Коммуникация и магическое мышление

Коммуникация и
магическое
мышление
Евгений Субботский
Ланкастерский Университет,
Факультет Психологии
Великобритания
Проблема
В обыденной речи мы часто используем
выражения «магия слов», «магия искусства»,
«магия любви», «магия общения». Обычно эти
выражения используются метафорически, с целью
указать на внушающее воздействие речи,
искусства, любви и общения.
В основе данного исследования была идея о том
что данные выражения содержат нечто большее
чем поэтическая ассоциация. Проверялась
гипотеза согласно которой магическое и обычное
формы внушения основаны на одном и том же
психологическом механизме – партиципации
Партиципация
Леви Брюль ввел термин «партиципация» для описания одной из
особенностей архаичного мышления – тенденции объединять
сущности которые с точки зрения рационального мышления
объединить невозможно (Levy Bruhl, 1966).
Например, жители Новой Гвинеи считают что колдун
одновременно является крокодилом, хотя и не принимает
физический облик крокодила.
Леви Брюль рассматривал партиципацию как психологический
механизм магического мышления. В отличие от физической
причинности, магическая причинность предполагает что
умственные процессы (такие как желание, воображение или
магические обряды и заклинания) могут непосредственно
воздействовать на физические процессы (например, погоду или
урожай), таким образом преодолевая барьер между умственной
и физической реальностью. Этот взгляд разделяют и некоторые
современные исследователи (Nemeroff and Rozin, 2000).
Пример партиципации
Примером мышления основанного на партиципации
является так называемый «именной реализм» -слияние имени вещи с ее физической субстанцией.
Например, взрослым испытуемым показывают две
этикетки, на одной из которых написано «сахарный
раствор» а на другой «цианистый калий – яд!», а затем
предлагают наклеить эти этикетки на две одинаковые
пробирки с сахарным раствором (Rozin et al., 1986).
Если после этого испытуемых попросить
продегустировать сахарный раствор в одной из
пробирок, испытуемые явно предпочитают избегать
дегустации из пробирки на которую они сами же
наклеили этикетку «Яд!».
Парадоксально, но избеганию подвергается и пробирка
на которую наклеена этикетка с прямым отрицанием
опасности «Не цианистый калий, Не яд!» (Rozin et al.,
1990).
Ментально-физическая и
коммуникационная магия
Обычно, понятие магической причинности относится к типу
магии обозначаемому как «влияние сознания на материю» -вере в то что желание или магический ритуал может прямо
воздействовать на физические процессы.
Некоторые авторы, однако, расширяют понятие магической
причинности, включая в него и эффекты которые желание или
магический ритуал могут оказывать на сознание других людей
(влияние сознания на сознание, или «коммуникационная
магия»).
Например, когда знахарь воздействует на сознание больного
демонстрируя последнему магические действия которые он
выполняет на своем собственном теле (Frazer, 1923).
Леви Брюль описал случай черной магии, когда человек
считающий что кто то наложил на него проклятие был
настолько уверен в эффективности последнего что
действительно заболел и умер (Levy Bruhl, 1966). Подобный
тип колдовства типа «Вуду» встречается и в современных
племенных культурах (Cannon, 1957).
Партиципация в
коммуникативной магии
В данном исследовании, однако, изучались эффекты которые магические
манипуляции оказывают на умственные, а не на физические явления
(коммуникативная магия).
В коммуникативной магии партиципация действует следующим образом: Если
человеку магически внушается некая идея, то человек на эмоциональном
уровне принимает эту идею и действует в соответствии с ней, хотя на
сознательном уровне и понимает что данная идея неверна или
противоречит его интересам.
Различие между партиципацией в магии «сознание на материю» и «сознание на
сознание»: в первом случае слияние осуществляется между идеей (например,
сообщением на этикетке) и физической субстанцией (составом жидкости в
пробирке), в то время как во втором случае слияние осуществляется между
предложенной идеей и умственным состоянием субъекта.
Например, сообщая человеку что он заболеет и умрет от наложенного на него
проклятия может действительно повлиять на его психологическое состояние, и даже
вызвать недомогание и смерть.
В операциональных терминах это означает что в коммуникативной магии эффект
партиципации наблюдается если выполняются два условия: (1) человек делает то,
что ему магически предложили сделать и (2) сознательно человек характеризует то
что он делает как нежелательное для него или нелепое и неразумное действие.
Партиципация и рациональность
Альтернативой партиципационной коммуникативной причинности
является причинность основанная на рациональной логике.
