защитил его внизу, не могло искупить всего обмана, что Арчестер обрушил на него. - Я – отец твоего мужа, и теперь твое благополучие и моё так же. Адам молчал, рассматривая огонь в камине, рассеянные блики скакали по комнате, как солнечные зайчики в полдень. Дан еще с минуту подождал, но так и не получив ни слова в ответ, сдался. - Мы поговорим утром. - И, бросив последний взгляд на сына, Дан ушел, притворив за собой дверь. Ночью Роберт был с ним еще дважды, но оба раза он не продержался и двух минут, оправдываясь тем, что слишком хочет его. И хотя это на самом деле было так, первая близость не убавила не только страсти, но и неуверенности. Роберт робел еще сильнее, чем раньше, постоянно переспрашивая, что он чувствует, нравится ли Адаму любое его действие и безуспешно пытаясь довести до оргазма. Адам в такие моменты ощущал себя сложным механизмом, который Роберт пытался починить и всегда безуспешно. И ему хотелось хорошенько стукнуть мужа, когда он снова начинал извиняться и бесконечно просить прощения. Щенячье-беззащитное выражение не пропадало с его лица, а упертость бесила, как будто адамово «прощаю» могло что-то изменить. Уже потом, смывая в горячей ванне подсохшую на теле сперму, Адам долго думал о том, что если дело и дальше пойдет так, ему станет омерзительной сама мысль о том, чтобы постоянно выдерживать короткие сеансы робертовой «любви», а после - покаяния. Тит был недоволен, когда увидел розовые разводы на его бедрах. И заставил Адама вытерпеть, когда принес целебную мазь и смазал его внутри. Холодная мазь тут же сняла воспаление и острую боль. - Вы что, не могли его остановить? – возмутился он. – Ну куда это годится, мастер! Но Адам лишь пожал плечами. Он не знал, как правильно, поэтому впервые позволил Роберту все, что тот хотел. В конце концов, мужу хватало просто вставить в него член, пару раз толкнуться и, горячо дыша ему в ухо, он спускал в него новую порцию спермы. А это значило, что он может забеременеть, чего Адам очень хотел и ради этого терпел боль и дискомфорт. В третий раз, уже под утро, Роберт поставил ему метку. И его лицо сияло от счастья, словно Адам подарил ему целый мир. Хотя, может так оно и было. Если Роберт умрет, Адаму тоже не долго останется жить. Метка – это клятва более прочная, чем даже супружеский обет, признание в любви или вечной верности. После обеда его вызвал к себе Трехлобый, но потом отменил визит, когда Адам уже стоял в его приемной. Витт не без насмешки передал, что король занят и хочет, чтобы он вернулся в «нагретую супружескую постель», из которой его выдернули. Лордысоветники, включая Уиллтона, с иронией рассмеялись над шуткой короля, и Адаму пришлось уйти к себе. «Красный» слуга не отходил от него ни на шаг, но возле очередного поворота пропал, словно его украла нечистая сила. Адам сам дошел до своих комнат, по памяти. В покоях его ждал Дан, Роберт ушел заниматься с Миро. Тит куда-то запропастился, а Йена не видели со вчерашнего вечера в замке. Уорвик сказал, что тот сильно напился и подрался со стражей, и теперь не хочет показывать ему своё изукрашенное лицо. Адама это не удивило, хотя он ожидал от него больше выдержки. - Вас снова вызвал король? - спросил Дан с тревогой. - Да, но я не попал к нему. Он, видимо, хотел потешиться в очередной раз, - Адам не испытывал злости, скорее, лютую усталость от подводных камней жизни в замке. Дан прошелся из стороны в сторону возле окна и повернулся к Адаму. - Вы не скажете, что говорил вам король? - А вы? – парировал Адам. - Я? - Да? Вы? Может, ответите на пару вопросов? Дан покорно сел и опустил взгляд вниз. На нем висело непонятное бремя: вина, долг, усталость? И казалось, что время для серьезного разговора по душам пришло. - Я все вам расскажу, Адам, все, что вы захотите. Только скажите, что вам говорил король? Адам недолго думал над тем, на чью сторону хочет стать. Интуитивно он всегда понимал, что не предаст Дана и Роберта. Пусть брак и не стал для него осуществлением мечтаний о лучшей жизни. - Мартин Арчестер – изменник. - Это неправда, - выдохнул Дан. – Он был… есть хорошим человеком и служил королю. Адам не пропустил оговорку мимо ушей и подошел ближе, заглянув Дану в глаза. - Был? - Мартин мертв, - Арчестер сморгнул непрошеные слезы и сжал плотно губы. Словно активизируя все свои жизненные силы на борьбу с горем. А может просто устал нести этот груз? Адам окаменел, не в силах выдавить и слова. - Мартин умер год назад от заражения крови. Он упал с лошади, сломал ногу и у него начался жар и горячка. Я не смог его выходить, - Дан тяжело вздохнул. – Мой муж умер, и король об этом не знает, иначе я бы уже развлекал в постели кого-то из его лордов, а мой сын стал бы его «воспитанником». Но я думаю, он об этом догадывается. Трехлобый не так-то прост, как кажется. - Но как…? – Адам не мог поверить в то, что Мартин Арчестер мертв. Отец так много рассказывал о нем, казалось, что Мартин сделан из стали и непоколебим, как камень. Дан фыркнул и подошел к Адаму, прожигая его взглядом. - Я сделал то, что считал правильным, и не жалею. Я сделал это ради своего сына, моего Роба… Мне кое-кто помог, и я смог это скрыть. Я взял его коня, пару солдат и переодетого слугу и обставил все так, будто мой муж оправился и уехал за провизией. Возле пролива часто отходят корабли. Все было инсценировано так, словно он уехал. А потом я соврал, что Мартин писал мне, будто он объезжает наши земли на востоке, по пути назад. У Дана был жутко вызывающий вид, будто он ожидал упреков и осуждения. - Почему вы говорите это мне? Почему верите? Я же могу быть человеком короля? – и это была почти правда. Адам ощущал себя неравноправным членом семьи Арчестеров, возможно, поэтому и попросил у Роберта метку. Дан затравленно улыбнулся краешками губ, как человек, доведенный до отчаяния. - Я знал вашего отца, Адам, много-много лет назад, мы обменивались письмами последние годы его жизни. Вы очень на него похожи, особенно глаза. А еще… Еще мне просто некому больше верить. Адам смутно помнил своего папу, тот умер от болотной горячки, когда ему было чуть больше восьми. Отец часто вспоминал его, но в мыслях Адам даже не мог четко представить его лицо, потому что последние дни жизни он выглядел, как белое измученное привидение с запавшими глазами и красными, искусанными губами. - На вас метка Роба, и я думаю, что, если не нашу семью, то его вы защитите точно. В моем доме чужаки, - продолжил Дан, - они контролируют моих людей, слуг, мой дом. Насилуют, убивают, жрут как свиньи и качают права. Лорды его величества, будь они прокляты. Я честно думал, что Лоренс откажется и не отдаст вас. Спрячет за стенами Поуп-Касла… Хотя, возможно, он рассчитывал на Мартина, они уважали друг друга раньше, хоть и не дружили… - А ваш сын? Роб? – Адам был растерян. - Роберту всего шестнадцать. Он не знает и никогда не знал, что такое опасность, лишения, голод или горе. Я не отдам его королю! - Значит, ему вы тоже не сказали? – проницательно заметил он, не слишком удивляясь. – И как думаете выпутываться? Дан покраснел, как будто его отчитали, словно мальчишку и тут же впритык подошел к Адаму. - Я сделал, как велит король, принял вас в нашей семье, - прошептал он. - Но я не беззащитен, как он думает. Я не жду, пока меня уличат, не настолько я глуп. Пока он держит в плену меня и моего сына, мы поднимаем против него все королевство, даже тут, среди его зубоскалов, есть оборотни, которые при первом же сигнале сбросят овечьи шкуры. И я молю вас о помощи, я хочу, чтобы вы заботились о моем сыне. Сохранили его и не дали сломать. Не обижайте его, Адам, ведь он любит вас. Влюбился с первого взгляда и даже радовался предстоящему браку. А за это я дам вам все, что у меня есть, все, что есть у Арчестеров… Это намного больше, чем то, что вам когда-либо предложит Трехлобый. Адаму захотелось рассмеяться, ведь они предлагали ему одно и то же, только вот цели у них были разные. Трехлобый хотел подчинения богатой семьи из вассалов, а Дан, наоборот, хочет независимости. И почему-то верилось, что многие придут ему на помощь, если не из любви к Арчестерам, то уж точно из ненависти к королю. Глаза Дана горели справедливым возмущением и агонией загнанного в ловушку зверя. - Вы верите мне, Адам? - Да. Но что дальше? Трехлобый ждет Мартина и не уедет, пока он не прибудет. Он зол и рассержен, и хочет вашей крови. Он думает, что на западе ему готовят ловушку. - Нам осталось подождать пару недель. Я не могу сказать вам всего, не хочу предать людей, которые верят мне, но скоро он снимется с места. Это я могу вам обещать, и скоро у нас будет новый правитель. Адам слышал еще дома, что племянник Лайнуса Второго имеет виды на престол, но мало обращал на эти слухи внимания. У Трехлобого было четверо младших братьев, и если не он, то кто-то из них будет готов занять его место. Но прежде начнется грызня и многие падут в этой бойне за корону. - Роберт может пострадать в первую очередь. Вы не думали, что Трехлобый захочет, чтобы мы присоединились ко двору? Он будет держать и меня при себе. Что будут стоить тогда ваши планы? – спросил он. Дан отрицательно кивнул головой. - Я этого не допущу. Но Адам понимал, что Арчестер, как бы он этого ни хотел – не всесилен. Их препирания могли бы длиться вечность, но в дверь постучали и Дан замолк. - Да, войдите. Вместо слуги вошел воин и поклонился им. Он не смотрел на них напрямую, отводя взгляд, и отчитался. - Мастер Роберт закончил тренировку и сейчас идет сюда. И слуга мастера Адама хочет войти. И Адам понял, почему такой откровенный разговор Дан затеял в его покоях - он знал, что их охраняют от лишних ушей. И мимолетное уважение закралось в душу, как бы там ни было, Дан не действовал наобум. - Хорошо, можешь идти к Миро, - отпустил он воина. И повисла неловкая тишина. Дверь еле слышно закрылась, и они смогли продолжить разговор, но уже не касаясь опасных тем. – Я оставлю вас с Робертом, он, наверное, уже соскучился по вам. Адам неохотно кивнул, и Дан это заметил. Он нащупал взглядом его метку и рассматривал следы зубов, повредивших кожу на шее у самого ворота. - Когда-нибудь вы его полюбите, я буду молиться об этом, ведь он не так уж и плох. Роберт ворвался в комнату, как вихрь, лишив Адама возможности ответить, но это было к лучшему, потому что он не верил, что это «когда-нибудь» настанет. Адам не спал, слушая дыхание мужа и наблюдая блики огня, играющие на потолке. Их вторая супружеская ночь ничем не отличалась от первой. Снова было некоторое смущение с обоих сторон, потом Адам изо всех сил пытался втянуться в ласки, которые они дарили друг другу. Роберт снова суетился и был неловок, и кончил раз пять, два из которых - в него. Не намного улучшив ситуацию с выдержкой при проникновении, оправдываясь тем, что Адам «слишком желанен», «слишком узок», «слишком хорошо пахнет», и в том же духе. Собственная несдержанность огорчала его не меньше, чем Адама, и он не знал, куда глаза девать от стыда. Роберт снова извинялся и просил прощения, пока не уснул, уверенный в том, что Адам не сердится. Это, казалось, было для него важнее собственного удовольствия - не причинить мужу неудобств или обиды. Адам снова слышал от него много слов о любви и глупых обещаний. Пытаясь не быть резким и злым с ним, он просто молчал, не отвечая, и Роберта это ранило. Как и то, что он не может доставить мужу удовольствие. Но Адам не мог приказать себе реагировать на то, что его не возбуждало. Омега в нем спал, и течка, казалось, не наступит никогда, даже имея под боком альфу, который мог бы его удовлетворить. От чужого семени уже скручивало внутренности, но Адам стойко лежал, сколько мог, чтобы не выпустить из себя ни капли. В этот раз потеки на его бедрах были белыми, заметил Адам, одеваясь. Он, кажется, привыкал к размерам Роберта. И боль ощущалась уже как что-то тупое, зудящее и терпимое. Это радовало, хотя удовольствия все равно приносило мало. Адам оставил спящего Роба и пошел в другую комнату почитать немного, с тех пор, как приехал в Арчестер-Холл, он не открыл ни одной книги, хотя дома читал запоем. За окном высоко в небе стояла полная луна, бледно-лимонного цвета, окруженная серыми облачками, звезд на небе не было. Адам уже открыл одну весьма интересную биографию, устроившись на диванчике, как зашуршала ручка входной двери. Их стерегли воины Миро, но всегда существовал шанс, что кто-то проскочит, и Адам схватил кочергу, выдернув ее из камина. И хотелось все же пустить ее в ход, когда дверь приоткрылась, и осторожно вошел Йен. - Какого черта ты тут делаешь?! – зашипел Адам, подлетая к нему. Йен открыл рот от удивления и замер, втянув носом воздух. Под глазом у него горел фингал, а на потрескавшихся губах запеклась кровь. Он тихо рыкнул, вырвав кочергу из рук Адама. - Почему на защиту выходишь ты, а не твой муж? А если бы это был убийца? - Потому что он спит! – тихо ответил Адам, кипя от злости. - А еще он никогда тебя не защитит, верно? – парировал Йен и закрыл дверь, ведущую в спальню. Но Адам его не боялся, слишком хорошо знал старого друга. – Он пометил тебя. - Это не твоё дело. Как ты вообще сюда вошел? Зачем? Йен отмахнулся, словно обойти воинов Миро было для него плевым делом. - Я люблю тебя! Даже… даже таким, с его запахом на коже. Я хочу поговорить, убедить уйти со мной. Только ты слишком глуп, чтобы это понять. Зачем тебе это все, когда нет самого главного? - Я не глупец, это ты слепой! Ты думаешь, с тобой я был бы счастливее? Это бред. - Нет! Адам... Адам открыл дверь, кивнув Йену на выход. Он твердо решил, что отправит его завтра же домой. Не стоило вообще оставлять его в замке. - Ты его не любишь, признай, - сделал последнюю попытку Йен. - Ты подчиняешься долгу. - Тебя я тоже не люблю, или ты думаешь иначе? – жестоко выпалил Адам. – Ты хочешь того же, что и Роберт, чтобы я давал себя трахнуть. Ведь так? Какая мне разница, если мне все равно это не нравится? Йен резко схватил его за борта халата и притянул к себе, крепко целуя, нахально раздвигая его губы. На языке тут же разлился вкус крови из лопнувшей губы, Адам старался его оттолкнуть, что было сил. Но спустя всего пару секунд из-за поворота появился Уорвик, кипя негодованием и гневом, и Йен отпустил его. Сводя на груди халат и чуть не плача, Адам не вмешивался в разборки отца и сына. Уорвик задал ему трепку и отчитал, выволакивая. Прибежали несколько воинов Миро, переодетых в слуг и начали спешно оправдываться, но Адам не винил их. - Хочу, чтобы ты уехал, - шепнул он, когда Йен обернулся в крепких руках отца. – Убирайся, навсегда! И альфа сник на руках у Уорвика, как тряпичная кукла, уже не сопротивляясь. Адам отвернулся, не желая даже взглянуть на него на прощание. И замер, в проеме двери, ведущей в спальню, стоял Роберт и ждал его. Выражение его лица не оставляло сомнений, что он многое слышал. Глава 4. Совместимость - А не может ли человек сразу быть отважным, но чего-то бояться? - Только так и может человек быть отважным... Дж. Мартин Адам чувствовал вину, хотя Роберт не сказал ни слова. Просто ушел в спальню и лег в кровать, повернувшись лицом к стене. Узнав о выходке Йена, к ним примчался Дан, но Адам не хотел с ним обсуждать их глупые ссоры под носом у Роба. Совесть грызла его, ведь он обещал Арчестеру, что не будет обижать Роба, но выходило наоборот. Между ними вырастали стены отчуждения и обиды, как грибы после дождя. К Йену у него никогда не было ни любви, ни страсти, даже если бы он не вышел замуж. Его не волновал зрелый альфий запах Йена, от которого многие омеги в ПоупКасле мечтательно закатывали глаза и глупо хихикали, или его брутальная внешность, во многом полная копия Уорвика в молодости. Его воинские таланты, которыми он был богат или чувства, о которых тот говорил постоянно. Если бы связь между ними была, то она нашла бы выражение давным-давно, только Йен не понимал этого. Трехлобый правильно сказал однажды, он вышел бы замуж за Йена, потому что вступить в брак ему было положено. А кто станет его мужем - неважно, вассал, рыбак или фермер - перспектива хорошего брака в их краях редкость. О любовном союзе и мечтать не стоило. Адам прочел слишком много романов и видел достаточно разрушенных судеб, чтобы понять - любовь лишает разума. И если Роберт мог позволить себе такую роскошь – любить его, то Адам и думать об этом не может, пока Трехлобый и его свора пируют в замке. Адам не мог с ним поговорить, не знал, что сказать. Хотелось попросить прощения, но за что? За нелюбовь нельзя простить, как и за любовь тоже. Утром Роберт ушел пораньше на тренировку с Миро и, открыв глаза, Адам увидел порхающего на носочках по комнате Тита. Помещение заливал свет, только полог не давал разбудить его раньше времени. После свадьбы Тит начал носить зеленую ливрею, но все равно разительно отличался от слуг Дана. Бета готовил одежду и раскладывал бритвенные принадлежности. - Доброе утро, - сказал Адам. - Скорее день, мастер, уже обед. - Так поздно? - Да. Уорвик уже вернулся в замок. Заходил отец вашего мужа, хотел с вами поговорить, и вам пришла записка. Тит подскочил к постели и протянул плотно запечатанную воском бумагу, и тут же пошел наливать воды в кувшин. - А куда ездил Уорвик? – спросил Адам, вскрывая письмо. - Провожал Йена до главной дороги. Рука дрогнула, раскрывая лист, и Адам бегло пробежал взглядом по содержанию. «Одна птичка напела мне, что некий молодой супруг принимает любовника в своих покоях, пока спит муж. Я все еще жду, что вы рассмотрите моё предложение. У.» - Сожги, - протянул Адам бумажку Титу, и тот бросил ее в камин, даже не взглянув на содержание. - Что-то важное? - Нет, - холодно ответил Адам. Не стоило и надеяться, что переполох, затеянный Йеном, оминет досужие языки. – Ты в курсе всего? - Да, - спокойно ответил Тит, пожимая плечами. – Вы всегда знали, что Йен вас любит. Он не мог по-другому. Когда любишь, сложно видеть, что твой возлюбленный несчастен, а в вас счастья ни на грош. Адам с подозрением прищурился. - Ты это о чем? - О вас и о вашем муже. Мастер Роберт с утра на палках с Миро бьются, как будто завтра война. А вы? Круги под глазами и никакой радости. Адам решительно откинул одеяло и встал с постели. - Роберт счастлив. - Да неужели? – хмыкнул Тит, но больше ничего не сказал, взбивая в тарелке пену для бритья. Адам умылся из кувшина и приложил к лицу свежее полотенце. Для него никогда не было секретом, что Тит намного больше знает об интимной стороне брака, но принимать советы не хотел. И всегда отказывал в течку, хотя Тит мог ему помочь хоть немного. - Что ты хочешь сказать? – Адам сел и открыл ему доступ к горлу и шее. - А то, что ваша жертвенность и равнодушие любого до петли бы довели, - Тит положил ладони ему на щеки. – Мастер Адам, у вас же такое лицо и тело, без греха не глянешь, а плотские вопросы вы, в угоду вашим книгам, всегда игнорировали. Попробуйте найти компромисс, должно же хорошо быть вам обоим. Подумайте. И Тит принялся выбривать его щеки и подбородок, ловко скользя лезвием по мыльной коже. А Адам последовал его совету. После его слов Йену Роб, скорее всего, не прикоснется к нему сам. Выходит, чтобы наладить их супружескую жизнь, теперь должен действовать он. И не просто отдаваться, но и получать удовольствие от близости. Ближе к закату в замок въехали всадники, целая делегация из тридцати человек. Адам как раз осматривал с Даном пристройки и проходил через двор. Кони всхрапывали и били копытами после долгой дороги, а всадники выглядели строго и аскетично, холодными взглядами высматривая, где бы спешиться. Главный среди них показался Адаму смутно знакомым, они были без гербов и знаков отличия, поэтому сразу стало понятно, что титулами они не владели и земли у них не было. Миро помог им, отдал приказ и предоставил лошадям еду и отдых. Дан, не отрываясь, смотрел на новоприбывших, но даже шагу не сделал, чтобы встретить. Хотя незнакомец пристально смотрел на него пустым взглядом. - Кто это? – спросил Адам. - Калвин, побочный брат Трехлобого. Не королевской крови. И стало понятно, отчего вожак показался ему знакомым. У Адама прошли мурашки по телу, как и тогда, когда на него смотрел король. Калвин очень не понравился ему, вызвав страх и опасения. Но Дан не стал ждать и потянул его внутрь, куда-то спеша. До ужина еще было далеко, и закралось подозрение, что именно приезд незнакомцев вызвал волнение Дана. - Иди к себе, - бросил он, и был таков. И Адаму ничего не оставалось, как пойти в свои покои. Но по дороге он застал не очень приятную сцену. Его комнаты были не так уж далеко от покоев короля, поэтому он особенно не удивился, когда увидел, как Витт разговаривает с Калвином, который, видимо, хотел пройти к королю. Адаму хватило ума спрятаться, пока они не заметили его, хотя подслушать от этого можно было немного. - Шлюха! – шипел брат короля. – Ты будешь мне запрещать? - … не звали… отродье… - Витт говорил еле слышно, поэтому понять, о чем он, было сложнее. - Если он не вернется… …Элиас переживает… потеряет ребенка. - Король сказал, что… …можно будет сделать другого. - С кем? Не ты ли об этом мечтаешь, лорд-ничтожество? – Калвин не стеснялся выражений, но говорил не эмоционально, а словно замораживая противника. Элиасом звали мужа короля, вспомнил Адам. Трехлобый взял его в мужья года три назад, но наследника у них пока не появилось. Королевского омегу не взяли в эту засаду по причине беременности, или Трехлобый устал от мужа? О том, кто развлекал короля тут, Адам все понял. Витт спал с ним и неплохо чувствовал себя на правах фаворита. Дальнейшее он не услышал, так как они ушли дальше по коридору мимо ниши, в которой он засел. Новость о том, что король трахает собственного секретаря, не была столь уж важной, но Адам подумал о другом – Элиас носит ребенка, наследника. Если Трехлобый умрет, то править будет регент, закрепленный за ним. Кто-то из братьев Трехлобого, а может, другой? Только кто? Адам опустил руку на живот и поразился мысли, что в нем тоже могла бы зародиться жизнь. Шансы были малы, но все же. Иногда даже в период вне течки организм омег способен к зачатию, но это случается безумно редко. Думая о короле и своей будущей беременности, Адам побрел в свои покои, готовиться к ужину. Он не надеялся застать там Роберта, который, казалось, избегал его весь день. Сначала сбежал на тренировки с Миро, потом отправился на охоту за лисами с королем, они быстро вернулись, когда пошел дождь и пили горячий виски внизу. Дан позвал его показать кухню и склады, и Адам пошел, потому что устал ждать. Но, когда он вошел в спальню, Роберт ждал его, сидя у огня. Муж был немного помят после охоты, а на щеках горел румянец от выпитого недавно алкоголя. Он нисколько не изменился за два дня их брака – все те же непослушные волосы, угловатая фигура и гладкие, словно мраморные щеки. Оленье-карие глаза смотрели кротко и с надеждой, будто он ожидал от него чуда, но его не произошло, запах мужа все также оставлял Адама по-омежьи равнодушным. Но внешняя его смазливость и хрупкость казались милыми. - Нам нужно поговорить, - прямо сказал Адам. – Я хотел извиниться за то, что было вчера. Йен… - Не нужно. - Нужно. Ведь я обещал тебе. Больше его здесь не будет, я отправил его домой. Роберт встал и заметался, нервно посматривая на Адама. Все же от ребенка в нем было больше, чем от мужчины. Стоило посмотреть проблеме в глаза и поговорить, а не бегать от нее, отворачиваться к стене в постели или делать вид, что все хорошо, сгорая от волнения в душе. - Ты сказал то, что думал. Это справедливо, - выпалил Роб. - Я хотел бы быть лучшим мужем и любовником, но рядом с тобой… Я не могу это объяснить, твой запах сводит меня с ума. И это так… Я понимаю, плохо… и ты не счастлив. Я никогда так… быстро. Ни с кем. Адаму показалось интересным то, что Роберт уже был с кем-то раньше. Значит, имел понятие о том, что делают в постели. Отчего же робел так сильно? - И много у тебя было любовников? Роберт вспыхнул и отрицательно махнул головой. - Почему ты смущаешься меня? Это я должен бояться и робеть, ведь ты у меня первый. Адам не выдержал и подошел к нему, касаясь ладонью его щеки. Роберт напрягся, кадык взволнованно заходил туда-сюда по тонкой шее, а рот приоткрылся в попытке не дышать носом. И без лишних слов Адам понял, что альфа снова возбужден и взволнован, как, впрочем, всегда рядом с ним. - Я не могу не пахнуть для тебя, но мы можем найти решение. Ты бы хотел попробовать по-другому? Не навсегда, просто для того, чтобы понять, как нам больше понравится. - По-другому? - По-другому. Если ты тоже хочешь. Роб зачарованно смотрел ему в глаза, не в силах отказать. - Если так у нас не выходит, тебе ведь плохо… - обронил он. – То я согласен. И сразу же потянул к нему руки, ласково проводя ладонями по спине, а Адам накрыл его рот своим, впервые не уступая инициативу. На вкус поцелуй отдавал виски и солодом, Роберт исступленно отвечал на движения его языка у него во рту и удовлетворенно мычал. Руки Адама обняли его и притиснули к себе, скользнув по спине и ниже, погладив его маленький зад, обтянутый бриджами. Роберт тут же задрожал, уткнувшись стояком ему в живот. Он поднял на Адама шальные глаза и облизал губы. - Ты хочешь чувствовать то же, что и я, когда нахожусь внутри? - Ты против? - Кажется, нет. Мы же супруги, это ведь не может быть неправильно? - Нет. Не должно быть. Роберт тут же принялся расстегивать камзол Адама, но тот перехватил его руки и крепко сжал их в своих ладонях. Ему передались дрожь и возбуждение альфы, он сам хотел попробовать тут же, но до ужина оставалось совсем немного времени, и Адам не хотел спешить. - Давай дождемся ночи? - Но я… - Роберт скосил глаза на каменный стояк в узких бриджах. – Я хочу сейчас. Роб не настаивал, чтобы омега ублажал его, но и справиться с возбуждением уже не мог. - Я тебе помогу, - пообещал Адам и быстро дернул завязки на ширинке. Его уже нисколько не смущало, что он имеет доступ к телу мужа и может как угодно касаться его. Роберт не сопротивлялся, когда он усадил его в кресло, в котором тот сидел еще недавно. Адам встал на колени и рукой погладил его член вдоль основания, Роб прожигал мужа горящим взглядом. И захотелось сделать для него нечто большее, чем обычная дрочка, ведь он согласился ради Адама на все. Подняв взгляд, он еле заметно улыбнулся Роберту и провел рукой по напряженному стволу. У Адама был не столь большой член, и он немного опасался брать эту махину в рот, но Роб тонко застонал, и это помогло решиться. Без сомнений Адам придвинулся и наклонился над ним, опаляя уже блестящую от смазки головку горячим дыханием. Роберт откинул голову назад и поерзал, не в силах видеть его над собой так близко. Губы послушно сомкнулись вокруг ствола, и Роба выгнуло на месте с тихим шипением. - Адам… Адам! Придерживая рукой основание, он ласково облизывал самый кончик и скользил губами по стволу, втягивая щеки и неловко чмокая, когда член вылетал изо рта. Вкус смазки на языке не казался неприятным, и Адаму хотелось понять, нравится ли ему это. Откровенное, бесстыдное касание его рта к жаждущей плоти, несомненное удовольствие Роберта и собственное неожиданное желание продолжения. Слышны были лишь бессильные стоны альфы и его дыхание, спертое, глубокое. У Роберта был не такой член, как у него, с исконно альфьими особенностями и соответственным размером. Изучать его было интересно, как и видеть лицо мужа, разгоряченное и охваченное страстью, но Адам контролировал ситуацию, сжимая его у основания и не давал спустить раньше, чем он закончит с ним. - Мне еще никогда… - еле выдавил из себя Роб, ласково погладив его затылок. - Я знаю, - прохрипел Адам, отстраняясь. И, сместив руки, взялся ими за бедра Роба, ртом снова принимая его член, прижимая его языком к небу и доводя мужа до хриплых стонов. Ему не нужно было слов, чтобы понимать, как хорошо Роберту. Язык тела говорил все за них, Адам даже ощутил, что между ягодиц скользко и влажно, а внутри неясно тянуло и пульсировало. Альфа излился через минуту, и Адам не смог проглотить всю сперму, испачкав его бриджи, но он старался, и Роб это понимал, хватаясь за его плечи. Он весь взмок, тяжело дышал и сиял от радости. Адам сглотнул. Сперма была соленой и вязкой, но отвращения это не вызвало. Он смог перебороть себя и пойти дальше, сможет и достигнуть понимания с мужем, как советовал Тит, нужно только немного времени и терпения. Адам чувствовал, что он на верном пути. Это был первый ужин в присутствии короля, после того, как Адам стал одним из Арчестеров. На праздновании свадьбы их, естественно, не было, а на следующий день король не спускался вниз. Новое место за хозяйским столом, по правую руку от Роберта, казалось чужим, хоть он и пробыл до этого в замке на правах жениха всего ничего. У Адама все внутри сжималось от мысли, что Трехлобый будет сидеть от него в паре метров и снова смотреть своим плотоядным взглядом, ждать чего-то. Возможно, сердце Роберта, нанизанное на цепочку у него на шее? Адам не хотел бояться, но все же ощущал страх, за себя и свою будущую судьбу, за Дана, но больше всего за Роберта. С его полудетской наивностью и безыскусностью Роберт легко мог попасть в беду. И не просто в беду, а такую переделку, из которой ни ему, ни Дану его не вытащить. Ведь даже этот брак он счел даром сюзерена, а не приказом манипулятора. Приводя себя в порядок и переодеваясь перед ужином, он без умолку трещал об охоте на лис и ловкости короля. С его лица не сходила добродушная улыбка, а в глазах плескалась радость. И Адам боролся с собой, чтобы не спросить Роба о том, почему он не видит, что развлекает не гостя, а захватчика? Почему верит той лжи, которой окружил его Дан? Почему все еще держится обеими руками за детство? И когда это пройдет? Но не смог обрушить на него весь тот град мыслей, что одолевал его. В общую залу они спускались вместе, рука об руку, как супруги. И Дан одобрительно улыбнулся, заметив их и кивая на пустые места. Король еще не сошел вниз, он любил опаздывать, заставляя всех ждать его. В зале стоял приглушенный гомон сплетающихся голосов, в очагах плескался огонь, а слуги сновали туда-сюда с подносами. Адам увидел за столом Уиллтона – с брошью и снова в синем камзоле - тот еле заметно склонил голову в знак приветствия и едко улыбнулся, показывая крепкие белые зубы. Как голодный волк, который оскаливается перед своей добычей, замерев на секунду перед финальным рывком. И хоть Уиллтон был взрослым альфой с немалым опытом и приятной наружностью, Адам никогда бы с ним не лег, что-то отталкивало его и отвращало в советнике короля. И дело было даже не в наглости или нахрапистости альфы, а во внутреннем чутье Адама. На секунду он представил, что это не Роберт будет ждать его вечером в их общей постели, а другой альфа, и холодный пот пробрал до самого нутра. Уиллтону не понравилось то, что Роберт выглядел счастливым и даже ласково улыбался мужу, держа под руку. Адам понял, что он ожидал увидеть неудовлетворенность в его взгляде и обиду в действиях Роба. Понятная реакция для молодого мужа, в спальню которого ворвался другой альфа, если бы только между ними не было всех этих «но». Хрупкая связь между ними возрождалась так же быстро, как и рушилась. Роберт гордился им, следуя по залу, касаясь его руки, излучая удовлетворение. Когда они приблизились к общему столу, Уиллтон все-таки отвел взгляд, и Роберт это заметил. - Каждый альфа в этом зале завидует мне, - интимно шепнул он на ухо Адаму, усаживая того за стол. Его тон ясно говорил, что комплимент относится не только к его личности, Адама это немного смутило. Но Роберт уже отвернулся и жестом подозвал слугу, начать ужин до прихода короля они не могли, но в выпивке ограничивать себя не было нужды. Адам предпочел вино, а вот Роберт попросил кружку темного пива и почти всю выпил в один заход. Дан с интересом наблюдал за ними. Он, как и Тит, явно заметил, как накалились между ними отношения и теперь был рад, что Роб снова весел и улыбается. Дан не лез с разговорами, но Адам понимал, что он очень хотел бы узнать, как складывается их супружеская жизнь. Король появился спустя полчаса в сопровождении Калвина, Витта и еще нескольких придворных, которые семенили за ними как преданные псы. Все встали, чтобы засвидетельствовать почтение. Витт, шествуя, высоко вздернул голову, будто считал оскорблением идти рядом с Калвином, но перечить королю не мог. Адам снова присмотрелся, но не заметил на Калвине броши или знаков отличия, только черный плащ и бурый мех отделки. В густых темных волосах тонкими нитями проглядывала седина, а в глазах стоял арктический холод. - Разве брат короля не лорд? - тихо спросил Адам у Роберта. - Он не королевской крови, - как и Дан днем, ответил муж. – Единоутробный брат, но не сын короля, как остальные. Адам вспомнил, что мужей у Лайнуса было немало, как и детей. Но о побочном старшем брате короля никогда не слышал. Калвин показался ему не слишком дружелюбным и милым, как и сам король. Их сходство вызывало дрожь, словно они были близнецами. - И что же? - Король часто оставляет на него дела в столице, доверяет ему, как не смог бы доверять другим. Адам удивился. Но это было логично. Безземельный брат, лишенный титула, не может быть угрозой. - Откуда ты это знаешь? - Это все знают. Король поравнялся с ними и приказал принести еще один стул. Он сел рядом с братом, отправив Витта на другой конец стола и дал знак, что можно приступать к еде. Слуги начали выносить горячее, чуть не падая, потому что боялись смотреть лордам в глаза. Калвин ел мало, постоянно отвечая на вопросы Трехлобого, и Адам слышал урывками, что речь снова шла об Элиасе и ребенке. Король сердился и кривил рот, кроша в тарелку хлеб и постоянно прикладываясь к кубку. Когда его терпение лопнуло, он резко оборвал брата и повернулся к Роберту. - Как ваши дела, юный Роберт? Адам мог поклясться чем угодно, что Трехлобый не просто так назвал его «юным». Все в этом чертовом замке зубоскалили на счет возраста его мужа, и это начинало бесить. - Все хорошо, ваше величество. - Ну, а вы, Поуп? – он хмыкнул и поправился: – Арчестер, вы же теперь Арчестер, верно? Дан бросил на него настороженный взгляд и отвернулся. - Да, я теперь Арчестер, ваше величество. Калвин пристально посмотрел на него, как будто мысленно решая, к какой категории отнести - равный или добыча. И Адаму стало не по себе. Как и от неодобрительно поджатых губ короля. - Советую вам этого не забывать. И Адам понял, что король тоже уже знал про Йена и злился, считая, что он не выполняет условий их договора. Роберт должен его обожать, настолько, что даже Трехлобый будет казаться ему добрым дядюшкой. Но все это не имело значения, потому что Мартин и так мертв, Роберт уже глава семьи, как и Адам, будучи его мужем. И их отделяет от измены лишь призрачное обещание Дана о том, что все будет хорошо. Иначе - пытки, после которых смерть от рук палача покажется нежной лаской, а потом - забвение. Адам не хотел умирать, как и не хотел, чтобы с Робертом что-то случилось. Слишком развит был в нем инстинкт опекуна и защитника. Будущая ночь вызывала у него не меньше волнения, чем их брачная ночь. Ведь именно от него зависело, какой она будет и что почувствует Роб, понравится ли ему. Когда Адаму было чуть больше пятнадцати, он застал Бута, их конюха, с одним заезжим менестрелем в стойлах. Путник остановился у них на ночь, и Адам очень хотел расспросить его, не дожидаясь утра. Они валялись в сене, и маленький конюх-бета сидел на бедрах альфы, ритмично раскачиваясь и негромко постанывая. Воздух пропах желанием и сексом, кони тихо всхрапывали и ржали. Бут откидывал голову назад, жадно глотая воздух, и все ускорял и ускорял покачивания своих бедер, наращивая амплитуду движений, оглашая помещение пошлыми шлепками тела о тело, пока тот, другой, не вздрогнул под ним, хрипло постанывая, тяжело дыша и источая крепкий альфий запах. Адам тогда сбежал, потому что происходящее его напугало, словно показав картины будущего, о котором часто рассказывал его гувернер, просвещая его на предмет особенностей альф и омег. Казалось, что конюху приносит огромное удовольствие ощущать в себе член альфы. Который, скорее всего, был не меньше, чем у Роба, а то и больше. Альберт потом рассказал ему о стимуляции и о том, как это может быть приятно, если делать все правильно. Брат рано лишился девственности, но Адам так и не узнал, кто был его любовником. Теперь же он думал, что неправильными в их с Робертом близости, скорее всего, были не действия, а они сами, потому что Адам не понимал, как можно терять голову, стонать, извиваться, а потом кричать от удовольствия и хотеть еще. Разве что в течку, сгорая от неудовлетворенности, Адам ощущал нечто подобное, пока снотворное не притупляло реакции его тела. Роберт не был бетой, он альфа. И Адам затевал опасную игру, меняясь местами, ведь сперма мужа должна дать ему ребенка, и если она будет пролита зря, то для чего все это нужно? Но ответа он не знал, слишком взволновали его ласки перед ужином. Когда Роб встал и пошел переодеваться, Адам еще некоторое время сидел на коленях у кресла, кусая губы и усмиряя сорвавшееся дыхание. Он еще не понимал, чего хочет его тело, но ласкать Роберта ему понравилось, как и, несомненно, понравится остальное. Ласковые улыбки Роба, его покорность и беспомощность, все это подстегивало в Адаме желание обладать, уткнуть лицом в постель и показать все то, что он знал о близости. И уж он не кончит через минуту, пока Роб под ним не испытает удовольствие. - Ты совсем не ешь, - упрекнул его Роберт, оторвав от задумчивости, и Адам взялся за вилку, делая заинтересованный вид над содержимым тарелки. Вскинув взгляд на другие столы, он тут же заметил Уорвика, наблюдающего за ним и постарался улыбнуться. Вымученно, но все же. - Ем. Все хорошо. И муж кивнул, под столом нащупав его руку и крепко сжимая ее. Ужин продолжался, но Адам уже не слушал разговоров за столом, думая о крепко стиснувшей его пальцы ладони и искренней заботе в голосе. Последним, кого волновало его внутреннее состояние, был Альберт, но он теперь далеко. Король еще некоторое время говорил с Даном, а потом, подозвав к себе Витта, ушел в свои покои. После его ухода все ощутимо расслабились, кроме Калвина, который смотрел брату вслед тяжелым, нечитаемым взглядом. И Адам уже не знал, кто опаснее Трехлобый или его брат? - Как поживает королевский супруг? – спросил Дан у него. И Калвин, на удивление, ответил без тени злости или холодности. - Он в положении, ожидает ребенка. Лорд Элиас уже на седьмом месяце, столичные доктора запретили ему вставать с постели, и он ослаб. И очень сожалел, что не сможет присутствовать на свадьбе вашего сына, Дан. - Дети намного важнее чужих свадеб, у меня тоже была тяжелая беременность, я понимаю, что чувствует лорд Элиас. Но посмотрите на моего сына, он вырос и он здоров, а я жив. Адаму показалось, что Дан хочет утешить Калвина, и это его удивило. Но еще больше удивило, что Калвин принял его поддержку. - Роберт будет отличным воином, - сказал он, пристально рассматривая юного альфу, чем заставил того покраснеть. – Он похож на Мартина. - Отец тоже часто говорил это, - с грустью в голосе ответил Роб, и Адам внезапно понял, что он скучает по отцу, даже не зная, что того больше нет. И что же будет, когда необходимость скрывать его смерть пропадет? Дан, видимо, тоже подумал об этом, и бледность его лица стала еще выразительнее. Но пути назад не было, как и не было возможности смягчить удар. - Пошли? - предложил Роберт, когда Калвин ушел отдыхать в покои, выделенные ему. И Адам встал вместе с ним, ощущая на себе взгляды всех присутствующих. После выходки Йена, Адама, мягко говоря, не одобряли, а Роберта жалели, как маленького дурачка, который попал в лапы кровожадного паука. Адам не опускал голову до самой двери в их покои, просто не желая признавать себя виновным или порицаемым. В конце концов, с Йеном он не спал и никогда Роберту не изменял. А то, что думали другие… Это всего лишь сплетни. В их комнатах уже пылал камин, стараниями Тита, полотенца, которыми Роберт приводил себя в порядок днем, пропали. И Адам заметил, что слуга снова перестелил им постель. От простыней пахло лавандой и мятой, а полог был приветливо откинут. Зайдя в спальню, Роберт стал у окна и смущенно улыбнулся, будто спрашивая: «Ты все еще хочешь меня? Не передумал?». Он схватился за пуговицу камзола и неловко крутил ее, словно не решаясь раздеться. - Может, ты хочешь поговорить сначала? – спросил Адам. - Нет. - Твое решение не изменилось? - Нет. - Ты вправе сделать все, как и раньше. Роберт дернул головой в сторону, словно отгоняя морок. - Я не хочу как раньше, после того как ты… Днем… Как ты ласкал меня ртом, я хочу, чтобы ты тоже получал удовольствие. С минуту они оба молчали, слушая треск поленьев в камине, и Адам начал медленно раздеваться. Скидывая сначала камзол, потом рубашку, а затем и обувь. Роберт наблюдал, не отводя взгляда и задерживая дыхание. Адам сам подошел к нему и помог скинуть одежду, оставив в одних бриджах, и ласково поцеловал в шею, пока муж не задрожал, покрываясь мурашками. - Ты замерз? - Не знаю. И Адам потащил его в постель, укладывая на свежие простыни. Ширинка Роберта уже топорщилась, он возбуждался в мгновение ока, как и все подростки. И Адам сел на его бедра, склоняясь над ним. - Не думай о моей заднице, - шепнул он ему на ухо, потираясь пахом о его пах. Роберт зашипел, краснея еще сильнее, чем раньше. - Я не думаю. - Тогда о том, как я сосал твой член. Роберт охнул, схватив его за бедра. Полог закрывал тенью его лицо, и он не мог видеть, с каким выражением Адам это говорит. - Ты меня дразнишь! - изумился Роб и опять застонал, когда Адам потерся о его ширинку своей промежностью. – Я не могу об этом не думать… Но Адам не дал ему договорить, целуя, вламываясь языком в его рот и хозяйничая там. Роберт водил ладонями по обнаженной спине мужа и спускался к поясу бриджей. Ему казалось, что это кто-то другой, не тот Адам, глаза которого всегда как будто смотрели глубоко внутрь, выдавая всю робертову ничтожность как любовника. Адам распустил завязки на его ширинке, выпуская на свободу член, погладил вдоль, но не стал уделять ему много внимания. Роберт слишком чутко реагировал на ласки, Адам стянул с мужа бриджи и подтолкнул его выше на кровать, переворачивая на живот. Роб выглядел так беззащитно, выставив свою маленькую задницу и тощую спину на обозрение и оглядываясь через плечо. Адам пошел за маслом, которое осталось после свадебного ритуала, и заодно сбросил остальную одежду. Роберт покорно ждал его, не совсем понимая, что он будет делать с ним. Но как только горячие губы прочертили дорожку из поцелуев на его спине, перестал напрягаться или вздрагивать. Адам пролил немного масла на его спину и стал скользить ладонями по коже, пока Роберт не начал довольно мычать, ерзая членом по простыням. - Тебе нравится? - Еще бы… - Тогда я поглажу тебя еще немного. И руки Адама спустились ниже, накрыв его ягодицы, втирая масло в кожу, ласково скользя в развилку, к туго сжатому проходу. Роберт напрягся, но Адам не спешил, накрыв его тело своим, он просунул вниз руку и поцеловал мужа в щеку, перемещаясь к уху. - Не закрывайся от меня, Роб, дай мне подготовить тебя. Тебе будет хорошо, нам обоим будет хорошо. Скользкие пальцы ткнулись в крепко сжатую дырочку, помассировали, надавили и аккуратно проникли внутрь, сначала один, затем и второй. Адам целовал Роберта в шею, стараясь хоть немного подготовить его и искал внутри него то, ради чего даже беты готовы лечь под альфу. Роб еле слышно шипел, но даже не делал попытки уйти от прикосновения, покорно принимая его ласку. - Это больно… - Только сначала. Адам отстраненно подумал, что даже два его пальца не сравнятся с девятидюймовым членом Роба. И толкнул их глубже, прокручивая внутри по кругу. - Ох, - выдохнул Роберт. Адам повторил движение, и легкая дрожь прокатилась по спине мужа. – Сделай так еще. Адам зачерпнул еще масла и втолкнул в него три пальца, Роб выгнулся, когда его пальцы снова прошлись по нужной точке. И довести его, нежно скользя подушечками пальцев по смазанным стенкам, было делом времени. Он ловил его стоны, дрожь тела и поплывший взгляд, не понимающий, что с ним происходит. - Что это? – дрожащим голосом спросил Роб. - Это еще один способ получать удовольствие. Перевернись на бок. Адам провел скользкой ладонью по собственному члену и лег рядом, прижав его к себе спиной. Роб согнул ноги и подтянул их выше, а Адам ласково целовал его шею. Альфа все еще чувствовал возбуждение и волнение от близости с омегой, но понимал, что не кончит раньше времени. Адам словно рассчитал все и знал. Когда между ягодиц Роба толкнулся его член, он уже изнывал от нетерпения. Адам медленно раскрывал его, проталкиваясь глубже, дальше, наполняя, подчиняя ритму движений. Роберт задыхался от многообразия ощущений, понимая, что Адам сделал все для того, чтобы его тело горело, член истекал смазкой на простыни, а в голове отчаянно бухала горячая кровь. И он позволил себе получать удовольствие, не только стараясь доставить его Адаму. Напористые рывки члена внутри него, сладкая тянущая боль в животе, крепкий член в руке - все это толкало его на грань оргазма, сильнее которого он никогда не испытывал. Это было полное, сокрушительное удовольствие, парализующее его тело, лишающее дыхания, речи и связной мысли. Роб слышал только тихие вздохи Адама, ощущал его губы на своей шее и отдавался волне, которая подхватила его и несла дальше. Чувствуя приближение пика, Адам подмял его под себя и, уткнув носом в подушку, трахал, пока его самого не накрыло. На периферии сознания он понимал, что они делают все неправильно, против природы и сути вещей, но отмотать назад уже не смог бы, даже если бы захотел. Глава 5. Безопасность Короны творят странные вещи с головами, на которые надеты. Дж. Мартин Зимний сад был для Адама самой красивой частью замка с тех самых пор, как он увидел его впервые. Именно в этом саду Роберт впервые поцеловал его, но не это заставляло Адама приходить в эту часть замка вновь и вновь. Среди цветов, под прозрачным куполом потолка, ощущалось тихое умиротворение, и бесконечно мечущиеся мысли, страхи и заботы ускользали. Жизнь в замке не баловала его ни уединением, ни спокойствием, выжимая досуха. Трехлобый не упускал его из виду ни на минуту, и Адам даже начал подозревать, что Уиллтон, так безрассудно рвущийся в его постель, был подослан королем. Роберт ревновал каждый раз, когда советник приближался к нему и вел себя не лучшим образом, дуясь и отмалчиваясь потом, когда они оставались вдвоем. За последнюю неделю Роберт взял его всего два раза, и то, только потому, что Адам сам попросил. Вся их близость теперь строилась на пассивной роли Роберта, который не просто «позволял ему трахать себя», но и получал от этого удовольствие. По-детски радуясь возникшему между ними взаимопониманию и близости. Роберт не думал о том, что они тратят время понапрасну, его это не беспокоило. Как и многое другое, что он считал неважным, отшучиваясь тем, что детей они успеют еще сделать в течку. Он хотел, чтобы Адам тоже был вовлечен и получал удовольствие, секс без отдачи его не радовал. Адам не знал, к добру ли это, но переживал, будто они плюют в лицо природе, каждый раз, когда Роб кончал под ним. Адам все еще его не любил, но ему нравилось, как Роберт отзывчив и щедр в постели. Ему льстило внимание мужа, иногда бросавшего на него чересчур страстные взгляды за общим столом; его поведение вне общества, когда Роб не сдерживал себя и отдавался без стыда и тени смущения. Адам, отрешившись от всяких принципов, показывал ему всевозможные способы удовлетворения, о которых слышал от других или читал в книгах. Немало помогал советами Тит, направляя его в некоторых вопросах, но даже он не знал, что это не Адама раскладывают на постели, раздевают, нежат, отсасывают, ласкают языком, а потом берут, как должны брать любого омегу. А Роберта, обожание которого к своему мужу зашкаливало за все пределы, как любовь бездомного щенка к своему хозяину. Адам знал, что все, что происходит за закрытой дверью их спальни, неправильно, но сказать об этом Роберту не мог, не смел. Если бы Дан узнал, то не простил и был бы прав, если бы кто-то из придворных хотя бы вскользь прослышал, Роберту бы руки никто не подал среди альф. И Адам поедал себя изнутри, осознавая, как сильно сам запутался в отношениях с мужем. Его почти каждое утро вызывали на утреннюю трапезу с королем и мучили постоянными завуалированными допросами. Калвин тоже был там, когда король снова и снова пытался узнать у него какую-то информацию о Мартине. Калвин холодно наблюдал за ним, словно видел перед собой не человека, а бездушный предмет. И почти не подавал голоса, даже когда король обращался к нему. Но Адам твердил одно и то же, заучив версию Дана до зубовного скрежета, почти поверив в нее, ведь от этого зависели их жизни. Дан просил всего пару недель и Адам надеялся, что они у них будут, хотя король кричал и бесился всякий раз, услышав его сдержанные ответы. Как будто, даже будь Мартин мятежником, он мог бы повлиять на приезд Арчестера. Калвин уехал через три дня, оставив короля им, какие бы цели ни были у его поездки, своего он не добился, потому что уезжал в жутком раздражении. Витт заметно ликовал, провожая королевского брата восвояси, как будто выиграл целую войну, а не крошечное сражение. Трехлобый на удивление равнодушно относился к будущему наследнику, которого носил его омега. Но Адам попытался представить себе, каким должен быть король, если влюблен или дорожит кем-то, и не смог. Трехлобый вздернул бы Витта, если бы решил, что он изменник, равнодушно зачал бы нового ребенка, погибни этот младенец в утробе Элиаса и, уж точно, он не любил своих братьев по отцу, смиряясь с Калвином, потому что нуждался в нем. Адам прошелся вдоль дорожки в дальний конец сада. Там стояла беседка и росло маленькое деревце, еще саженец. Тонкие веточки, негусто усеянные листьями, беззащитно торчали в разные стороны. Дан показал ему это место однажды, потому что под корнями дерева находился тот, кого так долго поджидал Трехлобый, но больше Адам его здесь не видел. Рассматривая эту замаскированную могилу, Адам всегда ощущал печаль, хоть и не знал Мартина лично. Письмо от отца к Арчестеру он вскрыл и прочитал несколько дней назад, еще раз утонув в любви близких и заботе о его благе. Отец просил позаботиться о нем, направить и дать шанс стать достойным мужем Роберту. Еще отец ручался за его воспитание и невинность и желал блага Дану и долгих лет Мартину, еще не зная, что тот, кому он это желает, уже мертв и лежит в земле. И сердце Адама сжималось от тоски и страха, ведь если план Дана провалится, они все окажутся в холодных объятиях земли, не выиграв ничего от сопротивления. Адам был рад, что зимний сад прихвостни Трехлобого не посещали, они любили общий зал, свои покои и нередко наведывались на территорию слуг. У многих были постоянные любовники из челяди, а некоторые заглядывались на «зеленые ливреи» Арчестеров. Не сдерживаясь и по-свински насилуя или издеваясь над жителями замка. Омег Дан уже давно отправил в деревню, ну а беты только и могли, что ускользать или не попадаться на глаза лишний раз. Дан всегда вмешивался в такие ситуации, но даже он не мог видеть и знать все. Тит говорил, что ему уже сделали несколько весьма нахальных авансов, но до насилия дело не дошло, потому что все знали, что он служит непосредственно Адаму, а как тот поведет себя в ответ на такой произвол, придворные лорды не знали. Трехлобый мог отреагировать на его жалобу или просьбу, пока он нужен ему. А Адам твердо знал, что не отдаст своего слугу какому-нибудь зажравшемуся лорду, чтобы он сбросил на нем сексуальное напряжение. Тит был ему как друг или брат, причини кто-то ему вред, Адама бы это разозлило не меньше, чем посягательство на его семью: отца, Роба, Дана или Альберта. Уорвик после отъезда Йена стал намного грустнее и безрадостней, чем был с начала их похода, и Адам понимал, что он хочет домой, но отпустить его пока не мог. Слова Дана все еще звучали в ушах, как и предсмертный крик слуги, скинутого с лестницы прихвостнями Трехлобого. Арчестер рассказал ему, что того бету жутко пытали перед смертью, выбивая информацию о хозяевах. Но они так хорошо замели следы, что подобраться к Дану было невозможно, разве что обладая даром читать мысли. Издали тихо скрипнула дверь, и Адам обернулся, ожидая увидеть Тита или Уорвика, но это были не они. По тропинке неспешно ступал Уиллтон, высматривая его среди кустов. Он ступал так, словно замок и все его содержимое принадлежало ему, точно так же смотрел на Адама, так, будто тот был его омегой. И лишь дело времени, когда Адам смирится и примет этот факт. - Где вы, Поуп? Я знаю, что вы тут, - ласково проговорил он со злой улыбкой. Уиллтон искал его в противоположном углу помещения. - Вам опять птичка что-то напела, советник? – отозвался Адам, и Уиллтон быстро обернулся, ликуя, что застал его. Быстро он приближался к тому месту, где стоял Адам. - Мои птички немы последнее время, потому что все можно легко прочитать на лице вашего глупенького маленького мужа. - Мой муж не глуп, - раздраженно бросил Адам. - Глуп, как и все дети. Вы же не будете отрицать, что юный Роберт, в сущности, еще совершенно ребенок. Знаете, сегодня он выиграл в шахматы у казначея его величества и чуть не описался от радости, думаю, такое же выражение лица у него возникает, когда вы отдаетесь ему. Ведь он еще не видел задницы лучше вашей, при этом доступной. Адам выслушал уже столько едких речей Уиллтона, что успел заработать иммунитет. Спорить в таких случаях было бесполезно. Но его все же немного нервировало, что они остаются наедине. - Странно было бы, если бы я был недоступен для него. Я ведь его муж, - ответил он и сделал шаг к выходу. Уиллтон тут же заступил ему дорогу. - Вы его трофей, ну а он - ваша игрушка. - Я его муж, - тверже повторил Адам, пытаясь пройти. – И он уважает меня. А я уважаю его. Уиллтон заливисто расхохотался, хлопнув себя по бедру, и Адам даже не ожидал от него, что он другой рукой схватит его за ворот камзола. Смех в мгновение сбежал с лица альфы, губы скривила подлая усмешка. - Руки уберите! Советник! Уиллтон прижал его к себе, шагнув вперед и задавив молоденький куст роз. Адам отпихивал его руками, но горло свело от тугой хватки, паника взметнулась в душе, а в голове глухо застучало. - Не ломайся, Поуп, ты же шлюха. Если не телом, то в душе, и ты бы хотел, чтобы тебя покрыл кто-то посильнее этого щенка Арчестера. - Нет! Пустите! Адам охнул, когда советник пихнул его к беседке и прижал своим телом, он отталкивал его, но куда там, Уиллтон был намного сильнее. В ноздри бил его запах: резкий, острый и неприятный. И Адам остолбенел от страха. - Да, - ласково протянул Уиллтон, уткнувшись носом ему в ухо. - Ты бы хотел, а я могу тебе помочь. С самого первого дня мечтаю заткнуть твой рот чем-то посущественнее «свистульки» Арчестера, я бы начинил тебя своим семенем, как индейку к праздничному столу. Как думаешь, твоему мужу понравились бы мои дети? Хотя, этот олух даже не понял бы, да? - Ублюдок! Адам заорал со всей силы, когда альфа укусил его за шею, прямо там, где была метка Роберта. Он бился изо всех сил, умирая от отвращения при мысли, что Уиллтон изнасилует его. Тяжелая рука легла на его рот, и Адам ощутил, что она горьковатосоленая и жесткая, пытаясь снова разомкнуть губы и кричать еще и еще, пока весь замок не услышит. Хотелось убить Уиллтона и отрезать его достоинство, которым он так бахвалился. Но его первый крик помог, отрезвив зарвавшегося альфу, он больше не трогал его, просто пытался утихомирить. Если бы Адам смолчал, то стал бы обычной жертвой, но он не мог позволить, чтобы Уиллтон воспользовался им, как безотказной шлюхой. - Замолчи, я не трону тебя. Успокойся, тихо! - рявкнул Уиллтон, когда Адам укусил его за руку. Но омега уже не верил ему, брыкаясь и отталкивая. И советнику пришлось отпустить его, когда он зарычал и пнул альфу ногой. – Дьявол! Поуп, успокойся! Не кричи. - Мразь! – Адам тяжело задышал, держась за горло, и попятился к двери. – Чтобы я тебя больше вблизи не видел, иначе я пойду к королю! Ты мне отвратителен, и лучше сто раз отдаться Роберту, чем один раз тебе! Выпалив все это, Адам не стал рисковать и побежал прочь из сада, еле соображая куда, лишь бы подальше от Уиллтона и его грязного рта, жадных рук и омерзительных манер. Кожа на шее болела и тянула, альфа не прокусил ее, но, несомненно, оставил засос величиной с кулак, и как объяснить это Роберту, Адам не знал. Хотелось поплакать, но где это сделать, он не понимал, опасливо оглядываясь, не идет ли за ним Уиллтон. И ноги сами привели его к покоям Дана. Слуга чуть в обморок не упал, увидев его белое от волнения лицо, укус на шее и растянутый ворот камзола. Слезы сами покатились, хоть он и сдерживался изо всех сил. - Дан у себя? - Мастер, входите! Входите! – Слуга втащил его внутрь. – Мастера Дана нет, но я могу… я позову… - Нет, - сказал Адам, падая на край дивана и вытирая щеки, пальцы стали влажными и липкими. – Приведи мне Тита. Это… - Я знаю, кто это, мастер. Но мастер Дан, его тоже надо. - Да, и его позови. И скажи Титу, чтобы пришел Уорвик. - А мастер Роберт? - Нет! Ни слова. Прошу! Слуга растерянно заморгал, не понимая, почему Адам не хочет видеть мужа, но смиренно кивнул. Он вообще был очень понятливым и тихим, внешность у него была неказистая. Дан хорошеньких бет в замке, видимо, тоже не держал, чтобы не искушать лишний раз лордов. Какая ирония, а лорды-то и на родовитых омег залезть не прочь, сдались им те беты. Дрожь отвращения прокатилась по позвоночнику, и глаза снова наполнились влагой, а ведь его просто сильно напугали, что же было бы, если бы… Но Адам запретил себе думать об этом. Тит появился через десять минут, еле дыша от бега, и тут же бросился к нему, осматривая на ходу. - Что с вами, мастер? Адам, Адам? – тараторил он, забыв обо всех условностях, щупая его сквозь одежду и пытаясь найти что-то кроме видимых следов слез и синяка на горле. – Кто? Что? Адам? - Я в норме, просто испугался. Тит упал на колени рядом с ним и заглянул в глаза, он явно был вне себя от злости. А где вы были? Куда ходили? Откуда синяк? - Это Уиллтон. - О, боги! Он не?.. Адам отрицательно замахал головой. - Нет, но хотел. Я думал, что он не отступится, казалось, что он именно за этим и пришел. - Куда? - В зимний сад. - Ох, мастер, - горестно вздохнул Тит. – Ну зачем вы туда ходили? Сидели бы у себя. В словах Тита была логика, но как это место может быть его домом, если он шагу из покоев ступить не может? Злость поднялась к горлу, горькая и обжигающая, но он не успел возмутиться - в комнату влетел Дан, вместе со своим слугой и Уорвиком. Их реакция ничем не отличалась от волнения Тита, Адам сказал им то же, что и ему: Уиллтон пытался его изнасиловать. - Я убью его, - прорычал Уорвик, еле сдерживаясь, чтобы не побежать к нему тут же. - Нельзя, - сухо ответил Дан. И Адам понимал, что он прав. - Вы его защищаете? – вспыхнул старый альфа. – Защищаете, этого напыщенного лорда, а не моего сюзерена?! Он же муж вашего сына. Дан тяжело вздохнул и подошел к Адаму, легонько коснувшись его шеи. Без слов было понятно, что он растерян. Адам и сам не знал, что делать, но почему-то казалось маловероятным, что Уиллтон раскаялся и отступится. А если они впадут в немилость, Адаму несладко придется. - Тебе нужно уехать, - сказал Дан. – Скоро тут такое начнется, я не хочу, чтобы ты пострадал. - Я не могу уехать, король… - К черту короля! Ты должен быть в безопасности, возможно, ты уже понес. Мы не можем рисковать тобой. – Адам еле дышал от стыда, уж он-то знал, что вероятность беременности практически нулевая. Уорвик фыркнул, но, если альтернатива смерти Уиллтона – отъезд Адама, то его все устраивало. - Я никуда не уеду без Роберта. И это глупо, куда нам бежать? А что будет с тобой? - Я не важен для Трехлобого, главное - это ты и Роб. Адам хотел бы в это верить, но прекрасно понимал, что Трехлобый может убить или искалечить Дана, просто ради веселья, а не только следуя какой-то выгоде. - А если они хватятся нас, а твой таинственный союзник не успеет выманить короля? Ты не хочешь, наконец, сказать, кто метит на трон? Братья короля? Племянник Лайнуса? Кто-то другой? – Адам даже не заикнулся о сыне Элиаса, прекрасно понимая, что его прирежут, словно поросенка, как только омега родит. Дан отмахнулся и Адам понял, что он не скажет, еще и потому, что они не одни. - Я отправлю вас к храмовникам, в десяти милях отсюда есть монастырь Святого Гавриэлля. Мы всегда делали щедрые пожертвования церкви, они примут вас. - Но это - монастырь для альф, - недоуменно заметил Уорвик. – Как там сможет жить Адам? - Он не будет там жить, нужно просто попросить приют, это всего неделя или две. Служители принимают омег и дают ночлег, там не только монастырь, но и небольшая деревенька рядом. Если что, можно заночевать там. - А если нет? – снова вклинился Уорвик. - А если нет, то Адам найдет, что ему делать. Он, вроде бы, не ребенок, - ощерился Дан и альфа насупился. – Или лучше оставить его тут, чтобы Уиллтон все-таки загнал его в угол, как беззащитную добычу? - Я не беззащитен, - возмутился Адам. - Ты омега, он сильнее тебя. Твои походы к королю уже не предвещали ничего хорошего, но я закрывал глаза, теперь тебе нужно спасать себя и Роберта. Адам вскочил и схватил Дана за предплечья. Казалось, никого нет рядом, только Дан и его усталые, потухшие глаза. И от этого все сжималось внутри. - У меня такое чувство, что ты жертвуешь собой! Я не собираюсь бросать тебя. - Ты не хотел бросать Роба, - криво улыбнулся Дан. - И тебя не хочу! А что будет с моим Титом? А с Уорвиком? - Они будут мешать и вольны уехать к Лоренсу. - Нет! – синхронно выпалили Тит и Уорвик. - Это не просьба, - заметил Дан. – Вам нужно уехать. Дайте мне два дня, чтобы продумать все, и я выведу вас отсюда. Адам выразительно посмотрел на Арчестера. - Но ты же понимаешь, что Роберт не захочет тебя оставить? - Для этого есть ты, Адам, - жестко ответил он. – Ты должен заставить его поехать с собой. Дан не миндальничал, если он отпустит от себя сына, то Адам должен за ним присмотреть. Это был приказ. Не имело смысла спорить дальше, Арчестер уже давал указания своему слуге. Тит погладил его колено и прижался к нему ладонью, он все еще сидел у ног Адама. - Все будет хорошо? – тихо спросил он. И им всем хотелось на это надеяться. Когда Адам, наконец, вернулся к себе, Роберт уже ждал его. Солнце низко опустилось над горизонтом, и слуги в покоях уже начали зажигать свечи. Обычно Адам к обеду был у себя, и Роберт любил заставать его врасплох и тащить в постель перед ужином. Но теперь Роберт, как ошпаренный, вскочил, увидев мужа и его слугу. В глазах его светилась тревога и досада, камзол был небрежно расстегнут, а перчатки для верховой езды муж оставил на диване у камина. Два беты шустро скользнули наружу, видимо, уже получив взбучку от Роберта. Адам сразу заметил упрямо поджатые губы и капризное раздражение, охватившее его альфу. - Адам, где ты был? Я посылал за тобой! Тит сразу же прошел в спальню, аккуратно прикрыв двери. Роберт подскочил к мужу и схватил за руки, крепко стиснув ладони и неглубоко вдыхая. Адам понял, что он ощутил запах другого альфы по тому, как он напрягся и подозрительно уставился мужу в глаза. - Ты… - еле проговорил он и убрал руки, словно обжегся. - Нет! – Адам сам подошел и схватил Роба, умостив ладони на его щеках. – Нет, нам нужно поговорить, Роб. Я ничего не делал. Альфа с трудом сглотнул, и Адам заметил, что глаза у него лихорадочно блестят. Так, словно он боролся со слезами обиды. С минуту он смотрел на огонь и глубокие тени, которые расползлись по комнате. Роберт действительно думал, что Адам ему изменил, и это причиняло боль. - О чем тут можно говорить? - Мы в опасности, Роб, на меня сегодня напали. Я еле отбился и убежал, мне было очень страшно. Роберт побледнел, как мел. - Кто? Я убью его! В моем доме? Адаму хотелось встряхнуть его, но он сдержался. Ему нужно было поговорить, а не пугать мужа еще сильнее. Но именно в этот момент отчего-то вспомнились злые слова Йена, брошенные в этой самой комнате. Роб никогда не сможет защитить его, это Адам должен заботиться о нем. - Это уже давно не твой дом, Роб. И не мой, пока здесь хозяйничают люди короля. - На тебя напал кто-то из людей короля? Мы должны сказать ему. Роберт ухватился за эту мысль, как утопающий за соломинку. - Что ты ему скажешь? – не сдержался Адам. - Что один из лордов пошел против законов гостеприимства? Так они все это сделали уже тысячу раз, очнись. Он скажет, что ничего не делал, а меня заклеймят, как шлюху. Ты хочешь, чтобы меня считали шлюхой, Роберт? - Нет, но если ты не виноват, король поймет. - Не имеет значения, разве ты не видишь? Не понимаешь? Король не на нашей стороне. Роберт нахмурился, как ребенок, не осознающий, чего от него хотят. Но так и не отпрянул от Адама, еще теснее прильнув к нему. Дышал он часто и тяжело, кусая губы. - К чему ты клонишь? - Нам нужно бежать! – выпалил Адам полушепотом. – Нужно спрятаться. Ты должен пойти со мной. Ты - мой муж, ты нужен мне. - Куда? Зачем? - Король хочет убить твоего отца, прибрать к руками тебя, подчинить себе. Именно этого он и ждет. Разве ты не понимаешь? Роберт ошарашенно заморгал. Казалось, что он совсем не хочет поверить и сотой доле истины, преподнесенной ему Адамом. Что бы стало, скажи он ему все? О Мартине и скором перевороте, мятеже, который готовили союзники Дана. - Это не может быть правдой, папа… - Твой папа согласен со мной. Он сам решил, что так будет правильно. - Но, Адам, как же так может быть? Почему? – Роб дрожал, растерянно вглядываясь в лицо Адама. Комната как будто кружилась перед его глазами, и красота покоев, и тепло камина уже не грели застывшую в жилах кровь. - Не спрашивай, верь мне. Ты мне веришь? - Я люблю тебя, - шепнул Роберт. – Люблю больше жизни. А ты меня любишь? Адам на секунду закрыл глаза и, быстро выдохнув, солгал: - Люблю, Роб. И прошу тебя, последуй за мной. - Я всегда буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошел и что бы ни выбрал, поклялся Роб и тут же прильнул к его губам. Ласково лизнув их и размыкая, лаская его, наслаждаясь. – Я всегда буду с тобой. Адам послушно открыл рот и впустил его язык. За последнюю неделю Роберт научился прилично целоваться и даже самостоятельно провоцировал его на близость. Как и теперь, прижимаясь пахом к его животу и царапая ткань камзола на спине короткими ногтями. Альфа мелко задрожал, отрываясь на мгновение и уткнулся носом ему в шею, где сильнее ощущался чужой запах. Мягкие пальцы тут же оттянули ворот камзола вбок и Роберт охнул. - Тебя укусили? - Да, но я в норме, это все, что мне сделали. - Но не все, что хотели сделать, верно? - проницательно спросил он. – Ты прав, мы должны спрятать тебя. Так будет правильно. - Именно, поэтому твой отец хочет, чтобы мы уехали к храмовникам. Роберта это не обрадовало. - Жить в монастыре? - Это не надолго. Пока все не уладится. - Но ты будешь со мной? Ты будешь рядом, если да, то я выдержу. Я уеду. - Да. Только ты и я. – «И еще пара сотен монахов-альф…». Уорвик только сомневался, что Адама не пустят дальше прихожей, а вот Адам был в этом уверен, но для него было важно спрятать Роберта. Поэтому он сделал то, что должен был, увлек его в спальню и заставил забыть на время об опасности. Тит, который как раз убирал в их комнате, бросил на Адама нечитаемый взгляд, покидая комнату, как будто знал, что сегодня Адам ляжет в постель не из желания или жажды удовольствий, а потому что так было нужно. И всю радость словно высосали из него, оставив лишь пустую оболочку, которая должна была играть его роль. Дан закрыл секретер на ключ и положил перед Титом и Уорвиком тяжелый кошель. Адам стоял в стороне, нервно сжимая кулаки и желая лишь одного - чтобы хотя бы один из них остался с ним. Роберт последние два дня был как беспокойный младенец, впадающий из крайности в крайность и успокаивался лишь наблюдая вблизи себя Адама. Утомив его до крайности. - Вы хорошо послужили своему хозяину, но теперь вам нужно уехать, - твердо сказал Дан. Уорвик все еще не одобрял план Арчестера, но Миро ясно дал ему понять, что за выполнением побега будут следить именно воины-вассалы Роберта, а не он. Тит даже не посмотрел на деньги. - Зачем вы сказали вчера, что мастер Адам нездоров? Король решит, что он понес. - Не этого ли хотел король, подсовывая моему сыну омегу? - Это неправильно, мастер Дан, мне это не нравится, - ответил Тит. - Если Адам понес, то ему нужно поехать в храм, чтобы помолиться богам за подаренный ему плод. Роберт поедет с ним, как и несколько шпионов короля, чтобы удостовериться, что они отправились именно к храмовникам. Миро отсечет их, и они поскачут сразу же в монастырь. - А если Адам действительно в положении? Если эта скачка приведет к выкидышу? – вклинился Уорвик. - Если его изнасилует Уиллтон, это тоже не слишком хорошо скажется на ребенке, огрызнулся Дан. – Если Трехлобый будет его пытать на ежеутренних допросах или решит, что он с нами заодно. Как думаете, ребенок выживет? Вы вообще понимаете, в какой они опасности? Понимаете, что вас тоже могут пытать или убить? Что это не шутки, и ваше сопротивление нам мешает?! Уорвик зарычал, но успокоился и перестал спорить с Даном, но Адам понимал, что альфа ненавидит Арчестера всеми фибрами преданной Поупам души. Адаму хотелось закричать на них, сообщить, что никакого ребенка быть не может. Пусть Роберт и спал с ним вчера и позавчера, кончив в него, но он сердцем чуял, что пуст изнутри. Так же пуст, как и все их ласки, роняющие альфье семя напрасно. - А как же ты? Когда Трехлобый поймет, что мы обманули его? – взволновался Адам. - Со мной все будет хорошо. Я же говорил тебе, что не собираюсь на тот свет. - Дан… - Адам! Со мной все будет хорошо. Главное, чтоб никто не мешался под ногами, - и он бросил взгляд на