260 с., в виде брошюры – 1899г., книга – 1910... РИККЕРТ Г. НАУКИ О ПРИРОДЕ И НАУКИ О КУЛЬТУРЕ
реклама
260 с., в виде брошюры – 1899г., книга – 1910 г. РИККЕРТ Г. НАУКИ О ПРИРОДЕ И НАУКИ О КУЛЬТУРЕ I. Постановка проблемы Целью последующих рассуждений является развитие понятия, определяющего общие интересы, задачи и методы неестественно-научных дисциплин, и разграничение их от методов естествознания. Понятие это лучше всего выражается термином «наука о культуре». Прежде чем ответить на вопрос, что она собой представляет и в каком отношении она находится к исследованию природы, необходимо предпослать несколько замечаний касаемо смысла подобной попытки. Мы имеем дело здесь с одной из частей логики, точнее, наукословия или учения о методе. Нас не касается содержание отдельных естественных или культурнонаучных дисциплин и не интересует процесс, с помощью которого наука находит нужный для неё материал. Единственно интересующее нас различие сможет быть ясно сознано лишь там, где происходит упорядочение и переработка материала и где этот процесс приведен уже к своему окончанию. Наукословие может исходить лишь из общих различий в мышлении, а затем, с помощью выработанных таким образом понятий, оно должно постепенно переходить к применению их в частных случаях. Наша задача – установление этого исходного пункта, т.е. выработка двух основных форм научного мышления. Чтобы ясно выразить требуемое различие, я должен буду разделить в понятии то, что в действительности тесно друг с другом связано (2 группы наук). Для специалиста-эмпирика данная попытка может показаться односторонней, но для логика она подобна линиям на карте, которым точно также не соответствует ничего действительного. Представители естественных наук имеют общепризнанную терминологию и определенное место для своей специальной деятельности в разграниченном целом, системе более или менее резко отделенных друг от друга задач. Представители наук о культуре находятся в менее выгодном положении, что может быть объяснено сложившейся исторической ситуацией. II. Исторически сложившаяся ситуация За последние столетия для философского обоснования естествознания многое было сделано. Философия XVII в. едва ли может быть отделима от естествознания. На исходе XVIII в. Кант установил руководящее для методологии понятия природы как бытия вещей, «поскольку оно определено общими законами», а тем самым и наиболее общее понятие естествознания. Он сломил исключительное господство понятия природы и ограничил таким образом естественнонаучный метод областью специального исследования. Естественные науки имеют одну общую цель, в достижение которой каждая отрасль вносит свою долю, и это сообщает им единство и связь, чего нельзя сказать о науках о культуре, которые получили большое развитие лишь в XIX в. У них почти нет склонности к методологическим исследованиям, которые если и есть, то весьма разрозненны и ограничиваются отдельными областями. Исторически «идеалистическая» и антинатуралистическая философия хоть и были обесценены впоследствии, но оказали значительное возбуждающее влияние и дали основные понятия наукам о культуре, в особенности Гегель. Однако его теория, как и другие, не может быть принята ныне так, как она есть – в середине XIX в. вековая традиция духовной жизни оборвалась, и ряд необходимых для понимания исторической жизни элементов немецкой философии были утрачены. Даже и там, где пользуются категориями Гегеля, не хватает сознания их значения и роли. Говоря в настоящее время о развитии в науках о культуре, подразумеваю достижения в отдельной области, но ничего не стоящие в философии. III. Основная противоположность Т.к. науки различаются по трактуемым им предметам и методам, разделение их должно быть проведено с материальной и формальной точек зрения. Лампрехт вновь затронул методологические вопросы и возбудил к ним интерес, но оперирует неопределенными понятиями и дискуссия с ним бесплодна, + его собственные труды по истории не совпадают с его «методом». В методологии естественных наук главенствующим является метод физики, в науках о культуре на это место появилась тенденция ставить психологию, но она не удовлетворяет требованиям (что особо видно из работ Дильтея). При делении наук прежде всего следует исходить из особого характера психического бытия. По мнению ученых-эмпириков термин «науки о духе» недостаточно характеризует неестественно-научные дисциплины, лишь исходя из противоположности духа и тела, но эта простая противоположность не может дать исчерпывающего деления всего многообразия наук, и взамен я предлагаю выставить следующие основные понятия. Существует лишь одна действительность, в которой дух и тело неотделимы друг от друга, и в соответствии с этим обе группы наук будут тесно связаны общими интересами. Основанное на особом значении культурных объектов деление наук на науки о природе и науки о культуре лучше всего выражают противоположность интересов, и различение это кажется пригодным заменить на естественные науки и науки о духе. К материальному принципу деления должен присоединиться формальный: противоположностью логическому понятию природы как бытию вещей может быть понятие истории (понятие единичного бытия во всей его особенности и индивидуальности). Мы должны поэтому говорить о различии между естественнонаучном и историческим методом. Т.