Любая школа – не без прикола
реклама
Выход в свет третьего номера вселяет надежду, что альманах прошел стадию становления и постепенно превращается в периодическое издание. Более того, путь следом за кистью становится привлекательным для все большего числа «бойцов» ОТИМК – количество авторов заметно выросло по сравнению с прошлым номером. В третьем номере мы продолжаем рубрику «Pro memoria» и публикуем еще одну лекцию Григория Александровича Ткаченко, посвященную сопоставлению европейской и китайской модели человека. Нам кажется, что она послужит хорошим напутствием четвертому выпуску ОТИМК, к которому приурочен выход альманаха. Важную для предыдущих номеров тему, посвященную истокам Отделения и сохранению традиций, развивает статья А. Калашниковой и Н. Храмцовой, культурологический эпос, ставший одной из главных удач второго номера, в полном соответствии с хронологией сменился культурологической трагедией «Будни ОТИМК», снова не обойдены вниманием наших авторов экспедиции и летняя практика. Заметно возросло число культурологических отпечатков, ну а венчают номер традиционные кляксы. Так что читайте и отправляйте нам свои материалы, мы постараемся их опубликовать. 2 Григорий Александрович Ткаченко Модель человека в традиционной китайской культуре I Существуют какие-то вещи, которые, наверное, относятся ко всем без исключения типам личности, и вещи, которые, по всей вероятности, относятся только к некоторым типам, среди которых находится мой главный герой. Поэтому моя тема относится к очень узкому классу, хотя и огромному по численности, но тем не менее очень узкому классу, касается не модели человека вообще, а модели только одного из возможных типов человека. Кроме того, эта модель отсылает, конечно, отнюдь не к какому-то конкретному представителю китайского этноса, а к некоторому идеальному типу, который конструируется и даже реконструируется на протяжении очень длительного времени, с основания китайской культуры, и в ней самой не всегда в достаточной степени улавливается, поскольку не все, что какая-то культурная традиция производит, она сама достаточно хорошо определяет. Но в моем выступлении я постараюсь все-таки четко отделить, насколько это возможно, модель человека в традиции самоописания, т.е. в традиционной китайской культуре (что такое традиционная китайская антропология, если так можно выразиться, как китайцы в своей собственной традиции смотрят на человека как на проблему) и то, что самими носителями культуры не замечается, зато хорошо заметно постороннему взгляду, постороннему наблюдателю. В связи с этим мне придется начать с некоторых банальностей. Я сразу должен за это извиниться. Дело в том, что благодаря достаточно длительному опыту общения между Востоком и Западом возникла сама эта проблема Востока и Запада, которая, так или иначе присутствует в сознании западного человека. И есть определенные стереотипы, которые разделяются всеми носителями культуры западноевропейского типа в отношении Востока вообще и Китая в частности и которые просто необходимо обозначить для того, чтобы осознать, что мы попробуем преодолеть в наших попытках пробиться к какой-то объективности. 2 3 Мне хочется для начала просто некоторым списком задать такие наиболее расхожие представления о Востоке вообще и о моем герое в частности, которые бессознательно разделяются всеми: и исследователями, и не исследователями, и учеными, и не учеными. И начинать надо с того, что как бы интуитивно мы всетаки исходим из наличия некоего принцип дополнительности. Того, что здесь, в западном сознании, представлено Востоком, нет на Западе, того, что есть на Западе, нет на Востоке, и поэтому, начиная изучение этих самых действительностей, мы все-таки ожидаем какой-то экзотики, ждем, что что-то там такое будет, чего, в общем, нигде нет. При этом существуют, конечно, стереотипы в отношении самого этого западного образа жизни, который в действительности оказывает очень большое влияние на современный мир в разных аспектах, и, прежде всего, в информационном. Поэтому довольно легко описать ситуацию, как она сейчас предстает в самом обычном варианте. То, что я говорю, служит обобщением довольно большого числа работ, посвященных проблеме Запад - Восток, главным образом вышедших на Западе, но и нас тоже присутствующих. Это довольно большая научная история, и надо сказать, что очень много людей принимало в этом участие, и, в общем, выработался, в конце концов, определенный язык, с помощью которого можно описывать такую пару, как Восток и Запад. Особенно, кстати говоря, в последнее время в связи с волной экологического движения, очень сильно развитой на Западе за последние десятилетия тяге к охране окружающей среды, которой почти уже не осталось, появились заметные тенденции обращения к Востоку, как к якобы некоему резервуару идей и даже опыта в отношении защиты этой окружающей среды и правильного с ней взаимодействия. Поэтому если в очень схематическом виде представить основные идеи, которые, так или иначе, обсуждаются в литературе этого направления, довольно обширного в настоящее время, то нарисованная картина выглядит следующим образом. Во-первых, считается, что западный образ мыслей и жизни изучать очень легко и просто. Что все это широко представлено нашей культурой, что это всетаки то, что лежит на поверхности, то, что мы получаем через средства массовой коммуникации, и именно эта находящаяся пред глазами, условно говоря, попкультура и представляет главный объект критики. При этом обычно такая экологическая критика вполне определенно указывает на то, что Запад очень много производит, изводит массу ресурсов, рождает массу отходов, засоряет все 3 4 на свете моря и океаны, реки и все прочее, при этом производя всякую чепуху, главным образом какую-то косметику, включая автокосметику и еще какуюнибудь невероятную косметику, для того, чтобы просто-напросто приукрашивать внешнюю сторону жизни тем или иным способом, не меняя ее содержательно, но при этом истребляя невероятное количество этих полезных и не возобновляемых бессмысленные ресурсов. перемещения Огромные из одного средства места также планеты тратятся в другое на с использованием очень шумных, очень опасных и очень дорогостоящих устройств без всякой определенной цели, и уж конечно этот образ жизни характеризует колоссальная индустрия развлечений. То есть невероятное количество всякого такого масс-культурного по своей принадлежности мусора выбрасывается в информационное пространство, которое делает вот этот самый воображаемый западный мир в представлении критиков, экологического направления похожим на огромный Вавилон, где приближается, скажем, конец света, и обстановка становится все мрачнее и мрачнее. Ну, ясно, что к этой критике охотно присоединяются наиболее прогрессивные слои (наиболее европеизированные, как вы понимаете, в собственном представлении, слои), представляющие нечто совсем не западное, а как бы собственно восточное. Но при этом те же самые критики констатируют, что в силу очень высокого, с точки зрения самих носителей этого образа жизни, уровня жизни, теоретически, они вроде бы должны быть абсолютно счастливы, потому что они находятся в невероятно привилегированном положении. Они поглощают две трети ресурсов, производят две трети мусора, пользуются всеми благами, обладают наибольшей мобильностью, достигли небывалого в истории человечества уровня развития всех возможных интеллектуальных деятельностей, как научных, так и культурных, художественных, каких угодно. Но все страшно недовольны, всем чего-то не хватает, все находятся в состоянии глубокого стресса, травятся наркотиками. Невероятно распространены всякие социальные язвы, которые, прямо скажем, разъедают всю систему западного общества. Короче говоря, это богатство, во всех смыслах, впрок не идет, никак не греет, не успокаивает, не утешает, ни к чему хорошему не приводит. То есть плохо быть таким во всех смыслах. В моральном смысле нехорошо, потому что ты явным образом обделяешь всех остальных, которых становится все больше и больше и они становятся все сильнее и сильнее. В 4 5 эстетическом смысле не хорошо, потому что все это выливается, особенно на фоне своей собственной западной традиции, в какую-то попсу, которая находится за пределами вообще всяких эстетических принципов. А в психологическом смысле это совсем не здорово, потому что все это ведет к какой-то наркомании, к каким-то психическим срывам, к какому-то такому совершенно ужасающему пребыванию на этой парфюмерной помойке, которая очень хорошо пахнет, но ужасна во всех смыслах, ужасна по внутреннему содержанию. Если отбросить косметическую сторону, которая маскирует гнилую сущность этого образа жизни, этого прогресса, этой машины цивилизации и этого автономного, якобы, человека, способного действовать вне зависимости от окружающей среды, полностью эмансипировавшегося от нее, но оказавшегося у разбитого корыта. Вокруг него остается какая-то такая шелуха, и больше ничего. Естественно, стереотипный образ Востока будет представлять собой то же самое, но только с обратным знаком, то есть все, чего у нас нет, там есть и наоборот. Там ничего особенно не производят, кроме самого необходимого продовольствия, среду там не разрушают, леса там не вырубают, реки там не портят. Живут в некотором таком оленьем парке, окруженные красивыми птицами. Вот вчера, кстати, была замечательная такая картинка, совершенно случайно, из индийской литературы, которая запала мне в душу. Поле засеяно просом, и девушки, которые стоят по периметру этого поля, слегка отгоняют попугаев, которые клюют это поле. Вот что должно на самом деле быть той картиной, которая альтернативна этому стереотипу западного моделирования в индийском варианте. Если представить что-то аналогичное в китайском варианте, надо предполагать, что там девушки, конечно, не будут отгонять попугаев, но что там какой-нибудь мальчик будет ехать на буйволе в направлении индийской границы через всю страну, играя на флейте, и буйвол должен его везти, и все будет абсолютно безмятежно, и не будут над ними летать никакие самолеты, и, в общем, не будет никто пугать буйвола, и никто не будет претендовать на эту цель. Это я легко могу себе представить. Такая картина, дополнительная по отношению к Западу, строится, как вы прекрасно понимаете, на критике Запада. Это просто идеальный мир, который 5 6 создается как некоторая альтернатива, представляет вывернутую наизнанку, критическую картину западной культуры. К Востоку это, безусловно, имеет отношение, но просто потому, что этот идеальный мир, который восполняет недостатки Запада, оформляется с помощью всяких арабесок. Я не буду касаться традиции, но это, конечно, не вчера придумано. И отцы-иезуиты, наши, так сказать, предшественники, которым мы, востоковеды, должны каждый день благодарности возносить, они, конечно, с одной стороны, пытались создать объективную картину своими репортажами с места событий, но, с другой стороны, сослужили хорошую службу тем, кто на месте этими репортажами пользовался для украшения и для, так сказать, усиления своей аргументации, которая, на самом деле, происходила внутри самого западного мира. II Вся эта долгая предварительная часть направлена исключительно на то, чтобы показать, что я буду говорить совершенно о другом. Та модель человека в китайской культуре, о которой я хотел бы сегодня, хотя бы кратко, рассказать, к этому никакого отношения не имеет. Она никак не участвует ни в какой полемике ни внутри Востока и Запада, ни между западными и восточными интеллигентами, более или менее европеизированными. Она не имеет отношения к современной традиции, так сказать, бостонского конфуцианства, когда китайское наследие, действительно богатое, пытаются использовать каким-то образом внутри западной традиции с целью коррекции каких-то там недостатков или нехваток, обнаруживаемых в самой западной мысли. Я буду говорить только о том, во что всегда и везде верили в отношении человека носители традиционной китайской культуры, как он представлялся им вне зависимости от принадлежности, во-первых, к той или иной социальной группе, во-вторых, к тому или иному течению внутри самой китайской культуры, были ли это буддисты, даосцы, конфуцианцы, легисты, или какиенибудь представители школы имен, были ли это чиновники или бродячие философы, были ли это крестьяне или рафинированные, утонченные придворные дамы. Речь идет о том, что разделяли все, от мужика на поле до тех потомков монгольских завоевателей, которые хвастались, что они пишут китайские стихи лучше китайцев. 6 7 Итак, дальше то, что я называю китайцем, я прошу понимать как модель человека со всеми теми оговорками, про которые я говорил. Это то представление о человеке, о том, что такое человек, которое является обобщенным и в этом смысле не выраженным ни в одной из конкретных традиций. Это не буддийская модель, не конфуцианская модель, не даосская модель, не легистская модель и, вообще никакая не модель. Это некое обобщение, которое возникает из процесса реконструкции по конкретным текстам всех этих авторов того общего основания, того представления о человеке, на котором сходились все, все без исключения. То есть того, что не отрицалось никогда, никем и ни при каких обстоятельствах. Не отрицалось следующее. Онтологически не отрицалось то, что человек произошел в результате отделения неба от земли. Наверху существовало первоначальное сингулярное состояние некоторой неизвестной природы, которое в образном смысле могло выражаться по-разному. Это могло быть какое-то золотое яйцо, которое плавало в водах безбрежного океана или что-то иное. В конце концов, это абсолютно не важно. Важно другое. Важно то, что, в конечном счете, возникло два элемента мироздания: верх и низ. Условно говоря, возникло небо и возникла земля. Обычно считается (хотя это довольно поздняя традиция), что, в общем, в этом принимал участие один деятель, называемый покитайски Паньгу, и типологически вполне соответствующий космическому гиганту, который отделял небо от земли, поднимал небо, вытаптывал землю, стоял, как атлант, между ними и не давал им схлопнуться обратно. Третий элемент присутствующий в этой схеме, - элемент силы, который не дает вернуться в исходное состояние. Дальнейшее связано с особенностями пространства между небом и землей, которое по-китайски называется Цзянь - промежуток. Слово вполне современное и до сих пор используется для обозначения пространства. В данном случае важно то, что Цзянь - это то, что мы называем космосом, и, одновременно, ойкумена, то есть обитаемое место. Главное во всем этом то, что нигде, кроме как в этом Цзянь, никакая жизнь не возможна. Человеческая, естественно. Есть некий простор между небом и землей, в котором возможно существование человека. За его пределами, то есть под землей или за пределами неба, существование возможно, но какое неизвестно. Нормальное человеческое существование возможно только в этом 7 8 пространстве. Поэтому оно называется, в соответствии с этой традицией, специальным термином Жэньхуань. Хуань - кольцо, круг, сфера. Сейчас Хуаньцзин - окружающая среда. То есть эта самая окружающая среда, о которой сейчас говориться, она записывается иероглифом Хуань, означающим ровным счетом замкнутое пространство, за пределы которого не надо выходить, сферу. И сфера эта находится здесь, она ограничена небом и землей. Из этого для китайской культуры идут далеко ведущие последствия. Ну, вопервых, человек нигде больше не может зародиться, кроме как в этом пространстве, и нигде больше не может существовать. Выйти за пределы Цзянь невозможно принципиально. В