ЕВРОПЕЙСКАЯ ИДЕЯ МЕЖДУ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ

ЕВРОПЕЙСКАЯ ИДЕЯ МЕЖДУ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ
Первая мировая война стала серьёзным испытанием на прочность взглядов тех интеллектуалов и
политиков, кто до начала глобального конфликта был уверен в невозможности большой войны на
территории Европы, способности европейских элит справиться с любым международным кризисом на
континенте (как это было на протяжении многих десятилетий).
Эти иллюзии присутствовали не только у представителей правящих кругов и пацифистски
настроенной интеллигенции, но и в организованном рабочем движении, пускай и в специфической
форме. Резолюции Базельского и Штуттгартского конгрессов II Интернационала ориентировали социалдемократию на радикальные политические действия в случае начала войны, должные перерасти в
свержение пролетариатом собственных правительств и, таким образом, революционное прекращение
военных действий.
Но в суровой реальности ни законопослушным пацифистам, ни радикальным революционерам не
удалось повлиять на события в нужном им направлении. Европейские общества оказались
подверженными вирусу национализма и шовинизма в гораздо большей степени, нежели предполагалось,
антивоенная пропаганда оказалась под строжайшим запретом, власти стали жестко преследовать
сторонников примирения воюющих сторон.
Но при малейшей возможности, действуя в подполье или находясь в нейтральных государствах,
они живо обсуждали возможности преодолеть сложившуюся ситуацию. Одним из таких вариантов
становится обсуждение в 1915г. в заграничных секциях российской социал-демократии идеи
Соединенных Штатов Европы. Как мы прекрасно знаем, не они были первыми создателями этой
концепции. Но это не столь и важно. Главное, что левые социал-демократы попытались внести в нее свой
смысл, отличный от идеи В. Гюго и его последователей, заполнить его революционным содержанием.
Ими был выдвинут тезис о «республиканских Соединенных Штатах Европы» путем революционного
свержения монархий в Германии, Австрии и России, причем этот курс был объявлен «ближайшим
политическим лозунгом». Но вскоре выяснилось, что и эта позиция далеко не самая радикальная. В
полемику включился лидер радикальной части российских социалистов В. Ленин, высказавший в ходе
дискуссии мысли, ставшие важным компонентом политики и идеологии большевиков в годы Первой
мировой войн, либо позже на многие десятилетия официальными взглядами КПСС на сущность
европейской интеграции.
Ленин высказал скептическое и критическое мнение по поводу СШЕ. Скептический взгляд В.
Ленин обосновывал через экономический фактор (к тому моменту будущий советский лидер
сформулировал свое видение феномена «империализм»). Во-первых, Европа, по Ленину, «в целом
означает экономический застой» по сравнению с США. Во-вторых, «Соединенные Штаты Европы, при
капитализме, равняются соглашению о дележе колоний», поэтому преуспевшие в колониальных захватах
европейские державы, согласно ленинским взглядам, будут задерживать экономическое развитие
Америки. В третьих, «с точки зрения экономических условий империализма, т. е. вывоза капитала и
раздела мира «передовыми» и «цивилизованными» колониальными державами, Соединенные Штаты
Европы, при капитализме, либо невозможны, либо реакционны». В-четвертых, Европе было отказано
считаться монополистом в деле борьбы за демократию и социализм. Ленин, однако, допустил
возможность создания СШЕ как временного проекта в результате соглашения между «капиталистами и
между державами», целями которого должны быть борьба против социализма на континенте и защита
колониальных владений от Японии и США.
Какую альтернативу СШЕ видит Ленин? Большевистский лидер нашел ее в лице глобального
проекта – Соединенных Штатов Мира. Для него СШМ олицетворяет победу социализма, как одной из
главных задач на пути построения бесклассового и безгосударственного общества – коммунизма.
Противопоставляя идею СШМ идее Соединенных Штатов Европы, Ленин в тоже время считал, что этот
лозунг должен быть подчинен другому сценарию развития политического конфликта: победе социализма
«первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране.
После Октябрьского переворота в России, поражения Центральных держав, политической и
экономической нестабильности в Европе, казалось, возникли непреодолимые препятствия для
дальнейшей судьбы европейского объединения. Были ликвидированы несколько империй: Германская,
Австрийская, Российская. После их распада в Европе появилось большое количество новых
национальных государств, были существенно изменены границы между странами, произошло изменение
статуса миллионов людей, оказавшихся национальными меньшинствами и подвергавшимися политике
национальной дискриминации во многих новообразованиях. Ответом на Версальский мирный договор
стала мощная националистическая волна в Германии, поскольку она сильно пострадала от условий мира,
потеряв статус великой державы, 13% населения и 10% территории, все колонии, ей запретили иметь
мощную современную армию и флот, объявили главным инициатором войны, принудили выплачивать
огромные репарационные платежи, на территории рейха – Веймарской республики, находились
иностранные оккупационные войска.
