Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Курганский государственный университет» (КГУ) Кафедра «Отечественная история и документоведение» Допускаю к защите Заведующий кафедрой_______________________Менщиков В.В.ечественной (подпись) Повседневная жизнь советского студенчества ( по материалам воспоминаний) Магистерская диссертация Выполнил: студент группы 20116м.___________________Ерзянкин И.А. (подпись) Направление:46.04.01 История (Профиль "Отечественная история") Руководитель: д-р историч. наук, профессор_______________________Менщиков В.В. (подпись) Заведующий кафедрой: д-р историч. наук, профессор_______________________Менщиков В.В. (подпись) Курган, 2018 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение……………………………………………………………………..........3 Глава 1. Воспоминания как исторический источник и как способ реконструкции исторического прошлого.......................................................10 Глава 2. Глава 2. Повседневная жизнь студенчества СССР по материалам воспоминаний................................................................................29 Заключение.......................................................................................................... 80 Список использованных источников и литературы………………....…... 81 Приложения..........................................................................................................85 Введение Актуальность: Тема данного исследования актуальна, так как исследования о повседневной жизни прошлого всегда интересны, а также данные исследования могут более подробно рассказать об одежде, питании, развлечениях прошлого и многих не менее важных вещах, которые помогают четче восстановить картину жизни наших предков, которые жили несколько десятилетий, а, может даже, и несколько веков до нас. По остаткам материальной культуры, а также по различным письменным или устным источникам мы можем узнать гораздо больше, чем узнали бы из простых учебников или монографий (под письменными источниками мы, в данном случае, подразумеваем различные эго-документы: мемуары, письма и т.п.). Также знания повседневной жизни в не так далёком прошлом (допустим, во времена Великой Отечественной войны, или брежневского « застоя») мы можем получить путём проведения интервью или опросов. В данном случае, информация, которая интересует нас, может быть безграничной по своему объёму, и ограниченной только рамками темы исследования. Конечно, как эго-документы, так и данные интервью можно воспринимать скептически, и даже обвинять в субъективизме к тем или иным историческим событиям, но, если данные десятков источников повторяют одни и те же факты ( а, также, отношения к этим фактам, допустим, со стороны дворянства или офицеров), то обвинения в субъективизме, в данном случае, безосновательны. Таким образом, тема изучения повседневности не теряет интерес исследователей, и, следовательно, не лишена актуальности. Студенчество можно назвать даже отдельной социальной группой в любой стране. Их повседневная жизнь очень сильно отличается, допустим, от повседневной жизни рабочих или инженеров. Есть что-то общее между повседневной жизнью студенчества и повседневной жизнью преподавателей Вузов, а также ученых в научно-исследовательских институтах. В идеале, большинство студентов занимается научной деятельностью. Но, кроме учебных занятий и подготовки к экзаменам, зачетам и семинарам, все 3 студенты (в том числе, и советские, которым посвящена наша магистерская диссертация), конечно же, питались, ходили в театры и другие культурные заведения. Конечно же, во все времена студенты влюблялись, у них зарождались отношения и игрались студенческие свадьбы. Из этого можно сделать вывод, что жизнь студенчества всегда была интересной, и актуальность данной темы очень высокая. Степень изученности (историографические проблемы): Тема повседневной жизни молодежи СССР изучена довольно хорошо, и даже есть отдельные монографии, касающиеся данной темы. Хочется отметить в данном пункте работы доктора исторических наук, профессора, Михаила Николаевича Федченко, касающиеся темы повседневной жизни молодёжи в Советском союзе, В работе « Деятельность молодежи Урала в сфере материального производства»1 Михаил Николаевич Федченко рассматривает вопросы работы молодёжи на промышленных предприятиях, влияние научнотехнического прогресса на молодёжь и молодёжь на научно-технический прогресс, комсомольские стройки, роль молодёжи в сельском хозяйстве СССР. Тот же автор в работе « Культура быт молодежи Урала (1945-1960 гг.)»2 затрагивает вопросы общего и профессионального образования юношей и девушек, зависимости молодёжи на художественное творчество, пропаганды и агитации в молодежной среде, физкультуры и спорта, ботовых проблем молодых уральцев. Также советской повседневности в целом посвящена еще одна книга Михаила Николаевича Федченко « Повседневная жизнь советского человека (1945 –1991 гг.)»3. В ней Михаил Николаевич рассматривает различные 1 Федченко М. Н. Деятельность молодежи Урала в сфере материального производства (1946-1960 гг.): Монография. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2012. – 142 с. 2 Федченко М.Н. Культура и быт молодежи Урала (1945-1960 гг.): монография. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2014. 246 с. 3 Федченко М.Н. Повседневная жизнь советского человека (1945 –1991 гг.): Монография. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2009. – 231 4 проблемы ( еда, одежда, бытовое снабжение, здоровый образ жизни и т.д.) в различные периоды существования СССР, приводя воспоминания из своей жизни, касающиеся того или иного вопроса. Также при подготовке к написанию данной магистерской диссертации нами был найден ряд работ по советской повседневности других авторов. Данные работы мы не используем как источники при написании диссертации, потому что немногие из них содержат сведения по повседневной жизни студенчества СССР, а, если и содержат, то нет мемуарных данных. А.Ю. Рожков в своей работе «Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов»4 рассматривает различные аспекты жизни подростка по мере взросление. Первая часть его книги называется « Мир школьница: две ступени к взрослости». Здесь он рассматривает повседневный быт советского школьника. Вторая часть его книги называется « Студенческий мир: практики общежития». Тут он рассматривает вопросы студенческих комунн, одежды, еды, досуга и развлечений. И, наконец, третья часть его книги называется «Мир красноармейца: превращение в мужчину». Здесь он рассматривает вопросы повседневности военнослужащих. Е. Ф. Кринко,И.Г.Тажидинова ,Т.П. Хлынина в своей книге «Повседневный мир советского человека 1920–1940-х гг.: жизнь в условиях социальных трансформаций»5 пишут о стратегиях выживания советского человека, о духовных потребностях, о труде, потреблении и отношении к вещам, и о других вопросах повседневной жизни СССР. Л.В. Беловинский в своей книге:«Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни»6 пишет о различных предметах и 4 Рожков, А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов — М.: Новое литературное обозрение, 2014. — 640 с.: ил. (Серия «Культура повседневности») 5 Кринко Е.Ф., Тажидинова И.Г., Хлынина Т.П. Повседневный мир советского человека 1920–1940-х гг.: жизнь в условиях социальных трансформаций – Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2011. – 360 с 6 Беловинский, Л.В. Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — 776 с.: ил. 5 явлениях, являющихся аттрибутами повседневности СССР, расставив их в алфавитном порядке. К недостаткам данных работ можно отнести ограниченность территориальных рамок одним регионом Советского Союза, а именно, Уралом, а также тем, что некоторые вопросы повседневности советского студенчества в данных монографиях, в принципе, не поднимались. Хотя, эти недостатки вполне могут оправдать научные интересы данного автора ( ограниченность только Уралом), а также ограниченность тем, которым были посвящены данные работы. При подготовке к написанию данной работы нами было найдено очень много источников по истории повседневности в СССР, но, ввиду ограниченности нашей работы по страницам, мы использовали только часть воспоминаний студенчества эпохи СССР. Цель и предмет исследования: Цель данного исследования- определение роли воспоминаний как исторического источника в работах источниковедов, как источника по реконструкции прошлого. Также целью данного исследования является описание и анализ различных сторон повседневной жизни советского студенчества. Исходя из целей, при написании магистерской диссертации планируется выполнить следующие задачи: -Выявление роли воспоминаний как исторического источника в трудах источниковедов, -Выявление возможностей реконструкции прошлого по воспоминаниям; -Описание и анализ различных сторон повседневной жизни советского студенчества; Предметом данного исследования является повседневная жизнь советского студенчества по материалам воспоминаний советских студентов. 6 Территориальные и хронологические рамки: Территориальные рамки нашей работы ограничены территорией советского союза, а хронологические рамки нашей работы: с 1922 по 1991 год. Теоретико-методологическая база (Принципы и методы исследования): В первую очередь, в своей работе мы будем использовать два принципа: принцип историзма и принцип научной объективности. Они являются основополагающими, так как без первого из них невозможно описать развитие человеческого общества и культуры, а работы, написанные вне принципа научной объективности, нельзя в полном смысле этого слова называть научными, потому что не указывается реальное положение дел. Также при написании магистерской диссертации мы будем использовать следующие методы: -Источниковедческий. Данный метод мы будем использовать при работе с мемуарной литературой и воспоминаниями, к которым можно отнести большинство источников, используемых при написании магистерской диссертации; -Историко-сравнительный. Данный метод мы будем использовать при сравнении повседневной жизни студенчества в разные периоды существования Советского союза; Источники исследования: настоящее исследование основано на изучении следующих типов источников: -Мемуарная литература; -Воспоминания Мемуары отличаются от воспоминаний тем, что они обязательно должны являться письменными источниками, а воспоминания могут существовать и в качестве дневников, и в качестве устных исторических источников. В мемуарной литературе, исследуемой нами, писатели, политики и ученые упоминают не только о том, какой была повседневность советских студентов и различные ее аспекты ( поступление в ВУЗ, учеба и т.д.), но и о 7 ярких событиях своей студенческой жизни. Занимаясь подборов литературы для нашей магистерской диссертации мы не нашли мемуарной литературы известных личностей, которая была бы посвящена только студенческим годам. Большинство источников мемуарной литературы, найденных нами, начинаются с упоминаний о детстве, и заканчиваются уже упоминанием о трудовых буднях авторов. К воспоминаниям мы можем отнести различные статьи студенчества СССР, а также анкеты-опросники, которые приведены нами в данной работе в качестве приложений. В анкетах-опросниках мы задавали преподавателям исторического факультета Курганского государственного университета ряд вопросов о их студенческих воспоминаниях. На эти вопросы нам были даны ответы разной степени развернутости. Воспоминания дают нам больше информации о повседневной жизни студенчества СССР, чем мемуары. Подлинность данных источников не вызывает сомнений, так как они являются эго-документами. Насчет степени достоверности данных источников существуют некоторые сомнения, потому что человеческая память не безгранична, и некоторые моменты из неё имеют свойство стираться, а также человек может намеренно что-то замалчивать, или на чем то ставить акцент в своих воспоминаниях. Именно для того, чтобы избавиться от данных сомнений, следует пользоваться несколькими источниками мемуарной литературы по тому или иному периоду в жизни Советского Союза. Так мы можем понять основные тенденции повседневной жизни студенчества Советского Союза. Также следует сказать, что, для более объективного отношения к воспоминаниям того или иного человека, можно прочитать другие источники о его жизни, не относящиеся к мемуарам или воспоминаниям. Это поможет в критике источников, написанных этим человеком, так как прояснится смысл и мотивы его отношения к чему либо, отраженного в написании мемуаров или при воспоминаниях о своём прошлом. 8 Новизна и практическая значимость: Новизна данной темы заключается в том, что нами впервые будет предпринята попытка анализа мемуарной литературы и воспоминаний, с целью составления как можно более четкой картины повседневной жизни студенчества Советского союза. Практическая значимость нашей темы исследования следующая: материалы, исследуемые нами в ходе написания магистерской диссертации, можно использовать в рамках изучения курса « История России», а также при формировании спецкурсов, посвященных повседневной жизни в принципе, студенчеству или эпохе СССР. Апробация:Отдельные представлены (прошли результаты апробацию) на данного VIII исследования Всероссийской были научно- практической конференции «Емельяновские чтения», посвященной 75-летию создания Курганской области, проходившей на базе исторического факультета Курганского государственного университета 20 апреля 2018 года, где мы выступали с докладом : « Воспоминания рабфаковцев». Структура работы: Магистерская диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемых источников и литературы и приложений. 9 Глава 1. Воспоминания как исторический источник и как способ реконструкции исторического прошлого Чтобы понять, какую роль играют воспоминания в исторической науке, и как следует с ними работать, чтобы получить, в итоге, объективное научное исследование, нужно обратиться к источниковедческим учебникам разных авторов. Так, в учебнике И. Н. Данилевского, В.В. Кабанова, О. М. Медушевской и М.Ф. Румянцевой насчет определения данного исторического источника можно прочитать следующее: «Мемуары – специфический жанр литературы , особенностью которого является документальность»7. «Воспоминания помогают восстановить множество фактов, которые не отразились в других источниках. Мемуарные частности могут иметь решающее значение для реконструкции того или иного события»8. Следовательно, одним из видов фиксации воспоминания является мемуарная литература, и являются довольно важным историческим источником. В учебнике под редакцией И.Д. Ковальченко о воспоминаниях есть следующие сведения: « Воспоминания в широком смысле слова есть исторические сочинения ( писания), однако они не являются документальными источниками. Обычно воспоминания и не притязают на полное, всестороннее, историко-аналитическое и историко-синтетическое освещение лиц, о которых рассказывают. Назначение их другое- повествование, ведущееся по личной памяти мемуариста на основе собственных впечатлений о тех или иных событиях, которые ему представляются значительными, событиях, в которых он сам участвовал или которые он сам наблюдал».9 В своём учебнике И.Д. Ковальченко не критикует воспоминания как исторический источник. Он, довольно обоснованно, просто упоминает о том, что 7 Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. Пособие/И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О. М Медушевская, М.Ф. Румянцева. М.: Российск. Гос. Гуманит. ун-т, 1998, с. 634 8 Там же 9 Источниковедение истории СССР. Под редакцией И.Д. Ковальченко. Учебник. М., Высшая школа, 1973, с. 393 10 они не являются документальными источниками, что само по себе ясно. В.Ф. Коломийцев пишет об устной истории ( тех же воспоминаниях) следующее: «Устная история привносит в историографию новое важное измерение в виде человеческих документов - интервью, писем, воспоминаний людей из народа»10. В этом сложно не согласиться с В.Ф. Коломийцевым, так как человеческие документы являются очень важной составляющей исторической науки, и, можно даже сказать, что без человеческих документов никакой исторической науки просто не могло быть, так как сведения о прошлом мы, чаще всего, получаем из документов, созданных людьми, которые, часто, являются участниками описываемых событий. Также следует обратить внимания на то, как к воспоминаниям в качестве исторического источника относится М.Н. Тихомиров, а пишет он следующее: «Автор воспоминаний или дневника находится под непосредственным влиянием личных симпатий и антипатий. Поэтому один и тот же деятель в различных записках получает порой совершенно противоположные характеристики»11. С этим невозможно не согласиться, так как, самое важное в воспоминаниях- это отношение к событию или человеку. Также есть данные об устных исторических источниках, которые, в определенной степени, можно приравнять к воспоминаниям: «Устные источники давно служили важным способом передачи информации о прошлом. Передаваемые из поколения в поколение мифы и эпические сказания, легенды и предания предшествовали письменной истории, выступая самой ранней формой исторического сознания общества. Но и с появлением письменности устные источники оставались важными 10 Коломийцев В.Ф.Методология истории (От источника к исследованию). М.: <<Российская политическая энциклопедия? (РОССПЭН), 2001. –с. 114. 11 Тихомиров Михаил Николаевич . ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ ИСТОРИИ СССР .Вып. первый. С древнейшего времени до конца XVIII века. Учебное пособие. М., Соцэкгиз, 1962. С. 470 11 свидетельствами прошлого»12. Также в данном источнике приводятся сведения о том, резонно ли использовать термин « устная история», и как данный термин понимали разные ученые: « В настоящее время употребление термина «устная история» вызывает критику за неточность и двусмысленность. Так, Д. П. Урсу заявляет, что термин «устная история» нельзя признать удачным, поскольку сама грань между устной речью и записанным словом достаточно условна. В то же время исследователь признает, что «пока трудно найти более удачное слово, чтобы обозначить тот массив разнообразных источников, где информация облечена в словесноречевую форму» (Урсу 1989: 4–5). Ряд зарубежных авторов – Д. Арон Шнаппер (Франция), Д. Шварцштайн (Аргентина), М. Виланова (Испания) – считают более предпочтительными выражения «устные источники» или «история в устных источниках». Некоторые российские историки также предлагают использовать традиционное для отечественной науки понятие «устные источники» или, по крайней мере, сводят к его значению смысл понятия «устная история», расходясь в определениях последнего. Например, С. О. Шмидт под устной историей понимает записанные специалистами на магнитную пленку свидетельства участников и очевидцев событий с целью получения и сохранения исторической информации. Для А. Я. Гуревича устная история определяется как запись свидетельств «рядовых участников исторического процесса». Отдельные отечественные авторы подменяют термин «устная история» понятиями «устные свидетельства», «фоноисточники» или «устные исторические традиции». Все эти понятия вполне применимы, но не отражают специфики устной истории как определенного научного направления. Целесообразно использовать термин «устная история» в более точном смысле, подразумевая под этим особый вид исследований, с при- сущими ему не только источниками, но также предметом и методами изучения. В первую очередь речь идет о качественном 12 Теория и методология истории: учебник для вузов / Отв. ред. В. В. Алексеев, Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Л. Е. Гринин. – Волгоград: Учитель, 2014. –с. 336. 