0 АВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «БЕЛГОРОДСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КООПЕРАЦИИ, ЭКОНОМИКИ И ПРАВА» Г.А. Ельникова ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ Учебное пособие Издательство Белгородского университета кооперации, экономики и права 2016 1 АВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «БЕЛГОРОДСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КООПЕРАЦИИ, ЭКОНОМИКИ И ПРАВА» Г.А. Ельникова ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ Учебное пособие Рекомендовано Научно-методическим советом университета Издательство Белгородского университета кооперации, экономики и права 2016 2 УДК 316(075.8) ББК 60.5я73 Е57 Рекомендовано к изданию кафедрой гуманитарных и социально-экономических наук. Протокол № 4 от 25 ноября 2016 г. Автор: Ельникова Галина Алексеевна, доктор социологических наук, профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических наук БУКЭП Рецензенты: Трошихин Владимир Васильевич, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой гуманитарных и социальноэкономических наук БУКЭП Данакин Николай Семенович, доктор социологических наук, профессор кафедры социологии и управления БГТУ им. В.Г. Шухова Ельникова, Г. А. Е57 Теоретические основы общей социологии : учебное пособие / Г. А. Ельникова. – Белгород : Издательство БУКЭП, 2016. – 220 с. ISBN Учебное пособие «Теоретические основы общей социологии» подготовлено в соответствии с требованиями актуализированного ФГОС ВО и предназначено для аспирантов направления «Социологические науки» (профиль «Социальная структура, социальные институты и процессы»), а также для всех интересующихся теоретическими проблемами социологии. ISBN УДК 316(075.8) ББК 60.5я73 Издательство БУКЭП, 2016 3 Предисловие Дисциплина «Теоретические основы общей социологии» является обязательной дисциплиной для аспирантов Белгородского университета кооперации, экономики и права, обучающихся по направлению «Социологические науки» (профиль «Социальная структура, социальные институты и процессы»). Цель данной дисциплины заключается в представлении социологии как полипарадигмальной науки и в демонстрации множественности концептуальных подходов, существующих в социологической науке при исследовании основных проблем социальной реальности. К задачам дисциплины относятся: – овладение концептуальным многообразием социологических подходов к изучению общества; – глубокое освоение трудов видных социологов прошлого и настоящего; – формирование социологического мышления. Освоение дисциплины «Теоретические основы общей социологии» призвано также помочь аспирантам в определении теоретико-методологических основ их собственных научных исследований. Изучение дисциплины позволяет аспирантам приобрести: – знание концептуального многообразия социологических подходов к изучению общества; фундаментальной структуры социологической теории; методологической специфики и основных понятий социологии как науки об обществе; перспективных направлений развития и актуальных задач исследований в фундаментальных и прикладных областях социологии; – умение самостоятельно использовать применительно к задачам фундаментального или прикладного исследования полученные знания по новейшим тенденциям и направлениям современной социологической теории, методологии и методам 4 социальных наук; адекватно описывать и анализировать социальные явления и процессы; находить причинноследственные связи между ними; аргументировать свою мысль теоретическими выкладками и приводить соответствующие достоверные факты; – владение базовыми для социологической науки понятиями; навыками самостоятельной познавательной деятельности в рамках предложенной социологической программы. При изложении материала автор старался избегать повторения базовых положений вузовского курса «Социология»1 и сконцентрировать внимание на множественности и разнообразии теоретико-методологических подходов представителей различных социологических школ к основным проблемам социальной реальности. Учебное пособие состоит из 6 тем. Рассмотрение каждой темы завершается вопросами для самопроверки и тематикой рефератов. В конце учебного пособия размещено приложение, в котором дается литература, обязательная к изучению по дисциплине «Теоретические основы общей социологии» и в которую вошли работы классиков социологии и наиболее известных современных зарубежных и отечественных социологов. Для повторения вузовского курса социологии можно воспользоваться учебным пособием автора: Ельникова Г.А. Социология: учебное пособие. Белгород. Изд-во: БУПК, 2011. 1 5 Тема 1. Социология как наука 1.1. Место социологии в системе научных знаний Предметное поле социологии Социология в качестве самостоятельной науки заявляет о себе в первой половине XIX в. Ученым, обосновавшим необходимость ее выделения из предметного поля философии и давшим ей имя, был французский мыслитель Огюст Конт. Он в 1838 г. в своем труде «Основы позитивной философии» впервые употребил термин «социология», соединив латинское слово societas (общество) и греческое logos (слово, учение, наука). О. Конт, объясняя важность существования самостоятельной науки об обществе, наглядно продемонстрировал различия методологических и методических приемов философского и социологического познания мира, четко разведя при этом объекты их исследования. От высказанных им идей идет определение в качестве объекта социологии общества во всей совокупности его связей, взаимодействий, структур, институтов и организаций. В научном подходе к изучению реальности, присущему социологии, по мнению О. Конта, заложено ее кардинальное отличие от философии, основанной на умозрительности и субъективности. Данная позиция привела О. Конта к созданию им «пирамиды» наук. Среди имеющихся на тот момент научных дисциплин он, согласно своему видению, выделяет шесть наиболее важных наук (рис. 1). Расположение наук в пирамиде определяется двумя критериями: степенью сложности и степенью общности. Таким образом, О. Конт демонстрирует свое видение положения социологии в системе наук. Для нахождения места социологии в системе научных знаний надо исходить из определения ее объекта. 6 Рис. 1. «Пирамида наук» Огюста Конта Общепринято под объектом науки понимать все то, на что направлена деятельность исследователя и что противостоит ему в качестве объективной реальности. По объекту исследования все существующие науки можно отнести к следующим основным группам наук: естественным, техническим, гуманитарным и общественным (табл. 1). Как видно уже из этимологического анализа слова «социология», объектом социологии является общество. Однако общество изучается и рядом других наук: политологией, экономикой, социальной психологией, социальной философией, историей и т.п. 7 Таблица 1 Типология научных направлений Группа наук естественные Объект природа технические техносфера гуманитарные человек общественные общество Примеры физика, химия, биология информатика, архитектура, космонавтика философия, история, психология социология, экономика, политология В рамках одного объекта исследования специфика каждой науки определяется через выделение ее предметного поля. При этом предметом любой науки выступает не просто некое явление или процесс реальности, а результат теоретического абстрагирования, позволяющий выделить определенные закономерности развития и функционирования изучаемого объекта, интересные в качестве исследования именно для данной науки и больше ни для какой другой. Общество, как отмечалось выше, изучает множество наук, каждая из которых имеет свой специфический угол зрения, свою грань общего объекта, то есть предмет. Выявление предмета науки чрезвычайно важно, так оно, с одной стороны, очерчивает сферы ее исследовательского интереса; с другой стороны, наряду с объективностью и применением специальных методов, является одним из важнейших признаков научности любой области знания1. 1 Новая философская энциклопедия. М., 2001. С. 23-24 8 При определении предмета социологии имеется ряд особенностей, обусловленных двумя основными причинами: вопервых, процессом становления самой социологической науки; во-вторых, ее полипарадигмальным характером. Представители ранней классики, и, прежде всего, О. Конт, видели в социологии некую меганауку, объединяющую и стоящую над всеми остальными науками об обществе; ими не разделялись, по сути, объект и предмет социологии, которыми они признавали общество во всех его ипостасях. Так, под предметом социологии О. Конт понимал общество в его целостности, основывающейся на солидарности; Г. Спенсер – общество как социальный организм, в котором дифференциация сочетается с интеграцией благодаря естественной эволюции его социальных институтов; К. Маркс – общество как органическую систему, которая развивается в направлении целостности через классовую борьбу и революции. Как верно отмечено Н.И. Лапиным, «основатели социологии сходились в том, что ее предмет – общество как целостная реальность, но различались в понимании структуры общества и его динамики, особенно – его перспектив. В основе этих различий лежали разные социально-философские подходы и ценностнополитические ориентации»1. С 80-х годов XIX в. в социологии происходит соединение теоретической и методологической составляющей, начинают складываться различные социологические парадигмы. Значительным образом меняется и подход к определению предмета социологии. Уже Э. Дюркгейм в качестве предмета социологии рассматривает общество как объективную совокупность институтов, определяющих тип солидарности, изучать которую следует на основе социальных фактов, выявляемых с помощью объективных методов; основатель Лапин Н.И. Предмет и методология социологии // Социологические исследования. 2002. № 8. 1 9 формальной социологии Ф. Тённис считал, что предмет социологии образуют все виды социальности, общности и общество, а их основу составляют взаимодействия людей, движимых волей; по М. Веберу, предмет социологии есть целостная совокупность смыслов социальных действий, значений социальных отношений и их структур для субъектов действий. Еще большего разнообразия достигает определение предметного поля социологии после Первой мировой войны. Именно в этот период постулируется разделение объекта и предмета социологии. Так, в рамках фундаментальнотеоретического направления (П. Сорокин, Т. Парсонс) признается реально существующий объект, из которого под воздействием развитой методологии теоретически вычленяется предмет. Например, Т. Парсонс считал, что предмет социологии составляют системы социального действия, специфичные для каждого общества и выявляемые с помощью структурнофункционального подхода. С иных методологических позиций, а именно, с позиций неомарксизма, рассматривали предмет социологии представители Франкфуртской школы, видевшие его в изучении поведения личности в определенных социокультурных условиях. В конце XX – начале XXI в. возникли новые альтернативные классическим понимания предмета социологии: в центре оказывается не общество как целостный объект, а социальный субъект как активное действующее лицо, как актор социальных процессов, изменений. К сторонникам такого подхода принадлежат Маргарет Арчер, Пьер Бурдьё, Энтони Гидденс, Ален Турен. В современной социологической науке существует большое количество определений предмета социологии. Для представления о ее широком предметном поле приведем, не стремясь к исчерпывающей репрезентации, некоторые наиболее используемые определения. Известный американский социолог 10 Нейл Смелзер считает, что «социологию можно определить как научное изучение общества и социальных отношений»; английский ученый Энтони Гидденс утверждает, что «социология – это изучение общественной жизни человека, изучение групп и обществ» и что «социологию можно определить как систематическое изучение человеческих обществ, в котором особое внимание уделяется современным индустриальным системам». В отечественной социологии часто используются следующие определения: «Социология – это наука о становлении, развитии, изменениях и преобразованиях, о функционировании социальных общностей и форм их самоорганизации: социальных систем, социальных структур и институтов; это наука о социальных изменениях, вызываемых активностью социального субъекта; наука о социальных отношениях...; наука о закономерностях социальных действий и массового поведения» (В.А. Ядов); «социология – наука об общих и специфических законах и закономерностях развития и функционирования исторически определенных социальных систем, о механизмах действия и формах проявления этих законов в деятельности личностей, социальных групп, классов, народов» (Г.В. Осипов); «предмет социологии — социальная деятельность человека, социальные отношения и процессы, общности и общества как целостные системы, их функции и структуры; социология изучает состояния и динамику своего предмета, опираясь на социальные факты и эмпирические данные, получаемые с помощью социологических, а также иных научных подходов и методов» (Н.И. Лапин). Таким образом, предмет социологии историчен и его понимание меняется с изменениями в объекте социологической науки (обществе) и представлениями об обществе, а также с освоением новых методов его исследования. 11 1.2. Полипарадигмальный характер социологии Cлово «парадигма» греческого происхождения и переводится как «пример, модель, образец». Понятие научной парадигмы ввел Томас Кун в своей широко известной работе «Структура научных революций». Он рассматривал парадигму в качестве признанной модели, образца постановки и решения проблем. Парадигма имеет более сложную, чем теория, структуру, в которую включены общезначимые нормы, методы, теории и схемы научной деятельности. Парадигма – это определенная система социологического знания, в основе которой заложена базовая (фундаментальная) концепция, разработанный категориальный аппарат и принципы научного мышления, позволяющие давать непротиворечивое объяснение общественным явлениям и процессам. Парадигма развивается в рамках отдельных научных школ. В социологии существует множество взглядов на общество и подходов к его исследованию, которые формируют множество различных научных школ. Они, в свою очередь, ведут к генерированию научных парадигм. Обилие научных школ в социологии потребовало группировки нескольких близких по своим сущностным основаниям парадигм в метапарадигмы. Один из самых известных и практически самых ранних подходов по выделению и характеристике социологических парадигм принадлежит американскому социологу Джорджу Ритцеру. Для Дж. Ритцера «парадигма – это фундаментальный образ предмета науки. Она служит для определения того, что должно изучаться, какие вопросы должны ставиться и как, каким правилам нужно следовать при интерпретации полученных ответов. Парадигма представляет собой наиболее общий блок единодушия в науке и служит для отделения одной научной группы (или подгруппы) от другой. Она классифицирует, определяет и соотносит существующие в ней 12 образцы, теории, методы и инструменты»1. Структурными элементами парадигмы, по Дж. Ритцеру, являются теории, образы предметной области, методы, образцы исследований. В качестве основных социологических парадигм Дж. Ритцер выделяет парадигмы социальных фактов, социального определения и социального поведения2. По сути, он уже говорит о метапарадигмах, так как названные им парадигмы представляют собой группы парадигм, объединенных единым предметом исследования. Классификация социологических парадигм предпринята и отечественными учеными. Прежде всего ими уточняются сами понятия «парадигма» и «метапарадигма». Так, известный российский социолог Г.Е. Зборовский разводит эти понятия, понимая под метапарадигмой «обобщающую теоретическую характеристику ряда близких, «родственных» парадигм»3. При определении основных метапарадигм Ю.Н. Давыдов выделяет «социологический реализм» и «социологический номинализм», отмечая их коренную антиномичность как неразрывную взаимосвязь 4 противоположностей . То есть все многообразие социологических парадигм с их теориями и методами исследования, по его мнению, можно разделить по этим двум мегапарадигмам, имея при этом в виду, что полное и глубокое изучение социальной реальности возможно лишь при их сочетании. Со взглядами Ю.Н. Давыдова соглашается и С.Г. Кирдина. Она отмечает, что основными парадигмами в Ритцер,Дж. Современные социологические теории – СПб. : Питер, 2002. С. 563. 2 Там же. С. 570. 3 Зборовский Г.Е. Метапарадигмальная модель теоретической социологии // Социологические исследования. 2008. № 4. С. 6 4 Давыдов Ю.Н. Эволюция теоретической социологии XX века // Социологические исследования. 1995. № 8. С.191. 1 13 социологии являются парадигмы социологического реализма и социологического номинализма. Но при этом она концентрирует внимание в большей степени на их противостоянии, так как они представляют социальную реальность либо как совокупность индивидов (субъективистская парадигма), либо как общество в целом (объективистская парадигма). С.Г. Кирдина отмечает, что следование той или иной парадигме определяет направленность исследований и формирует исследовательские программы. Исходя из этих двух парадигм, она выводит существование в социологической науке двух основных теоретикоисследовательских подходов: институционального и 1 социокультурного . Следует обратить внимание на то, что выделяемые С.Г. Кирдиной теоретико-исследовательские подходы (институциональный и социокультурный), в свою очередь, значительной частью социологов рассматриваются как еще более крупные социологические мегапарадигмы. С.А. Кравченко выделяет следующие парадигмы: структурно-функциональную (позитивистскую), интерпретативную, интегральную (объединительную), постмодернистскую. Структурно-функциональная парадигма (в нее входят социологические концепции О. Конта, Г. Спенсера, К. Маркса, «социологизм» Э. Дюркгейма) рассматривает социальные общности, формы их самоорганизации, функционирование общественных институтов и их воздействие на поведение людей на макроуровне. Интерпретативная (от лат. interpretatio – разъяснение, истолкование) парадигма (феноменология А. Шюца, теории социального обмена Б. Скиннера, Дж. Хоманса, П. Блау, этнометодология) исследует и Кирдина С.Г. Современные социологические теории: актуальное противостояние? // Социологические исследования. 2008. № 8. С.19. 1 14 раскрывает человеческое поведение на микроуровне. Интегральная парадигма (теория структурации Э. Гидденса, структуралистский конструктивизм П. Бурдье, теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, теория общества риска У. Бека) репрезентирует взаимосвязь социальных структур и акторов, а также их взаимовлияние. При этом в рамках данной парадигмы делается попытка объединить теоретико-методологический инструментарий целого ряда парадигм. В центре внимания постмодернистской парадигмы (социальные теории З. Баумана, Ж. Бодрийяра, Дж. Ритцера) усиливающееся влияние социальных агентов, вызывающее случайные колебания в социальных и культурных реалиях, а также эффекты в самоорганизующихся общественных структурах, возникающих из дезорганизации, беспорядка и хаоса. Особенностью теорий постмодернистской парадигмы является активное использование знания из других социальных и даже естественных наук 1. Среди классификаций метапарадигм можно еще выделить классификацию И.Ф. Девятко, обозначившей в качестве таковых парадигмы натурализма, интерпретивизма, структурализма и функционализма2. При всем многообразии классификации метапарадигм, существующих в современной отечественной социологии, наиболее распространенной является классификация, предложенная В.А. Ядовым. В.А. Ядов выделяет три основные метапарадигмы: макросистемную (миросистемную), микросистемную (повседневно-жизненную) и «деятельностноактивистскую» (интегральную)3. Кравченко С.А. Социология: парадигмы через призму социологического воображения. М., 2004. С. 23. 2 Девятко И.Ф. Социологические теории деятельности и практической рациональности. М., 2003. С. 44–47. 3 Ядов В.А. Современная теоретическая социология как концептуальная база 1 15 Макросистемная (миросистемная), или макросоциологическая метапарадигма исходит из представлений о том, что общества изменяются по независящим от людей объективным закономерностям и исследует, главным образом, глобальные процессы, социальные институты, большие группы и т.д. К наиболее значимым современным парадигмам, составляющим макросоциологическую метапарадигму, можно отнести: структурный функционализм, основоположником которого считается американский социолог Толкотт Парсонс, и теорию социального конфликта, получившую наибольшее свое воплощение в работах Льюиса Козера, Ральфа Дарендорфа, Рэндалла Коллинза. Обе эти парадигмы исходят из примата общества над человеком. Теория структурного функционализма основывается на рассмотрении общества как системы – внутренне дифференцированной и упорядоченной целостности, части которой представляют структурные элементы, вносящие вклад в поддержание системы и в ее воспроизводство. В рамках данной концепции формируется и стратегия социологического исследования в виде структурнофункционального анализа. Структурно-функциональный анализ реализуется двумя путями. Первый путь – определить те условия, выполнение которых необходимо для существования социальной системы, и выявить в системе структурные элементы, способствующие выполнению этих условий. То есть, имея представление о функциях, выяснить соответствующие им структуры. Второй путь – описать те структуры, которые обнаруживаются в исследуемой системе, и выявить влияние этих структур на воспроизводство системы. То есть, имея исследования российских трансформаций: Курс лекций для студентов магистратуры по социологии. Изд. второе, исправл. и дополн. СПб., 2009. 16 представление о структурах, определить свойственные им функции1. Классик структурного функционализма Т. Парсонс отмечал, что любая система и общество в том числе, чтобы выжить должна отвечать четырем функциональным требованиям: адаптации (к физическому окружению); достижению целей (средства организации ресурсов для достижения целей и получения удовлетворения); интеграции (форма внутренней и внешней координации системы и пути ее соотнесения с существующими отличиями); мотивации – (поддержание ценностного стандарта). Данная концепция широко известна под названием AGIL (по первым буквам английских названий функций «adaptation», «goal attainment», «integration», «latent pattern maintenance»: адаптация – цель – интеграция – латентность (мотивация)). Каждая из подсистем общества в своем арсенале имеет все эти функции при доминировании одной из них. Так, экономическая подсистема обеспечивает, главным образом, функцию адаптации; политическая – достижения цели; социальная – функцию интеграции; подсистема культуры – функцию мотивации. С точки зрения Т. Парсонса, все подсистемы связаны между собой «средствами обмена», которые представляют собой деньги (А), власть (G), влияние (I) и обязательства (L); и равновесие социальной системы в первую очередь зависит от этих сложных процессов обмена между различными подсистемами. Р. Мертон, развивая идеи структурного функционализма и придерживаясь второго пути проведения структурнофункционального анализа, наряду с понятием «функция» вводит понятие «дисфункция», означающее некорректное выполнение определенной функции. Теории социального конфликта создавались в противовес Иванов Д.В. Парадигмы в социологии: Учебное пособие. Омск : Изд-во ОмГУ, 2005. 1 17 нормативному детерминизму структурного функционализма, и главной их идеей была идея социального развития. Сторонники данной теории считают, что движущей силой социального изменения является конфликт. Конфликты – естественная и необходимая форма существования и развития социальной системы. Будучи непременной составляющей социальной системы конфликты могут иметь как позитивные, так и негативные результаты. Истоком конфликта является неравенство, присущее любому обществу. Конфликты существуют во всех подсистемах современного общества: экономике, политике, духовнокультурной и социальной сферах; и наблюдаются на уровне как макросистем, так и микросистем. Однако парадигма социального конфликта призвана исследовать общество преимущественно на макроуровне. Микросистемная (повседневно-жизненная), или микросоциологическая метапарадигма строится на представлении об обществе как совокупности взаимодействующих субъектов и исследует, прежде всего, малые социальные группы и само межиндивидуальное взаимодействие. К микросистемной (микросоциологической) метапарадигме прежде всего относятся теория социального обмена, символический интеракционизм, феноменологическая социология. Теория социального обмена, наиболее яркими представителями которой являются американские социологи Джордж Каспар Хоманс и Питер Микаэл Блау, разрабатывалась как альтернатива структурному функционализму. В данной концепции социальное взаимодействие рассматривается как процесс обмена, каждый участник которого получает выгоду в результате действий других участников и, в свою очередь, совершает действия, приносящие им выгоду. Ее авторы исходили из того, что обмен является непременным и 18 специфическим признаком социального взаимодействия и его можно рассматривать как универсальный процесс. Социальный обмен – настолько фундаментальный процесс, что через него можно объяснить если не все, то очень многое в социальной жизни. Речь идет не только об экономическом обмене – это обмен чего угодно на что угодно (фактически любое взаимодействие можно рассматривать как социальный обмен). Дж. Хоманс считал, что человек – автономный индивид, ориентированный на получение выгоды от своего поведения и выстраивающий свое поведение так, чтобы выгода была максимальной, а издержки минимальными. Согласно Дж. Хомансу, задача социологии – исследовать поведение людей, а не то, что люди думают по поводу своего поведения. П. Блау продолжил развитие теории социального обмена. Исходным положением концепции П. Блау является утверждение, что людям необходимы различные виды вознаграждений, получить которые они могут только во взаимодействии с другими людьми. Вознаграждениями в процессе социального взаимодействия могут быть: социальное одобрение, уважение, статус, а также практическая помощь. Отличие теории П. Блау от теории Дж. Хоманса заключается в том, что П. Блау ставит своей задачей синтезировать теорию обмена с концепцией социальной структуры. Его попытки сформулировать основные принципы межличностного обмена имеют цель выделить те основания, на которых можно анализировать обмен между системами. Символический интеракционизм – микросоциологическая концепция, основывающаяся на теории социального взаимодействия (интеракции – от англ. interaction – взаимодействие) как процесса согласования людьми своих поступков с поступками других людей путем установления и изменения значений этих поступков. Взаимодействуя друг с 19 другом, индивиды постоянно определяют и переопределяют значения действий друг друга в зависимости от развития ситуации и ориентируют свои последующие действия на эти новые значения. Как широкая теория символический интеракционизм возник в 20-е годы XX века благодаря научной деятельности Чарльза Кули и Джорджа Герберта Мида. Основное понятие символического интеракционизма – взаимодействие (интеракция); определение «символический» акцентирует внимание на смысл, который вкладывают действующие индивиды, вступая во взаимодействие. Чтобы взаимодействовать, люди должны интерпретировать значения и намерения других. Это осуществляется с помощью процесса, который Дж. Мид определил как «принятие роли». Процесс принятия роли предполагает, что индивид путем воображения ставит себя на место человека, с которым осуществляется общение. Через принятие роли индивиды развивают «самость» – способность людей представлять себя в качестве объектов своей собственной мысли, что обеспечивает превращение внешнего социального контроля в самоконтроль. Дж. Мид различает два аспекта формирования самости: 1. Я (I) – это то, что я думаю о других и о себе, это мой внутренний мир. 2. Мне (Me) – это то, что, по моему мнению, обо мне думают другие, это моя внешняя социальная оболочка, как я ее себе представляю. Таким образом, основными положениями теории Дж. Мида являются: 1) общество – постоянный процесс взаимодействия индивидов; 2) взаимодействие индивидов происходит через символ, в качестве которого могут выступать слово, жест и т.д.; 3) «Я» есть процесс бесконечной рефлексии, диалога с самим собой через «обобщенного другого». Значительный вклад в концепцию символического 20 интеракционизма внес американский социолог Герберт Блумер, который считал, что люди действуют по отношению к объектам, ориентируясь прежде всего на значения, придаваемые этим объектам. Г. Блумер утверждал, что значение любого понятия (объекта) возникает исключительно в самом социальном взаимодействии, а не определяется свойствами объекта. Объект есть то, что он значит в ожидаемом и реальном социальном взаимодействии. Г. Блумер рассматривал всю социальную реальность как подвижную и конвенциональную, являющуюся продуктом взаимосогласования значений между тесно взаимосвязанными действующими лицами. В то же время он отмечал, что восприятия социальной реальности каждым индивидом неповторимы и изменчивы. Иными словами, символический интеракционизм является концепцией, в рамках которой общество рассматривается прежде всего как процесс социального взаимодействия (интеракций), осуществляемый посредством понимаемых в определенном сообществе символов. Феноменологическая социология основывается на рассмотрении социального взаимодействия как процесса координации поступков людей, наделяющих действия друг друга смыслом, типичным для их жизненного опыта. Общность и устойчивость смыслов, придаваемых ситуациям взаимодействия, упорядочивает их и превращает в представлении участников взаимодействия в объективную реальность – социальные феномены. Социальная реальность конструируется в сознании людей, придерживающихся общепринятых способов интерпретации как очевидных, естественных. Основателем феноменологической социологии является австро-американский социолог и философ Альфред Шюц, взгляды которого оказали большое влияние на творчество его учеников П. Бергера, Т. Лукмана, Г. Гарфинкеля. 21 А. Шюц считал, что проблема «понимания», поставленная М. Вебером, может быть более правильно и конкретно решена при использовании учения философа Э. Гуссерля о «жизненном мире» как мире, постигаемом не столько научными методами, сколько субъективным конструированием. Это привело А. Шюца к рассмотрению социальной реальности как совокупности предметов и событий общественного культурного мира и признанию жизненного мира как субъективно конструируемого. «Жизненный мир» – это мир смыслов, а смыслы создаются людьми. В итоге получается, что жизненный мир – это интерсубъективная реальность. Интерсубъективность – это фундаментальная характеристика социальных феноменов. Интерпретация ситуаций взаимодействия и действий его участников как типичных превращает взаимодействие в социальный порядок – устойчивую структуру. Социальная структура с точки зрения феноменологической социологии представляет собой всю сумму типизаций и созданных с их помощью повторяющихся образцов взаимодействия. Таким образом, общество конструируется в результате взаимодействий в повседневной жизни. Однако сконструированный социальный порядок в силу естественной установки сознания воспринимается индивидами как объективная реальность – система норм и правил, которые необходимо усвоить и которым необходимо следовать. Обращая внимание на полипарадигмальный характер современной социологии и на возможность группировки парадигм в метапарадигмы, исследователь всегда стоит перед вопросом выбора. При признании ценности каждой из названных выше метапарадигм особо следует выделить деятельностно-активистскую или интегральную метапарадигму как наиболее адекватную современным социальным условиям. Наиболее полную трактовку сути деятельностно- 22 активистской метапарадигмы дает В.А. Ядов, который увидел в ней возможность отказа от идеи диктата «естественноисторических» закономерностей социального прогресса в пользу утверждения принципа «социально-исторического» процесса, не имеющего жестко заданного вектора, «ибо решающую роль в современных обществах играют деятельные социальные субъекты (agency), включая научно-технические открытия, социальные движения, легитимных лидеров, массы обычных граждан»1. В данной метапарадигме нашло свое отражение выдвинутое еще К. Марксом положение: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого»2. Деятельностно-активистская метапарадигма является по своей сути интегральной метапарадигмой и включает в себя концепции П. Бурдьё (структуралистский конструктивизм), Э. Гидденса (теория структурации), Ю. Хабермаса (теория коммуникативного действия) и других. Конструктивистский структурализм (структуралистский конструктивизм) – концепция, созданная Пьером Бурдьё, основана на представлении о том, что социальные структуры обусловливают практики и представления людей (агентов – от лат. agens – действующий), в то же время люди (агенты) производят практики, таким образом воспроизводя и преобразуя структуры. При этом практики являются преимущественно не рационально избираемыми действиями, а Ядов В.А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций: Курс лекций для студентов магистратуры по социологии. Изд. второе, исправл. и дополн. СПб.: Интерсоцис, 2009. 2 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // К. Маркс. Ф. Энгельс. Соч., т. 8. С. 119. 1 23 отражающими привычные схемы мышления и деятельности. Социальные структуры «вне» индивида, данные в неодинаковом распределении материальных и символических благ, являются объективированными продуктами практик. Инкорпорированными, то есть находящимися «внутри» индивида, продуктами практик являются диспозиции – предрасположенности к определенному восприятию событий и к определенным образцам действий. Система устойчивых диспозиций, структурированных прошлыми практиками и структурирующих последующие, получила в теории П. Бурдьё название «габитус» (от лат. habitus – свойство, привычка). Габитус как набор усвоенных, но неосознаваемых схем восприятия и производства практик, является моделью, позволяющей объяснять спонтанность практик, не прибегая к идее рефлексирующего и свободного субъекта деятельности, и воспроизводимость, устойчивость социального порядка, не прибегая к идее объективной детерминированности деятельности. Индивиды конструируют социальные структуры, но это конструирование не является произвольным, оно предопределено теми социальными структурами, которые в процессе накопления жизненного опыта, воспитания, образования сформировали мыслительные и поведенческие установки индивидов. Совокупность позиций, фиксирующих объективные различия, и диспозиций, определяющих субъективные оценки, образует социальное пространство – комплекс отношений, объединяющих и разделяющих агентов символически и физически. По мнению П. Бурдьё, особенностью общества является то, что оформляющие его структуры существуют в двух ипостасях: во-первых, как «реальность первого порядка», данная через распределение материальных ресурсов и средств присвоения престижных в социальном плане благ и ценностей; во-вторых, как «реальность второго порядка», существующая в 24 представлениях, в схемах мышления и поведения, как символическая матрица практической деятельности, поведения, мышления, эмоциональных оценок и суждений социальных агентов. Социальное пространство включает в себя несколько полей, и агент может занимать позиции одновременно в нескольких из них. Социальное поле, по П. Бурдьё, – это логически мыслимая структура, своего рода среда, в которой осуществляются социальные отношения. Но вместе с тем, социальное поле – это реальные социальные, экономические, политические и др. институты, например, государство или политические партии. Вводя данное понятие, социолог делает акцент на том, что его интересуют не институциональные структуры сами по себе, а объективные связи между различными позициями, интересами, задействованных в них людей, их вступление в противоборство или сотрудничество друг с другом за овладение специфическими выгодами поля. Выгоды поля могут быть самые разные – обладание властью, экономическими или интеллектуальными ресурсами, занятие доминирующих позиций т.д Теория структурации Энтони Гидденса – это концепция, основывающаяся на представлении о воспроизводстве общества как системы взаимодействия агентами в качестве субъектов действия, создающих структуры, которые, в свою очередь, служат объективными условиями – средствами и ограничениями для последующих действий. Ключевое положение теории структурации – тезис о дуальности, то есть двойственном характере социальных структур. Они, с одной стороны, являются результатом (часто непреднамеренным) деятельности индивидов, а с другой стороны, являются предпосылками этой деятельности. В структурации Э. Гидденс видел процесс воспроизводства общества, характеризуемый взаимообусловливанием индивидуального действия и социальных структур. 25 Структуры предопределяют характер индивидуальных действий потому, что агенты руководствуются знанием (научным или обыденным) об обществе, то есть о существующих условиях взаимодействия. Действия индивидов предопределяют характер социальных структур потому, что агенты преследуют собственные цели, то есть используют те правила и ресурсы, которые позволяют или дают шанс реализовать индивидуальные интересы. Теория структурации хорошо описывает и объясняет, как действия и структуры оказываются причинами и следствиями по отношению друг к другу. Теория коммуникативного действия, разработанная Юргеном Хабермасом – это концепция, в основе которого лежит представление об обществе, с одной стороны, как о системе, а с другой – как о жизненном мире. Признавая правоту и эвристичность макросоциологической и микросоциологической метапарадигм, Ю. Хабермас отмечает их ограниченность из-за разрыва в них взаимосвязи между социальными структурами и субъективными смыслами. Ю. Хабермас выделил два типа социального действия: целерациональное и коммуникативное действия. Целерациональное действие воспроизводит общество как систему, представленную через социальные институты, в то время как коммуникативное действие – через комплекс символических структур, определяющих способы придания индивидами смысла событиям и действиям друг друга (как жизненный мир). Система и жизненный мир неразрывно связаны и зависят друг от друга. Система обеспечивает «материальную основу» коммуникативного действия; жизненный мир – мотивацию целерационального действия посредством придания объектам и ситуациям значений, ориентируясь на которые, люди выбирают 26 культурно, социально и индивидуально приемлемые цели и соотносят цели и средства. Однако, как отмечает Ю. Хабермас, система «колонизирует» жизненный мир, что является причиной современных социальных конфликтов. Таким образом, современная социология представляет собой полипарадигмальную (мультипарадигмальную) науку, и существование множества социологических парадигм позволяет более всесторонне и глубоко понять окружающую нас социальную реальность. 1.3. Структура и функции социологии Социология, как и всякая сложившаяся наука, имеет сложную структуру. При анализе структуры социологии, которая может рассматриваться как упорядочивание составляющих социологию как науку элементов, прежде всего, возникает вопрос о критериях выделения этих элементов. Подход к критериям дифференциации социологии неоднозначен, хотя, в целом, разногласия не являются значительными. Из материалов предыдущих параграфов уже можно увидеть, что одним из основных дифференцирующих критериев является критерий предмета социологии (предметный критерий). Согласно данному критерию социологию следует разделить на макросоциологию, т.е. на социологию, предметом исследований в которой являются социальные институты, социальные структуры, большие социальные группы и общество в целом; и на микросоциологию, т.е. на социологию, предметом которой являются действия, взаимодействия и поведение индивидов. Следующий критерий дифференциации социологии – это критерий способа познания. Научные способы познания 27 социальной реальности делят социологию на теоретическую и эмпирическую. Теоретическая социология – это социология, ориентированная на объективное научное исследование общества в целях получения теоретического знания как концептуальной и методологической основы познания общественной жизни. В свою очередь она делится на: общую социологическую теорию и частные социологические теории (теории среднего уровня). Общая социологическая теория является концептуальным ядром всего социологического знания. Она представляет собой совокупность исследований, направленных на разработку концептуального аппарата, позволяющего описывать и объяснять социальные явления и процессы любого рода. Предметом общей социологии являются общество как целостный организм, его социальная структура, социальная стратификация, социальное действие, социальные институты, роли и статусы, группы, конфликты, изменения, социализация. Общая социология решает следующие теоретические задачи: – разрабатывает научную методологию и осуществляет построение теоретических систем; – производит теоретическое осмысление и объяснение социальных событий; – дает теоретическую оценку изучаемых социальных объектов; – прогнозирует наиболее вероятные социальные события; – производит типологизацию социальных явлений и процессов; – интегрирует новые знания, получаемые эмпирическим путем. Частные, или специальные, социологические теории (или, как их еще называл американский социолог Р. Мертон, теории 28 среднего уровня) уточняют положения общей социологии применительно к отдельным видам и механизмам социального взаимодействия. Частные социологические теории можно разделить на три вида: 1) теории, изучающие особенности воспроизводства и развития отдельных социальных общностей. К ним относятся: – социология города; – социология села; – этносоциология; – социология молодежи; – социология организаций; – социология отдельных социальных классов, слоев (крестьянства, рабочего класса, интеллигенции и др.); – социология семьи и пр.; 2) отраслевые социологические теории, раскрывающие особенности социальных связей в отдельных сферах общества: – социология труда; – экономическая социология; – социология образования; – социология досуга; – социология политики (политическая социология); – социология культуры; – социология права и др.; 3) теории, анализирующие отдельные социальные механизмы и их элементы: – социология управления; – социология коммуникаций; – социология мобильности и др. Эмпирическая социология – это комплекс социологических исследований, ориентированных на сбор и анализ социальных данных с использованием методов, методик и техники социологического исследования. 29 Эмпирическая социология представлена конкретными социологическими исследованиями, которые проводят процедуру измерения и изучения конкретных социальных процессов на основе подходов, принципов, понятий, показателей, которые дают общая и специальная социологические теории. Теоретическая и эмпирическая социологии могут быть рассмотрены через три уровня теоретического знания: 1) объяснение ad hoc (лат. – по случаю), т. е. концептуальная модель, создаваемая в данное время в данном месте в качестве теории наблюдаемого единичного явления; 2) теория среднего уровня, т. е. частная (или специальная) теория, с помощью которой описывается и объясняется некоторый ряд или определенная категория социальных явлений; 3) общесоциологическая теория, т. е. универсальная теория, с помощью которой можно было бы описывать и объяснять любые социальные явления и процессы. Еще одним критерием, позволяющим представить структуру системы социологического знания, являются те задачи, которые ставятся перед социологией. В некоторых работах данный критерий обозначается как прагматическая дифференциация. Исходя из него все социологические исследования можно разделить на фундаментальные и прикладные. Фундаментальное исследование направлено на изучение основных тенденций и закономерностей функционирования как общества в целом, так и его компонентов и способствует развитию социологии как науки в целом. Основным результатом исследований в рамках фундаментальной социологии является создание новых теорий, получение новых эмпирических обобщений, разработка и апробация новых методов и приемов сбора и анализа данных. 30 Прикладное исследование ориентировано на изучение и регулирование определенных социальных процессов в конкретных областях общественной жизни. Его целью является решение актуальных практических задач и выработка соответствующих рекомендаций. В рамках прикладного исследования происходит процесс получения практически полезного знания. Социология как наука играет значительную роль в жизни общества. Эта роль раскрывается через ее функции. К основным функциям социологии относятся: 1. Теоретико-познавательная, которая вытекает из того, что социология накапливает объективные знания, систематизирует их, стремится составить наиболее полную картину социальных отношений, процессов и проблем, существующих в современном мире. Социология выявляет существенные и закономерные явления во всех сферах социальной жизни, делая их видимыми, доступными для познания; и на их основе создает теоретические модели общества в целом, а также его отдельных компонентов. 