1 ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ ДЕЛО «БУЖИНАЕВ ПРОТИВ РОССИИ
реклама
1 ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ ДЕЛО «БУЖИНАЕВ ПРОТИВ РОССИИ» (Жалоба № 17679/03) ПОСТАНОВЛЕНИЕ СТРАСБУРГ 15 октября 2009 г. Данное постановление вступит в силу при обстоятельствах, указанных в пункте 2 статьи 44 Конвенции. Может быть подвергнуто редакционной правке. 2 По делу «Бужинаев против России», Европейский суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в составе: Кристоса Розакиса, Председателя, Нины Вайич, Анатолия Ковлера, Элизабет Штайнер, Ханлара Хаджиева, Гиоргио Малинверни, Георга Николау, судей, и Андре Вампака, Заместителя Секретаря секции, проведя заседание за закрытыми дверями 24 сентября 2009 г., вынес следующее постановление, принятое в тот же день: ПРОЦЕДУРА 1. Дело было инициировано жалобой (№ 17679/03), поданной в Суд 5 мая 2003 года гражданином России Алексеем Анатольевичем Бужинаевым (далее - «заявитель») против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее «Конвенция»). 2. Заявитель был представлен А. Базаровым, адвокатом, практикующим в г. Улан-Удэ. Власти Российской Федерации (далее – «Власти») были представлены П. Лаптевым и В. Милинчук, бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском суде по правам человека. 3. Заявитель в частности утверждал, что находился под стражей в нечеловеческих и унижающих достоинство условиях, что судебные слушания в его отношении были необоснованно длительными и что в его распоряжении не было эффективных правовых средств относительно его жалобы относительно оспариваемой длительности разбирательств. 4. 7 ноября 2006 года Председатель Первой секции принял решение уведомить Власти Российской Федерации о поданной жалобе. Также Суд решил рассмотреть жалобу по существу одновременно с решением вопроса о ее приемлемости (§ 3 статьи 29). 5. Власти Российской Федерации возразили против одновременного рассмотрения приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев возражения Властей, Суд отклонил их. 3 ФАКТЫ 6. Заявитель родился в 1974 году и проживает в г. Баргузин, Республика Бурятия. А. Уголовное судопроизводство в отношении заявителя 7. 1 апреля 1998 г. заявитель был арестован по подозрению в ограблении. 3 апреля 1998 прокуратура Октябрьского района Улан-Удэ санкционировала его предварительное заключение под стражу. Он находился под стражей во время расследования и вплоть до суда. 8. По окончании расследования в декабре 1998 г. прокуратура направила материалы дела в отношении заявителя и шести других подсудимых в Верховный суд Республики Бурятия. Верховный суд, однако, постановил вернуть дело в прокуратуру в связи с незавершенностью расследования. Соответствующее решение было вынесено судом 26 января 1999. Позднее Верховный суд направлял дело на дополнительное расследование 15 июня 1999 г., 31 марта и 4 июля 2000 г. 9. Рассмотрение дела в Верховном суде было назначено на 8 декабря 2000 г. 10. 8 и 14 декабря 2000 года слушание было отложено в виду отсутствия переводчика. 11. В период между 19 января и 17 апреля 2001 года Верховный суд назначил и отложил семнадцать слушаний. Власти предоставили следующую информацию о причинах откладывания слушаний: Один раз слушание откладывалось по причине неявки адвоката заявителя. В четырех случаях суд не мог вести слушание из-за отсутствия одного из юрисконсультов представителя других подсудимых. Три раза слушание откладывалось из-за неявки переводчика по причине болезни или командировки. Один раз слушание было отложено до завершения дополнительной судебномедицинской экспертизы. Еще в одном случае суд брал двухдневный перерыв, чтобы подготовить определение в ответ на замечания, сделанные сторонами. 12. 18 мая 2001 г. Верховный суд признал заявителя виновным по всем пунктам обвинения и приговорил его к восьми годам тюремного заключения. 13. 5 декабря 2002 г. Верховный суд России после кассационного рассмотрения приговор оставил его без изменений. Представитель заявителя присутствовал на слушании, заявитель участвовал в слушании посредством видеосвязи. B. Условия содержания заявителя под стражей 14. В период с 6 апреля 1998 г. по 16 мая 2002 г. заявитель содержался в следственном изоляторе № ИЗ-4/1 г. Улан-Удэ. По данным Властей с 4 6 апреля 1998 г. по 3 апреля 2001 г. заявитель находился в камере № 170 площадью 45,6 м2, вмещавшей 14-16 заключенных. С 3 апреля по 28 ноября 2001 г. заявитель содержался в камере № 117 площадью 46,02 м2, вмещавшей 7-9 заключенных. С 28 ноября 2001 г. по 16 мая 2002 г. заявитель находился в камере № 44 площадью 57,76 м2, вмещавшей 16-19 заключенных. 