Уорвика. Тот вскочил, так и не взяв деньги и кивнул Титу на дверь. - Нам не нужны ваши деньги, Арчестер, наши лошади при нас, а еду мы раздобудем. Купите лучше себе еще одну душу, потому что вашу я заберу, если с Адамом что-то случится! – проговорив это, он вышел. Тит неловко помялся и, обняв Адама, побежал за ним. Адам чуть не разрыдался, ведь Тит был его напоминанием о доме, последним, что у него осталось. Они покидали его, а будущее было таким зыбким и нестабильным. Дан обхватил его за плечи и притянул к себе, теплая рука легла ему на затылок и пригладила волосы. - Я знаю, как это тяжело. Но Адаму казалось, что Дан только делает вид, что понимает его. Он сам несет немалое бремя и не может взвалить на себя заботы других. Видит, но не сопереживает, ведь разлука - это меньшая из горестей, что может с ними произойти. Немного придя в себя, Адам побрел в свою комнату в сопровождении воина, приставленного к нему Миро, по настоянию Роберта. В этот момент Уорвик и Тит должны были уже скакать во весь опор к тракту, домой… Горло свело судорогой, а глаза жгло, словно огнем. Утро должно было настать через пару часов, и нужно было хоть немного поспать, но Адаму казалось, что он не в силах будет закрыть глаза и на мгновение. Роберт уже давно лег и читал, когда он вошел в спальню и, скинув одежду, нырнул к нему под одеяло, прижимаясь холодными ногами к его теплым ступням. - Ты расстроен, - шепнул он, откладывая толстую книгу. Несомненно, какую-то из выданных ему Миро, о технике боя и прочем. Роб любил читать о военных стратегиях и уже давно умерших полководцах. - Нет. Все хорошо. Муж обнял его за шею и поцеловал в плечо, обвивая ногой за бедра. И крепко поцеловал, холодным языком, делясь вкусом зубного порошка и мяты. Адам ответил на объятие, крепко сжав в ладони его уже полувозбужденный член, провел пальцами по небольшой припухлости у основания. Альфий узел, которого у Адама никогда не было. - Возьми меня, - попросил Роберт, его глаза лихорадочно блестели в тусклом свете единственной свечи. – В последний раз, хочу почувствовать тебя… И Адам замер, осознав, что это, действительно, может быть в последний раз. Даже если они убегут, разрешат ли монахи им сношаться в своих кельях? Это выглядело сомнительно, допуская даже, что они пустят Адама к себе. - Это не последний раз, - пообещал он себе и ему. – Даже не думай так. Роб кивнул и мазнул членом по его животу, прижимаясь. Адам толкнул его и оседлал, растянув его руки в разные стороны и блокируя их. Нависая над мужем, он скользил губами по его груди, шее и поднялся к уху, укусив мочку, оттягивая не больно зубами. Роберт тяжело задышал, ерзая под ним. - Что ты хочешь? На такие вопросы Роберт отвечать еще не научился, краснея, как настоящий юнец. - Мммм… - только и выдал он. И Адам отпустил его руки, возвращая свободу, но вместо слов муж перевернулся на живот и выставил задницу, притягивая подушку под грудь. Адам уставился на его миниатюрную задницу, бледную и розоватую в полумраке. Его дырочка была уже не такой узкой, как раньше и, раздвинув ему ягодицы, Адам легко вставил в него наслюнявленный палец. - Нет, не так… - поправил Роб, виляя задом. – Хочу, чтобы ты поцеловал. Как раньше… Эта просьба чуть не довела уже далеко не равнодушного Адама до предела. Он сам все еще помнил, как трахал Роберта языком и кончил, даже не вставив ему, так сильно это его возбудило. Видимо, его маленький муж тоже крепко полюбил эту ласку. Адам все же не сразу пошел на поводу у Роба и поддразнил его пальцами, пока он не начал поскуливать и шептать: «Ну, пожалуйста, Адам, прошу…». И тогда он, крепко стиснув тощие бедра, «поцеловал» его там, где он этого хотел больше всего. Сначала просто провел вдоль языком, а потом начал ввинчивать его в тугое колечко мышц, раскрывая их. Роберта словно подменили, он ерзал, стонал и корчился, поджимая пальцы ног и комкая простыню, богохульничал и кричал: «Люблю». Только вот его ли он любит или то, что Адам делает с ним, не уточнял. Когда для Адама это стало уже слишком, он подмял его и вставил, резко, грубо, вбиваясь в него, вдавливая в матрас и улавливая его обессиленно-довольные стоны. Он впервые был так груб с ним, но Роберт не жаловался, подмахивая, выгибаясь и принимая каждый толчок. - Еще, еще… - стонал он, получая новый толчок, ерзая и подскакивая на кровати вверх. – Адам… Не хватало сил дышать, сдерживаться, бедра Адама уже пачкала вязкая смазка, и Роб вполне мог бы взять его, если бы не был так сосредоточен на собственном удовольствии. Судорожно сжимаясь вокруг Адама, доводя его до точки и бессильно распадаясь на части под ним. Он потерся щекой о простыню, довольно жмурясь и поцеловал адамову ладонь, которая лежала рядом с его лицом. Роб даже не попытался его сбросить, выдерживая тяжесть его тела и все еще ощущая его член внутри. - Спасибо. Они даже не погасили свечу, уснув при тусклом свете, пока она сама, зашипев, не угасла. Глава 6. Потери Нет настоящих рыцарей, и богов тоже нет. Если ты не можешь защитить себя сам, умри и уйди с дороги тех, кто может. Этим миром правят сильные руки и острая сталь — не верь тому, кто скажет тебе другое. Дж. Мартин Все было готово к отъезду. Мальчишки-конюхи запрягли им самых резвых лошадей, а Миро приставил охрану. Король выделил двоих придворных для сопровождения, прислав ответ на записку Дана еще до рассвета. Казалось, что Трехлобый никогда не спит и рассчитывает, что его вассалы придерживаются того же ритма. Но им это было на руку, намного хуже, если бы король вообще не ответил. Трехлобый выбрал в качестве сопровождающих: своего маршала Ворэга, представителя одного из самых родовитых домов, который был слишком уж молод для такой важной должности и щегольски красив. Но опасаться его все же стоило, потому как никто из них точно не знал, чего можно ожидать от этого собранного и деловитого альфы. Вторым был лорд-советник Престон – бета среднего звена, но лихачества тому было не занимать, раз он выбился на такую должность без протекции и денег своей семьи. Оба они выразили рьяное желание припасть к святым мощам Гавриэлля и помолиться богам, отдав дань приличиям. Но на самом деле пришли, чтобы следить и донести Трехлобому, если они попробуют бежать или увидеться с заговорщиками. Вера для них значила так же мало, как для их сюзерена слово и честь. Адам окинул последним взглядом двор замка, прежде чем вскочить на лошадь, а Роберт уже сидел на покатой спине своей гнедой лошадки и ласково смотрел на него. В ярком утреннем свете он выглядел слишком юным рядом с закаленными воинами Миро, растерпанные волосы и карие глаза смотрелись особенно мило и нежно на смазливом личике. Муж принял слишком близко к сердцу их последнюю ночь и его слова любви, поверив во все, что сказал Адам. От этого становилось больно и горько одновременно, будто совершаешь нечто злое и недостойное. Но Роберту уже шестнадцать, и вскоре он должен вырасти и понять, что не всегда можно идти прямым путем. Дан оградил его от мира, как только смог, но вряд ли помог в этом сыну. Молодой альфа должен быть сильным, иначе он не доживет до своего двадцатилетия в сгущающихся сумерках назревающего бунта, не сумеет пойти на врага с оголенным мечом в руке, не сможет когда-нибудь взять на руки своих детей. Роберт не должен бежать, прятаться за спиной своего отца и мужа-омеги, но уже слишком поздно взращивать в нем другого – властного и мужественного человека, коим он не был. Адам осознал, что сильно привязался к нему и не оставил бы, даже если бы была такая возможность, тем более не в обществе Трехлобого и его свиты. Миро, немного хмурый и озабоченный многочисленными указаниями Дана, подошел к Адаму и предложил подсадить его. - Я сам. Спасибо. Адам ловко запрыгнул в седло, и Роб, крепко схватив уздечку, загарцевал вокруг него, словно впереди их ждала увеселительная прогулка. Глупый ребенок. На порог вышел Дан, а за ним и Витт, они стояли в тени, отбрасываемой козырьком, сооруженным над входом и защищавшим ступени от дождя, и оба смотрели в их сторону. - Ловко прыгаете на коня, Поуп, - Витт назвал его по имени отца, как это делал Уиллтон и даже король. Отчего тут же стало неприятно, но поправлять он не стал. – Не вредно ли это ребенку? "Ребенку, которого нет", - эта мысль ожесточила Адама, и он разозлился. - Откуда вам знать, что может быть вредно ребенку, а что нет, лорд-секретарь? Витт опалил его злым взглядом, ведь в его возрасте, а ему уже перевалило за тридцать, омега, который не произвел на свет детей, считался уже ни на что не годным. Дан нахмурился, он не одобрял поведение Адама, но тот просто не мог удержаться от шпильки в адрес самодовольной подстилки Трехлобого. В конце концов, где-то там, за сотни миль, был Элиас, который переживал из-за долгой разлуки с мужем, вынашивая его ребенка. И Адам хорошо помнил слова короля, вложенные в уста его любовника: «Если этот ребенок умрет… всегда можно сделать другого». Витт не будет носить, пока он с королем, Адам был в этом уверен. Сопровождающие слышали их короткую перепалку, и Ворэг тихо рассмеялся, отчего Витт озлобленно взглянул на него и ушел. Ворэга, твердо уверенного в своём положении, это не особо задело, и он взглянул на Адама уже без первоначального равнодушия и скуки, оценивая его как личность, а не просто чужого омегу, которого должен не выпустить из виду. Маршал был не намного младше него, возможно на год или два, но это была не столь разительная разница, как у них с Робом. Ворэг выглядел и вел себя, как уверенный в себе мужчина, пусть и молодой. Двор быстро лишает лишних иллюзий и наивности, а уж маршал провел при короле немало времени. Престон влез на лошадь, хоть и не с первого раза, ему мешал объемистый живот, и наорал на конюшего, который помогал ему. Маленький бета с грустной покорностью принял его ругань, пятясь прочь, а Адаму вдруг стало жаль лошадь Престона, молодую и игривую кобылку, вынужденную таскать эту неблагодарную тушу. Миро проверил подпругу у лошадки Роберта и, взобравшись в седло, кивнул Дану. Все было готово, и кони уже били копытами по пыльной, утоптанной земле, устилающей двор. - Счастливой дороги, - шепнул Арчестер, еле шевеля губами, но Адаму показалось, будто его слова долетели до них. Это было благословение отца сыну, в которое тот верил всей душой. Адам запретил себе думать о том, что, возможно, видит Дана последний раз, просто не хотел в это верить. Дан обещал, что не сдастся и они еще увидятся, и Адаму хотелось в это верить. Миро отдал последние указания, и их отряд быстро промчался сквозь ворота по маленькому мосту, минуя его, и они поскакали дальше. Первым Миро, следом два его воина, за ними Ворэг и Престон, а уж потом Роберт и Адам, галопом погоняя лошадей, пока их задор еще не сник. Еще двое воинов замыкали шествие. Их было семеро, и Адам верил в то, что они смогут ускользнуть от тучного Престона и еще не слишком опытного Ворэга. Дан повторял из раза в раз, пока Адам не смог выпалить наизусть их план и вслепую найти монастырь на территории мужа. Земля Арчестеров все еще казалась Адаму странной и незнакомой, поэтому он часто смотрел по сторонам, отмечая все новые и новые детали. Зелень холмов, тихий шелест деревьев в рощах, неосторожных животных, которые мелькали в зарослях. До храма было всего три часа езды, но монастырь, куда они планировали обратиться, находился намного дальше и образовался на территории старого замка, который построил уже давно забытый лэндлорд. Святой Гавриэлль не так уж просто заслужил честь отдать своё имя монастырю альф. Когда-то он был просто альфой, который прислуживал в храме Трех Богов*: Отца, Дарующего Жизнь и Свидетеля, приняв постриг и навсегда отказываясь от желаний плоти. Служители за короткие сроки становились практически бесчувственными импотентами, вкусив специальный настой, который давали также всем монахам-альфам, иначе бы они уже давно сорвались с цепей в гон или учуяв омежий запах. Но по легенде, Гавриэлль отказался от настоя, чтобы всегда помнить о том, каково искушение. Невиданный подвиг, в результате которого он усмирял плоть в течение тридцати лет, носил власяницу и чуть ли не отрубил себе «инструмент порока», когда греховность превозмогала над телом. Зато каждый знал, кто он такой, даже спустя несколько веков. Адам считал это скорее жаждой славы, чем святостью, но вслух говорить не смел, поскольку гневить богов – лишний раз искушать судьбу. А в Отца, Дарующего и Свидетеля он верил с малых лет, с тех пор, как папа учил его читать по молитвеннику. И где-то глубоко в сознании служители (в большинстве своем неопрятные, ленивые и толстые создания) и сама вера не вязались у него воедино. Точно так же как мягкий и мелодичный голос папы не подходил бледному умирающему, еле сипящему от жажды и боли, мучимому болотной лихорадкой. Роберт тоже не хотел жить в монастыре, но смирился, потому что Адам обещал быть с ним. За час до рассвета, когда они оба проснулись и стирали влажными полотенцами с тел следы близости, Роберт снова заставил его пообещать, что он его не бросит, и Адам обещал. Слова и обещания – это все, что он мог бы дать Робу, и пока их было достаточно. Муж не просил многого, но он и не обременял себя чем-то большим, чем свои личные мелкие заботы. Адам старался, как и Роберт, не думать ни о чем другом, кроме палящего, ласкового солнышка, впервые появившегося после затяжных дождей. Красоты земель и скорой свободы, но мысли вертелись вокруг Дана, Уиллтона с его гнусными предложениями, пышущего желчью Витта и короля. Может быть поэтому он и не паниковал, услышав стук копыт за спиной. Они уже давно достигли тракта и отъехали на добрых пару миль на север. Миро сравнялся с ними и выругался, заметив красные ливреи и фигуру в синем впереди всех. Адам и без напоминаний знал, кто носит этот оттенок синего – Уиллтон. Ворэг и Престон тоже остановились, усмиряя разгоряченных лошадей и уставились на быстро приближающуюся группу. Они были не в восторге, что Уиллтон вмешивается в их миссию, а Престон даже бросил в сердцах пару крепких слов. Между собой придворные так же не отличались дружелюбием, как и с другими. Миро наматывал круги вокруг отряда, яростно сжимая бока своей лошади бедрами, бросая настороженные взгляды на окружающих их чужаков, его взгляд ясно говорил: "Что они хотят? Зачем? Почему?". Он был солдатом и не понимал всех этих интриг, недомолвок и резких перемен в планах. . Роберт подъехал вплотную к Адаму и схватил его за руку. - Кто это? - Люди короля, - ответил Адам, но Роберт и так это понимал, хмуро вглядываясь в дорогу. Роберту хватило ума не задавать при всех вопрос, чего же они хотят? Потому что ни один из ответов, крутившихся в голове Адама, не заслуживал произнесения вслух, еще и в обществе советника и маршала короля. Вернуть их? Убить? Напугать? Стук копыт стал отчетливее, как и выкрики всадников, подгоняющих лошадей. Миро выскочил вперед, закрывая их собой, и именно с ним должен был говорить Уиллтон. Ведь охрана была на нем. Лорд-советник пришпорил коня в последний момент, словно желая испугать их, и вклинился в тесный кружок, разгоняя их лошадей в стороны, «красные» слуги пока ждали указаний. - Лорд-маршал Ворэг, советник Престон, как я рад вас видеть! – воскликнул он, полностью проигнорировав Миро. – Поуп, а вы по мне не скучали? Роберт не дал ему ответить. Адам лишь отвернулся, чтобы не смотреть в наглые глаза советника. - Лорд Уиллтон, что произошло? Вы прервали нашу поездку, чтобы просто поздороваться? Уиллтон проехался от Престона к Миро, а потом вернулся к Робу. Злая улыбка расплылась по его лицу. - Ах, если бы так, мой юный друг, я прибыл по срочному поручению короля. Он хочет, чтобы Адам вернулся в замок ненадолго, а вы можете ехать дальше и помолиться богам, как и планировалось. Вы же именно этого хотели? - Без Адама? – возмутился Роберт, паникуя. - Что значит - вернулся? – вскинулся Миро, оттеснив сюзерена назад. – Я не отпущу мастера Адама обратно! С минуту стояло ледяное молчание. - Это значит, что так велел король! – холодно повторил Уиллтон. – И не вам с ним спорить! - Но мы должны… - Роберт, неужели ваш слуга не понимает моих слов, или для вас «приказ короля» - это тоже пустой звук? Я чую запах измены, а вы, милорды? Адам силился сообразить, что делать. И, так же как и Миро, хотел послать Уиллтона ко всем чертям, но не подчиниться они не могли. Уиллтон привез с собой десять воинов с оружием, они не были закованы в броню, но он мог бы спорить на все, что у него есть, что у каждого под красной ливреей Трехлобого одета кольчуга, а меч на бедре заточен до смертельной остроты. - Я поеду! – твердо сказал Адам Миро. – Вернусь, раз этого хочет король. - Нет, - выпалил Роберт. – Мы все вернемся. Если так, то мы все… - Роберт… - тихо произнес Миро, но Адам и так знал, что это не вариант. Трехлобый давал шанс уехать только одному, думая, что Роберт не сможет его бросить, и Адам заставил бы Миро заковать собственного мужа в кандалы, но не возвратил бы его в замок. Даже если он останется в плену, Роберт будет в безопасности, пусть и относительной. - Нет, Роберт, ты должен поехать один, сделай это для меня, - шепнул он, вплотную приблизившись к мужу. – Ты должен! - Нет. Адам прижался к его лошади боком и смог схватить мужа за шею, притягивая к себе, касаясь губами его губ. И ему было откровенно наплевать, если кто-то на них смотрит. - Роберт, ты должен это сделать! Ради меня. - Я люблю тебя и не брошу. - Ты не бросаешь меня, ты спасаешь себя. Ты должен спастись, ты должен сделать это, ради меня, - шептал Адам. – Уезжай. Роберт сверкал уже повлажневшим взглядом, не видя никого вокруг. - Нет… - Мы скоро увидимся, поверь мне, - и Адам поцеловал его еще раз, но уже сильнее, глубже, со всей страстью, которую вообще мог вложить в поцелуй. Роберт обнял его одной рукой и тихо застонал, вызвав язвительный смех Уиллтона. - Вам всегда приходится с таким скрипом отрывать его от себя, Поуп? Адам отстранился и зло взглянул на Уиллтона. - Катитесь в бездну, советник. Роберт быстро взял себя в руки, но взгляда от лица Адама не отрывал. - Едем дальше? – спросил Престон. – Я уже устал ждать! Арчестер, вы, наконец, отпустите своего омегу? Это всего лишь на один день, а не навсегда! Роберт сжал губы так сильно, что они побелели. - Да. Отпущу. - Я верну вам его в целости, Арчестер, - усмехнулся лорд-советник. Но Адам знал, чего стоят его слова. Миро выделил одного воина для сопровождения Адама, но в его взгляде светилась злость. Ситуация ему не нравилась, Роберт был ему не просто сюзереном, он стал почти сыном, а о том, что пытался сделать Уиллтон с Адамом, он слышал от Дана, и советник вызывал в нем отвращение, перемешанное с яростью. Миро не имел положения, чтобы выступить против лорда, но очень хотел бы. Ворэг тоже неожиданно вызвался сопроводить Адама до замка, раз уж так вышло. И Престон остался один с Миро, его воинами и Робертом, у Адама даже от души отлегло, теперь он был уверен, что Роб будет в безопасности. Жирдяй Престон вряд ли проявит себя хорошим наездником, осталось только понять, чего хочет король. Адам выехал к эскорту Уиллтона, словно сдавшись в плен, красные ливреи тут же окружили его. Холодный ветер взметнулся и пробрал до костей, а день, который казался еще минуту назад солнечным и теплым, окрасился серыми свинцовыми тучами. Адам направил свою лошадь назад и подстегнул ее, быстро уносясь прочь. По правую руку от него ехал Ворэг, а по левую – приставленный Миро воин. Они не стали ждать, пока Роберт и остальные поедут, Адаму казалось, что еще мгновение - и муж откажется от своих слов. Поставит свою жизнь под угрозу и не отпустит его. Они с Миро знали, что будет правильным, а вот Роб еще этого не понимал. Метка обжигала по мере того, как Роберт удалялся от него, но жжение - это лишь недолгое неудобство. Ком в горле и холодный пот при мысли о возвращении в то же змеиное гнездо были намного более неприятными ощущениями. Когда они удалились от места стоянки на милю, Уиллтон оттеснил Ворэга и занял место рядом с Адамом. Маршал не был рад такой наглости и окинул Уиллтона злым взглядом. Лорд-советник же лучился от самодовольства и рьяно погонял своего коня, награждая его бока новыми отметинами, словно этот день был только для него одного. - Вы не зададите мне ни одного вопроса, Поуп? О том, почему вас оторвали от мужа? Почему приказ короля поступил так неожиданно? - А есть смысл? Уиллтон фыркнул. - Вы всегда находили в сопротивлении смысл, теперь что-то изменилось? - Нет, я все так же не желаю говорить с вами. - Признайте же, Поуп, мое внимание льстит вам. Вы даже не пожаловались на меня мужу. - Потому что не было нужды. Адам отвернулся и рассматривал маленькую полянку на склоне. Спину уже ломило, и он надеялся на скорый привал, хотя бы ненадолго. - Вы беременны? – выпалил Уиллтон и оттеснил Адама вбок. - Это не ваше дело. Лошадь под Адамом занервничала и всхрапнула. - Значит, нет. Адам лишь притормозил коня и сравнялся с Ворэгом, полностью игнорируя реплики лорда-советника. Уиллтон, обернувшись, наградил его насмешливо-ехидным взглядом. Синий камзол уже начал рябить перед глазами Адама на фоне красных спин сопровождающих. Они все были как на подбор, каменнолицые, с потухшим взглядом и прямой спиной. Маршал сначала молча ехал рядом, но, когда советник ускакал еще дальше, все же заговорил: - Вам не стоило его злить, король прислушивается к нему. - Я не злил его, просто отказал в том, на что он не имел никакого права. - Уиллтон не из тех, кто будет миндальничать. И он не заигрывает с вами. Адам горько усмехнулся. Ворэг хотел дать ему совет, но он не нуждался в пустых словах. Ему нужен был друг и поддержка, а не посторонний человек и неясные мотивы помощи. Уиллтон пугал Адама, и он что-то знал, что-то важное, и это не нравилось ему. Вызывало дрожь и страх, влажный и липкий, который проедает все внутри, как кислота. Мысли вернулись к Титу и Уорвику, они должны были уже прибыть домой, а его замок теперь встретит пустотой и одиночеством, но с этим стоило смириться. Около часа они с Ворэгом ехали молча, пока на горизонте не появился Арчестер-Холл, и Адам внезапно вспомнил другой день, когда он впервые увидел стены, окружающие замок. Небо над головой было все таким же голубым и необъятным, а земля под копытами лошади мягкой и богатой, но воспринималось все уже по-другому, без иллюзий и заблуждений. Он еще не знал, чего ждать от будущего и на что возлагать надежды. А ведь ничего не дается без расплаты, того или иного рода. Уиллтон вернулся к нему и объехал Адама по кругу. - Соскучились, Поуп? – спросил он. – Красиво тут! Хорошо. Этот дом ваш… Ваши дети будут в нем жить, верно? Вы же этого хотели, мужа, детей… - Что? – растерянно спросил Адам. - Отчего вы не рады, Поуп? - Я рад. - Лжете, как и со своим малюткой Арчестером, успокаивая его и демонстрируя, какие вы голубки. Вы его жалеете. - Вас это задевает? - Нет. - Я люблю своего мужа, Уиллтон, и никогда не стану ему изменять. Лорд-советник снова разулыбался во все лицо, а потом расхохотался, будто услышал хорошую шутку. - Вы хороший лжец, но я вижу вас насквозь, Поуп, вы хотите убежать! – прошипел он. – Возможно, к тому альфе, которого сами же и выгнали из замка, чтобы Роберт не ревновал, для этого вы решили поехать в храм? - Вы знаете мои мотивы лучше меня? - Я знаю намного больше, чем вы думаете, Поуп, - Уиллтон бросил короткий взгляд на Ворэга. - И что же? Уиллтон махнул головой. – Я не буду портить королю удовольствие, он приготовил вам сюрприз, но сначала мы должны достигнуть замка. Я уже предвкушаю вашу реакцию. Вы заслужили моё отношение к вам, Поуп, потому что вы - себе на уме, и вас нужно приручать как животное. Ставить на место снова и снова, чего не сможет Арчестер. Ворэг нахмурился, но ничего не сказал, хотя Адам был уверен, что внимательно слушал их разговор. Упоминание о «сюрпризе» неприятно кольнуло, но он решил не бить тревогу раньше времени. - Последний рывок, милорды? – сказал Адам и пустил лошадь галопом, не оборачиваясь до самых ворот замка. Уиллтон и Ворэг скакали за ним, отстав всего на полкорпуса. Во дворе замка было странно пусто для этого времени дня: никаких лавочников, собак, детей и даже вышедших на тренировку воинов или снующих туда-сюда слуг. Только развьюченная телега в самом центре и несколько слуг Арчестеров, стерегущих ее. Но они не смотрели на груз, стоя спиной и заслоняя обзор. Адам еще не успел понять, что именно они защищают, как его подогнал вперед Уиллтон. Лошади били копытами и фырчали, Ворэг влетел во двор третьим и следом остальные, один за другим, наполняя пустую, незанятую площадь. - Они не убрали подарок! - воскликнул советник, и Адам обернулся к нему. - Король будет злиться! - Какой подарок? Что? Уиллтон спрыгнул на землю и взял его коня за уздечку, вырывая управление из рук Адама. - Ваш подарок, Поуп, взгляните, - и он повел коня к телеге. Со стороны парадного входа выбежал Дан, глаза у него были дикими и испуганными, Адам плелся к телеге, покачиваясь в такт шагам лошади. А Уиллтон выжидающе улыбался, словно хотел впитать в себя каждую его эмоцию. - Нет! - крикнул Арчестер, пытаясь догнать, перехватить, предотвратить, но было уже поздно. Адам увидел, что там было и замер как соляной столб, лихорадочно моргая. Крик, который хотел сорваться с губ, заледенел в горле. Телега была укрыта каким-то груботканым покрывалом, почерневшим от залившей ее крови, а на нем сидел голый по пояс Тит, прижимая к себе голову Уорвика. Рот старого альфы был чересчур распахнут, а в горле зияла дыра, размером с кулак, его ясные и родные глаза закатились и смотрели куда-то вверх, безразлично и пусто на обескровленном лице. Дан догнал их и рванул из рук Уиллтона ремешок уздечки, но было уже поздно. - Что вы делаете?! - закричал он. - С ума сошли! Адам уже кулем стекал с лошади и бежал туда, к своему слуге и Уорвику, отталкивая людей Дана. Слезы катились по щекам, как бесконечный поток, но он не рыдал, не мог рыдать. - Нет! Нет! Уорвик... Дан схватил его, но Адам оттолкнул омегу, свалив его с ног. Он уже карабкался наверх и увидел цепь, которой Уорвик и Тит были прикованы к телеге и понял, почему Дан не успел убрать и захоронить тело. Тит дернулся, когда увидел его и выпустил Уорвика - мертвого и холодного. - Мастер... Адам упал на колени и только теперь заметил запекшуюся кровь в уголках губ Тита, багровые синяки на его горле и руках, следы укусов и насилия. Бета отвел взгляд, заметив его интерес, словно был в чем-то виноват. И пелена стала перед глазами, разбивая все на осколки внутри, он думал, они уже дома, живы и радуются жизни... Адаму хотелось рвать и метать, найти виновных и убить их, залечить раны Тита и вернуть Уорвика к жизни, но все это было невозможно. Притянув к себе безжизненное тело, Адам склонился к Уорвику, целуя его в лоб, измазавшись в крови, как дикарь. Рыдание продралось сквозь онемевшее горло, щеки и лоб альфы были холодными как камень, а его запах куда-то пропал, оставив лишь резкий душок мертвой плоти и старой крови. - Ты был мне как отец, Уолтер Уорвик. И ты выполнил свой долг, - Адам закрыл его глаза ладонью. Руки дрожали, так что движение давалось с трудом. Тит тронул его за плечо. - Он сам так решил, мастер, сам выбрал поединок. - А ты сам выбрал то, что стало с тобой? - прошипел Адам, сверкая злыми глазами. - Сам захотел, чтобы тебя пользовали? Вы должны были уже быть дома, под защитой отца. Дан прав был, вы ничего так и не поняли... Тит отшатнулся и побледнел, но Адам не стал и дальше давить на него. Какая уже разница, уехали они сразу или через время? Схватили ли их по дороге или они даже на нее не вышли, опекая Адама до последнего? Уорвика больше не было, он мертв. Пришел кузнец и разрубил цепь, освободив Тита, слуги одели тело старого альфы в саван, окурили и унесли его, взвалив на плечи. Тит не плакал, но весь его вид говорил о том, что последние дни стали для него переломными. Уиллтон ничего не говорил, но стоял во дворе и смотрел на Адама. Как и Ворэг, но к нему у Адама пока не было претензий. - Это вы убили его! Вы! - соскочил он с телеги и побежал к советнику, желая убить или умереть. Дан перехватил Адама и удержал его от импульсивного поступка. Как бы ни была велика его ярость, Уиллтон был альфой и мог его покалечить или убить голыми руками. Боль и ярость рвались из адамовой груди наружу. - Так решил король, Поуп, вы сами в этом виноваты, - холодно ответил Уиллтон. - Вы играли в свои собственные игры с королем, это ваша расплата. Вы хотели сбежать, услали слуг и думали, что мы глухи и слепы? Что мы не понимаем, к чему все идет? - Я не предавал короля, я делал все, как он мне велел! Все! Дан стоял у него за спиной и явно нервничал, потому что одно неосторожное слово Адама могло утянуть их всех на дно. Но Адам больше ничего не добавил и, упав на колени посреди двора, зарыдал, размазывая по лицу кровавые разводы уорвиковой крови. Оплакивая человека, который был ему дорог не меньше, чем его родной отец. Дан пытался его увести, но Адам просто валился с ног, ничего не видя и не замечая, как сомнамбула. Уиллтон, осознав, что враг разбит, повержен и полон горя, наконец-то решил уйти, оставив Адама зализывать раны. Ворэг последовал за ним, не решаясь помочь. - Тихо, тихо, - шептал Дан, приглаживая волосы Адама. - Тихо, сынок. - Это я, я, я... должен я умереть. Дан кивнул слуге, и тот поднял Адама на руки и понес в дом. Он выглядел неприглядно: с носа текло, глаза опухли и покраснели, а губы Адам искусал в кровь. Но Дана больше испугало бессмысленное выражение его глаз. Тит не был пока в состоянии заботиться о своем сюзерене, поэтому Дан приставил к нему своего слугу. Когда Адам проснулся, то ощутил, что кто-то лежит рядом и гладит его по голому плечу. Из одежды на нем были только подштанники, а горло саднило. - Роберт? - сонно проговорил он, открывая глаза и не понимая, где он, но это был не муж. Роберт уже в монастыре, вместе с Миро, а он тут, в Арчестер-Холле. Мысли забегали, подсовывая картины недавнего прошлого: мертвое тело Уорвика, страх в глазах Дана, побои на теле Тита и Роб, который просит его не уходить. Теперь Адам не сомневался, что король должен умереть, как и Уиллтон, а также многие другие. Тит заметил, что его касания неприятны и тут же перестал, но Адам взял его руку и прижал к своей щеке. - Я рад, что ты жив. Тит! - Я тоже, мастер, - тихо ответил он, и порывисто обнял Адама, притиснув к себе. Адам осмотрелся и понял, что находится в своей спальне. В камине трещал огонь, а балдахин был полузавешен, оставив их с Титом в маленьком коконе. От беты пахло ароматным мылом с горьковатой примесью, странный запах - чужой. И, на удивление, он не отпрянул, когда Адам коснулся его шеи. Тит всегда был смешливым, но теперь он словно на десять лет повзрослел. Горькая складка залегла у уголков губ, а нос кривился влево, припухший и перебитый. - Что они сделали с тобой? - Это не важно, - он отвел глаза. Адам сжал до боли губы и не сдавался. - Важно, что они делали с тобой? - Ничего нового, мастер. Ничего из того, что бы я не смог пережить. Тит смирился с тем, что его насиловали, били и ставили на нем свои метки, как на какойто скотине, но Адам так не мог. Он все еще помнил их тихие разговоры о плотской любви. Как Тит рассказывал ему, что близость должна происходить у людей, симпатичных друг другу, иначе это просто грязно и дурно. Адам резко схватил за голову, стиснув пальцами щеки и откинул его лицо вверх. - Ты не вещь, Тит. Ты мой друг, и я отомщу им всем, каждому, кто посмел тебя тронуть. Кто тебя обидел? А теперь скажи, что произошло? Бета немного помялся, но все же рассказал, как они остановились на пару дней в деревне рядом с Арчестер-Холлом, опасаясь, что с Адамом что-то случится. Вестей они не получили, но спустя день к ним пришли люди Уиллтона. - Советника с ними не было. Они просто арестовали нас и увели оттуда. В трех милях на запад у них расположен лагерь, в случае, если на Арчестер-Холл нападут мятежники. Там что-то около трех тысяч воинов. У них есть запасы провизии, слуги, деревенские шлюхи ходят к ним... - Это к солдатам ты попал? - Нет, я достался друзьям Уиллтона и... - И? - грубо спросил Адам. - И ему, - Тит не страдал ложной скромностью, краснея или юля, но ему было неприятно. Адам чуть не упал с кровати, его затошнило от мысли, что он мог быть на месте Тита. И бета это понял, поэтому не стал больше ничего говорить. - Это Уиллтон убил Уорвика? - Нет. Уиллтон - лорд, он не стал бы с ним драться, это ниже его чести. Он выставил против него своего слугу и обещал отпустить, если Уолт выиграет, но... - Он проиграл. Адам подумал о Йене, если бы он не уехал, был бы его отец жив? - Уорвик сражался достойно, но он уже не молод. - Я должен был знать, что он не уедет, еще тогда, когда он не слушался Дана... - Мастер, не вините себя, - отчаянно попросил Тит. - Уорвик рад был умереть, сражаясь за вашу честь. Адам вскочил и заметался. - У меня нет чести. Мой муж в опале, мой слуга мертв, ты мучился из-за меня... Если умрет еще кто-то, если... Тит поймал его и утащил на постель, оплетая руками и ногами, прерывисто дыша в ухо. - Завтра, мастер, все решится завтра... Просто подождите немного. Они так и лежали на постели, прижавшись друг к другу, но Адам прекрасно понимал, что с ним Тит и, как всегда, не ощущал ничего, кроме дружеского участия. И мысли сами собой унеслись к единственному, кого он знал не как друга. Роберту. Они не стали любящими супругами, но Адам все равно сожалел, что обманул его. Возможно, потом маленький муж возненавидит его за всю ту ложь, что между ними была. Эти мысли отозвались дрожью по всему телу, и Тит заметил это. Ласково провел ладонями по спине и, не видя отказа, закинул руку вперед и накрыл его пах ладонью, ощутив вялый мягкий член. Адам сбросил руку и сел, потирая виски. - Я думал, вы скучаете по мужу, мастер, - извинился Тит. - Я скучаю, но не так... Но как можно объяснить всю природу их с Робертом связи? Он уже понял, что для удовольствия не нужно любить партнера, но Тит все еще был для него, как брат. Ведь и для самого беты близость с сюзереном вряд ли значила бы нечто большее, чем исполнение обязанностей. - Позови Дана, - попросил он и добавил: - Только сам не иди, передай через слугу. И Тит неохотно ушел, понимая, что его мягко выставили. Когда Дан пришел в его комнату, то говорил только о Робе и ребенке. И Адаму хотелось только одного: чтобы он прекратил вспоминать о его мнимой возможности понести. Миро еще не прислал вестей, но они надеялись, что все прошло хорошо. За окном садилось солнце, и если к ночи Роберт не вернется, начнется переполох. Но к утру это будет уже не важно. - Твой Тит - молодец, - сказал Дан. - Он не долго ронял слезы по утраченной чести, а я, поверь, видел уже немало изнасилованных и обиженных лордами бет. Они все глупые дурачки по сравнению с твоим слугой. - Если Тит захочет плакать и проклинать судьбу, думаю, он это заслужил. - Но вместо этого он расписывает мне все о военном лагере Трехлобого, от количества человек до амуниции. После того как ты заснул, он только и говорил об этом, и ты не представляешь, как это важно! Как много информации у нас есть. Адаму это не было особо интересно, его волновало другое. - Когда мы сможем вернуть Роберта? - Не сейчас, - отмахнулся Дан. - Давай поговорим об этом, если переживем завтрашний день, хорошо? Адам не знал, что еще сказать Арчестеру и просто смотрел на огонь, стоя у камина. Он на самом деле хотел, чтобы Роберт был с ним, пусть он ничего не понимает в политике и интригах двора, а иногда ведет себя как ребенок, но это был его, Адама, муж, и он к нему немного привык. - Дан, - тихо сказал Адам. - Да? - Я не в положении... - Ты не можешь знать наверняка. - Я это чувствую. Ты ведь понимаешь меня? Дан вздохнул и потер лоб. - Да. У тебя не было еще течки, а Роб... - Только не говори, что он молод, иначе я взвою. Я слышал это столько раз... - Роберт сделает все, чтобы ты понес. Он весь в отца - характер, внешность, порода. - Мартин был наивен? - Еще как! - с полуулыбкой сказал Дан. - У нас с ним был договорной брак, мы не любили друг друга, но он все равно не говорил никогда об этом вслух. Я считал его глупым, тщеславным бугаем, а он меня называл "серой мышкой" Дукейнов, это фамилия моего отца. Даже построил для меня зимний сад, считая, что красивые поступки компенсируют отсутствие красивых чувств. Впервые, у нас даже не вышло... не вышло. А потом у меня была течка, мне было всего семнадцать, и я получил Роба. Арчестер задумался и присел в кресло, а Адаму вдруг стало интересно, чем же все закончилось. - Постель - это еще не гарантия прочного брака, Адам. Если у вас что-то не получилось, это еще не повод ставить крест на браке, главное, это ваше отношение друг к другу. - Я знаю. - Точно? Потому что мой сын очень страдал из-за того, что не может... - Дан запнулся. - Возбудить меня? И ты знал? - Ну не из первых уст, он за советом шел к Миро, но я... - Вы все друг про друга знаете. - Мы - семья. Роберт, я, наши слуги и наши люди. Мы не живем по завету Трехлобого: человек человеку волк. - Это заметно. Дан польщенно кивнул и встал. - Ты скоро увидишь Роберта, я тебе обещаю, - сказал он и ушел к себе. Но, думая об их разговоре ночью, Адам все не мог отделаться от ощущения, что слова это вода. И чем отличался Дан от него самого, раздавая обещания, которые могли никогда и не выполниться? *Думаю понятно, что Отец - Альфа, Дарующий Жизнь - Омега и Свидетель - Бета:) Глава 7. Схватка Много ли стоит корона, если принцем лакомится ворона? *** Выбирать...выбирать всегда больно. И всегда будет больно. Дж. Мартин За час до рассвета в дверь постучали, Тит первым проснулся и даже смог впустить запыхавшегося слугу. У беты дрожали руки и глаза дико вращались, как поломанные шарниры. Он пытался что-то говорить, но не мог, отчаянно жестикулируя и кивая на дверь. Адам вышел к нему, еле натянув халат и сразу же оценил ситуацию. - Тит, дверь! На засов! - приказал он. Тит не знал, как успокоить бедного слугу и бросил это неблагодарное дело, ринулся к двери, замыкая тяжелый засов, а уже через секунду послышался топот и звон стали. Слуги и воины кричали, послышались брань и звуки схватки. С размаху треснув по щеке, Адам встряхнул "зеленого" слугу. - Говори! - приказал он. - М-м-мааастер. - Тебя прислал, Дан? Говори! В дверь крепко стукнули и послышался громоподобный голос. Бряцая, шумела сталь, скрипели половицы и дрожали стены. Адам сразу понял, что этот отряд прибыл именно за ним, но не успел всего на минуту. - Именем короля! Открывайте дверь! - Нет, - сказал Адам тихо Титу. "Зеленый" слуга забился в угол и сжался в клубок, Тит дал ему вина. - Мы выбьем дверь, если вы не откроете сию же секунду, - снова пробасил голос. - Адам, открывай, пока шкура цела! - это был Уиллтон. - Если мы достанем тебя сами, то передадим королю только твоё тело. И умирать ты будешь медленно, чтобы тебя бездна побрала! Дверь снова затряслась, и засов задребезжал, но держал напор. - Мааастер Адам... - проскулил слуга. - Только не... только не... не делайте этого. Мастер Дан сказал, не делайте... - Тихо!- рявкнул на него Адам. - Лучше скажи, где Дан? Слуга закивал, как болванчик, но так ничего и не сказал, лихорадочно облизывая губы. - Адам! - заревел Уиллтон. - У нас есть топор, и мы разрубим эту дверь, тебя и твоего шлюшистого слугу! Открывай, я тебе приказываю! - Нет! - зашипел Адам, вскидываясь. - Никогда! И тебе меня не запугать! Все внутри кипело от ярости и желания просто-напросто раскроить Уиллтона от горла до пупка. Но он не имел на это ни сил, ни умения. - Ах ты, тварь! - заорал басистый голос. - Вынести эту дверь, вырубить, а эту шлюху вытащите нам живой, - приказал он кому-то. - Поуп, твой муж не вернулся! Он сбежал от тебя, сверкая пятками, бросил, отдал нам... Это жалкое нападение не испугает короля, а ты сдохнешь, как изменник. Уже сейчас к нам спешит подкрепление, и Арчестер не выйдет сухим из воды. Ты уже вне закона, ВНЕ ЗАКОНА, понимаешь? - Я скорее сдохну, чем открою тебе! - проорал Адам. - Сдохнешь, еще как сдохнешь, Поуп! - последовала серия ударов по двери. Тит не пугался, как слуга Дана, но все же вздрагивал каждый раз, когда топор бил по толстой дубовой двери. Впору было помолиться, но Адам, как назло, забыл все молитвы, про все забыл. Отрешившись, Адам подошел к слуге и стал рядом с ним на колени. Бета трясся и загнанно смотрел на него. Взяв его руки в свои, Адам нежно огладил пальцами ладони. Дверь все еще дрожала и скрипела под напором, Уиллтон орал, что именно он сделает с Адамом, когда доберется до него, а второй выкрикивал угрозы и подкреплял их именем короля. -Как тебя зовут? - спросил Адам у слуги. Тот ошарашенно замигал. - Ну, как твоё имя? Ты спас нас, скажи своё имя. - Илл, - сухими губами прохрипел он. - Я не спас, я... они. Адам думал о смерти, и не столько пугался забвения, сколько страшился насилия над собой. Тит сел рядом с ними и прижался боком к Адаму. Схватив их руки, он тоже сжал их. - Мастер, вы дрожите. - Я не хочу умирать. - Никто не хочет умирать, - ответил Тит. Адам чуть ли не физически ощущал, как бежит время, отмеряя секунды, минуты и складываясь в жуткую томительную вечность в страхе. Слышал, как Уиллтон кричал и клялся, что пустит его по кругу через весь отряд, если он тут же не сдастся, но было уже абсолютно все равно. Он думал о Роберте и в душе молился, чтобы его не нашли, чтобы хотя бы он остался цел. - Вы не умрете, - вдруг сказал Илл, вырывая их из задумчивости. - Не умрете... они идут, они скоро будут. Они уже... Адам хотел спросить, кто это - они, но не имело смысла. Мятежники? Повстанцы? Заговорщики? Дан не сказал ему, кто за них вступится, хотя, какая разница кто, если этот человек бросит вызов Трехлобому. Он вскочил и бросился к старинному тяжелому комоду. - Тит, помоги же мне! Слуга бросился к нему, и они потащили комод к двери, затем сверху приземлился диван и дрова от камина. Они полностью заложили двери, стащив всю возможную мебель к ним, и Адам заметил, что острие топора уже прорубило насквозь дверное полотно. Еще немного, совсем малость, и они смогут войти, продираясь через поваленную мебель. - Возьми нож, Тит! Здесь есть еще что-то? - Адам нашарил взглядом кочергу и схватил ее. Руку обожгло, но он от шока не соображал. - Я убью хотя бы одного из них, клянусь богами! Тит рвано дышал и вздрагивал от нервного возбуждения. Илл стал за его спиной и смотрел на дверь, как кролик глядит на удава, готовясь к медленной смерти. Топор врезался в дерево с характерным звуком, кровь стыла в жилах, отказываясь бежать по венам, все тело немело от страха и ужаса. Адам слышал, как во внутреннем дворе кричат люди, звенит сталь и идет драка не на жизнь, а на смерть. Он вспоминал лицо брата и отца, бледную гримасу папы перед смертью. Это конец. "Больно ли умирать?" - думал он, а перед глазами застыло помертвевшее лицо Уорвика. Глаза горели от невыплаканных слез, а может от слез уже пролитых. - "Боги, простите грехи мои... И меня..." - Ты будешь умолять меня, чтобы я убил тебя, Поуп. А я скажу тебе "нет", - едко сказал Уиллтон в уже прилично прорубленную щель. - А ну! Поднажмите сюда! Они заложили дверь! Хитрые шлюшьи отродья! - сказал второй, голос которого Адам узнать не мог. И кульминация казалась такой близкой, как и дыхание смерти на щеках, опаляя все внутри. Еще никогда Адам не чувствовал себя таким живым, чем в те мгновения, когда ему грозила мучительная смерть. - Отец, Дарующий и Свидетель... - зашептал Тит. - Да будем мы прощены за грехи наши... - Даруйте нам вечную жизнь, в чертогах ваших... - подхватил Илл, немного застенчиво, как будто вера была правом господ, а не обычных слуг. И Адам стиснул кулаки, сжимаясь как пружина, готовая выстрелить. - Слава вашему небесному величию, заберите тяжесть нашу и боль... Спасите наши души от бездны... - Поуп! - взревел Уиллтон, а чья-то рука уже пролезла в отверстие, и Тит, еле заметно кивнув, бросился на нагромождение и смог пролезть в прореху между поваленными дровами, раскроив руку врагу по локоть. Кто это был, они не знали, но кричал он люто. А потом закричал не только он. Топот ног по коридору, клич к бою, и это явно не подмога, потому что разразилась новая свара. - Измена! Измена! К бою! Схватка продолжилась уже возле их двери, покинув двор. Адам оттащил Тита от двери, в которую уже никто не лез. Новоприбывшие требовали сдачи оружия и покорности. Отовсюду неслись крики: "Король бежал. Бросайте оружие, иначе умрете!", те отвечали: "Никогда!", и драка длилась. Дикие крики, тяжелые шаги, хрипы павших, запах гари, крови и опаленной плоти удушал. - Живым не возьмете! - закричал спутник Уиллтона, тот, с сильным голосом. Песня стали, новый поединок, долгий, исступленный и искусный, а затем смерть, ознаменовывающаяся тихим хрипом. Только вот кто пал? Кто выигрывает в схватке? Адам не думал, что ему может стать еще более страшно, чем четверть часа назад, но стало. - Сдавайтесь! - раздался смутно знакомый голос, и бравые воины, наконец, бросили мечи. - Нет! - заорал Уиллтон. - Нет! Берите мечи! Мечи в руки, уроды! Они услышали характерное бряцание железа о каменный пол. А Уиллтона, видимо, никто не стал слушать, все тряслись за свои шкуры, наплевав на короля и его лордов. - Сдавайтесь в плен, лорд Уиллтон. - Нет! - заорал он, но тихий стук и звук упавшего тела прервали этот вопль. Началась суматоха, в которой о них немного забыли, но Адам не был против. Он от перевозбуждения не мог стоять, и его вывернуло в ближайшую ночную вазу. Горло продрало огнем, желчь обжигала как кислота, оставив жуткий привкус во рту. - Адам! Адам! Ты жив? - это кричал Дан, стоя за дверью. - Адам, они не успели? - Мастер Дан! Мастер! - ответил Тит. - Он тут, Тит? Адам жив? Тит начал разбирать завал, ему помогал Илл. - Еще как тут! Целехонький, мастер Дан! Адам сидел на полу и не мог сделать и шагу. - Отодвиньте немного мебель, воины откроют дверь, - сказал все тот же знакомый голос. Снаружи дверь была похожа на грубооструганное полено, вся в зазубринах и вмятинах. В коридоре валялись трупы, и Адам отвернулся, когда в комнату начали входить люди. Сначала это был лорд-маршал Ворэг - в броне и с мечом, Дан Арчестер - бледный и дерганый, как впрочем и всегда, еще несколько малознакомых сановников Трехлобого, охрана, воины и Калвин, собственной персоной, при виде которого Адам начал пятиться назад, отползая как плебей, на заднице. Они все были грязны и измучены, солнце встало всего час назад. А руки присутствующих уже красны от крови, а на плечах лежит новый груз, который нужно нести дальше. - Адам, - ласково сказал Дан. Ворэг шагнул к нему одновременно с Арчестером, и хозяин замка окатил его холодным взглядом. - Вам нечего бояться, Адам, - тихо утешил лорд-маршал. Отчего дикий смешок продрался сквозь сведенное горло. Калвин криво улыбнулся и скинул перчатки, подав ему руку. Халат на Адаме болтался как тряпка, но он не чувствовал стыда или неловкости от своего вида. Тит с Иллом отошли в другой край комнаты, чтобы не мешать лордам. - Поуп, мы выиграли! Вы в безопасности, - пообещал брат Трехлобого. - Не бойтесь нас... меня. И он пристально посмотрел Адаму в глаза, запах сильного, уверенного в себе альфы забивал ноздри. Но это, скорее, был запах власти, чем соблазна. Калвин оставался все так же холоден, как и раньше, и Адам ему не доверял, но Дан смотрел на него, как на друга. И это уверило его в том, что все хорошо. Это утро минуло, и он жив, боги явно благословили их. - Король бежал, - сказал Адам. - Это не победа. Калвин кивнул, признавая его слова. - Да, но мы найдем его. Столица уже в наших руках, мои люди смотрят за всем. Половина лэндлордов присягнули новому королю, а Дан дал нам возможность выкурить волка из его норы. Ваш слуга просто молодец, он сообщил нам о лагере моего брата, о котором я не подозревал. Теперь короля окружают только сто бойцов и пара лордов, и он умрет... Странно было слышать такое от человека, который был королю братом. Но другого ожидать глупо. Король умрет, чтобы мог царствовать другой. - Вы... вы теперь король? Калвин усмехнулся. - Нет, будущий король появился на свет вчера утром, малыш здоров, хоть и родился раньше срока. Элиас тоже, слава богам. Я - действующий регент. Адам не знал, что сказать на эту новость, она просто ошеломила его. Он даже и представить не мог, что королем станет младенец, а не кто-то из братьев короля. Зачем это Калвину? Как быть с другими претендентами на трон? Ощущение того, что эта схватка еще далеко не закончена, опутало, словно паутиной. В покои вошли несколько воинов, и Калвин отдал им распоряжения. Из коридора доносились стоны умирающих и раненых. А еще двое внесли Уиллтона, он висел у них на руках, как тряпичная кукла. Ворэг отчитал их, но Калвин остановил. - Адам, - окликнул Калвин, и тот вздрогнул. - Вы очень помогли нам. Я сам был на ваших аудиенциях с королем, я слышал, что вы сделали для Дана и для нашего общего дела. Как на вас давили, то, что вы сделали для вашего мужа... Услали и вернулись сюда, хотя могли умереть. Вы очень храбрый. Адам старался не дерзить, но хотелось заорать, что он чертов трус. Трус, каких свет не видывал. Потому что даже сейчас от страха боится дышать. От вида крови его мутит, а от созерцания лорда Уиллтона внутренности сжимаются в узел. - Адам, я знаю, что лорд Уиллтон причинил вам боль. Я хочу отдать его жизнь в ваши руки. Хочу, чтобы вы решили его судьбу, как скажете, так и будет. Молчание повисло в комнате. Дан взял Адама за руку. - Скажи, Адам, чего ты хочешь? Поймав скользящий взгляд Тита, а после, взглянув на склоненную макушку Уиллтона, он все еще слышал слова лорда-советника, тогда, в саду: "Я бы начинил тебя своим семенем, как индейку к праздничному столу. Как думаешь, твоему мужу понравились бы мои дети?..", "...ты же шлюха, Поуп, если не телом, то в душе..." Он хотел убить его за Уорвика, за Тита, за всех, кого этот лорд обидел за всю свою жизнь. Но смерть - это слишком мало для таких, как Уиллтон. Адам ненавидел его так сильно, что дарить избавление было бы непозволительной милостью. Твердо сжав челюсти, он запахнул халат у горла и выпрямился. Уиллтон дернул вбок головой, подав первые признаки жизни и застонал. - Я хочу, чтобы его оскопили. Если он выживет, то это его право - жить дальше. Нет значит, так решили боги... Жестокий выбор Адама не удивил никого, и Калвин кивнул воинам. - Слышали? Выполняйте! После того как Уиллтона унесли, Калвин откланялся, вместе с остальными, у них было еще слишком много дел в замке. Дан остался с Адамом в перевернутой вверх дном комнате. - Все уже позади, - сказал он. Адам прошел в спальню и пригласил туда Дана, чтобы не обсуждать все при открытой двери. Паника никуда не ушла, уступив волнению другого рода. Для Адама было важно не свержение Трехлобого, а его мирная жизнь в собственном замке, без боязни получить нож в спину. - Позади? - почти истерично начал он. - Позади! Еще ничего не позади! Король жив, а его братья? А этот племянник Лайнуса? Ты думаешь, младенец двух дней от роду удержит трон? Пусть даже его поддерживает Калвин? Дан устало сел в кресло и потер висок. - Адам, давай радоваться тому, что есть. Мы выгнали Трехлобого из замка. Я приложил много сил и времени, чтобы добиться этого, а ты терпел все это не так уж долго! Терпение - это добродетель, Адам. Ты должен понимать, что моментально все не придет в норму, я это понимаю. Адам смотрел на Дана и не верил, что истерика в нем угасла сама собой. Конечно, Дан пожертвовал намного большим, чем он сам, и терпел дольше, но Адам не хотел верить, что ввязался в аферу, выхода из которой не будет, и не только пару месяцев. Возможно, даже лет. - А как же Роберт? Я хочу его вернуть, я хочу, чтобы он был со мной. Дан встал и оправил камзол. - Давай поговорим об этом, когда ты придешь в себя и успокоишься, будучи в состоянии оценить ситуацию. Роберту тут не место сейчас. - Он мой муж! - Адам, ты сам сказал, что опасность никуда не делась. Трехлобый все еще на свободе, схватки еще идут и будут идти какое-то время. Роберту пока не место тут. Он может пострадать. Адам отвернулся к огню, борясь с желанием и дальше спорить с Даном. Умом он понимал, что Роберту нужно и дальше оставаться в монастыре, а вот в душе чувствовал, что должен его вернуть. Метку в такие моменты жгло особенно сильно, как будто Роб все еще тут и кусает его, вновь и вновь. - Хорошо, поговорим об этом после того как поймают короля, - согласился Адам, понимая, что подписывает невидимый приговор их с Робертом браку. Дан ушел, а он какое-то время думал, что, возможно, дело и не в безопасности, а нежелании Арчестера в этот самый момент отвечать за свои поступки перед сыном. При захвате Трехлобый покинул Арчестер-Холл практически сразу, осознав, что подкрепления ждать неоткуда. Его сопровождали Витт, пара советников, казначей и около сотни воинов. С такой свитой не далеко можно уйти, тем более, если в каждом наделе его ждали с вилами наготове. Король скрывался уже полгода. Сначала приходили доносы, что он на севере, но там его встретили с мечами наголо, и он отправился на запад. Кое-кто еще принимал его у себя, рискуя ответить головой перед новым регентом, но таких осталось мало. Дан содействовал, чем мог. Отдал почти все припасы людям Калвина, когда они уходили на север, а потом еще и отправил пятьсот воинов для поддержания численности. Все эти полгода Калвин приезжал в Арчестер-Холл на день-два раз в месяц. Он собирал информацию, ездил по соседним наделам и пытался задавить мелкие вспышки бунтов, которые провоцировали братья короля, лелея надежду когда-нибудь занять место Трехлобого. Тем памятным утром Арчестер-Холл не особо пострадал, погибли пару гобеленов и ковров, заляпанных кровью. Дан заменил несколько дверей, столов и гору мебели. Но стены, ворота замка, ров и все остальное осталось в целости и сохранности, на своем месте. Воинов Арчестеры потеряли немного, потому что Калвин привел свое войско, и большая его часть проникла в замок под покровом ночи. Они сражались с Уиллтоном, спасая Адама. На следующее утро после захвата замка мятежниками в общем дворе назидательнопублично оскопили Уиллтона и казнили нескольких, специально выделенных Калвином, сановников короля. Уиллтон воротил нос и накликал на их голову геенну огненную, а в конце плакал, как ребенок, и Адаму даже немного стало его жаль, но он быстро задавил этот порыв. Дан предоставил бывшему лорду-советнику врачевателя, но даже его помощь не особо помогла. Уиллтон умер от потери крови. Видимо, боги не посчитали нужным оставить его в живых. Зрелище его казни все еще стояло у Адама перед глазами, но он уверял себя, что это было необходимо. Ведь Уиллтон не сжалился бы над ним, как не пощадил Тита или Уорвика. Все вернулось на круги своя. Слуги снова заняли в замок в полном объеме и уже не жались по углам. Арчестер-Холл стал другим, после того как его покинул король. Красивым, уютным и жизнерадостным местом, и каждый раз умиляясь этому, Адам вспоминал Роберта. Ведь он вырос в этом доме, любил его. Крутые ступени башен, альковы, узкие коридоры, галереи, балконы, залы, сады. Адам часто думал о том, как Роб маленьким резвится, бегая по замку или играя в прятки со своим гувернером. Дан избавился от своей мертвецкой бледности и похорошел. И Адам догадывался, что во многом это заслуга Миро. Он постоянно передавал ему письма от сына, как и Адаму, но последние два месяца для Адама у Миро известий не было. Роб, писавший в самом начале пространные описания жизни на правах гостя в монастыре, от письма к письму становился все сдержаннее и суше, и Адам не винил его. Он и сам не знал, что писать. Он скучал, но написать это на бумаге не мог. И их переписка сникла. Зато, написав в Поуп-Касл о смерти Уорвика, Адам получил с полсотни писем от Йена, Альберта и отца. И больше всего его поразило известие о замужестве брата. Альберт вышел за Йена, легко распрощавшись со статусом свободного беты, и даже казался в своих письмах безмерно счастливым. Насколько это правда, Адам не знал, но надеялся, что у Йена хватит ума не обижать его брата. Калвин привозил хорошие новости из столицы и не задирал нос или ехидничал, как его брат. Просто поддерживал и направлял. Адам очень скоро понял, что Калвин не плохой человек, просто нелегко идет на контакт. Ко многим вещам у него было своё отношение, он очень искренне заботился о принце и Элиасе, но сам не вступал в брак, и детей у него не было. О его любовниках слухов не ходило, поэтому Адама не удивляло его трепетное отношение к омеге брата. Но даже несмотря на это, ни в чем порочном заподозрить регента и королевского омегу не приходило даже в голову . Все признавали, что Элиас до сих пор чтит своего мужа, а Калвин деликатен в отношении него до невозможности. Со стороны их отношения напоминали безответную любовь, но Адам считал, что, если Калвин может любить так и ждать Элиаса годами, то он очень терпеливый и хороший человек. В отношении королевства Калвин оказался хорошим правителем, в меру строгим, но справедливым. Он не выставлял себя как король, не было нужды. Калвин не нуждался во лжи, дутом превосходстве или титулах, просто делал свою работу, как и при брате, избегая почестей. Братья Трехлобого не были согласны с новыми порядками, но до сих пор не могли оспорить статус регента из-за юного принца Нэллиса. Калвин окружил Элиаса и его сына такой плотной охраной, что добраться до малыша мало кто мог. Поэтому о заказном убийстве наследника даже речи не шло. Двор стал другим, об этом Адаму регулярно рассказывал Ворэг, приезжая с Калвином, если раньше там были в почете блуд, чревоугодие, попойки и жестокость, то теперь все стало как при Лайнусе. Калвин восстанавливал привычный и спокойный ритм жизни, даже среди своих приближенных, и мог утешить лэндлордов, потерявших покой при Трехлобом. Ворэг сразу же присоединился к мятежникам при захвате и снабжал Калвина информацией о планах короля, когда еще о свержении не было и речи. А со временем стал для Адама хорошим другом и источником информации о столице и нынешних приближенных короля. Ворэг не сидел на месте и бывал не только при дворе, по долгу лорд-маршальства он отправлялся на вылазки в разные наделы лэндлордов, знал многие семьи и хорошо разбирался в людях. Окруженный заботой Дана, слугами и книгами, как в Поуп-Касле, Адам отчего-то заскучал, поэтому и откликался, когда Ворэг приглашал его на конные прогулки с сопровождением воинов. Адам понимал, что у лорд-маршала к нему не столь уж платонический интерес, но решил, что любое поползновение в его сторону пресечет, не менее строго, чем авансы Уиллтона. Каждый раз, спускаясь к ужину в общий зал, Адам не был готов услышать гомон, как в жужжащем улье, сколько бы времени ни прошло с тех пор, как он появился в замке впервые. Возможно, потому что именно общий зал у него ассоциировался с церемонией бракосочетания, а также посиделками словно на иголках, под боком у короля. Он все еще помнил смешки и унижение. Себя, почти сморщившегося от холода в промасленной рубашке, и то, как Роберт не хотел, чтобы на его наготу смотрели другие. Золотой пояс все еще лежал в его шкатулке с драгоценностями, вот только когда Адам видел его, желания касаться подвесок или звеньев, приложить его к себе не возникало, до паники. Сегодня стол на возвышении занимали не лорды короля, у Калвина было не слишком много придворных, а приближенные Дана. Не было косых взглядов или смешков, Адам прошел вперед и, как всегда, хотел занять место рядом с робертовым креслом, но в этот раз Дан перехватил его, усадил на своё, даже не ответив на немой вопрос, застывший в глазах. Адам сел на место хозяина замка, возле места Калвина, а Дан пошел к робертовому креслу. И это было правильно, ведь Мартина уже нет в живых, а Адам был мужем старшего наследника, но, пока об этом не объявили Робу, говорить кому-либо Дан запретил. Мартин был мертв уже год, потерпит и еще немного. Кресла хозяев замка, как и коронованных гостей, украшала высокая спинка с резьбой, и Адам ощутил себя в нем словно чужаком. Калвин, приблизившись к столам, окатил его внимательным взглядом, но, как всегда, нечитаемым. - Ваша светлость, - приподнялся Адам. - Садитесь, - припечатал Калвин. – Я хотел поговорить с вами. Лорд-регент сел на своё место и тут же забыл о еде, не оставив выбора Адаму. - Вы мне нужны, Поуп. Адам поморщился, после Уиллтона он не любил, когда его так звали, но стерпел. - Что именно вам нужно, ваша светлость? Калвин сжал губы, в такие моменты он напоминал Трехлобого, до единой черточки. - Не зовите меня «светлостью», можете говорить лорд-регент, раз уж вам так хочется както это выделить. Все эти расшаркивания уже сидят у меня… Адам был рад, что Калвин не стал уточнять где. В конце концов, они ужинали не тет-атет, а при свидетелях, и подобные выражения были недопустимы. - Прошу прощения, что задел вас, лорд-регент. - Ничего, Адам, все нормально. Я могу звать вас - Адам? Не хотелось вспоминать, но в то утро, когда Калвин спас его, он говорил ему «Адам» без стеснения. - Это будет замечательно. - Адам, как вам нравится жизнь тут, вдали от двора? Адам склонил голову набок и задумался. - Я никогда не был при дворе, мне не с чем сравнить. У меня дома, в Поуп-Касле, общество было еще более тихим и замкнутым, чем здесь, ваша… лорд-регент. - А вы бы хотели переехать в столицу? Кубок сам собой очутился в руках, Адам сделал глоток. - У меня есть долг перед мужем. - А ваш долг перед королем? - Какого рода долг? Калвин постучал кончиками пальцев по столу и убрал руку. - Прислуживать Элиасу, помогать с принцем. Вы же не думаете, что я предложу вам взять меч и идти в бой? - Нет, - отреагировал Адам. – Конечно, нет. Но... Смотреть за принцем, разве он не под охраной? - Верно. Я допускаю к малышу только проверенных людей. Ваше право отказать мне, но советую подумать. Адам растерялся. - Я не знаю, это так неожиданно. - Понимаю. Но ведь вы пока ничем не заняты, верно? - Даа… - Адам отвел взгляд. – Роберт все еще в монастыре. Дан не слушает меня, каждый раз придумывая новую отговорку. Калвин тронул его за руку, но лицо его не стало более сочувствующим. - Это необходимо, Адам, вы должны потерпеть. Дан говорил мне о сложившейся ситуации, но я считаю, что лучше вашему мужу быть там, где сейчас безопасно. Ком стал в горле, и Адам вскинул глаза. Страшная догадка осенила его, чуть не заставив вскрикнуть. Калвин мог гарантировать Роберту безопасность, пригласить ко двору, но не делал этого, не хотел. - Вы не уверены в его преданности? - Он еще ребенок. Сколько ему? Шестнадцать? - Роберт примет нашу сторону. Он уже не мальчик. - Роберт, как я помню, очень тяготел к моему брату. Тем более, эта история с его отцом… Адам отшатнулся и ощутимо разозлился. - И долго ему еще там сидеть? Долго ему тратить время на молитвы, когда я жду его тут? Калвин дернул плечом, вспышка Адама его не впечатлила. - Так найдите себе занятие. Примите моё предложение, вам понравится Элиас, а маленький принц очарователен. Все омеги от него в восторге. Это ненадолго, Адам, поверьте. Скоро все наладится, и вы сможете увидеть мужа и выполнить свой долг. Сколько вам, двадцать пять? - Двадцать один. - Не важно. Адам считал, что важно, раз ему прибавили четыре года. Но Калвин даже не заметил, что оскорбил его. - Вам еще так мало лет, - продолжил лорд-регент. – Вы успеете родить Роберту как минимум троих детей. А при дворе вы сможете найти друзей. Что вы видите тут? Что вас держит тут? - Меня держит Роберт. - Роберта здесь нет. Адам понимал это и бесился. Роберта не было здесь, когда он должен был быть. - Лорд-регент, я не могу вам дать ответ прямо сейчас. - Я понимаю, - кивнул он, немного ослабив хватку. – Вы должны поговорить с Даном? - Да. - Хорошо. Тогда я буду ждать вашего ответа. Слуги начали подавать смену блюд, разнося тарелки по залу, и Адам ощутил, что дико хочет есть. Бросив взгляд на Дана, он уже понял, что тот знает о предложении Калвина и уже заранее согласен. Глава 8. При дворе Женская омежья жизнь - это на девять частей грязь и только на одну красота, скоро сама узнаешь... и та ее часть, которая кажется красивой, на поверку порой оказывается самой грязной. Дж. Мартин Дан, на самом деле, совершенно не возражал против поездки Адама ко двору. И даже дал благословение. Только вот Адам сам не хотел ехать, хоть и дал Калвину своё согласие. Заперевшись вечером от Тита в своей спальне, Адам пролежал полночи, рассматривая потолок. Он уже ненавидел эту комнату, так много воспоминаний кружило над головой, ночи с Робертом, осада Уиллтона, страх, охватывающий одинокими ночами, отчаянье и стыд… Последнее его мучило особенно сильно. Всего пару месяцев назад у Адама началась течка, и именно тут, в этой самой спальне, напившись снотворного, он мучился, не находя облегчения. Возможно, пришло его время, а может, все стало так ужасно, потому что на тот момент секса у него не было ни с кем уже больше трех месяцев, а тело требовало и вопило о том, что ему нужен кто-то, хоть кто-нибудь, чью теплую кожу можно ощутить на своей. И он не мог заснуть, пока не ощутит хотя бы минимальную разрядку. Дома Адам выпивал пару капель белладонны, разведенных в воде, и спал, пока жар не спадал, пока его бедра можно будет свести без ощущения измазавшей все вязкой смазки, пока не переставал чуять каждого альфу в замке. Это длилось не долго, два-три дня, но в этот раз мозг, опутанный лекарством, не желал забирать его в пучины сна. Адам плыл в дурмане, но не засыпал, не мог уснуть… Тит прикладывал к его лбу и груди смоченные в холодной воде полотенца, а Адам, распластанный на простынях, голый, горящий от температуры, истекал смазкой и выл, грозясь просто разодрать пальцами пылающую кожу. Балдахин постели плыл перед глазами, а дышать, казалось, нечем, потому что весь воздух из комнаты будто выкачали. Адам помнил, как плакал и умолял подарить ему облегчение, потому что внутри все сводило и пекло. Ему чудился Роберт, и он хватал за руки Тита, притягивая к себе, выгибаясь на лопатках, вздрагивая, но Тит не пах альфой и уж точно не был его мужем. - Нет, нет, нет… - шептал он себе. От желания ощутить опьяняющий запах и вкус своего самца во рту пересыхало, но его не было. Роберт пах еле слышно – мускусом и шалфеем, а еще чем-то неуловимо терпким, альфьим и горьким, поэтому даже воспоминания о его запахе ускользали от Адама. Он страшился самого себя, вспоминая издевательские слова Уиллтона, который умер, но из его воспоминаний уходить не хотел. Он знал, что ему нужен альфа, нужно почувствовать в себе чужое семя. Теперь он отдался бы Робу, будь он рядом, отдался с радостью и удовольствием. Его нутро вопило об этом громче разума. Адам звал его, просил прийти, но как бы тот смог? И он снова обессиленно рыдал, умирая от жажды, желания и неудовлетворенности. Тит не прикасался к нему никогда без разрешения, робкие попытки помочь сразу после отъезда Роба Адам отвергал. Изменять Роберту, пока он томится в своей священной тюрьме, Адам считал гнусным и подлым поступком. Тит принял его решение, но во время течки он видел, что Адам не попросит сам, пусть и нуждается в минимальной ласке. А потом, спустя сутки мучений, Тит плюнул на все его запреты, Адам смутно помнил те две ночи с Титом, но уже в бреду умолял, чтобы он не заходил дальше необходимого. Тит только кивал и прижимал его к постели, спускался ртом вниз, раздвигая дрожащие колени и раскрывая их до упора, вбирая член глубоко в свое горло. Лаская его сначала двумя пальцами и доходя до четырех, проталкивая их глубоко внутрь и трахая ими, пока Адам не начинал ритмично сжиматься, кончая раз за разом. И это было так стыдно, так позорно и мерзко, но тело получало разрядку, убирая на время зуд и жжение, независимо от корчащегося в муках разума. Когда течка закончилась, Адам с неделю не мог выносить присутствие своего слуги. Избегал, игнорировал, не давал подойти, пока Тит не наорал на него. Вассал на своего сюзерена, орал прямо в лицо и тряс за плечи, пока Адам не уяснил, что эту тайну бета заберет к себе в могилу, и для него это был его «долг». Ничего больше. Тит был его другом, и они не должны были, не имели права, но чертова природа всегда оказывалась сильнее. Адам не находил себе места и требовал вернуть Роберта, но Дан отвечал ему одно и то же: «еще не время». Но когда же наступит это чертово "время" не уточнял. И только Калвин более-менее сносно обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Роберту Арчестеру всего шестнадцать, и он был лоялен по отношению к прошлому королю. Смерть Мартина может взбесить его и вывести из себя, тайна, которую от него скрыли, может бросить его на путь сопротивления. Дан боялся сказать ему, Адам видел это, каждый раз спрашивая, когда Роберта можно будет вернуть домой. Эти отведенные в сторону глаза, официальность и холод, который Арчестер напускал, не могли обмануть Адама. Калвин не видел причины, почему Роберту, который еще так молод, не побыть в монастыре, тем более, что Миро ездил туда к нему и учил его военной дисциплине, а монахи наставляли на верный путь. А Адам не мог сказать, что чувствует, что он несчастен, что ждет его и все еще надеется. Ворэг как-то сказал, что Роберту повезло пожить именно в этом монастыре, но Адам сначала не понял, о чем он. А когда узнал, что к чему, было уже поздно сожалеть о том, что обрек своего маленького мужа на аскетичный быт грубых мужланов, обуздывающих свои инстинкты настоем, постоянным трудом и самосовершенствованием. Каково там было хрупкому, не знавшему отказа мальчишке, среди закаленных лишениями взрослых и праведных альф, которые не мучились желаниями плоти и твердо шли по своему пути, сложно было вообразить. Последнее письмо, которое Роберт отправил ему неделю назад, содержало лишь короткий вопрос: «Когда ты приедешь за мной?». Но Дан и слышать не хотел об этом, а Калвин предложил ему принять предложение и развеяться при дворе, помогая Элиасу и другим няням принца. И что в такой ситуации можно было написать мужу: «Прости, но я не знаю» или «Новый регент считает тебя взбалмошным ребенком, поэтому не хочет, чтобы я забрал тебя». Роберт вряд ли обрадовался бы такому ответу, а может и вовсе сбежал, поэтому Адам оставил объяснения Дану. Он встал и прошел к окну, до рассвета было еще далеко. Из окна был виден угол двора и стена, расхаживая по которой, несли стражу воины. Их строгие фигурки двигались тудасюда, из стороны в сторону. Он думал о том, что через три дня уже будет на пути к Асверсту и предстанет перед двором всего через пять дней. Адам уезжал не потому, что ему стало скучно в Арчестер-Холле, а во многом потому, что без Роберта этот замок не мог стать ему настоящим домом. Асверст ослепил Адама роскошью. Они скакали два дня небольшим отрядом: свита и охрана Калвина, Ворэг со своим слугой, Тит и Адам. Земли Арчестеров они минули уже через полдня полным галопом и могли бы даже не делать привал на ночевку, если бы регент не ехал с ними. Калвин никогда об этом не говорил, но приближенные его знали, что у регента больная спина, и сутки в седле обернулись бы для него жутким мучением потом. Все молчаливо делали вид, что пуховая перина и нормальная комната - это необходимый атрибут для поездки через такое расстояние, даже его лорд-маршал, который, казалось, мог жить в седле. Сам регент повозмущался для приличия, но все же сделал остановку в ближайшей гостинице. Ворэг потом рассказал ему, что еще в молодости Калвин упал с лошади и ушиб спину, оттого его и не взяли в гвардию короля Лайнуса, куда он хотел. Адаму казалось, что дух воина сидит внутри Калвина намного больше, чем любом другом знакомом ему альфе. Хотя, возможно, это и спасло его от ранней безвестной смерти от чьего-то более умелого меча. Само заведение называлось «Три кабана», и Адам сразу же понял почему, взглянув на владельца этого заведения и его двух сыновей. Все трое были просто запредельных размеров и форм, а их отец выглядел как высушенный тростник, принесенный с полей. Им выделили пять комнат, и Адам был рад, что в его номере даже обнаружилась раскладная койка для Тита. А уж за кувшин с водой и чистое, накрахмаленное белье он готов был расцеловать каждого из трех кабанов по отдельности. Тит долго хлопотал над его одеждой и жаловался на других слуг. Но Адам заснул, как только коснулся головой подушки, хоть снизу звучала музыка, а за стеной кто-то громко разговаривал. К вечеру следующего дня они уже въезжали в ворота Асверста, и у Адама заболела шея, потому что он не мог остановить себя, разглядывая все вокруг. Гомон людей, толстые стены города, извилистые тропинки которые уводили вглубь этого муравейника, облепившего королевский замок. Кричали торговцы, дети бегали прямо под ногами лошадей, бросая настороженные взгляды на наездников, подростки торговали сладостями прямо у ворот, в другой стороне Адам заметил кабак и кузницу, и череду лотков, а сверху - дома, из окон которых выглядывали люди. Ворэг подъехал к нему сбоку и неторопливо шагал, наблюдая за реакцией Адама. - Удивлены? - Еще бы. Это огромный город. - Есть и больше. Но это сердце королевства. - Хотел бы я увидеть еще больший город. Лошадь всхрапнула, а Ворэг усмехнулся. - Увидите, Адам, все еще впереди. Стража расчистила им дорогу до замка, но Адам предпочел бы черепаший шаг, чтобы осмотреть все вокруг. Его интересовала каждая деталь и человек, встреченный на пути, но, когда он делал хотя бы шаг в сторону, Ворэг одергивал его. - Адам, держитесь колонны, вас могут стащить с коня и ограбить или даже изнасиловать. То, что люди смотрят на нас как на богов, еще не значит, что они считают нас богами, а память об отце нашего юного правителя еще свежа. Они проехали площадь, храм, около которого толпились служители, и еще с десяток лавок, но довольно быстро оказались у еще одних ворот, которые не стояли открытыми. Регента ждали и впустили незамедлительно, раскрыв створчатые ворота. Калвин молнией въехал в небольшой двор и спешился у ступеней, бросив поводья конюху. Остальные лишь еще проезжали под аркой, Адам шел предпоследним, и когда попал внутрь, регент уже скрылся внутри замка. О нем решил позаботиться Ворэг и пошел искать сенешаля, который явился через минуту. И закрутилась канитель длиной в несколько часов, потому что расселить новых людей в уже переполненном замке оказалось довольно сложно. Тем более, что Адам был почетным гостем при дворе. Адаму отвели покои не больше его прежней комнаты в Поуп-Касле, но он все равно был доволен. Лорд-сенешаль Ивези обладал приятным нравом и держался обособленно, не задавая Адаму лишних вопросов, на которые он не хотел бы отвечать. Единственное, что интересовало сенешаля, отдаст ли Адам своего слугу в общее пользование или оставит исключительно при себе, и он выбрал второе. После смерти Уорвика он не смог бы отпустить от себя Тита. Тем более зная, чем ему грозит жизнь в замке, еще при старом дворе Трехлобого о нем пошло немало слухов, которые не могли утихнуть слишком быстро. Уже по дороге в Асверст Адам смог украдкой услышать разговор Ворэга с одним из сановников Калвина, в котором обсуждался его спешно высланный из замка любовник и тесная связь с лордом Уиллтоном. Ворэг, естественно, защищал его, но у Адама создалось впечатление, что он все же немного верит этим слухам, иначе не спешил бы заводить с ним дружбу, зная, что ничего не приобретет от нее. Все эти ненавязчивые советы лорд-маршала, прогулки, беседы и знаки внимания не прошли мимо внимания Адама, но любовника заводить он не желал, даже если в течку придется прибегать к услугам Тита. Хотя бы об этом Роб никогда не узнает, тем более, что Адам никогда бы не позволил другу довести близость до конца, как это было у них с мужем. Его трясло от мысли, что внутри него будет чужое семя, даже зная, что оно бесплодно. Адам не знал, как посмотрит лорд Элиас на его репутацию, захочет ли подпустить к своему ребенку? Вполне возможно, что очень скоро он снова поедет домой и будет ждать там Роберта, когда бы он ни вернулся. К лорду Элиасу его вызвали на следующий день. Вежливый бета в серой ливрее, из личных слуг королевского омеги, пригласил его на завтрак в покоях регента, и даже поклонился Адаму, как положено. Тит явно одобрил его, скалясь во все тридцать два зуба, на что тот кокетливо отвел взгляд. И Адам ощутил себя как никогда одиноко, вынужденный жить вдали от собственного мужа и нянчить чужого ребенка, довольствуясь ласками лучшего друга вместо настоящей любви своего законного альфы. Чем лучше его жизнь, чем у какого-то приживалки или любовника? И Адам внезапно до дрожи пожалел, что не смог забеременеть, когда у него был такой шанс. Внутренности свернуло воображаемым узлом. Но вместо того, чтобы утопать в собственной ничтожности, он оделся в свой лучший камзол, причесал волосы, стянув их в хвост, позволил Титу зашнуровать его сапоги и, натянув дежурную улыбку, отправился на завтрак. - Вы сегодня особенно красивы, мастер, - заметил слуга, поправляя его волосы и легонько касаясь пальцами шеи. - Спасибо, Тит. - Лорд Ворэг будет сражен. Адам окатил Тита недовольным взглядом. - Мне нет дела до лорда Ворэга, - с расстановкой ответил он. – У меня есть муж. Тит стушевался и покаянно извинился. Все же их отношения стали только хуже после той течки. Адам знал, что они не виноваты, но все равно злился. И уж тем более он не упадет в объятия Ворэга, чтобы получить удовлетворение, рискуя своим браком. Тит позвал «серого» слугу, и тот повел Адама на завтрак в обществе регента и королевского омеги. Замок Асверста был раза в три больше Арчестер-Холла, так что заблудиться тут можно было в мгновение, всего лишь свернув не туда. Хотя заброшенных частей замка не было, везде ходили люди. Каждая комната была занята и не всегда одним человеком, а слуги иногда могли спать и под дверьми господ. Регент занимал бывшие покои короля. Это было заметно и по красному убранству, гербам Трехлобого, и даже общему стилю комнаты, так похожей на покои в замке Дана. От Калвина тут ничего не было, комнату регента Адам представлял себе не так. Стол уже был сервирован на троих: тарелки, приборы, серебряные кубки, а также вышитые вручную салфетки. И снова Адама захватило созерцание безумно прекрасной посуды из настоящего стекла, с позолоченной каймой и выведенными керамической краской вензелями. На столе уже стояло вино и фрукты, но остальное угощение еще не подали. Он пришел первым и имел возможность осмотреться. В комнате было светло, а на столе стояли цветы, явно выращенные в оранжерее. Слуга отодвинул ему стул, но стоит ли садиться, если все равно нужно будет встать, когда войдет лорд Элиас и Калвин. - Садитесь, - раздался сзади приятный голос, и Адам, обернувшись, увидел королевского омегу с ребенком в руках. Принц Нэллис был укутан в белую пеленку и хлопал по груди отца, неловко покряхтывая. Сам лорд Элиас не отличался классической красотой, но, несмотря на это, выглядел как прекрасная хрупкая статуэтка. Изящный, высокий и искушающе нежный, при виде него очень легко было ощутить себя настоящей деревенщиной. – Адам, садитесь же… Он прошел к другому стулу и сел, покачивая ребенка, принц захныкал и громко икнул. - Калвин сейчас придет, садитесь же, Арчестер, а не то я решу, что вы не хотите меня слушать, - немного капризно выдал лорд Элиас. И Адам сел, его захватил живой конверт в руках омеги. Принц не замолкал, булькал, аукал, гукал и махал ручкой. Казалось, что он самый идеальный и красивый ребенок на свете. - Вы впервые видите Нэли? Ах, ну да, вы же только прибыли, - Элиас вскочил с места и впихнул ребенка Адаму. – Я потороплю Калвина… - И ушел. Адам прирос к стулу, боясь выронить это маленькое чудо. Слуги, которые остались в комнате, никак не отреагировали на происходящее, а Адам боялся дыхнуть в сторону маленького Нэли, который таращил на него свои зелено-голубые глазки. А уже через секунду он прищурился, будто хочет по-большому, но вместо задумчивости выдал жуткий по своей силе для такого крохотного существа крик. Адам вскочил на ноги, жутко потея от страха и ужаса. Таких маленьких детей он видел всего три раза и то издалека. - Ваше величество, не плачьте… - выдохнул он в ужасе, покачивая ребенка. – Принц Нэллис, ваше величество… - Вы его еще «милордом» назовите, помогает, - пошутил появившийся Элиас и остался смотреть в стороне. Адам утешал принца, как мог, пока Элиас не забрал его. - Вы слишком уж печетесь о приличиях, Адам, а это всего лишь ребенок, а не мой беглый супруг в пеленке. - Но он же король! - Пока еще не король, всего лишь принц. Калвин, наверное, Нэли соскучился по тебе, громко сказал омега, и через минуту появился регент. - Может, у него болит живот? – задумчиво проговорил он и взял ребенка. - А может, он хочет есть? - Я тоже хочу есть. Калвин поцеловал ребенка в лобик и покачал его, как настоящий отец. «И от этого чуда так легко отказался Трехлобый» - подумал Адам. Принц затих и прижался щекой к камзолу регента. - Позовите Бреннана, - приказал Элиас, и когда тот явился, отдал ему ребенка. – Покормите принца и дайте порошки. - Порошки? – удивленно спросил Адам, утопая в домашней атмосфере этой пары. Он даже забыл поклониться. - Нэли родился раньше срока, это укрепляющие составы от нашего врачевателя. Давайте есть, Адам, я голоден. Они сели за стол, но Адам не успел взять в руки вилку, как в комнату вошел секретарь Калвина и снова увел его. - Что вы будете? - спросил Элиас, когда вошли слуги с блюдами. – Рыбой вас не удивишь, вы же жили рядом с морем, - отмахнулся он. – Мясо? Птица? - Я буду рад любому угощению. - И снова ваша вежливость, Адам, - он помахал укоряюще пальцем. – Я не хочу от вас вежливости. Так что говорите, что вы хотите есть? Адам старался подавить удивление, но почти безуспешно. - Я буду мясной пирог, ваше величество. - Стойте! Никакого «величества», вы разве не знаете, мой муж - изгнанник? - Зато ваш сын… - Адам, обращайтесь ко мне - Элиас, в самом официальном случае - лорд Элиас. Никаких «величеств». Мы с вами станем друзьями, я столько о вас слышал! – и глаза у Элиаса горели, как звезды, когда он произносил это «столько». Адаму захотелось удавиться. Сплетни не помешают ему нянчить принца, а скорее, помогут, потому что явно было заметно, что Элиас слышал каждый слух и принял его за чистую монету. - Лорд Элиас, слухи обо мне преувеличены. Поверьте, это все ложь, от первого до последнего слова. Элиас надул губы и покрутил вилку. - Это не вы приказали оскопить лорда Уиллтона? - Да, но… - Не вы отправили своего мужа в укромное место, зная, что можете умереть, вернувшись в замок? - Но… - Это не ваш слуга рассказал Калвину о военном лагере моего мужа? - Мой, но… Элиас уже хихикал. - И это не вы забаррикадировали дверь, когда туда рвались люди короля и посылали их в бездну? - Я не посылал их в бездну, но… - Адам, у вас такая захватывающая жизнь! Лорд-маршал Ворэг сказал мне, что вы еще и красивы к тому же, и теперь я понял, о чем он говорил. Вы не похожи на других омег, но у вас такие красивые глаза, кожа и волосы, а ваша фигура… Уверен, что вы ездите верхом. Вы как породистый и норовистый конь, в то время как я всего лишь жалкий олень… - Лорд Элиас, когда я вошел сюда, то решил, что красивее вас найти омегу просто невозможно. Вы совершенны… - и он не лгал, правда считая, что королевский омега дал бы фору в сто очков Витту или любому другому, с кем изменял ему король. - Мне нет толку с этой красоты, дорогой Адам, никакого толку, - покачал головой Элиас и прямо посмотрел на Адама. В помещение вошел Калвин, и тот замолчал, переключив внимание на регента. Он шутил и хохотал, невольно очаровывая собеседников, втягивая в беседу Адама и с легкостью рассуждая на самые разные темы, но Калвин особо не поддерживал разговор, пожирая его взглядом, хотя не складывалось ощущения, что они любовники. Скорее двое, которые напропалую флиртуют и подают сигналы друг другу, вернее, Элиас подавал их из раза в раз, умоляя о внимании и ответной ласке, слове, жесте. А Калвин никак не реагировал, кроме этого своего жадного взгляда и горечи в глазах. Завтрак пролетел в мгновение, и регент снова ушел по своим делам, а Элиас с минуту молчал и смотрел в тарелку. - Видели? – спросил он с оттенком злости. – Вы это видели? Красота, с нее нет толку… И когда Адам удивленно вскинул брови, Элиас бросил салфетку на стол и резко ушел изза стола. Адам решил, что разговор еще не окончен и был прав. После того завтрака, Элиас вызвал его к себе тем же вечером. Покои королевского омеги напоминали музей, одна комната была как обеденный зал в замке отца Адама, но Элиас совершенно не смущался и утянул его к себе в будуар. Он как желторотых птенцов выгнал своих придворных омег, всех как один невинных созданий, с таким же, как и у Элиаса, беззащитным выражением лица и испуганным взглядом, и усадил Адама в мягкое кресло. - Милый Адам, я ждал вас… я так хотел, чтобы вы приехали. Калвин сказал, что позовет вас, но не мог же он заставить? Он не такой, как мой муж, он всегда оставляет выбор. Адам умостил руки на мягких подлокотниках и откинулся на спинку, полуулыбаясь уже знакомому напору лорда Элиаса. - Мой муж все еще… - В монастыре, я знаю. И вы скучаете по нему? Вы влюбились в него? Я слышал, он юн и хорош собой, - Элиас жестом приказал подать напитки и Адам опешил, увидев, что за драпировкой стоит «серый» слуга и постарался не морщиться при упоминании о юном возрасте Роберта. В конце концов, это правда, но слышать постоянно о их разнице в возрасте уже утомило. - Да, Роберту недавно исполнилось семнадцать, а вступили мы в брак меньше года назад. Слуга поставил на столик разбавленное вино и разлил его по кубкам. - Мы с вашим мужем ровесники! – загорелся Элиас, схватив свой кубок. – Я вступил в брак, когда мне исполнилось четырнадцать. Но течка у меня произошла только в шестнадцать, поэтому король… мой муж, он не слишком радовался этому браку. Вернее, он вообще ему не радовался. - Я уверен, вы зря так думаете, - и Адам поднес кубок к губам. - Вам понравилась случка с вашим мужем? Вино пошло носом, и Адам закашлялся. Элиас похлопал его по спине. - Ну, что же вы так… - Что? – еле просипел Адам. - Случка? Вязка с вашим альфой? Вы не поймите меня неправильно, Адам, но мне нужен не еще один пеленатель моего сына, а друг, которому я могу доверять. Все мои омеги, что вы видели, девственные создания, которых прислали Калвину для заключения брака. Они, конечно же, приставлены смотреть за моим сыном, - он закатил глаза и скривил губы, - но я не допускаю их, мне хватает Бреннана и Калвина. Я сам могу смотреть за своим сыном. Вы нужны мне, чтобы помочь, подсказать, что я делаю не так? Почему он не хочет меня? - К-кто? – ошарашенно выдавил Адам. - Калвин! Я знаю, что у него никого нет. Я даже отправлял шпионов за ним, когда он выезжает из города. У него нет омеги, почему же он не хочет меня? Адам постарался собрать мысли в кучу, выпил свое вино до дна, и ему налили еще. - Лорд Элиас… - Просто Элиас. - Хорошо, Элиас, почему вы думаете, что он вас не хочет? Омега загрустил и отвернулся к окну. - Я не умею ездить верхом, у меня тщедушное тело, и после родов я сильно похудел. А еще у меня остались полоски на животе, - он задрал камзол и выпростал рубашку из брюк. И Адам уставился на плоский безволосый живот с парой растяжек сбоку, почти незаметных. - Это не изъян. Вы очень красивы. - Слишком красив, чтобы он взял меня? Адам, я уже на стенку лезу, скоро у меня течка, максимум через месяц, и что мне делать? Я хочу его, очень хочу, но когда я носил, он всегда отталкивал меня, говорил, что ребенку это может быть вредно. А потом у меня были тяжелые роды, и он опять говорит, что я слишком хрупок и мне нельзя, а я хочу! Хочу, так, что сил нет… Вы же меня понимаете? Чтобы он был внутри, глубоко во мне, от запаха его дурею, так, что теку постоянно, а он молчит и уходит. Молчит и уходит?! Понимаете? Адам не понимал, как можно так сильно хотеть Калвина, который был старше Элиаса на пару десятков лет. Но он знал, что такое течка без партнера и очень сочувствовал. - Элиас, он вас любит, возможно, поэтому… Слезы тут же навернулись на глаза омеги. - Я тоже его люблю. Я так сильно его люблю, а он… Если он возьмет себе в мужья омегу из моей свиты, я самолично придушу жениха еще до свадьбы. - Сомневаюсь, что ему нужен кто-то еще. - Я хочу, чтобы моего мужа убили, наконец. Освободили меня от этого кошмарного брака и сомнительной чести. И хочу, чтобы Калвин был только мой. - Возможно, он только этого и ждет, - сочувственно сказал Адам и похлопал его по руке. Он в жизни представить себе не мог, что станет другом лорда Элиаса и будет утешать его и давать советы. Элиас утер слезы и выпрямился, заправив рубашку. - Хорошо, хватит уже о том, какой я неудачник, поговорим о вас! И Адам приготовился к атаке, но Элиас просто внимательно посмотрел на него. - Рассказывайте и желательно подробнее… И казалось, что, несмотря на разницу в возрасте, именно этот хрупкий омега сможет понять все его сомнения и заботы. Элиас немало хлебнул, будучи мужем короля, и явно не желал вернуть свой статус, а речь о любви к Калвину растрогала и изумила его. Адам не собирался рассказывать о Йене или своей короткой жизни с Робертом, но рассказал все. Умолчав лишь об одном-единственном нюансе, расстановке сил в их с Робом супружеской постели. Элиас рвал и метал, узнав о действиях Уиллтона, ехидстве придворных и выходке короля на церемонии свадьбы, золотом поясе и последнем его «подарке». А когда он закончил, Элиас плакал, кусая губы и стискивая его руку. - Адам, вы такой храбрый, такой сильный. Вы должны быть счастливы со своим мужем! Очень-очень счастливы, если я могу вам помочь, то скажите, я могу поговорить с Калвином, я могу попросить его. - Я уже его просил. Я просил Дана. Это бесполезно. - О, боги! Как же вам не повезло. Почему мы все такие несчастные? Мы должны быть счастливы, Адам, обещайте, что не будете грустить тут. Я знаю, это сложно, я понимаю вас, но хотя бы немного давайте забудем о бедах. За стенами Асверста идет война, я знаю, но тут мы с вами в безопасности, и ваш муж, он тоже в хорошем месте и думает о вас, - сказал Элиас и ласково улыбнулся. Уже выходя из покоев королевского омеги, Адам все думал об этом разговоре, но понять, что же он чувствует от того, что Роберт далеко, не мог. Откровенные слова Элиаса порядком смутили его, это были желания омеги к своему альфе. Открытые и прямые правильные. А Адам желал Роберта так лишь один раз, мучаясь в течке. Жизнь в столице сильно отличалась от того, что виделось за высокими стенами ПоупКасла или представлялось в Арчестер-Холле, когда ему только предложили приехать в Асверст. Город жил своей бурной, шумной и многообразной жизнью, как в королевском замке, так и снаружи. Адам нашел много интересных книг на рынках у торговцев, встречался с разными полезными людьми, которых ему подкидывал Ворэг и даже посетил несколько открытых лекций одного учёного-астронома. Тот долго удивлялся, что высокородный мастер интересуется еще чем-то, кроме ублажения супруга и производства на свет отпрысков. Адам только горько улыбнулся, потому что накануне ему исполнилось двадцать два, а его муж все еще был далеко, и ни о каких детях даже речи не шло. В Асверсте Калвин не устраивал праздных увеселений, не любил шумные застолья, не жаловал распущенность, держа придворных в ежовых руковицах. И его волю мог преломить или поколебать лишь один-единственный человек, который устал уже лить слезы из-за отстраненности регента. Но пока Трехлобый скитался по королевству, будоража народ, Калвин и слышать не хотел об отношениях с Элиасом. И в какой-то мере Адам его понимал. Калвин слишком любил Элиаса, чтобы рисковать его статусом и пока хрупким здоровьем ради минутного удовольствия. Только вот тот не хотел этого понимать, ощущая себя ненужным, отвергнутым и некрасивым. Течка у Элиаса, несмотря на его предчувствия, так и не наступила, а врачеватели не могли это объяснить и выписывали ему все новые и новые отвары. Адам прекрасно видел, что чувствует Элиас, наблюдая за своими придворными омегами, которые в рот заглядывали регенту, желая успешно вступить в брак, и все больше и больше сочувствовал ему, понимая, что за ноша лежит на его плечах. Он ощущал такую же каждое утро, просыпаясь в своей постели совершенно один. Адам не скучал при дворе. Его выпускали на прогулки и даже приглашали объездить несколько окрестных от Асверста городов, но после смерти Уорвика он не ощущал себя в безопасности. И даже опека Ворэга не казалась достойной защитой, потому что после Уиллтона он не верил никому при дворе. Особенно тем, кто особо к нему благоволил. Дан присылал ему письма раз в месяц, но они были сухими до безобразия и не содержали даже краткой весточки от Роберта, который не только не писал сам, но уже и не отвечал на его письма. Они не виделись уже целый год, и от этой мысли становилось горько и больно, как будто внутренности прожигает стальными прутом, а на шее метка горела огнем. Чувствовал ли Роберт его? Скучал? Почему не писал? Ему ответил Миро, и содержание письма не обрадовало Адама. Но и разбить обиду мужа, который так долго ждал его за стенами монастыря, он не мог. Замужество начинало напоминать фарс, и Адам чувствовал себя откровенно несчастным, как и Элиас… На день рождения принца Нэллиса Калвин решил закатить гигантский пир, но сам на нем быть так и не смог, вспыхнули волнения на севере, и Адам полночи утешал рыдающего Элиаса, для которого праздник оказался испорчен. Видел, как пытливо заглядывают в будуар жадные глазки его придворных-омежек. Обжившись при дворе, они стали менее пугливыми, и Адам мог бы поспорить, что не все уже были девственниками. Всласть наплакавшись, лорд Элиас икнул и утерся рукавом. - Вина! – приказал он, и «серый» слуга тут же исполнил его просьбу. Омеги, стоящие у входа в будуар, разбежались от одного его взгляда, даже не дожидаясь приказа. - Адам, не уходите, побудьте со мной. Не могу сейчас терпеть Бреннана, а Нэли спит, мой малыш. И он сел в кресло и попытался привести себя в порядок. Глаза припухли и раскраснелись, а губы подрагивали. Элиас выпил вина и пригладил волосы. - Я успею состариться к тому моменту, когда Калвин наденет мне на палец кольцо. - Но ведь он любит вас и всегда рядом. Элиас тяжело вздохнул, в такие моменты он выглядел совсем еще как мальчик, и Адам не мог представить его беременным, с огромным животом. И, как и все мальчишки, Элиас не отличался терпением. - Сегодня Нэли исполнился год, время бежит как вода, стремительно и быстро. Он уже почти пошел и даже старается сказать первое слово, а я все еще помню его на руках у врачевателя. Маленького и окровавленного. - Боги благословили его. Юный принц родился недоношенным, но уже в годик выглядел как все дети его возраста здоровый, ласковый и игривый. Элиасу пришлось немного сложнее, но и он смог восстановить свое хрупкое здоровье. Приняв тысячу настоев врачевателей и выполняя все их предписания, Калвин строго следил за этим. Элиас кивнул и налил себе еще вина, а потом уставился на Адама, рассматривая его сверху вниз. - Адам, вы уже давно мне не рассказывали, как ваши дела? Говорить было не о чем, но Адам ласково улыбнулся Элиасу. - У меня все хорошо. И он принялся рассказывать об отце и Альберте с Йеном, об астрономе, которого посещал недавно, но ни слова о Робе или Дане. Казалось, если заговорить об этом, то тонкая корка лопнет, разбередив уже поджившую рану. Элиас с грустным видом слушал его и покачивал кубок в руке. - Вы одиноки, как и я. - Я вынужден, Элиас. Он вздрогнул и отставил кубок. - Адам, у вас есть любовник? - Элиас не был бы самим собой, не задав хотя бы один бестактный вопрос за всю беседу. - Нет. - Почему? Лорд Ворэг увлечен вами, и не он один, - сообщил он. – Вас хотят намного больше, чем этих бледных молей, - он презрительно кивнул на покинувших их придворных омег. - Мой врачеватель может сделать вам настой. Никаких последствий. Я хочу, чтобы вы были счастливы тут, рядом со мной… Адама внутренне сжался. Он знал, что за настой предлагает ему Элиас, знал, что Ворэг не будет против непродолжительного романа. Но его омежий запах изменится, если он примет у себя в спальне другого альфу, и Роберт узнает. Адам знал, что никогда не простит себе этого. - Он сам вам сказал? Просил вас похлопотать? - О нет, это мои омеги рассказали, что лорд-маршал просто извелся весь, не зная, как к вам подступиться, языки у них без костей, маленькие шлюшки. А я просто хотел помочь, это было бестактно, простите. - Мне это не нужно. Я замужем, у меня есть метка, и Роберт уже повязал меня. Я только разрушу то, что уже имею, ничего не приобретая. - Тогда скажите, что я могу для вас сделать. Хотите, я призову вашего отца или брата сюда? Вы последнее время хандрите так же часто, как и я. Калвин отказал мне, когда я просил за Роберта, наотрез, но это, скорее, для его же пользы. - Он вырастет вдали от меня. - Он не ребенок. - О нет, ребенок, и еще какой. И он любит… любил меня раньше. - Почему вы говорите в прошедшем времени? - Мы были вместе чуть меньше двух недель, а порознь год. Довольно большой срок, чтобы проанализировать свои чувства. Элиас задумался, но все же улыбнулся. - Хотел бы я увидеть, как вы встретитесь после разлуки. Думаю, он должен благодарить богов за вас. Но Адам не был в этом уверен. Миро выражал сомнение, что Роберт будет писать ему, поскольку он весь ушел в учебу. В монастыре нашелся бывший паладин, который согласился натаскать его и сделать из неумелого юноши воина, но и дисциплину привил казарменную, запретив отвлекаться на постороннее. Поэтому прекратились даже те редкие письма, что Роберт слал ему и возникла пропасть еще большая, чем уже была. Адаму казалось, что он уже потерял и то немногое, что составляло их с Робом брак. К счастью, Элиас больше не говорил с ним о Роберте и отпустил на рассвете, подробно перемыв кости Калвину и жалуясь на его невнимание. Дойдя до своих покоев, Адам упал в кровать и заснул, а утром его накрыл очередной приступ течки. «Безмятежная» замужняя жизнь продолжалась. Ровно спустя семь месяцев Трехлобого поймали и казнили, прямо на самой людной площади Асверста. Он уже не был похож на спесивого короля, в длинном плаще с пушистым воротом. Хищный взгляд стал затравленным, а щеки впали, обтянув скулы. Его двор поредел, и среди военнопленных Адам не видел Витта, видимо, тот ушел в мир иной намного раньше своего короля или сбежал, как крыса. Прежде чем взойти на эшафот, Трехлобый сказал, что Калвин сгниет в адовой бездне. Держал себя, как гордый монарх, но за него некому было заступаться, его союзники погибли или находились в плену, а сам он не стоит ни гроша. Казнь он принял через отсечение головы, и Элиас даже разрыдался, прижимая к груди Нэллиса, когда зазвонили колокола, возвещая о свершении правосудия. Но с решением Калвина был полностью согласен, без слова упрека. Адам знал, что лорд Элиас натерпелся от своего мужа, но тот никогда не рассказывал, что именно он делал с ним. А потом Тит упомянул, что королевский омега после изгнания супруга первым приказом заставил перебить всех псов Трехлобого, и холодок прошел по спине от дурных мыслей. Элиас боялся собак до паники, и Адаму страшно было представить, что именно Трехлобый провернул с собственным супругом. Как сильно мучил и пугал его? Мысли кружились как на карусели, за окном звенели колокола, Нэллис таращился по сторонам, словно не понимая, откуда такой шум. А Элиас покачивал сына на бедре и смаргивал слезы. - Вот и все. Он умер, - только и сказал бывший королевский омега. Адам какое-то время держал Элиаса за руку, улавливая его волнение. Пока не послышались гулкие шаги по коридору. Двери покоев резко распахнулись, ударившись о стены, и Элиас повернулся, уставившись на Калвина. Адам без лишних слов забрал Нэллиса, ощущая как искрит между ними от желания и сдерживаемой страсти. Калвин в три шага подошел к Элиасу и поцеловал его, совершенно наплевав на чужое присутствие. Адам видел, как жадно сжимает регент в своих руках личико Элиаса и глубоко и дико сминает его губы. Адам тихо направился к выходу, оставив их, Нэллис захныкал у него на руках и хотел к отцу, когда Адам уносил его. Когда он вернулся, Элиаса в будуаре уже не было, только придворные омеги хихикали и перешептывались, подслушивая у дверей спальни, из-за которой доносился понятный шум любовной возни. Адам прогнал их и позвал Бреннана, оставив стеречь дверь. Омежки кудахтали, как маленькие цыплята, возмущаясь, но ушли. Калвин теперь был потерян как жених, отчегото сомнений в этом не возникало. Глава 9. Домой Люди чаще предпочитают отрицать жестокую истину, чем становиться к ней лицом. Дж. Мартин Казалось бы, Адам должен был испытать облегчение от исполнения приговора, которого они все ждали так долго, чертовски долго. Трехлобый пал. Умер. Больше ничего не угрожает ему или его мужу. Свобода. Но когда он шел к себе в покои, оставив Элиаса и Калвина радоваться выпавшему на их долю счастью, то ощущал злость. Не на бывшего королевского омегу или регента, в конце концов, Калвин пекся лишь об их благе и не был зол или жесток. Бремя власти выточило его, сделав нечувствительным к чужим нуждам, но тираном назвать его Адам не мог. Тиран сложил голову на плахе, обагрив ее своей кровью. Тиран заставлял Адама плясать по своей указке. Тиран убил его слугу Уорвика и натравил на него своего пса Уиллтона. А Калвин их спас. Колокола все еще звонили, разнося по округе весть: «Король пал, да здравствует новый король!». Улицы были полны криков толпы и глухого гомона, долетая даже сквозь толстые стены замка, а Адам брел по коридорам замка, не разбирая дороги, надеясь, что никто не увидит его бледное лицо и блестящие от слез глаза. Почти два года он ждал этого момента, желал, чтобы он наступил и вот теперь, получив желаемое, Адам боялся будущего и того, что преподнесет ему новая эра его жизни. Тит втащил его в комнату, он поджидал в коридоре и сразу же понял, что Адам на грани обморока. Слуга всегда словно чувствовал его состояние и чутко реагировал на любой сигнал. - Мастер? – тихо спросил он. – Это все? Все? И Адам выдохнул: «Да». Теперь им осталось лишь вернуться домой, призвать Роберта, рассказать ему все и ждать прощения за все, что они сделали. Но Роберт никогда не был эгоистичным или жестоким, он должен простить их с Даном, понять, что все их действия были для него, ради него и его безопасности. Их брака, будущих детей и Арчестер-Холла. Даже если вынужденное заключение принесло ему неудобство, он должен понять, что им всем пришлось не сладко, в особенности Адаму. Жизнь при дворе не стала для него развлечением, скорее, еще одним испытанием его выдержки, силы и терпения. Тит повел его к постели и уложил на кровать. Комната, в которой Адам прожил больше года, не стала ему родной, хотя кругом лежали их вещи. Они с Титом обжили это маленькое и убогое помещение, на полках стояли уже много раз прочитанные Адамом книги, в сундуках лежала его одежда, а от покрывала пахло домом, но он с радостью покинет эту клетку. Тит сел на колени у кровати и гладил его руку, ласково переминая пальцы. - Мы поедем домой, мастер? Вернемся в Арчестер-Холл? - Да. Я не пробуду тут ни на секунду дольше. Адам знал, что у Тита в замке есть любовник. Тот самый «серый» слуга, который приглашал его к Элиасу впервые, но бета отпустит его, всегда отпускал и шел за Адамом, куда бы тот не решил уехать. Их отношения, несмотря на все, что между ними было, все так же остались выше любовной возни или близости. Тит любил его больше себя, как брата и сюзерена. - Ты не хочешь уезжать? Тит положил щеку на его ладонь и тяжело вздохнул. - Я не отпущу вас одного, мастер. Никогда. И это было похоже на клятву. То же самое Тит сказал, когда Адам предлагал ему остаться в Поуп-Касле, хоть и знал, что без него ему будет нестерпимо сложно. И Адам решил поговорить с Элиасом насчет «серого» слуги, возможно, он отпустит его с ним в Арчестер-Холл. Если, конечно, они оба решат, что хотят быть вместе. Тит посидел еще немного и, решив, что Адам уснул, отпустил его руку и принялся тихонько, как мышь, заниматься своими делами. Подкинул в камин дров, что-то переставил и сел писать письмо его отцу. Адам знал, что Тит во всем отчитывается мастеру Лоренсу. Элиас вызвал его буквально на следующий день, и Адам решил, что это хороший знак. Идти перед Элиасом к Калвину он не хотел, тот мог счесть это за обиду. Он очень любил Адама и тяготел к нему, и тот был уверен, что весть об его отъезде Элиас хотел бы услышать первым. В покоях лорда Элиаса было пусто, когда «серый» слуга завел его внутрь. Сам омега сидел в своём будуаре, буквально бурля от восторга. Ночь в объятиях Калвина стала для него словно новым маяком, раньше он так радовался лишь каким-то вещам, связанным с принцем Нэллисом. Адам неглубоко поклонился, чтобы в очередной раз не выслушать от Элиаса, как ему претит все это официально-фальшивое уважение. - Вы меня вызывали? Элиас вспыхнул и закусил губу. - Можете идти, - отпустил он слугу. – Адам, идите же сюда! Элиас елозил на одном и том же месте, чуть не подпрыгивая от возбуждения. Адам прошел к нему и сел напротив, приготовившись к чему угодно, с Элиасом точно знать, каков будет тон беседы, никогда не удавалось. - Адам, Адам… - снова сказал он, чуть не захлебываясь от восторга. – Адам, я выхожу замуж! Адам чуть не рассмеялся, ведь Элиас выглядел сущим ребенком. Весь залитый румянцем, немного сонный и определенно сверх меры довольный. - За лорд-регента, я надеюсь? Элиас треснул его ладошкой по плечу, но тут же залился смехом. - Адам! – застонал он. – Ну, конечно же, у меня и не было других вариантов. Только он… только за него, я ведь так долго ждал этого момента. И он ждал, он все это время ждал, пока можно будет на законных основаниях сделать меня своим, представляете? Адаму захотелось смеяться еще больше, чем раньше: что было очевидно всем, выглядело как большая тайна для Элиаса. Конечно же, Калвин хотел взять его в мужья, он уже принял его ребенка, как своего и так сильно любил, что сверг собственного брата, чтобы быть рядом. Вероятно, немалую роль во всем сыграло и отношение Трехлобого к мужу, ведь Калвин не был кровожадным или жестоким. - Я поздравляю вас, Элиас, вы этого достойны и будете идеальным супругом регента. Элиас расплылся в довольной улыбке и подсел ближе, что для Адама уже стало знаком тревоги. - Адам… - омега опустил глаза вниз, - у меня к вам вопрос. Личный вопрос, позволите? Хотелось сбежать прочь, потому что когда Элиас задавал личные вопросы, пощады ждать не стоило. - Да? – храбро ответил Адам. - Вы выглядите, как мученик… - признался Элиас. – Я не буду спрашивать вас о… ну, о ваших личных делах, я просто хотел спросить, как вы думаете… Многие пары целуют друг друга до вязки? Адам растерялся. - Целуют, в смысле, в губы? Элиас заалел еще сильнее. - Нет, не в губы. Вообще целуют, везде целуют! Я чуть со стыда вчера не сгорел. - А разве вас раньше не целовали… не целовали везде? – Адам задал вопрос и тут же пожалел о нем. Элиас как-то жалко сник и посерел, как будто на него навалились грустные воспоминания. - Нет, меня не целовали. Я лежал под одеялом, накинув его на голову, а… король откидывал его снизу, задирал сорочку, приказывал раздвинуть ноги и делал это. Он говорил, что даже не хочет видеть моё лицо, а тело у меня отвратительное и некрасивое. А если я буду плакать, то он прикажет своему псу взобраться на меня вместо него… А я не мог не плакать, и не бояться его тоже не мог… Адам чувствовал, что у него холодеет все тело, а язык отнялся. Что за чудовище был этот король, если мог так издеваться над беззащитным супругом? - То, что с вами делали, это не правильно. Никто не взбирается на… Элиас, просто забудьте все, что вы знали с королем. Как страшный сон забудьте. Адам подтянул его к себе и обнял, Элиас вытер выступившие слезы, но с минуту еще рвано вздыхал. - Вы меня успокоили, просто это так странно. Но приятно, Калвин такой нежный и чуткий, и страстный, и… и… - Я вас понял, Элиас. Наверное, он ваша пара? - Он больше чем пара, он все для меня, я боюсь открыть глаза и узнать, что прошлой ночи просто не было, и я опять один или еще хуже… - Не думайте о плохом, Элиас. Вы вступите в брак и поймете, что раньше не жили, а лишь готовились к вашей новой жизни. Элиас яростно закивал. - Да, да… О свадьбе я и хотел поговорить с вами, Адам. Я знаю, что вы хотели уехать сразу, как только казнят моего мужа, но не могли бы вы побыть еще немного… Всего пару месяцев до свадьбы, если вы уедете, я останусь здесь один. - Элиас, вы не одиноки, с вами Калвин. - Но тут не будет вас, - он вцепился в его руку. – Давайте вызовем Роберта сюда? И вы могли бы пожить вместе тут? Вы будете счастливы, как и я? Адам тяжело вздохнул. - Элиас, не все так просто, Роберту нужно поговорить с отцом. Между ними многое не сказано, наш брак... Но Элиас его не слышал. - Вы мой друг, Адам, я прошу вас побыть еще три-четыре месяца со мной, а потом я отпущу вас. Роберт поймет, он ведь вас любит. Я выделю вам самых лучших сопровождающих. Или вы хотите что-то еще? Только попросите, и я сделаю, для вас все сделаю, останьтесь, не уезжайте пока… - Я не могу. - Я не пущу вас, Адам, только не теперь… Вы мне нужны даже больше, чем раньше. - Элиас… - Адам, я вас умоляю. Разве вы не стали мне другом за это время, разве можете бросить меня с моими придворными омегами, только и подсматривающими за мной, сплетничающими и ненавидящими меня? Калвин тут, да, но он регент, у него мало времени, хотя он и старается проводить его со мной. Без вас я буду один, совершенно один. Адам не знал, что делать. Элиас чуть на колени не стал, умоляя его. Да, он был ему другом, но теперь он будущий супруг действующего регента и отец короля, и отказать ему, когда он так просит, было бы ошибкой с его стороны. Когда-нибудь ему может потребоваться его помощь, протекция или поддержка, и Элиас окажет ее, нужно лишь пожертвовать еще одной частичкой своего времени для этого. Адам не хотел ждать свадьбы, но глубоко внутри боялся предстоящего отъезда. Боялся того, что, вернувшись домой, снова столкнется с проблемами, которые решить не в силах. Боялся воспоминаний и новой борьбы с Даном, который совершенно его не слушал раньше. - Хорошо. Я побуду с вами, но не больше трех месяцев. Элиас упал ему на грудь, уткнувшись мокрым носом в шею, от него пахло так приятно и сладко. - Адам, спасибо. Вы не просто друг, вы стали мне как брат… И я этого не забуду. Адам надеялся, что выиграет от своего решения больше, чем потеряет, но знать точно не мог. Будущее все еще виделось туманно, и он решил, что все-таки заставит Элиаса призвать Роберта к себе. Только вот приедет ли он? Роберт прислал вежливый отказ, и из монастыря направился в Арчестер-Холл. Адам несколько раз спросил, упоминалось ли в этом письме его имя, но Элиас радостно сказал, что Роберт выражал надежду, что Адам хорошо проведет время на свадьбе регента и его юного жениха, даже не упомянув, когда именно ожидает его возвращения. От этих слов Адаму отчего-то становилось дурно, но раз Роберт не видел в этом проблемы, то и он не рвался домой. Только письма из Поуп-Касла хоть немного грели. Альберт хотел проведать его, когда он вернется к своей обычной жизни, а отец уговаривал не ждать непонятно чего и приехать в столицу уже непосредственно ближе к самой свадьбе, раз этого хочет регент. Но Элиас опять давил на него, упрашивая остаться, и каждый раз побеждал, радуясь как ребенок. Адам соглашался, пусть и понимал, что чем больше времени проводит при дворе, тем больше его желают видеть, и все меньше отчего-то хотел назад. Дома его ждал ожесточенный Роберт, Дан и пустота нового дома. Прошлого не вернуть, даже если захотеть, а свое прошлое он променял на спокойствие королевства и избавление Арчестер-Холла от захватчиков, волков в овечьих шкурах, и сделал бы это еще раз, если возникла бы такая необходимость. Официальный траур Элиаса по умершему мужу и подготовка к свадьбе заняли не три месяца, а все шесть. Так что Адам успел справить при дворе и свой двадцать третий день рождения, угрюмо и нелюдимо напиваясь в своей собственной спальне. Тит перехватил его и силой уложил спать, когда Адам в таком состоянии собрался ехать на прогулку за стены замка. Они подрались, и Тит светил несколько дней фингалом под глазом, а у Адама все руки были в синяках от его хватки. Элиас подарил ему лучшего скакуна из конюшен Трехлобого и ларец, оббитый драгоценными камнями, в самом ларце хранились масла, которыми омега в тягости должен растирать свой живот, чтобы не потянуть кожу. Адам запихнул эту шкатулку на самое дно сундука, с глаз долой. И долго плакал, сидя прямо на полу, размазывая по безобразно-красному лицу соленые потеки, стыдясь своей слабости, пока Тит не застал его. Он все утешал «своего мастера», отчего Адаму захотелось наорать на него и распсиховаться еще сильнее. Адам не говорил об этом, но чем больше времени он проводил рядом с маленьким Нэллисом, желание иметь собственных детей переваливало за все пределы. Он ловил крохотные пальчики юного короля в свои ладони и целовал румяные щеки, вдыхая сладкий детский запах, и все сжималось внутри от собственной пустоты и нереализованности. Адам так устал быть один, и так устал держать все в себе и бороться. Устал казаться сильным, хотя больше всего ему хотелось опереться на чье-то надежное и твердое плечо. Когда еще три года назад отец говорил ему об этом, он попросту ему не верил, а теперь, будучи замужем, изнывал от одиночества. Видел счастье Элиаса, который втайне от всех был уже в тягости на втором месяце и носил ребенка Калвина, и не мог совладать с чувствами. Адам запутался и понимал это. По гордости било и то, что Роберт не написал ему ни строчки за все те месяцы, что жил с отцом в Арчестер-Холле, как будто Адам не был мужем и стал не нужен. Ворэг, который проездом бывал в тех краях, сказал, что его муж переменился, вырос и стал другим. Не тем наивным мальчишкой, что заглядывал в рот Трехлобому. На свадьбе регента и лорда Элиаса присутствовала вся высокородная знать Асверста и окрестных городов и сановники всех мастей. Повара готовились к этому событию целую неделю, планируя накормить больше тысячи человек. Сенешаль Ивези стоптал не одну пару туфель, принимая все новых и новых гостей, а Элиас просто парил от счастья, выбирая цветы, ткань на свадебный камзол Калвину, «который подчеркнет его благородную седину», сорочку, которую наденет сам и плащ. Даже юному королю Нэллису, недавно справившему своё двухлетие, пошили парадный костюм ко дню свадьбы, в котором он гордо вышагивал, строя умильные гримаски и подражая регенту. Нэллис совершенно не был похож на своего монаршего отца и во всем походил на Элиаса: светловолосый, с ясными глазами и живым нравом, он вил веревки из своего няня Бреннана и ловко подчас манипулировал отцом или отчимом. Под личиной ангела рос настоящий король, который рожден повелевать, и только от его родителей зависело, хорошим правителем он будет или нет. Свадьба регента не была похожей на свадьбу-пародию в Арчестер-Холле. Гости излучали радость, в воздухе пахло цветами и благовониями, служитель, который венчал пару, был облачен в богато расшитый балахон и поражал всех своим приятным и богобоязненным видом. Алтарь, который установили для церемонии, стоял в зале храма, а не простом обеденном зале, и со стен на новобрачных смотрели изображенные на штукатурке фрески богов. Отец был похож на титанов, о которых Адаму рассказывал отец, отыскав одну из легенд о них в своих книгах, рядом с ним стоял Дарующий Жизнь – хрупкий и субтильный юноша, по виду еще не переступивший порог двадцатилетия. Ну, а Свидетель был изображен в виде младенца на руках у Дарующего. Свидетель был самым загадочным богом пантеона, ведь он содержал в себе много символов – бессмертие, которое таилось в детях, радость жизни, возможную в полной мере лишь в детстве, под опекой родителей и счастье отцовства. Все трое изображались как семья, сотканная из противоречий – мощной силы, оберегаемой хрупкости и кристальной искренности. Но в этом и состояла их вера. Круговорот жизни сделал их такими. Для Адама церемония свадьбы прошла в одно мгновение, потому что перед глазами стоял темный зал, в котором он сам давал клятву перед богами, и мурашки замаршировали по телу. Придворные, которые смотрели на них тогда, холод золотого пояса на бедрах, лицо Роберта, чистое и невинное, и едкие слова Трехлобого. Адам старался гнать все это прочь, но не мог, как будто события двухлетней давности въелись в память. Слова служителя раздавались по залу, но он не мог уловить их смысла и желал уйти как можно скорее, а завтра, наконец, сложить свои сундуки и уехать домой. У выхода из храма Адама перехватил лорд-маршал Ворэг и предложил проводить до обеденного зала, и он дал согласие. Процессия провожала супругов к замку, и все шли не спеша, пока Элиас красовался перед всеми, взяв под руку своего мужа. Король Нэллис сидел на руках у Калвина и махал ручкой всем, кого видел. - Как вам свадьба, Адам? - Восхитительно, - равнодушно ответил он. Процессия уже добралась до замка, и гости начали входить внутрь. - Вспоминаете о своей собственной? – спросил Ворэг и, тронув его за руку, сказал: - Не стоит. И Адам вспомнил, что Ворэг тоже там был, тоже видел, как Трехлобый выставил его чуть ли не голышом перед всеми. Но это теперь уже не казалось таким унижением, как в тот момент. Ворэг провел его в холл, и они пошли по короткому коридору. - Мои воспоминания - это все, что у меня пока есть. - Вы были так прекрасны в тот момент и так горды, мне кажется, что половина придворных Трехлобого влюбились в вас в тот момент. Ворэг на минуту остановил его у ниши. - И вы? – зачем-то спросил Адам. - И я, - согласился Ворэг. – И одно лишь ваше слово… - Не нужно, - оборвал Адам, но тот решил хотя бы напоследок испытать судьбу и вовлечь его в интрижку. Ворэг утянул их обоих в нишу, они были совсем близко от свадебного пира, слышался гул и голоса. - Адам, мне все равно, что вы замужем. Вы можете просто не возвращаться к нему, регент вас поймет, я помогу вам разорвать брак. Станете свободны. Адам не паниковал, просто смотрел на Ворэга. Замок был полон народу, да и лорд-маршал никогда и не проявлял признаков насилия. - Свободен для чего? – осторожно спросил Адам. - Для всего, что вам будет угодно. Будете посещать лекции этих ваших астрономов, читать какие хотите книги, поедете, куда захотите, станете, кем хотите. Не будете покидать меня… Ворэг подошел вплотную к Адаму и демонстративно вдохнул, его зрачки расширились, а губы дрогнули. Желание, вот что это было, и предложение. - Я хочу стать отцом, - сказал Адам, - и рожать предпочту от мужа. Ворэг, я думаю, вы врать не будете, будто вам нужен разведенный омега в мужья. Да и вашей семье тоже, они, наверное, держат уже на примете для вас какого-то невинного омегу. Вы просто меня хотите, но как надолго? Год, два, три? А что потом? Что я получу потом, что получат мои дети? Вы глупец, если хотя бы на секунду себе вообразили, что я пойду на это. Вы не подлец, иначе бы я уже звал на помощь, но мыслите как альфа, у которого в бриджах тесно. За все то время, что я тут, я разве давал понять, что хочу бросить тень на имя моего мужа? - Нет, - отчеканил Ворэг. – Не давали. - Давайте останемся друзьями? Вы хороший человек и собеседник, но увы, нам с вами любовниками никогда не стать. Ворэг молчал и только холодно смотрел на Адама. Желваки играли на его скулах, а плечи напряглись. - Не хотите? – опять спросил Адам. – Впрочем, это не важно. И он сделал шаг к проему, Ворэг перехватил его за руку. - Хорошо, давайте будем друзьями. Бездна с вами, но я все равно вас хочу. А после сказанного хочу еще сильнее. Съездите к мужу, Адам, бросайте двор и побыстрее, если хотите детей от Арчестера, потому что дома вас будет ждать далеко не теплый прием. Адам вырвал руку и прищурился. - Спасибо за совет, лорд-маршал. Я обязательно именно так и сделаю, и когда мы с вами встретимся в следующий раз, надеюсь, боги благословят меня ребенком, - он быстро пошел к обеденному залу, но даже сидя за столом, все еще думал, не показалось ли ему, что Ворэг сказал ему в спину: «Надейтесь». Элиас сдержал своё слово и отпустил его сразу после свадьбы. Адам собрался буквально за день, для его сопровождения Калвин отрядил лорд-маршала Кормака. Его земли граничили с землями Арчестеров, поэтому он с радостью согласился проводить беззащитного омегу на пути в родной замок. Адаму он даже немного понравился, потому что сразу же после официального знакомства начал рассказывать о своём муже, который ждал его дома и шестерых сыновьях, а не вел пустые беседы и пытался завоевать расположение. Лорду Кормаку стукнуло уже под пятьдесят, но было ясно видно, что он все еще не утратил любви к супругу и веры в своих шалопаистых отпрысков. Он напомнил Адаму Уорвика, и сердце сжалось в тоске. Тит упаковал сундуки и немногие вещи, приобретенные ими в городе, а Адам простился с регентом и лордом Элиасом, который натурально рыдал у него на груди. Нэллис крепко обнял его и чмокнул в щеку, и Адаму хотелось всегда помнить его таким: маленьким, со следами шоколада* у края губ и нечесаными пушистыми волосами. Когда-нибудь, когда он снова увидит своего короля, тот его и не вспомнит. Новый конь, подаренный Элиасом, был быстрым как ветер, но и норовистым, всхрапывая и проминая землю копытом каждый раз, когда Адам давал ему волю. Тит тоже вскочил на рябую лошадку и подвел его к Лои, «серому» слуге, которого он выпросил у Элиаса. Тот с радостью дал бы Адаму с десяток слуг, если бы он того хотел, и Лои стал его вассалом. Лорд Кормак объехал их отряд и отпустил пару добрых шуток. Его воины и стражи регента заливисто рассмеялись, и они выехали за ворота в город. Адам уже не таращился по сторонам, как в тот раз, когда приехал сюда впервые, теперь Асверст был ему знаком, как собственные пять пальцев. Но никакой печали, покидая это место, он не испытывал и твердо смотрел вперед, минуя тесные улочки, площадь, на которой казнили короля, скромные лавочки и десятки людей, которые глазели на всадников. Выехав на дорогу, они скакали шесть часов без передышки. Адам, не привыкший к таким длительным заездам, тут же ощутил тянущую боль в ногах, но жаловаться, как разнеженному лорду, не хотелось. Лорд Кормак и сам понял, что на ночлег нужно остановиться. И Адам с облегчением вздохнул, когда в очередном поселке увидел знакомую вывеску «Трех кабанов». Свободных комнат оказалось всего две, и лорд Кормак выделил самую лучшую Адаму и его слугам. На рассвете они снова собрались и поскакали дальше. Лорд Кормак сделал еще два привала, но Адам скорее хотел очутиться дома, чем разминать затекшие конечности, мучаясь сомнениями и неприятными предчувствиями. Тит и Лои пусть и не были хорошими наездниками, но выносили тягости поездки стоически. Адам наблюдал за ними без тени эмоций, но все же отмечал, что Тит опекает Лои и старается лишний раз развлечь. Новый вассал был довольно тщедушным бетой с безупречными для слуги манерами. У него не было наглой привычки Тита прямо смотреть своему мастеру в глаза, Лои не подавал голос, когда его не просили, и благоразумно избегал близости альф из стражи. Хотя мог и дать отпор при необходимости. - Как вы, Адам? – спросил лорд Кормак, став у дерева, рядом с которым он разминался. - Все хорошо, я в норме, лорд-маршал. Адам прислонился к дереву и с удовольствием вытянул по струнке ноги. Ласковый ветерок холодил виски, шелестя над головой листьями деревьев. - Вы хороший наездник, но вам не хватает практики, - сдержанно похвалил лорд Кормак. - В Асверсте особо не поскачешь по равнинам, еще и под охраной. - Давно вы не были дома? - Чуть больше года. - И не застали Роберта после возвращения? – удивился он. - Нет. Так вышло, что когда он вернулся, я уже был при дворе. Лорд Кормак хмыкнул. - Признаюсь, когда я увидел его впервые после возвращения, то решил, что передо мной призрак покойного Мартина Арчестера. Но этого не могло быть, ведь это был Мартин, которого я знал в юности. Я уж думаю, а не отправить ли мне в тот самый монастырь моего старшего сына. Как для наследника он слишком нежен, два-три года муштры укрепят его. Адам задумчиво посмотрел за горизонт. Казалось нелепым, что его маленького мужа сравнивали с Мартином. Пусть он и возмужал внешне, но внутри еще должен жить в нем тот юноша, который клялся ему в любви и хотел сделать подарок столь же грандиозный, как и дар его отца Дану. Как-то, еще когда он жил в Арчестер-Холле, Адам гулял по замку и забрел в портретный зал, со стен на него смотрели Арчестеры нескольких поколений, были и семейные изображения с детьми, собаками или любимым пони кого-то из отпрысков. Адам бродил между портретами, заглядывая в глаза людям, которые давно уже были мертвы и сличал похожие черты. На самой последней из картин был изображен общий портрет Мартина и Дана. Они оба выглядели не как любящие супруги, а скорее, люди, которых оторвали от их дел и заставили позировать. Дан немного горбился и припадал на левую ногу, а Мартин, наоборот, стоял, выпятив грудь колесом и лучась полуулыбкой. Он, несомненно, был красив, затмевая своего супруга. Исполинский рост, широкие плечи, четко очерченные, припухлые губы, как у Роберта и карие глаза, которые, казалось, знали все тайны, скрытые за пределами его досягаемости. Одну руку Мартин умостил на плече Дана, а второй держал меч на бедре за эфес. Этот бравый альфа производил впечатление. Но неужели и Роберт стал таким? Адам вспомнил, как хотел более взрослого и уверенного в себе мужа, но теперь попросту боялся его увидеть, заново узнать, каким он стал. Лорд Кормак что-то еще рассказывал о своих сыновьях, но Адам его не слушал, погруженный в собственные мысли. А потом они снова взобрались на лошадей и поскакали уже по землям Арчестера, ловко пробираясь в надвигающихся сумерках к замку. Арчестер-Холл ничуть не изменился за время отсутствия Адама. Лорд Кормак предупредительно отправил в замок одного из своих воинов, чтобы он возвестил об их прибытии. И Адаму лишь осталось доскакать до моста, пройти через внутренние ворота, и он будет дома. Он писал Дану из Асверста, предупреждая о своем прибытии, но ответного письма не получил. И Адам старался гнать прочь все прошлые воспоминания, связанные с замком. В них не было смысла, ведь Трехлобый уже мертв, как и Уиллтон, но полностью забыть все, что было, он не сможет никогда. Миро ждал их во внутреннем дворике с парой воинов, ни Дана, ни Роберта Адам не увидел, как и впервые приехав в замок, словно нежеланный гость. Миро ласково улыбнулся ему и помог спешиться, прежде чем это сделал лорд Кормак, который спрыгнул сам. - Добро пожаловать, мастер Адам! – и начальник стражи даже позволил себе крепко сжать его руки в своих. – Вы ни капли не изменились с тех пор, как уехали, - одобрительно сказал он. И Адам захохотал. - А я должен был приехать в шелках и бархате? - Мастер Дан сказал, что вы крепко сдружились с самим лордом Элиасом. Имя супруга регента звучало так громко и помпезно, но кто бы знал, как непосредственен, юн и мил сам лорд Элиас? - Адам! – выскочил на двор Дан и бросился к нему на шею. Миро только отошел в сторону, чтобы помочь лорду Кормаку. – Адам, наконец-то, вы вернулись. Адам прижал к себе худое и жилистое тело свекра, вдыхая уже знакомый запах его лосьона и масел. - Мы думали, вы будете к утру. - Лорду Кормаку нужно к семье, мы решили хоть немного поспешить. - Ха! – воскликнул лорд Кормак. – Адам сильно преуменьшает, он словно на лошади родился! Редко можно встретить омегу, который бы знал, как правильно унять скакуна. Если бы не Арчестер, Адам, боги свидетели, я бы сосватал вам своего сына! – сказал он. Адам только покачал головой, после стычки с Ворэгом только новых женихов ему еще и не хватало. Миро предложил воинам Кормака горячий ужин и постель, и те побрели в указанную сторону. Самого же лорд-маршала Дан позвал в замок, таща за собой и Адама. Тит повел Лои на половину слуг. - Вы успели как раз вовремя, я покажу вам комнату и пришлю еду. Или вы хотите сойти вниз? Лорд Кормак отказался и попросил, в довесок к ужину и постели, еще и ванну. Дан только головой махнул, и слуга поспешил исполнить все пожелания лорд-маршала. Адам проводил довольного альфу взглядом и повернулся к Дану. - Мне тоже выделят постель, ужин и ванну? - Твоя постель тут до сих пор ждет тебя. Ты знаешь, где твоя комната. Ужин будет внизу, в обеденном зале, Роберт сказал, что вы его не пропустите. - Роберт сказал? - Да, он не захотел встречать тебя при всех, решил, что лучше сделать это в покоях, наедине. Адам отметил, что это не очень-то похоже на ждущего и любящего супруга. - Почему ты не писал о нем в письмах, почему Роберт сам мне не писал? Дан повел его на семейную половину замка, осматриваясь по сторонам и избегая его взгляда. - Он так решил. - Решил не общаться со мной? Дан остановился посреди коридора и повернулся к Адаму, он, не виляя, посмотрел ему в глаза. - Не говори ерунды. Вам нужно увидеться и решить все недомолвки, а пока не делай поспешных выводов. Роб уже не тот мальчик, что был раньше. И хоть я иногда жалею, что так долго не мог ему открыться, его реакция поразила меня своей обдуманностью и зрелостью. - И как давно он знает, что его отец мертв? - С тех пор, как приехал, и он многое сделал, чтобы почтить память отца. Роберт стал настоящим хозяином этих земель, пока тебя не было. Адам был готов к тому, что эти слова прозвучат, но не ожидал услышать их от Дана. Пока тебя не было. Хоть тысячу раз от Роберта, но не от Дана. - О чем ты? Ты упрекаешь меня в отъезде? Ты упрекаешь меня в том, что Роберт пробыл так долго вдали от меня? Не ты ли отказывал мне каждый раз, когда я просил вернуть его? - Я защищал его. - То же самое могу сказать и я. Даже находясь при дворе, я радел за интересы семьи Арчестеров, а не свои собственные, и позволь напомнить, именно ты отправил меня туда. Дан ничего не ответил, просто стоял и смотрел на него с виной и сожалением. Каждое его действие имело определенные последствия, и Адам хотел, чтобы Дан это понял. - Я не упрекаю тебя, - сказал он, но Адам ему не верил. - Не важно. - Адам знал, что должен пойти к мужу и поговорить с ним, но прошло два года, и он совершенно от него отвык. Трусливое чувство гадко сжало все внутри. - Я не пойду до самой комнаты, - предупредил Дан. – Распоряжусь насчет ванны для тебя. И Адам остаток коридора прошел сам. В узком помещении и следа не осталось от прошлой схватки, а когда-то на этом полу лежали павшие воины, дверь, ведущая в покои, еле висела на петлях, а в воздухе разливался запах гари. Стучать в свои собственные покои было глупостью, но Адам даже минуту думал над этим и, решив, что сам все усложняет, вошел. Роберта не было в первой комнате, но ясно ощущалось, что тут кто-то жил. Камин полыхал потрескивающими в огне дровами, а на диване лежала книга, одна из тех, что Роберт читал, когда они еще жили вместе. Адам и сам не понял, что задержал дыхание, войдя, и теперь, сделав первый вдох. В голову ударил аромат мускуса с резкой ноткой горечи и чего-то странного, непонятного, густого и щекочущего нос изнутри. Виски сдавило, как тисками, а источник неизвестного запаха все еще был скрыт. Адам перечуял уже сотни альф, но такое с ним было впервые, как будто он знал этот запах, разложил на составляющие, вдыхал его долгое время и забыл. Но где-то в памяти, у него в голове, глубоко-глубоко жило воспоминание о запахе его альфы. Желание подойти и уткнуться в средоточие аромата зашкаливало, но Адаму удалось себя сдержать. Неужели Роберт всегда так пах? Это казалось невозможным, потому что если бы это было на самом деле так, половины их проблем в постели удалось бы избежать. Дурман, приносимый ароматом, не был идентичен его состоянию в течку, но все же чтото похожее было, дрожь вдоль позвоночника, легкая крепость члена в бриджах, ставших чуточку теснее, и эта непонятная щекотка в носу. Все рецепторы обострились и были направлены на единственно верного альфу. Тело признавало его, предавая хозяина. - Роберт? – слишком тихо и растерянно спросил Адам, как будто нуждаясь в помощи. Но на самом деле он был в настоящей панике, ведь до этого ни один альфа, даже самый властный и настойчивый, разящий феромонами на милю, не вызывал у него такого отклика. То, что это был Роберт, его Роберт, утешало лишь в малой степени, потому что Адам ненавидел терять над собой контроль. Вся комната купалась в запахе Роберта, каждая вещь хранила его отпечаток, а от Адама не осталось ничего. Роб тихо появился в проеме двери, загородив весь проход, и Адаму показалось, что он обознался. Что в спальне его ждет не Роберт, а кто-то другой, чужой, сильный и не слишком радушно настроенный. Узнавание пришло лишь через пару секунд, когда вся картинка собралась воедино. Маленький муж вырос на добрых пять дюймов и раздался вширь в плечах, камзол на нем был глухо застегнут, поэтому это сразу бросалось в глаза, его каштановые вихры стали короче, но все еще не хотели ложиться так, как он их зачесывал и падали на глаза, а до этого гладкий и безволосый подбородок посинел от щетины. Но это все еще был он, его юный Роберт… Адам даже двинуться не мог, пытаясь принять тот факт, что его муж - это тестостероновая бомба замедленного действия, стоящая перед ним. В непосредственной близости от него Адам ощущал себя хрупким, хотя раньше не каждому альфе удавалось выглядеть гордо рядом с ним, из-за не по-омежьи высокого роста и далеко не изящного тонкокостного сложения. И когда худосочное тело Роба успело обрасти всеми этими мускулами? Крепкие руки взлетели к груди и сложились в защитном жесте, отрезвляя Адама, а карие, раньше такие невинные глаза, зло прищурились. И в этой позе он действительно был похож на Мартина. Чертовски красивый, собранный, мощный, как скала и соблазнительный, но уже не как мальчик, а мужчина. Альфа. - Кого я вижу? – спросил Роберт, и его голос как плетью ударил по оголенным нервам Адама. У Роба прорезался глубокий, приятный баритон, который ласкал слух не меньше, чем его агрессивный и лишающий разума запах забивал нос. – Мой блудный муж? Добро пожаловать домой, Адам… Последнюю фразу он сказал ехидно, поэтому Адам решил не отвечать ему. - Я мог приехать раньше, призови ты меня на правах мужа, - как можно сдержаннее сообщил Адам. Даже Элиас не смог бы давить, если бы Роберт потребовал, чтобы его муж вернулся домой на время подготовки к свадьбе. Но Адам уже понял, что понимания от Роберта ждать не стоит. Как не стоило и надеяться, что их первая беседа пройдет без взаимных обвинений. Адам знал все, в чем виноват перед Робертом, но у него были причины, и очень веские, поступать так, а не иначе. Пройдясь по комнате и переложив книгу, Роберт сел на диван напротив камина, и Адам повернулся к нему. Муж выглядел по-альфьи самодовольным, подняв на него взгляд снизу вверх, и смотрелся он при этом просто восхитительно. - Зачем мне призывать тебя? – спустя мучительно долгую минуту спросил Роб. - Как это «зачем»? – растерялся Адам. Более глупого вопроса он еще не слышал. Роберт склонил голову вбок и почти улыбнулся, мимолетно, краешками губ. - Зачем ты мне нужен? Адам вскипел. - Я - твой муж перед богами. Что значит «зачем я тебе нужен»? Роберт пожал плечами. - Ты, может быть, и мой муж, раз я дал тебе своё имя и разделил с тобой постель, холодно проговорил Роберт. – Но, Адам, ты мне не нужен… И можешь даже не тешить себя мыслью, что приехал наградить меня своим присутствием. Если ты уже нагулялся при дворе, я, так уж и быть, потерплю тебя здесь. Но не на правах мужа. Адам вскипел, желая дать Робу хорошую затрещину, прямо по его вихрастому затылку, так, чтобы зубы стукнулись. - А на каких правах? - На правах гостя, который помог нам в трудный период. - Гостя?! – Адам взметнулся и прошелся по комнате из стороны в сторону. Хотелось перестать дышать, чтобы этот злой истукан, которым стал его муж, перестал соблазнять его своим запахом. – Я тебе не гость! Роберт чуточку напрягся и нагнулся вперед, словно пес, чующий добычу. - А чего ты хотел, Адам, после этих лет - счастливого брака? - А почему бы и нет? - Это смешно, - фыркнул Роберт. Тот самый Роберт, который клялся ему в любви и объявлял себя его парой. Тот самый Роберт, который не мог и пару минут сдерживаться, когда находился в нем. Тот самый Роберт, который поставил ему метку на шее, которая и теперь теплом согревала кожу, в кои-то веки перестав обжигать, видимо, наконец, находя того, кто ее поставил. – Ты не можешь явиться и требовать от меня чего-то. - Могу и буду. - Тогда останешься ни с чем. Адам постарался успокоиться и даже глубоко вдохнул, тут же резко выдохнув. Чертов альфа! - А как ты думаешь, что есть у меня сейчас? - Свобода. - В бездну свободу! Я не этого хочу! Роберт даже не сделал вид, что ему интересно, чего же он хочет, просто сидел и все. И Адам с ужасом понял, что он не шутит, не пытается вывести его из себя и даже не предлагает ему какую-то альтернативу, он уже отпустил его. Решил, что между ними ничего нет. - У тебя есть кто-то? Ты завел себе любовника? Адам пытливо смотрел на его лицо, уверяясь в своей догадке. «Еще бы он не завел, ведь столько лет просидел в монастыре, среди альф. У него был любовник раньше, нашел себе кого-то и теперь...». - Меня с собой не ровняй, - огрызнулся Роберт. – Это не я гулял при дворе, пока ты был в ссылке… Адам склонился к нему, взглянув в лицо. - Хочешь сказать, что я тебе изменил? Ты в себе? Разве не чувствуешь, что ни один чертов альфа не прикасался ко мне уже два года! – он цедил слова сквозь зубы, ощущая невиданное унижение. – Если твоя обида в этом, то я тебе не изменял. Роберт ничего не сказал, но встал и вплотную подошел к нему. Видимо, выискивая подтверждение его слов, он медленно дышал его запахом, но полностью себя контролировал, не то, что раньше, даже голос Роберта не дрожал, когда он спросил: - И что же ты хочешь за свою верность? Адам даже не знал, что на это сказать. Чего может хотеть омега в его положении от своего мужа? Поддержки? Заботы? Потомства? Элиас с его трагедиями словно вживую стал перед глазами, но вот она, настоящая проблема. Роберт и его новые взгляды. Ворэг предупреждал его о чем-то подобном, только Адам не верил, что Роберт может настолько его возненавидеть. Стать гостем в собственном доме и оставаться одному при живом муже? О, нет. Никогда. Адам упрямо уставился на Роберта, желая ему гореть в той же бездне, в которой он сам погибал последние два года. - Ты можешь хоть трижды называть меня «гостем» и злиться, сколько твоей душе угодно. Но наш брак разорвать не сможешь, и ты не выставишь меня вон, потому что это и мой дом тоже. Я не беру плату за верность, никогда не брал. А от тебя хочу того, что положено мне законом: верности, уважения и… - последнее слово стало комом в горле, потому что он хотел этого больше всего. – Детей. Роберт стоял совсем рядом, он чувствовал его волнение и возбуждение. Слышал, как дрогнул голос, но это ни капли не тронуло его. - Я не буду с тобой спать, Адам, меня тошнит от одной мысли, каким гнилым и распущенным ты сделал наш брак. Ты говоришь о детях, но раньше, разве они заботили тебя? Когда ты проворачивал со мной свои грязные штучки, удовлетворяя лишь своё эго? Адам еле дышал. Этот аргумент был самым болезненным из всех. Он не надеялся, что Роберт забудет, но хотя бы простит его и не станет вспоминать. Но муж ничего не хотел прощать, припоминая ему все ошибки, что он допускал. А ведь они оба были невинными, оба впервые открывали для себя супружескую жизнь и ее обязанности. Честно в этом поединке ему все равно не выиграть, и Адам даже не стал пытаться. - Раньше ты не выражал такого бурного протеста. - Раньше я был слеп. - Хорошее оправдание. Роберт грозно рыкнул и отошел в другой конец комнаты. Он излучал холодную злость и ярость. Видимо, уже в тысячный раз взлелеяв обиду на него. - Ты сделал из меня подстилку, брал меня, как… - Как