2. Методологическая, определяемая тем, что теоретические положения социологической науки являются ориентирами для других наук, т.е. выступают для них как методы (способы, инструменты) познания. 3. Мировоззренческая, которая основывается на том, что социология, давая совокупность знаний об обществе, участвует в формировании у индивидов представлений о мире. Она также помогает найти ответ на вопрос: «Во имя чего, для каких целей осуществляются те или иные социальные действия?» 4. Прогностическая, которая заключается в том, что на основе изучения тенденций изменения социальной реальности социология дает определенное предвидение будущего. 5. Критическая, вытекающая из того, что социология, обнаруживая неблагоприятные явления, привлекает к ним 31 внимание общественности, призывая к изменению, совершенствованию общества. 6. Управленческая, связанная с тем, что, выявив тенденции и закономерности социального развития, определив прогнозируемые варианты тех или иных изменений в обществе, социология способна стать действенным инструментом социального управления процессами, протекающими в обществе. 7 Социального планирования, тесно связанная с управленческой функцией социологии и характерная преимущественно для прикладной социологии. В ходе социального планирования создаются оптимальные модели развития социальной сферы предприятий, организаций и регионов. Вопросы для самопроверки: 1. Как определяется объект социологического исследования? 2. В чем сложность определения предмета социологии? Определите предмет своего научного исследования. 3. Определите понятия «парадигма» и «метапарадигма». 4. Какие метапардигмы выделял Дж. Ритцер? 5. Какие метапарадигмы и на основании какого критерия выделяются С.А. Кравченко? 6. Почему институциональный и социокультурные подходы в социологии называются мегапарадигмами? Есть ли параллели между этими подходами и метапарадигмами, выделяемыми В.А. Ядовым? 7. Какие концепции входят в макросоциологическую метапарадигму? 32 8. Какие концепции входят в микросоциологическую метапарадигму? 9. Какие концепции входят в интегральную (интегративную, деятельностно-активистскую) метапарадигму? 10. Что собой представляют частные социологические теории? На каких из них основывается Ваше исследование? 11. Перечислите основные функции социологии как науки. Какая функция социологии реализуется в Вашем исследовании? Темы рефератов: 1. Предмет социологии как гносеологическая проблема. 2. Отечественные социологи о предмете социологии. 3. Основные подходы к определению и исследованию социологической теории (исторический, онтологический, гносеологический, «классификаторский»). 4. Объяснение и понимание в социологии. Общая характеристика двух традиций в социальной теории – позитивизма и понимающего метода. 5. Социологическое мышление и социологическая культура. 6. Стратегии теоретического мышления в социологии 7. Основные концепции макросоциологической метапарадигмы 8. Основные концепции микросоциологической метапарадигмы. 9. Основные концепции интегральной метапарадигмы. 10. Социологическое знание и здравый смысл. Интенциональность и субъективный смысл. 33 11. Понятие дискурса в современном социологическом теоретизировании. 12. Теории постмодернизма: общая характеристика. 13. Концепция Р.К. Мертон о теориях среднего уровня. 14. Функции социологии. 15. Функции социологии, представленные в Вашем научном исследовании. 34 Тема 2. Социологические теории общества 2.1. Основные методологические подходы к исследованию общества «Общество» является фундаментальной категорией социологии. Теория общества в определенной степени адекватна самому предмету социологии, а ее история фактически является последовательной сменой соответствующих теорий общества. Все сколько-нибудь крупные и оригинальные социологи были и крупнейшими теоретиками общества, а сама оригинальность подхода проявлялась, прежде всего, в концептуализации того, что такое общество. Так, О. Конт рассматривал общество как «органическое единство всего человечества, связанного общим согласием, характеризующееся согласованностью функций всех его структурных элементов»; Э. Дюркгейм как sui generis (нечто особое), стоящее над индивидами; Г. Спенсер как аналог биологического организма; М. Вебер как «взаимодействие людей, являющееся продуктом социальных, то есть ориентированных на других людей действий» и т.д. При изучении теорий общества их вполне логично, как это предлагает Н.Л. Полякова, разделить на формальные (методологические) и материальные (конкретно-исторические содержательные) концепции1. Методологическая концепция общества (или формальная концепция) представляет собой совокупность теоретических построений, в рамках которых устанавливаются фундаментальные компоненты общества и функциональные Полякова Н.Л. Теория общества в современной теоретической социологии // Современные социологические теории общества. М.: ИНИОН РАН, 1996. С. 3–23. 1 35 связи между ними, присущие всякому обществу, вне зависимости от его конкретно-исторического содержания1. Теории методологической концепции призваны ответить на главный вопрос: «Что такое общество?». Научные споры в социологическом сообществе о том, что считать обществом, каковы его основные компоненты и характеристики начались с самого момента зарождения социологии. Они достаточно быстро привели к постулированию двух кардинально противоположных взглядов на общество – социологического реализма и социологического номинализма. Социологический реализм основан на идее, что общество есть sui generis (нечто в своем роде, своеобразное – лат.) и являет собой органичное единство, несводимое к совокупности индивидов его составляющих. Социологический номинализм предполагает, что общество – словесная функция (от лат. nomen – имя), в действительности же существуют только взаимо-действующие друг с другом индивиды. Социологический реализм и социологический номинализм являются отправными точками в делении социологических концепций на макросоциологическую и микросоциологческую метапарадигмы. Однако в своем чистом виде социологический реализм и социологический номинализм были представлены крайне редко. Можно лишь говорить об ориентированности взглядов того или иного исследователя на определенные теоретикометодологические позиции. Так, Э. Дюркгейма можно с определенной долей условности назвать «социологическим реалистом», а Макса Вебера – «социологическим номиналистом». Между этими двумя теоретическими позициями находится множество иных точек зрения на определение общества и 1 Там же 36 множество концепций общества, большинство из которых сложилось до 1920-х гг. Среди них можно выделить следующие. «Атомистическая» теория. В рамках этой концепции общество понимается как совокупность действующих личностей или отношений между ними. Американский социолог Дж. Дэвис высказал мнение, что «все общество в конце концов можно представить как легкую паутину межличностных чувств или установок. Каждый данный человек может быть представлен сидящим в центре сотканной им паутины, связанным прямо с немногими и косвенно – со всем миром». Крайним выражением этой концепции была теория Г. Зиммеля, который полагал, что «общество» представляет собой лишь взаимодействие индивидов. Взаимодействие всегда складывается вследствие определенных влечений или ради определенных целей. Эротические инстинкты, деловой интерес, религиозные импульсы, защита или нападение, игра или предпринимательство, стремление помочь, научиться, а также множество других мотивов побуждают человека к деятельности для другого, с другим, против другого, к сочетанию и согласованию внутренних состояний, то есть к оказыванию воздействий и, в свою очередь, их восприятию. Эти взаимные воздействия означают, что из индивидуальных носителей побудительных импульсов и целей образуется единство, «общество». В современной социологии атомистическая концепция получила свое развитие и сегодня больше известна под названием «сетевая» теория (Network theory). Ее основные принципы сформулированы Р. Бертом. Сетевая теория акцентирует внимание на действующих индивидах, принимающих социально значимые решения изолированно друг от друга. Теория социальных групп (Social Group Theory). В соответствии с этой теорией общество – это совокупность различных пересекающихся групп людей, которые являются 37 разновидностями одной доминирующей группы. Можно привести следующий пример: население России – доминирующая группа, которая распадается на многие другие пересекающиеся группы: граждане и не граждане РФ; мужчины и женщины; этнические группы – национальности; возрастные группы; поселенческие группы. Эти группы пересекаются, т.к. один индивид входит во множество этих групп. Институциональная концепция. Ее системное изложение дано в трудах Т. Боттомора. В ней общество рассматривается как большая совокупность людей, осуществляющих совместную социальную жизнь в пределах целого ряда институтов и организаций. Именно институты и организации придают устойчивость взаимодействию людей и определяют функционирование целостного организма, который и называется обществом. Функциональная концепция. В соответствии с этой концепцией общество – это группа людей, осуществляющая систему самообеспечивающих действий. Аналитическая концепция представляет собой расширительную трактовку функциональной концепции. В аналитической концепции общество понимается как относительно самостоятельное, самообеспечивающееся население, характеризуемое внутренней организацией, территориальностью, культурными различиями и естественным воспроизводством. Среди социологических теорий общества специфическое положение занимают критические теории общества, представленные в работах К. Маркса и Франкфуртской школы. В рамках данных теорий акцент делается на то, что определяет общество, а это, с их точки зрения, социальные отношения. То есть общество ими рассматривается как некая совокупность индивидов, структурированная социальными отношениями, среди которых основными являются отношения власти и подчинения. К наиболее ярким представителям Франкфуртской 38 школы можно отнести М. Хоркхаймера, Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромма. Большое влияние на формулирование понятия «общества» оказали работы Фердинанда Тённиса, который разделял категории «общности» и «общества». Общность – первичное «органическое образование», создаваемое естественным путем людьми, позитивно друг на друга ориентированными; в то время как общество – искусственное «механическое образование». Первая общность, в которую включается индивид, – это семья, фундирующаяся на кровных узах. По сути, общность в понимании Ф. Тённиса это то, что в современной социологии репрезентируется как малая социальная группа и, как правило, референтная группа. Общество же, по мнению Ф. Тённиса, представляет собой искусственно сформированное единство, основанное на разуме и замыслах индивидов. Общество люди создают для решения каких-либо целей. В обществе, в отличие от общности, интересы индивидов разнонаправлены; общество, с точки зрения Ф. Тённиса, – союз «эгоистических рациональных индивидов», 2.2. Общество как система в концептуальных моделях социологов При всем разнообразии социологических подходов к пониманию общества в социологии сложилась традиция представлять его как систему. Данная традиция вытекает уже из первых социологических теорий, в которых общество позиционируется как некая целостность, состоящая из элементов. Так, еще Герберт Спенсер, обратив внимание на схожесть общества с биологическим организмом, рассматривал его как нечто целое, состоящее из взаимосвязанных и взаимозависимых частей. Г. Спенсер подчеркивал системный характер общества и недопустимость его сведения к простой сумме действий индивидов. 39 Взгляды Г. Спенсера на общество как целостность разделял и Эмиль Дюркгейм, который рассматривал общество в качестве совокупности социальных фактов и отношений между ними. С появлением общей теории систем, которую первым предложил Л. фон Берталанфи, представление об обществе как системе стало исходной точкой практически всех социологических исследований. «Система – это предмет, явление или процесс, состоящий из качественно определенной совокупности элементов, которые находятся во взаимных связях и отношениях, образуют единое целое и способны во взаимодействии с внешними условиями своего существования изменять свою структуру»1. В общей теории систем был также эксплицирован системный подход, двумя основными характерными чертами которого являются целостность как существование исследуемого объекта в виде единого целого и интеграция как процесс и механизм объединения его частей. Исходя из системного подхода, общество в социологической науке рассматривается как социальная система, представляющая собой совокупность взаимосвязанных в единое целое отдельных социальных элементов – индивидов, групп, организаций, институтов, соединенных между собой устойчивыми связями и образующих социальную структуру. Системный подход в социологии первым со всей полнотой представил Толкотт Парсонс. Разработанная им концепция оказалась настолько актуальной для социологической науки, что в течение некоторого времени воспринималась как grand theory. С точки зрения значительного числа социологов, Т. Парсонсу «удалось свести воедино реалистическую и номиналистическую традиции методологического анализа общества, интегрировать в Социология. Основы общей теории: Учеб. пособие / Г.В. Осипов, Л.Н. Москвичев, А.В. Кабышев и др. М., 2003. С. 122. 1 40 своей теории, казалось бы, не сводимые воедино методологии Вебера и Дюркгейма»1. Т. Парсонс определяет «общество как такой тип социальной системы, который обладает наивысшей степенью самодостаточности относительно своей среды, включающей и другие социальные системы. Полная самодостаточность, однако, была бы несовместима со статусом общества как подсистемы системы действия. Любое общество для сохранения себя в качестве системы зависит от того, что оно получает в порядке взаимообмена с окружающими системами. И, значит, самодостаточность в отношении среды означает стабильность отношений взаимообмена и способность контролировать взаимообмен в интересах своего функционирования»2. Т. Парсонс разделял системы на закрытые и открыты; к первым он относил системы, не взаимодействующие с внешней средой, ко вторым – активно контактирующие с внешней средой. Социальные системы Т. Парсонс относил к открытым системам. В свою очередь, для Парсонса элементом, из которого строится социальная система, является взаимодействие. Исходя из этого, он дает следующее определение: «Социальные системы – это системы, образуемые состояниями и процессами социального взаимодействия между действующими субъектами. При этом a priori предполагается, что свойства социального взаимодействия невозможно вывести из свойств действующих субъектов»3. Т. Парсонс, как и предшествующие ему социологи, описывающие общество, выбирает точку отсчета или элементарную единицу, это общество составляющую. За такую Аникеев В.В. Формирование концепций общества в истории западной социологии: Дис... канд. социол. наук. СПб., 2006. С. 76. 2 Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1998. С. 20. 3 Парсонс Т. Система координат теории действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем //Американская социологическая мысль. М. : Изд-во МГУ, 1994. С. 448. 1 41 единицу он принимает статусно-ролевую позицию, или «статусроль». Следует, однако, отметить, что Т. Парсонс свою задачу видел, прежде всего, не в определении того, что собой представляет общество, а в разработке принципов его анализа. Признавая общество в качестве одной из самодостаточных разновидностей социальных систем, он предлагает для его анализа схему четырех функциональных императивов – AGIL, по первым буквам каждого из них: А - адаптация, G - целевое достижение (goal attainment), I - интеграция, L - скрытое поддержание образца и снятие напряжения (latent patternmaintenance and tension management). Рассматривая общество как систему, Т. Парсонс выделил в ней четыре подсистемы, каждая из которых, так или иначе выполняя все функции, в большей степени ориентирована на одну из них: экономической подсистеме больше присуща функция адаптации; политической подсистеме – функция целедостижения; социальной подсистеме – функция интеграции; культурной подсистеме – функция скрытого поддержания образца. Таким образом, Т. Парсонс не только дал определение общества как системы, но и разработал системный подход применительно к социологическим исследованиям. Значительный вклад в развитие теории социальных систем и презентации общества как социальной системы внес выдающийся немецкий социолог Никлас Луман. Продолжая традицию Г. Спенсера, он анализирует социальные системы по аналогии с биологическими системами в терминах аутопойезиса, т.е. самовоспроизводства. Термин «аутопойезис» Н. Луман берет у нейробиологов, в работах которых указывается, что система способна производить и воспроизводить все свои части из себя самой. При разработке своей теории Н. Луман различает три разных уровня анализа общества. Первый предполагает его осуществление в границах общей теории систем, а в ней – в 42 рамках общей теории аутопойетических систем. Второй уровень означает рассмотрение общества в теории социальных систем. Наконец, третий предполагает рассмотрение теории системы общества как особого случая социальных систем. В целом, общество по Н. Луману – это самовоспроизодящаяся самоописываемая система, постоянно устанавливающая границы между собой и своей средой. Самовоспроизводство системы осуществляется посредством процессов системной дифференциации, редукции комплексности, операционной замкнутости и самореференции. Системная дифференциация – это воспроизводство различений системы и окружающего мира внутри системы или, в частном случае, процесс постоянного установления границ между системой и внешней средой. В целях выживания система должна осуществлять редукцию комплексности, сводя ее только к тем возможностям, которые обеспечивают ее функционирование и сохранение. Понятие операционной замкнутости соотнесено с представлением о цикличном функционировании организаций. В организации структурообразующими являются устойчивые взаимоотношения внутри организации (операции), замкнутые сами на себя. Иначе говоря, структурообразующими являются функциональные инварианты – циклические устойчивые функции. Самореференция – это процесс постоянного соотнесения, самосогласовывания частей организации в элементарных операциях. Одной из основных категорий в теории общества Н. Лумана является понятие коммуникации. Он предлагает «переформулировать социологическую теорию па базе понятия системы вместо понятия действия», что позволяет представить «социальную систему как оперативно закрытую систему, состоящую из собственных операций, производящую коммуникации из коммуникаций», и диктует необходимость положить понятие коммуникации в основу понятия общества. 43 В целом, можно отметить, что, если основоположники системного подхода к исследованию социальной реальности рассматривали общество и его подсистемы как открытые системы, взаимодействующие с окружающей средой, во многом их детерминирующей, то модель социальной системы Н. Лумана представляет собой закрытую систему, ориентирующую на поиск причин изменений общественных подсистем в их внутренних процессах, включая коммуникацию. 2.3. Постмодернистские и пост-постмодернистские социологические теории общества Социологи условно делят постмодернистскую теорию общества на три направления: радикальное, умеренное и постпостмодернистское. Радикальное направление, прежде всего, представлено французским социологом Жаном Бодрийяром. Ж. Бодрийяр создает концепцию современного общества исходя из противопоставления прошлому и теоретически обосновывает, что общество, возникшее в последней трети XX в., кардинально отлично от всех предшествующих. Следовательно, по его мнению, изменения, происходившие в обществе на протяжении последних десятилетий XX в., должны быть описаны, проанализированы и осмысленны исходя из совершенно иной парадигмы. Главной отличительной чертой общества последней трети XX в. Ж. Бодрийяр считает потребление, определяя его как феномен, создавший и характеризующий постсовременность, являющийся маркирующим признаком так называемого «общества потребления». Потребление для индивида постсовременного общества является основным фактором его экзистенции, определяющим не только форму его существования, но и форму устанавливаемого за ним контроля. Потребление становится не только качественной 44 характеристикой жизни индивида постсовременного общества, но и его временным, темпоральным показателем. В конечном счете, потребление становится подсистемой общества, влияя на развитие социетальной общности и становясь важнейшей частью более крупной культурной подсистемы. В обществе потребления вещи (объекты потребления) становятся культурными знаками. Однако знаки в постсовременном обществе потеряли свою аутентичность, они только «симулируют», порождают наряду с общественными процессами и явлениями «общество спектакля». Ж. Бодрийяр, анализируя дихотомию «модель-серия», демонстрирует изменения в соответствии вещи и социального статуса, произошедшие в постсовременном обществе. Он также отмечает стирание ранее существующей и четко осознаваемой границы между моделью и серией и перманентное превращение модели в серию и обратно. Одним из центральных понятий в концепции Ж. Бодрийяра является понятие «симулякр» – псевдовещь. В целом теория общества Ж. Бодрийяра в социологии именуется как теория симулякров, или теория симуляции. Умеренное направление представлено работами Зигмунта Баумана, комплексно проанализировавшего изменения, произошедшие с обществом за последние два десятилетия. Согласно его мнению, высказанному, прежде всего, в работе «Индивидуализированное общество», современное «общество не похоже ни на какое из тех, что известны нам из прошлого. Оно не похоже и на общество эпохи модернити». Это общество неопределенности и прогрессирующей незащищенности личности; общество, постоянно трансформирующееся; общество текучей современности. Он констатирует, что последние десятилетия XX века и начало XXI века характеризуются, с одной стороны, стремительным усложнением социальноэкономических процессов, а с другой – все более 45 усиливающейся фрагментарностью человеческого существования. В целом, З. Бауман, анализируя конкретное, современное ему общество, показывает невозможность применения к нему исследовательской методологии, используемой в социологии ранее. В то же время он, акцентируя внимание на фрагментарности общества постмодернити, отходит от представлений об обществе как системе и некой целостности. Такой взгляд характерен для многих представителей постмодернизма, который изначально отвергает принцип системной организованности, целостности и структурной упорядоченности общества. В рамках постмодернизма социальная реальность рассматривается как множественность, состоящая из отдельных, единичных, разрозненных элементов и событий. Тотальная фрагментация человеческой сущности подвергает любые понятия разрушению и деконструкции. Таким образом, теория постмодернизма предлагает посмотреть на общество как на единство, являющееся ни чем иным, как изощренной уловкой, предназначенной возвеличивать воображаемое, но не существующее. Пост-постмодернистское направление выделяется в социологии достаточно условно. Само понятие «постпостмодернизм» употребляется в нескольких смыслах: вопервых, как течение социологической мысли, пришедшее на смену постмодернизму и имеющее свои, отличные от постмодернизма взгляды и дискурсы; во-вторых, как просто следующее по времени за постмодернизмом; более современное течение. Исходя из представлений об обществе как постоянно трансформирующейся социальной структуре, а о социологии как о науке, изучающей конкретное, в данный момент существующее общество, можно пост-постмодернизм рассматривать в качестве течения в социологии, которое, с одной стороны, следует за постмодернизмом, а с другой стороны, имеет иные теоретико-методологические позиции. К 46 представителям пост-постмодернизма можно отнести английского социолога Энтони Гидденса. Проблема общества, его развития, а также его анализа изложена Э. Гидденсом в рамках его концепции структурации. С его точки зрения, термин «общество» имеет два основных значения. Он может служить, во-первых, как общее обозначение социальной ассоциации, или социальной интеракции. Во-вторых, термин «общество» может использоваться как указание на определенное конкретное образование, отличающееся от других, окружающих его образований. Это какое-то общество в смысле социальной тотальности, отличающееся от других социальных тотальностей (обществ). Социальные тотальности, однако, существуют только в контексте «интерсоциальных систем». Все общества в одно и то же время являются и социальными системами и конституируются пересечением множества социальных систем. Это множество социальных систем мажет быть полностью «внутри» какого-то общества или может находиться и «внутри» и «вне» данного конкретного общества. Общества поэтому являются «социальными системами, которые барельефно (термин Э. Гидденса) выступают на фоне прочих системных отношений, в которых они укоренены. Одним из основных положений теории структурации Э. Гидденса является утверждение о проблематичности представления о протяженности обществ в пространстве и времени, а также о проблематичности «замкнутости» обществ. Барельефное выступание какого-либо общества на фоне множественных интерсоциальных отношений становится возможным благодаря тому, что определенные структурные принципы создают определенное «сочетание институтов» в пространстве и времени. «Подобное сочетание является первой и наиболее базисной идентифицирующей характеристикой того или иного общества». Значение структурных принципов связано с тем, что именно они определяют тип общества. Э. Гидденс 47 предлагает тройственную классификацию типов общества; 1) племенное общество; 2) общество, разделенное на страты; 3) классовое общество (капитализм). К числу других существенных свойств конкретных обществ можно отнести: I) связь между социальной системой и определенной территорией; 2) наличие нормативных элементов, включающих притязание на данную территорию; 3) наличие у членов общества чувства общей идентичности. 2.4. Концепции конкретно-исторических обществ Теории общества, рассмотренные выше, относятся к формальным теориям, но, как уже отмечалось, существуют и материальные (содержательные) теории общества, которые ставят своей целью дать содержательное, исторически конкретное описание общества посредством выявления их качественных доминант, определяющих содержание целого и всех его частей, становясь, таким образом, например, теорией тоталитарного общества или теорией массового общества. Материальные, содержательные теории общества в большей степени, чем формальные, связаны с той социальной реальностью, в которой живут и которую исследуют социологи. Первой содержательной теорией общества можно назвать теоретическую разработку концептуальной модели промышленного капиталистического общества, или индустриального общества. Сам термин «индустриальное общество» был введен еще Клодом Анри Сен-Симоном и обозначал это сложное общество с основанным на промышленности способом хозяйствования, с гибкими, динамичными и модифицирующимися структурами, способом социокультурной регуляции, основанном на сочетании свободы личности и интересов общества. Для этих обществ характерно развитое разделение труда, развитие средств массовой коммуникации, урбанизации и т.д. Теории индустриального 48 общества нашли свое отражение в работах Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, К. Маркса и других социологов второй половины XIX в. С началом ХХ в. кардинальным образом меняется социальная реальность, которая позволяет выделить новые качественные характеристики общества. Появляются теории общества «организованного капитализма» (Р. Гильфердинг, К. Реннер, О. Бауэр) и «государственно-монополистического капитализма» (В.И. Ленин), возникшие в рамках марксистского социализма и констатирующие отмирание эпохи свободной конкуренции, господство монополий, усиление значимости финансовой сферы. При имеющемся различии этих теорий их точкой отсчета является прежде всего экономическая сфера и изменения, происходящие в ней. Приоритет экономике отдают и возникшие несколько позднее в среде американских социологов теории «менеджериального общества» – теории, которые рассматривают крупномасштабные организации и корпорации в качестве главных и отличительных характеристик общества и делают их функционирование основным объектом своего анализа. Создатель данной теории Торнстейн Веблен исходил из того, что научно-технический прогресс привел к созданию крупномасштабного машинного производства, потребовавшего колоссальных капиталовложений и создания акционерного капитала. Результатом этого стали трансформация природы собственности и формирование новой профессиональной группы – инженеров и техников, которая заняла первостепенное значение не только в сфере производства, но и в обществе в целом. К теориям менеджериального общества близки возникшие на их критике теории корпоративного общества (Ч.Р. Миллз, Д. Бернхэм, П. Друкер, У. Уокер), в которых корпорация как главная форма социальной организации во всех сферах жизни становится основным предметом исследования. С точки зрения 49 создателей этих теорий, именно корпорация является тем социальным институтом, который устанавливает стандарты образа жизни в рассматриваемых ими обществах; той социальной организацией, которая осуществляет управление социальной жизнью на всех уровнях и во всех сферах – экономической, технической, ценностно-символической. В ХХ в. большое распространение получили теории массового общества, в центре внимания которых находилась новая социальная реальность, обозначаемая как массовое общество. Массовое общество представляет собой реальную социальную, экономическую и культурную практику, формирующуюся на основе массового производства, массового потребления, массовой культуры. В массовом обществе господствует стандарт, являющийся доминантой производства и потребления, сферы досуга и всего образа жизни человека. И это коренным образом отличает массовое общество от всех ему предшествующих обществ. Массовое общество генерирует и массовую стандартизированную и общедоступную культуру. Стандарт демократичен и гомогенен, он характерен для всех слоев населения, он не подвержен социальной иерархии. Одной из доминантных форм стандарта и, прежде всего, в сфере потребления выступает мода. Вместе с массовым стандартизированным обществом зарождается и механизм его функционирования и дальнейшего развития – реклама. Все эти и некоторые другие новые явления в обществе и породили создание теорий массового общества, представляющих собою большое количество разнообразных концептуальных моделей процессов и явлений массового общества, построенных с различных теоретических, методологических и идеологических позиций. При этом выделяются два основных направления разработки теорий 50 массового общества: европейское социально критическое и американское ценностно-нейтральное. Среди значительного количества теорий массового общества необходимо выделить следующие. Во-первых, это теория Хосе Ортеги-и-Гассета, который в работе «Восстание масс» первым сформулировал основные опорные моменты теории массового общества. Теория массового общества у X. Ортеги-и-Гассета основывается на трех главных положениях: диагнозе эпохи, признании социального характера массового человека и концепции кризиса национального государства как формы организации социальной и экономической жизни. Положения теории массового общества X. Ортеги-иГассета, обогащенные идеями таких мыслителей, как, например, Э. Фромм, позволили дальше развивать эту теорию; что и было сделано в работах Дэвида Рисмена, Эдварда Шилза, Герберта Блумера. На основе теоретической схемы массового общества, изложенной в рамках концепции X. Ортеги-и-Гассета, строятся и теории тоталитарного общества (X. Арендт, К. Мангейм и другие). Тоталитарные общества носят конкретно исторический характер и являются порождением ХХ в. Создатели теорий тоталитарного общества в социологии демонстрируют, что такой тип обществ возникает в рамках массового общества. Исследователи выделяют две основные группы теорий тоталитарного общества: первую группу составляют так называемые «проективные теории» (Э. Юнгер, В. Зомбарт), которые были разработаны в условиях только зарождения тоталитарных обществ и в которых на основе критики буржуазного (массового) общества дается позитивная оценка отдельным вариантам тоталитарного общества, таким как «рабочее государство» и «немецкий социализм». Вторую группу составляют исследовательские теории (X. Арендт, К. Мангейм), в которых социологическому анализу подвергаются уже существующие тоталитарные общества. В этой группе 51 тоталитаризм рассматривается как злокачественное отклонение, аномийная форма развития массовых обществ (Х. Арендт); нежелательная форма планируемого (развивающемуся по плану) общества (К. Мангейм). В середине ХХ в. новое звучание получили теории индустриального общества, обогащенные идеями ранее рассмотренных в данном тексте теорий, основанные на новых социальных реалиях и кардинальным образом отличающиеся от теорий индустриального общества второй половины XIX в. В центре их внимания оказался научно-технический прогресс, определивший качество и тип нового индустриализма. Именно его осмысление и решение проблемы взаимоотношений науки и техники, с одной стороны, и социальной и культурной сфер, с другой стороны, лежат в основе новых теорий индустриального общества. Теории индустриального общества в середине ХХ в. начали развиваться прежде всего как критическая теория в рамках Франкфуртской школы. В работах М. Хоркхаймера, Т. Адорно, Г. Маркузе научно-технический прогресс не рассматривается в качестве безусловного блага и прогресса во всех сферах общества, как это было в работах классиков социологии, а отмечаются его негативные последствия. Вышеназванные авторы вскрывают глубинные механизмы подавления и господства, овеществления и отчуждения человека: научно-техническая и социальная тенденции, с давних времен переплетавшиеся друг с другом, окончательно сходятся в тотальном охвате человека. Бесконечный научнотехнический прогресс, по их мнению, обернулся для человека бесконечным регрессом, выхолащивая его самость и превращая его в манипулируемый внешними силами и организациями автомат. Также культура индустриального общества понимается ими как культуриндустрия, основной целью которой является подчинение человека и тотальный контроль над индивидуальным сознанием и обществом в целом. 52 Теория развитого индустриального общества французского социолога Р. Арона представляет собой специфический взгляд на фундаментальные составляющие индустриального общества. Индустриальное общество для него главным образом идеальная, исследовательская модель. Ученый рассматривает развитое индустриальное общество в двух сложившихся в условиях современной ему социальной реальности формах: капиталистическое и социалистическое, выступая при этом против теории конвергенции. С его точки зрения, любое индустриальное общество есть общество технологичное и научное, и между наукой и технологиями существует хоть и не прямолинейная, но тесная взаимосвязь, которая способствует процессу деидеологизации. Но в целом в развитом индустриальном обществе господствующая роль принадлежит бюрократии, которая и определяет основные направления социальных процессов и приводит, в конечном счете, к новому состоянию общества, обозначаемого как постиндустриальное. С 80-х гг. ХХ в. в социологии среди теорий общества лидирующее положение начинают занимать теории постиндустриального общества, наиболее признанными авторами которых являются Дэниэл Белл и Аллен Турен. Сам термин «постиндустриальное общество» был введен Даниелом Беллом в 1974 г. Эти теории концентрируют внимание на кардинальных изменениях (технологических, социальных, экономических, культурных), которые происходят в обществе. Анализируя эти изменения, они представляют постиндустриальное общество как сервисное общество, т. е. общество, в экономике которого главную роль играет не промышленность или сельское хозяйство, а сфера услуг. Причем к сфере услуг они относят науку, образование, медицину, государственное управление и т.п. Именно сфера услуг, с точки зрения теоретиков 53 постиндустриального общества, играет главенствующую роль в нем и выступает в качестве главного «работодателя». Социологи отмечают, что сфера услуг современного постиндустриального общества – это, прежде всего, «индустрия знаний». Такое заявление вызывает появление термина «информационное общество». Уже Д. Белл заявлял, что «информационное общество – это постиндустриальное общество, в котором разворачивается информационная революция». И в социологической науке формируется группа концепций, которые можно обозначить как «теории информационного общества». К числу их основных разработчиков следует отнести Олвина Тоффлера, Франко Ферраротти и Мануэла Кастельса. О. Тоффлер предлагает свою периодизацию истории человеческого общества, разбивая ее на три волны: первая волна – доиндустриальное общество; вторая волна – индустриальное общество; третья волна – супериндустриальное (или информационное) общество. При этом он обращает внимание на то, что супериндустриальное общество – это не просто высокоразвитое общество предыдущего периода, а это совершенно новая цивилизация, основывающаяся на высоком уровне развития компьютерных технологий, информатизации и на новых способах организации. Иными словами, начиная с О. Тоффлера сторонники теории информационного общества считают, что в конце ХХ в. появляется совершенно новое общество с качественно новыми характеристиками, обусловленными информационными технологиями. В современной социологии теории постиндустриального общества и теории информационного общества, пересекаясь по многим моментам, продолжают активно развиваться. Однако нерешенным остается вопрос об их соотносительности друг другу. Существует несколько точек зрения. Первая заключается в том, что понятие «информационное общество» является 54 одним из обозначений и описаний общества постиндустриального; вторая – информационное общество – частный случай общества постиндустриального; третья – информационное общество следует за постиндустриальным обществом, в свою очередь за ним наступит общество знаний. В начале XXI в. теории обществ продолжают формироваться под воздействием двух фундаментальных процессов: развития информационных технологий и глобализации. Эти процессы, сущностно меняя общество, диктуют необходимость пересмотра самих методологических оснований теорий общества. На смену принятому в условиях классической и постклассической социологии принципу универсализма приходит принцип глобальной вариативности. Глобальная социология – это рассмотрение мира как совокупности структурированных социальных и культурных систем, разнообразно взаимодействующих друг с другом, а не как территории, на которой живет вовлеченное в эволюцию и модернизацию человечество. Глобалистское основание современной социологии проявляется в отказе современной социологии от теории общества, увязанной с территориальными границами и национально-государственной организацией. Начало этому было положено в работах И. Валлерстайна1. В рамках глобальной социологии наибольший интерес представляет теория сетевого общества (или сетевого информационного капитализма) Мануэла Кастельса, основывающаяся на новой «технологической парадигме», которая предполагает рассмотрение общества как новых сетей информационных технологий. Современное государство – это не нация-государство, а сетевое государство, создающее сложную сеть распределения власти и распределяющее принятие решений между международными, мультинациональными, нациоПолякова Н.Л. Современные социологические теории и школы // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18. Социология политология. 2011. № 4. С. 76. 1 55 нальными, региональными, локальными, негосударственными политическими институтами. Завершая рассмотрение теорий общества, следует отметить, что концептуализация самого понятия «общество» продолжается и дополняется новыми смыслами, исходя из изменений самой социальной реальности и внешних факторов воздействия на нее. Вопросы для самопроверки 1. Какие представления об обществе характерны для социологического реализма? 2. Какие представления об обществе характерны для социологического номинализма? 3. Охарактеризуйте атомистическую теорию общества. 4. В чем заключается специфика критических теорий общества? 5. Определите положения системной парадигмы общества. 6. Охарактеризуйте теории, составляющие системную парадигму общества 7. Назовите основные положения теории общества Ж. Бодрийяра. 8. Назовите основные положения теории общества З. Баумана. 9. Назовите основные положения теории общества Э. Гидденса. 10. Какие черты массового общества выделяет Хосе Ортега-и-Гассет? 11. Как в социологии репрезентируется тоталитарное общество? 56 12. Охарактеризуйте постиндустриальное общество на основе основных положений Д.Белла. 13. В чем специфика теорий информационного общества? Темы рефератов 1. Теория общества Э. Дюркгейма. 2. Общество в трудах Г. Спенсера. 3. Работы К. Маркса и начало критических теорий общества. 4. Концепция Т. Парсонса как исследовательская модель общества. 5. Системный подход в социологии. 6. Теория общества Н. Лумана. 7. Теории массового общества. 8. Теории общества потребления. 9. Тоталитарное общество в работах Х. Арендт и К. Мангейма. 10. Теория индустриального общества Г, Маркузе. 11. Теория развитого индустриального общества Р. Арона. 12. Постиндустриальное общество Д. Белла. 13. Концепция постиндустриального общества А. Турена. 14. Общество «третьей волны» О. Тоффлера. 15. Теории информационного общества. 16. Общество в концепции Э. Гидденса. 17. Мир-системный анализ И. Валлерстайна. 18. Теория сетевого общества М. Кастельса. 57 Тема 3. Теории социального действия и взаимодействия 3.1. Классическая теория действия Макса Вебера Известный современный польский социолог Петр Штомпка отмечает, что «не существует общества без действующих людей. Все, что существует в обществе – это либо проявление, либо последствия человеческой деятельности» (действия)1. Социальное действие стоит в центре внимания понимающей социологии – одной из основных метапарадигм классического этапа развития социологической науки. В рамках этой метапарадигмы само общество рассматривается через действия и взаимодействия индивидов. Родоначальником понимающей социологии и создателем классической теории действия является выдающийся немецкий социолог Макс Вебер (1864–1920 гг.). М. Вебер писал, что социология – «есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие». При этом само социальное действие он определял как «такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него»2. М. Вебер выделяет две основные характеристики социального действия – осмысленность и ориентация на других людей. Осознанность, осмысленность действия диктует поиск ответа на вопрос: «Что придает смысл действиям человека?», на Штомпка П. Социология. Анализ современного общества / Пер. с польск. С.М. Червонной. М.: Логос, 2008. С 41. 2 Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.С. 602. 1 58 который, прежде всего, и пытается ответить М. Вебер. Смысл действий, по Веберу, имеет двоякое обоснование. Во-первых, смысл действия – это цель, заставляющая человека действовать. В то же время цель – «это такое представление о результате, которое становится причиной действия, и так же, как мы принимаем во внимание любую причину, способствующую значимому результату, мы принимаем во внимание и данную»1. Во-вторых, смысл действия – это ценность, к достижению которой стремится действующий человек. Ценность – это, прежде всего, то, что значимо. М. Вебер обращает внимание на двойственный характер ценностей, выделяя в них, с одной стороны, необходимое и неминуемое, которые преломляются в опыте индивида. Индивид всегда «расшифровывает» для себя ценности, наполняет определенным содержанием, т.