Правовые позиции Конституционного Суда Российской
реклама
На правах рукописи ЧЕРНЫШЕВ Иван Анатольевич ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИИ И ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: ГЕНЕЗИС И ВЗАИМОВЛИЯНИЕ Специальность 12.00.02 – Конституционное право; муниципальное право АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Санкт-Петербург – 2010 2 Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Томский государственный университет» Научный руководитель - кандидат юридических наук, профессор Митюков Михаил Алексеевич Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Бондарь Николай Семенович кандидат юридически наук, доцент Кряжкова Ольга Николаевна Ведущая организация - Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Уральская государственная юридическая академия" Защита состоится «___»___________ 2011 г. в ____ час.____мин. на заседании диссертационного совета Д 212.237.16 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов» по адресу: 191023, Санкт-Петербург, Москательный пер., 4 (юридический факультет), ауд.102. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики финансов». Автореферат разослан «___» ________ 2010 г. Ученый секретарь диссертационного совета А.Б. Новиков и 3 I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. Как особый феномен в конституционном правосудии правовые позиции не статичны, они постоянно эволюционируют. При этом сюжеты их развития, касающиеся качеств правовых позиций, вытекающих из их применения и упоминания непосредственно Конституционным Судом (далее КС, КС России, КС РФ) наиболее очевидны: в этом случае достаточно анализа практики самого суда. Напротив, самые спорные характеристики правовых позиций относятся к их соприкосновению с практикой других судов: при их анализе необходимо принимать во внимание мнение этих судов и учитывать общий контекст, на фоне которого соприкасаются их практики. Особым направлением эволюции правовых позиций КС РФ является их развитие в результате соприкосновения с практикой Европейского Суда по правам человека (далее ЕСПЧ, Страсбургский Суд). Сотрудничество с этим международным органом представляет собой принципиально новый опыт как непосредственно для КС РФ, так и для национальной правовой системы в целом. В этом процессе у КС и его правовых позиций особая роль, выделяющая его из ряда высших судов России, поскольку он выступает в двух качествах: суда и органа конституционного контроля. В контексте этих отношений КС обладает значительной свободой усмотрения, поскольку здесь не идет дискуссии о степени обязательности его правовых позиций для ЕСПЧ, как это происходит во взаимоотношениях с национальными судами. Это верно и для процесса восприятия практики Страсбургского Суда КС России: ее применение в конкретном решении зависит от воли последнего. Таким образом, соприкосновение позиций судов происходит на основе их свободного усмотрения, что существенно отличает этот процесс от взаимоотношений КС с судами (в первую очередь высшими) и на национальном уровне. Изучение вопросов соотношения правовых позиций КС и Страсбургского Суда позволит выявить основные точки соприкосновения практики двух судов, оценить каким образом изменяется либо не изменяется позиция каждого из них под влиянием практики другого, насколько суды готовы воспринимать мнения друг друга, возникают ли на стыке конфликты, или это ведет к достижению позитивных результатов, положительно влияющих на национальную правовую систему в целом, и каким образом следует урегулировать вопросы использования конвенционного права на национальном уровне и по отношению с применением практики КС РФ. Степень научной разработанности темы. Изучению правовых позиций КС России посвящено немало работ ученых-конституционалистов, и они уже обратили на себя внимание теоретиков. Следует выделить работы В.М. Баранова, Н.А. Власенко, Д.С. Власова, В.Г. Степанкова, А.В. Гриневой, С.Г. Голубицкой. 4 В последние годы вышли труды, в которых главным вопросом исследования выступают правовые позиции с акцентом на их конституционноправовое значение. Это, прежде всего, монографии Л.В. Лазарева и О.В. Кряжковой. Последняя в своей работе предлагает, пожалуй, первое конкретизированное определение правовых позиций. Труд Л.В. Лазарева можно оценить как самое объемное и всестороннее исследование правовых позиций. Важный вклад в изучение правовых позиций Конституционного Суда внесли исследователи, классифицировавшие их. Это работы О.В. Романовой, С.И. Хапугина, О.В. Борисовой, Н.С. Волковой, Т.Я. Хабриевой и некоторые другие. Важно сопоставить феномен правовых позиций с таким институтом, как прецедент, и уяснить, можно ли объяснить феномен правовых позиций как частный случай этого института. Соотношение взглядов среди конституционалистов таково, что большинство ученых задействовано в споре о прецедентном характере правовых позиций. Против такового высказывались B.C. Нерсесянц, О.Е. Кутафин, в поддержку выступают Н.В. Витрук, В.Д. Зорькин, Л.В. Лазарев, В.А. Кряжков, Б.С. Эбзеев. В то же время многими исследователями правовые позиции КС рассматриваются как сущность его решений. Этого мнения придерживаются Н.С. Бондарь, Л.В. Лазарев, Г.А. Гаджиев, Н.В. Витрук, О.Н. Кряжкова. Но при этом Н.С. Бондарь подчеркивает, что источником права является именно решение, а не правовая позиция КС, хотя правовая природа решения обусловлена природой правовой позиции. Н.В. Витрук, напротив, предполагает, что непосредственно правовые позиции являются источниками права. Европейскому Суду по правам человека в отечественной литературе посвящено пока не так много объемных работ. Стоит выделить работу В.А. Туманова, предлагающую всестороннюю картину деятельности этого суда. Широко освещаются вопросы применения решений ЕСПЧ в практике российских судов. В.И. Анишина анализирует проблематику применения судами решений ЕСПЧ, принимая позицию Н.В. Витрука в вопросе доступности практики этого международного органа и развивая собственный подход по вопросу использования правовых позиций ЕСПЧ. В мягкой форме на руководящую роль КС в этом процессе указывают А.Н. Верещагин и Е.В. Герасимова. Предлагаются и практические шаги для унификации применения судами России решений ЕСПЧ. Л.А. Гумеров и Ш.А. Гумеров предлагают решить вопрос с помощью принятия совместного акта высшими судами России. Значительная часть исследователей предлагают рассматривать решения ЕСПЧ как прецедент (например, В.З. Абдрашитова, Г.А. Жилин, А.И. Ковлер, Ю.А. Крохина, П.А. Лаптев, Е.Н. Мурашова). М.Н. Марченко подвергает эту позицию критике. Характерно, что судья ЕСПЧ Л. Вильдхабер в своих работах высказывается против признания решений Страсбургского суда прецедентами. 5 Вопросу взаимодействия с судами Российской Федерации и, в частности, с Конституционным Судом РФ уделяется не так много внимания. Впрочем, вопросы применения решений ЕСПЧ национальными судами, включая конституционный, рассматривались В.И. Анишиной, А.М. Барнашовым, Н.С. Бондарем, Н.В. Витруком, С.С. Гладышевой, Е.А. Ершовой, Б.Л. Зимненко, В.В. Лазаревым, М.Н. Марченко, Е.Н. Мурашовой, И.В. Рехтиной, А.Р. Султановым. В некоторых из работ перечисленных авторов анализируются вопросы взаимоотношений КС РФ и ЕСПЧ. Н.