омегу? - с горечью подсказал Адам. – Как ты меня? - Я тебя не насиловал! - И я тебя… - Будешь припоминать мне? Да? Стыдить тем, как я верил тебе? Как я бегал за тобой, ловил каждое твоё слово? Этим ты рассчитываешь влюбить меня в себя? - Я не хочу влюблять тебя. - Хорошо, потому что это тебе все равно не удастся. Мне хватило одного раза ощутить на себе твою заботу. И больше никогда я не поверю тебе. Ты можешь остаться в АрчестерХолле, но здесь, в этой комнате, тебе делать нечего. Это понятно? Я прикажу приготовить тебе другие покои. - Твой отец уже отправил для меня сюда ванну. - Ты примешь ванну, но сделаешь это в своей комнате, Адам, и больше ни слова, пока я не пожалел о том гостеприимстве, которое оказал. Адам еще с минуту молча смотрел на него и остро понимал, что как раньше между ними уже никогда не бывать. Обида Роберта, их разлука и уйма недомолвок встали между ними, разрушив и так не прочный брак. В дверь постучался слуга с ведрами воды, а за ним несли лохань, но Роберт дал распоряжение нести все это в совершенно другие покои. И Адам пошел прочь из той комнаты, которая была его по праву, в которой он прожил так долго, которую отстаивал ценой своей жизни и отправился туда, куда приказывал Роберт. - Встретимся за ужином, - вдогонку сказал ему Роб и ушел к себе. Но это была лишь отсрочка, Адам и на минуту не допускал, что разговор может быть окончен. * я в курсе, что в средневековье не было шоколада) Глава 10. Обиды Хороший поступок не может смыть дурного, как и дурной не может замарать хороший. За каждый из них своя награда. Дж. Мартин Новая комната Адама была ничуть не хуже покоев, которые он покинул, а возможно даже лучше. Но того факта, что Роберт выставил его из своей спальни, это не отменяло. Слуги покорно таскали воду, не поднимая глаз от пола, но Адам знал, что уже через полчаса весь замок будет знать о том, что его отверг собственный муж. Если Роберт хотел его унизить, то лучший способ подобрать было просто невозможно. Когда пришел Тит и вытолкал всех слуг наружу, Адам просто сбросил одежду и сел в наполненную практически доверху лохань. Вода обжигала и приятно ласкала тело, перетруженное скачкой и напряжением последнего часа. Он все еще ощущал возбуждение, но просто не желал снимать его механически, все еще злясь на Роберта и ситуацию в целом. Ведь никто кроме Ворэга не удосужился предупредить его хотя бы намеком о надвигающейся буре. Вдохнув побольше воздуха, Адам нырнул под воду, намочив волосы и задержался там на минуту, выпуская пузырьки воздуха через нос. Выдыхая остатки запаха Роба, избавляясь от его влияния. Вода в лохани не была идеально прозрачной, но он хорошо видел сквозь легкую муть стенки ванны. Больше всего Адам хотел бы оказаться у себя в спальне, в отцовском замке и забыть обо всем, как о страшном сне. Просто открыть глаза и увидеть знакомую обстановку, услышать голос брата или спуститься вниз и обнять отца. Вместо этого он просто вынырнул и откинулся на бортик, Адам все еще пытался отогнать воспоминания о разговоре, который не принес ему ничего кроме огорчения. Запах Роберта, его новый облик: грубый, брутальный и подавляющий; его манеры спокойные и неспешные, все это играло против Адама. Дразнило недоступностью и новообретенной холодностью, но даже если Роберт не врал, то этой обороне грош цена. Он может гнать своего омегу прочь сегодня, завтра, неделю или месяц, но кто придет на его место и придет ли? Адам знал, что ни один верховный служитель не даст им законный развод, потому что их брак закреплен меткой, робертовым семенем и временем, которое прошло после заключения союза. Тит бросил на него осторожный взгляд, и Адам решил удовлетворить его любопытство. - Спрашивай. - Мастер Роберт сошел с ума? – тут же выдал Тит. Он весь полыхал от недовольства и свойственной только ему собственнической обиды за своего сюзерена. - Боюсь, что нет. Скорее поблагодарил за оказанные ему ранее услуги и отослал прочь с глаз, - Адам сгреб волосы с лица и тяжело вздохнул. А ведь Роберт и впрямь отмахнулся от него, как от какого-то попрошайки или вещи, которая не оправдала его ожиданий. Возможно, он и стал внешне другим, но кое в чем все еще полагался на свои юношеские инстинкты. А самое главное, Адам за версту видел огромную обиду с его стороны, за то, что он оставил его, за то, что не ответил на его любовь и не оправдал ожиданий. Но Адам не мог взвалить на себя все, как бы не хотел, и прыгнуть выше головы был не в силах. - Неслыханно, после того, что вы сделали, - возмутился Тит, но больше ничего спрашивать не стал. Не успел, в дверь довольно настойчиво постучали и даже не стали дожидаться разрешения войти. Дан просто отодвинул Тита в сторону и уставился на Адама, сидящего в ванне. Он словно хотел своими глазами увидеть, не соврали ли ему слуги. И его уже не столь гладкий лоб прорезала еще одна морщина. Комната ужалась в размерах, лишая дыхания не только взволнованного Дана, но и самого Адама. Пар от воды вился вокруг как туман, заслоняя его от пытливого взгляда, которым Дан окинул его. - Мастер Дан, мастер Адам купается, может, вы придете в другой раз? – просительно выдавил Тит. - Он все-таки сделал это, поселил тебя тут? – игнорируя Тита, выпалил Дан, вне себя от злости и шока. – Он сошел с ума. - Неужели ты удивлен? – иронично спросил Адам. – Я думал, вы согласовали это. Достойная расплата мне за увеселения при дворе… За все, что я сделал. Дан залился смертельной бледностью. Все же какими-то зачатками совести он обладал и понимал, что привело к их ссоре. - Адам, я… Но Адам не хотел ничего слышать. Это не имело значения. Это бесполезно и смешно. - Уходи. - Что? Адам положил обе руки на бортики и сжал их. Он знал, что никакие слова Дана не изменят того, что есть. Не вернут ему Роберта. - Я сказал, чтобы ты ушел вон отсюда. За дверь! И пока я не желаю тебя видеть. - Адам… Дан растерялся, увидев, что он отвернулся от него и, когда Тит потянул его к двери, даже не сопротивлялся, принимая его решение. И уже в проходе задержался. - Я не хотел, чтобы так вышло, прости. Дан ушел, но его слова, его присутствие все еще напоминали о себе. Кому нужны были его сожаления теперь? Адам поджал к груди ноги и стиснул обеими руками виски, Тит вернулся, добавил в воду масла и намылил мочалку, растирая ею тело своего мастера. - Это не может быть навсегда, он одумается, мастер Адам, вот увидите. Слуги судачат, что после вашего возвращения он сам не свой от злости, срывается на всех. Это не признак холодности. Но Тит не знал того, что знали они с Робом. Не знал о «грязных штучках», как это назвал Роберт, которые они творили вдвоем за закрытой дверью спальни, за которые теперь отвечать приходится ему одному. Роберт одумался сам или с помощью кого-то из наставников монастыря, раскаялся в их позорных и мерзких действиях. Но должен же он помнить, как получал удовольствие под ним? То удовольствие, которое теперь хотел ощутить Адам. Должен же он хотеть близости, после долгого воздержания? И как скоро поймет, что детей, законных детей и наследников, может дать ему только Адам? Когда Тит вымыл его, Адам завернулся в простыню и вытер волосы, решив не медлить и одеться к ужину. Хотелось увидеть лицо Роберта, когда он заметит его в обеденном зале, занимающего соседнее с ним место, но изгнанного из их общей постели. Как долго он сам выдержит этот фарс? Тит подал ему повседневный камзол, но Адам приказал подать другой. Из тех, что шились для него придворными портными из лучшей ткани, и сидели как влитые. Адам к своим двадцати трем еще ни капельки не заматерел, а переживания последних пары месяцев вымотали его и сделали суше и стройнее. Не было смысла прятать то, кем он стал. Красивой и героичной игрушкой для лорда Элиаса. Выставочным экспонатом и объектом вожделения, строгим и недоступным. Брошенным мужем. Роберту его одежда не придется по нраву, ну и в бездну его. Тит долго возился с прической Адама, пытаясь убрать все волосы от лица, но он решил, что вообще не будет их подбирать. Пускай Роберт подавится своими словами о «госте», которому оказывается «милость». Спускаясь в общий зал, Адам со злостью думал обо всех тех ночах, когда он не спал и терзался виной за то, что так и не смог забрать Роберта из его священной тюрьмы. Теперь это не имело значения, но менее глупым не становилось. Зал гудел еще сильнее, чем раньше, потому что приезд Адама привлек всеобщее внимание. Дан уже сидел за главным столом, но не на обычном месте, теперь его занимал Роберт. Резная спинка за его спиной выглядела, как импровизированный трон, а кубок в руке смотрелся как кукольный. Настоящий хозяин и сюзерен этих земель, и теперь за столом никто не смел бы назвать его ребенком. Адам, ни капли не сомневаясь, прошел к своему законному месту по правую руку от мужа, и тот только зло прищурился, когда он сел. - Добрый вечер, - вежливо проговорил Адам, стараясь не вдыхать слишком глубоко. Роберт явно не утруждал себя купанием и просто разил во все стороны своим альфим запахом, полным его естественного аромата, пота и особой нотки, смущающей всех омег, что имели несчастье приблизиться к нему. - Можешь не утруждать себя любезностью, Адам, - бросил Роб и опустошил свой кубок, опуская его на стол со стуком. – Это общество не столь блестящее как при дворе. Да и ты отвык от нас. - Да, но тут все же есть воспитанные люди. - Да, неужели? – съязвил Роберт и демонстративно уставился на него придирчивым взглядом. Ему не слишком понравилось увиденное, потому что он приказал налить себе еще, и это было не разбавленное вино, а крепкая густая медовуха. – За эти тряпки плачу я? Хотелось озвучить стоимость этих «тряпок», но Адам сдержался, чтобы не травмировать мужу психику. - Конечно же. И будешь платить еще долго, как и за многое другое, - подхватил он его тон. – Пусть ты и отказался от всего, что нас связывало, но я все еще твой законный муж. Роберт поджал губы, но больше ничего не сказал, словно не в силах справиться с раздражением. К столу начали подносить блюда, кухня в Арчестер-Холле была не чета королевской. Но Адам все равно любил больше простую и добротную пищу. Прежде чем подать знак приступать к еде, Роберт встал и сказал короткую речь-обращение, рассказывая о последних новостях в наделе. И Адам понял, что Роберт недавно уезжал из замка. Объезжал свои земли, как настоящий лэндлорд – ответственный и строгий. Когда он сел, Адам все еще думал обо всех переменах, что произошли, пока его не было. Казалось, что в замке осталось все на своих местах, но обиход жизни и сами люди не были похожи на камень, меняясь с каждой секундой и прожитым не зря днем. - Еще не наскучил ужин? Танцев после него не будет, даже ради тебя, - сообщил Роберт, вырвав его из задумчивости. Адам глотнул вина и даже удостоил его ответом. Аппетит у него пропал от едких робертовых слов, поэтому он больше пил, чем ел. - Танцев после ужина нет и при дворе, для этого есть балы и празднования… Роберта его ответ разозлил, как будто он ожидал, что шпилька достигнет цели. Хотя звучало это по-детски и так глупо, как будто двор только и предназначен для пиров и праздников. Перед глазами снова стало лицо Элиаса, когда они ждали в его покоях казнь короля, встревоженное лицо Калвина, когда ему несли доносы с разных уголков королевства, истории Ворэга о бунтах и стервятничестве братьев Трехлобого. Выезжая за пределы Асверста, что он делал крайне редко, Адам видел, сколько разрушений принесло королевству правление прошлого короля. А Нэллис был еще так мал и невинен, так мягок. По правую руку от Адама сидел какой-то из приближенных вассалов Роберта, и сильно заинтересовался придворной жизнью, поэтому Адам постарался рассказать о том, что было хорошего в его жизни при дворе - празднике в честь дня рождения короля, редких развлечениях в стенах Асверста и свадьбе регента. Рассказывать о дворе было намного легче, чем смотреть мужу в глаза и не понимать, о чем он думает, чего хочет добиться от него. Как долго планирует наказывать его? Собеседник слушал и кивал, и это все, что Адаму было нужно. Пока Роберт сам не унял интерес говорливого вассала одним убийственным взглядом. - Что ты делаешь? – почти прошипел он Адаму. И даже схватил его за руку, тут же отпустив, как будто касание было ему неприятно. - Рассказываю о придворной жизни, - без тени злости ответил тот. - Разве это жизнь? - Жизнь. Пусть и отличная от твоей. Роберт заскрипел зубами и Адам понял, что оскорбил его. - И оставался бы там, если тебе так понравились цветы, лавки, книги и настоящие храмы. Зачем ты вернулся, если там было так хорошо? - в его голосе звенела почти ощутимая обида, как будто он желал слышать лишь, как Адам страдал и скучал там. Что было не так уж далеко от истины. Он с минуту молчал, разглядывая Роберта, который буквально бурлил раздражением. - Я думал, мне есть к кому возвращаться. - Я тебя не выгоняю, - парировал Роберт, но Адам не хотел затевать еще один спор, тем более прилюдный. - Прошу меня простить, - сказал он и вышел из-за стола. В зале не было ни одного хорошо знакомого лица, а он так привык искать среди присутствующих Уорвика. Дыхание заморозилось в груди. Но Адам запихнул боль глубоко внутрь и, гордо вскинув голову, смотрел на окружающих снисходительным взглядом. При дворе, когда его считали отщепенцем, выскочкой и шлюхой Уиллтона, только холодность и спасала, пока сплетни не улеглись. В большей степени его приняли из-за Элиаса, потому что он души не чаял в Адаме, но для всех он так и остался темной лошадкой. Когда он выскользнул из зала, Дан последовал за ним, и Адам лишь подбавлял шагу, чтобы не дать себя поймать, подобные номера при дворе выходили у него на раз. Избегать людей, которых не хочешь видеть или слышать, он научился просто превосходно. Но Дан не отставал и легко нашел его и в скрытой нише, слишком хорошо он знал замок. Он вошел за ним, поэтому отрезал путь к отступлению, разве что Адам оттолкнул бы его, но так грубо вести себя он никогда не хотел. - Адам? - Дан? - Адам не желал разговаривать с ним, но Дан вряд ли уйдет, пока не облегчит душу. - Говори, что хотел. - Адам, я не знал, что Роберт так поступит. И мне очень жаль. - Это мой брак и мой муж, Дан, я разберусь как-нибудь. - Я говорил ему, что ты подчинялся приказам, но Роберт, не думай о нем плохо… Он теперь смотрит на вещи по-другому, после смерти отца. Адаму не было жаль Роберта, уже давно стоило открыть глаза и посмотреть на мир без розовой завесы. Люди умирают, судьба распоряжается жизнями иногда грубо и беспардонно, но нужно радоваться тому, что есть. И Адам пытался это делать, хотел поступить правильно, верил в лучшее. И получил нож в спину. - Неужели он тут же простил тебя? Дан повел плечами, как будто ему стало зябко. - Нет, конечно же, нет. Но он хотя бы говорит со мной, раньше он просто игнорировал меня. После того как поднял кости отца из сада и захоронил в нашем склепе, я думал, он ударит меня. Когда я ему сказал, он так бушевал, своими руками раскрыл могилу и одел тело Мартина… то, что от него осталось, в саван и отнес в склеп. Адам, он замкнулся в себе. А потом ты остался при дворе и прислал письмо, и он три дня кутил в бараках с обычными воинами и даже подрался с Миро, когда тот хотел его присмирить. Мы все думали успокоить его, но если он слышал твоё имя, то даже не хотел продолжать разговор. Адама так поразили слова Дана, что он решил объяснить и свою позицию. Хотелось, чтобы его поняли правильно. - Элиас умолял меня остаться, я не мог ему отказать. Не мог преступить через просьбу второго по влиянию человека в королевстве. Он нам нужен, я считал, что поступаю правильно. - Я это понимаю, но… - Но не Роберт? - Адам, возможно, Роберта научили владеть мечом и выбили из него душу наказаниями и молитвами, но он все еще остался уязвим, и он любит тебя. Ты даже не представляешь насколько. - Вряд ли он все еще любит меня. По крайней мере, не так как раньше. Он жесток… - Он вырос. - Кем? Кто он такой и чем стал? - Мне он всегда будет сыном, а ты сам должен решить, кто он для тебя. - Сейчас мне кажется, что я его не знаю и никогда не видел. Я запутался… Повисло молчание, и Дан так ничего и не добавил, только протянул руку, как знак дружбы. И Адам, с минуту сомневаясь, пожал ее и ощутил тепло чужой руки в своей. Дан поступил как считал верным и сделал бы так еще много раз, если бы считал, что так лучше для Роберта, как и любой отец на его месте. - Ты позволишь мне решить все самому? – спросил он. – Я хочу во всем разобраться, и Роберту это может не понравиться. - Только ты и можешь что-то изменить и исправить, - ответил Дан. – Только тебя он видит и слышит теперь, хоть и делает вид, что ему все равно. Ты волен делать, что считаешь нужным, теперь ты хозяин здесь, как и мой сын. Адам высвободил руку и молчал, Дан решил, что разговор окончен и повернулся к выходу. - Дан? – окликнул его напоследок Адам. - Да? – Дан обернулся, ожидая его слов. Адам и хотел задать один вопрос, и в то же время, желал бы не знать. Роберт не дал ему прямого ответа, поэтому он сомневался. Волнение и внутренний червь сомнения грыз изнутри. - У него есть… У Роберта появился кто-то? Дан еле заметно улыбнулся, как будто ожидал чего-то подобного. И пару секунд помедлил с ответом, разжигая в душе Адама сомнения. - Нет. Адам не решался спрашивать что-то еще, мысли и так метались туда-сюда. Если бы Роберт предал его, пережить это было бы сложно, если не невозможно. Дан наблюдал за его реакцией, а потом добавил: - Мне кажется, что он скоро сойдет с ума, оттачивая свои боевые навыки. Потому что никого другого кроме воина с мечом наголо, он к себе не подпускает. Адам, ты не просто нужен ему, как игрушка в постель. Иначе бы он принял тебя в мгновение, забросив на задворки своей жизни, как в своё время вышло со мной. Ты стал для него всем, и ему было больно потерять тебя. - Дан, я был ему верен. Я не хотел его обижать. Дан еле заметно кивнул головой, словно показав, что слышал его слова, но больше ничего не добавил. - Я буду молиться, чтобы у вас все было хорошо, - сказал он и ушел. Адам провел в скрытой нише еще полчаса, не желая идти в свои новые покои и обдумывая ситуацию. Адам наткнулся на эту сценку совершенно случайно, спустя два дня после приезда. Дан как раз вводил его в курс дел в замке: где хранят запасы зерна, сколько солонины заготовили на зиму, какой урожай овощей вмещает их самый обширный погреб и все в этом духе, пока голова не начала трещать от обилия информации. Роберт хоть и занялся управлением замка, в некоторые области не хотел углубляться, а Адам прекрасно понимал, что именно ему нужно будет знать все это, если когда-нибудь Дана не будет рядом, чтобы помочь. После их первого официального ужина Роберт не сказал ему ни слова, хоть и сидел все последующие дни всего в паре шагов от него, ел, пил, разговаривал со своими вассалами, редко с отцом и только по делу. Отношения Роберта с Даном, хоть тот и говорил, что улучшились, скорее напоминали холодную вежливость, чем искреннюю любовь. И в данном случае винить Роберта было не в чем. Дан не считался с ним, и когда Роберту открыли глаза, уже поздно было сожалеть о несделанном. Роберт, новый Роберт не выпускал ничего из виду. Он контролировал корреспонденцию замка и сам вел все счета, принимал посланников Калвина и даже выслушивал по мере возможностей жалобщиков, разрешая споры в наделе или замке. Единственное, что осталось Дану – это кухня и продовольствие. И то, потому что Роберт не придумал еще лишние десять часов в сутки. Спал он до крайности мало, по утрам обязательно тренировался с воинами и Миро, потом шел в свой кабинет или ехал по делам, Адаму об этом сообщил Тит, который не переставал собирать сплетни по замку. Они с Лои словно спелись, доводя Адама до белого каления своими докладами. Ему и без сплетен было понятно, что Роберт изменился, повзрослел и начал брать в руки власть над замком. Но вот чего он хочет добиться, открестившись от него, не понимал. Иногда Адам ловил на себе пристальный взгляд мужа, от которого мурашки ползли по телу и видел, как он быстро отворачивается, словно этого не было. Роберт хотел бы забыть о его присутствии в замке, но не выходило, и Адам даже не старался попадаться ему на глаза, просто жил, как раньше. Он ждал, пока Роберт поймет, насколько бессмысленно себя ведет. Да, он обрел влияние и научился отвечать не только за себя, возмужал и начал владеть мечом, но он не мог быть один вечно, не мог делать вид, что между ними никогда ничего не было. И уж точно, не мог отказаться от возможности продолжить свой род, просто потому, что между ними легла стена. Адаму не нужна была его любовь. Любовь не принесла ничего хорошего ни ему, ни Роберту. Адам злился и отрицал свою нужду в любви. Его волновали дети, брак, будущее, но не любовь, в которую он не верил как таковую. Не верил в пары, предназначение и судьбу. Не верил даже в метку, которая реагировала на долгое отсутствие Роберта, прожигая ему шею, и его близость и теперешнюю доступность, только руку протяни. Пока он не увидел, как Роберт тренируется. Это было похоже на разряд тока, взрыв, удар обухом по голове, как в тот момент, когда Адам впервые обнаружил, как его маленький муж начал пахнуть, как вырос и возмужал. И такая реакция не была приятной. Они дрались на палках. Трое стражников и Роберт. Миро стоял в стороне и держал его камзол. Дан что-то говорил насчет схваток со стражей, но Адам пропустил его слова мимо ушей, а не стоило. Волосы мужа взмокли у висков, как и его сорочка, прилипшая к бокам. Увидев количество мышц, обросших ранее довольно хилую грудь Роба, Адам просто замер, не в силах отвести взгляд. Ворот был распахнут и стали заметны негустые волоски на груди. В таком виде Роберт не выглядел лэндлордом, проявляя свою агрессивную альфью суть, скорее, как еще один воин, вынужденный биться, чтобы не стать мертвецом. Адам таращился на них так, словно никогда не видел тренировок между воинами, но не только он смотрел как зачарованный, некоторые из слуг мелькали, словно у них дел других не было, кроме как шататься по двору. И Адам с горечью понял, что почти все они омеги. Роберт не обращал на них внимания, он вообще не видел никого кроме противников, которые ловко загоняли его в угол. А потом рассеянно отпрыгивали, когда он переходил в атаку. Роберт яростно рычал, размахивал палкой, нанося отточенные удары, и воины далеко не из вежливости пятились и оборонялись. Стук палок оглушал, солнце палило им в головы, откуда-то из замка доносились отголоски шагов и чужих разговоров, но Адам не воспринимал этого. Вообще ничего не видел кроме дикой схватки, где, казалось, перевес должен быть на стороне более численного противника, но выходило наоборот. Он визуально впитывал картину того, каким стал его маленький муж. Хотя маленьким назвать его язык уже не поворачивался. Это был альфа. Большой, сильный и уверенный в себе. Каждое его движение было отточено и верно, каждый шаг был продуман, каждый маневр выверен до совершенства. Миро незаметно подошел к нему и стал рядом, решив составить компанию. - Мастер Адам, вы видели когда-либо воинов искуснее и ловчее? Мастер Роберт стал любимым учеником у Вазила. - Того самого монаха-паладина? - Верно. - Боюсь, что не могу сказать ему «спасибо». Миро скрыл улыбку. - Вы слишком уж к нему строги. Я говорил с Вазилом, когда бывал в монастыре. Он дал Роберту цель и выход страстям, ведь он не был допущен к развлечениям или прогулкам на природе. У него не было ничего, чем он мог бы себя отвлечь. Быт монаха – это утренняя молитва перед рассветом, тяжкий труд во благо монастыря, смирение страстей, покаяние, снова молитва и целительный сон. И так изо дня в день. Роберт выбрал себе занятие по душе и полностью отдался ему. - Он запретил ему писать мне. - Но ведь не запрещал вам писать ему? – проницательно проговорил Миро. – Для Роберта в том положении, в котором он был, каждое ваше слово играло огромную роль. Но ведь вы не писали, верно? Адам вспомнил, как проигнорировал то письмо, перед отъездом ко двору. Когда Роберт спрашивал, когда он заберет его. Что же ответил ему Дан? Адам писал ему поначалу, когда только приехал в Асверст, но так и не получил ответа ни на одно письмо. - Миро, прежде чем упрекать меня, вспомните, как на этом самом дворе я узнал о смерти моего слуги. Если бы я не решился на побег, если бы я не стал спасать Роберта, был бы он жив, а Уорвик мертв? Письма – это лишь слова на бумаге, они не дарят свободы. Думаете, мне при дворе было хорошо и уютно? Считаете, я не знал одиночества? Полагаете, что отвернуться от меня теперь - это достойная благодарность за все, что я сделал для того, чтобы Роберту было куда вернуться из монастыря? - Я никогда так не считал. - А вот он считает. По указке ли Вазила, самого Отца или святого Гавриэлля, мне все равно. Злость отрезвила Адама еще сильнее, чем это могла бы сделать холодная вода. Роберт все еще соревновался в мастерстве с воинами Миро, но Адам уже не желал упасть к нему в объятия созревшим плодом, скорее, стал бы сопротивляться, заяви он на него права. Изначально он не хотел давить на Роберта, планируя выждать, пока он сам образумится, но Миро зацепил его за живое. Всколыхнул спящую гордость и усмирил вину. Еще при дворе он точно понял, чего хочет от их брака, и если Роберт не прекратит сопротивление, то еще горько пожалеет, что решил вступить в драку с ним. Намереваясь уйти, Адам бросил последний взгляд на Роберта и тот, наконец, заметил его. Адам и без слов ощутил его возбуждение, раж и горячечную радость от схватки. И спустя секунду опять учуял обволакивающий и горьковатый запах, туманящий голову. Роберт сбился на мгновение, обвел его с ног до головы взглядом, не в силах скрыть интерес, который он все еще испытывал, несмотря ни на что. Он ослабил защиту, дав шанс воинам одержать победу, наверное, впервые с тех пор, как вернулся в АрчестерХолл, и проиграл. Вечером Адам не пошел на ужин, не хотел в очередной раз терпеть показное равнодушие Роберта. Тит не одобрял его затею, но Адам, вернувшись к себе после увиденной схватки, долго бушевал, изливая своё возмущение на него и заскочившего на минутку Лои. Они снова принялись уверять, что мастер Роберт сам придет к нему, не стоило злить и так уже разъяренного зверя, но Адам стоял на своём. Лои лишь посмотрел на него, как на сумасшедшего и рассказал странную историю про заключенных, выпущенных из королевских темниц, но Адам так и не понял, к чему он это говорил? Адам отправился в свои старые покои. В гостиной Роберта ждал слуга, и Адам с удивлением обнаружил, что видит перед собой Илла. Он натаскивал воду с первого этажа, видимо, готовя хозяину ванну. Маленький бета почти благоговейно смотрел на него. Он с легкостью подчинился приказу Адама уйти, хотя и подозревал, что мастер Роберт потом всыплет ему на орехи. Но Адам не хотел оказаться в подчиненном положении, испрашивая у Роберта разрешения войти в собственные покои. Слишком легко он дал выгнать себя отсюда. Илл притворил за собой дверь, и Адам свободно прошелся по комнате, рассматривая вещи Роберта. Все осталось практически так же, как и полтора года назад, только новая дверь и небольшие царапины на комоде напоминали о бушевавшей возле этой комнаты схватке. В спальне на тумбе стояла его шкатулка с украшениями, откинув крышку, Адам увидел знакомый золотой пояс, пару булавок, скорее всего принадлежащих Роберту и ленты для волос. Адам достал их и пощупал, перекатывая шелк между подушечек пальцев, удивляясь, что муж не убрал ни одну из его вещей, спрятав с глаз долой. Бросив взгляд на постель, Адам сел на покрывало и достал одну подушку, она пахла Робертом. И желание утопить в ней лицо изводило, но Адам сдержался. Сбоку у постели лежали книги, балдахин был практически раздернут, видимо муж им не пользовался, хотя раньше они любили спрятаться за завесой даже от тусклого огня из камина и заниматься любовью. Адам с тоской вспомнил их последнюю ночь, Роб тогда точно не стыдился того, как им обладали. Он был таким хрупким и юным в его руках, таким нежным, растекаясь по простыням и подхватывая его толчки. Теперь же он бросал эти воспоминания ему в лицо, упрекая, но где правда? Почему Роберт не перебрался в покои Мартина? Почему все еще держался за эти комнаты? Адам отбросил подушку и пошел к креслу, именно там он и планировал дождаться Роберта. Разговор, который им предстоит, будет не из легких, но если просто ждать, как советовал Тит, можно не получить ничего. А он имел своё чертово право на Роберта, этот дом и нормальный брак. Он его заслужил, выстрадал и выждал. И если Роберт все еще будет корчить из себя обиженного ребенка, то горько поплатится за свою неуступчивость. Перед камином стояла лохань, в которую Илл уже успел налить пару ведер, но вода уже остыла. Блики играли на стенках медной посудины, и Адам вздрагивал от любого шума, все еще ожидая прихода Роба. Он не слишком долго был внизу и пришел через каких-то двадцать минут, тихо клацнула дверь, заскрипели половицы под ногами, донесся тяжелый вздох и Роб позвал слугу. - Илл, ванна готова? - Нет, - твердо ответил Адам, привлекая его внимание. Он не мог его видеть, но ощутил, что Роберт тут же напрягся, его голос стал суше и тише. - Адам? – сказал он, появившись в дверях спальни. – Какой сюрприз. Дверью ошибся? Роберт заметил неполную ванну и Адама в кресле у камина и напрягся, как будто перед ним был враг. Взгляд у него потяжелел, а губы сжались в тонкую линию. - Нет. Я пришел поговорить. - Более подходящего времени не нашлось? - А ты занят? Роберт сжал челюсти так сильно, что желваки на щеках заиграли. - Для тебя я всегда занят. - Какая досада! – парировал Адам. – Тем более, что мне наплевать. Роберт ничего не ответил, только прошел дальше в комнату и стал напротив Адама, смерив его раздраженным взглядом. - Ты пришел сообщить мне, что уже устал играть роль моего мужа и хочешь ко двору, верно? Можешь не утруждаться, я тебя отпускаю. - Как щедро! А может быть, ты мне еще и разрешение на измену дашь? Чтобы я совсем не скучал там? – Адам едко скривил губы, будто ему было противно смотреть на него. И Роберт зарычал, как дикий зверь, схватил Адама за руку и вздернул вверх. Боль тут же обожгла руку, но он даже не заметил, как сильно ее стиснул. Адам с хорошим размахом треснул Роберта по лицу, и он тут же отпустил его, шагнув назад. - Не смей распускать со мной руки! Роберт только зло смотрел на него болезненно-блестящими глазами, правая щека у него горела алым. - Ты мне отвратителен! – выпалил он. – Ты сломал мне жизнь, ты… - Я тебя спас! - Ты меня развратил! Растоптал и выбросил, как ненужную вещь. Адам с силой втянул в себя густой воздух и поплыл, но даже несмотря на это, пихнул Роберта в грудь подальше от себя. - Обвиняй меня, да, у тебя это чертовски хорошо выходит! Обвиняй меня в том, что я не смог упросить твоего отца, не смог преломить волю Калвина. Обвиняй в том, что я чуть не погиб в этих самых покоях, когда сюда рвался отряд Трехлобого, который убивал бы и насиловал меня и моих слуг, если бы они нас поймали! Обвини меня еще в том, что ты меня никак не защищал, когда я в этом нуждался! Обвиняй! Давай! Почему же ты молчишь? Ты знаешь, что Уорвика убили из-за нашего побега, что Тита насиловали эти чертовы лорды?! Что меня чуть не взял силой советник самого Трехлобого, которому ты хотел пойти жаловаться? Ты знаешь, что король требовал, чтобы я предал твоего отца, выдал вашу тайну? Знаешь, что он хотел сам убить Мартина? В этом тоже моя вина? Адам перевел дух и отшатнулся. - Это мне бы стоило еще трижды подумать, прежде чем возвращаться к тебе, неблагодарное ты животное! - он думал уже уйти, но Роберт преградил ему дорогу, и даже адамов презрительный взгляд не заставил его сойти с места. – Убирайся! Отойди! Роберт стоял как скала. - Это ты ко мне пришел. Ты в моей спальне. - Это и моя спальня тоже! Это мой дом! И я не хотел бросать это место даже ради двора! А теперь иди в бездну, Роберт! Катись ко всем чертям, слышишь? - Нет, - сказал Роберт и перехватил Адама за руки, но уже не давил, а просто сдерживал. – Давай поговорим? - О чем? Неужели у тебя остались еще какие-то обиды? Что я еще должен искупить перед тобой? – Адам нарочно язвил, ведь нападение - лучшая защита. Тем более, что Роберт уже не выглядел таким самоуверенным, как в тот день, когда назвал его «гостем» и сообщил, что муж ему больше не нужен. Роберт не пылил, просто ждал, пока Адам успокоится. - Если не ехать ко двору, чего ты хотел? Ведь ты не просто так пришел? - на мгновение даже показалось, что он рад тому, что Адам не хочет уезжать. - Нет. Не просто так. - Чего ты хотел? Адам гордо вздернул голову, окатив его просто ледяным взглядом. Слишком сильно по нему било агрессивное поведение мужа. Он никогда не думал, что будет просить то, что полагалось ему по праву. - Я хотел сообщить тебе, что через две недели у меня будет течка. И я хочу ребенка, твердо сказал он. – Как только я понесу, то уеду к отцу, а ты поступай, как знаешь. Это все, что я хотел сказать. Но Роберт все еще стоял на его пути. Он сверлил Адама внимательным взглядом, словно хотел прочесть все его тайные мысли. - И как ты себе это представляешь? Думаешь, я отдам своего ребенка? - Я думаю, что ты мне кое-чем обязан, Роберт, и ты сделаешь, как я скажу. - Нет. - Нет? - Нет. Если я войду в твою спальню через две недели, ты уже никуда не поедешь, ни к отцу, ни ко двору. Я тебя не пущу и на милю от Арчестер-Холла. Ты останешься тут навсегда. Адам только фыркнул и решил помочь ему отойти в сторону. Но Роберт был выше и сильнее и лишь немного напрягся, когда Адам хотел его потеснить. - Ты можешь приказывать своим слугам, но я не безымянная собственность. Я не торгуюсь. Глаза Роберта почернели от злости и он начал наступать на него. - Тебе нужно моё семя, чтобы понести, и я ставлю условия! - А я не принимаю условий, ты должен! Ты - мой муж! - Я вполне могу с тобой развестись. Адам горько рассмеялся и убрал волосы с шеи, открывая метку. - Давно читал священную книгу? Я мечен. Ты брал меня. Ты повязал меня и не единожды, никто не даст тебе развод… Роберт старался не смотреть на его шею, отводя глаза. Адам заметил, что он уже давно не дышит через нос, слегка приоткрыв рот и опуская глаза, понял почему. Адам и сам не мог похвастаться спокойствием и равнодушием, но Роберт, и так щедро одаренный природой, казалось, что не только в плечах стал больше, а и его член прибавил еще как минимум дюйм в длину. Хотя куда уже больше? - И ты все еще хочешь меня, - констатируя факт, сказал Адам. - Я могу захотеть и взять любого омегу в этом замке. - Но не берешь. Ты хочешь меня. Роберт с минуту изучал его лицо, но даже тенью взгляда не хотел соглашаться с его словами, просто сделал шаг в сторону и указал на дверь. - Дорога свободна, уходи… - Через две недели… - Адам, просто уходи. Иначе две недели наступят слишком скоро! – рявкнул он. Адама не нужно было уговаривать, он и так знал, что Роберт уже на пределе. А учитывая, что он был в его комнате, сидел на постели, трогал подушку и другие личные вещи, запах еще долго будет преследовать Роберта, даже во сне. Он прошел в гостиную, бросил взгляд на камин и посмотрел назад на мужа, тот стоял и наблюдал за ним сквозь полуприкрытые глаза и его грудь хаотично вздымалась. В памяти всплыла история Лои, и теперь он ясно понял, к чему бета ее рассказывал. А ночью, когда он уже вернулся в свои покои, вымылся и лег спать, то услышал со двора звон стали. Роберт все еще боролся с ним, все еще пытался выбить плотское желание с помощью меча и схватки. Но он проиграет. Потому что это неравноценный обмен, и альфьи инстинкты вырвутся из-под узды, осталось лишь немного помочь ему в этом. И с этой мыслью Адам заснул как младенец, легко и спокойно. Глава 11. Ожидание Если мы оставляем за собой свой запах, выходя из комнаты, то уж, верно, и от наших душ остается что-то, когда мы уходим из жизни? Дж. Мартин Утро началось с нескольких разочарований, хотя засыпая, Адам мог поклясться, что теперь все в его жизни должно стать правильно, упорядоченно и хорошо. Заснул Адам глубокой ночью, после того как полночи ворочался с боку на бок, слушая песню стали во внутреннем дворе замка. В отличие от Роберта свои инстинкты он усмирял самым что ни на есть классическим методом, поэтому с утра ему требовалась ванна и забота Тита, который последнее время повадился ночевать на половине слуг с Лои. Эти двое еще при дворе не уставали поражать Адама своим темпераментом, а вернувшись домой, для полного счастья им оставалось только присягнуть перед служителем и сочетаться браком. Тит приходил в покои Адама перед рассветом, видимо рассчитывая, что его мастер этого не заметит, но он просто игнорировал этот факт. Все же хоть кому-то в этом проклятом замке должно быть хорошо. А Адам надеялся, что скоро Роберт усмирит свою гордость и перестанет мучить и его. Слуга чуть не мурлыкал, когда скользнул в покои Адама с кувшином теплой воды и чистыми полотенцами. Адам тут же открыл глаза и посмотрел на него, усевшись на постели. Тит достал бритвенные принадлежности и разложил их на столике, вылил воду в миску, подбросил дров в камин и стал ждать, когда его мастер соизволит подняться. - Доброе утро. - Доброе, - Адам все-таки откинул одеяло и спустил на студеный пол ноги. Этой ночью он лег спать в неглиже, не озаботившись даже сорочкой, но не Тита же ему было стесняться? – Распорядись насчет ванны. - Слуги заняты, собирая воинов. Адам достал домашние туфли и пошел за свежей сорочкой. - Собирая, куда? - Мастер Роберт уезжает. Адам замер и обернулся, ощущая невиданную злость. - Уезжает, куда? - Мастер Роберт решил сегодня же самолично отправиться на север, в Валлей-Крик, а это у самой гавани в трех днях пути. Неделю назад, говорят, там видели мятежников. Адаму захотелось кого-то стукнуть, но не Тита же? Еще вчера он думал, что Роберт никуда от него не денется и будет покорно ждать предстоящей близости, изнемогая. Но он решил попросту сбежать на это время. И данное обстоятельство чертовски злило. - Неделю назад? Неделю назад, а он решил поехать туда сейчас? Зачем? Тит еле заметно улыбнулся. - Мастер Роберт не отчитывается перед вассалами в своих намерениях. Сегодня ночью, если вы слышали, был небольшой турнир, до первой крови. Если мастер Роберт не развеется немного, то кровью дело не ограничится. Адам тут же передумал принимать ванну, быстро приказал подать одежду, дал сбрить Титу пробившуюся за сутки щетину и пошел к мужу. Их комнаты находились не так уж и далеко, Роберт удалил его от себя на довольно мизерное расстояние, хотя удалил ли или просто демонстрировал характер? Адам снова не стучал, входя, еще раньше он решил, что стучать в свои собственные покои никогда не будет. Скоро эти комнаты снова будут его, как и все остальное, что находится в них, уж он своего не упустит. Роберт был в спальне, переодевался, и когда Адам вошел, он только и поднял на него тяжелый взгляд. - Ты убегаешь? – вместо приветствия выпалил Адам обвинительно. Хотя глаза не отлипали от его голой груди и темной дорожки волос, что уходила под пояс в пах. Внутри все сладко сжалось от этой картины, но Адам взял себя в руки. Роберт натянул на себя свежую сорочку и взял с кровати камзол, отпустив слугу. Илл юрко прошмыгнул в двери за спиной Адама. - Это мой дом, мне некуда бежать. Я еду по делам. Адам прекрасно знал, что это могут быть за дела. Если возле гавани появились мятежники, то отряд уже был туда отослан, что еще там делать, кроме как прятаться от него. - И кого ты собираешься ловить в Валлей-Крик? Чаек? - И кто же принес тебе эти сплетни? – разозлился Роберт. Адам скрестил руки на груди и уже приготовился к ссоре. - Неважно. - Важно, потому что есть вещи, о которых слуги не должны знать, и ты сам это прекрасно понимаешь. - Выходит, ты не мятежников едешь ловить? И не сбегаешь от меня? - Нет. - Тогда зачем? - Я не обязан отчитываться перед тобой. - Да неужели? И я тоже не обязан? Я тоже могу ехать куда хочу и когда хочу? - По-моему, ты только этим и занимался последнее время. Но не беспокойся, я вернусь к тому моменту, когда буду тебе нужен. Ты ведь только об этом и переживаешь? - Да как ты смеешь! – Адам оскорбился, но даже не из-за этих слов, а потому что ощутил, что Роберт нужен ему не только, чтобы не быть одному в течку. Он хотел узнать его заново, скучал все то время, что был вынужден жить без него. И это беспокоило. – Как ты смеешь так говорить? Я тебе не шлюха какая-то, я твой муж! Я клялся перед богами… Роберт уже не пылил, просто подошел ближе и посмотрел Адаму в глаза. Ему даже пришлось вздернуть голову вверх, чтобы увидеть его лицо. - Я слышал тебя вчера, и думал о том, что ты сказал… - Роберт убрал волосы с шеи Адама и коснулся кончиками пальцев его метки. Кожу будто опалило, мурашки поползли по телу, и Адам ощутил жаркое и немного позорное возбуждение, внутри все загорелось, а меж ягодиц ощущалась липкая смазка. Хотелось заскулить и уткнуться в его ладонь, и это ужасало. – Ты принял мою метку и ты рисковал жизнью ради меня. Я дам тебе ребенка, но между нами ничего не меняет. Я не могу расторгнуть наш брак, не могу выгнать тебя и избавиться от тебя тоже не могу. Но все это не значит, что я хочу и дальше быть твоей игрушкой. Адам дернулся и сделал шаг назад. Роберт не стал его удерживать, от этого злость утроилась. - Езжай. Хоть куда, хоть в бездну провались. - Адам… - тяжело вздохнул он. - Я не хочу тебя видеть. Адам развернулся и быстро пошел к двери, но не успел ее открыть. Чужое, тяжелое и сильное тело припечатало его к двери, придавив сзади. В уже истомленную ожиданием задницу вдвинулось что-то очень большое и горячее, чуть не прожигая ткань бриджей. Раскаленное дыхание опалило шею. Роберт сделал пару глубоких вдохов, и Адам чуть не закричал, когда его губы легли на метку, горячий язык лизнул шрамированную кожу. Оказалось, что Адам многого не знал о собственном теле. Касание к метке было так же возбуждающе, как и прямые ласки его члена, а беспомощное положение усугубляло его состояние. Задница текла и горела, пульсируя. Каменный стояк упирался в твердую дверь, причиняя боль, а дыхание застряло в горле, вырываясь с хрипами. Если бы Роберт заявил свои права, попросил его о близости, у Адама даже слова возражения не нашлось бы. Он был готов нагнуться над любой горизонтальной поверхностью и сбросить свои бриджи, но Роберт не попросил. С тихим стоном сожаления он оторвался от него. Адам тут же перевернулся, уперевшись лопатками в дверь и, выгнув спину, чтобы не раздражать себя еще сильнее. Губы пересохли, и он постоянно обводил их таким же сухим языком. - Прости, - сказал Роберт и провел ладонью по лицу, словно снимая морок. – Я… я не хотел. Мне действительно нужно ехать, увидимся, когда я вернусь. Прости. Кое-как Адаму удалось взять себя в руки, он одернул камзол и открыл дверь, чувствуя себя жутко униженным. Роберту было не лучше, но он отступил вглубь комнаты. Сборы заняли у Роберта не более трех часов, и он тут же отбыл, даже не прощаясь. А что еще можно было сказать в такой ситуации друг другу? И так сказано немало, а сделано еще больше. Адам уже не обманывал себя, то, что с ним происходило, не могло быть вызвано долгим воздержанием или меткой. В конце концов, он знал многих альф, которые были красивее и опытнее Роберта. Они искушали своим запахом, очаровывали, покоряли, но чтобы так… Потерять связь с разумом, утратить хоть какое-то понятие о гордости, лишь от того, что он лизнул ему шею? Это было унизительно и страшно, потому что узнай Роберт о собственной власти, легко смог бы ею воспользоваться без зазрения совести. Тит наблюдал его внутренние терзания без каких-либо эмоций, пытаясь развлечь разговором, но Адам не желал обсуждать глупые сплетни. Он выдворил слугу из покоев и засел за письма отцу и Элиасу. Бывший королевский омега взял с него обещание писать хотя бы раз в месяц и рассказывать о замужней жизни. Сам Элиас перед самым его отъездом долго думал, как сообщить Калвину свою радостную весть. Ведь регент даже не подозревал, что юный муж надул его, не принимая противозачаточный настой. Но если бы Элиас этого не сделал, то вряд ли регент когда-либо решился завести ребенка от него. На удивление, Калвин считал своим сыном Нэллиса, относясь к нему как к собственному ребенку. Адаму хотелось взглянуть на невозмутимое обычно лицо регента, когда он поймет, что Элиас его обхитрил. Впрочем, омега и сам предвкушал, запираясь наедине с Адамом в будуаре от своих омег и украдкой поглаживая живот. Его уже давно не смущали растяжки и собственная худоба, на которую он так рьяно жаловался Адаму в начале их знакомства, лицо Элиаса светилось от счастья, а уши Адама вяли от новых подробностей личной жизни новоявленной пары и вопросов, которыми он сыпал. Калвин развеял все его комплексы всего за пару ночей. И Адам еще никогда не видел более странной пары, чем они. Калвин, который был старше Элиаса на добрых пару десятков лет, перевидавший такое, от чего бы его юный муж сошел с ума. Прошедший через плохое и хорошее рядом с братом, будучи его бесправным слугой. И сам Элиас - маленький, нежный и хрупкий, такой юный, что иногда не осознает элементарных, уже давно явных Адаму, вещей. Но их любовь не была взращена расчетом или династической выгодой. Адам видел страсть, желание и глубинные эмоции обоих и знал, что они нашли друг друга, как настоящая пара. Как земное воплощение легенды об Отце и Дарующем. И, конечно же, они были для Нэллиса лучшим примером, чем Трехлобый с его сворой придворных. Адам три раза начинал письмо к Элиасу и откладывал его, потому что знал, если напишет правду, то скоро к ним в дом нагрянет половина асверстского двора, чтобы поучить его супруга уму-разуму, а инициатором этого действа будет сам лорд Элиас. С него даже станется привлечь ко всему и Калвина. Адам даже представлял, как это будет, Элиас задаст прямиком в лоб все те вопросы, которые Роберт в жизни не стал бы обсуждать прилюдно. И будет гнать его как лису, пока не получит ответы. Поэтому Адам отложил уже начатое письмо в сторону и достал новый лист, чтобы написать отцу и Альберту. Но и в этом письме он не мог говорить открыто, не хотел, чтобы родные ненавидели Роберта. Если бы Альберт был рядом, можно было бы спросить у него совета, рассказать все, что накипело, выслушать его мнение. Брат всегда знал, что сказать и как успокоить его. Так он и сидел с час или более того, покусывая кончик грифа и стараясь сочинить нейтральное послание. Во дворе послышался стук копыт, возгласы стражи, и Адам вскочил, отчего-то жутко нервничая. На секунду он даже подумал, что это мог вернуться Роберт, потому что шум был такой, будто в замок прибыл целый отряд. Кони ржали и цокали копытами по утрамбованной земле внутреннего двора, воины Миро встречали прибывших и что-то говорили. Адам выглянул в окно, смиряясь с разочарованием, прибывшие не носили зеленое, цвета Арчестеров. Но, заметив кучу мечущихся из стороны в сторону наездников и коричневые плащи, тут же помчался вниз. По дороге ему встретились несколько слуг, спешащих доложить о гостях. Но они отчего-то прятали от него глаза и неслись явно прямиком к Дану, Адам заприметил это и решил в дальнейшем устранить подобное. В отсутствие Роберта идти они должны были к нему, а не к Дану, происходящее же было явным неуважением. Но пока он быстро перехватил в коридоре Илла и остановил его. Маленький слуга, как всегда, суетился на пустом месте и трясся от затаенного страха и огромного уважения. - Кто это? Кто прибыл? Илл чуть не расшаркался перед Адамом, жадно глотая воздух. - Это ваш брат, мастер Адам. Мастер Альберт и его муж Йен Уорвик. Они… Дальше Адам уже не слушал, он быстро побежал встречать дорогого гостя. Сердце радостно бухало в груди, он и не мечтал о таком подарке. Только стоило подумать о брате - и вот он, тут как тут. Адам еще больше ускорился и сумел прийти еще до того, как все всадники спешились и отослали лошадей. Альберт стоял рядом с начальником стражи, назначенным на место Миро в его отсутствие – Давилом. Он был моложе, но не менее смекалистый, и всегда был любезен с Адамом. Брат не видел его, зато Йен тут же осмотрел с ног до головы слишком пристально и уж никак не бесстрастно, но Адам решил, что с этим разберется позже. - Альберт! – тихо сказал Адам, но брат услышал и тут же обернулся. - Адам! Брат крепко притиснул его к себе и даже клюнул быстрым поцелуем в щеку. За эти два года Альберт сильно изменился, ему уже перевалило за двадцать семь, он разросся в плечах, отрастил волосы и неуловимо пах Йеном. Что особенно смущало Адама. Йен лишь кивнул Адаму и подошел к супругу, демонстрируя их близость. Давил ждал указаний, переводя взгляд с одного мастера на другого. Как братья они с Альбертом были мало похожи, Адам пошел в их отца-омегу, от него ему достался высокий рост, сложение и глубокие каре-зеленые глаза. Их отец часто говаривал, что Адам впитал в себя все самые лучшие черты рода: густые темные волосы, скуластое и породистое лицо, глаза и правильную фигуру, гарантирующую ему нормальную беременность и роды. Ведь большинство худых и слишком хрупких омег умирали родами или даже не могли выносить. Адам с самого детства наслушался про свои крепкие бедра, округлые ягодицы, умение ездить верхом и приятную внешность. Альберт же был истинным бетой: невысокий, плотный, с широким ртом и искрящимися темно-карими глазами. Он источал атмосферу тепла и уюта, а сам по себе всегда отличался добрым нравом и отзывчивостью. Но он не был красив, хотя в юности казался довольно миловидным. Йен никогда не напоминал Адаму альф, которые ценят в своём партнере скорее душу, чем тело. Тем более Альберт даже не был омегой. Была ли это месть с его стороны, Адам не знал. Но если Йен обижает его брата, то за это поплатится. - А где твой муж? – с улыбкой спросил Альберт. – И Дан, я хотел бы поблагодарить его за письмо и приглашение. Адам расплылся в улыбке. - Это Дан тебя позвал? Я даже и не думал, что так скоро тебя увижу. Йен не встревал в беседу, хоть и не уходил, что немного нервировало Адама. Но неловкость прошла, как только во дворе появился Дан, он погнал их в холл, шутливо отчитывая Адама за отсутствие гостеприимства. Их сопровождающие уже все разбрелись кто куда, Давил даром времени не терял и, видимо, уже отдал нужные указания. - Комнаты для вас уже готовы, я похлопотал, - сообщил Дан Альберту. – Адам, тебе придется отпустить брата ненадолго, вероятно он хочет умыться и отдохнуть с дороги. И Адам кивнул. Он был так рад брату, что совсем не обращал внимания на слова Дана. Даже то, что Роберт уехал, уже не казалось таким плохим. Их склоки не произвели бы на Альберта хорошее впечатление. - Спасибо, - шепнул Адам Дану, прежде чем тот увел Альберта и Йена. И он только понимающе кивнул. Альберт пришел к нему в покои вечером. Адам как раз готовился идти на ужин, рассчитывая застать его там. Отчего-то безумно раздражало, что он не может так просто прийти в его комнаты и посплетничать, потому что там Йен, и он не отходит от брата ни на шаг. Адам приказал Титу принести еду к ним и заволок Альберта к себе в спальню. - Ты должен мне все рассказать! – сообщил он, сжимая руки Альберта в своих ладонях. Но брат только вымученно улыбнулся и сел рядом с ним на постель. - Проехать столько миль, чтобы рассказывать о своей скучной жизни, Адам, это ты должен мне длинную историю. Твои письма донельзя строгие и сухие. Ты повидал так много! Столько новых людей узнал… - И потерял два года, - добавил он. - Не говори так, - укорил его Альберт. - Но так оно и есть. - У тебя чудесный дом, а Дан… Он такой милый. Если бы не ваша разлука с мужем. Адам не жаловался брату, но Альберт, видимо, умел читать между строк в отличие от Роберта. - Но она была. Я ждал два года, чтобы продолжить строить свою жизнь, мой брак трещит по швам, у меня нет детей, нет уверенности в завтрашнем дне. Нет ничего, за что бы стоило держаться. - У тебя есть Роберт. Адам тут же вспомнил, как Роберт схватил его у двери, горячий язык, касающийся метки; его пах, плотно прижатый сзади; резкий запах альфы, от которого ноги подкашивались и темнело в глазах. Адаму стало мучительно стыдно за то, что сдался без борьбы. Но больше всего в голове отпечатались суровые в своей откровенности слова. Если бы Роберт мог, он бы избавился от этого брака. - У нас с Робертом не очень хорошие отношения. - Ты говорил, что он влюблен. - Это было давно, теперь он готов всего лишь меня терпеть. Альберт прищурился. - Что-то я слабо в это верю. Мы же говорим о тебе, Адам, тебя невозможно не любить. Вспомни тот день, когда от короля пришел указ, ты помнишь? У отца дрожали руки, он не хотел тебя отпускать, и я видел это, но ничего поделать не мог. А ты просто сидел рядом, и мне даже показалось, что ты радовался тому, что вырвешься из Поуп-Касла. Да, ты жалел, что покидаешь свой дом, оставляешь нас, но для тебя он все равно, был слишком мал. Даже зная Мартина Арчестера, отец все не решался отпустить тебя, а ты? Ты помнишь, что сказал? - Я сказал, что должен сделать это ради семьи. Что хочу сделать это. - Но ты не хотел, и никогда бы в этом не признался. И я, как старший брат, не смог тебя уберечь от бурь. - Ты и не должен был. - Я просто знал, что если Роберт в кого и влюбится, так это будешь ты. - Я… - голос Адама дрогнул. – Я запутался, Альберт. Я принял свой долг и выполнил его, но потом все загубил. Альберт коснулся его руки. - Адам, ты все исправишь. Я в тебя верю. Ведь ничего еще не потеряно. Твой муж жив, и ты тоже. А дети будут, думаю, вы просто обязаны подарить отцам не меньше двоих внуков. Они оба с минуту молчали, но потом Адам все же решил сменить тему. Дети были не менее болезненной темой, чем его брак. - Расскажи мне о Йене, почему ты за него вышел? Ты любишь его? Альберт еле заметно улыбнулся. Адаму захотелось научиться читать его мысли, потому что брат был как одна большая загадка. Альберт улыбался, говорил с ним, но что чувствовал, счастлив ли он? Почему-то в детстве Адам всегда чувствовал его настроение, но не теперь, будто он закрылся от него. - Да, я люблю. Тебя это удивляет? – спросил он. - Немного. - Я давно люблю Йена, только раньше наш брак был невозможен. Адам удивился этой новости, но даже виду не подал. Альберт никогда даже намеком не говорил, что как-то выделяет из общей массы его жениха. - Почему? - Для этого было довольно много причин. Потому что он ждал тебя. Потому что я бесплоден, как бета. Потому что Уолтер этого, скорее всего, не одобрил бы. - Уорвик? Но ведь он же одобрил его союз со мной? - Для Уолтера было бы честью принять в семью сына сюзерена, даже меня, но Йен его первенец. И брак с бесплодным бетой - это ведь не предел мечтаний для альфы? Адам задумался. У Альберта был любовник еще в те времена, когда Адам жил в ПоупКасле. Тогда они с Йеном еще были тринадцатилетними подростками, но Альберт никогда не говорил о том человеке, который разделил с ним близость. Как же вышло, что спустя годы он полюбил его жениха? - Ты теперь меня презираешь? – тихо спросил брат. Адам не знал, что сказать. Йен ему не принадлежал уже давно. Если бы Альберт признался, они смогли бы стать парой намного раньше. Он сам отказался бы от помолвки, и Альберт это знал слишком хорошо. - Нет, мне не за что тебя презирать. Но, Альберт, а если бы я вышел за него? Если бы мы все-таки вступили в брак и жили у тебя под боком? - Я бы смирился с этим. Йен не разлюбил тебя, взяв в мужья меня, а может, именно потому, что я твой брат, он и предложил. Видел бы ты его, когда он вернулся. Йен только и мог, что пить и часами говорить о тебе… Адаму стало не по себе, так, словно он слишком глубоко влез в чужую жизнь, но ведь речь шла о нем самом. И пока он читал книжки, изучал звезды и зубрил трактаты в своём уютном мирке в Поуп-Касле, отгоняя от себя Йена, Альберт страдал. - И ты захотел его, зная, что он… - Да. У Адама все услышанное не укладывалось в голове, подобная жертвенность казалась дикой. Адаму стало жаль Альберта. - Я даже не знаю… - Адам, - твердо сказал брат. – Не нужно меня жалеть. Я всегда знал, что ты не любишь Йена, но он был самой подходящей парой для тебя в Поуп-Касле. Сын Уорвика, одного из самых преданных вассалов отца, красив, влюблен в тебя, у вас могли бы родиться хорошие здоровые дети, и он был бы счастлив. Я не жертва, кто-то в любом случае был бы несчастен, но в данной ситуации это не я. - И ты доволен? - Я люблю своего мужа, и он со мной. Разве может быть у меня причина для недовольства? - Вероятно, нет. Адам не знал, к чему мог бы привести этот разговор, если бы не Тит. Он внес поднос с едой, и тема была закрыта. На столе разложили свежий хлеб, сыр и запеченное мясо. Они ломали краюху и пили неразбавленное вино, пока не охмелели. Адам просил брата рассказать об отце, похоронах Уорвика и последних новостях, и Альберт охотно рассказывал, ласково улыбаясь. Но на душе легче не становилось. Уже после Тит порхал по комнате, наводя порядок и оттирая стол. За Альбертом закрылась дверь, и Адам сел в кресло и задумался, на душе кошки скребли, как всегда бывает, когда обнаруживаешь собственную слепоту. - Ты знал об Альберте с Йеном? – спросил Адам. И Тит на мгновение остановился, но быстро собрался и продолжил заниматься своими делами. - Слуги все знают. - И что еще знают слуги из того, чего не знаю я? Тит даже не остановился, выстраивая приборы для бритья. - Мастер Адам, не сердитесь. - Ты говорил мне о чувствах Йена ко мне и ни словом не заикнулся, что мой собственный брат его любил… - Потому что Йен действительно искренне вас любит. Он ждал вас и мечтал заполучить. - И ты считаешь, что было бы хорошо, если бы я вышел за него? - Какое я имею право судить? Мастер Альберт поступал, как считал нужным, Йен тоже, а вы… Не мне было открывать вам глаза. - Если бы я узнал об этом уже в браке, вряд ли я был бы счастлив, как ты думаешь? Тит стал у кресла, в котором сидел Адам. - Но вы не вышли за Йена, а мастер Альберт хотел как лучше. Но, я думаю, зря он рассказал вам. - А почему я не должен был знать? Йен меня никогда не волновал, но я готов был выйти за него. Да он даже просил меня убежать с ним. - Я не дал бы вам убежать, мастер Адам, да и вы бы не осмелились. - Я никогда не бежал. Тит закусил губу и умоляюще коснулся его руки. - Вы не сердитесь? Адам хотел бы сказать намного больше, но смысла в этом не видел, кроме лишних угрызений совести бедного Тита, который уже валился с ног от усталости. - Нет, Тит, я не сержусь. Адам, поднявшись с кресла, начал раздеваться и, увидев на руке синяк, тут же вспомнил о Роберте. О том, как он схватил его за руку, стоило ему заикнуться об измене. Как дико он среагировал, стиснул, притянул и практически был готов разорвать в клочья, лишь бы не отдавать никому. Мысли о Роберте затопили его, словно он снова был в этой самой комнате и никуда не уезжал. Адам хотел бы сейчас оказаться в их спальне, лечь в общую постель и ощутить под боком тепло чужого тела и знакомый запах. Утреннее состояние легко вернулось, наполнив член кровью, а его нутро - тянущим теплом. Адам легко отпустил Тита к себе, прекрасно зная, что он не долго задержится в покоях и пойдет к Лои. А сам лег под одеяло, но сон не шел, перед глазами мелькали картинки утреннего разговора. И Адам действительно жалел, что Роберт уехал. Жалел, хоть и понимал, что сам Роберт об этом, скорее всего, не сожалеет. Утренняя конная прогулка с братом переросла в настоящее приключение, и когда они оба вернулись в замок, их встречали обеспокоенные Давил, Йен и Дан. Последний был особенно сердит на Адама. Конюший схватил лошадей за уздечки и усмирил их норов. Адам спрыгнул на землю и подошел к тесной компании, Альберт шел за ним, виновато потупившись. Они поехали всего на час, поскакать по холмам, и Адам не взял охрану, отмахнувшись от воина, который хотел последовать за ними. Поэтому, когда они поняли, что заблудились, спросить было не у кого. И прогулка растянулась из часа на целых пять. Время пролетело незаметно, вместе братья нашли ручеек, напились и напоили коней, забрели в поле, засеянное рожью и житом. Болтали и смеялись, вспоминая, как это было в детстве, проводить время друг с другом. Но все хорошее когда-нибудь кончается. - Мастер Адам, вы явно хотите моей смерти! – упрекнул Давил. – Если бы в замке был мастер Роберт, я бы уже сидел в каком-нибудь донжоне и ждал своей участи. - Мы бы спасли тебя, - отшутился Адам, но Дан его не поддержал: - Адам, так нельзя, Роберт дал четкие инструкции касаемо тебя. - И что же за инструкции? - Охранять вас ценой своей жизни, - ответил Давил за Дана. - Охранять от чего? - От опасности. - Я сам решу, что опасно, а что нет. Давилу нечего было сказать, а Дан просто фыркнул. - И сам объяснишь это Роберту? Хотел бы я на это взглянуть. Улыбка Давила и его свекра перекликались ехидством и затаенной насмешкой, смысла которой Адам не улавливал. Альберт хотел его поддержать, но Йен сурово взглянул на него и повел со двора. Йен ни слова не сказал Адаму с тех пор, как приехал, но смотрел он странно и, казалось, просто выжидал удобный момент. - Прогуляемся? - предложил Дан и кивнул Адаму на дверь, ведущую в замок. Адам кивнул и пошел за ним. С тех пор как он вернулся, и они поговорили по душам, Дан не наседал на него. Друзьями они и в прошлом не были, но некая доверительность между ними присутствовала. Хотя теперь она бесследно исчезла. - Как ты себя чувствуешь? - Как и всегда. - Присутствие брата хоть немного взбодрило тебя? Они вышли по коридору к теплице и зашли внутрь. Теплица ничем не напоминала зимний сад, но была не менее красива. Стеклянные потолки, соединенные покатыми рамами, увитые растениями стены и запах трав. Дан вел его среди ровных грядок и ухоженных кустов, ступая по мягкой земле. - Еще бы, я сам хотел позвать его. Но после приезда было не до того. Дан кивнул и остановился возле какого-то особенно плодовитого куста, ощупывая листья. - А как ваши дела с Робертом? - подошел ближе к сути затеваемой беседы он. - Я знаю, что ты просил меня не вмешиваться, но Роберт мой сын, и я переживаю. - А как ты думаешь? Он разочаровался в нашем браке и винит меня во всем. Дан поднял на Адама тяжелый нечитаемый взгляд. - Но ты сможешь вернуть его расположение? Сможешь вернуть все, как было? - Иначе что бы я тут делал? Но думаю, что как было, уже никогда не будет. Мы все стали другими за это время… - Но не ты. - Возможно, я и не менялся. Но я был значительно старше Роберта, когда моя жизнь в корне изменилась. Они прошлись еще дальше и Адам все ждал, что же еще скажет Дан. - Твой брат вышел за твоего жениха, - сменил все-таки тему он. - Это так неожиданно. - Да, Альберт писал мне об этом еще в Асверст. - Йен был влюблен в тебя. - Это был их сознательный выбор. И Йен и Альберт имели на это право. Дан, вероятно, был не согласен. - Роберту не понравится, что он находится тут. - Роберту многое не нравится. И ты сам их позвал. - Я приглашал твоего брата. - Но не думал же ты, что он оставит Йена в Поуп-Касле? Дан коснулся его руки и привлек внимание. - Адам, только не делай глупостей, пока в замке нет Роберта... И Адам не мог поверить своим ушам. Неужели Дан мог предположить, что он будет крутить роман с Йеном за спиной собственного брата? В который раз Адам упрекнул себя в слепоте и доверчивости, Дан ни капли не изменился, и не поверил ему, когда он сказал, что не изменял Роберту. - Каких именно глупостей? – ледяным голосом спросил Адам, но Дан лишь отвел глаза. Дело было в отъезде Роба или их ссоре, но Дан отчего-то так переживал, будто снова виноват в чем-то, и этот его совет выбил Адама из колеи. Дан заботился о нем, но делал это так грубо и своеобразно, что Адаму хотелось на него заорать и обидеть не менее сильно, чем он обидел его. Вместо этого он просто сказал: - Завтра я приму на себя внутренние дела замка и распоряжение слугами, ты уже достаточно ввел меня в курс дела. И я хочу, чтобы ты дал понять всем, что в замке появился новый хозяин. Я останусь тут надолго, буду их сюзереном, я стану растить в этом доме наших с Робертом детей. Кое-что должно измениться, я тут не для того, чтобы натворить еще больших бед… Дан отшатнулся, крепко стиснув зубы и сверлил Адама немигающим взглядом. Он не хотел терять последние нити влияния в доме, который раньше полностью принадлежал ему. - Как пожелаешь, - все же выдавил он. Адам кивнул и пошел прочь. Все словно сговорились, выводя его из себя. Утро в компании Альберта, казалось, подарило хоть какое-то успокоение. Но Дан с его последними словами лишил его этого спокойствия. Целую неделю ему удавалось избегать Йена. Адам в преддверии течки был весь на нервах, и неловкие попытки Йена выловить его только лишний раз раздражали. Альберт не понимал его тревоги, хотя и пытался поддержать, как мог. Каждое утро выезжал с ним на прогулки, приходил по вечерам побеседовать за бокалом вина и с радостью осматривал каждый уголок Арчестер-Холла, помогая ему управлять замком. Но неделя быстро пролетела, и все признаки были налицо. Адам должен был опять вступить в пору. С тех пор как он утратил девственность два года назад, его состояние даже в преддверии течки сильно изменилось. Утром Тит бросил на него странный взгляд, когда заметил, что Адам уже второй день почти не ест. Но не только это намекало на течку - состояние, которое он раньше ненавидел - у него появились еле заметные кровянистые выделения, и свет безбожно сильно начал резать глаза. Адам делал вид, что у него мигрень, хотя знал, что еще деньдва, и он снова провалится в лихорадочную бездну, которая больше напоминала девять кругов ада, а не «пору наслаждения». Роберт обещал вернуться, когда будет нужен, но Адам лишь приблизительно сказал: «две недели». Накрыть могло в любой момент, и становилось страшно, неужели снова перенести это ему придется почти в одиночку? Йен подловил Адама в один их тех моментов, когда его состояние оставляло желать лучшего. Он как раз был на половине слуг, отдавал распоряжения, Дан посоветовал ему пойти лечь, и как бы сильно ему ни хотелось проигнорировать свекра, но пришлось прислушаться. А у двери комнаты его ждал Йен, привалившись плечом к стене, он прямо смотрел на него. Бежать было некуда, да и смысл? - Йен, - сказал он, когда подошел совсем близко. Глаза Йена горели каким-то неестественным огнем и лихорадочно блестели. Словно он уже чуял его состояние, знал, что скоро Адам потечет. - Адам… - Зачем ты пришел? - Я не знаю, просто очень хотел тебя увидеть. - Что же, увидел, можешь идти. Йен не сделал и шагу, просто стоял и смотрел, как на какую-то статую в храме. Адам чувствовал запах альфы, ощущал еле заметный душок пота и каких-то трав. Но он хотел не этого альфу, не этот запах привлекал его сильнее всего. - Где Арчестер, Адам, почему он не с тобой? - У него дела в наделе, он должен быть в течение нескольких дней уже тут. Все хорошо. Но Йен не поверил. Как не верил их счастью раньше. - Ты не пахнешь им, лишь совсем чуть-чуть твоя метка. И ты… Давай поговорим? Йен чуть не захлебнулся воздухом, когда произносил последние слова, стараясь дышать ртом. Адам не хотел пускать Йена в свои покои, хотя и знал, что там Тит, и они не будут одни. Не было смысла в разговорах, да и не стоило Йену вообще приходить к нему. - О чем? - О папе, о тебе и о том, как ты жил эти два года. - Я писал тебе в письмах… - Письма не могли заменить мне тебя. Как ты не понимаешь? Адам не желал быть жестоким, но должен был сказать. - Мне жаль, что Уорвик погиб, Йен, но я никогда не жалел, что отослал тебя. Я устал, давай поговорим в другой раз, иди к Альберту. - Альберт не заменит мне тебя. Не он занимает мои мысли и не покидает меня даже во сне. - Но мы оба сделали свой выбор. Я вступил в брак с Робертом, у тебя есть Альберт. Йен оторвался от стены и стал перед Адамом, поедая его взглядом. - Правильный ли? - Я в своём не сомневаюсь. Йен снова смотрел на него как тогда, ночью, в их с Робертом покоях, уговаривая его бежать с ним. Но ни тогда, ни сейчас Йен не был тем, кто ему нужен. Адам открыл дверь, четко понимая, что Йен может задержать его и перехватить, но альфа не стал, и он был ему благодарен. Дверь легко закрылась, отсекая Йена, и Адам привалился к ней спиной, тяжело дыша. Пол уходил из-под ног, и даже тусклый свет свечи раздражал слишком сильно. Пальцы цеплялись за шероховатое полотно двери, а между ягодиц стало не просто скользко – мокро. Тит вышел к нему из спальни. - Мастер? – тихо сказал он, сразу же заметив его состояние. За годы он уже научился определять приближение течки загодя. Но Адам уже не слышал его, медленно сползая на пол и ощущая прилив крови к голове, да и не только к ней. В ушах бухало, словно барабаны выбивали дробь, суставы ломило, а кожа горела. Тит помог ему лечь и подал воды, но Адам уже не хотел пить. Тело чесалось от раздражающего давления одежды, и он быстро начал стягивать с себя все, стараясь не касаться чувствительных мест. Метка горела особенно сильно. Тит быстро принес капли и тончайшую сорочку, светящуюся как паутина. - Мастер, я… - Пришли ко мне Альберта, Тит, - приказал Адам, и когда Тит схватил его за руку, откинул ее. – Нет! Только Альберт! А ты уходи. Тит с минуту колебался, рассматривая его сочувствующим взглядом, но все же кивнул и ушел исполнять. Глава 12. Течка Есть двери, которые лучше не открывать. Дж. Мартин Адам не стал принимать капли до того, как придет брат, только натянул сорочку и сдвинул вбок одеяло. Накрахмаленные простыни казались жесткими, как наждачная бумага, но он все равно потерся о них горящей задницей, и это даже немного успокоило его, как и рука, скользящая по уже торчащему дыбом члену. Комната поплыла перед глазами, спину оглаживали пробегающие волны тепла и неги. В начале течки это всегда было так. Желание, удовольствие, томительное тепло, пока не приходила жажда, необходимость чего-то большего. И тогда начиналось настоящее мучение, внутри все сжималось и пульсировало, а рукой снять напряжение не получалось. И так сутки за сутками, с короткими перерывами