РПЦ в Отечественных войнах
реклама
Муниципальное бюджетное образовательное учреждение средняя общеобразовательная школа № 7 г. Гулькевичи Краснодарского края Творческая работа на тему: «Русская Православная Церковь в годы Отечественных войн». Учитель кубановедения МБОУ СОШ№7: Дибирчуева И.А. 2012 год Приближается 200-я годовщина победы русского народа в Отечественной войне 1812 года. Годовщины, отмечаемые нами – это напоминание о нашем долге пред Отечеством, о том, что жили на земле нашей люди достойнее, чем мы, исполнившие этот долг. И славные годовщины – нам и в назидание и, быть может, в укор. А им, 1 свершившим и ушедшим, - в знак благодарности нашей памяти. Отечественная война 1812 года и Бородинское сражение относятся к тем событиям всемирной и отечественной истории, которые не меркнут в веках и будут всегда служить для потомков высоким примером патриотизма, беспредельной стойкости и богатырской силы русского народа и его армии в борьбе за национальную честь и независимость Родины. Воздадим же сегодня вновь нашу память и честь бесстрашному русскому воинству, навеки связавшему на бородинских холмах свои собственные смертные судьбы с бессмертной судьбой России! Русская Православная Церковь предложила вернуть празднование годовщины изгнания наполеоновской армии из России в 1812 году. Эту инициативу 23 декабря озвучил для СМИ заместитель главы Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата иеромонах Филипп (Рябых). Он же предложил и дату нового праздника – 7 января. В этот день в 1813 году вышел манифест императора Александра I, извещавший об изгнании наполеоновской армии из России. Это предложение поддержали и представители власти – руководитель экспертной группы проекта «Историческая память» партии «Единая Россия» Степан Медведко. Празднование победы над Наполеоном в Рождество было отменено в России лишь в 1915 году – тогда Россия и Франция оказались союзниками в войне с Германией, и об этой дате предпочли на время забыть, а вскоре подоспела и революция. Основой воспитания и обучения личного состава русской армии во все периоды ее развития являлось православие. Одним из каналов религиозно-нравственного воздействия на воинов служило военное духовенство. Оно делило с армией и флотом все тяготы боевой и мирной воинской жизни и немало содействовало в воспитании всех категорий военнослужащих. В полной мере о военно-религиозной службе в русской армии мы вправе говорить с момента появления самой постоянной армии, а это произошло, как мы знаем, в первой четверти XVIII в. Во времена Царя Федора Алексеевича (1676–1682 гг.) организация полковых церквей осуществлялась при непосредственном участии царя. Он сам предписывал патриаршему приказу назначать церковнослужителей и количество церковной утвари в полк. Однако в полной мере о деятельности священнослужителей в воинской среде можно говорить только с момента создания регулярной армии и узаконенной формы деятельности в ней священников. При этом необходимо учитывать, что становление и полноценное функционирование военно-религиозной службы произошло не сразу. Путь становления занял столетия. В 1716 г. впервые в уставах русской армии появились отдельные главы «О священнослужителях», которые определяли их правовое положение в армии, основные формы деятельности, обязанности, но не указывали, кем последние должны быть определены. С 1721 г. эта обязанность возлагалась на Святейший Правительствующий Синод, центральный орган управления церковными делами и имениями. Параллельно с совершенствованием сухопутных войск в эпоху Императора Петра I строился военный флот. В результате возник вопрос о судовых священнослужителях. В апреле 1717 г. по указу царя было решено «В Российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». При выполнении этого указа правительство остановилось на белом духовенстве. Но служба в военном флоте прельщала не многих. Например, в летнюю кампанию 1718 г. священников из белого духовенства оказалось во флоте всего 4 человека. Это объяснялось неведомой суровой природой прибалтийского края, которая ассоциировалась у большинства с Сибирью. Кроме того, само учреждение флота Императором Петром I многим казалось греховной «мирской затеей». Неудача с призывом на флотскую службу белого духовенства побудила правительство искать 2 священников для флота среди монашествующих лиц, которые не могли отказаться от назначения, так как были связаны обетом послушания. Поэтому с 1719 г. утвердилась практика назначения на флот монашествующих лиц. Право назначения иеромонахов для службы на флоте, до учреждения Св. Синода, фактически принадлежало АлександроНевской Лавре. С 1721 г. эти права перешли к Св. Синоду. Он предписывал преосвященным разных епархий высылать необходимое количество иеромонахов для комплектования военно-морского духовенства. На практике дело было поставлено так, что отдельные священники назначались только на более крупные суда – корабли и фрегаты, а мелкие суда имели одного священника на нескольких. Права, обязанности и материальное положение флотского духовенства, а также религиозно-нравственные отношения служащих на военных судах были определены в Морском уставе, утвержденном в 1720 г. Через год была обнародована Инструкция флотским иеромонахам: «Пункты о иеромонахах, состоящих во флоте», где регламентировалось их поведение и взаимное отношение между собою и служащими на корабле. Таким образом, только при Императоре Петре I была создана и начала функционировать военнорелигиозная служба как централизованная организация, предназначенная для обучения и нравственного воспитания военнослужащих. В годы правления Императора Павла I ведомство