о. формальное и материальное деление не совпадают. Формальное отличие природы от истории не может занять место материального различия природы и духа. Но оба принципа деления связаны друг с другом, и естественнонаучный метод применим в области культуры, как можно говорить и об историческом методе в науках о природе, что не мешает им быть противоположными. IV. Природа и культура Перейдем от рассмотрения предметной противоположности к выяснению формальных методологических различий. Рассмотрим предметную противоположность: продукты природы – то, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту, тогда как культура – то, что непосредственно создано человеком, действует сообразно оцененным им целям и взлелеяно им ради связанной с ним ценности, в чем и состоит сущность различия. Следовательно, в объектах культуры заложены ценности, которые мы назовем благами, чтобы отличить их как ценные части действительности от самих ценностей, которые не представляют действительности. Благодаря отнесению к ценностям мы может различить 2 рода объектов. Всякое явление культуры, если отвлечься от заложенной в нем ценности, должно быть рассмотрено и как часть природы. Культурная ценность или фактически признается общезначимой, или постулируется по крайней мере хотя бы одним культурным человеком. Если иметь в виду культуру в высшем смысле этого слова, речь идет о благах, к оценке которых или к работе над которыми мы чувствуем себя нравственно обязанными в интересах общества, что отделяет объекты культуры от того, что желается инстинктивно или имеет ценность благодаря прихотям настроения. Эта противоположность природы и культуры лежит в основе делания наук. Понятие о культуре охватывает все науки о духе за исключением психологии. Технические изобретения могут получить свое развитие только в науках о культуре. (Выводы по Паулю): психическое там, где оно проявляется самостоятельно, есть объект чистой науки о духе, но вся действительность, состоящая из физического и психического бытия, относится к наукам о культуре. Определение Пауля впоследствии того, что психическое должно являться существенным признаком, не в состоянии отграничить культуру от природы вследствие недостаточности понятия. На примере Пауля видно, что без понятия ценности, отделяющего блага от действительности, нельзя провести отграничение природы и культуры. Явления культуры должны быть рассматриваемы не только по отношению к ценности, но также и по отношению к оценивающему их психическому существу, т.к ценности оцениваются только психическим существом. В «духовных ценностях» центр тяжести лежит не в духовном, но в ценностях. Психическое связано с культурой только как оценка, но и будучи оценкой, оно не совпадает с ценностью, превращающей действительность в культурное благо. Чтобы быть пригодным для разделения наук на 2 группы, наше понятие культуры должно быть совершенно независимо от понятий вроде «история культуры». Культура – совокупность объектов, связанных с общезначимыми ценностями и лелеемых ради ценностей. V. Понятие и действительность Перейдём от материального способа деления к формальному. Познание – отображение действительности. Для понимания сущности познания мы можем начать лишь с исследования процесса преобразования, посредством которого создаются соответствующие трансцендентному миру представления или понятия. Процесс этот, создающий искомое отражение трансцендентной действительности, есть единственное, что ей непосредственно доступно. Эмпирическая действительность неописуема, т.к слишком многообразна и сложна для восприятия человеком в полной мере. И при имманентном понятии истины познавание является не отображением, но преобразованием, и притом всегда упрощением действительности. Природа не делает скачков. Все течет. Всякое расположенное в пространстве или заполняющее определенный промежуток времени образование имеет этот характер непрерывности – принцип непрерывности всего действительного. своеобразный, +Всякая индивидуальный (гетерогенности) всего распространяется и реальность отпечаток действительного. на постепенные – имеет принцип Значимость свой особый, разнородности 2го непрерывные принципа переходы, характеризующие всякую действительность, и именно это важно для вопроса о постигаемости реальности: куда бы мы ни обратили наш взор, всюду встретимся с непрерывной разнородностью, и это соединение разнородности и непрерывности и налагает на действительность своеобразный отпечаток иррациональности – представляя в каждой своей части разнородную непрерывность, она "так, как она есть" не может быть воспринята в понятия, поэтому отображение действительности не может быть задачей науки. Действительность может сделаться рациональной только благодаря абстрактному разделению разнородности и непрерывности. Для науки открываются 2 пути образования понятий: разнородную непрерывность мы оформляем либо в однородную непрерывность (путь математики), либо в разнородную прерывность (данный путь ближе к действительности). Действительность может быть названа рациональной; иррациональна она только для познания, желающего её отображать без преобразования и оформления. Действительность «как она существует на деле» не входит ни в одно понятие, а иллюзия понимания может возникнуть лишь у математической физики. Науки, если их методы не произвольны, нуждаются в «предпосылке», на которой они могли бы основываться при превращении разнородной непрерывности в прерывность, или в принципе выбора, пользуясь которым они могли бы в данном им материале отделять существенное от несущественного. Этот принцип носит по отношению к содержанию действительности формальный характер; т.