е. создает свой эквивалент ценности. Однако, с другой стороны, «эквивалент ценности индивида» всегда сопоставляется с «установкой» современной ему исторической эпохи, свойственным данной эпохе «направлением интереса». Таким образом, М. Вебер предлагает проводить анализ социального действия с точки зрения его субъективного смысла на основе ценностного выбора. В целом, определяя задачу социологии как необходимость понимания смысла действия человека, М. Вебер провозглашает необходимость понимания того, что значимо для человека, что представляет для него ценность и желаемый результат. Однако это понимание строится, с точки зрения М. Вебера, на сопоставлении с абсолютно рациональной, идеальной моделью социального действия, и только это является предметом социологического анализа. Все остальное – вне компетенции социолога. Вебер М. Объективность социально-научного и социально-политического познания // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 382. 1 59 Рассматривая действие и действующего человека как некую единицу (атом) общества и отталкиваясь от своего представления о социальных действиях, М. Вебер выделяет четыре их основных типа. 1. Целерациональные действия – действия, которые характеризуются осознанными целями и способами их достижения. В таких действиях, как правило, эмоциональная составляющая отсутствует. 2. Ценностно-рациональные действия – действия, ориентированные на какую-либо нравственную, религиозную или эстетическую ценность. 3. Аффективные – действия, совершаемые под влиянием эмоций. 4. Традиционные – действия, основанные на глубоко укоренившейся привычке. Очевидно, что аффективные и традиционные действия, не являясь в полной мере осознанными, не могут быть определены как собственно социальные действия. М. Вебер, выделяя вышеназванные типы социальных действий, определяет их как идеальные типы, как исследовательские модели. В реальности любое действие включает в себя элементы всех типов действий. Как уже отмечалось, кроме осознанности М. Вебер в качестве важнейшей черты социального действия определял ориентированность на других людей. Выделяя данную черту социального действия, он констатировал, что социального действия в единичном, обособленном виде практически не бывает. Любое социальное действие, будучи ориентированным на других людей, как правило, вызывает ответную реакцию. Происходит «обмен социальными действиями» или социальное взаимодействие (интеракция). То есть М. Вебер рассматривает понятия «социальное действие» и «социальное взаимодействие» как родственные, и, следовательно, его теория может рассматриваться в качестве первоначала как теорий действия, 60 так и теорий взаимодействия. А по сути, теория действия, а вместе с ней и вся понимающая социология М. Вебера легли в основу метапарадигмы микросоциологии. 3.2. Теории социального действия и взаимодействия в первой половине-середине ХХ в. Теории социального действия и взаимодействия в первой половине-середине ХХ в. развивались, главным образом, в рамках двух метапарадигм: интерпретативной, продолжающей по сути традиции понимающей социологии; и интегральной. В интерпретативной метапардигме они были представлены концепциями символического интеракционизма, феноменологической социологии и этнометодологии. Разработка теории действий в концептуальной модели символического интеракционизма связана, прежде всего, с Дж. Г. Мидом. В основе его представлений о характере и свойствах социального лежит понимание специфики человеческого опыта, а не сущности человека и его природы. Опыт человека – это то, что дает ему возможность самоосознания себя как личности; и этот опыт появляется только благодаря взаимодействию с другими людьми; только от других, окружающих его людей, исходя из некоего общего отношения к себе, к той социальной группе, к которой он принадлежит, человек узнает о себе, конструирует свое Ego или I (я – субъект). Но во взаимодействиях с другими людьми есть еще одна сторона: в них формируется и Mе (меня – объект) как система исходных установок, продуманная и осознанная, предваряющая действия человека во всех ситуациях. Говоря о «человеке социальном», Дж. Мид также вводит понятие Self, передаваемое человеком через его собственное действие. Поведение человека, с точки зрения Дж. Мида, – это его реакция, построенная на взаимодействии с другими людьми, включающая в себя, с одной стороны, представления о том, как 61 его представляют другие, и, с другой стороны, существующие социальные нормы, и эксплицируемая как конкретное социальное действие. В целом Дж. Мид оценивает социальное действие «как диалог с обществом внутри себя (человека)». Основа социального действия и особенно взаимодействия является, согласно точки зрения Дж. Мида, способность мыслить, которая формируется в процессе социализации. Социализация Дж Мидом и его последователями рассматривается как двуединый процесс, включающий в себя (1) познание социального мира и его законов и норм; (2) интернализацию, включение этих законов и норм в индивидуальное сознание. Все это происходит через социальное взаимодействие – интеракцию. В рамках интеракции законы и нормы социума предаются через конкретные объекты, которые, в свою очередь, передаются через символы. «Символы есть социальные объекты, используемые для представления (или «обозначения», «замены») того, что, согласно договоренности людей, они будут представлять»1. В рамках символического интеракционизма теорию действий продолжил Ирвинг Гофман, разработавший так называемый, драматургический подход. И. Гофман проводил аналогию между театральными представлениями и действиями – «актами», которые люди совершают в своей повседневной жизни. В социальном взаимодействии, как и в театральном спектакле, он выделяет несколько планов: на переднем плане (авансцене) взаимодействие происходит лицом к лицу, и все в действующих лицах играет значение: внешний вид, мимика, жестикуляция; задний план (в глубине сцены или даже за кулисами) дает возможность человеку несколько расслабиться, сбросить маски и быть самим собой. Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль. М. : Изд-во МГУ, 1994. С.223. 1 62 С точки зрения драматургического подхода, любые действия людей есть проявления социального поведения, основанного на коммуникации; коммуникация же становится возможной благодаря тому, что люди придают одинаковые значения данному символу. Чтобы общение продолжалось, каждый вовлечённый в него должен ещё и интерпретировать намерения других с помощью «принятия роли», т.е. поставить себя на место партнера. К интерпретативной метапардигме относятся также феноменологическая социология и этнометодология, разрабатывающие свои теории действия. Определяющие положения их теорий основываются, во-первых, на признании людей как действующих субъектов, активных творцов социальной реальности; во-вторых, на рассмотрении повседневного мира людей и обыденного сознания; в-третьих, на исследовании типов и структур наших субъективных ориентаций, посредством которых мы наделяем смыслом и упорядочиваем социальный мир. Общность исследовательских интересов этих двух научных направлений не означает их содержательного сходства, в том числе и по проблеме социальных действий и взаимодействий. Создатель феноменологической социологии Альфред Шюц акцентирует внимание на так называемом жизненном мире, или мире повседневности. Это интерсубъективный мир, в котором люди являются, с одной стороны, создателями социальной реальности; с другой стороны, контролируются существующими нормами и традициями. Внутри понятия «жизненный мир» А. Шюц различает отношения лицом к лицу («мы-отношения») и безличные отношения («они-отношения»). При этом он отмечает, что, несмотря на то, что «мы-отношения» имеют большое значение в жизненном мире, задача социологов исследовать отношения безличного характера, в большей степени поддающиеся научной интерпретации. Наука использует «типификацию», построенную на безличных 63 отношениях, когда люди воспринимают друг друга в качестве социальных типов, лишенных биографии, непредсказуемости и свободы. Однако, считая невозможным научно изучать реальные, непосредственные «мы-отношения», А. Шюц все же признает их в качестве онтологической основы феноменологической социологии. Он пишет, что цель социологии – составить представление о «процессах определения значений и понимания, происходящих внутри индивидов, процессах интерпретации поведения других людей и процессах самоинтерпретации». Кроме того, он отмечает, что «именно … понимание действующим лицом зависимости мотивов и целей его действий от его биографически определенной ситуации имеет в виду обществовед, когда говорит о субъективном значении, которое действующее лицо приписывает своему действию или с которым оно его связывает. Это означает, что, строго говоря, действующий человек, и только он один, знает, что он делает, почему он это делает, а также где и когда его действие начинается и заканчивается». В любом действии, с позиций А. Шюца, важен насущный интерес индивида, проявляющийся в наличии вполне определенного плана, проекта, который придает смысл и значение действиям человека. При этом действия могут быть явные, видимые наблюдателю и скрытые, представляющие собой отказ от чего-либо, воздержание. Но и одно, и другое – сознательное решение человека. Этнометодологи также рассматривают социальное действие как процесс осмысления, интерпретации социального мира. Гарольд Гарфинкель, давший название данному научному направлению, озвучил и его основное положение: «Мы понимаем мир так, как его определяем, и действуем так, как его понимаем». Этнометодологический подход заключается в определении того, «как действительные, будничные действия участников 64 складываются из методов, которые делают практические действия, практические обстоятельства, обыденное знание социальных структур и практическое социологическое мышление доступным анализу, а также на открытие формальных свойств будничных, практических, основанных на здравом смысле действий «изнутри» действительных контекстов как текущей реализации этих контекстов»1. Сознанию человека свойственно типизировать происходящее, а человеку действовать, исходя из этой типизации, при этом действующий человек всегда учитывает конкретную ситуацию. В теориях действия и взаимодействия всех направлений интерпретативной метапардигмы большое внимание уделяется языку и речи, которым придается основополагающее значение в интеракции. Это и основной символ человеческого общения, и репрезентация картины интерсубъективного мира, и элемент типизации социальных явлений и действий людей. Рассмотрение теорий действий и взаимодействий в интегральной метапарадигме следует начать с теории Толкотта Парсонса, которая, если строго подходить к определению метапарадигм, к данной метапарадигме может быть отнесена достаточно условно. Толкотт Парсон – создатель концепции структурного функционализма. Рассматривая общество как одну из социальных систем, он представлял социальную систему как устойчивый комплекс повторяющихся и взаимосвязанных социальных действий. Т. Парсонс выделяет три класса элементов и мотиваций действия человека: когнитивный (идеи и информация об объектах, относящихся к целедостижению), катектический (означающий «влечение к объектам, способным принести удовлетворение и стремление избежать тех объектов, которые 1 Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб.: Питер, 2007. 65 могут принести вред», т.е эмоциональный элемент ) и оценочный (ценностный аспект, исходящий из альтернативы выбора). Рассматривая действия, Т. Парсонс все же делал акцент на анализе социального взаимодействия как единственно возможного действия в социальной системе. Само понятие «социальное взаимодействие» представлялось им как первый шаг к понятию социальной системы. Т. Парсонс в системе социального взаимодействия выделяет четыре аналитических элемента: - множество взаимодействующих единиц; - множество правил или иных «культурных кодов», которые организуют ориентации единиц и само взаимодействие; - систему или процесс взаимодействия как такового; - среду, в которой эта система действует и с которой происходит регулярный взаимообмен. Внутренняя согласованность социальных систем оказывается результатом длительного социального взаимодействия. Т. Парсонс, в конечном итоге, приходит к утверждению, что социальное взаимодействие – это первый шаг к понятию социальной системы, а первоначальная, простая форма этой системы – диадическое взаимодействие, уже содержащее в себе элементы, из которых состоят все социальные системы. Одним из ярких ученых, чьи концепции принадлежат и даже во многом определяют интегральную метапарадигму, является Питирим Александрович Сорокин. Он один из первых провел анализ социального взаимодействия как социологической категории. Питирим Сорокин определил три условия возникновения любого социального взаимодействия: 1) наличие двух или более индивидов, обусловливающих поведение и переживания друг друга; 2) совершение ими каких-то действий, влияющих на взаимные переживания и поступки; 66 3) наличие проводников (например, речевые сигналы), передающих эти влияния и воздействия индивидов друг на друга. Кроме того, он рассмотрел все возможные типы социального взаимодействия, введя понятие взаимодействия социокультурного. При этом структуру социокультурного взаимодействия людей П. Сорокин представлял как три неотделимых друг от друга элемента: - личность как субъект взаимодействия; - общество как совокупность взаимодействующих индивидов с его социокультурными отношениями и процессами; - культура как совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лица; и совокупность носителей, которые объективируют, социализируют и раскрывают эти значения. П.А. Сорокин выделил основные характеристики социального взаимодействия и презентовал их. С его точки зрения, социальные взаимодействия бывают одно- или двусторонние и различаются экстенсивностью (пропорциональностью осознанных и неосознанных действий); интенсивностью; непрерывностью, продолжительностью; направленностью (солидарные, антагонистические и 1 смешанные) и степенью организованности . Различная комбинация этих характеристик создает определенное количество конструкций взаимодействий, среди которых, по мнению П.А. Сорокина, наиболее распространенными являются: семейственные, договорные, принудительные и их антиподы (антисемейственные, антидоговорные и смешанные). В целом, П.А. Сорокин в своих работах представил социальное взаимодействие с позиций макро- и микроподходов Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. М. : Астрель, 2006. С. 551. 1 67 и дал наиболее полное и глубокое обоснование социологической категории «социальное взаимодействие» в рамках интегральной метапарадигмы. 3.3. Развитие теорий социального действия и взаимодействия в современной социологии Со второй половины 80-х годов ХХ в. начинается новейший период в истории социологии, который в данном учебном пособии условно обозначается как современная социология1. В это время теория действия и взаимодействия продолжает развиваться в рамках всех ранее названных метапарадигм, обогащаясь теоретическим осмыслением происходящих в обществе трансформаций. Феноменологическую традицию берут на вооружение и развивают в поле социологии знания ученики А. Шюца Питер Бергер и Томас Лукман. Их совместная работа «Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания» стала одним из самых значимых и читаемых социологических трудов конца ХХ в. Основной вопрос, который в нем ставят авторы и на который дают свой ответ, – это вопрос «Как человек создает социальную реальность и как эта реальность создает человека?». С их точки зрения, главная роль в конструировании социальной реальности принадлежит социальному взаимодействию, а само социальное взаимодействие базируется на знании повседневной жизни. Они также подчеркивают значимость типификации как элемента конструирования социальной реальности. Любое социальное В общепринятом варианте периодизации истории социологии современный этап датируется, начиная с 1945 года и делится на два периода: первый период – 1945 – вторая половина 1980-х годов (послевоенный период); второй период – со второй половины 80-х годов ХХ в. и до настоящего времени (новейший период). 1 68 явление, любая социальная ситуация воспринимается человеком в качестве варианта какой-либо уже существующей в их сознании модели (или типа); а сама эта модель (или тип) складывается как результат социального взаимодействия. Должное в социуме – это представление о должном, привнесенное в сознание человека через разного вида социальные взаимодействия. Социальные взаимодействия – это взаимообмен субъективными значениями, который конструирует социальную реальность. В рамках интегральной метапарадигмы возникает и развивается теория коммуникативного действия Юргена Хабермаса, в которой находят отражения как идеи интепретативной, так и критической социологии, а также теории структурного функционализма. И хотя попытка снять противоречия и объединить теоретико-методологические положения предшественников иногда выглядит несколько эклектично, но глубина и широта рассмотрения проблемы делают теорию коммуникативного действия Ю. Хабермаса одной из самых значимых теорий действия в современной социологии. Отправной точкой теории Ю. Хабермаса является утверждение необходимости изучения общества одновременно и как системы, и как жизненного мира. В целом, он видит общество в качестве продукта человеческого взаимодействия, структурируемого нормами и ценностями. Ю. Хабермас отмечает, что в социологии употребляется четыре описания социального действия: телеологическое действие; действие группы, ориентирующейся на одни и те же ценности; «драматургическое» действие, описывающее взаимодействие субъективного и внешнего мира, и, наконец, коммуникативное действие, в котором отражается понимание жизненного мира как коммуникации и которому отдает предпочтение сам социолог. Социальное действие можно, согласно Ю. Хабермасу, 69 рассматривать и как движение при анализе общества, представляющее собой эволюцию. Целью же эволюции является достижение универсальной рациональности, в которой взаимодействие индивидов ничем не искажается. Сама же рациональность понимается как «особая форма взаимодействия» и средство оправдания действия. Эволюционные универсалии Ю. Хабермаса – это взаимодействие на основе правильного языкового понимания партнера. В теории структурации Энтони Гидденса также большое место отводится вопросам действия и взаимодействия, которые им рассматриваются на двух – макро- и микроуровнях. Сам термин «структурация» применяется для описания взаимодействия структуры и действия. Общество, по мнению Э. Гидденса, определяется, с одной стороны, своей структурой; с другой стороны, – действиями индивидов и групп. Общество создано активной деятельностью людей, которая как ограничивается структурами, так и реализуется благодаря им. В теории структурации центральными категориями являются категории «социальный агент (актор)» и «социальные практики» которые представляют социальное действие. Для Э. Гидденса само понятие «агент» (актор) предполагает людей, способных трансформировать окружающий их мир посредством своих действий, а также воспроизводить его. В то же время «социальные практики» рассматриваются им как аналитическая точка отсчета. Он пишет: «Основная сфера исследования в социальных науках, согласно теории структурации, есть не опыт индивидуального актора и не существование какой-либо формы социальной целостности, а социальные практики, 1 упорядоченные во времени и пространстве» . В целом, в теории структурации социальное Гидденс Э. Устроение общества. Очерк теории структурации. М.: Академический проспект, 2005. 1 70 взаимодействие определяется с точки зрения повторяющихся социальных практик, упорядоченных во времени и пространстве, которые, в конечном счете, и формируют структуру. Еще одной современной социологической теорией, выдвигающей в рамках интегральной метапарадигмы свое видение методологических проблем, связанных с действием и взаимодействием, является теория Пьера Бурдьё. Французский социолог предпринимает попытку объединить макро- и микроподходы в социологии, создав концепцию взаимодействия габитуса и поля. Соотношение габитуса и поля – это его репрезентация соотношения структуры и действия. Габитус – это «ментальные, или когнитивные структуры», посредством которых люди действуют в социальном мире. Сознание людей наделено рядом интериоризированных схем, через которые они воспринимают, понимают и оценивают социальный мир. Именно через такие схемы люди одновременно производят свои практики и воспринимают и оценивают их. Габитус можно рассматривать как способ практического действия и познания, способ упорядоченного поведения. Поле – сеть отношений между объективными позициями. Эти отношения существуют независимо от индивидуального сознания и воли. Поле представляет собой своего рода конкурентный рынок, где используются различные виды капитала (экономический, культурный, социальный, символический). Под культурным капиталом П. Бурдьё понимает различные виды легитимного знания; под социальным – ценимые социальные отношения между людьми; под символическим – получаемый человеком почет и его престиж. Иерархия властных отношений в рамках политического поля, которое определяется прежде всего символическим капиталом, структурирует все прочие поля. П. Бурдьё, развивая теорию действия, оперирует также понятиями, широко используемыми другими социологами, 71 такими как «социальный агент (игрок)» и «игра». С его точки зрения, действие «социального игрока» не может быть обеспечено механическим подчинением кодифицированным правилам. Это действие, проявляясь в игре, предполагает постоянное изобретение, необходимое для того, чтобы адаптироваться к бесконечно разнообразным ситуациям, которые никогда не бывают совершенно идентичными1. Отталкиваясь, в том числе, и от разработанной им теории действия, П. Бурдьё приходит к выводу, что социальная наука, рассматривая социальную реальность в качестве объекта познания, должна брать во внимание не только саму реальность, но и ее восприятие с перспективами и точками зрения, которые агенты имеют об этой реальности в зависимости от позиций в объективном социальном пространстве. Таким образом, в современной социологической науке, как и в предыдущие периоды, отсутствует едина я теория действия, однако наиболее плодотворные ее разработки ведутся в рамках интегральной метапарадигмы. Вопросы для самопроверки 1. Назовите основные положения теории действия М. Вебера, которые оказались наиболее востребованными в социологии. 2. Объясните, в чем заключается понимание действия по М. Веберу и какое аналитическое значение для социологических исследований оно имеет. 3. Выделите основные составляющие концепции действия в символическом интеракционализме. Воронцов А.В., Громов И.А. Теоретико-методологические основания социологии П. Бурдье // Вестн. Моск. ун-та. Сер.18. Социология и политология. 2010. № 4. С. 87. 1 72 4. Что означает понятие «жизненный мир» в феноменологической социологии? 5. Определите роль «типификации» в теориях действий интерпретативной метапарадигмы. 6. Какое место действие занимает в концепции структурного функционализма? 7. Какие условия и элементы действия выделял П.А. Сорокин? 8. Какую роль в социальном конструировании реальности отводили взаимодействию П. Бергер и Т. Лукман? 9. Что обозначает понятие «структурация»? 10. Что такое «габитус» в социологии П. Бурдьё? Темы рефератов 1. Теория рационализации М. Вебера. 2. Типы действий по М. Веберу и П.А. Сорокину. 3. Драматургическая социология И. Гофмана. 4. Теории действия и взаимодействия в феноменологической социологии и этнометодологии: сходство и различие. 5. Теория действия Толкотта Парсонса. 6. Действие как социологическая категория в работах П.А. Сорокина. 7. Теория взаимодействия в концепции социального конструктивизма. 8. Теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса. 9. Теория структурации Э. Гидденса. 10. Теория П. Бурдьё и ее значение для развития теории действия. 73 Тема 4. Теории социальных институтов 4.1. Основные концепции социальных институтов в общей социологии Жизнь в обществе конструируется посредством социальных институтов, которые являются его важнейшими элементами или, как их называет Э. Гидденс, его скрепами. Понятие «социальный институт» – одно из базовых в социологии, при этом интерпретируемое чрезвычайно широко. Социальный институт как объект исследования концептуализируется в социологии на двух теоретических уровнях: в общей теории и в теориях среднего уровня. В социологическую науку понятие «социальный институт» ввел Герберт Спенсер, включая в него форму и способ организации людей для выполнения определенных функций и реализации важных потребностей. Теория института у Г. Спенсера базируется на его общеэволюционном подходе и является одной из презентаций его теории социальной эволюции, основу которой составляет разработка общего механизма дифференциации социального организма, его структуры и функций. Процесс дифференциации определяет прогрессивную эволюцию общества «в направлении к достижению большего объема, большей связности, большего многообразия и большей определенности». Именно это большее многообразие, сложность и дифференцированность общества порождают необходимость существования организующих его скреп и изучения «синтеза социальных явлений». Роль этих скреп, указывал Г. Спенсер, призваны выполнять социальные институты1. Михалева К.Ю., Полякова Н.Л. Концепции социального института в социологической теории // Вестн. Моск. ун-та. Сер.18. Социология и политология. 2012. № 2. С. 119. 1 74 Г. Спенсер рассматривает общество как сотрудничество людей, но «сотрудничество должно получить организацию, добровольную или недобровольную». И в качестве такой организации он рассматривает социальный институт. Создавая свою концепцию, Г. Спенсер выделяет два рода и шесть типов социальных институтов. Два рода институтов разделяются по своему происхождению и природе. Одни возникают из преследования индивидуальных целей и только косвенно приводят к общественному благосостоянию, они непринудительны и развиваются бессознательно. Таковыми чаще всего являются семейные институты. Другие, наоборот, прямо возникают из преследования общественных целей и косвенно приводят к индивидуальному благосостоянию, они принудительны и развиваются сознательно. Примером таких институтов являются у Г. Спенсера политические институты 1. Среди шести типов институтов он выделяет: промышленные, профессиональные, политические, церковные, обрядовые, домашние. Таким образом, Г. Спенсер дает первое в социологии определение социальных институтов, обосновывает их необходимость и функции, а также реализует первую попытку их систематизации. В целом же он рассматривает институт как функциональный компонент социальной структуры, задачей которого является организация социального взаимодействия и сохранения единства общества. Свое толкование социального института представляет и Эмиль Дюркгейм. Он репрезентирует наиболее широкое представление о социальном институте, которое базируется на его теории социального факта. С его точки зрения, институт можно рассматривать как социальный факт, обладающий объективным характером и принудительной силой. Он пишет: «Чтобы существовал социальный факт, нужно, чтобы по 1 Там же. С. 119–120. 75 крайней мере несколько индивидов соединили свои действия и чтобы эта комбинация породила какой-то новый результат. А поскольку этот синтез имеет место вне каждого из нас, так как он образуется из множества сознаний, то он непременно имеет следствием закрепление, установление вне нас определенных способов действий и суждений, которые не зависят от каждой отдельно взятой воли. Есть слово, которое… довольно хорошо выражает этот весьма специфический способ бытия; это слово «институт». Не искажая смысла этого выражения, можно назвать институтом все верования, все поведения, установленные группой. Социологию тогда можно определить как науку об институтах, их генезисе и функционировании»1. Институт является, согласно Э. Дюркгейму, механизмом, структурирующим совокупность социальных взаимо-действий, и в этом его главная функция. В конечном итоге, для Э. Дюркгейма институт – это вся совокупность социальных фактов: ценностей, норм, коллективных представлений и коллективных чувств, составляющих структурные компоненты социальной реальности. Создатель понимающей социологии Макс Вебер также признает существование социальных институтов, видя в них результат обобществляющих действий индивидов. С его точки зрения, институт – это такое социальное объединение, в котором общественное поведение, «рационально упорядочено в своих средствах и целях принятыми установлениями. Наличие правил, законов, норм – рационально сформулированных установлений – отличает институты от других сообществ и союзов. М. Вебер дает широкое описание института: «Обычно вступление индивида в сообщество такого рода предопределено его рождением и воспитанием. Такого рода сообщества Дюркгейм Э. Метод социологии // Дюркгейм Э. Социология, ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. С. 20. 1 76 характеризуются, во-первых, тем, что, в отличие от «целевого союза», добровольное вступление заменено в них зачислением на основании чисто объективных данных независимо от желания зачисляемых лиц; во-вторых, тем, что, в отличие от сообществ, основанных на согласии, преднамеренно отказывающихся от рационального порядка, следовательно, в этом отношении аморфных образований, здесь одним из определяющих поведение факторов служит наличие рациональных 1 установлений и аппарата принуждения» . В институциональной деятельности М. Вебер, в отличие от Э. Дюркгейма, видит ее силовую, а не солидаристскую природу. Он считает, что преобладающая часть всех институтов возникла не на основе договоренности или социальной солидарности, а в результате насильственных действий, подчеркивая обязательность для конструирования института «наличия рациональных установлений и аппарата принуждения». Люди и группы людей, способные влиять на действия членов института, направляют его в нужную им сторону. Реальная власть, принадлежащая каким-либо индивидам, доверена им вследствие каких-либо их качеств, определенных признаков или в результате того, что они избраны в соответствии с правилами. Претензии и представления реальной («значимой») власти, насильственно внедряющей новый порядок, М. Вебер называет «устройством» данного института. Таким образом, для М. Вебера институт – это тип сообщества, определяемый на основе того, что входящие в него люди разделяют ценностно-нормативный порядок и ориентируют на него свои действия. Институт обладает «устройством», посредством которого может реализовать принуждение, или «насилие». Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Избранные произведения. М. : Прогресс, 1990. С. 537. 1 77 Толкотт Парсонс – один из создателей структурного функционализма – стремился в своей концепции объединить основные идеи классической социологии, что также нашло отражение и в теории институтов. Сам социолог отмечал, что взгляды М. Вебера И Э. Дюркгейма составляют основу его представлений о процессах институционализации и интериоризации. Используя в рамках своей концепции структурный и функциональные методы, Т. Парсонс предлагает для анализа применять различные переменные. Так, при структурном анализе социальной подсистемы в качестве типовых переменных можно рассматривать роли, статусы, коллективы, системы; при функциональном – «институционализированные нормативные образцы», интернализованные личностью. Процессы институционализации, легитимации, с одной стороны, и интернализации – с другой, обеспечивают связь и взаимопроникновение соответственно социальной, культурной и личностной подсистем1. При этом институционализация означает восприятие социальной системой нормативных образцов с целью интеграции ее ролевых компонентов в структурированные и объединенные коллективы и системы. Таким образом, для Т. Парсонса институт – это элемент культурной подсистемы и функция социальной подсистемы, и в то же время это структурообразующий компонент, выполняющий определенную функцию. Краткое определение социального института в рамках структурного функционализма дал американский социолог, ученик Т. Парсонса, Н. Смелзер: «Институтом называется совокупность ролей и статусов, Михалева К.Ю., Полякова Н.Л. Концепции социального института в социологической теории // Вестн. Моск. ун-та. Сер.18. Социология и политология. 2012. № 2. С. 123. 1 78 предназначенных для удовлетворения определенной социальной потребности»1. Институты, по Т. Парсонсу, четко выполняя свои функции, способствуют стабильности общества. Однако данное положение его теории вызывало много критических замечаний, так как оно не давало возможности определить, каким же образом идет развитие общества. Попытку преодолеть данный недостаток теории Т. Парсонса предпринял его ученик, один из самых известных американских социологов Р.К. Мертон, который ввел понятие «дисфункция», считая, что «социальная деятельность или институт имеет дисфункции тогда, когда некоторые из ее или его последствий препятствуют другой деятельности или другому институту»2. Концепция социального института занимает одно из важнейших мест в теории социального конструирования Питера Бергера и Томаса Лукмана. С их точки зрения, само общество есть «агломерация институтов», а институт является конструирующим звеном социальной реальности. Любое действие, которое воспроизводится, становится образцом и может быть повторено его исполнителем как фиксированный образец. Образец, основой которого является хабитуализация, или просто привычка, создает стабильную платформу для протекания человеческой деятельности с минимумом затрат на принятие решений. Хабитуализация предшествует институционализации. «Институционализация имеет место там, где осуществляется взаимная типизация опривыченных действий деятелями разного рода. Иначе говоря, любая такая типизация есть институт»3. Институты носят контролирующий характер и обладают таким свойством, как Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 1994. С.91. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: Изд-во «ACT МОСКВА», 2006. С. 110. 3 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование социальной реальности. Трактат по социологии знания. С. 92. 1 2 79 историчность. Социальный мир приобретает подобие реальности природного мира, существовавшего до рождения каждого конкретного человека, и будет существовать после его смерти. Сама эта история как традиция существующих институтов имеет характер объективности: институты предстают перед индивидом как исторические, объективные и неоспоримые факты, они имеют принудительную власть. Институциональный мир, как и отдельный институт, – это объективированная человеческая деятельность. Между человеком-создателем и социальным миром существует взаимосвязь, которая носит диалектический характер: общество – человеческий продукт; общество – объективная реальность; человек – продукт общества. Данная взаимосвязь и позволяет описать, как социальные институты конструируют социальную реальность. В рамках своей теории структурации разрабатывает концепцию социальных институтов и Энтони Гидденс. Центральным положением всей теории Э. Гидденса является признание двойственности (дуальности) структуры. При этом под дуальностью структуры он понимает то, что структура является в равной мере и посредником, и продуктом поведения, которое она непрерывно организует. Структуральные свойства социальных систем не существуют вне действия, они постоянно воспроизводятся в его производстве. Непрерывное воспроизводство различных форм социального поведения возможно только благодаря структуре. Структура, согласно Э. Гидденсу, представляет собой правила и ресурсы, порождающие деятельность. Она существует в виде «структурирующих свойств» социальных систем, благодаря которым в них обеспечивается «связность» времени и пространства, свойств, способствующих воспроизводству относительно одинаковых социальных практик, и обеспечивается их «систематическая», стандартная форма. При этом Э. Гидденс подчеркивает, что структуры представляют 80 собой «виртуальный порядок» отношений преобразования, подразумевая, что социальные системы как воспроизводимые социальные практики обладают не структурами, а «структуральными свойствами», а структура просто проявляется посредством подобных практик и как «память фиксирует направление поведения субъектов деятельности»1. Именно «практики, обладающие наибольшей пространственновременной протяженностью в рамках тех или иных общностей, рассматриваются нами (Э. Гидденсом) как социальные институты»2. Институты, с точки зрения Э. Гидденса, представляют собой наиболее стабильные черты социальной жизни. Они не являются чем-то внешним по отношению к индивидам; они «отпечатки», существующие в памяти индивидов и проявляющиеся в социальной практике, и представляются скорее «внутренней», нежели «внешней» реальностью, реализуются в процессе структурации социальной системы через механизмы рефлексивного мониторинга социального поведения. Подытоживая рассмотрение концепций социального института, можно опереться на четко сформулированные в статье К.Ю. Михалевой и Н.Л. Поляковой «Концепции социального института в социологической теории» результаты их анализа, которые заключаются в следующем: – Все исследователи, занимавшиеся и занимающиеся проблемой социальных институтов, согласны в том, что их социологический смысл, в первую очередь, состоит в их интегративной функции, в том, что посредством институтов осуществляется упорядочивание социальных деятельностей во времени и пространстве. Гидденс Э. Устроение общества: очерк теории структурации. 2-е изд. М.: Академический Проект, 2005. С. 14. 2 Там же. С. 54. 1 81 – Также все исследователи согласны в том, что интегрирование общества и его упорядочивание социальными институтами осуществляются на основе статусно-ролевых и нормативных установлений и порядков, которые составляют его содержание1. Все социологические концепции института в той или иной степени содержат указание на механизмы контроля и реализации статусно-ролевых и нормативных установлений, сохранения и поддержания института и институциональной деятельности во времени и пространстве. Так, Э. Дюркгейм таким механизмом считает социальную группу, создающую норму и поддерживающую ее на основе принципов справедливой интеракции, отвечающей двум условиям: быть свободной и осуществляться как равный взаимный обмен; М. Вебер указывает на силовую (а не солидаристскую) природу институциональной деятельности и необходимость наличия аппарата принуждения; Э. Гидденс обосновывает действие механизма рефлексивного мониторинга как рутинной функции рационализации повседневной жизни, предполагающей контроль не только собственного поведения, но и действий окружающих. В заключение следует отметить, что теория социальных институтов имеет междисциплинарный характер и разрабатывается также в рамках других общественных наук. Михалева К.Ю., Полякова Н.Л. Концепции социального института в социологической теории // Вестн. Моск. ун-та. Сер.18. Социология и политология. 2012. № 2. С. 129-130.. 1 82 4.2. Теории социальных институтов как теории среднего уровня Рассмотренные выше концепции социальных институтов носят общесоциологический характер. В них дается понятие социального института, определяются его составляющие и механизмы действия, а также анализируется процесс становления (институ-ционализации) и развития социальных институтов. Значительное место в концепциях социальных институтов уделяется их универсальным, общим для всех функциям. Но, как известно из вузовского учебного курса, кроме основных функций, присущих всем социальным институтам, каждый институт выполняет также и свои специфические функции. Исследование отдельных институтов со всем набором их функций осуществляется в рамках специальной или частной социологии, основываясь на разработке теорий среднего уровня. Дифференциация социологических знаний идет по линии выделения новых специальных социологий (теорий среднего уровня), среди которых значительное место занимают социологии социальных институтов (например, претендуют на самостоятельность социологии подарка, успеха и т.п.). То есть в современной социологии в качестве теорий среднего уровня существует большое количество социологий социальных институтов, поэтому в данном параграфе мы ограничимся рассмотрением двух теорий среднего уровня, дающих теоретико-методологические основания для исследования социальных институтов: социологии образования и социологии семьи. Институты образования и семьи являются важнейшими фундаментальными институтами; к тому же именно они чаще всего становятся объектами диссертационных исследований аспирантов. Первыми рассмотрим теории, представляющие институт образования. Социология образования складывается как специальная отрасль социологического знания на рубеже XIX– 83 XX вв., чему способствовали: во-первых, накопленные, еще начиная со времен Платона, теоретические представления об образовании и путях его совершенствования; во-вторых, возникновение самой социологии как науки. Социология образования развивается в рамках нескольких теоретических парадигм: моралистской, конфликтной, институциональной, структурно-функциональной и структурно-конструк-тивистской. Нас, прежде всего, интересуют институциональный, структурнофункциональный и структурно-конструктивистский подходы, в которых образование рассматривается как социальный институт. Уже в рамках классической социологии было обращено внимание на институциональные качества образования. Так, Эмиль Дюркгейм в своих работах «Образование и социология» и «Моральное образование» определяет образование как одну из форм коллективного сознания, транслирующую культурные нормы. Он считал образование отражением сущности общества и его насущных потребностей и определял его функции. В целом, взгляды Э. Дюркгейма на образование можно свести к следующим теоретическим и принципиальным положениям: - Образование – это социальный институт; и как социальный институт оно зависит от конкретно-исторических условий общественного развития. Все трансформации в обществе влекут изменения и в институте образования. - Решающее влияние на образование оказывают различные социальные факторы, а также формы коллективного сознания. - Образование непосредственно зависит от потребностей общества. - Образование представляет собой процесс социализации молодого поколения1. 1 Дюркгейм Э. Социология образования. М.: ИНТОР, 1996. 84 Одним из первых глубокий анализ образования как социального института провел американский философ, педагог и социолог Джон Дьюи. Он также показал взаимосвязь института образования с другими социальными институтами общества. Вслед за Э. Дюркгеймом Д. Дьюи рассматривает образование как процесс приобретения жизненного опыта и знания, т.е. как процесс социализации. С его точки зрения, образование нельзя рассматривать отдельно от политики, и его полноценное совершенствование невозможно без общей демократизации общества. Структурно-функциональный анализ института образования был впервые осуществлен в трудах Толкотта Парсонса. Особенно значимой для социологии образования является его статья «Школьный класс как социальная система: некоторые его функции в Американском обществе». Представляя школьный класс как социальную систему, в которой происходит взаимодействие между «акторами» – учителями и учениками, а также учениками, Т. Парсонс создает абстрактную концепцию социальной системы, в которой личность и культурная среда формируют три элемента социального действия – «акторов», социальную ситуацию и организацию действия. Школьный класс рассматривается им и как агент социализации. Функции социализации развивают в индивиде способности и навыки, необходимые для выполнения будущих взрослых ролей; а именно: приобщают, с одной стороны, к ценностям общества; а с другой – к определенной роли внутри социальной структуры. Исследуя конкретное общество, Т. Парсонс заявляет, что в американском обществе существует высокая корреляция между определенным статусным уровнем в обществе и определенными образовательными достижениями. В целом Т. Парсонс отмечает следующие функции образования как социального института: 85 - функция академическая, заключающаяся в передаче знаний; - функция социальная, предполагающая подготовку людей к будущим социальным ролям; - функция экономическая, представляющая собой процесс воспроизводства экономической структуры общества через приобретение специальности; - функция дистрибутивная, определяющая социальную дифференциацию, основанную на различиях в образовании. В рамках структурно-конструктивистской парадигмы Пьер Бурдьё прежде всего глубоко и с максимальной полнотой рассмотрел различные аспекты связи системы образования и неравенства в обществе и внес значительный вклад в теорию воспроизводства неравенства в обществе через систему образования. Он показал, как образование способствует укреплению и легитимизации социального неравенства и доказал, что образование формирует ценности определенных классов общества. П. Бурдьё анализ связи социального неравенства и системы образования строит, в том числе, и на выделенных им трех формах капитала: экономической, культурной и социальной1. И, исходя из того, что «вклад» экономического капитала в социальное неравенство через образование не требует особого пояснения, социолог особое внимание уделяет двум другим формам капитала. Культурный капитал является в случае образования институализированным, существующим в особой форме обьективации. П. Бурдьё демонстрирует, что язык, ценностные суждения, модели успеха и неудач, принятые в школе, Три формы капитала были названы П. Бурдьё в его работе «Формы капитал» (1983); в то же время им используется и категория «символический капитал», которую нельзя, как иногда делается в научной литературе, только к культурному капиталу. 