С. Бондарь проводит сравнение юрисдикций двух судов, стараясь провести границу полномочий и определить сферы ответственности каждого из них, а также выявить точки соприкосновения. Если говорить о взаимоотношениях КС и ЕСЧП, то большинство работ посвящены применению КС практики ЕСПЧ или мнению судов по одной проблеме, то есть насколько схоже понимание проблемы судами. Это работы В.И. Анишиной, Т.А. Горюновой, К.А. Козновой, К. Коротеева, Ю.А. Крохиной, Р.И. Петрова, М.С. Саликова, Ю.В. Самович. Объектом изучения может быть, к примеру, избирательные права, право на свободу слова или любое другое. Вышли работы обобщающего характера, значительно облегчающие методологическую составляющую изучения практики ЕСПЧ. Это работы Мигеля де Сальва, В.А. Туманова, С.А. Глотова. Следует отметить, что все из выше перечисленных авторов ограничились небольшими работами по проблематике влияния решений ЕСПЧ на практику отечественных судов, масштабного исследования до сих пор проведено не было, за исключением книги под редакцией А.Л. Буркова. Значительно дальше продвинулись в теории изучения как просто функционирования ЕСПЧ, так и его взаимоотношений с национальными судами зарубежные авторы. Из иностранных ученых существенный вклад в изучение ЕСПЧ и его решений внесли Р. Беддард, Э. Бредли, Д. Гомиен, М. Дельма-Марти, М. Дженис, Л. Зваак, Р.Ст.Дж. Макдональд, Ф. Матшер, Дж. Г. Мерриллс, Х. Петцольд, Р. Уайт, А.Х. Робертсон, Х. Фенвик, Г.Филлипсон, Д. Харрис, Р. Меллингхофф. Особо ценны для исследования статьи Л. Гарлицкого, в которых он на практических примерах рассматривает наиболее показательные случаи сотрудничества национальных судов со Страсбургским. Самую интересную группу источников представляют работы, в которых упоминаются «правовые позиции ЕСПЧ», так как сам по себе этот термин пока мало изучен, но используется очень активно. Обратить внимание надо на диссертационное исследование Н.Н. Липкиной, вопрос правовых позиций ЕСПЧ широко освещается в теоретической части ее работы, дается их определение. Что касается использования термина «правовые позиции ЕСПЧ», то он встречается часто, к примеру, В.И. Анишина, выделяет их в качестве самостоятельного элемента, влияющего на практику КС. Н.В. Витрук, говоря о правовых позициях ЕСПЧ, проводит аналогию с правовыми позициями КС РФ. Н.С. Бондарь предлагает учитывать двойственную природу актов ЕСПЧ, с 6 одной стороны, как казуальных актов, а с другой – как актов толкования. Решения в их втором значении он называет «конвенционно-толковательными положениями», подразумевая под ними правовые позиции ЕСПЧ. Е.С. Алисиевич, Е.В. Герасимова, М.С. Саликов используют его применительно ко всей практике ЕСПЧ. Цель и задачи диссертационного исследования. Целью настоящего исследования является выявление качественных и количественных характеристик процесса взаимного восприятия Конституционным Судом России и Европейским Судом по правам человека правовых позиций друг друга и его результатов для правовой системы Российской Федерации. Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи: - дать общую характеристику феномену правовых позиций Конституционного Суда России на основе анализа его практики; - сопоставить понятия «правовые позиции Конституционного Суда» и «правовые позиции Европейского Суда по правам человека» равно используемые Конституционным Судом России; - уточнить общий контекст, на фоне которого происходит соприкосновение практики Конституционного Суда России и Европейским Судом по правам человека; - рассмотреть зарубежные модели соприкосновения практики конституционных (высших) судов и Европейского Суда по правам человека; исследовать имеющиеся примеры из опыта отношений Конституционного Суда России и Европейского Суда по правам человека; Объектом исследования является совокупность специфических и юридически значимых общественных отношений, складывающихся в процессе и в результате соприкосновения правовых позиций Конституционного Суда России и Европейского Суда по правам человека, и последствий таких отношений для правовой системы Российской Федерации. Предметом исследования является институт российской конституционной юстиции, правовые позиции как особый феномен в российской правовой системе, процесс восприятия практики Европейского Суда по правам человека Конституционным Судом России, роль и место практики Конституционного Суда России в имплементации системы права Европейской Конвенции прав человека и основных свобод, практика Европейского Суда по правам человека. Методологическую основу исследования составили общенаучные и частнонаучные методы, применяемые в юриспруденции. Это всеобщий диалектический метод, восхождение от частного к абстрактному, что позволило обобщить практику судов и вывести некоторые общие закономерности, синтез, анализ, системно-структурный подход. Особая роль отведена сравнительноправовому методу, с помощью которого стало возможным сопоставление 7 моделей взаимоотношений судов различных государств с ЕСПЧ. Благодаря ему удалось провести проверку на идентичность такого правового института как судебный прецедент с феноменом правовых позиций. Также использовались методы системно-структурного анализа для уяснения модели отношений КС и ЕСПЧ в качестве динамически развивающегося целого, и, напротив, расчленения системы на составляющие структурные элементы, и рассмотрения их по отдельности во взаимодействии друг с другом, статистический - для подсчета и анализа количественных показателей в работе КС РФ и ЕСПЧ и метод моделирования для построения модели взаимоотношения судов и перспектив ее развития. Нормативную базу диссертационного исследования составили: нормативно-правовые акты Российской Федерации и международно-правовые акты, решения Конституционного Суда РФ, акты Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, судов общей юрисдикции, Европейского Суда по правам человека, Федерального Конституционного Суда Федеративной Республики Германии, Палаты Лордов Великобритании, а также научные воззрения, связанные с проблемами применения решений ЕСПЧ на национальном уровне и роли национальных конституционных судов (и их аналогов) в этом процессе. Научная новизна работы. Новизна диссертации заключается в том, что в ней предпринята попытка всестороннего исследования отношений, складывающихся между национальным органом конституционного контроля – КС РФ и международным судебным органом – ЕСПЧ в срезе соприкосновения их правовых позиций, а так же комплексного анализа взаимовлияния и взаимопроникновения правовых позиций этих судов с акцентом на конституционном судопроизводстве и с точки зрения национальной правовой системы, с оценкой позитивных и негативных последствий этого процесса для правовой системы Российской Федерации. Выявлена и описана особая роль КС России и его правовых позиций в процессе имплементации Европейской Конвенции прав человека и основных свобод и решений ЕСПЧ в национальную правовую систему. Рассмотрена двойственная роль КС РФ во взаимоотношениях со Страсбургским судом: судебного органа и органа конституционного контроля, в связи с чем, его правовые позиции могут выступать в роли проводников практики ЕСЧП, так и устанавливать определенные общие правила работы с решениями ЕСПЧ на национальном уровне. Выявлены формы восприятия правовых позиций КС в практике Страсбургского суда. В работе рассмотрены основные сценарии развития отношений КС РФ и ЕСЧП в зависимости от поведения каждого в вопросах использования или не использования, согласия или не согласия с позицией другого. Определено место КС РФ и его практики в деле предотвращения и разрешения конфликтных ситуаций, возникающих на стыке систем национального права и конвенционного права. 