о делается ясным понятие научной формы. Только в совокупности существенного, а не в отображении действительности мы получим познание с его формальной стороны. Эту совокупность, выделяемую с помощью формального принципа из действительности, мы можем назвать сущностью вещей. Исходя из этого, задача учения о методе – вскрыть с формальной стороны эти руководящие при образовании сущности вещей точки зрения. От того, каким образом мы прерываем поток действительности, зависит характер научного метода и решение вопроса, существуют ли между двумя группами наук с точки зрения их метода принципиальные различия. Понятие – продукты науки; совокупность всего того, что наука вбирает в себя из действительности с целью её постижения. Научные понятия могут быть или комплексами неопределяемых элементов понятия, или комплексами научных понятий, которые по сравнению с образуемым или более сложным понятием имеют значение его элементов. Чтобы понять метод какой-либо науки, мы должны ознакомиться с её принципами образования понятий. VI. Естественнонаучный метод Не существует науки об единичном и особом, которое она бы рассматривала именно с точки зрения его единичности и особенности. Наоборот, цель науки – подвести все объекты под общие понятия, по возможности понятия закона. Научные понятия, образуемые общими элементами, являются всегда общими. Мы должны понимать слово «природа» в кантовском, т.е. формальном (логическом) смысле, не ограничивая его телесным миром. Познавать природу при этой предпосылке – значит образовывать из общих элементов общие понятия и, если возможно, высказывать безусловно общие суждения о действительности. Общее понятие – всякое понятие, в котором нет ничего представляющего индивидуальность той или иной определенной единичной действительности. Понятие или закон должны всегда обладать значимостью для произвольного количества объектов, т. е. быть безусловно общими. Обобщение не должно противопоставляться анализу. Никакой, даже самый подробный анализ не сможет исчерпать все многообразное содержание действительности и естествознание в законченном изложении результатов своего анализа оставляет без рассмотрения все то, что встречается только у того или иного частного объекта, и на этом пути всегда приходит к общим понятиям. Естествознание: 1) никогда изложить в своих понятиях все особенности исследуемых объектов 2) видеть несущественное в том, что присуще только одному объекту. Действительность для нас лежи в особенном и индивидуальном, и ни в коем случае нельзя её построить из общих элементов. Если существует лишь единственный экземпляр, с т.зр. логической структуры естественнонаучного понятия эмпирический объем данного понятия состоит из одного экземпляра, содержание понятия остается применимо к любому числу экземпляров и является родовым понятием. По всем этим основаниям мы можем назвать поэтому естественнонаучный метод генерализирующим, чтобы тем самым выразить формальное понятие природы: естествознание генерализирует. Действительность распадается для генерализирующих наук на 2 вида реальностей: 1) заполняющие пространство (именно заполняющие, ибо просто протяженные тела недействительны); 2) такие, которые это не делают (но не являются беспространственными); генерализирующие специальные исследования строго придерживаются этого деления на физическое и психическое бытие. Для генерализирующих наук существуют две отделенных друг от друга области исследования, и сообразно с этим должны быть построены две системы генерализирующих частных наук: исследующие материальную или психическую действительность. Т.к. психологическое образование понятий ограничивается исключительно содержанием психической действительности, то логическое единство сознания не сможет никогда сделаться его объектом. Понимание психической жизни, аналогичное чисто механической теории, является невозможным, и потому всякий психический процесс может быть исследован лишь в связи с единством всей души в целом, что не исключает в логическом смысле естественнонаучного метода в психологии. Только когда вопрос о единстве души и тела будет поставлен с точки зрения ценности, можно будет утверждать, что генерализирующее рассмотрение необходимо разрушает это единство и поэтому целостную душу следует рассматривать не только естественнонаучным образом, т.к. этим прекратилась бы отнесенность к ценностям. Наука, исследующая психическую жизнь исключительно с той точки зрения, что она душевная (не телесная) не имеет основания пользоваться иным кроме естественнонаучного метода. Всякая действительность может быть рассматриваема генерализующим образом как природа, значит, должна быть понята при помощи естественнонаучного метода. VII. Природа и история Если мы приравним понятия естественных и генерализующих наук, методы кроме естественнонаучных будут невозможны. Наука нуждается для выбора существенного в руководящем принципе. Таким критерием является соединение общего известному множеству объектов, получаемое при помощи эмпирического сравнения (выражение общего в форме естественного закона). Если метод этот применим к материальным и духовным явлениям, третьей области не существует, понятие науки в таком случае совпадает с понятием естествознания в широком смысле этого слова. Классифицирующий науки сообразно противопоставлению природы и духа бессилен против такого утверждения, пока будет под духом понимать психическое. Целью психологии является подведение частных и индивидуальных явлений под общие понятия и по возможности установление законов, которые в логическом и формальном отношениях должны быть естественными законами. Следовательно, с логической точки зрения психология есть естественная наука. Если в данных условиях может быть какой-то третий метод, он не может быть основан на особенностях духовной или психической жизни. Есть науки, цель которых – не установление естественных законов и не образование общих понятий. Исторические науки хотят излагать действительность, которая всегда индивидуальна, с точки зрения её индивидуальности; естественнонаучное понятие бессильно, ибо его значение основывается на исключении всего индивидуального как несущественного. Все понятия о науках суть понятия задач, и логически понять науки возможно, лишь проникнув в цель, которую они себе ставят, а отсюда - в логическую структуру их метода. Метод есть путь, ведущий к цели. История не хочет генерализировать так, как это делают естественные науки, что является для логики решающим. "Действительность становится природой, если мы рассматриваем ее с точки