Neverbalnaya_kommunikatsiya_u_detej_s_narusheniyami_obsch

НЕВЕРБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ У ДЕТЕЙ С
НАРУШЕНИЯМИ ОБЩЕНИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ДЕПРИВАЦИЕЙ
М.К. Бардышевская
Вопросы психологии, № 6, 2010, с. 33-42.
Данная работа является частью цикла исследований развития базальных
эмоций в норме и патологии, проводимых на кафедре нейро- и патопсихологии
факультета
психологии
МГУ
им.
М.В.Ломоносова.
Невербальная
коммуникация изучается нами наряду с другими комплексными ранними
аффективно-поведенческими
образованиями (поведением при кормлении,
засыпании, архаическими формами игры, освоения территории, демонстрации
себя и защитного избегания, проявлениями привязанности и др.), которые
постепенно
встраиваются
в
более
сложные
формы
коммуникации
и
эмоциональной регуляции ребенка. Спецификой нашего подхода является
попытка проследить развитие базальных эмоций за пределами раннего детства,
которое происходит за счет налаживания и тонкой настройки связей между
ними и более сложными эмоциями и другими психическими функциями, и
выделить пути компенсации при разных видах эмоциональных нарушений.
Невербальная коммуникация является наиболее пластичным слоем базальных
эмоций, максимально чувствительным к социальным и психотерапевтическим
воздействиям.
Основные закономерности развития невербальной коммуникации в норме
таковы1. Качественные скачки в развитии эмоциональной экспрессии,
соответствующие созреванию подкорковых мозговых структур [3], происходят
в первые 2−3 года жизни.
Новорожденный выражает свои эмоциональные состояния через общие
изменения тонуса, крики, гримасы. Первые координации эмоциональной
Помимо литературных источников [1 ;3 ;4 ;7 ;8 ;9], данные основаны на неопубликованных наблюдениях за
развитием дочери автора.
1
1
экспрессии (комплекс оживления при восприятии лица, своего отражения в
зеркале, беззвучные движения губами в диалоге с взрослым) возникают через
заражение и подражание, результат которых всегда несколько отличается от
образца, т.е. имеет индивидуально-специфические черты. На подражании
эмоциональной
экспрессии
аффективно-образные
близких
обобщения
людей
основаны
(различение
элементарные
«живое−неживое»,
«свой−чужой», отбор звуков родного языка) и самосознания (выделение Я,
освоение диалога). Смена поз на руках у матери и рассматривание своего
отражения в зеркале дают младенцу начальные представления о границах
своего тела.
Индивидуальная специфика эмоциональной экспрессии определяется как
темпераментом ребенка, так и характером обратной связи родителей на
первоначально избыточные, незавершенные, случайные движения лица и тела
младенца [7], на проявления его саморегуляции (избегание глазного контакта,
изменения тонуса, моторной активности, характера сосательных движений). В
норме взрослые интерпретируют эти изменения как проявления активности Я
ребенка. В условиях эмоциональной депривации выразительные движения
ребенка игнорируются полностью или частично или интерпретируются
родителями искаженно (крик ребенка воспринимается не как зов, поиск
помощи, а как угроза).
В 2−3 месяца устанавливается глазной контакт. Взгляд и особенности
ритма глазного контакта максимально отражают индивидуальность младенца.
Комплекс оживления трехмесячных младенцев в диалоге с взрослым также
сопровождается периодическим избеганием глазного контакта, выполняющим
разные функции (драматизация и застенчивость как разные способы выражения
себя; отдых от общения; обучение поочередности; запоминание лица).
Периодическое избегание глазного контакта в норме соответствует состоянию
задумчивости и необходимо для развития памяти, воображения, мышления,
интеграции эмоционального опыта младенца [7]. Избегание глазного контакта у
2
отвергаемых детей выполняет защитную функцию: позволяет им избежать
агрессии взрослых [9].
К 5-6 месяцам первичные состояния общего положительного или
отрицательного возбуждения постепенно заменяются дискретными эмоциями,
играющими важную роль в развитии привязанностей (удовольствие от
общения, боязнь чужих, разлуки) [4]. Их возрастная специфика представлена
незавершенностью (плач без слез, асимметричная, «неуверенная» улыбка,
недостаточность глазного контакта у младенцев первых недель жизни),
сильным включением соматовегетативного компонента, недостаточностью
тонкой лицевой экспрессии (сморщивание лица и высокая подвижность бровей
при самых разных эмоциональных состояниях), слабостью координации разных
каналов неречевого общения. Важно, что в нормальных условиях развития
родители легко понимают эту эмоциональную экспрессию2.