1 86 принадлежат господствующей в социуме группе. Следовательно, успех личности в образовании в значительной степени продиктован той мерой, в какой она усвоила господствующую культуру, и тем, каким культурным капиталом обладает господствующая группа. Под социальным капиталом П. Бурдьё понимает совокупность фактически или потенциально доступных ресурсов, обладание которыми становится возможным в результате поддержания индивидом в течение достаточно длительного времени различного рода более или менее институализированных социальных контактов, характеризующихся взаимным признанием и обоюдным интересом сторон. Принадлежность к той или иной социальной группе обеспечивает каждому ее члену гарантию доступа к капиталу, а следовательно, к определенным привилегиям и преимуществам. Все формы капитала трансформируются друг в друга. П. Бурдьё на примерах демонстрирует, что в семьях с высоким социальным, культурным и экономическим капиталом дети имеют возможность получить более высокое образование. На основе этого анализа он делает вывод о воспроизводстве социального неравенства в обществе через образование. В 70-х гг. ХХ в. в Англии возникла «новая социология образования» (М. Юнг, Д. Исланд, Н. Кедди и др.), в рамках которой основное внимание стали уделять не организации образования, а его содержательной составляющей. Один из основных постулатов данной научной школы: «Институт образования выполняет свои функции благодаря содержанию учебного плана и тем знаниям, которые транслируются в учебных заведениях». Властные структуры влияют на образование, определяя именно его содержательную часть. Таким образом, можно отметить, что в социологии образования акцентируется внимание на двух основных функциях института образования – функции социализации и 87 функции воспроизводства социальной структуры (или социального неравенства). Теперь обратимся к социологии семьи – теории среднего уровня, объектом исследования которой является институт семьи. Семья становится объектом социологического дискурса с момента зарождения социологии, и исследовательский интерес к ней постоянно возрастает. Проблемы семьи входят в разряд центральных исследовательских тем в условиях кризиса общества, что отмечалось в начале XX века и что характерно для современной социологии. На рубеже XX–XXI веков усилившееся в социологической науке внимание к семье актуализировано также вторым демографическим переходом и стремительным снижением численности коренного населения во многих развитых странах (что, с точки зрения английского демографа Д. Коулмана, можно рассматривать как начало третьего демографического перехода). Это вызывает появление большого количества макро- и микротеорий семьи, существующих в рамках различных социологических парадигм. Так, Т.А. Гурко в книге «Теоретические подходы к изучению семьи» выделяет большое количество ведущих социологических парадигм и подходов, представленных в западной социологии семьи: символический интеракционизм, функционализм, подход социального обмена и рационального выбора, подход социального конфликта, системный подход, подход развития семейного жизненного пути, биоэкологический подход, феминистский и постмодернистский подходы1. Рассмотрим основные из них. В структурном функционализме, базирующемся на институциональном подходе, (Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Т. Парсонс) определяются структура семьи и ее функции как Гурко Т.А. Теоретические подходы к изучению семьи. М.: Институт социологии РАН, 2010. 1 88 социального института, а также функции ее отдельных элементов. Среди функций семьи сторонники структурного функционализма выделяют в качестве основной функцию социализации. Так, Э. Дюркгейм считал, что основой социализации является мораль как система норм поведения, признанных в обществе. В свою очередь, мораль прививается ребенку через воспитание, главная роль в котором принадлежит семье. Также Э. Дюркгейм обращал внимание на то, что со своей функцией социализации (воспитания) семья может справиться, если она основывается на супружеской солидарности, являющейся базисом семьи и исходящей из разделения труда супругов1. Важнейшими функциями семьи считал социализацию и стабилизацию Т. Парсонс. Выделяя два уровня социализации, он отмечал ведущую роль семьи в первичной социализации, благодаря которой индивид «впитывает» общественные ценности. В то же время, развивая идею о разделении труда в семье, он определял различия в функциях мужа и жены, закрепив за первым инструментальные роли и функцию добытчика; за второй – экспрессивные роли, связанные с заботой и созданием благоприятной атмосферы в семье 2. То есть в работах важнейших представителей структурного функционализма, во-первых, семья рассматривается как социальный институт, выполняющий ряд функций, среди которых основной является социализация; во-вторых, определяются различные функции в семье мужа и жены. Символический интеракционизм (Ч. Кули, Дж. Мид, Г. Блумер) будучи микротеорией рассматривает, прежде всего, 1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с фр. и послесловие А. Б. Гофмана. М., 1990. С. 58. 2 Парсонс Т. Американская семья: ее отношения с личностью и социальной структурой / Пер. И.Н. Тартаковской // Человек, сообщество, управление. 2006. №2. С. 95–103. 89 взаимодействия и отношения людей и позволяет анализировать семью как малую социальную группу. В символическом интеракционизме семья определяется как «объединение взаимодействующих личностей» (Э. Берджесс)1 или как «объединение взаимодействующих идентичностей». Социальный конструктивизм (П. Бергер, Т. Лукман) акцентирует внимание не на социальных характеристиках семьи, а на представлениях о семье, которые формируются, поддерживаются и распространяются в конкретном обществе. В рамках данной концепции социальный конструкт семьи рассматривается как «типичное, повседневное интерсубъективное знание о семье, как интерпретативная схема, используемая человеком в качестве ориентира в его семейной жизни»2. Семья занимает одно из центральных мест в феминистской социологии, которая представлена множеством течений и направлений, охватывающих широкий спектр взглядов на семью: от либерального феминизма, постулирующего равенство в семье при сохранении традиционной роли женщины (Б. Фридан), до радикального, репрезентирующего семью как инструмент подавления и порабощения женщин (Дж. Митчелл, С. Файерстоун). Наиболее эвристичным является гендерный подход к исследованию семьи, сложившийся в рамках феминистской социологии. Гендерный подход, чаще всего строящийся на основе конструктивистской парадигмы, описывает семью с позиций женских и мужских практик семейной жизни. Практики семейной жизни позволяют изучать семью и как совокупность социальных взаимодействий, и как конкретно-исторический 1 Burgess, E.W. The family as a unit of interacting personalities. The Family, 1926. Цит. по: Гурко Т.А. Теоретические подходы к изучению семьи. С.28. 2 Коробейникова А.П. Социальное конструирование: теоретикосоциологический анализ (на примере семьи): Автореф. дис.. канд. социол. наук. Екатеринбург, 2002. С. 17. 90 социальный институт, т.е. на микро- и макроуровне. Кроме того, гендерный подход дает возможность рассматривать семью как сосредоточение гендерных представлений о роли и месте мужчин и женщин в обществе и фиксацию гендерных стереотипов. Конкретно-исторический подход к исследованию семьи начинался с работ И. Бахофена, Дж. Ф. Мак-Леннана, Л.Г. Моргана, Ф. Энгельса и используется многими современными учеными. Он позволяет представить семью как социальную систему, подверженную трансформациям, и которую невозможно изучать вне исторического контекста. Однако, несмотря на многообразие концептуальных подходов, весь спектр взглядов на семью в поле социологии исходит, прежде всего, от рассмотрения ее, во-первых, в качестве социального института; во-вторых, малой социальной группы; в-третьих, социального конструкта; в-четвертых, социальной системы. Как социальный институт семья является основным институтом общества, включающим в себя ряд дополнительных институтов, среди которых важнейшими являются брак и родительство, и выполняющим широкий спектр необходимых социуму функций. Как малая социальная группа современная нормативная семья является преимущественно нуклеарной и состоит из родителей и детей. Как социальный конструкт семья должна обладать общественно одобряемыми характеристиками: быть полной, эгалитарной, иметь не менее двух детей. В семье как системе отражается вся совокупность гендерных отношений, существующих в обществе: гендерный контракт, гендерные стереотипы, гендерные роли и т.д. Будучи социальным образованием, семья имеет тенденцию к изменениям, связанным с трансформациями самого общества. Вместе с семьей как социальной системой видоизменяются и ее элементы. Исследования семьи занимают большое место и в отечественной науке. В поле социологии семья стала объектом 91 научного интереса П.А. Сорокина, П.Ф. Каптерева, М.М. Рубинштейна, В.М. Хвостова, А.Г. Харчева, А.И. Антонова, И.С. Кона, М.С. Мацковского, С.А. Голод, Т.А. Гурко, Е.И. Холостовой, Т.В. Свадьбиной, И.Ф. Дементьевой, С.В. Дармодехина, С.Г. Айвазовой, А.В. Носковой, Ж.В. Черновой и др. Научное изучение проблем семьи в отечественной социологии также опирается, прежде всего, на вышеперечисленные социологические концепции и подходы. Однако следует иметь ввиду, что специфика исторического развития России определила особенности методологических подходов к изучению семьи, выразившихся в превалировании в советский период марксистской концепции. Одним из характерных принципов социологии семьи в России является ее акцент на признании семьи как социального института, постоянно находящегося в процессе изменений, которые, в свою очередь, детерминированы трансформациями, происходящими в обществе. Так, П.А. Сорокин первым в России в начале ХХ века констатировавший кризис семьи, писал: «…современная семья изменяется и переходит в наши дни к новой, грядущей семье. Конечно, этот процесс изменения ее состоит в связи с изменением всей остальной общественной жизни. По мере того, как изменяются основы современного общества, – изменяется и семья»1. Этому принципу соответствовало и господствующее в советской общественной науке представление о семье как о ячейке общества, которая подвергается трансформации вместе с обществом в целом. В возрождаемой в СССР с 60-х годов ХХ века социологии семьи ведущей концепцией стала концепция А.Г. Харчева, который, подходя к рассмотрению семьи с марксистской точки Сорокин П. Кризис современной семьи (социологический очерк) // Ежемесячный журнал литературы, науки и общественной жизни. 1916. № 2-3. 1 92 зрения о двоякого рода производства и воспроизводства непосредственной жизни, отводил ей роль воспроизводства человека. Благодаря А.Г. Харчеву в советской социологии утверждается двуединый подход к семье как к социальному институту и как социальной группе. Также А.Г. Харчевым заложены основы глубокого исследования функций института семьи. В современной отечественной социологии сохраняется двуединый подход к семье. Так, А.И. Антонов, развивая его, настаивает на необходимости выделения макро- и микросоциологии семьи, которые сосредотачивают внимание на семье как на социальном институте (макросоциология) и как на социальной группе (микросоциология). В качестве главных функций семьи в современной отечественной социологии рассматриваются репродуктивная функция и функция социализации. Причем именно родительская семья определяется в качестве важнейшего института социализации. В поле современной отечественной социологии одним из актуализируемых вопросов стал вопрос о дальнейших перспективах развития семьи как социального института. При решении этого вопроса сложились два подхода: первый, называемый прогрессистским, исходит из постулата трансформации семьи в связи с трансформацией общества в целом, при этом семья приобретает определенные позитивные черты (многообразие форм брака, появление «супружеского типа семьи», равноправие всех членов семьи) (С.И. Голод, А.Г. Вишневский, М.С. Мацковский и другие); второй, кризисный, постулирует кризисный характер состояния современной семьи и прогнозирует умирание семьи как социального института (А.И. Антонов, В.А. Борисов и другие). Также в отечественной социологии делаются попытки соединить оба эти подхода, с одной стороны, охарактеризовав положение семьи в современном обществе как кризисное; с 93 другой стороны, указав на реальные возможности выхода из него эволюционным путем. Особенно продуктивно в этом направлении работает ростовский социолог А.В. Верещагина. Она на основе неоинституционального подхода разработала оригинальную методологическую матрицу1 анализа основных типов семьи. Применяя разработанную методологическую матрицу, А.В. Верещагина выделяет три типа семьи: традиционный, современный и трансформационный и считает, что доминирующим в современном российском обществе является трансформационный тип семьи. Трансформационный тип семьи, с ее точки зрения, – это переходный тип между традиционным и современным типами семьи, являющийся крайне неустойчивым и неопределенным. С одной стороны, он включает в себя всю вариативность современных семей и может быть представлен через их многообразие, включая нуклеарные и монородительские семьи, семьи-сожительства, семьи добровольно бездетные, супружеско-ориентированные семьи, повторные семьи; с другой стороны, отдельные варианты семьи, несмотря на их распространенность, не считаются нормативными и подвергаются осуждению, как например, семьи-сожительства. А.В. Верещагина, пытаясь преодолеть противоречия между кризисным и прогрессистским подходами к исследованию семьи, также в последние годы широко использует синергетическую парадигму. В современной отечественной социологии получил свое распространение и гендерных подход, в рамках которого рассматриваются проблемы места и роли мужчин и женщин в семье, лидерства в семье, воспитания детей, домашнего труда, материнства и отцовства (С.Г. Айвазова, Т.А. Гурко, Верещагина А.В. Трансформация института семьи и демографические процессы в современной России. Ростов н/Д, 2009. 1 94 О.М. Здравомыслова, Е.А. Здравомыслова, И.С. Клецина, И.С. Кон, А.А. Темкина, Ж.В. Чернова и другие). Таким образом, семья как социологическая категория презентируется в социологической науке через представления о социальном институте, социальной группе, социальном конструкте и социальной системе, но основные ее функции рассматриваются при позиционировании семьи в качестве социального института. 4.3. Теории социальных организаций Термин «организация» употребляется в нескольких значениях, когда говорят: во-первых, об организованной, определенным образом упорядоченной деятельности людей (например, распорядок дня); во-вторых, о степени внутренней упорядоченности, согласованности частей единого целого (например, организация учебного процесса в вузе); в-третьих, об определенном элементе социальной структуры общества. Именно третье значение данного термина чаще всего употребляется в социологии. Категория «социальная организация» тесно связана с категорией «социальный институт». Социальная организация во многих социологических работах репрезентируется как совокупность социальных групп, деятельность которых направлена на реализацию той или иной функции определенного социального института. С этих позиций и подойдем к рассмотрению существующих теорий социальных организаций. Теория организаций (organization theory), возникшая в начале XX в., никогда не существовала как единая, целостная теория; причем изначально она развивалась как междисциплинарная теория в рамках первоначально, экономических, а несколько позднее – социологических наук. Тесное переплетение экономической (управленческой) и 95 социологической составляющих характерно и для современного состояния социологии (теории) организаций. С середины 30-х и до конца 50-х гг. XX в. доминирующей научной школой была школа человеческих отношений. Наиболее яркими представителями этой школы являлись Э. Мэйо, Ф. Ротлисбергер, М. Фоллет, Ч. Барнард, В. Диксон, Ф. Херцберг и др1. В рамках этой школы впервые появилось такое понятие, как «неформальная организация», которое переносило внимание с чисто экономических вопросов, на проблемы социального характера. Основными положениями теории организации, выдвинутыми школой человеческих отношениий, можно считать следующие: - человек, являясь «социальным животным», свободен и счастлив только в группе; - труд приносит человеку не меньшее удовольствие, чем игра, но только в том случае, если он интересен и содержателен; - экономические формы стимулирования труда не являются единственными, и их нельзя считать универсальными; - производственная организация – это не только сфера трудовой деятельности, но и сфера удовлетворения социальных потребностей человека, решения социальных проблем общества; - для повышения эффективности деятельности организации следует отказаться от принципов управления, основанных на властных отношениях, иерархии, жестком программировании и специализации труда, так как они противоестественны и противоречат природе человека. Наиболее подробно теории социальной организации проанализированы в диссертационном исследовании Франчук В.И. «Теоретико-методологические основы общей теории социальных организаций» (Москва, 2002), на материалы которого мы опираемся в данном параграфе. 1 96 Школа человеческих отношений оказала мощное воздействие на становление социологических дисциплин в нашей стране. Ее положения (с конца 60-х до начала 80-х гг.) во многом способствовали формированию таких дисциплин как социология труда, социология организаций, промышленная социология, заводская социология, социология управления. Среди представителей отечественной науки, внесших наиболее заметный вклад в разработку этой тематики, можно назвать С.Ф. Фролова, В.А. Ядова и др. Следующей школой, разрабатывающей теорию организаций, можно назвать школу социальных систем (Т. Парсонс, Р. Мертон, Ч. Барнард, А. Гоулднер, Ф. Селзник, А. Этциони, Г. Саймон, Р. Дабин), которая считается одной из важнейших в социологии организаций. В ней организация рассматривается как динамичная целевая многофункциональная система, состоящая из разнородных и взаимосвязанных элементов (подсистем). В рамках данной школы основное внимание акцентируется на проблемах внутреннего равновесия организации и ее баланса с внешней средой и вводится аналитическая системно-кибернетическая модель. Системный подход к социальным организациям вышеназванной школы кроме поддержки вызвал также и справедливую критику. На волне такой критики в социологической науке возник и антисистемный подход, разработчиками которого являются К. Вейк, Р. Гринвуд, А. Петтигрю, С. Роббинс, В. Скотт, Т.М. Дридзе, В.С. Дудченко. В антисистемном подходе выдвигаются следующие положения, призванные определить природу организации: - организация – вторичное образование по отношению к человеческой деятельности, искусственно создаваемое и постоянно переконструируемое в ходе деловых коммуникаций; - мотивы и цели руководителей высшего уровня не должны рассматриваться как идентичные целям организации в целом; 97 - любые цели, мотивы, проекты, создаваемые разными людьми в каждом из секторов организации, способны влиять на логику ее структурного изменения и могут рассматриваться лишь в качестве торга, компромисса и организационных игр; - следует изучать не организацию как целостность, не группу и даже не отдельного человека, а человеческую деятельность. Только в этом случае организация рассматривается как результат изменяющихся, сознательно конструируемых и переконструируемых в ходе коммуникаций усилий и мотивированной деятельности всех членов организации. При антисистемном подходе основное внимание сосредоточивается на изучении сферы индивидуального и коллективного сознания и выявлении механизмов, смыслов и мотивов поведения отдельных индивидов и их групп, их сотрудничества и противоборства. Теории социальных организаций представлены также ситуационным, экологическим, неоинституциональным и феноменологическим подходами, которые можно обозначить как инвайроментальные теории организаций. Инвайроментальные теории организаций рассматривают организацию и внешнюю среду как две взаимозависимые системы, где структура, особенности функционирования организации, структурные изменения и развитие организации объясняются через призму взаимодействия с внешней средой. Наиболее перспективным направлением среди инвайроментальных теорий организаций является организационная экология, возникшая в 70-х гг. ХХ в. Это направление представляют: А. Бидвелл, Дж. Бриттен, О. Воли, Дж. Кассард, Дж. Кэррол, Б. Маккелви, Дж .Фримен, М. Ханнон, В.В. Щербина, Е.П. Попова. Согласно одному из основных положений этой школы организацию и ее окружение следует рассматривать как единую систему (экосистему), обладающую сложным строением. 98 Помимо внешней среды и организации данная система включает социальную популяцию и технологию. Эти элементы выступают в качестве взаимообусловленных подсистем, а внешняя среда представляет собой сложное образование, описываемое как социокультурное окружение, совокупность организаций, с которыми организация находится в состоянии взаимозависимости и конкуренции. При этом отмечается, что по мере развития организация начинает вести себя как все более закрытая система и для нее характерно повышение независимости от воздействия внешней среды. К инвайроментальным теориям относятся также популяционно-экологическая школа, или школа естественного отбора (Г. Алдрич, Дж. Пфеффер, Дж. Фриман, М. Ханнон, Г. Кэррол), в рамках которой абсолютизируется влияние внешней среды; и школа ресурсной зависимости (Дж.К. Вэмслей, К. Бенсон, М. Золд, С. Хасенфилд, Д. Якобс), представители которой, напротив, считают, что организация стремится управлять внешней средой. С 90-х гг. ХХ в. широкое распространение получил институциональный подход, которого придерживаются Ди Маджио, В. Пауэл, Дж. Мейер, В. Скотт, П. Бергер, Т. Лукман. В данном подходе внимание концентрируется на вопросах формообразования и изменения структур организаций, составляющих «узнаваемую сферу институциональной жизни», и вводится понятие «организационных полей, под которыми понимаются те социальные институты, функции которых реализуются организациями. Исследуя тенденции трансформаций современных организаций, представители институционального подхода отмечают их нарастающее единство, которое ими объясняется возрастанием внешнего влияния со стороны властных структур и формализацией, а также стремлением организаций подражать друг другу, свойственном условиям высокого уровня информированности. 99 В целом, можно отметить, что в теориях организации преобладают системно-телеологические взгляды на организацию, находящиеся в русле рационалистических традиций, в соответствии с которыми она рассматривается как специально сконструированная система, созданная с определенной целью и действующая для ее достижения. Вопросы для самопроверки 1. Чем отличаются подходы к пониманию социальных институтов в позитивистской и понимающей социологии? 2. В чем специфика подходов к социальным институтам Г. Спенсера, Э. Дюркгейма и М. Вебера? 3. Какие переменные использует Т. Парсонс при структурном и функциональном методах анализа социальных институтов? 4. Как рассматривается процесс институционализации в теории социального конструирования? 5. Как определяются социальные институты Э. Гидденсом? 6. Кто ввел понятие «дисфункция» и какое значение это имело для развития теории социальных институтов? 7. Какие специальные теории институтов можно отнести к уже сформировавшимся теориям среднего уровня? 8. Кто заложил основы исследования института образования? 9. Какие функции института образования выделяет Т. Парсонс? 10. Как рассматривается проблема соотношения образования и неравенства П. Бурдьё? 100 11. В чем новизна подхода к исследованию института образования в рамках английской новой социологии образования? 12. В рамках каких социологических парадигм рассматривается институт семьи? 13. Определите специфику подходов к институту семьи в рамках основных социологических теорий. 14. Как рассматривается институт семьи в отечественной социологии? 15. Выделите основные положения теории организаций, которых придерживаются представители школы человеческих отношений. 16. В чем специфика исследования организаций в рамках институционального подхода? 17. Охарактеризуйте основные инвайроментальные теории организаций. Темы рефератов 1. Г. Спенсер и Э. Дюркгейм о социальных институтах. 2. Социальные институты в теории М. Вебера. 3. Т. Парсонс о функциях социального института. 4. Р. Мертон: функции и дисфункции социальных институтов. 5. Роль институтов в социальном конструировании социальной реальности (теория П. Бергера и Т. Лукмана). 6. Понятие «социальный институт» в отечественной социологии. 7. Теория образования Д. Дьюи. 8. П. Бурдьё о формах капитала. 9. Конкретно-исторический подход к институту семьи. 101 10. Институт семьи в теории структурного функционализма. 11. Институт семьи в теории социального конструктивизма. 12. Феминистский подход к исследованию семьи. 13. Два основных подхода к положению современной семьи в отечественной социологии. 14. Гендерный подход к институту семьи в зарубежной и отечественной социологии. 102 Тема 5. Общая теория социальной структуры и теории социальной стратификации 5.1. Понятие социальной структуры в социологии Теории социального неравенства Теории гендерного неравенства Сложившийся в социологии системный подход представляет общество как социальную систему (суперсистему), многочисленные элементы которой упорядочены определенным способом. То есть общество рассматривается как некий объект, имеющей свою структуру. Но общество – это сложно структурированная система, и, отталкиваясь от различных оснований, в нем можно выделить значительное количество структур, в рамках которых группируются элементы определенного порядка. Но наибольшее внимание в социологии уделяется исследованию социальной структуры. Прежде чем рассматривать теоретические конструкты социальной структуры, необходимо определить имеющиеся в социологической науке представления о структуре в целом. Термин «структура» (от лат. structura – строение, расположение, порядок) ввел в социологию Г. Спенсер, что соответствовало его представлениям об обществе как социальном организме. Идеи исследования общества через структурный подход закладывались в социологии с самого момента ее зарождения и их отражение мы находим уже в работах О. Конта, К. Маркса, Э. Дюркгейма. По мере развития в структурном подходе выделилось два направления: структуралистское, строящееся на исследовании структур и определении их функций; и функциональное, в рамках которого акцент делался на функциях с определением структуры, их реализующих. В современной социологии «под структурой подразумевается совокупность функционально связанных 103 между собой элементов, связей и зависимостей, составляющих внутреннее строение объекта. Структуру объекта (в данном случае общества) характеризуют: количество составляющих, порядок их расположения и характер зависимости между ними»1. Данное определение является наиболее распространенным, однако иногда в социологической литературе встречается употребление понятия структура в расширительном смысле, при котором под структурой подразумевают какие-либо организации или даже происходит подмена данным термином понятия «система». Для анализа имеющихся теоретических концептов «социальная структура» мы будем придерживаться наиболее распространенного варианта определения структуры, приведенного выше, рассматривая социальную структуру как «частный случай» структур вообще. Однако, если в социологической науке есть некое, разделяемое большинством, понимание структуры, то понятие «социальная структура» имеет значительные разночтения. Можно считать, что изучение социальной структуры как важнейшей категории социологии начинается с отдельных теоретических положений классика социологии Георга Зиммеля. Георг Зиммель ввел в социологическую науку понятие «социальная форма» и предложил рассматривать социологию как «социальную геометрию». Формы социальных отношений или «социальная форма» для социологии – то же самое, что для геометрии различные фигуры. Г. Зиммель называет четыре основные социальные формы: конфликт, сотрудничество (кооперация), власть и иерархия. Сами по себе эти формы представляют собой различную конфигурацию социальных отношений и в то же время, присутствуя в каждом обществе, составляют его конфигурацию или социальную структуру. Шкаратан О.И. Социология неравенства. Теория и реальность. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. С. 44. 1 104 Наиболее активное использование термин и категория «социальная структура» получили после окончания Второй мировой войны (1945 г.). В этот момент доминирующее влияние в социологии приобретает функциональное направление структурного подхода (именуемое как структурный функционализм), родоначальником которого явился Толкотт Парсонс. Являясь, по сути, общей теорией общества, структурный функционализм рассматривает социальную структуру как совокупность сложившихся в данном обществе социальных норм и вытекающих из этих норм требований к поведению тех или иных социальных групп. Т. Парсонс, создавший структурно-функциональную концепцию, изучал, как нормы и ценности через социализацию и социальный контроль встраивают индивидов (акторов) в структуру социальной системы. Продолжил разработку концепции социальной структуры в рамках структурного функционализма Р.К. Мертон. Социальная структура, по его определению, это сеть норм и ценностей, выступающих в ипостаси социальных ролей, концентрирующихся вокруг различных социальных статусов, а также институтов, существенных социальных функций. В структуре выявляются внутренние противоречия и напряжения: ролевой конфликт, ролевое напряжение, «социологическая амбивалентность» и нормативные антиномии. Такой характер структуры вызывает реакции с отклонениями различного типа: инновации, ритуализм, ретритизм (уход в сторону) или бунт. Социальная структура подлежит постоянным изменениям. Важнейшими источниками изменений являются нормативные инновации вместе с «институциональным несоблюдением существующих норм», что вызывает их постепенную эрозию и исчезновение. В современной социологии концептуализация социальной структуры общества занимает ядро теории структурации Энтони Гидденса, который рассматривает ее только во взаимосвязи с действием. Э. Гидденс показывает 105 диалектическую взаимосвязь социальной структуры и социального действия, их переплетенность в текущей человеческой деятельности и практике. При этом Э. Гидденс, акцентируя внимание на человеке как активно воздействующем на социальный мир акторе, подвергает сомнению категоричность положений структурного функционализма. Значительное место социальной структуре в своих работах уделяет и известный современный польский социолог Петр Штомпка. Отталкиваясь от терминологии Г. Зиммеля, он под социальной структурой, прежде всего, понимает конфигурацию социальных связей. Однако он также отмечает, что для определения структуры общества важно выделять макро- и микроструктуру. Макроструктура – «это сеть связей между сложными социальными объектами, то есть такими, которые и сами обладают структурами (такова, например, политическая структура как сеть связей между политическими партиями, парламентом, правительством, группами давления, местными органами самоуправления; экономическая структура как сеть связей между предприятиями, ведомствами, банками, магазинами, оптовыми складами и так далее)»; а микроструктура – «это сеть связей между основными элементарными составляющими социальной жизни, то есть такими, которые с точки зрения социологии рассматриваются как конечные и далее неделимые (например, групповая структура как сеть связей между членами группы и т.п.)»1. П. Штомпка также, понимая под социальной структурой конфигурацию отношений между социальными позициями, выделяет четыре вида связанных с ними атрибутов. Во-первых, это социальные роли, то есть нормативно определенные обязанности и права каждого, кто данную позицию занимает. Во-вторых, это типичные для данной позиции взгляды и убеждения. В-третьих, характерные интересы Штомпка П. Социология. Анализ современного общества / Пер. с польск. С.М. Червонной. М. : Логос, 2008. С. 142-143. 1 106 или жизненные шансы. В-четвертых, типичные направления взаимодействий, предпринимаемых лицами, занимающими соответствующие позиции1. Выделенные П. Штомпкой атрибуты социальных позиций характеризуют социальную структуру как структуру иерархическую, сконструированную из неравных социальных позиций. Неравенство людей – имманентное свойство всех существовавших и существующих обществ. И этот социальный феномен всегда волновал людей и требовал объяснений. Многие мыслители еще задолго до рождения социологии пытались ответить на вопросы: «Как и почему возникает неравенство и каковы его функции в обществе?» Проблемы неравенства становились центральными в различных светских и религиозных идеологиях, в политических доктринах и программах, в философских концепциях. В них находили свое отражение как оправдание, так и критика существовавшего неравенства; признание его полезных социальных функций или, напротив, требования выравнивания жизненных шансов; трактовки равенства и неравенства как моральных категорий2. В современной социологической науке, в которой исследование данной проблемы приобрело системный характер, под социальным неравенством понимаются различия в обладании индивидами социальными благами и ресурсами. Дифференциация людей по количеству социальных благ, получаемых ими, находит разные объяснения и разные (положительную или отрицательную) оценки и опирается на три типа идеологий: элитарную идеологию, признающую существование групп людей, которые в силу самой своей природы «выше» других и поэтому должны занимать более высокую позицию в обществе, что находит выражение в их 1 2 Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. С. 147. Там же. С. 347. 107 привилегиях, полностью обоснованных и оправданных; эгалитарную идеологию, выступающую против любого социального неравенства и привилегий, требуя одинаковых условий жизни для всех людей; меритократическую (от англ. merit – заслуга) идеологию, согласно которой неравенства в обществе оправданы в той мере, в какой они являются результатом собственных заслуг. Эти идеологии заложены в основание социологических концепций неравенства. В социологии выделяются два направления (подхода) в оценке роли социального неравенства: функционалистское и конфликтологическое. Социологи, представляющие функционалистский подход к обществу, исходят из того, что функции, выполняемые людьми в обществе, различаются по степени важности для общества. Для того, чтобы эти функции выполняли наиболее достойные (квалифицированные, умные, способные) индивиды, с целью их привлечения к этим видам деятельности, необходимо вознаграждать их за выполнение этой деятельности большой суммой благ. В основе функционалистских концепций неравенства лежит меритократическая идеология. Наиболее разработанная функционалистская концепция неравенства предложена американскими социологами К. Дэвисом и У. Муром в их популярной статье «Некоторые принципы стратификации». Вторым важным направлением в теориях неравенства является конфликтологический подход, опирающийся, главным образом, на эгалитарную идеологию. Его представители критикуют функционалистскую теорию, приводя многочисленные факты, когда индивиды, принося обществу меньше пользы, чем другие, получают значительно больше социальных благ. Они утверждают, что социальное неравенство является результатом такого положения, когда люди, контролирующие и распределяющие социальные блага, извлекают при этом для себя неоправданные выгоды. К 108 представителям конфликтологического направления относятся К. Маркс, Г. Ленски, Р. Дарендорф и другие, которые связывают социальное неравенство с отношениями власти. Если сторонники функционального подхода придерживаются мнения, что социальное неравенство естественно, что оно необходимо для выживания и совершенствования общества, то представители конфликтологической концепции отрицают необходимость социального неравенства и ставят задачу его преодоления или максимально возможного уменьшения. В современной социологии определилась также и группа исследователей (Ф. Альбертони, Р. Коллинз), которые полагают, что социальное неравенство оправдано и справедливо в той мере, в какой оно стимулирует общественно полезную активность людей и способствует нормальному функционированию и развитию общества. Поэтому вопрос о мере социального неравенства в каждой специфической социальной ситуации должен решаться конкретно, применительно к этой ситуации. В теориях социального неравенства особое место всегда занимали вопросы гендерного неравенства. Как писал Э. Гидденс, «гендер сам по себе является одним из ярчайших примеров стратификации. Нет таких обществ, в которых в ряде сфер социальной жизни мужчины не обладали бы большим богатством, влиянием и статусом, чем женщины». Это не могло не привести к возникновению теорий, в которых бы освещалась данная проблема. Комплекс теорий гендерного неравенства возник во второй половине ХХ в. в феминистской литературе при анализе социальной структуры общества1. При анализе теорий гендерного неравенства используются материалы монографии и статьи автора: Ельникова Г.А. Духовные и социокультурные основания феминизма в России. Белгород: Крестьянское дело, 2002; Ельникова Г.А. Принципы стратификации в гендерной теории // Социология культуры и социальная структура российского общества: Сборник научных 1 109 Главным критерием при исследовании структуры общества в гендерной (феминистской) теории является деление социума исходя из половой принадлежности; еще одним важным постулатом является признание иерархичности устройства общества, определяющая доминирующие позиции одного пола и зависимое положение другого. Эти два взаимосвязанные теоретические положения легли в основу принципов стратификации в гендерной теории. Принципы стратификации в феминистской теории начинают формироваться с концептуализации в ней понятия «патриархат», кардинально отличного от его ранее принятого толкования. С этой точки зрения особенно значимой является книга Кейт Миллет «Сексуальная политика». К. Миллет писала: «Если считать, что патриархатное правление есть такой институт, где одна половина населения (женщины) контролируется другой (мужчинами), то принципы патриархата означают [двойную власть]: мужчин над женщинами и старших – над младшими»1. Главное утверждение К. Миллет заключается в том, что во всех известных обществах отношения между полами были основаны (и основаны в настоящий момент) на власти, и потому они являются политическими. Эта власть принимает вид мужского доминирования над женщинами во всех сферах жизни. «Сексуальное господство, – писала К. Миллет, – остается, пожалуй, наиболее всепроникающей идеологией нашей культуры и воплощает ее наиболее глубинное и фундаментальное представление о власти»2. Следовательно, патриархатная власть мужчин над женщинами есть основа для статей профессорско-преподавательского состава и молодых ученых Белгородского университета кооперации, экономики и права по материалам Международной научно-практической конференции профессорскопреподавательского состава и аспирантов. Белгород: Изд-во БУКЭП, 2014. 1 Миллет К. Сексуальная политика (главы из книги) //Вопросы философии. 1994. № 9. С. 150. 2 Миллет К. Сексуальная политика (главы из книги). С. 149. 110 функционирования всех обществ, и она выходит далеко за пределы официальных институтов власти. Патриархат, с точки зрения К. Миллет, поддерживается, главным образом, с помощью процесса социализации, который начинается с воспитания детей в семье и усиливается в последующем образовании, знакомством с литературой и религией до такой степени, что его ценности усваиваются как мужчинами, так и женщинами1. Патриархат опирается также на экономическую эксплуатацию и использование силы либо угрозы применения силы. К. Миллет определяла историю патриархата как летопись мужской бесчеловечности по отношению к женщине и сделала вывод о том, что пока не свергнут патриархат и не изменена радикально сексуальность, мужчины и женщины никоим образом не смогут взаимодействовать как равные2. После работы К. Миллет термин «патриархат» стал широко использоваться в феминистской литературе для общего обозначения социальной системы, основанной на мужском господстве и подчинении женщин. Концепция К. Миллет объединила идеи, которые порознь так или иначе уже были высказаны в отдельных феминистских работах. Не давая четкого ответа на вопрос о происхождении патриархата, К. Миллет и ее последовательницы сосредотачивали свое внимание на определении и понимании структур и институтов, поддерживающих и обеспечивающих патриархат в современных условиях, чтобы иметь возможность «свергнуть» их. Основной постулат К. Миллет об ответственности мужчин за угнетение женщин и необходимости борьбы против власти мужчин более поздние теоретики патриархата скорректировали таким образом, что данная теория дает возможность проводить различие между структурами мужского господства, с одной стороны, и отдельными 1 2 Там же. С..150-151. Там же. С. 160. 111 мужчинами – с другой. Врагом является мужская власть во всех ее проявлениях, но эта власть социально сконструирована, а не воплощена во всех биологических мужчинах. В 70-е годы ХХ века также большую популярность приобрел марксистский феминизм. Отход от ортодоксальности сделал марксизм более открытым, в нем все чаще обсуждается идея о необходимости исследования внеэкономических факторов. В феминистской теории эту идею поддержала Джулиет Митчелл, пытаясь найти марксистские ответы на феминистские вопросы1. Д. Митчелл выделила четыре структуры, влияющие на положение женщин: производство, воспроизводство, сексуальность и социализация детей. Для выяснения способов, с помощью которых женщинами усваивается их подчиненная позиция и конструируется система видимого согласия, она высказывала мысль о необходимости исследования функции бессознательного и того, какими путями формируется идентичность взрослого человека в обществе. Феминистки-марксистки стремились использовать все возможности, которые им предоставлял отход от догматизированного марксизма. С точки зрения Мак-Киннон (MacKinnon), изменения в технологической базе и в классовой структуре развитого капиталистического общества, в котором прежнее экономическое и социальное деление стало более фрагментарным, социалистическая борьба должна восприниматься в контекстах множественных форм борьбы, а не однозначного классового противостояния. В этом новом контексте раса и гендер становятся самостоятельными сферами борьбы, а центральное значение приобретают сражения за идеологическое господство и контроль2. 1 Mitchell J. Women: the Longest Revolution. London: Virago, 1984. MacKinnon. Feminism, Marxism, Method, and the State: an Agenda for Theory // Abel E. and Abel E. (eds.). The Sigtis Reader. Chicago: Chicago University Press, 1983. 2 112 Мишель Барретт (M. Barrett), основываясь на теории Луи Альтюссера об «относительной автономии» идеологии, в своей книге «Угнетение женщин сегодня» утверждает, что угнетение женщин не может быть сведено к потребностям капиталистической экономики, но является еще продуктом специфической гендерной идеологии1. На страницах британского журнала «New Left Review» была организована так называемая «дискуссия о домашнем труде». Основная проблема, с которой столкнулись участники дискуссии, была проблема «статуса» домашнего труда: являлся ли он докапиталистической формой производства, стоящей вне денежной экономики; или он был основополагающим для воспроизводства рабочей силы при капитализме и имел меновую стоимость в чисто марксистском понимании. Домашний труд также имел цену, которая становилась очевидной при использовании наемного труда (например, труда домработницы). Поэтому феминистки заявляли, что, поскольку домашний труд имеет цену, как и любые другие формы производительного труда, то роль домашней хозяйки не менее важна, чем роль фабричного рабочего, а дом, как таковой, может рассматриваться в качестве пространства антикапиталистической борьбы. Исходя из этого, феминистки делали вывод, что женщины не обязательно должны выходить на рынок оплачиваемого труда, как говорилось в ранних марксистских произведениях, но должны требовать, чтобы домашний труд был оплачен2. В ходе дискуссии феминистки пришли к пониманию, что домашний женский труд не просто является личной услугой конкретному мужчине, но служит интересам капиталистической Barrett M. Women’s Oppression Today. The Marxist/Feminist Encounter. London: Verso, 1988. Р. 232. 