15. 16 мая 2002 г. заявителя перевезли в Москву и поместили в следственный изолятор № ИЗ-77/3, где он находился до 21 декабря в ожидании слушания дела по кассационной жалобе. Как утверждают Власти, заявитель находился в камере № 212 площадью 28,5 м2, вмещавшей семь заключенных. 16. 23 января 2003 г. заявитель был возвращен в следственный изолятор ИЗ-4/1, в камеру № 48, площадь которой, по информации Властей, составляла 74,86 м2, и которая вмещала 23-26 заключенных. 28 января 2003 г. заявитель был перевезен в исправительное учреждение для отбывания там срока наказания. 17. Не оспаривая информацию, представленную Властями относительно размера камер, заявитель утверждал, что все они были переполнены. Количество двухъярусных нар было недостаточным, и заключенные вынуждены были спать по очереди. В камерах не было никакой вентиляции, и летом было удушающее жарко. Камеры кишели тараканами. Свет никогда не выключался. Почти не было доступа к свежему воздуху. При пользовании туалетом не была обеспечена изолированность. Еда была плохого качества. Заключенным разрешали принять душ раз или два раза в месяц. По причине плохой гигиены заявитель заразился чесоткой и грибковой инфекцией. 18. По мнению Властей условия содержания заявителя были удовлетворительными. Камеры вентилировались и имели центральное отопление, водопровод, канализацию, были обеспечены естественным и электрическим освещением и санитарно-техническим оборудованием. Туалет был отделён от жилой зоны перегородкой. В следственном изоляторе ИЗ-1/4 эта перегородка была 1,8 м в высоту. В следственном изоляторе ИЗ-77/3 эта перегородка была 1 м в высоту. В зимний период средняя температура в камерах составляла 22 градуса по Цельсию, в летний период – 18-26 градусов по Цельсию. Электрическое освещение было постоянно включено с целью наблюдения и из соображений безопасности. Ночью использовались лампы низкого напряжения. Камеры дезинфицировались как минимум раз в месяц. Заявитель был обеспечен отдельной кроватью, матрасом, подушкой и постельным бельем. Насекомых-паразитов в камерах никогда не обнаруживалось. 19. 2 апреля 2001 г. у заявителя был диагностирован туберкулез, после чего его перевели в медицинскую санитарную часть при следственном изоляторе. Он прошел курс лечения и 31 августа 2001 г. был выписан. На момент выписки его состояние описывалось как «клинически излечимый 5 туберкулез, III группа диспансерного учета». По утверждениям Властей заявитель получил необходимую и надлежащую медицинскую помощь. ПРАВО I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ 20. Заявитель жаловался на ненадлежащие условия его содержания в нарушение статьи 3 Конвенции, которая гласит: "Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию”. 21. Власти оспорили этот довод. По мнению Властей условия содержания заявителя в следственном изоляторе были удовлетворительными и соответствовали применимым внутригосударственным нормам и стандартам. Власти представили документы о результатах проведенных в январе и июле 2001 г. проверок, согласно которым в зимний период средняя температура в камерах составляла 22 градуса по Цельсию, в летний период – 26,5 градусов по Цельсию. Они также представили копию отчета от 30 января 2001 г., касающуюся освещения камеры № 44. Власти представили копию регистрационной карты заявителя из следственного изолятора ИЗ-4/1, согласно которой заявитель был обеспечен отдельными постельными принадлежностями и столовыми приборами. Информация, представленная Властями в отношении площади камер и числа заключенных, содержавшихся вместе с заявителем, основывалась на документах, выданных администрацией следственного изолятора в декабре 2006 г., и на фотографиях, сделанных в тюрьме № ИЗ-4/1 в то же время. Не оспаривая утверждения заявителя, о том, что во время нахождения в заключении он заразился чесоткой и грибковой инфекцией, Власти далее заявили, что история болезни заявителя за 2001-2003 гг. утеряна Что касается того факта, что у заявителя в апреле 2001 г. развился туберкулез, Власти предположили, что данный факт, взятый в отдельности, не является достаточным, чтобы утверждать, что заявитель заразился туберкулезом в период оспариваемых событий. Не должна исключаться вероятность того, заявитель мог быть инфицирован палочкой туберкулеза несколькими годами ранее, и бактерии туберкулеза до апреля 2001 г. могли оставаться в латентной форме. В заключение Власти отмечают, что заявитель не жаловался не условия содержания ни в прокуратуру, ни в суд, и его жалоба подлежит отклонению в соответствии со статьей 35 § 1 Конвенции. 