О благородстве, достоинстве и красоте души человеческой

О благородстве, достоинстве и красоте души человеческой
Сын Божий, одевшись в подобную нашей плоть, тридцать три года и более на земле жил,
как один из людей, и как раб и один от нищих и бедных трудился, бедствовал, плакал, голодал,
жаждал, бесчестие и хулу терпел ради души нашей, а наконец ужасное мучение претерпел, и
между злодеями, как один от злодеев, един Праведный и Святой с неизреченным бесчестием на
древе крестном повешен и умер. Это все учинил Человеколюбец Христос, дабы души наши от
власти дьявольской исхитить. Так дорога душа человеческая Богу и Христу Сыну Божию!
Бесценная цена Божией Крови за нее дана (Деян.20:28). Итак, видишь, что ценность, важность и
достоинство одной души человеческой весь свет превосходит. О, как премного погрешает человек,
когда за малую и маловременную сласть, или за серебро и золото чувственное, или за мнимую
честь и славу мира сего, или за иное нечто подобное сим, такую дорогую и благородную душу
продает и отдает во власть дьявольскую! Такого оплакивает пророк святой: «Человек, будучи в
чести, не уразумел (сего), сравнялся со скотом несмысленным, и уподобился ему» (Пс.48:13, 21).
Верная душа неизреченную красоту, благолепие и благородство имеет. Ибо таковая душа есть
невеста Сыну Божию, Царю неба и земли обрученная, по Писанию: «Обручил вас единому мужу,
чтобы представить Христу чистою девою» (2Кор.11:2), — дщерь Небесного Отца и храм
Святого Духа. Посему она получает превеликую красоту и достоинство. Как неблагородная и
простая жена, благородному мужу сопряженная, от него славу, благородство и украшение
получает, так душа, грехом оскверненная, когда Кровью Христовою очистится и верою Ему
сопряжется, благородною, преславною и прекрасною делается. И как чистый, хрустальный сосуд,
когда внутри себя огонь будет иметь, дивное сияние и блистание издает, так душа, которая
Кровью Сына Божия очистилась, и верою Ему обручилась, и храмом Духа Святого — Огня
невещественного и очистительного, — сделалась, дивно просвещается и света сияние издает.
Читаем, что когда Моисей святой на горе Синайской с Богом беседовал, так лицо его
просветилось, что сыны Израилевы не могли на него смотреть (2Кор.3:7; Исх.34:30 и след.).
Сияние Моисеева лица не иное что значило, как красоту, доброту и славу святой его души,
благодатью Святого Духа просвещаемой. То же должно разуметь и о прочих душах святых,
которые верою и любовью прилепляются бессмертному своему Жениху — Христу. Таковая душа
называется «царицею и дщерию царевою, вся слава которой — внутри; одеяние ее золотою бахромою украшено» (Пс.44:10,14). Не видна эта красота души ныне, когда праведные и грешные
один вид внешний имеют, но явится она в воскресении мертвых, когда красота и доброта ее явится
на воскресшем теле, в котором прекрасная обитала душа. Однако из некоторых знаков познается,
как от теплоты огонь, и от вкуса мед, и от слова разум.
Знаки доброты и красоты, в душе находящиеся и хранимые, из Святого Писания
примечаются:
1) Вера сердечная, нелицемерная, истинная и живая во Иисуса Христа Сына Божия, без
которой как сыскать, так и хранить красоты своей душа не может. Как верою душа обручается в
невесту прекраснейшему Сыну Божию (Ос 2:19—20) и красоту себе от Него получает, так той же
верою и сохраняет ее. Если кто имеет истинную и живую веру, тот имеет доброту и красоту
душевную.
2) Чистота совести, когда человек от грехов и скверн мира этого хранит себя, душу и тело
свое соблюдает нескверными, без чего и веры истинной быть не может в сердце. Истинный и
верный раб Христов не хочет согрешить против совести и ее осквернить. Ибо вера против греха и
мира подвизается и не попускает душе ими обладаемою быть.
3) Знамение душевной красоты есть свидетельство добрых дел, нелицемерно от сердца
происходящих, как-то: чистоты, любви, смирения, терпения, кротости, истины, милосердия,
молитвы — всякого добра ходатаицы, и прочих. Добрыми делами, от чистого сердца и веры
нелицемерной происходящими, показывает в себе подобие свое, которым Богу сообразуется, как
образ первообразному. Бог свят, полон любви, истинен, щедр, милостив, благ, кроток,
долготерпелив, и прочее, и христианин, когда Ему сообразуется добродетелями, то подает
свидетельство имеющегося в нем образа Божия, в котором доброта и красота душевная состоит.
