экономический кризис и рукотворные проблемы
реклама
Как девальвация рубля и рост процентной ставки скажется на сегменте СМР и на страховании вообще? В каких изменениях в регулировании нуждается рынок строительного страхования в условиях кризиса? Что, в целом, меняется в работе страховщиков в связи с новой экономической и политической обстановкой? Об этом с корреспондентом портала «Страхование сегодня» беседует Генеральный директор САО «Гефест» Александр Миллерман. Александр Самуилович, эксперты по-разному оценивают будущее различных сегментов страхового рынка в свете развертывания экономического кризиса в стране. Как, на Ваш взгляд, падение курса нашей национальной валюты может отразиться на бизнесе страховщиков, в частности, в сегменте СМР? Я бы разделил влияние на страховой рынок в целом и на сегмент СМР, также как у кризиса есть и общие негативные следствия для экономики, и особенные – для строительной индустрии. Общий негатив состоит в том, что изменение курса означает инфляцию и удорожание многих средств производства, машин, механизмов, большинство которых – импортные. Многие строители закупали импортное лизинговое оборудование и должны рассчитываться в пересчете на валюту. Означает ли это, что и нормативы для страховщиков, большинство из которых установлены в рублях (начиная с базового тарифа по ОСАГО и заканчивая минимальным размером уставного капитала страховой организации) следовало бы теперь переутверждать в соответствии с инфляцией? Нет. Я сторонник того, что, живя в государстве, где национальная валюта – рубль, надо все устанавливать в рублях. Тогда не будет проблем с валютной ипотекой и т.п. И никаких нормативов пересматривать не нужно, от этого только сильнее залихорадит и без того нестабильный рынок. Если сейчас и менять что-то – то в помощь страховым компаниям, а не во вред и ужесточение. Основные выплаты доходов и расчеты в нашей стране происходят в рублях. Возможно, какие-то поправочные коэффициенты устанавливать и нужно. Но номинировать все нормативы и цены нужно только в рублях, тем самым мы косвенно и укрепляем нашу валюту. Что же касается конкретно базового тарифа по ОСАГО, то вопрос о пересчете тарифов встал задолго до нынешнего скачка инфляции. Плюс и за предыдущие 11 лет была своя накопленная инфляция? Да. Именно поэтому вопрос связан не только с сиюминутной ситуацией. Еще полгода назад страховщики – лидеры рынка ОСАГО били во все колокола по поводу того, что тарифа категорически не хватает. Но в итоге получили лишь минимальное повышение тарифа на фоне того, как ужесточились условия по выплатам, увеличились лимиты и т.д. Сейчас рынок ждет нового повышения тарифа, но это не следствие того, что в октябре-декабре провалился рубль, а более застарелых проблем. Какие последствия для сегмента СМР и страхового рынка в целом вызывает увеличение процентной ставки? Рост кредитной ставки означает следующее. Раньше строитель мог начинать стройку под будущее авансирование, кредитуясь в банке и начиная развертывать работы. Сейчас не каждый строитель отважится кредитоваться под повышенную ставку, понимая, что платежи от заказчиков пойдут позже, нерегулярно, а каждый день задержки – это дополнительный процент, который придется выплатить банку. Банки сегодня неохотно кредитуют строителей. А с учетом того, что волна экономии бюджетных средств, выделявшихся по крупным проектам, сейчас проходится по крупным стройкам просто катком, ожидания строителей, конечно, совсем не радужные. Конкретные примеры называть бессмысленно, потому что их на самом деле масса. Но все же начатое строительство стремятся в основном завершить, поскольку затраты на консервацию сопоставимы с затратами на достройку, просто перестать строить нельзя – это сразу упадок и выброшенные деньги. Так что объекты в высокой стадии готовности достроены будут. Но вот новые проекты сейчас рассматриваются через призму серьезной государственной целесообразности. Даже по таким продекларированным проектам с финансированием из Фонда национального благосостояния (вторые пути БАМа, развитие Транссиба, высокоскоростные магистрали), определяется, в каком объеме их будут финансировать в 2015 году, хотя, естественно, от них никто не отказывается. А уж те проекты, что не выделены целевыми строками в бюджетах, претерпевают очень серьезный пересмотр. Глобальный проект строительства моста через Керченский пролив, необходимого для экономического развития Крыма, потребует серьезных вложений, уже обозначена цифра 248 миллиардов рублей, обсуждается возможность уменьшить ее до 218 миллиардов, но фактически это проект, который может оттянуть на себя большое количество средств и не дать строить другие проекты. По коммерческим стройкам (жилищное строительство, строительство офисных центров и т.