принципе не возможно, потому что только здесь существуют, если говорить на современном языке, условия, достаточные для жизнеобеспеченья. И, таким образом, пространство, на котором может существовать человек, абсолютно четко определено. Это, некоторая поверхность Земли, некоторый промежуток между небом и землей, и больше ни о чем думать не надо. Далее, естественно, возникает вопрос относительно того, является ли человек первым живым существом, заселившим пространство. Нет, не является. В общем представлении он появляется достаточно поздно и из чего-нибудь, из каких-нибудь объектов, которые ему предшествуют. Обычно это тоже сценарий космического гиганта, когда из тела умершего космического гиганта, первого гиганта, образуются разные ландшафтные объекты. Ну, естественно, звезды, луна и солнце образуются из глаз, из волос образуются леса, из костей - горные гряды, и так далее, и тому подобное. Но внимание на этом никогда особенно не фиксируется. В принципе, за наиболее обобщенную формулировку появления человека, если отрешиться от всяких конкретных мифов с их нарративными объяснениями, рационализациями, и так далее, скорее всего надо принять точку зрения философа Ван Чуна. Его за эту точку зрения даже записали в китайскую историю философии заядлым материалистом. Он считал, писал, что человек заводится в складках ландшафта как вошь заводится в складках одежды. И это наиболее просто выраженная им общая точка зрения. Есть ландшафт, в нем есть живность. Существуют первоначальные условия, в которых эта живность зарождается. Также и человек. Непонятно, откуда эти паразиты берутся, но, в общем, они есть. Подтверждает точку зрения Ван Чуна основополагающий миф о Паньгу, где говориться, что люди образовались из паразитов, которые были на 8 9 космических гигантах. У него, как вы понимаете, не было возможности помыться и за восемнадцать тысяч лет, которые ему пришлось обеспечивать несмыкание обратно неба и земли, из того, что на нем было, образовались люди. Далее естественно задать вопрос: «А зачем?». Ну, создались условия для развития, образовался человек. А для чего? И это становиться основным вопросом философии. Абсолютно у всех живых существ, которые обитают в Цзянь, совершенно ясная кричащая морфология. У утки есть перепонки на лапах, она должна плавать. У волка есть пасть, он ловит. С коршуном тоже все ясно: у него хорошее зрение, и когда он падает на зайца, то не промахивается. А этот-то зачем? Зачем он нужен? У него ничего не видно по его морфологии, у него нет специализации. В этом его и специфика, в том, что нет абсолютно никакого намека на то, зачем он появился. Стало быть, с точки зрения развитых философских школ, он либо мутант, возникший в результате каких-то неизвестных процессов, и ошибка природы, либо замысел, который нам не понять. Теперь относительно творца. Везде, во всех книгах пишется, что креационизм для Китая – абсолютно невозможная вещь. Мир безначален. Ничего не было: ни начала, ни конца, нет никакого движения, никакой телеологии. Отличается, главным образом, все это китайское умозрение тем, что европейский мир во всех его вариантах идет к Страшному Суду, а китайский мир ни к какому Страшному Суду не идет, и поэтому ни о чем не беспокоится. В конечном счете, психологически, все недостатки европейцев: неврозы, наркомания, гонка неизвестно за чем и, главное, безумный темп жизни, который приводит к страшному неврозу, объясняется в этой перспективе, конечно, в соответствии с философами соответствующего направления, уже достаточно современного, тем, что все европейцы всю жизнь либо готовятся к этому суду, либо боятся, что не успеют до него что–то такое сделать, как правило получить некую сумму удовольствия. Поэтому у них завелась крайне аскетическая, какая– то такая самоубийственная (в китайском смысле слова) практика. Совершенно абсурдная! Ну зачем ничего не есть? Зачем не иметь потомства? Зачем пускаться в какие-то предприятия, путешествовать по морям в какую-то Вест Индию, неизвестно куда, подвергая свое тело опасности, когда точно не известно, есть ли эта Индия и есть ли там что-нибудь хорошее. Ради чего? Неизвестно. Или же наоборот, подвергать свое тело опять–таки той же самой опасности и 9 10 предаваться безумным излишествам, спеша куда-то, тоже неизвестно куда, поскольку дата этого конца света неизвестна. И вся эта деятельность имеет какой-то странный лихорадочный характер. В отличие от этого, гипотетический китаец никуда не спешит. Нет никакого начала у этого мира, нет никакого конца. О нем известно только то, что он долговечен, он таким образом устроен, поэтому волноваться особенно нечего. Так было и так будет. И стремление изменить что-то в западном смысле какогото улучшения, странно по той простой причине, что и так все очень хорошо, лучше не бывает. Все устроено так, что в действительности все первоначальные условия вполне достаточны и даже вполне приятны для существования человека. Делать ничего не нужно, улучшать нечего. Так что относительно целей, кроме цели жизни как таковой, никакие другие цели не просматриваются. Относительно пути, который надо проделать, чтобы придти в какое-то состояние или попасть в какой-то пункт, тоже понятно, какой именно пункт, и что в этом пункте должно ожидать. Далее, самое интересное заключается в том, что человек, естественно, не один, а живет в обществе, и нужно понять, каким образом ему тогда в этих условиях уживаться с остальными, каким образом должен быть организован социум. На этот счет у всех тоже одна единая точка зрения, которая часто приписывается конфуцианству, потому что конфуцианцы последовательно, постоянно развивая аргументацию, ее защищают. Но, в принципе, совершенно непонятно, зачем бы они ее развивали, если бы у них не было оппонентов именно в философском смысле слова. Вот есть такая проблема, которая образовалась между конфуцианцами по поводу того, что такова природа социальной жизни, то есть таков уровень социума, и на этом фоне и кажется, что там идет страшная полемика на этот счет, что стороны копья ломают. Абсолютно никто ничего не ломает, абсолютно все носители данного типа культуры разделяют не вызывающее никаких сомнений представление о том, что каждый человек чей-то родственник, и этим все определяется. Он находится со всеми в отношениях реального родства: у него есть родители, есть дети, есть братья разной степени. Родство бывает близким, бывает дальним и т.д., оно каким-то образом естественными организовано. человеческими И вот чувствами, эта и иерархия, должна определяемая лежать в основе человеческой общности, как модель, как некоторая конструкция. Люди должны 10 11 организовываться именно по принципу родства, а не по какому-нибудь другому принципу. Ну и, наконец, последняя часть – это то, как человек должен строить сам себя изнутри, какова должна быть его личность. Какой человек может быть назван человеком par excellence в понятии самой этой культуры? Когда мы говорим, что надо быть человеком, что мы имеем в виду? Так вот, мы имеем в виду того самого субъекта, который прекрасно принимает все эти предыдущие условия, в которых он оказался, и адекватно в них действует. Значит, он понимает, что человеческий мир - это от и до, от этого столба и до этого столба, и ничего сверхчеловеческого он не ищет по определению, по той простой причине, что там ничего для него нет. Это не значит, что отрицаются какие-то духовные миры, особенно когда они приходят извне. Буддисты приходят и начинают что-то рассказывать про ад и рай. Ну и ладно! В принципе, это тоже все принимается, но актуальным не является, вечно актуально то, что сейчас и здесь, и то, что в действительности доступно нашему, во-первых, обозрению и, во-вторых, воздействию. Во-вторых, человек – это тот, кто правильно строит отношение внутри социума, то есть тот, кто на самом деле является хорошей социальной функцией. Теория социальных ролей, которая весьма активно, как некая модернистская теория, как некое открытие развивается на Западе, здесь это просто-напросто то, что записано в учебнике. Есть два типа китайских букварей. Один называется Саньцзыцзин – текст трех иероглифов, а другой – Цяньцзывэнь – текст тысячи иероглифов. Это то, что у нас «Мама мыла раму». Там не «Мама мыла раму», там «Небо и земля разделились» - первое, что написано, вместо «Мама мыла раму». И дальше написано все то, что я рассказываю, только по-другому, в той системе культурных смыслов, которой оперирует данная культура. И это впитывается как некоторый минимум, некий тезаурус культурных смыслов, который потом просто от зубов отскакивает. Любого китайца разбуди хоть ночью, хоть когда, и хоть он уже этот Сань-Дзёдынь и Сень-Джоэнь специально не учит в школе, все равно через систему пословиц, поговорок, через всю идиоматику, через вообще всю фразеологию, которая существует, до него все это благополучно доносится, и он все это благополучно разделяет. 11 12 Ну и, соответственно, отсюда моральные обязательства, которые должны возникать. Они состоят, прежде всего, в правильном социальном отношении со всеми окружающими, то есть непосредственно со средой. Каким-то образом осваивать природу, покорять ее или покоряться ей (то, что является главным моментом обсуждения в западно-восточной проблематике, о которой мы говорили вначале) никому, на самом деле, в голову не приходило. Это есть некая совершенно понятная деятельность, в которой человек проводит свою жизнь. Если он крестьянин, он рождается на поле, его выносят на это поле, привязанного за спиной, когда мама сажает рис, и он на этом поле будет похоронен после того, как он всю жизнь там проработает, потому что камень его могильный стоит на меже, где были похоронены его дедушка и прадедушка. И куда это и зачем ему ехать? Если он едет в город, то понятно, зачем он едет: чтото продать или что-то купить, и все. И больше ничего. Далее, если этот человек относится к другой социальной страте, то, естественно, поменяется набор его обязанностей, но не меняется их модальность. У него все равно есть обязанности по отношению к людям, к окружающим людям, а не к какой-то там природе. Он не будет защищать никакую окружающую среду, он просто не подозревает о ее существовании. Если он император, то его задача заключается в том, чтобы все подданные были довольны. Если он так называемый подданный, то его задача служить. И все. Служить верой и правдой и профессионально действовать там, куда его послали. Если он военный – значит, он должен хорошо воевать, а если он гражданский, то, значит, у него должен быть хороший почерк. Из-за этого он сдает экзамен. Для этого система экзаменов отбирает людей с хорошим почерком, чтобы на бумаге выглядело красиво, и чтобы там не было ничего такого, что идет от индивидуального ума и от всякой выдумки, от мнения, чтобы он знал очень хорошо всякий классический текст, который обеспечивает воспроизводство именно этого субъекта, а не какого-нибудь другого. Он ведь только такой и нужен, и ничего больше. Стало быть, система образования построена так, что как бы нет притока информации извне. Точнее, он предусматривается, но предусматривается как некая рекреация. Там не может быть ничего важного. Важное все здесь, все в нас, все внутри, вот в этом самом Женьхуань, которое для всех, в этом человеческом мире. Информация, которая приходит извне, в культурном смысле 12 13 приходит из-за пределов культурного мира и из-за пределов ойкумены и поэтому в ничего особенного, а уж тем более ничего ценного она по определению содержать не может. Таким образом, всякие экстремизмы в этой модели человека не предусмотрены. Во-первых, не нужен сверхмощный интеллект. Зачем, когда, в общем, основное познано и никаких прорывов происходить не может, во всяком случае, этими средствами. Святость – пожалуйста, сколько угодно, то есть некоторый индивидуальный мистический опыт сопряжения с высшим началом, с абсолютом всячески поощряется для особых людей. Если ты не можешь как-то вписаться, особенно если ты художник, или поэт, или еще что-нибудь такое, то можешь предаваться, отдаваться и растворяться в чем угодно. Это абсолютно никого не волнует, и никому не задевает, это просто обозначается как некий случай определенного девиантного поведения, который предусмотрен в этой системе. Если от этого происходят какие-то полезные результаты типа гениальных стихов Ли Бо, ну и пусть пьет себе на здоровье с утра до вечера. Как известно, он никогда не протрезвел, очень рано не протрезвел и рано умер, потянувшись за отражением луны в воде, и это чуть ли не главный его творческий художественный акт, потому что именно так он и должен был красиво закончить свою биографию, а не как-нибудь иначе. Я не хочу никого задевать, но если бы Ли Бо, не дай Бог, на дуэли закончил свою жизнь, то точно никогда бы в жизни его творчество не было столь престижно в этой традиции. И я перехожу к последней части этого краткого по необходимости сообщения. Почему? Потому что надо быть реалистами во всем, а реализм в этой модели человека заключается в следующем. Что, как всякая вещь, в отличие от мира, который не имеет начала, не имеет конца, никуда не идет, не приближается ни к какой катастрофе, человек имеет субъективное индивидуальное время, называемое психологическим возрастом, и должен исходить из того, что это время заранее известно. Во всех описаниях нормального проекта человека, во всех китайских текстах написано, что нормальная продолжительность жизни – семьдесят лет. Из этого, так сказать, исходите. Хотя есть мифология про Пэн Цзу, который прожил где-то восемьсот или девятьсот лет и прекрасно себя чувствовал. При этом есть прецеденты, которые уже исторически выводятся. Допустим, Яо - тот человек, который в исторической традиции означает переход 13 14 от чистого мифа, мифического времени к времени историческому. Его протеже, Шунь, жил уже нормально, лет 70, а Яо еще жил где-то 120 или 150 и правил из них больше ста. Совершенно четко уменьшается время правления в этой диналогии, приближая нас к реальной, к актуальной действительности, и сама эта актуальная действительность предполагает, что вы проживете 70 лет. Значит, имеет смысл каким-то образом распорядиться этим временем, потому что наше время нам известно. В чем этот смысл заключается? Существует некоторая условная модель, которая называется по-китайски Люхэ – шесть пределов (это, как вы понимаете, стороны света, зенит и надир). Человек, как некий отдельно взятый проект, хорошо вписывается в эту систему, потому что у него есть передняя сторона, есть задняя сторона, есть лево, есть право, есть верх, есть низ. Кроме того, если уж разобраться с ним до конца, антропологически, то у него есть 360 сочленений, по числу дней в году. Голова у него круглая, если вы обратили внимание, потому что небо круглое, а ноги, стопы у него квадратные, если вы обратили внимание, потому что Земля квадратная. Китайская монета, известная всем, собственно говоря, этот факт и декларирует: это небо, а Земля в середине квадратная. Между прочим, именно поэтому мы сидим в квадратной комнате с квадратными окнами за квадратными столами, потому что мы принадлежим в большей степени Земле, чем небу, как это не обидно некоторым бывает. И поэтому все, что человек делает, прямоугольное, то, что по-китайски называется Фан, это квадрат. Прямой угол – это та его искомая характеристика, про которую мы говорили вначале. Вот у утки перепонки, чтобы она плавала, у коня, у яка копыта, чтобы он ходил по льду, а у человека зачем-то в голове прямой угол, который он везде лепит и без которого он не может ощущать себя человеком. Вся его «прямоугольность» выражается