8 Положения, выносимые на защиту: 1. Правовые позиции появились в практике Конституционного Суда России как особый механизм, позволяющий суду обращаться к собственным решениям при рассмотрении новых дел. Однако, активное развитие они получили вследствие соприкосновения с практикой других судов, и именно в связи с этим процессом в науке встали вопросы о таких их качествах как обязательность, непреодолимость, устойчивость, возникла дискуссия об их прецедентном характере, а также роли и месте в правовой системе Российской Федерации (как источнике права). В связи с этим, следует различать правовые позиции и их качества в деятельности непосредственно Конституционного Суда Российской Федерации (как механизма для обращения к собственным решениям) и в соприкосновении с практикой других судов (как источника права), прежде всего высших судов Российской Федерации. Соотношение с практикой Европейского Суда обладает спецификой в силу особого статуса этого органа. Для анализа взаимоотношений с практикой Европейского Суда по правам человека достаточно определить правовые позиции Конституционного Суд России как механизм в его работе. Под ними следует понимать его мнение по определенному вопросу, содержащееся в мотивировочной части решения, используемое (в необязательном порядке) при рассмотрении нового дела в качестве одного из аргументов. 2. Термин «правовые позиции Европейского Суда по правам человека» обязан своим появлением процессу восприятия решений Страсбургского суда Конституционным Судом Российской Федерации. Таким образом, по своей сути он предопределяет форму восприятия Конституционным Судом практики этого международного судебного органа. По этой причине для полноценного анализа содержания термина следует опираться на практику Конституционного Суда России и объяснять его с точки зрения и в контексте российского конституционного судопроизводства. Практика самого Европейского Суда по правам человека в данном случае будет играть дополнительную роль, и восприниматься через призму деятельности Конституционного Суда. Использование термина «правовые позиции Европейского Суда по правам человека» возможно для описания особенностей отношений двух судов, как это делает Конституционный Суд России в своих решениях. Четко сформулировать объем понятия «правовые позиции ЕСПЧ» не представляется возможным. Однако, из общей логики, если следовать тексту решений Конституционного Суда России, то на современном этапе под 9 «правовыми позициями ЕСПЧ» следует понимать практику этого суда в самом широком смысле этого слова. 3. Взаимовлияние правовых позиций Конституционного Суда России и Европейского Суда по правам человека обусловлено не только собственными характеристиками этих судов, но и напрямую зависит от некоторых групп внешних факторов влияния. Эти факторы можно разделить на три группы: факторы судебной системы государства, а именно другие высшие суды государства, которые наряду с Конституционным Судом взаимодействуют с Европейским Судом по правам человека и принимают участие и имплементации его практики на национальном уровне; факторы правовой системы государства, куда входят особенности национального законодательства, его структуры, признаваемые источники права, традиции и обычаи; факторы международноправовой системы, так, в частности, на Россию не распространяется юрисдикция Суда Европейского Союза, тогда как в ряд стран попадают в сферу компетенции одновременно двух наднациональных систем защиты прав человека – Суда ЕС и ЕСПЧ. 4. Работа Конституционного Суда России с «правовыми позициями ЕСПЧ» представляет собой замкнутую модель восприятия практики Страсбургского Суда в конституционном правосудии России. Она автономна и целиком зависит от его воли, как правоприменителя, и можно говорить о российской модели восприятия практики Европейского Суда по правам человека в конституционном правосудии. Это первая ступень в установлении отношений между двумя судебными органами. Параллельно с этим процессом идет процесс восприятия практики национальных судебных органов Страсбургским Судом, который также является самодостаточным и укладывается в рамки его деятельности, то есть протекает без непосредственного привлечения национального судебного органа. Страсбургский Суд имеет некоторые преимущества по сравнению с конституционным, так как речь всегда идет о применении конвенционного права или деятельности на основании Конвенции. В обоих случаях за ЕСПЧ остается большая полнота усмотрения, предоставленная ему нормами Европейской Конвенции по правам человека. Ему в принципе не обязательно использовать практику Конституционного Суда, достаточно фабулы дела и нормативно-правовых актов России, имеющих отношения к делу. Правовые позиции КС приоритетно используются ЕСПЧ при решении дел в отношении России в некоторых других случаях. Часто возникает необходимость в толковании изучаемого нормативно-правового акта, и практика Конституционного Суда для этого полезна как не что иное, 10 5. 6. 7. 8. поскольку другие суды в решениях мало касаются вопросов толкования нормативно-правовых актов. Взаимоотношения Конституционного Суда России и Европейского Суда по правам человека не укладываются в формальную схему, поэтому результат соприкосновения правовых позиций судов никогда не будет иметь заранее предполагаемого исхода, а будет в каждом отдельном случае развиваться по индивидуальному сценарию. Ни один из судов не обладает достаточным набором инструментов, чтобы навязать свою волю другому, даже несмотря на наличие в Конвенции положений, закрепляющих фактически превалирующую роль Страсбургского суда, никак не скованного решениями национальных судебных органов. Поэтому основной силой в процессе взаимоотношений будет сила убеждения. Правовые позиции Конституционного Суда как органа конституционного контроля позволяют ему играть ключевую роль в установлении единых правил применения решений Европейского Суда по правам человека на национальном уровне, как для себя, так и для остальных судов Российской Федерации. Он способен прямо указать на модель поведения российских судов в спорных ситуациях, которые могут возникать как в случае непосредственного применения решений Страсбургского суда, так и при пересмотре решений, вступивших в законную силу. В правовой системе Российской Федерации при соприкосновении с системой конвенционного права возникают две ключевые проблемы: во-первых, это применение решений Страсбургского суда национальными судами, во-вторых, последствия (частные и общие) вынесения этим наднациональным судом решения не в пользу России. Конституционный Суд способен сгладить эти проблемы, в порядке осуществления своей повседневной деятельности, но основное его участие в урегулировании этих проблем заключается в устранении последствий конфликтов, возникших вследствие обострения одной из проблем. Особым случаем будет столкновение между Конституционным Судом и Страсбургским Судом, разрешение данной ситуации возможно только в каждом конкретном деле, внесистемно, и при наличии обоюдной воли сторон. Европейский Суд по правам человека в использовании правовых позиций Конституционного Суда пользуется абсолютной свободой, поэтому возникает ряд особенностей в их применении, не свойственных уровню национальной правовой системы. Он не делает различий между правовыми позициями Конституционного Суда, выраженными в постановлениях или определениях. Особые мнения судей Конституционного Суда, высказанные ими к 11 решениям суда, используются наряду с самими решениями Конституционного Суда и принимаются во внимание при формировании собственных выводов. 