Примером этого типа коммуникативной причинности является
рациональное убеждение. В последнем случае индивид который
принимает предложенное сообщение делает это потому, что он
имеет логические основания верить что принятие данного
сообщения принесет ему пользу, пусть и непрямую и не сейчас.
Например, ученого можно убедить в том что его теория неверна,
даже если в данный момент согласие с этим означает удар по
самооценке ученого.
Другой случай коммуникативной причинности основанной на
рациональности -- прямая просьба. В данном случае, человек
принимает или отвергает нашу просьбу в зависимости от того,
считает ли он выполнение или невыполнение просьбы выгодным
для себя.
Магическое и обычное внушение
На основе этих теоретических различений можно
предположить что магическое внушение и логическое
убеждение основаны на разных психологических
механизмах.
Магическое внушение (например магическое излечение
или проклятие) основано на механизме партиципации, в
то время как логическое убеждение – на механизме
рациональности.
Возникает интересный вопрос, на каком механизме –
партиципации или рациональности – основано обычное
внушение.
Кэмбриджский словарь английского языка определяет
слово внушение (suggest) как «сообщать или
демонстрировать (идею или чувство) не декларируя их
прямо или не приводя доказательств». Это дает
основания предположить что внушение не основано на
рациональности.
Пример обычного
внушения
Например, одна из суггестивных техник используемая в
коммерческой рекламе есть так называемое «продакт
плэйсмент» -- помещение продукта (скажем, данного брэнда
кроссовок) в контекст популярного фильма.
Хотя при этом не делается ничего чтобы убедить
потенциального потребителя в том, что покупка данного типа
товара выгодна для потребителя, исследования показали что эта
техника действительно повышает покупаемость продукта.
Этот эффект достигается за счет эмоциональной идентификации
потенциального потребителя с любимыми героями фильма, с
которыми затем ассоциируется и данный продукт (Babin &
Gardner, 1996; Gupta & Lord, 1998).
Но если обычное внушение не основано на рациональности,
основано ли оно на механизме партиципации?
Почему это важно
исследовать
В современном Западном обществе внушение, одновременно с
логическим убеждением, является мощным механизмом
манипуляции массовым сознанием.
Чувствительность человека к внушению (внушаемость)
позитивно коррелирует с подверженностью гипнозу и верой в
паранормальное (Hergovitch, 2003; Richardson & Kelly, 2001).
Эффекты конформности и группового давления в социальных
отношениях также основаны на внушении (Asch, 1931; Sheriff,
1936).
Многие техники убеждения используемые в религиозном
прозелитизме, политической риторике и психотерапии основаны
на тактике «упрашивания» или гипноза. Такие техники имеют
целью внедрить авторитарные сообщения в сознание клиентов
или последователей за счет редукции их способности к
сознательному критическому мышлению (Singer et al.1986) .
Культурно историческая
преемственность?
Итак, может ли обычное внушение рассматриваться
как версия магического внушения которая, в ходе
исторического и культурного развития, произошла из
магического внушения как его вариант
приспособленный функционировать в современном
рационально ориентированном обществе?
Установление психологической преемственности между
магическим и обычным внушением могло бы преодолеть
разрыв существующий между так называемым
«архаичным» и западным типами мышления и освободить
архаичную ментальность от ярлыка «примитивная».
Хотя современные суггестивные техники не пользуются
«морально устаревшими» манипуляциями типа
магических заклинаний или сакральных действий, они
вполне могут быть основаны на тех же психологических
механизмах что и магическое внушение.
Мои предшественники
Мысль о связи между магическим и обычным
внушением не нова.
Needham (1925) подчеркивал психологическое сходство
между внушением, самовнушением и религиозной
верой.
Анализируя магию культуры Тробрианских островов,
Malinowski (1935) указывал на психологические
сходства между магической речью и ритуалами в
архаичных культурах и техниками убеждения
используемыми в Западных обществах в коммерческой
рекламе и политической риторике.
Тем не мене, мне не известны попытки эмпирически
обосновать тезис об общности психологических
механизмов магического и обычного внушения.
Гипотеза и ее эмпирическая
проверка
Таким образом, основной гипотезой данного исследования было
предположение что обычное внушение, как и магическое внушение,
основано на психологическом механизме партиципации.
Одной из эмпирически верифицируемых следствий этой гипотезы
является то, что магическое и обычное внушение должны быть одинаково
эффективны в их попытках воздействовать на психическую реальность
человека. Если же магическое и обычное внушение основаны на разных
психологических механизмах, то их эффекты на психическую реальность
должны быть различны.