внешне в том, что он без конца и без края создает эти прямоугольные геометрические вещи. Но, так или иначе, принадлежит он к земле или не принадлежит, он все-таки реализуется как некий отдельный проект в каждом индивидуальном случае. Северяне отличаются от южан, это все знают, это все видят, это абсолютно наглядно по всем параметрам. Но есть гораздо более тонкие членения. Если разобраться в этом, то, по-настоящему, в каждом переулке рождается и в каждом закоулке рождается совершенно особый тип, качество которого можно объяснить в значительной степени этой самой микросредой, в которой он 14 15 родился. Но так или иначе рождается он для того, чтобы прожить свои эти самые 70 лет. Это подобно тому, как мы бы взяли некую ноту, которая бы прозвучала определенное время, прежде чем затухнуть. Вот это время звучания – это и есть наша жизнь. Вот так точно происходит это: «Бам!», и тишина. Этот звук он имеет определенное качество, на определенной высоте с определенной интенсивностью возникает, и охватывает определенное пространство, он распространяется на определенную площадь, его можно услышать в пределах каких-то там метров, или километров, или что-нибудь еще, в зависимости от того, насколько он силен. Личность человека обладает точно таким же качеством, которое традиционно в китайской антропологии называется знаменитым словом «Дэ», переводимым всегда как «добродетель», стандартное virtue. Вот это virtue – Дэ добродетель и есть тот уровень звука, с каким прогремит эта пустая бочка. Она, если большая, громче гремит и дольше слышна. Существовала у китайских эрудитов такая традиция - посчитать, кто сколько иероглифов употребил в своих сочинениях. Го Можо, президент академии наук, двенадцать с половиной тысяч употребил. Вот, кто может, пусть попробует больше. Их вообще 44,5 тысячи в самых трудных словарях, так что вполне возможно. Из этих 12,5 тысяч для того, чтобы написать все, что он хотел, и чтобы все его прекрасно поняли, ему реально нужно было тысяч шесть. Но есть в этой жизни некая прекрасная избыточность. Все-таки хочется, чтобы был tour de force такой, чтоб не только исключительно утилитарно мы жили, но еще и процветали. Значит, если человек освоил больший массив текстов, свободнее им пользуется, чем любой другой, это означает, что личность крупней. Это очевидно. Но, конечно, только для грамотных. Для тех, которые вообще в состоянии это понять. При этом существуют разные страты и если мы резко опустимся на уровень обыкновенного человека или крестьянина, критерии будут другими: ну, родился он, у него было шесть соток, а уходил он, на поле его хоронили: о, гектар! Понятно, что человек тоже прожил жизнь не зря, и использовал ее, так сказать, максимально эффективно. И здесь мы приходим к самому главному, что надо сегодня сказать. Что изложенная выше модель человека обладает очень тонкой, детально разработанной шкалой оценок, охватывающих все разнообразие социальных функций. 15 16 Я специально не говорил сегодня об одной очень важной вещи, потому что это уведет нас страшно далеко, но все-таки надо обязательно понять, что при описании мира с экологической точки зрения (внутреннего, ментального, какого угодно), за всяким описанием стоит концепция среды – Ци, энергии, главной передаточной категории, гармонического эфира, который имеет свои собственные характеристики, но тем не менее управляется некоторым началом, называемом в собственной традиции Дао, а переводимом вечно как «путь». Не столько путь в данном случае, сколько паттерн такой, некоторые правила, некоторые алгоритмы действия этого Дао. Это не человеческая логика, это отнюдь не логос, это вообще не что-то алгоритмичное по природе, а это некоторый способ действия неизвестно чего: либо самого этого абсолюта (тогда вы имеете дело с даосской философией, потому что Дао как бы подобно самому себе, на этом все заканчивается, это контекст предельного смысла, дальше никакие объяснения не возможны), либо же это есть способ, которым действует Небо как абсолют, и тогда Небо - контекст предельного смысла, что является более общим для всех китайцев, а не только для даосцев. Но тогда встает главный и основной вопрос философии, который и обсуждается на протяжении всей традиции китайского философствования: есть у Неба сердце или нет у Неба сердца. Если у Неба есть сердце, то у него есть и эмоции, и, стало быть, оно чтото поощряет и каким-то образом к чему-то относится. Если у Неба нет сердца, то, значит, природа, «безразличная природа красою вечною сияет», но к человеку никакого отношения не имеет. Это очень фундаментальный философский вопрос, который действительно в значительной степени разделяет образованных людей на группы, полемизирующие между собой. Но к массе это имеет весьма далекое отношение. А вот что касается Ци, это все прекрасно принимают. Когда горячо, над пашней поднимается пар, и все видят марево такое – вот она, Ци, наглядно видна. Когда вы рис варите в котелке, крышка прыгает – это тоже Ци. Когда вы дышите – это тоже Ци, когда у вас кровь циркулирует, как некоторые полагают, это тоже Ци, потому что это ток. Но на самом деле Ци – это энергия, которая действует абсолютно так же, как в наших технических устройствах действует ток. То есть мы не знаем, что это такое, электричество, но оно работает, это все знают. Нажмешь на кнопку – получишь результат. Ци – это такая энергия, которой можно владеть и можно пользоваться, но для этого надо специально 16 17 учиться. Кстати говоря, в современном языке Дяньци, электрическое Ци, - это и есть ток, электричество. Так что, в принципе, речь идет о том, чтобы максимально эффективно распорядиться этой данной от природы субстанцией, которая может быть как физической, т. е. в нашем смысле телом, так и ментальной, т. е. в нашем смысле душой. И, в конечном счете, специфика этой модели человека для западного человека, рассматривающего ее как бы со стороны, и будет заключаться в том, что никогда, ни при каких условиях в ней одно не может принципиально противопоставляться другому, т.е всегда речь будет идти о психосоматическом единстве, управляемом центральным пультом – органом мысли, и чувства, и эмоций, и ощущений. Сердце – этот управляющий центр, он господствует над периферией, которую называют органами чувств, именуемых по-китайски просто Вэнь, т. е. «чиновники». И они по этой модели должны быть ему подчинены и должны следовать некоторому общему проекту, выполнять который призвано сердце, как центральный пункт, и направлено все на то, чтобы время жизни было наиболее продолжительным, чтобы эта жизнь была наиболее эффективной, чтоб она была наиболее плодотворной, чтобы вы прочитали все, а написали и использовали в своих сочинениях больше иероглифов, чем Го Можо, написали стихи лучше, чем Ли Бо, провели воду на свое поле лучше, чем сосед, и лучше, чем Цинь Шихуан в III в. до н. э. Кстати, очень интересно, что китайские ирригационные сооружения, которые, сложно назвать, в III в. до н. э., сейчас действуют, находятся в рабочем состоянии. Это к тому, что надо ли еще что-нибудь изобретать, особенно когда и так вода течет и все орошает. И если это все происходит, если вы реально сумели использовать свою изначальную Ци, которая вам задается как заряд аккумулятора в момент рождения, одному больше, другому меньше, то уж извините. Эта вот Юаньци – изначальная ци, у кого заряд больше, у кого заряд меньше, ничего не поделаешь. Объяснения на этот счет могут быть разные. То ли родители грешили и предки – это буддийское объяснение, то ли соотношение воды, и воздуха, и земли в том месте, где вы родились, было не оптимальным (ну, не везде персики растут, ничего не поделаешь) – это даосское объяснение, то ли что-то еще случилось, порча какая-то на вас напустилась благодаря чарам какого-нибудь ужасного колдуна или какой-нибудь белой лисицы, которая живет на соседнем холме – это 17 18 объяснение народное. Но вы не можете претендовать на то, что у вас будет очень долгая, полноценная, прекрасная, замечательная жизнь, это судьба. Вот здесь эта самая судьба и вмешивается. Есть, как мы знаем, Шэн – это рождение, т. е. сам момент рождения, который фиксирует точку в пространстве и времени, когда вы родились. Это день рождения. Мы его отмечаем, потому что в этом месте в этот момент вы появились на свет. Тут, конечно, пристраиваются всякие гороскопы и другие эксплуататоры суеверий, но ясно, что это имеет значение, вот эта точка. Но дальше вы начинаете шествовать, от вас начинает кое-что зависеть. Какая-то изначальная Ци, Юаньци, в вас лично заложена. Есть некоторые общие ограничения. Ну 70 лет, ну 100, ну 120, но не 200. Есть какие-то объективные вещи, так тут все устроено, и длительность жизни именно такая, и популяция не может быть слишком большой. Будет слишком большая нагрузка, и просто все вымрут и все. Есть оптимум. Не должно быть государство слишком большим, не должно извлекаться слишком много ресурсов из окружающей среды. Мусорить особенно сильно не нужно, гадость всякую не надо изобретать типа наркотиков и всего остального. И тогда вы сумеете прожить жизнь без особых проблем со второй частью, которая называется Мин, и которая точно переводится как судьба, или повеление, или приказ, или мандат. У нас в литературе небесный мандат – это любимое выражение. Т. е. некий проект, некая программа, которую вы должны выполнить. Так что параметр ваш, то, что вы появились именно в этой точке, определяется моментом рождения и более или менее случаен. Юаньци, которое вы получаете, тот совокупный изначальный капитал, который вы должны потратить в течение жизни, нельзя сказать, что более или менее случаен, но, в общем, зависит от родителей, если они соображают, где жить, где и когда, в каком возрасте производить вас на свет. Кстати говоря, вы знаете, есть такая интересная версия толкования имени Мао Цзэдуна. Цзэдун – это «к востоку от озера», а у крестьян была традиция называть родившихся детей местом их предполагаемого зачатия. Т. е. произошло это где-нибудь на сенокосе, грубо говоря, к востоку от озера, и вот поэтому в таких крестьянских именах фиксируется эта точка. А по-китайски, как вы понимаете, человек рождается с момента зачатия, а вовсе не с момента появления на свет. Поэтому плюс год всегда вводится. 18 19 Так вот, здесь, значит, есть элемент случайности. А остальное - это уж, извините, судьба, это результат вашего взаимодействия со средой и, прежде всего, со средой социальной, потому что среда природная в этом смысле гораздо менее актуальна. И эту судьбу вы можете выстроить таким образом, что вы прославитесь на века тем, что употребили больше иероглифов, чем Го Мажо, а можете опозориться навсегда тем, что вы просто не сумели удержаться даже на том уровне социальной, так сказать, престижности, в которой вы родились. Ну, например, если вы император, родились в императорском дворце, детство было прекрасным, получили великолепное воспитание и всю свою империю «продули» каким-то чжурчжэням или киданям, пришедшим с севера, будучи не в состоянии организовать сопротивление, утратив всякое право называться императором. Ужасно! Нехорошо! Потомки смеяться будут тысячу лет и смеются. Ведь смеются же, что самое интересное. Вот, Чжоусский Ю-ван, такой человек был, которого взяли в плен и нехорошо приняли. У него была девушка, Бао Сы, красавица необыкновенная. У нее зубы были такие, которые выдерживали тест на Pepsodent, и поэтому он любил, чтобы она смеялась. Ну что тут такого? Очень хороший смех. Понятно, что пришлось принять какие-то меры. Меры он принял такие. Она смеялась, когда били боевые барабаны, которые созывали войска, и войска все время прибывали, когда били барабаны. Он велел бить в барабаны, чтобы она улыбалась. А никакой реальной угрозы не было. Пару, тройку раз он проделал такие опыты, а потом, естественно, эти самые гарнизоны, которые приходили на помощь, им надоело. И когда действительно напали варвары, кочевники, то, когда забили в барабаны, никто уже не явился. Его, конечно, пленили из-за этой прихоти. По-человечески это, в общем-то, понятно, но над ним смеялись, как говорят, тысячу лет над ним издевались, что вот такой был, как он мог увлечься и забыть о государстве. Самое интересное, что такого рода вещь создала прецедент, и в дальнейшем подряд во многих исторических случаях всякие крушения династий империи объясняются влиянием женских чар. А что это такое? А это нарушение соотношения Инь и Ян, небо – «янность», земля –«инность», разница потенциалов должна быть определенной, чтобы все оставалось гармонично, но если слишком силен один из элементов, то происходит нарушение гармонии и деструкция (это уже натурфилософское объяснение). За этим надо тоже следить. Поэтому в той сфере, которую мы 19 20 называем интимной или частной жизнью, Мин тоже вещь очень управляемая. Там эта судьба в значительной степени в ваших руках, и это никак невозможно игнорировать. Так что в действительности, несмотря на то, что в момент рождения ваша Ци, изначальный заряд, может быть не очень благоприятной, умелым пользованием Мин, умелым взаимодействием со средой вы можете исправить этот первоначальный дефект, который возникает, как я говорил, в результате не очень высокого рождения, грехов предков или какой-то порчи со стороны. Так что усилия прилагать надо и необходимо, и, кроме того, ничего сказать по поводу предназначения человека по большому счету нельзя, - это понятно. Вы можете прилагать усилия для того, чтобы сделать свою Мин оптимальной, оптимизировать ее, и не можете думать, что с помощью того, что вы оптимизируете собственную Мин, вы спасаете человечество от чего-нибудь. Там каждый сам по себе со своей Мин. Если в результате все получается хорошо, то, значит, достигнуто искомое состояние системы на всех трех уровнях: на ментальном, на социальном и на индивидуальном, которые характеризуются главным словом, в китайской традиции называемым Хэ, или гармония, что и должно быть итогом всякой человеческой деятельности вообще. Любая человеческая деятельность должна, в конечном счете, вести к этому. Если она к этому не ведет, а ведет к дисгармонии, значит, она ведет к уничтожению, к болезни, к разного рода неприятностям, к нарушению баланса, к дисфункциям разным и, в общем, всяким неприятным вещам, в конечном счете, обязательно к смерти; ведет кого угодно: индивида, социум, какое-то сообщество внутри социума, государство, человечество в целом. А теперь пора уже сказать, что человечество – это и есть китайцы. Никакого другого человечества нет. На протяжении, по крайней мере, трех тысяч лет благополучно существовала сама в себе так называемая Срединная Империя, не то, что не подозревая, очень даже подозревая о существовании других людей, но не считая их никем, кроме как варварами, и не особенно интересуясь их взглядами на разные предметы. Это было абсолютно ясно до конца, даже до середины XIX века для дальневосточного региона, что есть вообще-то люди на самом деле, как «человеки» именно, цивилизованные, как мы любим выражаться. Только вот такие, а больше никаких нет. Есть там какие-то варвары западные. Но, правда, эти западные варвары, когда они приплыли, то оказалось, что с ними хуже, чем со всеми остальными, потому что они приплыли на 20 21 железных кораблях, а железо тонет в воде, и, значит, у них какая-то магия. Они знают какое-то слово, чтоб железо в воде не тонуло. И вот с тех пор-то и начались главные неприятности, о которых мы говорили в начале. Т. е. возник этот напор со стороны парфюмерной свалки, которая разрушает нормальный человеческий мир, вот этот Хуань, который может обеспечить вполне достаточно, самодостаточно, с полнотой, со всякими изысками, со всяким искусством и с чем угодно существование человека, нормального человека, конечно, не какого-то другого человека, существование в гармонии. А гармония, в конечном счете, это если по народной этимологии разложить этот иероглиф пополам, то одна часть - это злаки, вот это злаки, это так называемый хлеб на корню, т. е. это то, что в поле растет, это урожай, а другая это род, это число населения, это популяция, т.