Фильтруй базар! - Закон 101 шьёшь, начальник?.. Экспромт на тему крылатой фразы из фильма «Место встречи изменить нельзя». 5 мая этого года был принят федеральный закон №101-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового регулирования в сфере использования русского языка», который с 1 июля вступил в силу. Закон этот вызвал шквал остроумных комментариев ещё на стадии обсуждения, мне бы промолчать, но не получается. Уж больно тянет написать текстик с использованием «запретных» слов, ведь иначе будет непонятно, о чём, собственно речь. Ведь сейчас уже может возникнуть примерно такая ситуация. Судья: «Вы употребили слово «хуй», с Вас штраф». На что логично возразить: «Ваша честь, но Вы же сами это слово только что произнесли». Все попытки не называть вещи своими именами превосходят друг друга по абсурдности. Например, в конце июня Министерство культуры разослало руководителям подведомственных музеев разъяснение о порядке применения законодательства, запрещающего использование ненормативной лексики, в четвёртом пункте этого письма присутствует следующий пассаж: «Среди специалистов существует мнение, согласно которому к нецензурным словам и выражениям относятся четыре общеизвестных слова, начинающиеся на «х», «п», «е» и «б», а также образованные от них слова и выражения». Сразу вспоминается анекдот про то, как учительница на уроке русского языка предлагает детям вспомнить слово на букву Х. Первым руку поднял Вовочка с последней парты, но учительница говорит: - Нет, Вовочка, одно у тебя на уме, Машенька ты скажи. - Хлебушек, - протянула Машенька. - Молодец, Машенька. А теперь, дети, вспомните слово на букву Б. Вовочка извёлся весь, две руки тянет. - Нет, Вовочка, знаю я тебя, Андрюша, ты скажи. - Булочка, - звонко отрапортовал Андрюша. - И ты молодец. Ну и последнее – слово на букву Р. Вовочка опять две руки тянет, аж со стула вскочил, в глаза учительнице заглядывает. Она прикинула, что нет вроде на эту букву ничего такого: - Ну, Вовочка, твоя очередь, скажи нам слово на букву Р. И Вовочка смачно так: - Распизделись тут: «Хлебушек, булочка…» Можно до бесконечности иронизировать на эту тему, можно вспомнить бесчисленное количество анекдотов и про поручика Ржевского с его бесподобным «Гусары, молчать!», и про двух вежливых комбайнёров с тяжёлым гаечным ключом, я же хочу порассуждать серьёзно. Мат – это феномен «живого великорусского языка», памятник народной традиции, национальное достояние. Какое-то законодательное запрещение его использования в художественных произведениях, подчёркиваю – в художественных, где он является не нецензурной бранью, а средством выражения авторского замысла, недопустимо. Это как если художникам запретить использовать в своих работах какую-то одну краску, оранжевую например, или фиолетовую. Это даже не цензура, это хуже; ведь цензура обычно запрещает какие-то темы: политические, религиозные там, или сексуальные. В данном же случае – это просто наступление на русский язык, они бы, мудаки, ещё буквы «х», «п», «е» и «б», из алфавита исключили! На букву Ё ведь посягали, до сих пор её не все издательства используют, и не потому, что с неё начинается выражение «ёб твою мать», и даже не от лени, она сейчас есть на всех клавиатурах и во всех распространенных шрифтах, а просто по инерции, от полного безразличия к языку. Приятель мой, Лёша Плуцер-Сарно, лет двадцать, ещё со времён учёбы в Тартуском университете, писал «Большой словарь русского мата», написал и издал только один том – про слово «хуй». Двадцать лет на это дело гранты всякие получал, стипендии, прямо как Иванов на картину «Явление Христа народу». Тот тоже, получая пенсию от Академии художеств, двадцать лет в тёплой Италии оттягивался, эскизами отчитывался, они сейчас в Русском музее целый зал занимают. Прочитал я книгу Плуцера от корки до корки. «Что это? – говорю ему при встрече, - это же капля в море! Сколько про хуй всего томов будет?» Он так замялся: «Будет-будет, но сейчас я над томом про