20._Mif_v_usloviyah_globalizatsii

Т чтаУДК 101.1:316
Ставицький А.В.
Сучасний міф в умовах глобалізації: актуальність дослідження
Ставицкий А. В.
Современный
миф
в
условиях
глобализации:
актуальность
исследования
Stavitskiy A. V.
A modern myth in the context of globalization: the relevance of research
Гілея: науковий вісник. Збірник наукових праць / Гол. Ред.. В. М.
Вашкевич. – К.: ВІР УАН, 2011. – Випуск №57 (№2). – С. 264-267.
В данной статье рассматривается проблема актуальности исследований
современного мифа с точки зрения его научной и социальной значимости в
условиях нарастающей глобализации.
В силу своей универсальности и особой ролью, которую он играет в
обществе, современный миф не может ограничиваться социокультурными
процессами и неизбежно становится инструментом политики – малой и
большой. Ведь с его помощью власть может контролировать социум,
воздействуя на те сферы человеческого сознания, которые позволяют это
воздействие не осознавать [См.: 1].
Поскольку миф и мифотворчество следует рассматривать, как потенциал,
абсолютно амбивалентный по отношению к нашим намерениям, миф служит
человеку и будет служить, развивая его и настраивая на высокое или множа
стереотипы и потакая его низменным желаниям. Однако, если раньше этот
процесс протекал преимущественно подсознательно и спонтанно, то, в отличие
от былых времён, современное общество может использовать его осознанно и
технологически грамотно, рассматривая мифотворчество, как метатехнологию
[См.: 2].
Эта метатехнология позволяет не только защищаться от чужого
информационного воздействия, сохраняя свою социокультурную целостность,
но и осуществлять экспансию, вскрывая и осваивая чужие пространства, как
консервным ножом банку [См.: 3, 4]. Ведь в рамках отдельных
социокультурных пространств современные мифологии являются носителями
жизненно важного для общества и страны смысла, где миф выступает
механизмом управления сознанием, инструментом современной политики и
фактором национальной безопасности, главная задача которого поиск,
обретение или разрушение общего символически означенного для людей
сакрального смысла [См.: 5]. Но, благодаря соответствующим мифам, любое
социокультурное пространство, подлежащее экспансии, можно заполнить
мифами-«вирусами», дабы заблокировать его или переформатировать, как
обычную компьютерную программу [См.: 6]. И такие технологии уже давно
активно используются, о чём свидетельствует распад СССР [См.: 7].
С этим, в частности, связан процесс т. н. «виртуализации общества», когда
построенная на обольщении тотальная реклама стала подменой реальности;
защищавшие ранее интересы различных социальных групп партии сведены к
имиджу, марке и рекламному слогану; идеология заменена более эффективным
в условиях тотальной манипуляции пиаром, а апелляции к общественному
мнению подменяются «играми» экспертов с рейтингами. Так, технологии,
манипулирующие сознанием, стали основой самого прибыльного бизнеса,
включая приспособление сознания под любой имеющийся товар [См.: 1]. И в
основе его также лежат мифологии. Ведь миф является основным
инструментом социализации и сохранения смысловой цельности социума, а
также инструментом развития, коррекции и защиты личной и социальной
идентичности. А власть научилась с помощью мифов контролировать общество
и форматировать сознание. И хотя её возможности всё-таки относительно
ограничены, соблазн тотальной манипуляции в новых условиях слишком велик,
чтобы им не воспользоваться. Поэтому, в условиях массового использования
психотехнологий, знание онтологических начал мифа и мифотворчества
позволяет создать возможности для распознавания и грамотной защиты от
вредного мифотворчества чужих элитарных групп и сообществ, включая
собственную власть.
Таким образом, возможности и потребности общества в эмоционально
сильных и символически насыщенных образах умножаются на политический
заказ власти в условиях эпохи тотальных манипуляций, когда мифы позволяют
контролировать общественное сознание, а, следовательно, и поведение людей,
не прибегая к прямому насилию.
Помимо этого следует отметить, что особую роль в актуализации мифа в
нынешних
условиях
имеют
современные
глобальные
проблемы,
воспринимаемые обществом, несмотря на цифры и развёрнутую на их основе
системную аргументацию, преимущественно через мифологию. А поскольку,
глобальный мир качественно меняется, активизируя диалог культур, быстрое
изменение образа мира под воздействием тех процессов, которые ранее
казались незначительными, сочетается с пересмотром всего, что вчера
считалось очевидным. Ведь люди хотят видеть хоть какую-то дающую им
надежду логику в том, что сейчас происходит. И мифы эту проблему успешно
решают. Причём, возможно, что эти очевидные перемены – лишь подготовка к
той точке цивилизационной бифуркации, о которой уже не один десяток лет
пишут социологи и футурологи. То есть, речь идёт о глобальном кризисе
современных социальных отношений, включающих в себя всю совокупность
современных глобальных проблем, где известные нам кризисы последних лет лишь периодические обострения одной болезни, имеющей не временный, а
системный и долгосрочный характер. Он знаменует быструю трансформацию
мира и формирование нового мирового порядка на принципах пока
контролируемой Западом и проходящей под лозунгом постмодерна
глобализации [См.: 8].