Развитие социального поведения в возрасте от полугода до 2 лет
основывается на согласовании все более сложных координаций мимики,
жестов, поз, глазного и тактильного контакта.
Например, в возрасте нескольких месяцев
катализаторами развития поведения привязанности становятся полноценный смех и плач со слезами (результат
координации вокализации, мимики и глазного контакта). На втором году жизни жесты (просьбы, приветствия,
прощания) устойчиво координируются с глазным контактом и вокализацией.
В 2−3 года происходит расширение репертуара эмоциональной экспрессии
за счет подражания героям сказок, мультфильмов, разных людей. Развитие
образного мышления, речи позволяют ребенку легче регулировать состояния
сильного аффекта. Наряду с актуальными ситуациями эмоции теперь
вызываются
произвольно
воспоминаниями
меняет
перевоплощаясь в игре.
и
и
предвосхищением
комбинирует
Появляется
событий.
эмоциональные
Ребенок
выражения,
способность намеренно скрывать или
драматизировать аффект, точно изображать эмоцию без соответствующего
2
Например, у новорожденного страх может проявляться в резком крике и в психосоматических нарушениях (дыхания, сосания, глотания),
страх чужих у младенцев 6-10 месяцев выражается в резком плаче, отворачивании от незнакомца, цеплянии за мать без испуганного
выражения лица. Тот же страх у детей двух лет проявляется полно и дифференцированно, выражаясь в крике, в напряженной позе с
элементами избегания, в мимике испуга и защитных движениях.
3
переживания, произвольно выключать какой-либо канал (взгляд, голос,
мимику) из общения для стимуляции интереса к себе (кокетство).
Первые проявления произвольной регуляции эмоциональных выражений
неточны, иногда дают впечатление преувеличения, «ломки» естественных
выразительных движений (клоунады, дурашливости). Ближе к трем годам
усиливаются застенчивость и одновременно демонстративные и протестные
выражения, связанные с самоутверждением. Плавная произвольная регуляция
эмоциональной экспрессии в норме налаживается к 4 годам.3
Диагностика развития невербальной коммуникации выходит на первый
план
в
клинико-психологической
аутистического
спектра4,
работе
проведение
с
детьми
обычного
с
расстройствами
патопсихологического
обследования с которыми невозможно из-за негативизма, страхов, колебаний
настроения, отсутствия речи.
Общепринята отрицательная характеристика невербального общения
детей с аутизмом: отмечается
отсутствие глазного и жестового общения,
мимики или их несоответствие контексту, отсутствие позитивной обратной
связи и синхронизации мимики и поз с динамикой экспрессии у собеседника
[7]. Однако в экспериментах используются ситуации не стимулирующие, а
затрудняющие общение у детей с аутизмом: восприятие статичных фрагментов
эмоциональной экспрессии (фотографий, неподвижного лица), а не ее
естественная динамика. В отечественной традиции диагностика строится на
показателях развития речи и качественных особенностях общения ребенка с
взрослым [5;6].
Примерно тогда же у ребенка оформляется правильная речь, что указывает на существование единых
лингвистических основ невербальной коммуникации и речевого общения.
3
Прежде всего, с наиболее выраженными из этих расстройств: детским аутизмом, атипичным аутизмом,
шизофренией, шизоаффективным психозом.
4
4
Цель
данной
работы
–
выделение
типов
нарушений
развития
невербальной коммуникации у детей с расстройствами аутистического спектра5
и эмоциональной депривацией 3-7 лет.
•
Задачи исследования: выделение чувствительных к пробным
психотерапевтическим
воздействиям
феноменов
и
показателей
невербальной коммуникации; определение их места в развитии (является
ли феномен возрастным, инфантильным или искаженным), выделение
типов нарушений невербальной коммуникации на основе ее динамики,
изменений переносимости аффективных нагрузок и эмоционального
состояния ребенка, динамики речевого общения за время обследования и
вида эмоциональной депривации.
Возрастными
считались
феномены,
типичные
для
невербальной
коммуникации детей 3-5 лет: драматизация состояний со сменой ролей, часто
взятых их культурных источников; произвольное варьирование интенсивности
и
«тона»
эмоциональной
экспрессии;
демонстративное
избегание
для
привлечения внимания к себе (кокетство, флирт). К инфантильным были
отнесены следующие явления невербальной коммуникации: резкие изменения
тонуса, крики, гримасы. состояния общего соматовегетативного возбуждения;
комплекс оживления при восприятии лица, своего отражения в зеркале,
беззвучные движения губами в диалоге с взрослым; незавершенные,
мозаичные, неустойчивые паттерны (улыбка уголком рта, плач без слез);
явления избегания глазного контакта, отворачивания в состоянии усталости,
ключевые паттерны в рамках поведения привязанности (цепляние, хватание,
другие
формы
тактильного
контакта).