по управлению военным духовенством претерпело значительные изменения, начинался процесс относительного обособления военного духовенства от епархиального, появления священнослужителей, основной миссией которых было религиознонравственное воспитание воинов, совершение религиозных обрядов в армейских Так шаг за шагом, с совершенствованием структуры вооруженных сил совершенствовалась военно-религиозная служба в русской армии. Особое место в ряду преобразований, по своим последствиям, в том числе и для системы управления военным духовенством, сыграла военная реформа 60-70-х годов XIX в. Характер изменений в военно-религиозной службе отразило «Положение об управлении церквами и духовенством военного ведомства», утвержденное 12 июня 1892 года. Следующей ступенькой духовного управленческого аппарата в армии и на флоте в начале XX в. являлся институт дивизионных благочинных. Они назначались и увольнялись протопресвитером и обязаны были регулярно посещать подведомственные им церкви, следить за преподаванием Закона Божьего в полковых учебных командах, рассматривать жалобы военных и светских лиц на полковых священников. Основная работа по религиозному воспитанию военнослужащих, согласно организационно-штатной структуры, как и раньше, ложилась на полковых священников. В назначенный командиром час они обязаны были совершать богослужения в полковых церквах в воскресные, праздничные и «высокоторжественные» дни, поучать воинов «истинам православной веры и благочестия», вести беседы и чтения, утешать больных в лазаретах. В их обязанности входило также ограждение военнослужащих «от вредных учений», исправление «нравственных недостатков», предотвращение «отступления от православной веры».В целом штатно-должностная структура военного и морского духовенства, как показывает исторический опыт, позволяла успешно проводить в войсках работу по религиозно-нравственному воспитанию военнослужащих, изучать и оперативно воздействовать на моральное состояние войск, укреплять их благонадежность. На первое место среди многих задач, решаемых военным духовенством, выступало стремление воспитать в русском воине духовно-нравственные силы, сделать его человеком, проникнутым истинно-христианским настроением, исполняющим свои обязанности не из-за страха угроз и наказания, а по совести и глубокому убеждению в святости своего долга. Оно заботилось о воспитании в войсках духа веры, благочестия и воинской дисциплины, терпения, мужества и самопожертвования. В одной из инструкции благочинным, составленной первыми обер-священниками, отмечалось: «Главная задача 3 военных пастырей, проповедуя Слово Божье перед военными людьми, наставлять их в неизменных обязанностях воина: в благочестии, беспредельной верности государю, повиновении начальству и усердии к службе.Известны примеры, когда полковыми пастырями организовывались воскресные школы для нижних чинов, школы для бедных уличных детей, женские школы. Таким образом, церковные школы при воинских частях выступали своеобразными центрами религиозно-нравственного просвещения и преподавания азов грамотности и начал общей культуры по всей России. В этих же целях военным духовенством активно использовались возможности церковных библиотек. Активно участвовало военное духовенство в борьбе с нравственными недугами в армии. И в те годы имели место случаи пьянства, «дедовщины» (называлось это возложение трудов житейских на новобранцев). Способы разрешения таких случаев были различные. Чаще всего строевой командир, замечавший «неуставные отношения», обращался к батюшке, а тот в своих беседах старался увещевать старослужащего, объяснить постыдность поступка и на библейских примерах обращался к его совести и достоинству. Более того, он брал таких солдат к себе в помощники: они избирались старостами, пели в церковном хоре и т.д. Не стояло в стороне военное духовенство и в борьбе с таким злом, как пьянство.Более полное представление о характере и содержании работы военного духовенства, о применяемых при этом формах и методах воздействия на человеческие души дает анализ деятельности священнослужителей в военное время, и особенно в боевой обстановке, на полях сражений. Именно в экстремальных условиях войны наиболее отчетливо заметно значение заботы православной церкви о патриотическом воспитании воинов, о привитии готовности защищать свою Родину не щадя жизни, чувства долга, помогающего безропотно переносить голод, холод, лишения и страдания, присущие походной жизни и фронтовым условиям. Задачи перед священнослужителями в военное время стояли, в общем, те же, что и в мирное: они обязаны были удовлетворять религиозные чувства и потребности военнослужащих через совершение богослужений и треб, пастырским словом и примером вдохновлять воинов на ратные подвиги. Правда, ряд инструкций возлагал на них и специфические обязанности, а с началом первой мировой войны и такие, которые не несли их предшественники. Так, полковому священнику вменялось в обязанность помогать врачам в перевязке раненых. Это требовало от каждого духовного лица соответствующих навыков. Чтобы это требование не осталось декларацией, при военных госпиталях с вновь прибывающими в действующую армию священниками организовывались десятидневные курсы. Полковому священнику поручалось также организовывать вывоз с поля боя убитых и раненых, заботиться о поддержании в порядке воинских могил и кладбищ, извещать родственников убитых, организовывать в своей части общества помощи семьям чинов этого полка. От госпитальных священников требовалось чаще совершать богослужения для больных, ежедневно обходить палаты, беседовать и утешать, писать письма от имени больных на