Однако, станет ли «глобальный мир» воплощением принципов «открытого
общества», «свободы как универсальной ценности», «открытых границ»,
«универсализма вместо баланса интересов», «гражданского общества», «прав
человека» и т. п., подаваемых как универсальные ценности? Или речь идёт о
новой «Империи» без границ, матрицей которой выступают США, где
вышеназванные ценности вдруг становятся эффективным инструментом
влияния [См.: 9, 10]? Пока не ясно. Но последний вариант глобализации грозит
стандартизацией и смертью национальным мирам, неся угрозу тем образам, без
которых цивилизации и нации не представляют своего существования. По
отношении к ней они становятся архаичными и вряд ли смогут ей эффективно
противостоять, в той или иной степени распыляясь. Что ждёт их в новых
условиях? Как им в таком случае действовать? В чём находить поддержку?
С нами будет то, что мы есть, - считали древние. Но в рамках процесса
смыслообразования мы есть то, что думают о нас. А думают то, что знают.
Поэтому надо знать, чтобы стать сильнее. Стать сильнее, чтобы выжить в
новых условиях. Выжить, чтобы быть достойным того будущего, которое нас
ждёт. Ведь сохранение и развитие своих мифов даёт возможность социуму
вписаться в новый мир, не потеряв своё лицо. Сформировать цивилизационно
оформленный образ будущего и через коррекцию образа постепенно
реализовывать его.
В любом случае, независимо от грядущего выбора, каждому народу
придётся дать свой ответ, ведь мы имеем дело с вызовом, несоизмеримым по
характеру и масштабам с прежними, так как он касается не отдельной
социальной общности, группы народов или цивилизации, а всего человечества.
Иными словами, мир стоит перед лицом угрозы такого масштаба и вынужден
решать проблемы такого уровня, какого человечество ещё не знало. И в этом
деле ему понадобится весь имеющийся у него духовный потенциал. В том
числе и тот, который скрыт пока в мифах. Просто ему нужно придать
максимально возможный созидательно-творческий характер.
К тому же, независимо от того, ждут ли мир великие перемены или он
будет и дальше последовательно развиваться, пройдут ли перемены мирным
путём компромисса и гармонии или приведут к новому витку самого
глобального мирового передела за всю историю человечества, мир должен
будет переосмыслить свои принципы существования, обосновать новые цели и
идеалы. И в этом деле ему без новых мифов также не обойтись.
В связи с этим возникает острая потребность открыть миф заново. На
качественно новом уровне и основании через переосмысление всего того, что
про миф было написано со времён Платона и Аристотеля. В основе её социальный заказ на информационную разработку способов организации
мифов и внедрение их в доступную всем контекстно-ориентированную
информационную среду. Ведь в условиях глобализации миф позволяет
свободно ориентироваться и грамотно защищаться от иного информационного
воздействия, не допуская перекодировки общественного сознания в духе т. н.
«твиттерных революций» за счёт сохранения и укрепления идентичности. В
частности, знание своих и чужих мифов позволяет в рамках информационного
взаимодействия научиться грамотно распознавать чужое мифотворчество и
защищать своё [См.: 11]. С другой стороны, общая недооценка мифа есть
причина угрозы личной, социальной и национальной идентичности. А значит, и
угрозы национальной безопасности тех обществ и государств, которые в
современную эпоху стали объектом цивилизационной и политической
экспансии. И нередко, даже не могут его распознать. Те же, кто осознаёт это,
понимают, что глобальный контроль над мировыми ресурсами определяется
способностью глобального лидера через свои и чужие мифы контролировать
сознание людей. Контроль над сознанием происходит через контроль
смыслового поля общества. Следовательно, в основе глобальной власти лежит
возможность контролировать и изменять мифы народов мира, трансформируя
смысловое поле в нужном для глобального лидера направлении.