е. в итоге это соотношение ресурсов и населения. Гармония заключается в равенстве ресурсов и тех, кто этими ресурсами пользуется. И вот вам вся экология, все очень просто. И не надо ни на какой Запад никуда идти и создавать проблему Востока и Запада, потому что она внутри самого этого пространства решена давным-давно, еще при начале всякого размышления на эту тему, по крайней мере, в 5 в. до н. э.. Всем, каждому носителю этой культуры было предельно ясно, что такое Хэ, и к чему надо стремиться, и к чему должна вести стратегия жизни, которая покитайски называется не каким-нибудь иным словом, а известным словом Дао, очень популярным в последнее время не только на Востоке, но и на Западе. Правда, там его практически всегда употребляют неправильно, полагая, что это что-то невероятное. А это стратегия выживания и искусство выживать, и даосизм есть именно это, а не что-либо иное. Поэтому он ближе, ведь он близок и понятен как человеку из народа, который учится выживать через систему боевых искусств, так и высочайшему интеллигенту. Был такой замечательный диалог, я не помню, правда, кого с кем, когда Конфуций изображается в сатирическом смысле даосцами. И к нему обращаются, говорят: «Как убивает человека человек высшей добродетели, средней добродетели и низшей добродетели? Существует ли такая классификация?» А он объясняет: «Человек низшей добродетели убивает другого человека камнем, а человек высшей добродетели – кончиком кисти». Так вот, стратегия выживания для этого самого интеллигента высочайшего уровня, который полностью отрешен от всего земного, от этой красной пыли, 21 22 которая ему просто противна, от этих Су, от этих вульгарных людей, которых он просто даже не воспринимает как что-то человеческое, в этой культуре абсолютно та же самая, только другими средствами. И Мин он свой выстраивает никак не иначе, и Шен он свой расценивает точно также. И именно это-то и объединяет все эти верхи и низы и все варианты той культуры, разделяемой всеми, объединяет в консенсусе относительно того, что такое человек, какова природа человека, каковы задачи человека, и зачем он создан, этот человек, и как он должен существовать. На этом я заканчиваю свое по необходимости краткое, фрагментарное выступление и готов ответить на вопросы, если таковые возникли. (Вопрос) – Скажите, пожалуйста, если сравнивать западный проект и китайский проект, научный проект, будет ли верным такое утверждение, что западный проект сделан на максимуме, предел которого неизвестен, а китайский проект ориентирован на оптимум? Ведь после того, как взята стратегия оптимума, т. е. гармонии, как конечная цель, тогда автоматически решаются многие проблемы, причем гораздо эффективнее, чем в рамках максимального проекта. Правильно ли будет такое, или это очень грубые натяжки? (Ответ) – Спасибо за вопрос. Я вспомнил сейчас замечательный совершенно роман – «Альтист Данилов». Если помните, там был демон - главный герой, у него была наколка: «Ничто не слишком». Вот это да, это точно западный человек, а не восточный. Ну, в принципе, конечно, понятно, что такая героическая тема, как борьба до последнего издыхания, которая составляет основу нашей эстетики, китайцами воспринимается как произведение людей, которых выпустили из сумасшедшего дома. Наверное, у них так принято – выпускать сумасшедших из сумасшедшего дома. До тех пор, пока это все происходило где-то там, это не особенно волновало, а вот когда это попадает внутрь, тут, конечно, совсем другая ситуация. И поэтому нужно понять, каким образом действовать с этими варварами. Ну, первое – стену построить. Вот мы здесь живем, а там – монголы, и неважно, что там у них, только чтоб они сюда не заезжали. Кстати говоря, очень интересно, что когда посмотрели, то выяснилось, что стена идет точно по границе орошаемых земель. Она отделяет аграрный мир от кочевого. И как бы запад в этом вот смысле, в целом, это какой-то такой вариант кочевников с усложнениями, с какими-то прибамбасами. Второй возможный ответ, тоже реально существовавший в истории - овладеть этим 22 23 оружием модернизации, нанести ответный удар. Это японцы…. (здесь, к сожалению, запись обрывается) 23 24 Несколько слов о друзьях Идея написания этой статьи родилась после прочтения двух статей Владимира Владиславовича Глебкина, опубликованных в предыдущих номерах альманаха. Эти статьи были посвящены опыту его общения с учениками и всему тому, что он думает и чувствует спустя много лет. У нас осталось очень грустное впечатление и вот почему. Дело в том, что между разными поколениями Глебкинских выпускников сохраняются отношения. Мы, второй выпуск ОТИМК, во время учебы очень много общались с выпускниками ФМШ и химлицея, и до сих пор между нами поддерживаются связи, поэтому люди, о которых пишет Владимир Владиславович в своих статьях, близки и нам тоже. Эти люди появились в нашей жизни благодаря Глебкину, поэтому когда он пишет об утраченных связях с членами клуба «Заостровье», о том, что дружеские теплые отношения с ними остались в прошлом, нам становится очень грустно. Авторы этой статьи не ставят перед собой задачи что-либо опровергнуть или доказать. Мы просто хотели бы поделиться своим взглядом на те проблемы, о которых Владимир Владиславович пишет в альманахе. Задумывая эту статью, мы руководствовались своим опытом и тем, что нам рассказали наши «старшие товарищи». Говоря о создании отделения, Владимир Владиславович постоянно упоминает о концепции семьи в школе. Изначально идея заключалась в том, чтобы на отделении между людьми, которые там работают и учатся, складывались не официанльные отношения ученика и учителя, а завязывалась дружба. Для этого он приводил работать в гимназию своих бывших учеников, которые не только преподавали и занимались административной работой, но и помогали Владимиру Владиславовичу в многочисленных поездках, водили нас в походы. Вряд ли на отделении найдется хоть один человек, который не знает Кирилла Ковалко и Кирилла Приходько. Именно благодаря им на отделении сохраняется традиция весеннего похода в горы. Из года в год они обучают зеленых девятиклассников премудростям походной жизни. Ведь не так-то просто объяснить балбесам, что нельзя сушить на костре промокшие ботинки, что каны лучше помыть вечером, чем отскребать застывшую кашу с утра. Пожалуй, каждый человек, который побывал в походе с Владимиром Владиславовичем, скажет большое доброе спасибо всем людям, которые подарили нам такую 24 25 возможность. И пускай это звучит немного иронично, ведь не каждый оценит удовольствие тащиться в гору по грязи целый день под дождем и засыпать в заваленной снегом палатке, надевать поутру задубевшие на морозе ботинки, кушать на обед «сухарики». С точки зрения «нормального» человека, все это звучит жутковато, тем более если учесть, что в поход идут тринадцатилетние дети, но для нас, да, наверное, и не только, те походы навсегда останутся в памяти наиболее ярким впечатлением школьной жизни, и даже больше – опыт тех школьных походов повлиял на стремление многих из нас продолжать ходить в горы самостоятельно. Когда-то давно первые выпускники ФМШ водили в поход учеников химлицея, а теперь они точно так же ходят в горы с нами. Например, наш одноклассник Андрей Краснов теперь серьезно занимается горным туризмом с Кириллом Ковалко, они проходят сложные маршруты. Представители второго выпуска ФМШ такие, как Денис Кузнецов, Валера Гарусов, Лёша Точенов водят в горы нас. Это перестало быть традицией, поход для нас не просто спортивное мероприятие, это «маленькая жизнь». И сейчас многие из Глебкинских учеников, люди с семьями и серьезной работой каждую весну стараются освободить неделю для того, чтобы пойти на Кавказ или в Крым. В походе все совсем не так, как в городе, и не так, как в школе, исчезают условности и то, что Владимир Владиславович называет ирреальностю, люди остаются наедине друг с другом и со своими отношениями. Это все было очень важно. Концепция семьи, на наш взгляд, вполне удалась, потому что эти люди стали для нас не только учителями, но и настоящими друзьями. Они научили нас многому, что не было связано с учебным процессом. Благодаря этим людям и стараниям Владимира Владиславовича в нашей жизни за стенами школы было так много замечательных поездок и так много осталось потрясающих впечатлений. Разумеется, мы не можем сравнивать свой опыт с тем, о чем пишет Владимир Владиславович в своих стстьях, однако нам кажется, что эта внешкольные мероприятия и эти люди подарили нам ощущения полноты, яркости и насыщенности жизни. Воспоминания о наших поездках и продолжающиеся отношения с выпускниками ФМШ и химлицея - самое ценное, что осталось у нас после школы. Цель нашей статьи в том, чтобы рассказать всем этим людям, как нам было с ними хорошо и как много они значат в нашей жизни. И в школе, и в поездках они возились 25 с бестолковыми детьми. Так сложилось, что наиболее 26 продолжительной и насыщенной поездкой для нас были Соловки, поэтому большинство наших воспоминаний оттуда. Например, Сережа Андреев (может быть, кому-то привычнее имя Мур), выпускник химлицея все лето на Соловках посвятил тому, что помогал нам готовить экскурсии по монастырю. Небезысвестный Шурик Морозов первое наше лето на Соловках руководил работой девятиклассников, к числу которых мы тогда принадлежали. Выглядело это приблизительно следующим образом: с утра пораньше, когда нежные цветы жизни крепко спали, наслаждаясь сладкими снами, ответственный работник, Морозов А.М., приходил и распинывал нас ногами, выгоняя нас на утреннюю работу. И в течение всего рабочего дня Александр Михайлович усердно следил за выполнением полученного задания. Например, авторы данной статьи участвовали в реконструкции пола в одной из башен монастыря. Мы очень старались, работали не покладая рук целый день, а товарищ Морозов А.М. одним метким движением ноги порушил труд шести человек за рабочую смену. А если говорить серьезно, то Шурик очень много ремени посвящал нам, самым младшим ученикам отделения. Известный, наверное, не только нам, Денис Кузнецов, выпускник ФМШ, член клуба «Заостровье» тоже уделял нам много внимания. Помимо того, что он отлично поет и играет на гитаре, что могли оценить многие ученики Владимира Владиславовича, он охотно делится жизненным опытом, помогает Владимиру Владиславовичу продолжать традиции. Он много рассказывал нам и нашим одноклассникам о жизни клуба. Теперь Денис вместе с Юлей Кузавковой помогает нам организовывать ежегодный слет. Важно отметить, что такие люди, как Денис, Оля Финикова, Дима Кравчук, Юля, Шурик, Коля Еремин и его жена Аня с самого начала относились к нам как к равным, несмотря на очень большую разницу в возрасте. Когда читаешь статьи Владимир Владиславовича, кажется, что все это тебе близко и понятно, хотя, конечно, в силу возраста и небогатого жизненного опыта мы не можем проникнуться этими переживаниями до конца. Действительно время порой не оставляет нам выбора и этот «всепожирающий временной поток» уничтожает самое дорогое. Грустно читать про безвозвратно ушедшие отношения между Глебкиным и заостровцами. Это естественный закон времени, все рано или поздно должно уйти, но время не только разрушает, но и создает. Разумеется, мы не хотим сказать, что возможно чем-нибудь заменить ушедшую 26 27 близость между людьми, но благодаря Владимиру Владиславовичу на почве одних и тех же традиций рождаются новые, не менее значимые отношения. С одной стороны, это удивительно, что вокруг одного человека собирается так много замечательных людей, потому что доля случая очень велика, но с другой стороны, такое случается очень редко и наводит на мысль… Когда-то это единство базировалось на общем деле и на противостоянии ирреальности повседневной жизни. Когда складывались наши отношения, мы просто не задумывались над тем, что нас объединяет. Теперь начинаешь понимать, что единственной «реальной основой» был Владимир Владиславович, а все остальное сложилось само собой. Волею судеб «его люди» стали «нашими». Хотелось бы надеяться, что традиция тесного общения выпускников Глебкина и учеников отделения будет поддерживаться последующщими поколениями. Ведь ни для кого не секрет, что это может оказаться во много раз важнее, чем любые образовательные программы и концепции. Зарисовали А.Калашникова и Н.Храмцова 27 28 Будни ОТИМК Трагедия в 3-х действиях с прологом Если вдруг тебе не спится После будней трудовых – Почитай-ка вслух Спинозу – Будешь как младенец спать. (Л.Хесед) Пролог Цифра 4 (четыре) Четвёртым отделеньем мы третий год живём, Грызем гранит науки, искусства воду пьем. Но цифра нам 4 покоя не дает, Преследует и манит, добротный смысл несёт. И вот решили люди раскрыть её секрет. Каких материй мира ведёт к четвёрке след? Ведь тьма фундаментальных с ней вяжется вещей: Четыре океана, стихии иже с ней. Четыре богослова и света стороны В семантику четверки давно заключены. Четыре, знает каждый, поры у года есть, Семантик у четверки, наверное, не счесть. И мудрые провидцы решили, взвесив всё: «Раз так важна четвёрка - используем её, Создавши отделенье (четвертое как раз), И будет то созданье цвести, расти у нас. ОТИМК ему мы имя добротное дадим, Четыре мы предмета в один объединим, И будут здесь работать и продолжать наш труд. Кто хочет - приходите! Здесь вас открытья ждут!» Зарисовала М.Бирюкова (10.10-28.10.02) 28 29 Действие 1 О суровых культурологических буднях Новоиспечённым культурологам (которые, правда, уже приобрели опыт жизни и учёбы в гимназии 1514) Милые дети! Куда вы попали? - Кончился отдых - будни настигли. Раньше мы тоже не знали заботы. Ну а теперь? - Курсовые работы, И ЕГК, и латынь, и всё сразу. Культурология - это зараза! Это болезнь, от неё нет леченья, Не поддаётся она изученью, И все мы поэтому (и я сама) Мало-помалу сходим с ума. Если вы видите, что по дороге Бешеный мчится на вас культуролог, Вы отгоните скорей ложный страх: В школу бежит он "на всех парусах". Там и тусовка, там и веселье, Там и отличное есть настроенье! Здесь мы такое порой замутим, Что можно смириться со всем остальным, Если вам страшно, если вам худо, В горле комок, вся надежда на чудо, То по секрету скажу я вам лично: Культурология - это отлично! Зарисовала Лида Хесед Так всё и было …Всё началось с телефонного звонка. Мне позвонили и пригласили на тестирование в гимназию. Оно прошло очень быстро. Так быстро, что ещё несколько дней я не понимала, что же случилось. А случилось вот что: я поступила в гимназию. С этого момента моя жизнь резко изменилась. Решение поступить в гимназию было для меня очень сложным и серьёзным шагом. Труднее всего было расставаться со школьными друзьями и учителями. 