п.) ресурсов, чтобы даже продолжать уже начатые объекты в рамках договорной цены или ранее посчитанной сметы не хватает, строителям придется подключать свои ресурсы, если они еще остались. В общем, то, что процентная ставка выше, предопределяет удорожание самого строительства. И мы – страховщики в этом плане оказываемся в еще более жесткой ситуации: если у строителей становится меньше бизнеса, у нас сужается страховое поле. Есть ли в портфеле «Гефеста» крымские объекты? Нет, у нас в портфеле их нет, именно потому, что программа развития Крыма только начинает реализовываться, а вопросы страховой, а главное – перестраховочной защиты таких объектов – отдельная очень непростая тема. Ряд вопросов, связанных с санкциями, в один день или даже месяц не решить. А были ли проблемы с пролонгацией перестраховочной защиты на очередной год изза санкций? Нет. Декабрьская пролонгация прошла у нас с некоторыми изменениями финансовых показателей, что-то мы постарались удешевить. Но в целом, у нас остался примерно тот же облигатор по СМР, с тем же лидером Swiss Re и с тем же объемом покрытия, в пересчете на рубли, в 2 миллиарда рублей. Никаких проблем из-за обострения политической ситуации мы не ощутили. Западные страховые и перестраховочные компании очень расстроены происходящим на политической арене, они из-за этого теряют ценный рынок. Может быть, Россия и не самый великий страховой рынок в мире, но это был серьезный бизнес, на который были нацелены целые отделы и департаменты с соответствующими планами продаж практически у всех европейских перестраховщиков. Принес ли кризис, по опыту Вашей компании, какие-то значимые изменения в страховых выплатах? Нет, пока ничего не меняется. Из последнего, мы выплатили 50 миллионов одной строительной компании за пожар на строящемся объекте. Остальное текучка - миллионные или чуть больше выплаты, они у нас идут постоянно. И никаких серьезных катастроф в последнее время, к счастью, не происходило. Какие действия Вам, как специализированной на строительном страховании компании, приходится предпринимать в связи с проблемами строительной индустрии? Мы начинаем работать с другими секторами реальной промышленности, там есть определенная востребованность наших страховых предложений. Это необходимая переориентация на сегменты иные, чем СМР. У нас складываются комплексные или наоборот узкоспециализированные продукты для предприятий тех отраслей, с которыми мы ранее не работали (например, для среднего размера предприятий нефтегазового комплекса, для транспортных компаний и ряда других). В то же время и в работе со строительными СРО (это традиционное для нас направление) мы тоже изыскиваем новые ниши, ведь среди них есть как крупные, находящиеся на виду, с которыми работа идет давно, так и другие СРО, с которыми тоже есть о чем говорить, так как у них тоже есть ответственность, а значит, и ее страхование. В целом, в условиях кризиса мы считаем правильным развивать то, что мы хорошо умеем делать – это индивидуальные продажи корпоративным клиентам. Какие игроки и сегменты страхового рынка, на Ваш взгляд, наиболее уязвимы для кризисных явлений? Очевидно, что девальвация сильнее всего ударит по автостраховщикам, в силу того, что большая часть автопарка на дорогах России – импортная, и это означает кратное удорожание определенных видов затрат ровно настолько, насколько подорожала валюта. Ползучее повышение цен мы видим уже не первый месяц, а значит, необходимо и повышение страховых ставок. Кто-то из клиентов тогда вообще откажется от