слово «блядь» работаю». Я сходу вспомнил несколько выражений, которых в его книге не было, больше всего ему, помню, понравилось страшное проклятие бабы Дуни, уборщицы из «Сайгона»: «Да чтоб у тебя хуй на лбу вырос, как поссать – так шляпу снимать!» Лёша записал всё тщательно: «Обещаю, - говорит, - будут ещё тома…» Обманул, вообще другим занялся… Я вспомнил про эту книгу потому, что многие полагают, что использование мата обедняет русский язык, но я убеждён, что это не так. Наоборот, именно мат позволяет людям творчески раскрыться, внести свою лепту в дальнейшее развитие и оживление языка. Ведь ситуация, когда личное чувство, переживание или эмоцию надо выразить максимально оперативно, а потому – с помощью ограниченного количества корневых морфем, но максимально точно и образно, мобилизует творческий потенциал. Вот несколько примеров, как мои друзья пополнили родной язык бесподобными матерными выражениями (фамилии называть не буду, но у этих слов и выражений есть конкретные авторы): Хуи метать – материться, изрыгать проклятия. С припиздью – с украшательством, с выпендрёжем. Колдоёбина и выебина – соответственно колдобина и выбоина на дороге. Ебанько – ёбнутый, но не на всю голову, а так, тихо-помешанный. Мужской половой хуй – возникло случайно, когда художник-митёк, будучи изрядно пьяным, пытался выразить мысль приличными словами. Яркий пример смешения стилей в одной фразе. Разумеется, очень обидно, когда матерные слова, дающие людям огромные возможности, используются всуе, просто как слова-паразиты. Но ещё больше раздражает, когда вместо этих слов подставляются неубедительные созвучия: мля, бля, блин, капец, пипец, звездец и прочие. Но это просто от тотального бескультурья; культурный человек пиздец помянет лишь в том случае, когда наступает именно он. За мат уже начали вступаться деятели отечественной культуры. Первым выступил Никита Михалков. Он – опытный царедворец и действовал наверняка, надавил на патриотизм: «Как, - говорит, - снять фильм о войне, не используя мата?» Теперь слово за каким-нибудь писателем, тоже входящим в «кремлёвский пул», Захаром Прилепиным, например. Ну, а потом – по ранжиру: музыкант должен выступить, потом - актёр, футболист, шут, байкер… Короче, вся «Общественная палата». Конечно, вряд ли закон будут как-то корректировать – уж больно штрафов хочется. Ведь понятно, что дело не в заботе правительства о нравственности или защите чистоты русского языка, а очередной способ изъятия у населения денежных средств. Как закон о курении никакого отношения не имеет к заботе о здоровье. Что же делать, чтобы не платить штрафов? В устной речи придётся основной упор делать на эмоциональную составляющую: в конце концов, даже donnerwetter! можно произнести с таким посылом, с такой интонацией, что одно слово сто хуёв покроет. В письменной тоже, всё зависит от таланта; Виктор Пелевин, например, использует в своих текстах мат, но эмоциональный посыл держится не только на нём. Вот фрагмент из повести «S.N.A.F.F.». Если матерные слова из него изъять, то отношение автора к определённой проблеме всё равно останется внятным и убедительным. ДАО ПЕСДЫН Для большинства молодых орков эти слова означали просто стиль рукопашного боя. Про гадательную книгу с тем же названием вспоминали только перед войной, когда бойцы решались вопросить о будущем. Гадания боялись. <…> Священник Хмыр как раз гадал деревенскому парню. <…> Он поднял книгу так, чтобы зрители увидели пронумерованный столбец угловато выписанных букв на желтой от времени бумаге. Затем он принялся читать вслух: ... Пятьдесят шесть. О мухах. Разве могу осуждать мух за то, что ебутся? Однако когда на моей голове, злит. Так же и пидарасы. Когда в тихом уединении делают то, к чему лежат их души, кто возразит? Но они устраивают факельные шествия и приковывают себя к фонарям на набережной, дудят в дудки, бьют в барабаны и кричат, чтобы все знали про их нрав — что-де лупятся в очко и долбятся в жопу. Истинно, они хуже мух, ибо