9. Практика Европейского Суда по правам человека служит для укрепления авторитета правовых позиций Конституционного Суда России на национальном уровне. Страсбургский суд напрямую указывает на правовые позиции Конституционного Суда, которые не были учтены на национальном уровне судами и законодателем, притом, что они явно отвечали требованиям совершенствования российского законодательства с точки зрения приведения его в соответствие с системой ценностей, изложенных в Европейской Конвенции прав человека и основных свобод, и что, в свою очередь, привело к повторным обращениям с жалобами на нарушение прав со стороны Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека. 10.Интеграция системы защиты прав и свобод человека, сформировавшейся вокруг Конвенции, в Российской Федерации могла бы идти более высокими темпами в случае внимательного отношения национальных органов власти, в первую очередь судов, к практике Конституционного Суда России и Европейского Суда по правам человека, особенно в части совпадения позиций этих судов в вопросе урегулирования конкретной проблемы в национальном законодательстве. Тем более, что Конституционный Суд занимает лидирующие позиции в вопросе применения практики Страсбургского суда и последний прислушивается к мнению КС, принимая его к сведению при разрешении дел против России. 11.Для успешного продолжения процесса имплементации конвенционного права в правовую систему Российской Федерации необходимо на законодательном уровне решить две проблемы. Вопервых, четко разграничить последствия принятия решения Конституционным Судом России и Страсбургским судом, с учетом того, что первый решает вопросы права, а второй вопросы факта, и поэтому последствия решения первого могут распространяться на широкий круг лиц, тогда как второго – на заявителя. Во-вторых, следует определить порядок применения практики и правовых позиций этих двух судов всеми прочими российскими судами при отправлении правосудия, и, прежде всего, определить пути разрешения судами Российской Федерации коллизий в позициях Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда. Теоретическая и практическая значимость, апробация результатов исследования. Значение результатов работы заключается в развитии научных знаний о конституционном судопроизводстве в Российской Федерации, в частности о правовых позициях, как инструментарии Конституционного Суда 12 для работы как с собственными решениями, так и с решениями Европейского Суда по правам человека. Теоретические положения работы могут быть использованы для совершенствования законодательства Российской Федерации в части регулирования вопросов применения Конвенции и практики ЕСПЧ. Основные положения диссертации были отражены в работах, опубликованных автором в специализированных научных сборниках и периодической печати, и были обсуждены на научно-практических конференциях: «Российское правосудие: трибуна молодого ученого» и «Правовые проблемы укрепления российской государственности» в 2007, 2008, 2009 и 2010 годах в Томском государственном университете. Работа «Взаимодействие Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека: сравнительный анализ», подготовленная на основе третьей главы диссертации, заняла первое место на всероссийском конкурсе научных работ «Правовое государство в меняющемся мире», проводимого под эгидой Конституционного Суда Российской Федерации, организованного Институтом права и публичной политики совместно с юридическими факультетами Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургского государственного университета, Государственного университета – Высшей школы экономики, Центрально-Европейского университета.1 Структура работы соответствует логике проведенного исследования, предопределена предметом, целью и задачами диссертационного исследования. Работа состоит из введения, трех глав, включающих в себя шесть параграфов, и заключения. II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обоснована постановка научной проблемы работы, ее актуальность, степень научной разработанности, определены цель, задачи, объект и предмет исследования, эмпирическая, теоретическая, нормативная и методологическая основы, сформулированы научная новизна, положения, выносимые на защиту, теоретическая и практическая значимость, сведения об апробации результатов работы, указана структура диссертации. В первой главе «Правовые позиции: проблемы исследования» рассматриваются основные проблемы, связанные с изучением и применением правовых позиций КС РФ, предлагается обзор теоретических позиций и мнений различных авторов относительно частной проблематики, касающейся правовых позиций КС. Вырабатывается подход к правовым позициям ЕСПЧ, выявляется их сущность как явления и соотношение с правовыми позициями КС. Дается общее представление об основах соотношения правовых позиций судов и факторах, оказывающих влияние на этот процесс. 1 Сравнительное конституционное обозрение. М., 2009. № 6. С.83-102. 13 Первый параграф главы «Правовые позиции КС и ЕСПЧ: соотношение понятий» посвящен вопросам уяснения понятия «правовые позиции» в самом широком смысле. Анализируются все аспекты этого явления, прежде всего на основе практики КС России, но с учетом разнообразных подходов к их пониманию и определению. Большинство существующих в науке подходов отличаются обобщенностью и размытостью. По этой причине вычленить и доказать свойства правовых позиций на основе анализа теоретического материала, через обобщение имеющихся подходов довольно сложно. Практика КС дает образцы принципиально иного использования правовых позиций, чем это было предусмотрено законом. Существует несколько наиболее обсуждаемых в теории и, в то же время, практически значимых проблем, решение которых позволит уяснить сущность правовых позиций. Анализ литературы говорит о смешении понятий «решение» и «правовая позиция» КС и наделении их одними и теми же характеристиками. Поскольку природа решений КС не является объектом исследования, то правильным будет понимать решение как res judicata (дело решенное) и сосредоточиться исключительно на правовых позициях. Работы последних лет позволяют сделать вывод о расширительном толковании термина «правовые позиции». Однако широкий смысл (речь идет о «правовых позициях законодателя», «правовых позициях Суда ООН») уводит нас от первоначального – конституционно-правового понимания этого термина. В итоге его значение размывается, что, на наш взгляд, не совсем верно. Следует