Между образом и первообразным имеется сходство и подобие. Истинные же христианские
добродетели свидетельствуют о доброй и красивой душе не иначе, как «добрые плоды» о добром
дереве (Мф.7:17). Поскольку душа человеческая всю доброту и красоту получает от Христа, как
выше сказано, Которому «верою обручается», то несомненный знак того, что она ту доброту
имеет и хранит, когда от Него не отлучается к мирской любви, но Ему, как невеста Жениху, верою
и любовью прилепляется, следует стопам Его, подражает смирению, терпению, кротости и любви
Его, и так хранит верность свою к Нему, дабы как в смирении и страдании Его не отлучалась от
Него, так и в славе Его неотлучной от Него была. Ибо этого вера от души, Христу обрученной,
требует. Как верность хранит мужу своему жена, когда от него ни в бесчестии, ни в изгнании не
отлучается, так верной Христу душа признается, если от Него в смирении и страдании не отлучается. И как жена неверною мужу своему почитается, когда любит кого более мужа своего, или
равно мужу своему, или в несчастье его отлучается от него, так та душа не хранит веры Христу,
Сыну Божию, которая к миру прилепляется и не хочет со Христом в смерти, терпении и страдании
быть. И Христос такую душу за неверную Себе почитает. «Ибо кто постыдится Меня и Моих
слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет
в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк.8:38). «И кто не берет креста своего и следует
за Мною, тот не достоин Меня» (Мф.10:38). Сие-то значит обещание и присяга Христу, при
крещении от христианина данная, то есть что он как имя свое Христу записал и отдал, так верою и
любовью Ему всю жизнь свою будет служить и следовать, как Сам Христос от христианина сего
требует: «Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет» (Ин.12:26). Когда
хранит душа это обещание, то сохраняет и веру ко Христу — Жениху своему — и с верою красоту
и доброту, ей от Христа данную.
Когда христианин отвращается сердцем и любовью от Христа и обращается ко греху и
миру, тогда веры ко Христу не сохраняет; следовательно, погубляет доброту и красоту души своей
и восприемлет гнусное безобразие на душу свою. Поэтому хотящему опять сыскать доброту души
своей должно учинить следующее:
1) Как отвращением от Христа потерял он доброту души своей, так вновь обращением к
Нему искать ему ту должно. Иначе это сокровище сыскать невозможно.
2) Должно прежде отвратиться от греха и любви мира и жалеть о том, что любовь ту, которую должен отдавать Христу, Любителю и Искупителю своему, обращал к миру и греху, и так
неблагодарным показывался Любителю и Благодетелю своему и тем безумно оскорблял Его.
3) Так обратившись от мира и греха ко Христу, взирать к Нему верою и усердием, дабы Сам
Он отнял безобразие от души и подал благообразие ей. Как хотящему образ лица своего написанным иметь должно от прочих вещей отвратиться, и обратиться лицом к живописцу, и на него
смотреть, так, кто хочет иметь благолепие образа Божия в душе своей, должно тому непременно
отвратиться от любви мира и греха, и душою своею обратиться ко Христу, небесному Живописцу,
и на Него с верою, усердием и воздыханием смотреть, и молить Его со смирением. Без Него сие
дело сотвориться не может. Ибо Он один гнусное безобразие от душ, к Нему обратившихся и
воздыхающих, отнимает; заглаживает то Своею Кровью, ради всякого грешника пролитой, и
Духом Своим Святым пишет живую красоту и благолепие образа Божия.
4) Душа, хотящая принять себе живую эту доброту, не должна чинить препятствие Христу в
этом важном и спасительном деле, не отвращаться от Него, но всегда к Нему взирать и воздыхать
о том, и потерпеть ради Него, что ни благоволит ей делать. Надобно такой душе Его придержаться
и на волю Его сдаться, дабы творил с нею, что хочет. Как живописец не может написать образа,
когда лицо, с которого хочет образ писать, от него отвращается, так Христос не может написать в
душе образа Божия, когда кто отвращается от Него и обращается ко греху и суете мира и
самолюбию. Ибо все это безобразие душе наносит, и помрачает и погубляет доброту и красоту
душевную, и так препятствие чинит спасительному Христа Сына Божия делу.