на сон, когда настойка могла его усыпить на пару часов… Адам на секунду прикрыл глаза, хаотично лаская себя, и в этот момент его накрыл первый на сегодня оргазм. Он с минуту лежал, тяжело дыша, а потом растер семя по внутренней стороне бедра. Альберт все равно не почувствует витающего в комнате аромата течки и спермы, поэтому он даже не удосужился сходить за полотенцем. Перед глазами круги плясали, вряд ли он смог бы пройти быстро из одного угла комнаты в другой. Альберт пришел почти сразу, видимо, Тит сразу описал ему суть проблемы. Он отпустил слугу и закрыл плотно дверь. Адам чувствовал, что брат смотрит на него: полуголого, заляпанного собственной спермой, всколоченного и жалкого в своем желании, которое он уже не мог подчинить себе. - Уже? – тихо спросил он, но Адам даже не удосужился ответить, сворачиваясь на постели в позе эмбриона. Альберт быстро налил воды и схватил с тумбочки капли. – Ты уже выпил? - Нет. - Тогда я отсчитаю. - Они все равно не помогают. - Но это лучше, чем ничего. Альберт капнул белладонны, перемешал воду и достал из кармана еще один пузырек. - Что это? – сухими губами пролепетал Адам. Он еле сдерживался, чтобы не трогать себя, но ощущал, что скоро последняя ложная скромность перед братом рассыплется в прах. - Это успокаивающий настой, мне дал его врачеватель. Только вот я не знаю, можно ли его мешать с белладонной. Адам уткнулся носом в подушку и застонал, ему становилось все хуже. Альберт смотрел на него, широко раскрыв глаза. Он никогда не видел Адама таким. Дома, когда брату приходилось заботиться о нем во время течки, Адам был вялым и сонным, еле ворочал языком и много спал. Альберт гладил его по волосам и поил жидким куриным бульоном каждые двенадцать часов. Теперь же Адам прекращал есть еще за пару дней до течки и не пил ничего кроме воды, когда жажда становилась непереносимой. Но на его энергичности это совершенно не сказывалось, как будто у организма открывалось второе дыхание. Правда, после он всегда выглядел измученным и больным, на что сильно сетовал Тит. - Давай просто попробуешь мои капли? Адам промолчал, и Альберт принял это как согласие. Схватив еще один кубок, он развел там успокоительное, перемешал и влил жидкость в Адама, который кривился от горького настоя, но покорно глотал. Альберт собрал его волосы, заколов их и обтер влажной губкой шею и плечи, на что Адам только тихо охал и смотрел на Альберта мутным, отрешенным взглядом. Спустя полчаса голова его, на удивление, стала ватной, реакции замедленными, тепло губки на теле и ласковый голос Альберта убаюкивали, и он провалился в сон. Забытье было явно наркотическим, потому что Адам успел повидать пару довольно странных снов о доме, дворе с толпой придворных, Элиасе и Калвине. А потом провалился в кошмар с участием Уиллтона, каким он был после наказания, короля, мертвого Уорвика, который, даже несмотря на огромную рану в горле, говорил ему, как был бы счастлив, если бы его зятем стал кто-то из сыновей его сюзерена. И Адам дрожал и плакал, вздрагивая и стараясь убежать… Следом ему приснился его вымышленный идеальный любовник, которого он представлял себе в мечтах. Он схватил его, когда Адам бежал от страшных картин, приснившихся ему ранее и притянул к себе, горячо дыша в ухо. Властно устанавливал своё право на него, он пах как Роберт, восхитительно и вкусно, отчего жажда близости разрывала изнутри. Адам не видел всей картинки целиком, но чувствовал, как его распластали по кровати и развели колени, сверху он ощутил тяжесть чужого тела. Чьи-то нахальные губы поцеловали метку, провели по ней языком и больно укусили, Адам хотел возмутиться, но больше его не обижали. Только нежили, вылизывали и целовали, напористые пальцы скользнули внутрь и грубо растянули. Смазка облегчала скольжение, и Адам тут же начал скулить, вымаливая еще. Его вымышленный возлюбленный не спрашивал, чего он хочет, а просто брал своё. Грел своим огромным горячим телом, жалил поцелуями его шею и грудь, что-то рычал на ухо. Но Адам понял, что это не сон, только когда его грубо вздернули и уткнули лицом в подушку. Адам, словно пьяный, еле разлепил глаза и чуточку приподнялся на руках, но Роберт снова утопил его в подушке. Жадные ладони мяли его спину и задницу, разводили ягодицы в сторону, а пальцы давили на уже давно раздраженное и готовое к проникновению мышечное колечко. - Лежи, - прошипел он. Адам хотел что-то возразить, но не нашел адекватных слов. Нос забивал запах альфы, его мужа. Роберт приехал, вернулся наконец. Что толку в словах, Адам предпочел хотя бы один-единственный чертов раз прекратить думать и использовать ситуацию по полной. Он задыхался от желания ощутить Роберта в себе и не мог оправдаться течкой, потому что уже давно хотел почувствовать его. С тех самых пор, как увидел снова после возвращения из монастыря. Прогнувшись в спине, он предоставил Роберту все права на свой текущий и уже так долго ожидающий его зад. В голове шумело от желания и густого запаха, который, казалось, напрочь лишил Адама связных мыслей. Он готов был умолять, если Роберт снова отвергнет его. Подобная покорность не прошла мимо робертового внимания, и он довольно шлепнул Адама по ягодице. И тут же его ладонь загладила саднящее место, сжимая его задницу жадно и в то же время, ласково. Повернув голову в сторону, Адам увидел кубки на столике возле кровати, гору одежды на полу и перевернутое кресло. Хотелось верить, что кресло перевернули, не когда выгоняли из комнаты Альберта. - Ищешь кого-то еще? – цинично спросил Роберт, заметив его взгляд. И Адам послал его в бездну, ясно осознавая, что не переживет, если тот уйдет. Но Роб не ушел бы даже если бы его попросили, он тут же лег на него сверху, придавив своим огромным телом, а коленом раздвигая его ноги пошире. Он зарылся одной рукой Адаму в волосы, притягивая его лицо к себе в поцелуе. - Все еще бережешь свою гордость? – прошептал Роб. Наглый язык тут же разомкнул рот Адама, вламываясь и хозяйничая там, дразнясь и легонько покусывая его губы, до тихих воскликов. Огромный член Роберта уже давил на его вход, и Адам все ждал, пока он будет у него внутри. Вожделел его, ненавидя собственное тело за предательство и слабость. Им оставалось дело лишь за малым, но Роберт оттягивал момент проникновения как можно дольше, возможно, пытаясь сдержаться. И Адам надеялся, что муж не кончит за минуту, как это было у них раньше. Хотелось наоборот, не выпускать его из себя вечность. Адам млел, ощущая его запах, впитывая тепло тела, наслаждаясь его инициативой. Он так давно полноценно не трахался, что уже успел забыть, как же это хорошо. Роберт задолжал ему хотя бы пару ночей настоящей страсти за все-то время, что он оставался один. Хотя и сам Роберт был не из камня, он тяжело дышал, вздрагивая и тычась мокрой головкой ему в бедро. Но, даже несмотря на огромное возбуждение, когда Роберт начал входить, Адам задохнулся от чувства предельной наполненности, так, словно еще немного, и он просто не выдержит. Смазка значительно облегчила его участь, иначе бы он уже заляпал бедра кровью. Боль смешалась с удовольствием, комната кружилась перед глазами, Адам не ощущал ног. - Жив? – тихо, без насмешки, спросил Роберт, когда, наконец, впихнул в него весь свой агрегат по самые яйца. И Адам лишь позорно захныкал, понимая, что ему плевать на боль от растяжки, лишь бы он начал двигаться. - Жив, - довольно дерзко ответил он. – А ты? Будет продолжение? Роберт гортанно зарычал, схватил его за бедра и, резко отталкиваясь, вышел, а потом вернулся, проникая. Адам повел задом и прогнулся еще сильнее, это не было похоже на их первый раз. Теперь он чувствовал Роба по-другому, каждую венку, выпуклую головку и пока еще небольшую шишечку у основания. Внутри все дрожало и требовало продолжения. Член Роберта был горячим, влажным от его собственной смазки, крепким и таким необходимым. Каждый толчок, каждый его пас, каждое движение лишало разума. Адам комкал простыню влажными ладонями и гасил стоны в уже мокрой от его слюны и слез подушке. Роберт таранил его без жалости и нежности, но так было даже лучше. Сильнее. Полнее. Правильнее. Узел у основания рос, раздражая анус, растягивая еще сильнее, подлая крошечная точка внутри рассылала еще больше волн жара по и так истомленному и вибрирующему телу. Роберт повернул набок его безвольное тело и лег сзади, снова скользнув внутрь, и Адам не сразу понял, что муж придерживается какого-то четкого ритма, который позволяет ему сдержаться подольше, неужели у монахов научился какой-то теории? Один глубокий толчок, потом три коротких, и так, пока Адам не перестал считать его фрикции, а просто подмахивал, срывая голос рвущимися изнутри криками. Губы мужа ласкали метку на шее, одна рука гладила грудь и обнимала, другая держала его ногу на весу. И Адам просто наслаждался его мерным скольжением внутри его тела. Сначала он старался сдерживать свои стоны и восклики, но когда горячий язык начал лизать кожу на шее с новыми следами зубов, просто прекратил задумываться, что прилично, а что нет. Это его муж. Его постель. Его тело, и его метка. И это было его удовольствие… И Роберт, прекрасно видя это, растравливал его еще сильнее, показывая, что он уже не тот маленький мальчик, который позорно кончал за пару минут и долго не отлипал от него, признаваясь в любви. От того мальчика остался лишь призрак, который и в подметки не годился теперешнему Роберту. Уже приближаясь к развязке, альфа сменил позицию еще раз, перевернув Адама на спину и закидывая его ноги себе на пояс. Адам позволял ему все, просто раскинувшись под ним и сверкая шальными глазами. У альфы был мутный и дезориентированный взгляд, волосы взмокли у висков, как и лоб, а грудь, покрытая редкими темными волосками, бешено вздымалась. Мощная грудная клетка, натренированная упражнениями с оружием, казалась как никогда широкой, и Адам не удержался, поглаживая ладонью литые мышцы, касаясь плоских маленьких сосков и впалого пупка. Роберт на его прикосновения реагировал лишь редкой дрожью и стальным напряжением мышц. - Поцелуй меня, - попросил Адам. И Роберт наклонился к нему, одновременно проникая и языком, и членом. Адам лишь замычал от удовольствия. - Ты никуда не уедешь, когда течка закончится, - угрожающе сказал альфа, резко двигаясь внутри него. – Никуда… Ни к кому… Не пущу. Адам даже ответить не мог, язык отнялся. Только и мог, что стонать «о, да…», не улавливая сути робертовых слов. - Мой… - О, да… Роберт поцеловал его, как сумасшедший, сминая губы, чуть не кусая их в кровь, и Адам ощутил, что уплывает. Мелко вздрагивая, он кончил, почти за пару секунд перед Робертом, впиваясь в его спину короткими ногтями и все еще приговаривая: «О, да… да… да…». Их тела склеила сперма Адама, внутри все ломило от размеров мужа и его семени. Но когда набух узел, который предательски давил на простату, Адама выгнуло в новом оргазме, и он только и мог, что ловить ртом воздух, стуча зубами. Роберт тихо стонал и терся носом о его шею, ласково гладя лежащие у него на бедрах и судорожно сжатые ноги своего омеги. Он всей тяжестью придавил Адама к кровати и лежал на нем. - О, боги… ты чувствуешь? – зашептал Адам, все еще не в силах прийти в себя и цепляясь за мужа. - Еще бы. - Ох… Но Адам уже не слышал его ответа, омега снова, сцепив зубы, дрожал от удовольствия, грозясь просто оторвать ему член, так сильно он пульсировал вокруг узла. Роберт только и мог, что любоваться его раскрасневшимся лицом, усмиряя собственную дикую страсть и удовольствие. Все три дня, пока длилась течка, Роберт никого не пускал в комнату, кроме слуг. Сам купал его, расчесывал и пытался накормить - в отличие от Адама, у Роберта аппетит просыпался отменный – иначе бы он просто упал, трахаясь круглыми сутками. Тем более, что муж не вылезал из седла три дня и, как только прискакал в Арчестер-Холл, сразу же пришел к нему. С тех пор он спал от силы часов пять. Но Адаму было откровенно плевать на его усталость. После первой вязки Адам чувствовал себя не лучше, чем в начале, поэтому даже не дал Роберту отдохнуть, обтер его член влажным полотенцем, взял в рот и уже через пару минут смог оседлать. И не было никакого плавного ритма, сдержанности, разумности в их действиях, только зов природы, дикая скачка и грубая случка. Кровать жалобно скрипела, когда Адам с силой сжимал пальцы на резной спинке, держась влажными от пота ладонями, а Роберт не отрывал от него зачарованного взгляда. Бедра Адама ходили туда-сюда, принимая член глубоко в своём теле, волосы растрепались и висели вокруг лица, все тело покрыл тонкий, липкий слой пота, а привычную тишину спальни наполняли хриплые стоны и тяжелое дыхание. Когда узел снова распер его изнутри, высекая все новые искры удовольствия уже после наступившего оргазма, Адам оставил на груди Роберта свою «метку». Зубы сами собой сомкнулись на твердой тугой плоти, желая отпечатать свой след. - Мой… - прорычал Адам, и Роберт лишь притянул его в глубоком, иссушающем поцелуе. – Ты мой муж. Мой. Затем они оборвали балдахин, когда Роберт брал его, поставив на колени у столбика и разломали кресло, потому что Адам хотел отвлечь Роберта от его трапезы. С того самого момента, как муж переступил порог его спальни, Роберт не мог ни в чем ему отказать. Они опробовали стол и секретер Адама, измазав все его бумаги в семени и смазке. Старый комод не пострадал от их игрищ вне постели, но канделябры, что стояли на нем, попадали, а свечи выпали и сломались, оставив их почти без света. Когда слуги принесли им ванну, Роберт залез в нее вместе с Адамом и долго трахал его в воде пальцами, дразнясь, пока они не разлили воду по всей комнате. Беты только глаза прятали, когда убирали все это безобразие. Но и Роберту, и Адаму было на это плевать, они завалились в постель и не вылезали оттуда еще сутки. Не нужны были слова, обиды отступили куда-то далеко, существовало только их желание и удовольствие. Роберт был груб и нежен одновременно, сначала доводя его до грани, за которой не было возврата, а потом ласково сжимая в своих медвежьих объятиях, оберегая и заявляя свои права. После Адам просто лежал под ним и наслаждался теплом и тяжестью тела мужа. Это был один из тех редких моментов, когда усталость брала верх, и они просто не могли даже пальцем пошевелить. Роберт поменял их местами, и теперь уже Адам лежал на нем, ощущая неровное дыхание мужа и его полусонную расслабленность. - Я так давно этого ждал… Роберт лениво приоткрыл глаза и тепло улыбнулся. - Этого? Адам не обратил на его игривый тон внимания и уткнулся лбом в излучину шеи, потираясь носом о густо пахнущую альфой кожу. - Да, того момента, когда я смогу зачать. Роберт тут же напрягся, но всего на секунду. Адам поднял голову и закусил губу, он хотел сказать намного больше. Что хотел ребенка именно от него, что ждал его, что рад тому, что он здесь. Но не сказал. А муж сделал вид, что уснул, и Адам не стал и дальше давить ему на грудь и упал сбоку. В то утро, когда течка, наконец, отступила, Адам проснулся в постели один. Роберт стоял у окна и смотрел во двор. На нем не было ни клочка одежды, и Адам все еще не мог отвести взгляда от его сильного и тренированного тела. Роберт, как и он, был весь отмечен засосами и ссадинами от ногтей, а на правой груди виднелся огромный синяк, который оттенял собой его укус. Член смирно лежал в гнезде темных волос, и Адам ощутил желание, даже несмотря на уже натертую и саднящую задницу. Последние разы Адам уже подвывал от резкой боли, когда Роберт брал его. Но никогда бы в этом не признался, потому что он все еще хотел, чтобы альфа желал его, был внутри и наполнял свои семенем. От этих воспоминаний хотелось поглубже нырнуть под простыню, но он, наоборот, отбросил ее в сторону. - Ты не ушел? – спросил он и постарался улыбнуться. Роберт обратил на него внимание и окинул спокойным взглядом с ног до головы. Он не выглядел слишком счастливым от того, что видит мужа рядом. Адам встал и подошел к нему, купаясь в его запахе, который теперь был у них общим. - Нет. А ты хочешь, чтобы я ушел? – тихо спросил Роб. - Ты уже не течешь. Адам хотел бы оспорить это утверждение. Течка закончилась, но он все еще пачкал бедра, пусть уже не смазкой, а спермой Роберта, которой получил за эти ночи немало. И не желал обрывать их близость, все еще ощущая отголоски прошедших дней тупой болью в теле. - А ты сам как думаешь? - Думаю, что ты не должен был звать к себе брата и пить настой. А если бы тебя разбудил не я? - А кто? – настороженно спросил Адам. – Альберт присматривал за мной. - Твой брат спорил со мной, когда я приказал ему уйти. Адам с трудом скрыл улыбку и стал напротив Роберта. - Правда? И ты вышвырнул его? - Нет, я просто попросил его уйти. - Вежливо попросил? Роберт не ответил, лишь фыркнул. - Мало того, что ты получил желаемое, ты еще хочешь, чтобы я заискивал? Адам заметил в глазах Роберта уже знакомое ему упрямое выражение и понял, что прошлые три дня ничего не изменили между ними, как он и предсказывал. У Роберта была фора в пару часов, чтобы взвесить все, что между ними произошло, и он, видимо, воспользовался ею. - Как я могу указывать тебе? – едко ответил Адам и тут же ощутил острое желание накинуть на себя хоть что-то из одежды. В гардеробной лежал халат, оставленный Титом, и Адам надел его. Роберт все еще был в комнате и следил за ним пристальным взглядом. – Ты все еще здесь? Роберт зло сощурился и ухватил его за полу халата, притягивая к себе как можно ближе. Бесстрастность и сдержанность канули в небытие. - Не испытывай мою выдержку, Адам. - А то что? Выгонишь меня? - Ты будешь носить моих детей, поэтому даже думать забудь о том, чтобы покинуть этот дом… и меня. Я не стану выгонять тебя, даже если ты на коленях будешь умолять меня об этом. Адам попробовал вырваться, но Роберт держал чертовски крепко. Глаза его горели злобой и тем особым, жадным желанием, которое Адам ощущал на себе последние несколько дней. Он даже охнул, когда Роберт сграбастал его в объятия и грубо поцеловал, вламываясь языком в рот, подчиняя. - Ты должен вернуться в нашу спальню. Если нет - я сам отнесу тебя туда. Теперь ты мой, и только посмей… - договорить он не успел, Адам пихнул его в грудь и вырвался. - Я не вещь и не твой слуга. Не угрожай мне! - Ты против? - Роберт махнул головой в сторону постели. – После всего? - Это была течка. - Значит, ты не хотел? Или ждал не меня? – по-глупому упрямо спросил он. - Иди в бездну, Роберт! – вспылил Адам. – Тебе важно знать, хотел ли я кого-то другого вместо тебя? Если ты помнишь, я имел возможность сделать это и не раз, когда подыхал от течки при дворе и даже в этом замке. Считаешь, мне не делали грязных предложений, не унижали и не шутили над моим положением… Но ты ведь думаешь только о том, как тебе было плохо? - Нет. Адам вспылил. - Да! И еще раз да! Ты думаешь только о себе. Умчался, оставив меня тут в неведении и ожидании, как какого-то зверька. Неужели это поступок взрослого альфы? - Я выполнял поручение регента, секретное поручение! - Я тебе не верю. Уже не верю. Ты сбежал. Роберт уже не выглядел справедливо рассерженным, а только пытался перехватить его взгляд. - Адам, я… - он, даже не замечая собственной наготы, уселся на подлокотник кресла, что стояло у окна. Рука прошлась по волосам и снова взлохматила их, он часто так делал, когда был растерян. – Какого черта тут взялся Йен? Не его я ожидал увидеть у твоего порога… А твой брат, он отчитывал меня как мальчишку, когда ты лежал тут передо мной. Когда я пришел к тебе… Ты мог уехать, я отпускал тебя, но ты не уехал… - Потому что я никогда не хотел уезжать, как ты этого не понимаешь? Я не хочу ко двору, я еле оттуда вырвался! Дома меня уже никто не ждет. Альберт вышел за Йена… А ты просто идиот! Бросил меня… Роберт тяжело вздохнул, но все же решил объяснить. - Я тебя не бросал, Калвин прислал мне зашифрованное письмо. Мятежники, которых поймали у гавани, были слугами Илинна, племянника бывшего короля Лайнуса. Их господин должен был прибыть со дня на день, но корабль попал в шторм и задержался. Илинн явно решил вернуться сюда, чтобы разжечь новое восстание, а Калвину и без него хлопот хватает. Я встретил Илинна и препроводил сюда. Теперь он наш заложник, и мы будем следить за ним. Адам сразу понял всю важность возложенного на Роберта задания и внутренне обрадовался, что он выполнил его. - В нашем доме? - Да, наш дом снова доказывает лояльность регенту. Калвин уже не первый раз обращается ко мне, и я еще ни разу его не разочаровал. - Роб… - Не нужно. Молчи, - попросил он. – Это была моя проблема, в любом случае. Адам не нашелся, что сказать, и Роберт снова потянул к нему руки, но он ускользнул, не хотелось сводить на нет их разговор. - Нет. Давай поговорим. - Мы и так говорили с тобой больше, чем за три прошедших дня. Иди ко мне. - Роберт! На альфу его слова произвели мало впечатления, и он все-таки поймал Адама и утянул к себе на кресло. Сильные руки прижали его к горячему телу, Адам для проформы все-таки потрепыхался и успокоился. - Адам, ты вернешься в нашу спальню? - Зачем? Ты же сам выпихнул меня оттуда, – Адам не собирался его щадить. - Ты лучше меня знаешь, зачем нужна общая спальня. От этих слов жар охватил все тело. - Знаю, но я останусь тут. Роберт ничего не ответил, просто засунул руку под халат и, чуточку раздвинув Адаму ноги, скользнул сразу тремя пальцами внутрь. Омега тут же охватил его, плотно сжав внутренними мышцами. Горячие губы легли на метку, а у бедра уже ощущалась налитая плоть. Адам застонал от удовольствия, но все же убрал его руки от себя. - Я не могу… Пока не могу, дай мне день на передышку. Роберт сначала не понял, почему ему отказывают, но когда до него дошло, тут же покраснел. - Да, конечно… Я просто… Адам еле заметно улыбнулся, увидев смущение на лице Роба. Он «просто» хотел его, опять и опять… И Адам ясно понял, что то притяжение, что возникло со стороны Роберта, никуда не делось. Но более понятными их отношения это не делало. Он сам сходил с ума от одного запаха Роберта, жутко хотелось его приласкать. - Ты так красив, - сказал муж. – Даже сейчас… Услышав главную причину его отъезда, Адам уже не злился, а потому решил немного помочь Робу получить разрядку, сомкнув на его члене ладонь и, сначала неторопливо, а потом все более жестко, лаская. Роб не закрывал глаза и следил за его лицом, тихо постанывая. - Ты тоже красив, Роберт, очень красив… - Адам смотрел ему в глаза, когда говорил, надеясь, что он поймет, что не только внешность Роба пришлась ему по вкусу. Они снова целовались, стукаясь зубами, потираясь носами и разделяя одно дыхание на двоих. Когда у основания робертового члена начал набухать узел, Адам стек с его коленей на пол и приласкал ртом, вылизал ствол, прошелся языком по мошонке, поцеловал шишечку у основания и взял в рот головку. Роберт сдерживался, как мог и выдержал сравнительно долго, а потом, глухо зарычав, кончил Адаму в рот. Его пальцы запутались в темных волосах Адама и больно потянули, когда оргазм накрыл Роберта с головой. Спермы было мало, и омега с легкостью проглотил ее всю, вылизывая член, пока он не опал. Исполинский размер Роберта все еще невольно восхищал Адама, но он бы не рискнул взять его полностью. Роберт, правда, этого и не требовал, он снова затащил его на колени и поцеловал. И Адам понял, что это только начало. Следующей течки Роберт точно ждать не будет. Определенный барьер между ними пал, и уже от того, как они распорядятся их теперешними отношениями, зависит судьба этого брака. Тит, заполучив своего хозяина впервые за несколько дней, жутко брюзжал, приводя Адама в порядок. Он расчесывал его спутанные волосы и натирал тело маслом, после того как хорошенько растер мочалкой в лохани, взбивая пену. Как только вошел в комнату, Тит не мог поверить своим глазам. Спальню его хозяина как будто перевернуло торнадо, а мастер Адам кутался в халат, рассматривая двор из окна. Мастер Роберт уже ушел, Тит узнал об этом от слуг, иначе бы не решился прийти, тем более слыша возмущения мастера Альберта, который только и успевал, что костерить Роберта за грубость. Его как щенка выкинули из комнаты и захлопнули перед носом дверь. Только вот Тит прекрасно понимал, что доказывать что-то альфе, учуявшему своего омегу в поре - пустое дело, а вот Альберт считал, что должен вступиться за брата и объяснить Робу что-то. Мастер Роберт так спешил, что только с лошади слез и отдал указания, как тут же сорвался и побежал к мужу. Кое-кто из альф тоже чуял, что в замке омега в поре, причем уже в разгаре течки, но это был законный супруг их сюзерена, и даже мысли о нем могли стать крамолой. А если бы кто-то попытался остановить Роберта, то мог и тумака хорошего получить. Миро и остальные воины только переглянулись. А его лордство Илинн отпустил пару похабных шуток, сильно напомнив Титу одного уже давно сгинувшего человека, и мороз прошел по коже. Тит постарался отрешиться от дурных мыслей и сосредоточиться на своем мастере, тем более, что он действительно требовал заботы. - Сколько синяков, мастер Адам, с вами все хорошо? Адам, нежась под умелыми руками Тита, позволил себе повернуть голову и улыбнуться. - Безусловно. И Тит замолчал, не желая злить своего мастера, растирая его спину и бедра маслом. Адам уже давно не выглядел таким довольным и умиротворенным. И он хотел радоваться тому, что Адам больше не страдает от одиночества, но не мог перестать ревновать его. И речь шла даже не о близости, Тит никогда и мысли не допускал об Адаме в любовном плане, он искренне был привязан к Лои. Но теперь казалось, что маленький муж его мастера займет в его жизни все свободное место, и эта течка лишь первый крохотный шажок. - Мне смазать вас мазью? - Да, - Адам перекатился на спину, и Тит впервые смутился, увидев своего мастера голым. Он выглядел по-другому, несмотря на уже знакомую наготу и отпечатки пальцев на бледной коже, покрасневшую от укусов метку и блестящие глаза, Адам впервые сиял от удовлетворенности. И своего омежьего счастья, которое еще и не осознавал, скорее всего. В дверь постучали, и Тит открыл только тогда, когда смазал ссадины на бедрах, спине и шее Адама и накинул на него свежую сорочку. В коридоре стоял слуга в зеленой ливрее, переминаясь с ноги на ногу. - Мастер Роберт прислал меня за вещами и приказал справиться, планируете ли вы сойти вниз к ужину? – бета поклонился. - Какие вещи? – растерялся Тит. - Никаких вещей, - приказал Адам. – Я останусь тут пока. А Роберту передай, что я сойду вниз. Слуга снова поклонился и ушел. Тит закрыл дверь и повернулся к Адаму. - О каких вещах идет речь, мастер? - Роберт передумал насчет отдельных спален. Тит только расплылся в озорной улыбке. - Вот видите, мастер, он одумался. - Но это не значит, что я побегу к нему. Роберт слишком сильно хотел разграничить наши отношения. А теперь он хочет иметь меня рядом, но все еще не верит мне. Еще слишком рано для общей спальни и слаженной супружеской жизни. - Но вы же не думаете, что это удержит мастера Роберта вдали от вашей спальни? - Нет, я так не думаю. Я надеюсь на обратное, но все еще опасаюсь воспринимать его как раньше. Давать ему все карты в руки, ведь он легко может обставить меня, - Адам грустно улыбнулся и кивнул Титу на сундук. – Доставай мой камзол, скоро ужин… И Тит подчинился приказу, искренне надеясь, что у мастера Роберта хватит проницательности, чтобы понять, в какие игры они играют, ставя на кон свою супружескую жизнь. Уже через пару часов Адам понял, что жизнь с Робертом не будет слишком легкой. Именно в тот момент, когда он впервые появился в общей зале и столкнулся с лордом Илинном, встретившим Адама насмешливой улыбкой. Все то время, что Роберт был занят им, пленник провел в замке и наслаждался всеми благами гостеприимства АрчестерХолла. Адам понимал, что Илинн еще ничего не сделал против регента и нового короля, кроме того, что вернулся в родные земли. Вина его в недавних заварушках, устроенных братьями Трехлобого, не была доказана. Но ощущалась от него какая-то неясная угроза, как будто он знал то, что было недоступно им. Илинн был сыном младшего брата короля Лайнуса, поздним и ожидаемым ребенком, хоть и оказался не способным продолжить род. Но Илинн вполне смог бы завладеть полномочиями при юном короле, сместив Калвина и имел на это все права, как и любой из братьев Трехлобого. Адам считал, что такому человеку не место за их столом. Но Роберт рассудил иначе, даже не спросив ни у него, ни у Дана. Присутствие члена королевской семьи на ужине всколыхнуло уже забытые воспоминания. К тому же Роберт злился из-за его отказа перенести вещи. Адам сел рядом с ним и тут же отметил, что муж не смотрит на него. Лорд Илинн сам обратил внимание на Адама, начав восхищаться его элегантностью и красотой, что хорошего настроения Роберту не добавило. Подали первые блюда, и Роберт дал разрешение начинать трапезу. - Чудесный ужин! Мои комплименты поварам, - сказал Илинн, отведав жаркое. Он был довольно неопрятен и вытирал руки о край скатерти. А его пухлые, вечно мокрые от слюны губы и блеклые голубые глаза вызывали у Адама отвращение. – А этот перепел! Яблоки в меде! Все просто восхитительно вкусно. Жаль, вас не было вчера… Илинн хитро подмигнул. - Но мы простили ваше отсутствие, в возрасте Адама пора бы уже подарить мужу хотя бы одного наследника. Удивляюсь, как это он не привез вам с десяток детишек из столицы, он залился в неприятном, визгливом хохоте, будто шутка о десяти бастардах была смешной. Роберт ничего не сказал и окатил Илинна холодным взглядом. Но тот наоборот, смотрел на альфу липким, жадным и далеко не целомудренным взглядом, словно желал его. - Должен так же отметить ваш ум, дорогой Адам… - продолжал Илинн. – Если бы мой брат знал, каков вы, то быстро бы отделил вашу очаровательную головку от тела. Не успели бы сказать «пуф». - Но это вашему кузену отделили голову, если мне не изменяет память, - почти прошипел Дан. Королевский кузен снова неприятно захохотал. - Что верно, то верно. Мой кузен так бездарно растратил время своего правления, да еще и взял этого маленького потаскуна Элиаса из рода Листеров. Ему и было-то всего двенадцать… или тринадцать, когда сыграли свадьбу. Что король делал с ним в спальне, играл в шарады? О-хо… И вот теперь Элиас - муж регента, а мой кузен кормит червей. Но я не говорю, что это несправедливо. Трехлобый уже давно напрашивался на кару богов… - Элиас - чист и добр! – вступился за друга Адам. Но Илинн еще сильнее развеселился. - О, вы правы, но ни чистота, ни доброта не отвели его от участи шлюхи. Как пришла пора, он с радостью раздвинул ноги перед регентом. Подобный цинизм потряс Адама и порядком взбесил. Илинн явно ни разу не видел Элиаса, но уже судил о нем. - Элиас любит Калвина. - Еще бы ему не любить его, он же стережет трон для его недоноска. - Вы говорите о короле! – вскинулся Адам. Илинн только еще сильнее разулыбался. - А я разве солгал, мои шпионы сказали, что Нэллис родился недоношенным. Это неправда? И Адаму жутко захотелось ударить по ехидно-наглому лицу Илинна, который говорил гадости таким тоном, будто это были обыденные вещи. Как Роберт терпел его так долго, еще и с этими странными авансами? - Еще слово о короле… - предостерег Роберт, и Илинн умильно покорился, будто альфа заигрывал с ним, а не угрожал. - Дорогой Роберт, ну как же, разве я хотел оскорбить кого-то? - А разве нет? – спросил Адам, видя, как Илинн заискивает перед его мужем. – Это вам не шутки! Илинн откинулся на спинку стула и погладил почти плоский живот. - Я знал лорда Уиллтона, он знатно поплатился за шутки с вами, поэтому я умолкаю. Адам ответил Илинну неприязненным взглядом. - Если считать шуткой попытку изнасилования, то верно, со мной лучше не шутить. Роберт вздрогнул от этих слов и наконец посмотрел на Адама. - Дорогой Адам, слухи о вас так многогранны, что, я думаю, лорд Уиллтон просто не смог пройти мимо… Роберт резко хлопнул ладонью по столу. - Лорд Илинн, еще одно слово о моем муже, и вы узнаете, где в этом замке расположен донжон! Илинн сник, но тут же коснулся руки Роберта. - Простите, дорогой Роберт, я же только передавал, что слышал, а слухи - это пустое… Ваш муж слишком прелестен, чтобы казаться добропорядочным. Роб стряхнул его руку и взял кубок. - Но Адам именно такой. И ни слова больше. Дан только возвел глаза к потолку, и Адам понял, что предыдущие три дня Илинн изводил его за ужином, рассуждая о справедливости и чужой чести. - Ты не говорил мне, что это был Уиллтон, - еле слышно сказал Роберт, когда они склонились к своим тарелкам. Дан говорил с каким-то вассалом, а Илинн повернулся к соседу сбоку. Альберт с Йеном сидели слишком далеко, чтобы принять участие в беседе, и Адам решил поговорить с братом после ужина. - А это имело значение? - Ты поехал с ним назад, в тот день, ты знал, что он может… - Роберт плотно стиснул челюсти, кипя от злости. – Неужели ты совсем об этом не думал? - Они все могли причинить нам зло, не только Уиллтон. - Но ты знал, что можешь умереть, что тебя могут обидеть, и все равно… - Роберт, ничего же не случилось. Полные сожаления глаза уставились на Адама, словно стараясь проникнуть ему в душу. - Это ты думаешь, что не случилось. Ты даже не дал мне позаботиться о тебе. Но теперь ты мой, я буду защищать тебя, наших детей. И я пойду на смерть, если будет нужно, чтобы ты жил. Адаму захотелось погладить метку и убедиться, что она на месте, потому что перспектива пустой жизни не радовала его. Но он не стал говорить об этом с Робертом. - Почему ты отказался вернуться в нашу постель? - Потому что еще рано для этого. Роберт не отводил от Адама пристального взгляда, изучая каждую черточку на его лице. Муж положил свою руку на ладонь Адама и сжал ее, казалось - еще немного, и он его поцелует. - Я хочу тебя. Всегда хотел. И в монастыре… Даже когда мне запрещали думать о тебе. Твой запах не давал мне забыть тебя. Теперь Адам ощущал такое же всепоглощающее желание, и совесть мучала, что он был так слеп раньше. - Я… - Адам осекся. – Роберт, прости меня за то, что я делал и говорил раньше. Просто прости. Я был плохим мужем. Просто ужасным... Повисла тягостная пауза, и Адам уже пожалел, что заговорил о прошлом и других их проблемах. Вряд ли воспоминания о пассивной роли в их постели всколыхнут в душе Роберта что-то светлое. - Дорогой Роберт! – вклинился между ними Илинн. – Не смотрите на него так, не то мы подумаем, что Адам снова решил вас завлечь в свои омежьи сети на несколько дней… Охо, верно, дорогой Адам? Вы и так похитили у нас Роберта так надолго! И Адам утвердился в мнении, что Илинн положил глаз на его альфу, так это прозвучало зло и горько. Но радовало хотя бы то, что Роберт вообще внимания не обращал на пленника, уставившись в тарелку и явно вынашивая план вечернего проникновения в покои мужа. Илинн еще что-то говорил без умолку, но Адам решил, как и Роберт, просто не обращать на это внимания. В конце концов, именно этого и добивался королевский кузен, без конца рассыпаясь в завуалированных оскорблениях и ласковых эпитетах. Его манеру говорить всем «дорогой», Адам просто возненавидел. Глава 13. Уступки Мир – это одна большая паутина, и никто не может прикоснуться к одной нити, не потревожив остальные. Дж. Мартин Альберт поймал Адама, когда ужин был окончен и, несмотря на неодобрение Роберта, утащил за собой. Броситься за ними следом Робу не дал Илинн, он начал опять что-то рассказывать об островах, на которых прятался последние полгода, когда разгорелась свара между Калвином и братьями Трехлобого. И хоть положение Илинна не отличалось от положения любого заключенного, но варваром Роберт не был и остановился на пару минут. Адаму нужно было немного времени, чтобы переварить услышанное от Роба за столом. Поэтому он без отговорок пошел за братом. - Уделишь мне минуту? – попросил Альберт, когда они дошли до парадной двери, и Адам кивнул. Брат утащил его во двор, и ноги сами собой понесли их на стену, как в детстве. Хотя стена Арчестер-Холла ничем не походила на стену их замка. Со стороны моря она практически не охранялась и лишь пара дозорных ходили по периметру. Стражники Арчестер-Холла встречались каждые пару сотен футов, уважительно кивали Адаму, пропуская, и дальше несли службу. Миро и Давил хотели подойти, чтобы справиться, не нужно ли им что-то, но Адам отослал их взмахом руки. Сумерки уже полностью накрыли собой замок, лишь тонкие красные лучики уходящего солнца еще пытались освещать поля, угасая. Они стали у зубцов, и приятный теплый ветер трепал их волосы и ласкал лицо. Оказаться на воздухе после стольких дней заточения в душной комнате, пусть и добровольного, стало именно тем, что необходимо. И, хоть Адам ощущал на себе взгляды стражников и обителей замка, слышать их не мог никто. А к любопытным взглядам Адам уже более чем привык. Альберт поднял на него свои ласковые глаза и взял за руку, он словно опасался чего-то. Но Адам не мог понять причину его тревоги. Кончики братовых губ подрагивали, а в глазах застыла странная тоска, на ветру Адам ощущал от него запах Йена, и это казалось странным и неправильным, хотя высказать это он не мог, не имел права. Альберт принадлежал Йену по всем законам. - Ты выглядишь почти хорошо, - тихо сказал брат. Адам улыбнулся как можно искреннее, взгляд мазнул по открывающемуся виду, но он не стал смотреть наружу и повернулся ко двору, оперевшись о зубец. - Почти? После тех дней, что они с Робертом не вылезали из постели, он действительно ощущал себя не в пример лучше, чем раньше. Его переполняли бодрость и энергия, хотя ноги еле тащились по лестнице наверх, натруженные мышцы давали о себе знать. - Да. Ты словно светишься, твои глаза и кожа… Это течка? Из-за этого ты словно другой сегодня? - Не только, - уклончиво ответил Адам, и Альберт опустил глаза в пол. Будучи бетой, он никогда бы его не понял. И к тому же, брат выглядел не слишком счастливым, а Адам не решился заговаривать о том, что близость - это не все, чего он ждал от Роберта и желал получить. Но о детях говорить было слишком рано. Брат подошел впритык к ограде у края стены. - Твой Роберт совсем не такой, как ты писал. Мне казалось, что он добр и мягок, что никогда не даст тебя в обиду. - Он изменился, но это не значит, что он причинит мне зло. - Он альфа, а они зачастую руководствуются инстинктами, и это не могло бы не проявиться в нем. Адам повернул брата к себе. - Альберт, я вырос, я давно не ребенок, и если Роберт бывает груб, то я сам могу справиться с этим. - Ты всегда так говоришь, ты всегда стараешься разрешить ситуацию сам. Раньше мне казалось, что ты такой же, как я… Адаму казалось, что Альберт хочет обнять его, защитить от Роберта, но протекция брата ему не нужна. Уж точно не от собственного мужа. Возможно, то, что Альберт увидел в его спальне, поразило его. Горячка, желание, жажда ощутить рядом альфу и равнодушие ко всему остальному. Дома Адам был слишком холоден и хорошо владел собой, но не теперь, не рядом с Робертом. - Альберт, я ни о чем не жалею. Повисло молчание, и Адам не знал, о чем брат думает в этот самый момент. Не знал, что означают еле заметные морщинки у него на лбу и грустно опустившиеся уголки губ, но сомневался, что это вестники хороших мыслей. - Роберт приказал Йену убираться из замка, поэтому мы скоро уезжаем. Я не могу остаться тут без него, - Альберт виновато улыбнулся ему. – Я хотел только убедиться, что с тобой будет все хорошо. Адам похолодел от злости. Эта новость словно обухом ударила по голове. - Что за чушь, вы никуда не поедете! Я не видел тебя два года, я не хочу, чтобы ты так быстро уехал, - он бросил взгляд вниз, на двор и как раз заметил, что там появился Роб, озираясь по сторонам. – Что еще он сделал, обидел тебя? Альберт отрицательно махнул головой. - Йен был у твоей двери, когда Роберт прибыл, и это не добавило ему радушия. Он увидел меня с тобой, а я не хотел оставлять тебя с ним. Ты был совсем как лунатик, метался и что-то шептал во сне… Ты говорил о каких-то людях и плакал. Я никогда бы не пустил к тебе Йена! – возмутился Альберт. – А твой муж кипел от бешенства, и я подумал, что он покалечит тебя, ведь ты говорил, что вы не ладите последнее время… Он выбросил меня за дверь и чуть не ударил Йена, обвиняя… Я не хочу это повторять… Адам понял, что Роберту хватило воображения представить себе какую-то чушь. В мареве течки он, видимо, даже его брата счел врагом. И Адам принял это, но не тот факт, что он приказал им убираться, куда глаза глядят. - Я поговорю с Робертом, но Йену не стоило… это дурно. Альберт на минуту замолчал, словно собираясь с духом. - Йен не сумел остаться в стороне, тебя чуяли многие альфы в замке. Но это не твоя вина и не его… Я всегда доверял тебе, Адам, и знаю, что ты бы меня не предал. Адам пропустил мимо ушей то, что брат не выразил и тени уверенности в Йене. И не сказал ни слова по поводу его вопиющего поведения, а упрекать и давить - лишь причинять Альберту боль. Адам на это никогда бы не осмелился. Но черт возьми, на каких остовах держался их брак с Йеном, если Альберт ему не верил? Разве стоит оно того? Грустные глаза брата не соответствовали его уверениям о том, что он счастлив. - Я поговорю с Робертом. И хочу, чтобы ты остался, а потом я напишу Элиасу, и вы сможете поехать ко двору, если захотите. Ты должен хотя бы раз побывать в Асверсте. Альберт рассмеялся. - Мне нечего делать при дворе… - ответил он, но договорить не успел, потому что на стену поднялся Роберт. Адам еще не успел увидеть его темно-зеленый плащ и широкие плечи, а нос уже забил его горьковатый запах. Он шел не один, за ним появились Миро и Давил, довольно перешучиваясь. Воины явно беседовали о чем-то своём. Их глаза блестели, а мечи на бедре, задвинутые в ножны, поскрипывали. Адам тут же отвлекся на мужа, потеряв нить разговора. Одно его присутствие будоражило, но он не хотел это выказывать. Беседа за столом смутила и выбила из колеи, но Адам был рад, что Роберт сказал правду и перестал его оскорблять показным равнодушием. - Адам? – Роберт проговорил его имя вкрадчиво, почти ласково, но Адам понял, что он недоволен. – Почему ты здесь? - Хотел поговорить с братом, - спокойно ответил он. Альберт хотел уйти, но Адам схватил его за руку. Брат покорно стал рядом, выдерживая на себе тяжелый взгляд его супруга, ранее такого милого и гостеприимного. - Ты искал меня? - Да, - коротко ответил Роберт. – Мы не договорили. Адам сделал вид, будто не понял о чем. - Возможно, но пока я решил побыть с братом. Роберт даже попытки не предпринял, чтобы оставить их наедине. - Адам, я пойду, поищу Йена. - Нет, - снова не пустил его Адам и повернулся к Роберту, продолжив мирным и спокойным тоном идеального, послушного супруга: - Роберт, скажи, пожалуйста, моему брату, что ты погорячился и не хочешь, чтобы он уезжал. Верно? Роберт иронично вскинул бровь и приблизился почти вплотную, заглядывая Адаму в глаза. Альберт поежился, стоя рядом с ними, Роберт явно ему не нравился и вызывал опасения. - Я не выгонял твоего брата, - отчеканил Роб. – Пусть остается. Адам, сдавшись, все же сделал шаг назад. - Зато ты прогнал Йена. Разве это не одно и то же? Я хочу, чтобы Альберт остался. Губы Роберта тут же сжались в тонкую линию, и он снова приблизился, источая свои проклятые альфьи феромоны и словно обжигая жаром кожи, своей близостью. Альберт все-таки отступил вбок, чтобы не влезать в разгорающийся спор. - Я не хочу видеть его под своей крышей, - холодная сталь прорезалась в голосе Роба, а в глазах зажегся упрямый огонек, так знакомый Адаму. - А я хочу, чтобы мой брат остался… Возможно, ты передумаешь? Йен – это последнее, что должно тебя беспокоить. Ты же видишь это… и сам все понимаешь. - Муж твоего брата озабочен совсем не своим супругом, а мне это не нравится. Адама эти слова просто взбесили, так, словно он сам спровоцировал эту ситуацию. Но ведь чувства Йена от него не зависели, а будь это так, альфа любил бы Альберта. - Но мой брат в этом не виноват, ты же это понимаешь? Роберт все еще не оттаял, холодно уставившись на Адама. Его ноздри еле заметно раздувались, а грудь рвано вздымалась. Он словно хотел тут же схватить мужа и прижать к себе, заявляя свои права. Йен был лишь пустячной претензией, которая скрывала собой намного большую. - Я передумаю только, если передумаешь ты, - в конце концов, сказал он. Адам удивился. - О чем ты? - Ты вернешься в нашу спальню. Будешь приходить ко мне каждый вечер, вещи, если тебе так удобней, можешь хранить в старой комнате. Это требование казалось таким ребяческим, тем более, что Адам не против был спать с Робертом. Общая комната, сам статус их жизни вместе, налагал определенную близость, которой между ними еще не было. И сам Роберт это подтвердил в очередной раз. - Ты же сам выгнал меня, – сказал Адам. – Почему так хочешь вернуть все назад? Неужели это так важно? Роберт вздрогнул и, бросив на Альберта короткий взгляд, утащил Адама на пару десятков шагов в сторону. - А почему ты не хочешь вернуться? Только из-за моих слов? Из-за упрямства? Мы же не просто переспали, я принял определенные обязательства перед тобой, я хочу знать, где ты… Адам знал, что никто их не слышит, но все равно задыхался в сгущающихся сумерках. Демонстрация власти со стороны Роберта его не радовала. - Ты сам говорил, что ты мне не доверяешь. Ты изменил своё мнение? - Нет… да. Дело не в этом. - А в чем же? - Я с ума схожу, если вижу, что ты пропал из виду, как сейчас, даже зная, что ты ушел с братом. Хочу, чтобы ты был в безопасности, с верными мне людьми, чтобы находился рядом. Я готов порвать Йена голыми руками, если он еще раз хотя бы глянет в твою сторону! И плевал я, что он муж твоего брата. Ты мой, ты снова стал моим в тот момент, когда попросил у меня ребенка. И я хочу тебя не на три ночи раз в четыре месяца, и не только в те моменты, когда ты планируешь зачать или просто не можешь справиться сам… Я… Роберт хотел сказать что-то еще, но крепко стиснул губы и тут же разозлился на себя. - Ты не будешь крутить мной, как хочешь, пускать меня к себе, лишь когда я упрошу тебя. Ты сам потребовал, чтобы я пришел к тебе, - последние слова Роберт почти прошипел. – И ты тоже кое-что должен мне, как муж. От этой речи у Адама все внутри сжалось от предательского желания и сдерживаемой ярости. Роберт совершенно не замечал, как именно действует на него и упрямо гнул свою линию, опасаясь, что он передумает. Что, возможно, Адам хочет от него лишь чего-то конкретного: исполнения просьбы, ребенка, удовольствий, но не его самого. - Роберт… - Твое решение? Адам поймал ошарашенный взгляд Альберта и заинтересованные Миро и Давила. Он понимал, почему Роберт решил надавить сейчас. Сказанные им за столом слова ко многому обязывали, и Адам так и не ответил ему, но сказать, что хотел, не мог при всех. Хотелось тишины и интимности их спальни. - Ты действительно хочешь говорить об этом тут? Роберт прищурился и кивнул. - Я твой муж и альфа. Я хозяин этого замка, и если я хочу говорить с тобой на стене, то все остальные, если им это не нравится, просто закроют уши или лишатся их. - Хорошо, тогда знай. Я не собирался тебя дразнить, и мне все равно, в чьей постели мы будем наверстывать упущенное. Но мне не нравится, что ты вмешал в это моего брата и ставишь меня в вынужденное положение уже в который раз. Поэтому спать в твоей постели я не буду, даже ради Альберта. Это и есть моё решение, нравится тебе оно или нет. Адам обошел Роберта и потянул брата за руку в сторону лестницы, хотя каждый шаг давался ему с трудом. Все его инстинкты требовали вернуться к Роберту и упасть ему на грудь, выражая согласие на любое его требование. Миро и Давил расступились, пропуская их. А Роберт просто смотрел им вслед, чуть не лязгая зубами. - Адам! – окликнул его со стены Роберт, когда они уже почти спустились. – Адам! Он вскинул голову вверх, Роберта было видно слабо, зато хорошо слышно его сильный, глубокий голос с легкой хрипотцой. Повисла пауза, прежде чем он ответил: - Да? - Твой брат и его муж будут желанными гостями тут, сколько они того захотят. Альберт только фыркнул в темноту. Его подобная милость не радовала, тем более, что брат должен был вступать в ссору ради этого. Роберт слишком любил Адама, чтобы понять, насколько он независим, и это могло стать проблемой. - Спасибо, - громко крикнул ему Адам и быстро пошел к замку. Альберт полубегом помчался за ним. - Адам! Адам! – остановил он его уже у коридора, ведущего к спальням. – Стой. Когда Адам повернулся, глаза у него были грустные и больные, так, словно он проиграл в этом споре. Но ведь Роберт же уступил? - Адам? И впервые Адам не захотел обсудить свою проблему, встряхнул головой, извинился и ушел к себе. Альберт стоял в коридоре и смотрел, как он уходит. И желание пойти и высказать Роберту все, что он об этом думал, росло в геометрической прогрессии. Но Альберт понимал, что вряд ли этим он что-то изменит. Роберт явился в его спальню ближе к рассвету, когда Адам уже и не думал, что он придет. Камин почти потух, в нем тлело всего несколько головешек. За всю ночь Адам не поспал и минуты, хотя глаза и горели, как будто в них песка насыпали. Простыни Тит сменил, но это слабо помогало, Адам все еще ощущал их с Робом запах, пропитавший подушки, матрас, весь воздух в чертовой комнате. Кожа зудела и пошла мурашками, в паху крепло желание. Мазь Тита творила чудеса, и внутри уже практически не болело, только еле ощутимо тянуло. Адам пробовал приласкать себя сам, но однобокое удовольствие и в сравнение не шло с ощущением Роберта на нем и внутри. Размеренно трахающего его, пахнущего своим горьковатым альфьим запахом и потом. Его жадные губы на шее, груди и ниже, в самом средоточии томления и удовольствия, горячее семя на коже и бесцеремонные руки в самых укромных местечках тела Адама. Полвечера он смотрел в огонь и думал все-таки пойти в спальню к Роберту, хоть раньше и отказался так категорично. Роберт же отступил от своего требования, Адам думал, что, возможно, тоже стоит уступить, но не пошел, ждал, что, муж сам придет к нему. Хотел этого. И он пришел. Тихо клацнула дверь, отворяя замок, но Адам отчего-то даже не заподозрил, что это может быть не Роберт. Дверь приоткрылась, и скрип половиц выдал незваного гостя. Адам лежал под простыней без движения, даже не дыша, чтобы Роберт подумал, будто он спит. Но альфа и не думал уходить, от него сильно пахло вином и возбуждением, так, словно он уже был на пределе. Роберт неуклюже начал скидывать с себя одежду, с легким шумом избавляясь от камзола, ремня, бриджей и сорочки. Тихий шорох разнесся по комнате, когда он полностью разделся и сгреб вещи в угол. - Адам, - тихо выдохнул Роб, подходя к постели. Адам ощутил, как прогнулся под ним матрас, но глаз так и не открыл. Роберт забрался на постель и навис над ним, провел пальцем по нижней губе Адама и нагнулся к лицу. - Ты не спишь, я чувствую. Но Адам все еще не открывал глаза, и губы Роберта накрыли его рот, напористый язык тут же ворвался внутрь, вовлекая в глубокий, страстный поцелуй. Роберт явно пил перед тем, как пришел, на языке ощущался вкус ягод, нахальные руки скользнули по груди и ущипнули соски, а бедра потерлись через простыню о пах, придавив его к постели. - Идиот! – выдохнул Адам ему в губы. И перестал притворяться спящим, обвив его шею руками и притягивая к себе. Он ни капли не сердился на мужа, просто хотел, чтобы Роберт не давил на него. - Адам… Роберт тут же выпутал его из простыни и немного развел ноги, огладив бедра и скользнув двумя пальцами внутрь. После их близости в течку, Адам даже не поморщился, приняв в себя его пальцы. - Тебе не больно? – просипел альфа. - Нет. Роберт облегченно вздохнул и ласково погладил его изнутри, выцеловывая грудь и живот. - О, боги… Я даже один чертов день нормально выждать не могу, - шепнул Роб между поцелуями. И Адам тихо засмеялся. – Просто скажи, что хочешь… Просто скажи. Что ты не уйдешь, что только я… Скажи! Господи, как же ты пахнешь, еще лучше, чем раньше, застонал Роб и прислонился лбом к его лбу. - Адам? Адам гладил Роберта по голой спине и ловил каждое слово. - Ты… Только ты. Возьми меня. Роберт тихо зарычал и уткнулся носом в метку на шее Адама, кусая и тут же зализывая невидимые следы. Задрав сорочку и до самого упора раздвинув ему ноги, он медленно и плавно скользнул внутрь, поддерживая его за ягодицы. Адам застонал от распирающего ощущения на грани боли и закусил губу. - Больно? – еле прохрипел Роберт и подался назад. Он собрал всю свою выдержку, чтобы отстраниться, потому что инстинкты работали против этого. Только вперед, глубже, сильнее, до конца. - Немного. – Сейчас, я возьму масло… Муж зажег свечу и бросил на Адама осторожный взгляд, но замер, когда увидел, что он еле заметно улыбается и рассматривает его. Адам не был хрупким, как остальные омеги, которых Роберт когда-либо видел, но даже несмотря на это, поранить мужа не хотелось. На нем все еще была сорочка, и хоть она мало что скрывала, это раздражало. - Сними, - попросил Роб, ладонью размазывая масло по стволу. Каждое касание к члену отдавалось звоном в ушах, он уже порядком возбудился. А то, как Адам раздевался, завело его еще сильнее. Он задрал руки и потянул вверх тонкую, прозрачную ткань. Показалась совершенно не щуплая, как у многих омег, а красиво облепленная мышцами грудь и изящно очерченные плечи. Когда сорочка упала на пол, Адам перевернулся на живот и лег на подушку. Роберт разрывался от желания быть нежным с ним и трахнуть, словно в первый раз. Свеча бросала отблески на его голое тело, и Роберт обхватил себя у основания, пережав уже набухающий узел. От боли желание ослабло. Он быстро забрался на постель и взялся за бедра Адама. Его вход блестел от естественной смазки и покраснел, еще не полностью закрывшись. И Роберт, сглатывая скопившуюся во рту слюну, боролся с собой и усмирял рвущееся наружу желание. Альфа склонился к нему, вдыхая его запах, Адам задрожал. И Роберт решился, он сильнее развел его ягодицы и приласкал языком тугое колечко мышц, толкаясь внутрь и слизывая смазку. Когда-то Адам делал это для него, и ему чертовски нравилось. Каждое прикосновение, каждая ласка и движение его языка внутри. Первое же касание языка взбудоражило Адама, но Роберт удержал его в той же позе, перехватил руки и не дал перевернуться. - Нет, - сказал он и снова дернулся. – Роберт! - Да… и еще раз да. Адам только возмущенно застонал, когда Роберт настоял на своём. Хотя уже через пару минут недовольства и след простыл. Язык Роба начал дразнить его анус, пока Адам не перестал вырываться и не начал всхлипывать, комкая в ладонях простыню. Омега и не знал, что может так позорно выть, принимая ласки Роберта, в его руках он стал мягким как глина, доступным и нежным, растекаясь по постели. - О, боги… - шептал Адам и таял от удовольствия. Когда он сам так ласкал Роберта, удовольствие было другим, не таким острым и сильным. Когда выдержка начала отказывать, Роберт перекатил его на спину и уставился в искусанные губы и осоловелые глаза, член Адама стоял колом. А в глазах не было ни единой мысли, лишь плескалась страсть и желание. - Следовало сделать это с тобой еще тогда… Адам не услышал и только охнул, когда Роберт забросил его ноги себе на плечи и подтянул к себе бедра, подпихивая под них подушку. В этот раз Адам легко принял его и выгнулся на лопатках, протяжно застонав. Волосы лезли ему в лицо, липли к влажному от пота лбу и щекам, но он этого не замечал. Роберт старался не спешить, чтобы растянуть удовольствие, но Адам требовал большего, сжимаясь вокруг него и подгоняя. За окном уже начал загораться рассвет, свеча задрожала, но Роберту было все равно, он чувствовал только Адама, только его вздохи слышал, только их удовольствие имело значение. Даже то, что их возня в утренней тишине замка может быть слышна слугам, его не волновало. Адам подхватывал каждый толчок так, словно опасался, что Роберт прекратит его трахать и просто исчезнет как сон. Желание поцеловать его вскоре стало нестерпимым, и Роб сбросил его ноги с плеч. Он нагнулся, не выходя из него, и подхватил под спину, усадив на себя, Адам обхватил его за шею и горячо дышал в грудь, не прекращая льнуть к нему, пока они оба изображали зверя о двух спинах. Не осознавая себя, Роб нашел его губы и начал трахать языком его рот в том же ритме, что и членом, сжимая в ладонях бедра Адама, направляя их движения, пока контроль не полетел в тартарары. Он хотел вытащить до того, как узел повяжет их, но Адам не дал, цепляясь за него, постанывая на ухо, что-то шепча, умоляя, обещая. И стало уже не до того, когда один за другим, словно убаюкивая волнами, их накрывали оргазмы, пока узел не спал, оставив их сонными и измученными в безразличном утреннем свете дня. Адам проснулся, когда в комнату вошел Тит, как всегда, вернувшись от Лои. Адам не видел его, но слышал, как тихо звякнул кувшин с водой, когда его поставили на столик. Тит подбросил еще поленьев в камин. Перед сном Роберт снова распалил его, поэтому в комнате было тепло, и они не стали укрываться. Но возникла другая проблема. Роберт спал, крепко прижав Адама к своей груди, сильные руки охватили его плотным кольцом. Ровное сонное дыхание грело шею. Адам попытался расцепить руки мужа, но безуспешно. Адам не смущался собственной наготы, но отчего-то жутко не хотел, чтобы Тит видел голым Роберта. Он не мог объяснить это чувство, но для него это было важно, как и возможность сохранить интимные моменты их близости, которые они с Робом делили на двоих. Тит мурлыкал какую-то песенку, еле слышно пару раз вжикнуло лезвие об точильный камень, и спустя минуту шаги проследовали к постели. - Мастер Адам, вы уже проснулись? – ласково спросил Тит и тут же ойкнул. Растрепанный Адам как раз натягивал на них повыше простыню, а Роберт сонно шарил руками, желая поймать его. - Какого черта? – хрипло спросил он. Тит стал как столб, глупо улыбаясь, он ясно помнил, что укладывал своего мастера в одиночестве. И Адаму пришлось окатить его рассерженным взглядом. - Тит, оставь нас! - Да, мастер. Тит поклонился Роберту и пошел к двери, но не успел дойти, как раздался стук. Роберт как раз притянул Адама обратно к себе и поцеловал в плечо, одной рукой погладив по спине, пока не спустился к ягодице. Сонная улыбка на лице Роберта стала чуточку лукавой. - Твой слуга всегда так бесцеремонен? - Ты знаешь, что нет. Просто он отвык… - Адам кивнул на развороченную постель, и Роберт заулыбался. - Привыкнет, - заверил он и потянулся за поцелуем, но их отвлек шум и крики. Тит открыл дверь и уже впустил посланника. - Лорд Илинн прислал меня справиться, и я не уйду! – услышали они из соседней, прихожей комнаты. И тут же слуги завозились, Адам недоуменно посмотрел на Роберта. - Да что ж ты за бестия такая! – рявкнул Тит. – А ну прочь! Я сказал тебе, что никто тебя не примет, спят они! И не тебе им мешать! - Лорд Илинн приказал мне найти мастера Роберта, - нагло заявил пришелец на повышенных нотах. – Мастер Роберт не ночевал у себя, а у меня послание. Я не уйду! Тит, видимо, не выдержал такого хамства и отвесил наглому слуге оплеуху, а затем дал тычка, потому что тот чуть не завопил. - Ну вот же бестолочь! - Я скажу лорду Илинну! Я скажу! - Скажи, скажи! – и послышался еще один хлесткий шлепок. Роберт не выдержал этого звукопредставления и, тяжело вздохнув, отпустил Адама. Последнего это скорее забавляло, чем злило. Он догадывался, с кем Роберт выпивал полночи накануне, но вот в чью постель устремился после, говорило красноречивее слов. - Лорд Илинн без тебя и шагу ступить не может… - Скорее бы Калвин забрал его в столицу, ему не место тут. Роберт выбрался из постели, натянул бриджи на голое тело. И, взглянув напоследок на Адама, кутающегося в простыню, пошел к посланнику лорда Илинна. Они недолго говорили, и сути сообщения Адам не разобрал, но рассерженное лицо вернувшегося Тита выдало, что не таким уж и важным было это послание. Роберт пришел обратно, виновато улыбаясь. - Оказывается, я обещал вчера лорду Илинну поехать на охоту, и он уже ждет меня. - Я понимаю. Роберт собрал свою одежду и подошел к кровати, Адам поднял вверх голову и посмотрел на него. - Я приду к тебе вечером, после ужина, - сообщил тот. – Отпусти слугу. - Хорошо. - Я буду приходить каждый день, пока ты не вернешься в нашу спальню. - Хорошо. Роберт склонился к нему и поцеловал, чуть не позабыв, что должен спешить. Адам сам оттолкнул его и вырвал из рук простыню, которую с него уже начали медленно стягивать. - Иди. Роберт заметил, что Тит все это время был в комнате, избегая смотреть на них. Ему нравился слуга Адама, он был понятливым и толковым, из тех, что схватывают все с первого раза. - Позаботься о своём мастере! – приказал он и пошел к выходу, неся одежду в руках. На узких, поджарых бедрах еле держались незашнурованные бриджи, и Тит засмотрелся на широкую спину своего мастера-альфы. Адам демонстративно кашлянул, отвлекая Тита, и тот только шутливо фыркнул. - У лорда Илинна на вашего мужа большие планы, - сказал он, как только за Робертом закрылась дверь. - Я заметил. - И вы не против? - Главное, чтобы Роберт был против, а он, вроде бы, не испытывает влечения к нему. - Лорд Илинн не из тех, кто будет добиваться своего честным путем. Один приход его слуги чего стоил? И он получил, что хотел… Адам пожал плечами и вылез из постели. Тит смотрел на своего мастера, не отрывая глаз от его заласканного и усеянного метками тела. Все же у мастера Роберта появилось не только красивое тело, но и кое-какое умение им ублажить своего омегу, потому что Адам просто сиял. Он потянулся и накинул халат. - Доставай бритву, нужно скорее покончить с этим, мне ужасно хочется есть, оставим лорда Илинна на потом… - Как скажете, мастер, - лже-покорно согласился Тит и взялся за взбитое пеной мыло. Но уже к обеду Адам хотел убить лорда Илинна. Они с Титом и еще двумя слугами как раз занимались проверкой кладовых. Дан заболел и не спускался вниз, поговаривали, что у него началась течка, и Адам даже не стал посылать к нему слуг. Никто не говорил об этом вслух, но после смерти Мартина, законного мужа, Дан не скрывал уже свою давнюю связь с Миро. Об этом Адаму сообщил Тит, хотя он сам никогда бы не заподозрил, что грубоватый начальник стражи и бывший хозяин замка - любовники. Миро нравился Адаму, и казалось несправедливым, что он не может вступить в законный брак с Даном просто из-за того, что омега из более высокого сословия, а альфа - обычный вояка. А еще Адаму было интересно, в курсе ли Роберт? Но спрашивать он никогда бы не стал. Роберт ворвался к ним в главную замковую кладовую, переполошив бет и испугав их до икоты. Адам думал, что он соскучился и пришел к нему, но альфа появился не просто так. Роберт запыхался и было видно, что он только что слез с коня. Волосы всклокочены, перчатки в пыли, а плащ перекосился на одно плечо. Адам удивился его приходу, а еще тому, что он тут же утащил его в другое помещение. Они отошли от сваленных в кучу мешков зерна и подвешенных забитых туш, и Адам поёжился от холода, а за стеной загомонили слуги, переговариваясь. - Как ты себя чувствуешь? – с ходу спросил Роб, всматриваясь ему в глаза. - Хорошо, - ничего не понимая, ответил омега. - Ты ходил к врачевателю за настоем? Адам с минуту не мог понять, о чем Роберт говорит. Настой должны были пить омеги, которые не хотят понести или уже будучи в положении. В процессе всей беременности врачеватель готовил специальный настой, который укреплял плод. - Настой? – переспросил Адам. - Но еще рано. Я еще точно не знаю… - Лорд Илинн сказал, что настой нужно пить сразу после течки. Мы… я мог повредить… на ранних сроках… - Прошло два дня, Роберт, какие сроки? - Почему ты не сказал мне, что нельзя спать вместе около месяца после течки? Чтобы плод прижился и сформировался, ты же мог потерять ребенка. - Потому что это чушь! Еще в Асверсте Элиас рассказывал, что некоторые врачеватели рекомендуют такое, но личный доктор королевского омеги, когда тот забеременел вновь, говорил, что близость не запрещена. Главное, чтобы все происходило без грубости, побоев и эмоциональных встрясок. - Лорд Илинн намекнул мне, что в порядочных семьях… - Лорд Илинн бесплоден, что он может знать о детях?! О зачатии, беременности и родах? Подумай сам, разве стал бы я вредить своему ребенку, которого хотел так давно, если существовала хотя бы мизерная угроза? - Но такие ограничения могут быть? - Да, могут, но не на второй день после течки. - Но почему же тогда лорд Илинн?.. Адам закатил глаза и посмотрел на Роберта осуждающе. Можно было понять Роба, он провел так много времени в монастыре, а до того - в замке, где от него многое скрывали. Но теперь-то он должен понимать, что от него хотят те или иные люди. Адам ясно видел, что Роберт, хоть и изменился внешне, но ему пошел всего лишь девятнадцатый год, и он все еще набирается опыта. Слова Тита не были столь уж беспочвенны. Адам решил сказать, как есть. - Илинн положил на тебя глаз и, видимо, хотел, чтобы мы с тобой не спали вместе. И его план вполне удался бы, не говори ты мне ничего, а просто реши выждать. Роберт нахмурился и потер шею, а потом стащил перчатку и кинул на пол. - Я не хочу ждать, я только… Я испугался, что снова сделал все не так. Ты ведь просил дать тебе время. - Я не потому просил время. Роберт, разве ты совсем не видишь, что Илинн флиртует с тобой? - Это чушь, он ведь бета. Он ведь не может хотеть, чтобы я… - лицо Роберта стало еще более хмурым, чем было. – Мне казалось, что он боится за своё положение и хочет подружиться. - Если бы он под тебя лег, то твоя дружба уже была бы у него в кармане. Возможно, Илинн решил совместить приятное с полезным? Роберт тут же заливисто расхохотался. - Я бы не позарился на Илинна, даже будь он последней бетой в королевстве, - он с минуту молчал, а потом вновь стал серьезным. - Пока скакал сюда, загоняя лошадь, я только и думал о тебе и нашем ребенке. О том, как ты хотел его, и пусть ты еще не знаешь, понес или нет, но я понял, что очень хочу сына. Хочу ребенка, который будет на тебя похож, таким же, как ты, и в то же время, будет носить в себе частичку меня. Это ведь настоящее чудо? Адам поднял на него глаза и ошалело моргнул. - Чудо? - Да, наш сын, которого ты выносишь. Адам сделал глубокий вдох, стараясь сдержаться и не зацеловать Роберта. Раньше он считал, что альфа ему нужен только, чтобы понести, даже если жизнь у них с Робертом не наладится. Но в этот самый момент понял, что слова Роберта стоят дороже золота. В горле запершило, и Адам откашлялся. - Роберт, я… буду рад носить твоего сына. - Еще бы, ты ведь вытребовал его у меня, - пошутил тот, притянув Адама поближе к себе и согревая в холодном помещении. И Адам не сильно толкнул его в грудь. - Ты иногда такой ребенок! - Разве это плохо? Ночью ты не называл меня ребенком, когда выпрашивал узел, - шепнул Роберт ему на ухо. Адам еле заметно усмехнулся. - Пока нет признаков беременности, я имею право выпрашивать узел хоть каждую ночь. Роберт усмехнулся. - И ты его получишь. Каждую ночь, только скажи. Адам отвернулся в сторону, чтобы скрыть собственную, нерационально счастливую улыбку. Роберт был таким милым. Иногда он казался взрослым, хотя в другие моменты дурачился, словно маленький. Но пахло от него как от взрослого, зрелого альфы, и хотелось оттянуть ворот и уткнуться носом ему в шею. Адам отпрянул. - Я могу теперь идти и считать твоё зерно? - Конечно, но не сидите тут долго, ты замерзнешь. Папа хм… болеет, иначе бы он сделал это сам или назначил кого-то. Адам пожал плечами. Но все же отметил про себя, что Роберт знает о течке отца. - Мне не сложно. Роберт ничего не ответил, но вышел с ним к слугам и приказал быстро заканчивать проверку кладовых. Беты стали работать даже слишком скоро, все же Адам их сильно жалел. Глава 14. Новость Предупреждение: альтернативная средневековая гинекология :) История - это колесо, ибо натура человека неизменна по сути своей. То, что было раньше, случится опять. Дж. Мартин - Если улыбка мастера Роберта станет еще шире, его щеки треснут. А лорд Илинн просто умрет от ревности, - сказал Тит, растирая спину Адама мочалкой. От горячей воды подымался пар, и светлая кожа омеги стала нежно-розового цвета. – Я слышал от Лои, что слуги называют вас «испорченным». Видимо, кое-кто не может пережить, что вы вернули себе любовь мужа. Прислугу в большей степени волновала окрепшая власть Адама в замке, и неудивительно, что сплетни, которые ходили о нем при дворе, перекочевали в его собственный замок. Немногочисленные друзья Илинна утрировали эти слухи и возвели их в ранг истины. И Адаму даже стало немного смешно, что кто-то осмеливается осуждать его поведение с собственным мужем. - Какое мне дело до Илинна? – он свободно откинулся на спинку лохани. – Роберт - мой, и если он счастлив, то я только рад. Илинн не видит в Робе то, что вижу я, и не хочет ничего больше, чем просто переспать с ним… А я бы никогда этого не допустил. В комнате сильно пахло маслами для купания и сексом, густой воздух застоялся, но проветрить пока Тит не мог. Ему казалось, что после течки Адама этот запах удалить из комнаты не удастся никогда, сколько не открывай все окна. Мастер Роберт теперь проводил в этой комнате больше времени, чем в своей собственной, и далеко не целомудренно, но Адам не возражал. Он вообще мало в чем возражал своему мужу последнее время, стал задумчивым и мечтательным. Адам сгреб влажные волосы в пучок и убрал их на левое плечо, метка на шее справа казалась совсем свежей, словно ее ставили снова и снова, пока искусанная кожа не вспухла и покраснела. Тит только осуждающе вздохнул. Хотя Адаму, видимо, нравилось это, его мастер совсем забывался в постели с мужем себе во вред. Бета решил сменить тему и не касаться личной жизни своего мастера, к которой тот его уже не допускал. - Лои сказал, что какой-то пришлый господин, сбежавший, когда послали за мной, предлагал сто монет тому, кто подсыплет толченого стекла в вашу еду. А это не шутки. Адам хоть и понимал, что ступил на опасный путь, все равно не переживал, сколько бы