вернуться к их конституционно-правовому смыслу и анализировать явление в контексте практики КС, что полностью справедливо и для «правовых позиций ЕСПЧ», так как термин возник в практике КС РФ. От практики КС следует отталкиваться в изучении «правовых позиций ЕСПЧ». Необходимо понять, что это хотя и принципиально новое по своему содержанию для российской правовой системы явление, но формой своей оно обязано КС России. Последнему требовался механизм обращения и работы с практикой ЕСЧП, поскольку ранее у него никогда не было опыта такого тесного сотрудничества с международным судом. Но у него был опыт (в отличие от других судов РФ) работы с собственными решениями через правовые позиции, который он распространил на свою деятельность по работе с решениями ЕСПЧ. Таким образом, появление термина «правовые позиции ЕСПЧ» – это результат работы КС России. Это несколько осложняет работу с понятием «правовые позиции ЕСЧП» по той простой причине, что объем этого понятия мы не сможем получить на основе изучения исключительно практики ЕСПЧ. Если этот термин ввел в оборот и использует КС России, то и его изучение должно происходить через практику этого суда. Поэтому для целей работы наиболее логично вкладывать в термин «правовые позиции ЕСПЧ» тот же смысл и применять его в том же значении, что и КС РФ. Если следовать логике КС в использовании этого термина, то, практически не будет ошибкой 14 поставить знак равенства между правовыми позициями ЕСПЧ и практикой этого суда в целом. Во втором параграфе «Теоретические основы взаимовлияния правовых позиций КС РФ и ЕСПЧ» рассмотрены основные факторы, имеющие значение в процессе соприкосновения двух судов. КС начал первым ссылаться на ЕКПЧ и практику Страсбургского суда, опередив в этом вопросе другие суды РФ на несколько лет. Он и по сей день сохраняет за собой несомненное лидерство в применении конвенционного права. Нельзя не принять во внимание и двойственную природу КС: с одной стороны, это судебный орган, который может ссылаться на практику ЕСПЧ при отправлении правосудия, а с другой – это орган конституционного контроля, в чьей компетенции высказаться по вопросам применения Конвенции и практики ЕСПЧ, как это уже происходило в некоторых государствах, присоединившихся к Конвенции. Несмотря на то что КС широко использует источники международного права, до знакомства с практикой Страсбургского суда речь шла о международных договорах и принципах (в нескольких случаях об актах Суда ООН). Некоторые авторы называют решения ЕСПЧ прецедентами и предлагают работать с ними по аналогии, но на практике конституционные (верховные) суды государств, признающих юрисдикцию ЕСПЧ, идут каждый своим путем, и рамки «прецедента» слишком узки, чтобы описать отношения любого национального суда с ЕСПЧ. Для КС России такой путь взаимоотношений со Страсбургом был предопределен наличием среди его инструментария правовых позиций. Нельзя упускать из виду и внешние факторы, воздействующие на модель взаимоотношений КС и ЕСПЧ. Многомерность систем защиты прав человека в государствах ЕС служит их отличительным признаком, отличающим их от РФ. В каждом государстве ЕС параллельно действуют три системы защиты прав человека: две наднациональные (Суд ЕС и ЕСПЧ) и одна национальная в лице конституционного (верховного) суда. Это накладывает свой отпечаток на деятельность всех трех систем, в частности, возникают вопросы их унификации и гармонизации, равно как и конкуренции между судебными органами. На Россию не распространяется юрисдикция Суда ЕС, то есть действует две системы, что несколько упрощает исследование. КС проявляет активность в использовании практики ЕСПЧ при разрешении конкретных дел, хотя и здесь нет единого понимания, и существуют вопросы, касающиеся этой деятельности суда. Не всегда достигается единодушие среди судей КС по вопросу использования того или иного решения ЕСПЧ или его понимания, но это не мешает суду в целом обращаться и работать с правовыми позициями Страсбургского Суда при исполнении своих судебных функций. Что касается роли КС как органа конституционного контроля (и его правовых позиций как руководящих правил по вопросам применения практики ЕСПЧ в России), то пока мы можем 15 говорить только ее зарождении, его последние решения позволяют говорить о том, что существуют объективные предпосылки к ее росту. Вторая глава «Правовые позиции как инструмент конституционного судопроизводства» посвящена рассмотрению правовых позиций как уникального феномена в конституционном производстве. Основной срез исследования – это правовые позиции в деятельности непосредственно КС России (как механизм), и только потом – во взаимосвязи с внешней средой (как источник права). Постановка вопросов в такой последовательности позволяет оттолкнуться исключительно от практики самого КС, не углубляясь в вопросы ее соотношения с практикой других судов. Первый параграф «Этапы формирования правовых позиций» посвящен периодизации и рассмотрению этапов появления в решениях КС правовых позиций. Поскольку в основу исследования положена практика суда, то и периоды, в границах которых изучаются правовые позиции, напрямую связаны с практикой КС. Выделяется три этапа. На первом этапе, с начала деятельности КС в феврале 1992 года на основе закона РСФСР и до прекращения деятельности в декабре 1993 года, термин «правовые позиции» не использовался в тексте решений. Суд функционировал на основе закона РСФСР от 12 июля 1991 года «О Конституционном Суде РСФСР», который существенно отличался от ныне действующего. Изучение решений этого этапа позволяет утверждать, что КС занимался не только вопросами права, но и касался в решениях вопросов факта. Это наглядно демонстрируют решения от 4 февраля 19922 и от 9 июня 19923 года. С принятием Конституции 1993 года КС получил новый базовый документ, на соответствие которому он должен был проверять правовые акты. Поэтому важно понять, могут ли правовые позиции в решениях первого этапа работы КС быть использованы в решениях последующих без каких-либо ограничений. Сложность в том, что если предположить наличие правовых позиций во всех опубликованных решениях КС, то следует задаться вопросом, на каком основании тот или иной автор выделяет их в структуре решения. Иной исследователь, анализирующий постановление, способен выделить в нем новые суждения, которые он назовет «правовыми позициями». В конечном итоге КС придет к своим, независимым выводам, обратившись к своему решению вновь. Поскольку, обращаясь к правовым позициям в решениях первого этапа своей работы, сам КС не делает каких бы то ни было оговорок, следовательно, он ставит знак равенства между всеми правовыми позициями. Второй этап не имеет явно выраженных временных рамок. Но именно тогда термин «правовые позиции», закрепленный в тексте ФКЗоКС 1994 года и в Регламенте КС, впервые появился в решениях КС. В этот период имел место альтернативный путь развития практики, без упоминания правовых позиций. 2 3 ВКС РФ. 1993. №1. С.29-35. ВКС РФ. 1993. №2-3. С.29-36. 