Все, что ни запрещает Божие Слово, препятствует написуемому образу Божию. Ибо и Адам,
праотец наш, ослушанием потерял Божий образ. Не может и в той душе изобразиться доброта
Божия образа, которая не тщится от всего того уклоняться, что запрещает и от чего отводит Божие
слово. Надобно от всего того, что противно воле Божией и святому Его слову, отвращаться, и
нудить себя ко всему тому, что оно повелевает нам. Ибо как в том, что повелевает слово Божие,
состоит свойство образа Божия, как-то: правда, святыня, любовь, смирение, терпение, кротость, и
прочее, так все то, что запрещает, противно образу Божию и свойственно гнусному ветхого
человека образу.
Как от всякого зла уклоняться, так всякому добру прилежать должно душе, хотящей
получить от Христа себе доброту и красоту, по увещанию Псалмопевца: «Уклоняйся от зла и
делай добро» (Пс.33:15), — хотя сердцу и противно. Надобно нам с трудом, прилежанием и подвигом искать ныне того, что даром и без труда нашего, нам данное от Бога, потеряли. Тогда
Христос, видя такое души старание, попечение и труд, по милости Своей отнимает от нее безобразие и подает доброту и красоту образа Своего. Для этого и в мир пришел, как поет Церковь:
«Христос раждается прежде падший возставити образ» (Тропарь на предпразднество Христова
Рождества). И сие-то есть — «отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего
в обольстительных похотях, а обновиться духом ума нашего и облечься в нового человека,
созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф.4:22—24), к чему не малое
прилежание, труд и подвиг требуется. И сами собою не можем того учинить, ибо внутри себя
носим его. Совлечься же ветхого человека значит самого себя совлечься, что всякому самому
собою неудобно или даже невозможно сделать. К труду и подвигу нашему требуется непременно
действие Иисуса, Сына Божия, Которого должно усердною молитвою к тому великому делу
преклонять.
5) Чем более человек совлекаться будет «ветхого человека с делами его», тем более
облекаться в нового (Кол 3:9—10); чем более будет облекаться в нового, тем чище будет душа его;
чем чище будет душа, тем большая в ней доброта и красота образа Божия явится; как чем чище
вода, тем яснее в ней изображается вид солнца; или чем чище зеркало, тем живее в нем изображается лица подобие, смотрящего в то.
Ныне красота души не видна на теле, когда праведные и грешные один внешний вид имеют,
хотя и святой души благообразие и грешной безобразие из дел и слов часто примечается, как от
вкуса яблоко. Но тогда, когда откроются сыны Божии и сыны мира сего, покажется благолепие
души, образ Божий в себе имеющей. Тогда она, как солнце, блистание красоты своей издаст и на
теле, с которым здесь служила Богу, красоту свою явит: «тогда праведники воссияют, как солнце, в
царстве Отца их» (Мф.13:43). «Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что
будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему» (1Ин.3:2). О, какова будет слава чад
Божиих, которые ныне, не заботясь о теле своем, о красоте души своей пекутся, а лукавым миром,
как мусор, презренными и попранными считаются: Богу подобны будут! «Ибо Бог одевается светом,
как ризою» (Пс.103:2), так и чада Его просветятся. Этой красоты желай и ищи, христианин, пока
обретается. А что тебе в телесной красоте, которая ныне цветет, а наутро увядает и в ничто
обращается? Поэтому как желающие войти в чертог земного царя, и перед лицом его явиться, и к
трапезе его приобщиться, очищают себя и одеваются в лучшее и пристойнейшее платье, чтобы
негнусными пред очами царскими показаться, так тем более желающий войти в чертог Небесного
Царя, и перед светлейшим Его лицом предстать, и к великой той вечери приобщиться, должен
очистить себя от скверны и порока, ибо «не войдет в него ничто нечистое» (Откр.21:27), — и
достойной того чертога одеждой одеться, дабы не услышать от Царя страшного гласа: «Друг! Как ты
вошел сюда не в брачной одежде?» (Мф.22:12), — и с посрамлением не быть изверженным и
вверженным во тьму кромешную, «где будет плач и скрежет зубов» (Мф.22:13).