родину. Главным и основным методом в деятельности военного духовенства в боевых условиях являлся личный пример. Должностные инструкции всех времен обязывали военных священников вести свою жизнь так, чтобы «воинские чины видели в них назидательный для себя пример веры, благочестия, исполнения обязанностей службы, доброй семейной жизни и правильных отношений к ближним, начальствующим подчиненным». Следуя этому правилу, полковой священник во время сражений обязан был находиться при войсках. Он должен был собственным примером поддерживать военнослужащих. Понимая важность такого предназначения, военные священники безропотно переносили тяготы походной жизни, ходили со своими частями на штурмы, напутствовали больных и умирающих под неприятельским огнем, сами терпели раны, плен и нередко принимали мученическую смерть от неприятеля. Так военные пастыри шли сами и вели свою паству к вершине духовного состояния человека – воинскому подвигу во имя Родины. Церковь, в том числе 4 и военная, как центр религиозно-нравственного воспитания всегда чтила и прославляла героев. Это проявлялось не только в богослужебной деятельности священнослужителей того или иного храма. Зачастую в церквях наряду с религиозными реликвиями верующих хранились боевые знамена прославленных частей, оружие и доспехи славных военачальников. Так, по свидетельству очевидцев, в церкви Морского кадетского корпуса на специальных мраморных досках черного и серого цвета были выбиты имена выпускников корпуса, погибших в боях (черные доски) и кораблекрушениях (серые доски) и своими ратным подвигами прославивших Отечество и военно-морской флот. В этом же ряду стоит решение Св. Синода, принятое в 1904 г. Оно требовало «... сельским церквам на стенах своих прибить черные доски с перечислением погибших славною смертью на поле брани: «Вечная память погибшим и слава живым». В этом призыве заключалась суть религиозно-нравственной деятельности духовенства. Сведения о подвигах военных священников, дошедшие до нас, кратки и отрывочны. Одним из первых покрыл себя неувядаемой ратной славой священник Т.Е. Куцинский. При штурме Измаила в 1790 г., когда победа склонялась то в одну, то в другую сторону, в бой был брошен Полоцкий мушкетерский полк, который находился в резерве. Но в самом начале атаки командир полка был смертельно ранен. Солдаты заколебались. Видя это, полковой священник Трофим Куцинский, находившийся среди воинов, поднял крест и воодушевляя солдат словами: «Стой ребята! Вот вам командир!» бросился с ними на турок. Солдаты сломили врага и одержали победу. Сам же пастырь в ходе схватки был дважды ранен. За геройское участие в штурме Куцинский, по представлению князя Г.А. Потемкина, первым из духовных лиц получил золотой наперстный крест на Георгиевской ленте. II. С крестом впереди полка – Русская Православная Церковь в войне с Наполеоном Православные священники сопровождали русские полки даже во время боя. Молебен накануне Бородинского сражения. Цветная литография с рисунка Н.Самокиша. Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи. Первая реакция Русской Православной Церкви на борьбу с наполеоновской Францией состоялась в декабре 1806 г. в виде обращения к народу. Это произошло по указанию Александра I в связи с созывом ополчения. Решение императора было вызвано пониманием того, что российская регулярная армия по своей численности не может противостоять армии Наполеона и что, следовательно, необходимо увеличить ее размеры за счет ополчения. Дополнительный набор рекрут мог вызвать недовольство как со стороны дворянства, так и со стороны крестьян. Поэтому очень важно было показать необходимость нового созыва. Эту задачу император возложил на духовенство. В указе Александра I Святейшему Синоду от 6 декабря 1806 г. было прямо сказано: «Мы 5 призываем Святейший Синод предписать всем местам и чинам, ему подвластным, дабы градские и сельские священники в настоящих обстоятельствах, при образовании земского ополчения усугубили ревность свою ко внушению своим прихожанам, колико ополчение сие для спасения Отечества необходимо». Православные священники, прежде всего военные, принимали самое непосредственное участие в боевых действиях. Многие из них отличились в Бородинском сражении и после него были даже представлены к военным наградам. Истории известно множество примеров мужества и самоотверженности, проявленных военными пастырями в боях и походах Отечественной войны 1812 года. Так, священник Московского гренадерского полка протоиерей Мирон Орлеанский в сражении при Бородине шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны и был ранен. Несмотря на ранение и сильную боль, он остался в строю и выполнял свои обязанности. Священник Финляндского драгунского полка Алексей Стратонович участвовал в сражениях с французами под Полоцком и при местечке Ушачи. Перед атаками он выезжал впереди полка с крестом в руках, ободрял и воодушевлял воинов, напоминая им о долге и присяге. За свои подвиги он был награжден тремя наперсными крестами: "Из кабинета Его Величества", на Георгиевской ленте и от Святейшего Синода. Примером мужества и верности долгу в Отечественной войне стал подвиг другого военного пастыря Иоанникия Савинова, состоявшего на службе в 45-м флотском экипаже. В критический момент боя отец Иоанникий в епитрахили, с поднятым крестом и с громким пением молитвы пошел в бой впереди солдат. Воодушевленные солдаты стремительно ринулись на неприятеля, пришедшего в замешательство. Один из французов, опомнившись, бросился на безоружного пастыря, пытаясь заколоть его штыком, но не успел, ибо сам был убит. От штыка пострадали лишь епитрахиль и рукав рясы священника. В