Националистические проявления охватили тогда не только Германию и ее бывших союзников, но и
в странах-победительницах угар национализма и шовинизма проявил себя во «всей красе», негативно
влияя на неокрепшую Версальскую систему международных отношений. Особенно заметно он влиял на
германо-французские отношения, поскольку в Париже доминировали сторонники жесткого подхода к
Германии, о примирении не могло быть и речи. Меньше всего французский политический класс был
озабочен перспективами подобного внешнеполитического курса. «Германия заплатит за всё! - обещали
правительства французскому народу.
Зато в Германии это стимулировало те силы, которые не желали учиться на горьких уроках 1-й
Мировой войны, поддерживали германский реваншизм. Столкновение Франции и Веймарской
республики в начале 1920-х годов по поводу выполнения условий Версальского мирного договора
завершится так называемым Рурским кризисом 1923-1924 гг. Стремление Парижа к европейскому
доминированию встретило отпор со стороны традиционной соперницы – Великобритании, да и США не
приветствовали действия французов. Кстати, у США был очень сильный рычаг воздействия на
европейские дела – это огромные долги Старого Света порядка $11 млрд.
Советская Россия также внесла вклад в Большую игру в Европе. Не надо забывать, что в замыслах
мировой социалистической революции континенту отводилась решающая роль. В. Ленин скорректировал
свою позицию 1915 г. и видел перспективы борьбы за установление «диктатуры пролетариата» не в
далекой Америке, а Европе, и, прежде всего, в Германии. Поражение в советско-польской войне лишь
слегка отрезвило большевиков, план мировой революции не был снят с повестки дня. Он претерпел лишь
определенную трансформацию в сторону отхода от примитивной трактовки отношений между Западом и
СССР. Капиталистические страны более не рассматривались как однородная масса антисоветски
настроенных государств, и СССР стремился расколоть западный мир. В определенной степени это
удалось уже в 1922 г., когда были установлены дипотношения между Германией и Советской Россией.
Но как только на Западе возникали серьезные проблемы, в Кремле и Коминтерне хватались за
возможность повлиять на ход внутренних событий и перевести их в плоскость непосредственной борьбы
за победу мировой революции. Не случайно Рурский кризис вызвал среди большевистских лидеров
радостные ожидания: ну, наконец-то, началось! К тому времени Ленин уже никак не влиял на политику,
поскольку был тяжело болен, эту роль на себя взяла «старая гвардия» РКП(б). Там хватало сторонников
мировой революции, типа Троцкого или Зиновьева. Интересно, что именно Троцкий инициировал тему
«Соединенных Штатов Европы». Его взгляд на проект европейского государства уже отличался от
ленинского. Оставаясь на позиции лояльности концепции мировой революции, нарком по военным и
морским делам рассматривал в качестве фундамента её победы успех в Европе. Облик современной
Троцкому Европы после войны весьма непригляден: «В результате наш несчастный континент изрезан,
раздроблен, истощен, дезорганизован, балканизирован – превращен в сумасшедший дом».
Главной проблемой Троцкий видел неспособность Европы, разделенной на национальные
хозяйства вдоль государственных границ, к послевоенному восстановлению, а значит, и препятствие ее
будущему развитию. «Неспособность буржуазии подойти к разрешению основных вопросов
хозяйственного восстановления Европы обнаруживается все ярче перед трудящимися массами. Лозунг
«правительства рабочих и крестьян» идет навстречу этому возрастающему стремлению трудящихся
найти выход собственными силами. Необходимо ныне конкретнее этот выход указать: это – теснейшая
экономическая кооперация народов Европы, как единственное средство спасения нашего континента от
хозяйственного разложения и закабаления могущественным американским капиталом». – формулирует
советский лидер свою точку зрения.
Успешная социалистическая революция как предтеча европейского объединения, накладывалась на
ряд факторов, которые, согласно взглядам Троцкого, могли привести к успеху. Во-первых, имеется ядро
З. Европы в лице Франции и Германии, во-вторых, не могут самостоятельно существовать такие части
Европы, как Балканы, Скандинавия, Пиренеи и Аппенины, в-третьих, экономика континента
представляет собой хозяйственное единство, где все его части глубоко связаны между собой.
Вопрос об участниках европейского проекта решается, по Троцкому, довольно просто: сначала
побеждает социалистическая революция в Западной и Центральной Европе при поддержке СССР, затем
СССР присоединяется к нему. Через территорию СССР СШЕ будет оказывать влияние на Азию.