зрения общего, она становится историей, если мы рассматриваем ее с точки зрения индивидуального" (Виндельбанд). Под понятиями природы и истории подразумевается одна и та же действительность, Противопоставление рассматриваемая с генерализирующему двух методу точек зрения. естествознания индивидуализирующего метода истории. Это различие дает нам искомый формальный принцип деления наук. Всем эмпирическим наукам общо то, что они изображают лишь действительно существующие объекты, в силу чего мы имеем одну науку, направленную на изучение действительности. Но это имеет отношение не к содержанию, а к форме. Имеется ещё ряд форм мышления, необходимых всюду, где речь идет об изображении эмпирической действительности в научных понятиях. Но науки ставят отличные формально цели (генерализирования и индивидуализирования), вследствие понятие науки должно быть расширено, т.к следует принять во внимание, что науки не всегда характеризуются одной и той же формой естественнонаучного или генерализирующего метода. Третьей цели науки, отличной от указанных в логическом или формальном отношении, быть не может. Следовательно, наукознание будет рассматривать указанное отличие как формальную противоположность всякого научного образования понятий, наряду с которой прочие отличия логически второстепенны. Называя индивидуализирующий метод историческим и противопоставляя его естественнонаучному как генерализирующему, там, где принимается кантовское логическое понятие природы, логическое понятие истории является необходимым его дополнением, и только таким образом мы получаем подходящий исходный пункт для логического исследования эмпирических наук. VIII. История и психология Психологическое понимание прошлого, происходящее обычно без научных психологических знаний, может быть усовершенствовано генерализующей психологией. Отделяя генерализующий метод психологии от индивидуализирующего метода истории, заметим, что максимально связаны они в научном изображении индивидуальности используя общие элементы (обращение историком к общим словесным значениям, которые бессознательно возникли в нас и усваиваются нами вместе с языком до занятия наукой). Значения, используемые для изображения индивидуальных исторических позаимствовать процессов у научными психологии. понятиями Историк отнюдь история не должна ограничивается изображением психической жизни; не приняв во внимание материальную среду, мы не поймем ни одного исторического описания, и материальное в его индивидуальности может в историческом смысле стать даже очень важным, следовательно, что психология – не единственная генерализирующая наука, могущая иметь для истории вспомогательное значение. В большинстве случаев историку для достижения своих целей (изображения объекта в его индивидуальности и особенности) достаточно знания общих понятий, которым он располагает еще в донаучной стадии. Естественнонаучная точность элементов его понятий, имеющая решающее значение в генерализирующих науках, лишена для него, преследующего совсем иные цели, какой бы то ни было ценности. Генерализующая наука может стать необходимой в случаях, когда исследуемый объект сильно и в непонятном направлении отличается от того, что известно из донаучного знания, вследствие чего нет общих схем его понимания. История как наука не имеет своей целью повествовать об индивидуальности любых вещей или процессов в смысле их простой разнородности; она тоже руководствуется определенными точками зрения, опираясь на которые она пользуется своими донаучными или научно точными элементами понятий, и эти точки зрения она не сможет позаимствовать ни у психологии, ни у другой какой-нибудь генерализирующей науки. Данное обстоятельство вполне определяет отношение психологии к истории, всё прочее для логики имеет второстепенное значение. Материальные различия для деления наук на две группы таковы: разумея под природой действительность, рассмотренную с точки зрения общего, мы имеем принцип образования понятий для естественных наук; называя историю действительностью, рассматриваемой с точки зрения частного, мы такого принципа не имеем, ибо в таком случае исторической науке пришлось бы изображать подлежащую её изучению индивидуальную действительность безо всякого принципа выбора (давать копию действительности). Но история также должна проводить границы в беспрерывном течении действительного бытия для образования понятий, сохраняя при этом индивидуальность. Индивидуализирующее образование понятий – проблема исторического метода. IX. История и искусство Историческое образование понятий скорее, нежели естественнонаучное, можно сравнить с отображением действительности. В научно не обработанной действительности (разнородной непрерывности) разнородность всякого объекта (индивидуальность) тесно связана с наглядностью. Изображения индивидуальности лучше всего достижимо посредством простой репродукции индивидуального наглядного представления. При помощи наглядного образа фантазии можно изобразить индивидуальную действительность, и эта сторона истории родственна художественной деятельности, но этим исчерпывается родство между историей и искусством (1. художественное представление принципиально отличается от встречаемого в истории; 2. с логической точки зрения наглядные элементы в истории могут быть второстепенны). Искусство не может отображать действительность (производит новый мир или заново оформляет действительность на принципах эстетического порядка), а также стремится с помощью устанавливаемых эстетикой средств ввести наглядное представление в сферу особого рода «всеобщности», которая принципиально отличается от всеобщности понятия. Основная проблема эстетики – вопрос о возможности всеобщего наглядного представления. Если иметь в виду, что всякая действительность есть индивидуальное наглядное представление, то отношение к ней наук