К. В. Подъячев (ИС РАН) Модели взаимодействия местных властей и гражданского общества в регионах РФ (по материалам качественного исследования) Данный доклад представляет собой результат обобщения и анализа данных, полученных в ходе трёхлетнего исследования социально-политического и социокультурного развития регионов России. Исследование состояло в первую очередь из глубинных интервью с представителями органов власти, политических партий, общественных организаций, учреждений образования и культуры, выбранными случайно местными жителями. Кроме того, в рамках проекта проводился анализ нормативноправовой базы, региональных СМИ, веб-сайтов, также применялись методики «третьей социологии». Перед нами стояла задача: обобщить эмпирически выявленные формы взаимодействия властей субъектов РФ и муниципальных образований с гражданским обществом и представить их в виде теоретически обоснованных моделей. Мы исходим из предположения о сущностном различии «политической системы» и «жизненного мира» (по Ю. Хабермасу), которые, однако, постоянно находятся в коммуникации и взаимодействии. Формы и механизмы этой коммуникации подлежат изучению. Применяя предложенную нами теоретическую схему, можно выделить три типа власти на региональном, муниципальном и локальном уровнях. Первый тип – власть отчуждённая. Для такой модели характерно параллельное существование власти и общества. Власть в лице губернатора (мэра), чиновников администрации и представленных в местном законодательном собрании политических партий существует словно бы в своём мире, решает свои вопросы, не обращая внимания на запросы общества и деятельность гражданских активистов. Насколько мы можем судить, наиболее характерна такая модель для регионов и муниципальных образований, во главе которых стоит «варяг» (человек, происхождением и карьерой не связанный с данной местностью). Коммуникация с обществом в этой модели происходит либо в рамках института обращений, либо через протестные акции. Внешне такая модель кажется более современной, прогрессивной; как правило в ней и глава и его сотрудники смотрятся более «модными», они активно пользуются социальными сетями, разнообразными гаджетами, часто говорят о модернизации. Но эта система сохраняет некоторую стабильность до тех пор, пока в результате реформаторских действий властей не страдает социальная сфера или жизненная среда. Тогда в обществе это вызывает активный протест. А поскольку власти в такой модели не имеют опыта общения с социальными акторами вне рамок формальных институтов, то в 1 регионе (городе) возникает напряжённая ситуация. Отчуждённая власть может быть и достаточно успешной в реализации неких кратковременных проектов, наподобие Олимпиады или строительства моста в Крым, но если эта модель сохраняется в течение длительного времени, то она весьма опасна для социальной стабильности, особенно в условиях социально-экономических кризисов. Второй тип – статическая власть. Она более укоренена в местной системе социальных связей, как правило, управленческие кадры рекрутируются из уроженцев данной местности. Но она не обладает стратегическим видением и главной задачей для себя видит сохранение статус-кво. Для такой модели характерно создание «сверху» провластных НКО, с представителями которых потом и проводятся различные консультации. Естественно, что на выходе получается картина полного согласия и умиротворения. Это даёт прочную базу для оправдания собственной бездеятельности и отсутствия планов развития. Публичные протесты для такой модели ещё более страшны, так как разрушают благостную картину всеобщего единения и социального мира, что полностью подрывает имидж местного руководства. Поэтому их пытаются всеми силами предотвратить, но если они уже случаются, власти идут на переговоры с гражданами, чтобы уговорить участников акции разойтись по домам. Решение проблемы как таковой, как правило, не предполагается. Данная модель более устойчива, но, к сожалению, она не может обеспечить социально-экономического развития и потому в долгосрочной перспективе может породить серьёзные проблемы уже политического характера. Третья выявленная нами модель власти – акторская. Впервые она была выявлена при изучении российских профессиональных сообществ, концептуализирована и теоретически обоснована О. Аксёновой, но наши исследования показывают, что она вполне соответствует и реальным примерам организации социального управления в регионах России. Эта модель строится вокруг главы региона (района, города) – яркого лидера, пользующегося поддержкой активной общественности. Этот лидер почти всегда – уроженец данной местности. Он болеет душой за свою землю, и его отношение к работе передаётся многим участникам его команды, от руководства до низовых исполнителей. Такая «персоноцентричная» структура модели может вызывать подозрения в авторитарности, но, по нашему мнению, сама строгая дихотомия авторитаризм/ демократизм неприменима для анализа политической системы российских регионов. Акторская модель организации власти отнюдь не порождает в регионе «рая земного» и не исключает конфликтов. Но конфликты протекают иначе, нежели в других моделях. Как правило, акторская власть не ограничивается формальными коммуникационными каналами, а старается общаться с гражданами больше и чаще неформально. Акторская 2 власть старается конфликты не купировать, а предупреждать, стараясь убедить граждан в том, что вызывающее не-довольство решение выгодно региону и будет полезно всем, даже если сейчас кому-то придётся своими интересами поступиться. Теоретически, акторская модель более конфликтогенна, но эмпирически это пока что не подтверждается. Это показывает, что действовать на «упреждение» конфликтов через разъясни-тельную работу с населением значительно эффективнее, чем блокировать публичное выражение недовольства. Как показали наши исследования, чем ниже уровень административно- территориального деления, тем чаще встречается акторская модель. На уровне региона она достаточно редка и характерна лишь для субъектов РФ, во главе которых длительное время находятся уважаемые и высокоавторитетные лидеры. Но спускаясь на уровень муниципальный и локальный, можно видеть, что там акторская власть встречается гораздо чаще. Мы часто отмечали, что многие интересные социальные инновации на местах при наличии акторской модели возникли именно с подачи инициативных граждан, получивших поддержку у местных властей, поэтому и конфликтогенность акторской модели оказывается наименьшей. Таким образом, связь между вовлеченностью граждан в выработку управленческих решений и конфликтностью местного социума прослеживается достаточно чётко: чем вовлеченность выше, тем конфликтность ниже, и наоборот. Мы не берёмся утверждать, что предлагаемые нами модели полностью и достоверно описывают социально-политическую реальность российских регионов. Но мы уверены, что они точно соответствуют тем данным, которые мы получи-ли в ходе полевых исследований в соответствии с избранной нами методологи-ей. Представляется, что предлагаемая типология может быть полезной при анализе развития гражданского общества в российских регионах и, в любом случае, может служить предметом для продуктивной дискуссии. 3