2 Брайсон В. Политическая теория феминизма. Пер. с англ. О. Липовской и Т. Липовской. М.: Идея-Пресс, 2001. С. 246. 1 113 экономики, воспроизводя и сохраняя рабочую силу наиболее дешевым и эффективным способом. В свою очередь, мужское превосходство в семье не просто факт индивидуального патриархатного угнетения, оно включено в экономические структуры. С другой стороны, некоторые феминистки значение домашнего труда определяли не тем, каким образом он интегрирует семью в капитализм, а скорее тем, как он структурирует отношение женщин к общественной экономике. Представительницы марксистского феминизма подвергли сомнению предсказания Ф. Энгельса о том, что занятость женщин вне дома положит конец их угнетению. Они убедительно показали, что женщины вступают на рынок труда уже в статусе подчинения и это отражается и усиливается условиями их труда. Зависимость женщин от мужчиндобытчиков приводит к тому, что их зарплаты гораздо ниже в сравнении с зарплатами мужчин, поскольку работодателям нет необходимости выплачивать им полную стоимость воспроизводства их собственной рабочей силы или же воспроизводства следующего поколения. В свою очередь заниженная оплата труда закрепляет как их экономическую зависимость в браке, так и экономическую потребность в браке. Эта зависимость также означает, что во время экономического спада женщин можно сделать безработными гораздо легче, чем мужчин. Феминистки используют понятие «резервной армии труда», которое К. Маркс считал основополагающим для анализа экономического положения женщин в условиях капиталистической экономики. В соответствии с его теорией потребность капитализма в рабочей силе колеблется в соответствии с циклами экономических подъемов и спадов. Следовательно, необходимо наличие группы работников, которую можно рассматривать как маргинальную для экономики, от которой можно избавляться во время экономического спада. И хотя К. Маркс не указывал конкретно, 114 какая социальная группа выступает в качестве этой «резервной армии», некоторые марксистские феминистки считают, что это понятие особенно точно характеризует положение женщин на рынке труда. Однако отдельные исследователи замечали, что, несмотря на интуитивную привлекательность этой идеи, она не до конца подтверждается эмпирическими доказательствами. В частности, относительная дешевизна женского труда порождает противоположную тенденцию предпочтения женского труда мужскому и некоторые конкретные ситуации показывают, что женщины реже, чем мужчины, оказываются занятыми в тех сферах, которые особенно уязвимы в периоды экономических спадов1. Но в любом случае вполне очевидно, что домашние обязанности женщин снижают их возможности на рынке труда. На деле это означает, что их труд скорее, чем мужской, обозначается как «неквалифицированный» и, соответственно, низко оплачивается и имеет низкий статус. Марксистки А. Филипс (A. Phillips) и Б. Тейлор (B.Taylor), находясь на феминистских позициях и не соглашаясь с определениями квалифицированного и неквалифицированного труда К. Маркса, считают, что эти понятия в применении к женщинам не объективны и не нейтральны, а являются зачастую идеологической категорией, обусловленной борьбой мужчин за сохранение доминирующего положения в иерархии полов. Женщинам платят меньше не просто потому, что они не имеют достаточной квалификации, а потому, что мужчины-рабочие смогли защитить свои интересы за счет женщин. Они преуспели в этом потому, что в соответствии с доминирующими установками любая работа, исполняемая женщинами, оценивается более низко, нежели мужская, считается более легкой и менее квалифицированной2. Брайсон В. Политическая теория феминизма. С. 250. Phillips A. and Taylor B. Sex and Skill// Feminist Review (ed.) Waged Work: a Reader. London: Virago, 1986. Р. 102–105. 1 2 115 Маргинализация домашнего труда и недооценка работы женщин на общественном производстве, убедительно продемонстрированные марксистскими феминистками, привели к созданию теории «двойственной системы» угнетения женщин. Хайди Хартманн (H. Hartmann) утверждает, что современное общество должно рассматриваться как капиталистическое и патриархатное одновременно. Но, хотя эти социальные системы оказались неразрывно связаны друг с другом, ни одна из этих систем не может быть сведена к другой; временами они усиливают друг друга, но могут и вступать в конфликт1. Х. Хартманн говорит о том, что марксистская теория упускает тот факт, что мужчины так же, как и капитализм, выигрывают от существующего положения вещей, и утверждает, что, поскольку «их уровень жизни выше, чем у женщин, в смысле потребления предметов роскоши, свободного времени и индивидуального обслуживания»2, мужчины всех классов имеют хотя бы кратковременный материальный интерес в поддержании женского угнетения, что предшествовало капитализму и может существовать и после него. Взгляды Хайди Хартманн разделяет и другая ведущая американская феминистка Энн Фергюссон (A. Ferguson)3. Но следует также отметить, что некоторые феминистские авторы из марксистского течения отказываются от теории «двойственной системы» и утверждают: то, что мы сейчас имеем, есть общая система капиталистического патриархата. По мнению И. Янг (I. Young), патриархат основывается на мужском контроле над женским трудом, который сам по себе является частью производственного процесса. Она полагает, что необходима такая трансформация марксистского понимания 1 Hartmann H. The Unhappy Marriage of Marxism and Feminism: Towards a More Progressive Union, 1986. Р. 211. 2 Hartmann H. The Unhappy Marriage of Marxism and Feminism: Towards a More Progressive Union, 1986. Р. 332. 3 Ferguson A. Blood at the Root. London: Pandora Press, 1989. P. 200. 116 производства и класса, чтобы последние анализировались вместе с гендерным разделением труда. С этих позиций анализ гендерных отношений для марксистов не является неким дополнительным элементом, но становится основополагающим для определения любой экономической системы, то есть базисом для всего общества1. А. Джаггар (A. Jaggar) также говорит о том, что патриархат и капитализм неразделимы, но ее аргумент отличается тем, что ключом к пониманию угнетения женщин, с ее точки зрения, является расширение марксистской трактовки экономических основ общества с включением в нее воспроизводства наравне с производством. Из этого следует, что сексуальность и условия воспроизводства могут рассматриваться как часть экономического базиса, а не как его производное2. В книге «Марксизм и угнетение женщин» Лиз Фогел (L. Vogel) развивает сходный аргумент, но в более «ортодоксальном ключе». Она использует не до конца прописанную позицию К. Маркса, согласно которой сохранение и воспроизводство рабочего класса являются насущными потребностями капитализма. Исходя из этого посыла, Л. Фогел доказывает, что материальная база угнетения женщин лежит в общественном воспроизводстве, то есть в воспроизводстве условий производства, включающем поставку рабочей силы. Биологическая функция женщины, заключающаяся в вынашивании детей, обусловливает базисное разделение труда и означает, что экономическая отдача ее в период репродуктивной активности временно снижается. Здесь заключается противоречие для правящего класса, поскольку его интерес в извлечении максимальной пользы из женского труда противоречит потребности эффективной замены поколений 1 Young I. Beyond the Unhappy Marriage: A Critique of the Dual Systems Theory // L. Sargent (ed.) The Unhappy Marriage of Marxism and Feminism: A Debate on Class and Patriarchy. London: Hutchinson, 1986. Р. 53. 2 Jaggar A. Feminist Politics and Human Nature. Brighton: Harvester, 1983. Р. 177. 117 рабочей силы. Для решения этой проблемы правящий класс успешно использует исконно существовавшие отношения родства для институциализации системы поддержки менее производительных женщин более производительными мужчинами. Это происходит всегда, несмотря на то, что исторические условия воспроизводства и формы семьи варьировались1. Другими словами, в классовом обществе женская биологическая функция вынашивания детей практически всегда влечет за собой экономическую зависимость от мужчин. При капитализме же увеличивается разрыв между домом и работой, а система оплачиваемого труда формализует различия между домашним и производственным трудом в экономическую зависимость женщин от мужчин. Л. Фогел пишет: «Именно в различии ролей в воспроизводстве рабочей силы коренится угнетение женщин… обеспечение мужчинами средств существования во время вынашивания детей женщинами, а не разделение труда само по себе, формирует материальную базу для подчинения женщин в классовом обществе»2. С появлением теорий постмодернизма некоторые феминистки марксистского толка взяли на вооружение отдельные их аргументы. М. Барретт даже заявила о том, что «аргументы, используемые постмодернизмом, являют собой … ключевые положения, вокруг которых, вероятно, будет развиваться феминистская теория в будущем»3. Особое внимание М. Баррет обратила на то, что постмодернизм может помочь избежать зарождающегося расизма, присущего большей части феминистских работ, где все женщины трактуются как 1 Vogel L. Marxism and the Oppression of Women. London: Pluto Press, 1983. Р. 76-78. 2 Vogel L. Marxism and the Oppression of Women. London: Pluto Press, 1983. Р. 103. 3 Barrett M. Women’s Oppression Today. The Marxist/Feminist Encounter. London: Verso, 1988. P.XXIV. 118 субъекты одних и тех же процессов и разнообразный опыт самых разных групп не принимается во внимание. Марксизм же, в свою очередь, может указать на историческую специфику положения различных групп женщин и указать, почему расизм, как и сексизм, не просто являются проблемой индивидуального порока или несправедливости, но производным конкретной исторической ситуации, лежащей в основе общественного устройства. На глобальном уровне это может означать, что различия между женщинами не могут рассматриваться вне контекста колониализма, империализма и национальной борьбы за независимость. Таким образом, современный феминизм марксистского толка отошел от идеи, что существует простое решение проблемы угнетения женщин, которое исходит из социальной структуры общества. Представительницы марксистского течения феминизма осознали, что интересы мужчин и женщин одного класса не всегда совпадают, что ни одна социалистическая революция не сможет освободить женщину от мужского контроля, что в рамках системы патриархатных отношений женщина не сможет быть полностью свободной. Еще одним направлением феминизма, исследующим место женщины (и гендера) в социальной структуре общества, является социалистический феминизм. Его своеобразие – особая открытость идеям и взглядам других течений, прежде всего, марксистского. Одна из задач, которые ставит перед собой социалистическая теория феминизма, заключается в стремлении преобразовать два представления – об угнетении в условиях капитализма и об угнетении в патриархальной системе – в единое объяснение всех форм социального угнетения. Она, прежде всего, исследует социальную оппозицию господствоподчинение. Под господством социалистические феминистки понимают крупномасштабное структурное образование, отношение власти между группами или категориями социальных 119 акторов1. Сторонники теории социалистического феминизма по сравнению с марксистскими взглядами расширяют смысл категории материальные условия человеческой жизни, включая в нее экономику; тело человека, половой инстинкт, рождение потомства и воспитание детей; ведение домашнего хозяйства и связанные с ним неоплачиваемые домашние дела; эмоциональную поддержку; создание знаний. Большое внимание они уделяют факторам, которые влияют на личность и действия человека: сознанию, мотивации, представлениям, социальным определениям ситуации, знанию, текстам, идеологии, стремлению действовать в своих интересах или желанию уступать интересам других2. Социалистический феминизм выбирает объектом своего анализа не классовое, а социальное неравенство. Иными словами, в центре его внимания находится оппозиция господства-подчинения как социокультурная структура. В социалистическом феминизме выделяются три разных подхода: материалистический феминизм, рассматривающий, прежде всего, гендерные отношения и оценивающий их место в структуре классовой системы современного капитализма; социологический феминизм, представленный Дороти Смит и ее последователями и концентрирующийся на определении отношений властного управления как капиталистического патриархатного контроля; культурный материализм, исследующий как сигналы государственной политики, социальной идеологии и средств массовой информации соотносятся с субъективным настроем людей, формируя и контролируя мышление. Ленгерман П.М., Нибрюгге-Брантли Д. Современная теория феминизма // Ритцер Д. Современные социологические теории. 5-е изд. СПб.: Питер, 2002. С. 388. 2 Там же. С. 389. 1 120 Среди современных феминисток-социалисток особое место занимает американский философ Нэнси Фрейжер (N. Fraser), которая во многом под влиянием взглядов Мишеля Фуко сформулировала дилемму «перераспределения и признания», вызвавшую оживленные дискуссии среди представителей философии феминизма. Суть дилеммы заключается в следующем: в современном мире уже нет символически четко обозначенной классовой структуры и социальные движения в большей степени строятся на базе коллективных идентичностей, в основе которых лежат разнообразно понятые различия в стиле жизни, религиозных, этнических, культурных, национальных, сексуальных, возрастных и т.п. социокультурных ориентациях. Такие движения, как считает Н. Фрейжер, политически направлены на ликвидацию двух типов социальной несправедливости: социо-экономического и культурного, или символического. Социо-экономическую (или политикоэкономическую) несправедливость возможно ликвидировать через «перераспределение», в понимание которого Н. Фрейжер вводит политико-экономическую реструктуризацию доходов, разделения труда, системы принятия решений. Культурная (символическая) несправедливость – это сложившееся господство одной культуры над другой, непризнание той или иной культурной традиции и, наконец, неуважение, то есть систематическая негативная стереотипизация и дискриминация той или иной культурной формы в сфере массово доступной культуры. Ликвидация данного типа несправедливости, с точки зрения Н. Фрейжер, связана с трансформацией общей культурной среды, в основе которой лежат принципы признания культурного многообразия1. Н. Фрейжер предложила новую классификацию современных социальных движений, исходя из дилеммы Fraser N. From redistribution to recognition? Dilemmas of justice in ‘postsocialist’ age // New Left Review. 1995. P. 41–44. 1 121 «перераспределения и признания». Она пишет, что движения, строящиеся на классовой основе, связаны с политикоэкономической несправедливостью, в то время как движения, строящиеся на основе сексуальности, связаны с культурной 1. Однако Н. Фрейжер наряду с движениями, отражающими исключительно политико-экономическое или символикокультурное неравенство, выделяет ряд «бивалентных» групп («пол», «раса»), в основе которых лежат оба типа неравенства 2. «Пол», как считает феминистка, является одной из базовых политико-экономических категорий, предполагая, например, разделение труда на оплачиваемый «производительный труд» (мужчин) и неоплачиваемую «занятость домашними делами» (женщин). «Пол» является также и базовой культурнооценочной категорией с присущим ей «андроцентризмом» и обесцениванием явлений, считающихся «типично женскими». Иными словами, ликвидация неравенства по «половому признаку» включает в себя необходимость политикоэкономической трансформации («перераспределение») и одновременно символико-культурных перемен («признание»). Таким образом, Н. Фрейжер, как и другие теоретики социалистического феминизма, рассматривает проблемы угнетения как такового, независимо, сталкиваются с ним женщины или мужчины. Но, исходя из очевидности, что наибольшему угнетению в современном обществе подвергаются женщины, представительницы социалистического феминизма призывают их к глобальной солидарности и стремятся к созданию парадигмы социокультурного развития, которая бы максимально учитывала интересы и взгляды всех женщин независимо от их расы, национальности и социального положения. 1 2 Ibid. P. 77. Ibid. P. 81. 122 На рубеже 80–90-х годов ХХ века усиливает свои позиции «цветной» и, прежде всего «черный феминизм», представители которого отмечают, что дискурсивный конструкт «женщины» является в западном феминизме внеисторичным и внеконтекстным. В реальности «цвет кожи» женщины также влияет на ее положение в социальной структуре общества. Это послужило основанием формирования теории интерсекциональности (теории пересечений), возникшей в поле «черного феминизма» и приобретшей в 2000-е годы особую популярность. Термин «интерсекциональность» был введен Кимберли Креншоу в 1991 году в работе «Обозначая границы: интерсекциональность, политика, идентичности и насилие в отношении женщин небелого цвета кожи»1. Теория пересечений утверждает, что каждый субъект являет собой сочетание разнообразных идентичностей. Предполагается, что каждая женщина принадлежит сразу к нескольким группам, включая не только гендер, но и класс, расу, возраст, национальность, религию, состояние здоровья, материальное и семейное положение, сексуальную ориентацию, образование и т.д. При этом интерсекциональность оценивает социальные позиции не как отдельные категории, а как накладывающиеся друг на друга, сложные, взаимодействующие, пересекающиеся и зачастую внутренне противоречивые структуры. Именно сочетание разнообразных идентичностей делает опыт каждой женщины уникальным, предполагая, что не может быть единого субъекта «женщина» с общими интересами. 1 Crenshaw, Kimberle. Demarginalizing the Intersection of Race and Sex: A Black Feminist Critique of Antidiscrimination Doctrine, Feminist Theory and Antiracist Politics // Feminist Legal Theory: Readings in Law and Gender, edited by Katherine Bartlett and Roseanne Kennedy. San Francisco, CA: Westview Press, 1991. 123 Теория пересечений (интерсекциональность) среди разнообразных идентичностей все же выделяет три основных критерия при определении социальной структуры общества: класс, этничность, пол (гендер). При этом признается, что, хоть классовые различия очень важны, но классы, в свою очередь, состоят из людей, разделенных на группы по разным признакам, есть важные внутриклассовые различия – этнические, гражданские, гендерные. Иногда эти различия могут противоречить друг другу, облегчая или, наоборот, усложняя положение индивида. Теория пересечений (интерсекциональность) в теоретическом плане подвергается и критике, особенно со стороны радикальных феминисток. Последние считают, что идеи интерсекциональности разобщают женщин в их борьбе с патриархатом, размывают представления об их главном противнике. Однако большинством признается практическая значимость данной теории, которая позволяет анализировать степень угнетения и дискриминации по вышеназванным параметрам. В документах международных организаций появился специальный термин «множественная дискриминация», восходящий к теории интерсекциональности и позволяющий оценивать уровень равноправия и политкорректности в отдельных государствах. Таким образом, в гендерной теории разрабатываются свои специфические принципы стратификации, которые презентуют социальную структуру общества через гендерные отношения и гендерную композицию социума. 5.2. Теории социальной стратификации и теории классов Социальная стратификация представляет собой многофакторную (многомерную) иерархическую дифференциацию общества, построенную на основании социального неравенства. 124 Само понятие «стратификация» было введено в социологию в 20-х гг. ХХ в. российско-американским ученым Питиримом Александровичем Сорокиным. Однако хотя понятие социальная стратификация в социологию и было введено лишь в начале ХХ в., еще древнегреческий философ Платон отмечал деление на богатых и бедных и, как отмечал К. Поппер, был первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов. Платон выделял три класса: правителей, воинов и работников. Его идеи в социальной философии развивали Аристотель, Никколо Макиавелли, Томас Гоббс и многие другие. В досоциологической мысли было создано значительное количество вариантов социальной стратификации, но ее научное обоснование создается только в рамках социологии. Рассмотрим наиболее значимые и широко распространенные в социологии теории классов и стратификации. Теория классов Карла Маркса. Открытие существования классов и их борьбы между собой, по собственному замечанию К. Маркса, принадлежит не ему, но именно он первым осуществил глубокий и всесторонний анализ классовой структуры общества. К. Маркс не дает четкого определения класса, но, как справедливо отметил американский социолог Ч. Андерсон, выделяет следующие критерии социального класса: а) общая позиция в экономическом способе производства; б) специфический образ жизни; в) конфликтные и враждебные отношения с другими классами: г) социальные отношения и общность, выходящие за местные и региональные границы; д) классовое сознание; е) политическая организация. В целом, с точки зрения К. Маркса, класс – это группа людей, которые находятся в одинаковом положении к средствам производства – средствам, с помощью которых они обеспечивают свое существование. 125 Все исторические типы обществ, рассмотренные им через разработанную им же концепцию общественно-экономических формаций, имеют пары кардинально противоположных по отношению к средствам производства и, следовательно, по своему положению в обществе классов, называемые К. Марксом классами эксплуататоров и эксплуатируемых, между которыми и идет постоянная классовая борьба. Борьба между классами, по Марксу, – это, в конечном счете, выражение борьбы между развивающимися производительными силами и отстающими от них производственными отношениями. В определенный исторический период один класс (реакционный) воплощает отжившие производственные отношения, другой (прогрессивный) – нарождающиеся производственные отношения, соответствующие развивающимся производительным силам. Один и тот же класс на разных фазах развития общественной формации бывает прогрессивным и реакционным. Так, буржуазия, которая на ранней стадии капиталистической формации была прогрессивным классом, на завершающей стадии становится реакционным классом1. Идеи К. Маркса о классах и классовой борьбе продолжают занимать большое место в социологической науке и имеют своих последователей в современной социологии. Классовая теория К. Маркса представляет собой вариант экономической стратификаций; В. Парето, Г. Моска и другие, сделавшие акцент на властных отношениях, создали политическую концепцию стратификации. В определенной степени преодолеть их «односторонность» удалось М. Веберу в его теории социальной стратификации. Теория стратификации Макса Вебера. М. Вебер, рассматривая общество как сложное многомерное явление, считал, что положение человека в обществе определяется не 1 А.Б. Гофман А.Б.. Семь лекций по истории социологии. М., 2009. С. 157. 126 только его принадлежностью к экономическому классу, но и зависит от его социального статуса и отношения к власти (М. Вебер в своих работах отношение к власти передавал через понятие партии – группы людей, действующих солидарно и имеющих общие истоки, цели и интересы, которые и стремятся отстаивать и защищать). То есть социальная стратификация М. Вебера основывается на трехмерном подходе – на выделении трех факторов (ярусов), определяющих положение человека в обществе. При этом он рассматривает класс как только один из таких ярусов, который обусловлен экономическими факторами. В отличие от К. Маркса для образования класса М. Вебер считал необходимым не только наличие или отсутствие собственности на средства производства, но и таких компонентов, как мастерство, квалификация и т.д., то есть определенные «шансы в жизни». Таким образом, для М. Вебера при определении места в социальной структуре главную роль играет не экономический признак, а культурные и социальные особенности индивидов и социальных групп. Концепция М. Вебера оказала огромное влияние на развитие стратификационных исследований в социологии. Среди наиболее заметных исследователей социальной стратификации, следовавших веберовской методологии, можно назвать Р. Линда и У.Л. Уорнера. Первый в своей знаменитой книге «Middletown» провел анализ населения типичного среднего американского города. У.Л. Уорнер с соавторами написал широко известную работу «Yankee City», которая представляет собой серию исследований социальной структуры и функций населения небольшого портового городка Ньюберипорт, расположенного в Новой Англии, в штате Массачусетс, и является первым масштабным эмпирическим изучением социальной стратификации в США. У.Л. Уорнер разработал «стандартный индекс статусных характеристик» (Standard Index of Status Characteristics), опираясь на такие показатели, как образование, место жительства, доход и 127 происхождение. Уорнер установил, что данные критерии использовались американцами для оценки их социального статуса и, соответственно, при выборе друзей для себя и для своих детей. У.Л. Уорнер разделил американское общество на классы, состоящие из индивидов с одинаковым престижным рангом. Он разработал модель шестиклассовой социальной структуры вместо распространенной двухили трехклассовой. Отличительной чертой данной стратификация являлось то, что исследователь опирался в большей степени на «субъективные» критерии стратификации, т.е. на то, каким образом представители одной общности («общины») оценивали свое социальное положение и статус друг друга. Сам Уорнер определил классы как группы, в существование которых верят члены общества и которые размещаются соответственно на высших или низших уровнях. В постановку проблемы о социальной структуре общества и выделения в ней классов/слоев (страт) большой вклад внес Питирим Александрович Сорокин, который, как уже отмечалось выше, ввел в социологию само понятие «социальная стратификация». П.А. Сорокин показал, что основная ошибка всех теорий о социальном классе заключается в том, что к нему подходят как к элементарной группировке, а не кумулятивной. Класс же, с его точки зрения, – это «кумулятивная, нормальная, солидарная, полузакрытая, но с приближением к открытой, типичная для своего времени группа, составленная из кумуляции трех основных группировок: 1) профессиональной; 2) имущественной; 3) объемно-правовой. Совокупность лиц, сходных по профессии, по имущественному положению, по объему прав, а следовательно, имеющих тождественные профессионально + имущественно + социально-правовые интересы, составляет класс. Именно такой кумулятивной группой чаще всего является та группа, которая обозначается термином «пролетариат», или 128 та, которая называется «буржуазия». Взаимоотношения таких именно кумулятивных групп играли и играют колоссальную роль в социальных событиях 19 и 20 вв.»1. Класс является «нормальной» социальной группой, т.к. «богатые» легко кумулируются с «привилегированными», «бедные» с «обделенными»; «солидарной», т.к. нет антагонизма внутри социальной группы; «полузакрытой», т.к. есть теоретическая зависимость от индивида входа или выхода из этой группы. Сходство профессии, обеспеченности и прав влечет за собой сходство образовательного уровня, вкусов, интересов, убеждений, симпатий, поведения и всего образа жизни представителей одного класса. Число классов для различных стран и эпох различно и колеблется. Для России в начале XX века П. Сорокин выделял четыре основных класса: 1) класс трудовых крестьян (профессия – обработка земли физическим трудом, объем прав – обделенный, имущественное положение – бедное); 2) класс пролетариата (профессия – наемные рабочие, работающие в торгово-промышленных предприятиях, продающие свой физический труд; объем прав – обделены, имущественное положение – бедное); 3) класс землевладельцев (профессия – помещики, объем прав – привилегированный, имущественное положение – богатые); 4) класс капиталистов (профессия – представители промышленного, торгового и финансового капитала, объем прав – привилегированный, имущественное положение – богатые). Сорокин П.А. Система социологии. Т.2. Социальная аналитика: Учение о строении сложных социальных агрегатов. М.: Наука, 1993. С. 374-376. 1 129 Оригинальную концепцию классов предложил Ральф Дарендорф – один из создателей социологии конфликта, поставивший во главу угла не отношения собственности, как К. Маркс, а распределение в обществе власти и авторитета. При этом социолог четко разделяет классовую разделенность общества и социальную стратификацию. Р. Дарендорфом собственность низводится в ранг одной из форм реализации власти. Он отмечает нисходящую тенденцию значения этого фактора социальной иерархии по причине происходящей массовой корпоратизации собственности и «менеджериальной революции», т.е. перехода контролирующих функций в руки менеджеров. Классы становятся для Р. Дарендорфа аналитической категорией, отражающей распределение власти и авторитета между социальными группами. Отношения между группами неизбежно приобретают дихотомический характер господства-подчинения. Поскольку власть и авторитет остаются всегда дефицитным ресурсом, борьба за них принимает форму конфликта. Следовательно, классы, по Р Дарендорфу, являются конфликтными группами в отличие от социальных страт, которые относятся к описательным категориям, обозначающим множественные ранговые позиции на иерархических шкалах. Большое внимание в данной им характеристике социальной стратификации Р. Дарендорф уделяет социальной мобильности. Он пишет: «В современных условиях класс, состоящий из индивидов, чья социальная позиция не является наследственной и такой же неизбежной, как судьба, а представляет собой лишь одну из множества социальных ролей, едва ли способен стать такой же могущественной исторической силой, какой является «класс для себя» в понимании Маркса». В защиту категории «класс» выступили британские социологи Г. Маршалл и Д. Роуз, которые сконцентрировали внимание на проблемах структуры классового сознания. Проведенные ими исследования привели их к заключению, что 130 «при всей своей амбивалентности «класс» остается одной из важнейших объясняющих переменных. Наиболее известной из современных теорий классов является теория, разработанная американским ученым, относящимся к неомарксистам, Эриком Олином Райтом (род. в 1947 г.). Теория класса Эрика Олина Райта. В теории класса Э.О. Райта в определенной степени соединились некоторые подходы к социальной стратификации К. Маркса и М. Вебера. Э. Райт определяет классы в русле марксистских теорий как общие позиции в рамках социальных производственных отношений. Однако он утверждает, что не все позиции в рамках процесса производства однозначно можно отнести к какому-то одному классу. Некоторые позиции можно определить как «противоречивые классовые позиции», т.е. позиции, объективно тяготеющие к разным классам. В современном капиталистическом производстве существуют три вида социальных отношений контроля над производственными ресурсами. Этими видами являются: 1) контроль над инвестициями или финансовым капиталом; 2) контроль над физическими средствами производства; 3) контроль над рабочей силой. Та часть населения, которая принадлежит к классу капиталистов, контролирует хотя бы одну из этих трех составляющих. Представители рабочего класса, согласно Э. Райту, лишены возможности любого контроля. Для групп людей, позиция которых неопределенна, характерно противоречивое классовое положение, т.к. по своей классовой принадлежности они не являются ни капиталистами, ни рабочими, но имеют черты, сходные с каждым из этих классов. Э. Райт выделяет три основные группы среди групп с противоречивыми классовыми позициями. Во-первых, это менеджеры и госслужащие. Они занимают противоречивую позицию между рабочим классом и классом капиталистов. Во-вторых, это мелкие работодатели. Они занимают 131 противоречивую позицию между мелкой буржуазией и классом собственно капиталистов. В-третьих, это частично автономные работники, которые занимают противоречивую позицию между мелкой буржуазией и рабочим классом. Э. Райт обращает также внимание на то, что большая часть населения (по его подсчетам от 85 до 90%) попадает в категорию тех, кто вынужден продавать свой труд, потому что они не контролируют средства производства. В эту часть населения, отличающуюся большой степенью неоднородности, входят представители широкого спектра профессий от неквалифицированных рабочих до госслужащих. Чтобы дифференцировать людей в пределах этой большой группы, Э. Райт предлагает учитывать еще два фактора: отношение к власти и обладание мастерством или знаниями. Отличительной чертой классового анализа Э. Райта в рамках современной социологии является сохранение в нем доминирующих позиций экономических отношений. Однако, в отличие от К. Маркса, Э. Райт не ограничивается рассмотрением двух основных классов – буржуазии и пролетариата. Он вводит в свой анализ понятие «противоречивых классовых позиций» для того, чтобы представить специфику обществ современности и продемонстрировать существенные отличия социальной структуры и систем неравенства обществ XX–XXI веков от обществ XIX века, описанных в рамках социологических теорий К. Маркса и М. Вебера. Систематизация классовых теорий и теорий социальной стратификации в достаточно обобщенной форме представлена современным английским социологом Энтони Гидденсом. Энтони Гидденс, во-первых, определяет стратификацию как структурированные различия между группами людей; вовторых, выделяет четыре основные исторически сложившиеся системы социальной стратификации: рабовладельческую, кастовую, сословную и классовую; в-третьих, анализирует основные существующие теории классов и стратификации. Его 132 подход к выделению основных систем социальной стратификации в современной социологии является одним из наиболее используемым. Отдельные ученые выдвигали и выдвигают также теории, в которых содержатся совершенно оригинальные идеи о выделении классов или слоев. Среди них следует отметить: теорию праздного класса Торстейна Веблена, основанную, преимущественно, на поведенческих характеристиках представителей конкретных слоев; теорию прекариата Гай Стэндинга – нового трудового класса, занимающего предпоследнюю позицию перед нищими. Теория прекариата широко используется в современной социологии, так как в некоторых странах прекариат составляет до 25% взрослого населения. При этом под прекариатом понимается социальноэкономическая группа, характеризующаяся тем, что, во-первых, ее представители заранее не обеспечены рабочими местами; вовторых, помимо непосредственной оплаты труда, они не получают дополнительных социальных гарантий в виде пенсий и пособий по безработице; в-третьих, люди, принадлежащие к этому классу, часто лишены определенных гражданских прав, которые есть у других членов общества. 5.3. Методология исследования социального неравенства и социальной стратификации в современной России Основные теории классов и социальной стратификации хоть и носят общечеловеческие черты, но также имеют и национальную специфику. Современное российское общество, в определенной степени, продолжает носить характер переходного общества. В России в начале 1990-х годов произошла социальная революция, которая обозначала переход от советского, называемого социалистическим, общества к обществу современному, в котором оказались перемешаны черты капиталистического, 133 посткапиталистического и даже феодального обществ (так можно обозначить общества, пользуясь марксистской терминологией). И если социальную структуру советского общества, с точки зрения марксизма, представляли как неантагонистическое общество, состоящее из двух дружественных классов (рабочий класс и крестьянство) и интеллигенции между ними, то современный российский социум – это конгломерат разных классов и социальных страт, являющихся элементами различных обществ. Ни одна существующая в современной социологии классовых теорий или теорий социальной стратификации не может дать более или менее исчерпывающую методологию анализа его классового состава. Вопрос остается открытым. Но в отечественной социологии уже предприняты многочисленные попытки проанализировать социальную стратификацию современного российского социума и предложить релевантные теории и методологии. Одной из первых к вопросу о социальной структуре постсоветского общества обратилась известный социолог и экономист, академик РАН Татьяна Ивановна Заславская. Прежде всего она обратила внимание на еще не устоявшийся характер социальной структуры и обозначила ее как социальнотрансформационную структуру1. Она также предложила и свой вариант социально-трансформационной структуры российского общества, который был ею представлен как иерархия, состоящая из верхнего слоя2, среднего слоя, базового слоя, нижнего слоя и социального дна. Верхний слой, с ее точки зрения, включает прежде всего реально правящий слой, выступающий в роли основного субъекта реформ. К нему относятся элитные и Заславская Т. Социально-трансформационная структура России // Общество и экономика. 1999. № 3-4. С. 22-27. 2 В некоторых своих работах Т.И. Заславская из верхнего слоя выделяет элиту. 1 134 субэлитные группы, занимающие наиболее важные позиции в системе государственного управления, в экономических и силовых структурах. Их объединяет факт нахождения у власти и возможность оказывать прямое влияние на процессы реформирования. Средний слой является зародышем среднего слоя в западном понимании этого термина. Правда, большинство его представителей не обладает ни обеспечивающим личную независимость капиталом, ни уровнем профессионализма, отвечающим требованиям постиндустриального общества, ни высоким социальным престижем. Кроме того, пока этот слой слишком малочислен и не может служить гарантом социальной стабильности. В будущем полноценный средний слой в России сформируется на основе социальных групп, образующих сегодня соответствующий протослой. Это мелкие предприниматели, менеджеры средних и небольших предприятий, среднее звено бюрократии, старшие офицеры, наиболее квалифицированные и дееспособные специалисты и рабочие. Базовый социальный слой охватывает более 2/3 российского общества. Его представители обладают средним профессионально-квалификационным потенциалом и относительно ограниченным трудовым потенциалом. К базовому слою относится основная часть интеллигенции (специалистов), полуинтеллигенция (помощники специалистов), технический персонал, работники массовых профессий торговли и сервиса, большая часть крестьянства. Хотя социальный статус, менталитет, интересы и поведение этих групп различны, их роль в переходном процессе достаточно сходна: это в первую очередь приспособление к изменяющимся условиям с целью выжить и по возможности сохранить достигнутый статус. Нижний слой замыкает основную, социализированную часть общества, его структура и функции представляются наименее ясными. Отличительными чертами его представителей являются низкий деятельностный потенциал и неспособность 135 адаптироваться к жестким социально-экономическим условиям переходного периода. В основном этот слой состоит из пожилых малообразованных, не слишком здоровых и сильных людей, из тех, кто не имеет профессий, а нередко и постоянного занятия, места жительства, безработных, беженцев и вынужденных мигрантов из районов межнациональных конфликтов. Признаками представителей данного слоя являются очень низкий личный и семейный доход, низкий уровень образования, занятие неквалифицированным трудом или отсутствие постоянной работы. Социальное дно характеризуется главным образом изолированностью от социальных институтов большого общества, компенсируемой включенностью в специфические криминальные и полукриминальные институты. Отсюда следует замкнутость социальных связей преимущественно в рамках самого слоя, десоциализация, утрата навыков легитимной общественной жизни. Представителями социального дна являются преступники и полупреступные элементы: воры, бандиты, торговцы наркотиками, содержатели притонов, мелкие и крупные жулики, наемные убийцы, а также опустившиеся люди – алкоголики, наркоманы, проститутки, бродяги, бомжи и т.д. Т.И. Заславская, предпринимая попытку исследования социальной структуры постсоветского российского общества, сравнивает ее с социальными структурами постиндустриальных обществ. Для постиндустриального общества характерна веретенообразная социальная структура с массивным средним слоем и сравнительно небольшими верхним и нижним слоями. В России социальная структура имеет другую форму – это пирамида с крайне небольшой верхушкой (полпроцента элиты и не более 4-5% субэлиты), узким средним слоем (20-25%) и широким основанием – базовым и нижним слоями, граница между которыми условна, и их можно рассматривать как один огромный слой, объединяющий большую часть общества. В 136 целом же, в России ни социальные классы, ни вертикально иерархезированные страты не являются гомогенными субъектами, выполняющими четко определенные функции и роли, и попытки отождествить субъектов социальной структуры с социальными классами или стратами не имеют успеха. Поэтому Т.И. Заславская концентрирует внимание на необходимости создания применительно к российскому обществу особой методологии. В отечественной социологии на сегодняшний день существует достаточно большое количество методологических подходов к исследованию социальной структуры современного российского общества1. Одним из основателей отечественной социологии неравенства по праву считается Овсей Имрович Шкаратан. Им написаны: вместе с В.В. Радаевым первое учебное пособие по социальной стратификации постсоветского общества «Социальная стратификация» (1998); в соавторстве с В.И Ильиным монография «Социальная стратификация современной России и Восточной Европы: сравнительный анализ» (2006); монографии «Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России» (2009); «Социология неравенства. Теория и реальность» (2012). О.И. Шкаратан на основе глубокого анализа эмпирических данных утверждает, что в России сложилась специфическая дуалистическая социальная стратификация, сочетающая сословную (доминирующую) и социально-профессиональную иерархии. Первая есть продукт преобладания властно-собственнических отношений, а вторая – Достаточно подробно теоретико-методологические подходы к социальной стратификации современного общества исследуются в диссертационной работе Батуренко С.А. Социальная стратификация и неравенство в современном российском обществе: теоретико-методологический анализ современных концепций. Дисс. канд. социол.н. М., 2008. В данном параграфе мы обращаемся к отдельным материалам из вышеназванной работы. 1 137 продукт отношений, складывающихся на рынке труда. Он раскрывает процессы формирования национальной властвующей элиты, групп крупных собственников, средних слоев и социальных низов, им проанализированы институциональные и социокультурные факторы возможных векторов развития социального неравенства в России. При анализе проблемы социально-экономической стратификации в современной России он исходит из учета как общемировых тенденций, так и специфических особенностей страны, связанных с ее принадлежностью к трансформирующимся обществам и евроазиатской цивилизации1. На основе анализа ситуации, сложившейся в 1990-х годах, формулирует свои методологические принципы Леонид Абрамович Гордон. В рамках его подхода признается, что в системах стратификации современных обществ материальноэкономические элементы не исчерпывают все многообразие ее факторов. Однако в российском обществе 90-х годов ХХ в. именно критерий собственности и доходов стал доминантным и получил самоценное значение. Материально-экономическое положение людей и групп на какое-то время становится основным показателем жизненных достижений и основанием для того, чтобы занять соответствующее место в социальной иерархии. Традиции классового анализа в отечественной социологии продолжает Михаил Николаевич Руткевич. При этом известный философ и социолог, называя классовую структуру социально-классовой, стремится расширить классический марксистский подход. Говоря о критериях социальной стратификации, М.Н. Руткевич замечает, что деление общества на слои по доходу, образованию и так далее задолго до социологии Шкаратан О.И. Социология неравенства. Теория и реальность. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. С. 10–11. 1 138 использовала статистика. Изучению расслоения общества по доходам принадлежит очень важная роль, поскольку оно позволяет полнее понять отношения распределения. Однако очевидна ограниченность этого метода. Кроме размеров дохода, по его мнению, необходимо знать также размеры так называемого состояния, то есть накопленного индивидом или семьей движимого и недвижимого имущества, счетов в банках, ценных бумаг. Что касается такого критерия, как уровень образования, измеряемый обычно количеством лет, проведенных в учебных заведениях, то, по мнению М.