22. Заявитель продолжал настаивать на своей жалобе. 6 A. Приемлемость 1. Общая оценка условий содержания заявителя под стражей. 23. В самом начале Суд отмечает, что несмотря на то, что заявитель содержался в заключении в двух разных следственных изоляторах, в УланУдэ и в Москве, тем не менее Суд проведет проверку относительно условий его содержания с 6 апреля 1998 г. по 28 января 2003 г. в пределах компетенции ratione temporis Суда без деления на отдельные периоды, учитывая длительную природу предполагаемого нарушения и аналогичное описание условий содержания (см. mutatis mutandis «Гулиев против России» (Guliyev v. Russia) (жалоба № 24650/02 от 19 июня 2008 г., §§ 31-33). 2. Исчерпание внутренних средств правовой защиты: 24. Что касается возражений Властей о неисчерпании средств правовой защиты, Суд отмечает, что ранее было признано, что возможность подачи жалобы в прокуратуру или суд о компенсации за предположительные бесчеловечные или унижающие достоинство условия содержания не может расцениваться в качестве эффективного внутреннего средства правовой защиты (см., например, «Александр Макаров против России» (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба № 15217/07 от 12 марта 2009 г., §§ 76-91). Учитывая материалы, представленные Властями, Суд отмечает, что Власти не представили никаких фактов или доводов, которые бы убедили Суд принять иное решение по данному делу. Поэтому Суд отклоняет возражения Властей о том, что не все внутренние средства правовой защиты были исчерпаны. 25. Далее Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении статьи 35 § 3 Конвенции и не является неприемлемой на каком-либо ином основании. Следовательно, она является приемлемой. B. Существо жалобы 26. Как неоднократно замечал Суд, статья 3 закрепляет одну из основных ценностей демократического общества. Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения потерпевшего (см. среди прочих источников «Лабита против Италии» (Labita v. Italy), жалоба № 26772/95, ECПР 2000-IV, § 119). Суд постоянно подчеркивает, что имеющие место страдание и унижение так или иначе не должны исчерпываться неизбежным элементом страдания и унижения, который связан с установленной формой допустимого обращения или наказания. Хотя мера лишения человека свободы часто подразумевает данный элемент, в соответствии со статьей 3 Конвенции Государство должно 7 обеспечить, чтобы условия содержания под стражей не нарушали принципа уважения человеческого достоинства, а способ применения такой меры не подвергал его/ее моральным переживаниям или лишениям, сила которых превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под стражей (см. дело «Кудуа против Польши» (Kudła v. Poland) [GC], жалоба № 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI). 27. Возвращаясь к фактам настоящего дела, Суд отмечает, что стороны расходятся во мнении по большинству пунктов в отношении условий содержания заявителя под стражей. Однако Суду не нужно устанавливать достоверность всех без исключения заявлений, поскольку Суд может выявить нарушение статьи 3 на основании представленных заявителем фактов, которые Власти не смогли опровергнуть (см. «Григорьевских против России», жалоба № 22/03 от 9 апреля 2009 г., § 55). 28. В частности Суд отмечает, что хотя заявитель не опровергнул информацию, представленную Властями относительно площади камер, в которых он содержался, он продолжает настаивать на том, что камеры были переполнены, и на том, что он не был обеспечен отдельным спальным местом и был вынужден спать по очереди с другими заключенными. 29. В отношении документов и фотографий, сделанных администрацией следственного изолятора в декабре 2006 г., на которые опираются Власти, Суд отмечает, что эти документы были сделаны приблизительно через четыре года после того, как заявителя перевели из следственного изолятора. Копии подлинных документов, указывающих распределение заключенных в камерах, не были представлены. От внимания Суда также не ускользнул тот факт, что информация в документах до некоторой степени не соответствует остальным заявлениям Властей. Они утверждали в частности, что с 3 апреля по 28 ноября 2001 г. заявитель содержался в камере № 117 (см. пункт 14). В то же время Власти указали, что со 2 апреля по 31 августа 2001 г. заявитель находился в медицинской санитарной части (см. пункт 19). 