Феноменологический метод в современной

Чеботарева Елена Эдуардовна
Феноменологический метод в современной философии физики
Принимать одну основу для жизни, другую для
науки – это значит с самого начала допускать ложь.
К. Маркс
В данном докладе мне хотелось бы остановиться на рассмотрении тех методологических
принципов научного познания, которые могут быть сформулированы в рамках
феноменологии. Интерес к феноменологической эпистемологии
возникает в связи с
развитием «неклассического рационализма», опирающегося на допущение нескольких
теоретических версий описания реальности
и акцент на связи между представлениями
исследователя об объекте и средствами познания, которые он выбирает. Представляется, что
в данной ситуации феноменологическая эпистемология обладает следующими «полезными»
методологическими принципами, которые естественным образом взаимосвязаны:
- внимание к отношениям между объектом и субъектом, и, следовательно, поиск связи
научных идей с «жизненным миром» исследователя;
- направленность на преодоление традиционных оппозиций рационализма, интуитивизма
и эмпиризма, что позволяет значительно расширить как возможности научного горизонта,
так и социокультурного измерения науки.
Я полагаю, что именно феноменологический метод позволяет нам отойти от позиции
науки, «естественным образом»
утверждающей бытие мира, и принять во внимание
субъекта, задающего смысл наблюдаемой им физической картине мира. В философии
физики одним из важных принципов феноменологического подхода оказывается принцип
заключения в скобки «естественной установки» по отношению к исследуемым феноменам.
Такой «естественной установкой» оказывается понятие объективной реальности, описание
которой существует независимо от субъекта. Один из известных астрофизиков С. Хокинг
пишет: «Трудно быть реалистом в науке, ведь то, что мы считаем реальностью, во многом
обусловлено используемой нами теорией»1. По мнению Хокинга, «невысказанная вера в
независимую от модели реальность и является причиной тех трудностей, с которыми
философы науки сталкиваются при изучении квантовой механики и принципа
неопределенности»2.
1
2
Хокинг С. Черные дыры и молодые вселенные. СПб.: Амфора ТИД АМФОРА, 2008. С. 45
Там же
Квантовая теория в физике, делающая вероятностные предсказания о поведении атомных
частиц, является теорией о возможностях (о возможных квантовых состояниях3), а не о
«действительности», при этом само понимание того, что есть действительность, меняется.
Предполагаемая, нераскрытая, «воображаемая» часть предметного мира в феноменологии
Гуссерля с самого начала обладает значением действительности, она изначально имеется в
виду и включена в содержание сознания. «Именно поэтому, в силу изначально принятой
значимости нераскрытой действительности, можно дополнять частичные восприятия до
полного, всестороннего видения, содержание которого совпадает с самим предметом4».
Феноменология, которая в принципе занимается исследованием данности объектов
сознанию, одинаково интересуется всеми формами опыта, благодаря которому объекты
могут «предстать» сознанию. В этом плане и интуитивные, и «воображаемые» представления
о предмете исследования обладают познавательной ценностью. Именно эта особенность
феноменологии позволяет нам использовать её методы с расчетом на обнаружение
«идеального понятия» объекта, выражающего его суть, которую нельзя выявить методом
наблюдения, созерцания5. Феноменологическая эпистемология позволяет нам надеяться на
эвристический прорыв «к самой вещи», какой бы фантастической она нам не казалась.
Рассматривая современную теоретическую физику в рамках феноменологической
эпистемологии, я хочу выделить такой актуальный, на мой взгляд, методологический подход,
как принцип эстетической рациональности.
Известна теория феноменологической эстетики Э. Гуссерля и Р. Ингардена, но в нашем
случае предметом исследования выступает реальность, а не произведения искусства.