16 Суд упоминал свои решения непосредственно. Лишь со временем ссылки непосредственно на решения уступили первенство ссылкам на правовые позиции, как более совершенному механизму, позволяющему конкретизировать часть решения, к которой обращается суд. Ответить на вопрос, с чего началось формирование практики применения правовых позиций в принятом сейчас смысле, невозможно без анализа особых мнений судей. В особых мнениях судьи излагают аргументы против принятого решения и обращаются к ранее принятым решениям, указывая на противоречия в практике КС. Примеры использования «позиций» суда в особых мнениях дают нам представление о логике, которой руководствовался впоследствии суд при использовании правовых позиций. О роли правовых позиций как о средстве аргументации в конкретном деле, то есть в случаях, когда КС ссылается на правовые позиции, содержащиеся в ранее принятых решениях, речи в законе нет. Суд сам счел возможным указывать на свои решения по схожим вопросам. Ст.74 ФКЗоКС «Требования, предъявляемые к решениям». Помимо прочего она говорит и о базе, на которой должны основываться решения. Допустимо ли использование ранее исследованных КС материалов, к которым относятся и правовые позиции, ничего не сказано. Относительно текста указанной статьи это будет скорее расширительным толкованием, хотя и не противоречащим ей. На третьем этапе, с 1998 года, число решений, где суд прибегает к обращению к правовым позициям, намного превысило число тех, где этого не происходит. В последующие годы расширялась сфера их применения. В определении от 14 января 19994 года КС впервые ссылается на правовые позиции, содержащиеся в определении, вынесенном ранее. Основная тенденция, касающаяся использования правовых позиций в решениях КС, с 1998 года – это расширение сферы их применения. Произошло широкое признание правовых позиций в качестве основного способа обращения КС к своим решениям. Также очевидно, что применение правовых позиций в их современном виде было выработано на практике, и отличается от предусмотренного в ФКЗоКС. Во втором параграфе «Характеристики правовых позиций» практика применения правовых позиций сопоставляется с теорией. Практические примеры дают возможность оценить точность теоретических предположений выдвигаемых разными авторами. Это позволит свободно оперировать понятием при оценке модели взаимоотношений КС и ЕСЧП. Принципиальным является вопрос о соотношении правовой позиции и решения. Нельзя одновременно давать им одинаковые характеристики. Например, определенно противоречит логике наделение качествами прецедента правовой позиции и решения, в котором она содержится. Надо понимать, что решение не является исключительно формой закрепления правовых позиций, 4 ВКФ РФ. 1999. №2. С.55. 17 оно несет самостоятельную нагрузку. Ответ на вопрос о наличии правовых позиций в резолютивной части решений можно получить, изучив подробнее эту составную часть решения. В резолютивной части решения суд должен дать ответ по предмету разбирательства, сделать конкретный вывод на основании изученных материалов. Поэтому правовые позиции не являются выводами суда в том их понимании, в котором они находят место в резолютивной части решений. Вывод КС непреодолим даже им самим, что отличает его от правовых позиций, которые могут меняться с течением времени. В науке нередки случаи, когда автор, объединив по единому критерию ряд решений, делает вывод, что во всех них содержатся правовые позиции по определенной тематике. Но в таком случае бесспорно только то, что все решения КС посвящены одной теме. КС оставляет за собой право решать – использовать в решении правовую позицию или нет и, главное – каким образом ее использовать. Наука конституционного права знает много примеров, когда в теории исследователи не сходятся в оценке правовых позиций в одном и том же решении КС, равно как и в методиках их выделения. Для четкого понимания правовых позиций необходимо уяснить, что заключает в себе мотивировочная часть решения. Конституционное судопроизводство отличается от судопроизводства в судах общей юрисдикции или арбитражных судах. Стороны излагают позиции безотносительно фактических обстоятельств, но КС должен обосновать вывод в резолютивной части решения, привести аргументы в его подтверждение. В качестве обоснования он использует собственные умозаключения, полученные им на основе изучения и анализа норм, их истолкования. С философской точки зрения толкование можно объяснить двумя путями: как познание и как объяснение. КС занимается объяснением, а не познанием (выявлением) заложенного изначально в Конституции и иных актах законодателем. Если исходить из оценки содержания мотивировочной части решений, правовые позиции в значении, приданном им практикой, представляют собой мнение КС, использованное в качестве аргумента при рассмотрении нового дела (разумеется, наделенное определенным качествами, о которых будет сказано ниже). На первое место применительно к правовым позициям в их новом качестве выходит вопрос об их использовании, то есть деятельности суда по применению правовых позиций в новых делах. Проводя параллель с прецедентом, обратим внимание, что одной из главных проблем, стоящих перед теоретиками и практиками в английском праве, является проблема выделения ratio decidendi (сущность решения) и obiter dictum (попутно сказанное) в решении. Однако принцип «stare rationibus decidendi» (следует придерживаться ratio decidendi прецедентов), обязательный для английского судьи, для КС не действует, поскольку он не скован своими позициями. Настаивая на общеобязательном характере своих правовых позиций для прочих судов КС не имеет возможности контролировать их восприятие в 18 решениях остальных судов, как это может делать, например, Верховный Суд США. Определяя «правовую позицию КС России» мы сознательно остановимся на их доказанных характеристиках, касающихся конституционного судопроизводства и не будем затрагивать те, что относятся к процессу взаимоотношений КС с другими судами на национальном уровне, то есть остановимся на их «инструментальных» качествах. Этого будет вполне достаточно для изучения и описания соотношения правовых позиций КС и правовых позиций ЕСПЧ. Таким образом, правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации – это его мнение по определенному вопросу, содержащееся в мотивировочной части решения, используемое (в необязательном порядке) при рассмотрении нового дела в качестве одного из аргументов. В третьей главе «Современность и перспективы взаимоотношений Конституционного Суда России и Европейского Суда по правам человека» рассмотрена роль правовых позиций в процессе взаимоотношений двух судов и российская модель отношений национального органа конституционного контроля со Страсбургским Судом. Описана роль правовых позиций как механизма, с помощью которого КС России обращается к практике ЕСПЧ, и правовых позиций как регулятора места и роли решений ЕСПЧ на уровне Российской Федерации. Затронуты вопросы работы Страсбургского Суда с правовыми позициями КС РФ. В первом параграфе «Роль практики ЕСПЧ в России» обозначены сложности, связанные с применением решений ЕСПЧ и, соответственно, практические возможности для КС России принять участие в их разрешении. Прежде всего, это относится к общим вопросам применения конвенционного права на национальном уровне. Влияние решений ЕСПЧ на национальное право не безгранично, выделяют три ограничения, сдерживающие влияние на внутригосударственную правовую систему. Впрочем, ни одно из них на практике нельзя назвать абсолютным. Во-первых, суд в Страсбурге не вправе отменить нормы и акты государства на том основании, что им было признанно нарушение Конвенции. Однако, говоря о влиянии решений ЕСПЧ на национальную правовую систему, не стоит забывать о технике «пилотного решения», используя которую Страсбургский суд прямо предлагает государству-ответчику внести изменения в национальное законодательство, дабы устранить причину нарушения. Во-вторых, ЕСПЧ не вправе по жалобе, поданной заявителем отменить решение национального суда. Практика пошла по тому пути, что государства признают возможность обжалования вступивших в законную силу решений национальных судов по уголовным делам, если ЕСПЧ признал нарушение. В отношении случаев, где затрагиваются частноправовые отношения, дело обстоит иначе: в деле Гёргюлю 5 причина 5 Görgülü, BverfG, Oct. 14, 2004. 