Например, если магическое мышление основано на партиципации а
обычное внушение – на рациональности, то в ситуации когда испытуемые
не заинтересованы в принятии внушаемого сообщения эффект
магического внушения должен быть значительно сильнее эффекта
обычного внушения.
Это ожидается потому что люди с большей вероятностью могут
отвергнуть нежелательную для них идею если они могут сознательно
контролировать свои действия (механизм рациональности), чем когда не
могут (механизм партиципации).
Другие проверяемые следствия
Прямая просьба к испытуемым выполнить некое действие будет более эффективным
способом добиться результата чем магическое внушение этого действия испытуемым.
Почему? Потому что прямая просьба об услуге основана на механизме рациональности и
дает испытуемому рациональное основание принять сообщение (то есть выполнить просьбу
об услуге если выполнение не связано с какой либо жертвой своими интересами), в то время
как магическое внушение основано на партиципации и такого основания испытуемым не дает.
Дети проявляют веру в реальность магической причинности в большей степени чем взрослые
(Subbotsky, 2004; Woolley, 2000).
Даже если магическое и обычное внушение основаны на разных психологических механизмах
(магическое – на партиципации, а обычное – на рациональности), то эффективность этих
типов внушения на взрослых испытуемых может оказаться примерно одинаковой по причине
того, что взрослые будут воспринимать магическое внушение как обычное. Напротив, у детей
магическое внушение должно оказать более сильное воздействие чем обычное.
Если же окажется что оба типа внушения одинаково эффективны и у взрослых и у детей, то
это будет дополнительным аргументом в пользу гипотезы что оба типа внушения основаны на
партиципации.
Эксперимент 1
Воздействие магического и обычного внушения на искусственно
индуцированные воображаемые объекты.
В предварительной фазе опыта, 6- и 9-тилетних детей и
взрослых тестировали на предмет понимания ими различия
между подлинной магией и фокусами. В основной фазе
эксперимента участвовали только те испытуемые которые имели
четкое представление о магической причинности как
причинности нарушающей фундаментальные физические
законы.
Испытуемых просили вообразить определенный объект
(например, голубой карандаш) и постараться любой ценой
удержать этот объект в фокусе воображения.
После этого экспериментатор пытался изменить эти объекты в
сознании испытуемых посредством (а) внушения того, что
данный объект может измениться (например, превратиться в
ящерицу) против воли испытуемого либо (б) прямой просьбы к
испытуемым изменить данные объекты (например, превратить
карандаш в ящерицу) с целью оказать услугу экспериментатору.
Метод и оценка
 Применялись два типа суггестии: магическое внушение
(экспериментатор произносил магическое заклинание
нацеленное на изменение воображаемого объекта в
сознании испытуемого) и обычное внушение
(испытуемым говорили что объект который они
удерживают в воображении может измениться вопреки
их сознательной воле).
 Эффективность суггестивного воздействия
оценивалась в баллах по специально разработанной
системе, отражающей два признака механизма
партиципации: (а) действие в соответствии с
внушенной идеей и (б) осознание испытуемым
непроизвольно-насильственного характера этого
действия.
Эффект магического и обычного
внушения
Эффект магического внушения и прямого
запроса изменить объект
Результаты
Данные Эксперимента 1 подтвердили гипотезу о том, что в основе
магического и обычного типа внушения лежит один и тот же
психологический механизм – партиципация.
Магическое и обычное внушение оказались одинаково эффективны в
отношении воздействия на сознание испытуемых.
И дети, и взрослые в одинаковой степени оказались подвержены как
магическому так и обычному внушению.
У взрослых, но не у детей, просьба оказала более сильное воздействие
чем магическое внушение.
Объяснение: дети сильнее реагируют на магическое внушение чем
взрослые, и у них эффект партиципации оказался настолько сильным что
сравнялся с эффектом прямого запроса основанного на механизме
рациональности.
Интересно что несмотря на одинаковость эффекта просьбы и магического
внушения у детей они, как и взрослые, утверждали что просьба не имеет
ничего общего с магией, в то время как магическое внушение является
«настоящим волшебством».
Альтернативные объяснения
Альтернатива 1. Одинаковость эффекта магического и обычного внушения объясняется не
одинаковостью их психологических механизмов, а спецификой воображаемых объектов
использованных в опыте.
Воображаемые объекты использованные в Эксперименте 1 были искусственно
индуцированными ситуационными объектами. Во первых, возможно что испытуемые просто
не верили что магическое заклинание могло изменить эти объекты в их сознании, а для
включения механизма партиципации такая вера, по определению, необходима.