результате неприятель бежал. Будучи на перевязочным пункте, отец Иоанникий был контужен вражеской пулей, попавшей в его наперсный крест. За подвиг отец Иоанникий был награжден орденом святого Георгия IV степени. Священник Навагинского мушкетерского полка А. Леонтьев за боевые подвиги в период с 1812 по 1814 гг. был награжден четырьмя наградами[34]. Перечисление героических поступков военных пастырей можно было бы продолжить. Об этом свидетельствуют следующие статистические данные. До 1904 г. за военные подвиги четыре пастыря удостоены высшей воинской награды – ордена Св. Георгия 4-й степени, 111 награждены золотыми наперсными крестами на Георгиевской ленте. За военные отличия 8 военных священников были награждены золотыми наперсными крестами от кабинета царя, 31 – наперсными крестами от Св Синода, еще 119 чел. в награду получили ордена Св Владимира 3 и 4 степени и Анны 2 и 3 степени с мечами и бантом, а 6 пастырей награждены иностранными орденами. Один из примеров можно найти в донесении командира пехотной дивизии полковника И.Ф. Удома своему шефу, командиру 5-го корпуса генерал-лейтенанту Н.И. Лаврову от 18 сентября 1812 года: «Необычайные труды и весьма хорошее поведение священника Андрианова заставили меня за крупные заслуги его просить Ваше Превосходительство о представлении его к награждению. Оный священник во всё продолжение нынешнего похода и военных действий находился при полку безотлучно. Должность свою исполнял весьма рачительно без малейшего упущения. Во время минувшего сражения 26-го августа при с. Бородине, отправив молебствие, находился среди самого огня безотлучно при 6 полку, стоял с крестом на фланге и духовными своими наставлениями ободрял солдат и тем более поощрив оных к побеждению врага. Раненых причащал и утешал наставлениями, а убитых погребал неупустительно. Я отдаю должную справедливость его отличной деятельности, долгом моим поставлю просить Ваше Превосходительство исходатайствовать священнику Андрианову орденский знак отличия для большего поощрения его к усердной службе». А вот – представление к награде священника Симиона Наумова от 20 сентября 1812 года: «Лейб-гвардии Семеновского полка полковой священник Симион Наумов во время сражения 26 августа при селе Бородине отправлял вместе с обер-священником пред иконою Смоленской Божией Матери богослужение, раненых причащал и утешал своими наставлениями, убитых на поле чести погребал неупустительно...» На многочисленность таких примеров указывает адъютант Кутузова и позже известный военный историк А.И. Михайловский-Данилевский. По его словам, в Бородинском бою «гренадерские полки, перед которыми шли священники в облачении, с крестом в руках, скоро поравнялись с укрепленною батареею и выгнали из нее неприятеля». В бою под Малоярославцем, с которого началось изгнание Наполеона из России, также отличились полковые священники. В.С. Глинка писал по воспоминаниям своего отца С.Н. Глинки, участника Отечественной войны: «Перед... рядами... 19-го егерского полка идет священник Васильковский... идет вместе с духовными детьми своими умирать за веру и Отечество. Высоко поднятый золотой крест блещет в его руках, и за этим-то святым знамением бросается дружно весь полк, лезут по трупам на неприятеля, гонят его и долго оспаривают площадь перед Монастырем... Враги, не удержась на горе, ударились сквозь монастырские ворота, и, защищенные оградою, вредили выстрелами; наши штыками и грудью врывались туда, сбрасывая неприятеля в ров...» В рапорте командира 6-го корпуса генерала Д.С. Дохтурова о священнике Васильковском говорится: «Находясь в этом сражении впереди полка с крестом в руках, своим наставлением и примером мужества поощрял солдат поражать врагов и умирать бесстрашно за веру и государя, при чем сам он был ранен в голову». Вновь показал свою храбрость и был оценен командованием священник Василий Васильковский в бою под Витебском в октябре 1812 года. Представляя его к награде, командир 24-й пехотной дивизии генерал-майор П.Г. Лихачев докладывал: «Когда полк вступил в бой, Васильковский по искреннему усердию шел впереди и благословлял полк крестом. Затем, в разгар боя он находился среди воинов, поощряя и воодушевляя их и напутствуя тяжело раненных. Кипела горячая битва, кровь лилась рекой, валились раненые, падали убитые. Неприятельские снаряды не щадили никого. Ядро падает близ Васильковского, разрывается и обдает его осколками камней и землей. Он был ранен в левую щеку, но не оставил полка в трудную минуту боя. Неприятельская пуля впивается в крест на груди отца Васильковского. Крест спасает жизнь пастыря, но он вынужден покинуть поле сражения...» И награда была дана – «Московские ведомости» опубликовали 2 апреля 1813 года официальное известие: «Его Императорское Величество, по представлению генералфельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского, всемилостивейше пожаловать изволил орден св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса священнику Васильковскому, находящемуся при 19-м егерском полку в корпусе генерала Дохтурова». Это был первый случаи такой награды священнику. Однако лишения, душевные и телесные страдания, раны сломали молодой организм героя-пастыря. Он умер в 1813 г. во время похода во Францию. Мы не знаем, где затерялась могила первого священника — кавалера ордена Св. Георгия, но имя его не утрачено и подвиг его живет в памяти поколений. 