Возможен ли эстетический подход в естественнонаучных исследованиях? Если научный
метод состоит в том, чтобы подчинять многообразие исследуемой реальности общим
теоретическим принципам, то эстетическое суждение также подчиняет разнообразный
материал принципам, рассматриваемых как априорные. По крайней мере, таким образом
возможность эстетического суждения рассматривал И. Кант, обнаруживая в нём прежде всего
мост между человеком и миром природы (между «природой» и «свободой»). Принцип
эстетической рациональности, который мы выделяем, следуя Канту, – это представление о
том, что в основе любого рационального познавательного акта лежит субъективное
Долидзе М.Г. Принцип дополнительности в квантовой механике и метод феноменологии в словесном
творчестве. Сб. материалов международного симпозиума (г. Зугдиди, Грузия, 19–20 мая 2004 г.) Выпуск 2 /
Под ред. В.В. Парцвания. СПб.:, 2004. С.83
4
Там же, С. 91
5
Гуссерль писал по этому поводу следующее: «В точных науках ученый открывает и дедуцирует
«идеальные понятия», которые «выражают нечто такое, чего нельзя “видеть”; у них существенно другой
“исток”, а тем самым и существенно другое содержание, чем у описательных понятий, которые выражают
сущности, почерпнутые в простом бесхитростном созерцании, а отнюдь не “идеальное”» Гуссерль Э. Идеи
к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 1999. С. 35.
3
суждение о чувственно воспринимаемой форме. Априорный принцип, выделенный Кантом
в эстетическом суждении, состоит в представлении о формальной целесообразности
природы нашим познавательным способностям и целесообразности субъекта по
отношению к окружающему миру. Собственно говоря, этот априорный принцип является
основополагающим для возможности познания.
«Спор о ценностной природе знания разгорелся с конца XIX века, и уже тогда Ницше
прозорливо и едко заявил о том, что «фактов нет, но только интерпретации», положив тем
начало будущей «всеобщей эстетизации», - пишет С. Б. Никонова в своей работе «Эстетика
и рациональность»6.
Далее она аргументирует необходимость термина «эстетическая
рациональность»: «С этой точки зрения появление эстетики в XVIII веке - не простая
терминологическая
случайность,
наконец
разрешающаяся
в
создании
отдельной
дисциплины о красоте, но одно из ряда проявлений постепенно развивающейся формы
западноевропейской рациональности, сперва обратившейся на красоту и искусство как на
наиболее подходящую и, на первый взгляд, безобидную сферу для утверждения своего
главного принципа: субъективности суждения - прежде чем распространить его эксплицитно
повсюду. И поскольку в эстетической способности суждения, как она охарактеризована
Кантом, этот принцип проявляет себя в наиболее чистом виде, то можно назвать эту форму
рациональности эстетической рациональностью»7.
Феноменология эстетики становится возможной благодаря методу выявления априорных
структур человеческого существования, разработанному Гуссерлем, и используемом в
исследованиях по эстетике М. Мерло-Понти, М. Дюфреном, Р. Ингарденом и другими
философами. Нас же применение принципа эстетического суждения к процессу научного
познания интересует как момент интуитивного, но одновременно и рационального
“прорыва” - сквозь форму к сущности предмета исследования. Использование эстетического
суждения в научной деятельности, на мой взгляд, является тем рационально выявляемым
характером связи между исследователем и природой, который лежит за пределом
классических оппозиций рационализма, интуитивизма и эмпиризма и некоторым образом
снимает их.
Для примера того, как феноменологические принципы эстетической рациональности
могут использоваться в конкретной научной деятельности, я рассматриваю современную
физическую теорию.
Никонова С.Б. Эстетика и рациональность.
http://aesthetics.philosophy.pu.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=29
7
Там же.
