Уровень географической культуры общества, или Записки о

Богачева П., гр. 508
Уровень географической культуры общества, или Записки о наболевшем
Да извозчики-то на что ж? Это их дело.
Это-таки и наука-то не дворянская.
Дворянин только скажи: повези меня туда, свезут, куда изволишь.
Д. И. Фонвизин, «Недоросль»
С момента создания строк, вынесенных в эпиграф, прошло уже более двух
столетий, в течение которых, согласно многочисленным авторитетным мнениям, и
сформировалась в отдельную дисциплину географическая наука, - а отношение к ней в
обществе не поменялось. Когда ты, добросовестно отъездив свое в экспедициях и
отсидев в полях пятилетку, приносишь «краснокожую книжицу» (цвет, впрочем,
условен) работодателю, - в подавляющем большинстве случаев первым задается
недоуменно-уточняющий вопрос: «А это как у Вас… моря, реки там? Горы?» Если перед
тобой не сидит представитель твоего же сообщества – относительно малого и посему
относительно сплоченного – непонимания не избежать. Что могут изучать эти странные
люди? Все материки уже открыты. В космос они вроде не лезут. Законов у их странной
науки нет. Тем более, вон, Интернет, - там можно посмотреть все столицы и прочитать
страноведческие описания на любой вкус. Дополнения можно и у турагентства получить,
так ведь?
Отсутствие понимания – это отсутствие географической культуры общества.
Профессия географа малопрестижна; география раздираема внутренними спорами на
многочисленные ветви; эти самые ветви всё чаще становятся близки другим
дисциплинам, а их представители позиционируют себя экономистами, регионалистами
(особый блок наук), социологами, культурологами, метеорологами (тоже не география!),
картографами, да кем угодно, но не тем, кем должны бы являться. Так, моя – достаточно
образованная – бабушка до сих пор говорит своим знакомым, что внучка –
«международный экономист»: понятнее и знакомым, и ей самой.
Люди ничего не знают о географах потому, что географы ничего о себе не говорят.
Не говорят в школе (предмет преподается спустя рукава и – зачастую – «специалистами
широкого профиля»), не преподают в университете, не показываются в телепередачах и
на общественных дискуссиях. Географа не зовут на телеканал в прайм-тайм, а если и
зовут, то тех, кто уже прикинулся экономистом. Географическая проблематика почему-то
не на повестке дня. Виной этому не общество, а мы сами – те, кто не хочет донести
географическую картину мира.
Мы не только не хотим, но и не всегда можем. Судите сами: за два столетия мы не
определились, вместе мы («физики» и «экономисты») или отдельно. Собираем ли мы
факты и описываем уникальные территории – эту сферу деятельности географа хоть както
представляет
себе
большая
часть
населения
–
или
концентрируемся
на
закономерностях, рискуя быть съеденными другими науками, методы которых мы
используем, когда выводим свои законы. Мы не знаем, общественная мы наука или
естественная, или все-таки «компот», и как нам этот «компот» до людей донести.
Поэтому если бывшие школьники, а теперь твои коллеги и руководители, вспоминают,
что им «что-то рассказывали» про материки и океаны, то последний год школьного
преподавания «общественной» части науки проходит для них совсем незамеченным, и
экономико-географу приходится совсем туго в попытках объяснить, что же он все-таки
умеет делать.
Географ – специалист многогранный и флюсу, по выражению Козьмы Пруткова,
вовсе не подобный. Чем ближе он «прибивается» к другой науке или сфере деятельности,
тем тяжелее ему выносить географическое бескультурье. Особенно оно поражает в среде
тех, кто призван решать какие-либо задачи развития территорий. Здесь политика и
экономика в любительских интерпретациях абсолютно довлеют над здравым смыслом (в
наших условиях география чаще всего олицетворяет собой здравый смысл). У иных
власть предержащих доходит до фраз вроде «территория – это чистый лист» (мы уже
знаем, к каким «стройкам века» это приводит), отчего у любого правоверного географа
начинается дрожь в коленках.