Тит ни твердил, что Илинн не успокоится, пока не сживет его со свету. Мысли Адама последнее время были заняты другим, а возможно, он устал бояться и просто наслаждался жизнью. - Если бы этого слугу поймали, то убили, а Илинн отправился бы на суд к Калвину. Думаю, он притихнет на время. Что он выиграет от моей смерти? - А что будет, когда вы понесете? - Когда? – тихо спросил Адам, и Тит замер на минуту, уронив мочалку. Спина Адама напряглась, а потом он распрямил плечи и обернулся к своему слуге, лукаво улыбаясь. Тит еле дышал, он боялся поверить, что у Адама с Робертом все получилось. Так быстро, после первой же течки, он обошел ванну и заглянул в довольное лицо своего мастера. - Уже? О, боги, мастер Адам… Какое счастье! Ребенок… Адам приложил палец к губам и кивнул на дверь. - Тихо, Роберт еще не знает, я хочу подождать, когда уже буду точно уверен. Это как какое-то проклятье, я теперь взбудоражен постоянно, словно накануне течки, и Роберт это чувствует. Меня подташнивает по утрам, а соски стали ужасно чувствительными, это же первые признаки? Я читал об этом в медицинских трактатах отца еще в Поуп-Касле. Тит не выдержал и полез прямо через ванну, нависая, и притиснул Адама к себе. - Я так рад… Я безумно рад! Адам кивнул. - К сожалению, врачеватель Дана, который принял у него Роберта, умер прошлой весной. А его ученик немногим старше Роба. Я не могу идти к нему, он еле смог сварить мне настой. Тит хохотнул, но тут же стал серьезным. Он сам переживал о том, кто сможет следить за Адамом, когда тот понесет. - Я сам буду варить вам настой и пробовать еду. Мы с Лои не дадим вас в обиду. Адам уже устал спорить на эту тему. В последнее время Тит опекал его посильнее почившего Уорвика, с тех пор, как в замке появился Илинн. Тит захлопотал и даже не дал еще понежиться в горячей ванне, подал полотенце, и Адам вышел. Слуга растер его досуха. - Принести сорочку и халат? Роберт не любил, когда Адам надевал что-то в постель. После того, как за пару недель альфа загубил несколько его сорочек, Адам стал ложиться спать обнаженным. Редко когда Роберт брал его за ночь меньше трех раз, и первый раз всегда немного торопился, сминая губы в торопливых поцелуях, покусывая шею, сжимая своими грубыми от упражнений с мечом ладонями его бедра, раскрывая двумя, а то и тремя пальцами. Пока Адам не начинал сам подгонять его. Альфа всегда снимал всю одежду до нитки, когда нырял к нему в постель и тут же начинал сдирать и с него все. Не особо заботясь о тонкости и нежности материала. Адам жалел дорогую ткань, подаренную ему Элиасом, в Арчестер-Холле было сколько угодно мяса, зерна или предметов искусства, но редких тканей в замке не водилось. Адам скользнул под простыню и отослал слугу. Но Тит не ушел, пока ванну не унесли, а затем, справившись не нужно ли ему чего-то, наконец-то умчался к своему любовнику. Адам достал книгу и принялся читать, хотя голова была забита другим, и смысл прочитанного не воспринимался. Мысли сами носились вокруг скорого будущего, и он клял себя последним идиотом, но думал лишь о Роберте. Титу казалось, что Роберт очень сильно любит его, но сам Адам подозревал, что мужа тянет к нему по большей части из-за беременности. После течки Роберт не раз говорил, что его запах изменился, Адам не знал, в чем было отличие, но альфа просто с ума сходил. И что бы Роберт ни делал или говорил, Адам все равно не забывал, что это всего лишь влечение, которое может когда-нибудь остыть или просто-напросто прекратиться. Роберт вел себя чересчур предупредительно и нежно, несмотря на опасения, которые взрастил в нем Илинн, каждую ночь Адам получал обещанный ему узел и засыпал в крепких объятиях. С каждым днем Адам понимал, что Роберт становится ему все нужнее и боялся этого чувства. Боялся доверять и надеяться. Роберт, с тех пор как они встретились вновь после разлуки, ни разу не заговорил о своей «юношеской» любви, и Адам боялся, что это из-за того, к чему он склонил его тогда. Их ночей, в которых не играло роли, кто альфа, а кто омега... Адам немного скучал по той власти, которой обладал, доставляя Роберту удовольствие, а не отдаваясь, но приказывал себе забыть об этом. Знал, что больше не сможет собраться с духом, чтобы опять предложить Роберту подобное. А Роберт никогда и не согласится, не подпустит его вновь. Иногда Адаму казалось, что он сам, своими действиями вырастил из Роберта идеального любовника для себя. Сильного, умелого, напористого и ненасытного, который впитал все преподанные ему уроки и теперь брал реванш над его душой и телом. Еще в начале их отношений, до разлуки, Адаму казалось, что он слишком сдержан для ярких чувств, но не теперь, когда Роберт заставлял его распадаться на части под собой, ластиться, умолять и забываться, совершенно не думая о контроле. Проведенная вместе течка напрочь лишила омегу такого понятия как стыд или неловкость, а напор мужа делал как никогда счастливым и удовлетворенным. Но больше всего Адаму нравилось, что после секса, когда Роберт растекался рядом с ним и крепко прижимал к себе, согревая горячим дыханием и окутывая своим запахом, они разговаривали обо всем, что приходило в голову. А потом снова занимались любовью, но уже медленно и нежно, насытив первую горячую страсть. Именно в одну из ночей, а не при свете дня, Адам узнал, что Роберт все еще горюет по своему отцу, Мартину, и что монах-паладин из монастыря стал ему как второй отец. Адам интуитивно понял, что Вазил, как и Мартин, не отмахивался от Роберта, в отличие от Дана. Омега предпочитал решать свои проблемы сам, избегая сына. И как бы он ни любил Роберта, той близости, что возникала между сыном и отцом альфами, у них не было. Но клятва служения Отцу не дала Вазилу уехать в Арчестер-Холл с Робом, о чем муж сильно сожалел. Роберт знал практически все события, произошедшие при дворе и в Арчестер-Холле в его отсутствие, но лишь официальные версии. - Вазил рассказывал мне, у него после долгого служения вне церкви осталось много друзей по всему королевству, и все они писали письма. Тогда казалось, что творится нечто невообразимое… Король бежал, его приспешники погибли. И никто не знал, к добру ли это. Тогда в обители царил страх, мы все боялись, и я… Вазил сказал, что боги решат за людей. Он имел мнение обо всем и не стеснялся его выразить, в отличие от остальных монахов. Именно он научил меня уважать богов, как следует. Он дал мне не меньше, чем… чем мой родной отец. Адам, лежал на плече Роба, слушая биение его сердца, перевернулся на живот и посмотрел ему в глаза. Тусклая свеча освещала лишь край лица. - Я писал тебе. - Ты ничего не объяснял. Просто уговаривал меня смириться с положением вещей. Смириться с тем, что я оказался лишним. Адам помолчал. - Ты не был лишним. - Но я не был тебе ровней. Я не был тебе нужен. Я даже не мог взять тебя как должно… - Ты не виноват. Роберт с минуту лежал молча, лишь шум дыхания тихо разносился по комнате. Адам ощущал у своего бедра его бедро и вдыхал уже далеко не невинный запах своего альфы. Они только недавно были вместе, но Адам уже ощущал волнение и покалывание в позвоночнике. - Было чертовски несправедливо чуять тебя, когда меня не чуял ты, - сказал Роб. И Адам только ахнул, когда Роберт затащил его на себя, распластав по груди, и заскользил пальцами по спине и вниз, к ложбинке между ягодиц, к уже растянутой дырке, раздражая края, ныряя кончиками пальцев внутрь и выводя их наружу, поглаживая и дразня чувствительный анус. Адам смотрел Роберту в глаза, не в силах сдержать короткие стоны, пачкая его пальцы смазкой. - Хорошо, что ты немного подождал меня… - шепнул Роберт и подмял Адама под себя, овладевая им и заново сводя с ума, чтобы в сотый раз доказать себе, что может теперь сделать это. В этот раз Роберт пришел несколько позже, чем обычно и, разоблачившись, лег к нему. Адам ожидал, что муж, как всегда, захочет близости, но он словно думал о своём. Адам знал, что Илинн доставляет Робу немало хлопот, но муж никогда не жаловался. Адам прекрасно понимал, что хоть Илинн и пленник, но бросить его в темницу и забыть от нее ключи не выйдет. Да и Илинн не так прост, чтобы дать им повод. Королевский кузен лелеял надежду получить свободу, но Роберт не давал ему и шанса на побег. Стража и воины всегда наблюдали за Илинном, когда Роб брал его на охоту. Следили за его передвижениями в замке и гостями, которых он мог бы принять. Калвин не спешил забирать Илинна в Асверст, видимо, ему и с внутренними делами королевства забот хватало. И Адам уже подумывал, а не написать ли Элиасу и попросить, чтобы Калвин принял меры. Но это было бы в обход Роберта, и он не стал. Решил, что раз уж Роберт стал главой семьи, то и проблемы должен решать сам. И уж если ему суждено совершить ошибку, он сам должен ее сделать, а после извлечь из этого урок. Адам потянулся затушить свечу, но Роберт остановил его, всматриваясь в глаза. Хотелось просто утонуть в его взгляде и желании, что светилось в нем. - У нас не вышло? - Ты о чем? - Не получилось завести ребенка? И хоть Адам и подозревал, сердцем чувствовал, что уже понес, он ничего не сказал. Потому что времени прошло еще слишком мало, а для Роберта это было так же важно, как и для него самого. Поэтому он просто поцеловал мужа и крепко обнял. - Все у нас будет. Я тебе обещаю. Когда пришел врачеватель, Адам не нашел в себе сил снова начать бесконечный спор с мужем. Слабость преследовала его уже который день. Халат распахнулся у ворота, и муж поправил его, ревниво сводя борта как можно туже. Роберт находился у его постели все это время и держал за руку. Врачеватель стоял у ног кровати и перебирал маленькие бутылочки с каплями в своей сумке. Тит подал стакан с водой, когда Адама опять замутило. Желудок не переставал бунтовать даже от постного бульона и сухими судорогами выворачивался вновь и вновь. Альберт только недавно пошел отдохнуть, но Адам предпочел бы, чтобы они все ушли и оставили его одного. Возможно, удалось бы поспать немного. Роберт слишком сильно нервничал из-за такого пустяка, как головокружения и тошнота. Он с ног на голову поставил весь замок и не давал Адаму ни минуты покоя. Когда Дан сказал, что тут нечего переживать, Роберт распсиховался и выгнал его из комнаты. Ему казалось, что беременность не должна так сильно сказываться на здоровье его омеги. - Валар, быстрее уже, дайте ему хоть что-то! – рявкнул Роберт на врачевателя, который был не старше самого альфы. Бета вздрогнул и умоляюще посмотрел на своего мастера. - Но я не пойму, что с ним… - Может, его отравили? – спросил Роберт, но врачеватель только неуверенно пожал плечами. – Валар, вы же лечите людей, разве вы не видели такого?! - Мастер, он слишком слаб, возможно, это расстройство. Может пустить ему кровь? - Я не дам пускать мне кровь, - прошипел Адам зло. – Роберт! Тит не выдержал этот фарс, и когда Роберт в очередной раз начал бессильно рычать, выпихал врачевателя наружу. - Ну что вы его слушаете, мастер Роберт? Разве не видите, что у него еще молоко на губах не обсохло? Нужно позвать вашего отца и обычного лекаря из деревни. Все эти высокообразованные врачеватели, это дело хорошее, но при наличии опыта. - Хорошо, прикажи привести лекаря, - согласился Роберт. – И забери у Валара капли, вдруг лекарю они пригодятся… Адаму захотелось его стукнуть. - Роберт, я не болен. - Адам, но ведь тебе очень плохо? - Потому что у меня будет ребенок. Иногда от этого тошнит и бывает слабость, как ты не понимаешь? - Но почему ты не ешь? Это не вредно ребенку? - Потому что я не могу есть! Я сейчас чую даже то, что ты на завтрак ел жареную рыбу, твои руки ею пахнут. А обычно я за твоим запахом вообще ничего не чуял! Дай мне спокойно отдохнуть, прошу. Роберт понюхал собственные руки и убрал их за спину. Взгляд у него в этот момент был недоуменный. - Они не пахнут, я их мыл. И я больше не буду, хочешь, я прикажу не подавать рыбу? Адам только обессиленно застонал и прикрыл глаза рукой. Утренняя тошнота появилась пару недель назад, но когда к этому прибавилась острая чувствительность к запахам, Адам уже не мог скрывать свое состояние от Роберта. Но тот не обрадовался, а наоборот, запаниковал и начал тормошить его и усиленно лечить. - Адам? Что мне сделать? Как тебе помочь? Адам открыл глаза и умоляюще посмотрел на Тита. Тот тут же подлетел к Роберту и шепнул ему на ухо, что мастеру Адаму нужно поспать. Роберт только закивал и покорно пошел за утянувшим его Титом. Но уже у двери предупредил, что вернется через час. Но хотя бы этот час Адам мог отдохнуть. Не успел Адам погрузиться в дрему, как в дверь постучали, и она снова тихо отворилась. Адам уже хотел наорать на незваного пришельца, пусть и не в силах вытолкать гостя, но это был всего лишь Дан. Омега принес ему что-то, прикрытое салфеткой и поставил на тумбочку у кровати. Дан просто тихо сел рядом, Адам отрешенно наблюдал за ним. - Бедный мой мальчик, - сказал он и погладил Адама по волосам. – Я принес тебе кое-что. Дан снял ткань, и Адам увидел маленькую тарелку, а на ней крошечные сухие крендельки. - Попробуй, может тебе поможет. Когда Роберт начал впадать в истерику, я пошел на кухню и приказал приготовить их тебе. Мне в своё время очень помогало. Адам сглотнул густую слюну, есть хотелось немилосердно, но он не был уверен, что желудок примет это угощение. Недомогания не были неожиданностью, иначе бы Тит уже влил в него все возможные противоядия, но Адам мало-помалу прекратил вообще спокойно смотреть на пищу, а ужины в общем зале для него стали пыткой. Как и посещения кухни, пышущей жаром, запахами жареного мяса и трав. Но до последнего Адам не говорил Роберту и Дану о беременности. Он боялся сглазить, а возможно, и реакции Роберта, который постоянно спрашивал, не чувствует ли он, что понес? Адам отшучивался, и будь Роберт хоть чуточку опытнее, то увидел бы все признаки. - И давно? – спросил Дан. - Шесть недель. - И ты даже не намекнул? - Я хотел сказать, но не успел. Дан только укоризненно посмотрел на него. - А я думаю, ты ждал бы, пока пузо на нос налезать не начало. Адам покраснел. - Я впервые понес, мне тоже немного страшно. - Но не так страшно, как Роберту. А он мог бы хоть немного привыкнуть к мысли о твоей беременности, еще до того как ты свои внутренности начал выплевывать в таз. Адам был в чем-то согласен с Даном, но он так устал, что просто не мог спорить. Омега принес ему воды и заставил снять халат. - Тебе нужно поспать, - посоветовал он. И Адам с радостью последовал его совету, но прежде Дан дал ему пару крендельков, которые он с неохотой проглотил. Через час, когда его разбудили, Адам, на удивление, не избавился от угощения Дана и даже съел еще немного. Тит обтер его горячим полотенцем и расчесал спутанные волосы, накинув на плечи халат. По приказу Роберта он зажег как можно больше свечей и даже застелил постель тяжелым покрывалом. Адам сел на край, ожидая, пока Роберт пустит к нему лекаря. Вошли сразу трое: Валар, Роберт и сутулый альфа с сонным взглядом. Одежда на лекаре была простая, но добротная. Волосы торчали в разные стороны, а на штанах было несколько плохо застиранных пятен, но это не смутило Адама. Хотя Валар и смотрел на альфу презрительно, словно тот уже ему не угодил или оспорил его методы. Роберт, несмотря на просьбу лекаря, остался в комнате на осмотр, он не доверял своего омегу другому альфе, даже лекарю. - Меня зовут Авель, мастер, - представился он. – Я принимаю детей вот уже десять лет в нашей деревне. Так что опыт у меня есть. Адам тепло ему улыбнулся, лекарь ему понравился больше, чем неуверенный мальчишкаврачеватель. - Я – Адам, супруг вашего сюзерена. Для Авеля это явно не было новостью, но он все равно склонил голову, как будто всегда мечтал наблюдать беременность омеги под надзором сверхревнивого альфы. - Мастер Адам, вы можете встать? И Адам согласно кивнул. - Мастер Адам слишком слаб, зачем ему вставать? – вклинился Валар, подобострастно поглядывая на Роберта. Тит схватил его за шкирку и вывел в коридор, захлопнув дверь перед носом, Роберт даже не успел его остановить, но Адам только облегченно вздохнул. - Снимите халат, - попросил Авель. - Зачем? – тут же одернул его Роберт, но Адам уже стянул халат. – Адам! Оденься! Авель сделал шаг назад, словно не желая ввязываться, если Роберт разозлится еще сильнее. - Роберт, это же лекарь, а если он роды будет у меня принимать, ты мне тоже раздеваться запретишь? Роберт скрестил руки на груди и, в конце концов, кивнул, соглашаясь с частичным разоблачением Адама. - Может, ты побудешь в соседней комнате? – спросил Адам. - Нет, - суховато отрезал он. – Я останусь, Авель, делайте, что нужно. Авель кивнул и подошел к Адаму. Сначала он задал несколько вопросов о самочувствии омеги и внимательно выслушал ответ. Затем ощупал грудь и соски, которые набухли и торчали, словно Адам возбужден. У Роберта от сдерживаемого гнева желвак заиграл на щеке, но он молчал. Авель, словно не замечая Роберта, пощупал живот Адама и приказал лечь на постель, задрав сорочку. Он делал все сухо и деловито, так что даже мысли не возникало, что у него какие-то грязные мысли или планы в отношении своего пациента. - Поднимите ноги, мастер Адам, и обхватите свои колени. И Адам ощутил себя как никогда неловко, сверкая голым задом. Хотя и Роберт, и Тит уже давно видели его нагишом. Роберт перехватил лекаря, когда тот пошел за зеркалом, что лежало в сумке врачевателя. - Что вы делаете? – зарычал он, стараясь, чтобы Адам их не услышал. Лекарь покопался еще в своей сумке и довольно выудил то, что ему было нужно. - Хочу посмотреть, все ли в норме, - задумчиво ответил Авель. – У омежек постарше часто бывает, что первая беременность довольно сложная. Хочу убедиться, что ребеночек в норме. - А если нет? – растерянно спросил Роберт. Авель повел плечом и обыденно ответил: - Тогда я сделаю так, чтобы он скинул его. Роберт стал мертвенно-бледного цвета и думать забыл о ревности. - Смотрите, только внимательно! – приказал он. – И скажите мне первому, если что-то не так. Авель кивнул и пошел к Адаму, тот отрешенно глядел в потолок, пока лекарь вводил в него зеркало. Он долго пытался увидеть плод, который был еще довольно мал и подтвердил беременность, и даже срок, который назвал Дану Адам. - Все хорошо, мастер. Скоро вы подарите своему альфе сына. И Адам облегченно выдохнул, опуская ноги и натягивая на дрожащие колени сорочку. Авель мазнул по нему равнодушным взглядом и хлопнул Роберта по плечу. - Примите мои поздравления, мастер. Разрешите ли наблюдать мастера Адама и дальше? У него есть все шансы родить здорового ребеночка, но предусмотрительность не помешает. - Да, - сказал Роберт. – Спасибо вам, Авель. Наш врачеватель еще слишком юн, вы могли бы подучить его хоть немного? Я могу отправить его к вам в деревню. Думаю, вам лишние руки пригодятся. Авель только согласно кивнул. Адам не вмешивался и сидел на постели, потягивая с тарелки крендельки и запивая их водой. Авель обернулся к нему и сдержанно улыбнулся. - Ешьте больше, мастер Адам, вам это пойдет только впрок. Могу посоветовать еще нежирный сыр и мятный чай. Скоро тошнота должна пройти. - Я постараюсь. - И ходите побольше. Беременность – это не болезнь. И когда лекарь собрался уходить, Адам окликнул его. Роберт тоже смотрел на него, отмечая, что после того как Адам поел, ему стало значительно лучше. Роберту хотелось позаботиться о нем, защитить его от любой беды и стереть с его лица бледность и измождение. - Авель, подскажите, а близость? Нам нужно пока повременить? Адам бросил внимательный взгляд на Роберта. После того как Адаму стало плохо, Роберт его избегал в этом смысле, даже когда у него еще не было слабости, только тошнота. - Отчего же? - ответил лекарь. - Пока я угрозы для ребенка не вижу, только не переусердствуйте. Многие беременные омеги пахнут, как будто в поре, но это лишь гормоны. – Авель лукаво посмотрел на Роберта. - Мы вас поняли. Роберт кивнул Титу, чтобы он проводил лекаря и подошел к Адаму. У альфы от нервного напряжения задрожали ноги и он сел на постель, а затем откинул покрывало и сорвал одеяло с кровати, укутав мужа. Носом Роберт уткнулся в волосы Адама и понял, что лекарь был частично прав. Запах у омеги стал просто восхитительный, но не течной, а словно он снова невинен, как до их свадьбы. Чистый, терпкий, ласковый запах, который завлекал трогать и нежить его владельца, снова сделать его своим. Но Адам уже был его, и теперь, когда внутри еще плоского живота мужа рос их ребенок, Роберта распирало от гордости. - У нас будет ребенок, - тихо сказал он, и Адам только фыркнул. - Теперь ты уже не думаешь, что я умираю? - Теперь я думаю, что умру я - от беспокойства. Они легли и тесно прижались друг к другу, Адам уткнулся носом ему в шею и начал засыпать. Роберт ласково обнимал его и гладил по спине. Нежно перебирал между пальцами волосы на его затылке и обводил кончиком пальца контур шеи. Сквозь дымку сна Адаму даже показалось, что Роберт сказал: «Люблю тебя». Но это мог быть всего лишь сон. - Дорогой Адам, позвольте вас поздравить! – начал лорд Илинн, как только Адам сошел вниз. Они остановились в главном холле, в паре шагов от обеденной залы, и Адам решил принять поздравления, пусть даже от человека, которого презирал. Мимо сновали слуги, разнося подносы из кухни и неловко кланялись им. Илинн был разряжен как павлин, в цвета своего дома, но красный ему мало шел, в отличие от Трехлобого. Последние дни Илинн не имел возможности остаться с Адамом наедине, но был уверен, что тот ждал шанса. Пока самочувствие Адама оставляло желать лучшего, и он не выходил из своей комнаты, Илинн вился вокруг Роберта, садился рядом с ним за столом, едва ли не первым спускаясь к ужину. Илинн не мог жить без внимания к своей персоне и извечного брюзжания, замаскированного под несмешные шутки. Последние полтора месяца Адам только и делал, что старался сдержаться, пока их родовитый пленник изобретал все новые и новые способы приударить за его мужем. После первой сплетенной им интриги, Роберт не особенно рассердился на Илинна и всегда отмахивался, когда Адам заговаривал о чувствах беты к нему. Он не чувствовал к Илинну влечения и не воспринимал его комплименты и ухаживания, на которые другой альфа на его месте уже давно отреагировал бы. Роберт думал о ребенке и беспокоился только об этом. Альфа не ощущал угрозы со стороны лорда Илинна, считая, что его притязания - это пустое. Глупые попытки развлечь себя в заточении, попытки, которым никогда не осуществиться. Но Роберт не жил при дворе и зачастую не понимал, что по большей части людьми управляют желания и мимолетные импульсы. Илинн явно пытался изыскать способ сбежать к союзникам, а пока он не осуществил этот план, Роберт стал для него прихотью, игрушкой, которую он хотел бы заполучить. Хотел, с одержимостью лишенного какой-либо власти безумца. И тот первый порыв Илинна разрушить их еще шаткие отношения был сравнительно невинным. Адам прекрасно понимал, что их гость способен на большее. - А вы действительно хотите меня поздравить, лорд Илинн? – спросил Адам.– Или все же лучше подождать официального объявления? Лорд Илинн усмехнулся и облизал свои раздутые, припухлые губы. - Зачем же, мы, дорогой Адам, с вами почти семья, ведь это мой кузен посватал вас. И я рад, еще бы! Роберту нужен наследник, а вы уж слишком затянули с этим, милый мой. Я удивлен, что в вашем возрасте вы так быстро понесли. - Мне всего двадцать три, лорд Илинн, а сколько вам? - Адам проглотил очередную шпильку, потому что, какие бы оскорбления и издевки не подобрал Илинн, его счастье не испортить какими-то колкими словами. – Я попробую угадать. Или все же не стоит? Но это ведь неважно, потому что вы бесплодны и не продолжите ваш род. Вы не жалеете об этом? Илинн фыркнул и оскалился, показывая свои мелкие зубы и широкие десны. - Слава богам, я не родился омегой, глупой и распутной, как многие… - Многие омеги не глупы и не распутны, зачастую таковыми их делают альфы, такие, как ваш кузен. Которые берут без спроса, обижают и ломают других… Адам сделал шаг к выходу, но Илинн окликнул его. Они застыли в разных концах помещения, сверля друг друга внимательными взглядами. - А кто сделал вас таким? Почему-то мне думается, что не Роберт. И не говорите, что вы любите своего мужа, это ложь, я знаю. Я много о вас слышал. Если бы Адаму давали монету за каждый слух, пущенный о его персоне, он наверное уже бы озолотился. Поэтому то, что слышал о нем лорд Илинн, его не особо беспокоило. - Зря вы недооцениваете Роберта, - усмехнулся Адам. – Он очень талантлив и не только в ратном деле. Почему имея такого мужа, я не мог быть ему верен? Злая тень промелькнула в глазах Илинна. Что бы он ни делал, отвадить Роберта от Адама он не мог, хотя и очень старался. Роберт не слушал, когда Илинн наговаривал на Адама в своей витиеватой манере, сравнивая омег с безмозглыми продажными шлюхами, а после первых советов, данных ему "по доброте душевной" и не верил его словам совершенно. Если лорд Илинн переходил черту, то Роберт мог даже прикрикнуть на него, отчего бета притихал и не смел подать голос несколько часов кряду. - Этот брак - фикция, - заявил Илинн, - а вы, как и всякая голытьба, хватаетесь за самую жирную кость, - глаза беты горели презрением, так, словно он осуждал Адама за отпор, который он дал Трехлобому и его прихвостням. Но ведь смешно осуждать за желание выжить? - Моему кузену стоило бы выбрать Роберту жениха из нашего круга, и он был бы жив. Адам уже даже не делал попыток уйти и повернулся к Илинну. - Но вы ведь не жалеете о его смерти? Сожаление может у вас вызвать только то, что вы не смогли занять его трон. - Нет. Это дело справедливости. Я – племянник Лайнуса, законный наследник и будущий король! И такие как вы всегда будут меня раздражать. С виду - покорные овцы, которые оказались волками и перебежчиками! Предателями короны, фаворитами этого развратного омеги и его мужа-регента. Этого Калвина, которого к трону подпускать и на милю нельзя, потому что в его жилах течет не кровь, а жидкая грязь! Узурпатор! Глаза Илинна горели такой откровенной злобой и яростью, возможно, впервые с тех пор, как Адам его увидел. Но он быстро взял себя в руки и сделал глубокий вдох, а затем обошел Адама по кругу, понизив тон. - Одно мне не понятно, милый Адам, отчего вы так привязали Роберта к себе, боитесь, что его украдут? Вы могли бы иметь какого угодно влиятельного любовника при дворе, но вы вернулись к нему, почему? Неужели он мог дать вам больше, чем новая элита Асверста и Элиас, который ел с ваших рук? - Это не ваше дело, лорд Илинн, но я отвечу, - сказал Адам. - Я никогда не планировал оставлять Роберта надолго и всегда хотел жить мирно. Мне не нужен влиятельный любовник, блага двора или сомнительная слава. Я хочу лишь то, что заслужил по праву. Илинн неприятно расхохотался, словно Адам удачно пошутил. - Ваш брак не настоящий, и Роберт скоро это поймет, - прошипел бета. - Он еще молод и глуп, и не видит вас таким, как вижу я. И слушает лишь свой член, но на большее, чем временное место в его постели, вы не годитесь, вы не любите его и вы - не его пара. Адам даже не рассердился на такую острую демонстрацию бессилия. Этим утром Роберт чуть не задушил его в своих объятиях, когда услышал, что он почувствовал себя лучше. Даже когда их ночи на какое-то время стали целомудренными, Роберт не покидал его постель, охраняя сон. И руководила им явно не похоть. - Наш брак всегда был настоящим, лорд Илинн. Хотите вы того или нет. - Хотел бы я поскорее увидеть вас с огромным брюхом, тогда бы вы не задирали так свой нос. Ведь, в конце концов, вы всего лишь производитель, верно? А будь у меня возможность, я не дал бы вам доносить вашего… ребенка, заставив ответить за данные домом Поупов клятвы верности. Адам ощутил всю степень серьезности этой угрозы, но, пока Илинн пленник, лишен власти, Роберт никогда не упустит такого «гостя», как королевский кузен, потенциальный претендент на престол Нэллиса. Роберт доказал это уже не раз, разбивая планы Илинна. Адам иногда даже поражался способности Роберта контролировать все, что происходит в замке. При этом он никогда не бахвалился и не выставлял себя напоказ, сдержанно располагая той властью, что была ему дана. - Надеюсь, Калвин решит, что вы бесполезны, это, собственно, недалеко от правды, и вы окажетесь именно там, куда своими кознями загнали немало людей. Там, где уже находится Трехлобый… Прошу меня простить. Развернувшись, Адам, быстро пошел в зал, стараясь избавиться от неприятного ощущения липкого взгляда лорда Илинна на себе. В зале его ждал Роберт, поэтому пришлось улыбнуться и забыть на время о неприятном разговоре. Адам растянул губы в показной улыбке. Но муж не поверил и тут же встал из-за стола, он недобро прищурился, заметив, что за ним идет Илинн и прошел навстречу. Рядом с Робертом Адам тут же ощутил себя увереннее. На них смотрели все жители замка, когда Роберт предложил ему руку и провел до стола. А Илинну лишь оставалось следовать за ними и, сидя за столом, улыбаться, когда Роберт с нескрываемой гордостью объявил всем жителям замка, что у них с Адамом скоро родится ребенок. Глава 15. Эмоции /Я извиняюсь, что так долго. Работа доканывает, да и не было возможности добраться до компа. Всех с наступающим!))))/ Все тянется издавна - от наших отцов и матерей и еще дальше - от дедов и прадедов. Мы марионетки в руках тех, кто жил до нас, а когда-нибудь наши дети запляшут на нитках, натянутых нами. Дж. Мартин Адам искал мужа. Альберт бежал за ним по пятам, стараясь поспеть, потому что брат не сдерживал шаг и просто несся по коридорам. Но Роберт словно сквозь землю провалился. Ни во дворе, ни в его кабинете в замке, ни у Миро его не было. Сначала они пошли в конюшни, хотели немного поскакать по холмам, но конюший категорически отказался седлать Адаму лошадь. И не только седлать, Роберт запретил слугам давать ему даже старого и медленного как улитка осла, не говоря уже о коне, подаренном Элиасом в день его рождения. Адам даже не спорил со слугой, понимая, что это бесполезно. Но решил поспорить с мужем, и еще как. И дело было даже не в лошади и запрете. Адаму было бы достаточно, если бы Роберт просто сказал, что не хочет, чтобы он катался верхом. Вопрос был бы решен, но муж поступил по-другому. В обход. Роберт стал совсем другим после того как Адам забеременел. Словно помешался на его безопасности, совершенно забывая о нем самом. Первые два месяца, пока Адама мучила тошнота и слабость - это было нормально. Но он носил уже шестнадцатую неделю и мог по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз они занимались любовью за последний месяц, и Адама это не радовало. Его эмоциональное состояние оставляло желать лучшего, потому что Роберт отдалился от него, несмотря на то, что так нуждался в нем раньше. Очередная иллюзия того, что для производства потомства альфа нужен всего-то на одну ночь, разлетелась в клочья. Адам находился на грани злой истерики. Он хотел, чтобы Роберт разговаривал с ним как раньше, а не отдавал приказания слугам за его спиной. Хотел снова ощутить себя желанным, несмотря на самую малость округлившийся животик. А вместо этого, из объекта желания Роберта Адам внезапно превратился в хрупкую стеклянную вазу, драгоценный сосуд, вынашивающий его ребенка, но таковым себя не ощущал. И как донести это мужу, не знал. Как только Роберт узнал о беременности, он с гордостью объявил об этом всему замку. Сплетни и так ползли быстро, и большинство уже знало, что Адам понес. Потом, как только Адаму стало немного легче, он сразу же вернулся в комнаты, которые они с Робом занимали с самого начала. Адам был рад снова оказаться в их общей спальне. Пусть Роберт и обжил ее по-своему, но это все еще были их общие покои. Илл, личный слуга Роберта, чуть не умер от счастья, когда увидел Адама в комнатах мужа. И Адам даже начал подозревать, что Роберт выбрал Илла только потому, что тот мог рассказать о том дне, когда на них напал Уиллтон со своим отрядом. Отчего-то это было в духе Роберта, расспрашивать о чем-то слуг, а не его, своего мужа. Переезд Адама в старые комнаты они первое время бурно отмечали страстными ночами.Но как только живот Адама начал увеличиваться, Роберта словно подменили. Он стал приходить в постель за полночь, а уходил на рассвете. Оправдывался сбором урожая и другими заботами в наделе, но Адам видел, что муж прилагает все усилия, чтобы держаться от него подальше, и делает вид, что заснул, когда омега ластится к нему. Несколько раз Адам добивался ответной реакции, дождавшись его вечером или поймав утром, но Роберт вел себя с ним так, словно выполнял тяжелую работу, а не получал удовольствие от их близости. Можно было списать это все на тревогу, но Адам не тешил себя иллюзиями. Роберт просто не хотел больше с ним быть, а когда ребенок станет совсем большим и растянет его живот как барабан, он не захочет его даже из жалости. И Адам уже не мог обманывать себя тем, что ему все равно, что чувствует к нему Роберт, потому что он сам переживал слишком много всего. Потребность заботиться. Быть ближе. Ласку, тепло и постоянное желание. Но самое главное, он понял, что любит, и ему как никогда важно, что Роберт есть в его жизни. И пусть Роберт все еще был его «маленьким мужем» и зачастую вел себя немного по-глупому, юно и неопытно, Адам ощущал его поддержку и любовь, старание Роба стать лучше для него и заботу. От всех этих эмоций его настроение скакало туда-сюда, а выходки, подобно сегодняшней, больно били по Адамовым чувствам и надеждам. Их страсть, игривость и легкость испарились за просто патологической осторожностью. И Адам не понимал, как исправить ситуацию, как дать понять Роберту, что сложившиеся отношения его мало устраивают. При этом он дико ревновал. К каждому столбу, к любому Робертовому неосторожному слову, брошенному в адрес кого-то другого, к чертовому Илинну, который только и ждал возможности подобраться к его мужу. И чувствовал себя полным идиотом, понимая, что именно так себя и ощущал Роберт, когда Адам играл с ним в любовь, тяготился им и избегал. Теперь Роберт мог свободно бросить его и жить своей жизнью, а Адаму останется только его ребенок и статус законного мужа. Альберт остановился у подножия лестницы, ведущей на второй этаж их семейного крыла. - Адам, возможно, Роберт прав? Ты уже на четвертом месяце, может, стоит поберечься? Он же заботится о тебе. Адам растерянно посмотрел на брата, ощущая себя как обиженный ребенок, которому не дали его сладость, и глаза наполнились влагой. В другой ситуации он никогда бы не стал плакать, но его настроение просто сходило с ума, раздираемое противоречивыми эмоциями. Он быстро вытер глаза, но Альберт все-таки заметил их. - Адам? Омега уселся на ступеньки и, поджав колени, спрятал лицо в ладонях. - Я его ненавижу. Альберт приблизился и погладил острое колено брата. - Кого? - Его, - зло прошипел Адам. - Роберта? - Ну, а кого же?! – вспыхнул омега и резко встал. – Обрюхатил, а теперь я ему стал не нужен. На лошади не езди, Адам. Туда не ходи, Адам. Не вставай, Адам. Тяжелое, не поднимай, Адам. Я как бесполезный, никому не нужный омега-производитель, которого можно бросить одного. И куда он делся?! Вот куда? Нашел себе, наверное, не беременного любовника вне замка, которого можно трахнуть. Не то, что меня… Альберт растерялся, меньше всего он ожидал от брата бранных слов и такого всплеска эмоций, Адам всегда идеально контролировал себя. И видеть его таким было дико. Альберту хотелось утешить и разуверить во всех его страхах. - У тебя есть причины подозревать? – спросил Альберт. – Или ты просто на него обижен? - Он меня избегает. Разве не понятно, почему? – и Адам указал на свой живот. Альберт только озадаченно окинул брата взглядом. Адам выглядел, как и раньше, а может, даже и лучше, прибавил в весе, и бледность с лица сошла. Альберт не знал, что ответить Адаму в таком состоянии, а через секунду ощутил чей-то взгляд на себе, и просто посмотрел на площадку второго этажа, увидев там Роберта. Альберт решил уносить ноги, даже ради брата он не решился бы спорить с его мужем, тем более, когда Роберт смотрел так, словно взглядом готов был сжечь подчистую. Отношения Роберта с Йеном были до смешного натянутыми, и Альберт не хотел усугублять их. Адам сам ясно дал понять, что брату не стоит вмешиваться в его отношения с мужем. Дыхание у брата стало рваным и надсадным, с редкой икотой, все же Роберту не стоило этого видеть и слышать, но было поздно. - Прости, - сказал Адам, Альберт лишь указал ему на Роберта, который даже не сдвинулся с места, так и стоял. - Мы нашли его, - сообщил Альберт, кивая. – Я пойду, мне нужно увидеть Йена. Все хорошо, Адам, поговори с ним. Адам согласно махнул головой и даже не заметил, как брат ушел. Ему до бесконечности было стыдно за то, что он расплакался как ребенок. И из-за чего? Какого-то пустяка. Но в его состоянии даже пустяк мог вызвать у него водопад слез. - Адам, - вкрадчиво позвал Роберт. – Иди сюда. Адам сделал вдох и обернулся. Роберт совершенно спокойно стоял у начала лестницы и ждал его. От одного его вида все сладко сжималось внутри, но Адам знал, что Роберт снова начнет его распекать, и уж точно не будет делать того, о чем он уже давно мечтает. - Адам… - еще раз позвал Роберт уже настойчивее. И он пошел. Каждая ступенька давалась с трудом, потому что Роберт прожигал его придирчивым, жадным взглядом. Адам машинально погладил живот, и взгляд альфы упал на него. А когда Адам встал с ним вровень, переместился на его лицо. - Почему ты плакал? – тихо спросил Роб. Адам тряхнул головой и упрямо сжал губы. - Я не плакал, просто расстроился. Это была наглая ложь, но Роберт не стал вытаскивать из него правду, он и так все прекрасно слышал. - Ты действительно думаешь, что твоё состояние делает тебя непривлекательным для меня? Адам упрямо выпятил подбородок и положил руку на живот. - А разве это не так? - Не так. – Роберт ничего не добавил, и Адам только и мог, что изучать его, ожидая, что же еще он скажет. Муж был одет по-домашнему, а это значило, что он и не ездил никуда полдня. И от этого стало вдвойне обидно, потому что с ним Роберт это время не проводил. – Адам, ты хорошо себя чувствуешь? - Просто превосходн… Адам не успел договорить, а Роберт уже притянул его, сминая губы спешным поцелуем. Руки мужа уверенно погладили по спине и скользнули на задницу, стискивая в ладони его ягодицу, прижимая бедра Адама ближе к себе. У омеги задрожали ноги от острого желания сбросить всю одежду и позволить Роберту скользить ладонями по своему обнаженному телу при свете дня. Он тут же возбудился, прижимаясь каменным членом к бедру мужа, и Роберт тихо застонал от безысходности. - Ты даже и на сотую долю не представляешь, каково мне спать с тобой в одной постели и не прикасаться… - Тогда прикоснись, - шепнул Адам, облизывая губы, все еще наслаждаясь их поцелуем. – Почему ты делаешь вид, что я не нужен тебе? Роберт поедал его взглядом, тяжело дыша. - Ты не понимаешь, ты пахнешь еще сильнее, чем в течку, чем когда-либо, и так чертовски соблазнительно. Словно ты еще не мечен, у меня все внутри переворачивается, когда я слышу твой запах… Я бы не выпускал тебя из постели сутками, но не могу дать себе волю. Не могу взять тебя как хотел бы и не могу расслабиться, ведь у тебя скоро будет ребенок. – Роберт тяжело вздохнул. – Твой живот ни капли меня не отвращает, а только наоборот. Мне хочется трогать тебя, гладить, вылизывать с ног до головы… И я даже думать о ком-то другом не могу, мечтая заездить тебя до полусмерти. Но нам нельзя, как ты этого не видишь? Адам поднял на него глаза и провел ладонями по его груди. В горле пересохло от озвученных желаний Роба, все подозрения и сомнения развеялись, но то, что осталось, было не менее серьезным, чем равнодушие и мнимая измена. Страх мужа за него, за их ребенка. Адам подозревал, что Роберт может осторожничать, но не до такой же степени? - Нет, это ты не видишь. Мне нужно, чтобы ты был со мной. Чтобы ты не избегал меня и не играл в благородство. Я с ума от этого схожу. Всегда можно найти компромисс, и если ты хочешь меня, то либо возьми сейчас, либо ждать тебе придется еще очень долго… - Я не хочу навредить тебе. - Авель сказал, что ты не навредишь. - А если он ошибается? - Значит, мы прекратим. Пойми, Роб, мне не нужно, чтобы ты сдерживался. Я прекрасно знаю, что у тебя есть желания, у меня они тоже есть. И беременность не делает меня холодным и равнодушным. Я хочу, чтобы ты был со мной, и можно найти сотню способов делать это так, чтобы не принести вреда нашему ребенку. Если ты, конечно же, тоже этого хочешь… Роберт на это лишь несколько раз ошалело моргнул. - Я хочу. Адам потянулся к нему за поцелуем, но Роберт вместо этого схватил его под руку и повел по коридору в сторону их комнат. Адам плелся за ним, как привязанный, стараясь унять радость. Уже у самой двери Роберт снова притянул его к себе и обнял, уткнувшись носом ему в шею. Горячее дыхание согрело шею, пустив волну мурашек по позвоночнику. - Что я делаю? – тихо спросил Роберт. – Сейчас же день, слуги ходят. Ты… - Мне все равно. Роберт провел ладонями по его животу и ласково прихватил мочку зубами. - Я хочу только немного побыть с тобой, - словно оправдываясь перед собой, сказал он. – Я избегал тебя не нарочно, просто это слишком… Мы же не будем… Адам сладко вздохнул и обнял его за шею. - Я твой. Я только твой. Тебе не нужно избегать меня. Я хочу, чтобы ты был рядом… Роберт в спешке открыл дверь, и они вошли. Илл тут же скрылся, словно в воздухе растаял, а Тит был где-то еще, вероятно с Лои. Адам расстегнул уже немного тесный камзол и полностью распахнул его. Роберт не дал ему снять одежду и снова начал целовать, вылизывая его губы, покусывая и дразня. Руки мужа путешествовали по его телу, сжимали соски, гладили под грудью и обводили живот. Прикосновения были такими нежными и еле ощутимыми, что Адам чуть не взвыл. - Возьми меня, - зашептал он. Роберт усадил его на диван и, раздвинув ноги Адама, уселся между ними. - Подожди. Альфа выпростал сорочку и поцеловал округлившийся живот, а его руки методично распускали шнуровку на ширинке. И как только она поддалась, сразу стянул бриджи Адама до колен, целуя его бедра и вдыхая запах возбуждения своего омеги. Губы тут же легли на живот, и Роберт начал целовать его сквозь сорочку, ласково касаясь губами, пока спешно не задрал ее вверх. - Что ты?.. – ахнул Адам, но не успел договорить. Роберт лизнул его живот и нежно поцеловал, мучительно медленно спускаясь дорожкой вниз. - Амм… Адам ерзал на месте, наслаждаясь лаской, ероша волосы на затылке Роба, и стараясь притянуть его туда, где его язык пригодился бы намного больше. Член Адама уже встал и ронял вязкие капли смазки на низ живота, Роберт слизал их и вобрал его член в рот. Альфа не был искусен в минете, Адам и не припоминал, когда Роб делал это в последний раз. Но в этот самый момент он, видимо, безумно желал подарить своему омеге наслаждение, потому что сосал, лизал и даже пропускал в горло его член с жадностью ребенка, дорвавшегося до любимой конфеты. Адам только и мог, что тихо стонать, мечтая, чтобы развязка не наступила слишком быстро. Он откинулся на спинку дивана и лишь самую малость подавался вперед бедрами, когда Роберт заглатывал его. Истома скапливалась во всем теле, член призывно торчал, головка блестела слюной и смазкой. И Адам безумно хотел бы кончить, но ему нужно было другое. Хотелось другого. Адам сжал голову мужа ладонями и отстранил. - Я хочу тебя. В себе. Полностью. Роберт умоляюще посмотрел на него. Он стоял перед Адамом на коленях, его губы блестели от слюны, а в глазах читался страх. Пришлось затащить его на диван, Адам сбросил бриджи, повисшие уже на щиколотках, и взобрался на него сверху, целуя его губы, слизывая собственный вкус. - Перестань переживать, - приказал Адам. – Я не умираю. У меня всего лишь будет ребенок. Роберт коротко кивнул и тут же забрался ладонями под его сорочку. И пока Роб гладил его спину, Адам расстегнул ему камзол и распустил шнуровку бриджей, стиснув в ладони член. Головка уже текла, искушая запахом возбуждения и острого желания. - Адам… - из последних сил попытался предостеречь его альфа. – Не нужно. Адам прикусил его за шею и горячо выдохнул, рассылая по телу своего альфы мурашки возбуждения, Роберт сильнее стиснул его. - Ты не хочешь? – Адам потерся членом о его член и потянул с него сорочку, обнажив полностью торс Роберта. Хриплое рычание вырвалось из его горла, и Адам ахнул, когда Роб скользнул настырными пальцами в него, растягивая. - Я всегда тебя хочу. И ты бессовестно этим пользуешься. - О, да… - тихо засмеялся Адам, он специально туго сжался вокруг его пальцев, дразня. – Было бы глупо и дальше бегать друг от друга, когда мы… Роберт не дал ему договорить и поцеловал обнажившуюся в разрезе сорочки шею. А уже через минуту заменил пальцы членом, плавно раздвигая тесно сжатые мышцы. Адам сам контролировал проникновение, сжимая Роберта в кольце рук и бессвязно нашептывая всякую чушь, пока касался губами его шеи и щек. Проникновение было мучительно медленным, потому что в этой позиции Адам ощущал его как никогда глубоко в себе. Роберт старался не подгонять Адама, но у него это плохо получалось. Руки сами собой хотели стиснуть бедра омеги и задать им темп. Войти до конца и, подмяв под себя, хорошенько трахнуть, чтобы у Адама и мысли не осталось, что его можно перестать желать. Адам закусил нижнюю губу и закрыв глаза, откинул голову назад, полностью принимая его в себе. Роберт наслаждался его видом. Мятая сорочка закрывала живот и торчащий вверх член, волосы всклокочены, а ноги легонько подрагивают от напряжения. Он взмок, и альфа понял, что ему тяжело контролировать все самому. Роберт не хотел ждать и секунды, прежде чем продолжить их близость, но осторожность взяла верх. Подхватив его под задницу, альфа встал с дивана, все еще находясь внутри него. Они смотрели друг другу в глаза, и Роб ощущал, как омега хочет его, как пульсирует на его члене и пахнет все слаще и слаще. Но стоило Робу ступить хотя бы на шаг к спальне, Адам все же очнулся, словно от гипноза, опустил ноги и, соскользнув, встал на пол. - Давай в постель… - попросил альфа, удерживая его. Но Адам заартачился и сделал шаг в сторону, оправив свою сорочку. Ткань закрывала его ноги только чуть выше колен, полупрозрачная, словно паутинка. На секунду Роберту захотелось просто содрать ее рывком с тела мужа. - Не хочу. Роберт стиснул его руку и задом прижал к себе. Он без зазрения совести надавил каменным членом ему на поясницу и легонько укусил за шею. - Адам, - хрипло потребовал он. – В постель. Вместо этого Адам вырвался и, бросив на мужа лукавый взгляд, взобрался на диван, встал на колени, уперевшись руками в спинку и обернулся к нему. Омега выглядел одновременно и призывно, и беззащитно, Роберту казалось - прикоснись к нему, и Адам пропадет как мираж. И стоило все же поддаться инстинктам и дотронуться до обтянутой тонкой тканью спины. Адам выгнулся и потянул одной рукой край сорочки вверх, обнажая ягодицы. Сзади не было заметно живота, и Роберта повело от желания и жажды. - Тут. Сейчас, - шепнул Адам, расставив ноги шире. Роберт, находясь на пределе, уже не мог вспомнить, почему ему нельзя завалить Адама на пол и отодрать по полной, пелена упала на глаза. Но изнутри словно какой-то голос остерегал его, и он все еще останавливал себя, хотя определенный рубеж осторожности все-таки пал. Роберт хотел его и не мог сказать «нет», ни себе, ни ему. Он прижался бедрами к его ягодицам, разводя половинки в сторону, и толкнулся внутрь, вырвав у Адама протяжный стон. Роберт перехватил его под грудь и притиснул к себе всем телом, его нос утопал в волосах омеги, пока бедра мерно покачивались, врываясь в него раз за разом. Адам стонал, выгибаясь у него в руках, и откровенно выставлял горло, предоставив доступ к метке. Роберт лизал и покусывал подставленную шею, пока его член мерно скользил внутри тесного, жаркого тела мужа. Адам принимал его, покачивая бедрами и потираясь о пах ягодицами. - Ты этого хотел? – почти зарычал Роб ему на ухо, вылизывая нежную раковину, когда он особенно сильно вскрикнул. – Тебе нравится? - Д-да. Роберт повел раскрытой ладонью по его животу и спустился вниз, комкая сорочку и подбираясь к паху. Рука накрыла влажный от смазки член и туго сжала в кулаке, лаская. Они оба утопали в наслаждении, Адам толкался ему в руку и принимал в себе, сжимаясь, постанывая, отдаваясь, доводя альфу до финальной точки. Но Роберт старался не сорваться раньше Адама, чтобы иметь возможность удержать его и не придавить случайно. И когда до оргазма оставалось всего ничего, Адам, еле ворочая языком, попросил узел. - Нет, - зашипел Роб. – Никакой сцепки. Адам не стал спорить и лишь еле слышно всхлипнул. Но его обиженные возгласы быстро утонули в стонах удовольствия и растаяли. Он дрожал, тихо шептал что-то и туго-туго стискивал альфу собой. Роберт влажной от семени рукой гладил его член, собирая оставшиеся крохи полученного Адамом удовольствия. Роберт уговаривал себя не двигаться, но все же вошел в него еще несколько раз, наслаждаясь его удовольствием и сокращением внутренних мышц, пока Адам не начал морщиться от неприятных ощущений. Как только удалось усадить их обоих на диван, Роберт спешно выскользнул из него, рассматривая обессиленно откинутую на подушки голову, тяжело вздымающуюся грудь и пошло раздвинутые ноги под подолом задравшейся сорочки. Он стал над ним, не отводя взгляда, и сжал свой член, лихорадочно скользя по болезненно возбужденному стволу сомкнутой ладонью. С глухим стоном Роберт спустил Адаму на живот, изукрасив чистую кожу струйками семени. Перед глазами все завертелось и ему пришлось крепко вцепиться в спинку дивана, Роб чуть не повредил обивку, так сильно пальцы впечатались в дорогой бархат. Адам наблюдал за ним и, макнув палец в одну из лужиц, тут же облизал его, так, словно это было какое-то угощение. - Мммм… Роберту захотелось наказать его за это, за собственное ликование при виде его действий. Альфа больше всего на свете желал поцеловать его, глубоко и сильно, но не хотел наваливаться на Адама сверху. Он натянул на него заляпанную потом и спермой сорочку, чтобы не искушать себя лишний раз, на что Адам только рассмеялся. - Я никогда не поверю, что другие альфы делают такое со своими беременными омегами, укоряюще сказал Роберт. Адам задрал ногу, протянул ее и потерся голой ступней о торс Роберта, ощущая, как подрагивают мышцы от одного его касания. Пока тот не поймал ее и, поцеловав, спустил вниз на сидение. - Но тебе же понравилось делать такое со своим беременным омегой? – спросил Адам. - Это было грубо. - Это было хорошо, - сказал Адам и положил ладонь на свой слегка выпуклый живот. Лекарь обещал, что еще несколько недель, и ребенок начнет шевелиться, Адам ждал этого момента с нетерпением. – Придворные альфы, как и омеги впрочем, спят с другими, чтобы усмирить желания тела. Ты тоже хочешь быть как они? Роберт помрачнел, видимо, вспомнив слова, сказанные Адамом брату. - Адам, я тебе не изменяю. Я… - он замолчал на секунду, но все же продолжил. – Я тебя люблю. И не хочу потерять. Адам беззащитно смотрел на него, все еще не веря, что Роберт сказал о своей любви снова, еще и в такой момент. Неуместная влага навернулась на глаза, Адам списывал все на гормоны, но на самом деле это было не совсем так. Он слишком долго ждал этих слов. Боялся никогда не услышать их от Роберта, после того, как предал его чувства в прошлый раз. Но сам сказать то же самое отчего-то не мог. Хотя и чувствовал, что любит Роберта больше жизни. Понял это за почти полгода совместной жизни, осознал, благодаря заботе и нежности своего альфы. Без Роберта Адаму было плохо и, вспоминая, как он чувствовал себя при дворе без него, и что ощутил, когда муж уезжал все-то на пару дней, Адам поражался. Его былые чувства и в сравнение не шли с нынешними. Стали бледной тенью теперешнего отношения к Роберту. Альфа явно ждал от него какого-то ответа, но поняв, что его не будет, отвернулся. Он быстро натянул сорочку и камзол, а затем ловко затянул шнурки, стягивающие ширинку его бриджей. - Роб, я… - Тебе нужно отдохнуть перед ужином. Иди в спальню, я прикажу принести ванну. - Роберт… - Я пришлю Тита, - бросил он и быстро направился к двери. Адам так и остался сидеть, наблюдая, как Роберт уходит. И упрекнуть в этом мог лишь себя самого. Ужин вышел немного натянутым. Дан почти все время рассказывал Адаму какие-то старые истории о маленьком Роберте и своей беременности, подкладывая в тарелку просто немыслимое количество еды. Адам ее не ел, но все равно, это порядком раздражало. Как и то, что он за полчаса не смог ни разу поймать взгляд Роберта. Муж беседовал с каким-то здоровяком-альфой, Дан по секрету шепнул Адаму, что это посланник Калвина. Лорд Таун из новых назначенных регентом должностных лиц, которые не только словом, но и делом смогли доказать свою преданность Нэллису. Альфа носил нефритово-зеленые одежды и недоверчиво оглядывал всех, кто пытался с ним заговорить, кроме Роберта. Илинна пересадили на самый край стола вдали от них, но его ядовитый взгляд не стал от этого менее концентрированным. После первой стычки, в которой Илинн ясно дал понять Адаму, что он из себя представляет, никаких заблуждений на его счет уже не возникало. Илинн был опасен, как бывает опасна змея, затаившаяся в тени дерева, поджидая, пока путник, идущий мимо, ослабит внимание. Усядется на землю, утомленный солнцем, и можно будет запустить зубы в мягкую плоть. Так и Илинн желал им всем скорейшей гибели, но пока у него не было ни сил, ни возможности осуществить свои желания. Калвин, видимо, тоже это хорошо понимал, потому что прислал не только лорда Тауна, но и Ворэга. Оба альфы приехали в замок ближе к вечеру, и для Адама стало неприятной неожиданностью появление бывшего знакомого, с которым они так неловко расстались. В данный момент лорд-маршал сидел рядом с Илинном и старался скрыть свои взгляды в их сторону. Но Адам все равно подмечал их, а значит, могли заметить и другие. Они столкнулись еще в приемном зале. Адам спустился вниз со слугой, разыскивая Роберта, а Ворэг ожидал лорда Илинна. Он не утратил придворного лоска, и как подобает, поприветствовал Адама поклоном, хотя это омеге следовало кланяться лорд-маршалу. Альфа окинул Адама пристальным взглядом и явно подметил его живот, уже вырисовывающийся под узким камзолом. Его губы на секунду искривились в понимающей улыбке. Адаму захотелось прикрыть себя руками, но он сдержался. Следовало уже достать кафтаны, которые ему прислал Элиас, как только услышал весть о его беременности. Но Адам тянул с этим как можно дольше. Из-за Роберта и его слишком сильной опеки. Хотя при дворе ходить в облегающем живот камзоле считалось неприличным, словно выставлять себя напоказ. И Ворэг оценил его вид. - Поздравляю, Адам, - сухо сказал он, но смотрел далеко не равнодушно. Так, словно его желание владеть им не угасло, пусть даже омега принадлежит другому. - Спасибо, - вежливо ответил Адам и скользнул в обеденный зал, Илл последовал за ним. Появление Ворэга отчего-то сильно смущало Адама, хоть он поступил как должно, отвергнув его в Асверсте и ни в чем не раскаивался. - Иди наверх без меня, - попросил Роберт, когда ужин подошел к концу. Ему, видимо, нужно было еще немного времени уделить лорду Тауну. – Отец проводит тебя. Адам тоже хотел поговорить с мужем, загладить свою вину, но понимал, что сейчас не время. - Хорошо. Дан взял Адама под руку и повел к выходу, взгляд Роберта грел ему спину. Они шли мимо столов, и Альберт бросил на брата короткий взгляд, но, увидев безмятежную улыбку Адама, тут же успокоился. Йен хмуро наблюдал за переговорами Роберта и косился на Ворэга, не в силах забыть, что тот ранее служил Трехлобому. - Ты хорошо знаешь лорд-маршала, - Дан не спрашивал, он утверждал. Растеряв все благодушие веселых и ностальгических разговоров, что он вел за столом. Голос был резким и холодным. - Мы встречались при дворе. Дан повел его по лестнице. - Он таращился на тебя, пресеки это, иначе Роберт заметит. А я не хочу, чтобы он портил отношения с Калвином, свернув шею очередному твоему поклоннику. - Я не могу приказывать королевскому маршалу. - Зато ты можешь сохранить спокойствие Роберта, у него другие заботы на данный момент. Таун приехал сюда не просто так. Союзники Илинна сплотились и требуют выдать его, они называют Калвина узурпатором, а Нэллиса его бастардом. Трусливые предатели исподтишка нападают на незащищенные поселения и сжигают их подчистую, обвиняя во всем регента и прикрываясь королевскими плащами. Адам с минуту размышлял. - Но отдать им Илинна все равно, что дать в руки меч… - Поэтому они и не получат Илинна. Зато мечом их так или иначе угостят, не сомневайся. Для этого и явились Таун с Ворэгом, они привели с собой еще три тысячи воинов королевской гвардии, и будут держать тут Илинна ценой собственных голов. - Они не уедут? - Нет. Не спеша они дошли до двери в их с Робом покои, и Адам удержал Дана. - Роберт может пострадать? - Может произойти все, что угодно, Адам… Я лишь прошу тебя не добавлять Роберту лишних хлопот. Когда речь заходит о тебе, у него не существует понятия об осторожности и страхе, уверен, что даже вопросы чести не будут стоить для него и гроша, если на кону будешь ты. - Я не имею никакого отношения к лорд-маршалу и никогда не имел. Дан иронично улыбнулся и коснулся отеческим жестом его волос, заправив прядь за ухо. Его губы дрогнули и плотно сомкнулись. - Ты, может быть, и нет, зато Ворэг имеет к тебе отношение, и это видно. Не злись на меня, Адам, но я лишь хочу избежать бед, пока они не произошли. Адам устало кивнул и даже не вздрогнул, когда Дан положил вторую руку ему на живот. Теплая ладонь ощутимо грела даже через несколько слоев одежды. - Мы все ждем твоего ребенка с нетерпением. И я хочу, чтобы вы снова были счастливы, как раньше. Роберт не хотел, чтобы ты знал, но я все равно сказал тебе. Не разочаруй меня. И Дан отстранился, извиняюще улыбаясь. Адам сделал шаг назад к двери и смотрел, как омега стремительно идет к себе. В покоях его уже ждал Тит, стреляя лукавым взглядом, но, заметив бледность своего мастера, сник и усадил Адама в кресло. Тит быстро нагрел настой и дал Адаму. Жидкость была горькой и маслянистой, но он глотал его, даже несмотря на то, что настой обжигал язык. Разговор с Даном заставил Адама задуматься над их благополучием и будущим, которое казалось таким незыблемым всего пару часов назад. Теперь он безумно жалел, что не ответил Роберту на его слова еще днем. В свете произошедшего это сделать будет несомненно сложнее. Спустя три ночи Адам проснулся еще до рассвета, ощутив на своем животе руку Роберта. Он обнимал его сзади, лежа на боку, и ласково гладил подушечками пальцев, еле ощутимо и не заметно. Адам старался не двигаться, чтобы не спугнуть его. Последние дни Роберту было не до него и, казалось, что они опять вернулись к прежнему порядку вещей. Роберт приходил слишком поздно и уходил пораньше, проводя все своё время с Тауном и Ворэгом. Они подолгу обсуждали что-то у Роба в кабинете, формировали новый гарнизон с теми воинами, что привели с собой лорды. И Адам не смел отрывать Роберта от его дел, стараясь избегать их общества. Роберт впервые прикоснулся к нему с тех пор, как сказал, что любит. И Адам готов был довольствоваться пока малым, притворяясь спящим, ощущая его касания, но муж сам понял, что он не спит. Дыхание Адама сбилось, а тело помимо воли реагировало на щекотные прикосновения. Альфа ласково поцеловал его в шею, сдвинул вниз одеяло и прижался к спине. Адам ахнул, ощутив его так близко, кожа к коже, горячего и явно возбужденного. Роберт засунул пальцы ему в рот, вынуждая облизать, и Адам принялся увлеченно сосать их, смачивая слюной. Уже твердый член проехался скользкой головкой между ягодиц, и внутри все сжалось от предвкушения и желания. Роберт смазал его собственной слюной, раскрывая пальцами, ощупывая и лаская чувствительные стенки. Адам уже был на пределе, беременность сделала его просто сверхчувствительным, и он охотно реагировал на ласки мужа, тихо постанывая. Согнул ноги в коленях и выставил зад. Роберт прижал его еще ближе к себе, лизнул в шею и плавно вошел, наполняя до предела. - О, боги, Роберт… - выдохнул омега, когда муж начал медленно скользить внутри него. – Еще. Но Роберт не торопился и лишь выматывал его медленными, неторопливыми толчками. Адам заводил руку назад и хватался за него, но все равно руководить им не мог. Только принимать его волю и надеяться, что муж все же подарит ему удовольствие. Роберт измывался над ним еще пару минут и все же, сжалившись, немного ускорился, сжав в ладони его член. Адам позорно хватал ртом воздух, просто распадаясь на части, утыкался лицом в подушку, гася стоны. Адам любил ощущение Роба внутри себя, но помимо этого, рука, ласкающая его ствол, вылизывающий метку язык и впившиеся в кожу зубы лишали его признаков сознания и воли, не оставляя даже тени выдержки или самоконтроля. Муж выдоил его до капли, оставаясь твердым и возбужденным, пока Адам кончал, лихорадочно сжимая его внутри себя. Омега все еще лежал в его руках, загнанно дыша, когда Роберт выскользнул из него. Пустота казалась неправильной и ненужной. - Нет, - возмутился он. – Не надо. - Лежи, - приказал Роберт. Его мокрая от спермы ладонь скользнула между ног Адама, выпачкав его. – Сожми ноги вместе. Адам сделал, как Роберт хотел и тут же ощутил, что муж толкнулся членом между сомкнутых бедер. Мурашки побежали по телу, колени задрожали, а в горле словно все пересохло. Роберт тяжело выдохнул ему в шею и сделал пару резких, грубых рывков, а затем кончил, опалив его бедра еще одной порцией спермы. Финальный полустонполурык мужа прокатился волной возбуждения по позвоночнику Адама. - Я люблю тебя, - прошептал он, но Роберт никак не отреагировал. С минуту лежал, пытаясь выровнять дыхание, а потом пошел за полотенцем. Когда муж вытирал его, Адам пытался поймать его взгляд, но Роберт не смотрел на него. Словно только отсутствие следов на его теле могло беспокоить в такой момент. Роберт слышал, но не поверил. Как Адам и ожидал, и от этого почему-то стало так чертовски больно. Адам отослал Лои за водой, а сам склонился над погибающим растением. Живот стал еще больше, но он все еще мог делать многие вещи сам, и не забывал наставления Авеля о том, что беременность – это не болезнь. Самостоятельно лишив себя каких бы то ни было развлечений, Адам проводил все дни либо в теплице, либо в библиотеке. Книги, которые он вез в Арчестер-Холл из столицы и которые так и не прочел, все еще пылились на полках, как и письма, что он собрал за все эти годы. Элиас должен был родить через месяц и очень переживал. Адам писал ему каждую неделю и старался успокоить, хотя и сам боялся не меньше. Ребенок рос так быстро и уже начал шевелиться в его утробе. Впервые перепугав его чуть ли не до полусмерти. Адам в тот момент был как раз за ужином и пытался усмирить Дана, решившего закормить его до смерти, как малыш пошевелился. Адам выронил нож и схватился за живот, Роберт инстинктивно запаниковал и чуть не разломал своё кресло, так быстро он встал из-за стола и бросился к мужу. В его глазах читалась паника и немой вопрос. Но Адам только улыбнулся, даже ощущая на себе пристальные взгляды придворных, Илинна и остальных. Которые его страх перед неизведанным могли счесть за слабость. Адам притянул его руку к себе на живот и Роберт ждал, когда его сын пошевелится снова. В тот день ребенок больше не подавал признаков своего присутствия, но потом, уже после, Роберт часто мог принимать удары маленьких ручек или ножек в свою ладонь. И даже выбрал их сыну имя. Аллен. Адам совершенно не был против, и мысленно с тех пор обращался к малышу только по выбранному имени. За ежевечерним ужином в главной зале Адам старался не смотреть в сторону Илинна и Ворэга, не желая привлекать внимание лорд-маршала, и всячески давал понять, что у него началась новая жизнь, и она его полностью устраивает. Именно поэтому он свел все возможности их встреч в замке к минимуму. Впрочем, лорд-маршал и сам не приближался к Адаму, став тенью Илинна, за которым по приказу регента вынужден был присматривать. А уж Илинн не имел возможности близко подойти к Адаму, этим озаботился Роберт. За месяц с небольшим муж оттаял немного, и даже сам начал искать его общества, разговаривать и даже делиться соображениями, которые по его мнению не могли его взволновать. Но признание, которое Адам сделал ему, так и осталось отвергнутым. Сколько бы он не повторял свои слова, Роберт молчал или делал вид, что оглох, только в глазах появлялась скрытая злость, и становилось и без объяснений понятно, что он просто ему не верил. - Ты просил воду? – из-за спины услышал Адам голос брата. - Да. Альберт не стал передавать ведерко и сам полил куст. - Я стал реже тебя видеть. И скучаю. - Я не прячусь. - Да, но и найти тебя стало нелегко. Я чего-то не знаю? - Ты знаешь все, что следует. Альберт невинно улыбнулся, поставив ведерко на землю, и обошел Адама по кругу. - Йен рассказал мне, что лорд-маршал задавал ему вопросы о тебе. - Вопросы? - удивился он. - Йен не чета лорд-маршалу, но в замке слишком мало развлечений. Знаешь, есть ситуации, когда альфы становятся равны за бутылкой крепкого виски, и звания не важны, как и поводы завязать драку. Альфы любят находить себе спутника на ночь или же, если нет возможности нырнуть в постель, напиваясь, делиться сокровенным. Йен - не лучший выбор со стороны Ворэга, но не у Роберта же ему интересоваться… его же беременным мужем, - обронил Альберт. - Йен тоже не дурак, он все понял. Адам ни капли не удивился, хотя Альберт подал ситуацию, как казус, смешной она не казалась. - И что же хотел знать лорд-маршал? Альберт пожал плечами, будто это были самые что ни на есть обычные вопросы. - Любишь ли ты Роберта? Счастлив ли? Бросишь ли ты все, если подаришь мужу хотя бы одного законного наследника? Адам подобное вмешательство в его дела разозлило. - Я не брошу Роберта. Я счастлив, и я его люблю. Но если Роберт услышит хотя бы слово из того, что ты мне только что сказал… Он не будет думать о благе королевства, о том, что Илинн их враг. Они с Ворэгом будут считать друг друга врагами, ты понимаешь? - Это глупость. - Это моя вина. - Если бы Адам так не тянул, то Роберт мог бы быть уверенным в его чувствах и искренности. - Ты не можешь винить всегда себя за один лишь неверный шаг. - Альберт... - начал Адам, но осекся. Дверь теплицы скрипнула, и вошел Лои. Он непосредственно улыбнулся им и отступил на шаг. Адам повернулся к брату и тихо шепнул: - А мне кажется, могу… За слугой в теплицу чинно ступил лорд Таун и поклонился Адаму. Он, как обычно, передавал ему послания от Элиаса, которые приходили с сообщениями, что присылал Калвин. Разговор прервался, Адам вскрыл и начал читать письмо. Ворэг все же решился поговорить с Адамом неделю спустя после их разговора с братом. Адам ни за что не стал бы искать его сам, но лорд-маршал, видимо, сам решил это сделать. И даже время выбрал самое подходящее. Таун как раз выгуливал Илинна на охоте, а Роберт поехал в надел. Лорд-маршал пришел к нему в библиотеку. Эта часть замка была доступна всем гостям замка, поэтому ничего крамольного в этом не было. Но лорд-маршала в это помещение привела далеко не жажда знаний. Адам заметил его и оторвался от трактата о беременности и родах, написанного одним из уже давно умерших врачевателей. Книгу нашел ему Валар и снял с самой высокой полки, где она пылилась, вероятно, с десяток лет. Ворэг вошел и поклонился, но Адам не мог ответить ему тем же и лишь кивнул. Врачеватель с минуту помялся и, буркнув какую-то отговорку, убежал, потому что придворные альфы его пугали до колик. Валар плотно закрыл за собой дверь, словно оставить своего мастера с посторонним альфой было в порядке вещей. - Адам… - вкрадчиво сказал Ворэг, подходя ближе, но не нарушая норм приличия. - Лорд-маршал? Ворэг не отводил от Адама пристального взгляда, изучая его новую одежду. Адам носил специальный кафтан, который скрывал его положение. С тех пор, как он приехал обратно в Арчестер-Холл, волосы омега не подбирал. Роберту это нравилось, да и ему казалось, что так лучше и удобнее. Ореол строгости, который его окружал в Асверсте, слетел с него как шелуха в стенах его дома. И хоть он ощущал себя немного толстым и неуклюжим, взгляд, которым награждал его Ворэг, говорил об обратном. - Я искал вас. - Зачем? - Чтобы поговорить, мы были друзьями, если помните? Мне вас не хватало. Двор без вас опустел. Адам иронично улыбнулся. Он никогда не боялся Ворэга и теперь интуитивно чувствовал, что маршал не причинит ему вреда. Хотя сладкая лесть из его уст казалась слишком уж неприятной. - Друзьями? Мы были друзьями? - Да, я до сих пор ваш друг, Адам. - Я помню, что в столице вы хотели определенных вещей в обмен на вашу дружбу. Ворэг подошел еще ближе и заглянул в книгу, которую Адам читал. Там изображались разные формы животов омег, зачавших в различные циклы луны. Но Ворэга это ни капли не смутило. - Думаете, я захочу их и сейчас? – не юля спросил он. - Я не знаю. - Знаете, и вы все прекрасно понимаете, Адам. Ворэг остановился напротив Адама у огромного дубового стола и закрыл тяжелую книгу. Омега не двигался с места, ожидая, что еще он скажет. - Я не ожидал, что вы приручите Арчестера, - продолжил Ворэг, - он был так зол на вас. - Я не приручал Роберта. - Конечно, вам не было в этом необходимости. Мне стоило сразу понять, что в его злости львиную долю занимало желание заполучить вас обратно. Я этого, к сожалению, не понял. Я много не понимал раньше, слишком уж хотел завоевать вас. Я считал, что он не хочет вас, презирает. По крайней мере, он так вел себя. Глупо было ему верить? Верить в то, что он откажется от вас? - в голосе Ворэга читалась глухая злость и досада. - Я никогда не говорил, что мы станем кем-то большим, чем просто друзьями, - мирно ответил Адам, хотя слова