6
Природа в представлениях современной физики не обладает никакими собственными
целями, кроме как быть познанной человеком, другими словами, она не целесообразна
самой себе, а целесообразна нашим познавательным способностям. Вопрос о том, как
возможно именно такое, целесообразное нашему познанию, существование природы, в
физике
относится к концепции антропного принципа, которая является предметом
полемики. Что касается непосредственного примера использования принципа эстетического
суждения в физике, то следует принять во внимание, что исследуемую «природу» в физике
фактически заменил математический аппарат, и критерий эстетической оценки применяется
к математическим уравнениям, а не к природным явлениям.
На «красоту» математических уравнений обращали внимание такие учёные, как
Коперник, Галилей, Абель, Галуа, Майкельсон, Максвелл, Пуанкаре, Эйнштейн, П. Дирак, Г.
Вейль, Харди, Ж. Адамар, Гейзенберг, А. Блохинцев, С. Вайнберг. «Хотя до сих пор мы не
можем точно почувствовать, когда необходимо в работе обращаться к чувству прекрасного,
все же в физике элементарных частиц эстетические суждения, по-видимому, работают все
лучше и лучше. Я считаю это свидетельством того, что мы движемся в правильном
направлении и, может быть, находимся не так уж далеко от нашей цели», - писал. С.
Вайнберг в своей книге «Мечты об окончательной теории»8.
Очевидно, что «красота» математического аппарата понимается определенным образом.
Прежде всего, следуя кантианской традиции, необходимо учесть, что суждение вкуса
претендует на всеобщность (это не тот тип вкуса, о котором не спорят), и это не нечто
трогательно-возбуждающее, но интеллектуально-объективное. Исследователь принципа
красоты в науке Котина С. В. отмечает, что знания, которые претендуют на статус научных,
должны
соответствовать
инвариантности
(системности),
требованиям
(включающую
простоты9.
надындивидуального
симметрию как
частный
Другими словами, прекрасное
смысла
случай),
в
нашем
(понимания),
согласованности
представлении
соотносится с некой идеей: называя красивой, например, физическую теорию, мы
подразумеваем, что сумели «прорваться» сквозь математическое описание к сути, к идее,
которая является нам через данный физический феномен, описываемый теорией. По сути,
принцип эстетической рациональности отсылает нас к платоновской традиции.
Однако физическая теория предлагает для эстетического суждения не только
математический материал, но и его теоретическую интерпретацию, другими словами, новое
представление о реальности, возникающее при переводе физики с языка математики на
обычный. В истории науки можно обнаружить эстетические последствия «обнародования»
8
Вайнберг С. Мечты об окончательной теории. М.: Едиториал УРСС, 2004, С. 130
9
Котина С.В. Принцип Красоты в науке. http://www.enterks.ru/theory.html
гелиоцентрической концепции, классической механики, теории относительности. Сама
концептуальная модель физической теории может быть использована в качестве
инструмента для гуманитарной области исследований, если эстетическая привлекательность
первой наводит на мысль о её универсальной целесообразности.
С другой стороны, интерпретация физической теории на «обыденный» язык, как
правило, укладывает физические концепции в русло философской традиции (например,
обнаруживая связь с платоновскими идеями, с проблематикой времени у Августина, с
концепцией множества миров и т.д.). Возможность подобной философской интерпретации,
на мой взгляд, также свидетельствует о действии эстетического суждения, которое выявляет
целесообразность научной теории нашему сознанию. Размышляя над этим феноменом, мы
приходим к так называемому постнеклассическому типу научной рациональности, который
отличается вниманием к связи внутринаучных целей с вненаучными, социальнокультурными целями и ценностями.
В заключении отметим, что принцип эстетической рациональности, в рамках которого
используются эстетические суждения, обладает эвристическим значением в качестве
инструмента познания. В данной статье проанализировано, каким образом принцип
эстетической рациональности соотносится с феноменологической эпистемологией:
эстетическая рациональность выявляет связи между субъектом и объектом исследования,
лежащие вне традиционных оппозиций рационализма, интуитивизма и эмпиризма, что
позволяет
значительно
расширить
социокультурного измерения науки.
как
возможности
научного горизонта,
так
и