и искусства выразимо следующей формулой: генерализующие науки уничтожают в своих понятиях как индивидуальность, так и непосредственную наглядность своих объектов. История уничтожает непосредственную наглядность, переводя её в понятия, но старается сохранить индивидуальность. Искусство стремится дать наглядное изображение, уничтожающее индивидуальность как таковую или низводя её на задний план как нечто несущественное. История и искусство стоят ближе к действительности, чем естествознание, поскольку каждое из них уничтожает только одну сторону индивидуального наглядного представления, но они противоположены друг другу. Формальный принцип истории, обосновывающий её как науку, не имеет ничего общего с принципами художественного творчества. X. Исторические науки о культуре Рассмотрим проблему исторического образования понятий (под понятием мы понимаем всякое соединение существенных элементов какойнибудь действительности). От нахождения руководящего принципа понятий, содержание которых представляет собою нечто особенное и индивидуальное, зависит оправдание деления на науки о природе и науки о культуре. Связь между материальным и формальным принципом деления (сущность исторических наук о культуре): культурное значение объекта, поскольку он принимается во внимание как целое, покоится не на том, что у него есть общего с другими действительностями, но на отличии от них, поэтому действительность, рассматриваемая с точки зрения отнесения её к культурным ценностям, всегда должна быть рассмотрена со стороны особенного и индивидуального. Для исторических наук о культуре действительность распадается на существенные и несущественные элементы: исторически важные индивидуальности (определенное понимание действительности, может быть охвачена понятиями) и просто разнородное бытие (совпадает с действительностью, не входит ни в какую науку), что является руководящим принципом исторического образования понятия, то есть преобразование разнородной непрерывной действительности при сохранении её индивидуальности и особенности. Понятие культуры дает историческому образованию понятий такой же принцип выбора существенного, какой в естественных науках дается понятием природы как действительности, рассмотренной с точки зрения общего. Лишь на основе обнаруживающихся в культуре ценностей возможно образовать понятие доступной изображению исторической индивидуальности. Было важно подчеркнуть раньше, что лишь благодаря принципу ценности возможно отличить культурные процессы от явлений природы. Только благодаря этому становится понятным отличающееся от содержания общих естественных понятий содержание индивидуальных «культурных понятий». Для выражения индивидуализирующий этого метод различия методом назовём отнесения исторически- к ценности в противоположность естествознанию, устанавливающему закономерные связи и игнорирующему культурные ценности и отнесение к ним своих объектов. Следовательно, метод "отнесения к ценности", который должен выражать собою сущность истории, следует отделять от метода оценки, т. е. значимость ценности никогда не является проблемой истории, но ценности играют в ней роль лишь постольку, поскольку они фактически оцениваются субъектами и поскольку поэтому некоторые объекты рассматриваются фактически как блага. История имеет дело с ценностями, но не является оценивающей установления наукой. Отнесение фактов, оценка к ценностям выходит из остается неё. в области Исторические индивидуальности возникают без оценки историка. Только то, что индифферентно по отношению к ценности, исключается как несущественное. Оценивание не входит в понятие исторического образования понятий и отнесение событий к руководящей культурной ценности выражает лишь историческую важность, не совпадающую с положительной или отрицательной ценностью. Объективная ценность не интересует историка. В связи с различием руководящих ценностных точек зрения, со стороны которых историк рассматривает свой объект, может варьироваться значение объекта для различных отдельных историй. Оценка объективной ценности есть нечто иное, чем историческое отнесение к ценности; в противном случае одни и те же объекты не могли бы быть для одного изложения важными, а для другого – нет. Т.к. всякое рассмотрение с ценностной точки зрения привыкли называть «телеологическим», в истории можно было бы поставить на место метода отнесения к ценности также и телеологическое образование понятий. Но в связи с многозначность понятия так делать не стоит. Только с помощью метода отнесения к ценности можно представить исторические явления как стадии ряда развития. Подобно выделению культурной ценности из простой разнородности действительного объекта индивидуальности в более узком смысле, как совокупности всего в своем своеобразии значительного, объединяет она и исторически существенные элементы протекающего во времени и причинно обусловленного процесса становления в исторически важное индивидуальное развитие. Исторически действенно лишь то, что вызывает исторически значительные действия, а это означает лишь то, что культурная ценность определяет выбор исторически существенного. Понятие исторического развития следует отделять от понятия прогресса при помощи отличия оценки от отнесения к ценности. Прогресс означает повышение ценности, поэтому всякое утверждение относительно прогресса или регресса включает в себя положительную или отрицательную оценку. Понятие прогресса относится поэтому к области философии истории, истолковывающей "смысл" исторического бытия с точки зрения воплощенных в нем ценностей и произносящей над прошлым суд в смысле его положительной или отрицательной ценности. Эмпирическая историческая наука избегает всего этого. Культурные ценности или бывают всеобщими (признанными всеми), или предполагаются значащими у всех членов культурного общества. Всеобщность