12 методе исследования, когда сообщение отдельной личности рассматривается как самобытная познавательная единица»13. Татьяна Кирилловна Щеглова посвятила устной истории целое учебное пособие из более чем трёхсот страниц. Вот что там написано насчет определения устной истории: « Устная история- довольно молодая научная дисциплина, сформировавшаяся в середине XX в., однако истоками она уходит в далекое прошлое. В ее определении существует много дискуссионных моментов. Во-первых, сложно точно указать предмет изучения. Во-вторых, часто поднимается вопрос о самостоятельности устной истории как научной дисциплины: кто-то воспринимает « устную историю» как устную информацию в разных формах- от слухов и воспоминаний до былин, кто-то признает ее новым методом исторических исследований, другие видят в ней новационное направление исторических исследований или новую научную дисциплину»14. Юлия Анатольевна Источниковедение Русина новейшей в истории своём учебном России» пособии посвящает : « главы и источникам личного происхождения, и источникам устной истории. Для мемуаров и источников устной истории она приводит следующие определения: «Мемуары определяются как повествования о прошлом, основанные на личном опыте и собственной памяти автора. Мотивы мемуаротворчества могут быть различными, в том числе в зависимости от исторической эпохи: от потребности разобраться в собственной жизни до сведения счетов с бывшими политическими противниками. Но жанровое единство порождает и единство целевого назначения мемуаров – стремление личности запечатлеть для современников и потомства опыт своего участия в историческом бытии, осмыслить себя и свое место в нем»15. 13 Теория и методология истории: учебник для вузов / Отв. ред. В. В. Алексеев, Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Л. Е. Гринин. – Волгоград: Учитель, 2014. –с. 338. 14 Щеглова, Т.К. Устная история: учеб. пособие. Барнаул: АлтГПА, 2011.-с. 33 15 Русина, Ю. А.Источниковедение новейшей истории России : [учеб. пособие] / Ю. А. Русина ; М-во образования и науки Рос. Федерации,Урал. федер. ун-т. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2015. – 13 «К определению источников устной истории сегодня существует несколько подходов: от продуктов устной истории, или устной традиции (эпос, песни, предания и т. п.), до материалов исследовательского интервью и изучения биографий»16. В учебном пособии коллектива авторов :И.Н. Данилевского, Д.А. Добровольского, Р.Б. Казакова,С.И. Маловичко , М.Ф. Румянцевой,О.И. Хоруженко, Е.Н. Швейковской, изданном в 2015 году, есть следующие определения мемуаров: «Мемуары- «современные истории» представляют собой вид источников личного происхождения, целью которых выступает индивидуальная фиксация общественно значимых событий для передачи их в эволюционном целом» 17 . «Мемуары-автобиографии- вид источников личного происхождения, цель которых- установление вторичных социальных связей мемуариста в эволюционном целом»18. То есть мемуары еще можно разделить на несколько разновидностей исторических источников. Также следует привести определение мемуаров из учебника источниковедения под редакцией А.В. Сиренова: «К воспоминаниям можно отнести все виды рассказов отдельных лиц о своем прошлом: о жизни, времени, событиях, людях, известных авторам по личным впечатлениям или по рассказам других. В мемуарах с наибольшей последовательностью и полнотой реализуется историческое самосознание личности, в чем и состоит их социальная функция, обусловливающая свойства мемуаров: личностно- с.176-177 16 Русина, Ю. А.Источниковедение новейшей истории России : [учеб. пособие] / Ю. А. Русина ; М-во образования и науки Рос. Федерации,Урал. федер. ун-т. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2015. – с.223 17 Источниковедение. Данилевский И.Н., Добровольский Д.А., Казаков Р.Б., Маловичко С.И., Румянцева М.Ф., Хоруженко О.И., Швейковская Е.Н.,М.: Издательский дом Высшей школы экономики,2015.с. 229. 18 Источниковедение. Данилевский И.Н., Добровольский Д.А., Казаков Р.Б., Маловичко С.И., Румянцева М.Ф., Хоруженко О.И., Швейковская Е.Н.,М.: Издательский дом Высшей школы экономики,2015.с. 231-232. 14 субъективное начало, ретроспективный характер воссоздания действительности и память как специфическое средство ее отражения»19. В отдельных журнальных статьях тоже есть сведения о воспоминаниях. Так, А.А. Ипеева, в своей статье: «Воспоминания как вид исторического источника при изучении темы католические меньшинства на территории Красноярского края», представленной на IX международной конференции: «Молодёжь и наука», проходившей в 2013 году, дала следующую характеристику воспоминаниям как историческому источнику: «Воспоминания — это не только бесстрастная фиксация событий прошлого, это и исповедь, и оправдание, и обвинение, и раздумья личности. Воспоминания по большей степени своей субъективны, однако, это не уменьшает их значимость как исторического источника, ведь именно воспоминания несут «дух» той эпохи, о которой повествует человек, настроения, несут отпечаток личности повествующего. Немаловажное значение имеет и объект воспоминаний: событие или личность, о которых повествуется. Одним из девизов воспоминай, является – «если и не играть главную роль в тех или иных событиях, то, по крайней мере, быть причастным к ним», что позволяет нам не только более подробно раскрыть тему, интересующую нас, но и узнать те моменты, о которых не написано в официальных документах»20. Следующий вопрос: как работать с воспоминаниями, чтобы историческое исследование было объективным. В учебнике И. Н. Данилевского, В.В. Кабанова, О. М. Медушевской и М.Ф. Румянцевой насчет этого есть следующие сведения: «И если уж кто-то взялся за перо, то читатель вправе надеяться узнать правду. Однако по меньшей мере три обстоятельства мешают авторам выполнить свои благие намерения. Во-первых, это память, которая с годами, увы, слабеет. Во-вто- 19 Источниковедение ; учебник для академического бакалавриата / Е. Д. Твердюкова [и др.]; под рей. А В. Сиренова. — М.: Издательство Юрайт, 2015. — с.292 20 ИпееваА.А.//Воспоминания как вид исторического источника при изучении темы католические меньшинства на территории Красноярского края//http://elib.sfu-kras.ru/handle/2311/12217 15 рых, это особенности индивидуального психического склада, в силу чего человек помнит одно и забывает другое. В-третьих, это особенности бенности на условий, так или мировоззрение искажения тех эпохи, когда иначе, автора, или но на иных создавались обязательно степень фактов. мемуары. накладывают правдивости, Вообще-то, это Эти осо- отпечаток сокрытия или свойство всех мемуаров, но мемуаров советской эпохи особенно. Воспоминания - это не только бесстрастная фиксация собы- тий прошлого, это и исповедь, и оправдание, и обвинение, и раздумья личности. субъективны. Поэтому Это не мемуары, недостаток, как а никакой свойство другой мемуаров, документ, ибо они несут на себе отпечаток личности автора. Все достоинства и недостатки мемуариста невольно переносятся и на воспоминания. В противном случае мемуары безлики. Иногда в исторической литературе, в учебниках субъективность мемуаров если и не оцени вается открыто как ми недостаток, мемуары быть то не могут, подразумевается. Их субъективность Однако есть иныобъективно присущее им свойство»21. Следовательно, при исследовании мемуаров никак нельзя забывать об их субъективности и о других особенностях, связанных с памятью, эпохой и т.д. Также, по нашему мнению, нельзя забывать о политических воззрениях автора. В учебнике под редакцией И.Д. Ковальченко также можно прочитать о работе с воспоминаниями как историческим источником: « Пол, возраст, состояние памяти, мировоззрение, взгляды и чувства автора заметно проявляются в этих материалах. Историк обязан внимательно изучать и учитывать эти личные особенности. В этих особенностях- специфика источников»22. Именно отсюда, по мнению Ивана Дмитриевича, и возникает две задачи для исследования этих 21 Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. Пособие/И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О. М Медушевская, М.Ф. Румянцева. М.: Российск. Гос. Гуманит. ун-т, 1998, с. 634-635 22 Источниковедение истории СССР. Под редакцией И.Д. Ковальченко. Учебник. М., Высшая школа, 1973, с. 394 16 источников: установление авторства и установление датировки источника. С этим очень тяжело не согласиться, потому что личность автора может очень сильно повлиять на текст документа. М.Н. Тихомиров в своём учебнике напоминает об особенностях Эгодокументов, которая может очень сильно помочь исследователю: « Кроме того, не надо забывать, что многие мемуары писались в расчете на позднейшее опубликование. Так как не обо всем было удобно писать, авторы воспоминаний многое описывали в искаженном виде, а о многом совершенно умалчивали»23. «Наибольшей точностью отличаются дневники, так как они велись изо дня в день. Записи в них делались под непосредственным впечатлением от только что происшедших событий. Однако и в дневниках мы не всегда найдем правдивый и искренний рассказ о случившемся. Многие авторы дневников говорят своего рода эзоповским языком, скрывая под ничего не значащими с виду фразами свое действительное отношение к царствующим особам и их приближенным. Тем не .менее дневники всегда отличаются значительно большей точностью по сравнению с воспоминаниями. Лица, пишущие воспоминания (чаще всего на склоне лет), очень многое забывают из того, что происходило раньше»24. О работе с устными источниками в учебнике Крадина и других есть следующие сведения: «Устные источники- непростой материал для анализа. При анализе интервью необходимо обращать внимание на надежность рассказчика, достоверность темы рассказа, личную заинтересованность в интерпретации событий. В частности, достоверность интервью может быть проверена при сопоставлении с другими рассказами на сходную тему, а также документальными свидетельствами. Среди методик анализа собранных устных свидетельств присутствуют контент-анализ, лингвистический анализ и дискурс-анализ, учитывающий особенности речевых оборотов и 23 Тихомиров Михаил Николаевич . ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ ИСТОРИИ СССР .Вып. первый. С древнейшего времени до конца XVIII века. Учебное пособие. М., Соцэкгиз, 1962. С. 471 24 Там же 17 используемых фраз»25. «Можно констатировать, что в последнее время устная история, следуя теории социальной памяти, развита до комплексно аргументирующего исследовательского направления. Своим методическим инструментарием она пытается реконструировать коллективные следы и фрагменты памяти, оставленные определенными историческими событиями в сознании тех или иных действующих лиц. Другими словами, главная ценность устных источников заключается не в информации о самих событиях прошлого, а в том, как они отражаются в общественном сознании»26. «Поэтому устная история остро ставит проблему выявления содержащейся в источнике скрытой информации. Устные источники позволяют зафиксировать уникальную информацию, не передаваемую другим путем. Если письменные источники официального происхождения чаще всего отражают историю государства и его институтов, то устные источники обращаются к истории народа, причем позволяют сделать это глазами очевидцев происходивших событий»27. «Прошлое живет в настоящем разными способами, поэтому суждения о событиях, которые сами по себе есть лишь изображения прошедшего, также могут быть видом действия. Устная история показывает, как меняется оценка людьми событийного ряда в зависимости от времени и общественной ситуации. Тем самым истории возвращается человеческое измерение. Устные источники имеют особое значение при создании локальных и региональных исследований, в изучении вопросов традиционной культуры и быта народа, личной истории и социально- психологических вопросов»28. Юлия Анатольевна Русина советует работать с мемуарами и источниками по устной истории следующим образом: «Важным является определение специфики возможного вовлечения рассматриваемого источника в 25 Теория и методология истории: учебник для вузов / Отв. ред. В. В. Алексеев, Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Л. Е. Гринин. – Волгоград: Учитель, 2014. –с. 352-353. 26 Теория и методология истории: учебник для вузов / Отв. ред. В. В. Алексеев, Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Л. Е. Гринин. – Волгоград: Учитель, 2014. –с. 353 27 Там же 28 Там же 18 историческую практику: как носителя сведений об исторических событиях и лицах или как свидетельство о личности самого автора. На полноту и достоверность освещаемых фактов влияет то обстоятельство, являлся ли создатель воспоминаний очевидцем или современником описываемых событий и исторических персонажей. Необходимо также установить источники осведомленности автора: помимо собственной памяти мемуарист может привлекать дополнительные материалы, чтобы более точно восстановить ход событий, для изложения той их части, в которой сам автор участия не принимал, а также для большей убедительности своих доводов. В таких случаях в источниковедческой критике нуждаются все привлеченные мемуаристом источники. При источниковедческом анализе надо также учитывать, что часто основным источником мемуаров остается память. Многое зависит от надежности памяти мемуариста. Большое значение имеет время, прошедшее от события до повествования о нем. Чем длиннее временное расстояние, тем больше вероятность искажения, утраты деталей, забывчивости имен и фамилий и пр. Вместе с тем временная дистанция дает возможность более спокойно оценить прошлое, более взвешенно расставить акценты, выделить главное из частного и т. д. Специфика источниковедческих подходов зависит также от того обстоятельства, с опубликованными или сохранившимися в рукописях воспоминаниями имеет дело исследователь. Когда в задачи источниковеда входит также подготовка к изданию незаконченного мемуарного произведения (А. А. Михайлов), сохранившегося в виде черновиков, различных вариантов текста, то источниковедческое исследование включает в себя: восстановление истории написания мемуаров, датировку различных частей рукописи, упорядочение ее фрагментов, построение структуры публикации, сравнительный текстологический анализ редакций, оставленных автором»29. 29 Русина, Ю. А.Источниковедение новейшей истории России : [учеб. пособие] / Ю. А. Русина ; М-во образования и науки Рос. Федерации,Урал. федер. ун-т. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2015. –с.191-192 19 «В процессе источниковедческого исследования устных свидетельств необходимо учитывать, что они являются нарративными источниками. Соответственно, анализируя их, мы должны использовать общие подходы изучения повествовательных документов, выработанные источниковедением, а также теорией нарративного жанра в литературоведении и фольклористике. Три вопроса, которые, по мнению М. Фриша, помогут проанализировать историческое интервью: 1) Что за человек говорит? (его социальный статус, какое положение этот человек занимал по отношению к рассматриваемым историческим событиям, как он действовал в истории, был ли главным или второстепенным действующим лицом на исторической сцене); 2) О чем он говорит? (ответы можно поделить на две категории в зависимости от того, говорится ли в них о вещах, которые люди непосредственно испытали на себе, – или же о событиях, которые приходилось наблюдать лишь на расстоянии, в самых общих чертах); 3) Какого рода заявления он делает? (Что, собственно, он нам рассказывает? В какой степени, каким образом, по каким причинам делает обобщения, объясняет, интерпретирует свой опыт? Какие культурные категории, исторические понятия использует для того, чтобы осознать и представить свой взгляд на этот опыт? Как мы можем осмыслить меняющееся соотношение самих воспо- минаний и обобщений, рефлексии, суждений об историческом прошлом и конкретных данных, которые встречаются почти в каждом интервью?) Любое источниковедческое исследование имеет целью оценку достоверности исторического источника. В какой степени можно положиться на устно-исторические источники? Устные источники действительно могут содержать надежные данные, но расценивать их лишь как еще один документ – значит игнорировать их особую ценность в качестве субъективных, спонтанно высказанных свидетельств. Особое значение источника устной истории для исследователя может заключаться не столько в его соответствии 20 реальным фактам, сколько в его отклонениях от них, так как в этих отклонениях проявляются человеческое воображение, желания, символы»30. В учебнике под редакцией Данилевского и других, изданного в 2015 году, если следующие материалы по работе с мемуарной литературой: «Мемуары как источник личного происхождения наиболее показательны для корпуса исторических источников Нового времени, к тому же они позволяют наиболее наглядным образом продемонстрировать возможности метода компаративного источниковедения. Посмотрим с этой точки зрения на тот материал, который был уже отчасти изложен в части первой данного раздела. И еще раз подчеркнем, что предложенная в первой части классификация и периодизация источников личного происхождения– результат компаративного исследования. Приступая к сравнительному исследованию одновидовых источников России и Европы, следует обратить внимание на то, что прямое сопоставление не приведет к корректному результату, необходимо сформировать видовую модель, которая и опосредует сравнение отдельных источников между собой»31. В учебнике Щегловой по устной истории есть следующие рекомендации по работе с устными источниками: « Анализ исторических источников требует наряду с традиционными историческими методами привлечения технологий наук, работающих с разными текстами. Введение в историческое повествование устных источников без должного их анализа чревато многими негативными последствиями. Так, простой пересказ устных источников, часто используемый краеведами и молодыми исследователями, приводит, как правило, к мифологизированию истории или к сказительности. Традиционное обращение к устному источнику за достоверными фактами, датами, именами, с одной стороны, чревато введением в научный оборот ошибочных сведений, с другой стороны, сопровождается потерей 30 Русина, Ю. А.Источниковедение новейшей истории России : [учеб. пособие] / Ю. А. Русина ; М-во образования и науки Рос. Федерации,Урал. федер. ун-т. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2015. –с.231-232 31 Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. Пособие/И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О. М Медушевская, М.Ф. Румянцева. М.: Российск. Гос. Гуманит. ун-т, 1998, с. 317 21 специфической информации, которую не могут дать другие документальные тексты. Она может быть закодирована в языке, содержаться в латентной форме. Например, индивидуальности, в связи с субъективной акцентуацией реальности, устной т.