Изменения в экономической, политической и других сферах общественной жизни
реклама
Изменения в экономической, политической и других сферах общественной жизни привели к многократному росту в судах гражданских дел. В отличие от дел об уголовных и административных правонарушениях гражданские дела возникают в судах исключительно по инициативе самих заинтересованных лиц, и столь значительный их рост объективно свидетельствует о повышении доверия к судебной системе и повышения юридической грамотности граждан. Не всегда деятельность суда при рассмотрении гражданских дел удовлетворяет необходимым требованиям, но если при возникновении конфликтных ситуаций граждане и организации для их разрешения все чаще обращаются именно к помощи органа судебной власти, значит, они находят судебный порядок разрешения возникающих споров наиболее действенным. Такое упование на помощь суда как органа государственной (судебной) власти иногда является даже чрезмерным, поскольку в отличие от других высокоразвитых стран в Казахстане явно недостаточно задействованы альтернативные формы и способы защиты прав, в частности третейское разбирательство правовых конфликтов в сфере гражданского оборота. Многократный рост количества дел в судах мог бы привести к снижению доступности судебной защиты из-за чрезмерного увеличения нагрузки на суды, однако этого не произошло, поскольку реализация судебной реформы на протяжении многих лет сопровождается увеличением штатной численности судей. Значительные средства вкладываются государством и в создание нормальных условий для работы судей, в частности, в оснащение судов новейшими средствами информатизации, что существенно облегчает доступ к правовым актам, применяемым при разрешении дел, оптимизирует судопроизводство и делопроизводство за счет использования электронных способов фиксации необходимой информации. Несмотря на положительные изменения в казахстанском правосудии, судебная реформа далека от завершения. С момента начала реформы сделан значительный шаг вперед. Однако пока она еще во многом не отвечает современным требованиям. Даже сама система построения судов вызывает вопросы, что особенно наглядно проявилось в практике Европейского суда по правам человека применительно к надзорному производству в судах общей юрисдикции. Неслучайно в общественном сознании широко распространено мнение о крайне низком уровне судебной защиты прав в нашей стране. В обществе глубоко укоренилось негативное отношение к судам и судьям, а средства массовой информации переполнены материалами, в которых состояние судебной системы представляется в весьма неблагоприятном для нее свете. В какой-то степени такое отношение продиктовано особенностями национального общественного сознания, сохранившего в генетической памяти поколений, историческое недоверие к суду как преимущественно карательному институту государственной власти. Однако и нынешняя казахстанская судебная система далека от идеала, она имеет много недостатков, без устранения которых вряд ли можно заслужить общественное доверие к судам. Ситуацию усугубляет и сама специфика судопроизводства с наличием в нем противоборствующих субъектов с противоположными интересами, которая уже сама по себе приводит к тому, что решением, как правило, хотя бы одна из сторон, но недовольна. В таких условиях даже отдельные недостатки способны затмить все хорошее, что в действительности есть в сфере правосудия. При этом следует учитывать, что правосудие настолько сложная сфера человеческой деятельности, что, к сожалению, судебные ошибки исключить нельзя. Между тем, надлежащая деятельность судов воспринимается как норма, а ошибки как недопустимое явление. Например, ежегодно в Казахстане вышестоящими инстанциями отменяется и изменяется чуть менее 3% решений по гражданским делам. Казалось бы, неплохие показатели, но в целом по стране это около 300 тыс. неправильно разрешенных дел. К этому следует добавить, что далеко не все судебные ошибки в силу различных причин влекут пересмотр дела вышестоящим судом, хотя каждая из них, так или иначе отрицательно сказывается на репутации суда. Кроме того, согласно статистическим данным около 500 тыс. гражданских дел рассмотрено судами с нарушением установленных законом процессуальных сроков. При этом следует учитывать, что в соответствии с практикой Европейского суда по правам человека при оценке соблюдения разумного срока судопроизводства учитывается общее время производства по конкретному делу, исчисляемое с момента подачи заявления в суд до исполнения судебного решения. У нас же исполнение судебных актов страдает многими изъянами, что усугубляет положение с соблюдением разумных сроков при обеспечении судебной защиты прав. Иногда гражданские дела не находят разрешения в суде по году и более, а затем существенно нарушаются и сроки исполнительного производства. Волокита при рассмотрении дела в суде и при исполнении решения, так же как и неправильное разрешение дел, грубо нарушает права и законные интересы участников судопроизводства, соответственно, она наносит большой урон авторитету судебной власти.