культурных ценностей уничтожает произвол исторического образования понятий. В указанном смысле объективное историческое изложение может руководствоваться только общепризнанными ценностями; особенное и индивидуальное должно иметь вместе с тем общее значение, чтобы войти в науку. Культурная ценность есть «общее» истории, необходимо связанная с единичным и индивидуальным. XI. Промежуточные области Рассмотрим некоторые смешанные формы научного образования понятий. Исторические элементы естествознания: филогенетическая биология (изложение единичного процесса развития живых существ на земле во всей его особенности). Она работает с помощью общих понятий, но исследуемое ею целое рассматривается с точки зрения его единственности и особенности. Эмбриология и общая теория эволюция полностью естественнонаучны, но при переходе к тому, какие живые существа произошли раньше и каким образом в единичном процессе развития был создан человек изложение превращается с логической точки зрения в историческое. Исследования филогенетической биологии причисляются к наукам о природе, но руководящей ценностной точкой зрения является человек, означающий «высший пункт» филогенетического развития. Если целый ряд организмов называется не только развитием в историческом смысле, но также и прогрессом, если, следовательно, в нем усматривается повышение в ценности, значит, культурное человечество, к которому приводит эта лестница организмов, полагается как абсолютное благо, а тогда перед нами даже не столько относящее к ценности историческое, сколько философско-историческое понимание. Основные принципы этой философии – перенесение на природу культурных ценностей. С естественнонаучной точки зрения развитие – индифферентный по отношению к ценностям ряд изменений. Однако филогенетическая биология после пережития кризиса должна вернуться в полностью естественнонаучные дисциплины. Генерализующие элементы в науках о культуре: в процессе научного образования понятий, выделяющего то, что общо известному множеству объектов, может быть признано существенным именно то, что в этой группе существенно с точки зрения её культурного значения. Отсюда возникают понятия, обладающие и естественнонаучным, и культурным значением. В связи с этим выясняется правомерность и значение исследований, для которых Пауль предложил название "науки о принципах". Там, где имеется в виду единичное и особенное, общие понятия науки о принципах могут быть применены самое большое лишь как элементы понятия. Но в науках, которые, подобно языкознанию, содержат в себе особенно много элементов, образованных генерализирующим методом, такие исследования должны иметь большое значение. По тем же основаниям и генерализующая психология может играть роль в таких науках. Ее значение ослабляется в той же степени, в какой культурное значение чистой индивидуальности повышается, что вообще ведет за собой исчезновение общих абстрактных исследований. Но именно это имеет место при наиболее значительных культурных процессах. Причинная связь представляет собой не общее понятие, а единичную и индивидуальную реальность, историческое изображение которой требует индивидуальных понятий. Понятие культуры определяет не только выбор объектов, но и образование понятий, делая изображение этих объектов отнесенным к ценности и историческим. Общность понятий в науках о культуре имеет свой предел, определяющийся соответственной культурной ценностью. Следует распространяться распространения исторического понятия культурного объекта на действительность, которую уже нельзя назвать культурой (распространения современного понятия культуры на первобытные или «естественные» народы). Самое большое место общие понятия занимают в науках, изучающих экономическую жизнь. То, что для этой науки о культуре является существенным, в большинстве случаев совпадает с содержанием относительно общего понятия. Материалистическое понимание истории в очень большой своей части зависит от специфически социал- демократических стремлений. Демократическим характером руководящего идеала объясняется склонность рассматривать также и в прошлом великих личностей как нечто «несущественное» и считаться только с исходящим от масс. Отсюда идея «коллективистской» истории. С точки зрения массы внимание обращается главным образом на экономические ценности. Следовательно, «существенна» лишь хозяйственная жизнь. Отсюда идея «материалистической» истории, которая является насильственно и некритически конструированной философией истории. Метафизическое воззрение, по формальной структуре родственное платоновскому идеализму и всякому реализму понятий. XII. Количественная индивидуальность 1) Естественнонаучный генерализирующий метод способен понять индивидуальное и особое: физика и астрономия, следует принять новое понятие индивидуальности, принципиально отличающееся как от иррационально простой разнородности, как и от возникающей путем отнесения к ценности индивидуальности исторических понятий – понятие количественной индивидуальности. Наше наукознание имеет смысл лишь при предпосылке, что действительность представляет собой качественно разнородную непрерывность, и эмпирические дисциплины преследуют цели её познания. Квантифицирующие естественные науки соответствуют этой теории, т.