о былом отношении к нему Роберта резанули по живому. Ворэг усмехнулся, но глаза его не смеялись. - Когда Калвин послал меня сюда, я так хотел оказаться здесь, с вами. Но вы… вы стали другим, вы стали другим с Ним. И вы носите Его ребенка! Мне казалось, что, если это просто влечение, то я не должен чувствовать себя последним дураком, отпустив вас к Нему? - Роберт - мой муж. - Он вас не стоит, Адам... - Ворэг перевел дыхание и стиснул кромку стола, подняв на него грустный взгляд. - Адам, сейчас я бы предложил вам брак, а не просто роль любовника. Я бы предложил вам все, что угодно. И это не просто похоть, в которой вы меня обвинили, я никогда бы не принуждал вас. Адам, я вас… Адама окатило чувство злой брезгливости, захлестнув с головой. Воспоминания о разговоре после свадьбы нахлынули потоком. Тогда Ворэг не считал его достойным предложения. - Пожалуйста, не говорите того, что мне знать не стоит, - попросил он. Ему было самую малость жаль Ворэга, но он не чувствовал, что совершил ошибку, вернувшись к Роберту. Адам не чувствовал к этому альфе ничего. Ворэг отступил назад. - Я не угрожаю вам и не уговариваю. Я бы отдал многое, чтобы изменить всего один наш с вами разговор. В тот день, когда боги благословили нашего регента и его супруга. Помните? Я раскаиваюсь в том, что не ответил на ваши слова. Вы были для меня не просто игрушкой или развлечением. И ваши дети стали бы моими наследниками, а вы мужем. - Довольно! – сказал Адам, разозлившись. – Имейте совесть. Вы находитесь в доме моего мужа и говорите мне такое. Я уже тогда принадлежал Роберту. И уже тогда это было невозможно. Ваши слова ничего не изменят, маршал! Ворэг побледнел и замолчал, с минуту он просто смотрел на Адама, но когда тот не подал ему и знака, снова поклонился. - Прошу меня простить, - он пошел к выходу. И Адам понял, что обидел его. - Ворэг, забудьте обо мне. Выберите себе супруга и заведите наследника. Через год вы и не вспомните моё лицо. Маршал обернулся на секунду и посмотрел на него, как на глупца, но, что-то решив, коротко кивнул и пошел к двери. Дверь тихо скрипнула и закрылась, но Адам не думал ни о чем другом, кроме как не подслушал ли кто-то их разговор? Ни Ворэгу, ни ему не нужно было, чтобы об этом узнал Роберт. Глава 16. Интриги Если ты не собираешься убивать кого-то, но все-таки убиваешь, он от этого делается не менее мертвым. Дж. Мартин - Уехать? – Адам сел на скамью, по привычке поддерживая ладонью свой уже довольно большой живот. Йен еле сдержался, чтобы не прикоснуться к нему – поддержать, помочь, успокоить. Они оба понимали, что прикосновения для них - табу, даже дружеские. Лои гулял между рядами кустистых зеленых растений, высаженных аккуратными грядками, он не приближался, но гарантировал безопасность их тет-а-тета. Альберт хоть и доверял брату, но от любого знака внимания, отпущенного Йеном Адаму, страдал, молча отворачиваясь или уходя. А Роберт и того больше, мог отступиться от своего слова и вытолкать Йена из замка взашей. - Вы хотите бросить меня еще до родов? Адам жутко боялся того, что произойдет и ждал разрешения от бремени с ужасом и нервным возбуждением. Носить новую жизнь оказалось не так уж романтично, как ему виделось раньше. И поддержка, даже минимальная, ему бы не помешала. Йен отвел глаза в сторону. - Ты сам знаешь, что мы погостили тут уже дольше, чем возможно. Отец постоянно пишет мне, братья совсем от рук отбились. Он просит приехать. - Неужели они не обойдутся без вас? Всего-то пару месяцев? Адаму его собственные малодушные просьбы напомнили, как еще при дворе Элиас просил не покидать его в сложный момент. И Адам радовался, что не подвел его тогда. Не подведет и Альберт, а Йен просто не сможет сказать «нет». По крайней мере, он на это надеялся. - Обойдутся, но они скучают. Мы тут уже больше семи месяцев, Адам, мы не можем оставаться вечно. Твой отец тоже хотел бы видеть Альберта дома, но не станет же он писать тебе с этой просьбой? - А почему нет? - Потому что он отдал бы тебе не только Альберта, но и свою жизнь после того, на что ты пошел ради семьи. За твой брак с Робертом. - Глупости. - Мы должны уехать, Адам, - упрямо выдавил Йен, рассматривая утрамбованную землю дорожки. В теплице слышалось лишь как слабый сквозняк шелестит листьями декоративных деревьев. Солнечные лучи из огромных окон в потолке падали Йену на лицо. И как бы Адаму ни хотелось возмутиться, внутренне он ждал подобного разговора, но не сейчас, а потом, после родов. - Вы уже приняли решение, верно? И Альберт согласен? – понимающе спросил он. - Нет, он хотел побыть до конца. Но я… Я не могу, Адам, пойми. Не хочу видеть вашего с Арчестером ребенка. Не хочу и дальше путаться под ногами твоего мужа или других... И тебя бы предпочел не видеть таким… - Каким? Йен махнул в его сторону рукой, но по-прежнему упорно отводил взгляд. Так, словно раздувшийся в талии, малоподвижный и неуклюжий Адам еще мог быть чьим-то соблазном. Последние пару месяцев он ощущал себя паршивее некуда, обстановка, царившая в замке, соответствовала. Илинн наконец-то перестал корчить из себя невинного и показал своё настоящее лицо, в наделе арчестерских земель наблюдались волнения. Вспышки, которые его муж пока успешно пресекал. Лорды и Роберт не переставали ходить с бледными лицами, после каждой депеши, присланной Калвином. Братья Трехлобого собрали достаточно сил (а возможно, также нашли деньги на новых наемников) и выступили против регента, решив оспорить трон Нэллиса, объявив его бастардом, а Элиаса - изменником, распутствующим с регентом при живом короле. Роберт не делился информацией, полученной от Калвина, ни с кем, даже с Даном, и это поневоле пугало и настораживало Адама. Йен, видимо, чувствовал что-то и хотел убраться, пока гроза только начиналась, и защищать не чужой замок и чужих вассалов, а Поуп-Касл с родными и близкими ему людьми. - Таким, - все же ответил альфа после паузы. - Беременным, усталым, но счастливым. Улыбающимся ему. Пахнущим им. Хватит. – Он крепко сжал губы, словно боялся сказать лишнего и все же не сдержался. - Знаешь, каково слышать твой запах от Альберта? Знаешь, каково представлять не его, не Ала, с собой в нашей постели? Ненавидеть себя за это? Ненавидеть тебя за то, что ты любишь своего альфу… Этого ретивого мальчишку! Я устал надеяться и хочу домой. Адаму не нравилось слышать подобное от Йена, но это была именно та правда, которую он подозревал уже давно. Внутри все будто сковало льдом. Йен не выглядел счастливым, видимо, он смертельно устал бороться с собой. Каково же Альберту? - Винишь меня? - Я виню во всем богов, - Йен поднял взгляд и окатил им Адама, словно плетью, столько в нем было горечи и сожаления. - Но ты хотя бы понимаешь, Адам, что видеть тебя в положении от другого - не самое приятное зрелище для меня и… и любого, кто имел на тебя виды. И мне отвратительна собственная природа. Мне не хочется и дальше сидеть и ждать, особенно здесь. Возможно, где-нибудь в другом месте, через определенное время, я забуду, что вообще когда-то знал тебя. И мы будем счастливы с Альбертом. - Ты любишь моего брата? - Я хочу его любить. Очень хочу. Он не заслужил такого как я, никудышного альфу. - Он любит тебя. Не стоит принижать себя, он в тебя верит, - Адам хотел бы поспорить еще, упросить Йена подождать еще немного, но это было несправедливо. Как бы тяжело Адаму при этом ни было. Йен ждал его решения и просто смотрел на него. Отрешенно и грустно. - Отпусти Альберта, Адам. Отпусти сейчас и дай нам уехать. - Осталось меньше двух месяцев… - Сейчас. - Хорошо. Я дам вам уехать сейчас. Но тебе нужно понять, что ты не сможешь держать его в Поуп-Касле вдали от меня. И мой ребенок будет в семье, в которую ты охотно вступил, Йен. Вы не сможете бегать от меня, как от прокаженного. - Ты сам-то веришь, что Арчестер выпустит тебя отсюда? - Когда волнения утихнут… - Твой ребенок будет еще мал, а потом ты, возможно, опять понесешь. Мы не увидимся еще долго, достаточный срок, чтобы забыть. Арчестер тебя не отпустит. Адам не стал спорить, потому что Йен был прав. Роберт не даст ему уйти никогда. И это почему-то не пугало, а грело его. Как и крепкие сонные объятия в их постели, разговоры шепотом, то, как Роберт любил его ласково и неспешно, привыкнув к тому, что их уже не двое, а трое. Он, его омега и ребенок. Альберт заслужил свой шанс на счастье, даже если Адам лишится возможности постоянно видеть его. Лои отвел свой заинтересованный взгляд как только Адам заметил, что он смотрит на них. Конечно же, слуга слышал их. Как сказал однажды Тит? Слуги знают все… Слуги, несомненно, слышали и его разговор с Ворэгом, но до ушей Роберта об этом и писка не дошло. Слуги знали, когда говорить, а когда стоит и умолчать. И Адам не сомневался, что в хоре шепотков, которые летали по замку, немалую роль отыгрывали его беты. - Я поговорю с Альбертом, - Адам сдался, потому что другого выхода не видел. Его попросту не было. - Пусть твоего малыша благословят боги, - тут же пожелал Йен и, в последний раз скользнув по нему взглядом, поклонился и направился к выходу. Он быстро прошел по ряду и нырнул в ближайшую дверь, словно сбегая. Но Адам знал, что у Йена всегда доставало храбрости бороться, просто давно уже он не видел в этом смысла. Лои подошел к своему мастеру ближе и замер. Он не был близок Адаму так же, как Тит, но за все время тот неуловимо привык к нему и даже начал доверять. Лои был верен Титу и никогда бы не подвел Адама, зная, как дорожит тот спокойствием и благополучием своего мастера. - Как вы себя чувствуете? – тихо спросил бета. - Беременным, - отшутился Адам. Лои присел на корточки у его ног и размял Адаму икры. Руки у слуги были словно волшебные, ноги еще с утра налились и плохо его слушались. Спина ныла и тянула, а свой член Адам не видел уже неестественно долго из-за огромного живота и очень по нему скучал. Лои ловко разминал, поглаживал, растирал, и Адам чуть не мурлыкал от удовольствия. Роберт тоже пытался делать ему массаж, но с ним Адам не мог расслабиться так, как с Лои. Не думать ни о чем, не переживать, отпустить себя. - Мастер Адам, а вы думали уже, кто будет нянчить вашего сына? Адам открыл глаза и взглянул на Лои, бета закусил губу и лукаво улыбнулся. Хотелось сказать, что своего сына он будет нянчить сам, но даже Элиас не всегда справлялся с маленьким Нэллисом, пользуясь услугами Бреннана. А уж он-то был образцовым отцом. - А есть кандидатура? Лои не отрывал взгляда от его ног. - Я умею. Я часто помогал Бреннану. Но вы можете выбрать любого. Адам усмехнулся. Чрезмерное внимание прислуги к себе он уже давно заметил, но думал, что это из-за заботы о его состоянии. А они, оказывается, уже делили право нянчить его сына, пусть он еще даже не родился. Лои не юлил, и это подкупало. - Я буду рад, если ты станешь смотреть за ребенком. - Жаль, что мастер Альберт уедет, он бы тоже мог. Адам, как и Лои, сожалел, но думать об этом не хотел. Не в данный момент. - Ты же все слышал. - Верно, - признал Лои и опять улыбнулся, склонив голову вбок. – Но я не слушал. И Адам понял, что пока он не поговорит с братом, слуга будет держать язык за зубами, и даже Тит не узнает от него ни слова. Тит снова увидел уже порядком надоевшего ему служку. Последнее время в замке поменялось очень многое, но что хуже всего, в замке за последние полгода погибло несколько слуг. И им пришлось весной взять новых из деревни, что располагалась недалеко от замка. Тит хорошо знал всех тех, кто уже служил в замке, начиная от личных слуг лордов регента до сосланных прислужников Илинна. Тит сталкивался с ними еще до того, как Ворэг лишил королевского кузена чести иметь свою челядь. Илинн сам напросился, отправив письмо мятежникам и будучи пойманным на этом. Лорд-маршал тогда распотрошил его покои сверху донизу, грозился раздеть его донага и оставить холщовый мешок вместо одежды, но так и не выполнил угрозы, вместо этого забрал всех слуг. И все, что могло быть дорого родовитому пленнику. Прислужников отправили кого куда, но на все четыре стороны ни одного не отпустили. Слишком много они знали о лорде Илинне и его пребывании в замке Арчестеров, что могло сослужить плохую службу. Двое отправились в Асверст под охраной, еще двое были высланы из королевства на кораблях из гавани. А потом погиб от лихорадки, обварившись на кухне, младший повар. И еще два беты умерли при загадочных обстоятельствах, что никак не радовало Тита. Убийство так и не доказали, а потому быстро успокоились, и на их место взяли деревенских, из числа которых и был этот служка. Впервые он поймал его в коридорах у покоев мастера Дана. Заметил, что на нем нет официальной ливреи – камзола цвета его господина. - Что ты здесь делаешь? – окликнул его Тит. Слуги из кухни не имели возможности ходить по крылу владельцев замка, как у себя дома. Служка поднял глаза и помял в руках фартух. - Я заблудился… - он опустил глаза и задрожал. - Ты врешь! Только три дня как появился и уже шастаешь по замку? Тот затрясся, как в припадке и чуть не посинел от страха. Молодой и зеленый еще, но врет ли он, Тит понять не смог, слишком уж служка тушевался, блеял и дрожал, как осиновый лист. - Я, правда, заблудился, старший. Я не знал, что тут закрытое крыло. Я бы никогда... - Тебе здесь делать нечего, убирайся на кухню. Еще раз тебя увижу, вылетишь из замка вон. Служка побежал в нужном направлении, но Тит не забыл тот случай и пристально следил за ним, а потом повстречал снова. Уже у покоев своего мастера, заметив, что кто-то юркнул в соседний коридор. Тит побежал за ним, но так и не смог поймать, а юркий малец ни разу не обернулся и сбежал. Когда Тит поймал его на кухне, служка клялся, что ногой не ступал на территорию хозяев. Призывал в свидетели Трех Богов и чуть не рыдал, падая ему в ноги. Лои тогда рассердился на него, за то, что он пугает мальца. И увел, чуть ли не пинками, но Тит не переставал следить за хитрым служкой и уже думал обзавестись оружием, если нужно будет незаметно его убрать или защитить своего мастера. Чужие в замке вызывали у него опасения. На короткое время служка больше не появлялся в запрещенных для кухонной челяди коридорах, но Тит встретил на запретной территории уже другого слугу. Снова наорал и пинками отправил прочь, пригрозив рассказать мастеру Роберту. Хождения пришлых слуг, еще и когда в замке находится пленный, не радовали его. Тит жаловался Адаму и Дану, но первый не слушал, а второй не счел это таким уж большим промахом. Лои обвинял Тита в излишней подозрительности и не хотел даже слушать о его теориях. Лои любил мастера Адама, но не так, как Тит. Он вырос при дворе и всегда был общим слугой, который принадлежит многим мастерам и лордам. Но Адам был для Тита важнее всего, и никогда он не смог бы закрыть глаза, если его мастеру грозит опасность. Часто он вспоминал те несколько дней, в плену с Уорвиком, когда старый альфа поил его холодной водой и заставлял прийти в себя после долгих часов наедине с высокородными альфами, их желаниями и злостью. Отчего-то часы боли, насилия и отчаяния он стер из памяти, вытравил новыми впечатлениями, радостью и любовью, а вот остальное не забыл. Как тогда просто лежал и беззвучно рыдал, а Уорвик утешал его и гладил как сына по голове. Их бросили в покосившейся палатке в центре лагеря, под вооруженной охраной, от стылой земли несло сыростью, а сквозь щели задувал пронизывающий ветер. Тит еле ощущал свой тело, избитое и поруганное, не чувствуя холода. - Нужно было отослать тебя, нужно было… - корил себя альфа в относительной тишине их укрытия. - Нет, - зашептал Тит. - Я - старый дурак, я могу умереть, а вот ты… Тебе еще жить и жить. Тит еле протолкнул ком в горле и повел потрескавшимися губами, пытаясь их смочить слюной. - Я бы его все равно не покинул. С вами или без вас. Когда за ним пришли во второй раз, Уорвик воспротивился, завязался спор. Тит помнил лишь крики и едкие слова лорда Уиллтона. Уорвик в любом случае выбрал бы смерть, как бы ни повернулась для них ситуация, но Тит до последнего не верил, что они убьют его. И ошибся. Потом случился поединок, старого альфу зверски убили. Тит до сих пор помнил звон стали, топот, выкрики зрителей – воинов и лордов, наблюдавших действо, и тонкий крик, когда они рассекли ему горло. А затем полог палатки поднялся, и за ним пришли. Они с истинной жестокостью мучили, насиловали и глумились над ним вновь, а потом обещали сделать тоже самое с его мастером. Тит рвался и кричал, он желал уберечь Адама, защитить, пусть и ценой своей жизни. Но даже если бы он знал, что будет вынужден пройти, Тит не уехал бы домой, не оставил Уорвика и не бросил Адама. Никогда. - Я снова видел кого-то в коридоре, - раздраженно заявил Тит. Его рыжеватые волосы возмущенно торчали в разные стороны, а он еще и еще водил рукой по затылку, тудасюда. – Я клянусь, что видел, слышал шаги, и гобелен колыхался. - Может это сквозняки? - Адам подтянулся на локтях и принял полусидячее положение. Он всего лишь на час прилег отдохнуть после разговора с Йеном в теплице, а проспал полдня. Живот ощутимо давил ему на внутренности, ребенок вырос большим в его утробе. Пупок вылез почти наполовину, Адаму казалось, что у него под сердцем растет настоящий воин, будущий альфа. Тит только фыркнул, так, словно ни в какие сквозняки отродясь не верил. - Что тебя беспокоит? Ты боишься шпионов? Что они могут узнать, кроме как на каком я сроке? - Дело не в этом, - Тит заходил из стороны в сторону. – Я боюсь за вас, мастер. - За меня? Тит подошел поближе к постели, на которой отдыхал Адам. - Ребенок родится меньше, чем через два месяца, лорд Илинн все бы отдал, чтобы вы… Тит осекся и не договорил. Чтобы не стоять столбом, он начал суетиться по комнате. Адам тяжело вздохнул. - Что? Говори уже. Я и так знаю все, что может тебя тревожить. Тит лишь натужно вздохнул и подошел к кровати. - Лорд Илинн спит и видит, чтобы с вашим ребенком что-то случилось. Он же ненавидит омег, а еще больше он ненавидит вас, за то, что мастер Роберт любит вас. За то, что вы носите его ребенка. И за то, что вы выжили, а его кузен умер. Лорд Таун и маршал наказывают его, когда слышат, что он порочит ваше имя, но разве это поможет? Адам был рад, что хоть в чем-то лорда Илинна ставят на место. - Они его наказывают? - Да, особенно лорд-маршал, - едко улыбнулся Тит. – И это, верно, бесит его лордство больше всего. Лорд Таун еще кое-как заботится о статусе Илинна, как пленника королевских кровей, но не Ворэг. После первых нападений повстанцев на деревни, тайных писем с призывами к восстанию и злорадства лорда Илинна, лорд-маршал на грани выдержки и жаждет его крови. - Повстанцы все еще требуют выдать его? - И не только. Глупые люди считают Элиаса и Нэллиса истинным злом, но они не видели настоящего лорда Илинна, без ужимок и его шуточек. Только вчера этот лорд разглагольствовал о вашем решении, принятым для лорда Уиллтона. Заявлял, что только мерзкий предатель может вынести такой приговор. Как будто давать отпор вандалам и насильникам - это против чести?! Адам мог лишь слабо улыбнуться. Ненависть лорда Илинна не была для него новостью уже давно. Но беспокойство Тита начало нарастать лишь сейчас, и это настораживало, слуга не впадал в панику без причины. Но в данный момент Адам слишком сильно устал и не хотел думать об этом. Он много спал, ел, хоть еда и не шла ему впрок. Вместо упитанного, здорового омеги он с каждым днем становился все худее и измученнее. Спина ныла, ребенок не давал спать и пинался и днем, и ночью. Сонливость захлестывала, и Адаму начало казаться, что он зачастую спит наяву. Роберт теперь очень часто вместо симпатии вызывал лишь раздражение и острое желание врезать ему с кулака за все эти «радости» отцовства. И Адам мог благоволить к нему только под настроение, если ребенок не выбивал за день из него дух своими крошечными кулачками. - Помоги мне встать, - Адам протянул руку. Тит подскочил и поднял его. – Ты видел Роберта? - Мастер Роберт с Миро, позвать его? - Нет. Я сейчас не в лучшей форме, - Адам слабо улыбнулся. - Если бы вы не гнали его, он не отходил бы от вас ни на шаг. - Это в стиле Роберта, бегать от меня, когда я хочу его видеть и не отходить ни на шаг, когда он мне не нужен. Тит только фыркнул и собрал волосы Адама в пучок. Все же, даже несмотря на беременность и усталость, Адам выглядел почти хорошо. Как настоящий пример Дарующего, отчего у Тита что-то екало в груди, потому что сам он понести не смог бы никогда, как и Лои. - Вы сами знаете, что мастер Роберт пытается вам угодить, как может. - Да, но это никак не влияет на активность его сына. Иногда мне кажется, что он внутри меня пытается научиться владеть мечом. Адам даже головы не поднял, услышав смешок своего слуги. - Достань одежду, мне нужно к Альберту. Тит выполнил поручение и заодно принес бритву. - Нужно сделать все как полагается, вы же не хотите ходить как бандит? Адам откинулся на стул и приготовился к привычному ритуалу, надеясь, что хотя бы хлопоты Тита сделают его чуточку бодрее. Слуга гладко выбрил его, растер живот маслами, поднес одежду и помог натянуть безразмерный кафтан на выпуклый, натянутый, словно спелый плод, живот. Украдкой Тит пару раз коснулся его, вознося мысленно богам молитву. Адам не любил, когда с ним носились, словно со святыми мощами. Но Тит не мог перестать переживать за своего мастера, ведь это был его первый ребенок. Тит знал Адама все свою жизнь и считал его не только своим сюзереном, но и другом, братом, которого у него никогда не было. Без Адама не было бы и его самого, потому что вся его жизнь, все, что он делал, было для него и в его интересах. Адам храбрился для Роба, постоянно преподносил своё состояние как какое-то приключение, но Тит знал, как он устал, измотан и ждет того момента, когда сможет взять Аллена на руки. Имя ребенка было скрыто от всех, лишь Адам с Робертом между собой называли его выбранным именем. И Тит был горд, что они доверили эту тайну ему, и не говорил никому, даже Лои. Когда Тит закончил, Адам выпил воды и пошел к брату, оставив слугу в комнате. Но он не послушался и украдкой пошел за своим мастером, «проводить» его. Адам относился к проискам лорда Илинна, как к какой-то игре, но Тит слышал слишком многое, и знал, что опасаться нужно всегда. Дойдя с Адамом до последнего коридора, Тит цепким взглядом осмотрелся по сторонам. Ему показалось, что он что-то заметил. Быстро метнувшуюся тень. Он последовал за ней. Прошел по широкому коридору, окликнул, прошел еще. Сердце отчего-то лихорадочно забилось, в носу словно засвербело. Коридоры гостевого крыла, в котором жил Альберт с мужем, стояли полупустые, но шестое чувство подсказывало, что он увидел нечто важное и судьбоносное. Бета шел и шел, нервно оглядываясь, и замирая, пока сбоку он не ощутил дуновение, и Тит только и смог почувствовать лишь тупую боль в голове, а затем и пустоту. Альберт искренне удивился приходу брата. Адам ввалился в комнату, смешно переваливаясь с боку на бок и тут же сел. И без объяснений было понятно, что ребенок опять буйствует. Альберт все еще не мог привыкнуть, когда по животу брата словно ходила волна без его в этом участия. Малыш жил своей жизнью в братовой утробе и заявлял о себе. - Я больше никогда, слышишь меня, Альберт, никогда не буду носить детей Роберта! – грозно пообещал Адам. – Этот малый выпил из меня все соки, и я безумно завидую Элиасу, который уже разрешился здоровым младенцем и наслаждается своим плоским животом, сном, жизнью, и всем остальным, что можно захотеть… Альберт ласково улыбнулся и налил ему воды. - Через пару лет ты забудешь обо всех своих мучениях и захочешь еще ребенка. Я тебя знаю, ты и не через такое можешь пройти. Адам только засмеялся. - Знаешь, выдержать осаду было проще. Ребенок – это битва, где страх за исход сражения длится всю твою жизнь. Но ты прав, я силен, и я выдержу это, даже если останусь один. Альберт тут же стал серьезным. - Один? Ты не будешь один. - Верно, со мной будет Роберт, Тит, Дан. Я не буду одинок. Альберт заметил, что его имени Адам не назвал и сжал кулаки до боли. Йен ушел еще утром и с тех пор не появлялся, но теперь приход брата стал понятен. Как и исход их ссоры по поводу того, когда им стоит уехать. Еще недавно Альберт мог покинуть брата, но не после того, как угрозы стали сыпаться на его семью, словно дождь весной. - Я останусь. Йен может ехать домой, но я останусь здесь! – твердо сказал он. - Нет, - тихо сказал Адам. – Иди ко мне, Альберт, сядь. Адам похлопал по стулу, который стоял недалеко от него. Комнаты брата были меньше его собственных, но все равно в них было уютно и хорошо. Высокие стрельчатые окна полностью освещали помещение, мягкий ковер грел ноги, а с укутанных гобеленами стен на них смотрели старые герои. Дан не выделил бы его брату плохие покои. Альберт подошел и сел на указанное место. - Твои слова ничего не изменят. - Альберт, не сопротивляйся нарочно, ты же не хочешь бросать Йена ради меня. Ты его любишь, и ты должен его поддержать. Не меня, как бы я ни хотел, чтобы было иначе. - Ты вот-вот должен родить! А он хочет увезти меня? Никогда этому не бывать. Я хочу взять малыша на руки, хочу первым узнать, что с тобой все хорошо. Я твой брат, я имею на это право. - В первую очередь, ты его муж, и я тебе приказываю уехать. Обо всем ты узнаешь в письмах, которые я буду тебе писать. Я приложу миниатюру сына, чтобы ты увидел его. Хотя, думаю, все младенцы похожи друг на друга. Но Йен хочет, чтобы ты уехал с ним, не спорь… Альберт до острой боли закусил изнутри щеку. В глазах Адама читалось понимание и сожаление, но он не желал отступиться от своих слов. Альберт сел у его ног на колени и обнял за бедра, уткнувшись носом ему в живот. - Я не брошу тебя. - Ты и не бросаешь, ты просто покидаешь меня ненадолго. Я буду рад тебя видеть всегда, но сейчас Йен просит, чтобы ты не противился. И я тебя прошу, Альберт. Глаза брата были полны влаги и обиды. Адам провел пальцем по его щеке, и на руку упала соленая капля. Альберт плакал так, словно Адам покидал его навеки, а не на время. Словно сердцем чуял, что его место рядом с ним. - Я люблю тебя, Альберт. И только ради тебя прошу, уезжай. Они смотрели друг на друга, понимая, что не могут сказать всего, что на сердце, но никакой обиды у них между собой не было. Альберт подскочил, когда тишину их беседы разрезал стук в дверь. Они оба взглянули на дверь. Адам все так же сидел, а Альберту не хотелось никого видеть, даже если это Йен. - Открой, - попросил Адам. Альберт встал и, отряхнув колени, улыбнулся брату. Этот момент показался Адаму какимто знакомым, словно дежавю. И плохое предчувствие свело все внутри. Дверь снова сотряслась, как будто им должны были сообщить что-то срочное, неотложное и неотвратимое. Сердце Адама сжалось от страха за Роберта, руки подрагивали, и это было не к добру. Альберт распахнул дверь, вглядываясь в пришедшего. - Кого вам? – вежливо спросил он, и вдруг глухо крякнул. Адам увидел, как в его плечо, словно в талое масло, по рукоять вошел острый кинжал. Гробовая тишина накрыла их, а паника застилала глаза. Адаму захотелось закричать, что есть мочи, но он лишь молча смотрел на происходящее, не ощущая своего парализованного от страха тела. Из-за двери не представлялось возможности увидеть, кто напал на брата. Адам не мог поверить, что это происходит, что это не мираж и не сон. Нападение в стенах замка, в их личных покоях! Всего за долю секунды он увидел, как рукоять с силой прокрутили, и Альберт, откинув голову, что есть мочи заорал от боли. Его лицо исказилось, а рот кривился. Враг со всей силы толкнул его в грудь, так, что он отлетел к стене, сбив на ходу тумбу. Альберт стонал и пытался встать, отползая, по его рукаву расползалось алое пятно, кровь капала на пол, и Адам учуял ее металлический запах, задыхаясь. Омега интуитивно прикрыл руками живот и попытался вскочить со стула, но не успел, в комнату стремительно вошел убийца. Глаза его горели азартом, а узкие сухие губы нервно кривились в полуулыбке. Он, видимо, хотел сначала добить Альберта, а потом уже, заняться другим братом. Адаму даже показалось, что он уже где-то видел этого бету. Встречал в замке, возможно, даже говорил с ним, как с одним из слуг. - Нет! – крикнул Адам, когда увидел, что он идет к Альберту, и убийца посмотрел на него холодными, пустыми глазами. – Не трогай его! Нет! И на него посмотрело не лицо, а лихорадочная, злая маска человека, жаждущего крови. - До тебя тоже очередь дойдет, подстилка изменника! - он отвлекся на Адама всего на минуту, но этого хватило Альберту, чтобы подобраться и напасть. Брат, несмотря на боль в плече, ударил убийцу в живот и подсек. Адам хотел что-то сделать, как-то помочь, но они переплелись в клубок, и он просто смотрел в ужасе. - На помощь! О, боги, помогите!!! ПОМОГИТЕ!!! Беты забарахтались, покатились прямо к двери, лишив Адама возможности сбежать и позвать подмогу, Альберт снова закричал, сам не свой от боли. Убийца схватил его за волосы, выгнув его голову до упора, и укусил за шею, пока не пошла потоком кровь. Губы его окрасились красным, а безумный взгляд стал чернильно-черным от прилива адреналина. - Как смеешь ты сопротивляться воле Богов?! – прокаркал он. - Ты лишь продажное воплощение воли лордов, но никак не Богов, - прохрипел Альберт и сильно вздрогнул всем телом, замолкая. Адаму хотелось сгинуть, не видеть этого, но ему оставалось лишь проклинать свою беспомощность и слабость. Убийца захохотал, а его нож резко погрузился в живот брата, он с наслаждением распарывал ему внутренности, наблюдая, как потекла густая кровь. Глаза Альберта заметались, а из горла вырываются глухие, сиплые стоны. - Нравится? Нравится, ублюдок? – шипел убийца, и Адам заревел в дикой ярости: - НЕТ! Убью! Тварь! Убью! Альберт все еще лежал на полу, его плечо и живот разукрасились кровью, лицо побелело. Он рвано, тяжело дышал, но не сдавался. - Беги… Адам, беги… Но тот не ушел бы, даже если бы его волокли. Перекинув на пути стол, Адам побежал к камину и вытащил из него раскаленную кочергу. Он не ощущал, что она горячая и почти плавит плоть на его ладонях. Не слышал тихого смеха урода, который нанес его брату все эти страшные раны. - Шлюшье отродье решило защитить себя? – прокаркал убийца, пытаясь увидеть брешь в его защите и приблизиться. - А лорд Илинн сказал, что ты только ноги раздвигать умеешь, а? Или не только? Адам взмахнул кочергой и заставил убийцу отпрыгнуть назад. - И долго ты так сможешь? Ты же в тягости, слаб, легкая добыча! Я сначала убью тебя, слышишь, я убью тебя, а потом вычищу твоё брюхо! Посмотрю, что за ублюдка ты носишь! Или может, сначала встанешь на колени и попросишь меня о милости? Раскроешь свой рот, и я дам ему работу? – он зло захохотал, словно подобный вариант его радовал. Адам лишь бессильно зарычал, даже понимая, что это всего лишь слова, но уж больно они были ему знакомы. Интонация, с которой не говорят слуги, даже вылезшие "из грязи в князи". Это была манера таких, как Уиллтон, тех, кто родился с серебряной ложкой во рту. И Адам заподозрил, что видит не просто убийцу, а кого-то из мятежников, пробравшихся в стан врага. - Ты не слуга? Убийца фыркнул и снова попробовал схватить его. Адам весь дрожал и струился потом. Живот болел и тянул, но он держал кочергу высоко и был готов ударить и даже убить, если нужно. - Только понял? Я думал ты намного умнее, Адам, а выходит твой бета даже понятливее, чем ты. Адам чуть не зарыдал. При мысли, что он потеряет и Альберта, и Тита, ему хотелось умереть. Сдаться, и чтобы пустота поглотила его. - Тит? Что ты сделал с ним? Ты его убил? Адам дрожал и боялся смотреть туда, где лежал Альберт, истекая кровью. Убийца расхохотался, словно безумный. - Зачем мне твой слуга? Ты нужен нам, нужен, потому что твой муженек отдаст за тебя все. Сдаст Арчестер-Холл и выпустит лорда Илинна, поимев прихвостней регента. Я почти полгода колол дрова, выдерживал спесь здешних слуг и выносил вонючие ночные горшки, чтобы иметь возможность застать вас всех врасплох. Твой Тит порядочно погонял моего шпиона, прохода ему не давал! Но я всего лишь оглушил его, а стоило бы вспороть, как и твоего брата… Опусти кочергу, Адам. Опусти, и я обещаю, что не убью тебя… Пока. Слова о его брате всколыхнули в Адаме новую волну ярости и желание выжить любой ценой, чтобы убить, вырвать сердце этого человека из его груди. - Катись в бездну! Я скорее умру, чем сдамся! – Адам прижался к каминной полке, ощущая жар в спину, мышцы живота, как и руки, свело, но он не опускал кочергу. Убийца снова начал кружить, и Адам даже пару раз огрел его вскользь. Сильнее ударить не удавалось, то размаха не хватало, то сам нападающий отпрыгивал. - Умрешь, конечно же, ты умрешь, Адам… - пообещал он, чуть не ухватив его слева. - И твой ребенок, и твой муж. Вы все умрете. Но сначала вы нам послужите. Отдадите все, что забрали! - Я скорее заколю себя, чем дам себя использовать. Адам отошел на шаг и молился, чтобы его крики кто-то услышал и уже шел на помощь. - Ну, так коли! Или кишка тонка? – зарычал убийца. - Ох, какие принципы у омеги, не имеющего понятия о чести! Предающего сюзерена так же легко, как и отдающего смертоносные приказы в адрес тех, кто стоит выше тебя! То, из-за чего тебя с почестями принимали при дворе, вызывает у меня тошноту и жажду крови! - Кто ты? – спросил Адам, но ответа так и не услышал. – Кто ты такой? Убийца сделал выпад и снова напрасно. - Это неважно. - Кто ты? Еще один выпад, но руки уже дрожат и дыхания мало. Силы убывают, и это видно, страх растекся по венам потоком. - Моё имя ничего тебе не даст, ничтожный омега! Выпад, и Адам отбивается из последних сил. Он потерял даже те крохи энергии, что тлели в нем. - Скажи своё имя! – заорал он. - Я твоя совесть, Адам… - ответил убийца и, наконец, пробил его защиту, выбив кочергу из рук и крепко треснув его спиной о стену. Адам еле дыхание перевел, внизу живота потянуло резью и по бедрам потекло. Все внутри свело судорогой, а в ушах зашумело. - Рожаешь, сука! – заорал убийца и снова треснул его о стену, встряхнул и дал пощечину. – Скидывай ублюдка! Я приму! Он оскалился в улыбке и прижал ладонь к выпуклому, дрожащему животу. Адам уже терял сознание от боли и почти не чувствовал, когда ему на живот надавили так сильно, что перед глазами все заплясало. Адам что есть мочи заорал, забился, затрепыхал руками и ногами, а потом просто обмяк и скатился в темноту. Так и не осознав, что, когда он начал падать, его палач уже хрипел в агонии. Глава 17. Ребенок Некоторые люди делают зло другим просто потому, что имеют такую возможность. Дж. Мартин Первое, что ощутил Адам, когда пришел в себя – это легкость. Потолок плыл перед глазами, а во рту пересохло. Он не чувствовал ног, рук, даже лицо, казалось, принадлежало не ему, и он не смог бы пошевелить и мускулом. Но боль пришла уже буквально через минуту, низ живота горел огнем, а по позвоночнику простреливало такой адской болью, что его выгибало на постели. - Он пришел в себя! – крикнул Роберт кому-то в комнате, и сразу же из-за его спины раздался душераздирающий крик. И Адам понял, вспомнил, что произошло, и почему он лежит на постели в спальне Альберта. Убийцы нигде не было видно, но дрожь все равно пробрала насквозь. Адам тут же захотел встать, но не смог даже приподнять голову, не было сил. В помещении находился кто-то, Альберту оказывали помощь, и крохотная надежда затеплилась в его душе. Адам видел все его раны, и поверить в то, что Альберт умрет, не смог бы никогда. Но накатившая схватка смыла все мысли прочь, опутав голову туманом боли. - Ааааааааа! – заорал он, и бледный как смерть Роберт схватил его руку и крепко сжал. - Все будет хорошо, Адам. Все будет хорошо. Мы тут, мы тебе поможем. Лекарь сказал, что ты родишь мне здорового сына. - Аль-берт… - прорычал он, но Роберт так и не ответил. Только погладил по волосам, поедая взглядом его измученное и искаженное болью лицо. - Он рожает! – на секунду отвернувшись, хрипло рявнул Роберт. – Сюда! Немедленно! - Берите носилки! – сказал чей-то голос, очень похожий на лорда Тауна. – Займитесь омегой, лекарь. Мы позаботимся о раненом. Авель сразу же подскочил и оттеснил Роберта вбок, тут же задрав белоснежную простыню. Лекарь надел чистый белый балахон с завязками сзади, застиранный до ветхости, и повязал косынку на затылке, скрывая волосы. Адам только в этот самый момент понял, что он практически обнажен и прикрыт лишь куском полотна. Под собой он ощутил несколько подушек, так что таз был слегка приподнят. А свет от зажженных нескольких десятков свечей почти слепил в надвигающемся сумраке. Роберт стоял у постели весь в крови и смотрел на него как грустный, побитый жизнью старик, и сердце пропустило удар. Но Адаму было не до того, все, что он ощущал – это боль и страх. Адам боялся не за себя, собственная судьба уже так мало значила для него, после всего, что он пережил. Здоровый и живой ребенок, вот и все, что он хотел от этой жизни. Руки хаотично цеплялись за живот, и он знал, что малыш просится наружу, чувствовал это, хоть еще слишком рано. Запахло винным спиртом и какими-то травами – Авель промывал инструменты и руки. Ноги омеги задрожали, а беззастенчивые пальцы лекаря легко проникли внутрь него, проверяя. Адам ощущал, что ребенок раскрывает его, давит изнутри. Схватки накатывали одна за другой, голос охрип от крика, а пот заливал глаза. - Вот так, - проговорил лекарь. – Скоро, очень скоро мы его увидим. Лекарь старался говорить так, словно в преждевременных родах не было ничего необычного. Хотя это было совсем не так, Адам откинулся на подушку, тяжело дыша и стараясь бороться за своё дитя. - Еще рано. - Не нам это решать, - криво улыбнулся Авель. – Этот ребенок еще всех перерастет. Уж ято повидал. Адам сморгнул непрошеные слезы и положил руку на живот. На светлой коже даже следа не было от чужих рук, но он все равно их чувствовал. Как и страх за жизнь брата и сына. Убийца вселил в него истинный ужас, и еще нескоро он сможет сомкнуть глаза и не видеть ненавистное лицо. Очередная схватка скрутила его, отрезвляя, и лекарь принял деловитый вид. - Тужься, Адам, тужься! И дыши глубоко, дыши! – прикрикнул Авель, совсем позабыв о том, что говорит со своим сюзереном и даже показал как надо дышать, хрипло вбирая воздух частыми вдохами и выдыхая. – Тужься! - Аааааааа! – Адам незаметно начал рыдать, заливая лицо и кусая губы, соленые от слез. – Ааааааааааа! - Вот так, мой хороший! Еще! Еще! Откуда-то сбоку появился Лои и начал утирать пот с его лица мокрой салфеткой. И Адам некстати вспомнил Тита, остро ощутив его отсутствие. Зато Роберт никуда не уходил, но с каждой секундой становился все белее и белее, глаза словно запали, а в руках он комкал измазанный кровью платок. Авель заметил, что Адам смотрит на него и приказал выйти. Но Роберт, на удивление, собрался и сел к Адаму на постель. - Это мой омега, и мой ребенок, я не уйду. – Роберт утопил лицо в его волосах и поцеловал в шею. – О, боги! Прости меня, Адам. - Адам, тужься! – крикнул Авель, практически скрывшись под простыней. - Ааааааааа! - Еще! - Ааааааааа! - Еще! Ты все делаешь правильно! Роберт сжал его руку и смотрел подозрительно блестящими глазами. - Ты сможешь, ты все сможешь… - шептал он. - Я не доносил… Я… - и Адам снова закричал, тужась. – О, боги. Аааааааа! - Иногда дети появляются раньше срока, - сообщил Лои, прикладывая салфетку ко лбу Адама. – Сказано Дарующим, что каждый из нас имеет отведенный ему день и час для появления на свет. Верьте в своего сына, мастер Адам. - Адам, отдохни, отдохни, минуту! Всего минуту, хорошо? – попросил Авель. И Адаму показалось, что эта минута длится вечность. Он думал о словах Лои и молился. Роберт тоже что-то шептал, и Адам понял, что альфа, также как и он, просит богов подарить их ребенку жизнь. Адам ощутил, что Роберт держит его за руку и легонько сжал ее. - Я люблю тебя, - еле слышно шепнул он. – Люблю. - Я тебя не достоин… Адам тихо рассмеялся, но смех быстро перешел в стон, и Авель снова приказал тужиться. Схватки участились, Адам чувствовал это, потому что он уже не мог понять, когда началась одна, а когда за ней уже подбирается другая. В комнате еще сильнее запахло кровью. Уже не Альбертовой, и Роберт с опаской смотрел на лекаря. - Давай! – требовал он. – Я уже вижу головку! Тужься! Еще немного! Авель взбудораженно покраснел и отчего-то почти улыбался, как будто ничего прекраснее в жизни не видел. - Сильнее! Что есть силы, Адам, покажи, как ты хочешь увидеть своего сына! – не замолкая, говорил лекарь, и Роберт ощутил, как омега сжал его руку, почти раздирая ногтями. – Еще! Еще! Еще! Давай! Еще! От Адамового крика у всех троих уши заложило, а он все кричал и кричал, не переставая, пока его крик не подхватил еще один, похожий на тонкий плач котёнка. Авель как раз достал малыша, аккуратно поддерживая головку, похлопал его по розовой маленькой попке, чтобы он подал голос, и не отпускал, пока не удостоверился, что ребенок сам дышит. А затем сразу же положил Адаму на живот, кинувшись за ножницами, чтобы перерезать пуповину. Ребенок был совсем маленький, красный и возмущенно-насупленный. Лои достал чистую пеленку и накинул на малыша. А Адам и руки не мог поднять, только смотрел, как его сын лежит на нем и таращит свои прищуренные голубые глазки. - Аллен, - сказал Адам, улыбаясь. И Роберт лишь смотрел, не в силах даже прикоснуться к сыну, на лице у него застыло настоящее благоговение. Но времени для обычной радости не было, поэтому лекарь закружил над Адамом. - Лои, позови Валара, пусть присмотрит пока за ребенком, - Авель достал из своей сумки матерчатый мешок. – Его нужно покормить и дать лекарство. И, мастер Роберт, может вам все же лучше выйти, пока я буду заботиться о вашем муже. – Он вытащил тканевые тампоны, изогнутую иголку, странного вида нитки, замотанные в марлю и взялся за простынь, предварительно снова сполоснув руки в растворе трав и винного спирта. Адам еле заметно кивнул Роберту, подтверждая, что хочет, чтобы он ушел. - Посмотри, как там Альберт, - попросил он. – И приходи ко мне. Авель только усмехнулся, точно зная, что уже через час Адам будет крепко спать. Лекарь не особенно беспокоился за омегу, зная, как силен тот. Но вот слабенький и недоношенный ребенок вызывал у него огромные опасения, и, что тяжелее всего, высказать он их не смел. Авель дал Адаму какое-то питье, от которого тот проспал почти сутки. У него болело все тело, а горло охрипло от криков, и он даже не помнил, приносили ему Аллена или нет. И каким образом он проснулся в своей спальне, а не спальне брата? При мысли об Альберте Адам чуть не разрыдался. Перед глазами все еще было его добродушное лицо, искаженное болью, его мольбы бежать, спасать себя. Кровь на его камзоле и ладонь, прикрывающая рану на животе, просто вырывали Адаму сердце из груди, леденя кровь. Адам не мог потерять брата и все бы отдал, чтобы он жил. Не стоило ждать просьбы Йена, нужно было отправить Альберта домой. Дать ему шанс построить своё счастье, радоваться жизни, а не терять ее из-за него. В темноте показалось, как движутся чьи-то тени, и Адам с ужасом вздрогнул. - Кто там? - Мастер? – сонно сказал Тит. – Адам! Зажглась свеча, и Адам увидел своего слугу, всклокоченного, с огромной шишкой на лбу, но живого и невредимого. Адам хотел сесть, но тут же ошалел от боли и упал на постель. Бессилие выматывало не меньше, чем неведение. - Тит, что с Альбертом? И где мой Аллен? Дай мне его! Принеси! – он чуть не захныкал от беспокойства и ужаса. – Мой сын! Он в порядке? Что с ним?! Тит, отметив его тревогу, тут же поспешил успокоить. - Мастер Адам, он спит. Как проснется, Лои тут же его принесет. Тем более, что, когда проголодается, он сам к вам попросится. Все хорошо. Мне нужно позвать Роберта, он хотел первым узнать, когда вы очнетесь. Отпустите меня на минуту? Адам не дал ему уйти, он ощущал себя таким беззащитным, лежа в темноте в пустой комнате. - Нет, сначала скажи, как Альберт? Тит не помедлил с ответом и минуту. - Он жив, но очень плох. Лорд Таун позвал привезенного ими из столицы полевого лекаря, и он уже сутки не отходит от его постели. Этот ответ удовлетворил Адама, но он все равно хотел бы увидеть брата. - А тот, кто напал на нас? - Лорд Мэррил мертв, как и лорд Илинн. Адам непонимающе уставился на Тита. Он уже хотел спросить, кто такой этот лорд Мэррил, но потом понял. Убийца был не просто мятежником средней руки, он был лордом, чтоб его бездна побрала. - Мэррил был одним из приспешников Трехлобого, из столичной свиты, - объяснил Тит. Он не был в замке, когда король гостил тут. Поэтому никто и не понял, что он… В общем, Мэррил обманул нас, прикинулся слугой и планировал взять вас в заложники. Он также помогал Илинну связываться с повстанцами. Об этом рассказал его шпион, треклятый бета, которого я так долго ловил рядом с вашими покоями. Сам Мэррил ничего сказать так и не успел, потому что мастер Роберт угостил его мечом от шеи до пупка. - А лорд Илинн? - Лорд Илинн хотел воспользоваться шумихой вокруг нападения на вас и сбежать, после того как понял, что Мэррил убит. Ворэг поймал его, и, как сам он утверждает, лорд Илинн предпочел умереть, но не сдаться. Хотя я почти в это не верю. Ворэг хладнокровно его задушил, а потом отсек голову. Тело его лордства уже отправили в Асверст, а вот Мэррил висит на стене вместе со своим помощником. - Его накажут за это? – спросил Адам, имея в виду Ворэга. - Лорд Таун уже взял его под стражу и запер в покоях, все зависит от регента, какое решение он примет. Но если бы его лордство не убил Ворэг, то это сделал бы ваш муж. Лорд Илинн внушил Мэррилу план захвата вас в заложники, и то, как этот варвар поступил с вами и Альбертом… Адам уставился в потолок и тяжело вздохнул. - Позови Роберта. Тит охотно кивнул и тут же помчался за альфой. А Адам все так же лежал, не в силах и пошевелиться, руки сами собой легли на живот, желая ощутить уже привычную выпуклость. Но там было пусто, лишь небольшой холмик и, несмотря на то, что Адаму не нравилось носить, он ощутил сожаление. Ему хотелось сделать все правильно, как надо, хотя бы став достойным отцом, но и в этот раз словно вмешался злой рок. Он не смог стать Роберту хорошим мужем и не смог доносить его сына. А если с Алленом что-нибудь случится, он никогда себе это не простит. Еще несколько минут он пытался собраться с мыслями, чтобы поговорить с мужем. Но когда Роберт, наконец, пришел, был уже на грани слез, которые быстро высохли при виде сына на его руках. Муж держал его так, словно ему доверили все самое важное в этой жизни, его руки так не подрагивали, даже когда он держал тяжеленный меч, а не легкого, как пушинка, ребенка. - Я принес тебе Аллена, Адам. Нашего сына. И Роберт скользнул к постели, уложив рядом с Адамом его малыша. Детский запах чегото сладкого, терпкого и теплого наполнил ноздри. Аллен был закутан в несколько пышных пеленок и одеяло, а его маленькую головку украшал чепец, закрывая темечко. Адам не мог налюбоваться сыном, хоть он и был маленьким и нескладным. Крошечные губки раскрывались и смыкались, а глазки подслеповато моргали. Роберт подкинул дров в камин, растапливая его посильнее, и вернулся к ним. - И этот маленький негодник так долго терроризировал меня изнутри? – с полным восхищением спросил он у мужа, кончиками пальцев касаясь румяной щечки. Роберт глухо рассмеялся, бросив на Адама осторожный взгляд. - Надеюсь, ты уже не сердишься на него? - Я никогда на него не сердился. Я не могу на него сердиться… Аллен издал пару нескладных звуков и успокоился, закрывая глаза и засыпая. - Он не очень активен. Спит уже почти сутки, как и ты. Аллену нельзя переохлаждаться, поэтому путь наружу ему пока заказан. Лекарь сказал, что с ним все должно быть хорошо, если мы будем делать все правильно. Адам даже не оспаривал, что его сын теперь - первейшая его забота. Его здоровье, счастье, безопасность, спокойствие. Что-то сладостное и щемящее наполнило его сердце до краев. - Он чудесен. Самый лучший ребенок на свете. Роберт отвел волосы с лица Адама и склонился к нему, целуя в лоб. - Это ты чудесен, спасибо тебе. Адам поднял на него мокрые глаза. - Я мог его потерять… Альберт… Роберт напрягся и сжал губы, смиряя злость на самого себя. Они смотрели друг на друга, пока Роберт не прервал молчание. - Ты, наверное, хочешь знать… - Да, я хочу знать все. И не только о том, что произошло вчера, расскажи мне все. Роберт бросил взгляд на сына и тут же поднял его на мужа. И он уже не думал о своей верности короне, он был верен своей семье. Адам ни в чем его не упрекал, но Роберт не мог простить себе, то что его омега пострадал. Что его брат висит между жизнью и смертью, выкарабкиваясь из пропасти небытия. И именно он должен был обеспечить их безопасность. - Возможно, стоит подождать с разговором? Ты нормально себя чувствуешь? - Роберт! – тихо зашипел Адам, злясь на собственную беспомощность. Альфа сдался и коснулся его руки, словно испрашивая позволения начать. - Адам, я не обсуждал с тобой это не потому, что не доверяю. Это на самом деле мерзкая история, а я знаю, как ты любишь Элиаса, - Адам понимающе кивнул, и Роберт продолжил. - Дело в том, что после того, как Элиас забеременел, да еще и так быстро после свадьбы, пошло много слухов о добрачной связи и сговоре. Он ведь родил на два месяца раньше положенного срока. Братья Трехлобого, ранее просто лязгавшие зубами, раздували этот слух с невиданным рвением и даже добавили кое-что новое… - Нэллис? - Да, они заявили, что король Нэллис на самом деле не наследник Трехлобого, а бастард Элиаса и Калвина. Незаконный король, и Калвин, естественно, узурпатор. - Но это ложь! Элиас понес от короля. Они не спали с Калвином вместе, до того самого дня, когда Трехлобого казнили! - Аллен скривил носик и зашлепал губками, и Адам снизил тон до шепота. - Я знаю, Адам. Мы все это знаем. - Почему он не мог повырывать этим бестиям их языки? - Потому что Калвин не убийца. И если бы он начал убивать всех, кто бросил в него словом, под стенами Асверста уже высилась бы гора трупов. Простой народ любит регента, потому что он не гнет налоги и реформирует королевство, а проще говоря, не так много ворует, как мог бы человек на его месте, и делает многое для простых крестьян. - Тугие кошельки землевладельцев против? - Да, ты прав. Подобные реформы не по вкусу некоторым лэндлордам, неплохо жившим при прошлом короле, им это не понравилось, они начали восставать, но сил Калвина хватило бы усмирить любое восстание. Тогда они начали мародерничать под маской королевских гвардейцев и требовать, чтобы Калвин ушел с поста регента. Но даже не это самое страшное. После того, как в королевство вернулся Илинн, на короля было совершено целых шесть покушений! На Элиаса - три. - Илинн пообещал лэндлордам нечто заманчивое? – с едкой иронией предположил Адам, сытый всей этой грызней по горло. - Настолько заманчивое, что они готовы были на плаху идти за него. - И что же? - Илинн унес эту тайну с собой в могилу, - с сожалением в голосе сказал Роб. – Он мертв. Лорд-маршал ослушался приказа и убил его. Кое-кто из слуг видел, как лорд-маршал выгнал Илинна в общий зал сегодня на рассвете, обнажил меч и сражался с ним. А когда выиграл бой, и лорд Илинн умолял о пощаде, задушил его сапогом, а потом отрезал голову, окропив полы нашего дома королевской кровью. Но если бы этого не сделал он, то сделал бы я… И Адам был рад, что Роберт не убивал лорда Илинна. Он не хотел терять Роба или жить в страхе. - Его казнят? Лорд-маршала? - За убийство лорда Илинна? – удивился Роберт. – Я думаю, Калвин накажет его, но потом, незаметно для всех, наградит. После всего, что случилось, мне кажется, он достоин лишь похвалы. Лорд Таун заключил его под арест, до приказа регента, и Ворэг заранее заявил, что примет любую его волю. Он чертовски хладнокровный, этот лорд-маршал, отказался от моего заступничества и как будто жаждет пойти на смерть. - Я тоже напишу Калвину, я расскажу ему, что случилось. - Ты должен поправиться, прежде чем писать кому-либо. Роберт смотрел на Адама так, словно он прямо у него на глазах может растаять. И впервые Адама это ни капельки не взбесило, скорее вызвало понимание и нежность. - Я всегда буду вызвать у тебя опасения за мое здоровье? - Да, потому что ты мой беззащитный маленький супруг, - пошутил Роберт. – Мой омега. - Эй! Я готов был разбить этому Мэррилу череп кочергой! Я не беззащитный цветок, обиженно засопел Адам. – И никогда им не был. - Я знаю. Роберт тут же стал серьезным и, сжав его руку в своей, приготовился сказать нечто давно обдуманное и заранее подготовленное. Вся его важная, по-альфьи массивная фигура подобралась, а между бровей залегла хмурая складка. - Адам, что я могу сделать, чтобы исправить, то, что случилось? И если не вернуть назад, то хотя бы искупить. Ты однажды сказал, что меня не было в тот момент, когда я был тебе нужен, что я не в силах защитить тебя. И оказался прав… - Роберт… - Нет, послушай. Я приставил к тебе охрану, окружил замок, и не спускал с тебя глаз. Но все равно не смог предупредить того, что произошло. Моих воинов опоили, мне отвели глаза, и даже твой Тит чуть не погиб. И если бы не он… - Разве ты обладаешь силами богов, Роб? Способен видеть будущее или слышать то, что недоступно человеческому слуху? Я сам не верил Титу, когда он твердил мне. Я отмахивался от него. И пока, я могу только молиться, чтобы Альберт поправился, винить кого-то мне кажется недостойно той жертвы, которую он ради меня принес. Он бился как настоящий воин и защищал меня. - Я тоже бился за тебя. Только этот Мэррил был недостоин настоящего боя, нападая на беззащитного бету и беременного омегу. - Но ты убил его и спас меня. Ты спас и Альберта, если бы ты не пришел, он бы умер, сказал Адам и повернулся к сыну. Он снова принялся разглядывать его, понимая, что скоро станет заложником этого крошечного существа с очаровательными щечками, светлыми коротенькими ресничками и припухлыми губками. Если бы не Альберт, возможно, у него не было бы Аллена, и его преисполнила такая беспредельная любовь к брату. Но все, что он мог - это молиться, чтобы брат выжил. И благодарить судьбу, что она милостива к нему, и спасает его жизнь уже второй раз. Адам посмотрел на сына и осознал, что смог бы принять все несовершенство мира в к котором он жил, ради одной милой беззубой улыбки. Роберт словно на интуитивном уровне понял, о чем он думает и оставил его с ребенком ненадолго одного. Как только Авель разрешил Адаму вставать с постели, первым же делом тот отправился к Альберту. Тит исправно приносил своему мастеру вести о состоянии Альберта, но Адам все равно хотел видеть своими глазами, что брат жив, что он выкарабкается и встанет на ноги. Сам он чувствовал себя с каждым днем все лучше, а Аллен даже немного прибавил в весе, чем вызвал всеобщую радость. Его преждевременное рождение спровоцировало немало опасений, как у лекаря, так и у озабоченных своим малышом родителей. Как рассказывал Тит, даже Дан плакал, когда впервые взял Аллена на руки, так велико было его счастье от того, что внук выжил. Лои заботился о ребенке и днем и ночью, не отходя от кроватки ни на минуту и помогая Адаму, пока тот не мог ходить и укачивать его. Но, даже имея неограниченный доступ к сыну, Адам не мог чувствовать себя хорошо, пока Альберт не выздоровеет. На третий день после родов, Роберт, видя его переживания, привел к нему врачевателя, который следил за ранениями Альберта. И Адам ясно понял, что не только оказанная Альберту помощь, но и реакция его организма на грубое вмешательство, как и многое другое, будет влиять на то, выживет ли он или умрет в горячке. Врачеватель Сенна был немногословен и деловит, несомненно, думая, что принес бы больше пользы, присматривая за пациентом, а не утешая больного от волнения омегу. Но Роберт настоял. Адаму показалось, что лекарь осуждает его за то, что Альберт пострадал так сильно, и немного робел, задавая вопросы. - Когда я смогу его увидеть? – спросил он. Роберт наотрез отказался нести его в спальню брата, поэтому Адам только и мог, что допытываться у врачевателя. - Думаю, мастер Альберт предпочел бы, чтобы вы долечились. Тем более, он еще очень слаб и мало говорит. Ранение живота пока не вызвало воспалений, но я все равно не склонен утверждать, что все обошлось. Подобные раны весьма коварны… Сенна задумался и замолчал. И его настрой настораживал Адама. - Врачеватель Сенна - один из лучших и лечит королевских гвардейцев, - пояснил Роберт мужу. – Ты можешь быть спокоен, он вытащит Альберта. Все будет хорошо. Верно? Адам с надеждой смотрел на коренастого и пожилого врачевателя, который производил хорошее впечатление. - Если бы вы еще забрали из комнаты раненого его мужа, - обернулся к Роберту Сенна. И Адам невольно прислушался. - Это его дело, его супруг и его долг, - холодно ответил Роберт, так, словно заступался за Йена. И это само по себе было необычно, потому что Роберт никогда раньше и слова доброго в его адрес не сказал. - Этот альфа ведет себя грубо и часто перечит. Роберт бросил быстрый взгляд на Адама и незаметно кивнул врачевателю на дверь. - Давайте обсудим этот вопрос потом, врачеватель Сенна? Тот рассеянно кивнул и пошел на выход, но Адам не отпустил так просто Роберта и заставил его рассказать. Хотя несложно было догадаться, что Йен винит в произошедшем себя, не отходит от постели Альберта и сам присматривает за ним. Йен хотел что-то изменить в их браке с Альбертом, но не успел. И это, видимо, очень сильно давило на него теперь, когда Альберт в любой момент мог умереть. Именно о том, что сказал тогда Роберт, Адам и думал, одеваясь, чтобы проведать брата. Если бы Адам заставил Альберта уехать раньше, если бы он знал, что так будет, то их с Йеном могла ждать другая жизнь. И пусть Альберт никогда не подарит Йену детей, Адам верил, что брат смог бы сделать их обоих счастливыми и даже завоевать взаимность мужа. Тит убирал бритвенные принадлежности, а Аллен спал в кроватке, которую совсем недавно приказал принести в их спальню Дан. Адам подошел поближе и не удержался от короткого поцелуя в лобик, склонившись к сыну, утопающему в теплых пеленках, одеялах и кружевах. Малыш на секунду сморщил носик и чмокнул губками, продолжая смотреть свои невинные сны. - Аллен… да хранят тебя Боги, - ласково шепнул он. Даже на минуту Адаму не хотелось покидать сына, но он знал, что не может везде носить его за собой. В замке гуляли сквозняки, а ребенок был еще слишком мал. Тит решил сопроводить своего мастера к покоям брата, и в этот раз Адам не возражал. Альберт занимал уже другие комнаты, поскольку именно в его кровати рожал Адам, когда нужно было позаботиться о ране. Поэтому ему выделили другую комнату, но, несмотря на это, Адам не мог забыть скорбный для них обоих день. Слуга поддерживал его под руку и поумерил свой шаг, чтобы Адам не растерял тут же все силы. На стук им открыл сам Йен и, мазнув по ним равнодушным взглядом, ушел вглубь комнаты. В покоях было чересчур тепло, камин пылал вовсю и жар тут же опутал, как липкая паутина. Йен зашторил одно окно, поэтому светло было лишь у постели, где лежал Альберт. Истощенная фигурка, по пояс скрытая одеялом, выглядел брат совершенно нездорово. Плотная повязка легла ему на горло, скрывая рану в месте укуса. Лицо белое как бумага, а под глазами темные круги. На плече еще одна повязка, руки Альберта свободно покоились поверх одеяла на животе, но Адам понимал, что под покровом скрыта самая страшная рана. - Он спит? – еле слышно спросил Адам. - Нет, - коротко ответил Йен. И Адам сделал еще пару шагов к кровати, Тит тут же поднес ему стул и помог сесть. - Ал… Альберт… - тихо позвал он, и брат тут же открыл глаза. Но ни единый мускул на его теле не двинулся, лишь грудь мерно вздымалась и опускалась. Адам отметил, что его лицо ничуть не изменилось – уголки широковатого рта подрагивали так, словно он сдерживал какую-то эмоцию, а добрые, понимающие глаза заволокла пелена боли. - Ад-дам… - Да, я тут, - Адам боялся, что начнет плакать. Упадет на грудь своему старшему брату и будет просить, чтобы он обратил время вспять, чтобы ничего из того, что случилось, не произошло. Горло свело от желания выпустить эмоции наружу – зарыдать, но Адам не смел. – Я обещал тебе сообщить, когда пройдут роды и даже прислать миниатюру сына... Но у Богов были другие планы. Я обязан тебе жизнью! Альберт ничего не ответил, только сморгнул накатившую на глаза влагу. И Адам судорожно вздохнул, умирая от желания прикоснуться к брату. Он казался таким хрупким, истонченным и больным, что, казалось, стоит лишь притронуться, и Альберт сломается. - Тебе, наверное, сказали, что я родил? – спросил Адам. - У меня теперь есть сын, благодаря тебе, Альберт, его зовут Аллен. И это самый чудесный ребенок на свете. Я принесу его к тебе, как только ты хотя бы чуточку оправишься. Чтобы ты мог подержать его. Он такой маленький, такой красивый. Ты просто обязан взять его на руки! - Я буд-ду… рад… Я смог-гу, я ведь не ум-мираю… - Ты поправишься, ты обязательно выздоровеешь. - Так и будет, - твердо поддержал Адама Йен. Альберт бросил осторожный взгляд Адаму за спину, и тот, обернувшись, увидел, что Йен неотрывно смотрит на брата. И, главное, видит только его. Хотя по Альберту было сложно определить, понимает ли он, что Йен искренне пытается искупить свою вину за их неудавшийся брак? Альфа выглядел еще хуже, чем Альберт. Небритый уже пару дней, с красными от недосыпа глазами и в смятой одежде, он был похож на бродягу. - Йен, тебе следует хоть немного поспать, - посоветовал Адам. - Я не могу спать, - отрезал альфа, так, словно его организм и не нуждался в отдыхе. – Я не могу даже глаза закрыть, не то что уснуть! - Я ус-стал с ним с-спорить, - проговорил Альберт и тяжело вздохнул, тут же морщась. Адам сразу понял, что это не первый их спор и решил не лезть не в своё дело. - Болит? – сочувственно спросил он. - Чер-ртовски. Но все заж-живет, так сказал Сен-на… - Не говори ничего, Альберт, я не хочу, чтобы ты страдал. Адам схватил с одеяла его руку с противоположной от ранения стороны и поднес ее к губам. От брата пахло травами и чем-то густым. - Я так рад тебя видеть! Я так рад просто смотреть на тебя! - Ал-лен… - попросил Альберт, и Адам тут же понял его. Так же как Альберт хотел знать все о своем племяннике, Адам жаждал поведать ему. И рассказывал, еле переводя дух, описывая роды, рождение Аллена и свою тревогу о нем. Когда они договорили, Альберт тут же закрыл глаза и заснул. Йен встал за спиной Адама и просто смотрел на мужа несколько мучительно долгих минут. Адам не решался заговорить, не в такой момент. - Это моя кара? – тихо спросил Йен, и Адам обернулся к нему. – Это кара за то, что я его не ценил как он того был достоин? - Это лишь прихоть человека, не Богов, Йен… - Я не любил его, но я не хочу остаться один, без него, без его улыбки и заботы. Без его тепла… - Йен… - Если бы мне пришлось еще раз выбирать - взять в мужья любого свободного омегу из Поуп-Касла из тех, что сватал мне отец, или его, я все равно выбрал бы Альберта. Я сам решил связать с ним судьбу… И я не могу его потерять. Адам с усилием встал и коснулся его руки, но Йен отпрянул. В его лице застыла такая лютая мука и вина, злость на самого себя. И Адам не стал навязывать своё участие. - Не успокаивай меня, не выйдет… Лучше иди в свои покои, Адам, уходи. Тит быстро подошел к Адаму и взял его под руку, но тот не спешил уходить. - Йен, - сказал Адам, видя, что альфа сам не свой. – Йен, мне действительно жаль, что все так вышло. Он кивнул и опять ушел к камину, остановившись у очага. Адам дал Титу себя увести, в последний раз всматриваясь в лицо брата. За порогом Адама уже ждал Роберт, он стал прямо напротив двери, поджидая его. - Ты увидел, что хотел? Адам притворил дверь и прислонился к ней. Тит поклонился своему мастеру-альфе и покинул их. - Да. - Он уже идет на поправку. Как я и говорил. – Роберт внимательно всматривался в его лицо, отмечая любые признаки слабости. - Я должен был увидеть своими глазами. Роберт быстро подошел и сжал ладонями его лицо, нежно коснувшись губ. - Другой бы альфа отругал тебя за то, что так много ходишь, когда тебе нужно беречь силы. - Но ты не другой. - Нет. Я знаю, как это важно для тебя. Роберт подхватил его на руки и прижал к себе, Адам, уже порядком утомленный, уткнулся носом ему в шею. Он без всяких споров обмяк у него на руках, ноги уже подрагивали от напряжения, и Адам был не против, чтобы его отнесли. - Ты меня украл? - Да, - выдохнул Роберт, даже на самую малость не запыхавшись, когда поднес его к двери в их покои. Лои сильно смутился, когда увидел, что Адам не просто зашел в покои, а его принесли. Но Роберт без всякого стеснения прошел в спальню и уложил его в постель. Адам с радостью растекся по мягкой перине. Муж расстегнул его камзол, под которым ожидаемо было слишком пусто, лишь сорочка и никакого животика. Роб провел ладонью по его прессу, благоговея перед тем, что именно Адам, его выносливое тело смогло дать жизнь их сыну. Когда он потянул вверх сорочку, желая коснуться теплой кожи, Адам перехватил его руку. - Не нужно, - попросил он. – Я еще не в форме… Роберт лишь фыркнул и сделал, как хотел. Его не особенно удивило то, что он увидел, но Адам отводил глаза. Омега вспоминал, как Элиас показывал ему свои растяжки, и они не показались ему такими уж ужасными, но после родов прошла всего неделя, и его кожа еще не успела должным образом стянуться. Роберт внимательно посмотрел на него, а потом поднял взгляд на лицо. - Следы беременности на твоем теле словно еще одно доказательство того, что ты принадлежишь мне. Что я твой муж, а ты носишь наших с тобой детей. Не стыдись их. Адам закусил губу, чтобы не выдать свои чувства и коротко кивнул. Он поверил Роберту не из-за сказанных слов, не из-за того, что он хотел его утешить, а потому что в глазах альфы светилось настоящее чувство, и солгать или подделать такие эмоции он бы не смог. Роберт опустил сорочку и пригладил ее, скользнув ладонью выше к груди. Адам тихо охнул, а Роберт коснулся сквозь сорочку чувствительного соска. И его глаза загорелись, хотя он быстро убрал руки и даже отсел немного, когда Лои поднес малыша. Аллен капризничал и не хотел есть, а Роберт молчаливо смотрел на их сына, как на невиданное чудо природы, реагируя на каждый звук, который ребенок издавал. Адам как раз принимал первую полноценную ванну за месяц. Авель запрещал ему мокнуть в воде, боялся, что может начаться воспаление, и это вызовет сложности. И Адам не спорил, лишь просил Тита обтирать его губкой и маслами, пил лечебные отвары и ждал полного заживления. Довольно быстро он ощутил себя намного лучше, но Авель все еще не рекомендовал ему перегружать себя какими-либо нагрузками. Альберт тоже пошел на поправку, и Адам часто приходил к нему и даже один раз приносил Аллена, но до полного выздоровления брату было еще далеко. Рана на шее почти затянулась, как и плечо, а вот самая тяжелая и самая болезненная не хотела проходить так скоро. Йен все так же сторожил у его постели, но они почти не общались, да и виделись довольно редко. Альфа даже не сходил вечером вниз на ужин и не оставлял Альберта одного надолго. Адам старался полностью погрузиться в воду, потому что воздух в комнате был слишком холодным для раскаленной от теплой воды кожи. Тит хотел помочь ему, но он решил понежиться немного один. Ему этого так не хватало в бесконечных опасениях Роберта и Авеля за его здоровье, капризах сына, брюзжании Тита и чрезмерной заботе Дана. Лои унес Аллена на небольшую прогулку в теплице, закутав малыша с головы до ног. И это время Адам мог оставить только для себя. Огонь в очаге пугливо взметнулся, и Адам услышал, что кто-то пришел. Но уже через секунду понял, что это Роберт. Он пах потом, кожей и самую малость кровью, пролитой, вероятно, случайно в очередной тренировочной схватке. Роберт встал в дверях и не шел дальше, хотя на столе его ждал уже заранее приготовленный кувшин с водой и полотенцами. Адам обернулся к нему и намочил кончики волос, которые тут же облепили его шею. - Ты пришел раньше? Роберт лишь сверкнул разгоряченным взглядом. Он явно бился недавно, и азарт все еще дурманил ему кровь. - Да, но мне лучше уйти, - он кивнул на полную ванну и уже повернулся к выходу. Вместе они не были уже больше двух месяцев, и иногда по утрам Адам слышал, как Роберт усмиряет собственные страсти в уборной. Но был еще слишком слаб, чтобы помочь ему или допустить к себе. Теперь же он и сам хотел ощутить желание Роберта. Они проводили вместе довольно много времени, но Адам все равно не решался заговорить об этом. Сказать прямо, чего хочет, ведь и сам не понимал этого. - Не уходи. Авель запретил им вступать в близость еще несколько недель, но Адам и не хотел пока всего и сразу. Лишь ощутить его рядом, поцеловать, почувствовать запах. - Ты уверен? Адам перевернулся в лохани и сел на пятки. Он знал, что провоцирует своего альфу и хотел, чтобы Роберт перестал миндальничать с ним. - Нам нельзя… - сказал Роберт. - А мы и не будем, - усмехнулся тот, и протянул ему руку. Роберт схватил полотно и принял его из ванны, ласково обтирая, высушивая влажную кожу. Адам, не смущаясь, давал ему доступ к любой части своего тела, зная, что Роберт всегда держит себя в руках и не причинит ему вреда. Закончив с обтиранием, альфа ткнулся носом в его влажные волосы и глубоко вдохнул. Адам внутренне завибрировал, ощущая его желание. - Боги… - шепнул Роберт. – Я изучил твоё тело, как своё. Ты выносил моего ребенка. Принял мою метку. Взял моё имя. Но я все равно никогда не знаю, чего еще я могу от тебя ожидать. - Преданности? – тихо спросил Адам. – Любви? - А ты любишь? Ты действительно любишь меня? - Да, я люблю. Роберт повернул его к себе и жадно поцеловал, на грани грубости, сминая и покусывая губы, прижимая к себе. Его руки легли сначала Адаму на спину, а потом крепко сжали ягодицы. Адам принялся расстегивать камзол на нем, сдирать его, чуть ли не рвать. Роберт помог ему и скинул мешающую одежду. Они упали на постель, тесно