К
искаженным
проявлениям
невербальной коммуникации относились следующие: застывание, замирание в
сочетании с вычурной мимикой и позами; сочетание живой и «неживой»
5
экспрессии
(например,
живые
глаза
на
мертвом
лице);
расщепление
эмоциональной экспрессии (диссоциация мимики, жестов, поз, транслирующих
различные аффективные состояния); сочетание эмоциональной экспрессии
животных и людей различных возрастов,
разного пола; направленность
эмоциональной экспрессии на неживые объекты; крайне своеобразные
стереотипные паттерны.
Характеристика детей. Исследованы 16 детей 3−7 лет, госпитализированных
в психиатрическую больницу с диагнозами: детский аутизм (5 мальчиков и 7
девочек), шизоаффективный психоз (4 мальчика), без органических и
генетических нарушений. Эти случаи были отобраны для видеосъемки как
наиболее типичные на основе анализа протоколов наблюдений за 97
подобными случаями за период с 1997 по 2010 г. У 7 детей был полный мутизм,
у 5 - избирательный, у 4 – нарушения диалогической речи. У 12 детей
отмечались разные формы отвержения в семье, у 4 детей – патологический
симбиоз с матерью.
Процедура и методы исследования. В качестве основного использовался
метод структурированного наблюдения за невербальной коммуникацией и
эмоциональной регуляцией детей с видеозаписью и качественным анализом
случаев. Видеозаписи были выполнены в ходе практикума «Психология
аномального развития ребенка», проводимого автором статьи на базе детской
психиатрической больницы № 6 Москвы (с разрешения заведующей
отделения). Цель практикума – обучение студентов-психологов приемам
диагностики с перспективой психотерапии детей. Средняя продолжительность
видеозаписи - 50 минут.
1.Эмоциональная
регуляция
ребенка
оценивалась
по
методике
Бардышевской, Лебединского [1]. Для данной работы было достаточно общей
оценки переносимости аффективных нагрузок в динамике (полная или
частичная переносимость).
6
В качестве общих аффективных нагрузок выступали необходимость
освоиться в
игровой комнате с присутствующими в ней людьми, задача
организации своего игрового пространства. Использовались игрушки, которые
обычно вызывают у дошкольников положительные эмоции6. Проба с зеркалом
проводилась в конце обследования.
Особый
вид
аффективной
нагрузки
представляли
пробные
психотерапевтические воздействия, которые строились как обратная связь
психолога на эмоциональную экспрессию ребенка. Среди них: подражание
эмоциональной
экспрессии
ребенка,
но
с
изменением
интенсивности
(избыточные формы смягчались, слабые усиливались) и длительности
(воспроизведение было короче образца); проявления заботы в ответ на поиск
ребенком
защиты
(взятие
на
руки
при
младенческих
выражениях
беспомощности); вовлечение в игру, если ребенок проявлял застенчивость
(прятался, но издавал звуки).
2. Диагностика невербальной коммуникации на первом этапе включала
описание отдельных феноменов
(это жесты, позы и тактильный контакт;
мимика и глазной контакт; вокализация; координация разных каналов
коммуникации;
подражание).
агрессия,
Далее
аутоагрессия,
анализировались
эмоциональное
более
общие
заражение,
показатели:
а)
направленность на поддержание или разрушение контакта; на демонстрацию
или сокрытие себя, избегание; б) баланс ранних, искаженных (крайне
своеобразных)
и
возрастно-специфических
расщепление
(неустойчивость,
формы;
асимметрия);
г)
в)
цельность
сила;
или
подвижность
эмоциональных выражений; д) проявления депрессии, мании и более ровного
состояния;
е)
первичные
и
вторичные
(компенсаторные)
нарушения.
Это музыкальные игрушки, бассейн с шариками, труба для лазания, мячи разной величины, качели,
карандаши, куклы, кукольный домик, домик-палатка, зеркала, детская мебель.
6
7
Сравнивалась динамика этих показателей в первой, ориентировочной, и второй
частях обследования для прогноза эмоционального развития ребенка.
3. Использовалась общая оценка динамики речевого общения: появление
шумов, лепета, автономной речи, эхолалий, разборчивых слов, фраз; распад
речи, аутистическая речь, сохранение мутизма.
4. Для оценки вида эмоциональной депривации проводились анализ историй
раннего развития и беседа с матерью или отцом ребенка.
5. Случаи со сходными типами динамики невербальной коммуникации,
изменений переносимости аффективных нагрузок, эмоционального состояния,
речевого общения и вида эмоциональной депривации, объединялись в группы.