Если отсутствие веры в эффективность магического заклинания действительно имело
место, то магическое внушение фактически воспринималось испытуемыми как обычное
внушение, что и привело к одинаковости эффектов.
Альтернатива 2. Исследования по контролю за искусственно индуцированными
мысленными объектами, объекты этого типа трудно поддаются произвольному подавлению.
Например, если испытуемых просят не думать о белом медведе, то испытуемые могут
затормозить эту мысль лишь на относительно короткое время, после которого запрещенная
мысль насильно вторгается в сознание испытуемых (Wegner, 1994; Wegner et al. 1987).
В силу того, что использованные нами воображаемые объекты были из того же класса, то
даже если обычное внушение было основано на механизме рациональности, природа
воображаемых объектов делала для испытуемых невозможным произвольно их
контролировать, и этот фактор закамуфлировал различие между магическим и обычным
внушением. Таким образом, одинаковость эффекта магического и обычного внушения была
результатом не одинаковости их психологических механизмов, а артефактом порожденным
спецификой воображаемых объектов.
Указанные альтернативные объяснения существенно подрывают кредитоспособность
вывода о том, что магическое и обычное внушение основаны на механизме партиципации.
Проверка альтернативных
объяснений
Воображаемые объекты которые подвергаются внушающему
воздействию должны удовлетворять следующим критериям: (1)
необходимо гарантировать что испытуемые действительно верят
что магическое заклинание может повлиять на указанные
объекты сверхъестественным образом, (2) в отношении этих
воображаемых объектов, магическое воздействие должно
приводить к предсказуемым заранее результатам. Это
элиминирует возможность первого альтернативного объяснения.
Кроме того, данные воображаемые объекты должны быть таковы
что испытуемые могут произвольно контролировать свои
действия в отношении этих объектов что отведет возможность
второго альтернативного объяснения.
Личностно значимымые воображаемые объекты – наши
представления и мысли о нашем личном будущем – нашей
будущей жизни, судьбе наших близких, доме, Родине, планете, и
т.п.
Subbotsky, 2005
Когда взрослые испытуемые встречаются с возможностью того, что их
личная судьба может быть подвергнута магическому воздействию,
испытуемые реагируют на эту возможность на основе механизма
партиципации.
Конкретно, когда речь идет о личной судьбе испытуемых, то в ответ на
предложение наложить позитивное заклинание нацеленное на то чтобы
сделать человека здоровым и счастливым, люди испытывают смешанные
чувства и склонны разрешить или запретить заклинание в соответствии
со случайным распределением (то есть 50х50).
В ответ же на возможность негативного заклинания нацеленного на то
чтобы ухудшить жизнь человека испытуемые почти единодушно отвечают
«нет». Анализ объяснений данных испытуемыми своим ответам показал
что они действительно допускают что заклинание может
сверхъестественным образом повлиять на их будущее.
Если же речь шла о личной судьбе воображаемого персонажа
(представленного как ученый который не верит в магию), то
распределение ответов «да» и «нет» было 50х50 по отношению к обоим
типам заклинания.
Эксперимент 2
Взрослым испытуемым предлагали вообразить их будущую жизнь, а затем пытались
воздействовать на этот воображаемый объект путем магического и обычного
внушения.
При магическом внушении, испытуемого просили вообразить что на улице к нему
подошла женщина которая представилась как ведьма и предложила наложить на его
судьбу магическое заклинание. В одном случае (желательный результат) ведьма
была добрая и хотела наложить позитивное заклятие, а в другом (нежелательный
результат) – злая ведьма предлагала наложить дурное заклятие имеющее целью
сделать испытуемого слугою черных сил. Испытуемого спрашивали согласится ли он
на предложение ведьмы или отвергнет его.
При обычном внушении, испытуемому показывали экран компьютера с шестью
рядами цифр и просили вообразить что каждый ряд цифр обозначает какую то
проблему в будущей судьбе испытуемого. Затем испытуемому предлагали
вообразить что если экспериментатор сотрет три из шести рядов цифр с экрана, то
количество проблем в будущей жизни испытуемого сократиться наполовину
(позитивный результат), а если добавит еще три ряда цифр, то число проблем в
будущей жизни человека удвоится (негативный результат) . После этого испытуемого
просили принять решение согласится ли он на предложенную манипуляцию, или
отвергнет ее. Независимо от ответа, следующим вопросом было «А если бы вы
согласились на это воздействие, изменилась бы ваша жизнь или нет?»