е. « истории на человеческом содержании истории», большое значение приобретают лингвистические метода анализа. « Человеческое содержание» исторических событий проявляется в устных исторических источниках через язык, стиль, терминологию, фразеологию и другие лингвистические формы. В них отражается специфика каждой эпохи. Язык является ключевым механизмом формирования внутреннего мира человека через общение с членами социума. Посредством языка конструируется субъективная идентичность человека. Поэтому от историка требуются адекватные приемы анализа устных исторических источников, например лингвистические методы анализа текста с целью получения историко-культурной информации. Особенно ярко историко-культурное измерение прошлого проявляется в речи рассказчиков из далекого прошлого – досоветского ( доколхозного единоличного периода). Субъективные интерпретации прошлого в устных повествованиях старожилов отражают объективную историческую реальность, которая маскируется в их речи лингвистическими формами. Их расшифровка дает широкий спектр примет времени и историко-культурных форм социальной жизни».32 В учебнике под редакцией Сиренова также есть методика работы с мемуарными источниками : «К числу сложных источниковедческих проблем относится атрибуция мемуаров. Авторство может быть раскрыто самим автором в частных письмах, дневниковых записях, личных беседах. Иногда ключ дает и сам текст воспоминаний: упоминаемые лица, события, их детализация могут помочь в установлении автора. Если авторство установить не удалось, использовать в исследовании неатрибутированные мемуары необходимо с соответствующей оговоркой. Если известно только имя автора, 32 Щеглова, Т.К. Устная история: учеб. пособие. Барнаул: АлтГПА, 2011.-с. 52-53 22 необходимо начинать работу с изучения справочной литературы в целях установления психологического побудительных мотивов для портрета, написания исторической мемуаров, обстановки, определивших интерпретацию событий прошлого. Встречаются факты мемуарных подделок, приписываемых известным историческим личностям (например, «мемуары» А. А. Вырубовой). В связи с этим бывает необходимо проведение текстологической и даже графологической экспертизы. Существенное значение имеет установление времени создания воспоминаний. Короткий интервал сохраняет в памяти исторические события, но восприятие фактов «по горячим следам» может быть более эмоциональным и менее объективным. Со временем происходит переоценка ценностей как закономерный результат жизни человека. И. Гелис назвал все это «давлением времени». В большинстве случаев оценка событий, да и сам их отбор, производится мемуаристом на основе новых воззрений. Однако степень вмешательства нового «я» у разных авторов различна. Необходимо сопоставлять воспоминания с перепиской, сообщениями современников, выступлениями автора в печати прежних лет. Мемуарист мог умалчивать о ряде событий, потому что считал их неважными, неинтересными для читателей, не соответствующими требованиям жанра. Значение имеет также возраст мемуариста (далеко не всегда преклонный). Для возникновения потребности писать воспоминания достаточно, чтобы их автор оказался вне той сферы событий и системы отношений, о которых ему предстоит рассказать (события уже свершились или его участие в них было прервано). И. М. Долгоруков, поэт рубежа XVIII— XIX вв., приступил к своему жизнеописанию «Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни» в 24-летнем возрасте. При этом надо иметь в виду, например, что память взрослых о детстве всегда светла и, как правило, идеализирована, независимо от того, каким было это детство и удалась ли человеку его последующая 23 жизнь. Дети же смотрят на свое недавнее прошлое гораздо объективнее и критичнее. Проблему мотивации мемуарного творчества сформулировал А. И. Герцен в «Былом и думах»: «Кто имеет право писать свои воспоминания? Всякий, потому что никто их не обязан читать». Цели автора могут замыкаться на личностно-семейной сфере (потребность автора в самопознании, извлечении уроков из прожитой жизни для детей, внуков и т.п.), а могут быть откровенно публичными, когда мемуары пишутся ради сведения личных счетов с былыми политическими противниками, самооправдания в глазах современников»33. Ознакомившись с несколькими определениями воспоминаний и методиками работы с ними, в рамках повышения научности данной магистерской диссертации, перед тем, как подвести выводы к ее первой главе, целесообразно будет указать в ней свои представления о определении воспоминания и методах работы с ними, которые помогут сделать историческое исследование наиболее объективным. Итак, по-нашему мнению , воспоминаниями можно назвать устные или письменные сведения о прошлом человека, основанные на его памяти, и опубликованные им в виде мемуаров, дневников, автобиографий, или полученные от него самого в ходе анкетирования, интервью или беседы. При работе с воспоминаниями следует помнить несколько нюансов данного исторического источника. Работа с данным историческим источником не должна быть основана только на исследовании его самого, так как, существует ряд факторов, которые могут заметно снизить ценность мемуаров как источника по истории повседневности той или иной эпохи. Во-первых, важным фактором является возраст мемуариста или человека, чьи воспоминания могут быть нами использованы при изучении повседневности. До сих пор здравствующие ветераны Великой 33 Источниковедение ; учебник для академического бакалавриата / Е. Д. Твердюкова [и др.]; под рей. А В. Сиренова. — М.: Издательство Юрайт, 2015. — с.297-298 24 Отечественной войны отлично помнят очень многие вещи, связанные с военными действиями, или с жизнью в тылу ( если они во время войны работали, помогая армии). Но некоторые вещи ( среди них могут быть и очень важные) они могли и забыть, так как с времён Великой Отечественной войны прошло очень много времени, а человеческая память не безгранична, хотя и зависит от того, сколько знаменательных моментов человеку посчастливилось пережить. Во-вторых, важен фактор состояния здоровья мемуариста или опрашиваемого участника каких-либо событий. Например, если, на момент работы над мемуарами или проведения беседы, анкетирования или интервью, участник страдал некими психическими заболеваниями, то ценность сведений, полученных от него, заметно снижается. По этой причине, крайне нежелательно проводить опросы таких людей, и использовать в своей работе мемуары, написанные ими. Правда, как в случае мемуаров, так и в случае опросов, не всегда, с первого взгляда, ясно, что человек не совсем психически здоров. В случае с мемуаристами, перед исследованием их работ, нужно изучить их биографии, где очень часто содержатся сведения о их состоянии здоровья ( в данном случае, нас будет интересовать психическое состояние их здоровья). А, в случае с интервью, анкетами и опросами, желательно, найти нескольких участников событий и сравнить сведения, полученные от них, после чего заняться поиском документальных источников о повседневной жизни периода, который нам интересен для исследования. Синтез наиболее адекватных воспоминаний и документальных источников поможет сделать исследование наиболее объективным. В некоторых случаях, воспоминания не отражают объективный взгляд на разные стороны повседневной жизни прошлого, так как автор воспоминаний, как в мемуарах, так и при беседе (опросе, анкетировании) может быть не совсем честным с теми, с кем делится своими воспоминаниями. На это у него могут быть разные причины: ненависть к политическому режиму, какому-то социальному классу или отдельному 25 человеку, а также желание прославиться или как то оправдать свои действия, которые иногда бывают аморальными. Например, если какой-то «белый» генерал, который закончил свою жизнь в эмиграции, будет писать мемуары по истории гражданской войны или политическом режиме СССР, то, вероятно, сведения будут не совсем объективными. Также можно сказать и о «кулаках», которых «раскулачили» во времена Иосифа Виссарионовича Сталина, и о предателях времён Великой Отечественной войны, и о людях искусства и науки, которые эмигрировали из СССР во времена Леонида Ильича Брежнева. То есть, сведений авторов, у которых были некие мотивы «очернить» СССР и советскую власть, будет недостаточно. Даже правдивые воспоминания « опасны» тем, что их можно неправильно интерпретировать, неправильно поняв смысл того или иного факта. Неправильная интерпретация фактов может быть из-за разницы в культурах, различных религиозных догматах, предписывающих то или иное действие, а также недостаточная осведомленность о культуре, религии и тому подобном самого автора воспоминаний. Всем известно, что для Европы не то что наша русская баня была в новинку, но и мытьем они себя не часто утруждали. Поэтому, в Европе, после того как один человек рассказал о традициях на Руси, сложилось мнение, что русские дикари хлещут себя ветками что есть мочи, и это все происходит в доме с раскаленным паром. Для правильной интерпретации в данном случае следует найти сведения о том или ином обычае из « первоисточника»: страны или культуры, которую описывают. Также можно найти сведения о традициях в воспоминаниях приближенных того или иного царя, короля или императора, так как, на первый взгляд, странные обычаи и традиции могут быть обоснованы не только религиозными догматами или культурой данной страны, но и личными пристрастиями монарха к чему либо. Это тоже играет не малую роль. Воспоминания представителей различных отраслей наук ( нередко находящихся « далеко» от исторической науки), могут иметь еще один « 26 подводный камень»: большое количество специализированных слов в мемуарах или при проведении беседы. В данном случае, есть два выхода, один из которых подходит для письменных источников, а другой- для устной истории. Первый из них- поиск определений непонятных слов в примечаниях к мемуарам ( там бывает словарь терминов), или в специализированной литературе. Второй- задавание уточняющих вопросов, по поводу того или иного слова. Также непонятные слова при воспоминаниях о прошлом могут использовать люди разных поколений, разных народностей, живущие в разных регионах. В данном случае причинами могут быть разные диалекты, слова, вышедшие из употребления (архаизмы), а также различные фразеологизмы или элементы фольклора (пословицы, поговорки), со временем, вышедшие из употребления. Если исследователю предстоит иметь дело с иностранными документами ( причем, без перевода на русский), то нужно затратить немалое количество времени для перевода этих документов. Время предстоит затратить разное: на английские, французские или немецкие языки ( учитывая то, что исследователь в школе или университете учил именно этот язык) времени предстоит затратить гораздо меньше, чем, предположим, на испанский или итальянский язык. Ещё больше предстоит затратить времени на перевод различных документов по истории средней Азии (таджикских, узбекских и т.п.), народов Кавказа ( предположим, азербайджанские документы), потому что многие из этих документов состоят не из привычных нам буквенных знаков, а из иероглифов. Конечно, встречаются ученые, которые знают не только европейские языки, но и, предположим, староосманский или древнеперсидский, но таких ученых очень ограниченное количество. К тому же, во всех языках мира встречаются многозначные слова, и для их перевода нужно вникать в смысл текста. Если исследователю предстоит брать интервью у представителя азиатского этноса, который не знает русского языка, то он должен с собой брать еще одного человека: переводчика. 27 Современные технологии могут очень помочь при работе с воспоминаниями и мемуарами. При помощи компьютера можно гораздо быстрее найти информацию о человеке, который является автором мемуаров, и, соответственно, узнать его мотивы создания мемуаров, а также нюансы, которые позволяют усомниться в информации, которую исследователь получает из мемуаров, или, наоборот, позволяет подтвердить данные, полученные из других источников. Также при помощи компьютера можно узнать культуру и традиции той или иной цивилизации, государства или религии на определенном этапе существования. Информационные технологии помогают искать словари, среди которых есть и словарь фразеологизмов, и словарь устаревших слов, и даже программа переводчик с одного языка на другой. Следовательно, информационные технологии очень помогают при исследовании опубликованных материалов и воспоминаний. Также современные технологии помогают при анкетировании, интервью или опросе человека, причем помогают они как при личном контакте ( воспоминания записываются на диктофон), так и при общении онлайн ( пересылают анкету на электронную почту, в социальную сеть, или проводят беседу с помощью видеозвонков). Из первой главы можно сделать следующие выводы: - Нет единого определения воспоминаний и сходных с ними исторических терминов ( мемуары, устная история), также как и нет единых методов работы с ними. В определениях и методах работы с воспоминаниями, мемуарами и устной историей есть очень много общего, но существуют и нюансы, отличающие определения и методы работы друг от друга. - Существует ряд нюансов при работе с воспоминаниями, которые исследователь может преодолеть, если будет использовать в своей работе справочную литературу (словари различных видов), а также другие источники, повествующие о тех же самых событиях, если он будет стараться перепроверять информацию, анализируя её, исходя из конкретных условий. 28 -Современные технологии могут очень сильно помочь в историческом исследовании. 29 Глава 2. Повседневная жизнь студенчества СССР по материалам воспоминаний В данной главе мы рассмотрим различные стороны повседневной жизни студенчества СССР, касающиеся учебы ( в том числе, поступления в институт и практики), внеучебной жизни, одежды, еды и другое. Рациональнее повседневную жизнь студенчества СССР следует рассматривать с описания поступления в институт, вступительных испытаний. Мы начнем рассматривать поступление в Вуз по воспоминаниям малоизвестных личностей, а, рассмотрев это, коснемся публичных личностей: актеров, режиссеров, писателей, политиков и ученых. Лилия Бажан в своих воспоминаниях о поступлении пишет следующее: «Прочитав внимательно предложенный мне перечень специальностей, я выбрала специальность с мудреным названием «физико-химические исследования металлургических процессов» и села заполнять заявление, анкету и прочие бумаги. А в заявлении нужно было заполнять не название специальности, а ее код по какому-то всесоюзному межвузовскому классификатору. Я код естественно не запомнила, уточнять его в приемной комиссии не стала, а просто списала у Наташи. Я почему-то была абсолютно уверена, что она тоже, как и я, выбрала мои «физико-химические исследования металлургических процессов». Когда же я отнесла документы в приемную комиссию ФИЗХИМА, меня поздравили с правильным выбором, сказав, что выбранная мной «Физика металлов» самая престижная, самая интересная и вообще самая, самая … специальность. Я очень удивилась, сгоряча хотела даже переписать заявление, но потом подумала, что Наташа Хейфец в силу своей национальной принадлежности плохой специальности не выберет, а «Физика металлов» ничуть не хуже столь пришедшихся мне по душе «физико-химических исследований металлургических процессов», 30 потому что в названии специальности слово физика встречается тоже»34. «После этого мне осталось только сдать три вступительных экзамена. Математику письменную я сдала на «4», физику – на «5», а не профильную химию всего на «3». Да я собственно не очень к той химии и готовилась, ведь по профильным дисциплинам у меня был проходной балл. По этому поводу надо мной даже поиздевалась экзаменатор на экзамене по химии, сказав, что проходной балл в кармане, а на химию наплевать?»35 «Физику я сдавалала классно: на вопросы билета я ответила очень бодро и мне задали дополнительный вопрос, видела ли я когда-нибудь вблизи вертолет. Я ответила гордо: «Конечно, видела». - Тогда скажите, милая девушка, а зачем вертолету на хвосте маленький пропеллер?- спросил меня сразу же экзаменатор. Я задумалась на минуту. Пропеллера ведь я не видела, точнее никогда не обращала на него внимания, но очевидно он как-то связан с Законом Ньютона (одним из моих вопросов в экзаменационном билете). Поэтому я уверенно сказала: чтобы уравновесить вращение корпуса вертолета. Ведь винт вертолета вращается, значит, согласно закону Ньютона корпус вертолета должен вращаться в противоположную сторону. Чтобы уравновесить это вращение и придумали на хвосте пропеллер. Мой ответ пришелся по душе экзаменатору, и он поставил мне пятерку»36. Правда, не смотря на то, что Лилия Бажан вступительные экзамены, у нее возникли следующие неплохо сдала проблемы с поступлением ( мы думаем, что такие проблемы возникли у некоторого числа студентов СССР) : «На экзамене по физике судьба опять свела меня с Наташей Хейфец и она сообщила мне, что Серега Алексеев тоже поступает в МИС и С и экзамены сдал хорошо. После сдачи экзаменов я набрала проходной балл, и мне осталось только ждать зачисления. Но в ежедневно 34 Бажан Лилия. Как молоды мы были//http://mastervspm.ucoz.ru/publ/studencheskie_vospominanija/bazhan_lilija_kak_molody_my_byli/1-1-02 35 36 Там же Там же 31 обновляемых списках моей фамилии почему-то не оказалось. Я начинаю выяснять почему, и оказывается, что просто не могут найти в МГУ мои документы для подтверждения засчитанных мне оценок, поэтому за документами придется ехать и искать их в архиве ФИЗФАКА. Ну что ж, ехать, так ехать. Со мной вместе поехал еще один парень – Сергей Киселев. Дали нам с собой список фамилий и ? личных дел абитуриентов, документы которых необходимо было отыскать в архиве. Мы перерыли на физфаке весь архив с документами абитуриентов, нашли документы мои, Сереги Киселева, Сереги Лавриновича, еще трех человек и привезли все это в институт»37. «На следующий же день состоялось зачисление. Все прошедшие по конкурсу собрались возле деканата и нас по очереди вызывали на собеседование. До начала собеседования мне сообщили в толпе бывших абитуриентов (теперь почти студентов), ожидавших зачисления, что самая классная группа это МФ-1, и надо проситься только туда. Я немного удивилась такой осведомленности, но поскольку всегда очень быстро воспринимала информацию, в деканате сразу же попросилась в эту группу. Учитывая мой высокий проходной балл, мою просьбу учли и в эту группу зачислили. Там же на собеседовании я впервые познакомилась с Олей Коковихиной (впоследствии Коковишкой), которая тоже попала в нашу группу, там же был и Серега Лавринович, тоже оказавшийся потом нашим одногруппником. Итак, зачисление завершилось, и нам сообщили, что мы должны прибыть в Москву 31-го августа для получения студенческих билетов, а в оставшееся время все иногородние студенты должны решить вопросы выписки с ПМЖ.»38. А вот как описывает поступление в институт Сергей Конев в своих воспоминаниях: «В 1974 году после окончания средней школы № 8 г Красноярска я сдал документы для поступления в Красноярский Завод-Втуз, 37 38 Там же Там же 32 теперь он называется Сибирский государственный аэрокосмический университет имени академика Михаила Фёдоровича Решетнёва (СибГАУ)и имеет несколько факультетов и много специальностей. В те годы факультетов было всего два: Приборостроительный и