Результаты и обсуждение. Выделены следующие группы детей с разными
типами динамики невербальной коммуникации за период обследования.
1. Дети с очень медленной положительной динамикой (мальчики 3;6 месяцев,
5;9 месяцев, девочка 4;11 месяцев, все с детским аутизмом).
Вид эмоциональной депривации. Матери этих детей психически больны,
агрессивны к детям, с суицидальными попытками. С рождения детей часто
перемещали (в дом ребенка, в семьи родственников, в больницы). В раннем
развитии аутоагрессия использовалась как ведущий способ выражения
негативного аффекта.
У
детей
отмечается
общее
грубое
недоразвитие
невербальной
коммуникации, способствующей приближению к другому человеку. Плач и
смех
отсутствуют.
Доминирует
пассивное
избегание
на
устойчивом
депрессивном фоне и защитное цепляние за один-два пластиковых предмета,
которые дети не выпускают из рук. Мутизм этих детей – проявление общего
напряжения и страха.
Позы, жесты, тактильный контакт. В начале обследования все дети
«застывают».
У
младшего
мальчика
отмечается
сильное
мышечное
напряжение, дрожь при необходимости совершить простое действие (взять
привлекательный предмет). Он пассивно сохраняет заданную взрослым позу.
8
Старший мальчик подолгу сидит с согнутой спиной и широко раздвинутыми
ногами, как 5-месячный младенец, в пространстве между которыми он стучит
игрушкой. Девочка также застывает с выражением страха, но позволяет
закутать себя в платок и посадить в качели.
Дети переносят дозированный тактильный контакт с психологом.
Младший мальчик перестает дрожать, сидя у нее на коленях, смотрит вместе с
ней на картинку, улыбается. На прерывание тактильного контакта дрожь
возобновляется. Когда психолог берет его за руку, он хочет, но не знает, как
правильно сложить ладошку. Девочка позволяет взять себя за руку, обнюхивает
руку психолога. Старший мальчик, передвигаясь порывистыми бросками к
привлекательным студенткам, держит себя между ног. Жесты исчерпываются
элементарными защитными движениями (отталкивание).
Мимика, глазной контакт. Отмечается диспропорция выражений верхней
и нижней частей лица. У младшего мальчика при выразительном взгляде
нижняя часть лица застывшая, у старшего - слабая улыбка при неподвижной
верхней части лица. У старшего мальчика отмечается непереносимость вида
своего и чужого лица, а также своего лица для других: он не смотрит на свое
отражение в зеркале, но ощупывает раму, опускает свою голову глубоко в
бассейн с шариками, кладет игрушечных человечков лицами вниз. У девочки
застывания мимики с отсутствием отклика на свое имя отмечаются
периодически, у нее больше дискретных эмоций (гнев, страх, удовольствие),
чем у мальчиков (страх).
Эмоциональная
регуляция.
Почти
все
аффективные
нагрузки
непереносимы. Дети пугаются мягких игрушек, вероятно, воспринимая их как
живые. Мимика при фиксации взглядом некоторых технических предметов
(видеокамеры) оживляется, однако приблизиться к ним дети не смеют:
младший ребенок, замерев на месте, дрожит всем телом от напряжения; старший
9
мальчик прячется от окружающих его предметов в бассейн с шариками, зарывается там с
головой и лежит неподвижно.
Доступны
коммуникации
движений.
самые
простые
через
изменение
способы
характера
символической
невербальной
сосательных,
глотательных
Девочка пьет из принесенной с собой пустой бутылочки, когда ей дают что-то хорошее, и
совершает рвотные движения, когда предлагаемая игрушка не нравится. По характеру действий с бутылочкой
(жадно пьет, судорожно заглатывает, давится, пьет спокойно, срыгивает) можно судить об изменении
эмоционального состояния ребенка.
Динамика. К концу обследования младшие дети ценой высокого
напряжения подражают одному-двум действиям психолога, неустойчиво
улыбаются в ответ на ее улыбку, проявляют интерес к своему отражению в
зеркале, чаще смотрят в глаза, издают звуки, промежуточные между лепетом и
вокализацией животных с протягиванием гласных звуков («му-у»). На короткое
время они координируют свой взгляд с направлением взгляда психолога.
Однако эти проявления слабы и сопоставимы с ранней коммуникацией
младенца первых месяцев жизни. У старшего ребенка отмечается дефицит этих
ранних форм эмоционального контакта и экспрессии, который компенсируется
искаженными выражениями себя: вычурной походкой с высоко поднятыми
коленями, держанием за себя, своеобразными шумами (цоканьем, щелканьем)
Для прогноза и психотерапии этого тяжелого случая важно, что у ребенка всетаки появляется элементарная выразительная активность.