Люди знают о науке тогда, когда видят результаты ее деятельности. Например,
девушки узнают о косметической новинке и вспоминают о химиках. Рождаемые в
соавторстве физиков и программистов всё новые и новые гаджеты не дают забыть о
существовании этих специалистов. Биологи, которые, в общем, тоже изучают уже
существующее, а не создаваемое нечто, и те работают над расшифровкой ДНК. Другие
науки о Земле занимают свои почетные ниши, таясь в уголке человеческого сознания:
геологи ищут нефть, метеорологи говорят, когда взять зонт и надеть шубу, сейсмологи
предсказывают землетрясения. А географы? «Географы уже всё открыли». Географы
ничего не синтезируют. Они – по основному назначению – должны говорить, где чего
лучше разместить. Но в этом и таится основная проблема: если никто не рвется провести
операцию на сердце вместо хирурга, то только ленивый не говорит географу, чтó и где
именно нужно построить. А также как, по его мнению, все это будет функционировать.
Обыватель не дает экономических прогнозов (как и не дают его непрофильные
министерства), но составить план развития территории почему-то входит в его
компетенцию. Любой экономист считает, что может заменить географа. Любой политик
– тем более. Поскольку население видит, что все связанные с развитием территорий
решения принимаются без участия географов, постольку оно и не понимает, зачем эти
нахлебники нужны, и, соответственно, их наукой не интересуется.
Мы, впрочем, народец маленький, но гордый. Среди нас есть фанаты, знающие
людность всех городов Европы населением более 15 тыс. человек и расписания
электричек на Тверь, Тулу и Владимир, есть те, кто помнит все вершины-семитысячники
и хорошо представляет себе первые двадцатки стран по многочисленным экономическим
показателям. Одним словом, мы – в большинстве своем – все-таки эрудиты. Поэтому нас
так глубоко оскорбляет, когда агент по аренде квартир утверждает, что города Фрязино
нет в Московской области. Еще нас немного коробит, когда омичу люди из Подмосковья
говорят: «Ну ты же с Севера!». Впрочем, последнее – пример своеобразной российской
ментальности: чем восточнее, тем как бы севернее. Но суть здесь одна: люди не хотят
изучать собственную страну, а в школе их этому совсем не учат.
Аспатиальность русских – термин Л. В. Смирнягина – стала притчей во языцех.
Нашим предкам удалось освоить огромные территории во многом благодаря
равнодушию к пространству, а переносить многочисленные «перекраивания» субъектов
и
округов
нам
помогает
недостаточно
развитая
региональная
идентичность.
Теоретическим исследованиям географов вторят факты, появляющиеся в СМИ и
поднимаемые в различных дискуссиях. То более 60% взрослых граждан не были в
Петербурге, а треть не была в Москве; то в одной из избирательных кампаний
территория России была изображена без Калининграда и Курил (с издевательским
лозунгом «За территориальное единство!»), а общественного возмущения за этим не
последовало. Российское общество не интересуется ни «наполнением», ни границами
своей обширной территории. Кстати, большинство россиян не ответит верно на вопрос,
сколько субъектов в РФ, даже без учета последнего изменения их количества. При этом
любой американец знает, что в его стране ровно 50 штатов. И это тоже показатель уровня
географического «бескультурья».
Что нам с этим делать? В первую очередь необходимо, чтобы общество увидело
поле деятельности географа и хотя бы по прошествии двух с половиной столетий
перестало быть «недорослями», осознав, что для принятия любых территориально
значимых решений необходимо специализированное образование. Постепенно люди
увидят, что мы делаем что-то полезное, престиж дисциплины начнет расти, и в школьное
образование придут новые специалисты, способные не только пересказать учебник, но и
передать особое географическое мировосприятие. География должна стать трендом,
«нанотехнологиями» будущего, но для этого она, развиваясь экстенсивно (экспансия в
большее число перспективных отраслей – например, очевидную для населения
урбанистику), не должна потерять общую ось – собственную идентичность.
Пожалуй, когда увижу бабушку, все-таки попробую ее убедить, что я не
международный экономист.