Машиностроительный, на каждом из которых было по две специальности. На «Приборах»: «Проектирование «Автоматические и производство системы машин» управления». и На вторая специальность Машиностроительном факультете соответственно также было две специальности: «Проектирование и производство металлорежущего двигателей» и «Проектирование оборудования». При поступлении и производство я мало имел представления, куда иду образовываться , и что это за машины и двигатели предлагаются к изучению, но интуитивно выбрав двигатели, сдал документы на эту специальность. Вступительные экзамены выдержал очень даже прилично ,получив две пятерки за математику письменно и физику устно. Сочинение ,правда написал на тройку, но баллов для поступления хватило с лихвой. Помог даже на экзамене одному парню, который стал потом моим одногруппником на весь период обучения»39. Из этого отрывка можно понять, что во все времена некоторая часть студентов сдавали документы в Вуз интуитивно, даже не зная, что включает в себя обучение по той или иной специальности, и чем будущему студенту предстоит заниматься после окончания обучения. В СССР был особый спрос на инженеров, поэтому технических специальностей было очень много, и разобраться в тонкостях отличия одной специальности от другой, было, я думаю, очень непросто. Также в институтах в СССР существовали рабфаки, и поступление на них также следует упомянуть в нашей магистрской диссертации. Информацию о рабфаках мы брали из книжки: « Первые рабфаки на Урале». В. Молчанов который позже стал врачом, был студентом челябинского рабфака. Свои воспоминания он начинает с приёмной комиссии, и вот что он 39 Конев Сергей. Воспоминания советского студента 70-х// http://www.proza.ru/2015/02/19/1071 33 пишет по этому поводу : «В приемной рабфака среди простых рабочих и крестьян толпились вкрадчиво-вежливые пареньки и грациозные мамзельки, направленные на рабфак чьей-то щедрой рукой. Но только небольшая часть их проскакивала сквозь шипы приемной комиссии, а впоследствии и они отсеивались густым решетом рабфаковского коллектива»40. Из этого отрывка можно понять, что некоторое ограниченное количество людей поступали на рабфаки, так сказать, по знакомству, или в следствии каких либо незаконных действий, связанных с коррупцией, но даже знакомства не помогали им удержаться в рядах студенчества. М. Ожегова-Семенова пишет о поступлении на рабфак следующее: « Впервые в жизни я взгромоздилась с сундуком своим на мягкое сиденье автобуса. И этот автобус, и улицы проносящиеся за окном, казались мне волшебными, сказочными, полными неведомых чудес. Так началась моя новая жизнь. Но еще надо было пройти вступительные испытании, Я неплохо сдала все предметы, кроме математики. С математикой я была не в ладах еще с сельской школы. И она мне отомстила за пренебрежение к ней; письменную работу по математике я провалила. Однако, взяв в расчет хорошие оценки по другим предметам, меня все же допустили к устному экзамену но математике. Громаднейшим напряжением сил, нервов , памяти я вызубрила элементарные математические истины, и кое-как «вытянула» экзамен»41. В данном отрывке показано, к чему может привести невнимательное отношение к предмету в школе ( будь то история, русский язык, литература или, как в случае с автором воспоминаний, математика. В. Серов, который позже стал юристом, писал следующее о поступлении на рабфак: « 1 сентября 1932 года по путевке заводского 40 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 28 41 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 34 34 комитета комсомола и Надеждииского горкома ВЛКСМ в числе других рабочих я был рекомендован на рабфак. Выдержав экзамены, и был зачислен в ряды студентов Надеждииского металлургического рабфака« Востокосталь»»42. Не нужно даже говорить о том, как трудно приходилось учиться студентам на рабфаках, и тут можно выделить сразу несколько причин сложностей в учебе. Во-первых, у всех был разный уровень образования, так как на Рабфак, довольно часто, люди поступали с неполным высшим образованием, после семи-восьми классовой школы. Это означало, что у студентов был некий недостаток знаний ,которые нужно было как-то компенсировать за время учебы на рабфаке. Ещё одной причиной было то, что студенчество рабфака можно было отнести к разряду рабочей молодёжи, которой приходилось не только учиться на рабфаке, но и работать на заводах и фабриках Советского Союза. Совмещение учебы с работой всегда было нелёгкой задачей, особенно, если учитывать первый фактор, очень влиявший на учебу. Теперь следует перейти к воспоминаниям людей искусства и науки о поступлении в институт. Кто-то из них нам очень известен, а о ком то мы не знаем почти ничего. Анатолий Отян в своей книге : « Всё что есть испытаем на свете» пишет следующее о поступлении в Кировоградский строительный техникум: «Поступил я в техникум довольно легко, но стипендию первый семестр не получал, а для меня это было очень важно. Я по своей натуре лентяй. И если не хочу чего-то делать, то меня вряд ли можно заставить. А вот убедить меня и заинтересовать можно. В техникуме за четыре года мы должны были пройти полный курс обучения общеобразовательных предметов средней школы, и ещё больший курс предметов по строительной 42 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 50 35 специальности. С первого дня был задан такой темп, что ни в школе тогда, ни в школе теперь такого нет»43. Эльдар Александрович Рязанов вспоминает о своем поступлении в ВУЗ следующее: « После подачи документов я выяснил, что выбрал факультет, где толпилось двадцать пять претендентов на одно место. Двадцать пять! И сейчас и тогда такой конкурс считался очень внушительным, просто огромным. Надо признаться, что к кино я не питал в то время никаких теплых чувств, фильмов видел мало, предпочитал посещать театры. Мое кинематографическое невежество было поистине катастрофическим. Первый вступительный экзамен – рецензия на фильм, название которого мы должны узнать только в просмотровом зале. Так что подготовиться заранее не представлялось возможным. Фильмом оказался «Депутат Балтики» режиссеров Александра Зархи и Иосифа Хейфица. Фильм мне понравился чрезвычайно. Но в рецензии, написанной по школьным стандартам, я толком не смог объяснить, что же именно произвело на меня впечатление. Поставили мне за эту работу тройку»44. «Второй экзамен назывался загадочно – письменная работа. Мы явились в институт, нас загнали в аудиторию и заперли. На каждом столе лежал распечатанный на машинке рассказ А. Чехова «Жалобная книга». Этот маленький рассказ состоит из записей, оставленных проезжающими пассажирами в вокзальной жалобной книге: «Подъезжая к сией станции и любуясь на природу, у меня слетела шляпа. И. Ярмонкин...», «А жандармиха ездила вчера с буфетчиком Костькой за реку. Не унывай, жандарм...», «Прошу посторонних записей в книге жалоб не делать. За начальника станции Иванов-седьмой...», «Хоть ты и седьмой, а дурак...» и т.д. Задание заключалось в следующем: на свой вкус выбрать три любые записи и 43 Отян А.В.. Всё что есть испытаем на свете// http://samlib.ru/o/otjan_anatolij_wasilewich/wsechtoestxispytaemnaswete.shtml 44 Рязанов Э.А.. Неподведенные итоги//https://royallib.com/book/ryazanov_eldar/nepodvedennie_itogi.html 36 охарактеризовать людей, которые их оставили. Короче говоря, требовалось создать три литературных портрета»45. «Я умел писать стихи «под Маяковского», «под Есенина», «под Надсона», улавливая литературную манеру того, или иного поэта. Я понял, что сейчас мне надо сочинить рассказы «под Чехова». Я сообразил также, что хорошо, если эти три новеллы будут разными по форме. Одну новеллу я написал в виде письма, другую – как отрывок из дневника, а третью – как рассказ от автора. Я постарался максимально соблюсти чеховскую интонацию, чеховскую манеру письма, чеховский язык. Очевидно, мне это в какой-то степени удалось: я получил пятерку»46. «Теперь предстояла главная экзекуция – собеседование! Про этот экзамен в институте ходили легенды. На коллоквиуме могли задать вопрос о чем угодно, про кого угодно, как угодно. Могли заставить сыграть актерский этюд на любую тему, попросить спеть, станцевать, походить на руках... Пытка для каждого выдумывалась индивидуально. Основная задача приемной комиссии – застать абитуриента врасплох, поставить его в безвыходное положение и посмотреть, как он будет выпутываться»47. «Для собеседования необходимо было также приготовить отрывок из прозы, стихотворение, басню и прочесть их с художественным, артистическим мастерством»48. «В общем, угадать, откуда будет нанесен удар, не представлялось возможным. Оставалось только положиться на фортуну. Проникшийся этим фатальным настроением, не ожидая ничего хорошего, я понуро вошел в зал, где сидели мучители, изображающие приемную комиссию. Кроме того, меня угнетало одно обстоятельство. На мне был надет единственный мой пиджак с большими заплатами на локтях. Мне ужасно хотелось скрыть от комиссии свою бедность. Это сейчас не стыдятся заплат и даже, наоборот, выставляют 45 46 47 48 Там же Там же Там же Там же 37 их напоказ. Такова нынешняя мода. Я же тогда старался как-то скрутить рукава и подогнуть локти, чтобы было незаметно. Первый вопрос, довольно абстрактный, мне задал Григорий Михайлович Козинцев, набиравший курс: –Скажите, что вы читали? Я как-то растерялся, оробел и, наверное, поэтому ответил нахально: –Ну, Пушкина, Лермонтова, и вообще я для своего возраста читал много. В комиссии почему-то засмеялись. Потом меня спросили, помню ли я картину Репина «Не ждали». Репин был одним из немногих художников, которых я в то время знал. И я ответил с гордостью, что помню. –А сколько человек на ней изображено? Я начал вспоминать и сказал – шесть. Теперь я понимаю: таким способом проверяли мою зрительную память. Я ошибся. Оказывается, там нарисовано семь человек. Об одной фигуре, выглядывающей из-за двери, я забыл»49. «Затем мне проиграли музыкальную пьесу и поинтересовались, какие зрительные образы возникают у меня, когда я слушаю эту музыку. Честно говоря, у меня не возникало никаких образов. Но я понимал, что, если отвечу правду, они сразу же раскусят, что я совершенно немузыкален, а это надо скрыть. Поскольку музыка была громкая, я сообщил комиссии что-то очень банальное: море, буря, корабль, лишенный управления, несется по воле волн и т.д. Мой ответ, видимо, пришелся не по вкусу, и Г.М. Козинцев, предчувствуя, что со мной придется расстаться, решил дать мне еще одну, последнюю попытку. –Ну, хорошо,– сказал он усталым голосом,– сочините нам, пожалуйста, рассказ, кончающийся вопросом «Который час?». 49 Там же 38 Воцарилась зловещая пауза. В тишине раздавался усиленный скрип мозгов абитуриента. Я понимал, что время идет, я произвожу невыгодное впечатление. Пытаясь как-то оттянуть развязку, я спросил: –Не обязательно смешное? –Пожалуйста, что хотите. И я принялся сочинять, еще не зная, чем кончу. Я представил себе лестницу, где жил на пятом этаже в старом доме, и начал: –Вот по обшарпанной лестнице на пятый этаж бредет усталый почтальон. Лифт не работает – война. Почтальон поднимается. Он запыхался. Он уже немолод. Он позвонил в дверь. Из квартиры вышел старик. Почтальон вручил ему письмо. Старик посмотрел на конверт: на обратном адресе значилась полевая почта, где воевал его сын. Но адрес был написан чужой рукой. Старик взял письмо и вернулся в комнату. В комнате сидела старуха. Он сказал: –Письмо пришло!»50 «Старик вскрыл конверт и прочитал, что их сын погиб смертью героя. Старик выронил из рук листок бумаги и спросил: –Который час?.. ...Потом мне задавали еще какие-то каверзные вопросы. Экзаменаторы нападали, я отбивался как мог, с ужасом ожидая, что меня попросят исполнить актерский этюд или прочитать стихи. Но, по счастью, все обошлось. Очевидно, я им надоел, и они сказали: «Ну ладно, вы свободны». Меня отпустили, влепив за собеседование тройку. Это была победа, потому что меня приняли. Правда, приняли условно. «Условно» означало следующее: меня берут как бы на испытательный срок. Если окончу первый семестр с хорошими результатами, то останусь учиться. Если же получу плохие отметки по специальности, то меня в середине зимы вышвырнут на улицу. 50 Там же 39 Институт меня принял условно, да и я в него тоже поступил весьма условно. Любви друг к другу мы не питали: ни я – к институту, ни институт – ко мне. Итак, прошло всего два месяца, и ученик девятого класса благодаря цепи счастливых случайностей превратился в студента первого курса Института кинематографии»51. Владимир Горяховский в своей книге: « Путь хирурга. Полвека в СССР» также делится воспоминаниями о своём поступлении в медицинский институт: «Я сидел за длинным деревянным отполированным столом в "Мраморном зале" для Совета профессоров 2-го Московского медицинского института и сдавал последний вступительный устный экзамен по химии. Шел август 1947 года, мне было семнадцать лет, и я только что окончил среднюю школу. Тогда по всей стране еще ощущалось веяние завершенной недавно - в мае 1945 года - Великой Отечественной войны против фашистской Германии (которую в мире называют Второй мировой войной). Среди нас, абитуриентов, было около 20 % демобилизованных ветеранов войны. Для них условия приема были льготные: их принимали в первую очередь, с любыми оценками за вступительные экзамены, несмотря на конкурс - четыре претендента на одно место. Экзаменационные билеты, каждый с тремя вопросами, лежали на краю стола. Мы по очереди брали по одному билету, показывали экзаменатору номер и садились за стол - продумывать ответы. Ветераны, хотя еще молодые, но уже с сединой и утомленные войной, с трудом старались припомнить какую-нибудь формулу Бойля - Мариотта или закон сохранения вещества Ломоносова - Лавуазье. После грохота пушек и взрывов бомб это давалось им с большим трудом: война готовила их не к академическим экзаменам. 51 Там же 40 Некоторые из преподавателей-экзаменаторов тоже лишь недавно демобилизовались из армии и вернулись к своей мирной профессии. Почти все они, ветераны-преподаватели и ветераны-экзаменуемые еще носили военную форму, хотя и без погон, но со всеми боевыми наградами. На всех были довольно выцветшие зеленые гимнастерки со стоячим воротником, подпоясанные широкими военными ремнями с большими пряжками. Все были в брюках-галифе, заправленных в сапоги. В этих сапогах они прошагали половину Европы - от Москвы до Берлина, Праги, Будапешта и других городов. Купить гражданские костюмы и обувь было тогда непросто и дорого, да фронтовики и отвыкли от пиджаков с галстуками. По наградам можно было определить - как долго, как успешно и даже где человек воевал: за каждую взятую с боем европейскую столицу награждали медалями с названием города. Моим соседом по экзаменационному столу был молодой худой ветеран с седыми кудрями, на груди у него висели восемь боевых орденов и медалей. Он, бедняга, вздыхал и старался ответить по билету хоть что-нибудь, но ничего не мог припомнить. Я искоса подглядывал в вопросы его билета и, когда экзаменатор на секунду куда-то отвлекался, я шепотом подсказывал ему ответы, пользуясь запасом своих свежих школьных знаний. Он послушно повторял за мной слово в слово, но мы оба побаивались экзаменатора: видно было, что он слегка скептически улыбался, слушая мой шепот и заикание соседа, и делал вид, что ничего не замечает. Но как-никак, а подсказывать и подслушивать не полагалось. Ведь черт его знает - вдруг рассердится и выгонит нас обоих. Наш экзаменатор вполне мог бы служить зеркальным отображением моего соседа: он тоже был в выцветшей гимнастерке и с такими же наградами, только выглядел вдвое старше. Неожиданно он задал ему вопрос, не относящийся к химии: - Вы где закончили войну? 41 - В Праге, - бодро ответил молодой ветеран, явно довольный понятным ему вопросом, и добавил с гордостью. - Я был танкистом, старшим лейтенантом. - Из какой части? - живо наклонился к нему экзаменатор. - Третья Гвардейская танковая армия генерал-полковника Рыбалко, отрапортовал молодой. - Чего же ты мне раньше не сказал, а? - воскликнул тот. - И я ведь из той же армии - майором был в штабе бригады генерала Якубовского. - Так я же в соседней бригаде взводом командовал, - обрадовался молодой, - мы, значит, рядом воевали. - Бок о бок! - наш экзаменатор взволновался, вскочил с места и через стол потянулся обнять своего однополчанина, тоже вставшего ему навстречу. В большом зале от других экзаменационных столов все повернулись в их сторону, на минуту прекратился гул голосов, отвечавших по билетам. Оба ветерана оглянулись и снизили голоса. - Слушай, я ставлю тебе "пятерку", высшую оценку, и пошли вместе куда-нибудь в ресторан - пить водку за нашу встречу, - сказал бывший майор и закрыл свою тетрадь для оценок. Я понял, что в своей радости он забыл про меня, и если уйдет, то мне придется брать другой билет и садиться за стол к другому экзаменатору. Я неуверенно спросил: - А со мной что будет?.. - С тобой? - переспросил он удивленно. - С тобой? Потом, очевидно, понял мое разочарование, открыл свою тетрадь, написал там что-то напротив моей фамилии и с улыбкой протянул мне руку: 42 - Я тебе тоже ставлю "пятерку" - за помощь боевому фронтовику, попавшему в трудную мирную обстановку. С тобой вот что будет - ты станешь доктором. И они оба ушли, стуча сапогами, - пошли вспоминать войну и живых и мертвых друзей. Я стал студентом-медиком»52. Из данных воспоминаний можно сделать вывод о том, что после Великой отечественной войны очень много поступало ветеранов, также среди ветеранов встречались и преподаватели. Ветеранов очень уважали, и иногда даже шли им на какие-то уступки, потому что ещё не была забыта страшная война, на которой погибло и было ранено очень много людей. По нашему мнению, данные действия преподавателя весьма обоснованы, потому что он не только помог абитуриенту-ветерану, но и человеку, который подсказал ему в трудной ситуации. Мы думаем, что большинство преподавателей в то время, поступило бы, в данной ситуации, подобным образом. Андрей Дмитриевич Сахаров пишет о поступлении в университет следующее: «Осенью 1938 года я поступил на физический факультет МГУ, тогда, вероятно, лучший в стране. Уже потом от своих однокурсников я наслушался об ужасах приемных экзаменов, об огромном конкурсе; я думаю, что, верней всего, я бы не прошел этого жестокого и часто несправедливого отбора, требовавшего к тому же таких психологических качеств, которыми я не обладал. Среди поступивших по конкурсу в нашей группе было два молодых человека, поработавших около 2-х лет до вуза на автозаводе им. Сталина (теперь им. Лихачева). Конечно, рабочий стаж давал им некоторые преимущества, но оба они были и сами по себе очень способными и работящими, организованными. Их звали Коля Львов и Женя Забабахин»53. Советский и российский историк, бывший с 1992 по 1996 года главным государственным архивистом России, пишет о своем поступлении в 52 53 Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- с.7 Сахаров А.Д., Воспоминания.- М.: « Права человека», 1996,.