Понятно, что такая коррекция будет вызывать повсеместное
сопротивление и, значит, мир ожидают новые войны мифов. Войны образов и
проектов. Войны смыслов и идентичностей с использованием самых
совершенных технологий вплоть до национальной психокоррекции, в которых
новыми объектами после распада СССР будут Китай и страны третьего мира,
включая Россию и Украину. Как они поведут себя? Ведь пример Советского
Союза наглядно показал, что слабость мифов ведёт к их капитуляции, а
капитуляция мифов означает гибель системы. Однако, в отличие от СССР
новые объекты информационной экспансии имеют опыт распада, который им
Советский Союз передал. Они способны распознавать мифологическое
воздействие в области жизненно важных для них смыслов и в значительной
степени понимают, что им противостоит и что в случае капитуляции их ждёт.
Впрочем, их положение отнюдь не столь безнадёжно, как может на первый
взгляд показаться. Ведь данный вызов пока лишь определяет главное поле
реализации преимуществ Большой игры, которые показывают, что одним из
ключевых
элементов
межцивилизационного
и
межгосударственного
взаимодействия является взаимодействие информационное. В концептуальном
плане информационное взаимодействие можно свести к взаимодействию
проектов, стратегий [См.: 12] и мифологий, где проекты, с учётом
определённой доли условности – «образы» будущего, стратегия – технология
движения к «образу», а мифология - «матрица», в которой формируется и то, и
другое.
Конкуренция проектов настоящего и будущего потребует сильных
мифологий, органично сочетающих динамизм с устойчивостью, а ценностные
начала с эффективностью креатива. И с учётом этого, новым глобальным
лидером станет тот, кто сумеет создать самый привлекательный и эффективный
проект, где привлекательность проявляется в новых креативных формах
архетипических ценностных начал, а технологии будут помножены на великий
созидательный миф.
В свою очередь эффективность мифотворчества обеспечивается грамотно
организованным механизмом, вынуждая делать акцент на прикладные аспекты
мифотворчества, позволяющие социуму развиваться и выживать. При этом
социальное мифотворчество в условиях открытых информационных
пространств требует другой организации взаимодействия – гибкой,
многоуровневой, сетевой. Другой тактики – динамичной и наступательной.
Другого характера – тотального и многоцелевого, с учётом необходимости
выработки новых критериев для понимания чужих традиций. И государстваобъекты пока не в состоянии этого учесть, проигрывая в креативе тем сетевым
организациям, которые проверяют их на прочность, обращая их с помощью
различных «цветных» и «твиттерных» т. н. «революций» в зону управляемого
хаоса [См.: 13].
Понятно, что Запад планирует сохранить и укрепить своё лидерство, и
будет за это бороться. Но сможет ли он в новых исторических условиях
предложить столь же сильные идеи и аргументы, как это было несколько сот
лет назад? Сумеет ли Америка удержать лидерство в мире ценностных
смыслов? Сомнительно. Хотя, под воздействием от происходящего историки и
философы, социологи и политологи, филологи и культурологи, экономисты и
политики всего мира уже вовлекаются в переосмысление взаимоотношений
между различными странами и цивилизациями. Правда, их оценки и прогнозы
скорее утверждают геополитическую вопросительность, за которой стоит миф.
В любом случае формирующийся перед миром вызов в значительной степени
носит онтологический характер. А значит, грядущая бифуркация культуры
требует анализа и использования скрытых в мифе потенций, вынуждая мыслить
инновационно и стратегически в рамках больших пространств.
Причём, важнейшую роль в процессе поиска новых мобилизующих идей
играет способность общества к мифотворчеству. Ведь в мифах кроются те
резервы выживания, без которых человек существовать не может, как бы он
при этом к мифам ни относился, так как миф - смысловое поле культуры,
особым образом организованная информация, происхождение и значение
которой до конца не известно. В этом заключается трудность означивания
мифа. Его неопределённость, неуловимость, непрочитываемость. Но растущей
потребности в коллективно понятой информации эти особенности мифа не
снимают. И потому интенсивный поиск определённости неопределённого в
науке и обществе продолжается. А поскольку, главный предмет мифов человек и его взаимосвязь с миром во всех проявлениях, познавая мифы, мы
познаём себя. Своим новым знанием мы помогаем мифу раскрыться, чтобы он
помог по-новому раскрыться и нам. Раскрыться ценностно.
В свою очередь, проблема ценностного выбора подводит к весьма
любопытному парадоксу, когда вопрос о будущем культуры лежит в области
политики, а вопрос о будущем политики лежит в области культуры, которая
целиком строится на мифологиях. И уже один этот факт побуждает нас к
интеллектуальной заинтересованности в мифе, ставя перед необходимостью
пересмотреть роль и место мифа в современной системе знания. К тому же без
существенной коррекции отношения к мифу и мифотворчеству нам трудно
будет понять нашу ответственность за образ своего мира в мире других.
