Слайд 1 - Институт лингвистических исследований.

«Народная лингвистика»: взгляд носителей языка на язык
Санкт-Петербург, 19-21 ноября 2012 г.
Профессия: информант
“No informant can remain ‘naïve’ after three or more months of
working with a linguist”
Samarin W. J. Field Linguistics: A Guide to Linguistic Field Work
Полевая лингвистика
• Полевая лингвистика – «комплекс лингвистических методов,
направленных на самостоятельное творческое <…> изучение и
описание живого языка, не являющегося родным для
исследователя». [Кибрик 1972: 11]
• Полевая лингвистика vs миссионерские исследования:
методология работы с информантом
Взаимодействие лингвиста
с информантом
«лингвист → информант»:
межличностное взаимодействие
• психологические и социологические аспекты,
(например, изменение его статуса в обществе
• [Rice 2006]
• этические вопросы: спор о термине «информант»
• приемлемость денежных отношений [Cameron 1998]
Взаимодействие лингвиста
с информантом
«информант → лингвист»:
метаязыковое воздействие
• корректирование представлений о допустимых
пределах использования метода интроспекции
• размытость границы между грамматичным
неграмматичным [Dimmendaal 2001]
Взаимодействие лингвиста
с информантом
«лингвист → информант»:
метаязыковое воздействие
Научаемость информанта
• «… опыт показывает, что регулярная работа с
информантом, как правило, научает его, и это
свойство является особенно ценным. Зная приёмы
исследователя и сходу понимая, что от него
требуется, информант работает в более
эффективном режиме, чем в начале исследования.
Такая научаемость не имеет ничего общего с
пониманием лингвистической задачи, которую
преследует исследователь в каждом вопросе. Речь
идёт лишь о понимании того, какой реакции хочет
добиться исследователь в каждом вопросе»
[Кибрик 1972: 83]
Научаемость информанта
•
“The general goal of training is to make of the informant an enlightened,
interested, and cooperative coworker. The training involves getting him to
understand the routine and mechanics of the work session: the time and
place, the way he should respond when asked a question, how often he
should say an utterance before and after it is written down, when additional
information is to be given and what kinds are most desired, not accepting
ungrammatical or meaningless utterances from the investigator, and looking
toward the investigator (if not directly in his face) when giving an utterance.
... The ultimate goal is to get the informant to think about language as the
investigator does, that is, in terms of broad generalizations based on what is
actually said or could be said. The investigator should not assume that the
informant will appreciate being told about the problems and nature of
linguistic analysis. Either because he has little capacity for abstract
reasoning or because he does not see the relevance of analysis to the
speech that everybody, even children, has obviously grasped, the informant
will waste the investigator’s time with his disinterest ... If the informant
should become only partially sophisticated, he may take more liberty in
talking about his language than he is qualified to” [Samarin 1967: 41-42].
Научаемость информанта
• “… I started work with absolute confidence, but as the work
advanced I started to discover difficulties about the things that I had
taken for granted, and I ran into insurmountable limits. For example,
one day we were doing compounds composed of two nouns, and I
had to give Fiona the noun class for those words. For some of the
words, the noun class could be that of either the first noun or the
second noun in the compound, but for others there was only one
possibility. After a while I started to question my own judgements. I
did not know what sounded right or wrong to me any more, and so
we had to stop. Another example was that I at first thought that I
could translate anything from French or Wolof into Pulaar, but then I
realized that there were ideas that Pulaar could not manage very
well because it was, above all, a question of culture before being a
question of vocabulary” [Mc Laughlin & Sall 2001: 206].