к не в состоянии ввести в свои понятия индивидуальности действительности. Количественный физический мир познается генерализирующим методом, так что его «индивидуальность» даже поддается вычислению. Эта индивидуальность есть ничто иное, как соединение общих понятий. Познаваемость индивидуальности чисто количественного физического мира основывается исключительно на удалении из него всего не поддающегося рационализации в количественно определенных понятиях, поэтому его количественная «индивидуальность» не имеет ничего общего ни с эмпирической действительностью, ни с исторической индивидуальностью. Действительная индивидуальность имеет с рационализированной индивидуальностью математической физики только то общее, что она также всегда находится в определенной точке пространства или времени; по содержанию своему она этим совершенно еще не определена. Поскольку перед нами вообще действительность, мы должны видеть в ней разнородную непрерывность, принципиально не исчерпываемую абстрактным, понятийным знанием. Разнородная непрерывность действительность проявляется и в невозможности для физики достичь конца своей работы. Астрономия постигает без остатка, только в их индивидуальности, одни только количественные определения своих объектов, но действительной индивидуальностью это не является. По этим основаниям ссылка на физику и астрономию не имеет для нашей проблемы никакого значения. Переход от однородного к разнородному, приводящий нас к принципиально неисчерпаемому многообразию, есть всегда переход от недействительного к действительному или от рационального к иррациональному. Лишь отвлекаясь от неподдающегося вычислению мы можем перейти от иррациональной действительности к рациональным понятиям, возврат к качественно индивидуальной действительности закрыт. Нет ни одного случая, в котором общий закон с необходимостью определял бы единичный ход развития исторического целого (на примере закона энтропии: он имеет значение только для любой замкнутой части мира, но не говорит ничего об единичном течении или истории мирового целого. Всякая такая часть должна быть в качестве родового экземпляра подведена тогда под общий закон, который имеет "гипотетическую" форму: если существует замкнутое материальное целое, то в нем должна наступить "тепловая смерть". Но ни материальное целое мира, ни историческое целое не бывают абсолютно замкнутыми, следовательно, закон энтропии в историческом отношении не имеет никакого значения). Как бы широко ни распространяли мы понятие культуры, перенося точки зрения ценности на предшествующие ей ступени и ее различные пространственные условия, мы все же никогда не придем к понятию такого исторического целого, в котором содержание закона энтропии смогло бы получить историческое значение, если бы мы приняли это целое за замкнутое. XIII. Индивидуальность, индифферентная по отношению к ценностям Возможна образования ли понятий научная без законченность отнесения к индивидуализирующего общим ценностям? Нет. Существование индивидуализирующих исследований (вроде географических) без отнесения объектов к культурным ценностям следует приписать тому обстоятельству, что изображаемые ими объекты особенно выделяются, и поэтому возбуждают интерес людей, чем устанавливается отнесение к ценности. Такие фактические знания не следует причислять к науке. Если объекты не важны и не интересны, то есть не находятся ни в каком отношении к ценностям, их индивидуальность не вызовет никакого внимания. Но научным индивидуализирующее описание может быть названо только в том случае, если оно основывается на всеобщих или культурных ценностях. При их отсутствии объекты имеют научное значение лишь в качестве родовых экземпляров. Без понятия науки, исключающего подготовительную работу и простое собирание материала, немыслимо вообще никакое систематически законченное наукознание. Научная жизнь является частью исторической жизни, которая не входит целиком ни в какую систему общих понятий, поскольку мы будем рассматривать её во всём многообразии. Не соглашаясь с отрицанием научного характера индивидуализирующих описаний, для которых нельзя найти общей точки зрения ценности, и с низведением их на ступень простого подготовительного собирания материала, всё же эти исключения не доказывают ложности нашей попытки классификации, т.к. мы заранее заявили, что линиям, проложенным в целях логического ориентирования, действительность соответствует столь же мало, сколь и линиям географа на глобусе, проложенным с целью ориентирования на земном шаре. От этого линии не теряют своего значения. Отдельные исключения противопоставление культуре гораздо эмпирической не в состоянии генерализующих глубже научной наук характеризуют деятельности, изменить и обе тот факт, что индивидуализирующих основные нежели тенденции традиционное противопоставление естественных наук наукам о духе, лишившееся смысла с утратой словом «дух» своего первоначального значения. XIV. Объективность культурной истории Осталось ещё одно возражение, касающееся понятия «объективного» изображения культуры историей. Если ценности руководят историческим образованием понятий, мыслимо ли исключить произвол в исторических науках? Объективность специальных исследований, ссылающихся на фактическое всеобщее признание своих руководящих ценностей и соблюдающих теоретическое отнесение к ценности не будет затронуто. Относящееся к ценности описание имеет значение лишь для тех, кто признает, что речь идет более чем об индивидуальных оценках. Но если объективность относящегося к ценности существуешь лишь для некоего круга культурных людей, это – исторически ограниченная объективность. Научная истина должна находиться к тому, что обладает теоретической значимостью, стоять к нему более или менее близко. Если отвлечься от значимости культурных ценностей, истинным в истории останется только чистый факт, а все исторические понятия будут обладать значимостью только для определенного времени (они не будут иметь значения истин, ибо у них не будет никакого определенного отношения к тому, что обладает абсолютной значимостью). Понятия генерализующего естествознания, созданные одним поколением ученых, также изменяются или разрушаются другим, поэтому то обстоятельство, что история каждый раз должна писаться заново, не колеблет её научного характера. Но различные научные понятия генерализующих наук более или менее близко стоят к истине, в отличие от исторических, которые