страхования, кто-то будет переходить из компании в компанию в поиске лучшего предложения. В моменте всегда найдется страховщик, который решил подемпинговать, чтобы захватить долю рынка. А другой страховщик провел селекцию портфеля, и данный автовладелец мог оказаться в категории «выгодных клиентов» для этой компании, с относительно малой убыточностью или низкой угоняемостью. Нас ждет определенное перераспределение и сужение рынка. И если от ОСАГО клиенты не откажутся в силу его обязательности, то от каско могут и отказываться, а кто-то вообще сократит использование автомобиля. Число договоров каско в 2015 году снизится, а объем сборов сохранится или даже увеличится, в силу того, что цены должны вырасти. Что касается других видов страхования, нас ожидает уменьшение премий по договорам, входящим в состав соцпакета (ДМС и страхования от нечастных случаев), поскольку компании урезают свои затраты на социальные программы. Упадет и премия по корпоративному имуществу. Мы считали, что уже привили какую-то страховую культуру, но кризис моментально показал, что это не так, поскольку страхователи вновь начали задумываться, нужно ли им страхование, выгодно ли оно им (это, естественно, меряется по одному году, а в имущественном страховании статистика показательна только за гораздо более длинные периоды). Это достаточно странно слышать, учитывая ценовую ситуацию на рынке страхования корпоративного имущества, когда застраховать супермаркет дешевле, чем купить каско для не самой дорогой машины? Да, это вторая тенденция. Она связана с тем, что, несмотря на инфляцию, бытовое сознание, пусть даже у менеджера серьезной компании, сети супермаркетов или крупного производственного холдинга все равно сводится к простой формуле. В прошлом году я – клиент платил деньги и ничего не получил, в этом году мои доходы (рублевые!) не увеличились, а мне говорят, что я должен заплатить на 20 % больше, потому что страховщики ожидают роста выплат? А ведь по другим статьям расходы увеличились, значит страховаться нужно, как минимум, не дороже, а лучше - дешевле. Когда предприятие объявляет режим экономии, экономить начинают вообще на всем. Конечно, есть и предприятия, которые продолжают страховаться несмотря ни на что. Например, как грузоперевозчикам не страховать свои грузы или ответственность? А вот тому, кто страховал офисные знания, ничего не мешает урезать программу страхования или отправиться искать полис подешевле. Страховщики, которые сейчас всеми силами гоняются за клиентами, готовы переманивать их любой ценой. И тот серьезный демпинг, который есть, связан исключительно с такой политикой страховых компаний. А как Вам предложение объявить каникулы по ОПО в условиях, когда средняя премия в этом виде в районе 30 тысяч рублей, это что правда серьезная экономия, которая спасет предприятия? На мой взгляд, не серьезная. Хотя, конечно, для крупных предприятий, у которых на балансе не пара лифтов, а масштабные высокорисковые объекты, страховые взносы – это большие цифры. Но я все равно соглашусь, что эффект экономии был бы нулевой, а вот при авариях негативного эффекта было бы гораздо больше. У тех же гидростанций (которые относятся ко второй категории и как раз могут быть освобождены от страхования) очень высокий риск, изношенные основные фонды, требуется текущий ремонт и реконструкция. Это же российская народная забава – надеяться на то, что ничего не случится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Я не вижу большой системности в принимаемых решениях, по каникулам ли или по чему-то еще, нет продуманных действий. То, что обсуждалось, не выглядит как действительно антикризисная экономическая стратегия, а выглядит как комплекс разрозненных мер, системно между собой не увязанных, а предназначенных для получения сиюминутного и не до конца просчитанного эффекта, без анализа макроэкономических последствий на несколько шагов вперед. Страхование как раз и занимается тем, что просчитывает наперед. Сиюминутную экономию на страховании в актив экономических мер записывать нельзя, потому что сегодняшняя экономия провоцирует несоизмеримо большие расходы в будущем из-за отсутствия