Ленц, застыв, лежал на засыпанном бетонным крошевом полу и

Ленц, застыв, лежал на засыпанном бетонным крошевом полу и немигающим
взглядом смотрел в дуло только что наставленного на него пистолета. Он ожидал
выстрела с секунды на секунду. Вдруг долговец справа достал свой пистолет и нацелил
его на того, кто собирался стрелять. Третий слева растерянно взял его на прицел.
-Совсем мозги потерял, - поражённо сказал он.
-Джо, ты ошибаешься. Я не дам этого сделать, - твёрдо сказал правый.
Четвёртый, стоявший в стороне, был серьёзно напуган. Его верхняя губа заметно
дрожала.
-Не дурите… Не нужно стрельбы… Мы же профессионалы!
На него никто не обратил внимания.
Левый взял себя в руки и попытался спокойно сказать:
-Слушай, Лэрри… Мы с тобой давно знакомы. Работали вместе. Не надо этого
делать. Давайте-ка… уберём пушки. И спокойно обсудим нашу проблему.
Лэрри, не обращая внимания, всё также твёрдо сказал:
-Джо. Убьёшь его – сдохнешь сам. Повторяю, ты сдохнешь следующим.
Левый перехватил пистолет, облизал губы, сдерживая себя прорычал:
-Лэрри, мы ж с тобой друзья. Ты уважаешь отца, я уважаю тебя, но я всажу в тебя
пулю, если ты сейчас же не уберёшь пушку.
Правый нахмурился:
-Чёрт тебя дери Джо! Не надо меня злить.
И тут левый не выдержал. Трясясь от ярости, он заорал:
-Да мать твою, Лэрри, кончай целиться в отца!
Цех потонул в громах выстрелов. Все трое неподвижно лежали на полу.
Ленц орал от нестерпимой боли. Долговец выстрелил первым и попал ему прямо в
кисть. Её размозжило. Борясь с адской болью, он подхватил свою сумку, сгорбясь и
поливая пол кровью, бросился к выходу.
Ленц и Готфрид выходили из Рыжего Леса. За западе уже алел закат. Животы были
набиты после недавнего привала у костра, а вот в рюкзаках пусто – ходка была крайне
неудачной.
Шли как обычно. Готфрид, недалёкий, тощий, сухонький мужичок лет сорока, шёл
впереди, повинуясь редким ленивым указам сзади. Никто не знал его истории, имени,
целей. Он был так называемый «ненужный» человек. Большую часть своей жизни провёл
в исправительных колониях и тюрьмах, как рассказывал сам. Ничего не умеет, ничего не
знает, как попал в Зону – не помнит. Первый год сидел на Кордоне, самостоятельность
нулевая, и сидел бы до конца жизни, если бы не попался на глаза подыскивающему
отмычку Ленцу. Тот послужил ему своеобразным «социальным лифтом» - теперь Готфрид
имел оружие, хорошую одежду, заработок, маленькую каморку на базе сталкеров на
«Ростке» и кличку, придуманную Ленцем. Готфриду она нравилась – была солидная,
благородная, чувствовалось что-то немецкое. И всё остальное его устраивало – жизнь
почти удалась. Вот только сам благодетель не вызывал у него ничего кроме страха. Ленц
был настоящим психом. Именно тем психом, что кажутся нормальными людьми, но от
которых можно ожидать абсолютно всего. Не существовало никаких норм, никакого
постоянства в поведении – и именно это пугало Готфрида. Но как выйти из ситуации он
не знал. Боялся лишиться своего нехитрого скарба.
Работа была адская. Ленц никогда не рисковал им попусту, но и не берёг особо.
Готфрид был в постоянном нервном напряжении.
-Слышь, Готти, - раздался весёлый голос сзади. Вот, пожалуй, самое главное, что
нервировало «Готти» - его патрон частенько любил ходить по Зоне навеселе. Причём
поднимал настроение он отнюдь не алкоголем. Видимо, на последнем привале принял
таблеточку. – Фигово работаем. Придётся эту неделю на тыщу тугригов куковать.
1
Готфрид кивнул и печально вздохнул. Не везёт им в последнее время.
Но в этот раз им повезло. «Холодец» мерцал в темноте болотно-зелёным светом.
Он находился у входа в небольшую пещеру, вход к которой был перекрыт аномальным
полем.
-Бинго, Готти, смотри, - радостно воскликнул Ленц. – Редкая штука. Ну-ка метнись.