30. Суд отмечает, что ранее он признал, что документы, подготовленные властями спустя длительный период времени, не могут рассматриваться в качестве достаточно достоверных, учитывая срок давности (см. среди последний источников «Новинский против России» (Novinskiy v. Russia), жалоба № 11982/02 от 10 февраля 2009 г. § 105). Суд полагает, что данные соображения являются верными для настоящего дела в отношении документов, созданных администрацией следственного изолятора, представленные Властями для обоснования их заявлений по данному вопросу. 31. В связи с этим Суд напоминает, что судебные разбирательства со ссылкой на Конвенцию такие, как по данному заявлению, не во всех случаях требуют соблюдения принципа affirmanti incumbit probatio (если что-то утверждаешь, то должен это доказать), поскольку в определенных случаях только Государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей 8 или опровергающей утверждения. То, что Власти не смогли представить подобную информацию без удовлетворительных объяснений, может говорить об обоснованности утверждений заявителя (см. «Тимуртас против Турции» (Timurtaş v. Turkey), жалоба № 23531/94, § 66 in fine, ECHR 2000-VI). 32. Учитывая принципы, упомянутые выше и тот факт, что Власти не представили никаких убедительных сведений по делу, Суд принимает доводы заявителя о том, что камеры, в которых он содержался более четырех лет и девяти месяцев, были переполнены. 33. Не принимая во внимание причины переполненности, Суд повторяет, что обязанностью Государства-ответчика является организация пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить соблюдение принципа уважения достоинства заключенных независимо от финансовых или материально-технических трудностей (см. Постановления ЕС по делам «Мамедова против России» (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба № 7064/05, § 63 и «Бенедиктов против России» (Benediktov v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба № 106/02, § 37). 34. Европейский суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с ненадлежащим количеством санитарной площади на одного заключенного (см. среди прочих Постановления ЕС по делам «Калашников против России» (Kalashnikov v. Russia), жалоба № 47095/99, ECHR 2002-VI, § 97 и последующие, «Худоеров против России» (Khudoyorov v. Russia), жалоба № 6847/02, ECHR 2005-X, § 104 и последующие, «Лабзов против России» (Labzov v. Russia) от 16 июня 2005 г., жалоба N 62208/00, § 44 и последующие, «Майзит против России» (Mayzit v. Russia) от 20 января 2005 г., жалоба № 63378/00, § 39 и последующие и «Новоселов против России» (Novoselov v. Russia) от 2 июня 2005 г., жалоба N 66460/01, § 41 и последующие). 35. Учитывая прецедентную практику по данному вопросу и материалы, представленные сторонами, Суд отмечает, что Власти не представили никаких фактов или доводов, которые бы убедили Суд принять иное решение по данному делу. 36. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах ИЗ-4/1 в г. Улан-Удэ и ИЗ-77/3 в г. Москва в период с 5 мая 1998 г. по 28 января 2003 г. II. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 1 КОНВЕНЦИИ 37. Также заявитель жаловался, что длительность уголовного разбирательства по его делу, которая не соответствовала требованию разумного необходимого срока, определенного статьей 6 § 1 Конвенции, применимой к данному делу, которая гласит: 9 «При рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, каждый имеет право на … разбирательство дела в разумный срок … судом…» 38. Власти заявили, что многочисленные затягивания в рассмотрении дела по причинам отсутствия переводчика по болезни или причине командировки, отсутствия адвоката, представляющего других подсудимых, и проведения судебной экспертизы не были связаны с действиями Властей. Кроме того, длительность разбирательства объяснялась сложностью дела, которое требовало рассмотрения пунктов обвинения по делу с семью подсудимыми, среди которых был гражданин Китая, а также рассмотрения семи томов материалов дела. 39. Заявитель продолжал настаивать на своей жалобе. Он утверждал, что судопроизводство по его делу не было проведено в сроки. Он также оспорил заявления Властей о сложности дела. A. Приемлемость 40. Европейский суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каком-либо другом основании. Следовательно, она является приемлемой. B. Существо жалобы 41. Суд напоминает, что при определении длительности уголовного разбирательства период, который подлежит рассмотрению, начинается со дня, когда лицо «обвиняется» в независимом и действительном понимании данного термина (см. среди прочих Постановления ЕС по делам «Коригляно против Италии» (Corigliano v. Italy) от 10 декабря 1982 г., Series A № 57, § 34 и «Имбриосция против Швейцарии» (Imbrioscia v. Switzerland) от 24 ноября 1993 г., Series A no. 275, § 36). Период заканчивается в день, когда окончательно вынесен приговор или когда разбирательство прекращается. 