7 На медали, учрежденной в честь победы в Отечественной войне, была выбита надпись: «Не нам, не нам, но имени Твоему». Сказ про отца Василия Васильковского (Лариса Потапова) Шла война в стране, Шла великая, Где страдал народ, Где горело всё От захватчиков Войска Франции. И призвал Синод Прихожан своих Защищать страну От захватчиков. Встал и стар, и млад, И священники... Среди них отец Васильковский был В девятнадцатом В полку егерском. Он в атаки шёл Со крестом в руках, Впереди солдат, Шедших вслед ему, Осенял крестом Русских воинов. Сам достойно шёл, Без суетности, В душе с верою За Россиюшкку. В полный рост шагал И не кланялся Ни французишкам, Ни снарядам их. Успевал везде Похвалить солдат За хоробрую Битву ратную. Успевал ещё Тешить раненных, И погибших отпеть Русских воинов. Ранен в голову Был Васильковский, Но не дрогнул он Супротив врага. Он встревожен был Не о ране своей, А тревожен был О судьбе людей. Грязь отёр с лица 8 Вместе с кровию И продолжил вновь Труд свой пастырский. А снаряды вокруг Разрывалися, И свистела картечь, Пули жалили, И лилася рекой Людска кровушка. Горы тел людских, Мёртвых, высились, Что снаряды порой Били мёртвых вновь... С двух сторон бои Непрестанные, А бывало, что Переменные. Вдруг Васильковский В грудь почувствовал Сильный столь удар, Что осел наземьПуля вражеска Так ударила Во серёд креста, Что впечаталась. Крест священный спас Васильковского, И ещё спасла Вера чиста В Бога нашего И в Отечество. Щит единственный И оружиеЭто крест его Со молитвою. И опять он встал Во ряды солдат, Меньше думая О себе самом, Деля тяготы, Славу с подвигом. А деяньем своим, Словом, жизнею Он показывал Божью Истину Православную, Христианскую! Отечественная война 1812 года потребовала от народа и монархии чрезвычайного напряжения всех духовных и физических сил для отпора армии Наполеона, не имевшей доселе равных в Европе. Главнокомандующим Русской армией был назначен князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов - выдающийся полководец и благочестивый христианин. Со ступеней 9 Казанского собора, поклонившись Казанской иконе Божией Матери, он отправился в войска. По воспоминаниям очевидцев, в канун Бородинской битвы все воинство вместе с князем Кутузовым усердно молилось перед Смоленской иконой Пресвятой Богородицы о даровании победы. Стотысячная армия воссылала свои молитвы к Царице Небесной о защите и покровительстве. В регулярной армии каждый полк имел своего священника, свою походную церковь и, как правило, свою икону, считавшуюся покровительницей этого армейского подразделения. Во время Отечественной войны в русской армии находилась также общая святыня - Смоленская икона Божией Матери, воспринимавшаяся всеми как истинная Путеводительница - Одигитрия. 5 августа 1812 г. при оставлении русской армией Смоленска эта икона была взята по распоряжению М. Б. Барклая де Толлии находилась в русской армии, сопровождая ее во всех событиях и битвах 1812 г., вплоть до освобождения Смоленска. По свидетельству генерал-лейтенанта П. П. Коновницына, "войска с благоговением зрели посреди себя образ сей и почитали оный благоприятным залогом Всевышнего Милосердия. При одержании над неприятелем важных побед и успехов приносимы были всегда пред иконою благодарственные молебствия". Накануне Бородинской битвы, 25 августа 1812 г., Смоленскую икону Божией Матери пронесли по всему военному лагерю. Вечером перед ней в присутствии М. И. Кутузова был отслужен молебен. Участнику сражения Ф. Н. Глинке при описании этого события удалось передать настроение, царившее при этом в русском лагере: "Духовенство шло в ризах, кадила дымились, воздух оглашался пением и святая икона шествовала. Сама собою, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить досыта своей кровью. Везде творилось крестное знамение, по местам слышались рыдания. Главнокомандующий, окруженный штабом, встретил икону и поклонился ей до земли", его примеру последовали генералитет и вся армия. Богослужения и молебны, регулярно проводимые полковыми священниками, поднимали моральный дух русской армии, укрепляли ее мужество. Перед сражением, обходя позиции своих полков, священники напоминали солдатам об их долге и присяге. На поле брани под неприятельским огнем они напутствовали умирающих, а при необходимости воодушевляли солдат личным примером - вставали с крестом в руке впереди полка, увлекая его в атаку. Согласно данным архива Синода, в 1812 г. в ведомстве армейского духовенства состояло 240 человек, около 200 из них участвовали в Отечественной войне. 14 полковых священников получили во время войны ранения и контузии. Священник Черниговского драгунского полка Забуженков погиб в Бородинском сражении. Многие священнослужители получили награды. Согласно указу императора от 18 декабря 1797 г., для белого духовенства (в том числе и военного) были установлены следующие награды: скуфья, камилавка, золотой наперсный крест, выдаваемый от Святейшего Синода. (Награды давались в такой последовательности: священник, не имевший скуфьи, не мог быть награжден камилавкой; не имевший камилавки, не мог быть представлен к награждению наперсным крестом.) Ордена давались, как правило, после того, как священник получил все перечисленные награды, за исключением особых случаев. По формулярным спискам священников и другим документам, хранящимся в архиве Синода, удалось установить, что во время войны 1812 г. (или вскоре после нее) 7 священнослужителей (протоиерей Апшеронского полка Онисим Боровик, протоиерей Кавалергардского полка Михаил Гратинский, протоиерей Кирасирского Военного ордена полка Петр Летницкий, протоиерей Олонецкого пехотного полка Иоанн Ящуринский, протоиерей Преображенского всей гвардии собора Алексей Торопогрицкий, протоиерей лейб-гвардии Литовского полка Василий Андрианов и священник 20-го егерского полка 10 Дмитрий Тредьяковский) были награждены орденом Святой Анны (первые шестеро - 2-й степени, а последний - 