Н. Руткевича, в нем не учитывается качество получаемого образования в разных странах и в разные периоды истории данной страны, равно как и различия в типе учебных заведений. Продолжая традиции классового анализа, М.Н. Руткевич уточняет понятие «класс» и рассматривает возможности его использования в исследованиях современного российского общества. Кроме того он показывает, что классовый, групповой, стратификационные подходы не противоречат друг другу, а все дело в выборе критериев и установлении связей между ними, что требует точности, определенности употребляемых понятий и одновременно их гибкости, выяснения связей между ними. Признанным специалистом в области социальной стратификации российского общества является Наталья Евгеньевна Тихонова. Она рассматривает социальную дифференциацию современного общества как результат воздействия таких процессов, как, во-первых, структурная перестройка экономики; во-вторых, становление мощного частного сектора; в-третьих, наступающих экономических кризисов, которые по-разному сказываются на разных слоях населения. Развитие каждого из этих процессов вносит изменения в расстановке социальных сил, интенсифицирует возникновение новых социальных групп и слоев, вызывает 139 качественные изменения в социальной структуре общества в целом. Н.Е. Тихонова исследует проблему факторов стратификации. Под факторами социальной стратификации ею понимаются те характеристики объективного положения, поведения или социально-психологического статуса субъектов, которые оказывают значимое воздействие на занятие ими определенных позиций в вертикальной иерархии социальных статусов. По мнению Н.Е. Тихоновой, все факторы стратификации условно можно разделить на две большие группы, каждая из которых включает различные факторы. Первая из этих групп объединяет системные факторы, относительно независимые от актора: 1) факторы, связанные с местом проживания – регионом, областью и типом поселения; 2) факторы, связанные с местом работы – отраслью, размерами предприятия, степенью успешности деятельности последнего в рыночных условиях. Вторая группа включает личностные факторы, связанные с особенностями того или иного субъекта: 1) факторы, связанные с аскриптивными характеристиками (возраст, здоровье, пол); 2) факторы, связанные с особенностями рыночной позиции (тип собственности прндприятия, наличие собственного дела, квалификацию, опыт профессиональной деятельности, образование, социально-профессиональную принадлежность и т.д., культурный потенциал); 3) факторы, связанные с особенностями социализации и ближайшим окружением – местом жительства, образованием родителей, собственным образованием, а так же друзей и т.д.; 4) факторы, связанные с социально-психологическими особенностями (мотивация, интересы, уверенность в своих силах); 5) факторы, связанные с особенностями поведения. Кроме того, Н.Е. Тихонова отмечает, что имеется еще ряд факторов, которые носят специфический характер и не вошли в эти группы.. 140 Применяя свою методологию к анализу современного российского общества, Н.Е Тихонова приходит к мнению, что в настоящее время идет становление новых экономических классов. Но наряду с классами в российском социуме существуют и социальные группы, не входящие ни в один из классов. Плодотворно работает над проблемой социальной стратификации современного общества еще один известный российский социолог Зинаида Тихоновна Голенкова. В ряде своих работ она утверждает, что традиционный для советского периода классовый подход и трехчленная модель стратификации (рабочий класс, колхозное крестьянство, интеллигенция как межклассовая прослойка) «не работают» в новых условиях, которым более адекватен многомерный иерархический подход. З.Т. Голенкова пишет, что «налицо многомерное иерархически организованное социальное пространство (социальная стратификация), в котором социальные слои, группы, классы и другие социальные элементы дифференцированы по степени обладания властью, собственностью, социальным статусом, имеют свою систему ценностных ориентаций, свои ролевые функции»1. З.Т. Голенкова показывает на примере эмпирических исследований, что в современной России образуется сложная классово-слоевая структура общества. Также она демонстрирует, что процесс формирования новой социальной структуры, ее состава идёт тремя путями. Путь первый – возникновение новых социальных общностей на основе плюрализации форм собственности. Это Голенкова З. Т., Игитханян Е. Д. Социальные неравенства в современной России: субъектность, основные направления развития // Социология и общество: социальное неравенство и социальная справедливость (Екатеринбург, 19-21 октября 2016 года) [Электронный ресурс]: Материалы V Всероссийского социологического конгресса / Отв. ред. В.А. Мансуров. М.: Российское общество социологов, 2016. С. 7364-7370. 1 141 специфические слои наемных рабочих и инженерно-технических работников, занятые в полугосударственном и частном секторах экономики по трудовым соглашениям или постоянно занятые в них по найму, работники смешанных предприятий и организаций с участием иностранного капитала. Второй путь – трансформация государственной формы собственности и изменение положения традиционных классовогрупповых общностей: их границ, количественно-качественных характеристик, возникновение пограничных и маргинальных слоев. Третий путь – появление слоев-страт на основе взаимодействия различных форм собственности: менеджеров нового управленческого слоя, новой элиты, средних слоев, безработных1. Подводя итог анализу теорий социальной стратификации в отечественной социологии, следует согласиться с выводом, сделанным С.А. Батуренко: «С точки зрения развития теории социальной стратификации можно говорить о возникновении отчетливого теоретико-методологического плюрализма. Однако, если рассматривать ситуацию с точки зрения потери устойчивых представлений о критериях научности и в целом о разрушении существовавшего парадигмального единства социологической науки, то ситуацию можно описать и как теоретикометодологическую аномию»2. Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества. М., 2000. С. 13-14. 2 Батуренко С.А. Социологическая теория социальной стратификации и трансформационные процессы в современной России // Вестник Московского университета. Сер.18. Социология и политология. 2016. № 3. С. 108. 1 142 5.4. Концептуализация в социологии понятий «бедность», «богатство» и «средний класс» Несмотря на многообразие методологических подходов в определении социальной структуры российского общества, при проведении прикладных исследований эмпирический материал, как правило, анализируется через категории «бедные», «богатые», «средний класс». Однако эти категории не имеют однозначного понимания в современной социологии. Бедные. «К бедным относятся лица, семьи, группы лиц, ресурсы которых являются столь ограниченными, что не позволяют вести минимально приемлемый образ жизни в государствах, в которых они живут» – такое определение бедных дано Экономическим и социальным советом ООН в 1985 г. и на сегодняшний день считается общепринятым. Но в этом определении проявляется основная проблема категоризации бедности, заключающаяся в сложности соединения на практике экономического и социального аспектов, представленных в нем. В современной науке существует несколько основных теоретико-методологических подходов к бедности: абсолютный, относительный и субъективный. Концепция «абсолютной» бедности базируется на сравнении уровня жизни домохозяйств или индивидов с неким абсолютным, рассчитанным экспертами показателем. В этой концепции бедность представлена как невозможность поддерживать нормальный процесс жизнедеятельности в силу нехватки денежных средств, то есть обеспечить нормальное физическое выживание. Исходя из этого, бедные – это те люди, денежные ресурсы которых не дают им возможность обеспечить себя жизненно необходимыми продуктами питания, одеждой, оплачивать жилье и т.п. Как правило, состояние бедности и количественный состав бедных в конкретном обществе вычисляются математическим путем: устанавливается стоимость 143 минимальной потребительской корзины и те, чьи доходы ниже ее стоимости, причисляются к абсолютным бедным, т.к. они оказываются ниже черты бедности. Стоимость потребительской корзины именуется прожиточным уровнем, который в чрезвычайных условиях приближается к уровню физиологического минимума. Концепция абсолютного подхода к бедности в видоизмененном варианте развивается Нобелевским лауреатом по экономике Амартией Сеном. Амартия Сен отмечает, что бедность является результатом не низких доходов или недостаточности материальных средств самих по себе, а недостатком возможностей у индивида. Эта нехватка возможностей зависит не только от недостатка денежных средств, но и зависит во многом от личностного, культурного, человеческого капитала, социальных и структурных ограничений и пр., являясь сложным и многогранным показателем. При всем позитивном влиянии теории А. Сена на дальнейшее исследование бедности она все же не лишена недостатков и страдает отсутствием возможности использования четких измерительных индексов. Постиндустриальное общество с его развитием производительных сил, в условиях которого количество людей, живущих за чертой бедности, значительным образом сократилось, для определения бедности потребовался иной подход. Основоположником нового теоретического подхода к осмыслению бедности стал английский ученый Питер Таунсенд, который стал создателем концепции «относительной» бедности. В рамках данной концепции производится соотнесение уровня жизни индивида или домохозяйства не с критериями прожиточного минимума, а с наиболее типичным, свойственным для большинства представителей общества уровнем жизни. То есть бедными могут считаться те, кто не может придерживаться принятого в обществе минимально 144 допустимого стандарта образа жизни. Эта методология также носит название депривационной. Данная методология была распространена и на российское общество. Наиболее известными отечественными исследователями – ее сторонниками – являются Л.Н. Овчарова, изучающая альтернативные подходы к бедности, Н.Е. Тихонова, исследующая феномен городской бедности, Н.М. Давыдова, обосновывающая применение данной методологии на российском пространстве. Относительная бедность исследуется также в рамках медианного подхода, согласно которому утверждается, что минимально типичный уровень жизни обычно соотносим с 4060% медианных среднедушевых доходов домохозяйств, тех же, у кого уровень жизни ниже, можно отнести к бедным. Медианный подход позволяет в определенной степени усилить депривационный подход измерительными процедурами. Существует также еще одна традиция выделения группы бедного населения, опирающаяся на субъективные представления индивидов об уровне их жизни и их доходах. На сегодняшнем уровне состояния исследований бедности выделить один из трех основных подходов как основной и подходящий для всех случаев жизни и исследовательских задач не представляется возможным. Богатые. Категория «богатые» в научной литературе, в отличие от категорий «бедные», «бедность», представлена достаточно слабо. Богатые как социальный слой определяются преимущественно на основании отдельных измерительных критериев: уровень дохода, предметы потребления, образ жизни. Определенной характеристикой богатых является и высокий уровень образования. В России богатые представлены тремя подгруппами: предприниматели (55,3%), руководящие работники (36,4%), специалисты (8,3%). В качестве специфической черты российских богатых можно считать связь богатства и власти. 145 Исходя из этого, к исследованию богатых в России можно применять методологию изучения высшего класса. Среди теорий, посвященных исследованию высшего класса, центральное место занимает концепция праздного класса Торстейна Веблена. Рассматривая высший класс, выделяемый им на основе критериев престижа и денежных ресурсов, Т. Веблен отмечает его две основные черты: праздность и демонстративное потребление. Это позволяет ученому определить высший класс как праздный класс. Т. Веблен дает расширенное определение роли и значимости праздного класса во всех сферах жизнедеятельности общества. Основополагающей функцией праздного класса он считает формирование духовной и практической жизни общества. Образ жизни, модели поведения и потребления праздного класса являются эталонными для всего социума. В то же время его характерной чертой социолог называет сопротивление социальным переменам и отстаивание существующего социального порядка. Праздный класс – это консервативный класс, в функцию которого входит сохранение старого уклада жизни. Теория праздного класса в определенной степени получила свое развитие в работах американского ученого Харви Уоррена Зорбо и французского социолога Мориса Хальбвакса. Высший класс встраивает в свою теорию властвующей элиты известный американский социолог Чарльз Райт Миллз. Рассматривая менеджериальное общество, социолог, в отличие от многих своих современников, считал, что по-прежнему одним из основных факторов социального расслоения является владение собственностью, хотя на первое место он все же ставил обладание властными полномочиями. Он также продемонстрировал связь этих двух факторов. Так, по его мнению, частная собственность является источником власти; а, в свою очередь, современная корпорация и государственная 146 власть являются основополагающим ресурсом материального благосостояния. К основным чертам высшего класса Ч.Р. Миллз относил, кроме материального благосостояния и властных полномочий, следуя веберовской традиции, и престиж. А также он подчеркивал важную роль для функционирования высшего класса социального происхождения его представителей. Высшему классу характерны высокая степень классового сознания и групповая сплоченность. Разработку теории властвующей элиты продолжил другой американский социолог Джордж Уильям Домхофф. Центральной категорией его концепции является феномен власти. Но он также признает переплетение материального благосостояния и властных полномочий. Выделяя в качестве высшего класса собственников крупного бизнеса, он именно их и называет главным субъектом власти. Д.У. Домхофф дает свое определение социального класса, фундаментальной единицей которого он рассматривает не индивида, а семью. Это его теоретическое положение продолжает идею Ч.Р. Миллза о важности для высшего класса социального происхождения. В целом, на основе вышесказанного Д.У. Домхофф формирует понимание высшего класса не просто как совокупности семей, обладающей общими экономическими интересами и ведущей одинаковый образ жизни, но и как социальной группы, единство которой опирается на созданные ею специальные социальные институты (привилегированные учебные заведения, элитные клубы и т.п.). Социолог, таким образом, концентрирует внимание на двух основных функциях высшего класса: функции определения политического и экономического курса общества и функции генерирования культурной жизни и идеологии общества. Средний класс. Наиболее многообразно в теориях социальной стратификации представлен средний класс. О 147 среднем классе и его месте в обществе говорил еще Аристотель, отмечавший, что именно от среднего класса зависит стабильность общества. С возникновением индустриального общества вопрос о среднем классе приобретает особую актуальность. Какая бы модель социальной стратификации в его условиях ни предлагалась, всегда эксплицировалось неравенство с делением на богатых и бедных и некого слоя, находящегося между ними и не принадлежащего ни к одной из этих категорий. Одна из первых попыток дать развернутое определение среднего класса принадлежит социологу и экономисту, активному участнику школы Э. Дюркгейма Франсуа Симиану, который писал: «Под средним классом следует понимать устойчивую категорию людей, взятых вместе с семьей, имеющих доходы, а также и земельное владение среднего уровня, группу, занимающую промежуточную позицию между высшим социальным классом и классом рабочих и служащих». Особое внимание к исследованию среднего класса социологи, а также представители других смежных наук (экономисты, политологи) начинают уделять с середины ХХ века, когда доминирующее до того времени деление общества на такие классы, как буржуазия, рабочие и крестьяне, уже не давало объяснения сложившейся социальной реальности. Одна из значимых попыток дать дефиницию среднему классу была предпринята французским социологом Морисом Хальбваксом. В своей работе «Социальные классы и морфология», вышедшей в 1942 г., он пишет, что средний класс – «это совокупность людей, которым состояние позволяет производить определенные расходы на предметы роскоши вне зависимости от того, отказываются они от некоторых полезных расходов или нет». К среднему классу он отнес врачей, работников здравоохранения, средних и мелких чиновников, служащих, ремесленников и пр.1 1 Хальбвакс М. Социальные классы и морфология: Пер. с фр. М., 2000. С. 39. 148 Определение среднего класса в современной социологии строится на основе многокритериального подхода, который был обоснован еще М. Вебером и П.А. Сорокиным. Его широко использовал и американский социолог Уильям Ллойд Уорнер, чей вариант социальной стратификации, изложенный в основанной на масштабных эмпирических исследованиях работе «Янки-Сити», стал уже классическим. У. Уорнер в центр внимания ставил такие статусные характеристики, как: 1) образование; 2) место жительства; 3) доход; 4) происхождение. Кроме того, он учитывал образ жизни, территорию проживания и социальное окружение индивидов1. В результате проведенной классификации социолог выделил шесть классов: высшийвысший и низший-высший, высший-средний и низший-средний, высший-низший и низший-низший. Как другие два класса, по мнению У. Уорнера, средний класс не представляет единое целое, а делится на два социальных слоя, различных по статусным позициям. И, хотя предложенная им интерпретация среднего класса, в определенной мере, затрудняет измерительные процедуры, тем не менее, глубина и широта описания феномена дают возможность для его дальнейшего познания. Свой вклад в исследование среднего класса внес и Чарльз Райт Миллз, который дал ему многогранную характеристику в работе «Белые воротнички. Американский средний класс» (1951). Им были выделены две группы представителей среднего класса, но разделение на эти две группы он произвел по временному признаку. Ч.Р. Миллз выделяет «старый» и «новый» средний класс. К первому он отнес мелких предпринимателей, ко второму – работников умственного труда. С выделением Уорнер У. Социальный класс и социальная структура (Глава из книги: У.Л. Уорнер. Янки-сити) // Рубеж: Альманах социальных исследований. 1997. № 10-11. С. 44. 1 149 «нового среднего класса» была значительно расширена его социальная база. Изменяющие социальные реалии потребовали переосмысления понятия среднего класса. Широкую дискуссию, например, вызвал вопрос о включении в средний класс «новый рабочий класс» – рабочих, занятых на автоматизированных и высокотехнологических производствах (Р. Блонер, Г. Брэйверман, А. Горц и С. Малле). Также делаются попытки объяснения среднего класса с позиций марксовой теории классов. Представитель неомарксистской социологии американский социолог Эрик Олин Райт рассмотрел четыре существующие на тот момент стратегии исследования классовой структуры общества. В ходе их анализа он создал концепцию противоречивых позиций, которая преимущественно была нацелена на определение сущностных характеристик именно среднего класса. Согласно данной концепции, к социальной группе с противоречивыми классовыми позициями относится средний класс, в состав которого Э.О. Райт включал менеджеров и супервайзеров, мелких работодателей, автономных работников. Составляющие средний класс одновременно эксплуататоры и эксплуатируемые. Они имеются двойственное отношение к власти и влиянию изнутри на производственный процесс. Кроме того, представителям среднего класса принадлежит обладание дефицитным знанием, что делает их одновременно близкими и к капиталистам, и к рабочему классу. Английский социолог Джон Голдторп создал свою схему классовой структуры общества с учетом современного этапа капитализма. В его схеме классы – это социальнопрофессиональные группы с разным объемом экономического и неэкономического капитала. Он разделил классовое поле на три основных кластера: верхний (служебный класс), промежуточный (средний класс) и нижний (рабочий класс), имеющих слоевую структуру. Всего в схеме Дж. Голдторпа оказалось одиннадцать 150 слоев, сгруппированных в семь (или другой вариант – шесть) групп, названных им классами. Они разделены между собой неравномерным распределением экономических (уровень доходов; «экономическая безопасность», то есть степень защищенности работника от риска безработицы; «перспективы роста» в сфере занятости) и неэкономических ресурсов («система власти и контроля над процессом производства») (табл. 2)1. Таблица 2 Категории классовой схемы по Дж. Голдторну Порядковый номер класса I II IIIа IIIб IV V VI VIIа VIIб Класс высоко дипломированные профессионалы, администраторы и управляющие в крупных учреждениях дипломированные профессионалы, администраторы и управляющие в некрупных промышленных предприятиях; высококвалифицированные технические работники высокообразованные работники рутинного неручного труда малообразованные работники рутинного неручного труда мелкие собственники и работодатели, а также занятые индивидуальной трудовой деятельностью малообразованные технические работники, а также руководители низшего звена среди занятых физическим трудом наемных работников (бригадиры, мастера и пр.) квалифицированные рабочие ручного труда неквалифицированные рабочие сельскохозяйственные рабочие Жвитиашвили А.Ш. Рабочий класс в классовых схемах западной социологии // Социологический журнал. 2013. № 4. С.11. 1 151 Схема Дж. Голдторна известна под названием EGP (или EG) (по именам Р. Эриксона (Erikson), Дж. Голдторпа (Goldthorpe) и Л. Портокареро (Portocarero) и широко используется во многих странах для проведения различных социологических исследований. По мнению Дж. Голдторна, к среднему классу можно отнести и служебный класс (верхушка среднего класса), и, исходя из этого, в предложенной им схеме средний класс – это работники I-V классов. То есть из семи классов средний класс составляют пять классов. Это положение привело Дж. Голдторна к выводу, что индустриальные общества, по сути, являются обществами среднего класса. Специфика среднего класса в постиндустриальном общества стала предметом исследований американского социолога Алвина Уорд Гоулднера. На основе изучения социальных структур ранее существовавших обществ он отмечал, что в эпоху феодализма средний класс занимал подчиненное положение, и его значимость заключалась в том, что он делал. Главное дело среднего класса в то время – оказание услуг. «Новый» средний класс – средний класс постиндустриального общества – является обладателем культурного капитала и «культурой критического дискурса» и важен уже сам по себе как класс, а не только тем, что он делает. Культурный капитал как основной капитал среднего класса рассматривается и в концепции французского социолога Пьера Бурдьё. Он в состав среднего класса включил служащих, кадры среднего уровня, промышленников, либеральные профессии, инженеров, кадры высшего уровня и преподавателей, которые как раз и отличаются большим объемом культурного капитала. Культурный капитал, согласно П. Бурдьё, представлен тремя видами: инкорпорированным, объективированным и институционализированным. Первый обозначает умения, знания и навыки, которыми обладает агент; второй – реализацию культурного капитала в материальных предметах и средствах; 152 третий – различные свидетельства, удостоверяющие ценность инкорпорированного культурного капитала в глазах общества (дипломы, почетные звания). Методология анализа социальной структуры и определения среднего класса П. Бурдьё оказалась наиболее созвучной современным реалиям и послужила отправной точкой для концепций других социологов. Как социальные общности, выделенные на основании ресурсов, которыми владеют индивиды, рассматривают классы и, прежде всего, средний класс, современные британские социологи Майк Сэведж, Джеймс Барлоу, Питер Диккенс, Тони Филдинг. Другие британские социологи Скотт Лэш и Джон Урри акцентируют внимание на культурном капитале среднего класса, который отражает амбиции его представителей и эксплицируется в их стиле поведения. Энтони Гидденс в рамках своей теории структурации также уделяет значительное место рассмотрению социальной структуры и характеристике среднего класса. Выделяя в современном обществе традиционно три класса (высший, средний и рабочий), он обращает внимание на динамичность и чрезвычайную широту социального слоя, включенного в средний класс. Это позволяет ему в среднем классе выделить три обособленные категории: «старый» средний класс (представители малого бизнеса, владельцы небольших магазинов и мелкие фермеры); «высший» средний класс (менеджеры и специалисты высокого класса); «низший» средний класс (конторские служащие, продавцы, учителя, медсестры и другие). Необходимость переосмысления категории среднего класса в условиях постиндустриального общества и глобализации заставило ученых искать новые критерии идентификации. Так, американский социолог Иммануил Морис Валлерстайн считает, что выделение среднего класса возможно на основании определения уровня дохода и достатка, позволяющего 153 поддерживать определенный образ жизни и осуществлять инвестирования (т.е. иметь капитал). Стиль жизни среднего класса характеризуют комфорт, достойное образование и хорошие манеры. В отечественной социологии концептуализация среднего класса также занимает значительное место. Социолог из г. Екатеринбурга Е.Г. Балобанова на основании контент-анализа научных социологических журналов 1989–2005 гг. изучила динамику предмета публикаций по проблематике среднего класса. Ею было установлено, что в 1989 г. статей о среднем классе опубликовано не было, но постепенно интерес к данной проблеме начинает расти и достигает в отдельные годы 2,5% всех публикуемых в журналах статей1. То есть можно считать, что средний класс, его идентификация, сущностные характеристики и место в обществе стали предметом активного исследования в российской науке только в постсоветский период, начиная с 90-х годов ХХ в. Первые попытки с позиций западной социологии выделить в России средний класс стали предприниматься уже на исходе перестройки. Так, Людмила Александровна Беляева еще в 1991 г., применив теорию стратификации, определила основные источники среднего класса в реформируемом российском обществе и отнесла к ним: во-первых, партийнобюрократическую элиту, руководителей крупных предприятий, а также тонкий слой рабочего класса, совмещающего производительный труд с выполнением партийноадминистративных функций; во-вторых, многочисленных профессионально подготовленных работников; высоко2 квалифицированные слои рабочего класса и фермерство . Балобанова Е.Г. Средний класс как объект исследований российских социологов // Общественные науки и современность. 2008. № 1. 2 Беляева Л.А. Советское общество в преддверии рынка: тревоги, ожидания, надежды // Ценности социальных групп и кризис общества / Отв. ред. Н.И. Лапин. М., 1991. С. 136–138. 1 154 Разрабатывая проблематику среднего класса, Л.А. Беляева в дальнейшем обратила внимание на необходимость при его идентификации исходить из многомерного анализа и учитывать комплекс критериев, таких как: «уровень благосостояния, определяющий качество жизни; возможность использовать высокотехнологичные предметы быта и услуги; уровень образования и культуры, позволяющий выполнять высококвалифицированную работу или руководить предприятием, организацией; экономический тип поведения, ориентированный на рыночную форму хозяйствования; социально-психологические установки на семейное благополучие, индивидуальное развитие и совершенствование», а также престиж трудовой деятельности, образ жизни и круг общения. Эти критерии в той или иной мере стали использоваться практически всеми отечественными исследователями среднего класса, и на их основании стала определяться степень представленности в российском обществе среднего класса. Также Л.А. Беляева дала определение среднего класса и в рамках синтетического подхода, рассматривая его как активную, профессионально подготовленную и относительно материально обеспеченную социальную группу, которая становится актором социального и экономического развития России1. При этом социолог отметила, что единого среднего класса (как и нигде в мире) в России нет. Она выделила три группы, различающиеся своей близостью к средним классам развитых стран с рыночной экономикой и условно назвала их «средней массой», «российским средним классом», «идеальным средним классом». Их выделение основывалось на таких критериях, как признак самоидентификации, уровень материального благосостояния и уровень образования. Исходя из этого, к первой группе (средняя 1 Беляева Л.А. И вновь о среднем классе России // СОЦИС. 2007. № 5. С. 5–6. 155 масса) относились те, кто причислял себя к среднему слою на основе самоидентификации, являлся средним по уровню жизни и считал, что живет, как все. Вторая группа (российский средний класс) выделяется по критерию самоидентификации, ее представители занимали средние позиции в обществе (т.е. им в основном хватает средств на жизнь и только при покупке дорогостоящих предметов приходится брать деньги в долг) и обладали не ниже среднего специального образования. Третья группа (идеальный средний класс) по многим параметрам близка ко второй. Ее представители также самоидентифицируют себя как средний класс, и уровень образования у них не ниже среднего специального, но денег им хватает почти на все, кроме приобретения квартиры, автомобиля или дачи. В 90-е годы ХХ в. плодотворно в поле проблематики среднего класса работала Татьяна Ивановна Заславская, при этом предметом ее исследовательского интереса был преимущественно процесс его становления. Т.И.Заславская и ее единомышленники считают, что возникновение и развитие среднего класса возможно при определенных условиях. Для формирования традиционных средних слоев и выполнения ими своих функций в рыночной экономике решающее значение имеет возникновение частных собственников, т.е. абсолютно нового для нашей экономики типа хозяйствующего субъекта – легально действующего предпринимателя. Под руководством Т.И. Заславской ВЦИОМ неоднократно проводил эмпирические исследования социальной структуры, в которых отслеживалась и динамика формирования среднего класса в условиях глубокой трансформации российского общества. Средний класс, его положение и представленность в современном российском обществе находятся в центре внимания Натальи Евгеньевны Тихоновой, которая особо подчеркивает его значимость в современных условиях. Она указывает, что средний класс – это «субъект, без которого невозможно ни создать эффективную рыночную экономику современного типа, 156 ни сформировать гражданское общество, ни, и это, может быть, самое главное, реализовать в массовом масштабе ту модель жизни, которая является оптимальной по мнению большинства россиян. Речь в данном случае идет не только о материальной стороне жизни, но и об особенностях занятости, досуга, отношений с другими людьми, которые характеризуют именно средний класс»1. Н.Е. Тихонова выделяет четыре основных подхода для анализа среднего класса: 1) маркетинговый (по критерию уровня жизни и уровня потребления); 2) субъективный (по критерию самоидентификации); 3) ресурсный (по критерию оценки объема, типа и структуры капиталов (активов)), которыми располагают индивиды; 4) многокритериальный, или комплексный (в рамках неовеберианской традиции на базе характеристик профессии, образования, дохода, имущества и самоидентификации), которые, с ее точки зрения, следует применять, исходя из задач исследования. Ею самой успешно используются все подходы и их комбинация, что позволяет ей в трудах, отдельные из которых написаны в соавторстве с М.К. Горшковым, а также Н.М. Давыдовой, прослеживать динамику среднего класса в современной России. Для субъективного подхода Н.Е. Тихоновой и М.К. Горшковым были разработаны следующие критерии: 1) самооценка материального положения по сравнению с положением окружающих, соответствующая оценкам 5–7 по десятибалльной шкале социальных статусов, 2) высокая степень удовлетворенности своим положением в обществе; 3) оптимистические представления о том, каким будет собственное материальное положение по отношению к окружающим через 2–3 года2. Тихонова Н.Е., Мареева С.В. Средний класс: теория и реальность. М.: Альфа М, 2009. С.8. 2 Горшков М.К. Некоторые методологические аспекты анализа среднего 1 157 Ресурсный подход, в основе которого лежит концепция П. Бурдьё о капитале, строится Н.Е. Тихоновой и Н.М. Давыдовой на выделении таких критериев (капиталов), как: 1) экономический, 2) квалификационный, 3) социальный, 4) властный, 5) культурный, 6) личностный, 7) символический и 8) биологический. Комплексный подход Н.Е. Тихоновой и М.К. Горшкова сочетает критерии: 1) социально-профессионального статуса (нефизический характер труда, или. обучение на дневном отделении в высшем и среднем специальном учебном заведении); 2) образование (наличие как минимум среднего специального образования); 3) более высокий уровень благосостояния, чем средний для региона проживания респондентов; 4) показатели интегральной самооценки по десятибалльной шкале1. Комплексный подход к среднему классу представлен также в работах Т.М. Малеевой, которая вместе с группой соавторов предложила следующие критерии выделения среднего класса: 1) материальная обеспеченность (текущие денежные доходы, накопленные сбережения, накопленное движимое и недвижимое имущество, имеющиеся земельные паи и прочее); 2) социальнопрофессиональный статус (наличие высшего образования, регулярной занятости; нефизический характер труда и наличие класса в России // СОЦИС. 2000. № 3. С. 6-8; Тихонова Н.Е. Критерии выделения среднего класса // Россия – новая социальная реальность. Богатые. Бедные. Средний класс / Под ред. М.К. Горшкова, Н.Е. Тихоновой. М., 2004. С. 135–141. 1 Горшков М.К., Тихонова Н.Е. Средний класс как социальная база обеспечения конкурентоспособности России // Россия реформирующаяся: Ежегодник – 2005 / Отв. ред. Л.М. Дробижева. М., 2006. С. 13–14; Средний класс в современной России / Отв. ред. М.К. Горшков, Н.Е. Тихонова. М., 2008. С. 14–15. 1 Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Под ред. Т.М. Малевой. М.: Гендальф, 2003. 158 управленческих позиций); 3) самоидентификация (самооценка социального положения домохозяйства, как среднее, выбор 4–6-й ступени при оценке своего социального положения по девятибалльной шкале)1. Один из наиболее полных обзоров, используемых исследователями для выделения среднего класса критериев представлен в статье доктора экономических наук Е.М. Авраамовой в статье «Формирование среднего класса в России: определение, методология, количественные оценки»1. Ею были названы такие критерии, как материальная обеспеченность, профессионально-квалификационный потенциал, адаптированность и способность к освоению инноваций, тип политического участия, стиль жизни, самоидентификация. Свой вариант набора критериев для определения среднего класса с подробным описанием их составляющих предложил Овсей Ирмович Шкаратан: 1) материальное положение (самооценку материального положения, наличие определенного набора недвижимого и движимого имущества); 2) образование (не ниже среднего специального при условии владения иностранным языком или навыками работы на компьютере); 3) профессиональный статус (работники на профессиональных позициях, требующих по меньшей мере среднего специального образования); 4) качество жизни (экономическая компонента – использование платных медицинских и/или образовательных услуг для членов семьи, отдых на курортах, частных дачах, туризм в России и за рубежом, а также социокультурная компонента – наличие собственной библиотеки не менее 100 томов, не менее 11 культурно-досуговых мероприятий в год); 5) самоидентификация (самооценка собственного социального статуса не ниже 5 баллов по 10-балльной шкале); 6) круг Авраамова Е.М. Формирование среднего класса в России: определение, методология, количественные оценки // Общественные науки и современность. 2002. № 1. 2 159 общения (образование супруги/супруга или близкого друга не ниже среднего специального)1. Основой формирования среднего класса О.И. Шкаратан называет предпринимателей и профессионалов, однако в сложившихся в российском обществе условиях существенно ограничено воспроизводство их человеческого капитала и обеспечения высокой инновационной активности. Социолог отмечает, что для адаптации представителей этих групп к реалиям российской жизни вынуждены прибегать к нелегитимным типам поведения. В целом, О.И. Шкаратан показывает, что средний класс в России, особенно та его часть, которая приспособлена к существованию в условиях информационного общества, еще полностью не сформировался. Вопрос о сформированности среднего класса в современной России и его представленности в рамках российского общества по-разному интерпретируется отечественными социологами. Наиболее репрезентативными и доказательными в этом отношении являются три волны (1998, 2003 и 2014 гг.) исследований, проведенных Институтом социологии РАН под руководством М.К. Горшкова и Н.Е. Тихоновой. Методологией исследования послужил комплексный поход, разработанный авторами и рассмотренный выше. Исходя из данной методологии, на начало 2014 г. средний класс в России составлял 42% в целом и 44% работающих2. Полученный результат выглядел оптимистично, однако динамика среднего класса тесно связана с событиями, происходящими в социально-экономической и политической сферах, поэтому резкое ухудшение внешнеполитической обстановки, введение санкций, стремительное падение общего Шкаратан О.И., Бондаренко В.А., Крельберг Ю.М., Сергеев Н.В. Социальное расслоение и его воспроизводство в современной России : Препринт. М.: ГУ ВШЭ, 2003. 2 Средний класс в современной России: 10 лет спустя. Аналитический доклад. М., 2014. – http://www.isras.ru/ analytical_report_sredny_klass_10_let_spustya 1 160 уровня жизни россиян прогнозируемо должно было привести к уменьшению удельного веса среднего класса в российском обществе. Но данный прогноз еще не нашел ни своего подтверждения, ни опровержения в масштабных исследованиях. Таким образом, в современной отечественной социологии представлен самый широкий спектр критериев выделения среднего класса, а также их пороговых показателей, что при выявлении определенной общей тенденции дает различную картину представленности среднего класса в современном российском обществе. Вопросы для самопроверки 1. Как трактуется понятие «социальная структура» в концепциях Г. Зиммеля, Т. Парсонса, Э. Гидденса и П. Штомпки? 2. Какова роль социального неравенства в оценке представителей функционального подхода? 3. Какое место отводят социальному неравенству представители конфликтологического подхода? 4. В чем состоит специфика гендерного неравенства и как она формулируется в феминистской литературе? 5. В чем сущность теории классов К. Маркса? 6. Каковы основные положения теории социальной стратификации М. Вебера? 7. Каков теоретический вклад в теорию социальной стратификации П.А. Сорокина? 8. Укажите, в чем заключается оригинальность теории классов Р. Дарендорфа. 9. В чем сущность неомарксистской теории классов Э.О. Райта? 10. В чем специфика социальной структуры современного российского общества с точки зрения 161 отечественных социологов (Т.И. Заславской, О.И. Шкаратана, Л.А. Гордона, М.Н. Руткевича, Н.Е. Тихоновой, З.Т. Голенковой)? 11. В чем разница в методологических подходах к исследованию бедности П. Таунсенда и А. Сена? 12. Как трактуется высший класс в концепции праздного класса Т. Веблена? 13. В чем заключается особенность сетодологического подхода в исследовании высшего класса (богатых) в теории властвующей элиты Ч.Р. Миллза и Д.У. Домхоффа? 14. Как определяют категорию «средний класс» Ф. Симиану и М. Хальбвакс? В чем совпадения и в чем различия? 15. Место среднего класса в модели социальной стратификации У. Уорнера и классовой схемы Дж. Голдторпа. 16. В чем суть понятия «белые воротнички» в американской социологии? 17. В чем заключаются методологические возможности теории капиталов П. Бурдьё для исследования среднего класса? 18. Какие критерии выделения среднего класса используют отечественные социологи (Л.А. Беляева, Т.И. Заславская, Н.Е. Тихонова, М.К. Горшков, О.И. Шкаратан)? Темы рефератов 1. Понятие «социальная структура» в концепциях классиков социологов. 2. Социальная структура в теории структурации Э. Гидденса. 3. Функциональный подход в объяснении социального неравенства. 4. Конфликтологический подход к социальному неравенству. 5. Теория классов К. Маркса. 162 6. Теория социальной стратификации М. Вебера. 7. Классовые теории неомарксистов. 8. Концепция социальной стратификации П.А. Сорокина. 9. Концепции социальной стратификации в современной отечественной социологии. 10. Теория праздного класса Т. Веблена 11. Теории властвующей элиты Ч.Р. Миллза и Д.У. Домхоффа. 12. Относительная бедность в теории П. Таунсенда. 13. Средний класс в концепциях зарубежной социологии. 14. Теория капиталов П. Бурдьё как объяснительная теория социальной стратификации. 15. Концепция стратификации У. Уорена. 16. Средний класс в России: критерии выделения и определения порогового уровня. 17. Сравнительный анализ результатов трех волн исследований среднего класса, проведенных Институтом социологии РАН. 18. Теория патриархата Кейт Миллет. 19. Гендерное неравенство в концепциях марксистского феминизма. 20. Интерсекциональный подход в гендерной теории. 163 Тема 6. Теории социальных изменений 6.1. Социальное изменение как социологическая категория. Теории социального процесса Одной из самых популярных на сегодняшний день социологических работ, посвященных социальным изменениям, является труд известного польского социолога Петра Штомпки «Социология социальных изменений»1, которая, как справедливо отмечает В.А. Ядов, в определенной степени представляет собой энциклопедию развития социологической мысли. С наибольшей полнотой в этой работе рассматриваются проблемы социальной динамики и социального развития и их презентация в социологической науке. П. Штомпка, прежде всего, указывает на то, что необходимость рассматривать общество в динамике и выделять социальные изменения как наиболее существенную характеристику социума позиционируется уже в первых социологических работах, начиная с работ Огюста Конта. Однако реально исследование социальных изменений начинается с возникновения теории систем. При этом социолог саму системную модель представляет как порождение концепции социальных изменений. П. Штомпка акцентирует внимание на неразрывной взаимосвязи социальной системы и социального действия. Он, с одной стороны, выделяет ряд элементов (компонентов) социальной системы, находящихся в ее составе, структуре, функциях, границах, отношениях между подсистемами, окружении и оказывающих влияние на социальные изменения; с другой стороны, демонстрирует, каким образом социальные изменения влияют на эти компоненты. Социальные изменения, с его точки зрения, затрагивая все элементы общества, охватывают четыре уровня социальности: 1 Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс, 1996. 164 1) социальный (глобальный) уровень – это изменения, затрагивающие все сферы общества (экономическое и техническое развитие, политические революции, кризисы, глобальные миграции, урбанизация); 2) уровень больших социальных групп – изменения в социальной структуре общества (социальное расслоение, социальная и профессиональная мобильность); 3) уровень институтов и организаций – изменения, происходящие в рамках отдельных социальных институтов (реформы и реорганизации отдельных сфер общественной жизни); 4) уровень межличностных отношений – изменения социальных связей между отдельными индивидами. П. Штомпка с учетом той или иной характерной черты приводит несколько определений социальных изменений, отмечая, что: 1) «под социальными изменениями понимается любая необратимая перемена социальной системы, рассматриваемой как целостность»; 2) «социальные изменения – это происходящее с течением времени преобразование в организации общества, образах мышления и образах поведения»; 3) «социальные изменения есть наблюдаемые с течением времени различия в отношениях между индивидами, группами, организациями, культурами и обществами». И, наконец, П. Штомпка дает и наиболее общее определение: «Социальные изменения – это различие между состоянием социальной системы в определенной момент и состоянием той же системы в другой момент, на другом отрезке времени». Социальные изменения могут быть единичными или представлять собой цепь взаимосвязанных элементов. Взаимосвязанные социальные изменения в социологии трактуются как процесс. Само слово «процесс» происходит от латинского processus и обозначает «продвижение». В социологии процесс рассматривается многозначно: 1) как совокупность 165 последовательных действий; 2) как ход, смена состояний чегонибудь; 3) как разворачивающиеся в определенных пространственных и временных рамках сколь угодно сложные последовательности действий, операций и процедур, которые приводят к определенным результатам. П.