29 30 Поначалу было очень сложно. Вопрос о том, что же будет дальше, к чему всё это приведёт, мучил меня постоянно. Всё вселяло в меня страх, неуверенность. Порой спрашивала себя, почему вообще я сейчас здесь. Чувствовала себя не на своём месте. В каждом ближнем я видела лишь самую гнусную его черту, а найти поддержку было просто невозможно. Одновременно на мою голову свалилось и перемешалось всё, что только было: латынь и история, культура и биология, литература и английский, география и физкультура, искусство и многое другое. В лучшем случае удавалось лечь в 23-00, а так ещё и до утра просидишь, разгребая огромные стопки книг, в поисках физики или культуры. Всю неделю ждёшь волшебного дня – воскресенья. Но и этот долгожданный день просиживаешь за переводом латыни… И так все недели. Но время летело быстро. Очень скоро все узнали друг друга, начали общаться, делиться мнениями, интересами. Я сразу обратила внимание на отношения между учениками и учителями. В отличие от обыкновенной школы, замечаешь, что задача учителя не крикнуть погромче, вовсе нет! Совсем наоборот. Учителя много помогают, идут к тебе навстречу, переживают за тебя. Складываются настоящие отношения между друзьями. Неожиданно для меня гимназия стала просто родным домом, а все, находящиеся в ней – моими родными. И, незаметно для себя, я поняла, что я не просто повзрослела, я научилась ценить то, чего не умела ценить раньше! Зарисовала А. Оськина, 9-4 Действие 2 Курсовая Многим знакома картина такая: Стопками книги, компьютер, рассвет. Снова «висит» надо мной курсовая\ Март, а работы всё нет. И на уроке сидишь, засыпая, Парту приняв за кровать. Многим знакома картина такая.. В марте всем хочется спать. Пару ночей ты не спишь, набивая 30 31 Что-то в компьютер свой. И это нечто - моя курсовая??! Поспать бы часок-другой. И, зарекаясь, в кому впадая, Пишут из года в год. Ждёт их опять бич-курсовая, Разум напрячь зовёт. (28.10.2002) Зарисовала М.Бирюкова Звёзды и мандарины Очень хочется спать. Я бросила беглый взгляд на будильник: завтра уже наступило. На небе начали бледнеть звёзды. Я вздохнула. Поспать всё равно не удалось, так что лучше сделать культуру, а иначе плакала моя единственная пятёрка в полугодии. В метро я старалась не уснуть изо всех сил, но, несмотря на отчаянную борьбу, я всё-таки проиграла и, прибывая в стране грёз, проехала свою остановку. Опоздав на двадцать минут, я провела первую культуру под дверью родного кабинета. Там же прошёл и второй урок, и, безусловно, прошёл бы и третий, если бы мои друзья не разбуди ли бы меня и фактически на руках не донесли бы на пятый этаж, где у нас должна проходить химия. Весь урок я проспала самым пренаглым образом, не обращая внимания на усердные попытки вернуть меня к жизни. Только раз, когда я отвечала на какойто непонятный вопрос, я заметила, что весь класс рыдает от смеха, а Ольга Владимировна, сохраняя приличие, сдержано улыбается. И тут я поймала себя на том, что пытаюсь рассказать устройство трансцендентального субъекта по Канту. Биология. Сегодня мы пишем тест. В нём всё время попадаются какие-то странные слова: ДНК, рибосомы… Что это такое? Наверное, ДНК – это имя собственное какой-нибудь категории предельного смысла. А вот с рибосомами дело обстояло сложнее. Как я ни старалась, я не могла вспомнить ни одной философской системы, в которой они хоть раз упоминались бы. К счастью, соседка по парте ответила за меня на все вопросы. Но после этого я была выгнана с приказом идти к Екатерине Николаевне. Оказавшись за дверью, я никак не могла понять, где же я всё-таки нахожусь и в какой стороне 31 32 располагается кабинет Екатерины Николаевны. Чтобы не заблудиться, я решила остаться на месте и ждать, пока меня не найдут. Обнаружили меня довольно скоро и потащили на завтрак. На белом подносе лежала горка мандаринов, чуть подёрнутая белым налётом. Кто-то вырвал из моих рук сей экзотический плод со словами: “ Не ешь! А то отравишься и умрёшь!” Я пожала плечами и, взяв со стола другой мандарин, принялась медленно его чистить. Видно, он был не так уж и плох, потому что до английского я всё-таки дожила, хотя и там приятного было мало – словарный диктант. Применив все свои скудные знания по лингвистике, я обогатила английский язык тридцатью новыми словами, но вместо благодарности получила двойку. Несмотря на это, у меня всё же есть ещё силы дождаться дополнительной пары по культуре и меня не оставляет надежда, что до завтра я успею сделать письменный анализ “ Героя нашего времени”. Зарисовала В. Середа, 10-4 Действие 3 Жизнь культуролога. Звонит будильник. Рано. Света нет нигде. Встаёшь, зеваешь. Что за каша в голове? Вот душ контрастный, Крепкий кофе или чай. Давай скорей! Спеши! Из дома выбегай! Скорее в школу! Через душное метро Несёшься быстро: Ещё часа не прошло. Читаешь книгу, Может, две, а может, три... Скорее в школу! Только на часы смотри. В метро - толкучка, Тряска, хохот, духота. Шесть раз в неделю Мы спускаемся туда. Лишь в день воскресный Можно дома «отдохнуть»: За чтеньем Канта 32 33 На диване прикорнуть. Не обольщайтесь! Однодневный выходной Мы загружаем До предела, с головой. Литература И культура заодно Нас отвлекают Всех от отдыха давно. А после школы на «свободу» В заданий море и забот Несчастный трутень-культуролог Домой в прострации идет. И погрузится он в нирвану, А в душу истина войдёт, Что после вечера работы Он снова в школу попадёт. Зарисовала М.Бирюкова (20.02.2002) 1 сентября. Из дневника культуролога. Звонит будильник…Сонно протираю глаза, зеваю… Смотрю на часы: 5.45. И кто, спрашивается, поднял меня сегодня в такую рань? Ах, да! Сегодня же первое сентября, хотя, какое оно первое, когда второе. Спускаю ноги с кровати и сразу попадаю в тапочки, только один из них слишком мягкий, странно… Ой, больно! Ах ты, вредный кот! От такого сразу проснешься. Приползаю в ванную, смотрю в зеркало и… окончательно просыпаюсь, так как понимаю, что если не умоюсь, то вряд ли меня вообще впустят в школу. Умываюсь, заодно умываю кота и младшего брата (как ни странно, они оба не любят эту процедуру). Иду на кухню. Мама, сонно выглянув из комнаты, просит меня покормить кота и брата, при этом не перепутав, кто что ест. Ладно, ладно. Поставила варить яйца. Как ни странно, но после двадцатиминутной варки они оставались твердыми. Пришлось разбить. Взяла я тут же сковородку, вооружилась я ножом… Тут меня мой братец Леша обливает кипятком. Кипяток ведь не игрушка! Стал он бить меня подушкой. Я его сковородой: “Вот те завтрак, братец мой!” 33 34 Что-то я злая с утра, и стихи начали сочиняться… Да, пора в школу. Выползаю на не проснувшуюся улицу. Захожу в троллейбус и замечаю, что двери у него закрываются примерно с той же скоростью, что у меня глаза. Эх, не проспать бы… Выйдя из троллейбуса, захожу в метро. Тишина, покой, лавка так и манит тебя: “сядь, поспи!”. Я мужественно избегаю этого искушения и вовремя заявляюсь в школу. А там народу! Дети, учителя, родители – все такие нарядные, будто на бал пришли. Да, наверное, не догадываются ещё, что вот они – суровые будни. Меня захлестнула тоска по лету: солнышко… Не буду теребить старые раны. Вот я уже веду под руку счастливого первоклассника. Посмотришь на них – прямо сердце кровью обливается, сколько им ещё придётся натерпеться! А сама завидую им тихой белой завистью. Вот и мы вошли в наш старый любимый класс. Сколько в нём пережито и передумано, никакой памяти не хватит чтобы всё вспомнить! Тут же набежали учителя. Все такие бодренькие, отдохнувшие. Смотришь на них и радуешься: вот теперь совсем другая жизнь будет! Но не тут то было: только они открыли рты, как сразу начали нас пугать сессией, контрольными, страшными проверками… Но мы ещё свеженькие, как солёные огурцы в банке, нас не запугаешь! Так сказать знаем – плавали! Дождавшись перемены, все стали наперебой друг другу новости рассказывать. Я, естественно, от всех не отстала. Вот так шумно прошла первая перемена этого нашего последнего первого-второго сентября. И вот уроки закончились, все быстренько похватали портфели и только хотели убежать… Но! Не тут-то было! А учебники? Как всегда нагрузившись пачкой (штук этак 20 учебников), я побрела домой. А дома… Что дома? Только перешагнула порог, начала спешно дочитывать список литературы, который нам задали на лето. Интересный, надо сказать, список! Столько новых книг узнала – читать- не перечитать! А надо… Что ж, сяду, почитаю. Может что дельное пишут… Зарисовала А. Коломейчук 11-4 34 35 Ферапонтова - это понтово! Ностальгия - вещь замечательная, ведь так приятно подумать о том, что оставило в душе тёплые, радостные чувства! Только находит она на меня в самый неподходящий момент. Вот сейчас, например, сижу я за уроками и уношусь куда-то очень далеко, в свои воспоминания, вслед за дивным словом Ферапонтово, которое ненароком вывожу в своей тетрадке. Помню, как моя подруга Аня сказала: " Ферапонтово - это понтово!" Да, она была права, тысячу раз права. Повернуть бы время назад!.. Безусловно, это было самое запомнившееся лето в моей жизни. До сих пор я не поняла, что же было основной целью нашего приезда в те края: проведение экскурсий или культурный отдых?! Кстати, свой первый опыт в роли экскурсовода я помню очень смутно. Кажется, я заваливала двух интеллигентных бабулек очень интересной (на мой культурологический взгляд), но не очень нужной в жизни информацией о фресках и вселенских соборах. После такой практики приобретаешь огромный опыт общения с людьми, потому что личности попадаются разные: кто-то любит поспорить (это со мной-то, с экскурсоводом!), кто-то проявляет почти ненормальное любопытство в отношение росписей. Но уж если говорить о личностях, нужно в первую очередь сказать о нашей весёлой компании. Люди!!! Вы такие замечательные, интересные, общительные! Огромное вам спасибо за то, что вы есть! Даже сейчас, через полгода, я вспоминаю наши вечера под гитару (и под жужжание комаров), наши дежурства, ночные купания, венки из цветов и букеты из сорока трав, которые мы собирали в ночь с шестого на седьмое июля. А ещё я часто достаю свою "ладошку", читаю, и так сразу тепло становится на душе. Да, что ни говори, а "жизнь и труд в коллективе облагораживают". Труд был самый разный. Поскольку я неопытный повар, то самой сложной бытовой задачей для меня было приготовление завтраков, обедов, ужинов. Как можно было так виртуозно готовить в таких экстремальных условиях?! Что же до остального труда, то я отмечаю разучивание канонов. К счастью или, к сожалению, я не участвовала в певческой группе, так как уши мои вдоль и поперёк исхожены медведями. Но по частоте отсутствования моих друзей я вычислила, что ферапонтовский канон дался им нелегко. Но ещё одна, самая главная наша работа - это обучение новоиспечённых кроликов мудрыми удавами. Удавы! Вы многого достигли. Вы воспитали новое поколение ферапонтовцев. На следующий год я испытаю этот нелёгкий труд на себе. Интересно, получится ли из меня удав? 35 36 После разучивания расположения фресок неплохо бы и отдохнуть. Я с полной уверенностью могу сказать, что почти вся наша компания проводила большую часть времени в воде. Какое озеро! Какая водичка! Когда месяц спустя я купалась в другом водоёме, мне казалось, что я плаваю в бутылке с подсолнечным маслом. Вообще, о местах, о природе надо говорить отдельно. Такие пейзажи приносят вдохновение. Многие наши творческие личности проводили свободное время за мольбертами. И вот, когда муза прилетела и ко мне, я начала писать рассказ трагическое повествование о монахе-отшельнике...Но муза улетела, а монах остался в лесу до тех пор, пока кто-нибудь силой своей мысли не выведет его оттуда. За время нашего отдыха, я уверена, было создано множество художественных шедевров, в том числе к ним можно отнести и наши фотографии: за каты, озеро, знаменитая двойная радуга, древний лес, где бродили ещё Фера-понт с Кириллом Белозерским - всё это мне удалось запечатлеть на плёнку. Даже на фотографиях Ферапонтове потрясает своей первозданной красотой. Как вспомню прогулку на Цыпину гору с нашими великим предводителями, сразу душа рвётся за десятки и сотни километров, туда... Но в этом райском уголке мы ни прожили бы и дня без Ирины Филипповны, Яны Владиславовны и Виктории Васильевны, которые подарили нам три недели счастья и внесли особое настроение в нашу ферапонтовскую жизнь. Огромное, необъятное, космическое спасибо вам за то, что вы сделали для нас! Вот на этой торжественной ноте следовало бы, наверное, закончить мой рассказ. Ноя не могу остановиться -мыслимой несутся по бескрайним северным просторам. Несмотря на то, что прошло так много времени, я помню все до мельчайших подробностей: и "великое поголовное обливание" на день Ивана Купалы, и опустошение сельских магазинов, и котёнка Мартиниана, в котором было действительно что-то "не от мира сего", и многое другое, что так мило и дорого сердцу каждого из нас... ...Звонок. Да, увы, пора спускаться с небес на землю, потому что жить мечтаниями вечно невозможно - необходима хоть капля прозы в жизни. След оставила Л. Хесед 36 37 «Кончится этот дурацкий тайм – дернем на Соловки…» Я очень люблю писать письма. И очень не люблю их отправлять: отчасти из-за природной лени, отчасти – из-за того, что разочаровываюсь в своих эпистолярных изысках сразу после их создания. Так что после каждой поездки я вытряхиваю из рюкзака кипы, стопочки или горы (в зависимости от продолжительности поездки) писем, записочек и трактатов (в зависимости от количества свободного времени и величины моего творческого потенциала на момент написания). Когда я решила написать о нашей поездке на Соловки, я, не долго думая, собрала все письменные свидетельства и, совершив редакторскую работу, представляю их на суд читателям. (Примечание. У многих записей отсутствовала датировка, и мне в силу моей девичьей памяти не удалось ее восстановить. Расположение писем практически произвольно). 14 июля 2002 года. вечер. "Мне хочется ехать". Есть такой рассказ у Ильфа и Петрова и мне тоже хочется. Я безумно люблю дорогу. И поэтому сутки на поезде меня не пугают, а наоборот - приводят в восторг. Совсем недавно (вчера утром) мы вернулись из Ферапонтово и снова уезжаем. 15 июля. (из письма Насте Ш., так и не отправленного) Настеныш! <...> Я поняла почему именно на севере России так много монастырей. Здесь сама природа располагает к духовным подвигам и самоотрицанию. Если б ты видела, какие тут закаты! Они длятся по 3 часа, а потом начинается белая ночь... (из письма Юле Т., поклоннице Толкиена, так и не написанного). Идель. Согласись, в самом названии есть что-то толкиенистское и мистическое. Когда я увидела эту станцию в нашем маршруте, я подумала: "Это будет что-то интересное!" И не ошиблась. В Идели мы остановились вечером. Метрах в 40 от ж/д там стоит старая башня (видимо, водокачка), поросшая мхом, с маленькими окошками. Жаль, что тебя нет.. Ты бы сказала: "Дивно!" 37 38 16 июля. утро. пристань. Первый раз в своей жизни спала на причале. Ждем катера. Меня три раза пытались скинуть в море. С какими веселыми людьми я учусь! 