42. Заявитель был арестован 1 апреля 1998 г. Однако, Европейский суд рассматривает период судебного разбирательства только с 5 мая 1998 г., т.е. со дня вступления в силу Конвенции в отношении Российской Федерации. Однако при оценке разумности срока длительности уголовного процесса по делу заявителя Суд принимает во внимание состояние судебного разбирательства в период оспариваемых событий. Рассматриваемый процесс окончился 5 декабря 2002 года, когда приговор в отношении был оставлен без изменения в кассационном порядке. Общий срок рассмотрения дела составил более четырех лет и восьми месяцев, из которых четыре года и семь месяцев приходятся на компетенцию ratione temporis Суда. В течение этого 10 периода власти провели расследование по уголовному делу заявителя и рассмотрели дело на двух уровнях юрисдикции. 43. Суд повторяет, что обоснованность длительности судебного разбирательства должна оцениваться с учетом особых обстоятельств дела, обращая внимание на критерии, изложенные в практике Европейского суда, в частности, сложность дела, поведение заявителя и поведение компетентных органов (см. среди многих других источников «Нахманович против России» (Nakhmanovich v. Russia), жалоба № 55669/00 от 2 марта 2006 г., § 95). 44. Суд допускает, что наличие нескольких подсудимых в процессе и тяжесть предъявляемых им обвинений усложнили дело. Тем не менее, по мнению Суда, сложность дела не является сама по себе достаточным основанием для увеличения длительности судебного разбирательства по данному делу. 45. Суд отмечает, что за исключением одного случая откладывания дела ввиду неявки адвоката заявителя, все остальные задержки в рассмотрении дела были вызваны причинами, никак не связанными с последним. Более того, тот факт, что заявитель содержался под стражей, требовал особой тщательности при рассмотрении данного дела судами, чтобы осуществить правосудие достаточно быстро (см. среди прочих источников «Коршунов против России» (Korshunov v. Russia), жалоба № 38971/06 от 25 октября 2007 г., § 71). 46. Далее Суд отмечает, что хотя в несколько раз слушание было отложено по причине неявки адвокатов, представляющих других обвиняемых, тем не менее, тяжба длилась пять месяцев, и эти проволочки незначительно отразились на общей длительности уголовного процесса по делу заявителя. 47. Однако, Суд отмечает, что задержка в один год была вызвана тем, что прокуратура не провела всестороннего расследования по пунктам обвинения в отношении заявителя и других подсудимых. Суд первой инстанции не мог начать слушания дела из-за незавершенности расследования и был вынужден четырежды возвратить дело в прокуратуру. 48. Учитывая вышесказанное и принимая во внимание то, что заявитель содержался под стражей в течение всего периода ожидания вынесения судебного решения, Суд полагает, что длительность судебного разбирательства в данном деле не удовлетворяет требованию «разумного срока». 49. Таким образом, имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции. III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ 50. Также заявитель утверждал, что в его распоряжении не было эффективных средств правовой защиты от чрезмерной длительности судебного разбирательства как предусматривается статьей 13 Конвенции, которая гласит следующее: 11 «Каждый, чьи права и свободы, признанные в [настоящей] Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве». 51. Власти оспорили этот довод. Они заявили, что заявитель мог оспорить решения суда первой инстанции, включая решения, касающиеся возвращения дела на дополнительное расследование. 52. Заявитель продолжал настаивать на своей жалобе. A. Приемлемость 53. Европейский суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каком-либо другом основании. Следовательно, она является приемлемой. B. Существо жалобы 54. Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие эффективных средств правовой защиты в национальных органах власти в отношении предполагаемых нарушений требования статьи 6 § 1 Конвенции о рассмотрении дела в разумный срок (см. дело Кудлы (Kudła)), упомянутое выше, § 156). Суд отмечает, что Власти не указали никаких средств правой защиты, которые могли бы ускорить рассмотрение дела заявителя или обеспечить ему достаточную компенсацию имевших место отсрочек (см. «Сидоренко против России» (Sidorenko v. Russia), жалоба № 4459/03 от 8 марта 2007 г. § 39 и «Кляхин против России» (Klyakhin v. Russia), жалоба № 46082/99 от 30 ноября 2004, § 100-01). В частности, Власти не объяснили, каким образом кассационная жалоба на постановление суда первой инстанции о возвращении дела на дополнительное расследование с целью устранения недостатков проведенного ранее расследования, могла бы ускорить ход данного разбирательства. 