Великобритания войдет в СШЕ только после успешной пролетарской революции, поэтому не исключен
период противостояния федеративного государства «Соединенных Штатов Европы рабочих и крестьян»
капиталистическим Англии и США.
Причина энтузиазма Троцкого по поводу перспективы европейской социалистической федерации
лежала, что называется, на поверхности. В год Рурского кризиса резко ухудшилось внутренняя
обстановка в Германии, в Москве пришли к выводу о наличии признаков революционной ситуации. Из
этого политического прогноза последовали практические действия по линии разведывательных и
военных структур СССР, ЦК РКП(б), Коминтерна, стала вестись подготовка ко всеобщей забастовке с
последующим переходом к восстанию против существующего режима. Этого не произошло, поскольку, в
конце концов, был сделан печальный, но прагматический вывод Москвы о невозможности успешного
подъема германского рабочего класса. Идея мировой революции вскоре перекочевала в разряд
пропагандистских штампов партийных документов и материалов Коминтерна, а в реальной политике
произошло относительное примирение СССР и Запада, оформленное в 1924-1925 гг. нотами о
дипломатическом признании. После падения Троцкого никто из советских вождей или деятелей
Коминтерна не будет дискутировать о проблемах создания Соединенных Штатов Европы, тема выйдет из
разряда актуальных вопросов идейной борьбы.
Зато на Западе европейская идея приняла беспрецедентный в предшествующей истории масштаб,
вовлекая в орбиту своих сторонников не только представителей пацифистского движения, но и
представителей бизнеса, государственных деятелей ведущих европейских стран. Что способствовало
ренессансу планов объединения Европы и последующей во второй половине 1920-х годов поддержке
проектов СШЕ со стороны политического истэблишмента. Можно выделить следующие факторы: Первая
мировая война нанесла удар по европейскому единству, но не смогла выкорчевать саму мысль о
необходимости возрождения и прогресса европейской цивилизации. Во-вторых, движущей силой стали
интересы бизнеса, которому мешали таможенные и прочие границы, мешающие развитию деловых
связей. В-третьих, опасения видных европейских интеллектуалов за судьбу Европы перед конкуренцией и
противостоянием со стороны СССР и США.
В 1920-е годы европейская идея прошла 2 этапа: на первом появилась фигура графа Р. КуденховеКалерги, который сумел организовать общественное движение в поддержку единства Европы, а на
втором она получила политическое спонсорство в лице Г. Штреземана, бывшего рейхсканцлера
Веймарской республики и лидера католической партии Центра, а также А. Бриана, многократного
премьера Франции и члена кабинетов министров.
Впервые Р. Куденхове-Калерги выдвинул идею европейского единства в 1922 г., через год она
приобрела солидный формат книги под названием «Панъ-Европа», в которой автор развил ее в деталях. С
1924 г.граф стал редактором журнала «Панъ-Европа», был издан в мае того же года знаменитый
«Европейский Манифест». Успех на ниве пропаганды европейской идеи вдохновил аристократа на 3-х
томный труд «Борьба за Панъ-Европу», написанный между 1925-1928 гг. Идеи Р. Куденхове-Калерги
имели как сторонников, так и противников, причем противники попадались даже в лагере европеистов.
Одним из важных последствий эволюции европейской идеи стал Панъевропейский конгресс в Вене в
1926 г. В нем принимали участие 2000 человек: не только интеллектуалы – писатели, ученые,
представители других сфер культуры, но и политические деятели, при этом многие из них относились к
категории весьма известных людей в своей сфере. Граф был избран председателем Центрального Совета
Панъевропейского Союза.
Рассмотрим взгляды основателя панъевропейского движения на примере его Манифеста 1924 г.
Автор актуализировал необходимость объединения Европы по следующим причинам: Во-первых, угроза
новой войны из-за политики, проводимой правительствами ряда европейских стран(Рурский кризис к
моменту написания Манифеста еще не был урегулирован). Будущая мировая война, согласно мнению
графа, станет войной с применением оружия массового уничтожения, жертвами ее станут целые нации,
гражданское население с перспективой исчезновения целых народов в случае их поражения. Победителей
в войне не будет, проиграет Европа, как цивилизация. Спасение он видит в заключении панъевропейского
арбитражного договора.
Вторую угрозу австрийский аристократ видел в России. Для него не имело значения, кто будет
стоять во главе России: белые или красные. Таким образом, культурнейший и образованный
представитель европейского пацифизма продолжал традицию, укоренившуюся в Западной Европе:
русофобию. От России Р. Куденхове-Калерги предложил защищаться при помощи оборонительного
союза. Другим вариантом защиты граф считал объединенную Европу, чьи экономические и человеческие
ресурсы превзойдут российский потенциал, а источник угрозы, таким образом, окажется устраненным
Третью опасность для Европы Р. Куденхове-Калерги обнаруживает в потенциальной
экономической катастрофе. Её может вызвать поражение Европы в ходе конкурентной борьбы с США,
Великобританией, Россией, Восточной Азией, но главной проблемой он считал экономику США.