прильнув друг к другу. Адам потирался о его ногу, все еще облаченную в бриджи, и ладонями мял немалое содержимое под стягивающей ширинку шнуровкой. - Ты очень сильно по мне скучал? – проговорил Адам, ощущая стальную твердость под ладонью. - Ты себе не представляешь. - Роберт как сумасшедший целовал его плечи, шею, уши. Любопытные пальцы разворошили целое гнездо у него на голове, сминая пряди на затылке. – Чего ты хочешь, Адам? - Хочу взять его в рот, - Адам дернул за завязки, и Роберт чуть не выпрыгнул из собственных бриджей, так быстро он их стянул. – О, да. Адам покрыл поцелуями его грудь, видневшуюся в вырезе сорочки, и спустился ниже. В нос тут же ударил густой запах возбужденного альфы. Знакомый, приятный и такой необходимый аромат. Адам посмотрел на него и облизнулся, желая поддразнить, но в глазах Роберта читалось лишь ожидание и дикая уязвимость. Словно отвергни его Адам сейчас, и он даже спорить не будет, просто уйдет. Взяв его член в руку, Адам заголил головку, лизнул и сразу же взял его глубоко, почти до самого горла. Он был большим, пряным на языке, с текущей смазкой головкой и выпуклыми венами, овивавшими весь ствол, накачивая его кровью. Адам и раньше ласкал его ртом, но никогда не брал полностью, да и теперь не знал, осмелится ли, глубоко вбирая его в рот и прижимая головку к небу языком, дразня и вырывая хриплые стоны. Роберт расставил ноги немного шире, подпуская ближе, и Адам сгреб в ладони его яички, помял их и чуточку оттянул, пока сам раз за разом сжимал губами и лизал член. Омега гладил его бедра, царапал их короткими ногтями и языком ласкал мошонку, пока Роберт не раздвинул ноги еще шире, почти до упора. Как будто намекал на что-то, и Адам не решался трактовать этот сигнал. Он с минуту колебался, но все-таки спустился еще ниже и лизнул между ягодиц, рукой надрачивая уже полностью вставший и каменный член с наметившимся у основания узлом. Роберт протяжно застонал, отвечая на его ласку и почти не возражая. Язык коснулся его входа, нажал на узкое, туго сжатое отверстие, поддразнил. Затем еще и еще раз. Адам поднял на него взгляд и растерянно моргнул, не в силах поверить, что муж разрешает ему ласкать себя подобным образом. Но это было так. И Адам, справившись с собой, облизал два пальца и сунул их между робертовых ягодиц, растягивая задний проход и улавливая все эмоции, что отражались на его лице. Губами он поймал головку и ласково сжал, пока его палец скользил внутри тела мужа, выискивая нужную точку. Роберт хрипло охнул, когда он все-таки нашел ее и выгнулся на лопатках, призывая всех Богов. Адам чуть не скулил от желания, ощущая, как Роберт пульсирует на его пальцах. И брал его, лаская и снаружи, и внутри. Пока альфа не кончил с протяжным глухим стоном, наполняя его рот густой вязкой спермой. Адам просто не мог ждать, пока Роберт придет в себя и тут же спустил ему на ногу, лишь пару раз скользнув влажной от пота ладонью по налитому члену. Яйца сжались, словно горошины, а по ногам прошла волна тепла и разлилась огненным потоком в животе. Его оглушило оргазмом, и он даже испугался, что повредил себя изнутри, так сильно его скрутило, как будто туго стянутая пружина выстрелила по натянутым до предела нервам. Дыхание сбилось, а в глазах стоял туман. Роберт крепко прижал его к себе и гладил по мокрой от пота спине, когда Адам пришел в себя. - Ты злишься? – тихо спросил Адам, опасаясь ответа. - Нет, я не злюсь. Адам решил оставить эту тему и не будить в Роберте неприятные воспоминания. Он натянул на них одеяло и поцеловал в висок. - Может, отдохнешь? - Я с самого утра еще не выходил. Скоро Аллена принесут, а я даже не одет. Адам повернулся на живот и прижался к Роберту. Альфа полуулыбался и ласково смотрел на него, вынуждая Адама зацеловать его до исступления. - Я хочу, чтобы ты пил настой, - шепнул Роберт между поцелуями. – Я хочу, чтобы ты больше никогда не страдал, как в тот день. - А я хочу от тебя еще как минимум двоих детей… И даже спорить не буду, - простонал Адам, когда муж принялся вылизывать его шею. Роберт замер и посмотрел на него: - Пройти через это еще два раза? - Это мне придется через это пройти, а ты всего лишь дашь мне своё семя. И поддержку. - Я не смогу рискнуть тобой еще раз. Адам пожал плечами. - Нам не обязательно заводить ребенка сейчас. Может, через год, а то и больше. У нас же есть Аллен… - Да, и нам не обязательно заводить еще ребенка. У нас уже есть Аллен… Адам тихо засмеялся и прервал его. - Тебе не кажется, что родов должен бояться я? Аллен не будет единственным ребенком, как ты. И тебе меня не отговорить. У меня будет нормальная беременность, и я выношу тебе еще одного здорового сына. А потом еще одного, пока ты не взвоешь от количества сыновей, что я хочу тебе подарить. - Адам… - В конце концов, у Элиаса их двое, чем я хуже? Роберт ладонью закрыл ему рот и затащил на себя. В его глазах читалась растерянность и счастье, он был тверд, как скала и весьма неудобен как лежанка. И Адам заворочался, стараясь улечься и тем самым провоцируя своего альфу. Роберт рыкнул и крепко прижал его к себе. Они лежали еще с пару минут, смотря друг другу в глаза, пока Роберт не заговорил: - Ты несносный омега, но я люблю тебя. Адам, не убирая его руки от себя, несколько раз моргнул, а потом прямо в его грудь тихо выдохнул: «И я тебя». Глава 18. Приговор Бог спрашивает человека о согласии не больше, чем буря – дождевую каплю. Дж. Мартин Двое королевских стражей с мечами наголо охраняли покои лорд-маршала. Лорд Таун приставил их сразу же после того, как лорда Илинна нашли истерзанного и бездыханного. По приезде Ворэгу выделили покои напротив бывших комнат пленника, но родовитый гость уже не нуждался в защите и присмотре. Его тело вот уже почти три месяца как отправилось в Асверст вместе с отсеченной лорд-маршалом головой, а Калвин все еще не выделил и минуты своего времени, чтобы приехать и покарать преступившего его повеление лорда или хотя бы прислать письмо, определяющее его дальнейшую судьбу. Словно забыл о нем или специально не вспоминал. Королевским указом было решено только, что Ворэг лишается всех чинов и отличий, ожидая приговора под усиленной охраной. И хоть принятое решение было понятным, но временным, потому как срок заключения не был оговорен, а наказание вполне могло еще более ужесточиться. Адам не хотел идти к Ворэгу в его личные покои, но того даже на пару минут не выпускали наружу, а он очень хотел сказать лорд-маршалу «спасибо». С каждым днем чувство долга будто сжигало его изнутри, подталкивая увидеться с ним. Ворэг утверждал, что будет ему другом, но Адам не верил ему. Считал, что его слова это еще одно бесполезное сотрясание воздуха или красивый жест. Своим поступком Ворэг мог лишить себя всего и навлечь на собственное имя такие бури и гнев, каких он еще не знал, но пошел на это. Роберт сетовал на то, что Ворэг ведет себя, как осужденный и сторонится любой помощи, словно уже вынес себе приговор. И у Адама от жалости и резкой нотки вины все сжималось внутри. Он хотел бы верить, что жизнь лорд-маршала в безопасности. Хотел бы, но не мог. Уже шесть писем он написал Элиасу и одно Калвину, а внятного ответа о судьбе Ворэга так и не получил. Элиас просто пропускал его слова и вопросы, а вот регент даже не ответил. Адам хотел поговорить с самим маршалом, понять, что у него в голове. Стражи на мгновение заколебались, имеют ли право впустить Адама внутрь, но он даже выбора им не оставил, смерив обоих строгим взглядом. Хотя уверенно шагнув в личные покои постороннего их семье альфы, рисковал вызвать пересуды. Он хотел захватить с собой Лои или Тита, но понимал, что при них Ворэг не станет с ним говорить. А Роберт, когда прослышит о его поступке, может задать ему крепкую взбучку. Адам смело ступил в помещение, делая вид, что не видит осуждающих взглядов стражи. Внутри не горело ни единой свечи, лишь слабо мерцал огонь в камине, бросая отблески на стены. Альфа сидел в глубоком кресле, похороненный густой тенью, и даже не встал, когда он вошел. Явно дремая или просто отказываясь приветствовать незваных гостей. - Лорд-маршал? – тихо спросил Адам. Ворэг спешно вскочил и даже свел полы небрежно накинутого на плечи камзола, под которым явно ничего не было. Он не ждал гостей. - Адам? Какого черта?! Кто вас пустил? - Стражи. Я хотел поговорить. Ворэг подошел и, схватив его за плечи, повел к выходу. Его идеально красивое лицо лучилось гневом и раздражением, а губы кривились. Сильные пальцы впились в его кожу, явно оставляя синяки. - Уходите и забудьте сюда дорогу! – приказал он. Адам воспротивился и отпихнул его, вжав в стену. - Нет… - и они забарахтались, пихая друг друга. - Вы совсем разум потеряли? – благоразумно сдался Ворэг, понимая, что достойно дать отпор Адаму не сможет, боясь причинить ему боль. – Адам! – и он замолчал, ощутив его запах, тут же отняв руки и делая два шага назад. – Безумный омега. - Я пришел, чтобы сказать, что мы с Робертом сделаем все, чтобы вас не засудили за смерть Илинна, - на одном дыхании выпалил он. - Мне не нужна ваша помощь! Я никогда не прятался за омежьи спины! – оскорбленно выдохнул Ворэг. - А за спину Роберта? Он-то не омега, как я… - Но Ворэг в ответ только фыркнул. Даже когда говорил это, Адам чувствовал дикую злость на Ворэга за его упрямство и желание принизить их помощь. И он, и Роб от чистого сердца хотели помочь, но лордмаршалу не нужны подачки от обычных лендлордов и слабых омег… - Мне не нужна защита вашего мужа! - Тогда скажите, чью помощь вы примете? Я могу написать вашей родне, друзьям, близким? Я очень хочу помочь и вытащить вас отсюда. - Нет. Ворэг снова потащил его, схватив за руку к двери, не обращая внимания на то, что тот вырывается. - Тогда зачем же вы убили Илинна, если мы все вам так противны? – в сердцах не выдержал Адам. – Стоило ли рисковать собой? Ворэг на минуту остановился, смеряя Адама темным недобрым взглядом. И он чуть не закричал, когда альфа схватил его и прижал к себе изо всех сил, втиснув в стену. Адам сдавленно задышал, словно воздуха не хватало, нос забивал запах альфы, сильный, очень приятный, но незнакомый. От Ворэга пахло совершенно иначе, чем Адам привык за долгие месяцы жизни с Робертом, и это вызвало отторжение. Альфа не лапал и не лез с неприятными ему поцелуями, но просто сжимал в объятиях, утопив лицо в распущенных волосах. Адам ощущал его дыхание у своего горла, крепкое тело и явное возбуждение, которое Ворэг умело обуздывал. И только нежелание привлечь стражу, а не страх, еще сдерживало его от грубости в адрес альфы. Ворэг держал его еще пару почти бесконечных биений сердца и резко отпустил. Он чувствовал, что в его руках Адам ощущает лишь страх и желание отойти в другой угол, а то и сбежать. - Уходи. - Нет… - Я убил его, потому что он заслужил! А теперь убирайся! Уходи! Адам стоял, не двигаясь с места. Крики и желание прогнать его были лишь бравадой. Настоящий же Ворэг не хотел, чтобы его снова бросали одного. Это было видно и в его взгляде, и в невольной дрожи рук. Эта комната напоминала гроб, без солнечного света, без тепла дружеской беседы и свободы. - Ворэг… - Меня зовут Итан… Назовите меня по имени. И Адам сдался, отбросив все условности. Ведь лорд-маршал убил ради него человека, отомстил за его муки и муки его брата. А это значило намного больше, чем какие-то слова. - Итан, я не хочу, чтобы вам причинили зло. Я делаю это, потому что благодарен и рад смерти Илинна. Я хочу сказать вам «спасибо», но этого чертовски мало… - Мне достаточно, - сухо сказал Ворэг. - Я хотел сам сказать вам это. - Я вас понял. И я рад, что вы пришли. Но… - он кивнул головой на дверь. – Я все жду, когда сюда ввалится Арчестер с мечом наголо. И был бы рад встретиться с ним. - Роберт не варвар и не убийца! - Я знаю, он чертовски хороший человек… И будь я на его месте, я бы с вас шкуру спустил за то, что вы пришли сюда. Надеюсь, что никому другому вы не доверились бы так глупо. Адам криво улыбнулся, понимая, что Ворэг пытается разрядить атмосферу. В благодарность, он не стал испытывать его терпение и дальше. - Я должен уйти, но это не значит, что я вас брошу. Что мне все равно, что с вами будет, как и Роберту. Мы ваши друзья, верите вы или нет. - Бескорыстная дружба? – словно припоминая Адаму его неверие, проговорил Ворэг. - Верно. Абсолютно бескорыстная. - Я вас понял. Спасибо. Адам кивнул, словно сам себе, и все-таки пошел к двери, ощущая, словно сбросил с плеч огромный груз. Оставалось только одно - выполнить свои обещания. А это было самое сложное в закрутившейся путанице плохого и хорошего, произошедшего с ними. Стража явно подслушивала, потому что когда Адам вышел, оба не смотрели ему в глаза. Хотя этого и следовало ожидать. В их разговоре не было ничего крамольного, и если Роберт узнает об этой встрече, сами воины смогут подтвердить, что ничего запретного между ними не было. Спускаясь вниз, Адам уже хотел завернуть в сторону покоев Альберта. Но два дня назад брат уехал вместе с Йеном в Поуп-Касл, оставив его. Страшная рана Альберта даже спустя столько времени затянулась лишь частично, поэтому брату категорически отказали в езде на лошади. И учитывая отчаяние, до которого дошел Йен, выхаживая мужа, Адам не был уверен, дадут ли Альберту проехаться верхом вновь. Но от такого внимания альфы к себе Альберт расцветал и становился намного счастливее и спокойнее. И Адам лишь радовался, с радостью отпустив их, зная, что теперь Йен не даст его брата в обиду. Перед отъездом Альберт залил слезами Адаму весь камзол, но оба они понимали, что их разлука даже к лучшему. Словно порочный круг, разрушавший брак Альберта, разомкнулся, и в новой жизни, брат ему не нужен. И не будет нужен еще долгое время. В покоях Адама уже ждал раздраженный Тит, не желавший пускать его к Ворэгу. Но Адам не обращал на него внимания, сразу же устремившись к кроватке с самым драгоценным для него содержимым, его сыном. Аллен уже не был так мал и хрупок, как после рождения, накушав себе весьма румяные щечки и весело гукая что-то на ему одному понятном языке. Адам грозился Роберту родить еще пару детей, но даже если бы Боги лишили его такой возможности, Аллен смог бы компенсировать ему это. Как первенец, как самый желанный и любимый ребенок на свете. И что уж греха таить, Адам искренне считал, что его сын красивее даже детей Элиаса. Совершеннее, прекраснее, умнее и ласковей. Адам был уверен, что родил альфу, знал, еще нося ребенка в чреве, но пока рано было об этом судить. Слишком непоседливый и живой Дан не понимал его тяги к сыну. Удивляясь, как он может часами держать на руках спящего Аллена, просто играть с ним, нянчиться или тихо сидеть и рассматривать его. Ему же было достаточно чмокнуть внука в лобик и пять минут подержать на руках. Роберт же просто-напросто боялся Аллена, потому что сын любил пореветь на руках у своего папочки-альфы, пугая его до икоты своим красненьким лицом и голыми деснами. Поэтому только Адам и Лои носились с ним, укачивая и обеспечивая всем необходимым. - Как сходили, мастер Адам? - все же не выдержал Тит, вволю подувшись на то, что его советов опять не послушали. - Ворэг выслушал меня, хотя и пытался прогнать. - У лорд-маршала достало здравого смысла, - похвалил Тит, и Адам фыркнул. - Ворэга заперли, как зверя. И заставили пресытиться ожиданием. Я не понимаю, чего хочет добиться Калвин?! Чего он ждет? - Уж он-то явно не просто так тянет, мастер Адам. Не стоило бы вам лезть в это дело. И мастеру Роберту это будет не по нраву. - Я так не могу и не буду. Роберт должен понять. - Это не ваша забота. - Я знаю, это мой долг… - Тит лишь фыркнул, явно не соглашаясь. А Адам лишь пожал плечами и прижал Аллена к груди. Тит еще с минуту постоял над ним, ожидая, что скажет мастер, а потом закопошился еще усерднее, чтобы успеть закончить все свои дела и скорее сойти вниз. После того, как Адам перебрался в комнату мужа, Тит незаметно вытеснил Илла и стал смотреть за своим мастером-альфой на правах личного слуги. И дел у него только прибавилось. С темными от сдерживаемой ярости глазами, чеканя шаг, Роберт ввалился в комнату, как раз когда он заканчивал кормить Аллена, Лои тут же унес ребенка подальше от ссоры. Адам еще по запаху определил, что его альфа зол и расстроен. Роберт имел право злиться на него, но Адам был уверен, что как бы там ни было, муж его простит. И все вышло примерно, как Адам и ожидал, лежа после крепкого скандала поперек постели с приспущенными до колен бриджами и тяжестью робертового тела, давящего на спину. Со злости Роберт даже запер его узлом, чего ни разу не делал с тех пор, как они снова начали спать вместе. Осторожничал. Лишь треск поленьев в камине и сбившееся тяжелое дыхание наполняло комнату. Все вокруг пропитал запах близости, но ни стычка, ни их страсть сожаления не вызывали. Адам и сам не понял, как так вышло, что злость его альфы трансформировалась в жаркий, грубый и дикий секс. Лежать полностью одетым, еще и упираясь чувствительным после оргазма членом в грубое стеганое покрывало, было удовольствием ниже среднего. Узел приятно распирал изнутри, но от полученного наслаждения уже ноги не держали, поэтому Адам не ерзал. Роберт горячо дышал в шею, стараясь не наваливаться слишком сильно. И все еще не отошел от ссоры, источая оставшееся сдерживаемое возмущение. Понимая, что в очередной раз пошел на поводу у Адама. Он и сам хотел пойти к Ворэгу, поговорить с ним, но отчуждение лорд-маршала и гордая спесь раздражали его. И он даже больше злился не на то, что Адам решил поговорить с ним, а на собственное глухое бессилие, когда лорд Таун доложил ему, что его муж ходил в спальню к другому альфе. К альфе, который увивался за ним при дворе. Роберт все еще ревновал своего мужа. Дико и неудержимо, как бы крепко Адам ни был к нему привязан. И мысль наградить его еще одним ребенком уже не казалась ему такой уж ужасной. - Если бы я не знал тебя лучше, то решил, что ты меня спровоцировал. Хотел, чтобы я злился. Адам замер под ним и глухо рассмеялся. - А ты клюнул? - Нет. - Но ты разозлился. - Не на тебя, - Роберт поцеловал его в шею. – Я зол на ситуацию и твое своеволие. - Я не хотел ничего плохого, только поговорить с ним. Роберт хотел увидеть его лицо, когда он произносит это таким невинным тоном, ему казалось, что Адам чего-то все же не договаривает. - Думаешь, я настолько глуп и не знал, с кем ты общался раньше, в Асверсте? – Роберт словно в наказание несильно прикусил кожу у метки, у Адама дыхание перехватило. Знание Роберта удивило Адама, ведь он думал, что муж скорее пойдет на поводу у эмоций, чем будет оценивать ситуацию. – Каждый твой шаг и вздох там был уже через день известен тут. - Почему же ты ничего не говорил, когда Ворэг приехал? Роберт продел ему под грудь руки, уперевшись локтями в матрас, и провел кончиками пальцев по груди под сорочкой. Чувствительные соски тут же заныли от томительной боли. Адам выгнулся и дернул узел, уловив отголоски удовольствия и тянущей боли в растянутой до предела заднице. Авель постарался на славу, Адам стал таким же узким, как и до родов. - Потому что ты с ним не спал, - спустя минуту признался Роб. - Потому что это ничего не меняло, Адам. И у Ворэга хватало ума не злить меня, напоминая о вашем знакомстве. Или я чего-то не знаю? Адам расслабился и повернул голову набок. - Чего? - Это я тебя спрашиваю? - И я все еще настаиваю на том, что невиновен. Роберт еще раз, напоследок, укусил его за шею и, царапнув ногтем по соску, резко вышел. Адам протяжно застонал и перекатился на спину, заметив, что Роберт, как и он сам, был практически одет. Они схлестнулись, как дети в стычке, а потом упали в постель, приспуская наспех одежду. - Тебе нужно уходить? - А ты хочешь, чтобы я ушел? - Нет. Не хочу. - Тогда я еще побуду. Ты так кричал, что все решат, будто я тебя избил, - пошутил Роберт, вставая и заправляясь. - Боюсь тебя разочаровать, но ни один из моих криков нельзя счесть за болезненный, Адам принял у Роба чистое полотенце и вытерся. Муж под завязку накачал его своим семенем, а он уже отвык от постоянно пачкающих следов их близости на теле. Адам приподнялся, чтобы натянуть бриджи, затягивая шнуровку. Он внутренне радовался той мысли, что их жизнь с мужем, даже в моменты ссоры, никогда не переходила в насилие. Хотя Роберт был сильнее и мог обидеть или принудить его. Роберт перехватил его руку и, пристально посмотрев в глаза, спросил: - А ты вспоминаешь, как оно? По-другому? Адам не сразу понял, о чем говорит муж. - По-другому? О чем ты? - Ты знаешь, о чем… И Адам онемел от легкого румянца на щеках у Роберта и его неуверенного взгляда, словно тот стеснялся попросить. Но Адам не мог поверить, что он хочет попробовать как раньше. Раньше Роб кончал под ним, но потом его слова и то презрение к их ласкам, что он выражал... Говорила ли тогда его альфья честь или разум? - Роберт, я полностью доволен нашими отношениями. Более чем. Неужели ты хочешь… - Хочу. Ты считаешь, что я не должен? - Нет. Дело не в этом. Я ведь почти не оставил тебе выбора тогда. - У меня всегда был выбор, впрочем, я тебя не заставляю, - Роберт подхватился, и Адаму пришлось его удерживать. Чуть ли не силой прижать к себе, хотя в данной ситуации альфа скорее позволил это ему. - О, нет! Ты не можешь сказать мне такое и отступить! - Я не отступаю, - упрямо выдавил Роберт. – Я даю тебе время подумать. Адам рассмеялся. - Чтобы знать, хочу я тебя или нет, мне не нужно долго думать. У меня перед глазами все плывет, как только подумаю, что ты разрешишь мне… Ты ведь говорил, что это оскорбило тебя? - Я был зол. Я тебя ревновал и хотел побольнее уязвить. Потом жалел, но ты не выражал желания чего-то большего… Адам, я не из тех альф, которые полностью могут уступить ведущее место. И да, меня задело, что тогда ты взял меня, ничего не дав взамен. Я не о нашей близости, а о твоих чувствах и о том, как ты отстранялся от меня. Я ведь любил тебя. Я всегда тебя любил. Роберт не смотрел ему в глаза, когда говорил это. И Адам понял, что вопрос, который у него вырвался, тревожил его уже давно. Тем более, что теперь, когда у них есть ребенок, какая разница, как именно они будут спать друг с другом между течками? Адам не знал, что сказать, но от напряжения его начало неуловимо потряхивать, и он закусил пересохшие от волнения губы. Роберт проследил за его действиями заинтересованным взглядом. - Роберт, я… - Ты согласен? - Ты еще спрашиваешь?! Конечно, я согласен, я даже мечтать не смел, что ты сделаешь мне такой подарок! – но Адам ощущал не только радость, но и вину за то, как поступил в своё время с Робертом. Восхищаясь его умением прощать, и открыто говорить о том, что было ему неприятно и обидно. Роберт склонился к нему, касаясь щеки. Его запах, близость, взаимопонимание, которого они достигли, будоражили Адама посильнее самых изощренных ласк. - Уверен, подарок будет обоюдоприятным. И Адам не смог бы прождать ни минуты без того, чтобы насладиться им. Аллену исполнилось ровно четыре месяца в тот день, когда прибыл служка регента. Адам как раз был в своей спальне и услышал чрезмерное оживление во дворе. Лето вступило в пору, и окна в комнатах почти не занавешивали, впуская свежий воздух. Пахло листвой, свежевспаханными полями и немного сухой пылью с дорог. С ребенком на руках, Адам выглянул наружу, обозревая толкотню воинов, окруживших серого слугу. Роберт как раз вышел во двор и задрал голову, посмотрев на нужное окно. Он тут же заметил его и кивнул. Аллен смешно завозмущался, что внимание его родителя кто-то весьма нагло похитил. Хитрые светло-карие глаза, прямо как у отца, прищурились, а губки упрямо сжались, чтобы тут же распахнуться, огласив комнату криком. Но Адам даже не обратил внимания на сына и передал его подошедшему Лои. - Мастер? – тихо спросил тот, принимая визжащий сверток. - Цвета Элиаса… Они едут. Они уже близко. Адам решил не ждать в своих покоях и услышать из первых уст новости. Слуги уже суетились, бегая по коридорам и словно оживая от осознания того, какие именно гости уже через пару часов будут ходить по этим же коридорам и сидеть в главном зале. Роберт сразу же увидел его, как только Адам показался во дворе. Миро лишь снисходительно улыбнулся, когда его прервали на полуслове. Роберт подошел к нему. - Элиас? – спросил Адам. Он радовался тому, что сможет увидеть старого приятеля, но и боялся немного. С Элиасом они не виделись уже больше года, и каким его встретит этот трепетный и немного капризный омега, Адам не знал. - Почти весь двор. Их больше сотни. Сановники, придворные, даже дети. Король тоже едет сюда, - встревоженно проговорил Роберт. Для них обоих двор никогда не ассоциировался с чем-то хорошим. - Арчестер! – окликнул его лорд Таун. И Роберт извиняюще улыбнулся. - Потом? - Конечно. Адам не стал ждать, пока Роберт освободится и пошел раздавать указания слугам. Нужно готовить комнаты. Лорды, как и сам регент, должны получить самое лучшее и благодарить Роберта за хороший прием. И он так закружился в веренице дел, что даже не услышал, как процессия прибыла. Дан позвал его встречать гостей. И Адам надеялся, что выглядит он прилично в одном из своих зеленых камзолов цветов мужа и убранными за уши волосами. Во дворе яблоку негде было упасть, отовсюду доносилось ржание лошадей, гомон людей, переговоры стражи между собой, в замок все еще въезжали повозки со всем необходимым для короля и лордов, их комфорта. Толпились люди, спешивались всадники, мельтешили грумы, конюшие и лакеи. Роберт перехватил его и потащил за собой к красиво украшенной карете, из которой уже выходили регент и его супруг лорд Элиас. Последний держал на руках маленького светловолосого малыша, и Адам мог бы поклясться, что уже видел новую округлость, елееле вырисовывающуюся под камзолом омеги. Бреннан принял у Элиаса малыша и, поклонившись, отошел в сторону. Из кареты появился не кто иной, как король Нэллис, чинно оглядев всех присутствующих царственным взглядом, но потом испортив всю картину детским радостным смешком. Калвин взял короля на руки и посадил на бедро, чтобы он не тянулся, заглядывая своим же подданным в лицо. Роберт, который видел короля впервые, немного замешкался, но все же поклонился. Адам еще раньше склонился и уже пытливо всматривался в Элиаса, который сиял просто ослепительной улыбкой. - Приветствую вас, ваше величество! Это честь для нас, принимать вас всех. - Привет! А где мой щеночек? – ответил на эти заверения Нэллис, которому не исполнилось еще и четырех лет. – Папа! - Достаньте собаку, - приказал Элиас. Серый слуга полез в карету доставать щеночка, собачка завизжала, когда ее потянули грубо за лапки. - Ему же больно! – возмутился Нэллис. – Моему щеночку больно! И Калвин окатил нерадивого слугу холодным взглядом. Адам тут же понял, что Нэллис не бесчувственен к чужой боли и слезам, и ему это понравилось, как и Роберту. Нэллис был еще слишком мал для муштры и строгих уроков, но даже когда наступит его время стать достойным своего высокого титула, почему-то не возникало сомнений, что он не будет злым и самодовольным королем. Серый слуга приласкал щенка и передал королю, который посмотрел на него, как на последнего живодера, прижимая своего песика к груди. Калвин поставил пасынка на землю и тот тут же побежал к Бреннану, выкрикивая: «Орин! Орин!», имя своего маленького братика. Бреннан дело своё знал хорошо и тут же повел детей под охраной из шести стражников в их комнаты в новом замке. - Мы тоже рады посетить вас, Арчестер, - наконец-то ответил Калвин. – Элиас планировал эту поездку с самих родов. А я все никак не мог удовлетворить его желание. - Это было и желанием Адама, увидеть вашего супруга, - тактично ответил Роб, чем вызвал одобрительный взгляд супруга регента. Адам уставился на животик омеги, и Элиас залился очаровательным румянцем, словно признавая за собой очередной грешок. И Роберт, перехватив его взгляд, криво улыбнулся. Он всматривался в супруга лорда-регента и пытался понять, отчего же Адам так часто говорил, что тот невероятно красив. Элиас был самым что ни на есть обыкновенным омегой, в меру робким и чересчур жизнерадостным, иногда до глупости. Ранние роды располнили его, до милой припухлости щечек и покатой округлости фигуры, но без излишеств. Светлые волосы были слишком тонкими и воздушными для густой гривы, а глаза омега опускал, как только ловил взгляд любого другого альфы, кроме супруга. - Верно, я давно хотел навестить Адама, посмотреть, как он живет, - сказал Элиас, кокетливо улыбаясь и почти ничем не отличаясь от своры своих придворных омег, которые жались рядом и стреляли глазами в любого свободного альфу. Калвин безотрывно смотрел на своего супруга, будто он был его самым главным сокровищем, и Роберт осознал, что Адам не врал, рассказывая о регенте и его супруге. – Я давно не говорил со своим близким другом, надеюсь, вы нас простите? И как только с церемониями было покончено, Элиас крепко обнял Адама и прижал к себе. Калвин только воздел глаза к небу, видя, что его супруг держит Адама под руку, протаскивая мимо слуг, разбирающих багаж лордов, и жестом отгоняя своих придворных омег. - Мне нужно в уборную, - смущенно шепнул Элиас Адаму, когда они дошли до главного входа в покои. Адам только понимающе кивнул и повел его по коридору. Элиас осматривался, так, словно жил раньше в маленьком деревянном домике, а не настоящем столичном замке. – Мне здесь нравится! – сообщил он после похода в уборную в покоях Адама, проходясь по комнате и рассматривая его вещи. Лои как раз ушел прогуляться с Алленом в теплице, и они были одни. - Верно, здесь очень красиво. - Восхитительное место, а какие тут поля! Я говорил Калвину, что тут просто замечательно, и я надышусь свежим воздухом в такой провинции, не то, что в Асверсте! Я уже устал от столицы, и если бы не государственные дела, выехал бы в какой-нибудь маленький уютный домик и жил бы там. Ухаживал за своим альфой, шил бы ему, готовил… Думаю, так оно и будет, когда Нэли подрастет и станет править. Адам хмыкнул. - Вы снова в положении, лорд Элиас? - Ох, Адам, когда же я вас отучу, - фыркнул он. – Просто Элиас. - Хорошо, Элиас, вы в тягости? - Да! – засиял омега, улыбаясь в полный рот. – У меня будет ребенок. Калвин, конечно же, был против, но что он понимает? Я люблю носить его детей! И хочу, чтобы он подарил мне их с десяток, это будет самым существенным доказательством, что его любовь ко мне реальна! Ты же видел Орина? Он прелестен, просто чудо-ребенок. Думаю, он омега. Придворный астролог сообщил мне, что дитя было зачато именно в той фазе Луны, когда рождаются одни омеги! Адам еле сдержал улыбку. Счастье и воодушевление Элиаса были такими же заразительными, как и раньше. - Поздравляю. - А как ты? Как твой сын? Твой муж мне даже понравился немного, не такой напыщенный, как все эти лендлорды, с которыми Калвин имеет дело. И он совсем не похож на того мальчика, каким ты его описывал… Теперь я понимаю, почему ты так рвался к нему, - усмехнулся омега. Элиас прошелся вглубь комнаты и упал в кресло, довольно застонав. Видимо, езда в карете его не прельщала. Он вытянул ноги и повел ступнями по кругу. - Лендлорды? – насторожился Адам, отметая для себя остальные слова омеги. Элиас уставился в одну точку и повел плечом. - Лендлорды, которые восстали. Лендлорды, которые не прислушались к голосу разума, и пошли на поводу у мятежников… - Братья короля? У Адама пересохло в горле, последнее, что они слышали, это то, что Калвин отправил к лорду Таммонду две тысячи солдат, и те схлестнулись со скудной армией мятежников. Наемники сбежали первыми, а те, кто остались, еле умели держать палицу, не то что меч. - Все кончено, Адам. Мы выиграли, - и он погладил себя по животу, словно ему что-то угрожало. - Что ты имеешь в виду? - Я имею в виду наше противостояние, нашу войну против моего мужа, хоть он уже давно мертв… Все эти стычки, сопротивление и потери. Все закончилось. Адам, все получилось так странно и страшно. Илинн мертв, а неделю назад пали и три младших брата короля – два альфы и бета, остался только Таллис – омега. Недовольные все-таки преклонили колени и признали Калвина, они признали и моего сына! Калвин приехал за лордмаршалом, и хоть как ты не просил меня… Я не могу помешать ему наказать его. Элиас поморщился и потер лоб. - Но твоего мужа ждет награда, Адам. И не одна… ты рад? Адам не знал, смеяться ему или плакать. Элиас говорил так, словно Адам мог смириться с карой для Ворэга так просто. Он не любил его, но чувство справедливости было ему все же присуще. - Ворэг отомстил за меня! За меня, и теперь он умрет? - Побойся Богов, Адам, никто не будет его убивать! Но наказание не будет легким, равносильно его вине. - Он сделал то, что велела ему совесть. И теперь лишен всего? - И преступил честь? Он должен был его охранять, а не убить. Я тоже считаю, что Илинн заслуживал смерти, он заслуживал гораздо большего, чем с ним стало. Но Ворэг не имел права его убивать. Он нарушил приказ Калвина. – Элиас тяжело вздохнул. - Давай закроем эту тему? Не хочу говорить об этом. Все ваши письма были только о маршале и том, что стоит его помиловать. Я соскучился по вам, Адам, и хочу знать, как вы живете? Как малыш? Как Роберт? И Адам не нашелся, что сказать, но ему и не нужно было. В комнату вернулся Лои с Алленом на руках, и Элиас вскочил, принимая на руки его сына. Аллен к чужому человеку отнесся весьма благосклонно, и даже пару раз Адам заметил на губах сына улыбку. Лои заметил, что Адам расстроен, но благоразумно не акцентировал на этом внимания. Их задачей на данный момент было развлекать родовитого омегу. Придворные заняли практически все свободные покои, как это было при Трехлобом, когда он гостил в этом замке. Дан жутко ругался, потому что угодить всем не удавалось. Слуги сбились с ног, готовя комнаты, постельное белье, воду, чистые полотенца и еду для всех. Весь замок словно пропитался звонкими голосами детей, шепотками слуг, полувозмущенными воплями особо родовитых сановников, желавших покои побольше, шарканьем домашних туфель о настил. И предвкушением грандиозного ужинапразднества в честь приема важных гостей. Дети тоже доставили им немало хлопот. Юный король, спустя два часа после приезда, сбежал от своего гувернера, погнавшись за своим щеночком. Подняли тревогу и чуть не перевернули вверх тормашками весь замок. И Дан разрывался, выделить ли покои для короля и его гувернера отдельно от регента и его супруга, или же они займут общие комнаты? Ранее король не хотел делить свои комнаты даже с приставленными к нему слугами. Элиас только фыркнул, когда спросили его мнение и сказал, что не отпустит от себя детей. И перекинув непослушного сына через колено, отвесил несколько увесистых шлепков по попе, когда его вместе с собачкой нашли в коридорах немного дальше их покоев. Дан даже бровью не повел, увидев, что король с выдержкой, достойной монаршей особы, попросил у отца прощения и обещал больше так не делать. Когда перед ужином Адам зашел справиться, понравились ли им комнаты, Элиас как раз кормил Орина. Малыш жадно сосал грудь, не обращая внимания ни на что вокруг. И он, действительно, был очень красивым ребенком, с носом пуговкой и ясными голубыми глазками. Элиас мечтал о маленьком омеге и, казалось, получил его. Но Аллен, его сын, Адам был в этом уверен, вырастет альфой, таким же большим и сильным, как Роберт. Казалось, сам Отец возложил на крохотную головку его сына свою руку, спас от смерти и делал все сильнее с каждым прожитым днем. Элиас тепло улыбнулся Адаму и погладил светловолосую головку сына. - Вы пришли, Адам, как хорошо. - Я хотел узнать, нужно ли вам что еще? Элиас уже хотел ответить, но отвлекся. Калвин вышел из спальни в подбитом мехом бархатном халате, и Адам впервые заметил с момента их приезда, что он уже полностью седой. Его холодные глаза, так похожие на глаза брата, смотрели на Элиаса с тенью нежности и покровительства, но когда он повернулся к Адаму, в них сияло равнодушие и чинность высокопоставленной особы. Как это не раз бывало в Асверсте. - Рад вас видеть, Арчестер. Адам поклонился. - Бреннан! – позвал Элиас слугу, видя, что сын уже не ест. – Возьми Орина! - Да, лорд Элиас… - Бреннан с радостью подхватил малыша и унес его. А Адам прошел дальше, пока Элиас накидывал камзол и завязывал сорочку. В покоях регента было пять комнат, и в них отлично поместились дети с Бреннаном и сами супруги. Они даже оборудовали игровую комнату, заняв столовую, и теперь королю Нэллису было где разгуляться. - Вам понравились комнаты? Калвин не ответил, а Элиас снова расплылся в улыбке. - Адам, у вас с Робертом покои намного меньше, чем вы выделили нам. Здесь просто замечательно. Это именно те комнаты, что занимал мой муж? Адам коротко кивнул, и Элиас еле заметно поджал губы. Помещение ничем не напоминало бывшее слепящее великолепие, которое создал здесь Трехлобый, но Элиас будто мурашками, которые пробежали по коже, ощущал его бывшее присутствие. Знал, что именно тут Трехлобый спал, ел и строил козни им всем. Калвин вздернул поникшее вниз личико своего омеги и нежно поцеловал в краешек губ. Элиас через силу взбодрился, не желая отпускать от себя супруга. - Будет ли у вас минута, лорд-регент? – спросил Адам, как только понял, что Калвин хочет уйти. Регент остановился и пристально посмотрел на него. - Минута для чего? - Я присылал вам письмо… но ответа так и не было. Элиас поднялся и пошел к детям, явно не одобряя его желание в очередной раз вступиться за Ворэга. - О лорде Ворэге? Это бесполезный разговор. Калвин прошел к столу и налил себе вина. Он отрешенно посмотрел в окно, явно не желая продолжать разговор. - Решение о дальнейшей судьбе лорд-маршала уже принято. - Могу ли я… - Не можете, Адам, не сейчас. Лорд-маршал нарушил мой приказ, ослушался и пошел против короны. Я мог бы казнить его, как предателя. Но не сделаю этого… У Адама перехватило дыхание от такой несправедливости. - Казнить? - Он не умрет, - отрезал Калвин. – Но заплатить за ослушание должен. - Но ведь он сделал нам всем одолжение! Он убил предателя! Разве это не на пользу короне? Кубок со звонким стуком приземлился на стол, регент поднял на него тяжелый взгляд, который смог бы лишить речи любого неугодного. Но Адам почти не боялся. - Адам, - вкрадчиво сказал Калвин. - Это моё решение, и не советую с ним спорить. - Жизнь лорда Илинна не стоила и гроша, - почти дерзко возразил Адам. – Он умер бы так или иначе… Неужели вы забыли, как он был вам неугоден? Или не по этой причине вы приказали держать его тут? В комнате повисла глухая тишина, и будь на месте Калвина его брат, Адама уже волокли бы в темницу. Почему-то он был в этом уверен, но регент лишь переборол раздражение и ответил: - Именно поэтому Ворэг лишен титулов и земли, а не жизни. А теперь прошу меня простить. Калвин твердым шагом направился в спальню, но Адам видел, что он жутко раздражен вмешательством в свои дела. Элиас так и не вышел к нему, и он был вынужден униженно удалиться, оказавшись в немилости у обоих супругов. Серый слуга, который незаметно для всех был в комнате, открыл ему дверь и выпроводил его. Роберт вернулся за час до ужина взмыленный и злой. Адам только недавно уложил Аллена, поэтому яростный топот мужа не воспринял благосклонно. Хорошо хоть колыбель малыша вынесли в другую комнату, потому что своими ночными забавами они часто мешали ему сладко спать. Адаму приходилось в самый разгар бросать Роберта и идти к сыну, не звать же слугу? Но у Роберта были все причины беситься, он целый день занимался тем, что ублажал сановников регента и гонялся за омегами, приставленными к Элиасу, ощутившими крошки свободы и вольно разгуливающими по замку. У одного буквально сегодня началась течка, и нашли его уже крепко повязанным с безродным конюшим, хотя обещан он был совершенно другому альфе. Когда Роберт должен был доложить об этом Калвину, омега побежал за ним, упал в ноги и предлагал себя. Он рассказывал это Адаму с таким выражением ужаса на лице, что тот не удержался от смеха. Из своей жизни при дворе Адам помнил, что Элиас разбирал ситуации и похуже, только тогда омегам хватало ума в течку ложиться только с бетами, а уж в остальное время они могли позволить себе отдаться и альфе. И все как один пили настой, чуть ли не с пеленок. - И ты отказал течному омеге? – вкрадчиво спросил Адам, хотя уже носом чуял ответ. Роберт фыркнул и прошелся к ближайшему креслу, скидывая сапоги. - Да, отказал. Видел бы ты его. Маленький как подросток, не старше четырнадцати, глаза полны слез, а горло все искусано, и губы до крови растрескались… Это отвратительно. И даже его запах не искупал всей неприглядности ситуации. Конюшего пришлось оскопить в назидание, но я виню не его, а этого безмозглого омегу. Неужели они все такие? - Нет, не все, – Адам помогал Роберту снять камзол, и принес воды, чтобы он мог освежиться. - Из новоприбывших я еще ни одного пристойного омеги не видел. Даже лорд Элиас… он снова понес? Так быстро? После всех тех волнений, что вызвала его прошлая беременность? - Да. Роберт ничего не сказал, но в его глазах читалось недоумение. - Ты бы так не сделал, - резонно заметил он. - Нет. Роберт протер шею и подмышки влажной салфеткой и достал чистую сорочку, искоса посматривая на Адама. Тот как раз собирался к ужину, выбирая камзол. Сорочка на нем просвечивала, но альфа старался поумерить аппетиты, потому что времени почти не оставалось. - Ты слышал последние новости? – как бы между делом спросил Роб. - О маршале? Адам остановился. - Да. - Я просил за него Калвина, но он мне отказал. Выставил вон, как шелудивого пса. Роберт натянул сорочку на свои широкие плечи и пригладил растрепавшиеся волосы. Адам с трудом подавил свой отклик на тот запах и флюиды, которые источал муж. Он уже понял, что Роберт немного возбужден. - Лорд Таун считает, что регент милостив к Ворэгу. - Ты так думаешь? - Я думаю, что ссылка и лишение титулов - это еще не все, что его ждет. После того, как вы ушли с лордом Элиасом, мы отправились в покои Ворэга. Калвин всю дорогу молчал, а лорд Таун, как и ты, пробовал вступиться. Но регент его почти не слушал, словно уже давно знал, как будет. В покоях лорд-маршала он задал ему всего один вопрос, просит ли он сам для себя милости короля? И Ворэг ответил «нет»… Он примет любую кару. Тогда Калвин сказал, что он лишен титула лорд-маршала, права посещать двор и земель, которые перешли ему в наследство от отца. А еще Ворэг должен будет взять в мужья того омегу, на кого он ему укажет. - Без земли? Без титула, да еще и с мужем? Куда он пойдет? Адам никогда не думал, что будет столь разочарован решением регента. Вынужденных браков в их королевстве не было с тех пор, как Роберт взял его в мужья. В ссылке Трехлобому некогда было заниматься матримониальными планами своих вассалов. Лендлорды предпочитали договариваться или заключать контракты, но по приказу еще никто не взял себе мужа при правлении Калвина, и вот теперь Ворэг станет первым. - Его омега принесет ему приданое. - Какое приданое? Пару сотен монет? - Не обязательно, - ответил Роберт, но развивать эту тему не стал, потому что сам Адам кроме себя самого и горстки золота больше ничего в их дом не смог принести. И Роберт сразу резонно вспомнил, почему он все равно жутко рад подобному браку. Он притянул к себе Адама, обводя его спину и ягодицы жадными руками, и тут же поймал его губы, раскрывая их языком. – Ты сейчас пахнешь даже лучше, чем тот течной омега… - У нас ужин и гости, - напомнил Адам, и Роберту пришлось убрать руки. В дверь тихо постучал Тит, и они, впустив его, уже не отвлекаясь, начали одеваться. Во главе стола они освободили место для Калвина и Элиаса, и те, спустившись, заняли его. Элиас прихорошился и высоко держал голову, когда шел под руку с мужем, словно в очередной раз доказывая, что занимает единственно верно выбранное им положение. Супруга правящего регента и отца наследника короны. В зал спустились почти все сановники и жители замка, расположившись за отведенными им столами. На возвышении сидели хозяева замка, регент с супругом, лорды короля и приближенные семьи Арчестер. Все остальные, кто был не столь родовит и важен, ютились за двумя оставшимися столами, бросая завистливые взгляды на возвышение, куда попадали лишь самые приближенные слуги регента и семьи хозяев. Адам с горечью заметил, что Ворэга, впервые выпущенного из его заточения за последние четыре месяца, усадили как раз за один из таких столов. А ведь даже распутные омеги из свиты Элиаса удостоились чести сидеть вровень с ними, но не бывший лорд-маршал. Будто должен был испить чашу унижений до дна. Но, что еще больше удивило Адама, так это присутствие на ужине лорда Таллиса, последнего из оставшихся в живых братьев Трехлобого. Когда процессия въехала в замок, Адам не видел его. Но теперь нежеланный гость сидел совсем рядом, словно палку проглотил и лишь изредка поднимал от тарелки глаза. Омега не блистал красотой или воспитанием, и был уже не молод, как юные придворные прелестники-омежки, приближаясь к порогу тридцатилетия. Свои густые темные волосы он неопрятно отводил от лица, просто забрасывая их назад, а холодные бледно-голубые глаза смотрели на присутствующих с оттенком презрения и бессильного отвращения. Калвин не мог оставить захваченного омегу в Асверсте, но само его присутствие отчего-то не нравилось Адаму до дрожи. Элиас, сидя по правую руку от него, также явно не ощущал особой радости, прижимаясь к Калвину. Несколько альф пытались развлечь Таллиса беседой, но он или молчал, или говорил что-то такое, отчего вежливые улыбки сходили с их лиц. - Лорд Таллис очень богат, - заметил Адаму на ухо Роберт. - И ужасен. - Он богат. И любой из придворных взял бы его в свой дом. И без земли, что принадлежала его братьям, он очень выгодный муж со сказочным приданым, обеспеченным ему Трехлобым. - И смертельно опасный. Разве будет Калвин оставлять власть в таких руках? - Нет, не будет. Но чтобы лишить ее, нужно выдать его замуж… Адам перевел взгляд на сгорбленного за своим столом Ворэга. Знал ли гордый альфа, какая участь его ждет? И все равно он был готов принять ее с честью. Роберт молчал, хотя и без слов было понятно, на что он намекает. Адаму захотелось кого-то ударить. К примеру, регента по его холодному и отрешенному лицу, пока он не поймет, что творит… И это награда? И это справедливость? Ворэг ослушался Калвина, попал в опалу, но он все еще был ему верен. Покорно снес заключение, хотя мог попробовать бежать, не дожидаясь приговора своего сюзерена. Не просил пощады и подчинился без единого слова. Ворэг сделает, как ему скажут, он возьмет Таллиса, не возразив, и будет его тюремщиком и мужем. Послужит свою службу для мирного будущего правящего дома. - Омега готов убить любого, кто станет с ним в пару. - Или пара убьет его, - лаконично ответил Роберт. И выбора не дано. У Адама дыхание перехватывало от жалости, когда он смотрел на Таллиса – злого и недоступного. И Ворэга, полного скрытого сожаления и покорности судьбе. Кровь Таллиса открывала новые двери для детей Ворэга, но не для него самого… Элиас вертел в руках бокал и заливисто смеялся, отвечая на чью-то шутку. Он искрился счастьем и радостью, не видя, как того же самого лишают других. Роберт взял Адама за руку и нежно сжал ладонь в своей руке. - По крайней мере, мы попробовали, - сказал он и поднялся к залу, чтобы сказать пару слов. Люди любили Роберта и с жадностью внимали ему. Никто не шелохнулся, и даже собаки перестали лаять и бегать по залу, усевшись у огня. После того как он сказал короткую речь, приветствуя прибывших гостей, Адам увидел, что встает Калвин и совершенно не удивился его словам. Как будто ждал их. Регент говорил о последних стычках, описывал их и возносил молитвы богам. Он говорил как истинный регент и даже король, если бы мог им стать. Сильно, уверенно и гордо. Его голос не дрожал и ни на миг не срывался, внушая людям, доверившим ему себя, уверенность в своем лидере. Элиас поедал его глазами, словно не будь он еще по уши влюблен, отдал бы ему сердце в тот же момент. - И в завершение хочу сказать, что время войны прошло, и наступило время мира. Залогом мира служит все самое светлое, что у нас есть. Кров, хлеб и дом, в котором живет наше сердце и законное продолжение. Прощение – это самое главное, что нам нужно в нынешние времена. Прощение и спокойствие для нас и наших детей. И детей наших детей… Как залог такого мира, лорд Таллис согласился принять нашу волю и стать одним из нас. Забыть былое. Адам перевел взгляд на Таллиса и увидел его затаенный страх, непонимание и печаль. В памяти всплыл его первый ужин в этом самом замке и брак, который должен был принести ему лишь неопределенное будущее и, казалось, полное разочарование. Плохое, произошедшее с Адамом, наслоилось на хорошее, смывая все, что было. Растворяя воспоминания о дворе и разлуке, мимолетно проносясь облегчением от того, что на месте Ворэга сидит не его Роберт. «Мы выиграли…» - сказал Элиас, вспомнил он. Но тщетно было тешить себя надеждой, что все останутся в выигрыше. И за то, что ему не на что жаловаться, можно благодарить только Богов и своего мужа, который стал сокровищем для него. Его альфой. Парой. Его любовью. Именно Роберт сделал его жизнь довершенной, подарил ему Аллена. И до сих пор оберегает и желает его. - Лорд Таллис дает согласие на брак с нашим вассалом и слугой, - Калвин, отчетливо выделив последнее слово, обернулся к Таллису, который сверкал негодующим взглядом. – Ворэгом, разделив с ним свой титул, свои земли и будущее. Все вышло, как и предсказывал Роберт. Калвин низверг Ворэга до уровня нижайшего слуги и тут же протянул другую руку, но его дар был хуже наказания. Ворэг не обидит своего омегу, но и не полюбит никогда. Только не такого омегу, как тот, что достался ему в мужья. Таллис – враг. Таллис – противник. Таллис – мятежник. И Таллис - его будущий муж. Ворэг поднял голову, словно прощаясь с ним. Неотрывно пытаясь поймать его взгляд, и Адам не мог бросить его. Не мог, хотя права не имел сожалеть о судьбе Ворэга. Калвин все говорил и говорил о будущем браке, о судьбе королевства и жертвах, так правильно и так знакомо. Так сухо. Их взгляды встретились, всего пара секунд - и словно хрупкая связь установилась, как тогда, давным-давно, когда Ворэг приходил к нему в Асверсте, развлекал его беседами и по своему заботился о нем. Адам обещал бескорыстную дружбу и не должен был отступать от своего слова. Он сам собой неуверенно улыбнулся, уловив тень такой же грустной улыбки в чужих глазах. И все вокруг стало неважным, мелочным и пустым. Адам понял, что он не сожалеет. - Идите к нам, Итан! – пригласил его регент, желая объединить новую пару. Таллис жался так, словно его приговорили к смерти, хотя возможно, он предпочел бы умереть. И Адам наблюдал, как Ворэг – гордый и спесивый альфа - принял руку Таллиса в свою, и признал его своим женихом. Адам стоял на стене и смотрел, как скрываются из виду последние из всадников, сопровождающие повозки и кареты, в которых путешествовал двор. Ласковый летний ветерок трепал его волосы, а из-за горизонта подсвечивало уходящее солнце. Целый месяц двор гостил в Арчестер-Холле. И за этот месяц успелось многое. Свадьба, чередующиеся одна за другой прогулки, охота и бесконечная кутерьма с обслуживанием такого количества людей. Калвин, как и его брат, дал не слишком много времени для подготовки к свадьбе. И Адам самолично отдавал приказы, готовясь праздновать совсем не радостное для обоих молодых событие. Он постоянно вспоминал свою свадьбу, и все отчетливее понимал, что ему бесконечно повезло. Когда прибыл дородный служитель, который венчал их с Робертом, Адаму уже не хотелось думать об унижении, которому его подвергли ранее, и обо всех ошибках, что они с Робертом допускали. Все уже давно отошло в прошлое. Ровно через три дня после приезда двора в Арчестер-Холл, Таллис дал клятву Ворэгу и в ту же ночь стал его мужем, скрепив союз. Дан и лорд Таун были свидетелями брачной ночи и провожали молодых в спальню, после скромной церемонии. Элиас пытался приукрасить омегу и следовать ритуалу, но Таллис сопротивлялся, как животное, упрямо отвергая любую заботу. Дан еще долго неодобрительно поджимал губы, вспоминая, как непотребно прошла брачная ночь. Тит насплетничал потом, что Таллис не подпускал к себе альфу и дрался до крови, вынудив его на насилие. Но союз был закреплен. Хотя на злые глаза Таллиса и его нечесаные волосы было страшно глянуть. Ворэг снова стал лордом и получил земли Таллиса на севере. Деревни, леса, мельницы, замок и новых вассалов. И как бы Адам не жалел омегу, свою судьбу он вершил сам, не желая покориться. Ведь Ворэг, в сущности, не был зверем, да и злым его сложно было назвать. И Адам только и мог, что молиться Дарующему, чтобы он побыстрее послал Таллису ребенка. Ведь этого, вероятно, желал и Ворэг. Адам даже не вздрогнул, когда его со спины обнял Роберт и прижал к своей широкой груди. - Что ты здесь делаешь? – еле слышно спросил муж, окутывая его своим теплом и горьковатым альфьим запахом. Адам тут же ощутил защиту и небывалый покой. – Уже поздно. На главной дороге уже никого не осталось, лишь бескрайние поля, засеянные житом и зерном. Порозовевшее небо над головой было ослепительно красиво и самую малость романтично: яркие разводы облаков на небе и свечение последних солнечных лучей. - Я просто думаю. - И о чем? - О нас. О милости Богов, и еще я радуюсь тому, что все эти люди покинули, наконец, наш дом… Грудь альфы за его спиной напряглась и тут же расслабилась, горячие губы уткнулись в ухо, а затем и шею. - Все будет хорошо, мой маленький глупый омежка… - пошутил Роберт, целуя его в затылок. Между ними уже стало правилом поддразнивать друг дружку, и он часто так называл его, подразумевая совершенно обратное. Глупые омеги бесили Роберта не меньше, чем благоволившие к Адаму альфы. Хотя в случае с Ворэгом он деликатно дал Адаму возможность говорить и думать, что у него на сердце, не боясь его реакции. А пришедшая к Роберту уверенность в себе перестала делать его излишне ревнивым. И за это Адам был ему безусловно благодарен. К Ворэгу Адам никогда не чувствовал и тени желания, но альфа нравился ему. Адам не врал, он был действительно горд иметь такого друга, как Ворэг. - Нужно пойти посмотреть, как там Аллен, - беспокойно проговорил он. - А я уже у него был. С ним Лои и Тит, все хорошо. Я тут подумал, что может, ты захочешь… - Что? - Посмотреть, как тут я… - А что ты? - А я, как всегда, не могу без тебя. И уже начал тихо ненавидеть Элиаса, который воровал у меня твое время. Тот и правда уж слишком ластился к Адаму, понимая, что оттолкнул его, когда был действительно нужен. Но дважды в одну и ту же реку не войдешь, и Адам уже не обманывался в отношении Элиаса, который с каждым днем все больше напоминал ему капризного ребенка, а не взрослого омегу. Он словно с ума сошел, желая выносить Калвину как можно больше сыновей, хотя тот любил бы его и без них. Даже если бы омега не произвел на свет больше детей, кроме Нэллиса. - Но теперь ты хотя бы понимаешь, как я «веселился» при дворе? Роберт тяжело вздохнул и закатил глаза. Элиас устраивал сеансы группового кормления младенцев, звал Адама играть с королем, когда он не был занят делами замка. А в остальное время только и делал, что рассказывал Адаму о себе и Калвине, выспрашивая очередные советы. О собственной личной жизни Адам не заговаривал, потому что степень доверия между ними с Робертом была уже совершенно другой. И он бы в жизни не стал распространяться об их вкусах и предпочтениях. Тем более, что они были не совсем обычными. - Я уже давно это понял. Как и многое другое о тебе. - К примеру? – удивился Адам. - К примеру, что мне очень повезло заполучить тебя. Как я понял, найти себе достойную пару не так-то и просто, учитывая, каких омег предлагают в мужья. И он фыркнул, явно вспомнив свиту Элиаса и их похождения по всему замку. - Еще недавно ты говорил, что в омеге главное - это приданое. Роберт уткнулся носом ему за ворот и лизнул шею. - Я нагло врал. Для меня в омеге главное - это желание увидеть, как он носит моих детей. А я никого, кроме тебя, в этой роли и не представляю. Адам повернулся у него в руках. - Я не собираюсь играть наперегонки с Элиасом. Если ты не против, то мы попробуем, когда Аллену будет годик, хорошо? - Как ты скажешь, - почти покорно проговорил Роберт, но Адам чувствовал, что он не просто так крепко прижимает его к себе. - Хочешь разложить меня прямо на стене? - Нет, но не отказался бы затащить тебя в ту сторожку. Адам посмотрел на грубо отесанную деревянную дверь, а потом перевел взгляд на Роберта. И ему показалось даже интересным его желание. После того как они снова начали эксперименты в постели и даже поменялись ролями, Роберт отмел практически все табу в их спальне. И они смогли установить свои собственные правила. - Этот замок полон пустых спален, ты знаешь? – подшутил Адам, понимая, что его просто оттесняют в нужную сторону. - Да, - коротко выдохнул он. - И? - Ты сам дойдешь до двери или тебя отнести? И Адам сдался, подняв лукавые глаза, он обнял его за шею и дал согласие. - Неси. Эпилог Десять лет прошло с того часа, как Ворэг отбыл из их дома, увозя с собой своего свирепого супруга. Адам все еще помнил, как Таллис отшатывался от альфы, как строптивый скакун, завидевший опасного зверя. Тогда альфа снарядил выделенный ему регентом отряд, собрал немногие вещи лорда Таллиса и, втащив его на одного с собой коня, чтобы не сбежал по дороге, повез в их дом. Много воды с тех пор утекло. Адам грузно поднялся с кресла, услышав от слуги, что гость прибыл в их замок. Роберт как раз уехал в надел, поэтому никто, кроме Адама, его принять и не смог бы. Сердце Адама глухо сжалось при мысли о Дане. Омега умер меньше года назад, но он не мучился и принял смерть с равнодушием и даже радостью. Страшная болезнь скосила его, прожгла изнутри, оставила им лишь хилую оболочку прежнего Дана. Слабого и немощного. Миро чуть с ума не сошел от горя, и пять воинов, вытаскивали его из спальни, где лежало тело его омеги. Настоящие слезы бежали по лицу сильного альфы, когда он боролся с горем, зная, что уже проиграл в этой схватке. С тех пор он сильно осунулся и словно высох изнутри, и Адам предчувствовал, что недолго ему осталось на этом свете. В котором нет его Дана. Роберт был сам не свой, когда лишился отца. И хоть он не особенно ладил с ним, боль его была не меньше, чем когда он узнал о смерти Мартина. Он долго горевал и не мог найти себе отдушину, мучая их обоих своим горем. Возможно, сожалел, что не стал для Дана именно тем сыном, которого тот хотел. Растеряв всю мягкость, что тот взращивал в нем. Роберт был суровым воином, строгим сюзереном и честным человеком, как и его отец Мартин… Прошлой весной, когда у Адама наступила пора, Роберт попросил его не пить настой, и они зачали своего третьего сына. Адам уже дохаживал свой срок, готовясь подарить Роберту еще одного ребенка. И чувствовал, что в его тридцать три года третий сын станет последним его подвигом на этом поприще. Потому что как бы Адам не любил своих детей, но каждый из них был настоящим тираном, находясь в его теле. Истязая тошнотой, тяжестью, пинками и мучительными родами. Аллену уже почти исполнилось одиннадцать, и он, как Адам и ожидал, стал альфой и точной копией своего родителя: вихрастый, кареглазый, с добрым, отзывчивым сердцем и нежной душой. Аллен был самой большой отрадой Адама, потому что тянулся к нему, в отличие от всех маленьких альф, что больше любили проводить время с отцами-альфами. И хоть Элиас засылал каждый год к нему гонцов с предложением сосватать Аллена и Орина, Адам отвечал неизменно, что его сын сам должен выбрать себе мужа. Их младший сын, семилетний Энид, был как две капли воды похож на покойного отца Адама, поражая своей сдержанной и далеко не нежной красотой. Роберт уже готовился разгонять толпы поклонников, которые облепят его как мухи мед, стоит только мальчику чуточку повзрослеть. Они еще не знали, станет ли он омегой, но все словно намекало об этом еле слышными звоночками. Адам надеялся, что все-таки через пару лет его сын ощутит властвующую над ним силу Дарующего. И уже думал, как будет учить своего маленького омежку всем премудростям его пола. Адам вышел в главный зал, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу и неся впереди себя объемистый живот. Этот ребенок будет особенно крупным, сообщил ему Авель, но Адам только пожал плечами. Энид мучил его схватками трое суток, перед тем как появиться на свет, и уже казалось счастьем, что Аллен родился всего за пару часов, не истязая его так. На перехват ему выбежал старший сын, убегая от Лои, а за ними чинно шел Энид, внимательным взглядом смотря на отца. Оценивая, не устал ли он от их извечных капризов. Его лукавые, немного раскосые глаза казались почти черными в тусклом свете факелов. - К нам гости, папа! Да? Да? - Мастер Аллен! – одернул его Лои, потянул за шлевку бриджей к себе. - Папа примет их и все расскажет, - взвешенно заметил Энид своему брату, на что тот обернулся и показал ему язык. Адам отвесил ему подзатыльник, потому что иногда казалось, что это Энид старше его взбалмошного старшего сына. Аллен зашипел и потер вздыбленный, непослушный хохолок волос на затылке. - Ай! – сказал он. - То-то же, - вклинился Лои одобрительно. – Еще наследник называется. - Я вырасту и отдам Энида самому уродливому альфе на свете! - А я за него не пойду! – гордо ответил тот. - А у тебя выбора не будет! - Это у тебя выбора не будет. Вот возьмешь в мужья Орина и взвоешь, слухи о его капризном характере ходят по всему королевству. И не успеешь оглянуться, уже будешь ему ножки целовать. - Да что ты понимаешь… - Хватит, - сказал Адам. – Никто никого насильно никуда выдавать не будет. Идите в детскую. Лои схватил обоих сорванцов под руки и повел в комнату. А Адам, тяжело вздохнув, пошел дальше. Дети не были злыми, но Аллен уже был в опасном возрасте, когда с родителями можно и поспорить, а иногда даже обидеться на проявления их власти. Энида Аллен любил так сильно, что ни о каком браке с «самым уродливым альфой» и речи не шло, но Адама все равно расстраивало, что они начали ссориться, чего не было еще пару лет назад. По просьбе Адама гостей проводили не в главный зал, а небольшую оранжерею. Но дойти туда еще нужно было, и Адам боялся, что разродится прямо по дороге, так сильно ломило спину. Первым, кого он увидел, открыв дверь, был невысокий темноволосый мальчик от силы девяти лет от роду. Он был очень похож на отца, который стоял тут же рядом. Адам знал, как зовут это дитя, но не понимал, отчего видит его у себя в замке. - Здравствуй, Адам, - совсем незнакомым, чуть хрипловатым голосом сказал Ворэг. Время не пощадило его, лишив красоты юности, но одарив привлекательностью зрелого альфы. - Итан? – тихо ответил Адам, улыбаясь самыми краешками губ. – Линн? Темноволосая головка склонилась в приветствии, и ребенок улыбнулся. Адам кивнул на дверь и сообщил малышу: - За дверью стоит слуга, скажи, чтобы проводил тебя в детскую. Линн, наоборот, подошел к отцу и вцепился в его штанину. И Адам удивился. - Таллис совсем недавно умер, - сообщил Ворэг, - Линн немного боится чужих. - Понимаю, - ответил Адам и, подойдя ближе, дал ему руку. – Пойдешь со мной, Линн? И когда ребенок все-таки дал ему руку, самолично отвел его в игровую своих сыновей. И приказал не обижать. Лои понимающе кивнул, и Адам знал, что слуга проследит за детьми. Ворэг ждал его на выходе. - Я решил не гонять тебя по всему замку туда-сюда. Адам кивнул и провел его в ближайшую гостиную. Ворэг прошелся по комнате и придирчиво осмотрелся. Адам ждал, пока он скажет хоть что-то. Что привело его? Чего он хочет? Зачем приехал? Все эти годы Ворэг жил удаленно от двора и стерег своего родовитого супруга. Они обменивались редкими письмами, но Ворэг не обсуждал с ним свою семью, словно это было негласное табу. Теперь он свободен и все еще молод, может взять в мужья кого пожелает. - Как поживаешь, Адам? – спросил Ворэг. – Я смотрю, Роберт времени зря не теряет. Который это? Он кивнул на его живот, и Адам неловко прикрыл выпуклость ладонью и ощутил, будто горит под его пристальным взглядом. - Третий. - Поздравляю, - но в голосе его было мало радости. Как и в пустых, полных усталости глазах. - Таллис умер, пытаясь скинуть моего ребенка. Он убил и его, и себя, - вдруг сказал Ворэг. - Мне очень жаль. - Теперь Линн остался без отца, а Калвин, как назло, зовет меня ко двору… Сменил гнев на милость, как только узнал, что Таллис в земле. Адам молчал, не зная, что сказать. Калвин звал ко двору и Роберта пару раз, но они вежливо отказывались. А что оставалось Ворэгу после долгого изгнания в пустом доме? Чего он мог хотеть, как не вернуть свою прошлую жизнь обратно? - А как же Линн? Ты возьмешь его туда? Ворэг отвел взгляд, словно стыдился того, что хотел сказать. - Нет, я хочу оставить его у тебя. Если ты позволишь. Двор не место для него, его заберут развлекать сыновей Элиаса, а Линн не такой, каким был я в его возрасте. По характеру он очень похож на Таллиса… Но он не был испорчен им. Адам озадаченно уставился на Ворэга, стараясь осознать, что он хочет оставить своего сына им. Отдать на воспитание, как раньше было принято. И не знал, имеет ли право позволить это ему. - Без Роберта я ничего не могу тебе обещать, ты же понимаешь? - Понимаю, но все равно не доверил бы своего сына никому другому. Подобное заявление польстило бы Адаму, не будь оно сказано таким отрешенным тоном. И он понял, что сделает все, чтобы Линн остался в этом замке. Чтобы дать ребенку настоящую семью, чтобы освободить Ворэга хотя бы ненадолго и дать ему отдохнуть, а еще они с Робом уже давно искали, кого бы пригласить к Аллену и Эниду, которым было скучно исключительно друг с другом. Аллен пустил коня галопом и погнался за серой лошадкой. До него доносился заливистый смех омеги, чьи густые темные волосы трепало ветром, как настоящее знамя. Абрис его худой спины и крепких ягодиц уже не первый день будоражил его воображение. Как и запах молодого и уже созревшего тела. Аллену уже исполнилось восемнадцать, и он ощущал, что просто не может отвести взгляда от уже оформившегося тела своего друга, с которым общался с самого детства. Он уже не единожды знал мужчину. В замке хватало желающих просветить молодого альфу на тему секса. Но никогда еще Аллен не ощущал такой жажды и притяжения к другому существу. Желать Линна было немного странно, потому что он всегда считал, что между ними лишь крепкая дружба. Но два года назад тот потек впервые, и с тех пор Аллен не знал покоя. - Линн! – крикнул он. – Линн, не торопись! - А ты догони! – ответил тот. - Убьешься, дурак! - Сдаешься? – лукаво улыбнулся Линн и обернулся, не заметив коряги, через которую споткнулся его конь. Кубарем он покатился со лошадиной спины и свалился в высокую траву. Еле дыша, Аллен притормозил и спрыгнул с коня, высматривая хотя бы отголоски движения со стороны Линна. Он лежал на примятой траве, закрыв глаза. И Аллен тут же прижал голову к его груди, стараясь ощутить биение сердца. Слюна собралась во рту от восхитительного омежьего запаха, но Аллен был слишком испуган, чтобы думать о реакции своего тела. - Открой глаза, Линн! Дурак ты малолетний! Линн! Очнись! Сердце билось, но тот все не приходил в себя. И Аллен отвел с его лица растрепанные волосы и начал гладить горячие щеки, борясь с желанием поцеловать его. Но Линн сам избавил его от искушения, открыв глаза и взмахнув своими черными, как и его волосы, ресницами. - Аллен? - Тебя убить мало! – прошептал он, поедая его взглядом и ощущая, что все же не сдержится и поцелует. Но только после того как выяснит, не сломал ли глупый омега себе чего. Быстро провел ладонями по его рукам и груди, затем спустился к ногам и понял, что Линн смотрит на него. Пристально, томно, с расширенными от возбуждения зрачками. - Аллен… - тихо выдохнул он. И руки сами собой скользнули вверх по бедру и легли на стянутую шнуровкой ширинку его бриджей. Аллен сам не понял, как навалился на него, вклиниваясь между бедер. Пометил и искусал всю шею, ласково скользя губами по подбородку, целуя глаза, нос, губы, сухой, горячий рот, врываясь вовнутрь языком. Линн заерзал под ним и тихо, протяжно застонал. Аллену хотелось сорвать с него одежду, обнажить под открытыми лучами солнца, поставить на колени, пригибая к земле. Вклиниться языком ему между ягодиц и вылизать его. А потом… Аллен чуть не скулил от собственного желания, потираясь сквозь одежду о своего омегу и понимая, что оргазм не за горами. Запах травы смешивался с запахом омеги, и его вело, будто впервые от свежезабродившего вина. Линн был как солнце, как бескрайние поля, как яркое небо, окружив, поглотив его. Аллен терял голову от желания, оглаживая его тело, целуя, лаская и искренне обожествляя. Линн кончил первым, испачкав скользнувшую в его штаны ладонь Аллена. Омега был гладким, горячим и таким нежным, что сил сопротивляться инстинктам просто не оставалось. Он откинулся в траву, опутанный покрывалом собственных волос и низко зарычал, выплескиваясь и разнося аромат омеги, дурманя голову своему альфе. Аллен еле дышал, уткнувшись ему в его шею. Испачкав и своё белье тоже, ощущая, как остывает семя на подштанниках. Впитывая его запах, выражение лица, шалых глаз, полных истомы. - Линн? – тихо шепнул он. - Да? - Линн, выходи за меня? Линн поднял на него всемогущий взгляд, мельчайший оттенок боли или удовольствия которого мог заставить Аллена сотворить что угодно. - Нашел, где спросить, - пропыхтел тот, отталкивая его. – Предложи мне нормально, и я даже подумаю! Линн встал, отряхиваясь от травинок, поймал лошадь за узду и вскочил в седло. - Кто последний придет, тот и отчитывается Лои, где мы так долго были, - он хлестнул лошадь по бокам. И ускакал в сторону замка, даже не оглядываясь. Аллен откинулся на спину, ощущая под собой мягкую траву, и посмотрев в голубое небо, самодовольно улыбнулся. ноябрь 2013-апрель 2014 Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1419726