страхования. Давайте немного поговорим о нормативной среде, тоже не самой благоприятствующей развитию строительного страхования. Есть ли какая-то новая информация по поводу отмены 1 % смет? Например, о том, как много договоров страхования уже реально не продлено, как идут отказы от страхования из-за этой новации? Насколько успешно идет процесс лоббирования возвращения прежнего порядка или каких-то изменений, стимулирующих данный вид страхования? К сожалению, дела здесь идут плохо, но строительное сообщество и страховщики попрежнему муссируют сложившуюся ситуацию. Были слушания на площадке ТПП. Некоторые ведомства, являющиеся заказчиками по крупным стройкам, пытаются в рамках своих систем принимать какие-то внутренние решения. Но в целом – изменений нет, затраты на страхование исключены из строительных смет. На мой взгляд, это решение ничего не давало, никакой бюджетной экономии, поскольку это исключение, если можно так сказать, виртуальных расходов, а не фактических. Затраты на страхование в пределах 1 % сметы, в рамках выставляемой на торги общей сметы являются лишь малой частью первоначальной тендерной цены. Если же в рамках тендера цена, по которой выиграет победитель, как это чаще всего и бывает, будет составлять 90 % от первоначальной, то как строитель из этих 90 %, на которые он теперь должен построить объект, выберет, где там страхование, а где другие строчки? И главное, выиграют ведь все равно за 90 %, независимо от того, выставили на тендер 100 % или 99 % без страхования. И что же здесь сэкономили? Ничего. А ведь нужно просто дать возможность строителю, в рамках его договорной цены (в которой он просчитал и оценил все риски, предусмотрел, где он улучшит технологию, а где соптимизирует какие-то другие вопросы) застраховаться и включить эти затраты в смету без увеличения общей договорной цены. Но ему говорят: нет, изыскивайте другие источники и оплачивайте страхование, если уж этого так хочется. Это не только не дает экономии бюджета, но и противоречит здравой логике. По динамике портфеля «Гефеста» или всего сегмента СМР уже видно, как данное решение отражается на объеме премий? Да, конечно, мы уже видим заметное падение в этом сегменте. Из-за этого решения мы оказались в махровых 90-х. Я вспоминаю, как в начале 90-х, когда страхование СМР в России только начиналось и его тоже не было в сметах, мы ездили и обсуждали (со строителями, ведомствами, заказчиками) как необходимо страхование, и с нами потихонечку кто-то начинал соглашаться, кто-то на свой страх и риск начинал страховаться, изыскивал какие-то средства. А потом пошли первые убытки, и люди поняли, что делается это не зря. И в конце концов пришло осознание, что страхование – это неотъемлемая часть строительного производства, такая же как оплата труда или перевозка грузов и материалов. А сейчас как будто этих 20 лет и не было, все вернулось, мы вынуждены вести ту же самую работу. И это при том, что экономическая ситуация и так неблагоприятная, строители балансируют на грани рентабельности. Более серьезные строительные организации, занимающиеся строительством сложных технологических объектов, все-таки считают необходимым изыскивать средства на страхование, но их меньшинство. И при этом они зачастую пытаются выкинуть из договоров существенные условия, чтобы страхование стало дешевле. В целом, окончательные последствия неправильного государственного решения можно будет оценить только по итогам 2015 года. Пока же закончился 2014 год и начался 2015 год так: по старым стройкам, где затраты на страхование были включены, поток премии идет, а по новым стройкам, где затраты на страхование в сметах отсутствуют – нет. Заказчики самоустраняются от этой проблемы, говорят, впрочем, даже логично, что не могут требовать включения страхования в смету по госконтракту, если нельзя потом компенсировать эти расходы. Строители тем более не хотят страховать чужой объект за свои деньги. Тем более что, например, стихийные бедствия (вроде того убытка по размытию порта в Сочи в 2009 году, который оплачивала наша компания) – это даже не их зона ответственности. Вы участвуете в работе страхового сообщества, например, на