Сам он расстелил полотенце и прилёг на землю.
Вот этого Готфрид не любил. Что теперь делать? Каждая подобная ситуация
крайне опасна.
-Ленц, - насупившись позвал он.
-Готти, просто забери тот «Холодец», ладно?
-Ленц… как же я один?
Ленц, только что жмурившийся будто от удовольствия вдруг холодно пронзил
Готфрида взглядом. У того оборвалось сердце.
Ленц медленно встал, отряхнулся, подошёл к отмычку в упор.
-Мне не нравится, как ты на меня смотришь Готфрид, - ледяным тоном сказал он.
-Ч-ч-то?
-Что ты смотришь?! – вдруг заорал Ленц, достал пистолет и с яростью ударил
рукояткой по голове Готфриду. – Я что-то плохое сказал, твою мать?! Ты, урод, а ну
пошёл!
Готфрид, ошалевший от неожиданности и боли, поплёлся в поле.
-Стой, Готти, - послышалось сзади. – Извини, я совсем забыл.
Ленц, как ни в чём не бывало, подошёл с мешочком болтов, похлопал ободряюще
по плечу и улыбнулся. – Давай, старик, как обычно.
И начал обозначать болтами отмычке путь, двигаясь чуть позади.
-Интересно, а что там дальше? – с любопытством проговорил Ленц, вглядываясь в
мрак пещеры, пока Готфрид осторожно помещал «Холодец» в контейнер.
-Ленц, я думаю, нужно возвращаться, робко заметил отмычка. – Уже поздно. Идти
ещё далеко.
-Да, думаю ты прав, дружище. А скажи мне, ты ел холодец?
-Ч-что? Нет… вроде.
Ленц медленно обернулся, доставая пистолет.
-Я тебя сейчас пристрелю, мразь ты такая, - спокойно сказал он. – Ты ходишь со
мной и не ел холодца? А ну живо в пещеру!
Они уже спускались в холодный зев, когда дрожащий от испуга Готти услышал:
-Я тебе в баре забацаю лучший холодец в мире. Знаешь, только грузинский. Он
называется мужужи, делается на свиных ножках с вином. Ты просто обалдеешь.
Готти не нашёлся, что ответить.
В пещере не было ничего интересного, там жутко воняло. Они вышли из хода в
небольшую комнату. Ленц приказал стеречь ход, а сам растворился в темноте. Было
страшно и тихо. Готфрид сжимал оружие, вытирал пот со лба и мечтал о душе на Ростке и
о своей тахте в каморке, старой лампе и книжке. Сегодня он понял, что такая жизнь ему
надоела. Ленц всё сильнее съезжает с катушек, раньше такие бзики бывали лишь раз пару
месяцев. Терпеть уже не хотелось.
Ленц возник из темноты, неся на плече слабо барахтающееся человекоподобное
существо, костлявое и вонючее.
-На, засунь мне в рюкзак, быстро!
Готфрид почувствовал, как волосы по всему телу встают дыбом – у него в руках
был контролёр! Недоросший, слабый, какой-то необычный, но контролёр. Не осознавая
своих действий, он запихнул брыкающегося мутанта в рюкзак Ленцу и застегнул его.
2
Они распрощались у входа в жилище Ленца. Тот строго настрого запретил
рассказывать кому-либо о сегодняшнем, и отослал к бармену с запиской с просьбой
купить «Холодец».
«Готфрид явно сдал», - подумал Ленц, спускаясь в свой бункер и нащупывая
переключатель. Лампочки высветили неубранное просторное помещение с дивном,
столом, холодильником и большим плазменным телевизором. Ленц накидал в угол
тряпок, поставил стакан воды, положил батон и палку колбасы, вывалил туда мутанта и
спрятался за диваном.
Долго было тихо. Было слышно лишь тихое сопенье. Затем контролёр тихо
закряхтел. Пошевелился. Снова тишина. Сопение стало громче, Ленц увидел, как мутант
пытается приподняться на руках. Всё это продолжалось довольно долго. В конце концов
он забился в угол, обхватил колени и затих.
-Тюю, - разочаровался Ленц.
Контролёр не ответил.
Мутант был довольно безобидным. Ленц первое время ходил по дому с пушкой,
надеясь при малейшем признаке контроля застрелить мутанта. Но тот лишь жался в угол,
сверкал вполне разумными глазами и сопел. На третий день неуклюже взял стакан и
выпил воду, раскрошил батон и швырнул в Ленца колбасой. Тот довольно засмеялся и
поставил в угол тарелку с мужужи.