- с.93-94 43 университет следующее: « Предстояло сдать три экзамена: устный – по истории, письменный – сочинение, устный – по литературе и русскому. Государственная политика в образовании отдавала предпочтение при отборе будущих студентов отслужившим солдатам и людям, имевшим производственный стаж два-три года. Для выпускников школ, не имевших достаточного стажа, существовал отдельный конкурс – 25 человек на место. Я попадал в эту группу»54. «И начался первый экзамен. В билете было два вопроса. Первый – революция 1905-1907 гг.; второй – Программа КПСС о развитии межнациональных отношений. С первым вопросом было проще. По второму вопросу я никаких учебников не читал. Курс обществоведения, где эти темы были, в школе рабочей молодёжи нами игнорировался, это понимала и несчастная учительница, вынужденная преподавать эти глупости рабочим мужикам. Но на экзамене надо было отвечать. Меня спасло то, что летом в руки попал журнал Политическое самообразование со статьёй, из которой следовало, что на пути коммунистического строительства нас ждёт расцвет всех наций при неуклонном сокращении их количества. Логика автора так меня удивила, что эта статья застряла в памяти. Дальше мне предстояло обрушить на экзаменаторов эти рассуждения, иллюстрировать их цифровыми данными на тему публикации (пожалуй, нахальства от безысходности у меня было много больше, чем памяти на статистические данные, которые были в партийном журнале). Я получил «отлично» и без памяти от счастья полетел вниз по лестнице, с четвёртого этажа. Между вторым и третьим этажами сообразил, что так смогу свернуть себе шею, тем самым повысить шансы поступить моим конкурентам, и более или менее степенно вышел из здания университета»55. 54 Пихоя Р. Г. Записки археографа / Р. Г. Пихоя — «Русский фонд содействия образованию и науке», 2016,.- с. 11. 55 Пихоя Р.Г.Записки археографа / Р. Г. Пихоя — «Русский фонд содействия образованию и науке», 2016,.-с.12. 44 Ко второму экзамену количество абитуриентов сильно сократилось. Общежитие в спортзале прекратило бытиё своё, оставшихся перевели в университетское общежитие на улице Чапаева, 16, пожалуй, на одну из самых красивых улиц Свердловска (бывшую Архиерейскую). Нас поместили в комнаты студентов, находившихся на каникулах. Мне попалась комната, где жили филологи. Там была небольшая библиотечка, в которой находилось, в частности, академическое собрание сочинений Пушкина, издания Гончарова, А. Островского. Да, повезло. Сочинение было написано на «хорошо». Добротная школьная выучка спасла меня. Литература и русский устный были оценены как «отлично» и «хорошо» при общей оценке «хорошо». В итоге я набрал 23 из 25 возможных баллов. Это был предельно низкий балл для «школьников». 25 августа я узнал, что зачислен на первый курс исторического факультета Уральского государственного университета. Нас поздравил ректор университета Б. П.Колесников и объявил, что первокурсникам предстоит 1 сентября отправиться вместе с другими студентами в колхоз»56. Еще один важный вопрос: учеба студентов. Лилия Бажан об этом пишет следующее: «Занятия у нас длились в основном по три пары в день. Каждая пара длилась два академических часа продолжительностью 40 минут каждый, (а не традиционные 45), т.к. один из институтских корпусов (?4 на Крымском Валу) был закрыт на капитальный ремонт и, таким образом, институтское руководство решало проблему нехватки аудиторий. Занятия чаще всего начинались в 8.00, а заканчивались в 12.45. Между уроками в паре перерыв длился 5 минут, а между парами – 15 минут. В некоторые дни занятия могли начинаться со второй пары, а заканчиваться соответственно позже»57. 56 Там же Бажан Лилия . Как молоды мы были//http://mastervspm.ucoz.ru/publ/studencheskie_vospominanija/bazhan_lilija_kak_molody_my_byli/1-1-02 57 45 «В первую же неделю после начала занятий в институтской библиотеке нам выдали комплект учебников, необходимых для первого семестра. Комплект был почти полный, за исключением пособия по английскому языку и сборников лабораторных работ – их нам давали непосредственно во время лабораторных работ, мы конспектировали то, что необходимо и возвращали»58. «Правила пользования книгами были очень строгими – за каждую невозвращенную книгу платили штраф в пятикратном размере или возвращали аналогичную, согласно утвержденному списку (но в том списке были такие раритеты, которые найти в продаже было практически невозможно ни за какие деньги, поэтому при потере учебника чаще всего платили штраф)»59. «Некоторыми учебниками и пособиями можно было пользоваться в читальном зале, расположенном на последнем этаже лабораторного корпуса. Для получения книги в читальном зале необходимо было оставить под залог студенческий билет или зачетную книжку. В этом читальном зале мы проводили очень лабораторным много работам времени, и готовясь конспектируя к английскому первоисточники языку, марксизма- ленинизма»60. «Занятия по физкультуре проходили у нас в общежитии, называемом «Дом Коммуны» (ДК). Общежитие было построено в начале 30-х годов и в год нашего поступления там затеяли грандиозную реконструкцию с перепланировкой комнат, поэтому в институт с предоставлением общежития почти никого не принимали. Спортзал там был огромный и занятия по физкультуре проходили сразу у всего потока – все 150 человек, разбившись на подгруппы, занимались одновременно. Кстати в этом спортзале в период вступительных экзаменов размещали абитуриентов мужского пола»61. 58 59 60 61 Там же Там же Там же Там же 46 «Те, кто занимался в институтских спортивных секциях, от занятий по физкультуре освобождался. Многие получали освобождение от физкультуры и по состоянию здоровья, поэтому, естественно, в спортзале никогда не собиралось 150 человек сразу. Бегать кроссы и сдавать различные нормативы ГТО мы ходили в Парк Культуры им. Горького, расположенный в 10 минутах ходьбы от ДК. Там же, в Нескучном Саду, мы зимой ходили на лыжах, которые нам выдавали на кафедре физкультуры на время занятий»62. «В первом семестре мы изучали массу очень интересных предметов: физику, высшую математику, общую химию (сначала неорганическую), иностранные языки, историю КПСС, начертательную геометрию (инженерную графику), черчение и много всяких других дисциплин, название которых даже не упомнишь. Все эти дисциплины были общеобразовательные, а специальные дисциплины нам начали читать, начиная с третьего курса. «По физике и химии у нас были лабораторные работы, а по математике, истории, инязу, начерталке и черчению – семинары. Кроме того, по начерталке, математике, физике, истории и химии нам читали лекции. Во втором семестре вместо начерталки появилась теоретическая механика»63. Эльдар Александрович Рязанов о своей учебе вспоминает следующее: «Повторяю, мне не исполнилось еще и семнадцати лет. И, говоря откровенно, я совершенно не был подготовлен к учебе во ВГИКе.Я оказался самым молодым на курсе. Меня окружали люди, мечтавшие о кинорежиссуре с давних пор. По сравнению с ними я чувствовал себя абсолютным профаном – ведь я не ведал про кино ровным счетом ничего. Если говорить о старте, я находился в крайне невыгодном положении. Мне пришлось взять сразу стремительный разбег, чтобы догнать своих однокашников, людей взрослых, обладавших жизненным опытом – некоторые из них пришли с фронта. Моя молодость, неопытность, отсутствие взглядов на искусство являлись 62 63 Там же Там же 47 одновременно и недостатком и достоинством. Достоинство, пожалуй, заключалось в том, что я представлял собой, по сути, мягкую глину, из которой можно вылепить что угодно. Я был открыт для любых знаний, взглядов и теорий, которые захотел бы вложить в меня мастер – так назывался педагог, руководящий курсом. Наш курс набирал и вел Григорий Михайлович Козинцев, уже тогда бывший классиком советской кинематографии. Его творчество мы изучали по истории кино. Он являлся одним из авторов, вместе с Л. Траубергом, знаменитой «Трилогии о Максиме», одним из создателей «Фабрики эксцентрического актера» (ФЭКС), фильмы которой гремели еще в двадцатые годы. Козинцев, знаменитый шекспировед, театральный и кинематографический режиссер, маститый педагог, казался нам человеком почтенного возраста. И только потом мы поняли, что в то время ему было всего-навсего тридцать девять лет»64. «Институт кинематографии помещался (как и сейчас) за площадью перед Выставкой достижений народного хозяйства (ныне Всероссийский выставочный центр). Для Москвы в то время это была далекая окраина, захолустье.Зимой, ранним утром, на небе еще сияли звезды, а по полю гуськом, след в след, брели по снежной целине плохо одетые и плохо накормленные студенты – туда, где за горизонтом, на самом краю поля, стояло одинокое здание института.Во время занятий раздевалка пустовала, верхняя одежда висела не на крючках гардероба, а накинута была на студенческие плечи: в аудиториях, в полукруглых коридорах стоял адский холод. Будущие кумиры нынешнего зрителя все время хотели есть и согреться. Все набивались в просмотровый зал, где с потолка и по стенам свисали глыбы льда. Студенты сидели в пальто, в ватниках, в армейских шинелях, закутанные в мамины платки, и смотрели американские и английские кинобоевики из жизни Генрихов и Людовиков, богатеев и 64 Рязанов Э.А. Неподведенные итоги//https://royallib.com/book/ryazanov_eldar/nepodvedennie_itogi.html 48 миллионерш. На экране перед нами разворачивались сказочные пиры, изящные королевские балы и забавы. Глотая слюни, прижимаясь друг к другу, мы смотрели, как зачарованные, на экран»65. «Прошедшее всегда видится как-то ностальгически, всегда сопровождается чувством умиления и прекраснодушия, о неприятном вспоминается редко. Но мой рассказ о годах во ВГИКе будет неполным, если я не поведаю, как нас учили идеологически, как из нас пытались сделать верных ленинцев-сталинцев. Главный упор в области идеологического воспитания делался на, так сказать, общественные предметы: марксизмленинизм, диалектический и исторический материализм, политэкономия социализма, марксистско-ленинская эстетика. Педагоги-начетчики вдалбливали нам догматическую галиматью, заставляли учить наизусть слово в слово четвертую главу Краткого курса истории ВКП(б), сочиненную самим И.В. Сталиным. Избави Бог пересказать что-то марксистское своими словами. Здесь, с точки зрения учителей-схоластов, могли прорваться неточность или, чего доброго, вольнодумство. Педагоги-талмудисты заставляли нас на каждом зачете и экзамене представлять конспекты проштудированных сочинений Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина (эти сочинения назывались «первоисточники»). Причем учителем проверялся почерк, так что подсунуть чужой конспект было рискованно. Это грозило не просто «двойкой» по предмету, но и исключением из института. И мы сдирали друг у друга конспекты, доставшиеся нам по наследству со старших курсов. Причем, переписывая, мы даже не пытались вдуматься, что мы строчим»66. «Мы были окружены со всех сторон. В том числе и наши работы по режиссуре находились под контролем, в первую очередь идейным, мировоззренческим. Идеологические нарушения в творчестве или же какието манифесты об искусстве карались немедленно исключением из института. 65 66 Там же Там же 49 Первый урок послушания я получил еще на первом курсе Всесоюзного государственного института кинематографии. Нам, студентам, было дано задание для годового экзамена по режиссуре: выбрать по своему вкусу отрывок из современного советского литературного произведения и создать на бумаге экранизацию этого фрагмента, то есть написать киносценарий. За эту работу нам должны были поставить итоговую годовую оценку по режиссуре. Напомню, условия учебы были таковы: если ты получаешь двойку по специальности (режиссура или актерское мастерство), тебя выгоняют из института. Пересдача этих предметов исключена. Так что понятна важность задания. Время было суровое, весна сорок пятого года, шел конец гигантской войны. И наш выбор пал на талантливую, жестко написанную военную повесть Александра Бека «Волоколамское шоссе». Я говорю «наш выбор», потому что для осуществления этой курсовой работы я объединился со своим сокурсником азербайджанцем Лятифом Сафаровым. Кстати, судьба его сложилась трагически. На Бакинской киностудии он со временем стал видным режиссером, снимал картины, был сделан первым секретарем Азербайджанского союза работников кино. А потом его «не переизбрали». То есть не назначили сверху. Он чем-то кому-то не угодил, и его отстранили. А у него – обостренное восточное самолюбие. А тут еще добавились семейные неурядицы, и Лятиф Сафаров покончил с собой... Но это случится через двадцать лет, в шестидесятых годах, а пока мы, вдохновенные, полуголодные студенты, чрезвычайно воодушевлены предстоящей работой. Мы поехали в Переделкино, где тогда жил Александр Бек, познакомились с ним, поделились своими замыслами и намерениями. В повести «Волоколамское шоссе» рассказывалось о гвардейцах-панфиловцах, которые осенью 1941 года насмерть стояли под Москвой. Я не перечитывал с тех пор эту повесть, но тогда нам казалось, что автором сказано новое слово о войне. Бек писал более сурово и правдиво, чем многие его собратья по 50 перу. Нас привлекло к этой вещи именно ощущение горькой правды, которой дышали многие страницы»67. Владимир Голяховский пишет следующее о своей учебе в медицинском институте: «В институтской библиотеке выдавали одну книгу по каждому предмету на двух-трех студентов. Мы группировались и стояли в длинных очередях на их получение. Некоторые старшекурсники давали или продавали нам свои старые учебники. Но им они тоже были нужны — для справок. И вот мы уже зубрили латынь и на занятиях по анатомии вскрывали трупы. В большой секционный зал с десятью столами для вскрытия трупов набивалось более ста студентов. Привыкать к мертвецам и к голым телам многим молодым было нелегко. Недостатка в трупах не было — в те голодные годы от истощения и инфекций умирало много людей, немало кончали жизнь самоубийством, да и лечить болезни зачастую было нечем — антибиотики еще не получили распространение. По разным причинам родственники хоронили не всех умерших. В каменных ваннах подвала анатомического корпуса плавали в формалиновом растворе сотни истощенных трупов, им не хватало мест, и между ваннами на полу их сваливали десятками, так что приходилось буквально перешагивать через них. В растворе они не гнили, не коченели и не пахли трупной вонью, зато от них исходил густой формалиновый запах. Трупы хранили там месяцами, пока студенты на занятиях не рассекут все их ткани до основания»68. «Мы уже перешли на четвертый курс и понимали, что в художественной кинематографии нас ждет в лучшем случае работа ассистентов. Шансов выбраться в режиссеры и получить самостоятельную постановку не было никаких. На четвертом курсе у нас появились новые педагоги – режиссеры Александр Згуриди и Арша Ованесова, известные мастера научнопопулярного 67 68 и документального кино. Нам предложили на выбор Там же Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- с.14-15 51 специализироваться по документальному, научно-популярному или художественному фильму. Зная ситуацию, Григорий Михайлович не советовал нам идти в художественный кинематограф: лучше самому делать фильмы о микробах, станках, удобрениях или работать режиссером на кинохронике, нежели быть на ассистентских побегушках в игровом кино. Учитывая все обстоятельства, я отказался от честолюбивых замыслов и перешел к Ованесовой, в мастерскую документального фильма. Прикрываясь здравым смыслом, я совершил, конечно, компромисс, сделку со своей совестью, чего, как я знал, истинный художник позволять себе не должен. Однако потом выяснилось, что уход на хронику оказался очень полезен. У меня появилась неограниченная возможность знакомиться с жизнью во всех ее проявлениях. Дипломный фильм я задумал и снимал вместе с сокурсницей Зоей Фоминой. Нам хотелось снять кинематографическую поэму о московских студентах, о Москве. Мы стремились пронизать фильм светлой лиричностью, окрасить его своим личным отношением: ведь, рассказывая о студентах, мы рассказывали и о себе. Фильм «Они учатся в Москве» был нашим прощанием с юностью, с лучшими годами жизни, он во многом автобиографичен. Мы являлись авторами всех компонентов дипломного фильма (кроме операторской работы), начиная от замысла и сочинения сценария до монтажа, подбора музыки и написания стихотворного дикторского текста. Во время съемок мы трудились и за директора картины, организуя каждую съемку, выполняли функции помощника оператора, таская штативы и аккумуляторы, и занимались своими прямыми обязанностями – режиссерскими и ассистентскими. Поиски героев очерка, выбор мест съемки, раскадровка эпизода, установка каждого кадра, работа с персонажами и со вторым планом, мизансценическое решение сцены – вот тот объем, с которым мы столкнулись в первой самостоятельной работе»69. 69 Там же 52 Очень интересны воспоминания Леонида Ильича Брежнева об учебе в техникуме. Он вспоминает следующее: «Техникум был старинный, с хорошей учебной базой, давними прогрессивными традициями. (В нем, между прочим, учился и В. Д. Бонч-Бруевич.) За четырехлетний период обучения мы получали основательные знания по математике, физике, химии. На институтском уровне изучались специальные предметы — геодезия, общая геология, почвоведение, география, сельскохозяйственная статистика. Мы читали ленинские трупы — не в привычных теперь томах собрания сочинений, а в тонких брошюрах, еще пахнувших типографской краской. Мы изучали советское строительство, государственное право СССР, и на первой же практике в Щигровском уезде я убедился, что землеустроителю эти знания не только теоретически, но и практически очень нужны»70. У студентов рабфака также встречаются довольно интересные воспоминания об учебном процессе. Так, уже упомянутый нами выше, В. Молчанов, вспоминает следующее: «Не только в аудиториях, но и в общежитиях день и ночь шел штурм науки. Идешь, бывало, вечером по улице Чапаева и видишь ярко освещенные окна рабфаковских общежитий. Они светились и поздней ночью. Одни спят, другие занимаются. Затем роли меняются. Столы покрыты старыми газетами. Среди книг и тетрадей возвышается большой чайник, рядом буханка хлеба с воткнутым ножом. Пища духовная «комплексируется» с телесной. Храп спящих перекликается с шелестом бумаги и шуршанием карандашей. Рабфаковцы с большим уважением относились друг к другу, особенно в вопросах учебы. Если кому-либо надо било заниматься ночью, то все остальные терпеливо переносили неудобство электрического света для спящих»71. М. Ожегова-Семенова испытывала некоторые проблемы с учебой, и о учебной деятельности вспоминает следующее: «Приходя с занятий, я прежде 70 Брежнев Л.И. , Чувство Родины. -М.: Издательство политической литературы, 1983.