2. Дети с медленной положительной динамикой (3 мальчика и 1 девочка с
детским аутизмом 3−5 лет).
Вид эмоциональной депривации. Для этих детей характерен симбиоз с
матерью, опыт госпитализации без которой – первое столкновение со своим
отдельным существованием.
Общей особенностью невербальной коммуникации является болезненная
борьба двух тенденций: общаться или уйти от общения, проявить себя или
спрятать, с признаками сильного напряжения, страха и гнева: сжатыми и
10
вытянутыми по горизонтали губами, нахмуренными бровями, фиксацией
взгляда перед собой, «сквозь». Мутизм этих детей связан с психологическим
слиянием с матерью, речь которой, как и другие психические функции, ребенок
«присваивает» себе [2].
Позы, жесты, тактильный контакт. Дети передвигаются прыжками и
перебежками, но приняв определенную позу (чаще эмбриональную), долго
сохраняют ее. Жесты доступны, но своеобразны: на желаемый предмет ребенок
показывает сложенными в замок руками.
В общении с людьми и в действиях с предметами доминирует
изолированный
вид
тактильного
контакта:
прикладывание
к
щеке,
поглаживание понравившихся поверхностей или частей тела (волос, ладоней),
залипание на теле взрослого или игрушках. Отмечается особое аффективное
отношение к определенным частям тела. Мальчики оголяются, демонстрируют
грудь, бицепсы, половые органы, при этом пряча глаза в сморщенной мимике.
Девочки, напротив, «срастаются» со своей одеждой, не позволяя менять ее
персоналу по нескольку дней, охотно демонстрируют аппликацию на платье (на
груди), прикасаются к психологу кончиками пальцев. На прикосновение
взрослого к своим волосам, спине, ножкам реагируют криком.
Мимика, глазной контакт. Дети избегают глазного контакта с психологом,
стремятся закрыть лица кукол, не смотрят на свое отражение в зеркале, либо
смотрят только на ту часть, которую используют для контакта (пальцы). Лица
из-за взгляда «внутрь» напоминают лица слепых людей. Если у ребенка есть
иллюзия «магического взаимопонимания» со стороны психолога, то на лице
появляется улыбка без взгляда в глаза. Характерна асимметрия между мимикой
правой и левой частей лица (полуулыбка), сморщенное младенческое лицо, в
выражении которого смешивается удовольствие и неудовольствие.
Вокализация. Дети наполняют комнату громкими звуками: кричат чужими
голосами, воспроизводят фоновые шумы из звукового ряда мультфильмов.
11
Ребенок может обнаружить свой собственный голос, если к нему обратиться
шепотом.
Эмоциональная регуляция. Ребенок берет предлагаемые игрушки, но
манипулирует с ними своеобразно, использует их для демонстрации, усиления
собственного Я (смотрит на фотографию мальчика, угрожающе вокализирует и
бьет себя в грудь). В отличие от детей 1 группы, эти дети наделяют признаками
живого не игрушки, а плоские изображения. Перед началом и после завершения
действий с предметами отмечаются прыжки и размахивания руками, что в
менее напряженном варианте встречается у детей 2−3 лет в норме. Для
выражения себя дети используют архаическую аутоагрессию: оголяются, бьют
себя рукой или предметом, посыпают голову песком. Такая избыточная
экспрессия компенсирует мутизм.
Подражание этих детей своеобразно и избирательно; результат их
подражания почти идентичен образцу, т.е. имеет очень мало индивидуальной
специфики, а набор образцов очень узок и стереотипен. В диалогических играх
ребенок рассчитывает на всесилие психолога, например, прыгая ей в руки с
большой высоты (норма для детей 2 лет)7.
Динамика.
Эффективны
психотерапевтические
воздействия,
направленные на усиление желания ребенка утвердить свое Я, переход от
симбиоза к сознательной опоре на поддержку взрослого.
Например, ребенок, до того
беззвучно шевеливший губами в диалоге с психологом (что соответствует первым неделям нормального
онтогенеза), повторяет короткое слово за ней, если ему закрыть рот платком или рукой. Ребенок избегает
смотреть на свое отражение в зеркале, но он смотрит на него вместе с психологом или опираясь на большую
игрушку, фиксируя взглядом два отражения.