17 июля. Сегодня у Маши Б. день рождения. Она, несчастная, лежит в постели с вывихнутой ногой (ну как не устроить такому человеку праздник?!). Как на зло я еще и дежурная. Но, вызвавшись готовить поздравительную речь имениннице, я освободилась от этих занятий, поскольку на подготовку стихотворного поздравления ушел практически весь день. Теперь мы с Аней Г. еще месяц будем разговаривать стихами… Анна Леонидовна приготовила чудный торт, мы его смели за пять минут. Муся сияла от счастья. УРА!!! А кто рано не встает, Тот пюре холодным жрет... [грубовато, конечно, зато правда. Стишок сочинила сама, рано утром, перед завтраком] В письмах часто встречается: Хочется кушать! [10 раз] Хочется спать! [7 раз] Погода сегодня была дождливая. Ходили на мыс Печак. Часть пути проходила по такой территории, что если не знать, что это Соловки, можно подумать, что идёшь по Крыму. Из-за тумана небо и море слились в одну серую массу. Пахло водорослями, выброшенными на берег. Промокли и устали, но были счастливы. Пошли погулять с Аней Г. Походили по лесу. Когда посмотрели на часы, оказалось, что до ужина 15 минут. "Ну, сейчас быстренько до Переговорного Камня - и обратно", - решили мы. Разумеется, ужин мы прогуляли. От Камня пошли домой по берегу, а не через лес. Удивительное небо на Соловках. Время 9 вечера, а оно кажется утренним: такое же светлое, чистое, свежее. Прибой. Мы бегали, как дети, по теплым камням, кричали, прыгали, собирали ракушки, 38 39 радовались накатывавшим волнам. Странно, никогда в жизни я ещё не чувствовала такой эйфории. Какое-то детско-первобытное чувство. Только подходя к гостинице, поняли, что идем с по-дурацки закатанными джинсками и глупыми улыбочками. Щеки горели, радость не сходила с лиц. Позже все ушли гулять. Мы остались: все движения уже казались лишними. Зайчики. Смешное название. На самом деле они Заяцкие острова. Там древние лабиринты, назначение которых неизвестно. А ещё - деревянная церковь, "холодильник XIX века" (ледник) и развалины какого-то здания (помоему, кухни...). На Зайчиках наиболее отчетливо осознаешь, что у Соловков огромная история. От первобытных времен до наших дней и дальше. Свято место пусто не бывает. Наверное, есть на Земле такие места, где колоссальная энергетика, куда притягивается всё живое. ...Когда шли (как говорят моряки) назад, выглянуло солнце. Я стояла на самом носу катера, и тёплый ветер обдувал мое лицо. Лариса Александровна Петровская - замечательный человек и не менее замечательный экскурсовод. Она сразу взяла нас под свое крыло, провела нас по всему монастырю. Рассказала о его истории, байках, которые рассказывают экскурсоводы, о быте монахов. Я люблю людей, которые преданы своему делу. Лариса Александровна именно такой человек. На прощальном вечере она сказала, что очень нас любит, и я верю, что это было от чистого сердца. Многие, конечно, жалеют, что мы не водим экскурсии. Но, по-моему, составлять их - работа не менее (а может быть даже более) почетная. Мы сталкиваемся с трудностями (со своей ленью, с недостатком или избытком материала, с необходимостью привлекать все свои творческие силы), но этой работой можно гордиться, и именно поэтому она мне нравиться. Мне всегда было интересно познакомиться с оборотной стороной вещей и явлений, с которыми я сталкиваюсь в жизни, познать процесс их производства. Я почему-то никогда не задумывалась над тем, как "делают" экскурсии, и вот тебе - сама принимаю в этом участие. Здорово!!! 39 40 Хорошо, что мы оказались на Муксалме в солнечный день. Удивительно: слева – заводь, справа –открытое море… Они разных цветов! Еще больше поразила меня соловецкая природа. Я думала, будет так: серое море, серое небо, серый монастырь, серые камни, цветные лишайники. Оказалось, что природа здесь более, чем разнообразная: от тундры до тайги. Сегодня была экскурсия на лодках. Пожалуй, это лучшая экскурсия за всю нашу поездку. Во-первых, гениальный экскурсовод. Совалёв фантастически интересно рассказывает и мастерски гребёт. Когда смотришь на него, кажется, что грести - раз плюнуть. Но когда я села за весла, я секунд 15 вообще не могла сообразить, какие движения руками надо делать. Правда к концу нашего путешествия я гребла уже довольно сносно. <...> Видели Бублик (озеро, посередине которого остров). В. В. называет его Баранкой. 249 ступенек (Павел Львович был бы счастлив!) и мы на Секирной горе. Здесь стоит церковь, которая одновременно служит маяком. Удивительная судьба у этого места (как, впрочем, и у Соловков в целом):можно найти отпечатки всех эпох. И монастырской, и ГУЛАГовской. От последнего становится даже страшно. Затем – Ботсад… Даже странно, что на Соловках он есть. Все-таки Ботсад ассоциируется с югом, а не с суровым климатом Русского Севера… Мысли, не произнесенные, а, следовательно, не являющиеся ложью. Утром пошли прощаться с морем, с монастырем, со всем, что нас окружало эти две недели… Еще долго в длинные зимние вечера… Так принято писать в умных и немножко печальных книжках; я-то знаю, что больше всего я буду вспоминать Соловки на уроках, в самые солнечные весенние дни. И тихо напевать вместе со Светкой: «Кончится этот дурацкий тайм – дернем на Соловки…» Размышления в Москве. До этой поездки от Соловецких островов меня отделяли километры и километры пути. А на вокзале в Москве я поняла, что стоит только протянуть руку и вот они – в твоем сердце… След оставила А.Маслиева 40 41 Мышкинская эпопея Две тысячи второго года от рождества Христова, ноября месяца, четвертого числа стройные ряды (или дружная толпа?) культурологов, благовоспитанно загрузились (или взяли штурмом?) в вагон поезда “Москва–Рыбинск”. Жажда путешествий и приключений кружила головы, подпитывала организм адреналином, будоражила мысли, но впереди еще была ночь пути. А одним адреналином сыт не будешь, поэтому все срочно занялись решением проблемы слишком большого веса рюкзаков, в которых среди спальников, ковриков, кроссовок и носков заботливо были уложены съестные запасы, в размере, соотносимом, по крайней мере, с запасами экспедиции к Северному полюсу. Культурологи — народ дружный, упорный и выносливый, и поэтому проблема была решена относительно быстро. Когда с едой было покончено, и рты уже не были заняты домашними курочками, бутербродами и фруктами, народ вспомнил, что рот и все, что в нем находится (см. учебник “Анатомия человека” 8 класс), может использоваться еще и с иной целью. О, вторая сигнальная система (т.е. речь), отличающая культурологов от всего остального животного мира! Как не вовремя вспомнили о тебе сытые молодые пассажиры! Те немногие несчастные, кому посчастливилось ехать с нами в одном вагоне, к этому времени уже мирно дремали, убаюканные размеренным культорологическим чавканьем. Но не тут-то было! О каком сне можно думать, когда за окнами в глубокой морозной темноте изредка мелькают огни пустынных станций, мерно стучат колеса на стыках рельсов, рядом сидят друзья, а впереди манит и ждет таинственный Мышкин! О, Мышкин, светлая печаль моя, могли бы вздохнуть некоторые культурологи, получившие накануне втык от любимых родителей за полностью потраченные часы Интернета. Но как же можно было отправляться в неизведанное далеко без полной предварительной рекогносцировки! Итак, сна ни в одном глазу, а с “чужих” полок слышится все нарастающее недовольное шипение, не предвещающее нам ничего хорошего. И если в пять утра мы не высадились бы сами из теплого вагона, нам, вероятно, помогли бы так или иначе покинуть это транспортное средство наши “благодарные” попутчики. Слегка сонная, но преисполненная энтузиазмом толпа в количестве 30 человек оперативно выбралась из вагона и оказалась почему-то не на платформе, 41 42 а на припорошенной снегом земле, то ли где-то в поле, то ли в лесу. В темноте был не совсем ясен ландшафт, но явное отсутствие признаков человеческой цивилизации навело некоторых культурологов с особо легкими рюкзаками на печальные мысли. Вялые попытки поднять панику по поводу нашего не вполне определенного местонахождения прекратились едва начавшись, так как платформа оказалась от нас всего в десяти метрах, а вместе с ней и станция, и автобус, который ждал именно нас. Досыпали в автобусе, поэтому время следования до конечной точки все оценили по-разному, в зависимости от глубины сна. Ближайшие несколько дней нам предстояло провести в небольшом здании из серого кирпича, пристройке к школе–интернату. Светало, вставало Солнце, мы распределялись по комнатам, койкам и спальникам. Нам разрешили отдохнуть, и все мгновенно уснули, потому что на душе было светло и легко от чувства удовлетворения успешным завершением первого этапа путешествия. И знание того, что спим мы в здании, где когда-то была тюрьма, не вызвало бессоницу и не омрачило наши сновидения: невинные культорологические души сладко сопели до 10 часов утра. А потом… Здравствуй, Мышкин! Чудный, светлый, чистый и уютно-домашний город на Волге. Высокий берег, крутой склон, ряды деревьев вдоль обрыва. С каждым годом их становится все меньше и меньше, вода съедает самый высокий на всем течении реки берег. Каменные здания встречаются не часто, но как удивительно гармоничны и самобытны деревянные среднерусские дома! Резные наличники, аккуратные палисадники — каждый дом имеет свое лицо и свою историю. И музеи. Много, очень много для такого по сути-то очень небольшого города. Музей мышей и музей валенок, картинная галерея и краеведческий музей, библиотека, где роспись потолка поражает своим великолепием. Но самое большое богатство — это люди, местные жители, мышкари, как они себя называют. Люди, любящие свою землю, свой город, свою историю. Не только в музеях и в библиотеках берегут и хранят они свою историю и культуру, но и в своих домах, в семейных традициях, а, самое главное, в своих сердцах и душах. Дружелюбие, гостеприимство и бесконечная влюбленность в свой город жителей Мышкина — это самые сильные и светлые впечатления от нашей поездки. В течение тех немногих дней, которые мы провели здесь, общаясь с разными людьми: с пожилыми паромщиками и с сотрудниками музеев, с детьми, 42 43 живущими в интернате, и просто со случайными прохожими, мы не только узнали историю этого города, увидели ее через судьбы людей как сквозь призму, но и лучше узнали самих себя. И большое спасибо за это жителям доброго русского города Мышкина, который вот уже много веков стоит на высоком берегу реки Волги. След оставила Д.Шакишева Кузнец своего счастья. Мы всегда что-то хотим: эскимо на палочке, пятерку по математике, новые ролики, прибавку к зарплате - повседневные потребности стандартного горожанина. Немногие задумываются над тем, что все это лишь «дымка», атрибут существования, но не настоящие желания полноценного человека. Оно и неудивительно: желаний- «однодневок» многие тысячи, а стремление, неизменная цель, у всех людей, по сути, одна- счастье. Для каждого человека путь этот свой: кто-то мечтает поработить мир, другой жить не может без исследования заброшенных африканских племен, третьему достаточно полноценной работы и налаженного быта. Счастливые люди не выделяются этим своим качеством из толпы, но если к ним присмотреться, то разница на лицо. Они не убивают, а милуют, общительны и благодушно настроены к незнакомому собеседнику, даже если раньше замыкались в себе и грубили всем подряд, уравновешены, хотя на первый взгляд могут быть потрясающе эксцентричны. Да, забыл сказать. Найти свое счастье человек может где угодно, это никак не зависит от континента, местожительства и количества солнечных дней в году. Так что ничего удивительного в том, что люди эти есть в маленьком городе Мышкин, стоящем на берегу великой русской реки, казалось бы, нет. Однако это сейчас легко говорить, а вот направляясь холодным ноябрьским вечером на встречу с директором мышкинского «Дома Ремесел» такие полу - философские мысли в голову как-то не шли. Картина маслом на входе - типично русское окончание рабочего дня - поднятию настроения тоже не способствовала. «Ничего не выйдет»,- подумал я - «придется завтра идти. Да и вообще смысла в этом нет, примечательного». И был не прав. 43 обычная провинциальная жизнь, ничего 44 Василий Владимирович Теркин оказался очень интересным собеседником, удивительно легким в общении. Не буду описывать всю нашу беседу, ибо велась она вокруг тривиальных вещей: возникновение и становление «Дома Ремесел» в тяжелейшие для России времена начала 90-х, энтузиазм соратников, которые трудились за «красивые глаза», зарабатывая на жизнь другими способами. Кредо Теркина: «Непреодолимых проблем нет - было бы желание, да время» не бахвальство, не пустое сотрясание воздуха, а непоколебимая жизненная позиция. За наше недолгое пребывание в городе сложа руки в «Доме Ремесел» не сидели, постоянно что-то чинилось, подлаживалось, улучшалось, а последние мастера шли домой, когда во многих домах давно выключили свет. Самое главное, что делают «мышкари» все с улыбкой, добрыми шутками. Никто не заставлял Теркина впустить немаленькую группу московских школьников, а мастеров проводить показательные занятия с нами, ведь они не получили не копейки. Хотя о чем это я, деньги для этих людей играют второстепенное значения, намного важнее заниматься любимым делом, создавать прекрасные вещи собственными руками. По Ожегову счастье это «чувство и состояние полного, высшего удовлетворения». Уверен, что «мышкари» из «Дома Ремесел» гораздо счастливее великого филолога, ведь они только на пути к вершине- а уже счастливы на зависть многим. Хочется верить, что люди будут выбирать правильный путь к достижению гармонии в своей жизни, тем более что примеры есть у всех нас перед глазами - стоит только присмотреться. След оставил П. Власов Мышкин и «мышкари» Первое впечатление о Мышкине обманчиво. Не верьте, если сначала он покажется вам маленьким, сереньким и невзрачным, как мышка. Наверняка такие ассоциации навеяны названием. Подождите разглядывать его взыскательным взглядом москвича, с высоты ценностей промышленных городов. Здесь в центре нет кирпичных многоэтажек, хотя маленькие деревянные домики стоят по четкому плану: улицы параллельны Волге, а кварталы им строго перпендикулярны. Это странный, но интересный город. 44 45 Интересный не только и не столько своей историей, традициями и внешним видом, сколько людьми, здесь живущими и создающими все вышеперечисленное. Вы когда-нибудь участвовали в конкурсе “семейная пара года”? Нет? А вам не странно, что такие конкурсы еще проходят в нашей стране после десяти лет создания “рыночных отношений”? Так вот, в Мышкине его существование ни у кого не вызывает подобных вопросов, а многие из “мышкарей”, как сами себя называют жители города, охотно в нем участвуют. В 2001 году этот конкурс выиграли Надежда Александровна и Сергей Александрович Овсянниковы. Оба преподаватели, но последнее время он работает пожарным на газокомпрессорной станции, а она водит экскурсии по городу. Звание семейной пары года Овсянниковы получили за их красный дом с корабельными наличниками и резным крыльцом, за экзотический сад, где растут киви и абрикосы, и за многие другие вещи, которые они создали своими руками. Сергей Александрович родился и вырос в Мышкине, и, очевидно, жить не может без этого города, хотя пробовал. Его теперешний дом, который он сам построил практически с нуля, стоит недалеко от дома его бабушки и дедушки, где прошло все его детство. Надежда Александровна, что самое интересное, не коренной “мышкарь”, а уроженка Переяславля. Однако знает и любит она Мышкин не меньше тех, кто в нем родился и вырос, а может даже немного больше. Иначе, как бы она могла водить по городу такие интересные экскурсии, заставлять влюбляться в него с первого взгляда (уж поверьте нашему опыту!). В ее пересказе прошлое города предстает веселым, бурным, немного отсталым, провинциальным и патриархальным, каким оно, видимо, и было на самом деле. Погуляешь по Мышкину часок-другой сначала под чутким руководством Надежды Александровны, а потом просто сам по себе, и понимаешь, почему «мышкари» гордятся тем, что якобы свой Калинов и крутой берег Волги, с которого бросилась Катерина, Островский списал с их городка. Ей (Катерине), бедняжке, наверное, и правда по тем временам было в нем скучно и душно, но для нас, москвичей, живущих в бешенно-абсурдном ритме мегаполиса, это просто рай, что-то давно утерянное и забытое, существующее параллельно, но такое милое и родное, что сердце радуется, а нервы успокаиваются. Одно слово – «бла-алепие!» След оставила Т.