55. Таким образом, Суд полагает, что в данном деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции ввиду отсутствия в государственном законодательстве средств правовой защиты, с помощью которых заявитель мог получить определение, защищающее его право на разбирательство по его делу в разумный срок, что требуется статьей 6 § 1 Конвенции. IV. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ 56. В заключение заявитель жаловался на условия его транспортировки из одного следственного изолятора в другой, а также на то, что его предварительное заключение было незаконным и безосновательным, а 12 уголовное производство по его делу было полностью несправедливым. Он опирался на статьи 5 и 6 Конвенции соответственно. 57. Тем не менее, принимая во внимание все данные, имеющиеся в распоряжении Суда, и в той мере, в какой основания для жалобы входят в его компетенцию ratione temporis, Суд полагает, что каких-либо нарушений прав и свобод, изложенных в Конвенции и Протоколах к ней, не наблюдается. Из этого следует, что данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная согласно §§ 3 и 4 статьи 35 Конвенции. V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ 58. Статья 41 Конвенции устанавливает: «Если Суд приходит к заключению, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне». A. Ущерб 59. Заявитель требовал 108 000 евро в качестве компенсации морального ущерба. 60. По мнению Властей утверждения заявителя не являются основанием для присуждения какой-либо компенсации причиненного морального вреда. В любом случае, Власти посчитали требования заявителя чрезмерными. 61. Суд считает, что заявитель испытал подавленность, страдания и унижение в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями его содержания под стражей, чрезмерной длительностью рассмотрения его дела и отсутствием эффективных средств правовой защиты от вышеперечисленного. Однако, Суд принимает доводы Властей о чрезмерности требуемой заявителем суммы. Принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский суд присуждает заявителю 7000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы. B. Расходы и издержки 62. Заявитель не требовал возмещения расходов и издержек. Соответственно, Суд полагает, что нет причин присуждать заявителю какуюлибо компенсацию в этой связи. 13 С. Проценты за просрочку платежа 63. Суд считает уместным, чтобы проценты за просрочку платежа базировались на предельной годовой процентной ставке по займам Европейского центрального банка, к которой должно быть добавлено три процента. НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОДУШНО 1. Объявляет пункты жалобы, касающиеся условий содержания заявителя в следственных изоляторах № ИЗ-4/1 в г. Улан-Удэ и № ИЗ-77/3 в г. Москва с 5 мая 1998 г. по 28 января 2003 г., чрезмерной длительности уголовного процесса по его делу и отсутствия эффективных средств правовой защиты, приемлемыми, а остальную часть жалобы – неприемлемой. 2. Признает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах № ИЗ-4/1 в г. Улан-Удэ и № ИЗ-77/3 в г. Москва в период с 5 мая 1998 г. по 28 января 2003 г. 3. Признает, что имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции ввиду чрезмерной длительности судебного разбирательства по делу заявителя; 4. Признает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции ввиду отсутствия эффективных средств правовой защиты, чтобы заявитель подал жалобу на чрезмерную длительность уголовного разбирательства; 5. Постановляет, (а) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев после того как решение вступит в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 7 000 евро (семь тысяч евро) плюс любые взимаемые налоги в качестве возмещения морального вреда; сумма должна быть конвертирована в российские рубли по ставке применимой на день совершения операции; (b) что простые проценты по предельным годовым процентным ставкам по займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты; 6. Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой компенсации. 14 Составлено на английском языке, уведомление разослано в письменном виде 15 октября 2009 года в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда. Андрэ Вампач Заместитель Секретаря секции Кристос Розакис Председатель