Если психологу удается поддержать у ребенка
безопасный баланс между слиянием и автономией, чаще угадывая, чем не
угадывая его желания и смысл аутистической игры, то появляются отдельные
реакции привязанности: следования, протест на утрату внимания психолога,
Многолетние наблюдения за развитием этих детей показывают, что в возрасте 5−7 лет они осваивают правила
невербальной коммуникации, сначала копируя наиболее яркую эмоциональную экспрессию героев
мультфильмов, а потом привнося ее в общение с людьми.
7
12
ориентация на ее эмоциональные выражения, с правильной координацией
разных видов контакта.
3. Быстрая, но неустойчивая положительная динамика отмечается у детей
3−5 лет (5 девочек с детским аутизмом).
Вид эмоциональной депривации. Все дети хронически отвергнуты
родителями, проводят большую часть года в больницах, при этом их никто не
посещает. 3 ребенка первые 3 года жизни находились в пределах кровати, с
рождения всех детей оставляли одних на 5-6 часов в день.
Общей чертой является неустойчивость невербальной коммуникации и
речи (избирательный мутизм), их сверхчувствительность к изменениям
эмоциональной экспрессии взрослого. Ребенок чрезмерно контролирует свою
мимику: скрывает или драматизирует, что характерно для детей 3 лет. Ранние
формы
невербальной
коммуникации
сосуществуют
с
возрастно-
специфическими.
Позы, жесты, тактильный контакт. В начале обследования ребенок
проявляет тревогу: считывает эмоциональные выражения взрослых, ищет
безопасное место для себя (на руках у взрослого, в качелях), при этом
использует
жесты:
согласия-несогласия,
просьбы,
указательный.
Выразительные позы и жесты компенсируют подавленную мимику. Отведение
взгляда сочетается с кокетливым наклоном головы. Ребенок дотрагивается до
лица, прикрывает рукой рот, скрывает улыбку, что характерно для позитивной
застенчивости [7]. Во второй части обследования при быстро наступающем
истощении
от
эмоционального
контакта
жесты
становятся
более
драматичными: ребенок выкручивает, заламывает руки.
Характерен осторожный поиск тактильного контакта: ребенок организует
свое игровое пространство на коленях у психолога, принося туда простые
игрушки (шары) либо разыгрывая ситуацию кормления психолога. Будучи
взятым на руки, ребенок оттаивает, начинает говорить, улыбаться в ответ на
13
улыбку взрослого, проявляет инициативу в контакте: просит, чтобы его
раскачивали, подбрасывали в воздух, смеется. Радость выражается в прыжках.
Мимика, глазной контакт. Диалогический глазной контакт слабый,
выражение лица неясное. Избегание глазного контакта сходно с ранними
формами избегания, наблюдающимися у младенцев при усталости или
смущении: ребенок трет глазки, закрывает их руками, использует боковое
зрение, смотрит сквозь пальцы. У младших детей наблюдаются искусственные
гримасы, когда ребенок, улыбнувшись, пальцами возвращает щеки в исходное
положение, улыбается слишком сильно, натянуто, неестественно жмурится.
Любая мимика сопровождается поднятием рук к лицу для ее контроля. Для
части детей характерны тики, чрезмерная подвижность мимики. К концу
обследования возникают короткие эпизоды полноценного глазного контакта в
сочетании с речевым общением (норма для 1,6 лет).
Вокализация и речь этих детей крайне чувствительны к воздействиям
взрослого. При дозированных воздействиях (взятии на руки) у ребенка
появляются лепет, слова и фразы, но при усилении воздействия (вовлечении в
игру в прятки) вокализация трансформируется в хрип и рычание, ребенок
пытается напугать взрослого. Плач без слез, смех, похожий на крик, указывают
на тяжелую депривацию в первые месяцы жизни.
Эмоциональная регуляция. Оказавшись в открытом игровом поле без
опоры на взрослого, ребенок дает стереотипные моторные разрядки (прыгает,
машет руками, кричит), привлекая к себе внимания взрослого (аналог
комплекса оживления). Все дети для игры предпочитают мячи, шары. Другие
игрушки забрасывают в бассейн с шариками, уподобляя мячам. Некоторые дети
передвигаются по комнате с опорными или защитными объектами (стульчик).
У ребенка есть эмоциональное заражение и подражание взрослому, но
получающийся образ слишком сильно отличается от образца. С взрослым
ребенку легче общаться в образе животного (показывает части тела не на себе, а
на зайчике; рычит, защищая свою территорию, просит угощение в образе
14
кошки). В простой символической игре сильно представлена опора на
контактные признаки (дети грызут, облизывают, обнюхивают игрушки), что
характерно для детей первых двух лет жизни в норме. Оральные действия с
игрушками используются и для выражения протеста (ребенок разгрызает
предлагаемые психологом игрушки). Такие дети легко общаются между собой,
используя заражение и подражание.