мухи только изредка согрешают на моей голове, пидарасы же изо дня в день пытаются совокупиться в самом ее центре. Мухи по недомыслию, пидарасы же хладнокровно и сознательно. И через то постигаю, что пялить они хотят не друг друга, а всех, причем насильно, и взаимный содомус для них только предлог и повод. Теперь вся казарма глядела на деревенского простака, а тот озадаченно хлопал глазами. Предсказание было плохим. Самым плохим из всего возможного. Считалось, что получить от Маниту «пидараса» в гадании перед боем означает верную смерть… Вообще, странно, что в список запрещённых слов не вошли мудак и пидарас. Вернее так: лексика, конечно, обсценная, употреблять эти слова публично нельзя, надо заменить или сократить отточием в тесте и запикать в эфире, но штраф за их употребление не предусмотрен. И то хорошо, можно смело называть авторов закона и тем, и другим словом и штраф за это не платить. Ну, а если серьёзно, как можно запретить слово мудак? Ведь все попытки подобрать ему эквивалентный синоним или дать убедительное объяснение ни к чему так и не привели, несмотря на многолетние усилия лингвистов. Вот, например, невыдуманная история, произошедшая в стенах общежития Тартуского университета. Приятель мой, назовём его Канценеленбогеном, пришёл к нашей общей знакомой, назовём её Машей, и говорит: «Маша, Маша, там, на стене мужского туалета, написано: «Канценеленбоген – мудак!» Маша, это действительно так?» Понятно, что с таким вопросом обратиться к девушке мог только полный мудак, я бы даже сказал – мудила, и других определений нет и быть не может. И вот ещё анекдот, много дающий для понимания этого слова: - Мудак ты, мудак. И на конкурсе мудаков займёшь второе место. - Почему же второе? - Да потому, что мудак… Со словом пидарас понятнее. Основное его значение – это определение мужчины нетрадиционной сексуальной ориентации, того что в толерантной традиции называют геем, а во времена моего детства – гомосеком или гомиком (сокращения слова гомосексуалист). Ну, а Россия пока остаётся последней в Европе страной, не павшей под натиском пидарасов. По крайней мере, устроить факельное шествие, дудеть в дудки и бить в барабаны на гей-параде им ещё, по-моему, нигде у нас не удалось. Так что на употребление этого слова, несущего однозначно отрицательный заряд, пока власти смотрят сквозь пальцы. Ну и последнее. В середине прошлого века где-то половина населения России свободно ботало по фене. Я думаю, именно столько людей в то время или уже свой срок уже отмотали, или сидели, или вот-вот должны были сесть. В фене абсолютно отсутствуют матерные, да и вообще бранные выражения, просто потому, что уголовным элементам никогда не хотелось лишний раз привлекать к себе внимание. Ведь за использование нецензурной брани на воле можно было схлопотать 15 суток за мелкое хулиганство, а на зоне – получить административное взыскание, что не давало возможности претендовать на УДО. Так что параллельный язык развивался и оживлялся созданием ослепительной красоты неологизмов и парадоксальных языковых конструкций. Особенно продвинутые урки, самые авторитетные, вообще старались слов не употреблять, а всё, что надо объяснять жестами, на пальцах (отсюда выражения «распальцованный» и «пальцы веером»). Сейчас многие блатные слова и выражения прочно вошли в повседневное употребление, как рядовыми гражданами, так и чиновниками. Мне кажется, в сложившейся ситуации – будущее русского языка за феней. Чёрт с ними, с этими четырьмя заветными словами!.. P.S. Пока писал этот текст, в интернете появилось сообщение, что в Думе один мудак предложил на сторублёвых купюрах сделать надпечатку «18+». Он в лупу разглядел у фигуры Аполлона, управляющего колесницей на крыше Большого театра в Москве, «неприкрытые интимные части тела», что противоречит «Закону о защите детей от вредной информации». http://art1.ru/zloba-dnya/na-storublevke-obnaruzhili-pornograficheskij-syuzhet/ Комментарии, я думаю, излишни… Дмитрий Горячёв, 10. 07. 2014