Метаязыковая рефлексия
• представления, которые сформировались у информанта в ходе
работы с лингвистом
vs
представления, которые имелись у информанта раньше
Информант – человек, привыкший «к бесконтрольному
использованию языка в коммуникативных целях»
[Кибрик 1972:
80]
«(в) потоке исследовательских работ <…> лингвист
эпизодически (и всякий раз – как сюрприз и неожиданность)
сталкивается с проявлениями, со стороны партнёра-носителя,
языковых знаний более высокого уровня, чем просто владение
языком как средством групповой коммуникации, – иначе говоря,
с проявлением знаний, отражающих уже выношенную
рефлексию говорящих по отношению к тем или иным языковым
фактам и явлениям»
[Коваль 2007: 72-73]
Метаязыковая рефлексия
Причины активизации:
• условия «языкового контраста» [Кашкин 2002; 2008]
• переживаемая коммуникативная неудача или
предвидение возможной неудачи [Хлебда 1998]
• регламентированность речевого поведения
и др.
Метаязыковая рефлексия
•
Ситуационные табу:
“avoidance speech”, или “mother-in-law language» в австралийских
языках, в частности, в дирбал:
“Dyalŋuy data supports the recognition of a division between grammar and
lexicon: all members of open word classes – that is, all nouns, adjectives,
verbs, adverbals and time qualifiers – have a different form in Dyalŋuy from
that which they have in Guwal. However, all grammatical forms – words
such as pronouns, noun and verb markers and particles, and all affixes –
have identical form in Guwal and Dyalŋuy” [Dixon 1972: 314].
•
ситуационные табу в пулар-фульфульде:
«… в ответ на вопрос «Какие слова нельзя говорить после наступления
темноты?» большинство говорящих с готовностью сообщают
лексический перечень … Примечательно, что если запрещённые к
употреблению имена-концепты обычно у разных индивидуумов
совпадают, то их «эвфемистические замены» лексически расходятся по
идиомам; … также обычно не находят общего объяснения и мотивы
табуирования» [Коваль 2007: 74-75].
Метаязыковая рефлексия
•
•
Речевой этикет:
в пулар-фульфульде:
«Достаточно предложить гвинейцу вопрос-стимул типа «Какие слова
следует употреблять, говоря об уважаемом человеке?», и в ответ
возможно сразу получить протяжённый список спаренных слов,
включающий имена, обозначающие части тела и одежду, а также
глаголы, обозначающие (тело)движения, позы, говорение и нек. др….
Более того, реально встречались ситуации, когда носитель диалекта
по собственной инициативе, без прямого стимула со стороны
лингвиста, привлекал внимание к факту существования этого особого
разряда слов… Отмеченность пучка данных слов в сознании
говорящих формировалась, вероятно, с детства и не без воздействия
элементов специального инструктажа м поправок со стороны старших
в период становления языка. Не случайно повышенную готовность к
предоставлению фактов носители проявляют при обсуждении лексики,
специфически тесно связанной с правилами речевого поведения и или
запретами» [Коваль 2007: 74-75].
Метаязыковые представления: до или
после лингвиста?
•
«Словарь пулар-фульфульде располагает двумя
(квази)синонимичными лексемами, приблизительно соответствующими
русским (также синонимичным) словам «путь» и «дорога». Одно из
слов имеет тождественны вид и тождественный грамматический статус
во всех диалектах – laawol, класс NGOL, однако вторая лексема, d^at-,
оформлена в диалектах альтернативно – либо по тому же классу (d^atol NGOL), либо иначе (d^at-al NGAL). Нарушая, вероятно, строгие
этические правила полевого опроса (не спрашивать о том, чего
«наивному» говорящему знать не положено), я прямо спросила своего
собеседника: «Отчего вы говорите «дорога» d^at-ol, тогда как ваши
гвинейские соседи говорят d^at-al?» И была вознаграждена: в ответ он
невозмутимо и без раздумий ответил: «Потому что она длинная». То
есть мой соратник эксплицитно и точно обозначил тот
классификативный семантический признак, по которому
концептуализируются длинные предметы, категоризируемые по
сингулярному классу NGOL, – факт, научной грамматике не
безызвестный, но далеко не тривиальный и, между прочим, серьёзно
ориентирующий относительно природы семантических
классификативных признаков вообще» [Коваль 2007: 76].