Следует также признать, что многие судьи, и особенно работники аппарата судов, плохо владеют психологическими основами общения с людьми, которые вынуждены обращаться в суд в связи с далеко не радостными событиями своей жизни. Невнимательное отношение к посетителям судов, непонимание их эмоционального состояния, а иногда и откровенная грубость - нередкое явление в наших судах. Это не может не вызывать справедливое возмущение в обществе, поскольку подобные факты явно не соответствуют его представлениям о правосудии, призванном обеспечить надлежащую и равную для всех защиту прав, свобод и охраняемых законом интересов. Не отвечает необходимым требованиям и качество многих законодательных актов, регламентирующих судопроизводство по гражданским делам. Это также отрицательно сказывается на эффективности судопроизводства, не способствует росту авторитета суда и надлежащему осуществлению его функций. Неслучайно в процессуальные кодексы ежегодно вносятся многочисленные поправки, что само по себе создает дополнительные трудности в правоприменительной деятельности судов. Из-за несовершенства законодательства, меняющихся условий социальной жизни без законодательных поправок обойтись нельзя, но вносить их следует с необходимой осторожностью, имея в виду, что изменение устоявшегося порядка судопроизводства допустимо лишь при условии повышения в результате этого эффективности судебной процедуры. Недостатки законодательного регулирования во многом могут быть скорректированы судебной практикой, поскольку суды обязаны применять при рассмотрении и разрешении дел не отдельные законодательные акты без учета их места в системе норм, а именно право как таковое. Право же, как общественный феномен по своей природе всегда справедливо и направлено на обеспечение защиты прав, свобод и законных интересов. Однако в судебной практике по-прежнему сильны традиции советского позитивизма, что нередко препятствует выявлению подлинной правовой сущности применяемых законодательных норм. Не всегда надлежащим подспорьем для судов в правоприменительной деятельности является юридическая наука, которая также несет на себе отпечаток прошлых заблуждений, во многом противоречива, не всегда учитывает реальные потребности судебной практики. Иными словами, правосудие по гражданским делам обременено многими проблемами институционального характера, которые снижают эффективность судебной защиты прав. Для их разрешения необходимо совершенствовать судопроизводственное законодательство, а также судебную практику, улучшать организацию работы судов, совершенствовать подбор кадров, повышать квалификацию судей и работников аппарата и т.д. Не обойтись при этом и без правовой науки, которая должна предлагать адекватную теорию для разрешения существующих проблем.С 1 января 2010 года введен в действие Закон РК № 227-IV «О внесении изменений и дополнений в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Гражданский процессуальный кодексы Республики Казахстан по вопросам совершенствования судебной системы» от 10 декабря 2009 года. Основное участие в его разработке принимали Верховный Суд и Министерство юстиции. Предметом нашего исследования являются поправки в Гражданский процессуальный кодекс. В основном анализируемые поправки затрагивают инстанционное устройство гражданского судопроизводства: Ø областные суды больше не рассматривают дела в качестве судов первой инстанции. Соответственно упразднена и проверочная по отношению к ним апелляционная инстанция в Верховном Суде – коллегия по гражданским делам; Ø апелляционная инстанция осталась только в областном суде (апелляционная коллегия областного суда). Дела в ней рассматриваются одним судьей, а не в коллегиальном составе, как раньше. Апелляционные постановления отныне вступают в законную силу не сразу после их вынесения, а лишь после истечения 15-дневного срока на их кассационное обжалование. Кроме того, институт апелляции сделал шаг в направлении полной апелляции; Ø надзорная инстанция осталась только в Верховном Суде (надзорная коллегия по гражданским и административным делам Верховного Суда). Место надзорной инстанции в областных судах заняла кассационная инстанция (кассационная коллегия областного суда). Она выступает вышестоящей инстанцией по отношению к судам первой и апелляционной инстанций. Теперь любое решение районного суда до его вступления в законную силу может пройти две проверочные инстанции в областном суде – апелляцию и кассацию. Проанализировав проведенные судебные реформы, можно сделать следующие выводы: 1.Поправки, внесенные в ГПК, вряд ли имеют отношение к «вопросам совершенствования судебной системы». Анализируемый закон содержит процессуальные новшества. Поэтому он, скорее, посвящен «вопросам судопроизводства». 