Мрдуляш 45 46 *** Настала ночь вдохновенья Господи, чья же воля? И распутана нить сомненья Господи, чья же воля… И вот я устала от боли Смеялась, чтобы не плакать Милый, ни слова боле Смеюсь я, чтобы не плакать Когда я устала от боли Усталость убила слёзы И боли не будет боле Усталость убила слёзы. Спасибо тебе, усталость Ты боль мою разлюбила Я тихо светло смеялась Я боль свою разлюбила Ах, милый, зачем ты снова Зачем я тобой болею Прости, укора – ни слова За то, что тобой болею. (Отпечаток Н. Тарковской) Разлука Упал последний жёлтый лист Последней нашей встречи, И воздух был прозрачно чист; Как в тот далёкий вечер. Я поднимусь к себе домой: Ступенька за ступенью. Я знаю: этот город мой, Я им давно болею. И выглянув в который раз В вспотевшее окно, Я брошу пару глупых фраз, Ведь в сердце так темно. Из глубины своей души, Промокшей и сырой, Я вырву странный, страшный крик, Я закричу: “Постой!”. Постойте реки и луга, Колокола церквей, 46 47 Постойте, я вас так ждала, Рвала оковы дней! И я привыкла к вам, теперь Мне не прожить и дня. Когда мне скажут: “Торопись!” И увезут меня Туда, где холод и мороз, Где нас никто не ждёт, Туда, где лужи, море слёз, Где талый майский лёд. (Отпечаток Г. Аббасовой) Дизъюнкция Под глазами – Круги Эйлера-Венна. За слезами – Осознанье мгновенно. Конвульсивно Облака вьют спирали. Нет насильно Ни любви, ни морали. Я забуду: Такова моя память. Буду Будду Застеклять или плавить... Только нету Эйфории и боли. Брось монету: Упадёт на ребро ли? Мой анапест Застучит в душе глухо: Он ухабист, Чтобы резало ухо. В подреберьи Шарю вакуум пробой: Мои перья В ожиданьи сверхновой. Я... Я знала (Ничего здесь не ново): Я не Гала – Без тебя мне хреново. (Отпечаток А. Пискуновой) 47 48 Очень просто У кого-то была Беатриче – Ей тот кто-то был вовсе не нужен: Он слагал о ней вечные притчи, Но она-то была замужней! Этот видел во снах лишь Лауру, Тот вымаливал взгляда плаксиво; Кто-то Деву любил, кто-то Дуру... За окном идёт снег – красиво. (Отпечаток А. Пискуновой) *** Люди уходят в завесу дождя, А я остаюсь, ожиданьем полна. Здесь я одна, но это не страшно. Мгла холодна, но это не важно. Небо оплачет дождём все потери, Ему отопру я тяжёлые двери... (Отпечаток М. Боглаенко) Зима Зимним вечером искрятся снежинки, В воздухе слышен серебряный звон. Стыдливые деревья прикрывают льдинки, Старый пенёк превратился в трон. Раннее утро – всё свежо и ясно. Пока темно, но никто не спит. Всё в мире, и всё, что на свете – прекрасно. Целый день впереди, и мне всё предстоит. (Отпечаток А. Шандер) *** Ель укрылась пушистой шалью, Красный отсвет в небе твоём, Тихо падает вечной данью Снег на город, в который идём. Вот уже до калитки два шага, Скоро будут тепло и уют, Почему мне так хочется чуда, 48 49 Чтобы здесь и сейчас, прямо тут? (Отпечаток Т. Мрдуляш) *** Ты о мире просил написать Что ж, попробую, как бы начать… Знаешь, мир – он огромен Таков, что в ладонях его удержать Можно смело, не бойся дышать Ведь тот мир потерять Невозможно, нельзя ты в глаза Посмотри мне в глаза Если б вдруг твой зрачок отразил небеса Я была бы так рада от взгляда. Вот он мир – он в душе непокорной Он уходит в древесные корни Старой Ивы у мутной реки Он в узорах, изгибах строки И когда ты коснёшься руки Ты подумай о том Как мы в мире идём Под весенним весёлым дождём Растворившись друг в друге и в нём. (Отпечаток Н. Тарковской) Noёl (вид на палисадник опавшей черёмухи) Плавным всплеском занавеска Сказку чуть крылом прикрыла, Где в молочном цвете фрески Снег, как в вальсе, закружило: В треугольном жёлтом свете Опадают чьи-то перья, Будто сам Предвечный ветер Наметает дух поверья. И бесплотный полог тюля Растворился в хвойных лапах... И бежит, шурша, косуля На Фонарную... Где запах... 49 50 А под утро просыпаясь, Слышишь нудный “бип” угона: Это люди так друг друга Поздравляют с новым годом. И не слышат же поляну, Что металл в любви взрастила. Что? Не могут? Чушь: их веки С соли трудодней опухли. (Отпечаток А. Пискуновой) *** Под пожухлой прошлогоднею листвой Спит забытое в потёмках существо. И проснуться существо не будет радо, Многим ведомо, но вряд ли кому надо. Зарастают перелесками луга. Кто-то кушает убитого врага. Возле вольных независимых костров Костровые наломали уйму дров. Кто-то сыплет кашу манную в компот. Труп завпита. Продолжается поход. Жизнь кипит. Слетают пробки-клапана. Ополчается родная сторона. Вот бесстыжих хамов-недругов уймём, И наступит равновесие племён. Разлетается зелёный порошок. Гадов выпучило. Стало хорошо. Чёрный ящик на аквариум похож. Кто-то внутрь понапихал каких-то рож. Моджахеды заряжают пулемёт. Видит око, нету тока, зуб неймёт. Происходит запланированный бой. Подыхает отрицательный герой. А плодиться население шустрО! Не всегда выходишь целым из метро. Далеко не все до зама дорастут. Далеко не все поступят в институт. Даже тех, кто шевелиться перестал, Трудно втиснуть на лежачие места. А под преющей слежавшейся листвой Спит забытое чужое существо. 50 51 Только Тот, Кто не забудет ничего, Знает бездну бесполезности его. Смысл жизни – череда ненужных строк... ...По газону уже двинулся каток. (Отпечаток А. Щербаковой) *** Мне хотелось запомнить это небо, чистое-чистое, умытое дождями, будто раскрашенное акварелью. Я ещё никогда так его не любил, как сейчас. Вот и всё... Может это и было подло, но я не считал своё дело “чёрным”. Сжечь чей-то труд, а может быть и всю жизнь, для меня было неново и легко. Я уже давно потерял счёт мирам, уничтоженным мною. Но этот был действительно прекрасен: бесконечные поля алых маков, серебряные цепи рек – всё было точно таким же, как у меня на Родине. Мне бы хотелось туда вернуться, но тропа давным-давно заросла. И теперь я стою здесь со спичками в руках и тяжёлыми мыслями в голове. Одно простое движение, и маленький беззащитный огонёк загорается в моих ладонях. Что ж, спи спокойно, прекрасный мир!.. На небе в последний раз показался мутный луч восходящего солнца. (Отпечаток В. Середы) *** Растопите льдистые грани Окропите росой порог Отпустите осколки рвани На распутье седых дорог На крестовой дорожной пыли Отпечатки от чьих-то рук Отпустите осколки крылий Травянистый разломан лук Не звенит тетива златая Лишь изломы звенящих крыл Пусть в ветрах улетят, растая, Охладив предзакатный пыл И теперь в небесное поле 51 52 Он бескрылый тихо глядит Где его окрылённая воля Небеса опереньем крылит (Отпечаток Н. Тарковской) *** Я не встану. У меня отморожены корни. Правда, также не буду покорной. По склону Я вползу, будто плющ, оплетая Грудь холма, где морена влитая, И спину, Где окованы камни покоем, И ползучей зеленой рукою На стену Заплету свои пестрые листья, Их прожилкам с песчаником слиться. Видишь руны? ...Ветер дунул. Это значит: кончается осень. Эти зимы лишь камни выносят, Но стонут. Как испарина, соль по раствору. В эту длинную черную пору Я сгину. Будет гибель бела снеговая, А когда отползет, оставляя Морену, То останутся в кладке пустоты. А в грядущее лето... Ну что ты. Я не встану. (Отпечаток А. Щербаковой) Тому вчерашнему Сейчас 17 октября о 16 октябре А вчера был день Мне грустно? Я задаю вопрос Мне что, грустно? Но ведь это был день И в нём было солнце И в нём была тень 52 53 И солнце-солнце На всех одно солнце Горячее, усталое Звезда-солнце А вчера был день, то сейчас, что исчезло А вчера было сейчас, а сегодня сейчас – прошлое И прошлое теперь невозможное. А мне мир подсказал истину Своим воздухом, городом, листьями Синими прозрачными стёклами Тёмными незрячими окнами А вчера был день Что с того?… А теперь лишь – тень, ничего. А теперь – лишь чувство тоски Раскололся мир на куски Всё, что было – льды и пески. p.s.Спасибо Непомнящему… (Отпечаток Н. Тарковской) *** Лесами стали Круасады; Да энтропия не с досады – Любовно всё одела в мох: Глаза, кресты, ключицы, латы... Ведь посылали их прелаты – Прелаты, а не Бог. Гром – искажённая зарница, А слово с мыслью единится? Нет недиссипативных сил. И небо неизбежно лживо. На всём живом станцует Шива... ...И будет Новый Нил. Всех повлечёт: пусть не по кругу – Пускай по эллипсу, но руку Им оН в который раз подаст. Но будут говорить, не слыша, И падать там, где много выше, И помнить: Dust to dust... (Отпечаток А. Пискуновой) 53 54 Икар Звёзды над нами как прежде горят. Люди их видят, но не хотят К ним полететь, поднимаясь всё выше В синюю даль, что так манит за крыши. Белым крылом величаво махать, Звёздные крошки руками хватать Мы не хотим: это нам ведь не нужно. Нам бы попроще, пониже, похуже! Пусть тот счастливец, кто счастья достоин, Радостен будет, в восторге покоен. Я буду рада, коль я буду знать, Что хоть один научился летать. Мне ни к чему уже перьев наряд. Их разметала обида опять. И, хохоча, словно в страшном бреду, Их изломала она, на беду... Я – тот Икар, что от счастья взлетел К самому Солнцу, но жить не успел. Так, что теперь я, простой пешеход, С болью взираю в пустой небосвод... (Отпечаток М. Боглаенко) Наказ Не перекладывай вину С своих плечей на плечи друга, Не перекладывай буран – Начнется между вами вьюга. Нельзя за счет других прожить Всю жизнь и честным оставаться, Нельзя ничем не дорожить, Ни перед чем не преклоняться. Ты изменяйся, к лучшему стремись, Не будь у обещания в плену, Но всё же обещанья выполняй… И лишь не перекладывай вину… (Отпечаток М. Бирюковой) 54 55 *** Мне кажется, жить слишком просто и нудно, Мне кажется, мир наш – банальная вещь, Но каждый зачем-то стремится безумно Себя от этой правды сберечь. Мне кажется, люди – все эгоисты, Лишь кто-то любовью обманет других. Кто друга состроит, кто – пацифиста, Но в принципе враг этих стоит двоих. Тот мне улыбнулся – скрывает издёвку, А тот уж известен – подлец он и лжец. Играя, на шею набросят верёвку: Счастливым бывает лишь в фильмах конец. Мне кажется…? (Отпечаток Т. Мрдуляш) Утро …И как в бреду начнётся бой, Глушащий рёвом мокрых шин; Призывом будет страшный вой Колоть и бить тех, кто нам мил; И вдруг захочется быстрей Кутить, любить, страдать и жить, И вдруг захочется острей Почувствовать сюжета нить; И в мраке бить в колокола, Чтоб знали все и навсегда, Что жизнь была, любовь была, Все было, в том-то и беда… Проснёшься – только пустота… И солнце светит за стеклом. И, равнодушно, как всегда, Природа дышит холодком. (Отпечаток Т. Мрдуляш) 55 56 НОВЫЙ ЗАВОД повесть Fitter happier more productive Comfortable Not drinking too much Regular exercise at the gym (3 days a week) Getting on better with your associate employee contemporaries At ease Eating well (no more microwave dinners and saturated fats) A patient better driver A safer car (baby smiling in back seat) Sleeping well (no bad dreams) No paranoia Careful to all animals (never washing spiders down the plughole) Keep in contact with old friends (enjoy a drink now and then) Will frequently check credit at (moral) bank (hole in wall) Favours for favours Fond but not in love Charity standing orders On Sundays ring road supermarket (no killing moths or putting boiling water on the ants) car wash (also on Sundays) no longer afraid of the dark or midday shadows nothing so ridiculously teenage and desperate nothing so childish at a better pace slower and more calculated no chance of escape now self-employed concerned (but powerless) an empowered & informed member of society (pragmatism not idealism) will not cry in public less chance of illness tyres that grip in the wet (shot of baby strapped in back seat) a good memory still cries at a good film still kisses with saliva no longer empty and frantic like a cat tied to a stick that s driven into frozen winter shit (the ability to laugh at weakness) calm fitter, healthier and more productive a pig in a cage on antibiotics Radiohead, “Fitter happier”. Внезапно что-то пришло в действие. Конечно, этого никто не видел, да и не мог видеть, но если бы кто-нибудь посмотрел со стороны на источник резкого относительно всеобщей абсолютной тишины звука, он бы увидел следующее: серое матовое пространство, однородное под ногами, над головой и у горизонта, насколько хватало глаз, заслоняли стройные ряды нескончаемых белых ящиков. Точнее белыми были только каркасы, в которые были вставлены стёкла. И внутри каждого ящика в какой-то вязкой и плотной жидкости висело человекоподобное существо. Отвратительно-дестрофичные, с практическим отсутствием мышц, они, тем не менее, обладали всеми присущими человеку признаками. Существа как бы спали в своих резервуарах. Некоторые из них были судорожно напряжены, некоторые казались абсолютно расслабленными, но каждый из них был Там, вертикально находясь примерно посередине своего ящика. И лишь один кожистый скелет плавно опускался на дно, тот, чей ящик и издавал сейчас тот резкий и ураганно громкий на фоне общего мёртвого безмолвия звук. Шесть тонких блестящих щупалец отсоединились от ящика, и, производя этот самый шум, опустились на небольшую площадку у ящика, где их ждало ещё одно щупальце. После какой-то мгновенной операции все семь щупалец синхронно поднялись и присосались к предназначенным для них гнёздам на каркасе ящика. Жидкость в кабине незначительно посветлела, и ,заняв вертикальное положение, существо внутри всплыло к середине ящика, всё так же продолжая незаполненными… 56 спать. Несколько гнёзд на каркасе остались 57 На одной из металлизированных площадок, изредка попадавшихся между зданиями специализированных торговых центров, играли собачки. Стоя на бегущем тротуаре, проносившемся мимо площадки, люди видели роботов, тёршихся друг об друга прорезиненными мордами и отрывисто вилявших короткими пластиковыми хвостами. Он обратил внимание на больших блестящих собак, которых было больше всего на площадке. Они резко отличались от всех остальных мощью, качеством и сложностью поведения. На боках каждой из них ярко светились голографические надписи: “Принадлежит Кьюнику Самвеллу С-10”. В то время, как дорожка уносила Его всё дальше и дальше, Он неожиданно поймал себя на мысли, что не чувствует к этому человеку обычной зависти, переходящей в ненависть. “Вот это мужик, да?” – обратился к Нему солидный мужчина справа, тоже заглядевшийся на королевских собак. Он повернул голову и упёр в мужчину какой-то тупо-двусмысленный взгляд. Пару секунд мужчина стоял в этом повисшем молчании, а потом вдруг широко улыбнулся, по-отечески глядя на Него. “Так вы, наверное, новичок в высших?! Только получили С-7, да?” – “Ага” – кивнул головой Он, изобразив что-то похожее на улыбку. “Власть меняет человека, – сказал мужчина, всё так же продолжая улыбаться, – теперь мистер Самвелл С-10 – ваш пример для подражания, если будете стараться, через десяток лет станете как он.” – “Да, да, наверное” – пробормотал в ответ Он и расфокусированным взором уставился в одну точку. Аргументы соседа по дорожке показались Ему неубедительными, что-то внутренне напрягало Его, и Он не мог понять, что. Погрузившись в эти мысли, Он чуть было не упустил момент, когда надо было сойти с дорожки, чтобы потом не добираться до гипермаркета, куда Он направлялся, мучительными пересадками с дорожки на дорожку в поисках нужной, ведущей назад, попутно нещадно пихаясь и толкаясь с раздражёнными на таких как Он растяп пассажирами. “Вот молодёжь пошла… Не то, что в наши годы…” – доносилось со всех сторон.“Здесь вы нам не указ, в министерствах командовать будете, а здесь глаза протри, барчук” – услышал Он, уже спрыгивая с дорожки. “Ублюдки…” – привычно ругнулся Он. “Давно пора предоставить отдельные дорожки серьёзным людям,” – думал Он, уже входя в гипермаркет. “Здравствуйте, С-7. Что желаете?” – спросил возникший из ниоткуда голографический бюст продавщицы. –“Пожалуйста, овощной салат, немного 57 58 корценариев и жареной говядины”. –“Что е…” – “Это всё,” – нетерпеливо ответил Он. Тотчас же в стойке справа от Него отъехала крышка, и оттуда выехала подставка с тремя маленькими белыми пластиковыми баночками с названиями продуктов, которые Он только что заказал. “Спасибо за покупку” – продекламировал бюст и исчез. “Ох уж мне эти их стандартные порции…”ворчал Он, отходя от стойки. “Корценарии зелёные. 