К вопросу чередования времени в художественном нарративе

К вопросу о чередовании времен в художественном нарративе (на материале
рассказа Ф.К. Сологуба «Тени и свет»)
Судакова Алина Алексеевна
Аспирант Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова,
Москва, Россия
Базовым временем для художественного нарратива является прошедшее время.
Прошедшее время делится на актуальное (функционирует в условиях репродуктивного
регистра) и неактуальное (функционирует в информативном и генеритивном
регистрах). Прошедшее время взаимодействует с 3-м лицом, поэтому классическую
форму повествования в художественном тексте называют третьеличным нарративом.
Появление форм настоящего времени в эпическом тексте было отмечено уже в
тестах древнерусской литературы. Также упоминалось, что «грамматическое время и
время словесного произведения могут существенно расходиться». [Лихачев 1967]. Для
литературы нового времени переход от форм прошедшего времени к формам
настоящего времени связан с
интериоризацией – переходом от описания
действительности к передаче мыслей и внутренней речи героя. Тем самым смена форм
времени маркирует монтажный шов в рамках коммуникативно-синтаксической
композиции текста.
Покажем этот композиционный прием [Золотова и др. 1998] на примере рассказа
Ф.К. Сологуба «Тени и свет», в котором точка зрения рассказчика находится в
сложном взаимодействии с точками зрения героев (12-летнего гимназиста Володи и его
мамы). Текст рассказа состоит из 31 пронумерованной главки. Первая главка
начинается фрагментом репродуктивного регистра и формами прошедшего
актуального: Худощавый, бледный мальчик лет двенадцати, Володя Ловлев только
что вернулся из гимназии и ждал обеда. Он стоял в гостиной у рояля и
рассматривал последний номер "Нивы. Репродуктивное начало позволяет автору
поместить свой наблюдательный пункт в художественное время текста. В конце второй
главки формы настоящего времени появляются в сложноподчиненном предложении с
придаточным изъяснительным: Володя притворился, что смотрит на пятно и
собирается открыть ножик. В синтаксическом режиме интерпретации [Падучева
1996] дейктических категорий формы настоящего времени указывают на синхронность
по отношению к моменту мышления героя. Тот же прием в пятой главке: Когда Володя
смотрел на ее мрачное, словно каменное лицо, ему часто хотелось узнать, что
думает она длинными зимними вечерами на своей кухне, когда холодные спицы,
позванивая, мерно шевелятся в ее костлявых руках и сухие губы ведут беззвучный
счет. Неактуальное настоящее оформляет фрагменты, обусловленные внутренней
точкой зрения героя.
Шестая главка начинается настоящим актуальным: Долгий осенний вечер. За
стеною и дождь и ветер. Как надоедливо, как равнодушно горит лампа! Первые два
предложения – описание действительности, в которой происходят действия. Третье –
экспрессивная реакция героя.
И дальше вся главка построена на чередовании прошедшего времени (как СВ,
так и НСВ) и настоящего: (1) Володя оперся на локоть, весь наклоняясь над столом
на левый бок, и смотрел на белую стену комнаты, на белую штору окна. Не видны
бледные цветы на обоях... Скучный белый цвет
(2) Володя тяжело перевел дыхание. Рука его лениво опустилась. Он склонил
скучающие глаза на свои книги. Долгий осенний вечер... Скучный белый цвет... За
стеною плачет и лепечет...
Первые части фрагментов содержат формы прошедшего времени, вторые – формы
настоящего. Настоящее время маркирует восприятие мира героем, его видение мира.
По мере продвижения к концу рассказа настоящего времени становится все
больше. Девятая главка начинается прошедшим, но заканчивается настоящим:
Сгущались серые сумерки. Тени сливались. Володе было грустно. Но вот и лампа.
<…>
Бык мычит... Барышня звонко хохочет... Какие злые, круглые глаза делает
этот лысый господин!
Теперь свое.
Степь. Странник с котомкой. Кажется,
слышна печальная, тягучая дорожная песня... Володе радостно и грустно.
В этой главке одно и то же предложение с предикатом состояния сначала идет
в прошедшем актуальном, потом в настоящем.
Мать и сын теряют рассудок (что подчеркивает и лексическое наполнение
отрывка: «странные», «невозможное», «безнадежно», «безумие», «блаженное»). Время
для них перестает существовать как таковое. Формы настоящего времени окончательно
вытесняют формы прошедшего. Изображена статичная картина безумия.
Литература
1. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика
русского языка. М., 1998.
2. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1967.
3. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском
языке; Семантика нарратива). М., 1996.