2.Пункт 5 ст.28 Закона «О нормативных правовых актах» (далее НПА) гласит, что при внесении изменений и дополнений в текст НПА в объеме, превышающем половину текста НПА, принимается его новая редакция. Это требование обоснованно: большое количество поправок затрудняет их авторам соблюдать смысловое единство текста НПА. Оно представляется логичным и в отношении значительных по объему поправок в ту или иную главу кодекса. В положении ГПК об апелляционном производстве внесено огромное количество изменений и дополнений. По сути, законом реформирована система апелляции. Изменения в нормах о судебном надзоре не столь кардинальны, как в апелляции (хотя и не меньше по объему), однако институт надзора до этого уже дважды подвергался заметным преобразованиям (законы № 238-II от 11 июля 2001 года и № 111-III от 30 декабря 2005 года). C учетом этого полагаем, что главы 40 и 41 ГПК, посвященные апелляционному производству, и главу 43 ГПК «Производство в порядке надзора» стоило целиком принять в новой редакции. Это бы позволило законодателю более последовательно провести реформу апелляции и завершить реформу надзора, а также обеспечить внутреннюю согласованность соответствующих положений ГПК. 3.В соответствии с ч. 1 ст. 256 ГПК протокол судебного заседания отражает существенные моменты разбирательства дела. До принятия нового закона статья 258 ГПК позволяла лицам, участвующим в деле, подать письменные замечания на протокол «с указанием на допущенные в нем неправильности и неполноту». Другими словами, они могли выразить свое несогласие с тем, что процессуальные действия записаны в протоколе неправильно (например, искажены свидетельские показания) либо не полностью (например, отсутствуют заявленные на процессе ходатайства сторон и вынесенные по ним определения суда). Сейчас статья 258 ГПК изложена в новой редакции. В замечаниях можно указать на допущенные в протоколе «неправильность или неполноту совершенных процессуальных действий и фиксации (отражения) их результатов». Буквальное толкование нормы позволяет прийти к выводу, что права лиц, участвующих в деле, стали шире. Они могут приносить замечания и на то, что судья не совершил какие-то процессуальные действия (например, неполнота исследования судом доказательств) либо совершил их неправильно (допущенные судом процессуальные нарушения). Хотя таким аргументам место в апелляционной жалобе, а не в замечаниях на протокол. Заметим, что в законопроекте лицам, участвующим в деле, предлагалось приносить замечания на «неправильность или неполноту совершенных процессуальных действий и их результатов». 4.Как мы заметили выше, дела в апелляции рассматриваются судьей единолично (ч. 1 ст. 37 ГПК). В то же время законодатель не откорректировал часть вторую ст. 357 ГПК. Теперь она противоречит новым положениям ГПК: «В этом случае полный текст постановления составляется и подписывается всеми судьями в пятидневный срок со дня рассмотрения дела». 5.Авторы проекта ставили целью сделать для лиц, участвующих в деле, обязательным до подачи кассационной жалобы предварительное обращение в суд апелляционной инстанции. Если лицо не подает апелляционную жалобу, то оно автоматически лишается права на подачу кассационной жалобы и рассмотрения дела судом кассационной инстанции. Цель сама по себе похвальна. Так, новая глава ГПК 42-1 называется «Обжалование и опротестование постановлений и определений суда апелляционной инстанции в кассационном порядке». А согласно новым статьям ГПК – 383-1 и 383-2 кассационная жалоба подается на постановления и определения суда апелляционной инстанции. В них не говорится о кассационном обжаловании решений суда первой инстанции. Однако апелляционное постановление не может появиться на свет без предшествовавшего ему решения суда первой инстанции. Если решение суда первой инстанции оставлено без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, как можно подать кассационную жалобу только на второй судебный акт, вынесенный по делу? Как в таком случае суд кассационной инстанции может отменить только апелляционное постановление? Подход, выбранный законодателем, нарушает принцип обязательности судебных актов (ст. 21 ГПК). Если вышестоящая инстанция не отменяет либо не изменяет решение суда первой инстанции, то оно вступает в законную силу. Третьего не дано. Неверность метода заметна в том, что законодатель не смог последовательно реализовать его. В соответствии со статьей 383-12 ГПК суд кассационной инстанции проверяет законность и обоснованность постановления и определения суда апелляционной инстанции. 6.