1-ой степени). Однако наибольшую известность во время войны получил священник 19-го егерского полка Василий Васильковский, награжденный за подвиг в сражении под Малоярославцем орденом Святого Георгия 4-го класса. В истории России это был первый случай вручения такой награды священнику. III. Вместе с партизанами На оккупированной территории центральных губерний России Великая армия, как известно, столкнулась с активным сопротивлением мирного населения. Среди партизан было немало церковнослужителей и даже священников, которые часто являлись организаторами и руководителями крестьянских отрядов. Вступать в вооруженную борьбу с неприятелем их нередко побуждало его варварское отношение к церковным святыням. Так, священник села Крутая гора Юхновского уезда Смоленской губ. Григорий Лелюхин, увидев, что отряд французских мародеров (человек 50) ограбил церковь и осквернил алтарь, убедил своих прихожан устроить погоню. Вооружившись топорами и вилами, крестьяне неожиданно напали на грабителей в лесу и, перебив их, забрали назад церковное имущество. Воодушевленные удачей, крестьяне вскоре увеличили свой отряд до 200 человек. На колокольне храма они выставили сторожевого, который при приближении мародеров звонил в колокола, и крестьяне во главе с отцом Григорием отражали нападение. Таким же образом действовали жители Гжатского уезда: при появлении французских мародеров священники поднимали тревогу колокольным звоном, и сбегавшиеся прихожане защищали церкви и свои жилища. Благодаря этому храмы в селах Сосницы, Чали, Дора были спасены от разорения. В Смоленской губ. предводителями крестьянских отрядов были также дьячок г. Рославля Савва Крастелев, погибший при столкновении с неприятелем у деревни Козловка и пономарь села Савенок Сычевского уезда Алексей Смирягин, награжденный знаком отличия Военного ордена за то, что смог отнять у французского офицера орден Почетного Легиона и четыре карты Российского государства. В Московской губ. во главе одного из крестьянских партизанских отрядов стоял священник Верейского Рождественского собора Иоанн Никифорович Скобеев. Его заслуги особенно проявились при штурме г. Верея генерал-майором Дороховым. Собрав тысячу крестьян Вышегородской волости, Скобеев с их помощью срыл на Земляном валу сделанные французами укрепления, "изыскал во многих домах скрывшихся неприятелей, сжег неприятельские ворота, фуры и брички". Кроме того, по просьбе Дорохова отец Иоанн собрал 500 конных вооруженных крестьян, которые усилили его корпус, и подготовил 7 подвод для раненых воинов. Крестьяне с полной готовностью откликались на все призывы Скобеева, который, по его собственным словам, "будучи более 20 лет увещателем во всех присутственных местах, был совершенно им известен, и по известности снискал от них к себе доверенность и уважение". В Калужской губ. благодаря активным действиям духовенства и прихожан в двух из пяти оккупированных уездов - Мосальском и Тарусском - все храмы были спасены от разорения. Способ обороны был тот же, что и во многих местах Смоленской губ.: при приближении мародерских отрядов священники поднимали колокольный звон и сбегавшиеся крестьяне защищали храмы и дома своего села. Особенно успешно действовали прихожане села Любуни Мосальского уезда во главе с протоиереем Яковом Иоанновичем Чистяковым, отразившие несколько нападений. Один эпизод из жизни этого села в 1812 г. ярко свидетельствует о важности православной веры для русского народа и об авторитете духовенства. 28 августа 1812 г. французский отряд напал на Любунь и поджег несколько строений. Некоторые крестьяне помещика Протопопова, испугавшись за свои дома, поднесли врагам хлеб и соль, однако большая часть жителей оказала 11 французам сопротивление. Мародеры были разбиты, и жители села собрались в храме.После изгнания Наполеона орденом св. Анны II степени был награжден священник Кавалергардского полка Михаил Гратинский. Участник Бородинского боя, с группой раненых кавалеристов он попал в плен к французам. В сентябре 1812 года в оккупированной французами Москве он добился разрешения служить литургию в храме Св. архидиакона Евпла на Мясницкой. И в годовщину коронации императора Александра I, после отслуженной литургии он совершил молебен во здравие русского царя и о даровании «благопоспешения Христолюбивому воинству на изгнание лютаго супостата». Такого рода молебны отец Михаил совершал почти каждый день. За свою храбрость и верность он был лично награжден Александром I и даже стал его духовником… Известно и о самом непосредственном участии духовенства в создании и деятельности партизанского движения. Например, дьяк села Рюховское (Рюхово) Волоколамского уезда Московской губернии Василий Григорьевич Рагузин в 1812 году из своих односельчан и жителей соседних деревень создал партизанский отряд численностью до 500 человек, действия которого охватили обширную территорию. Сам Рагузин славился как отчаянно смелый и удачливый разведчик, и даже командиры действовавших в уезде войсковых партизанских отрядов A.Х. Бенкендорф и В.