Так у него поселился контролёр.
Ленц вёл не самый лучший образ жизни. Удачная ходка – месяц-другой безделья и
просаживания денег. Он пару раз закупался в баре, и лежал на диване с пивом и весёлыми
таблеточками, пересматривая в сотый раз свою огромную фильмотеку. Кино он очень
любил. Пивное пузико придавало ему благодушный вид, но это было очень обманчиво.
Это многие понимали, и мало кто его любил.
Он быстро привык к мутанту. Теперь было с кем поболтать. Он иногда рассказывал
ему смешные истории, или что-то показывал любимые моменты в фильмах. Контролёр
внимательно смотрел, полунаклонив голову.
Однажды Ленц встал, чтобы сделать себе бутерброд, а когда пошёл с ним к дивану,
подавился от удивления. Контролёр сидел на диване и тыкал пальцем пульт. И что самое
главное, он тыкал осознанно! Он выбрал какой-то фильм, отложил пульт в сторону,
положил руки на колени, и, не моргая, впялил взор в экран.
-Ты мой хороший, - умильно проговорил Ленц. – Ты тоже любишь кино. Кстати,
классный фильм выбрал, я с него начинал. Я назову тебя Квентин! Ха-ха!
Квентин не шевельнулся.
Как бы ни был рад Ленц, всё таки его лишили основного занятия. Смотреть те
фильмы, что выбирал Квентин, он не хотел, а больше делать было нечего. Единственный
диван был занят. Он безделья Ленц стал чаще выбираться на улицу, бродить по «Ростку»,
но вскоре ему это надоело. Серый бетон, мрачное небо, заводская обстановка,
заброшенность вовсе не развлекали. Он стал завсегдатаем Бара, пробовал познакомиться
со сталкерами, но был под наркотой и сильно накосячил. Пробовал читать, даже взял у
Готфрида книжку. Называлась «Психология влияния». Ленц сидел на одолженном кресле
и по слогам складывал слова. Читать не нравилось, хотя иногда попадались интересные
истории.
-Квенти, ты прикинь только! Оказывается, индюшки распознают своих детей
только по писку. Если цыплёнок не пищит, мамаша его просто убивает. И в чём прикол,
Квенти – один ботаник взял чучело хорька, которого индюшки до смерти боятся, и
вставил в него динамик. Индюшки слышала писк, заботливо подбирала хорька под себя и
начинала за ним ухаживать! Квенти, вот до чего ж тупые эти животные, да?
Квентин флегматично смотрел кино.
3
Немудрено, что Ленцу всё это скоро надоело. Он решил выбраться в Бар. Квентин
сутки напролёт смотрел телевизор и вроде пересмотрел уже всё. Однажды Ленц собрался,
взял последние деньги, принял таблетку и присел подождать, пока подействует. Ждал
долго. И тут ему пришла гениальная идея – а почему бы не взять Квентина с собой, в бар?
Пускай тоже провертится. Ленц вскочил, достал старую спортивную сумку, сгрёб не
ожидавшего такой подлости Квентина и засунул его внутрь.
В Баре было людно. Праздновали чей-то День рождения. Помимо главного стола
было много разных групп по интересам в разных концах бара. Бармен не зря расширил
помещение.
-Посиди тут, - промурлыкал весёлый Ленц, положив сумку на уголок в самом
дальнем углу Бара. – Я скоро.
Он пошёл в туалет. И был в самом благодушном настроении. В голове не было
ничего, кроме лёгкого тумана.
Застёжка на сумке медленно расстегнулась.
Сначала Ленц не заметил ничего странного. Все так же сидели на своих местах,
что-то обсуждали. Но затем он стал замечать в общем шуме какую-то неестественность.
Промелькнули знакомые фразы. За длинным столом дня рождения было необычно тихо.
Тот медленно пробирался к своему столу, прислушиваясь к разговорам.
-Тебе разрешили взять в карцер плеер?
-Нет, музыка была здесь, в моём сердце. Разве не в этом главное свойство музыки?
Её нельзя отнять. У вас такого не было?
-Ну, в молодости я играл на губной гармошке…
-Не даёшь чаевых? Вообще?
-Не считаю нужным.
-Но эти девчонки получают гроши…
Чаевых в баре отродясь не давали, и девчонок здесь никогда не было. Всё это
казалось Ленцу смутно знакомым.