Метаязыковые представления: до или
после лингвиста?
• I also learned a lot about my language, Pulaar. I had never paid any
attention before to the existence of noun classes in Pulaar, even
though I evoked them every time I spoke. I also found that a few
classes were associated with a category of meaning such as liquids
ot a certain shape. My student was puzzled one day when I told her
that many words in the class that took the article, ngoo, were almost
but not completely flat, like a hand. She did not understand what I
meant, so I held my hand out as if to receive something, and
showed her how it was almost flat, yet curved up at the edges, like
the wooden spoon for stirring porridge (holfo ngoo), or the cover for
a milk bowl (ñorgo ngoo), or a bird’s beak (hoggo ngoo). I
discovered grammatical phenomena of which I had not been
conscious since I spoke Pulaar correctly without having to think
about grammatical rules, and I also learned some linguistic terms.
[Mc Laughlin & Sall 2001: 206-207].
Библиография
•
•
•
•
•
Кашкин 2002 – Кашкин В. Б. Бытовая философия языка и языковые
контрасты. Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 3.
Аспекты метакоммуникативной деятельности. Воронеж, 2002. С.4-34.
Кашкин 2008 – Кашкин В. Б. Научные теории и бытовые представления
о языке: история и перспективы исследования // Обыденное
метаязыковое сознание и наивная лингвистика. Кемерово-Барнаул,
2008. С.30-44
Кибрик 1972 – Кибрик А. Е. Методика полевых исследований (к
постановке проблемы) / Публикации Отделения Структурной и
Прикладной Лингвистики. Серия монографий. Под общ. ред. В. А.
Звегинцева. Вып. 10. М: Изд-во Московского университета. 1972.
Коваль 2007 – Коваль А. И. Из заметок африканиста: элементы
метаязыкового сознания носителей в контексте полевой работы //
Полевая лингвистика. Сборник материалов Первого международного
симпозиума. Отв. ред. М.Е. Алексеев. М.-Махачкала: ИПЦ ДГУ. 2007.
Хлебда 1998 – Хлебда В. Шесть соображений по вопросу о языковом
самосознании // Русистика: Лингвистическая парадигма конца XX века:
Сб. статей в честь профессора С. Г. Ильенко. СПб: Изд-во
С.Петербургского ун-та, 1998. С. 62-67.
Библиография
•
•
•
•
•
•
Cameron 1998 – Cameron D. Problems of empowerment in linguistic research //
Mahmoudian, Mortéza, Lorenza Mondada (eds.). Le travail du chercheur sur le
terrain. Questionner les pratiques, méthodes, les techniques de l’enquête. Lausanne:
Cahiers de l’ILSL 10, Université de Lausanne. 1998. Pp. 23–38.
Dimmendaal 2001 – Dimmendaal, G. J. Places and people: field sites and informants
// Paul Newman, Martha Ratliff (eds.). Linguistic Fieldwork. Cambridge University
Press, 2001. Pp. 55-75.
Dixon 1972 – Dixon R. M. W. The Dyirbal Language of North Queensland.
Cambridge: Cambridge University Press, 1972.
Mc Laughlin & Sall 2001 – Mc Laughlin F. and Thierno Seydou Sall. The give and
take of fieldwork: noun classes and other concerns in Fatick, Senegal // Paul
Newman, Martha Ratliff (eds.). Linguistic Fieldwork. Cambridge University Press,
2001. Pp. 189-210.
Rice 2006 – Rice K. Ethical issues in linguistic fieldwork: an overview. Linguistic
Fieldwork Preparation. A Guide for Linguists. Online: http://www.ch2006.
ass.utoronto.ca/lingfieldwork/pdf/2.pdf.
Samarin 1967 – Samarin W. J. Field Linguistics: A Guide to Linguistic Field Work.
New York: Holt, Reinhart, and Winston. 1967.