Часть 2 ст. 383-5 ГПК вводит следующее требование: «К кассационной жалобе, поданной представителем, если право кассационного обжалования специально не оговорено в выданной ему доверенности на ведение дела или если он не участвовал в процессе во время разбирательства дела в суде первой инстанции, должна быть приложена доверенность или иной документ, удостоверяющий полномочия представителя». Законодатель не учел, что представитель может вступить в процесс в суде апелляционной инстанции. В итоге такой представитель остался обделенным. Судя по конструкции нормы, даже если он представил в апелляции доверенность с правом на обжалование судебных актов, при подписании кассационной жалобы ему все равно придется приложить к ней доверенность. Это вряд ли обоснованно. Кроме того, в статье 61 ГПК дается исчерпывающий перечень полномочий представителя, которые должны быть специально предусмотрены в доверенности. В их числе есть и право на обжалование постановлений суда. Несмотря на это, норма недвусмысленно вводит новое специальное полномочие представителя, которое должно быть прописано в доверенности – право кассационного обжалования судебных актов. Ситуации, когда кассационные коллегии по таким мотивам будут оставлять без движения кассационные жалобы, подписанные представителем, наверняка будут иметь место на практике. Какой был смысл в такой формулировке, если право кассационного обжалования – понятие более узкое, чем право обжалования судебных актов? 7. Установлен новый кворум для рассмотрения дел в надзорной инстанции: судей должно быть не менее пяти (ч. 1 ст. 386 ГПК). При этом законом не приведена в соответствие с новеллой часть вторая ст. 37 ГПК: «Рассмотрение дел в суде кассационной или надзорной инстанции осуществляется коллегиальным составом суда. При коллегиальном рассмотрении дела в состав суда должно входить нечетное (не менее трех) число судей». 8. Подача лицом надзорной жалобы далеко не всегда влечет ее рассмотрение по существу. По результатам предварительного рассмотрения надзорной жалобы суд гораздо чаще отказывает заявителям в возбуждении надзорного производства. Поэтому в надзорной инстанции не приходится говорить о полноценном обжаловании судебного акта. При разработке законопроекта была учтена эта особенность рассмотрения дела в суде надзорной инстанции. Термин «жалоба» было решено заменить. Это обоснованно. Но и новый термин «ходатайство» выглядит не очень удачно. По смыслу статьи 186 и других норм ГПК под ходатайством понимается обращение стороны к суду о совершении тех или иных процессуальных действий, заявляемое в судебном разбирательстве. Смешение терминов особенно бросается в глаза в ч. 2 ст. 398 ГПК: председательствующий в надзорной инстанции предоставляет слово лицу, подавшему ходатайство, после разрешения заявленных ходатайств. 9.В главе ГПК о надзорном производстве законодатель дважды изменяет новому термину «ходатайство», называя его «жалобой» и «заявлением», причем делает это в новых же нормах. Так, статья 391 ГПК предстала перед нами в новом виде. Раскрывая в ней требования к ходатайству о надзорном пересмотре судебных актов, законодатель неоправданно использует в ней и старую терминологию (речь о надзорной жалобе). Часть 5 данной статьи гласит: «Если ходатайство ранее подавалось в надзорную инстанцию, в нем должно быть указано об этом и о решении суда, принятом по жалобе». Очевидно, что вместо слов «по жалобе» должны быть слова «по нему». А в части 1 ст. 392 ГПК по-новому изложен подпункт 6), согласно которому основанием для возврата надзорного ходатайства является наличие постановления об отказе в возбуждении надзорного производства по заявлению этого же участника процесса. Здесь вместо термина «ходатайство» непоследовательно использовано слово «заявление». 10.В части 1 ст. 393 ГПК и в части 1 ст.395-1 ГПК употребляется выражение «ходатайство о пересмотре судебного акта в порядке надзора». А в статье 391 ГПК используется менее удачная терминология – «ходатайство об оспаривании (обжаловании) судебного акта». Если толковать норму буквально, то заявитель просит суд обжаловать судебный акт. Однако судьи надзорной инстанции не могут сами обжаловать вынесенные по делу судебные акты. Они могут лишь изучить и проверить их по инициативе лиц, участвующих в деле. 11.В части второй ст. 385 ГПК перечислялось, какие прокуроры наделены полномочиями на принесение надзорных протестов. В ее новой редакции такое право осталось только у Генерального Прокурора: «Протест на вступивший в законную силу судебный акт Генеральный Прокурор РК вправе приносить в Верховный Суд. Однако законодатель забыл внести изменения в часть вторую ст. 387 ГПК. Возможно, приведенные ошибки юридической техники могут показаться не существенными. Однако любые внутренние коллизии между нормами права, стилистические, а тем более грамматические ошибки в тексте ГПК подрывают уважение участников процесса к нему. Это неизбежно будет сказываться и на их отношении к соблюдению процессуальных норм. Противоречивость норм ГПК способна также повлечь их ложное толкование участниками процесса, непонимание ими истинной воли законодателя.