уровне ВСС по решению данной проблемы? Мы участвуем практически во всех обсуждениях этой темы и в страховом, и в строительном сообществе, поднимаем эти вопросы постоянно. По инициативе Минстроя в строительстве должны появиться типовые формы контрактов, с типовым набором обязательств, ответственности, взаимоотношений заказчика и подрядчика. Я считаю, это хорошо. В западной практике многие годы действуют целые тома таких типовых условий, и нам тоже пора переходить на подобные формы. Есть хорошие примеры, в частности, у Международной организации дипломированных инженеров в области строительства FIDIC, по аналогии с документами которой были сделаны многие контракты в России. И там, кстати, есть целая глава о том, что и как страховать на стройке. Когда в России начинается строительство с привлечением иностранных инвестиций, как правило, вопросов не возникает, это понятно. Но сейчас внешних инвестиций в России стало существенно меньше, и у нас решили отказаться от этого опыта, идти как обычно по своему пути. Но если Минстрой, который сейчас озабочен этой проблемой, сумеет довести ее до решения, и типовые контракты или оговорки у нас появятся, это облегчит задачу – туда можно будет прописать правильные принципы страхования строительных рисков и вместе с Минстроем требовать их исполнения. А что нового в работе возглавляемой Вами рабочей группы ВСС по строительным СРО? В очередной раз обсуждается тема страхования строительных СРО, были даже некие депутатские инициативы по изменениям в нормативную базу. Проект внесен сенаторами, он предполагает частичную или полную замену страхования другими механизмами. Сейчас рано говорить, в какую сторону уйдет эта дискуссия, понятно, что она возникла не по инициативе страховщиков и требует очень внимательного изучения. Мы попытаемся сохранить все то полезное, что есть сегодня в страховании ответственности строителей. Конечно в той системе, которая есть (возможность использовать механизм компенсационного фонда СРО и страхования) не все идеально. Компенсационные фонды у строителей зачастую используются не по назначению и работают не на экономику, а, большей частью, на интересы учредителей этих СРО. Но это другая проблема. Компенсационные фонды и страховые фонды – это два разных кошелька, работающих на разные цели, и предложение схлопнуть один из этих кошельков или сделать его существенно меньше – экономически неправильное. И строительные СРО в реализации этого предложения совсем не заинтересованы, они хотят продолжать страховать ответственность на тех условиях, которые есть сегодня. Что Вы думаете по поводу нынешнего этапа развития саморегулирования на российском страховом рынке, в частности, как оцениваете первые шаги к слиянию ВСС и РСА? Чего ожидаете после вступления в силу закона о СРО на финансовых рынках? Не надо смешивать два процесса, как некоторые пытаются: одно дело «союз союзов» (создание которого я очень поддерживаю) и другое – развитие саморегулирования по определенной модели. «Союз союзов» – это выразитель интересов рынка. Силы при лоббировании не должны распыляться, нужен один мощный союз, который стоит горой за интересы развития страховой отрасли. Он авторитетен, может на равных общаться на всех уровнях власти, возглавляется авторитетным человеком и имеет возможность такого финансирования, чтобы там работали высокоуважаемые профессионалы. Объединение ВСС и РСА я могу только приветствовать, и с точки зрения персоналий, и с точки зрения принятия решений. А вот с вопросами регулирования не все так однозначно. Союз – это все-таки объединение, созданное для защиты интересов отрасли, а цель регулирования – расставлять все по полочкам, устанавливать правила игры для всех, кого-то не допускать к деятельности, когото призывать к ответу. Путь, которым мы идем к саморегулированию, для меня не очень ясен в связи с тем, что мы начали с оргструктуры, а не с целей и задач. Я вижу, что произошло с саморегулированием у строителей, и я понимаю, какие нас ждут подводные камни. Более правильным было бы сначала договориться, какие регулирующие полномочия отойдут к страховому сообществу. Может, кто-то где-то