-Орки захватили Совнгард, Арагорн, мы не можем больше ждать…
За столом именинника все сидели, затаив дыхание, и смотрели на толстого
сталкера, одевшего на голову алюминиевое ведро.
-Гриффиндор! – чопорно провозгласил стоявший позади Бармен. Стол взорвался
аплодисментами, красный от счастья сталкер уселся посреди хлопающих его по плечам
товарищей.
-Это дичь? - Это дичь?.. Дичь, - пьяный возглас из-за соседнего столика.
Дурман ещё не развеяло, но Ленц быстро почуял грозящую ему опасность. Он сел,
понаблюдал за творящейся вокруг вакханалией и увидел Квентина. Тот высунул из сумки
лишь голову. Зрачки его ушли вверх, тело мелко вибрировало. Контролёр был редкой
силы.
Ленц напряжённо думал. Нужно убегать. Скорее всего на Янтарь, к учёным. Там
его пригреют на некоторое время. Квенти придётся продать, на вырученное попытаться
перейти через кордон. Здесь Долг ему покоя не даст, все поймут, что он приручил
мутанта. Если сейчас прервать контроль, их изрешетят на месте.
Ленц осторожно взял сумку за края и приподнял. Контролёр не шелохнулся.
Медленно, шаг за шагом, Ленц выбежал на улицу.
В спину ему, как дурное предзнаменование пронеслось:
-Беги, Форрест!
Ленц уже спускался по лестнице, как услышал разносящуюся по «Ростку» сирену.
Подняли «Долг». Сейчас квады немедленно начнут прочёсывать территорию. Ленц знал
4
один-единственный тайный ход на окраину через крыши, который выходил к краевому
посту. Похоже, без крови не обойдётся.
Квентин сидел, высунувшись из сумки, и наблюдал за бешеными сборами.
Их настигли ещё в начале пути. Путь на крышу был в старом цеху недалеко от
Арены. Не веря своему везению, Ленц добрался до самой двери, поскрипывающей на
ветру, как вдруг пули начали выбивать крошку у его ног. Гигантским прыжком он
вскочил в помещение и понёсся через цеха со сгнившим оборудованием и поросшие
травой. Квад в четыре бойца с гиканьем преследовал его.
«Не оторваться» - холодно подумал Ленц, чувствуя одышку и усталость. «Убью их
нахрен, да и всё».
Вбежав в следующее помещение, он резко остановился, скинул сумку и задвинул
её под станок, а сам снял с плеча автомат, передёрнул затвор и, тяжело дыша, направил на
проём за спиной. Но те были не дураки. Никто не вбегал. Поняв, какую ошибку он
допустил, Ленц резко обернулся, но его сбил мощнейший хук.
-Ну что тварь, понял, что будет с теми, кто с мутантами якшается?
Над ним стояло трое долговцев. Командир посередине поднял пистолет. И вдруг
правый сделал шаг назад и направил свой браунинг на командира…
Баюкая правую руку, Ленц бежал по крыше. Пушку забыл. Трое мёртвых
долговцев. Ранение. Похоже, до Янтаря ему не добраться. Стоп. Квад. Убиты только трое.
-Чёрт! Мистер Розовый, - сокрушённо прошептал Ленц. В той сцене, которую
использовал Квентин, выживал один боец.
Сзади послышались выстрелы. Ленца вдруг резко толкнуло в левое плечо, и он
покатился с крыши. В последней момент он ухватился рукой за скользкий край.
Всё болело. Пальцы съезжали. Высота – метров пятнадцать. Кажется, конец. Если и
выживет при падении, долговцы не оставят.
Вдруг он услышал тяжёлое дыхание рядом. Квентин стоял на краю и внимательно
смотрел на Ленца. Тот вдруг почувствовал непонятный страх. Этот неморгающий,
пронзительный взгляд был очень разумным. Ленц не отрываясь смотрел в них.
Свистящее шипение послышалось из горла Квентина. Он тяжело подышал с
жутким свистом, будто с пробитым лёгким, а затем Ленц, к своему ужасу, услышал в
голове голос:
-Ленц… Я твой отец.
Чувствуя, как рот, не повинуясь ему, растягивается в жутком крике, Ленц разжал
пальцы и полетел вниз. Последнее, что он видел в жизни – выражение истинного
наслаждения на лице заядлого киномана. Момент был красивым.
5