- с.2 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 30 71 53 всего бралась за математику и сидела над ней до глубокой ночи. Потом наскоро выполняла задания по другим предметам (они давались мне сравнительно легко) и опять принималась за математику. Частенько засиживалась до утра, до полного изнеможения и отупения. Не знаю, что бы я стала делать, если бы не помощь товарищей. Преподаватель организовал группу отстающих и занимался с нами дополнительно. Помогали и все успевающие по математике. До сих пор с благодарностью вспоминаю высокого, сутуловатого, с зачесанными назад, но вечно растрепанными волосами замечательного товарища—Николая Логинова. Сколько времени, дорогого и для него, пожертвовал он мне и таким, как я! Зато и математика мало-помалу начала сдавать свои позиции. Хорошо помнятся мне и уроки русского языка. Преподавательница О. В. Сигова, тогда еще сама молодая, вкладывала без остатка всю энергию, все силы, все знания в свое дело. Только много позже я поняла, насколько ей было трудно с нами»72. Анатолий Дмитриевич Папанов писал следующее о своей учебе в Гитисе: «В институте я попал в атмосферу такого доброжелательства, какое пожелал бы увидеть и испытать на себе всем студентам актерских факультетов. Наши учителя были строги, очень строги и требовательны. Но это были строгость и требовательность отцов и матерей, заинтересованных в том, чтобы их дети стали настоящими людьми и настоящими профессионалами. С той самой поры я выверяю силы и возможности с вершин мастерства моих учителей по театральному институту — Тарханова, Леонидова, Телешовой, Сахновского, Дикого, Горчакова, Завадского. Мы жили тогда спектаклями МХАТа, Малого и Вахтанговского театров, моими кумирами были Хмелев, Дикий, Книппер-Чехова (кстати, диплом мне подписывала она). 72 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 34-35 54 ГИТИС для нас был самым настоящим домом, в котором мы и учились, и питались, и, случалось, ночевали. Прикорнешь где-нибудь, смотришь — уже утро и пора идти на первую лекцию. Смеялись, шутили, репетировали какието капустники, писали пьесы, делали самостоятельные отрывки. Бывали, конечно, и курьезы»73 . Конечно, театральные институты и другие Вузы культуры и искусств очень сильно влияли на повседневную жизнь их студентов ( предположим, они, естественно, больше занимались художественной самодеятельностью, чем, допустим, студенты-инженеры или студенты-медики, которые занимались художественной самодеятельностью только перед какими либо фестивалями или выступлением команды КВН). Хотя, я думаю, что играли в театрах и писали пьесы и стихи не только студенты факультетов культуры и искусств, и есть несколько примеров, доказывающих мои слова. Предположим, Леонид Аркадьевич Якубович во время учебы в Московском институте электронного машиностроения играл в Театре студенческих миниатюр, и команде КВН. Уже не будучи студентом, он писал тексты и сценарии для различных программ. Есть воспоминания о студенческой жизни знаменитой поэтессы Юлии Друниной ( вспоминает ее первый муж, Николай Старшинов), и воспоминания следующие: «Читала Юля много, но бессистемно. А к занятиям в институте относилась с большой прохладцей, как и я, хотя суть многих лекций схватывала на лету. Помню, на этой почве у нас было немало забавных случаев. Как-то, готовясь к экзамену по языкознанию, мы решили повторить пройденное втроем: она, Аркадий Рывкин и я. Зачитал нам Аркадий несколько ответов на вопросы, вошедшие в экзаменационные билеты, хотел двинуться дальше, а Юля говорит: — Вы как хотите, а я пойду спать! И пошла на диван. 73 Папанов А.Д.. Холодное лето// http://www.e-reading.club/book.php?book=1015209 55 Кстати, ее постоянно мучила бессонница. Она трудно засыпала… Через полчаса занятий и я не вынес этого мучения — отправился спать. Аркадий один сидел над учебником еще три часа. На следующий день результаты экзамены были такими: Юля получила пятерку, я — тройку, Аркадий — двойку. После экзамена он заявил: — Больше я готовиться не буду!..»74 «Не менее занятный случай произошел с нами, когда мы сдавали экзамен по древнегреческой литературе. Мы одновременно взяли экзаменационные билеты и сели рядом за стол. Познакомились с вопросами, и оказалось, что ответить на них нам будет весьма трудно. Но у нас были спасительные шпаргалки. Только мы обратились к ним, началось полное солнечное затмение. Шпаргалки были написаны мельчайшим убористым почерком, и мы никак не могли прочитать их. Экзаменовавший нас замечательный знаток древнегреческой литературы профессор Сергей Иванович Радциг обратился к Юле: — Товарищ Друнина, вы готовы отвечать? — Нет, мне еще надо несколько минут для подготовки». — А вы, товарищ Старшинов, готовы?.. Я тоже ответил отрицательно. Так мы и просидели несколько бесконечных минут, пока не появилось солнце…» 75 Из этого выходит, что советские студенты (как и студенты во все времена) относились к учебе с разной степенью усердия, и также, как некоторые студенты во все времена, иногда, пользовались шпаргалками на экзаменах. Есть также воспоминания друзей о Николае Рубцове, и среди этих воспоминаний есть и упоминания о его учебе в Литературном институте 74 Старшинов Н.К . Планета «Юлия Друнина» или История одного самоубийства// https://www.litmir.me/br/?b=547463&p=1 75 Там же 56 имени А.М. Горького. Книгу написал Николай Попов, и вот что написано в этой книге о студенческих годах Николая Рубцова: «Славная традиция обязывала нас учить иностранный язык. Бывший матрос рыболовного тральщика, наверняка заходившего в иностранные порты, Коля знал несколько английских слов. Это его не устраивало. Хотелось полностью освоить английский. Но почему-то не удалось. Тогда попробовал приобщиться к немецкому. Тоже получилась осечка. А суровая учебная часть прижимала за прогулы, угрожая лишить стипендии. Пришлось Коле заняться французским. Он тоже оказался не легче, хотя милейшая Любовь Васильевна Леднева всеми способами пыталась приворожить нас к языку, на котором писали Вийон, Ростан, Верлен, Рембо, Бодлер, Аполлинер!»76 Как известно, иностранный язык преподается в школах на очень разных уровнях: где то ему уделяют очень много времени, а где то намного меньше. Особенные проблемы возникают у студентов Вузов, которые поступили в ВУЗ после службы в армии, или после учебы в различных средних специальных учебных заведениях, потому что за время службы в армии школьные знания по иностранному языку забываются, а в средних специальных учебных заведениях он преподается на очень различных уровнях по разным причинам. Профессор политологии вера Пирожкова пишет следующее о своих студенческих годах: «Первые полгода в университете были нелегкими и вобрали в себя все мое внимание. Программа по математике тогдашнего 10го класса были небольшая и нетрудная. Наш передовой класс закончил ее к середине года. Михаил Александрович охотно дал бы нам понятие о дифференциальном и интегральном исчислении, но он не имел права преподавать что-либо, чего не стояло в программе, и он не рискнул. Мы жевали и пережевывали зады. И вот после этого фактического ничегонеделанья на нас сразу обрушились ежедневные 4 часа лекций, где все 76 Попов Н.В., Николай рубцов в воспоминаниях друзей. Неопубликовнные стихотворения и материалы. - М.:ЗАО Центрполиграф, 2008.-с.18-19 57 время давался новый материал и ничего не повторялось, и два часа практических занятий. Мы слушали математический анализ, аналитическую геометрию, высшую алгебру и курс физики для математиков. Анализ был центром первых двух курсов»77. «Наш курс был политически, по меньшей мере, не слишком активным. Приблизительно 50% были вне комсомола. В то время как на историческом факультете только 10% было вне комсомола: идеологический факультет. У нас же многие спасались от идеологической лжи; например, одна из моих новых подруг, Галя, явно увлекавшаяся литературой и весьма мало интересовавшаяся математикой. И она выбрала этот факультет как идеологически нейтральный. Вторая студентка из нашего быстро возникшего триумвирата была, напротив, очень способным математиком и астрономом – она избрала потом эту спецификацию. Уход в идеологически нейтральные науки отвечал ее интересам. Конечно, обе не были комсомолками. Кстати, Галя окончила школу в Мурманске, но ее отцу, способному инженеру, удалось перебраться со всей семьей в Ленинград, так что они все жили в Ленинграде. Мой отец тоже хотел перебраться в Ленинград и взял даже курс анализа в одном техническом вузе в Ленинграде, для чего раз в неделю на два дня ездил в Ленинград. Но нам не удалось найти квартиры, а ездить было утомительно и мой отец остался в Пскове»78. «Из первого полугодия моих университетских занятий мне запомнился неудачный доклад о коммунистической морали. Как-то раз весь наш первый курс, 250 студентов и студенток, собрали в большом, расположенном амфитеатром химическом зале. В этом зале мы также слушали большую часть лекций. Микрофона у профессоров тогда не было, и им приходилось немало напрягать голос для того, чтобы быть услышанными в задних рядах. На этот раз для доклада пригласили аспиранта из Института марксизмаленинизма. Он читал тему о коммунистической морали. С моралью 77 Пирожкова В.А. Потерянное поколение//https://e-libra.ru/read/214486-poteryannoe-pokolenievospominaniya-o-detstve-i-yunosti.html 78 Там же 58 коммунисты никак не могли поладить. В марксистском мировоззрении нет никаких основ для морали. Нравственность только тогда заслуживает этого названия, если она опирается на вечные ценности и ее нормы одинаковы для всех людей, независимо от их классовой принадлежности. Классовая «мораль» – это не мораль, не нравственность в истинном понимании этого слова. Это лишь нормы поведения для достижения наибольшей выгоды для того или иного класса. По крайней мере, в теории следовало это понимать так. На самом деле те нормы поведения, которые коммунисты предлагали рабочему классу, даже не вели к достижению наибольшей выгоды доя этого самого класса, они разве что вели к достижению наибольшей выгоды для компартии, особенно же ее аппарата. Несмотря на это, марксисты постоянно морализировали. Это делали уже основоположники»79. «Под конец военного курса студентов и студенток разделяли, мы изучали первую медицинскую помощь, а студенты военную стратегию, Сдать экзамен но всем этим дисциплинам было нетрудно, и в конце курса мы все получили значок «Готов к санитарной обороне» второй степени. Но и по физкультуре мы должны были сдавать экзамены. Как военное дело, так и физкультура странным образом кончалась на первом курсе. Сдать надо было определенные нормы бега на длинную дистанцию, прыжков в высоту и длину, метания диска и гранаты – здесь физкультура соприкасалась с военным делом – и даже трехкилометровый пробег на лыжах в определенное время. Каковы были все эти нормы, я уже забыла, так как сдала их без особых трудностей. И только одну – и ее я запомнила на всю жизнь – я никак не могла сдать: бега на 100 метров. 100 метров надо было пробежать в 14 секунд, а у меня получалось все время 15, как я ни напрягала силы. К каким результатам привел бы тот факт, что я не могла из-за несчастной одной секунды сдать экзамена по физкультуре, и был бы из-за этого сделан вывод, что не могу изучать математику, я не знаю: зима 1938-39 года в Ленинграде не была холодной, но зато мокрой, сырой и туманной, и в 79 Там же 59 феврале я заболела. На одной из лекций я сказала Гале, что не могу больше сидеть и в перерыв уйду. Она с удивлением посмотрела на меня: «Ты не выглядишь больной». Так было обычно, я никогда не выглядела больной. Едва добравшись до дома, хотя это и было совсем недалеко, я измерила температуру, термометр показал 40°. Был вызван участковый врач и установил грипп. Им в эту гнилую зиму болели многие, в том числе и вся семья, где я снимала угол. Я чувствовала себя все хуже. У меня начала сильно болеть грудь, и я совсем ослабела. Приходили участковые врачи, все молодые каждый раз другой или другая, устанавливали стереотипно – грипп, давали какие-то микстуры, но лучше мне не становилось. Тут как-то заехал брат, направлявшийся через Ленинград по служебным делам в Псков. Он встревожил моих родителей, сказав им, что я сильно больна. Это он заметил и не будучи врачом. Мама сразу же сорвалась с места и с ним вместе приехала в Ленинград. Она разыскала знакомого врача, который несколько лет тому назад перебрался из Пскова в Ленинград, и привела его ко мне. Он исследовал меня и всплеснул руками: «Да у нее воспаление легких! Эти участковые врачи залечили бы ее до смерти!» Не помню, какие лекарства он мне давал, но я начала понемногу поправляться. Проболела я почти два месяца, и эта болезнь дала временное осложнение на сердце, так что мне на полгода запретили физкультуру, Проблема одной секунды разрешилась сама собой. Однако другие предметы надо было как-то нагонять к экзамену. Для перехода на второй курс мы должны были сдавать анализ, аналитическую геометрию, высшую алгебру, физику, ну и, конечно, неизбежный марксизмленинизм. Но последний в счет не шел, я всегда легко могла наговорить им все, что они хотели услышать. Из серьезных же предметов я решила, что подготовлю три математических предмета, а физику попрошу отложить на осень, сославшись на свою долгую болезнь. Готовиться я решила по запискам в тетрадях моих состудентов, так как по книгам было бы сложнее разбираться, что именно было в лекциях, а чего не было. Записки по 60 аналитической геометрии я взяла от Гали. Бедная Галя, увлекавшаяся литературой, преимущественно поэзией, очень любившая, в частности, Максимилиана Волошина, пошла на математический факультет тоже из соображений идеологической нейтральности этого предмета. Но если у меня была некоторая внутренняя связь с математикой через моего отца, то у нее совсем не было. Она записывала только символически выкладки, а потом их результаты, и когда я попросила ее развернуть выкладки, оказалось, что она сама ничего не понимает в своих собственных записях. Конечно, я могла бы взять тетрадь от кого-либо другого, от тех, от кого брала анализ или высшую алгебру, но я решила, что скорее и легче будет, если я просто сама эти выкладки сделаю. И, в самом деле, мне это удалось, и я потом объясняла их владелице тетради. Зато и знала я аналитическую геометрию блестяще, лучше, чем другие предметы. Всегда рекомендуется до чего-либо доходить своим умом»80. «Первый мой университетский год и жизнь в Ленинграде меня полностью захватили. Было так много новых впечатлений, так много работы по освоению основ высшей математики, – а тут еще длительная болезнь во втором полугодии, – что я мало интересовалась политическими событиями. Мельком я отметила Мюнхенское соглашение с Гитлером, даже захват им Австрии и Чехословакии прошел почти мимо меня. Я заметила, что советская пресса все меньше бранит «фашизм» Гитлера, как она называла националсоциализм, но я не сделала из этого никаких выводов. Так же мельком я обратила внимания на отставку Литвинова с поста наркома иностранных дел и замену его Молотовым. Тем неожиданнее оказался для меня приезд Рибентропа в Москву и договор сначала о ненападении, а потом и о дружбе. Не успели мы опомниться от этой сенсации, как нас грохнули известием, что германские войска перешли польскую границу, а Франция и Англия объявили войну Германии. Мой дремавший весь прошлый год политический инстинкт пробудился с бурной силой. Я вся ушла в политику, не 80 Там же 61 приносившую, однако, никакой радости. Хотя у нас в семье не возлагались надежды на Запад в смысле освобождения от коммунистической диктатуры, – мои родители часто говорили о позорной роли западных союзников во время гражданской войны, – все же тяжелым гнетом легло как бы исполнение коммунистических предсказаний, что «капиталистические» страны будут воевать между собой, а собирателем посеянной кровавой жатвы будет все тот же коммунизм. Тогда я начала усиленно следить за событиями и быстро научилась вычитывать из советских газет то, что стояло за их текстом. Каждый день я покупала «Правду» и читала только ее четвертую страницу международные известия. Даже свою собственную занудную пропаганду коммунисты не умели напечатать в достаточном количестве экземпляров: «Правду» привозили из Москвы в Ленинград после обеда, часам к четырем-пяти. Хватало ее ненадолго, газета раскупалась через часдва, и потом ее уже нельзя было достать. Так что приблизительно в это послеобеденное время я выходила из дома и осматривалась: с какой стороны шли люди с газетой в руках. Ларьки снабжались тоже неравномерно, в один или другой могли и не доставить или доставить недостаточно. По следу людей с газетой я направлялась к соответствующему ларьку. И там, как везде в СССР, была очередь. Она не стояла, а медленно шла. У каждого был приготовлен гривенник, его клали на стойку, брали газету и отходили. Все делалось молча. Лица были сумрачны. Если у кого-либо не было гривенника и он хотел разменять деньги, в застопорившейся на момент очереди раздавался недовольный шум»81. Данные из этих воспоминаний доказывают то, что не все студенты одобряли коммунистические идеологии, и, как и во все времена, находились люди, которым не нравилась идеология страны, в которой они живут, а также идеология партии, которая в большей или меньшей степени влияет на жизнь народа, и, в том числе, на повседневную жизнь студенчества 81 Там же 62 конкретной эпохи. Причины недовольства студентов очень простые: одним не нравятся небольшие стипендии, другим- невозможность устроиться на высокооплачиваемую работу после вуза(причем, желательно, по специальности), третьи « ругают» власть за не такой высокий прожиточный минимум и не такие большие зарплаты, как им хотелось бы, а четвертым не нравятся все эти критерии. Недовольные властью находились во все времена. Еще одной важной стороной жизни студенчества СССР было питание студентов. Вот что об этом пишет Лилия Бажан: «В лабораторном корпусе нашего института кроме разных лабораторий располагалась огромная столовая, в которой мы дружно обедали после окончания занятий. Обедали не только иногородние студенты, но и москвичи. Особенной любовью к общепиту отличалась в нашей группе Тетеря (Лена Тетерина). Про нее даже поговорку сложили: «За что я люблю Тетерю, за то, что она никогда в столовой пообедать не откажется». Иногда у нее получалось делать это несколько раз в день по очереди с разными людьми, но при этом она умудряясь сохранять достаточно стройную фигуру. Цены в столовой поражали своей дешевизной и стабильностью на протяжении всех лет обучения они практически не менялись: винегрет – 5 копеек, первые блюда половина порции 10 – 12 копеек, блинчики с мясом 32 копейки, блинчики с творогом 24 копейки, салат мясной (столичный, называемый сейчас оливье) – 14 копеек, компот, чай – 4 или 5 копеек. Хлеб, горчица уксус – на столе бесплатно и в неограниченных количествах. Девочки выбирали себе блюда достаточно скромно, а ребята набирали полные подносы, причем вместе с первым блюдом поглощали неограниченное количество хлеба с горчицей. Словом, вполне приличный обед с мясным вторым блюдом стоил 50-60 копеек. Это было по карману любому студенту. Поэтому столовая пользовалась нашим вполне заслуженным вниманием, и после окончания первых трех пар там выстраивались огромные очереди, но мы мужественно выстаивали в этих очередях, лишь изредка позволяя себе пристроиться без 63 очереди к кому-нибудь знакомому»82. «Кроме столовой не обходили мы своим вниманием и кафе «Шоколадница», расположенное вблизи метро «Октябрьская». Но там цены и ассортимент были несколько иными: бульон с пирожком, блинчики с шоколадным соусом, пирожное на закуску и кофе с мороженным. Все это стоило в пределах рубля или рубля с полтиной. Что было намного дороже студенческой столовой, но зато существенно разнообразило наше меню, а более высокие цены нас смущали мало. Поэтому, в основном, мы себе практически ни в чем не отказывали. И, как ни странно, могли позволить себе и кафе, и ресторан, и театры, а про кино и говорить не приходится»83. М. Ожегова-Семенова вспоминает о так называемых» особенностях питания» в общежитии рабфака: «Помню, как возникла в студенческом общежитии наша комнатная «коммуна». В рдной из комнат общежития ? 