files/maxim/РАБОТЫ ПОБЕДИТЕЛЕЙ/II_mesto

«В чём мне видится актуальность наследия А. И. Солженицына?»
Моё знакомство с Солженицыным началось ещё в 10 классе общеобразовательной
школы, и мне довелось сразу окунуться в один из его наиболее фундаментальных трудов:
нам задали прочесть несколько глав из «Архипелага «ГУЛАГ». Сейчас, сравнивая
ощущения от прочтения в 17 лет и в 22 года, могу сказать, что восприниматься данное
произведение стало намного острее. Тогда, ещё в школе, мне, бесспорно, было жаль всех
людей, попавших в таинственный «ГУЛАГ». Страшно подумать, что происходило там с
мужчинами, но еще страшнее было, конечно, женщинам. «Ограбленные во всем, что
наполняет женскую и вообще человеческую жизнь - в семье, в материнстве, в дружеском
окружении, в привычной и может быть интересной работе, кто и в искусстве, и в
книгах, а тут давимые страхом, голодом, забытостью и зверством…» (А. И.
Солженицын «Архипелаг «ГУЛАГ» Т. 1 гл. 8 «Закон-ребёнок»)
Прошло не так много времени – и вот, я студентка 4 курса отечественной филологии, и
нам вновь задают «ГУЛАГ». Но теперь я не имела никакого морального права начать
читать какое-либо произведение, не познакомившись с историей его написания и с
биографией автора. Мы видим правду. Сам Солженицын в своей преамбуле к «ГУЛАГу»
говорит, что здесь нет ни вымышленных событий, ни вымышленных людей. Но, несмотря
на строгую документальность, перед нами всё же художественное произведение. Мне
запомнилась мысль об извечной покорности русского народа, о веках крепостничества,
которое и позволило образоваться культу личности, позволило трепетать перед адской
машиной-убийцей - «ГУЛАГом».
События в «ГУЛАГе» имели место в нашей стране, от этого никуда не деться. Это
произведение ценно уже тем, что мы можем его читать «в открытую», ведь долгие годы
Солженицын был под строжайшим запретом. Мы имеем право знать правду, и «ГУЛАГ»
открывает нам эту завесу. Книга родилась после выхода в свет «Одного дня Ивана
Денисовича» из цикла малой прозы Солженицына. Бывшие лагерники стали присылать
свои воспоминания о том времени. Конечно, тогда ни о каком открытом поиске
достоверной информации в архивах для этой работы и речи быть не могло, поэтому,
опираясь
на
воспоминания
заключенных,
Солженицын
создаёт
свой
«опыт
художественного исследования». Тюрьма для Солженицына – место, где действительно
можно исправить человека, тогда как, например, у Шаламова тюрьма – это место без
катарсиса, место, где каждый сам за себя. По мнению Солженицына, заключение оказало
на него благотворное влияние, ведь именно в неволе он так много писал.
Когда после писателя остаются не только его произведения, это говорит о безусловной
значимости
его
наследия.
Фонд
Солженицына
«Общественный
фонд
помощи
заключенным и им семьям», существующий на средства от продажи книг «Архипелаг
ГУЛАГ» по всему миру, – тому пример.
Пристального внимания заслуживает малая проза Солженицына, в частности, цикл
рассказов-миниатюр «Крохотки». Сам Солженицын писал: «В малой форме можно очень
много поместить и это для художника большое наслаждение, работать над малой
формой». Эти произведения появились, когда Солженицын путешествовал по Средней
России на велосипеде. Опубликовать их на родине не удалось, поэтому первая публикация
была осуществлена во Франкфурте, в 1964 году. Но цикл повестей был продолжен лишь
через 30 лет, когда Солженицын вернулся в Россию. Видимо, на чужбине он не мог писать
столь сокровенные рассказы. Существуют две точки зрения на жанровую природу
«Крохоток». Я более склонна к мнению Л. Колобаевой, которая утверждает, что
«Крохотки» – это малый эпос. Смысл каждого произведения Солженицын выражает
эпически-повествовательно, в связке знаменующих их подробностей.
В ранних «Крохотках» мы видим социальные проблемы, волнующие писателя.
Например, рассказ «Костёр и муравьи», в котором говорится о любви к своей Родине. «Но
странно: они не убегали от костра. Едва преодолев свой ужас, они заворачивали,
кружились и – какая-то сила влекла их назад, к покинутой родине! – и были многие такие,
кто опять взбегали на горящее брёвнышко, метались по нему и погибали там…» (А. И.
Солженицын «Костёр и муравьи») .
В более поздних «Крохотках» 90-х годов обнаруживаются глубинные, философские
проблемы. К примеру, рассказ «Молния», где Солженицын пишет о нещадной каре
человека его же совестью. В рассказе «Колокольня» мы видим боль о людской вере,
уничтожение старинных городов, старинной русской культуры. Место действия в рассказе
«Колокольня» – город Молога, который по приказу властей СССР необходимо было
затопить по причине строительства Рыбинского и Угличского гидроузлов. Примечателен
тот факт, что когда пытались взорвать Богоявленский собор, храм поднялся на воздух и
целым опустился на землю – так хорошо была сделана кладка. Пришлось «добивать».
Почти полвека об этом городе нельзя было говорить, на дне Рыбинского водохранилища
покоятся кладбища, сёла с церквями, деревни. Думается, неслучайно под вниманием
Солженицына оказалось именно это место. От утопленного города осталась одна
высокостройная колокольня, на шпиле которой чудом уцелел крест.
«…ведь стоит колокольня! Как наша надежда. Как наша молитва: нет, всю Русь до
конца не попустит Господь утопить...» (А. И. Солженицын «Колокольня»).
Это произведение актуально и сейчас. Мы видим войны, международные конфликты с
Украиной. Мне больно уже от того, что слова «международный» и «Украина» я пишу в
одном контексте, ведь я родилась и выросла в Крыму, поэтому эта проблема стоит для
меня особенно остро. Одна украинская девушка написала стихотворение «Никогда мы не
будем братьями», имея в виду Украину и Россию. Поэт Л. Корнилов написал ответное
стихотворение, в котором сказал: «Никогда мы не будем братьями, потому что ты мне –
сестра». И я согласна с ним. Политические перепалки, теракты, да мало ещё чего
произошло с нашей страной за последние годы? В маленьком рассказе «Колокольня»
скрыт ответ на самый главный вопрос: как спасти Россию? Солженицын видит надежду на
восстановление национального единства, только сделать это можно лишь обратившись к
своей вере. «Если Бог будет на первом месте, всё остальное будет на своём», - ненароком
услышанная где-то фраза навсегда отпечаталась в моей памяти.
Постникова Юлия
4 курс
Филология
(5 группа «Отечественная филология»)