А. Сорокин понимал процесс как любое движение, модификацию, преобразование, перестройку или «эволюцию». Я. Щепаньский определял процессы как относительно однородные серии явлений, связанных взаимными причинными или структурно-функциональными зависимостями. В реальности процессы никогда не бывают изолированными. Их обособляют и рассматривают отдельно только в целях анализа. Относительно понимания социальных процессов существуют два подхода Согласно одному подходу к пониманию социального процесса выделяются его следующие характеристики: движение, изменение, становление или развитие. В этом случае внимание акцентируется на развертывании социальных явлений во времени, на их динамике, стадиальности и направленности, формах и взаимосвязях, на смене, последовательности событий и ситуаций. В основе другого подхода лежит теория действия. Согласно этому подходу под социальным процессом понимают совокупность целенаправленных и повторяющихся акций, совершаемых для достижения определенного результата, состояния. В этом случае акцент делается на действия, обусловливающих воспроизводство и изменения общества, сохранение и трансформацию связей и отношений социального бытия. И социальный процесс тогда – это любая поддающаяся идентификации модель социального взаимодействия: труд (деятельность), конфликт (и/или революция), реформа (и/или модернизация), глобализация. Первый аспект социального процесса (социального изменения), который является предметом рассмотрения в 166 социологии, – это его направленность и возможный результат. Данный аспект представлен в теориях прогресса, регресса, а также в циклических и финалистских теориях. Теории прогресса и регресса относятся, по мнению П. Штомпки, к направленным процессам и их можно рассматривать в рамках теорий социального развития. Социальным прогрессом называется развитие общества от низшей ступени к высшей, воспринимаемое как обязательное и перманентное. Понимание прогресса базируется на трех элементах (и в этом можно полностью согласиться с П. Штомпкой): наличие процесса, его направленность и оптимизм1. Теории социального прогресса зародились в социальной философии в XVIII в. и получили широкое распространение в первой половине XIX в . Одним из первых, кто обосновал данный взгляд на социальное развитие, был французский философ Анн Робер Тюрго. Он доказывал, что социальный прогресс является основным законом жизни человечества и в нем проявляются эндогенные (внутренние, имманентно присущие) обществу черты. В целом, исторический процесс представлялся им как путь социального прогресса, в центре которого – восходящее развитие человеческого разума. Развивая эту идею, выдающийся немецкий философ Г. Гегель высказал утверждение, что прогресс не только принцип разума, но и принцип мировых событий. В целом, в социальной философии сложились два взгляда на социальный прогресс. Первый заключался в видении прогресса как перманентно расширяющих рамок свободы индивида и в осознании свободы как не только критерия и конечной цели прогресса, но и как инструмента его достижения. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. М.: Логос, 2008. С. 465. 1 167 Такого понимания социального прогресса придерживались А. Смит, Ж.-А. Кондорсе, И. Кант, Дж. С. Милль. Второй взгляд на социальный прогресс, также широко представленный в социальной философии, исходил из необходимости увеличения мощи человечества, которая виделась в воспитании нового, совершенного человека (человека будущего). Такой точки зрения, в той или иной мере, придерживались Ж.-Ж. Руссо, Ш. Фурье, К. Маркс, Ж.А. де Гобино. Представление о социальном прогрессе как направленности общественного развития, возникшее в рамках философии, экстраполировалось и на социологию. В процессе формирования социологии как науки ее создатели стали определять социальный прогресс исходя из своих представлений о предмете социологии и развитии общества. Так, непосредственный предтеча социологии Анри Сен-Симон создал одну из первых социологических концепций социального прогресса, считая, что общество последовательно продвигается вперед по восходящей линии и происходит это благодаря приросту знания; Огюст Конт, ставя во главу угла научный подход к анализу и прогнозированию развития общества, социальный прогресс оценивал как переход к позитивной (научной) стадии его развития; Герберт Спенсер рассматривал социальный прогресс как движение общества от простого к сложному и к обществу, способному к наиболее полному удовлетворению потребностей каждого его члена; Эмиль Дюркгейм считал, что социальный прогресс идет по линии дифференциации социальной системы, позволяющей ей в наибольшей степени приспосабливаться к внешним и внутренним условиям, и приводит к возникновению социальной солидарности; Макс Вебер видел в социальном прогрессе процесс возрастания рационализации социального действия. Формирующиеся по мере развития социологии социологические теории также отводят заметное место проблеме 168 социального прогресса. Например, в рамках структурного функционализма социальный прогресс позиционируется как тенденция в развитии общества, характеризующаяся все большей дифференциацией структур и функций социума. Эволюция рассматривается не как однородный процесс, а делится на четыре подпроцесса: а) структурная и функциональная дифференциация, в результате которой из единой системы выделяются подсистемы, начинающие выполнять специализированные функции; б) усиление адаптивности, когда каждая подсистема начинает действовать все эффективнее при все меньших затратах; в) интеграция элементов, прежде исключенных из системы; г) ценностная генерализация, чтобы они успешно содействовали приобретению легитимности новой, более сложной системой, не оставаясь в сфере частных интересов подсистем, групп, общин. Эволюция проходит типичные стадии. Она не однолинейна, но имеет некоторые общие тенденции, на фоне которых только и выявляются различия отдельных направлений. Свое видение социального прогресса предлагает и Петр Штомпка. Польский социолог создал деятельностноактивистскую концепцию прогресса, в рамках которой прогресс рассматривается не только как «неустанное, непрерывное, закономерное (основанное на правильном порядке вещей) движение человечества ко все более совершенным формам социальной жизни», но и как активная деятельность человека по реализации данного процесса. Оригинальные идеи о социальном прогрессе были высказаны российскими социологами дореволюционного периода. Особенно активно они разрабатывались представителями субъективного направления российской социологии. Главный акцент ими делался на нравственной стороне существования социума. Петр Лаврович Лавров писал: «Теория прогресса есть приложение естественных законов нравственного развития задачам социологии... Теория 169 прогресса дает нравственную оценку совершившимся событиям истории и указывает нравственную цель, к которой должна идти критически мыслящая личность, если она хочет быть прогрессивным деятелем». Уделяя внимание, в первую очередь, личности, П.Л. Лавров социальный прогресс связывал с физическим, умственным и нравственным развитием личности и формированием у нее стремления к истине и справедливости. В целом он считал, что одним из основополагающих критериев общественного прогресса является численный рост критически мыслящих личностей. Другой представитель субъективной социологии в России, Николай Константинович Михайловский, также рассматривая личность как высшее мерило общественного прогресса, тем не менее в своей работе «Что такое прогресс?» указывал, что «нравственно, справедливо, разумно и полезно только то, что уменьшает разнородность общества… ». Еще один представитель субъективной школы, Сергей Николаевич Южаков, отмечал, что «социальный прогресс представляется процессом уравновешения внутренних и внешних отношений жизни и среды». В этом процессе взаимодействия жизни и среды порождается особая среда – «социальная культура». Благодаря этому новому фактору борьба за существование перестает быть всерешающим фактором и проявляется тенденция к совершенному искоренению этой борьбы, которая человеком, сколько-нибудь развитым, признается явлением безнравственным. Борьба между людьми сменяется борьбой людей, объединенных солидарностью, с природой, что ведет к тенденции «уравновесить размножение населения умножением средств». Выдающийся российский социолог Николай Иванович Кареев, достаточно условно причисляемый к субъективному направлению отечественной социологии, отмечал эволюционный характер социального прогресса и считал, что социальная эволюция, которая, по его мнению, носит 170 объективный характер, зависит от взаимодействия трех групп факторов: географических, антропологических (биологических, этнических) и исторических (культурных). Их благоприятное сочетание создает необходимые условия и предпосылки для эволюции общества, представляемой как интеграция социальных групп и индивидов. Н.И. Кареев рассматривал также проблему социальной эволюции и всего человечества в целом, считая при этом, что ее главной тенденцией является интернационализация, стремление к единству. То есть мерой общественного прогресса, по его мнению, служит в случае с отдельно взятыми странами степень достигаемой их внутренней интеграции; а в случае со всем человечеством – степень достигаемой интернационализации. Можно отметить следующие общие черты, присущие теориям прогресса: 1) признание необратимого, линейно текущего времени, обеспечивающего, с одной стороны, преемственность между прошлым, настоящим и будущим, а с другой – невозможность повторения и возврата в прошлое; 2) утверждение «необходимых» для всех обществ стадий прогресса; 3) упорядоченность и направленность движения к конечной стадии процесса, где предполагается воплощение универсальных, общечеловеческих ценностей: счастья, изобилия, свободы, справедливости, равенства и т.п.; 4) признание неотвратимости и естественности прогресса: его нельзя ни остановить, ни избежать; 5) однозначно положительная оценка прогресса1. Однако уже в древности ряд мыслителей (например, Гесиод и Сенека) высказывали иные мнения о развитии общества. Они говорили о нисходящей линии развития, так как, с их точки зрения, общество в своем развитии уходит все дальше от якобы некогда 1 Штомпка П. Социология социальных изменений.С. 50. 171 существовавшего «золотого века». Их взгляды позднее стали отправной точкой для возникновения теорий социального регресса. Концепции регресса с формальной точки зрения являются зеркальным отражением прогрессистских теорий и ориентируются не на будущее, а на прошлое. Процесс социальных изменений в них рассматривается как движение от более совершенного к менее совершенному, от гармоничной целостности – к ее разрушению1. Идеи социального регресса получают широкое распространение, как правило, в условиях кризисного развития общества, когда становится наиболее очевидным тот факт, что в социуме происходит не только кумуляция положительных общественных явлений и всяческих благ, но и сохраняются, а иногда и усиливаются, негативные черты общественной жизни; а человек при этом не становится разумнее и совершеннее. Среди социологов одним из первых поставил под сомнение прогрессивность происходящих в обществе изменений переломного характера Фердинанд Тённис. Он указал на цену прогресса, которая с точки зрения отдельного человека, чувства укоренения в обществе, безопасности, стабильности может представлять собой скорее регресс, чем прогресс. Однако, в целом, идеи социального регресса не сложились в социологии в четко оформленные научные концепции, а существуют, преимущественно, как пессимистические высказывания о будущем человеческого общества. Тем не менее, следует обратить внимание на тот факт, что с середины ХХ в. появляются «катастрофические» теории, в которых рисуются Оберемко О.А., Ядов В.А. Общетеоретические подходы к анализу социального развития и социальных изменений // Социальные трансформации в России: теории, практики, сравнительный анализ: Учебное пособие / Под ред. В.А. Ядова. М.: Флинта, 2005. С. 16. 1 172 картины катастроф человечества и популяризируется дискурс кризиса. С теориями социального прогресса и регресса перекликаются циклические и финалистские теории, в которых также центральное место занимает проблема направленности общественного развития. Циклические теории (или теории циклических изменений), в определенной степени, возникли как теории, призванные способствовать преодолению дилеммы прогресс/регресс. Согласно этим теориям, ни одно историческое событие не является абсолютно уникальным, ход действий и событий через определенные промежутки времени возвращается к исходному состоянию, во всяком случае похожему на то, что было прежде. В центре их внимания находятся цикличные (маятниковые) изменения, которые можно наблюдать в обществе и которые отражают разворачивающиеся во времени повторяющиеся между двумя полюсами движения общества в целом или некоторых его тенденций. Циклические процессы легли в основу так называемого цивилизационного подхода к развитию общества, который нашел отражение в работах Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби. Понятие «цивилизация» для данного контекста ввел Николай Яковлевич Данилевский, который утверждал, что «цивилизации» – меньшие по объему, чем человечество в целом, целостные, относительно изолированные культурноисторические величины, отличающиеся друг от друга своим «характером» и своим ритмом изменений. Он выделял следующие цивилизации: египетская, китайская, вавилонская, индийская, персидская, древнееврейская, греческая, римская, германо-романская, славянская. Н. Данилевский также считал, что каждая цивилизация проходит закономерный жизненный цикл. Первый этап – это 173 формирование цивилизации из разобщенных, рассеянных элементов культуры; второй этап – это нахождение данной цивилизацией своей культурной и политической формы, своего истинного места; третий этап – это расцвет цивилизации, полная реализация всех скрытых в ней творческих возможностей; на четвертом этапе исчерпывается ее творческий потенциал, наступает стагнация, апатия; на пятом этапе происходит распад, упадок, гибель цивилизации. В социологии положение о циклическом развитии общества представил Вильфредо Парето. В его представлении социальная система находится в непрерывном движении, представляет собой процесс перехода от равновесия (aquilibrium) через дестабилизацию к нарушению равновесия (disaquilibrium), а затем вновь к новому состоянию равновесия (новый aquilibrium). В каждой фазе состояние системы определяется характером господствующих элит, прежде всего правящих, то есть всех тех, чьи решения являются обязательными для других и в чьих руках находится власть. Исторические изменения – это циркуляция элит, очередная смена одних элит другими. В. Парето выделяет следующие циклы циркуляции элит: 1) военно-политический цикл, в котором первоначально (а) правят «львы», чья власть опирается на силу, захват и войны; в мирных условиях (б) их сменяют «лисы», умеющие манипулировать, организовывать, управлять; но при возникновении нестабильности (в) «лисов» вновь сменяют «львы»; 2) промышленно-экономический цикл, в первом периоде которого господствуют «рантье», нацеленные на бережливость, небольшую, но стабильную прибыль и минимальный риск; но господство рантье ведет к стагнации, что порождает второй период – период господства «спекулянтов», для которого характерны революционные преобразования в экономике и политике и накопление больших богатств в руках новой элиты; однако потребность в стабильности, страх перед наступлением 174 хаоса снова восстанавливают значение рантье, и цикл повторяется. Свою теорию цикличного развития общества предложил Питирим Александрович Сорокин. Он предположил, что социальный мир складывается из цельных «социокультурных систем», отличающихся внутренним единством, которое обеспечивается двойным образом: (а) то, что относится к обществу (социальная часть системы) или причиннофункциональной интеграцией (посредством взаимодействий, социальных отношений, разделения труда и т.п.), (б) то, что относится к сфере культуры, или логической интеграцией, посредством значений (через аналогии, исключения, общность стиля и т.п.). Главная составляющая любой социокультурной системы, с точки зрения П. Сорокина, – «культурный менталитет» – определяет способ миропонимания, навязывает иерархию ценностей, критерии истины. От него зависит характер всех других составляющих системы. П. Сорокин выделяет два противоположных типа культурного менталитета: умозрительный (идейный, идеократический) и чувственный, а также средний между ними – идеалистический. Умозрительный менталитет исходит из того, что: а) мир вечен, имеет духовную сущность, недоступную для чувственного познания; б) самыми важными являются духовные потребности, а физические импульсы могут быть подавлены или ограничены; в) прогресс, самосовершенствование заключаются в умении овладеть инстинктами и влечениями; г) ценности имеют вечный, неизменный и самодостаточный характер; д) истину можно постичь только через мистическое переживание, интуицию, веру, откровение; е) искусство должно отражать религиозные явления, служить созерцанию; ж) деньги и собственность являются только средством достижения высших целей. Совершенно иной характер носит чувственная культура, которая опирается на убеждения, что: а) мир материален и доступен 175 познанию его человеческим разумом; б) важнейшими являются физические потребности, и надо стремиться к их максимальному, гедонистическому удовлетворению; в) прогресс заключается в овладении окружением – в господстве над природой и другими людьми; г) ценности имеют изменчивый и относительный характер, инструментально подчинены поискам удовольствия и счастья; д) истина постигается в экспериментах, наблюдениях, на логических основах; е) искусство должно доставлять чувственное наслаждение и служить средством развлечения; ж) богатство (и способность разбогатеть) является добродетелью и мерой ценности человека1. Теорией общественного развития, в которой объединяются идеи прогресса и идеи циклического развития, является теория, разработанная Карлом Марксом, которая получила название исторический материализм. Как уже отмечалось в предыдущих лекциях, К. Маркс считал, что в обществе превалирует экономика, определяющая его развитие и состояние, и в основе всех социальных отношений лежат отношения экономические и, прежде всего, производственные. Ядром производственных отношений, в свою очередь, является форма собственности. Производственные отношения тесно связаны с производительными силами, представляющими собой совокупность средств производства и людей, занятых в производстве. Производительные силы и производственные отношения составляют единый способ производства. Данное положение составляет сущность важнейшего закона, выведенного К. Марксом, – закона соответствия производительных сил и производственных отношений. Но производительные силы постоянно развиваются и опережают в своем развитии производственные отношения. Конфликт между Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. М.: Логос, 2008. С. 535. 1 176 производительными силами и производственными отношениями ведет к социальной революции, вследствие которой происходит смена способа производства. Изменение способа производства было положено К. Марксом в основу его концепции общественно-исторического развития. В способе производства К. Маркс увидел основу стадий развития общества, обозначенных им как общественноэкономические формации. В истории развития человечества К. Маркс выделил пять общественно-экономических формаций: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую. Каждой из формаций присущ свой способ производства, который имел такие важнейшие характеристики, как уровень производительных сил, форма собственности и основные классы. В целом концепция развития общества К. Маркса носит эволюционный характер с признанием непременного движения общества от низших стадий к высшим (т.е. с признанием прогрессивного развития). С учетом изменения форм собственности ее можно также отнести и к теориям циклического развития, так как, по мнению К. Маркса, человечество развивается в рамках одного супербольшого цикла: от общественной собственности в условиях первобытнообщинной формации – через частную собственность рабовладельческой, феодальной и капиталистической формаций – к общественной собственности коммунистической формации. Из социологических теорий социальных изменений, которые определяют направленность социальных процессов и развития общества в целом, выделяется группа так называемых финалистских теорий. При неоднозначности трактовки этого понятия, будем под термином «финализм» понимать теоретический принцип, в соответствии с которым историческое развитие рассматривается как процесс конечный, преимущественно предельный, в рамках которого при 177 достижении определенного состояния дальнейшее развитие общества становится бессмысленным и даже невозможным. Отличие финалистских теорий от теорий регресса заключается в том, что в них, с одной стороны, признается поступательное развитие общество; но, с другой стороны, утверждается, что достижение определенного уровня прогресса в обществе (в целом или в отдельных его сферах) ведет к прекращению развития или к угрозе самого существования общества. Одной из самых известных работ, в которых презентируются идеи финализма, является книга американского ученого японского происхождения Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории и последний человек». С точки зрения Ф. Фукуямы, история закончилась, так как решена главная задача человечества – установление господства либерализма. История ученым в данном контексте понимается как развитие, т.е., по мнению Ф. Фукуямы, закончилось развитие человечества, так как оно достигло своего высшего уровня (с идеологических и политических позиций). Этот подход, в определенной степени, перекликается с марксистским положении о переходе к коммунизму как к высшей (и потому конечной) общественноэкономической формации. Однако К. Маркс делает противоположный вывод и утверждает, что с достижения коммунистической формации подлинная история человечества только начинается. Рассматривая же финалистскую идею Ф. Фукуямы, можно к тому же отметить, что она оказалась ошибочной. В современных реалиях еще очень сложно говорить об окончательной победе либерализма и его идей и с этих позиций констатировать конец истории. Новейшие социологические финалистские теории – это преимущественно теории, представляющие современное общество как общество кризисное, общество нестабильности и риска. Их основной постулат заключается в том, что глобальные кризисы и глобальные риски способны привести все человечество к гибели, к финалу. Наиболее известными из таких 178 теорий являются теории о рискогенной цивилизации Ульриха Бека и «поздней современности» Энтони Гидденса. Ульрих Бек в своих работах вводит само понятие «общество риска», под которым он понимает общество, воспроизводящее риски. У. Бек считает, что в обществе риска производство общественных благ начинает уступать производству рисков и опасностей для выживания человечества, а сами риски генерируются во всех сферах жизнедеятельности общества (экономической, политической, социальной). Нарастание количества рисков, по мнению исследователя, может угрожать самому существованию общества. Энтони Гидденс высказывает мнение, что современный мир является системой, в которую в качестве структурных элементов входят создаваемые человечеством риски. Он выделяет их специфические признаки, включающие в себя: обусловленность глобализацией, ведущая к возрастанию угроз, порождаемых ими; возникновение «институционализированных сред рисков»; недостаточность экспертного знания как инструмента устранения рисков в социальных системах. Э. Гидденс впервые вводит понятие «среда риска», включая в последнюю элементы, которые могут привести к гибели всего человечества. К таким элементам он относит: риски, порождаемые рефлективностью модернизации; угрозу осознания и возникновения чувства бессмысленности существования человека, обусловленную попытками человека соотнесения своего личного бытия с рефлективной модернизацией; опасность для человечества, вызываемую модернизацией и совершенствованием военных технологий. Среди российских социологов рискологическое направление особенно активно разрабатывает Олег Николаевич Яницкий. Им раскрываются основные предпосылки формирования общества всеобщего риска, анализируется специфика проявления рисков и проектируются их возможные последствия. 179 К предпосылкам образования общества всеобщего риска О.Н. Яницкий относит: 1) двойственную созидательно-разрушительную природу социальной деятельности, дающую основание для понимания всеобщности как существования равных возможностей эволюции и деволюции; 2) всеобщность, которой обладают процессы социального производства и воспроизводства; 3) активность природной, технической и социальной среды, способной накапливать, производить и распространять риски, что делает ее элементом процессов общественного производства; 4) самостоятельность социального производства, позволяющая рискам сначала социально конструироваться, а затем реализовываться в экономических, политических и других структурах и процессах. О.Н. Яницкий, анализируя российское общество, утверждает, что теоретически выделяются два противоположных типа «переходного общества»: созидательный и разрушительный. В каждом из них производство богатства и производство рисков существуют параллельно, при этом общества созидательного типа, осуществляя переход модернизации, наращивают свой творческий потенциал, а общества противоположного типа, напротив, охвачены процессами прогрессирующей демодернизации. Он также определяет переходное общество как общество весьма высокого уровня социогенных рисков, возникающих из рисков тоталитарной системы и рисков ее распада. Он вводит понятие «парадокс модернизации», указывая на то, что страны с переходной экономикой, в том числе и Россия, производят больше рисков, внутренне присущих современному обществу, чем страны, имеющие стабильную экономику. В целом, как указывает П. Штомпка, в социологии сложились три классические группы теорий социальных 180 изменений: теория эволюции, теория социальных циклов и исторический материализм, которые исходят из одного положения – все человеческие действия имеют свою логику, смысл, форму и их можно представить в единой схеме, чаще всего схеме прогресса. И эти теории «по сей день сохранили свою силу в различных модифицированных формах»1. Теории, критикующие классические концепции развития, возникли сравнительно недавно, и в современной социологии наблюдается процесс их освоения и апробации витальности. 6.2. Теории эволюционного и революционного развития Эволюция (от лат. evolutio – развертывание) – в широком смысле это синоним понятия «развитие», в узком – постепенное количественное изменение (увеличение, уменьшение). Эволюцию можно также рассматривать, с одной стороны, как форму и направленность социального процесса; с другой стороны, как его содержание, то есть методы, которыми осуществляются социальные изменения. В предыдущем параграфе мы познакомились с основными теориями, в которых эволюция социума репрезентировалась как направленность и, прежде всего, как прогресс. В данном параграфе мы рассмотрим теории, в центре внимания которых находится проблема способов достижения социального развития. Исходя из этой задачи, все концепции социальных изменений можно разделить на две группы: первая группа представлена теориями, в рамках которых социальный процесс исследуется преимущественно как процесс накопления перманентных изменений. К этой группе относятся теории условно называемые эволюционные2. Вторая группа теорий – Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. М: Логос, 2008. С. 514. 2 Следует обратить внимание на различие между эволюционистскими и 1 181 теорий революционного развития – своим предметом определят резкие, качественные изменения в ходе социального процесса. Эволюционные теории. Эволюционные теории исследуют социальные реформы и их специфический вариант – модернизацию. Под социальной реформой понимается преобразование какой-либо стороны общественной жизни, не затрагивающей основ всей социальной системы. Понятие «модернизация», в свою очередь, имеет несколько значений: вопервых, к нему можно отнести внутреннее развитие стран Западной Европы и Северной Америки, обусловившее их переход от традиционного общества к индустриальному (обществу модерна); во-вторых, в него можно включить и догоняющую модернизацию, которую практикуют страны, не относящиеся к странам первой группы, но стремящиеся сравняться с ними; и, наконец, в-третьих, это некий перманентный процесс, осуществляющийся посредством проведения реформ и инноваций и имеющий целью постоянное совершенствование всех сторон жизни общества. Как видно, третий аспект в толковании понятия «модернизация» практически совпадает с определением термина «социальная реформа». Следует отменить также еще одну характеристику, являющую важнейшей для обоих понятий: модернизация, как и реформирование, носит ненасильственный характер. эволюционными теориями. В основе эволюционистских теорий лежит идея эволюционизма, т.е. признание непременного поступательного общественного развития. Во многом эта идея перекликается с теорией эволюции Ч. Дарвина. В то же время, эволюционные теории акцентируют внимание на признании постепенных и ненасильственных способов развития общества. Кроме того, эволюционизм воспринимает развитие социума как объективный процесс, реализующий внутренние общественные потребности; в то время как теории эволюционного развития сосредотачивают внимание на субъективном факторе и отражают «процесс задуманный, направленный и стимулированный извне» (П. Штомпка). 182 Для социологической науки, которая возникла в условиях складывания индустриального общества, теория модернизации имеет принципиально важное значение. Уже в первых социологических теориях, начиная с теорий О. Конта и Э. Дюркгейма, была предпринята попытка определить сущность процесса перехода к обществу модерна, выявить его характерные особенности и тенденции. В классических теориях модернизации, представленных в трудах О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, М. Вебера, Ф. Тённиса, Ч. Кули, Г. Зиммеля и других, процесс модернизации рассматривается как однолинейный и поступательный процесс перехода обществ традиционного типа к обществам индустриального типа. Новый всплеск популярности теории модернизации в социологии был отмечен в 50-60-х гг. ХХ в., когда в странах так называемого «третьего мира» начинаются модернизационные процессы. Социологи получили шанс изучать переход от традиционного общества к обществу индустриальному в «реальном времени». По сути, объектом их научного исследования стала «догоняющая» модернизация, которая на тот момент включала в себя и переход большого количества стран от традиционного общества к обществу индустриальному по западноевропейскому образцу, и совершенствование политического и социально-экономического устройства общества путем осуществления реформ. В этот период теория модернизации продолжает развиваться в рамках классической концепции усилиями таких ученых, как М. Леви, Э. Хаген, Т. Парсонс, Ш. Эйзенштадт, Д. Эптер. Основополагающими категориями в теории модернизации того времени стали понятия «традиция» («традиционное общество») и «современность» («современное общество»), которые трактовались как абсолютные противоположности. Модернизация представлялась как процесс 183 вытеснения традиции современностью или восходящего развития от традиционного общества к современному. Однако реальные процессы модернизации, происходившие в странах «третьего мира», демонстрировали отклонение от единой модели, наличие национально-культурной специфики и отвергали однозначность трактовки категории «традиция» как тормоза в поступательном развитии, а также жесткую дихотомию традиция – современность. В 60-х гг. ХХ в. особое внимание исследователей привлекли модернизационные процессы, наблюдаемые в стремительно развивающейся Японии. Модернизация в Японии осуществлялась в рамках национальной традиции и не требовала ее радикальной ломки, как это подразумевалось ранее. Традиция под напором сил современности не сдавала своих позиций, как того ожидали; она обнаружила значительные адаптивные способности, порождая специфически национальные формы модернизации. Подтверждению этой мысли послужили работы Ф. Риггса, М. Зингера, Д. Левина, К. Гирца, показавших, каким образом традиционные институты и социальные группы, реорганизуясь, эффективно приспосабливаются к изменяющимся условиям. В 60–70-х гг. продолжается критика идеи модернизации как с эмпирической точки зрения, так и в теоретическом плане; а во второй половине 80-х гг. окончательно складывается концепция «модернизации в обход модернити» – модернизации при сохранении национальной культуры без жесткого навязывания обществу западных ценностей (А. Абдель-Малек, А. Турен, Ш. Эйзенштадт). Как отмечал А. Турен, реальный ход модернизации опроверг либерально-рационалистический универсализм, который полагал, что модернизация продвигается самим Разумом, наукой, технологией путем развития системы образования. Но на смену приходит не партикуляризм – «вера в особый путь» для каждой страны, а синтез универсализма и партикуляризма. 184 Но при всем при этом, главным отличием «догоняющей», или, как ее еще называют, неорганичной, вторичной модернизации является то, что она в большей степени обусловлена не внутренними, эндогенными причинами, а порождена влиянием извне, экзогенными факторами. «Мир делится на центр (метрополию) и периферию. Образцы современности реально воплощаются в цивилизации Запада и распространяются по всему миру»1. На основе такого понимания модернизации и современного мирового процесса построена теория «мир-системного анализа» Иммануила Валлерстайна2. И. Валлерстайн полагает, что поскольку любое государство или народ существует не изолированно, а в тесной связи с другими странами и культурами, то следует в качестве главной единицы развития рассматривать не «национальное государство», а социальную систему. Социальная система, сложившаяся в определенное время, основывается на своем характерном способе производства. И. Валлерстайн выделяет три способа производства 1) реципроктно-линиджные мини-системы, основанные на отношениях взаимообмена; 2) редистрибутивные мир-империи, основанные на перераспределении; 3) мирэкономики, основанные на товарно-денежных отношениях. Мирэкономики – это сущностная характеристика индустриального общества, которая определяет капиталистическую мир-систему. Капиталистическая мир-система, начавшая складываться с XVI в., состоит из трех частей, которые в определенном смысле являются «идеальными типами»: 1) «ядра» (применительно к современной мир-системе это наиболее высокоразвитые страны Запада с развитым индустриальным/постиндустриальным Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. – М. : Логос, 2008. С. 527-528. 2 Следует обратить внимание на то, что И. Валлерстайн является одним из самых серьезных критиков классической теории модернизации. 1 185 производством и сильным государством); 2) «периферии» – страны и районы, специализирующиеся на добыче ресурсов, имеющие крестьянскую экономику и слабое государство (страны третьего мира); 3) «полупериферии» (страны модернизации «вто- рой волны»; в ХХ в. это страны социализма, в настоящее время страны БРИК и др.). По мнению И. Валлерстайна, капиталистическая мир-система основана на неэквивалентном осевом разделении труда и эксплуатации между ядром и периферией. Страны ядра заставляют периферию поставлять сырье по заниженным ценам, что способствует процветанию центра и обнищанию периферии. Полупериферия (ее И. Валлерстайн сравнивает со «средним классом») подвижна, она выполняет амортизационные функции и нередко является источником различных инновационных изменений. Это один из наиболее интересных компонентов теории мир-систем. Мир-системный анализ вместе И. Валлерстайном разрабатывали зарубежные и отечественные философы и социологи: А.Г. Франк, С. Амин, Дж. Арриги, А.И. Фурсов, А.В. Коротаев. С конца 80-х гг. ХХ в. теория модернизации переживает новый подъем. Интерес к ней усиливается в связи с распадом Советского Союза и блока социалистических стран и переходом их на капиталистический путь развития. Известные социологи Ш. Эйзенштадт и М. Леви в этот момент инициировали возрождение исследований модернизации. В ответ возникают новые теории: 1) «теории неомодернизации», 2) «теории постмодернизации», 3) теории экологической модернизации или теории риска (Э. Гидденс, У. Бек). С точки зрения неомодернизации (Э. Тирикьян), модернизация рассматривается как исторически ограниченный процесс, узаконивающий институты и ценности современности: демократию, рынок, образование, разумное администрирование, самодисциплину, трудовую этику и т.д. 186 Теория постмодернизации представлена в работах Дж. Александера, Р. Инглхарта и других. Теория постмодернизации тесно связана с теориями постиндустриального общества, содержание и основные положения которых уже рассматривались во второй теме данного учебного пособия. Так, Р. Инглхарт, отмечая в качестве ключевых аспектов модернизации индустриализацию, урбанизацию, рост профессиональной специализации и повышение уровней формального образования в любом обществе, считает, что в последние десятилетия зрелые индустриальные общества вышли в своем развитии на поворотную точку и стали двигаться в новом направлении, которое можно назвать «постмодернизацией». Согласно его мнению, постмодернизация меняет характер базовых норм политической, трудовой, религиозной, семейной, половой жизни. «И тем не менее этот термин имеет важное значение, – пишет он, – поскольку в нем заложен определенный концептуальный смысл, согласно которому процесс, называющийся модернизацией, уже не является самым последним событием в современной истории человечества и социальные преобразования развиваются сегодня совершенно в ином направлении»1. По мнению ученых, постмодернизация предусматривает отказ от акцента на экономическую эффективность, бюрократические структуры власти и научный рационализм, которые были характерны для модернизации, и знаменует переход к более гуманному обществу, где самостоятельности, многообразию и самовыражению личности предоставляется большой простор. Теории экологической модернизации, или теории риска, в социологию вошли, прежде всего, благодаря работам Э. Гидденса и У. Бека. В них экологический фактор показан как 1 Штомпка П. Социология социальных изменений. С. 184. 187 играющий в настоящее время определяющую роль в общественном развитии. Оба автора рассматривают взаимодействие природы и общества, в первую очередь, как продуцирующие постоянные риски. Э. Гидденс выделяет три основные черты, определяющие характер современного общества от досовременного: 1) это во много раз возросшая скорость изменения социальных процессов, особенно – скорость изменения технологии; 2) это втягивание социально и информационно различных районов мира во взаимодействие друг с другом, что, в конечном счете, выразилось в процессе глобализации; 3) это изменение внутренней природы современных институтов. Современная эпоха – эпоха «конца природы», который можно рассматривать в том смысле, что природа уже не противостоит обществу как нечто противоположное, что она утрачивает свойство внешности по отношению к человеку и социуму и все больше превращается в систему, структурированную человеком и подчиненную в своем развитии требованиям социальной организации и социального знания. Разделение на естественную и социальную среды теряет смысл. Общество со всеми его системами – экономической, политической, семейной культурной – уже нельзя воспринимать автономным от среды. Экологические проблемы становятся не проблемами окружающей среды, а являются целиком проблемами общества. Анализ специфики процессов модернизации в различных странах и особенно в постсоциалистических странах привел к появлению в теориях модернизации терминов, уточняющих ее характер. Так, А. Турен для обозначения модернизации, проходящей по незападному образцу, вводит понятие «контрмодернизация» или «антимодернизация»; П. Штомпка для преобразований в постсоциалистических странах – определение «ложная модернизация»; Н.Ф. Наумова для трансформации в России дает определение «рецидивирующая модернизация». 188 Проблема модернизации постсоветской России является предметом научного интереса таких отечественных социологов, как Т.И. Заславская, Н.Н. Зарубина, Н.И. Лапин, Н.Ф. Наумова, В.А. Ядов, О.Н. Яницкий и др. Способы проведения модернизации, как уже отмечалось в начале параграфа, преимущественно мирные и ненасильственные, что на основании данного критерия позволяет представить их как эволюционные процессы. Однако модернизация приводит и к кардинальным, революционным изменениям1, что также нашло отражение в теориях модернизации. Иными словами, деление теорий социальных изменений на эволюционные и революционные достаточно условно. Тем не менее, среди них выделяется большая группа теорий, для которой характерно акцентирование внимания на революционной направленности социальных преобразований, проявляющейся, главным образом, в коренной ломке социального объекта и возможной опоре на насилие. Теории социальной революции разрабатываются прежде всего в рамках социологической метапарадигмы конфликта. Наиболее известный классический вариант теории социальной революции создан Карлом Марксом и основывается на сформулированном им социальном законе соответствия производительных сил и производственных отношений в рамках определенного способа производства. Именно конфликт между производительными силами и производственными отношениями как основной конфликт общественной системы ведет к социальной революции. Социальные революции – это важнейшие этапы общественного развития, которые не только отделяют одну общественно-экономическую формацию от другой, но и Революция (от лат. revolutio – поворот, переворот) – глубокое качественное изменение (изменение основы). 1 189 сохраняют преемственность исторического движения. Без социальной революции не было бы исторического движения, поскольку ни одна общественно-экономическая формация без нее не смогла бы занять место предшествующей формации. Согласно мнению К. Маркса, социальные революции являются выражением сути естественно-исторического процесса развития общества; они есть закон истории, ее «локомотивы». Сердцевиной теории социальной революции К. Маркса является теория классовой борьбы. В марксистской теории классы – это «большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают»1. Классы, являющиеся носителями новых производственных отношений, – главные действующие лица, акторы социальной революции. К. Маркс рассматривал социальную революцию не как одномоментное событие, а как процесс, называемый им «эпохой социальной революции». Социальная революция зарождается задолго до начала коллективного действия революционного класса, а именно – со складывания нового способа производства и превращения существующих производственных отношений в оковы, сдерживающие прогресс. Окончанием социальной революции служит установление новых общественных отношений (обновленной «надстройки»), соответствующих новому экономическому базису, т.е. осуществление кардинальных изменений во всех сферах общественной жизни. В целом, все современные исследователи феномена революции вне зависимости от предметной области и методологии находятся под влиянием теории революции 1 Ленин В.И. Великий почин // Полн. собр. соч. Т. 29. С. 388. 190 К. Маркса, стремясь ее развить или опровергнуть. Марксистская теория революции как основа практической деятельности получила развитие в трудах В.И. Ленина. Значительным вкладом В.