5 в Детгородке жило нас одиннадцать девушек. Началось все, казалось бы, с пустяка. Галя Мячина не умела расходовать деньги. Получив стипендию, в несколько дней растрясала ее но мелочам. Потом ее всей комнатой кормили до следующей стипендии. Терпели мы терпели и возмутились. На общем комнатном собрании решили взять над ней шефство. Случай с Галей Мячиной натолкнул на,с на мысль: а нс начать ли нам всем питаться вскладчину. Тем более, что питание в студенческой столовой казалось дорогим. Так и сделали. При получении стипендии тут же отдавали часть денег старосте. Установили дежурства. Очередная дежурная обязана была не только поддерживать чистоту в комнате, но и, получив определенную сумму от старосты, закупать продукты и готовить еду на всю «коммуну». Каждая из нас, вступив на дежурство, старалась накормить подруг, как можно сытнее, вкуснее и дешевле. В наши трапезы вошло что-то 82 Бажан Лилия. Как молоды мы были//http://mastervspm.ucoz.ru/publ/studencheskie_vospominanija/bazhan_lilija_kak_molody_my_byli/1-1-02 83 Там же 64 очень уютное, домашнее, семейное. Да и денег на питание тратилось раза в полтора меньше»84. Так как о студенческой еде из рассматриваемых нами авторов больше никто не писал, можно коснуться следующего аспекта студенческой жизни: а именно, развлечений в виде культурно-массовых мероприятий и различных фестивалей самодеятельности. Лилия Бажан по этому поводу пишет следующее: «Билет в кинотеатр на дневной сеанс стоил 25 копеек, а самый дорогой билет в театр – 2 рубля. Дороже билетов в театр были только билеты на эстрадные концерты: до трех рублей»85. «Активно посещали мы не только театры и кинотеатры, но и различные музеи и выставки. Билет в «Третьяковку» или музей им. Пушкина стоил в то время 30 коп. для всех и 10 коп. для школьников, пенсионеров и студентов. Поэтому там всегда были очереди в кассу, а если в музее экспонировалась какая-нибудь редкая выставка, то, чтобы войти в музей, очереди стояли на улице»86. М.Ожегова-Семенова, которая была студенткой рабфака, пишет по поводу культурно-массовых мероприятий следующее: «Ходили мы везде и всюду вместе, всей «коммуной»-в театры, кино, на диспуты, даже в баню. Участвовали в вечерах самодеятельности, которые проходили чрезвычайно весело — в талантах недостатка на рабфаке не было»87. Также упомянутый нами выше В. Молчанов в своих воспоминаниях рассказывает о существовании целых творческих кружков, и вспоминает он следующее: «На рабфаке успешно работали кружки: литературный, хоровой, изобразительный и другие. Литературный кружок в первые годы не имсл названия, а с 1925 года ему было дано имя «Словострой» — аналогично «Волховстрою». Кружок был многочисленным и пользовался большой 84 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 35-36 85 Там же 86 Там же 87 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 36 65 популярностью. В числе постоянных его участников были Потопаев, Яранцев, Федотов, Личидов,Мальшаков, Макаров, Глухови Петров. В кружке изучались произведения русских и советских писателей. Большое место занимало обсуждение произведений членов кружка. Хорошо запомнились некоторые из членов кружка. Вот высокий худощавый блондин с тонким, чуть вздернутым носом и высоким, круто поставленным лбом. Это-Андрей Потопаез»88. Ролан Антонович Быков в своем дневнике от 1 августа 1948 пишет свои впечатления от концерта Аркадия Райкина, а, если вернее, то от поведения некоторых людей на этом концерте: «Только что с А. Райкина. Очень полезно мне ходить в театр, всегда выношу очень много и всегда наполняюсь — как бы это назвать? — творческой жизнью. Книга, гуляние и особенно театр. Это те толчки, которыми я расту, и очень. Программа А. Райкина «На разных языках» не вся удачна, но выступление «Заготзерно» и др., а особенно «Мечта» — не могу подобрать слова, короче, я в восторге и от вещи, и от исполнения. Одно злит: это ведь НАША программа! Программа студентов, а где нам взять 15-30 рублей, чтобы попасть на нее? Я, москвич, первый раз на Райкине, и то прошел по пропуску знакомого, знакомого с кем-то, кто знаком с... Публика, большинство — шикарные дамы, плешивые дядьки, генералы и т.п. Это разве их театр? Я ходил и бесился — ведь не все же они достойны Райкина, ведь процентов 80 обворовывают в чем-то меня... Я говорю о тех, кто, выходя из театра, поминали каких-то актеров их молодости и сравнивали с современными. Они, сволочи, ходят в театр показаться и посмотреть такихто актеров, а не на программу «На разных языках», и чем больше звездочек на погоне, тем холоднее прием»89. Игорь Александрович Дедков в своих дневниках 17 июня 1955 года писал следующее о посещении театра: «Вчера были на "Риголетто". 88 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 30 89 Быков Р.А.. Я побит- начну сначала//http://rubooks.org/book.php?book=9499&page=221 66 Помещение театра прекрасно. Не то чтобы богато - Театр Красной Армии в Москве богаче, мне кажется, - но много простора и хорошая архитектура. Только вот лестницы, ведущие на ярусы, запутаны. Зрителей мало. Это самый разный народ, от колхозника и парня-ремесленника до солидных людей руководящего вида и лилипутов из приехавшей цирковой труппы. До конца спектакля некоторые ушли. Некоторые просидели все действие за пивными столиками. В результате попадались пьяные. Много школьников. Аплодировали хорошо, вызывали не более раза. Оркестрантам никакого внимания, они вроде чернорабочих при опере»90. Владимир Голяховский во времена своей студенческой юности ходил на заседания секции молодых поэтов, и вот что он вспоминает о участии во Втором съезде молодых писателей: «Следующей весной в Москве был Второй съезд молодых писателей. Мне дали гостевое приглашение, и я гордо направился в клуб издательства газеты «Правда». Все эти слова: Союз писателей, съезд писателей, клуб газеты «Правда» — все приятно щекотало мои юные нервы»91. «На съезде должен был выступать Александр Фадеев, первый секретарь Союза писателей. Он был членом Центрального Комитета и его превозносили как классика литературы. От такого важного лица молодые писатели ждали важных слов и советов. Но он не явился — заболел. В кулуарах ходили слухи, что у него очередной запой (все знали, что он алкоголик). Вместо него выступил его заместитель поэт Алексей Сурков. Поэт он был хороший, и человек интересный, но в ту эпоху основное творчество в любом виде искусств должно было концентрироваться на воспевании Сталина и партии. К этому Сурков нас и призывал, говоря разные красивые слова. И остальные известные писатели повторяли то же самое. Молодая аудитория вежливо аплодировала. 90 91 Дедков И.А. Дневник 1953-1994 ( журнальный вариант)// https://www.litmir.me/br/?b=563641&p=1 Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- с.77 67 Единственным исключением была речь старейшего прозаика Михаила Пришвина. Он вышел на трибуну и начал так: -Поздравляю вас, товарищи, с весной! От неожиданности зал разразился громкими аплодисментами. А он продолжал: -Рад вам сообщить, что я уже видел первых прилетевших грачей. Аплодисменты стали еще громче. Потом он дал нам действительно важный совет: -Запомните: основное в творчестве писателя — это правильное отношение к своему таланту. Надо самому научиться правильно относиться к собственному таланту»92. Естественно, советские студенты старались следить за модой. Разумеется, когда это позволяли их финансовые возможности и ассортимент магазинов. М. Ожегова-Семёнова пишет следующее о том, как одевались студенты: «Каждый месяц, в день получки стипендии, мы обсуждали на общем собрании: кому и что покупать из обуви и одежды. Деньги выделяли в первую очередь тем, кому было совершенно необходимо пополнить гардероб—ботинки ли «каши просят» или последняя будничная кофтенка прохудилась, разлезается по всем швам. Ну, а когда оставались деньги, приобретали даже и наряды. Кстати, о нарядах. Хотя и считалось, что самый лучший берет в комнате принадлежал, например, Лизе Волковой, его могла надеть любая из наших девушек, если ей бывало необходимо появиться где-то принаряженной. Так же обстояло и с платьями, пальто, туфлями. И хотя праздничных, выходных вещей у нас было очень немного, казалось, что все мы одеваемся прилично. Все вещи в нашей комнате принадлежали нам всем»93. 92 Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- с.77-78 Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963. С. 36 93 68 Владимир Голяховский по поводу одежды ветеранов-абитуриентов и преподавателей пишет следующее: «Почти все они, ветераны-преподаватели и ветераны-ветераны-экзаменуемыееще носили военную форму, хотя и без погон, но со всеми боевыми наградами. На всех были довольно выцветшие зеленые гимнастерки со стоячим воротником, подпоясанные широкими военными ремнями с большими пряжками. Все были в брюках-галифе, заправленных в сапоги. В этих сапогах они прошагали половину Европы — от Москвы до Берлина, Праги, Будапешта и других городов. Купить гражданские костюмы и обувь было тогда непросто и дорого, да фронтовики и отвыкли от пиджаков с галстуками»94. Последний вопрос, который следует осветить в рамках нашей исследуемой тема- личная жизнь студентов. Студенты в Советском Союзе, как и во все другие времена, строили отношения, влюблялись и женились. Об этом довольно подробно описано в различных воспоминаниях. Уже традиционно, начнём с воспоминаний Лилии Бажан, откуда можно получить следующие сведения: «Тогда же, после поездки в Новокузнецк, начали складываться первые отношения между нашими парами, завязались первые внутригрупповые романы. АБ, после явившегося ему в общежитии видения в пеньюаре, начал активно ухаживать за Тетерей (хотя до этого события он два первых курса ходил хвостом за Милой Фаляно). Рэкса все активнее и активнее заявляла свои права на Вибриона, а Женечка Крюков слегка приударил за освободившейся теперь Милой Фаляно, которая кокетливо поддразнивала его. Татьяна Скакова упорно продолжала смотреть влюбленными глазами на Лякишонка, совершенно не желая замечать страданий и душевных переживаний готового на все ради нее Сереги Алексеева. Витя Шевков упорно предпринимал безуспешные попытки обратить на себя внимание Ольги Гусевой, а наш горный орел Гарик оказался неравнодушен к чарам 94 Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- с.6 69 Ольги Коковихиной, при этом взаимностью он почему-то явно не пользовался. Ну что ж, в этом нет ничего удивительного, ведь мы взрослели, развивались, менялись, а вслед за этим менялись и наши интересы. Для тех, кто успел повзрослеть раньше других, вместо полудетской дружбы появлялась юношеская влюбленность, вслед за влюбленностью приходила страсть.Какие-то пары формировались по взаимному согласию, какие-то наоборот распадались. В этом нет ничего удивительного. Все, что происходило с нами жарким новокузнецким летом, систематически происходило и будет происходить на земле со всеми, всегда, везде и во все времена»95. Николай Старшинов, в воспоминаниях о своей супруге Юлии Друниной, пишет следующее: «Мы встретились в конце 1944 года в Литературном институте имени А. М. Горького.После лекций я пошел ее провожать. Она, только что демобилизованный батальонный санинструктор, ходила в солдатских кирзовых сапогах, в поношенной гимнастерке и шинели. Ничего другого у нее не было. И, хотя позже, в 1948 году, писала: Возвратившись с фронта в сорок пятом, Я стеснялась стоптанных сапог И своей шинели перемятой, Пропыленной пылью всех дорог, — мне казалось, что это ее нисколько не смущало — она привыкла к такой одежде настолько, что не придавала ей никакого значения…»96 «По дороге мы взахлеб читали друг другу стихи — тогда в Литинституте это было принято, считалось нормальным, хотя многие прохожие посматривали на нас с любопытством, а то и с удивлением. А 95 Там же Старшинов Н.К.. Планета «Юлия Друнина» или История одного самоубийства// https://www.litmir.me/br/?b=547463&p=1 96 70 поскольку большинство стихов было посвящено войне, мы заговорили и о фронте…»97 «Потом вдруг случайно перенеслись в довоенное время. И обнаружилось, что в конце тридцатых годов мы оба ходили в литературную студию при Доме художественного воспитания детей, которая помещалась в здании Театра юного зрителя. Вспомнили руководителей студии — поэтапереводчика Бориса Иринина, прозаика Исая Рахтанова, своих товарищейстудийцев, вспомнили, как нередко пропускали занятия, чтобы посмотреть какой-нибудь спектакль. А «Тома Кэнти» смотрели даже вместе…Это было в конце тридцатых годов»98. «Теперь нам было по двадцать лет. Она была измучена войной — полуголодным существованием, была бледна, худа и очень красива. Я тоже был достаточно заморенным. Но настроение у нас было высоким — предпобедным…»99. Через несколько дней мы сбежали с лекций, и я снова провожал ее. Мы зашли к ней домой. Она побежала на кухню и вскоре принесла мне тарелку супа. Извинилась, что нет хлеба. Я спросил: — А себе? — Я свою долю съела на кухне. И больше не хочу… Суп был сильно пересолен, имел какой-то необычный темно-серый цвет. На дне тарелки плавали мелкие кусочки картошки. Я проглотил его с большим удовольствием, поскольку был голоден… Только через пятнадцать лет, когда мы развелись и пошли после суда в ресторан — обмыть эту процедуру, она призналась: — А ты помнишь, как я тебя угощала супом? — Конечно, помню! — А знаешь, что это было?.. 97 98 99 Там же Там же Там же 71 Оказалось, что это был вовсе не суп, а вода, в которой ее мать варила картошку «в мундирах». А Юля, не зная этого, подумала, что это грибной суп. И только потом при разговоре с матерью все выяснилось. Я спросил: — Что же ты сразу-то не сказала мне об этом? — Мне было стыдно, и я думала, что если ты узнаешь это, у нас могут испортиться отношения. Смешно, наивно, но ведь и трогательно…»100. Юлия Друнина была человеком очень последовательным и отважным. Выросшая в городе, в интеллигентной семье, она вопреки воле родителей девчонкой в 1942 году ушла на фронт. В самое трудное время. И в самый неблагоустроенный род войск — в пехоту: …Школьным вечером, Хмурым летом, Бросив книги и карандаш, Встала девочка с парты этой И шагнула в сырой блиндаж. После тяжелого ранения — осколок едва не перерезал сонную артерию, прошел в двух миллиметрах от нее — снова ушла на фронт добровольцем. Под обстрелы. В холод и грязь»101. Владимир Голяховский писал о своём студенческом романе, который, к сожалению, закончился неудачно, следующее: «В мое поле зрения попала полная шатенка из соседней группы — Роза. Я размышлял, с чего начать заигрывание, но она сама проявила инициативу: — Помоги мне разрезать ногу этого трупа — мне страшно одной, — сказала она. Мы встали рядом и рассекали ткани. Роза несколько раз как бы невзначай прижималась ко мне все сильней и кокетливо улыбалась 100 101 Там же Там же 72 большими серыми глазами. Вот ситуация! — любовное заигрывание при вскрытии покойника. Я резал кожу и мышцы, а меня обдавало жаром от ее прикосновений — вспыхивали юные гормоны. От близости живого женского тела я готов был рассекать то, мертвое, целый день. Только бы она стояла рядом»102. «Мой первый роман — любовь с Розой — разгорался, и я был настолько поглощен чувством, что запустил занятия. Пришлось досдавать зачеты и экзамены. Это на время отвлекало меня от нее. А когда я смог выровнять занятия, то почувствовал, что роман заходит в тупик. Я был попрежнему влюблен, но она стала прохладней»103. В воспоминаниях Надежды Юрьевны Каратаевой о романе с её будущим мужем, Анатолием Дмитриевичем Папановым, фиксируется следующее: «Наша любовь началась с трамвайных поездок, — вспоминает Н. Ю. Каратаева. — Мы ездили в одном трамвае в институт, общались. Шел 42й год, в Москве был комендантский час — разрешалось лишь до 23 часов находиться на улице. Толя меня проводит, а потом дворами, закоулками бежит домой. Рисковал — его же мог задержать патруль! Когда я привела его к нам домой знакомиться, мама моя сказала: «Толя, наверное, хороший парень, но больно уж некрасивый…» Он ходил в линялой гимнастерке — больше не в чем было, вел себя очень скромно. Слова мамы на мое решение не повлияли, я знала Толю, знала, каким незаурядным, талантливым он был. Расписались мы с ним в 1945-м: 9 мая был День Победы, а 20 мая — наша свадьба. Со всех родственников собрали карточки на водку, сервировали стол. Я была в беленьком платьице, он — в каком-то костюмчике, принес букетик незабудок. Жить Толя перебрался к нам в коммуналку: в длинный коридор выходило 11 комнат. В еде и одежде оказался неприхотливым»104. Эвелина Быстрицкая в своих мемуарах о своем романе во времена студенчества писала следующее: «В нашем институте училось много красивых девушек, иные выходили замуж, особенно на последних курсах, 102 103 104 Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- с.17 Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- с.51 Папанов А.Д.. Холодное лето// http://www.e-reading.club/book.php?book=1015209 73 когда требовалось устраивать свою судьбу, и в разговорах замелькали слова «распределение», «назначение», «киевская прописка». Однажды «дрогнула» и я: сблизилась с одним молодым актером, которому очень нравилась. Парень настойчиво предлагал нам расписаться, сокурсницы именовали его моим женихом. Он очень серьезно смотрел на наши отношения, о намерении жениться на мне сообщил своим родителям. Его мама даже поехала в Вильнюс, чтобы познакомиться с семьей будущей невестки. Тогда к таким вещам относились очень серьезно. Мои родители ей понравились. Я искренне считала, что влюблена в этого симпатичного парня. И дала согласие к концу учебы выйти за него замуж. Конечно, все это было страшным «секретом» для подруг и знакомых»105. « Но, видно, наши отношения были не очень крепкими, если рухнули почти мгновенно. Он уезжал на гастроли. Я собралась его провожать. И очень тогда торопилась. Сдала экзамен, забежала на рынок на Бессарабке, купила огромный букет распустившихся пышных пионов, помчалась на вокзал, чтобы успеть к отходу поезда. Поезд вот-вот должен был уйти. У входа в вагон рядом с моим женихом стояла девушка и прикалывала к лацкану его пиджака изящный букетик ландышей. И я вдруг представила себе, как нелепо буду выглядеть рядом с ним со своим огромным букетом красных пионов! То, что я увидела, было изысканным, тонким, прелестным. А то, что делала я, - излишним, грубым. Такое унижение я снести не могла! В этом что-то было, какой-то знак, сигнал, подсказка судьбы. Переживания ужасные, но сегодня я уже могу говорить об этом спокойно…»106 «Те, кто знал эту историю, а таких было немного, говорили мне, что я была излишне суровой девушкой. Но я была суровой по отношению к себе! Объясню: я никогда не считала, что моя внешность позволяет мне делать то, что не разрешает мне моя нравственность…»107 105 Бытрицкая Э.А. Встречи под звездой надежды// https://www.litmir.me/br/?b=152370&p=1 106 Там же Там же 107 74 Юрий Александрович Сенкевич пишет следующее о своей личной жизни во времена студенчества: «На первых курсах я так и привык ходить озираясь — вдруг, не дай Бог, кто-нибудь увидит меня в штатском, пробирающимся к выходу с территории. А возможность нежелательных встреч была весьма реальной: я был знаком чуть ли не каждому второму. В то время я уже встречался с одной девушкой. Она училась в Художественно-промышленном училище им. В.