Вариант спасения аристократ видит только в создании таможенного союза, упразднении таможенных
пошлин, создании панъевропейского экономического региона.
Однако в проекте графа имеются интересные оговорки насчет Великобритании и России.
Невозможность присоединения к союзу величайшей в мире империи должна быть компенсирована
всемирно-историческим сотрудничеством единой Европы с Британией и ни в коем случае нельзя
проводить антибританскую политику. Что же касается России, то Панъ-Европа не должна проводить по
отношению к ней враждебную политику, а выбрать площадки для сотрудничества: совместное
разоружение, экономическое сотрудничество, взаимное уважение внутреннего развития.
В итоге, согласно взглядам Р. Куденхове-Калерги, произойдет трансформации опорной
конструкции Версальской системы – Лиги Наций. В ней появится 5 региональных групп, своеобразных
сверхдержав, выражаясь современным языком геополитики. Это Европа, панамериканская группа,
Россия, Британия, В. Азия. Но никакая региональная группа не может вмешиваться в европейские дела,
также и Европа не намерена вмешиваться в проблемы внутреннего развития своих партнеров.
Граф Р. Куденхове-Калерги с самого начала функционирования панъевропейского движения
пытался вовлечь действующих политиков континента. Он предложил пост руководителя австрийской
секции движения Игнацу Зайпелю(канцлер Австрии в 1922-1924 и 1926-1929 гг.), и тот согласился.
Чешский лидер Т. Масарик переадресовал графа на будущего президента Э. Бенеша (но он не горел
европейской идеей). Инициатора Панъ-Европы поддержали К. Сфорца и Я. Шахт. Не удалось графу
перетянуть на свою сторону фашистского дуче Б. Муссолини, зато повезло с А. Брианом, который 10 раз
в истории 3-й Республики занимал пост премьера и многократно входил в кабинеты министров своей
страны, то есть Франции. Одним из принципиальных врагов Р. Куденхове-Калерги стал лидер нацистов
Германии А Гитлер, которого бесил пацифизм и либерализм графа, а также его происхождение (матерью
аристократа была японка).
Апофеозом панъевропейской движения стала, конечно же, инициатива А. Бриана в 1929-1930 гг.,
последняя попытка объединить Европу перед началом кризиса Версальской системы и мирового
экономического кризиса. За год до своего выступления он добился подписания всеми великими
державами, другими государствами, включая СССР, пакта Бриана-Келлога, который не допускал
применения войны как политического средства в международных отношениях. Вдохновленный успехом
свое инициативы, А. Бриан решился обнародовать план европейского объединения. Его выступление в
Лиге Наций оказалось полной неожиданностью для делегаций, многие сочли спич министра иностранных
дел Франции в качестве импровизации, своеобразного продолжения личного паблисити.
Не только политики, но и пресса весьма прохладно отнеслись к идее европейского федеративного
объединения. Но вскоре после речи от 5 сентября 1929 года, А. Бриан устроил «обед-диспут» для
представителей 27 государств-членов ЛН. И здесь он получил очередную порцию критики. Министр
иностранных дел Германии, личный друг А. Бриана, сторонник европейского объединения Г. Штреземан,
мнением которого дорожил французский коллега, раскритиковал его за примат политического фактора в
процессе объединения, считая, что главную роль должен играть экономический фундамент, союз не
должен формироваться сверху. Англичане тем более не собирались приветствовать проект, в котором им
не было места. Тем не менее, сохраняя дипломатический этикет, участники обеда предложили А. Бриану
переработать его речь в ЛН в удобоваримую дипломатическую оболочку с целью последующего
обсуждения. Одно из предварительных пожеланий автору было исключение упоминания про
«федеративный союз».
Но работа над меморандумом пришлась на неудачное время: в октябре начинается экономический
кризис в США, вскоре перекинувшийся в Европу. 1 мая А. Бриан представил тщательно подготовленный
документ, но реакция на него в целом оказалась негативной, за исключением Югославии. Конечно,
Европа не была готова к процессу объединения рынков или государств даже и без кризиса 1929-1933 гг.
Он лишь усугубил перспективы европейской идеи. Еще не были созданы серьезные экономические,
политические, геополитические, морально-психологические предпосылки для реальной интеграции.
Вопросы для размышлений:
1. Почему в леворадикальных марксистских кругах идея европейского единства не получила
популярности?
2. 2.Какие факторы, на Ваш взгляд, обусловили лидерство Франции в перспективе объединения
Европы?
3. В чем заключался интерес Германии к идее объединенной Европы?