И. Ленина в теорию социальной революции была категоризация таких понятий, как «классы», «революционная партия нового типа», «революционная ситуация», «диктатура пролетариата». Второй из наиболее известных классических теорий революций XIX в. является теория Алексиса де Токвиля. Ее вклад в социологическую теорию революции состоит в постановке и решении важнейших проблем революционного процесса, а именно: выявление идеи революции; установление социальных причин революции; определение роли в революции интеллектуальной элиты Идею революции А. де Токвиль видел в идее новизны и модернизации. Эта идея ведет к резкой критике существующего порядка. А. де Токвиль одним из первых дал характеристику революционной идеологии, отметив ее тотальность, выраженную в претензии дать ответы на все вопросы бытия. С его точки зрения, революционная идеология стремится не только к полному контролю над личностью в духовной сфере, но и к перестройке этой личности в соответствии с новыми абстрактными критериями этического и рационального характера. Определяя причины революции, А. де Токвиль отмечал, что революция происходит не в эпохи упадка, но, напротив, в относительно благоприятные периоды. Он вполне четко показал в применении к революции явление, известное в социологии под названием завышенных запросов и неоправданных ожиданий. И этот тезис стал отправной точкой последующей (немарксистской) социологии революции. А. де Токвиль провел также анализ особой социальной группы предреволюционного общества, сыгравшей крайне важную роль в подготовке его разрушения – философов- 191 просветителей, аналогом которых выступают последующие интеллектуалы. Он увидел в их мировоззрении как раз те черты, которые затем проявились в русской революционной интеллигенции – абстрактный характер теорий в сочетании с отсутствием практического опыта, стремление к радикальным изменениям по плану, не считаясь с потерями, дух новизны и ниспровержения традиционных ценностей. Под значительным влиянием теории революции Алексиса де Токвиля возникает еще одна классическая теория революции, оказавшая ощутимое воздействие на современную социологию революции. Это теория социальной революции П.А. Сорокина, изложенная им в ряде работ, среди которых наиболее важное место занимает «Социология революции», написанная в 1923 г. Монография «Социология революции» базируется на комплексе методологических подходов, позволяющих глубоко проанализировать революционные события, очевидцем и активным участником которых был сам П.А. Сорокин. П.А. Сорокин дает свой ответ на вопрос о причинах революции, видя в них как «совокупность тех условий, которые составляют ближайшее и непосредственно предшествующее революции звено причинной цепи»1, так и долгосрочные исторические причины. П.А. Сорокин в своей теории революции четко выдерживает социологический подход к проблеме и рассматривает формирование революционного процесса в нескольких направлениях: 1) изменения поведенческих характеристик членов общества; 2) изменение социальнодемографических показателей; 3) изменение структурной организации общества. Он также определяет логику протекания и стадии революционного процесса. В революционном процессе он Сорокин П.А. Социология революции. М.: Территория будущего, 2005. С. 320. 1 192 выделяет две стадии: подъем и понижение. Первая стадия связана с ущемлением рефлексов питания (голод), собственности, самосохранения, полового рефлекса, рефлекса свободы, самореализации. При этом дезорганизация власти и социального контроля служит катализатором революции. Вторая стадия характеризует восстановлением физиологических рефлексов при установлении террора. Формируются новые элиты, что также способствует восстановлению социального порядка. По мнению П.А. Сорокина, результатом революции является реконструкция постреволюционной социальной системы по образцу дореволюционной. Иные варианты невозможны, так как дореволюционная система, несмотря на накопленные дефекты, складывалась под действием исторического отбора, сохранявшего наиболее адекватные практики общественной жизни. Из этого ученый делает очень важный вывод: революции никогда не выполняют своих обещаний об обновлении, а, напротив, ведут к этатизму, бюрократизации, обеднению, количественному и качественному демографическому спаду. Основная функция революции, с точки зрения ученого, в устранении изживших себя элементов социальной структуры или форм жизнедеятельности, в снятии социального напряжения. В целом, теория революции П.А. Сорокина способствовала, как отметил П. Штомпка, сдвигу от «историософского» к «социологическому» подходу в социологии революции. Современная социология революции берет свое начало с «историческим поворотом» в общественных и гуманитарных науках и развитием «исторической социологии» в 60–70-е гг. ХХ в. По мнению многих исследователей, «современная социология революции возникает на волне критики эволюционизма, последовавшей за двумя мировыми войнами и разочарованием в результатах социалистических революций в 193 России и Китае. Если классические теории революции были концепциями, «которые объясняют закономерности возникновения и протекания социальной революции исходя из положений теорий общественного развития», то современные теории, напротив, направлены на концептуализацию той случайности и индетерминизма, которые революции вносят с собой в исторический процесс»1. Современные теории революции включают в себя: концепцию долгосрочных структурных причин революции, концепцию революционной ситуации, вызванной к жизни деятельностью революционеров, концепцию революционного процесса, концепцию революционных результатов. Все теории революции также должны дать ответ на следующие основные вопросы: 1) Что такое революция? 2) Что изменяется в процессе революции? 3) Каковы причины революции? 4) Почему люди участвуют в революциях? 5) Каковы последствия революции?2. В современной социологии большое внимание при построении теории революции уделяется самому понятию «социальная революция». Наиболее общее определение дает Э. Гидденс: Социальная революция – ««это захват государственной власти путем насилия, совершаемый лидерами массового движения, полученная при котором власть используется в дальнейшем в целях инициации радикальных социальных реформ»3. Также следует обратить внимание на ставшее классическим в исторической социологии определение Т. Скочпола: «Социальные революции представляют собой стремительные фундаментальные трансформации государства и Карасев Д.Ю. Современные зарубежные теории социальных революций: социологический анализ: Дисс. канд. социол. наук. М., 2015. С. 30. 2 Kimmel M.S. Revolution: a Sociological Interpretation. Cambridge: Polity, 1990. P. 3. 3 Гидденс Э. Революции и общественные движения // Диалог. 1996. № 6/7. С. 57-65. 1 194 классовых структур общества; они также осуществляются посредством низового восстания на классовой основе»1. Современные теории революции представляют собой настолько большой массив теорий, что предпринимается их классификация. Многообразие теорий порождает и многообразие классификаций, которые проводятся по разным основаниям: 1) выделяются «поколения» теорий (Дж. Голдстоун); 2) выделяются акторно-ориентированные, структурные, интегративные и процессуальные теории революций (Ч. Джонсон); 3) выделяются по влиянию на них классических теорий революции (Ч. Тилли) и некоторые другие. Достаточно продуктивной является классификация современных теорий социальных революций, построенная на основе выделения анализируемых революций, сгруппированных по типам модернизации: «догоняющей» модернизации стран «второго» и «третьего» эшелонов; «первого» и «второго» (постмодерна) модерна. Особый интерес для социологии представляют исследования революций «второго модерна», т.е. революций постиндустриального общества. Теории революций «второго модерна» направлены на осмысление беспрецедентной новизны революций конца XX–начала XXI вв.: появления нового субъекта, новой революционной организации, нового метода революционной борьбы и т.д. Специфика нового революционного субъекта определяется через такие понятия, как: «новые левые» (Г. Маркузе), «масса» (как «конец интеллектуалов») (Ж. Бодрийяр), «часть без части» (С. Жижек), не осознающая своей сингулярности «множественность» (Дж. Холлоуэйя). Специфика нового революционного метода отражена в понятиях: «великий отказ» (Г. Маркузе), «имплозивное насилие» (Ж. Бодрийяр), «частичное 1 Skocpol T. States and Social Revolutions: A Comparative Analysis of France, Russia and China. Cambridge; N.Y.: Cambridge University Press, 1979. P. 4. 195 насилие» (С. Жижек), дефетишизация (как «изменение мира без взятия власти») (Дж. Холлоуэй). Теории революции постиндустриального и информационного обществ А.Турена, М. Кастельса, Э. Тоффлера, Г. Реингольда объединяет указание на центральную роль, сыгранную информационными технологиями, знаниями и культурой в революционных кризисах. Исходным пунктом служит тезис Д. Белла о «конце идеологии» и «конце революции» в постиндустриальном обществе (социальная революция заменяется научной). Согласно А. Турену, в постиндустриальном обществе имеет место не конец, а замена революции «антиреволюцией», оборонительной, а не наступательной борьбой идентичностей и культурного своеобразия против универсально-рационального, технического и бюрократического программирования больших централизованных аппаратов. По мнению М. Кастельса, об «информациональной революции» необходимо говорить именно в терминах революции, а не научно-технического прогресса, т.к. имеет место совпадение изменений в трех родах отношений (производства, власти, опыта), вокруг которых организованы общества. Децентрализация («растворение») власти, в эпоху информационно-коммуникативных технологий сама по себе представляет революцию, а борьба ведется вокруг смысла использования технологий: станут ли они средством усиления централизованного контроля или эмансипации и децентрализованной самоорганизации1. Следует обратить внимание на то, что в современной реальности еще далека до своего завершения информационная революция и не исчерпаны все ресурсы «цветных» революций; При анализе теорий революций постиндустриального общества («второго модерна») использован материал диссертационной работы Д.Ю. Карасева «Современные зарубежные теории социальных революций: социологический анализ». М., 2015. 1 196 поэтому исследование революций постиндустриального типа продолжает оставаться актуальным, что, как можно предположить, и в дальнейшем будет порождать новые теории революций. 6.3. Теории глобализации В современной социологии в качестве ведущего социального процесса выделяется процесс глобализации. Первым термин «глобализация» употребил американский ученый-экономист Теодор Левит в 1983 г. в книге «Глобализация рынков». Из сферы экономических знаний данный термин быстро распространился в области политологии, социологии, культурологи и т.п. и стал, в конечном итоге, одним из самых популярных и широко распространенных терминов в общественных и гуманитарных науках. Ранее неоднократно упоминаемый австралийско-американский социолог, один из создателей концепции социального конструктивизма Питер Л. Бергер обратил внимание на многогранность термина «глобализация» и дискуссионность представлений о ней. Он писал: «Одни считают, что это предвестие международного гражданского общества, начало эры мира и демократизации. Для других глобализация означает экономическую и политическую гегемонию Америки, в результате чего культура во всем мире станет однородной и превратится в нечто вроде метастазов Диснейленда (один французский правительственный чиновник остроумно назвал такую ситуацию «культурным 1 Чернобылем»)» . Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона; Пер. с англ. В. В. Сапова; под ред. М. М. Лебедевой. М.: Аспект Пресс, 2004. С. 9. 1 197 В социологии самая ранняя трактовка понятия «глобализация» принадлежит американскому социологу Роланду Робертонсу, который определил его как «совокупность процессов, делающих единым социальный мир». Однако, хоть термин «глобализация» и теории глобализации как таковые – это явления сравнительного недавнего времени, у них в социологической науке были и предшественники. Так, как концепцию – предшественницу теорий глобализации – можно рассматривать теорию империализма. Разработка теории империализма началась с работ британского ученого Дж. А. Гобсона, но ее фундаментальная разработка представлена в многочисленных работах В.И. Ленина. В.И. Ленин рассматривал империализм как высшую и последнюю стадию капитализма и характеризовал современный ему мир как разделенный на две основные группы: группы эксплуататоров и группы эксплуатируемых. Причем на такие группы он делил не только людей, но и на страны. Заявляя о том, что между этими группами идет постоянная борьба, В.И. Ленин разрабатывал парадигму классовой борьбы, распространяя ее на весь мир. Результат этой борьбы, достигаемый только благодаря мировой революции, – установление единого мирового сообщества без эксплуататоров. Данная концепция нашла определенное отражение в современной «теории зависимости». Отражая противоречия между передовыми странами и странами развивающимися, несколько десятилетий тому назад освободившихся от колониальной зависимости, она акцентирует внимание на взаимодействиях этих стран. Соперничество между ними, по мнению авторов этой теории, должно привести к созданию единого мира. Однако авторы этой концепции по-разному видят достижение единого мира. Первая группа авторов (пессимисты, Анри Гюндер Франк) считает, что в этом соперничестве (или борьбе) победят развитые страны, страны Первого эшелона, которые полностью уничтожат независимость стран Третьего 198 эшелона, поглотив их первоначально экономически, а затем через распространение своей культуры. Вторая группа авторов (оптимисты, Фернандо Кардозо, Эдуарде Фалетто), наоборот, предполагает, что благодаря контактам с развитыми странами страны развивающиеся, получив от первых передовые технологии, могут встать вровень с ними. Но наибольшую популярность получила концепция третьей группы, самым известным автором которой является Иммануил Валлерстайн. В предыдущем параграфе уже рассматривалась мирсистемная концепция И. Валлерстайна как вариант теории модернизации. В данном параграфе сосредоточим внимание на тех аспектах многогранной «теории мировой системы» известного ученого, которые, с его точки зрения, позволяют увидеть в современном мировом сообществе черты глобального общества. Прежде всего, И. Валлерстайн выделяет три стадии в истории человечества, которые различаются, в том числе, и степенью обобщенности мирового сообщества. Первая стадия – это эпоха «мини-систем» – относительно небольших, экономически самодостаточных обществ, – для которых характерны полное внутреннее разделение труда и единый культурный комплекс. Вторая стадия – эпоха «мировых империй», которые объединяют большое количество «минисистем», при этом их экономика основана на сельском хозяйстве, а экономическая координация осуществляется методами сильного политического и военного правления, строгого администрирования, беспощадными сборами дани и налогов, а также воинской повинностью. Третья стадия (модерн) – эпоха существования «мировой системы», в рамках которой национальные государства постепенно утрачивают свою роль экономического регулятора, передавая ее развивающемуся рынку. Этот рынок, а позднее и бурно развивающие технологии и коммуникации преодолевают государственно-национальные разделы. Капиталистическая система, основу которой составляет 199 рынок, имеет эксплицитную тенденцию к экспансии, к проникновению в социально-экономические и политические системы всех стран, т.е. капитализм глобализирует мир. Однако процесс глобализации – далеко не завершенный процесс. И. Валлерстайн отмечает, что мир поделен на три группы стран, между которыми существует определенная иерархия: центр, полупериферия, периферия. После распада СССР и социалистического лагеря (полупериферия) началось установление полной монополии капиталистической системы во всем мире. И хотя эта система остается асимметричной и ее характеризуют неодинаковый темп роста, сильно выраженное неравенство и закрепившееся разделение трех разных групп высокоразвитых, развитых слабее и неразвитых стран, – процесс глобализации, по мнению И. Валлерстайна, очевиден1. В целом, мир-системную теорию И. Валлерстайна можно рассматривать как исток теорий глобализации. Но, если И. Валлерстайн абсолютизировал значение экономических факторов, то дальнейшая разработка теорий глобализации охватила и остальные сферы общественной жизни. И, прежде всего, как отмечает П. Штомпка, «интересы теоретиков переместились из сферы экономики в сферу культуры»2, хотя следует иметь в виду, что большинство исследователей признают обусловленность самого явления глобализации экономическими и технологическими преобразованиями3. Свое видение глобализации в культурной сфере представил Питер Л. Бергер. В «зарождающейся глобальной культуре» он видит культуру, которая «по своему происхождению и содержанию, безусловно, американская». Гегемония американской культуры, по его мнению, фундируется на Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. С. 610. Там же. С. 611. 3 Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона; Пер. с англ. В. В. Сапова; под ред. М. М. Лебедевой. М.: Аспект Пресс, 2004. С. 9. 1 2 200 повсеместном распространении английского (преимущественно, в американском варианте) языка, практически уже ставшим мировым языком. Распространение языка связано и с распространением американской культуры, включая массовую культуру (например, макдонализация). И двигателями этого процесса является американская элита: деловая и интеллектуальная, образ жизни которой становится эталонным практически по всему миру, а также массовые движения (например движения феминисток или поборников охраны окружающей среды). П. Бергер называет это «культурный империализм». Однако социолог отмечает, что, во-первых, распространение глобальных воздействий может вызвать и возрождение «местных культурных форм»; во-вторых, возможно возникновение глобальных культурных движений и за пределами Запада (Америки), так называемые «альтернативные глобализации»; в-третьих, эксплицируется и такое явление, как «субглобализация, т.е. движения, имеющие скорее региональный, чем глобальный размах, но тем не менее способствующие сближению обществ, с которыми они сталкиваются вместе с зарождающейся глобальной культурой»1. Глубокую и взвешенную оценку культурной составляющей глобализации дает отечественный социолог и культуролог Анатолий Иванович Шендрик. По мнению А.И. Шендрик, глобализация, с одной стороны, способствует возникновению новых культурных центров и невиданному до настоящего момента распространению достижений человечества, которые буквально становятся достоянием каждого. Но, с другой стороны, при глобализации стремительно возрастает культурное неравенство между странами и народами, т.к. в мировом сообществе начинает доминировать западная культура, происходит всеобщая вестернизация, навязываются образцы 1 Многоликая глобализация. С. 22. 201 американской массовой культуры и ценности американского образа жизни. Неоднозначность, двойственность воздействия глобализации на мировое сообщество отмечается многими социологами. В работах английского социолога, поляка по происхождению Зигмунда Баумана глобализация рассматривается в контексте усложняющейся социокультурной динамики, в условиях «сжатия пространства и времени». Исследуя под этим углом глобализацию, З. Бауман приходит к мнению, что «глобализация разобщает не меньше, чем объединяет, она разобщает, объединяя – расколы происходят по тем же самым причинам, что и усиление единообразия мира»1. Он показывает, что при глобализации происходит резкая дифференциация условий существования населения целых стран и регионов. Также З. Бауман указывает на то, что в условиях глобализации «на первое место среди вожделенных ценностей выдвигается мобильность, то есть свобода передвижения». Глобализация, по мнению ученого, несет с собой неопределенность и хаос. Он пишет: «Глубочайший смысл идеи глобализации – это неопределенный, неуправляемый и самостоятельный характер всего, что происходит в мире; отсутствие центра, пульта управления …»2. Термин «глобализация», по его мнению, связан в большей степени с глобальными последствиями, чем с глобальными инициативами и действиями. Одна из известных теорий глобализации была выдвинута английским социологом Энтони Гидденсом. Прежде всего, он отмечает, что глобализация является одним из самых интересных социальных феноменов современного мира, Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Издательство «Весь мир», 2004. С. 10. 2 Там же. С. 87. 1 202 который делает всех людей гражданами «одного мира», где наши действия оказывают влияние на жизнь людей во всех странах – и наоборот1. Э. Гидденс указывает, что глобализация охватывает не только экономическую, но и политическую, технологическую, культурную сферы. Глобализация – это не один процесс, а сложное сочетание целого ряда процессов. Именно с комплексом процессов, составляющих глобализацию, он связывает переход человечества от радикального модерна к состоянию постмодерна. Э. Гидденс также обращает внимание на то, что глобализация тесно связана с жизнью каждого конкретного человека. Даже в приватной сфере отмечается воздействие глобализации. «Во многих регионах мира традиционные семейные структуры переживают трансформацию или находятся под ударом, особенно в связи со стремлением женщин к большему равноправию»2. Глобализацию как «диалектический процесс, который создает транснациональные социальные связи и пространства…» представляет в своих исследованиях Ульрих Бек. В этом процессе он выделяет две стороны: глобализация и глокализация3, при этом происходит дезорганизация локальных культур и возникновение «третьих культур». Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 2005. С. 75. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Издательство «Весь мир», 2004. С. 29. 3 Глокализация – процесс экономического, социального, культурного развития, характеризующийся сосуществованием разнонаправленных тенденций: на фоне глобализации вместо ожидаемого исчезновения региональных отличий происходит их сохранение и усиление. Вместо слияния и унификации возникают и набирают силу явления иного направления: сепаратизм, обострение интереса к локальным отличиям, рост интереса к традициям глубокой древности и возрождению диалектов. 1 2 203 Спецификой теории глобализации У. Бека является то, что социолог тесным образом связывает процесс глобализации и модернизационные риски. Он пишет об имманентной тенденции рисков к глобализации. Практически все современные риски, с его точки зрения, имеют высокую степень вероятности превратиться в риски глобальные. Американский социолог Джордж Ритцер в теории макдональдизации также формулирует свое видение глобализации. Он считает, что глобализация – это лишь один из процессов развития современного мира, вместе с которым наблюдаются и такие процессы, как глокализация и гробализация. Под гробализацией им понимаются «империалистические амбиции наций, корпораций, организаций и т.п. в их желании, по существу потребности, навязать свое присутствие в различных географических регионах. Их главный интерес – стремление к власти, влиянию, и в ряде случаев их доходы растут по всему миру»1. Риски гробализации связаны с производством десоциализированного социума – ничто. Ничто – это общественные явления, которые не имеют конкретного социального, культурного и временного контекста, как например макдональдизация. Гробализация быстро захватывает новые общества, становясь глобальной и уничтожая одни риски (внедряя, к примеру, определенные, уже проверенные образцы питания, лечения и т.д.) и увеличивая риски ненамеренных последствий (дегуманизация человеческих отношений). В целом, в современной социологии существует большое количество теорий глобализации. Следствием такого интереса к проблеме и значительным событием в развитии социологической науки можно считать издание в 2006 г. английским социологом Андрю Джонсоном «Словаря глобализации». В нем на основании новейших исследований Цит. по: Кравченко С.А. Риски в нелинейном глоболокальном социуме. М.: «Анкил», 2009. С. 129. 1 204 дается обобщенная трактовка понятия «глобализация». Согласно данной трактовке глобализация представлена как процесс, включающий четыре типа изменений: 1) расширение социальной, политической и экономической активностей индивидов; 2) интенсификация взаимозависимых торговых, инвестиционных, финансовых, культурных и других потоков; 3) увеличение скорости распространения идей, товаров, капитала, взаимодействия людей на основе эволюции транспортных и коммуникационных систем; 4) углубление импульса воздействия на локальные изменения, которые могут вылиться в огромные глобальные последствия1. Вопросы для самопроверки 1. Раскройте основные положения теории социальных изменений П. Штомпки. 2. Какие новые положения в теорию социальных изменений внес П.А. Сорокин? 3. Каковы основные идеи концепций социального прогресса? 4. Какие теории социального прогресса разрабатывались отечественными социологами? 5. В чем заключаются основные постулаты теорий социального регресса? 6. На каких основных идеях строятся теории циклического развития? 7. В чем различие теорий циклического развития Н. Данилевского, А. Тойнби и О. Шпенглера? 8. В чем специфичность подхода К. Маркса к социальным изменениям? 1 Там же. С. 130. 205 9. Каковы основные положения финалистских концепций? 10. В чем специфика рискологических теорий? 11. Что общего и в чем различие современных теорий модернизации? 12. Что нового в парадигму социального развития внесли теории постмодернизации? 13. Каковы основные положения теории социальной революции К. Маркса. 14. Основные положения мир-системной теории И. Валлерстайна с точки зрения теории глобализации. Темы рефератов 1. 2. 3. 4. социологов. 5. 6. 7. 8. К. Маркса. 9. 10. 11. 12. 13. 14. Теория социальных изменений П. Штомпки. Теория социального процесса П.А. Сорокина. Основные теории социального прогресса. Теории социального прогресса российских Теория цивилизаций Н. Данилевского. Теории цивилизаций А. Тойнби и О. Шпенглера. Теория циклического развития В. Парето. Теория общественно-экономических формаций Теории риска У. Бека и Э. Гидденса. Теория мир-системного анализа И. Валлерстайна. Теории неомодернизации и постмодернизации. Теория социальной революции В.И. Ленина. Современная социология революции. Теории культурной глобализации. 206 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Абенд, Г. Значение слова «теория» в социологии [Текст] / Г. Абенд // Социологические исследования. – 2015. – № 11. – С. 23–28. 2. Буравой, М. Социология и неравенство [Текст] / М. Буравой // Социологические исследования. – 2015. – № 7. – С. 5–14. 3. Волков, Ю. Г. Социология : учеб. для вузов [Текст] / Ю. Г. Волков. – 5-е изд, перераб и доп. – М. : Альфа–М, ИНФРА-М, 2015. – 512 с. 4. Горшков, М. К. Средний класс как отражение экономической и социокультурной модели современного развития России [Текст] / М. К. Горшков // Социологические исследования. – 2015. – № 1. – С. 35–44. 5. Горшков, М. К. Общественные неравенства как объект социологического анализа [Текст] / М. К. Горшков // Социологические исследования. – 2014. – № 7. – С. 20–31. 6. Глотов, М. Б. Социология : учеб. для студентов высш. проф. образования [Текст] / М. Б. Глотов. – М. : Издательский центр «Академия», 2015. – 400 с. 7. Гребеник, Л. Г. Социальная политика государства: основные направления и тенденции [Текст] / Л. Г. Гребеник, Е. Ю. Кравченко, И. С. Болотова // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. – 2016. – № 5 (61). – С. 173–181. 8. Ельникова, Г. А. Социология : учебное пособие [Текст] / Г. А. Ельникова. – Белгород : Изд-во БУПК, 2011. – 212 с. 9. Ельникова, Г. А. Экономические аспекты образования взрослых [Текст] / Г. А. Ельникова, С. Н. Ясенева // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. – 2012. – № 3. – С. 30–37. 207 10. Ельникова, Г. А. Полипарадигмальность современной социологии [Текст] / Г. А. Ельникова // Социология и социальная работа в системе профессионального образования : материалы международной научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава и аспирантов. Белгород, 31 марта – 3 апреля 2015 года. – Белгород : Изд-во БУКЭП, 2015. – С. 14-28. 11. Ельникова, Г. А. Проблемы социального неравенства в информационном обществе [Текст] / Г. А. Ельникова // Социология и социальная работа в системе профессионального образования : материалы международной научно-практической конференции профессорскопреподавательского состава и аспирантов. 4 апреля - 6 апреля 2016 года. – Белгород : Изд-во БУКЭП, 2016. – С. 19-27. 12. Зборовский, Г. Е. Теоретическая социология: quo vadis? [Текст] / Г. Е. Зборовский // Социологические исследования. – 2013. – № 9. С. – 14–19. 13. Клименко, О. И. Аналитическая оценка уровня жизни населения России: тенденции развития в межкризисный периоде [Текст] / О. И. Клименко, А. А. Клименко // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. – 2016. – № 1 (57). – С. 35–46. 14. Клименко, О. И. Особенности гендерной сегрегации на отечественном рынке труда в условиях современных реалий развития общества [Текст] / О. И. Клименко, Ю. В. Безуглова // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. – 2014. – № 3 (51). – С. 112–120. 15. Кузнецов, А. М. Глобализация или космополитизация: об одном дискурсе современной западноевропейской социологии [Текст] / А. М. Кузнецов // Социологические исследования. – 2014. – № 12. – С. 12–20. 16. Лапин, Н. И. Актуальные теоретикометодологические аспекты исследований российской 208 модернизации [Текст] / Н. И. Лапин // Социологические исследования. – 2015. – № 1. – С. 5–10. 17. Методология и концептуальные парадигмы социологии [Текст] монография / под общ. ред. В. В. Трошихина. – Белгород : Изд-во БУКЭП, 2015. – 327 с. 18. Миронов, Б. Н. Какая дорога ведет к революции? Имущественное неравенство в России за три столетия, XVIII – начало XXI в. (статья первая) [Текст] / Б. Н. Миронов // Социологические исследования. – 2014. – № 8. – С. – 96–104. 19. Миронов, Б. Н. Какая дорога ведет к революции? Имущественное неравенство в России за три столетия (статья вторая) [Текст] / Б. Н. Миронов // Социологические исследования. – 2014. – № 11. – С.121–129. 20. Мосакова, Е. А. Современная семейная политика в развитых странах мира [Текст] / Е. А. Мосакова // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. – 2015. – № 2 (54). – C. 366–371. 21. Нартов, Н. А. Социология : учеб. для вузов [Текст] / Н. А. Нартов. – М.: Дашков и К, 2015. – 543 с. 22. Новые идеи в социологии [Электронный ресурс] : монография / отв. ред. Ж. Т. Тощенко. – М. : Издательство : Юнити-Дана, 2013. – 473 с. http://www.knigafund.ru/books/171716 23. Романовский, Н. В. Еще раз о роли теоретической социологии [Текст] / Н. В. Романовский // Социологические исследования. – 2014. – № 7. – С. 93–101. 24. Самыгин, С. И. Социология : учеб. пособие для вузов [Текст] / С. И. Самыгин. – М. : Дашков и К, 2015. – 288 с. 25. Скляренко, И. А. Основные критерии рискологии как науки [Текст] / И. А. Скляренко // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. – 2015. – № 2 (54). – C. 269–264. 26. Тихонова, Н. Е. Особенности статусной идентичности и потребление среднего класса [Текст] 209 Н. Е. Тихонова // Социологические исследования. – 2015. – № 1. – С. 44–54 27. Тихонова, Н. Е. Феномен бедности в современной России [Текст] / Н. Е. Тихонова // Социологические исследования. – 2014. – № 1. – С. 7–19. 28. Тощенко, Ж. Т. Прекариат – новый социальный класс [Текст] / Ж. Т. Тощенко // Социологические исследования. – 2015. – № 6. – С. 3–13. 29. Трошихин, В. В. Нормы и ценности научного сообщества в системе социально-экономических отношений [Текст] / В. В. Трошихин, Д. А. Гуков, Л. П. Филенко // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. – 2014. – №. 4 (52). – С. 37–46. 30. Чудова, И. А. Постмодернизм и социологическая теория [Текст] / И. А. Чудова // Социологические исследования. – 2015. – № 5. – С. 33–41. 31. Щульц, Э. Э. Революция: к вопросу об определении термина [Текст] / Э. Э. Шульц // Социологические исследования. – 2014. – № 4. – С. 132–142. 210 ПРИЛОЖЕНИЕ Список первоисточников, обязательных для изучения по дисциплине «Теоретические основы общей социологии» Тема 1 1. Бергер, П. Л. Приглашение в социологию: Гуманистическая перспектива [Текст] / П. Л. Бергер; пер. с англ.; под ред. Г.С. Батыгина. – М. : Аспект-Пресс, 1996. – 168 с. 2. Бурдьё, П. Начала [Текст] / П. Бурдье; пер. с фр. Н.А. Шматко. – М.: Socio-Logos, 1994. – 288 с. 3. Вебер, М. Протестанская вера и дух капитализма [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 4. Вебер, М. О некоторых категориях понимающей социологии [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 5. Вебер, М. Основные социологические понятия [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 6. Гарфинкель, Г. Исследования по этнометодологии [Текст] / Г. Гарфинкель. – СПб. : Питер, 2007. – 335 с. 7. Гидденс, Э. Устроение общества : Очерк теории структурации [Текст]. / Э. Гидденс. – 2-е изд. – М. : Академический Проект, 2005. – 528 с. 8. Гофман, И. Представление себя другим в повседневной жизни [Текст] / И. Гофман: пер. с англ. и вступ. статья А. Д. Ковалева. – М. : «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2000. – 304 с. 9. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии [Текст] / Э. Дюркгейм : пер. с фр. и послесловие А. Б. Гофмана. – М. : Прогресс, 1990. 211 10. Конт, О. Дух позитивной философии. (Слово о положительном мышлении) [Текст] / О. Конт : пер. с фр. И. А. Шапиро. – Ростов н/Д : Феникс, 2003. – 256 с. 11. Кули, Ч. Социальная самость [Текст] / Ч. Кули // Американская социологическая мысль : Тексты. – М. : МГУ, 1994. – С. 320-321. 12. Маркс, К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта [Текст] // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 8. 13. Мид, Дж. От жеста к символу [Текст] / Дж. Мид // Американская социологическая мысль. М. : Изд-во МГУ, 1994. 14. Парсонс, Т. Система современных обществ [Текст] / Т. Парсонс : пер, с англ. Л. А. Седова и А. Д. Ковалева. – М. : Аспект Пресс, 1998. – 270 с. 15. Ритцер, Дж. Современные социологические теории [Текст] / Дж. Ритцер. – СПб. : Питер, 2002. 16. Сорокин, П. А. Система социологии. Социальная аналитика: Учение о строении сложных социальных агрегатов [Текст] / П. А. Сорокин. – М. : Наука, 1993. 17. Тённис, Ф. Общность и общество [Текст] / Ф. Тённис. – СПб. : Владимир Даль, 2002. – 387 с. 18. Турен, А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии [Текст] / А. Турен; пер. с франц. – М. : Научный мир, 1998. – 204 с. 19. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие [Текст] / Ю. Хабермас : пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева. – М.: Наука, 2000. – 380 с. 20. Шютц, А. Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии [Текст] / А. Шютц : Пер. с англ. А. Я. Алхасова, Н. Я. Мазлумяновой; научн. ред. перевода Г. С. Батыгин. – М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. – 336 с. 21. Ядов, В. А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций [Текст] : курс лекций для студентов 212 магистратуры по социологии / В. А. Ядов. – Изд. второе, исправл. и дополн. – СПб. : Интерсоцис, 2009. 22. Blau, P. Exchange and Power in Social Life [Текст] / Р. Blau. – N. Y. : Wiley, 1986. 23. Blumer, H. Symbolic Interactionism. Perspective and Method [Текст] / H. Blumer. – New Jersey, 1969. 24. Homans, G. K. Social Behavior Its Elementary Forms [Текст] / G. K. Homans. – N.Y., 1961. Тема 2. 1. Бауман, З. Индивидуализированное общество [Текст] / З. Бауман : пер. с англ.; под ред. В. Л. Иноземцева. – М. : Логос, 2002. 2. Бек, У. Общество риска: на пути к другому модерну [Текст] / У. Бек. – М. : Прогресс-Традиция, 2000. 3. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования [Текст] / Д. Белл :пер. с англ. – 2-е изд., испр. и доп. – М. : Academia, 2004. – 940 с. 4. Бергер, П. Социальное конструирование реальности: Трактат по социо-логии знания [Текст] / П. Бергер, Т. Лукман; пер. с англ. Е. Д. Руткевич. – М. : Медиум, 1995. – 324 с. 5. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть [Текст] / Ж. Бодрийяр. – 4-е изд. – М. : «Добросвет», «Издательство “КДУ”», 2011. – 392 с. 6. Бурдьё, П. Начала / П. Бурдье; пер. с фр. Н.А. Шматко. – М. : Socio-Logos, 1994. – 288 с. 7. Вебер, М. Протестанская вера и дух капитализма [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 8. Вебер, М. О некоторых категориях понимающей социологии [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 213 Вебер, М. Основные социологические понятия [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 10. Веблен, Т. Теория праздного класса [Текст] / Т. Веблен. – М. : «Прогресс», 1984. 11. Ортега-и-Гассет, Х. Эстетика. Философия культуры [Текст] / Х. Ортега-и-Гассет. –.М. : «Искусство», 1991. – 592 с. 12. Гидденс, Э. Устроение общества: Очерк теории структурации [Текст]./ Э. Гидденс. – 2-е изд. – М. : Академический Проект, 2005. – 528 с. 13. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии [Текст] / Э. Дюркгейм : Пер. с фр. и послесловие А. Б. Гофмана. – М. : Прогресс, 1990. 14. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура [Текст] / М. Кастельс. – М. : ГУ ВШЭ, 2000. 15. Луман, Н. Социальные системы. Очерк общей теории[Текст] / Н. Луман: пер. с нем. И.Д. Газиева; под ред. Н. А. Головина. – СПб. : Наука, 2007. – 648 c. 16. Мертон, Р. Социальная теория и социальная структура [Текст] / Р. Мертон. – М. : Изд-во «ACT МОСКВА», 2006. 17. Парсонс, Т. Система современных обществ [Текст] / Т. Парсонс : пер. с англ. Л. А. Седова и А. Д. Ковалева. – М. : Аспект Пресс, 1998. – 270 с. 18. Парсонс, Т. Система координат теории действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем [Текст] / Т. Парсонс // Американская социологическая мысль. – М. : Изд-во МГУ, 1994. 19. Тённис. Ф. Общность и общество [Текст] / Ф. Тённис. – СПб. : Владимир Даль, 2002. – 387 с. 20. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие [Текст] / Ю. Хабермас : пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева. – М. : Наука, 2000. – 380 с. 9. 214 Тема 3 1. Вебер, М. Протестанская вера и дух капитализма [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 2. Вебер, М. О некоторых категориях понимающей социологии [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 3. Вебер, М. Объективность социально-научного и социально-политического познания [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 4. Вебер, М. Основные социологические понятия [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 5. Гарфинкель, Г. Исследования по этнометодологии [Текст] / Г. Гарфинкель. – СПб. : Питер, 2007. – 335 с. 6. Гидденс, Э. Устроение общества : Очерк теории структурации [Текст] / Э. Гидденс. – 2-е изд. – М. : Академический Проект, 2005. – 528 с. 7. Гофман, И. Представление себя другим в повседневной жизни [Текст] / И. Гофман : пер. с англ. и вступ. статья А. Д. Ковалева. – М. : «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2000. – 304 с. 8. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии [Текст] / Э. Дюркгейм : Пер. с фр. и послесловие А. Б. Гофмана. – М. : Прогресс, 1990. 9. Мид, Дж. От жеста к символу [Текст] / Дж. Мид // Американская социологическая мысль. – М. : Изд-во МГУ, 1994. 10. Парсонс, Т. Система координат теории действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем [Текст] / Т. Парсонс // Американская социологическая мысль. – М. : Изд-во МГУ, 1994. 215 Тема 4 1. Вебер, М. Протестанская вера и дух капитализма [Текст] / М. Вебер // Избранные произведения. – М. : Прогресс, 1990. 2. Веблен, Т. Теория праздного класса [Текст] / Т. Веблен. – М. : «Прогресс», 1984. 3. Гидденс, Э. Устроение общества : Очерк теории структурации [Текст] / Э. Гидденс. – 2-е изд. – М. : Академический Проект, 2005. – 528 с. 4. Гурко, Т.А. Теоретические подходы к изучению семьи [Текст] / Т. А. Гурко. – М.: Институт социологии РАН, 2010. 5. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии [Текст] / Э. Дюркгейм : пер. с фр. и послесловие А. Б. Гофмана. – М. : Прогресс, 1990. 6. Дюркгейм, Э. Метод социологии [Текст] / Э. Дюркгейм // Социология, ее предмет, метод, предназначение. – М. : Прогресс, 1995. 7. Дюркгейм, Э. Социология образования [Текст] / Э. Дюркгейм. – М. : ИНТОР,1996. 8. Мертон, Р. Социальная теория и социальная структура [Текст] / Р. Мертон. – М. : Изд-во «ACT МОСКВА», 2006. 9. Парсонс, Т. Система современных обществ [Текст]. / Т. Парсонс: пер, с англ. Л. А. Седова и А. Д. Ковалева. – М. : Аспект Пресс, 1998. – 270 с. 10. Парсонс, Т. Американская семья: ее отношения с личностью и социальной структурой [Текст] / Т. Парсонс : пер. И. Н. Тартаковской // Человек, сообщество, управление.– 2006. – №2. – С. 95-103. 11. Сорокин, П. Кризис современной семьи (социологический очерк) [Текст] / П. Сорокин // Ежемесячный 216 журнал литературы, науки и общественной жизни. – 1916. – № 2-3. Тема 5 1. Брайсон, В. Политическая теория феминизма [Текст] / В. Брайсон : пер. с англ. О. Липовской и Т. Липовской. – М.: Идея-Пресс, 2001 2. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии [Текст] / Э. Дюркгейм : пер. с фр. и послесловие А. Б. Гофмана. – М. : Прогресс, 1990. 3. Миллет, К. Сексуальная политика (главы из книги) [Текст] / К. Миллет // Вопросы философии. – 1994. – № 9. 4. Сорокин, П. А. Система социологии. Социальная аналитика: Учение о строении сложных социальных агрегатов [Текст] / П. А. Сорокин. – М. : Наука, 1993. 5. Тихонова, Н. Е. Средний класс: теория и реальность [Текст]. / Н. Е. Тихонова, С. В. Мареева. – М. : Альфа-М, 2009. 6. Уорнер, У. Социальный класс и социальная структура [Текст] / У. Л.Уорнер // Рубеж : Альманах социальных исследований. – 1997. – № 10-11. 7. Хальбвакс, М. Социальные классы и морфология [Текст] / М. Хальбвакс. – М. : Прогресс, 2000. 8. Шкаратан, О. И. Социология неравенства. Теория и реальность [Текст] / О. И. Шкаратан. – М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. – 526 с. 9. Crenshaw, Kimberle. Demarginalizing the Intersection of Race and Sex: A Black Feminist Critique of Antidiscrimination Doctrine, Feminist Theory and Antiracist Politics [Текст]. / Kimberle Crenshaw // Feminist Legal Theory: Readings in Law and Gender, edited by Katherine Bartlett and Roseanne Kennedy. – San Francisco, CA : Westview Press, 1991. 217 10. Ferguson, A. Blood at the Root [Текст] / A. Ferguson. – London : Pandora Press, 1989. 11. Fraser, N. From redistribution to recognition? Dilemmas of justice in ‘post-socialist’ age [Текст] / N. Fraser // New Left Review. – 1995. – № 212. – P. 41-44. 12. Mitchell, J. Women: the Longest Revolution [Текст] / J. Mitchell. – London : Virago, 1984. 13. Vogel, L. Marxism and the Oppression of Women [Текст] / L. Vogel. – London : Pluto Press, 1983. Тема 6 1. Бауман, З. Индивидуализированное общество [Текст] / З. Бауман : пер. с англ.; под ред В. Л. Иноземцева. – М. : Логос, 2002. 2. Бек, У. Общество риска: на пути к другому модерну [Текст] / У. Бек. – М. : Прогресс-Традиция, 2000. 3. Бек, У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию [Текст] / У. Бек : пер. с нем. А. Григорьева, В. Седельника; общ. ред. и послесл. А. Филиппова. – М. : Прогресс-Традиция, 2001. – 304 с. 4. Гидденс, Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь [Текст] / Э. Гидденс. – М.: Весь Мир, 2004. – 120 с. 5. Ленин, В. И. Великий почин [Текст] / В. И. Ленин // Полн. собр. соч. – Т. 29. 6. Ленин, В. И. Государство и революция: Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции [Текст] / В. И. Ленин. – М. : Издательство ЛКИ, 2010. 7. Маркс, К. Немецкая идеология [Текст] / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. – Т. 3. 8. Маркс, К. Манифест Коммунистической партии [Текст] / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. – Т. 4. 218 9. Маркс, К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. [Текст] / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. – Т. 7. 10. Маркс, К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта [Текст] / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. – Т. 16. 11. Многоликая глобализация [Текст] / под ред. П. Бергера и С. Хантингтона; пер. с англ. В. В. Сапова. – М. : Аспект Пресс, 2004. 12. Наумова, Н. Ф. Рецидивирующая модернизация в России: беда, вина или ресурс человечества? [Текст] / Н. Ф. Наумова. – М., 1999 13. Сорокин, П. А. Социология революции [Текст] / П. А. Сорокин. – М. : Территория будущего, 2005. 14. Токвиль, А. Старый порядок и революция [Текст] / А. Токвиль. – СПб. : Алетейя, 2008 15. Штомпка, П. Социология социальных изменений [Текст] / П. Штомпка. – М. : Аспект Пресс, 1996. 16. Штомпка, П. Социология. Анализ современного общества [Текст] / П. Штомпка. – М. : Логос, 2008. 219 СОДЕРЖАНИЕ Предисловие ……………………………………………. Тема 1. Социология как наука ………………………… Тема 2. Социологические теории общества …………. Тема 3. Теории социального действия и взаимодействия ………………………………………. Тема 4. Теории социальных институтов ……………... Тема 5. Общая теория социальной структуры и теории социальной стратификации …………………………… Тема 6. Теории социальных изменений ………………. Список литературы ……………………………………. Приложение ……………………………………………. 3 5 34 57 73 102 163 206 209 220 Учебное издание Ельникова Галина Алексеевна Теоретические основы общей социологии Учебное пособие Редактор Н.В. Сергеева Компьютерный набор и верстка Г.А. Ельниковой Сдано в набор 28.11.2016. Подписано в печать 29.12.2016. Формат 60х84 1/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman. Ризография. Усл. печ. л.12,73. Тираж 300 экз. Заказ . Издательство Белгородского университета кооперации, экономики и права 308023, г. Белгород, ул. Садовая, 116а