19 конфликта заключалась именно в возможности использования решения ЕСПЧ как основания пересмотра решения суда по вопросу частноправового характера. В-третьих, решения Страсбургского суда не носят характера прецедента для государства-ответчика. В России возможность нового рассмотрения дела на основании решения ЕСПЧ предусматривают УПК и АПК. Формулировка УПК (ст.413) говорит об обязательствах, которые не предусмотрены в самой ЕКПЧ. Она фактически уравнивает КС и ЕСПЧ в последствиях, которые влекут их решения, несмотря на то, что один из этих органов не входит в правовую систему РФ. АПК – второй процессуальный закон, который предусматривает в качестве одного из оснований для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам решение ЕСПЧ (п.7 ст. 311). Как и в УПК, рядом стоят два основания для пересмотра дела – решение КС и решение ЕСПЧ. Но АПК, в отличие от УПК, разделяет признание факта нарушения Конвенции и признание несоответствия нормативно-правого акта, тем самым со всей очевидностью можно отделить последствия принятия решения КС и ЕСПЧ. Особо следует обратить внимание на ГПК, где не предусматривалось такой возможности, но в силу решения КС РФ суды обязаны принимать решения ЕСПЧ в качестве основания для пересмотра в порядке гражданского судопроизводства. Примером отказа следовать решению ЕСПЧ как общему прецеденту могут послужить дела, связанные с британскими военными трибуналами6. Проиграв дело, Великобритания выполнила решения ЕСПЧ в полном объеме в отношении выигравших, но, когда Палата Лордов столкнулась с аналогичным делом, она отказалась следовать выводам ЕСПЧ и приняла решение, противоречащее постановлению Страсбургского Суда по аналогичному делу. То есть Палата Лордов не признала силы прецедента за решениями ЕСПЧ. В конечном итоге национальный и наднациональный суды пришли к единому мнению, но этот случай продемонстрировал, что разрешение подобных конфликтов происходит не на постоянной основе и единого механизма по их урегулированию не существует. Если суммировать практику судов различных государств, то можно прийти к выводу, что проблема взаимоотношений судов подразделяется на два аспекта. Во-первых, это отказ национальных судов изменять свои решения на основе постановлений ЕСПЧ. В России этот вопрос решен по-разному в различных видах судов и разных видах процесса, но при этом не учтен негативный опыт зарубежных государств. Кроме того, некоторые формулировки процессуальных кодексов РФ оставляют немало вопросов. Вовторых, это конфликт в силу отказа национальных судов признавать решения ЕСПЧ руководящими прецедентами. В России единых правил не существует, и не только в части «прецедентности» практики ЕСПЧ, но и в более широком 6 Findlay v. the United Kingdom, №22107/93, Morris v. the United Kingdom, №38784/97. 20 смысле – применения ее вообще. Определенную роль здесь сыграли высшие суды и, в первую очередь, КС. В литературе выделяется решение от 4 февраля 19927 года КС, где он высказался о роли международного права в правовой системе России, но важнее обратить внимание на постановления КС от 4 февраля 1996 №4-П8, от 25 января 2001 года №1-П9, от 5 февраля 2007 года №2-П10. Эти постановления КС до последнего времени были единственными ориентирами, по которым можно было хотя бы в малой степени понять мнение КС по вопросу о роли конвенционного права. Принципиально новым стало решение КС от 26 февраля 2010 №4-П, где он впервые определенно высказался по вопросам последствий вынесения решений ЕСПЧ против России, то есть по одному из двух принципиальнейших вопросов, касающихся применения конвенционного права в РФ в целом. Позиция двух других высших судов Российской Федерации в целом похожа, и ВС РФ, и ВАС РФ предлагают судам не использовать постановления ЕСПЧ при вынесении решений, а «учитывать» их при вынесении решений. При том логика изложения рекомендаций этих двух судов наводит на мысль о второстепенности имплементации практики ЕСПЧ как цели ее использования. Основной же целью является необходимость впоследствии избежать критики со стороны этого наднационального органа. Во втором параграфе «Грани отношений судов Конституционного Суда и Европейского Суда по правам человека» подробно исследуются две стороны отношений КС и ЕСПЧ и соприкосновения их правовых позиций: партнерства и противостояния. Завершенных конфликтов, имевших место в практике других государств, между КС и ЕСПЧ не случалось. Но исключать столкновения в будущем мы не можем, к тому же уже имеется опыт критики КС со стороны ЕСПЧ. Речь, разумеется, идет о деле Константина Маркина11, ответа в правовом поле на которое не последовало, но общее настроение выражено Председателем КС РФ в публицистической статье, и отражает конфликтную тенденцию в отношениях судов. В работе проработаны и спрогнозированы определенные сценарии развития конфликтов. На примере дела Гёргюлю и дел британских военных трибуналов можно продемонстрировать два вероятных сценария конфликтов между высшими национальными судами и ЕСПЧ. Но чисто технически, в силу своего положения в российской правовой системе и особенностей своей компетенции, КС не способен стать стороной в конфликте с ЕСПЧ в рамках этих сценариев. Дело в том, что Палата Лордов выступала в конфликте как верховный суд, а не как конституционный, в ФКС ФРГ реализована в своем максимальном виде процедура конституционной жалобы, чего нет в российском конституционном ВКС РФ. 1993. №1. С.29-35. СЗ РФ. 1996. №7. Ст.1816. 9 СЗ РФ. 2001. №7. Ст.700. 10 СЗРФ. 2007. №7. Ст.932. 11 Konstantin Markin v. Russia, №30078/06. 