не находятся ни в каком отношении к абсолютной истине, а руководящие принципы их образования являются исключительно фактическими оценками, сменяющими друг друга как волны в море. Оставляя в стороне простые факты, мы получим тогда столько же различных исторических истин, сколько существует различных культурных кругов, и все эти истины в равной мере будут обладать значимостью. Этим уничтожается возможность прогресса исторической науки, а также и самого понятия исторической истины. Следовательно, мы должны признать значимость ценностей, к которым фактически признанные культурные ценности стоят в более или менее близком отношении, что сделает объективность истории равной по достоинству объективности естествознания. История человечества, ограничивающаяся чисто фактическим признанием ценностей, может излагаться лишь с точки зрения определенного культурного круга, и не будет иметь значения для всех людей в смысле признания всеми ими руководящих ценностей как ценностей. Всеобщую историю можно писать лишь на основе руководящих ценностей, относительно которых утверждается значимость, выходящая за пределы чисто фактического признания. Специалист должен предположить, что какие-нибудь ценности обладают абсолютной значимостью и поэтому ценности, положенные им в основу его индивидуализирующего изложения, находятся в каком-нибудь отношении к абсолютно значимым ценностям. Самая общая наука является "основной", поскольку она, наподобие механики в физических науках, определяет образование понятий в различных областях также и со стороны содержания. Но историческая жизнь не поддается системе, и поэтому для наук о культуре, поскольку они пользуются историческим методом, не может существовать такого аналога. Однако у них есть возможность сомкнуться в одно целое; именно понятие культуры, определяющее их объекты и являющееся руководящим принципом при образовании исторических понятий может придать единство. Это предполагает, что мы владеем содержанием культуры не только в формальном смысле, но и в смысле содержания и систематической связи этих ценностей. Принципиальный прогресс в науках о культуре со стороны их объективности, универсальной и систематической связи зависит от прогресса в выработке объективного и систематически расчлененного понятия культуры (от приближения к системе значимых ценностей). Единство и объективность наук о культуре обусловлены единством и объективностью наших понятий культуры, которые обусловлены единством и объективностью ценностей, устанавливаемых нами. Суждения о значимости ценностей несовместимы с научностью; понятие культурной ценности как руководящей точки зрения при выборе существенного не угрожает объективности исторического специального исследования, ибо историк может сослаться на фактическое всеобщее признание ценности, чем достигает высшей ступени эмпирической объективности. Предпосылка «объективности» наук о культуре содержится в высшем плане в том, что безусловно общему естественному закону генерализующих наук должна соответствовать безусловно общезначимая ценность, в большей или меньшей степени реализуемая нашими культурными благами. Со всеобще-исторической точки зрения, объединяющей все частичные исторические исследования в единое целое всеобщей истории всего культурного развития, не бывает исторической науки без философии истории. Если в науке мы захотим отвлечься от всяких ценностей, и откажем культурному миру в особом в сравнении с любыми другими процессами значении, то немногие известные нам тысячелетия человеческого развития, являющегося лишь относительно небольшим оттенком неизменной в общем человеческой природы, покажутся нам совершенно незначительными. История есть нечто большее, нежели произвольное сопоставление произвольно выхваченных фактов, имеющих значение лишь для определенного исторического культурного круга. Естествознание само представляет собой предмет культуры. Оно в качестве специальной науки может игнорировать это, но направив взгляд на самого себя, а не только на объекты природы, то не сможет отрицать, что ему предшествовало историческое развитие, которое в своем единичном и индивидуальном течении должно быть рассматриваемо с точки зрения объективно значимой ценности – с точки зрения теоретической ценности научной истины, к которой мы должны относить события для отделения существенного для истории естествознания от несущественного. Но признавая тем самым историческую истину в данном смысле для этой части культурного развития, отрицать научное значение за историей других частей культуры оно не может. Естественнонаучная точка зрения скорее подчинена исторической и культурно-научной, так как последняя значительно шире первой. Не только естествознание является продуктом культурного человечества, но также и сама "природа" в логическом смысле есть не что иное, как теоретическое культурное благо. Претендующая на значимость система культурных ценностей может быть найдена только в исторической жизни, и только из нее может она быть постепенно выработана; для этого нужно поставить вопрос: какие общие и формальные ценности лежат в основа материального и непрерывно меняющегося многообразия исторической культурной жизни и каковы вообще предпосылки культуры. С точки зрения объективности наук о культуре достаточно напомнить следующее: в сущности, мы все верим в объективные ценности, значимость которых является предпосылкой как философии, так и наук о культуре, верим даже тогда, когда под влиянием научной моды воображаем, будто не делаем этого. Ибо "без идеала над собой человек, в духовном смысле этого слова, не может правильно жить". Ценности же, составляющие этот идеал, "открываются в истории, и с прогрессом культуры они, подобно звездам на небе, одна за другой вступают в горизонт человека. Это не старые ценности, не новые ценности, это просто ценности" (Риль).