А. Прендель посылали его в Можайск, Колоцкий монастырь и другие места, где он под видом просящего подаяния добывал сведения о противнике. Не раз он подпадал и под ружейный огонь обнаруженного им противника, на который далее наводил партизанские отряды. В выданном ему после войны свидетельстве указывалось: «1812 года сентября с 13 сентября по 12 октября 1812 года он, Рагузин, посылаем был в разные места для разведывания неприятеля и собирал во многом числе из разных селений с вооружением крестьян, с которыми и вместе с казачьими отрядами ездил для поражения рассеянного по селениям Рузского, Можайского и Гжатского округов неприятеля несколько раз, где всегда был храбр и неустрашим». За его заслуги в мае 1816 года дьяку «за подвиги его на пользу отечества, оказанные во время вторжения неприятеля в 1812 г.» пожалована была на анненской ленте серебряная медаль с портретом и титулатурой Александра I на лицевой стороне и надписью «За полезное» на оборотной. Пример дьяка-партизана уже в годы Великой Отечественной напомнил и «Журнал Московской патриархии» (1944, № 5). Такой же партизанский отряд численностью более тысячи человек создал священник Рождественского собора в Верее Иоанн Никифорович Скобеев. Аналогичные примеры известны в Смоленской губернии – партизанские отряды там создали священник церкви в селе Крутая гора Григорий Лелюхин, дьяк из города Рославля Савва Крастелев, пономарь села Савенок Алексей Смирягин… Защищая храмы и церковное имущество, многие священники погибли. Например, священник Смоленского кафедрального собора Василий Шировсий был затравлен собаками прямо в храме за то, что не позволил французскому офицеру взять серебряное кадило. В Москве были до смерти забиты при защите церковного имущества священники Сорокосвятской церкви Петр Вениаминов, Николаевской в Кошелях церкви Иван Петров, Архангельского собора Иван Гаврилов, Николаевской на Студенце церкви Алексей Иванов, дьякон Николаевской церкви Михаил Федоров и др. Известно, что после Отечественной войны 1812 года в русском обществе в значительной степени снизилось западное (особенно французское) влияние и произошел подъем национального самосознания, что вскоре нашло отражение в формулировке министром просвещения графом С.С.Уваровым русской национальной доктрины, основными положениями которой стали: православие, самодержавие и народность. Таким образом, роль Русской Православной Церкви в Отечественной войне 1812 года была весьма значительной. Она не ограничивалась фактами непосредственного участия представителей духовного сословия в основных событиях 1812 года, а была неразрывно 12 связана с духовной жизнью всего русского общества. Без учета деятельности Православной Церкви изучение и понимание войны 1812 года представляется нам неполным и необъективным. По замыслу государя в древней столице, лежавшей в то время в руинах, должен был подняться грандиозный храм-памятник, главная идея которого предельно ясно была изложена словами царского Манифеста: "В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к Вере и Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ российский, и в ознаменование благодарности нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились мы в Первопрестольном граде нашем Москве создать церковь во имя Спасителя Христа... ... Да благословит Всевышний начинания наши! Да простоит сей храм многие века, и да курится в нем пред святым Престолом Божиим кадило благодарности позднейших родов вместе с любовью и подражаньем к делам их предков!". Храм был спроектирован по образцу древней соборной церкви и в плане представляет собой равноконечный крест, называемый еще греческим — в противоположность вытянутому латинскому. Главный алтарь храма посвящен Рождеству Христову, приделы — святителю Николаю Чудотворцу и святому благоверному князю Александру Невскому. Работы по возведению Храма Христа Спасителя осуществлялись по повелениям Императоров Александра I, Николая I, Александра II, Александра III, по благословению ныне причисленного к лику Святых постоянного члена Святейшего Синода Митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова) и Епископа Дмитровского Леонида (Краснопевкова); непосредственное руководство работами было поручено ГенералГубернатору Москвы князю Д.В. Голицыну и возглавляемой им Комиссии по построению Храма. Средства на постройку храма собирались во всех церквах России; из казны была выделена огромная сумма – более 15 млн. рублей. Строительство храма, для чего использовался белый плотный известняк, добывавшийся в окрестностях Коломны (из него же сделали и барельефы для украшения стен храма), затянулось на 40 лет: строительство велось с 1839 по 1883 год. IV. Русская Православная Церковь в других войнах. Военные пастыри были верны доблестным традициям армейского и флотского духовенства и в последующих войнах. Очередным тяжелым испытанием крепости народного духа и мужества русского воинства стала Крымская война 1853-1856 годов. Одним из наиболее отличившихся в этой войне священнослужителей был старший священник Могилевского пехотного полка протоиерей Иоанн Матвеевич Пятибоков. В марте 1854 года, переправившись через Дунай, полк был встречен сильным неприятельским огнем. Потери полка оказались значительными, и противник стал теснить русских солдат. В самый критический момент боя отец Иоанн, возложив на себя епитрахиль и взяв в руки крест как знамение победы, вышел впереди цепей, осенил им воинов и воскликнул: "С нами Бог, ребята, и да расточатся враги Его!.. Родимые, не посрамим себя! Сослужим службу во славу Святой Церкви, в честь Государя и на утешение нашей матушки России!". Вслед за этими словами пастырь в первых рядах ринулся на врагов. Воодушевленные примером своего духовного отца, солдаты дружно обрушились на турок. Во время атаки отец Иоанн, осеняя воинов крестом, одним из первых взошел на стены укрепления. При этом отважный пастырь был дважды ранен. Часть креста, который он держал в руке, была отбита пулей, а епитрахиль разорвана картечью. Геройский штурм турецких укреплений закончился полной победой над врагом. За этот подвиг отец Иоанн был награжден 13 орденом святого Георгия IV степени. Героически вел себя этот же пастырь и во время одиннадцатимесячной осады Севастополя. Из числа двухсот военных