это и знает, но широкое страховое сообщество – точно не знает, что подразумевает слово «саморегулирование» применительно к страховщикам. Я уверен, что в строительстве не надо было вводить саморегулирование в полном объеме. А уж в страховании – тем более, но этого никто, кажется, и не собирается делать. Оно, конечно, может существовать в рамках государственного регулирования, но хотелось бы понимать, какие конкретно полномочия и возможности получит страховое СРО. Возможно, требуется широкое обсуждение в страховом сообществе. А законодатели, наоборот, сначала создают оргструктуру, а потом уже будут думать, что туда подтянуть. Хотя правильнее сначала определиться, зачем это нужно, станет ли от этого лучше, сумеем ли мы именно этим инструментом решить поставленные задачи, а уже после этого создавать СРО. И уж совсем не хотелось бы, чтобы саморегулирование в страховании превратилось в некий бизнес, как сейчас мы это зачастую наблюдаем в строительстве. Там есть несколько сотен СРО и между ними иной раз существует весьма нездоровая конкуренция (у кого дешевле, у кого мягче требования и пр.) В упомянутые Вами 90-е мелкие страховые компании тоже выбирали, в какой из союзов страховщиков вступать, по принципу «где меньше членские взносы»… Ну да, и теперь такое тоже возможно. Еще одна важная задача для сообщества, которая до конца так и не решена – суды. Сегмент СМР в этом смысле менее проблемен, автоюристы туда еще не добежали? Автоюристы добежали всюду, где есть автомобили. Но вот страхование СМР им действительно не так интересно, потому что они больше работают на рынке физических лиц, поскольку там суды максимально необъективны. Физическое лицо у нас в судах выглядит априори как некий «обиженный пенсионер». К сожалению, уже далеко не только физические лица, но вообще и любые страхователи считаются судами «обиженными»… Страховщики пожинают то, что посеяли. Мы все эти годы не занимались серьезно PR-ом страхования как равноправной отрасли народного хозяйства. И зачастую, страховщик почему-то в глазах обывателя выглядит как некий жулик от финансового мира. Уж по крайней мере в судах это четко прослеживается. У юридических лиц есть свои юридические службы, поэтому стороннему юристу с ними не так везет. И уж точно никакой автоюрист не разберется в тонкостях СМР лучше, чем юрист из собственной службы строительной компании. По большому счету, ни одна выплата в СМР не проходит без серьезных диалогов по поводу практически каждой строчки в смете, с которой мы соглашаемся или нет. Автоюрист живет немножко на другом – на том, что страховщик находится под давлением суда, который может насчитать не только сумму выплаты, но и штрафы и прочее. Поэтому им проще в розничных видах, там страховой компании есть чего бояться, а в наших отношениях с юридическими лицами им как раз поживиться нечем. Кроме той суммы выплаты, с которой строительная компания и так в состоянии разобраться сама, никаких штрафов и необоснованных обогащений для псевдоюристов там нет. В каком состоянии сейчас Ваш образовательный проект по страхованию в Академии Народного хозяйства? Что вообще сейчас меняется в обучении страховых кадров в связи с изменениями в системе регулирования, а также с кризисом? Сейчас становится хуже. С одной стороны, традиционно известно, что в кризис все идут учиться. С другой стороны, понимая, что страхование - не самая жирная отрасль, учиться страхованию люди активнее не идут. Проект обучения в Академии народного хозяйства и госслужбы (где я возглавляю профильную кафедру) продолжается и развивается. Идет набор и на первое высшее образование, и в магистратуру. Может, набор идет с некоторыми сложностями, но мне кажется, на нашу специальность набор идет непросто в любом ВУЗе. Конечно, высококвалифицированные специалисты остаются востребованными на рынке всегда, но невозможно взять и выучить высококвалифицированного специалиста. Такой специалист должен иметь не только образование, но и обладать квалификацией, приобретенной на различных позициях в страховой компании. И в нашей отрасли, как в страховых компаниях, так и теперь в Центральном Банке, такие люди, безусловно, есть.