Отмечается конфликтное отношение к своему отражению в зеркале.
Ребенок может смотреть на свое отражение краем глаза только в маленькое
зеркало, хотя на отражение мягкой игрушки смотрит долго, спокойно.
Смущение вызывает просьба психолога показать части лица. Эти проявления
«позитивной застенчивости» утрированы по сравнению с более ранней нормой
(у детей до 2−3 лет).
На
окончание
обследования
ребенок
реагирует
аутостимуляцией
(раскачиванием), уходом в себя, возвращаясь к фоновому субдепрессивному
состоянию. Аутизм этих детей вторичен, нажит. Прогноз развития хороший при
изъятии из семьи и помещении в благоприятные условия.
4. Дети с отрицательной динамикой невербальной коммуникации в ходе
обследования, но с сохранной речью (4 мальчика с шизоаффективным
психозом 6−7 лет).
Вид эмоциональной депривации. У всех детей родители разведены, о
ребенке поочередно заботятся мать, отец, бабушка. Типично жестокое
обращение с ребенком в младенчестве: один из родителей не выносил крика
младенца и реагировал на него агрессией либо передачей другому родителю на
воспитание на срок до полутора лет. До 3−5 лет у детей не было
положительных эмоций.
При доступности всего спектра невербальной коммуникации (в начале
обследования дети демонстрируют хорошую произвольную регуляцию эмоций,
формальную вежливость) при углублении контакта дети разрушают общение,
за счет агрессии на эмоционально холодном фоне.
15
Позы, жесты, тактильный контакт. Дети стремятся к силовому
превосходству в контакте путем демонстрации своих физических возможностей
(прыгнуть подальше, залезть повыше), угрожающих жестов (замахивается) и
физической агрессии (пытается ударить тяжелым предметом со спины).
Мимика, глазной контакт. Глазной контакт избирательно используется
для оценки эмоционального состояния другого человека до и после совершения
акта агрессии по отношению к нему и для воздействия на взрослого для
получения желаемого.
Эмоциональная регуляция, вокализация и динамика состояния. От любых
аффективных нагрузок, особенно связанных с общением, ребенок впадает в
состояние, близкое к маниакальному (смех, сильное возбуждение, крик,
прыжки, разрушение игровой комнаты). Отрицательная динамика невербальной
коммуникации резко усиливается во время спонтанной символической игры
(часто на тему смерти: ребенок убивает сам, играет с «мертвой» куклой или
изображает суицидальные попытки), богатой ассоциациями, касающимися
родственников. При упоминании матери нарастает искажение невербальной
коммуникации вплоть до ее распада: появляются манерная мимика (ребенок
жмурится, закатывает глаза), вычурные позы (падение на пол, подергивания
ногой), гримасы, выражающие страдание, звуки удушья, потом спазмы
(приступы кашля, рвота), что приводит к окончательному разрушению игры. В
этот момент состояние ребенка напоминает агонию и по тяжести перекрывает
эмоциональное состояние заторможенности и напряжения, характерное для
мутичных детей с устойчивой депрессией (тип 1).
Характерно избегание своего отражения в зеркале, аутоагрессия с
осознанием возможных травм (ребенок прыгает с высоты на твердую
поверхность со словами «Я могу спрыгнуть или умереть»).
Сохранный формальный интеллект и развитая речь лишь маскируют, а не
компенсируют сильное искажение эмоций и личности ребенка. Дети способны
говорить о своих страхах непосредственного контакта с человеком и самим
16
собой, что позволяет на время сдержать агрессию (просят психолога не
смотреть им в глаза,
Несмотря
на
говорят, что боятся своего отражения в зеркале).
сохранность
речи,
способность
образовывать
теплые
эмоциональные связи с людьми нарушена, скорее всего, необратимо. Распад
невербальной коммуникации и крайние колебания эмоционального состояния
при упоминании эмоционально значимых лиц указывают на плохой прогноз.
Выводы. 1.Динамика невербальной коммуникации в условиях пробных
психотерапевтических воздействий отражает типичные для ребенка сдвиги
эмоционального
состояния,
эмоциональной депривации.
характер
которых
определяется
опытом
Витальная депрессия, вызванная комплексной
депривацией, наиболее глубока и устойчива (тип 1 с минимальной
положительной динамикой). Острая депрессия, сопровождающая выход из
симбиоза, компенсируется в условиях поддержки самоутверждения ребенка,
однако при высоком риске резкого сдвига его состояния в сторону мании (тип
2
с
медленной
положительной
динамикой).