7 8 21 судопроизводстве. Но в то же время это не исключает возможности самих конфликтов, пусть даже их возникновение будет вызвано в ином контексте. Оценка конфликтных сценариев во взаимоотношениях КС и ЕСПЧ на примере других государств показала, что аналогичные проблемы не исключены в России. Нельзя подходить чисто формально к модели взаимоотношений между ЕСПЧ и высшими судами государств. Роль КС в урегулировании вопросов применения практики ЕСПЧ пока скромна, несмотря на то, что он активно использует «правовые позиции Страсбургского Суда» непосредственно для отправления правосудия. Особый пример сотрудничества судов – дела Бурдова. Первое решение по делу Бурдова12 было вынесено 4 сентября 2002 года, Страсбургский Суд пришел к выводу, что были допущены нарушения ст. 6 Конвенции и ст. 1 Протокола №1. В решении по второму делу Бурдова13 суд в итоге нашел, что были допущены нарушения тех же статей. Поэтому была применена процедура пилотного решения. Страсбургский Суд увязал свою позицию с позицией двух высших российских судов – конституционного и верховного. При этом ЕСПЧ указал, что проблема, ставшая основанием для повторного обращения г-на Бурдова, была поднята и получила свое решение в практике КС России, но на национальном уровне судами и законодателем не было уделено должного внимания этому решению КС. Таким образом, решение КС и ЕСПЧ, направленное к разрешению проблемы, повлекшей повторное обращения Бурдова в Страсбург, в котором они ссылаются на мнения друг друга, представляет собой прекрасный образец взаимоотношений двух судов. В качестве одного из интереснейших для изучения дел КС с точки зрения использования им решений ЕСПЧ следует выделить постановление от 5 февраля 2007 года. Перед КС встал вопрос, правомочен ли он проверять российское законодательство на соответствие нормам ЕКПЧ, однако КС ушел от ответа. Во-вторых, в этом постановлении КС подвергает анализу постановление ЕСПЧ по одному из аналогичных вопросов, поставленных в деле, вопросу и дает ему свою оценку, которая расходится с мнением ЕСПЧ. Относительно применения решений возникали вопросы среди судей. Были случаи, когда кто-то из судей считал, что ссылка была сделана неверно. В этом случае возникали споры о правовых позициях ЕСПЧ. Основным поводом для критики является то, каким образом были использованы решения Страсбургского Суда. Между тем, ЕСПЧ не безразличен к особым мнениям судей КС. В решении о приемлемости по делу «Сабанчиева и другие против Российской Федерации»14 Страсбургский Суд обратился к особым мнениям судей КС. ЕСПЧ использует практику КС достаточно свободно. В деле «Смирнитская и другие против России» ЕСПЧ применил его решение по Burdov v. Russia, №59498/00 Burdov v. Russia (№2), №33509/04 14 Sabanchiyeva and Others against Russia, №38450/05 12 13 22 аналогии: КС высказывал свое мнение о нормах УПК, но ЕСПЧ решил, что это мнение можно распространить и на нормы ГПК РФ. Анализ постановлений ЕСПЧ, в которых упоминается КС и его решения, приводит к выводу о роли ссылок на его решения как вспомогательных источниках, позволяющих дать объективную оценку обстоятельствам дела. В заключении подводится итоги исследования и делаются выводы по его результатам. В частности, что ЕСЧП предпочитает для разрешения проблемы в законодательстве, приведшей к нарушению Конвенции, не распространять последствия своего частного решения на все аналогичные случаи, как это предлагает делать КС РФ. Для этого он избрал и использует иной путь – принятия пилотных решений. Позиция ЕСПЧ такова, что существенно, когда он выявляет системность нарушений Конвенции, а не единичный факт. Если существует системность в нарушении Конвенции, которую не устраняет государство, то тогда следует вмешаться ЕСЧП, и высказаться по этому поводу в пилотном решении. До того – для этого есть национальные механизмы защиты от системных нарушений прав человека, и, главным образом, КС, на позиции которого ссылается ЕСПЧ в первом пилотном решении против Российской Федерации. Анализ позиций двух судов позволяет обрисовать общие контуры их взаимоотношений в вопросах имплементации конвенционного права в Российской Федерации. ЕСПЧ предпочитает видеть в лице КС РФ партнера в решении этой важнейшей задачи, в то же время стремится четко показать границы своих полномочий, за которые он не хотел бы переступать и как он не хотел бы, чтоб его решения воспринимались на национальном уровне. Он видит в КС союзника на национальном уровне в решении системных проблем в российском законодательстве, ведущих к системным нарушениям прав человека. Он так сделал выбор в пользу пилотных решений как пути преодоления таких проблем, хотя не упустил возможности указать национальному законодателю на ведущую роль правовых позиций КС РФ в их решении. С другой стороны, ЕСПЧ четко продемонстрировал, что он не видит необходимости в пересмотре всех аналогичных случаев на национальном уровне в качестве общих последствий частного постановления, несмотря на позицию КС России по этому вопросу. Поэтому, можно сделать вывод, что позиции КС РФ приоритетно будут восприниматься ЕСПЧ в вопросах устранения разделов российского законодательства, ведущих к системному нарушению норм Конвенции и по вопросам ликвидации нарушения прав отдельных лиц. Однако ЕСПЧ проводит четкую границу последствий своих постановлений, не желая распространять их на неопределенный круг лиц. Обоснованным выглядит путь разделения последствий принятия решений КС РФ и ЕСПЧ. Если для решений КС чрезвычайно важны общие последствия – то есть изменения в законодательстве для ликвидации несоответствия или 23 неполного соответствия нормы (или акта) Конституции РФ, то для решений ЕСПЧ первостепенны частные последствия – то есть восстановление нарушенного права индивидуума. Исходя из такой логики должно быть выстроено и законодательство, во-первых, нормы процессуальных кодексов РФ, закрепляющие порядок пересмотра вступивших в силу решений российских судов, на основе постановлений КС РФ и ЕСПЧ. Для урегулирования вопросов применения практики КС РФ и ЕСПЧ, и, в том числе их правовых позиций, при отправлении правосудия, то есть использования их как источников права требуется принятие федерального закона. Речь идет о закреплении их статуса в российской правовой системе для снятия всех вопросов о их обязательности и юридической силе, и, что не мене важно, порядке использования. В частности, это помогло бы снять неопределенность правового регулирования в случае конфликта двух судов и расхождения в их правовых позициях. Проблема чрезвычайно важна, как это было продемонстрировано, конфликты между ЕСПЧ и конституционными судами возможны, и мало предсказуемы, и национальным судам важно знать, позиции какого суда следовать. По теме диссертации опубликовано пять печатных работ объемом 3,6 п.л. III. ОСНОВНЫЕ НАУЧНЫЕ ПУБЛИКАЦЙИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ. 1. Чернышев И.А. Взаимодействие Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека: сравнительный анализ // Сравнительное конституционное обозрение. – 2009. – №6. – С.83-102. – 1,8 п.л. 2. Чернышев И.А. Европейский Суд по правам человека в практике российского конституционного правосудия // Вестник Томского государственного университета. – 2010. – №330. – С.112-114. – 0,5 п.л. 3. Чернышев И.А. Правовые позиции в решениях Конституционного Суда России // Журнал конституционного правосудия. – 2009. – № 5(11). – С.1-7. – 1 п.л. 4. Чернышев И.А. Первое пилотное решение Европейского Суда по правам человека против России // Российское правоведение: Трибуна молодого ученого: Сб. статей. Вып. 9 / Отв. Ред. В.А. Уткин. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 2009. – С.48-49. – 0,2 п.л. 5. Чернышев И.А. Правовые позиции Европейского Суда по правам человека в решениях Конституционного Суда по правам человека // Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сб. статей / Под ред. В.Ф. Воловича, А.М. Барнашова, В.М. Зуева. – Томск: Изд-во Томского унта, 2009. – Ч.43. – С.95-96. – 0,2 п.л.