пастырей - участников Крымской войны - двое были награждены орденами святого Георгия IV степени; 93 пастыря - золотыми наперсными крестами, в том числе 58 человек - крестами на Георгиевской ленте; 29 военных священников были награждены орденами святого Владимира III и IV степени. Так, во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов особо отличился священник 160-го пехотного Абхазского полка Феодор Матвеевич Михайлов. Во всех сражениях, в которых принимал участие полк, отец Феодор был впереди. При штурме крепости Карса пастырь с крестом в руке и в епитрахили, находясь впереди цепей, был ранен, но остался в строю. Полковой священник Феодор Михайлов был широко известен в войсках своей необычайной храбростью. За отличия в боях он был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте, а также орденами святой Анны II степени с мечами и святого Владимира IV степени с мечами. Образцы героизма и мужества показали военные и флотские священнослужители во время русско-японской войны 1904-1906 годов. Как и прежде, священнослужители стояли плечом к плечу с воинами. Лучшее подтверждение их мужества - сухие строки документов. Так, в одном из приказов по войскам за 1904 год указывалось: "Священник 5го Восточно-Сибирского полка А.Мшанецкий, эскадренного миноносца "Победа" иеромонах Никодим и крейсера 1-го ранга "Баян" А. Куньев 18 и 19 ноября во время боя... служили в редутах и окопах молебны, обходили войска и кропили их святой водой и давали прикладываться ко кресту. Своим появлением и своими действиями они утроили дух гарнизона...". Известно множество других примеров самоотверженной деятельности военных священников во время боев. . . Например, священник 11-го стрелкового полка отец Щербаковский в сражении под Ялу 18 апреля 1904 г. после того, как погибли все командиры, с крестом в руках, в полном облачении поднял в атаку остатки полка, которые отбили сопку и дали возможность остальным частям выйти из окружения. Израненный, он не покинул поле боя и был взят в плен. Японцы, узнавшие о его подвиге, с почестями вернули его на родину. О массовой доблести военных священников в годы первой мировой войны свидетельствовали и многочисленные факты их награждения за боевые заслуги. К концу 1915 года военных священников насчитывалось 2 тысячи, а всего их было в армии свыше 5 тысяч. Из них в годы первой мировой войны (по далеко не полным данным, и только до 1916 года) было награждено свыше 1500 человек. Так, если за все время существования Георгиевского креста до первой мировой войны этой высшей воинской награды было удостоено только 4 военных священника, то за лишь за 1914-1915 годы их насчитывалось уже 14 человек. За этот же период военным пастырям было вручено 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов святого Владимира III степени с мечами, 203 ордена святого Владимира IV степени с мечами, 304 ордена святой Анны II степени с мечами и 239 орденов святой Анны III степени с мечами. В подавляющем большинстве военное духовенство с достоинством, не жалея своей жизни, выполняло возложенные на него обязанности. Генерал А.А. Брусилов, вспоминая о тяжелых днях для русской армии в 1915 г., писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры – полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением... Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой». 14 Подтверждением ратных заслуг военного духовенства на полях сражений первой мировой войны служит тот факт, что, по неполным данным, за годы войны священникам было вручено: 227 золотых наперстных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов Св. Владимира 3-й степени с мечами, 203 ордена Св. Владимира 4 степени с мечами, 643 ордена Св. Анны 2 и 3 степени с мечами[38]. Некоторые имели несколько наград. Например, полковой священник Евтихий Тулупов за стойкость и мужество, проявленные в боях в годы первой мировой войны, был награжден орденом Св. Анны 3 степени с мечами и бантом и представлен к ордену Св. Георгия 4 степени[39]. Так не жалея жизни духовенство участвовало в защите Отечества и его интересов. Четыре с половиной тысячи представителей военного духовенства пали смертью храбрых или были искалечены на войне. Сегодня колесо истории вновь сблизило представителей флота и церкви. Возрождение миссии православного духовенства в вооруженных силах становится в наши дни не только заботой о будущем, но также и данью благодарной памяти военным священнослужителям - добрым воинам Христовым. На последнем заседании Священного Синода 11 апреля 2006 года было принято Заявление о восстановлении института военного духовенства в российской армии. Отечественный опыт взаимодействия армии и религиозных организаций на протяжении последних десятилетий показал, что духовное попечение о военнослужащих не ведет к конфликтам на религиозной почве. Положительно оценивая идею законодательного оформления института военного духовенства, Русская Православная Церковь считает, что это послужит закреплению и развитию наиболее плодотворных форм сотрудничества религиозных организаций и армии. Литература: 1. Михайловский-Данилевский А. И. Описание Отечественной войны 1812 года. Ч. 1 1V. СПб., 1840 - 1843; 2. Богданович М. И. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. Т. I-III. СПб., 1859 – 186 3. Военский К. А. Русское духовенство и Отечественная война 1812 года. М., 1912; 15 4. Никольский А. Лица "Духовного чина" Московской епархии в их служении церкви и Отечеству в 1812 году. М., 1912; 5. Студитский И. М. Русское духовенство в Отечественной войне. 6. Шавельский Г. И. Военное духовенство в борьбе России с Наполеоном. М., 1912. 16 Приложение: Слайды стр. 1-30 17