Ожидания
Ожидалось что как и в более раннем исследовании, в ответ на магическое внушение
испытуемые продемонстрируют поведение соответствующее механизму партиципации: в
ответ на позитивное заклинание распределение реакций «да» и «нет» будет 50х50, а в ответ
на негативное заклинание абсолютное большинство ответят «нет» и обоснуют это тем что
опасаются как бы это заклинание действительно не нарушило их жизнь.
В контексте исследуемой гипотезы, решающим было поведение испытуемых в серии с
обычным внушением. Поскольку в Западном обществе люди работают с компьютером (или
наблюдают работу других) почти ежедневно, и не существует суеверий связывающих
изменение цифр на экране с будущей жизнью человека, то ожидалось следующее.
Если обычное внушение основано на механизме рациональности, то испытуемые разрешат
изменить ряды цифр на экране компьютера в пропорции 50х50 как тогда, когда внушается
желательный результат, так и тогда когда внушается нежелательный результат.
При этом в ответ на вопрос действительно ли что-то изменилось бы в их будущей жизни если
бы цифры на экране были изменены, абсолютное большинство скажет нет, тем самым
показывая что они четко осознают отсутствие связи между цифрами на компьютере и их
судьбой.
Если же обычное внушение основано на партиципации, ответы будут такими же как и в серии
с магическим внушением. В ответ на предложение с желательным результатом
распределение ответов «да» и «нет» будет 50х50, в ответ же на предложение с
нежелательным результатом абсолютное большинство ответит «нет».
Процент негативных ответов в зависимости от типа
внушения (магическое и обычное) и результата
(желательный и нежелательный)
Результаты
Эксперимента 2
Как и в Эксперименте 1, обычное внушение
оказалось столь же эффективным как и
магическое внушение.
Все испытуемые отрицали что изменение цифр
на экране компьютера может повлиять на их
будущую жизнь, однако в своих действиях они
продемонстрировали веру в эту возможность.
Данные второго эксперимента позволяют отвести
альтернативные объяснения результатов
Эксперимента 1 и подтверждают основную
гипотезу исследования – как магическое, так и
обычное внушение основаны на психологическом
механизме партиципации.
Общие выводы
Результаты исследования позволяют выдвинуть гипотезу о культурно-исторической
преемственности магического и обычного внушения.
Как показали психолого-антропологические исследования, ранние формы
человеческой массовой коммуникации и управления были основаны на магических
верованиях и ритуалах (Frazer, 1923; Jaynes, 1976; Levy Bruhl, 1984; Malinowski,
1935).
Например, власть и авторитет племенного вождя или фараона в Египте зиждились
на вере в его сакральное происхождение, боги и вещие знамения определяли ритмы
посева и сбора урожая, строительство храмов и военные походы.
Сейчас все изменилось. Считается что в современных индустриальных обществах
магические ритуалы ограничены сферами религии и развлечений.
Результаты данного исследования вносят существенные коррективы в эту
популярную точку зрения.
Если магическое и обычное внушение основаны на одном и том же психологическом
механизме – партиципации – то суггестивнее техники убеждения используемые в
религиозных, политических, психотерапевтических и коммерческих практиках сегодня
могут рассматриваться как исторические преемники магических практик манипуляции
массовым сознанием
Почему эти техники
работают?
И условиях высокой цены принятия решения одно лишь внушение определенных
идей относительно личностно значимых воображаемых объектов оказывается
достаточным для того, чтобы люди на эмоциональном уровне и вопреки
рациональным доводам приняли эти идеи и стали действовать в соответствии с
ними.
Лишенная своего сакрального контекста и названная обычным внушением,
магическая причинность живет в современном обществе которое, в других своих
аспектах, строго ориентировано на науку и рациональную логику.
Это также означает что водораздел существующий между так называемым
«архаичным» (примитивным) и логическим мышлением (Frazer, 1923; Levy Bruhl,
1966; Luria, 1931) сильно преувеличен.
Исследования показали что между этими типами мышления имеются
существенные сходства ( Cole, 1966; Harris, 2000; Mead, 1932).
Так, изучение невербальных реакций испытуемых на возможность магической
причинности в ситуации высокого риска показали, что европейски образованные
испытуемые в Великобритании проявляют такую же степень веры в магическое
как неграмотные крестьяне из горных районов центральной Мексики (Subbotsky &
Quinteros, 2002).
Данные настоящего исследования позволяют расширить зону сходства между
этими типами мышления и предположить что как архаичная так и современная
ментальность основаны на одних и тех же психологических механизмах
коммуникации.