И.Мухиной, которое помещалось в бывшем дворце барона Штиглица. Там был потрясающий по красоте зал. Мы часто бывали на студенческих вечерах в этом училище. Обстановка здесь была более свободная, чем в нашей академии, где мы были ограничены и в передвижениях и в развлечениях рамками армейской дисциплины. Этим мы отличались от студентов обычных вузов, и их жизнь по сравнению с нашей казалась мне очень привлекательной»108. «Учеба в академии близилась к концу, и я уже начал задумываться о том, что ждет меня в будущем, где и кем я буду работать. Тем более что причины для таких размышлений были. К тому времени я познакомился с одной красивой девушкой, которая была москвичкой. И не просто познакомился, а влюбился всерьез. Звали ее Галя Петрова, и была она артисткой знаменитого ансамбля «Березка». Мы встретились с ней в Сочи, где я отдыхал, а они выступали. Потом были встречи в Ленинграде, когда «Березка» приезжала на гастроли, и в Москве, куда я стал ездить все чаще. Было очень удобно: садишься в полночь на «Красную стрелу» — и утром уже на месте»109. «Время шло, и Галя была вправе ждать, что я сделаю ей предложение. Я же никак не мог решиться на такой серьезный шаг. Это не было для меня простым увлечением — я чувствовал, что несу перед Галей ответственность. А что я мог тогда предложить ей, много гастролировавшей, танцевавшей в таком знаменитом коллективе? Ведь я не знал, куда получу назначение и как мою будущую службу можно будет совместить с ее работой... Такая 108 Сенкевич Ю.А. Путешествие длинною в жизнь// https://profilib.net/chtenie/33217/yuriy-senkevichputeshestvie-dlinoyu-v-zhizn.php 109 Там же 75 неопределенность вынуждала меня не торопиться с принятием очень важного для нас обоих решения. Кончилось тем, что мы расстались...»110 «И как-то так получилось, что меня «взяла в полон» другая артистка ансамбля «Березка», более энергичная Ирма Помчалова. Пока развивался наш роман, я к окончанию шестого курса уже получил офицерское звание, а вскоре начала работать и комиссия по распределению выпускников»111. Алла Юрьевна Перфилова, более известная нам как певица Валерия, также вспоминает о своем замужестве во время студенчества: «Будущая невестка часто боится быть не принятой родственниками будущего мужа. Совместная жизнь с ними ей кажется ужасной. Я же с улыбкой вспоминаю годы с Лёниными родными в Саратове»112. «Как мы с Лёнькой жили в тот год до того, как устроились в бар на Таганке? Мы переехали из комнаты, где нас обокрали, в съемную квартиру у Речного вокзала. Материально было непросто. Нужно было платить за жилье. А мы с Лёней как раз ушли из очередного ансамбля. На жизнь оставалось буквально шестьдесят рублей в месяц. Из этой суммы мы пытались еще чтото откладывать на черный день! Мои родители и тут нас не бросили — присылали каждый месяц хоть чуть-чуть. Ярошевские были гораздо состоятельнее, чем мои родители, но они почему-то никогда нам не помогали. А мои старались хоть немного выкроить из своего учительского бюджета! Мы сидели на одной капусте. Временами мне казалось: скоро у меня вырастут большие заячьи ушки и короткий пушистый хвостик. В те дни я достигла невероятного мастерства в приготовлении блюд из капусты. Наверное, мне стоило открыть мастер-класс и обучать хозяек тушить капусту, жарить капусту, делать из нее котлеты, оладьи и салаты»113. 110 111 112 113 Там же Там же Валерия. И жизнь, и слезы, и любовь// https://www.litmir.me/br/?b=146095&p=1 Там же 76 «Несмотря на мои все более изощренные вариации на тему капусты и хлеба, мы с Ленькой были счастливы, полны надежд, с уверенностью смотрели вперед. Все было хорошо»114. Лилия Бажан одну из своих статей, посвященных воспоминаниям, назвала : « Правила счастливых семей». И там написано следующее о браках ее однокурсников: « Вот и у нас в группе среди сложившихся из студентов нашего курса семей (всего их оказалось четыре) две оказались счастливыми, а две – не очень. Видимо две счастливые семьи успешно выполняли пять необходимых правил, придуманных психологами, а две другие семьи – их не знали или не смогли выполнить по какой-либо причине. Сейчас я хочу представить вам семью, состоявшуюся из представителя группы МФ-68-1 – Алексеева Александра и МФ-68-2 Цветковой Ларисы (комсомолки, спортсменки, отличницы). Поженились они в 1973 году, а этому моменту, естественно, предшествовал длительный период ухаживания, начавшийся на базе отдыха МИС и С в Пицунде в 1971 году. А говорят, что курортные романы недолговечны. Опровергая все писаные и неписаные правила, роман Ларисы и Саши оказался долговечным и счастливым. В 1977 году у них родился сын Дмитрий, который теперь сам уже стал четырежды отцом, имея четырех замечательных сыновей. Саша и Лариса сейчас оба пенсионеры, но и, будучи на пенсии, продолжают активную жизнь, занимаясь внуками, домом и дачей. Одним словом – живут в собственное удовольствие после того, как неплохо в свое время потрудились. Что легло в основу их счастья, точно сказать сложно, может быть, им действительно помогли правила счастливой семьи? А может причина в легком характере, безграничном терпении и проявленной своевременно мудрости? Не стоит в данном случае гадать. Главное – это результат, а точнее то, что они счастливы и сумели многого добиться в жизни, при этом души их не очерствели, и они остались 114 Там же 77 столь же открыты, бескорыстны и гостеприимны»115. «Самая первая пара, образовавшаяся внутри нашей группы, была пара Татьяна Скакова и Владимир Лякишев. Они расписались в середине четвертого курса, сразу же после завершения зимней сессии и отправились на Кавказ в свадебное путешествие. Пара оказалась не только самой первой. Ее смело можно назвать также и самой красивой семейной парой. Об этом свидетельствуют и фотографии тех лет. Конечно, средств для самостоятельной жизни студенты, кроме стипендии не имели. А стипендия, составлявшая 35 рублей обычная и 43,75 рубля повышенная, никак не могла считаться достаточной суммой для проживания семьи. Потому дотации родителей были необходимы. Таню с Володей смело можно считать еще и самой счастливой семейной парой, так как их семья, единственная из образовавшихся внутри нашей группы, не распалась со временем»116. «Таня с Володей после окончания института защитили кандидатские диссертации и стали кандидатами физико- математических наук. В настоящее время Татьяна Юрьевна преподает в ГОУ МГИУ, а Владимир Алексеевич Лякишев был членом ЦК КПСС в 19901991гг., в настоящее время — предприниматель. Вот такая есть в нашей группе самая крепкая семейная пара, которая уже более сорока лет идет по жизни дружно, совместными усилиями решая все выпавшие на их долю проблемы»117. Делая выводы по второй главе, можно сказать, что студенты во времена СССР справлялись с различными проблемами своей повседневной жизни, а проблем было немало. Упомянем те, о которых мы говорили в нашей магистерской диссертации. 115 Бажан Лилия. Правила счастливых семей//http://mastervspm.ucoz.ru/publ/studencheskie_vospominanija/pravila_schastlivykh_semej/1-1-0-27 116 Бажан Лилия. Самые семейные пары//http://mastervspm.ucoz.ru/publ/studencheskie_vospominanija/samye_semejnye_pary/1-1-0-26 117 Там же 78 Первая проблема- поступление в ВУЗ. В СССР это было настоящей проблемой, потому что документы можно было подавать только в одно высшее учебное заведение (в отличии от постсоветского времени, включающего в себя и современность). К тому же, никакого Единого Государственного экзамена и других аналогичных вступительных испытаний в виде тестовых заданий в советских Вузах не было, и советским образованием предусмотрено не было. Также случались различные курьезы: например, если студент подавал документы в один ВУЗ, но, не поступив туда, решил подать документы в другой ВУЗ, то могло получиться так, что студенту предстояло ещё раз « навестить» высшее учебное заведение, в которое он по каким-то причинам не поступил. Повторный « визит», иногда, требовался для того, чтобы забрать свои документы, оставшиеся в первом учебном заведении, так как в противном случае он просто не может быть зачислен в другое учебное заведение, и это вне зависимости от того, насколько хорошо он сдал вступительные испытания. Также проблемой была учеба, особенно, если студенты не закончили полного курса средней школы и пришли учиться на рабочий факультет. Группы там состояли из людей с разным уровнем образования. Также было очень много специфичных предметов ( особенно это касалось так модных во времена Советского Союза инженерных специальностей, которых, по сравнению с другими специальностями, во времена Советского Союза было очень много). Если даже в математике и физике вчерашние школьники разбирались замечательно, или просто понимали данные предметы, получая по ним в школе хорошие и отличные оценки, то в Вузе у них могла вызвать затруднение, допустим, высшая математика, или специальные главы физики. Не смотря на эту проблему, студенты в Советском Союзе учились, пытаясь понять суть той или другой дисциплины, а, иногда, кроме учебы, студентам рабфаков приходилось ликвидировать проблемы в своём школьном образовании, в данном случае, нередко, неполном. 79 Практики различного вида тоже были проблемой, потому что теоретические знания, полученные в институте- это одно,а практика в научном институте или на заводе- совершенно другое. Теория без практики слепа, и совершенно не имеет никакого значения для инженерных специальностей. Студентам на практике очень сильно приходилось помогать ( как, впрочем, приходится помогать и в современное, постсоветское время). С продуктами и одеждой в Советском Союзе была единая проблема: порой студенты « существовали» от стипендии и до стипендии ( если она, вообще, была, конечно, потому что на вечернем и заочном отделениях, как и сейчас, её не платили). Также не всегда можно было достать нужную одежду или еду. Правда, студенты довольствовались тем, что могли купить в магазинах, и тем, что им присылали в посылках их родные и близкие. Хотя, следует сказать, что в вузовских столовых были весьма демократичные цены ( правда, были и очереди), но, если студент с самого начала поступил на заочное или вечернее отделение, в следствии этого, не получая стипендию, то ему приходилось работать, чтобы заработать себе на еду и одежду. На развлечения у студенчества также не хватало денег, а еще времени, потому что в советское время, к примеру, приходилось готовиться к семинарам в библиотеках, а не в Интернете, и принтеров с ксероксами не было. Личная жизнь студенчества протекала как и сейчас, но тогда общество могло осудить, если по мнению партсобрания студент делал что-то не так. Могли даже решить партбилета ( хотя, такое случалось тоже крайне редко). На личную жизнь, как и сейчас, негативно влияла ограниченность свободного времени, которое, временами, отсутствовало совсем ( например, в период сессии). Студенты в СССР переносили все беды и невзгоды. Возможно, на это очень сильно влияла советская идеология: на собраниях, в прессе, по радио и телевидению не уставали прославлять величие нашей страны, и говорить о 80 том, что руководитель страны, товарищ Сталин (Хрущёв, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев) самые лучшие люди в СССР, обладающие всеми возможными добродетелями. Было несколько моментов, которые делали жизнь советских студентов лучше по сравнению с современной жизнью: -Образование в СССР ( включая аспирантуру) было бесплатным. И не было никаких « модных» специальностей, на которые зачисляли только платников; -Было меньше предметов, но нагрузка была заметно больше. Благодаря этому, студенты могли доскональнее изучить ту или иную дисциплину, которая входила в их учебный план; -Не было никаких тестовых заданий, следовательно, больше информации « оседало» в головах студентов. -Не было никаких побочных средств, помогавших в учебе студентам: принтеров, ксероксов, Интернета и социальных сетей. Средством, облегчающим жизнь студентов, была только книга. Следовательно, студенты более тщательно готовились к экзаменам, зачетам, докладам, семинарам и т.д. Причем, в СССР не было принято « разбирать» вопросы на семинары, и спросить могли кого угодно и когда угодно. 81 Заключение В ходе написания магистерской диссертации нами были успешно решены задачи, поставленные нами во введении, а именно: -Выявлены роли воспоминаний как исторического источника в трудах источниковедов; -Выявлены возможностей реконструкции прошлого по воспоминаниям; -Проведены описание и анализ различных сторон повседневной жизни советского студенчества В первой главе нашей магистерской диссертации были рассмотрены различные определения воспоминаний и аналогичных им исторических источников, а также методы работы с ними. Нами было сформулировано собственное определение воспоминаний как исторических источников, и были указаны « подводные камни» при работе с нами, а также методы, помогающие избежать данных « подводных камней». Во второй главе нами были рассмотрены воспоминания различных деятелей науки, культуры и политики ( а также воспоминания людей, лично их знавших), а также обычных студентов о различных аспектах повседневной жизни студенчества во времена Советского Союза. При дальнейшей работе можно расширять или сужать данную тему по следующим направлениям: -Проведение сравнительного анализа повседневной жизни студенчества Российской империи с периодом, рассматриваемым нами в нашей магистерской диссертации, а также с постсоветским периодом; 82 сравнительного -Проведение анализа повседневной жизни студенчества СССР и повседневной жизни студентов одной или нескольких стран, не входивших в Советский Союз ( Польша, Чехословакия, Югославия, Греция и т.п. ); -Исследование повседневной жизни студенчества эпохи СССР одного из крупных или мелких городов ( Москва, Ленинград, Астрахань и т.п.) Список использованных источников и литературы: Источники: 1.Бажан Лилия. Как молоды мы были //http:// mastervspm.ucoz/publ/studencheskie vospominanija/ bazhan_lilia_kak molodi_mi _bili/1-1-0-2 2.Бажан Лилия. Правила счастливых семей / /http://mastervsprm.ucoz.ru/publ/studencheskie_vospominanija/pravila schastlivykh_semej/1-1-0-27 3.Бажан Лилия. Самые семейные пары//http://mastervspm.ucoz.ru/publ/studencheskie_vospominanija/samye_se mejnye_pary/1-1-0-26 4.Конев Сергей. Воспоминания советского студента 70-х// http://www.proza.ru/2015/02/19/1071 Литература: 1.Беловинский, Л.В. Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — 776 с.: ил. 2.Брежнев Л.И. , Чувство Родины. -М.: Издательство политической литературы, 1983.-12 с. 3.Быков Р.А., Я побит- начну сначала!.-М.: АСТ, Астрель, 2010.- 768 с. 4.Бытрицкая Э.А. Встречи под звездой надежды// https://www.litmir.me/br/?b=152370&p=1 83 И 5.Валерия. жизнь, и слезы, и любовь// https://www.litmir.me/br/?b=146095&p=1 6.Голяховский В.Г. , Путь хирурга. Полвека в СССР.-М.:Захаров, 2006.- 610-с. 7.Дедков И.А., Дневник 1953-1994 (журнальный вариант)// https://www.litmir.me/br/?b=563641&p=1 8.Ипеева А.А.//Воспоминания как вид исторического источника при изучении темы католические меньшинства на территории Красноярского края//http://elib.sfu-kras.ru/handle/2311/12217 9.Источниковедение. Данилевский И.Н., Добровольский Д.А., Казаков Р.Б., Маловичко С.И., Румянцева М.Ф., Хоруженко О.И., Швейковская Е.Н.,М.: Издательский дом Высшей школы экономики,2015.-686с. 10.Источниковедение истории СССР. Под редакцией И.Д. Ковальченко. Учебник. М., Высшая школа, 1973, с. 394 11.Источниковедение ; учебник для академического бакалавриата / Е. Д. Твердюкова [и др.]; под рей. А В. Сиренова. — М.: Издательство Юрайт, 2015. — 396 с. 12.Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособие/И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М, Медушевская, М.Ф. Румянцева.М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1998. 702 с. 13.Источниковедение истории СССР. Под редакцией И.Д. Ковальченко. Учебник. М., Высшая школа, 1973, с. 393 14.Коломийцев В.Ф.Методология истории (От источника к исследованию). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. -191 с. 15.Кринко Е.Ф., Тажидинова И.Г., Хлынина Т.П. Повседневный мир советского человека 1920–1940-х гг.: жизнь в условиях социальных трансформаций – Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2011. – 360 с 16.Отян А.В.. Всё что есть испытаем на свете// http://samlib.ru/o/otjan_anatolij_wasilewich/wsechtoestxispytaemnaswete.shtml 84 А.Д.. 17.Папанов Холодное лето//http://www.e- reading.club/book.php?book=1015209 18.Первые рабфаки на Урале. Воспоминания преподавателей и учащихся первых уральских рабфаков. Свердловск. Издательство Уральского государственного университета имени А.М. Горького, 1963.-62 с. 19.Пирожкова В.А. Потерянное поколение//https://e-libra.ru/read/214486- poteryannoe-pokolenie-vospominaniya-o-detstve-i-yunosti.html 20. Пихоя Р.Г. Записки археографа — «Русский фонд содействия образованию и науке», 2016 .-740с. 21.Попов Н.В., Николай рубцов в воспоминаниях друзей. Неопубликовнные стихотворения и материалы. - М.:ЗАО Центрполиграф, 2008.-254 с. 22.Рожков, А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов — М.: Новое литературное обозрение, 2014. — 640 с.: ил. (Серия «Культура повседневности») 23.Русина, Ю. А.Источниковедение новейшей истории России : [учеб. пособие] / Ю. А. Русина ; М-во образования и науки Рос. Федерации,Урал. федер. ун-т. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2015. –236с. 24.Рязанов Э.А.. Неподведенные итоги//https://royallib.com/book/ryazanov_eldar/nepodvedennie_itogi.html 25. Сахаров А.Д., Воспоминания.- М.: « Права человека», 1996,.- 173 с. 26.Сенкевич Ю.А. , Путешествие длинною в жизнь.-М.: Вагриус, 1999.-159 с. 27.Старшинов Н.К. Планета «Юлия Друнина» или История одного самоубийства// https://www.litmir.me/br/?b=547463&p=1 28.Теория и методология истории: учебник для вузов / Отв. ред. В. В. Алексеев, Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Л. Е. Гри- нин. – Волгоград: Учитель, 2014. – 504 с. 29.Тихомиров Михаил Николаевич . ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ ИСТОРИИ СССР .Вып. первый. С древнейшего времени до конца XVIII века. Учебное пособие. М., Соцэкгиз, 1962. -496 с. 85 30.Федченко М. Н. Деятельность молодежи Урала в сфере материального производства (1946-1960 гг.): Монография. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2012. – 142 с. 31.Федченко М.Н. Культура и быт молодежи Урала (1945-1960 гг.): монография. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2014. 246 с. 32.Федченко М.Н. Повседневная жизнь советского человека (1945 – 1991 гг.): Монография. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2009. – 231 с. 33.Щеглова, Т.К. Устная история: учеб. пособие. Барнаул: АлтГПА, 2011.364 с. 86 Приложения Приложение 1. Анкета-опросник № 1 87 Приложение 2. Анкета-опросник № 2 88 89 Приложение 3. Анкета-опросник№ 3 90 Приложение 3. Анкета-опросник№ 3 (продолжение) 91 Приложение 4. Анкета-опросник№ 4 92 Приложение 4. Анкета-опросник№ 4 ( продолжение) 93 Приложение 4. Анкета-опросник№ 4 ( продолжение) 94 Приложение 5. Анкета-опросник № 5 95 Приложение 5. Анкета-опросник № 5 ( продолжение) 96 Приложение 5. Анкета-опросник № 5 ( продолжение) 97 Приложение 6. Анкета-опросник № 6 98 Приложение 6. Анкета-опросник № 6 ( продолжение) 99 Приложение 6. Анкета-опросник № 6 ( продолжение) 100 101