5 порций,” – передразнил Он этикетку на одной из баночек. “Знают же, что 5 – всегда мало, а 15 – уже явно много. Так нет, надо же…” – бормотал Он, когда Его вниманием завладела другая картина. У спуска на нижний уровень тротуара, где находилась нужная Ему дорожка, стояла огромная разноликая толпа народа и как-то оживлённо гудела. Подойдя ближе, Он оказался в задних рядах огромной бранившейся и ворчащей массы людей, в изголовье которой виднелся мощный решётчатый милицейский кордон, удостоверяющий личность каждого, проходящего через него. Очередь продвигалась быстро, но жизнь в городе была организована в таком бешеном ритме, что даже небольшая задержка каждого прохожего и сужение прохода создавали колоссальные человеческие пробки. Он посмотрел назад. Толпа всё прибывала и прибывала. Его внимание привлекли двое элегантно одетых молодых людей, быстрым шагом врубавшихся в толпу. Это были такие же, как Он, С-седьмые – Он узнал это, использовав специальный глазной имплантант, который внедрялся каждому при рождении и позволял узнать класс и личный номер наблюдаемого человека. “Уступи дорогу, четвёрка!” – сказал один из них и грубо оттолкнул средних лет женщину, протискиваясь вперёд. Второй так же продвигался вперёд, не отставая от первого. Дойдя до Него, первый окинул Его несколько недоумённым взглядом и бросил: “А вы что тут делаете? Вы же серьёзный человек, можно подумать вы их уважаете?!” – “Да, да, конечно, вы правы…” – рассеянно пробормотал Он и тоже начал пробираться вперёд, расталкивая всех на своём пути, желая не отстать от молодёжи. Придя домой, Он съел один порошочек из баночки с корценариями и, запив его небольшим количеством глюкозы, лёг спать, но заснуть Ему почему-то долго не удавалось. В голову лезли какие-то беспорядочные, странные, перемешанные мысли; одеяло всё время прилипало и запутывалось в Его ногах, и это вызывало ещё большее раздражение. 58 59 С утра, плохо позавтракавший и сильно заспанный, Он, как всегда, отправился в офис телекоммуникационной фирмы, где занимал какой-то средней высоты пост. Отвечая приветствиями на приветствия и поднявшись на один из верхних этажей, Он увидел лысого средних лет мужчину, сидящего за соседним с Его новым рабочим местом столом. “Привет С-седьмым!” – сказал тот, слегка прищурено посмотрев на Него. – “Вы уже прошли инструктаж?” – “Да, конечно…” – рассеянно ответил Он и пошёл знакомиться с остальными членами коллектива. Через несколько дней, в конце рабочей недели, лысый сосед и ещё один – толстый, низкого роста человек, с которым Он также начал общаться, предложили Ему сходить развеяться в Мегацентр Развлечений. Временами недосыпающий и утомлённый работой, Он охотно согласился. “Знаешь, в какой цвет Льютон Ракитофф S-10 покрасил свой аэромобиль?” – спросил толстый по дороге в Мегацентр. “Я ещё не узнал” – извиняющимся тоном ответил лысый. “А ты знаешь?” – спросил толстый, обратившись к Нему. – “Да я как-то…” – “Ты что, аэромобилями не интересуешься?! Да ты что?! Ими сейчас все интересуются! Ракитофф S-10 покрасил своего красавца в золотой с фосфоресцирующими серебристыми пятнами. Отъелся на харчах солдатских, вот и радости эксклюзивные заказывает. Денег-то куры не клюют!..” – “Вот бы мне столько денег и раскраску такую…” – глядя в крышу аэромобиля, ответил лысый. “А раскраска-то тебе такая же зачем?” – постарался поддержать разговор Он. “Ну, как зачем?” – недоумённо спросил лысый: – “круто; ещё едешь, и все думают, что это, наверное, богатей какой-нибудь едет, и завидуют”. Выйдя из машины и беззаботно смеясь по какому-то поводу, они направились к сверкающему, искрящемуся и вертящемуся, доминирующему над всем остальным зданием Мегацентра Развлечений. Вдруг, взгляд Его случайно упал на подворотню, где какие-то плохо одетые люди торговали с лотков книгами. Это были деклассированные. Те, кто слишком долго, дольше положенного, находились на С- или S-1уровнях в результате опускания вниз или нежелания, неспособности подняться вверх. Он знал это, Он всю жизнь старался не думать о них, не акцентировать на них внимание, выбросить их из головы. В группе людей, продававших книги, внимание Его привлёк почтенный статный старец, ярко выделяющийся на фоне общей серости снующих, забитых в подворотню личностей. Почти в тот самый момент, когда Он посмотрел на него, 59 60 тот вдруг медленно обернулся, и их взгляды остановились друг на друге. Внутри у Него всё как-то схватило, точно что-то тонкое и острое пронзило Его сердце. Столько немого укора, столько глубины, чистоты и мудрости было в этих сероголубых глазах, столько правды и боли, что Он тут же отвёл взгляд и перестал смеяться. Дышать стало тяжелее, резко подскочило давление. “А помнишь, как мы посадили в лужу этого выскочку С-5? Ха-ха. Помнишь? Ха-ха” –“Ага, ага” – отозвался толстый. “Дело было… Эй, ты чё, на деклассированных загляделся, что ли? На эти отбросы?!” Он покраснел, а они продолжали смеяться над деклассированными и подкалывать Его по этому поводу. Весь остаток дня Он так и не мог выкинуть из головы мысль о деклассированном старце. Он всё время всплывал и грыз, давил и стучал в Его сознание. Когда Он вышел из Мегацентра, Он пытался найти его, но там, где днём был лоток с книгами, остались только мусор и завывающий по подворотне ветер – деклассированных разогнала полиция. Ночью Он очень плохо спал, странные, тревожные мысли постоянно лезли Ему в голову. На следующий день Он занял себя работой, так Ему было легче преодолеть гнёт тревожных мыслей начинающих приобретать какие-то определённые очертания. И всё же ночь снова мучила Его. Один, в тишине, в отсутствие постоянной возни мегаполиса, Он размышлял над вещами, над которыми никогда раньше не задумывался или на которые вообще не обращал внимание. Утро следующего дня начиналось как обычно. Та же глюкоза и какой-то порошок, тот же резкий голос из репродуктора на стене, говорящий о том, что через 10 минут надо выходить из дома, чтобы не опоздать на работу. Те же бесконечные стрелки, движущиеся дорожки, регулировщики движения, рекламные вывески, рекламные зазывалы и бегущие табло. Та же пыль и духота, тот же мусор и те же кресла из мягкого резино-пластика в метро. То же железо, бесконечное море железа вокруг. И та же толпа. Та же суетливая, кишащая, спешащая куда-то, непонятно – куда, толпа, с теми же пёстрыми костюмами и лицами, слепляющимися в один большой разнородный кусок пластилина и с теми же разнообразными голосами, сливающимися в один общий неясный гул, похожий на помехи в разговоре. И среди всего этого, где-то Он встретил Её. 60 61 Она не была белой вороной в этом упорядоченном хаосе, нет. Она была внезапно вспыхнувшей яркой звездой на пятнистом чёрно-сером небе, Она была фокусом всех Его чувств, всех ощущений. Она была как ветер, как река, – стремительной, лёгкой, плавной и свободной, и в то же время кроткой, как котёнок, чистой, светлой и тёплой, как бабушкины сказки, как мягкая постель и шерстяной плед. Он сразу понял, что это Она, а Она сразу почувствовала, что это Он. Весь тот день Они были вместе и не могли оторваться друг от друга. Они любили друг друга, так как Он знал, что Она – самая замечательная на свете, а Она чувствовала, что Он – это Он, и никто другой не может быть Им. На следующий день, когда Они снова были вместе, к скамейке в Центральном Парке (единственном городском парке), на которой Они сидели, подошли несколько изысканно одетых молодых людей. Один из них, самый старший и самый шикарный, снял шляпу и представился: “Здравствуйте, я Кьюник Самвелл С-10 . Молодой человек, конечно, не хочется вас огорчать, но мне, похоже, придётся помешать вашей беседе. Девушка С-7, номер 364-67588Ж, я, С-10, номер 442-6-75811М, сообщаю вам о своём намерении взять вас в жёны”. В Его глазах всё помутнело и поплыло, Он бросился на этого нагло улыбающегося, чистенького, прилизанного человека, но молодцы-телохранители бросили Его на дорожку. “Не глупите, молодой человек,” – сказал Самвелл. – “Я С-10, закон на моей стороне. Кроме того, наши с этой милой девушкой генокоды совпадают по группе и трём цифрам серии, поэтому мы с ней намного лучше совместимы генетически, а не то что вы – 391-8-501302М. В условиях нынешней нехватки места рождаться должны здоровые, способные дети, которые смогут пройти все тернии карьерной борьбы к заветному С-10, как это сделал я. Так что, молодой человек, лучше отправляйтесь-ка домой и набирайтесь сил для нового роста”. Девушка грустно вздохнула и посмотрела на лежащего на земле. Их глаза встретились, и Он понял, что Её глаза выражают лишь безмерную грусть и бессилие перед жестокими порядками этого мира. Но что ужаснуло Его в этом взгляде, это то, что Он видел там лишь обречённое, слабое, безропотное согласие на то, что произошло. Он не орал и не рвал на себе волосы, не бросался больше на Самвелла и не сыпал угрозы и проклятия. Он лежал на земле, стекляннопотухшим взглядом уставившись в одну точку. “Прощай, любимый…” – сказала 61 62 Она. “Прощай, любимая,” – ответил Он. Самвелл с девушкой и охраной уехали, а Он всё так же лежал, подтянув к себе ноги и смотря в пустоту. Он не знал, сколько так пролежал – Он не чувствовал ни времени, ни пространства. “…Эй, вставай……вставай!” – внезапные окрики и лёгкий толчок в бок вывели Его из оцепенения. Над Ним стоял средних лет мужчина в зелёной форме работника парка. “Вы оплачивали время пребывания с трёх до шести, а сейчас уже шесть-пятнадцать. Немедленно покиньте парк, или оплачивайте снова, в противном случае я вызываю полицию!”. То, что сидело внутри Его, то, что глодало Его, жгло и мучило, то, что вызревало в Нём всё это время, вся ненависть и гнев, всё вдруг вскипело в Нём и, наконец, прорвалось. Он взорвался изнутри и вспыхнул. Он стремительно нёсся по парку, оставляя за собой сбитого с ног, кричащего смотрителя. “Заводная планета,” – мелькало в Его мозгу… “Заводные люди…муравьи…”. “Все вы заводные муравьи!” – крикнул Он, пробегая по оживлённой улице стального мегаполиса. Все лица, обращавшиеся на Него, как-то странно вытягивались и расплывались. Он выбежал на проезжую часть, где летели на полных скоростях аэромобили. Движение сбилось, машины старались облетать Его, они сигналили и орали, город вокруг всколыхнулся каким-то пульсирующим морем. “Нет, этого не может быть, нет, это не правильно…нет…тюрьма…”. Проходящие мимо и пролетающие на своих аэромобилях люди смотрели на человека, проваливающегося в асфальт, но так же быстро бегущего вперёд. Вся реальность, пространство начало куда-то плыть. Асфальт стал жидким, и Его ноги погружались в него по щиколотку, ничуть не мешая и не замедляя Его бега, из-под Его ног начало исходить странное золотое свечение… “…Внимание!…Недопустимая ошибка!” – вдруг услышал Он голос отовсюду. “Отклонение от графика!… Увеличить зависимость, увеличить зависимость…”. Внезапно у Него резко закружилась голова, и Он медленно повалился навзничь, теряя сознание… … Семь стальных змей отсоединились и плавно опустились на площадку, где их уже ждала восьмая стальная рука. (Отпечаток Н. Киселёва) 62 63 *** Сыграем? Дай-ка любое название! Жизнь-бытие, бытие как призвание. Имя Адам дал, я бью его Логосом, Что ты ответишь надтреснутым голосом? Равная только себемне достаточно – Я не живу в твоём домике карточном, Падая – падаю, землю целую я, Встану – тихонько шепну: “Алилуия!” Да, я живу, я дышу. Акт творения Был на Земле: я – тому подтверждение. Я карты брошу на стол презрительно: Глагол бьёт имя существительное. (Отпечаток А. Мрдуляш) Моя правда Ничего нет сильнее правды А неправды на свете нет Мне не страшно ни счастья ни бед Ни себя, ведь вся нежность и весь мой свет – Это правда, неправды – нет. Что же ты испугался-сбежал И вы все, словно правда – кинжал Вы боитесь в себя заглянуть Ведь там – правда, там избранный путь И всем-всем на свете скажу Что на мир я без страха гляжу И в меня ты не бойся смотреть …Ну а если боишься – то иди и не стой Не смотри, мир с тобой… Я без страха тебе говорю – Я живу потому что люблю Потому что царит в мире мир Надо мной звезды празднуют пир Ну а я, я – всего – человек Потому мне не страшен свой смех Потому я вам всем признаюсь – Я – люблю и от счастья – смеюсь! (Отпечаток Н. Тарковской) 63 64 Любая школа – не без прикола Пролог С учебником в руках, с суфлёром на первой парте и без мозгов в голове 1 И эти люди нас учат (!): -Напишите это на доске, пожалуйста! -Я не умею. -Так нельзя сказать, но я всё-таки скажу… -Я не буду эту задачу дальше дорёшивать… -Хорошо, я вам по-другому зададу вопрос… -Ну, это мы вычислять пока не умеем… -А вы умеете? -Нет…ну, в смысле да, но… -Представим, что диэлектрик - это селёдка. -Ну сколько раз вам говорить, что на уроке мы не жуём? Даша, иди и немедленно выплюнь жвачку, только плюй интенсивней! -Я бы посоветовала тебе подточить юморок, а то он у тебя какой-то площадной… -Вот видишь, к человеку, который держит ручку в руке, я не пристаю. … -Ну, читать все умеют, а ручку взять… жаргонический синтез (читай: органический). -Пока рога у вас не выросли, но, надеюсь, вы по ним получите. реакция учителя на звук телефона: -Ну что, сразу уничтожать? Люблю прыгать на электронике!.. 2. Совсем уже заучились: -Квинтессенцией этой строфы является идея смерти дяди… -Уничтожение - это вообще! -Что такое испарение? -Ну, это апф-ф-ф. -А кипение - убф-ф-ф? -Это уже зародыш пузырька, а вот сохранится ли он или будет уничтожен силами контрреволюции… -За что они его казнили? -Ну, может, просто символически… -Это реально в обратную сторону. с предостережением: -Гегель гораздо хуже математики! -Повальное занятие химией - все повалились. -Надо переварить материал. Где наши лизосомы?.. -Молекулы очень большие, так как им тяжело двигаться. -Все математики, которые люди, говорят точно так же.. -Объявляю оценки за первые две работы… -А за третью? -Третьей ещё не было. -Народ прошёл горы крови… 64 65 -У японцев нет двоеточия, точки, запятой. -Повезло! Какой у них лёгкий русский язык! -Девочки, у кого вы пишите курсовую? -Я у Леонида… ой… -А я у Ольги… э-э-э… 3. Крик на уроке: -Ну, не надо меня стричь, не надо! Пожалуйста, уберите его!!! -Красная цена этому рассказу - двойка. опоздавшему на урок: Покройся немедленно пятнами позора!!! На это тебе даётся пять минут, иначе будут применены репрессивные меры! -Предисловие подводит нас… -И чем же оно нас подводит? -Что делали монахи в монастыре? -Ели. -О, этот каменный медный всадник!.. -Сегодня мои мысли - мои скакуны. И поскакали… -Где твой учебник? -Я купила другой, но он оказался другим. -Немец-то он немец, но дохлый немец… -Но когда из вас прёт йогуртово-палочковое хамство… 4. Больная тема: -Я палец сломал. -Положи его в портфель и, вообще, убери всё с парты! -Конечно, я должна была вам дать по почкам… самостоятельную работу… -Все в нормальном состоянии "ноябрь - декабрь" - в спячке. -Положи между вон туда (полная потеря ориентации в пространстве). Эпилог: -Народ, чей призрак? -Ой, да призрак-то мой! 65 66 Следом за кистью Альманах Выпуск 3 В подготовке издания принимали участие: М. Боглаенко, В.В. Глебкин, А. Коломейчук, М. Михантьева, Т. Мрдуляш, А. Оськина, А. Пискунова, Л. Хесед, Д. Шакишева Рисунки: М. Михантьева, А. Пискунова, Д. Шакишева Корректор: И.Л. Широкова 66