Однако, к сожалению, вопрос о статусе мифа, согласно которого, как факт
науки, миф пока пребывает в двойственном положении. С одной стороны, к
нему не только растёт интерес, в том числе и научный, но и использование его
в сфере информационного взаимодействия становится всё более тотальным. С
другой стороны, фактом науки в подобающем ему масштабе и качестве миф так
не стал. И, хотя, возможно, именно от понимания таких универсальных
явлений, как миф и его роль в обществе зависит, состоится ли ожидаемый
спасительный прорыв человечества к новому качеству знаний и отношений
или нет, критическая масса представлений о мифе, как крайне важном и
естественно
присущем
элементе
человеческого
восприятия
и
жизнедеятельности, несмотря на фундаментальные работы современных
мифологов, в обществе так и не была набрана.
Впрочем, вскрывая главную проблему мифотворчества, как одного из
важнейших факторов социального и национального самосохранения, наука
показывает, что обладает достаточно разнообразным и насыщенным
инструментарием, дабы заложить основы для максимально полного понимания
мифа и мифотворчества. Но хватит ли у науки тонкости, как писал Р. Барт,
чтобы идти дальше? Для этого ей надо ответить на вопросы: Какую роль играет
миф в обществе? Какие функции выполняет? Можно и нужно ли от него
отказываться или миф следует изучать и использовать? В какой степени борьба
с мифом возможна и насколько в принципе эффективна? Чем и как миф может
помочь и помогает людям? Эти вопросы пока остаются открытыми. Но данное
исследование по возможности попробует ответить на них.
Литература
1. Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. / С. Г. Кара-Мурза. – М.:
Алгоритм, 2000. – 736 с.
2.
Громыко Ю. В. Задачи стратегической разведки в изменившейся
ситуации [Электронный ресурс] / Ю. В. Громыко. – Режим доступа:
http://situation.ru/app/j_art_1181.htm
3.
Почепцов Г. Г. Психологические войны / Г. Г. Почепцов. – М.:
Рефл-бук, К.: Ваклер. - 2000. – 528 с.
4. Крысько В. Г. Секреты психологической войны (цели, задачи,
методы, формы, опыт) / В. Г. Крысько. - Мн.: Харвест, 1999. - 448 с.
5.
Ставицкий А. В. Современный миф как фактор национальной
безопасности / А. В. Ставицкий // Материалы международной научной
конференции «Ломоносовские чтения» 2008 года и Международной
научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых
«Ломоносов-2008» / Под ред. В. А. Трифонова, В.А. Иванова, В. И.
Кузищина, Н. Н. Миленко. – Севастополь: НПЦ ЭКОСИ –
Гидрофизика, 2008. – С. 245-248.
6. Удовик С. Л. Глобализация: семиотические подходы / С. Л. Удовик. –
М: Рефл-бук, К.: Ваклер, 2002. – 480 с.
Кара-Мурза С. Г. Антисоветский проект / С. Г. Кара-Мурза. – М.:
Алгоритм, 2009. – 352 с. – (Суд истории).
8.
Уткин А. И. Новый мировой порядок / А. И. Уткин. – М.:
Алгоритм, Эксмо. 2006. – 640 с.
9. Хардт М., Негри А. Империя / М. Хардт, А. Негри: пер. с англ.
Данилина И., Ландер А., Окуневой И. под общ. ред. Каменской Г. В.. –
М.: Издательство: Праксис, 2004. – 440 с.
10. Дугин А. Геополитика постмодерна. Времена новых империй. Очерки
геополитики XXI века / Александр Дугин. – СПб.: Амфора. ТИД
Амфора, 2007. – 382 с.
11.
Ставицкий А. Украина в интеграционных процессах:
мифологический аспект [Электронный ресурс] / А. Ставицкий. – Режим
доступа: http://rusprostranstvo.com/?p=111
12.
Минченко Е., Ермолаев А. Борьба кланов или конфликт стратегий:
Сценарии развития политико-экономического системы Украины.
Меморандум [Электронный ресурс] / Е. Минченко, А. Ермолаев. –
Режим доступа: http://www.stratagema.org/issledovaniya.php?n
13.
Сенченко Н.И. Общество истребления – стратегическая
перспектива «демократических реформ» / Н. И. Сенченко. – К: МАУП,
2004. – 224 с.
7.
Ключові слова: сучасний міф, функції міфу, міфологізація.
Ключевые слова: современный миф, функции мифа, мифологизация.
Key words: modern myth, functions of myth, mythologization.