Депрессия,
связанная
с
заброшенностью, компенсируется лучше всего в условиях щадящего контакта,
простроенного как контакт с младенцем: она сменяется радостным, но не
маниакальным
положительной
идентификацией
возбуждением
динамикой).
с
(тип
3
с
быстрой,
Маниакальные
маниакальной
фигурой
но
состояния,
родителя,
неустойчивой
вызванные
агрессивного
по
отношению к ребенку, маскируются только на короткое время, но не
компенсируются, а разряжаются в агрессии и аутоагрессии (тип 4 с
отрицательной динамикой).
2. Изменения невербальной коммуникации опережают сдвиги в речевом
общении. По динамике невербальной коммуникации можно предсказать зону
ближайшего развития речи детей с мутизмом: появление вокализации (тип 1),
отдельных слов (тип 2), фразовой речи (тип 3). При отрицательной динамике
распад невербальной коммуникации предваряет нарушения речевого общения
(тип 4).
17
3.
Компенсация
недостаточной
невербальной
коммуникации
идет
следующими путями: за счет интенсивности и частоты использования ее
изолированных форм (типы 1,2); за счет нарушения физиологических
процессов (дыхания, глотания), которые приобретают яркий выразительный
характер (типы 1, 2, 3, 4); за счет аутоагрессии (все типы) и нарушений тонуса,
избыточных движений телом, тиков (типы 1, 3), за счет речи, если она более
сохранна, чем невербальная коммуникация (тип 4). Некоторые избыточные
формы невербальной коммуникации (типы 2, 3), напротив, компенсируют
отсутствие речевого общения.
5. Динамика невербальной коммуникации отражает изменения способов
выражения своего Я и отношения к себе (проба с зеркалом). Наиболее
благоприятный вариант – непосредственное позитивное отношение к своему
образу, сопровождающееся
быстрым восстановлением мимики и глазного
контакта (тип 3), наименее благоприятный – разрушение своего образа, страх
его с нарушениями лицевой экспрессии (тип 4). Промежуточный вариант –
негативная застенчивость (тип 2), при котором образ Я перенасыщен
конфликтующими эмоциями (гнев, страх, удовольствие, радость), при этом
мимика, позы, жесты не согласованы между собой и передают разные эмоции.
7. Сензитивный период развития эмоциональной экспрессии затягивается
по сравнению с нормой. На уровне тенденции выявлено, что у детей младше 5
лет на фоне ослабления депрессивного состояния положительная динамика
невербальной коммуникации выражается в появлении инфантильных ее форм
(типы 1-3), у детей старше 5 лет - в оживлении своеобразных и искаженных
форм
(типы
1
и
4).
Утрированные
возрастно-специфические
формы
демонстрации себя характерны для детей 3-7 лет в состоянии повышенного
возбуждения, возникающего на выходе из депрессии или симбиоза с матерью
(типы 2,3).
8. Психотерапия дошкольников с нарушениями общения должна строиться
с учетом соотношения инфантильных, возрастных и искаженных форм
18
невербальной
коммуникации.
При
преобладании
инфантильных
форм
требуется психотерапия привязанности, возрастных – игровая психотерапия;
искаженных – психоаналитически ориентированная.
Для уточнения данной типологии и проверки ее прогностической ценности
необходимы
лонгитюдные
исследования
соотношения
ситуативной
и
долговременной динамики невербальной коммуникации и эмоциональной
регуляции у детей с нарушениями общения в естественных и больничных
условиях.
Литература.
1. Бардышевская М.К., Лебединский В.В.. Диагностика эмоциональных
нарушений у детей. М.: УМК «Психология», 2003.
2. Бардышевская
привязанности
М.К.,
Цуканова
у
ребенка
Е.А.
с
Анализ
симбиотической
тотальным
мутизмом//
Моск.психотерапевт.журн., 2007, №1, с. 71-99.
3. Бернштейн Н.А. Физиология движений и активность. М: Наука, 1990.
4. Боулби Дж. Привязанность. М.: Гардарики, 2003.
5. Вроно М.Ш., Башина В.М. К проблеме адаптации больных с синдромом
раннего детского аутизма.//Журнал невропатологии и психиатрии им.
С.С.Корсакова, 1987, №10, с. 1511-1516.
6. Лебединская К.С. Ранний детский аутизм как клинико-психологическая
проблема. М.: НИИ Дефектологии РАО, 1992.
7. Emotional development: recent research ./ Ed. by J. Nadel & D. Muir.
Oxford: Oxford University Press, 2006.
8. Measuring emotions in infants and children./Ed. by C.Izard & P.Read.
Cambridge: Cambridge University Press, 1986.
9. Trad P.V. Infant depression. N.Y.: Springer-Verlag, 1986.
19